О чём плачут совдепы. Письма гнусного путешественника. О Св. Алексиевич

    "А как мне не плакать, слез горьких не лить…»
                                          (Русская народная песня)
                         
                               «Но ты же советский человек!»
    (Борис Полевой. Повесть о настоящем человеке)

 «А в случае со "слезой комсомолки" просто смешно:
выпьешь ее сто грамм, этой "слезы" –
память твердая, а здравого ума как не бывало.»
                      (Веничка Ерофеев. Москва – Петушки)


                    “In Russia the past never remains the past, 
                     and history is never just history.”                  
                          (Robert Ludlum. The Tristan Betrayal)


1
Не поймите неправильно – никуда гнусный путешественник не собирался и не собирается отправляться. Разве что глянуть издалека. Из воображаемого окна, довольно таки, признаться, давно не мытого, так что деталей не разглядеть. Местность за этим окном серо-зелёная, как шинель, болотистая. Бездонное болото тянется бесконечно, престарелых «советских человеков» топчется на нём немереное количество, и все эти перестарки в слезах, соплях, с промокшими от своих и чужих слёз и соплей ногами.
Болото как раз из горестных, отчасти простудных, субстанций и состоит. И в них эти люди в конце концов тонут. Трясина. Затягивает. Бывает.
Плачут и сопливятся «советские человеки» потому, что помнят, твёрдую почву под ногами, обутыми в валенки или в неудобные туфли Ленинградской фабрики «Скороход».
Почва, правда, изрядно была полита кровью, но, спорить нечего, казалась надёжной. Подсохшая к шестидесятым и совсем высохшая к семидесятым годам прошлого (уже прошлого, а) века, кровь даже как будто бы твёрдости и надежности добавляла. Короста ещё не совсем отвалилась, но уже даже и не пружинила, притопталась.
Была же твёрдая почва. Куда, сука, делась? Обещали же: мы пра-анесём через миры-ы и века. И ещё: будет людям ща-астье, щастье на века…
Блин, обидно. Всхлип, всхлип, всхлип. Сморк.
Вот отзыв читателя прозы Св. Алексиевич:
«читать невозможно - на каждой второй странице из-за слез ничего не видно...»
С первой частью утверждения гнусный путешественник согласен на 100 % (прописью: сто процентов).

2
Из главных заповедей преферансиста: плачь больше – карта слезу любит.
«…мы проводили «красную» империю с проклятиями и со слезами»; «Каждый праздник мы с ним ходили на демонстрацию. Со слезами на глазах…»; «Я пишу это предисловие, когда на столе уже лежит готовая рукопись. Кричит, вопит, плачет...» - цитаты из разных текстов г-жи Алексиевич, первая так даже из Нобелевской речи. Без уточнения, кому адресованы были проклятия и о чём пролиты слёзы. Понять-то, между прочим, можно по-всякому.
Если взяться читать всё написанное Св. Алексиевич, слёз можно было бы набрать полное ведро. А чтоб собрать ещё и слёзы читателей, к этому кладезю мудрости надо идти с двумя вёдрами на коромысле. Правда, вряд ли такая жидкость на что-то сгодится – ей ни пол толком не вымоешь, ни канализацию не прочистишь. Хотя… Может, можно было бы в слезах огурцы посолить. Вероятно, горчить будут, но под водяру покатит.
«Падение империи волновало всех: люди были озабочены днем и бытом, на что купить и как выжить? Во что верить? Под какие знамена снова встать? Или надо учиться жить без большой идеи? Последнее никому незнакомо, потому что еще никогда так не жили» (из Нобелевской речи Св. Алексиевич). Гнусный путешественник добавил бы: «Восплачем, братие».
Под какими знаменами стояла Св. Алексиевич до разрушения второй империи, краха СССР, она сама готова всем рассказывать. Дело хозяйское, конечно. Охота выносить сор из избы и публично рвать на себе одежды – ради бога. Даже любопытно бывает глянуть.
«Когда у меня вырастет сын, мы обязательно приедем на эту землю вместе, чтобы поклониться неумирающему духу того, чье имя — Феликс Дзержинский — «меч и пламя» пролетарской революции» - это из её журнальной публикации 1977 года к 100-летию со Дня рождения величайшего из гуманистов своего времени.
Читаешь и понимаешь – вот с кого «делали жизнь» Махатма Ганди и мать Тереза. Беспризорники, которых Дзержинский, этот пламенный революционер, согрел своим горячим дыханием, просто счёту не поддаются. Добрейший был человек.
Как говаривал покойный Жириновский: «Что не смеётесь? Не смешно? Не поняли?». Хотя… С другой стороны, как писал Микола Васильович Гоголь: «Над кем смеётесь? Над собой смеётесь!»

