Школа. гл. 5. Типы учеников.

ТИПЫ УЧЕНИКОВ.

За всю историю классно-урочной системы, ни в России, ни за рубежом, не было таких разнородных классных коллективов, как в советской школе, куда принимали всех детей без исключения, не зависимо от социального статуса и интеллектуального развития( кроме официально признанных медиками олигофренами, коих в СССР, надо сказать, было невероятно мало). На какие же типы можно поделить советских школьников, чтобы выяснить, как на кого из них влияло десятилетнее обучение?
Обычно в школах учеников делят на «отличников», «хорошистов», «троечников» и «двоечников», т. е. в зависимости от оценок, которые они чаще всего получают. На мой взгляд такое деление крайне примитивное, ибо в каждом из этих типов есть личности абсолютно не похожие друг на друга. Среди тех же отличников есть тихони, часами зубрящие «домашку», плачущие из-за «тройки», боящиеся как огня разгневать учительницу или огорчить маму, а есть «сорвиголовы», хулиганы, которые могут и учителю нагрубить, и массовый побег с урока организовать, а пятёрки получают только из-за того, что эрудированы, начитаны, сообразительны, при этом уроки не учили не разу в жизни и на оценки им вобщем-то наплевать.
Так же и в среде «двоечников», есть забившие на уроки принципиально, в знак протеста миру взрослых, а есть просто тупые, в результате падения в младенчестве головой об асфальт или опьянения родителей в момент зачатия.
Существует деление по темпераментам, по дисциплине, по социальному статусу родителей, по классной иерархии, по усвояемости программы, по ведущим каналам восприятия информации… Но любая из полученных групп, сразу же будет разбита на множество мелких подгрупп и ни одно из этих делений полной картины классного коллектива советской школы не даст.
К тому же отношение к учёбе у учеников разных классов, от первого до десятого, меняется. Поэтому предлагаю для начала разделить условный первый класс по степени готовности к учёбе, точнее – по степени дошкольного образования.
Прежде всего – одни умели до школы читать и считать в пределах от 20 до 100, другие нет. В провинциальных школах ( не знаю как в столичных) 60-х годов это соотношение было приблизительно 40 на 60.
И сразу же каждая из этих двух групп разбивается ещё на две. Одни научились читать ( чаще девочки, иногда мальчики, те и другие – очень послушные) под давлением мам ( гораздо реже – пап), порой - сотрудников контор и учреждений, именуемых в настоящее время «офисным планктоном», порой – рабочими, ненавидящими свой социальный статус и всей душой желающими, чтобы их чадо обязательно стало интеллигентом и ни в коем случае не работягой. Главным же доказательством необходимости дошкольной учебы приводился банальнейший аргумент: « Будешь уметь читать, писать, считать – будешь в школе получать пятёрки!» Ой как неохотно зубрили их ангелочки «Азбуку» и выводили прописи! Но что поделаешь, ведь «Дядя Ленин говорил, маму надо слушаться!» Итак, эта группа в первом и втором, а может и в третьем классе (дальше загадывать рано) будет гарантировано относиться к категории «отличников». Хотя школа ничего нового в головы не вносила, их главная задача на данном этапе – систематическое получение пятёрок, чтобы радовать ими родителей и хвастаться перед прочими родными и знакомыми. Назовём этих учеников условно, по-современному, «ботаниками».
Другие же учились читать по собственной инициативе, беря пример с родителей или других родственников, не обязательно интеллигентов, в рабочей и колхозной среде также немало людей предпочитало отдых за книгой пьянству, игре в домино и телевидению ( благо ящик тогда был далеко не у всех). Кроме того с этими детьми много разговаривали, занимались, знакомили с окружающей жизнью, причём чисто для интереса, а не с целью специальной подготовки к школе. И поэтому они росли любознательными, развитыми, имели множество увлечений, стремились сделать свою жизнь как можно интереснее. В начальных классах учились ( точнее – выполняли задания, ибо учебной программе в основном уже были научены) обычно хорошо и легко, но круглыми отличниками становились редко, как правило из-за чистописания. Уж очень скучным занятием для увлечённых, деятельных натур являлась выработка каллиграфического почерка. Если чего-то писали, например при изготовлении дома самодельных книг, предпочитали делать это печатными буквами. Вобщем твёрдые «хорошисты», хотя порой имели проблемы с дисциплиной. Назовём их условно « всезнайками».
