Ужасы Яви, Нави и Сяви

УЖАСЫ ЯВИ И НАВИ и СЯВИ (сказочка, возрастной рейтинг 18+)
Значению слов устаревших или не имеющих широкого распространения, как например: обшлаг, мицелий, зигота, рельсотрон и прочих, где-то дал краткие пояснения в скобках, в той же строке, где кратко не пояснить, пометил звёздочками, проще в поисковике запрос задать, в сторонних источниках (в той же википедии) полнее и обстоятельней ответят. Дело происходит где-то на рубеже 18ого и 19ого веков. По вёрстке, многоточие в конце строфы, говорит, что фраза не закончена, и смысловой блок перетекает в следующую строку. Кавычками прямую речь выделил.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Часть первая: Россказни (из двух баек) – Страница №2
Байка первая: Лиходеи-спасители. – Страница №2
Байка вторая: На солдатчине – Страница №5
Часть вторая: Умыкнули – Страница №22
Часть третья: Беззаботное детство – Страница №40
Часть четвёртая: Младшая сестрёнка – Страница №42
Часть пятая: Староста у Большой дороги – Страница №50
Часть шестая: Не то детство – Страница №53
Часть седьмая: Приблудившаяся – Страница №54
Часть восьмая: При конюшне – Страница №57
Часть девятая: Вести из дома – Страница №61
Часть десятая: Ночная гостья – Страница №64
Часть одиннадцатая: По дороге – Страница №79
Часть двенадцатая: В подпасках – Страница №77
Часть тринадцатая: Подстава – Страница №83
Часть четырнадцатая: Возвращение – Страница №95
Часть пятнадцатая: Приглашение – Страница №100
Часть шестнадцатая: Присев на дорожку – Страница №104
Часть семнадцатая: В пути на авось – Страница №106
Часть восемнадцатая: Действо на поляне – Страница №112
Часть девятнадцатая: Скоморохи – Страница №115
Часть двадцатая: Возмездие – Страница №120
Часть двадцать первая: Доктрина – Страница №131 (СТРАНИЦА №1)
Часть двадцать вторая: Другая жизнь и смерть – Страница №137
Часть двадцать третья: Путь в чужой мир – Страница №151

Чтение вступительного семистрочья предполагается на распев, в манере сказителей гусляров.
Часть 1 РОССКАЗНИ
Лето восходит в зенит его, порой знойной что мОчи нет,
Ниву рано сжинать ещё, во страде небольшая отдушина,
Людям после заутреней, делать порознь нечего,
Непременно найдутся охочие, байки вешать на уши им,
Благо, дел завтра нет, ведь день праздничный,
Где случается ХОТЬ ЧЕГО, в его игрища полуношные.
Под рукой перекрёстки запретные, повернуться всё может по разному.

Байка первая “Лиходеи спасители”

Шепелявя, беззубый старик, ротозеям вещал о русалке,
Что его удальцом молодым, чуть к себе не сманила,
Очарованный нежитью, с миром чуть не расстался,
Когда плёлся, с работ городских он, сонливо.
На пути во всём белом молодка, окрест лес всё,
Да мерцает в прорехах вода, далеко до селений.

Обмер он пред фигуркой стоящей свечою.
Словно света пучок, кругом мрачные дебри лесные.
Ждёт невеста в деревне, назначил венчанье.
Слал я свАтов почто? Повстречался, к добру ли, я с нею?
“Подплывала” в тиши, обомлев, и земли он не чуял.
Серебристых волос обрамленье лоснясь всё,
(Страница №2)
Ниспадает, на савана складки, что всю облепил.
Проступают сквозь ткань, её стати девичьей обводы.
Страх сменяется тягою, распалив тот особенный пыл.
Тут подумалось: “Даром, что давеча он исповедан”,
Позабыл и про нож в сапоге, пусть бы даже и с саблею был,
Не подумал бы, драться, в чарах сила повадок,
Запредельных тех дев, молодецкой не ищут они слабины,
Интересен им ухарь, чтоб был бравый и видный.

Но разнится их виденье, как желанным упиться.
Шаг он к ней, руки тянет, схватится за стан,
Ускользает, смеясь, из под рук она, шалою птичкой.
“Так манящ её взгляд. В чём же смысл озорства!?”
Продираясь сквозь заросли, уже шёл в иле топком, зачавкав,
Там где в отблесках лунных, студеная гладь озерка.

Не почувствовал холода, и приятной казалась ему ила вязкость,
Словно множество девичьих рук увлекают его за штаны.
“Эй мужик! Ты сдурел!?” за спиной грубый возглас,
Затянулся аркан на плечах, кто-то с силою сзади тащил.
Раздражала помеха, “Ну откуда, непрошенный, взялся!?”
В глухомани осенней ночной, в Октябрьской поздней тиши.

Рвался на глубину, где он видел мечтаний предел,
Ну а тут волокут как вязанку, от близкого счастья.
Весь в воде ледяной, но периной казалась в бреду.
Кулаком “промеж зЕнок”, смог лишь после очнуться.
“Вот тебе поделом”, потрясает мужик бородат,
За грудки его взяв, словно лёгкость соломенных чучел, (Страница №3)
Тело парня рывку поддалось, рухнув увальнем на берегу,
Там весь съёжился зябко, всё ж в спасителях злобное чуял.

Усмехаются трое детин, “доводилось топить нам собак”,
“Но впервые назад достаём, ту, дрожит что ещё”.
“Так тебе не дойти, вот обмотка заместо утопших сапог”.
Отогрели озноб пред костром, “Ну дружище, чего?”
“С барышом, и чуть было ты к НАВИ* в объятья не сбёг”. (НАВЬ – СУЩЕСТВА ПОТУСТОРОННЕГО МИРА, РУСАЛКИ, ДОМОВЫЕ, И ПРОЧИЕ, КАК САМ ТОТ МИР – НАВЬ (СЛАВЯНСКИЙ ФОЛЬКЛОР))
“Мы следим за тобой с Костромы, мы живём, таких режа щеглов”,
“Тут с деньгами удумал на дно, но видать, господь дважды сберёг”.

“Не видали доселе мы тоже, лесной НЕЖИТИ близко”.
“Эко диво привиделось, аж, кому рассказать, не поверят”.
“Ну давай, не артачься, доставайка деньгу, уж будь ласков”,
“А то, как-то, спасённого резать, неловко НУ ПРАВО, и вору”.
“Но, уж коли возьмёшь ерепениться, тут же, сляжешь распластан”,
“Не смотри, что по дружески, коротаем здесь время”.

Без особой обиды отдАл, им платок сбережений недельных,
И валясь в сон, ему в пору думать, что: “вряд ли проснётся”,
Переглядки “ТОВАРИЩЕЙ” не сулили ему наперёд жизни длинной,
Топоришком играл бородатый, видя в нём “ПОРОСЁНКА”,
Столь же просто им мог быть забит человек, освежёван, разделан,
Но проснулся один поутру там, когда холод пробрал предрассветный.