3
Не, тут, конечно, каждый должен был бы себя спросить: а если бы мне заказали статью к столетию великого гуманиста Феликса Дзержинского? Толстый журнал заказал бы, который платил толстые гонорары? Я бы что, гневно отказался?
Гнусный путешественник, с любезного дозволения читателя, не станет задавать себе такой глупый вопрос, а тем более отвечать на него. Потому что никто бы ему ничего такого не заказал. Он рылом не вышел.
Где-то примерно одновременно с тем, как Св. Алексиевич корпела над проникновенным гимном основателю ВЧК, портреты которого и сегодня красуются на стенах кабинетов современных мягкотелых гуманистов из ФСБ, вышла (в 1976-ом) пластинка с радиоспектаклем «Алиса в стране чудес». Там Кролик жалуется: «Не приспособлены, - говорит, - мы, кролики, для лазанья по карнизам».
В сути, он на то же самое сетует, на что Св. Алексиевич жалуется в Нобелевской речи. Но только он-то и впрямь не приспособлен по карнизам лазать, а стенания г-жи Алексиевич скорее похожи на слегка запоздавшее «Подайте на пропитание». Запоздавшее – потому что уже подали, и уже неоднократно, пару десятков раз. Премий у неё – как у дурака фантиков.
Я вовсе не против, чтобы кто-нибудь из читателей лишнее ведро слёз наплакал. Наслаждайтесь. Хотя и странно, что с такими текстами можно попасть в одну кампанию с Иваном Буниным, к примеру, или с Луи Пиранделло. Или переплюнуть Джозефа Хеллера, если уж речь о войне. Или Бернарда Корнуэлла, который, правда, стал Рыцарем Британской Империи, но и всё. Не повезло. Не получилось с ветеранами битвы при Ватерлоо поболтать.
Однако ж, гнусный путешественник может чего-то не понимать, имеет на это полное право. Но «Правду нужно давать как она есть» - так Св. Алексиевич в Нобелевской речи написала (поставив, правда, раздражающе лишнюю запятую, но она ж ведь не корректор там какой-нибудь, чтобы правильно запятые ставить).
Правда в том, что гнусный путешественник не в состоянии постигнуть, какие, собственно, принципиальные разногласия могут быть у Св. Алексиевич с нынешней белорусской властью. Ну, разве что такие, о которых в протоколах пишут «по мотивам личной неприязни».
«Русская литература интересна тем, что она единственная может рассказать об уникальном опыте, через который прошла когда-то огромная страна» - из Нобелевской речи Св. Алексиевич. То же самое, слегка уменьшив размеры страны, можно сказать о литературе Соединенных Штатов, а уменьшив ещё больше – о литературах Британии, Италии, Японии и далее по списку. То есть, в сути дела, высказывание бессодержательное, банальное, подходящее разве что для школьного сочинения. Хотя приличный учитель словесности обязательно заметил бы, что «когда-то» лучше бы поставить перед «прошла», чтобы избежать двусмысленности («когда-то огромная»).
Но ведь она же, Св. Алексиевич, эту чушь вслух несла, ее слушали и, надо полагать, одобрительно кивали и хлопали в холёные ладоши. Вопрос, не деграданты ли нынче рулят Нобелевским комитетом, как-то безответно зависает в пространстве.
А зато вопрос, мог ли ту же словесную шелуху слово в слово повторить от своего лица гражданин Лукашенко, - это даже не вопрос, это сразу ответ. Легко мог бы. Он и не такую чушь свободно изрыгает в атмосферу. И ещё один плешивый гражданин соседней с Белоруссией страны мог бы urbi et orbi ровно то же поведать. И потекла бы эта пахучая коричневая жижа из телевизора. И не одна, а с обширными восторженными комментариями. И население бы вздохнуло свободно и гордо: эвон, мы какие! А другие-то – просто тьфу!
Может, с траурными плачами Св. Алексиевич по «большой идее», без которой прям ну никуда, батька Лука стал бы спорить? Да ни за что. В российском телевизоре гневно рыдают о том же. Вряд ли белорусский собрат от него сильно отличается.
Кстати, о великой геополитической катастрофе ни от кого ничо не слышали? «Падение империи волновало всех…» Это ж хоть соло пой, хоть дуэтом исполняй (плешивый дедушка и взволнованная заплаканная бабушка). Партии у них, вроде, разные, а ария одна.
Ну да, преклонных лет дама чему-то там оппозиционная, но это и в физике так: одинаково заряженные (или лучше – зараженные) частицы отталкиваются.
Свихнувшийся главный белорус (ну, или беларус, если вам так больше нравится) чуть было с карниза лауреатку не столкнул. Своя своих не познаша. А ну и чо – она на другой перепрыгнула легко. Ей на любом крепком карнизе с завитушками рады слёзы утереть.

