"Сумерки Европы" Максима Кантора.

«В лице богатых общество получило новый класс люмпенов — страты, не привязанной к проблемам общества, живущей вне его и за счет его…»
Максим Кантор. «Сумерки Европы». Далее, цитаты из этой статьи.

«Люмпен-буржуазия отличается от люмпен-пролетариата тем, что находится над обществом, а не в его низах. Однако и в том и в другом случае люмпен находится вне общества и по определению не может быть гегемоном. А «пролетариата» — класса тружеников, сознающих свою миссию, — более в Европе не существует.
Причины того, что «пролетариат» элиминирован как класс, разнообразны: финансовый капитализм, сервисный капитализм, вынесенное за пределы Европы производство, транснациональные корпорации, превращение Европы в менеджерскую сеть. Но главная причина в том, что роль «пролетариата» перешла от рабочего класса Европы в иные социумы. Бесправный производитель, тот, кто трудится, не обладая при этом собственностью,— это давно уже отнюдь не европеец…»

…Хорошее определение демократии:

«Демократия — общественный строй, объявленный идеальным,— дискредитирована. Невозможно использовать «мнение народа» для усиления классовой стратификации: одно противоречит другому. Но случилось именно так, и людей пытаются уверить, что новое классовое неравенство — это объективное следствие их добровольного выбора.

Попытки выдать власть олигархов за демократию рано или поздно провалится и американская демократия, прежде всего превратится в неприкрытую тиранию мировых корпораций, что отчасти уже произошло:
«Общество мутирует от республиканского к олигархическому, сохраняя все формальные атрибуты демократии…»

…За последние десятилетия, понятие демократии превратилось в фетиш, которому поклоняется прежде всего верхушка среднего класса, в который входят олигархи, и как ролевая модель, это понятие распространяется, часто бессознательно в массах, никаким образом не входящих в клуб «демократов». И этим распространением занимается пропаганда в лице купленных СМИ и наверное в большей мере интернет. Можно сказать, что сегодня, тот кто владеет инструментами информации, тот владеет миром!
Иначе говоря, с установлением секулярной власти и откровенной тирании денег – как основного признака раннего капитализма – демократию, пусть в урезанном виде, постепенно подменяет тирания СМИ и владельцев информационных корпораций.

«Демократия» приобрела в ХХ веке своего рода сакральные функции, не учтенные Платоном. В светском обществе, в котором авторитет церкви отсутствует или крайне слаб, термин «свобода» перерастает утилитарное значение и становится социальной идеей, эвфемизмом религиозной. Демократические процедуры, которые были объявлены единственными надежными гарантиями «свободы», наделены теми функциями, которые были возложены на церковь в Средние века…»

…Может быть наиболее наглядно, превращение идеи социализма в первоначальный капитализм, мы можем наблюдать в России:
«В новейшей российской политической истории концепция «демократии» способствовала ликвидации «народной собственности», что превратило сам термин в нонсенс: получилось, что волей народа была ликвидирована народная собственность на ресурсы. Однако этот исторический анекдот оказался актуален практически для всех стран Европы, в которых «народный» выбор приводил к власти коррупционеров и лишал население элементарных возможностей для жизни…»

…Об этом феномене случившемся в России, писал ещё Александр Зиновьев утверждая, что в истории ещё никогда не было случая, когда народ «предал сам себя» - то что случилось в нашей стране!
Вообще надо отметить, что Максим Кантор во многом развивает идеи Зиновьева, считая себя учеником этого замечательного, непонятого и забытого сегодня социального философа!

Читая статью дальше я понял, что полностью согласен с Кантором и его анализом, вспоминая мантры младореформаторов о волшебной «руке рынка», детская вера в которую имела тяжелейшие последствия для России.

«…Критичным для послевоенного развития Европы стало отождествление понятий «демократия» и «рынок». Конечно, буквально так никто не говорил, однако европейская политическая мысль в какой-то момент сочла, что лишь наличие рынка может обеспечить бесперебойную деятельность демократии. Возникла зависимость демократии от рынка.
Критичным для послевоенного развития Европы стало отождествление понятий «демократия» и «рынок». Конечно, буквально так никто не говорил, однако европейская политическая мысль в какой-то момент сочла, что лишь наличие рынка может обеспечить бесперебойную деятельность демократии. Возникла зависимость демократии от рынка…»

…Я уже не один раз писал, что первоначальный капитализм, который выстроили в России при Ельцине, является карикатурой на европейский капитализм, во многом, по содержанию ставшим сегодня близким «китайскому социализму».
Сегодня Россия старается преодолеть недостатки этой формы социальной организации, но это происходит медленно и хаотично, потому что власть в стране по-прежнему находится в руках олигархов и чиновников, превратившихся в «чиновных олигархов».
А если учесть, что Дума, то есть орган законотворчества, тоже принадлежит олигархам или их ставленникам, то реформирование первоначального капитализма представляется трудной задачей…

«Лидером на рынке, как правило, становится человек хитрый, расчетливый, жесткий, жадный — все эти качества неприемлемы для демократического лидера. Но именно такое аморальное существо и оказалось во многих случаях в позиции демократического лидера — и это абсолютно закономерное следствие слияния «рынка» и «демократии»».