Лиходеи, ушли не прощаясь, заведённый порядок нарушив,
Ни кого, ни щадить, кто в лицо рассмотрел, и узнал ремесло.
Он их больше не видел, не искал с ними встречи нарОшно, (Страница №4)
К дому отчему быстро парнишка побрёл, на село.
В лихорадке простудной валялся неделю, где бывало мерещась,
Ему дева озёрная эта являлась, обратно звала.

И красы он не видел такой, уже в жизни дальнейшей,
“Так, бывает, берёт меня грусть, так тоскую по встрече той давней”.
В плечо ткнула жена кулаком “Во заладил свои бредни ЛЕШИЙ!”
Воротя его снова из нахлынувших грёз, в мир реальный, до дому.
Гогот смеха зевак клокотал, тех, кто слушал его, обомлевши,
Завороженных речью, всерьёз, её оклик одёрнул.

И волшебный настрой враз прогнал, позабывших на чуть о браваде.
“Посерьёзней бывают дела, и поверьте, намного страшнее ”,
Говорит с расстановкой другой, и уселся кряхтя, на бревно, дед.
Свой протез от ноги отделив, потирая под стёртой штаниной,
До колена обрубок, бывший правой ногой, “Я пугался сильнее, по правде”,
На солдатчине, в чуждой далИ, ужас встретил нежданный.

Байка вторая “На солдатчине”

Хоть и много чего ожидал, что в той доле пугало.
Угодил юнцом в рекруты, думал, “Нет дальше жизни”.
Службы срок, он страде не чета, не видны берега лет.
Ох, не короток, коли в семнадцать лишь призван.
Впрягся в службу, “главу очертЯ”, там втянулся в “Регламент”,
На земле в доле кроткой, хлебопашцу житьё слаще разве?

Пару лет перебившись, на казённых, армейских харчах,
“Грешным делом” я было подумал: “Что мы там – дармоеды”, (Страница №5)
Хоть порою и бешен, “Шевелитесь канальи!” нам “унтер” кричал.
“Ну пошто оторвали от дому? Чучел тыкать штыком* сдуру надо” (ОТРАБОТКА РУКОПАШНЫХ ПРИЁМОВ)
Что за прок, что приёмам обучен? Когда бой разве что у корчмы,
Да и то кулаками, иль дрыном*, а “ВВЕРХАХ” всё объято дремотой.

То и дело подшутит “бывалый”, “вам салаги, ещё и везёт”,
“Нам-то в ваши младые годки, уж пришлось под картечь”
““Братом нашим” вповалку, земли устланы, слёгшим, везде”
“Кто живой, “ПОГОДИ”, “ЗНАЙ, ЛЕЖИ, КРОВОТОЧЬ””
“Ну а кто-то достанется волку, коль обозом телег не свезён”
“Тебя штопают, словно курдЮк. В лазарете держись, не кричи”
“А на вас-то, вон китель с иголки, а что Отдали сами в замен!?”
“Доведется вам разве когда, за Отчизну принять “КАРАЧУН”!?”

И действительно, суть-то в том: “мы уже как-то даже стыдились”,
Что зазря соcтоим на довольствии, государевой воинской службы.
На судьбу грех нам сетовать, подневольны, что делать?
Загоняют, покуда, не валимся, но кормили по прежнему, лишь бы.
Перемен день настанет, нас отправят в край дальний,
Чрез Полесские волости, ко владеньям Османским поближе. (ПОЛЕСЬЕ, ЭТО В НЫНЕШНЕЙ БЕЛОРУССИИ)

Ну, когда пробредёшь ты недели, поклажей как ослик навьючен,
Позабудешь сомненья и страх, да и думы смурнЫе,
Отдохнуть бы хоть чуточку дали, волнует там вон что.
Уж бездумной скотиною став, с животиной, в правах сам, уравнен.
Сторонясь нас, плетутся отдельно, группки нищих вонючих,
В след за нами скитаются там, что далось этой рвани?
Побрести в неспокойные дали, из России насиженных “вотчин”.
(Страница №6)
Попросить хлебца что ли, у солдат даже и не пытались,
И не жгли по ночам, возле наших привалов, костров,
Лишь тряпья вороха нахлобучив, удалялись куда-то к постою,
Выживали, совсем одичав, даже не осенялись крестом.
Нам потреплет как холку поручик, говоря: “Басурманин постылый”…
“Забирает в ряды янычар, сыновей у Балканских крестьян”,
“Загнобив Славянина и в прочем, нам помочь им по силам”,
“Турок меры не знает, начав, пожелает и нас загрести”.

Что ж, БратУшкам помочь, знамо, дело святое!
Приготовились духом, в бою за Славян постоять,
Показать, “ЧТО ПО ЧЁМ”, басурманам с Востока,
Да и нет назад хода, благодати такой не добьёшься, постясь,
Как “ЗА ДРУГИ ПОЛЕЧЬ”. “Не сробейте, с Вас станет!”.
Подошли мы к предгорьям покуда, где теснятся дома, опустев.
Сохранились в них стены, да печь. “Не иначе Османы, вестимо”…

“Перебили там местных, или может быть, в рабство свели”
Там народу, похоже, давно нет, только вечная кладка из камня,
А проёмы оконные настишь, ставни пали трухою, истлев.
Не вчера опустела деревня, а стоит так наверно, веками,
От дверей, только кованный остов, из стропил нависает “скелет”.
До рассвета дотянем с дровами, непогоды, на счастье, покА нет,
Но продрогли до кОсти, на камнях, этак вовсе скуёт.

Поутру отогрелись невольно, размялись работой тяжёлой.
Засидеться без дела, солдату ни в жизнь, ни дадут.
Так редутов навалим, что гудят перетруженно жилы.
Вот, уставились дула, того и гляди, задудят, (Страница №7)
Взгромоздились над валом, из проёмов торчат бронзой жёлтой.
Прямо к празднику, что ли? ЗАГЛЯДЕНЬЕ РЕДУТ!!!
Нам командуют: “ВОЛЬНО!”, На подходе другие, “Пашите, не жалко”.

Подтянулись колонны, уже арьергарда полков.
По долине плетутся, все в пОднятой пыли, клубах,
Лишь блистают кирАсы* уланов, из тех пылевых облаков. (КИРАСА - ЛАТНЫЙ ПАНЦИРЬ НА ТОРСЕ)
Как парадом на плаце, сверкает их касок клобУк*. (ЛОВЧИМ СОКОЛАМ ТАКОЙ НА ГОЛОВУ НАДЕВАЕТСЯ)
Гренадёры, вообще ИСПОЛИНЫ, хоть гранаты метать – БАЛОВСТВО,
Разве, турок подпустит так близко, не иначе, их издали всех покладут.

Развернулись к обеду бивАки, по холмам той долины предгорной.
Оглядели мы местность, вон воздет над деревнею храм,
Словно кто из скалы его высек, на уступе СТАКАНОМ ГРАНЁННЫМ.
Он стоит над обрывом отвесным, и видать, не затронул погром,
Не вскарабкалось войско, он стоит высотою хранимый.
Там блестит витражей разноцветье, в узких окнах, на каждую грань,
А поодаль, на взгорке высоком, замка древнего встали руины.

