Я гений Игорь Северянин

В.Брюсов в своей статье "Игорь Северянин" писал:" Не думаю, чтобы надобно было доказывать, что Игорь Северянин - истинный поэт. Это почувствует каждый, способный понимать поэзию. Это - лирик, тонко воспринимающий природу и весь мир и умеющий несколькими характерными чертами заставить видеть то, что он рисует.Это - художник, которому открылись тайны стиха..."
Марина Цветаева так характеризовала поэтический дар Игоря Северянина после посещения концерта, когда он в 1931 году гастролировал по Европе:"Это был итог двадцатилетия.Ни у кого, может быть, так небилось сердце, как у меня, ибо другие слушали свою молодость,свои двадцать лет. Я ставила ставку на силу поэта. Кто перетянет — он или время! И перетянул он."
А пародист Александр Иванов, воздав должное поэту, писал:"Северянин поэт ЗАГАДОЧНЫЙ. Осмелюсь высказать предположение, что к постижению его загадки мы даже еще не приступили. На протяжении не одного десятилетия с болью и недоумением приходилось то тут то там, по поводу и без повода читать мелкие, глупые, оскорбительные выпады в адрес этого, не побоюсь сказать, великого поэта."
Не случайно Андрей Вознесенский нашёл столь изысканные слова для оценки его творчества:
"Подайте искристого к баранине.
Подайте счет. И для мисс — цветы.
Подайте Игоря Северянина!"
Поэзия Игоря Северянина (по происхождению Лотарев),запрещённая в советское время, ещё ждёт своего читателя.
"Лирический ироник" - так сам поэт определил свой стиль в поэзии. Знаменитая строчка "Я, гений - Игорь-Северянин", которую многие считают программной, при внимании к контексту оказывается лишь озорной позой:
"Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утвержден!"
В другом стихотворении он называет себя совсем по-другому:
"Я - соловей, я - сероптичка,
И песня радужна моя,
Есть у меня одна привычка:
Влечь всех в нездешние края..."
А в сонете "Игорь-Северянин" говорит о себе так:
"Он тем хорош, что он совсем не то,
Что думает о нем толпа пустая..."
Тонкая, едва уловимая ирония часто выступает как один из "планов" стиха, как например в стихотворении "Ананасы в шампанском":
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо, остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно. И берусь за перо!
Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!
Кто-то здесь зацелован. Там кого-то побили.
Ананасы в шампанском! Это - пульс вечеров!"
В нервном ритме стихотворения - ритм начала века. "Ананасы в шампанском" - это символ времени, его неожиданность и острота, его открытия, его извивы и изыски, эксцентрическое соединение прежде несовместимого. Как сжато, как ярко и выразительно - гениально!
Во вопреки ожиданиям опубликованные в прессе северянинские строки ударили по сердцам тысяч читателей. С этого момента и пошла его всероссийская слава.Публика ломилась на "поэзоконцерты" Игоря Северянина. Его стихи, его вдохновенный облик, его декламация нараспев действовали на слушателей магически. Северянин был завсегдатаем и любимцем петербургского литературного салона Федора Сологуба. О его высоком поэтическом даровании говорили и писали Валерий Брюсов, Федор Сологуб, посвятившие ему восторженные стихи, Александр Блок, Осип Мандельштам Максим Горький, Владимир Маяковский, любивший читать стихи Игоря Северянина во время своих выступлений. Наибольшей популярностью у широкой публики пользовались так называемые экстазные стихи:
"Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж."
В начале XX столетия неудовлетворённость жизнью, предчувствие грядущих катастроф: войны и революции рождали у многих стремление уйти от реальности. Воображение поэта создаёт грёзовую страну Миррелию, которая была наполнена ветром времени, как и "Алые паруса" Александра Грина, его города Зурбаган и Гель-Гью, как романтические миры художника Константина Богаевского, таинственные - Александра Врубеля.
Экстазные стихи Игоря Северянина очень близки к творчеству Александра Вертинского. Замечательный шансонье написал на слова Северянина несколько песен Среди них романс "Классические розы":
"Как хороши, как свежи были розы
В моем саду! Как взор прельщали мой!
Как я молил весенние морозы
Не трогать их холодною рукой!
В те времена, когда роились грезы
В сердцах людей, прозрачны и ясны,
Как хороши, как свежи были розы
Моей любви, и славы, и весны!"
Однако существенное различие между ними состоит в том, что, если песни Вертинского в основном звучат в одной и той же мелодраматической тональности, то экстазные стихи Игоря Северянина - только одна из граней блистающего бриллианта его творчества.Стихотврение "Когда придёт корабль" было переложено А.Вертинским на романс "Бразильский крейсер":
"Вы оделись вечером кисейно
И в саду сидите у бассейна,
Наблюдая, как лунеет мрамор
И проток дрожит на нем муаром.