Дальше, рассматривая ситуацию в России, Кантор правильно замечает:

«Гротескным примером является Россия, страна, в которой оппозиции попросту не существует, поскольку нет альтернативных политических идей. А та страта, которая именует себя оппозицией, ни в коем случае не протестует против сложившейся феодальной структуры общества, против капитализма, сменившего социализм, и против приватизации недр. Претензии имеются лишь к системе выборов государственных чиновников. То есть к отдельной «демократической» процедуре, но отнюдь не к самому рынку как инструменту, гарантирующему свободу и демократию…»

Кантор иногда очень строго и даже необъективно судит Россию – о причинах можно догадываться, но во многом, его резкая критика может послужить правому делу:

«Не обладая политической волей, которая позволила бы отказаться от магической связки «рынок—демократия», не желая расставаться с «итогами приватизации» как с воплощением свободы, оппозиция оказалась в положении белки в колесе. Фактически она ведет борьбу за ротацию олигархии, в то время как подобная ротация не всегда желательна самим олигархам. Если считать, что рынок все равно формирует демократическую процедуру — а дикий российский капитализм без профсоюзов демонстрирует это самым уродливым образом — то верность феодальной системе и голосование за «настоящие выборы» кажутся бесконечной бессмыслицей…»

…Не обошлось в этой статье Кантора, без реверансов в сторону Навального, но это можно объяснить том, что Автор давно не живёт в России и потому, питается информацией из западных СМИ, которые часто даже не хотят знать, что на самом деле происходит в России. В какой-то момент, в головах западных политиков и даже журналистов, произошла незаметная подмена и вместо реальной России, они думают и пишут о том симулякре, который стал следствием их самоотравления русофобской пропагандой!

«Хороший пример — поддержка смелого политика, харизматичного националиста и капиталиста Навального «демократической» оппозицией. «Демократический клуб» составляет очень малое количество электората этого очень перспективного политика; большинство — молодые обиженные менеджеры, мечтающие о так называемом социальном лифте…»

…Тем не менее, Кантор правильно подметил в действиях оппозиции не только в России, но и в Европе, отсутствие конкретных целей и задач, то что называется идеологией для будущего, когда всё сваливается вполне в бессмысленное понятие «демократия», хотя что это такое на самом деле никто не знает, да и не хочет знать. Ведь так проще морочить головы не только обывателям, но и самим себе.

«Если спросить десяток европейских лидеров, в чем состоит цель их правления; если спросить десяток лидеров оппозиций, в чем цель их борьбы — все эти люди ответят одинаково: «Демократия». Ответ этот будет абсолютно искренним. И совершенно бессмысленным…»

…И далее, не знаю насколько сознаёт это сам Кантор, он ставит искусство на первое место в социальной эволюции западного общества, выражаясь языком марксистской теории - в основу социальной структуры общества, когда собственно экономическая и социальная жизнь становится надстройкой, стоящей на этом хрупком базисе.
То есть подспудно, он повторяет лозунг Хантингтона, который говорил, что будущее мира будет определять не борьба идеологий, а война культур…

«В современной культуре понятие «гуманизм» отсутствует по техническим причинам: ни искусство, ни рынок, ни демократия, ни менеджмент в гуманизме не нуждается. Современное искусство Европы сознательно дегуманизировано, поскольку не имеет возможности обращаться к отдельному человеку, а узкопрофильные занятия наукой практически исключают представление о Человеке как целом. Вкупе с секуляризацией общества, и тем самым с устранением связи образа Бога и образа Человека как подобия Божьего, прагматическая дегуманизация изменила культуру Европы…»

…А дальше логично следует, что определяющим моментом в социальной эволюции Европы, было искусство и в том числе масляная живопись – довольно странное заявления.

«Эстетическая концепция Европы, выраженная в картине маслом, в романе и в симфонии, состоит в том, что судьба отдельного человека равновелика судьбе универсума; исследуя портрет, биографию, структуру сознания одного, отдельного человека, Европа утверждает значение каждого индивида перед лицом общей истории. История общества воплощена в одном, в каждом — в этом состоит эстетический код Европы. Таким образом формировался уникальный европейский социум, высшей точкой воплощения которого был собор, республика и картина…»

…С возрастом, в отличие от Кантора, мне кажется, что персональная судьба человека и даже человеческой личности, мало что значат на фоне социальной эволюции человечества как такового, и уж тем более на фоне огромного, неизмеримого пространства эволюции живого на земле.
На мой взгляд, здесь Кантор впадает в романтический эстетизм и это простительно – Автор не только философ и писатель, но и художник!