Его серые башен остатки, как зубы старухи торчат.
Нам командуют сбор, построенье в шеренги,
Авангард на подходе османский, “Ох прибудет сироток, турчат!”
“Ну, на что Вам был надобен Серб!? Славянин он наш рОдный!”
За спиной громыхнуло со свистом, “Ну вражина! Там ядра встречай!”
Всяк из наших в кулак волю сгрёб, стоя, как на развёртке парадной!

Да и наш СУПОСТАТ не сробел, по уклону спускаясь “цепями”,
Когда этот откос перед ними, долетевши, снаряды изрыли,
Их не мало, срубив, остальные вперёд шли степенно. (Страница №8)
План наверно, толковый придумав, их пустили в атаку ВИЗИРИ.
Наблюдает пашА с отдалённой арбы, под зонтом и под пенье,
Завывали певцы голосами дурными, возле крепости той разорённой.

С пол версты не дойдя, ружья вскинув к плечу,
На колено присел первый ряд, бегло вспышками весь полыхнул.
Враз, бочком как-то встали “дедЫ”, “Разве, пуль сторонится, оно не к лицу?”
Звук раздался сырой, словно град, барабанит с грозой в лопухи,
Следом выстрелов гром долетел, из рядов перед нами вылетали клочки.
Поредел, нас открыв авангард, как бы целясь самим, уже не сплоховать!
Эх! Вот если бы раструбы как на ДУДУ, было б среза ствола пообъёмней кольцо!
Заряжаться сподручней ведь труд, впопыхах не прилаживай к соплу мехА*. (С ПОРОХОМ)

А на деле всё как-то, ну, не по уму, знай себе колупайся…
Со стволом раскалённым “В ЗАРУБЕ”, благо дело, когда не мешается штык,
А как с ним, сразу и не пойму, разложившись, ну прям, как в лабазе*. (ЛАБАЗ – ТОРГОВАЯ ЛАВКА)
Уже думаешь: “Вот, штыковая скорей бы”, а то всех ведь покрошат и так!
Здесь на поле под пулями мы, выбывали, врага не увидевши вблИзи.
Или нам кузнецы бы скроили, из металла во весь рост, какие щитки.

Та была бы работа - рутиной, “ЗАРЯЖАЙ, ИЗГОТОВКА И ПЛИ!”
Только заняты турки напротив, тем же делом усердно.
Очевидно уже, брат редел наш, и хватались тебе за шинели полы,
Прося помощи сбитые братья, “Ох! Ну стоят ли этого Сербы!?”
Между залпами слышал рыданья, вспоминаешь, аж, сердце болит.
Турок павших не видно, да просто, те идут, за спиной жатва скорби.

Но, чего же молчат батареи? Или ядра свои берегут?
Во! Проснулись, кажись, громыхнув, но куда же глядят канониры? (Страница №9)
Только лишь порубали деревья, бьют по роще куда-то, а не по врагу!
На версту почти мимо махнуть!!! Не пьянЫ ж там вояки, наверно?
Пушкари не с горилки кривые, исполняет приказы редут.
И не зря обучались войны ремеслу, офицеры и в мирное время.
Оказалось, что в зарослях врыли, сами Турки, орудий ряды.

Столь тяжёлых бомбард, не затащишь на склоны.
Разлетаются в щепки вековые дубы, у орудий взрывались припасы.
Бурелом, ну на зависть бобрам, не увидь, чей-то, взор соколиный,
Там угрозы, то быть, нам бы здесь перемолотым просто.
Громыхают, до жилок пробрав, уцелело стволов ихних сколько.
И вставала земля на дыбы, понаделали ядра в рядах наших просек.

Но всё реже в нас “ЧУШКИ” плевала, батарея в горящем леске,
Только взрывы порой там, пламя вскинут повыше, чем кроны.
Вот как печью плавильной, стал укрытия рощи лоскут,
Но исправно лупили по ротам, их орудия лёгкие, в скалах укромны.
Не осталось от нас половины, и потрёпанных турок шеренги близки.
Зарядившись, и шомполы спрятав, примыкали к стволам штык гранённый.

Всё в дыму и пыли здесь, и почти уже напрочь оглохли.
Перерыта вся местность, и местами на трупах горели шинели.
Разве может чужой кто-то ползать? Самочинно пробравшись где лихо…
Так свирепствует и бой неистов, ум, подводит видать, ошалелый.
Только вижу, у ног узловатые пальцы, и прижат за лицо ими, слёгший,
Над трепещущим телом нависнув, пакля лохм* и тряпьё шевелилось. (ВОЛОС РАСТРЁПАННЫХ)

Смачно чавкая, жутко урча, что, забылось на миг и про турок.
Как уж тут не отпрянуть!? Солдат под нежданным его седоком, (Страница №10)
Встретил свой “КАРАЧУН”, весь обмяк, и взяла меня тОропь.
Вскинув голову словно пернатый, озирается та тварь седая, дикА.
Взрыв гранаты ручной, вдруг обдАл ворох тряпок,
Не могло, ни поранить, и ни сделать из тела его дуршлага.

Ведь под боком совсем, разорвало чугунный флакон,
И выходит, прикрыло, пусть невольно, меня самогО.
Но без капельки крови свисал, многослойный его балахон.
Только серо-землистое рыло, перемазано кровью и смотрит змеёй.
Видно, вовсе не знает словес. Непонятно, “она” то была, или “он”?
Не вставая, отпрыгнул, шустро, словно паук земляной.

Я взглянул, уже рядом, сходились ребята штыками,
Фехтование было не долгим, опадали все быстро, встречаясь.
Прорубался нарядный, офицер их, в ливрее расшитой как сканью.
Рубанул одного саблей пО лбу, было слышно, как кости трещали.
Как в ГешпАнской корриде, уходил от уколов, “НУ ШО СЕ ТАКОЕ!?” (ИСПАНСКОЙ (ПО СТАРОМУ))
Я хотел сбить рубаку пальбою, но хранит его зАговор что ли?

Наизусть знает наши приёмы, ох и ловкий же этот СОРВИГОЛОВА.
И теперь у него на пути, оказался и я, оробев.
Умереть суждено парнем юным, я, видать, небеса прогневил.
Всё же счастье решил попытать, метя выпад ему под ребро,
Не пропОрот ударом моим он, как пришпилить пытаться рогами волУ,
На арене Испанца, надежда пуста, так удар штыковой перебил.

Сбивши в сторону саблею ловко, и взмахнул ей со свистом,
Рубануть метил в самое ухо, пригодилась муштра на поляне,
“Чтоб прикрыть себя слева”, “Ты ружьишко прикладом вверх выставь”. (Страница №11)
И сработало, стукнула сухо, по цевью* сталь, не череп проломлен. (ЛОЖЕ ИЗ ДЕРЕВА ПОД СТВОЛОМ)
Слышал, любят они особливо, по макушке заехать отвесно.
Подлетел ТЕСАК взмахом, ну совсем как для колки полена,
Спешно вскинул я блок ввысь, над собой словно жердь для насеста,
Но в обход по дуге свиснув лихо, мне врубился клинок под колено.

