Путешествие пьесы

Знает ли кто-нибудь о том, как ставится пьеса? Чешский писатель Карел Чапек, автор художественной прозы и драматургии, написал рассказ о закулисных тайнах. Но в нём можно прочитать не о любовных интригах, а о производственной стороне работы театральных деятелей. И о том, как автор текста взаимодействует с создателями зрелищных сценических образов. Многое в том, как разговаривают и действую обе стороны, оказывается сложным и непонятным для каждой из них. Автору, режиссёру и актёрам поможет договориться театр-студия «Окно», создавший спектакль «Как ставится пьеса» в постановке Сергея Кочина-старшего. Премьера спектакля «Как ставится пьеса» состоялась в 2003-м г.
Автор начинает понимать, что уже вряд ли найдёт театральный коллектив, подходящий ему, для которого он станет важным. При этом автор не особенно хотел бы искать себе следующий коллектив. Поэтому он рассматривает возможность оказаться вообще без группы единомышленников. Говорят, что трудно продвигать творчество в одиночестве. Но будет ли легко в театральной труппе, где автору некомфортно? Автор осознаёт, что ему не подходит вообще никакая деятельность в группе людей. Да, он не умеет работать с людьми. У творца, изливающего переживания на бумагу, эта трудность всегда продолжалась. И его ошибка в том, что всё это время он пытался найти себе единомышленников, с которыми точно всё будет хорошо. Но теперь автор задумывается, что ему в принципе не подходит сценическая деятельность. Когда одни и те же актёры оказываются в одном месте. И когда каждому из них определили какую-то функцию, точнее, раздали роли. Может быть, автору было бы удобно, когда он прихожу время от времени куда-то, где состав исполнителей и руководитель меняются и это происходит в разных местах. Это давняя затаённая боль автора. Он думает: «Ничего не получилось в редакции, но я найду себе театральную труппу и там всё будет хорошо». Но автору просто надо было понять, что ему однозначно не подходит деятельность в коллективе с людьми. На работу с людьми у автора открылась аллергия.
Те, кому посчастливилось стать режиссёрами, игнорируют тех, кто приходит в качестве автора. Из-за стола во время читки трудно что-то услышать. редакторского стола просто выливается тошнота. Режиссёр и актёры говорят только о том, что их не устраивает текст, написанный автором. Автор написал про свои жизненные перипетии, про то, что с ним происходило и что его волновало. При чём тут вообще режиссёр? Автор должен был подстроить свою жизнь под вкус режиссёра и делать всё в ожидании того, чтобы встретиться с режиссёром и получить от него подтверждение, что жизнь автора была правильной?
С репетициями, если кто-то это представляет, начинается суета сует. Самый интригующий момент пьесы начинается с ремарки «Входит Катюша», после чего остаётся только наблюдать за дальнейшими событиями. Автор боится слов «генеральная репетиция». Когда актёры играют во время генеральной репетиции, это значит, что у них возникнет много претензий к тому, кто ставит пьесу и к тому, кто её написал. из него польётся куча грязи на тех, кто у него пишет. Режиссёр – это тот, кто изрекает повеление «Да будет свет» в театральном зале. Если у кого-то что-то получится с постановкой пьесы его авторства, это будет вопреки непониманию режиссёра, актёров и работников сцены. Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее. А всё, что нас убивает, делает нас спокойнее. Как же мысли автора, видение режиссёра и игра актёра могут найти взаимопонимание, пока они ещё вконец не поссорились?
Пьеса автора похожа на прекрасную девочку, открытую для исполнения своей давней мечты, которая ищет место для актёрской деятельности. Она уже не один день приглядывается и прислушивается к сцене, сюжетам пьес, актёрским приёмам, диалогам между партнёрами. Но так сложилось, что сейчас у неё нет такого спектакля, такой сцены и такой аудитории, где стало бы легко и радостно. Чтобы пьеса летела туда как на крыльях и выносила на публику всё, чем наполнена её душа. Может быть, сейчас её душа стала пустой и холодной. Во время поисков пьеса потеряла нежную мечтательность, уязвимость и ранимость. Она стала резкой, порывистой, несгибаемой. Может быть, это помогает справиться с жизненными трудностями. Но для спектакля и актёрского мастерства нужно ещё что-то, чего нет только в бытовой жизни. Пьеса не может доверительно разговаривать с единомышленниками. Рядом с ней только нервные люди, настроенные на то, чтобы идти вперёд к успеху. При этом они сами не понимают, где их успех, что принесёт им радость, а что – разочарование. Единственным собеседником пьесы стали её внутренние сомнения. Они показывают пьесе отражение души автора. Душа автора не наполнена плотью и кровью. Она бесцветная и равнодушная. Такой автор может принимать в себя любой опыт, но не может ответить, где же его собственный стиль, интересы, ожидания. Пьеса впадает в отчаяние. Она долго бежала вперёд, к непонятной манящей цели. А когда будто бы достигла финиша, не нашла ничего, кроме опустошения. Тоска становится сильнее пьесы.
