ДЕЛО ВРАЧА

Илана Вин

Жизнь еврейского ученого, достигшего научных вершин не благодаря завоеваниям советской власти, а вопреки ей.

Недавно я получила письмо из Москвы от Владимира Семеновича Либенсона, моего дяди. Откликаясь на просьбу рассказать нечто неведомое для меня о наших общих корнях, заслуженный врач РФ, ученый и общественный деятель, ответил весьма обстоятельно:

«Перед войной мой отец, Семен, работал инструктором обкома партии в Чернигове, а мама, Сара, врачом областного тубдиспансера, - пишет В.С. - Мама вспоминала, что первыми словами, которые я произнес, были не «мама» и не «папа», а «os femoris» (бедренная кость). В то время она штудировала учебник анатомии, повторяя медицинские термины вслух.

...Буквально через три недели после начала войны семьям партработников предложили эвакуироваться (на 1-2 месяца, теплых вещей с собой брать не нужно!)

Мама побежала к своему отцу, Аврааму:

- Поедем с нами!

Тот категорически отказался:
- Не пугай меня немцами, я служил в царской армии и встречался с ними на войне. Они культурные, цивилизованные люди!

В первые дни после оккупации, Авраам Винников был повешен на базарной площади (он был первым евреем, повешенным немцами в городе Чернигове), а к его рубашке была прикреплена бирка «Jude». Очевидцы рассказывали, что он плюнул в физиономию офицеру, оскорбившему его.

Авраам и его жена Тэма (она умерла задолго до начала войны) были очень набожными людьми, посещали синагогу, иногда брали меня с собой, отмечали иудейские праздники. Они воспитали шестерых сыновей и одну дочь - мою маму.

Вскоре после начала войны папа был призван в армию, а мама с июля 1941 года стала начальником отделения госпиталя в г. Чкалове (ныне - Оренбург) и круглыми сутками не отходила от операционного стола. Мне было 11 лет, я продолжал учиться в школе и растил трехлетнего братика, заменяя ему и маму, и воспитательницу. Кстати, назвали его Толя в честь бабушки Тэмы. Сочли, что ближе по звучанию ничего не подберешь.

Мама была врачом высочайшей квалификации, с развитой интуицией и блестящими организаторскими способностями. Уже в мирное время благодаря ее усилиям в Закарпатье была создана образцово-показательная противотуберкулезная служба.

Сара Абрамовна была очень отзывчивой к чужим бедам.

Моя жена Маша призналась через три года супружества:

- Ты знаешь, я никогда не могла поверить, что твоя мама занимается благотворительностью из искренних побуждений. Мне казалось, что она фарисейка. Ведь у нас в деревне, откуда я родом, сосед, имеющий пасеку, не предложит ложку меда ребенку, которого она могла бы спасти от смертельной болезни. А теперь я убедилась, что для мамы это естественное поведение».

* * *
А теперь - о сыновьях Авраама - Лазаре, Израиле, Якове.

В 1938 г. в Чернигове вышел из строя американский типографский станок, и областные газеты пришлось печатать в Киеве. Лазарь Винников - инженер с золотыми руками - отремонтировал оборудование, выточив новую деталь, настолько дорогостоящую, что был премирован небольшим особняком, в котором поселилась его семья: жена и две дочери.

Лазарь был одним из организаторов эвакуации мастерских Черниговского железнодорожного депо. Как инженер железнодорожного транспорта он имел бронь, однако написал несколько заявлений в военкомат с просьбой отправить его на фронт. Получил разрешение, окончил краткосрочные курсы танкистов и в одном из первых же боев был убит под Ленинградом прямым попаданием снаряда.

Другой сын Авраама, Израиль (иногда его называли Савелием или Эли), утонул в сибирской реке возвращаясь домой после войны.

Израиль - мой дед, а его сын Лев - мой отец, который ушел на фронт добровольцем в восемнадцать лет, прошел всю войну. Им так больше и не довелось встретиться, а мне никогда не довелось увидеть деда.
(Речь идет о родных автора статьи)

Но главным героем этой публикации станет еще один сын Авраама - Яков Абрамович Винников - патриарх сенсорной биологии, воспитавший целое поколение исследователей и много сделавший для преодоления неразумной разобщенности советской биологии с остальным научным миром. Он оставил нам 170 научных статей и шесть монографий, четыре из которых переведены на английский язык. А путевку в научную жизнь ему дал знаменитый академик Леон Орбели, тот самый, на руках которого в лагере, по свидетельству Александра Солженицына, умирал Осип Мандельштам. Орбели пригласил Винникова на работу в Академию Наук им. Сеченова.

* * *
Яков Абрамович, родившийся в Чернигове в 1910 году, воспитывался в некогда зажиточной еврейской семье, разоренной революцией и гражданской войной. Тем не менее, родители сумели дать ему хорошее домашнее образование, включая знание немецкого языка. Примечательно, что другом детства Я.А.Винникова был его ровесник и сосед Иосиф Абрамович Раппопорт, будущий выдающийся советский генетик, «отец» химического мутагенеза.