Так бы вовсе бедро раскроил, как и мЕтил бывалый рубака,
Успеваю поддёрнуть я ногу в испуге, подтянув под удар голенище.
А по ляжке бы саблей кривой, разошёлся бы “окорок” “ВОО КАК!!!”,
Вот УЖАСНАЯ КАРА ГОСПОДНЯ, здоровенный порез и прикрыть было б нечем.
Так любой околеет в крови, ни к чему добивать, ясно всё без проверок,
Если б резко колено не пОднял, был как будто такому научен.

Тесанул голенище в обмотке, а за ним ещё спрятан был ножик.
Всё равно боль так ногу пронзила, что посыпались искры из глаз.
Быть покромсанным мне, чуть промедли, как держал, поперёк к нему ложем* (ЦЕВЬЁМ)
Толканул от себя я ружьё прямо с силой, об него хоть цевьё расколись!
Им от фески вниз где-то с пол-пЯди*, ЗВЕЗДАНУЛ, не придумаешь лучше.
Кто б подумал, что напрочь не свалит, тот удар, ну ни как уж ни вскользь.

Отшатнулся на пару шагов, словно дрыном большим ошарашен.
Я прикладом махнул по запястью, чтобы выбить тот страшный тесак.
Вбивали ножи из руки прощалЫг, в заварухе кабацкой вот так топорищем.
А ещё он пистолями парой запасся, в них заряды видать приберёг “НА ДЕСЕРТ”.
Перебитая кисть его свисла в обшлаг, сабля, где-то на поле поросшем.
Ухватить он пытался за “ПИСТИК”, но не слушались пальцы, его не достать.

Потянулся к пистолю он левой, cо второго удара прикладом сшибаю.
Видя схватки короткой итог, подбегавший турчонок, опешил, (Страница №12)
И с ружьишком застыл боязливо, “ДА УЖ МИМО ПРОШЁЛ БЫ!”.
Мой от крови захлюпал сапог, схватки с ним не хочу, ещё пуще.
Я такой же, как он, сам “сопливый”, да ещё опершись на ружьё как на швабру.
Ни куда, ни осилю я бег, даже если снаряд рядом рухнет шипящий*. (ГОРИТ ЗАПАЛ В ОТВЕРСТИИ)
Но сигналов слышны переливы, призывают их встать, достав шомпол,
Подравняли шеренги, бок в бок, не пойму, в чём задумка пашИ их.
Только вижу летит справа ЛАВОЙ*, кавалерия дикая с присвистом “ЧТОБ ИХ!!!”

Лихо вклинились те вдоль по фронту, прорубившись от фланга, шли бегло.
Зарядиться уже не успеет ни кто, да и мало кто выстрел сберёг.
Эх! Сюда б наших ФРАНТОВ, но мелькают кирас в отдалении блики.
Всё же зря я грешил на КУТИЛ, там занятье нашлось для рубак.
Разве главный участок наш? Вряд ли! Так хотелось забиться в берлогу,
А поблизости тут ни куста, подлетает ЛАВИНА, кромсая РЕБЯТ.

Пистолеты у турка достать бы, но за ними присев уж не встану,
Просто, кони с налёта затопчут, да и стоя надежды не лучше.
Не дожить мне, пожалуй, до свадьбы, смерть галопом несётся, ВЕСТИМО.
Разбегаются, видел кажись, по паучьи, те “ЧУЖИЕ” , одеты как леший,
“МАВРЫ” мчатся в лучах предзакатных, воплощая всю дикость ВОСТОКА.
Только, кони шарахнулись, НЕЖИТЬ почуяв, и с галопа одна сбилась лошадь.

Подвернувшись другой под копыта, остальные успешно обходят завал.
Из солдат, кто-то мимо бежит, кто штык выставив, насмерть упёрся.
Чаще всадник с налёта их пикою тыкал, чем из них кто “АБРЕКА” свалил.
Сам, такой не представил бы ЖУТЬ, в красоте величавой, “ЗАГЛЯДЕНИЕ ПРОСТО!”,
Разгоняя клубы, что пальба накоптила, на которых лежат лучей солнца слои,
На тебя мчит сквозь дымку ДЖИГИТ, с длинной пикой лохматою на перевесе.
Вдруг рвануло почти под кобылой, это пушки нагнули прямою наводкой “СВОИ”, (Страница №13)

Из редута, почти что в упор, молотили по коннице вражьей.
Хоть и сам там стоял под огнём я, но в нём видел спасенье.
Нёс надежду мне пушечный порт, позади в вале насыпи врезан.
Вспышки бегло прошлись под конями, вот ОДИН кровью вспенин,
Поднатужив последнюю прыть, ковыляет вперёд заплетавшейся рысью,
Подминает, свалившись, КАНАЛЬЯ! Содрогается долго с сопеньем.

Что с моими ногами под ним!? Всё ж, особой не чувствую боли.
Ну а кто уцелел после залпа, те коней посылают на насыпь,
Нелегко, но осилив подъём, там продолжат резню, а не в поле.
Представляются жертвою слабой, у орудий расчёты, покромсают их наспех.
Разве может джигиту обернутся бедой, залихватский наскок, не под пули?
Орудийной прислуге куда против сабель, кто-то спрыгнувши, в панике в низ бёг.

Что творилось за бруствером? Ведь над ним только всадников видно.
То и дело их кони встают на дыбы, седоки машут саблями ЯРО!
“Только вот не возьмёте вы РУССКОГО!” Этим будет потом неповадно.
Полыхнуло, взметнув дым да пыль, запалили видать припасённые ядра.
Уже взрывы слились прОсто в гул, то лафет вылетает, низвергнут,
То ошмётки, со шкурой кобыл, вспышки прыгают, мечутся бодро.

Вырываясь порою из насыпи “с фронта”, взрыв меня присыпает землёй.
Основной шквал затих, только рвАлось ещё изредка.
Конь уже надомною не фыркал, и я даже почти разомлел.
Батарея горит позади, бой сместился уже далеко, вроде как.
Хорошо у войны на задворках, темнотою, небес свод зиял.
Колкой россыпью весь “ИЗЗВЕЗДЯСЬ”, Только чую, кажись, ВУРДАЛАК…
(Страница №14)
Подбирается, среди Умерших, крАдучись, к обессиленной, лёгкой добыче.
Весь задёргался конь “МОЙ”. Ну неужто, ещё жив бедняга?
“ЧУР МЕНЯ!*” шепчу к родичам, Вы уж пращуры древние мне подсобите! (СЛОВЕСНЫЙ ОБЕРЕГ)
Зашипел на заклятье “покойник”, теперь вижу, находится он где.
И другие, в крови морды чьи, не в своей же, наверно, в солдатской.
Посильнее налёг бок на ноги, тяжелей стала туша в подпруге*, (КОТОРОЙ СЕДЛО КРЕПИТСЯ)
А над нею утробно рыча, волк, который “трофея” глодал кость,
Воздымался, обед охраняя, это он коня мёртвого дёргал.

Вой разносится от батареи, там на кромке, на фоне огня,
Над пылающим бруствером, силуэт волка двигался статный.
Отозвался ему воем третий, это чудо, что хищников пал не спугнул.
Не увидишь такого ты в бодрстве, и подумалось, БРЕД, может статься,
Но ведь чувствую тушей припёртый, как толкнул её волк, сиганУв.
Зря посмели те дерзостно, на угодьях чужих, для себя искать сытость,
К ним рванули и прочие с прытью, как к атаке принявши сигнал.