Над склонившейся головой пьесы появляется прекрасный лик существа, неотличимого от неба, воздуха и света. Прекрасный образ смотрит на пьесу ласково. Она всё ещё сопротивляется вмешательству в её озлобленность. Но мало-помалу пьеса наполняется теплом, покоем и умиротворением. Она двигается медленнее, чем раньше. Но теперь она не бежит бездумно к неизвестно какому результату. Пьеса рассматривает то, что видит рядом. Наблюдает, какие красивые места и люди оказываются рядом с ней. Запоминает каждый предмет и явление. Переносит впечатление в своё сердце. Может быть, это станет сценическим образом, который она сыграет, когда нужно будет вспомнить, как могут выглядеть те или иные моменты жизни. Движения пьесы стали плавными. Она уже сейчас похожа на танцовщицу, играющую свой спектакль. Прекрасный образ смотрит на неё и направляет действия и поступки пьесы в новых направлениях, каждое из которых может принести интересный опыт. Иногда пьеса вступает в диалог с образом, глядящим на неё с неба. Они оба могут научиться чувствовать собеседника. Иногда пьеса забывает о том, что на неё смотрит небесный лик. Её игра становится свободнее, она делает то, что интересно ей, не ожидая аплодисментов и признания.
Небесный образ приводит пьесу к тому, чего ей не хватало. Возможно, она забыла о том, считала ли она своей целью именно это. Пьеса обретает свою историю, истоки, предшественников в театральном искусстве. Раньше, чем она стала искать собственный почерк, это уже делали другие играющие. Может быть, их поиск стал замедленным. Но так происходит потому, что состоявшаяся драматургия вобрала в себя много опыта, знаний и впечатлений. Теперь можно распределять всё это внутри сокровищницы, создавать пьесу из уже существующих материалов. Пьеса перестала быть одинокой. Она превратилась в часть цепочки, по которой играющие передают друг другу реплики и движения. Возможно, они играют так слаженно, что становятся похожими друг на друга. Но у пьесы есть ещё один собеседник. Это тот же самый опустошённый автор, который не может выйти на правильный путь, потому что он забывает про свои желания и примеряет на себя то, что ему не нужно. Пьеса может взять автора за руку, повести за собой и помочь ему найти собственное лицо. Может быть, автор будет во многом похож на свою пьесу. А может быть, он подарит ей такие впечатления, которых она ещё не знала. И тогда её спектакль заиграет новыми красками.
Всё, о чём рассказано здесь, иные режиссёры могут показывать в обратном порядке. О том, что сначала складывалась целая галерея мастеров, передающих вдохновение следующим поколениям. Потом написанная пьеса становилась всё более самостоятельной, и небесный образ стал для неё не столько наставником, сколько участником разговора. Далее пьеса ушла в свободное плавание и пережила на себе превратности тех авантюр, в которых она могла участвовать. Может быть, пьеса могла бы складываться и таким образом. А может быть, после прохождения такого пути порядок действий мог бы направиться в обратную сторону. Но может случиться и так, что события в сценарии, описанные здесь, можно изобразить не в этом порядке, а в каком-нибудь другом, если их перемешать. И только от нас будет зависеть, как будет ставиться наша пьеса. Возможно, она появится перед зрителями в простеньком, без претензий платье последней модели.
По мнению автора, никто из рецензентов не пришёл к единому мнению, какой же получилась его пьеса, поставленная на сцене. Театр «Окно» мог бы озвучить свои размышления о том, как нужно ставить пьесу. Хорошо, когда есть возможность писать и читать тексты самостоятельно и продвигать их самостоятельно. И не зависеть от контактов с кем бы то ни было. И создавать собственный почерк в драматургии. Автору уже не нужно, чтобы рецензенты пришли к единому мнению о результате постановки. Если бы можно было спокойно заниматься текстами без того, чтобы сталкиваться с чьим-либо несогласие, теперь даже это будет счастьем.