Очерк об авторе этой страницы

Исповедь человека сложной судьбы.


Фамилия Иванов долгое время считалась одной из самых распространенных на Руси. Мой давний приятель, коллега, тезка и однофамилец, донской писатель-прозаик Юрий Иванов с некоторых пор подписывает свои произведения двойной фамилией. Делает он это не потому, что хочет выделиться из «однофамильного» сообщества.
Если долго живешь даже в огромном мегаполисе, да еще имеешь непосредственное отношение к средствам массовой информации, в конце концов узнаешь всех сколь-либо заметных своих земляков. В 70-е мне нередко доводилось снимать для программ Центрального и Ростовского телевидения киносюжеты не только про Шукшина и моего бывшего друга Георгия Буркова, но и о простых людях на «Ростсельмаше». Там однажды и познакомил меня с передовым формовщиком цеха серого чугуна Юрой Ивановым бывший телевизионщик Юрий Павлович Крымский – тогдашний главный редактор многотиражной заводской газеты «Ростсельмашевец». На ее страницах, нужно отметить, настоящая гласность получила прописку задолго до официального ее провозглашения хлопотливым говоруном Горбачевым. Звено Иванова изготовило в одну прекрасную смену 848 литейных форм, установило тем самым всесоюзный рекорд и прогремело далеко за пределы завода-гиганта, флагмана комбайностроения в тогдашнем СССР. Тезка-однофамилец стал активным рабкором многотиражки, возглавил рабкоровский пост цеха, начал сотрудничать с областными и центральными газетами. Появились первые его литературные пробы пера. Уровень их был таков, что начинающий журналист и писатель сначала попал в зону внимания главного редактора журнала «Огонек», Героя Социалистического Труда Анатолия Софронова, автора стихов к гимну нашего города: «Ростов-город, Ростов-Дон…», к песням «Шумел сурово брянский лес» и «Ах, эта красная рябина», ставшим народными. А вскоре стал обладателем литературной премии его имени. Несколько лет проходил он в лауреатах премий разного калибра, побеждая в заводских, городских и областных конкурсах на лучшие публикации рассказов, миниатюр, очерков о рабочих людях и статьи на самые злободневные темы. Первенствовал в конкурсах газеты «Правда», «Советская Россия», несколько раз побеждал в журнале «Рабочее-крестьянский корреспондент». И все бы шло хорошо, не окажись пишущий стахановец последовательным борцом за справедливость. Начались неприятности на работе и в семье, которой суждено было распасться впоследствии. За критическую статью в «Труде» о четырех с половиной миллионах рублей, угробленных на заведомо негодные вагранки, о бесхозяйственности на знаменитом заводе, Иванова сняли с очереди на квартиру, в которой он стоял в числе первых, перевели в подвал земледелки на низкооплачиваемую работу. Довелось хлебнуть лиха сполна. При очень серьезном простудном заболевании, давшем хронические осложнения, его практически оставили без врачебной помощи, зато неожиданно поставили на учет к наркологу, а затем и к психиатру. А он, от природы очень крепкий, прошедший армейскую службу в одном из спецподразделений, выполнявшем сложные задачи в том числе и за рубежом, тогда практически не пил и даже не курил. Сломать пытались долго, целых пять лет…
- Мир все-же держится на правильных и добрых людях, - считает Юрий Иванов. – Всегда буду благодарен своему «крестному наставнику» Юрию Павловичу Крымскому. И, конечно, Анатолию Владимировичу Софронову, выбившему-таки для «неудобного» рабкора заводскую квартиру, заработанную мною многолетним трудом на формовке. Когда все-же пришлось оставить работу на заводе, мне очень помогла газета «Комсомолец», направившая меня своим постоянным корреспондентом на… «Ростсельмаш» в эпоху перестройки. Я не помнил зла, как сказал бы известный бард, но и спуску халявщикам из заводоуправления не давал.
В 80-х пару лет автору этих строк довелось работать и в редакции «Комсомольца». Лет за десять до этого на Дону снимался фильм «Они сражались за Родину» по роману нашего земляка Шолохова, и часто приходилось делать сюжеты для Центрального и Донского телевидения о Сергее Бондарчуке, Василии Шукшине или Вячеславе Тихонове, знаменитом «Штирлице». О великих актерах мною было написано немало, в том числе и очерков, общение с газетой у меня с тех пор не прерывалось, а потом я перешел работать в редакцию. С Юрой, разумеется, общались часто. Из-за нашей одноименности и однофамильности приключилась смешная история. Редакции «Комсомольца», «Молота» и «Вечернего Ростова» имели тогда единую бухгалтерию. Через несколько месяцев после моего прихода в редакцию, Юра появился в нашем отделе с совершенно потерянным видом. Оказалось, что все это время мои гонорары ошибочно зачислялись ему, а его алименты вычитали из моего заработка. Тезка-однофамилец чувствовал себя сильно провинившимся. Меня же эта ситуация лишь позабавила, я вовсе не имел претензий ни к нему, ни к сотрудникам бухгалтерии, ошибка которых была достаточно объяснимой. Щепетильный до педантичности бывший рекордсмен-формовщик, однако, перелопатил бухгалтерские книги, выяснил точную сумму «чужих» денег и частями вернул все до копейки. Недаром его в детстве за прямой и упрямый характер дразнили сначала «пэром», а потом даже «немцем».