Пронеслась свора дикая мимо, по россыпи воинов павших.
Cлышу только грызню, но не вижу, как голову я извернуть пытался.
Ну, победы желать здесь кому мне? Кто б хотели, пришёл бы по души, по ваши?
Ох, и узок сейчас горизонт, закрываем завалами тел весь.
Головы не поднять над “кониной”, да тьма загустела под вечер.
Затухает горение, знать , деревянной обкладкой чадит редут тлея.

Разливая свой отсвет багровый, по неровной округе всё слабже.
В отдалении, что растянулось изрядно, уже, кажется, вовсе затихла пальба.
Думал, “вылезти, что ли, попробуй”, да и вроде, не слышится нежить.
Головою верчу я, окрест озираюсь, “Вот бы чёрт, свои своры прибрал!”
Холодок пробегает по рёбрам, Я застыл “Нападайте Вы! Ну же!” (Страница №15)
Блики глаз всполохи озаряли, чьи бы ни были, но при раскладе любом,
Вряд ли будут они дружелюбны, в забытьё провалился, как будто контужен.

Пробивается чрез приоткрытые веки, неужели свет яркий дневной!?
Припекает ЧУМАЗОГО солнце, кое как, но глаза разлепил.
Я замечен солдатом турецким, шевеленьем моим тот “абрек” удивлён.
Не похоже, что злится, видно с боем ушёл его ярый запал.
Как у них там в плену? интересно, только, лишь бы живым довели.
Знаю, тяжко в “Султанстве”, Не представить, чтоб был янычар незлоблив.
Они бродят по пОлю, тарАщась*, по каким таким ихним делам? (КРИЧА)
Вот наверно, глумится слетятся. Слышу, пусть неразборчиво наши слова.

Или бродят сейчас неприкаянно души? Тех, кто давеча мёр здесь.
Но, нашедший меня, кого кличет? Отрешённости нет в нём ЗАГРОБНОЙ.
Удивило, случилось что дальше, подбегают СВОИ, они тоже чумазы.
“Как же ты оказался под клячей?” “Не боись, аккуратно всё зробим”.
Подпихнули приклады под тушу, благо дело, на мягком лежим чернозёме.
Вот, а ты не особо-то и покалечен, рычагом приподнЯли конягу под рёбра.
И меня взявши под руки, тащат, а тем временем я брань цежу через зубы.

Больновато, конечно ногам, но как радостно стало и ЛЕПО на сердце!
В сапоге кровь спеклась колтуном, пережал её ток вес конины.
Что СВОИ подошли помогать, так нежданно, что впору уж поостеречься,
То не сон ли? Но ВОДКИ глотнув, напрочь, давешний морок покинул.
“Ты на флягу особо-то не налегай”, “Перебором до смерти, чреватое средство”,
“Лекарь наш как заправский КОЛДУН, ПОДЛАТАЕТ, потерпишь, покамест”.
На носилках влачат по лугам, но и Турки там ходят “ВОТ ЗДРАСТЕ!!!”
“Мы с опаской на них не глядим, сговорились штабы наши ПАКТОМ”.
(Страница №16)
Те, своих собирают подранков, авось, в СТАНЕ ОСМАНСКОМ подлечат.
Тоже люди ведь, хоть БОСУРМАНЕ! Не бросают живых на поживу ворОнью.
Помогали мы с ними друг другу, звали к их “НЕДОБИТКАМ” кто был недалече.
Обе армии НЕ ПОСРАМИЛИСЬ! Как ШТАБЫ не затеяли битву вторую?
Но уж слишком вчерашний день ДОРОГ, будут думать пока, “ИМ ДЕЛИТЬ ЧТО?”
Пробираемся, где, бой смерть сеял, огибая растянутый вал БАТАРЕИ.

Видим старые чьи то останки, не солдаты, лежат что повсюду,
Средь разодранных рубищ, что к тому же истлели порядком,
Человечии мощи желтеют костями, и разбросаны лохмы седые.
Не иначе отрыли из гроба, не пристало, с чужим даже предком.
Не заметили, череп его частоколом оскален, да и молча, в носилках сидел я.
И ещё, в стороне вон от груды, распластался, разметанным прахом,
Почти напрочь весь череп расколот, кости, словно умЕрших задолго…

Почти буро-землистого цвета, да к тому же как сучья извиты.
Оживились мои “Компаньоны”, увидав, что не меньше ДИВНЕЕ,
Чем куски мертвецов уже ветхих, средь следов только давешней битвы,
Столь же трудное для пониманья, там ВОЛЧАРА разодран на двОе,
Просто выдран живот был, рассудили: “Похоже на взрыв то по виду”.
“Разве быть тут могло по иному?” и другой развалился на взрыва отвале,

Свесив морду в воронку, кровь спеклась, свиснув коркою бурою в пасть.
“Не иначе осколками ранки, понаделало, с боку вон, дырок по пять”.
Я-то вижу, похоже на РУКУ, что когтистыми пальцами в рёбра впилась,
Глотка выдрана ВУРДАЛАКОМ, далеко окропив брызгал пульс.
И земля запеклась, той бурел ком, по воронке тянулся как пласт.
Друзья шутят: “уж коли забрёл к нам, разделил он и долю сполна”.
(Страница №17)
Рассуждали ещё, что совсем ошалев,
От пальбы непривычной, они заметались.
Раз их в бой занесло, можно и пожалеть,
Искромсало разящим металлом.
А я в лагере ждал свой черёд в лазарет,
Насмотрелся, что делал бой с телом!
Как же люди и вправду должны озвереть!?
Чтоб, калечить друг друга тянуло!

Мою рану хирург расписал словно гладью,
Распрощался со временем и с хромотой.
Вижу, смотрите “НОГУ КУДА ДЕЛ?”,
“ЕСЛИ ВСЁ ОБОШЛОСЬ С МОЕЙ РАНОЙ ТОГДА”.
Вот он шрам мой на левой, глядите,
Приспустил голенище, “ НА ВЕЧНУЮ ПАМЯТЬ ЗАРУБКУ ОН ДАЛ”.
О “КРЕЩЕНИИ БОЕМ”, там мне повезло где,
Отдохнул, на полгода уволенный от ратных дел.

Так осталось загадкой поныне,
Что за храм на уступе, сакральный?
Как построен? Совсем не понять мне,
Коль туда не забраться бескрылым.
Что за паства? Какими попАми?
Наставляется там. Или это МОГИЛА скорее?
Почему поселение врезалось в память?
Ну и как же дома не заселят крестьяне?

Ведь добротна стен каменных кладка,
Да и земли вокруг благодатны. (Страница №18)
Отчего же соседи сторонятся с оглядкой?
Может всё же хозяин поблизости где-то?
Жизнь, быть может, селяне ведут не далёко?
На глаза не являясь, ДОГАДАЙСЯ ПОЙДИ ТЫ,
Что за сущность они? Что за лихо?
Их заставило дружно прочь из мира податься.