«Комбинация всех вышеупомянутых факторов привела к такому состоянию общества, когда ни искусство, ни социальная жизнь не продуцирует «героя», то есть индивидуальность, воплощающую цель морального общества: милосердие, справедливость, труд ради других, ответственность одного перед всеми. Персонаж искусства, подобный Жану Вальжану, доктору Риэ, Тилю Уленшпигелю, Гансу Шниру, Айвенго, дон Кихоту — в современном искусстве не существует, в развлекательном манипулятивном искусстве такой герой попросту невозможен. Более того, общая культурная установка на «свободу», понятую как раскрепощение эмоций, противоречит сущности образов европейской культуры — а именно христианскому милосердию, принятому как социальный императив…»
…А вот с этим утверждением Кантора я совершенно согласен – он подметил главную, отличительную особенность сегодняшнего западного человека, к сожалению и России тоже - в современности, на место религиозного героя – Будды, Иисуса Христа, пророка Мохаммеда, или героя совершающего революцию, встало сообщество буржуазных обывателей, назвавших свою власть демократией, а себя демократами! Продолжая статью, автор утверждает, что рано говорить и тем более утверждать о процессе «заката Европы», что ещё возможны преобразования и не исчерпаны все её цивилизационные возможности:
«Если миссия Европы действительно завершена, требуется отчетливо сказать, в чем же заключалась миссия Европы.От имперских попыток объединения Европы (Карл Великий, Наполеон, Гитлер) до республиканских проектов (Кампанелла, Монтескье, Де Голль) и вплоть до современной концепции Европейского союза политическая мысль Европы пребывает внутри дискурса, обозначенного социальными концепциями Ренессанса, спора республиканской и имперской мысли…»
…Кантор утверждает, что ещё возможно новое Возрождение, которое на примере Ренессанса толкнувшего Европу в эпоху Просвещения, подтолкнёт и современную Европу к новым свершениям и материальным, социальным трансформациям!
«Политические теории — вплоть до самых гротескных, фашизма и коммунизма — могут и должны быть рассмотрены внутри этого возвратно-поступательного механизма, само функционирование которого есть не что иное, как форма самосознания Европы. Эпоха Возрождения, вооружившая политических мыслителей XV века примерами римской государственности, утвердила историческую рефлексию как инструмент государственного строительства.
Возрождение — палингенез, процесс, постоянно обновляющий культуру и цивилизацию Европы за счет переосмысления собственных ресурсов, — стал принципом жизнедеятельности Европы…»
…Продолжая обзор этой статьи Максима Кантора, можно привести цитату, которая является квинтэссенцией его размышлений над судьбой современной Европы:

«Погружаясь в прошлое, вы не знаете, сколь глубоко зайдете и что именно станет предметом размышлений: язычество или монотеизм, империализм или республика. Как это ни печально, фашизм ХХ века тоже был не чем иным, как характерным для европейского политического мышления палингенезом. Историческая рефлексия Европы — амбивалентный процесс, и, скорее всего, сейчас мы находимся в той фазе палингенеза, которая возрождает империи и фашизм…»

…Подтверждением оптимистической позиции Кантора, по отношению к будущему Европы, является вот эта цитата:

«Но не надо думать, что это необратимый процесс, что это приговор. Наша способность сопротивляться идеологии, сохранять ценности гуманизма может преодолеть время общего энтузиазма, природной жадности и агрессии. Что бы ни случилось: станет ли Европа жертвой какой-либо из новых империй или сама Европа произведет неожиданного лидера и станет Империей — это не имеет принципиального значения для процесса палингенеза. Гораздо важнее то, как преодолеть этот очередной поворот вспять. Регулярно повторяющийся фашизм — одна из форм рефлектирующего самосознания Европы, но это не означает, что республиканский гуманистический Ренессанс не повторится; он, безусловно, повторится…»

Определяя современность, как проявление авангарда, Кантор пишет:

«Весь ХХ век, то время, которое Хобсбаум определил как «эпоху крайностей», человечество живет в новой для себя эстетической парадигме, в парадигме так называемого авангарда…»
«Авангард появился как необходимый для массовой аудитории язык, как манипулятивная и директивная декларация. Яркое, страстное, демократичное — говорить так стало необходимо, поскольку вне апелляции к «народу» не могла совершиться ни одна перемена, даже в сторону королевской власти, а «демократия» нуждалась в манипулятивном, знаковом языке. Авангард изменил сознание европейца: весь ХХ век — это век авангардного сознания, и «новый человек» есть уже существо, сотворенное не «по образу и подобию Бога», но продукт авангардной эстетики: человек стихий и страстей, первичных элементов…»

…Интересно, что Автор, вольно или невольно, повторяет утверждение первого библейского, новозаветного революционера и авангардиста – Иисуса из Назарета, который безапелляционно утверждал: «Царствие моё не от мира сего!», тем самым говоря, что земной рай – это только проекция человеческой мечты в будущее, при этом понимая, что Христово царство и жизнь по христианским Заповедям это идеал, не результат а цель, к которой человечество будет стремиться до конца своих дней!