Вторая, безграмотная половина первоклассников также чётко делилась на две части. С одними, назовём их условно « детворой», родители, обязательно рабочие или колхозники, также как с «всезнайками» занимались, приобщали к труду, к спорту, к деятельному образу жизни. Но вот к интеллектуальным занятиям, к чтению не приобщили, поскольку сами не читали ничего, кроме вывесок, объявлений и ведомостей на зарплату. К тому, что их дети поступают в школу, относились в высшей степени спокойно, полагаясь полностью на педагогов: - Раз положено – пусть учатся, а кем будут, когда вырастут, рабочими или интеллигентами – не столь важно, лишь бы хорошими людьми! Если в семьях «всезнаек» всегда было множество книг, как собственных, так и взятых в библиотеке, в том числе и детских, с хорошими иллюстрациями ( а не с теми абстракциями, которые стали массово печатать в детской литературе начиная с 70-х годов), то в семьях «детворы» из всего чтива – местная газета с программой ТВ и журнал « Работница», выписываемый мамой ради выкроек. Но очень часто был огород с огурцами, картошкой, клубникой и яблонями, а не редко и живность – куры, поросёнок, кролики. Вобщем здоровая, работящая советская семья, имеющая крестьянские корни. Физически крепкой, приученной с малолетства к труду, «детворе» в школе было поначалу интересно, так как, в отличии от «ботаников» и «всезнаек», действительно узнавали там много нового, порой совершенно неведомого. Пятёрок, правда, не получали, но четвёрки и «твёрдые» тройки – вполне. Ну а что ты хочешь, если никогда до этого не видел вблизи букв, точнее – не обращал на них внимания. Однако на уроках физкультуры и труда обычно значительно опережали «ботаников» и даже «всезнаек».
А вот у представителей второй подгруппы безграмотных, назовём их условно « оболтусами» в семьях, как правило не всё было благополучно. Малограмотная, измождённая работой или интеллигентная, помешанная на любовниках мать-одиночка; папаша – алкоголик, а иногда и уголовник; замученные бытом родители, ютящиеся на птичьих правах у тёщи или у свекрови с целым выводком прочих родственников. Вобщем – лишние рты, произведённые на свет по ошибке или по пьянке. Социальные слои – самые разные, от бывших дворян, до, в прошлом кочующих, но внезапно осевших цыган. Если у « всезнаек» и у «детворы», кроме основных воспитателей – родителей, был и дополнительный воспитатель – улица ( кстати, наряду с нецензурной бранью, курением и хулиганством, привившая не мало положительного), то у «оболтусов» улица обычно являлась единственным воспитателем. Если родители и занимались их воспитанием, то с помощью ругани, ремня и подзатыльников. Иногда, правда, – наоборот, всячески задаривали и баловали, компенсируя этим недостаток духовного общения. Порой торчали 5-6 дней в неделю в круглосуточном садике или были спихнуты на попечение слабоумной бабушке. По характеру отличались или неудержимой агрессивностью, или забитостью и замкнутостью. Ну и учились « оболтусы» соответственно, то есть исключительно на тройки, двойки и единицы, зависящие не от знаний данного ученика, а от степени учительской раздражённости данным учеником. Иногда к окончанию первого класса усваивали чтение по слогам и таблицу сложения в пределах первого десятка.

В настоящее время, благодаря телевидению, компьютерам, гаджетам и прочим высоким технологиям , умеющий читать первоклассник, тем более делающий это с охотой – большая редкость. Зачем чтение, когда столько гораздо более интересной информации предоставляется без всякого умения разбираться в этих непонятных закорючках – буквах? В родительской среде появился такой термин «делать домашку», что означает приготовление с сыном или дочкой школьного домашнего задания. Читают школьники вплоть до четвёртого, а не редко и до десятого по слогам. А причина этого – почти полное отсутствие практики чтения книг. Нет заинтересованности и всё тут. Часто, сами совершенно не читающие, родители учащихся младших классов буквально насилуют под угрозой лишения компьютера или ещё какого удовольствия, прочитывать несколько страниц ежедневно, аргументируя насилие тем, что это требуется в школе, чем только усугубляют ненависть своих чад к книгам ( заодно и к самим себе). Ну да бог с ней, этой современной педагогикой. Ни для кого не секрет, что она вместе со страной полностью деградировала. Вернёмся к нашим баранам, то есть к первоклассникам советской школы.