Ну а нежить ту, в образе нищих,
Я и позже в походах не раз замечал.
Появлялись к дурному они, не иначе.
Не срываются с места “по мелочам”.
А как чуют: ЧАС БОЙНИ ОГРОМНОЙ НАМЕЧЕН,
Их в то место, похоже, как зовом влечёт.
Отведут глаза* они в сторону нашим, (НАРОДНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ, ЗНАЧ. ЗАГИПНОТИЗИРОВАТЬ, ТИПА)
Мало кто уследил за присутствием этих ЛИЧИН.

Им раздолье, когда суматоха,
Бой в разгаре, и мало кто выживет, ясно.
Те порою в прыжке и стоящих сметая,
Кровь вбирают, но брезгуют мясом,
Как и мёртвая кровь, уже вовсе не то им,
Для той нежити ведь сами трупы опасны.
Не спасает от них крест нательный,
Но боятся касаться тел после.

Было дело, однажды стояли осадой,
Обложивши, как логово, крепость.
Без авралов, дозреют они “в печке снедью”.
Не бросал нас на стены нахрапом, (Страница №19)
Когда мог, нас пытался сберечь Александр,
Без нужды с нас не требовал ХРАБРОСТЬ.
Хуже нету, за стены враг коли засядет,
Под огнём туда худо уж больно взбираться.

Когда камни и пули на встречу,
С высоты же спихнуть норовят.
С колокольни глядеть тоже страшно,
Но с неё не толкают, а там час не ровён,
Обольют кипятком, сбросят крючья,
Когда ты по верёвке забрался наверх.
Лучше чтоб канониры корячась,
Заряжали тяжёлые ядра, супостату на вред.

Понаделаем в стЕнах прорех,
А за ними пускай полыхают пожары.
Штурмовать подождём до поры,
Пусть ослабнут они, перемрут с НЕДОЖОРА.
Пресекали попытки пойти на прорыв,
Из под нашего им не пробраться НАДЗОРА.
Но и нам эта крепость как кость поперёк,
“Ну когда уж до СДАЧИ вояки дозреют!?”

Замечать как-то стал, находясь в карауле,
Что по стЕнам сновали как тени,
И в пробоины от артиллерии крАлись,
Под покровом ночным, вурдалаки, не те ли?
Узнаём, то, что Турка косила ХОЛЕРА,
И завален был двор, источая зловонье, телами. (Страница №20)
Белый флаг уже в скорости реял,
Мы брать в плен даже их не хотели.

Ох и жАлки остатки того гарнизона!
Еле живы бредут доходяги, недужны.
Ко своим пусть плетутся, уже горе зная.
Опосля и не вспомнят без дрожи,
То сиденье, в хворобах погрязнув,
Где орудия стены крушат, и надежды,
И “ШАЙТАНОВ” в ночИ, что товарищей грызли,
Сколько их, кто до сдачи не дОжил.

Мы не стали в ту крепость вселятся,
А закрытой оставили, на карантине.
Гарнизоном снаружи остались солдаты,
Ведь война не закончена, как ни крутите.
Но к концу видно стало, идёт то.
Не даёт нам БАТАЛИЙ покуда противник.
Лишь с наскока, порой залетят в тыл,
Так, пощиплют, и дёру до дому, ретиво.

Тоже смертники, видно, лихие,
Вызывались в такие вот РЕЙДЫ.
От ответной стрельбы уцелеть не легко им,
А гусары – задиры погоне и рады,
Догоняли нередко, хоть сами холёны,
Но СОРВИГОЛОВА, это долг их породы.
Вот однажды я пулю “поймал” под колено.
Тяжело вспоминать то, по правде. (Страница №21)

Был солдатом, без малого, года четыре.
Предлагали остаться “ПРИ КАШЕ”,
НО ХВАТИЛО МНЕ! БЫЛ ЧЕМ ТЕПЕРЬ Я!?
Уцелеть до того сумел как же!?
Да, не стал я как многие прочие трупом.
Господа на досуге о таком пишут книжки,
А другой бы свой разум до чёртиков прОпил,
Ну а я, как ни как, ЗДЕСЬ ПРИКАЗЧИК.

Оживились, дослушав рассказ, РОТОЗЕИ.
Прокатился по сборищу гомон,
Там сочувствие слышалось в ропоте, знамо,
Да ещё уважение, “ВЫСТОЯЛ ГДЕ ОН!”
“Самого, не прибила бы оторопь в землю?”
“Или б вовсе уже не побёг ближе к дому?”
Кто-то думал, “примерив” ту смелость,
Ну а кто видел в стойкости, ДАННОСТЬ.

Не до отзывов было там парню,
Не до реплик крикливых, и ора,
Он стоял такой бледный, понурый,
ЕМУ ДОЛЮ ВИДАТЬ КАРКАЛ ВОРОН.
Уже скоро к баланде, да к нарам,
Из избы будет РЕКРУТОМ выдран.
И в казарму, одетый по форме,
“УнтерАм” на поруки сдан в роту.
Часть 2 УМЫКНУЛИ
Да куда же ещё!? Раз такой недотёпа. (Страница №22)
Осерчав, распекал нерадивого, барин.
“То сестрёнка с его недосмотра утопла”,
“А теперь вот корова хозяйская съедена “БУРЫМ””
“Эх, щас время не то”, говорил он, “а то бы”…
“Запороть тебя здесь за амбаром!”
“Помню, “мелким” хотели украсть тебя в табор”.
“Уж не знаю, зачем присмотрел тебя бАро?” (ГЛАВА ЦЫГАНСКОЙ ОБЩИНЫ)
(ДАЛЕЕ ФЛЕШ-БЕК, ПОКАЗ ПРОШЛОГО)
Не к добру, за деревнею встали кибитки!
Вот свалилось соседство заботой!
Но работу не бросишь. Как быть-то?
Лишь немногих оставишь следить за постоем.
Непорядок заметил завсегдАтай кабацкий,
Горький пьяница, бывший и ныне в запое.
Побежал на покос у околици близкой,
Там народ всполошил, причитая в запале:
“Те, мы все кого знаем по пляскам”,
“Ох, похоже, замыслили злое!”

По деревне досуже разбрёдшись,
Они всюду снуют воровато и ушло.
То в овине проделают бреши,
Если что-то доступно, упустят неужто,
Сволокут на закорках барашка.
Не разжиться им здесь, уж ахти каким, кушем.
Кто остался в домах, не приветливы к пришлым.
Топоришко быть может, в ход пущен.

Только вот, на дворе у Трофима, (Страница №23)
Его сын лет пяти на крыльце.
Ну неужто для них был товаром?
Ведь зачем-то в калитку они прокралИсь.
Пошептались, потом отворили.
Заходя, развели как вороний грай ляс,
Будто диво какое узрели впервЫе,
Обступили, и хвать его словно кролЯ.

В раз примолкши, цветастой толпой,
Поспешили, туда, где обозы.
А напротив, мужик непутёв в хате пил.
Не решился за ними кидаться “борзою”.
Огородами он впопыхах до полей,
Понимая, что только “гуртОм” образумят.
Там ещё, он давно уж прослывший треплом,
Объяснялся под смех, словно как на базаре.