«Весьма быстро выяснилось (эмпирическим путем, на практике неудачных революций), что из материала авангарда невозможно построить республику. В новой эстетике возникла власть знака над образом, власть стихии над разумом, и — как неизбежный результат — власть идеологии и пропаганды над философией…»

И далее, раскрывая сущность авангарда в искусстве, Кантор говорит:

«Для современного среднестатистического прогрессивного демократа — естественно не любить Сталина, Ежова и Муссолини, и одновременно естественно любить Родченко, Малевича и Маринетти; и это несмотря на то, что Родченко и Маринетти — такие же певцы насилия, как Ежов и Муссолини, а Малевич такой же тоталитарный организатор общественного пространства, как и Сталин. Прогрессивный демократ не только не ощущает противоречия своих вкусов, он возмутится, если ему на это указать; это столь же оскорбительно, как указание прогрессивному манифестанту на то, что он борется за власть стихии рынка, которая неизбежно рождает диктаторов…»

…Как всегда сложен и интересен анализ Автора тенденций в искусстве, сочленённый с рассмотрение социальных моделей, политических катастроф и попыток прогнозировать будущее, исходя из необычных, общепринятых скучных базовых экономических оснований современных теорий:

«Фундаментальное противоречие истории ХХ века состоит в том, что средствами языческой пропаганды, создавая тотемы, пытались строить демократии — но средствами неоязычества можно строить только ретроимперии…»
«Авангард Европы выявил тот самый процесс палингенеза, воскрешающий глубинные, дохристианские пласты культуры. В отличие от республиканского Ренессанса Флоренции, то был тотальный «фашистский» палингенез, и ХХ век жил в парадигме этого возврата в язычество. Тот эстетический код, которым вооружила себя Европа в самом начале ХХ века, оказался приспособлен только и единственно для строительства диктатур; пользуясь этим кодом, тщились возводить республики — но «демократии» стремительно мутировали в колониальные державы и ретроимперии. Новый, «свободный» от моральных императивов человек строил новое «демократическое» общество, а какое оно получится — оказывалось неожиданностью…»

…И для Максима Кантора очевидно, по крайней мере на сей момент, что любые противопоставления фальшивой религиозности авангарду, бессмысленны и даже опасны, а сознавая это, он говорит о необходимости создания нового социального кода Европы, христианского по сути, но современного по содержанию!

«Отрицать опыт авангарда и неоязыческой эстетики столь же нелепо, как нелепо отрицать эстетику Египта или Рима на том основании, что они не ведают христианской доктрины.
Речь лишь о том, что опыт ХХ века, заведший Европу туда, где она сейчас находится, должен быть переосмыслен новым витком ренессансного «палингенеза», уже не языческого, но христианского. Речь о том процессе, который начало европейское Просвещение, переводившее христианскую мораль в область критического секулярного законотворчества, в область этики, подобно Канту, или в область законотворчества, как Монтескье. Речь о необходимой преемственности процесса Просвещения, который был в истории Европы абортирован сначала наполеоновскими войнами, а затем «веком крайностей» и общей паганизацией, то есть неоязычеством ХХ века…»



…Возвращаясь к теме тоталитарной диктатуры рынка, в том числе и в Европе – хотя здесь это менее заметно чем в США, Кантор утверждает, что главная проблема сегодняшнего застоя Европы состоит в том, что Рынок, объединившись с эстетикой, стал законодателем либеральной моды и вкуса!

«То, что требуется совершить Европе сегодня, звучит исключительно просто: нужно устранить связь искусства и рынка.
Поскольку демократия, тождество которой с рынком практически узаконили, осознает ценность искусства лишь в рыночном эквиваленте, превращение скрижалей в золотого тельца произошло легко и естественно. Но строить свободную республику с народом, поклоняющимся тельцу, Моисей отказался…»
…Автор заканчивает свою статью почти по ленински - для того чтобы объединиться, вначале надо сказать о противоречия между субъектами политического строительства.

«Европейская федерация и союз европейских республик еще возможны, солидарность рабочих и интернационализм не могут быть забыты окончательно, и даже христианский гуманизм все еще имеет шанс скрепить такую федерацию. Но чтобы нечто объединить, нужно иметь очевидные моральные ценности, которые требуют объединения и дополнения друг другом. Стихии объединить нельзя!»

Июнь 2021 года. Лондон. Владимир Кабаков

Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?"