Чем же оборачивался в дальнейшем школьный путь каждой из четырёх типов первоклассников? «Ботаники» нередко так и оставались оными до выпускных экзаменов, иногда получая на выпускном из рук восторженного завуча золотые и серебряные медали. Любимцы ( чаще – любимицы) классных руководителей и предметников, активисты по пионерской и комсомольской линии, неизменные председатели пионерских отрядов и классные, а то и школьные, комсорги. Но никогда не старосты классов, тем более не «неформальные» лидеры, поскольку не способны на самостоятельное решение и на инициативу. Любят занимать должности вожатых октябрят, хотя особую любовь у своих подопечных не завоёвывают. К учёбе, причём по всем без исключения предметам, относятся крайне серьёзно. В младших классах рыдают, иногда прямо на уроках, из-за четвёрок, не говоря про тройки ( Разумеется, особи мужского пола не в счёт, но иногда бывают и такие феномены). Пользуются уважением одноклассников во время контрольных работ по математике, физике и прочим точным наукам, списывать которые всегда дают очень охотно. В неофициальных классных мероприятиях типа похода или банкета, если и участвуют, то не раньше десятого класса.
Как было сказано выше, до пятого – шестого класса прилежность «ботаников» обусловлена давлением родителей, главным образом мам. В дальнейшем, как правило, появляется собственное убеждение в необходимости отличного окончания десятилетки и поступления в институт, не важно в какой, главное – диплом и возможность дальнейшей карьеры. Немногочисленные «ботаники»-самцы часто действительно делали карьеру, и не просто большую, а огромную, от секретарей обкомов, иностранных послов и вплоть до первых лиц государства. Но не менее часто так и торчали до пенсии на должности рядового профессоришки какого нибудь НИИ или секретаришки райкома КПСС, а то и вообще зама начальника цеха или инженера по технике безопасности на замызганном машиностроительном заводе. Всё зависело от хитрости и пробивных способностей, а не от знаний, которые, как заметил ещё Шерлок Холмс, следует закладывать в голову только нужные в выбранной специальности, а не все подряд, которые дают в школе и в ВУЗе.
А вот многочисленным «ботаникам»-самкам в вопросе карьеры везло гораздо меньше. Очень немногие добрались по партийной или профсоюзной линии до кабинетов на нижних этажах столичных главков и министерств. Иногда, избрав педагогическую стезю – до должностей начальников ГОРОНО или инспекторов ОБЛОНО. А большинство всю жизнь проорали на детей в качестве школьных преподавателей иностранного языка или провязали носки и шапочки для зим в качестве заводских экономистов. Правда не последнюю роль в женской карьере играли и внешность с темпераментом, что очень многим помогло «выйти в люди», но к советской школе, которую мы сейчас разбираем, это почти не относится.
А как же те «ботаники», которые после ослабления родительского контроля, вдруг не ощутили жажду образования и карьерного роста? К счастью ( как их самих, так и их потенциальных коллег и подчинённых) встречались и такие. Ввиду с младенчества выработанной слабохарактерности, привычки быть «ведомыми», нередко эти самые примерные детки, особенно пай-девочки, попадали под дурное влияние асоциальных компаний, со всеми вытекающими последствиями. А то и просто, под воздействием основного инстинкта, банально соблазнялись и даже беременели. Впрочем от такой участи не были застрахованы и старшеклассницы всех остальных типов. Что не говори, но главное предназначение женщины – рожать и кормить, чему советская школа отнюдь не способствовала. Скорее наоборот, женская «карьера» и счастье материнства – вещи, как правило, не совместимые, как в физиологическом плане, так и в моральном.