В 1930 году Я.А.Винников поступил на биологический факультет Ленинградского университета, предварительно заработав трехлетний «трудовой стаж» на шахте в Донбассе и скрыв от приемной комиссии свое «непролетарское» происхождение. Когда он учился на четвертом курсе, по инициативе профессора И.И.Презента (будущего ближайшего помощника небезызвестного Т.Д.Лысенко) решением партийной, профсоюзной и комсомольской организаций биофака его исключили из числа студентов за пропаганду «идеалистических» взглядов немецкого биолога Дриша. Спасли его однокурсники, добившиеся отсрочки исключения на год, в течение которого они обязались перевоспитать оступившегося товарища. Сделали они это отчасти и из меркантильных побуждений. Дело в том, что в эти годы в связи со слабой подготовкой большинства студентов (бывших рабочих и красноармейцев) в университете была принята «бригадная» система обучения, при которой группа выбирала себе бригадира, сдававшего за всю группу экзамены и занимавшегося с отстающими студентами. Именно таким бригадиром и был Винников. Через год партийная ячейка группы написала ему характеристику, в которой заявила, что теперь он «свой в доску». Якова Винникова оставили в университете.

Еще на студенческой скамье Винников познакомился со своей будущей женой и соавтором важнейших работ Лидией Константиновной Титовой.
Именно матери, бывшей выпускницей Смольного института, Л. К. Титова была обязана своим воспитанием, аристократичными манерами и знанием не¬мецкого и французского языков. Рождение подряд двух сыновей, Михаила и Константина (в 1937 и 1939 годах) помешало ей закончить диссертацию, и она перешла на преподавательскую работу в Педагогический институт имени А.И.Герцена. С этого времени она начала активно помогать своему мужу в его научной работе, консультируя его по вопросам эмбриологии и генетики. Так образовался этот замечательный союз, благодаря которому чисто гистологические исследования сетчатки глаза позвоночных, начатые Винниковым, постепенно переросли в беспрецедентное по широте охвата междисциплинарное исследование всех органов чувств, завершившееся созданием современной молекулярной теории рецепции.

Учеба в аспирантуре и защита Яковом Абрамовичем диссертации совпали с периодом самых страшных сталинских репрессий. Были арестованы многие из университетских профессоров. В связи с тем, что Винников опубликовал свою первую работу еще в 1936 году в выходившем в Германии на немецком языке международном журнале под редакцией Роды Эрдман, против него стали готовить дело о сотрудничестве с фашистской Германией. Спасло его то, что за некоторое время до уже назначенного ученым советом института разбирательства (которое плавно перетекло бы в кабинеты Лубянки), был заключен пакт Молотова-Риббентропа, и фашисты из врагов превратились в друзей и союзников.

В начале войны Яков Абрамович служил на ленинградском фронте начальником лаборатории в военном госпитале. Его супруга вместе с детьми, отцом и мачехой пережила самые страшные первые полгода блокады и только в конце февраля 1942 года уехала из осажденного Ленинграда, воспользовавшись «Дорогой жизни» через Ладожское озеро. Доехать до места назначения (Северный Кавказ) они не смогли из-за болезни отца Лидии Константиновны и остановились в деревне Борисовка Тамбовской области, где и провели два года, пока их не нашел Винников, занимавший к тому времени должность главного патологоанатома в Чкалове.

В конце 1944 года во время очередного вскрытия трупа Я.А.Винников случайно занес себе инфекцию и чуть не умер от заражения крови. От смерти его спасла порция американского пенициллина, который врачи госпиталя буквально накануне получили для лечения больных офицеров.

После болезни доктор был демобилизован и получил лабораторию в ВИЭМ в Москве. Сюда он через некоторое время привез всю семью.

Несмотря на очень тяжелые жилищные условия (семья вместе с домработницей и новорожденным третьим сыном Александром ютилась в одной комнате коммунальной квартиры ведомственного дома ВИЭМ в Балтийском поселке), московский период жизни был довольно плодотворным.

Но вскоре Я.А.Винникова начали «прорабатывать». Академик Н.Г.Хлопин опубликовал в газете «Медицинский работник» письмо, в котором каялся в том, что написал предисловие к книге своего ученика. Одновременно Николай Григорьевич вместе с профессором В.П.Михайловым опубликовали в журнале «Успехи современной биологии» статью, посвященную сетчатке глаза, где Я.А.Винников вместе с рядом других ученых-евреев упрекались в том, что недостаточно высоко ставят А.А.Заварзина (который к этому времени уже умер), А.С.Догеля и других «истинно русских гистологов». В результате этой травли Винников был уволен с работы и отстранен от чтения лекций, а затем и выслан из Москвы в Ашхабад, где вначале работал строительным рабочим, восстанавливая разрушенный землетрясением город.