И хотя запинался, и сбивчива речь,
Недоверие, всё же тревогой развеял.
“Ну, держись! Если в чём-то соврёшь!”
“Нас зря скликивал, разве впервые”.
“Мой сынишка у них, как какой “магарЫч”!”
“Ну, давайте, за ними резвее!”
“Надо было и раньше гнать вилами прочь!”
“Те не знают ещё: мост прогнивший развален”.

А иначе ни как, не догнать бы ораву .
Кто в подводах, а кто на конях без седла,
Пять кибиток нагнали только у переправы. (Страница №24)
Их ведунья такого предсказать не смогла,
И куда им сподручнее было бы править.
А сейчас причитает, толпа их смуглА,
Мужики в ряду заднем стоят с топорами.
Бабы их голосят, их стихия скандал.

“В этом мы неповинны, совсем ни при чём!”
“Зря на нас непотребство такое грешите!”
“Но в кибитки соваться не смей! Проучу!”
“Занедужишь совсем, сам себе горе ищешь”
“Не слыхали Вы разве про ПОРЧУ ещё?”
Да и впрямь, пробирал взгляд горючий.
Замешательство видя, ТОВАРИЩЕЙ прочих,
Так нашёлся один, и бодрил других вот чем…

“Ну куда Вы, заклятьем грозите крещённым?”
“Берегут нас небесные силы от чар!”
“Подобру допустите перерыть тряпьё ШМОНОМ”
“Не найдём, дак, отпустим тот час”.
Придавали слова те крестьянам решимость
“Дело правое их, а цыган одичал”
Бесновался медведь на арбе зарешёчен,
Бился в этой ограде, истошно рыча.

А тем временем люд прибывал,
Собирались селяне с угодий окрестных,
Что крещённого дитятку на обряды свои,
Обнаглели бродяги те, скрАсти.
“Появился бы что ли урядник. Ведь зван?”… (Стр №25)
“Поднабрал бы, сюда едя, скорость”…
Уж цыганам желать было в пору, да зря,
Не подумал власть кликать люд русский.

Пыль поднявши, вон правят подводами,
Из другого села у дороги большой,
Куда замуж девице быть выданной,
То удача, они ведь всегда с барышом.
Женихи их по тамошним меркам завидные,
К тридцати уже кто-то с брюшком.
Урожаи как прочим им были землёй даны,
Драл налогами барин семь шкур,

Аккурат, всё как в сёлах соседних,
А хозяйства другим ни чета, только крепнут.
Там двор каждый скотины со стадом,
Оторочены избы резьбой благолепно.
Так богат их приход, прочим стыдно,
За церквей своих, вид непотребный.
Да и БАТЮШКА их привечаем в СЕНОДЕ.
Говорят что, давно ему в город пора бы.

Повышение прочат по службе духовной.
Он же сетует: “Как же покину я паству!?”
Он для каждого нужное слово находит,
И не водится даже в селе этом пьянства.
Про него и завистник не скажет худого,
Прихожан его, чем-то обидеть опасно.
По околицам смутные слухи ходили, (Страница №26)
Только, кто поручИтся, что те, не из ряда НАПРАСЛИН.

Да, конечно они браконьеры,
Все разжиться, не прочь, зверьём диким.
У крестьян упрекнуть того в пору,
Кто не ставит капканов, “ну кому повредит тем?”
Пусть стращают запретами БАРЕ,
Ты пушниной порадуй жену привереду,
Ну а лучше продать на базаре.
Не осудит никто за куницу, бобра или выдру.

Тут давненько разносит другое молва,
Что не только лишь ходят на зверя,
В день базарный купцов на дороге ловить,
Те повадились. Слухи рождаются зря ли?
Расставались купцы с наторгованным, и с головой.
А следы все в лесу зарывались.
Сей обычай народ у дороги уже долго вёл,
Не забросив, при том, и поля зерновые.

От дедОв унаследовал ремесло своё ЛЮТОЕ.
Кто артачился, или буянил кто в раже запойном,
Кто в селе том с другими не ладили,
Не могли оставаться в общине “держателем пАя”,
Не держали там так же и лодырей,
“Чтоб богато бездельник жил!? Чужаки не слепые”
Покумекают, люди в совете СОЛИДНЫЕ,
НЕРОДИВОГО в хате вместе с жинкою спалят.
(Страница №27)
“Мало что ли везде по земле горит изб?
От лучины упавшей, иль выпавших Углей”.
Поколения длился вопиющий гротеск,
Хлебопашцы, а вовсе не какой ни будь “БЕГЛЫЙ”,
Истребляли проезжих, в “крепостных” не грустя,
“Если БАРИН зарвётся, его убрать долго ль?”.
Говорили что, даже рабов держат, из городских,
При скотине в хлеву, нацепи, полуголых.
“Слишком часто уж, не промышлять” – кредо их.
ИСПОВЕДНИКАМ исстари те конечно не лгали.

“Знали меру они”, не отвадить проезжего напрочь,
Всех на торг по другому пустив “БОЛЬШАКУ”*. (БОЛЬШАЯ ДОРОГА)
Чтоб баланс сохранить в сопряжении ПОПРИЩЬ*, (ЗЕМЛЕДЕЛЬЦА И РАЗБОЙНИКА)
А на прочих дорогах другие ждут куш.
И торговцы сбивались в обозы*, оружие пряча, (ОБОЗ – ВЕРЕНИЦА ИЗ НЕСКОЛЬКИХ ТЕЛЕГ)
С лиходеем, готовые драться за гуж*. (ГРУЗ В ТЕЛЕГЕ)
Только если разбойная друг за дружку порука,
Не изжИта совсем, как глядишь:

Значит, всё тки освоили штурмы внезапны они,
И бойцовские навыки, рукопашной приёмы.
Не податься на Волгу уже “ДОБЫВАТЬ ЗИПУНЫ”, (ЗИПУН – ВЕРХНЯЯ ОДЕЖДА, ИНОСКАЗ. РАЗБОЙНИЧАТЬ)
Лиходеям осталось занятие в ближних районах,
Мир дремучий, зловещий, сохранив за плетнём,
“Добродетели древности” что записаны в рунах,
Коих ВИКИНГ держался в архаике, что зла, темна,
Столь естественны были что, в исторической рани.
(Страница №28)
Много где столь недобрые жили обычаи.
И в Британии, в век королевы Виктории славный,
Только ждали поживу там не при обочинах,
А где волны неистово бьёт ветер в скалы.
Разбивались суда когда бурею бешенной,
Из прибрежных домов как на зверя подранка шакалы,
Население лезло к воде, где скарб выброшен.
А живым выбирался на берег тонувший уж коли,
Добивали, чтоб ценности брать мешал.
Говорили несчастные, “Забирайте поклажу!”,
“Жизнь дороже, нам здесь уж не до барыша!”
Заверений не слушали, избегая судебных коллизий,
Устраняли возможных истцов, бив багром по башке.
Меж штормами народ тот своей колеёй жил.

К заварухе упёртой с Цыганами,
Подлетели те всадников и подвод вереницей.
Деловые, без свиста и гиканья,
На подъезде как веером все развернувшись.
Обогнули, со всех сторон, нагнанных.
“ААА, ПОПАЛИСЬ ВОРИШКИ!!!”
Молвил, спешившись, тот, кто за главного.
Да и Русских подернуло словно холодом в речке.