В 1988 году Юрий Иванов одним из первых на Дону написал статью «Страх» в областную газету «Молот» о сталинских репрессиях, показав их на примере своей семьи, когда его дед, отец и мать оказались в уральских лагерях, то есть, по ту сторону колючей проволоки. Он с большим воодушевлением поддерживал новые преобразования, но несовпадение лозунгов перестройки с реальным положением дел вскоре дали о себе знать. Бывший стахановец не только осознал их опять же одним из первых, но и по своему обыкновению не стал об этом молчать. В результате наступило время, когда его перестали публиковать.
- Беспредельной гласности настоящая правда пришлась не по нутру. А вот в числе самых громких обличителей советского строя оказались те, кто раньше с восторгом этот строй расхваливал, за что жил сладко и сытно. С ними мне было не по пути. Я расстался с репортерским ремеслом, свое будущее видел только в литературном труде.
Первый сборник рассказов Юрия Иванова «Мой дом» Ростовское книжное издательство выпустило еще в начале перестройки. До 1987 года он работал над повестью «Приемный пункт стеклопосуды», опубликованной только в 1990 году с изрядными купюрами в журнале «Дон». Но надо было сказать спасибо главному редактору журнала и за это, потому что почти вся редакция была против произведения, слишком откровенного по тем временам. Тем более, что там работали сексоты КГБ. Позже она была совершенно случайно издана Ростовским книжным издательством. Иванов пришел в издательство, когда директор отлучился в командировку, и пожаловался сотруднице, что его рукопись книги давно одобрена и готова к печати, а ее почему-то не везут в типографию. Женщина как раз собиралась отвозить туда рукописи, она порылась в шкафах, нашла папку Иванова и присоединила ее к остальным. Позже она получила за это строгий выговор, а вскоре уволилась. Книга вышла мизерным тиражом в две тысячи экземпляров в бумажном переплете с рисунком на обложке, на который вряд ли бы кто обратил внимание. Но в этот раз за нее сказало само название, уже известное читателям. Страшная по своей правдивости, повесть рассказала о жестокой жизни почти потерявших человечески облик обитателей городского дна. Она была не только замечена литературной общественностью огромной страны, входящей в гибельные для нее 90-е, но и оценена ведущими критиками, такими как Феликс Ветров, Юрий Скоп и Николай Климонтович, которые поставили ее в один ряд с произведениями Виктора Астафьева, Валентина Распутина и Чингиза Айтматова, уже раскрученных центральными издательствами. Всенародной славы, правда, автор за свою повесть так и не получил, жизнь его того периода сложилась под стать безнадежности судеб героев «Приемного пункта». Да он ведь на самом деле два года проработал в приемных пунктах стеклопосуды Ростова, опускаясь и тогда, и позже, порой, до самого дна. Пил, не имея временами даже постоянного места жительства, не раз мог потерять и не всегда путевую голову.
- Для оплаты издания следующей книги «Добровольная шизофрения» я покупал и продавал ваучеры и доллары на Старом базаре, - вспоминает он. – Занимался тем, что раньше называли спекуляцией, а теперь гордо именуют предпринимательством и бизнесом. Там моя жизнь вообще висела на волоске каждый день, но я выдрался. Разным пришлось заниматься, чтобы выпустить эту книгу на пятьсот с лишним страниц тиражом в одну тысячу экземпляров. Зато я включил в нее все самое лучшее, что написал за эти годы.
Чем занимался автор, читатели могут узнать из книг. Написаны они честно и откровенно на личном его опыте и, по сути, являются исповедью. Исповедью неудобного человека. После публикации издательством «Профпресс» романа «Соборная площадь», за который автор получил двадцать книг своего труда бесплатно, он и на ростовском рынке стал не удобным.
Его произведения сегодня можно найти в книжных магазинах, это книги Санкт-Петербургского издательства «Крылов», выпустившего детектив «Атаманский клад», вышедший под фамилией Юрий Милютин, и двухтомник о терских казаках «Разбойничий тракт» и «Чеченская рапсодия». Написан и третий том «казаков», но мировой кризис норовит наложить свою жадную лапу и на издательскую деятельность. Все произведения автора помещены в Интернете на прозе.ру, то есть, ознакомиться с ними можно и через мировую паутину. В последнее время Юрий Иванов сотрудничает с питерскими издательствами, живет исключительно литературным трудом. Сейчас он работает над романом на политическую тему «Русский Уолл-стрит» и надеется, что и этот его труд не останется лежать в столе. Мучительно трудно ищет он смысл жизни, пытаясь ответить на извечный вопрос: зачем человек есть в этом мире. Произведения свои он подписыет двойной фамилией Иванов-Милюхин. Первая досталась ему от репрессированной матери, вторая – от репрессированного отца. Они были политическими заключенными ГУЛАГа, он и родился-то на лагерных нарах накануне нобрьских прадников в год Великой Победы. Отчество ему досталось от деда по материнской линии Иващенко Захара Антоновича – «врага народа», исчезнувшего в 1938 году. Так решила бабушка, которой удалось забрать младенца из лагеря. Она в свое время поменяла мужнину фамилию на более распространенную. «От греха». Внук очень долго и не подозревал, что есть у него настоящий отец…
О моем тезке-однофамильце, о трагической судьбе его родных и близких нужно было бы написать подробнее и больше, но газетный формат ограничен. Закончу строками из его статьи «Страх»: «…много «членов общества», не любящих справедливых людей. Но ведь и нас тоже много. Много нас, живущих со страхом, сохранившимся в нас от прошлых лет. Но мы переступаем через этот страх, скрипим зубами в поисках самого высшего, самого дорогого для человека – Правды».
Юрий Васильевич Иванов. Собкор газеты "Наше Время".