...Следующая волна репрессий, обрушившихся на Якова Абрамовича, была связана с «делом врачей». В 1953 году его обвинили в том, что он плохо готовил студентов и аспирантов. Известный ашхабадский хирург, профессор Березин (кстати, депутат Верховного Совета Туркмении) предупредил Винникова, что его заставили написать донос, будто бы данное «лицо еврейской национальности» - член «Джойнта» (следователь на допросе даже не смог объяснить далекому от идей сионизма Винникову, что это за организация!). Березин, бывший членом «тройки», которой предстояло вынести приговор «врачам-вредителям», объяснил, что если Яков Абрамович признается в грехах и подпишет все протоколы, то его сошлют, но семью трогать не будут. Спасла Винникова и других арестованных врачей-евреев смерть Сталина.

В дальнейшем национальный вопрос и политика почти не задевали нашего героя. Если не считать сложностей в общении с зарубежными коллегами.

В первый раз Яков Абрамович попал на Запад на XVI сессию Комитета по космическим исследованиям (КОСПАР) в 1973 году. Эта поездка была связана с двумя драматическими моментами. Во-первых, при оформлении его поездки в иностранном отделе Ленинградского научного центра АН СССР два сотрудника КГБ поставили условием согласие стать осведомителем. Винников отказался, но позвонил в Москву академику О.Г.Газенко и поставил его в известность о возникшем препятствии. Олег Георгиевич добился того, чтобы оформление проходило непосредственно в Москве, где он контролировал ситуацию, и в результате Я.А.Винников оказался в городе Констанце (ФРГ), куда на встречу с ним приехали его иностранные коллеги, с которыми он много лет состоял в научной переписке. Открывавший конгресс профессор Левенштейн произнес речь, в конце которой приветствовал «впервые преодолевшего железный занавес профессора Винникова» от имени его «западных и американских коллег, специально приехавших на этот конгресс, чтобы с ним познакомиться».

Вечером Винникова вызвал к себе глава делегации и устроил ему разнос за то, что после «антисоветского выступления Левенштейна» он не отказался делать доклад, и пообещал «разобраться с ним в Москве». Никакого разбирательства в Москве не было, но в следующий раз Яков Абрамович смог поехать на Запад только через 20 лет. Его не выпустили даже в Италию для получения диплома доктора медицины honoris causa Туринского университета и медали Гольджи, которых он был удостоен в 1975 году.

В 1973 году Винников и Титова были избраны членами Немецкой академии естествоиспытателей «Леопольдина». На церемонию инаугурации, которая происходила в Галле (ГДР), Я.А.Винников поехал один, так как его супруга не получила разрешения на поездку. Надо заметить, что их никогда не отпускали за границу вместе. В результате многие западные коллеги даже не подозревали, что Винников и Титова - муж и жена.

В 1989 году Я.А.Винникова приглашают в Испанию по случаю присуждения почетной степени Доктора университета Гренады. На родине Яков Абрамович награждается орденом «Знак почета» и медалями.

Лишь на девятом десятке он начал вести тот образ жизни, который ведут во всем мире ученые его уровня. К этому времени он уже ушел на пенсию и работал как консультант. Наступали естественные возрастные ограничения активности, но, тем не менее, этот последний период его жизни прошел в творческом горении.

Признание его трудов, которое он встретил на Западе, оказало на него необыкновенно стимулирующее действие.

Яков Абрамович обладал великолепной интуицией, он начинал разрабатывать новые направления тогда, когда о них еще никто всерьез не додумывался. Пионерское исследование кортиева органа в шестидесятые годы привели к повсеместному распространению «Метода Винникова-Титовой» для изоляции структур внутреннего уха.

Попытка реализовать эту программу в России не увенчалась успехом. Тогда он обратился с предложением к американским коллегам. Если бы у него было в запасе еще 10 лет полноценной жизни, то, возможно, человечество вошло бы в третье тысячелетие, обладая абсолютным оружием борьбы с глухотой. Но время неумолимо: 8 декабря 1997 года Я.А.Винников умер от сердечного приступа.

Изучение его научного наследия, безусловно, представляется делом будущего. Заслуженно считается приоритетным цикл работ по изучению развития рецепторов гравитации в условиях невесомости, выполненных на заре развития рецепторов космической биологии Яковом Абрамовичем и его коллективом. А в конце 80-х годов он стоял у истоков нового направления - молекулярной морфологии.

Якова Абрамовича всегда отличало радостно-удивленное восприятие живой природы, которое передавалось всем, кто с ним работал.

Эмоциональное отношение к науке - не слишком распространенная черта характера, и поэтому сегодня оно высоко ценится на Западе, скрываясь под суховатой оценкой «степени мотивированности», которую обязан указывать каждый, кто рекомендует на работу молодого ученого.

Дети и внуки Якова Абрамовича продолжают его дело, работают в разных сферах медицины в России и за рубежом.