4
Ладно. Это, на самом-то деле, всё было о приятном. Мутное виртуальное окно и всё такое. Однако ж у гнусного путешественника есть и окно вполне себе реальное, с видом на море, но, тут уж увы – и на Сектор Газа тоже.
Нисколько не стыдно признаться, что и реальное окно довольно давно не мытое. Вот-вот пойдут дожди, а они тут бывают с мелкой песчаной пылью, поэтому, подобно обильным слезам, оставляют разводы на стекле. Чистыми эти слёзы тоже бывают, но гораздо реже.
Уже больше года прошло, как ЦАhАЛ вошёл в Газу. Среди прочего и для того, чтоб оттуда в гнусного путешественника не стреляли бы по-соседски, по-доброму, и он спокойно мог бы себе гнусно путешествовать.
И вот, эта лауреатка двух десятков премий то ли участвует в церемонии, то ли сама вручает журналистскую премию имени убитой российской журналистки двум каким-то арабским дамам, потомицам Салах ад-Дина и питомицам хамаса. Подробности выяснять не стремился, но знаю, что Св. лауреатка каким-то образом там с ними церемонилась.
Гнусный путешественник понятия не имеет, что там эти дамы писали. Но уверен, как в результате умножения двух на два, что обличай они хамас, их бы обвинили в коллаборационизме с Израилем и казнили бы публично. Если же они таки осмелились обвинить в своих несчастьях террористов, а те их не убили, то благодарить за это они должны израильтян. С трудом верится, нет?
Скорее всё-таки, у этих дам во всех несчастьях виноваты евреи.
Конечно, Св. лауреатка могла бы публично объяснить, что там и как, но она ушла в подполье, и выманить её из бункера совершенно невозможно.
Многие публичные говорильщики (не те, кто её раньше ругал, а те, кто её раньше хвалил) сначала удивились, а потом забыли. Хватает новостей и без того.
А гнусный путешественник пошёл, не двигаясь с места, выяснять, что это за мировая знаменитость такая.
Ну… В общем, правильно, нет ли, но более-менее кольцевую композицию жизни уловил. Если в начале обещаешь свозить потомка "поклониться (поклониться, мать его… именно это слово, явный синдром холопа) неумирающему духу" (уж, блин, точнее не скажешь) добрейшего Феликса Дзержинского, то в конце вполне закономерно вручаешь премию сторонницам террористов, они же и гуманисты.
И это правда как она есть. Без лишней запятой.