Теперь перейдём к самой интеллектуально развитой категории - «всезнайкам». Именно они, по идее, и должны были в последствии стать самыми активными строителями светлого будущего. Задача школы – развивать в нужном направлении их положительные задатки или хотя бы не мешать этому процессу. У каждого «всезнайки» обязательно было увлечение, хобби, часто не одно и крайне редко совпадающее с какими либо школьными предметами. А если и совпадающее, то материал по данному предмету, представленный в рамках школьной программы, был настолько беден и примитивен, что очень быстро переставал удовлетворять интересы данного ученика ( если вообще удовлетворял). Например юному художнику, давно освоившему мольберт, палитру и масляные краски, просто противно затушёвывать акварелью дурацкий флажок на уроке рисования. А юному натуралисту, ещё в начальной школе знавшему чуть ли не наизусть Ч. Дарвина и А. Брема, курс зоологии для 7-го класса кажется детским лепетом. Также как и курс физики для активиста кружка радиотехников.
А ведь подавляющее большинство детских и подростковых увлечений вообще не отражено ни в одном из школьных предметов. Единственный стимул для страстно увлечённого чем-то подростка хорошо учиться в школе, это если он собирается поступить в какой-то определённый ВУЗ с жестким конкурсом, согласно выбранному призванию. Но насколько бы лучший специалист и более советский человек вышел из него, если бы он последние несколько лет десятилетнего срока не торчал в школьных стенах, вольно или невольно проникаясь буржуазно-бюрократической культурой, а трудился в данной отрасли в качестве рабочего, самостоятельно изучая соответствующую научную и техническую литературу! И если бы его наставниками всё это время были не школьные педагоги, знающие обо всём понемногу, а толком – ничего, а настоящие, любящие своё дело, производственники! Ну зачем, скажите, будущему машиностроителю писать сочинения о духовном мире Наташи Ростовой или зубрить таблицу Менделеева? Если ему это так интересно – ознакомится сам, когда сочтёт нужным, а не когда предписано школьной программой, а если не интересно – забудет сразу же после прохождения или после экзаменов.
Ой как неуютно творческим и увлечённым детям не только в советской, но и вообще в любой школе с классно-урочной системой обучения, которая не помогала, а мешала им «найти себя», развивались и совершенствовались они не благодаря школе, а вопреки. Именно из них, а не из «ботаников» выросло подавляющее большинство знаменитых производственников, политиков ( не чинуш типа Черненко или Суслова, а вождей типа Сталина или Фиделя Кастро), деятелей науки ( не номинальных кандидатов, докторов и профессоров, а настоящих первооткрывателей) и культуры, в общем людей, оставивших заметный след в истории человечества, сделавших жизнь малость лучше. И на сколько бы выросло больше, если бы не идиотская организация школьного обучения, придуманная паразитическими эксплуататорскими классами! Очень часто скучающие в школе «всезнайки» избирали себе путь не только не социалистический, но и вообще антисоциальный. И даже иногда становились «великими» людьми, ну только со знаком «минус». Заложенные с младенчества полезные качества, под воздействием советской школы, прочитанных и просмотренных в детстве «нужных» книжек и фильмов ( о которых будет отдельный разговор) превратились во вредные, которые в Перестройку расцвели буйным цветом.