Корабли оякорили бухты,
Привезли тропические фрукты,
Привезли узорчатые ткани,
Привезли мечту об океане."
Артистические перевоплощения Игоря Северянина были настолько многообразны, что многие из его стихов казались написанными совершенно разными поэтами.
Известно, что восьми-девятилетним ребенком будущего поэта водили на все оперные спектакли Мариинского театра. Он был зачарован музыкой, голосами Шаляпина, Собинова и других блистательных артистов. "Удивительно ли, что стихи мои стали музыкальными", - так пишет о себе Северянин. Но удивительно другое: на стихи Северянина написано мало музыки. Широко известен, пожалуй, только один романс С.В. Рахманинова "Маргаритки".
Конец XIX- начало XX века - время рождения нового мироощущения. Вслед за наукой, радикально изменившей представление о пространстве, времени и движении, искусство перестраивло свой взгляд на то, как мы видим мир и как надо его изображать. Это было время бунта в искусстве, время Авангарда, стиля "Модерн" с его изысканно-чувственной эклектичностью, соединяющей фантазию и реальность, Восток и Запад, архаику и современность.
Экстазные стихи Игоря Северянина были воплощением стиля "Модерн" в русской поэзии. Найденный этим стилем для изображения непрерывности движения в художестве изогнутая линия, мотив переливающейся, струящейся воды - трансформировались в поэзии в словесные извивы, неожиданные повороты, льющиеся и поющие, завораживающие звуковые конструкции:
"В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной вы проходите морево.
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева
А дорожка песочная от листвы разузорена
Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый."
Сам Игорь Северянин объявил себя эго-футуристом.Этим "эго" он дистанцировал себя от остального футуризма, решительно объявившего классику "мертвым грузом". Был издан Манифест, а в поэтическом сборнике "Громокипящий кубок" провозглашены принципы эго-футуризма. Вспоминая об этом Манифесте в 1924 году, Северянин писал: "Просто мы пытались в нем доказать… что в мире есть только одна бесспорная истина - душа человеческая как составная часть Божества". Главное, что объединяло Северянина с другими футуристами, это утверждение права на свободное словотворчество, требование обновления слова, рифмы, ритма:
"Теперь повсюду дирижабли
Летят, пропеллером ворча,
И ассонансы, точно сабли,
Рубнули рифму сгоряча!
Мы живы острым и мгновенным,-
Наш избалованный каприз
Быть ледяным, но вдохновенным
И что ни слово, то сюрприз."
Но как бы ни противопоставлял Авангард свою новизну классике, рано или поздно без классики он обойтись не может. И неспроста символист Андрей Белый, и эго-футурист Игорь Северянин в зрелом периоде творчества вдруг обнаружили тягу к простоте пушкинского стиха с его разговорными интонациями. "Пишу роман онегинской строкой", - сообщал он в одном из писем. Именно онегинской строкой написана в 1925 году поэма "Колокола собора чувств", где с легкостью, изяществом, очаровательным юмором описана поездка футуристов в Крым на Олимпиаду футуризма:
"И после Белого и Блока,
Когда стал стих сложней, чем танк.
Влюбленный в простоту глубоко,
Я простотой иду va bangue. "
Но именно здесь, в понимании простоты и происходит принципиальное расхождение между Игорем Северяниным и такими поэтами как Анна Ахматова, Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Борис Пастернак. Если простота для Игоря Северянина - это движение к Пушкину - назад, то названные поэты, стремясь к простоте, шли к Пушкину - вперед, как бы по спирали. Именно эти поэты прокладывали столбовую дорогу русской поэзии. Игорь Северянин оказался несколько в стороне от нее.
Если для названных поэтов 20-е годы были годами необычайного творческого подъема, то Игорь Северянин с 1918 года и практически до конца дней своих находился в страшной духовной изоляции. Он уехал на дачу в Эстонию и остается там навсегда, оторванный от прежней литературной среды. Его стихи здесь никому не были нужны, а "всякая лирика, - по справедливому выражению М.М.Бахтина, - существует только в атмосфере принципиального звукового неодиночества".
А, быть может, для поэзии это и хорошо, что Игорь Северянин остался в своей неповторимой цельности таким, каким он был всегда: "поэтом с открытой душой", - как говорил Блок, поэтом "с душой-небожительницей", - по словам Одоевцевой, поэтом-дитя с удивительно восторженным восприятием мира:
"Любовь! Россия! Солнце! Пушкин! -
Могущественные слова!…
И не от них ли на опушке
Нам распускается листва!
И молодеет не от них ли
Стареющая молодежь?…
И не при них ли в душах стихли
Зло, низость, ненависть и ложь!"