Ну а теперь посмотрим на «средних советских детей», так называемую «детвору», которые за десятилетний школьный срок постепенно становились «средней советской молодёжью», а затем – рабочими и колхозниками. Для большинства из них школа, вернее первые её несколько лет, действительно являлась источником грамотности. Многие учительницы начальных классов не только обучали ребят чтению, письму и арифметике в рамках утверждённых программой, но и читали вслух ( или заставляли это делать «ботаников» и «всезнаек» с хорошей дикцией) детские книжки. Таким образом « детвора» открывала для себя классику детской литературы – Н. Носова, А. Гайдара, Д. Родари, Г. Андерсена, А. Волкова и мн. др, которую раньше слышали разве что мельком по радио или от воспитательниц детского сада. Подобно деревенским бабёнкам начала 30-х годов, посещающим курсы ликбеза, освоившись в доселе неведомой им стороне культуры и вообще жизни – мире книг, который при дефиците и даже отсутствии «развлекательного» телевидения, нередко находили весьма интересным и, научившись читать, становились завсегдатаями городских и районных библиотек, читая там, впрочем, исключительно развлекательную художественную литературу, но никак не познавательную, тем более не научную. А нередко, подобно своим, также закончившим школу, родителям – не находили, считая более интересным реальный мир, а не описанный в книгах. Всё зависело от индивидуальностей. Но основа воспитания, которая, как известно закладывается до семилетнего возраста, в подавляющем большинстве советской «детворы» была заложена исключительно крестьянская, а значит перековка его в научное и интеллигентское являлось насилием над многовековой природой класса-труженика. Хотя иногда удавалась, так как насилие – одна из главных особенностей классно-урочной системы. Основная же масса «детворы» усваивала только материал начальной школы, нужный для повседневной жизни рабочего класса – чтение, письмо, арифметику, остальное – при иногда встречающихся индивидуальных интересах. И это было нормально. Нет ничего глупее забивать свою голову информацией, которая во-первых совершенно не интересна, во-вторых – явно не понадобится в дальнейшей жизни. Плохо то, что более чем половина советских школьников была вынуждена все десять лет делать вид, что «учатся». Учителя в свою очередь делали вид, что «учат», «натягивали» тройки, переводили из класса в класс, в конечном итоге вручали аттестат с круглыми тройками. А самые дотошные, нервозные и глупые педагоги требовали настоящей учёбы, ставили двойки, писали замечания в дневник, вызывали родителей, кляузничали на родительских собраниях. А наиболее глупые родители ( которых довольно много) реагировали на эти провокации, наезжали на своих детей, портили с ними отношения, самые слабоумные из них даже применяли физические наказания. Результатов все эти «педагогические» меры, естественно, не приносили, но отношения между поколениями портили изрядно. Жизнь вобщем-то нормальных ребят нередко превращалась в настоящий кошмар. Многие из них, воспринимая как врагов не только педагогов и родителей, но и мир взрослых, как таковой, принимали ответные меры в виде противоправного поведения. Наиболее благоразумные, понимающие что «аттестат зрелости» рабочему всё равно ни к чему, уходили после восьмого в ПТУ или на производство с параллельным обучением в ШРМ ( которые до хрущёвской «оттепели» увеличивались, а потом, до самого развала Союза неуклонно сокращались).
Самое интересное – практически все обладатели «троечных» аттестатов до старости и смерти уверены, что в школе не отбывали, а, пусть и плохо, но « учились». И если убеждать их в обратном – с пеной у рта будут доказывать, что у них действительно десятилетнее образование, хотя и не помнят, если вообще знали, чем отличается причастие от деепричастия и кто написал «Муму», Пушкин или Чехов.

Что касается «оболтусов», эти становились изгоями, в глазах учителей, чуть ли не с первого дня учёбы. Замечания, вызовы родителей, удаления с уроков, оставление на осеннюю пересдачу и на второй год, прикрепление к отличникам, карикатуры в стенгазетах – вот далеко не полный перечень «воспитательных», совершенно бесполезных мер. Сами оболтусы хотя сначала и побаивались не всегда адекватных отцов, со временем начинали относиться к этим мерам философски-снисходительно. А классу к пятому-шестому, поднакопив силёнок и познакомившись с местными уличными «авторитетами», превращались в классных неформальных лидеров, не менее авторитетных, чем самые продвинутые «всезнайки». В девятый переводились очень редко, обычно оптом отправлялись в ПТУ, а порой и в ВТК, пополняя ряды профессиональных преступников. А вообще-то, попав в социалистические трудовые коллективы, мало чем отличались от большинства советской молодёжи и практически никогда не задавали себе вопрос: « А для чего я столько лет торчал в учебном заведении и что оно мне дало?»
Итак, для большинства советских детей и подростков школа являлась тем же, чем для дошкольников детский сад – местом надзора и имитации воспитания советских людей, заодно – местом фиктивной учёбы и лишь иногда - настоящей.


Продолжение следует.