“Услыхали мы весть про Ваш случай плачевный”,
“Как “своим” не помочь? Тут как тут”,
“А из Вас не ахти собралОсь ОПОЛЧЕНЬЕ”.
“Как самих до сих пор перебить не хотят?”
“Хоть Вы рослые парни, и ширОки плечами”, (Страница №29)
“Вас Цыган перерезал бы словно котят”.
“Что же медлите Вы, раз поймали с поличным?”
“Ведь в былом дюже Ваша порода крута” .

Видя, что изменилась ситуация в корне,
Сделал вывод “МАТЁРЫЙ” из кочевых,
“Не сберечь уголков уже будет укромных”,
“Разговоры тепереча им ни к чему”.
Понял он, что вот эти другие, нагрянув,
Взяли сходу бразды, остальных подчинив.
По Цыгану видать что “КРЕМЕНЬ” он.
Ум житейский немалый во взгляде чернел,
Лет за сорок слегка, ладно скроен,
Волосатой ручищей опёрся на вил черенок.

Как толпу разогнать рассудил прозорливо,
Поразить надо сборище в самый костяк.
Билась в клетке тогда же истошно зверина.
В щепки дыбился пол деревянный в когтях.
Будто землю лесную на нюх разрывая,
Словно хочет дорыться до мяса куска.
Детский плачь, кажись, слышен за рёвом,
Вот запущенной лапой поддета доска,

Дыбом встала она, поддалась, затрещавши,
Когда “Бурый” всем телом рванул,
Что спиною откинулся к прутьям решётки.
Шелудить начал лапой в проломе ревун.
Тут уж явно из пОдпола клетки крик жуткий. (Страница №30)
Лапу зверь вынимает с кровавым рваньём,
На когтях подцепивши клочок от рубашки.
Тут рванулся к ограде Трофим.

Кол с разбега вогнал между прутьев,
Тот упёрся как в стену в грудину.
По селу подлетели, смекнувши, собратья.
Уж медведь снопом кольев придавлен,
Только в клетку ни как не забраться.
Громыхнуло вдруг сбоку, обдав прутья дымом.
Мушкетон, сбережённый, несмотря на запреты (РУЧНАЯ “ПОЧТИ ПУШКА”, С КОРОТКИМ СТВОЛОМ)
После войн не такое доставалось задаромЮ

Находился в руках чужака с придорожья,
И курилось ещё “ПУШКИ” жерло.
“Кто ж ещё бедолагам удрУжит?”
“А у Вас-то такие штуковины есть? Неужели?”
То сказав, как в столбнячной он дрОжи,
Или будто змеёю за шею ужален,
Изогнулся, кряхтя парень дюжий.
Из загривка торчит ручка шила.

Дал сигнал насмерть биться своим,
Тот, кто был как вожак у Цыган.
Кто с ножом как для резки свиней,
У кого то старинный чекан*. (ТОПОРИК БОЕВОЙ)
У врагов арсенал припасённый с войны,
Из возов быстро выхвачен он,
Только залп больше женщин свалил, (Страница №31)
Парни их словно “голову очертЯ”*, (ОБРЯД ПЕРЕД БОЕМ, БЫЛ В ХОДУ У СЛАВЯН)

Подлетали к противнику юрко зигзагами,
Кто- то мечет ножи ещё издали.
У лихих селян тоже припасённые загодя,
И клинки, и топорики, из за пояса сзади тел,
Появились внезапно, они прятать их знали где.
В ход пускать не тушуются эти оседлые.
Среди той суматохи глаза в глаза,
Устремили в рассудочной злости их лидеры.

Вилы вскинул Цыган, смуглолиц,
Дёрнув за черенок к сторонам,
Пополам тот раздался, обнажив клинка лист,
С обоюдной заточки, прямым остриём.
Но и часть, ту, что с вилами он не кладёт,
Как рыбак – “ретиарий” тешил Рим в старину,
Ей орудовал левой, словно здесь Колизей,
По оружию в каждой руке, духом остервенев.

Принимая удар между зубьями в вилы,
Сам клинком нападавших разя,
А когда его выпад другие сбивали,
Он мог вилами с левой колоть в тот же раз.
И видать белокурый разбойный вожак особливо,
Наторел в мастерстве боевом “СКОБАРЯ”*. (“ЛОМАНИЕ СКОБАРЯ” СТИЛЬ КУЛАЧНОГО БОЯ)
На гуляньях смотреться могло как забава,
Если бой кулаками попадал под запрет.
(Страница №32)
Под трещотку и дудки в кругу на гуляньях,
Вечерами, бывало, хлестались в пол силы.
Уходить упражнялись от ножей оголённых,
А случалось, неловких, что и полоснули.
А теперь, на его мастерство, если глянуть,
Подивишься тому смертоносному “плясу”,
Уходя от ножа, он захлёстывал дланью,
По виску нанося, стороной тыльной пясти.

Треск, как будто ломается хворост,
В стороне и селяне крестились “ЧУР МЯ!”
А Цыгане, таких увидав пару схваток,
Что кончались стремительно, не в их пользу причём,
Без оружия враг, только вроде хвостатый,
Мысль мелькнула невольно, “НЕ ИНАЧЕ ЧЁРТ ОН”.
“Удавалось которому среди Русских сховаться”,
“А теперь упивался побед чередой!”

С ним не ладилось коли, так, в драке “очной”,
Рассудил, кто пред ним оказался теперь,
Поразить его слёту наверно сподручней,
И метались саженей с пяти топоры.
Головою ушёл, по плечу саданув топорищем,
Поскакал по земле, тот, что брошен сперва.
Следом тут же другой, ход рассчитан,
Обмануть и заправскую прыть бросков парою в раз.

Та сработала справно задумка нездешних,
И второй угодил прямо в грудь остриём. (Страница №33)
От удара тяжёлого сделал назад шаг,
Но по чуду какому-то на ногах устоял.
Не воткнулся топор, а упал без задержки.
Под прорехою ткани, блеск кольчуги стальной.
Кто такого мог ждать при реалиях ?
Чай не древность какая, а в глубинке село.

Те, кто сделали топорами броски,
Без оружья оставшись, рассыпались в стороны.
Устремился Цыган словно викинг – берсерк*, (СРЕДЬ ВИКИНГОВ ОСОБАЯ КАТЕГОРИЯ, СВЕРХ СВИРЕПЫХ)
У него на пути оказаться, охочего сдуру нет.
Но вожак русаков ещё что-то сберёг,
Из сюрпризов разбойного, ремесла их старинного,
Его встретив, с охоты не вернулся барчук,
Хоть с ружьём был и в войнах обстрелянный.

Норов слишком уж он задирал на крестьян,
Ну не то, что степенный отец его, барин.
Вот и нынче момент, в аккурат, взять кистень,
А иначе не справится с воином – бАро*. (ГЛАВА ОБЩИНЫ, ОТСЮДА “ЦЫГАНСКИЙ БАРОН” ПОШЛО)
Даже если бы раньше им начал “косить”,
Всё равно оказался бы ловко поборот.
Врагов много ЦЫГАН положил уж костьми,
Лучше многих обучен он хитростям бранным.

Только ход что совсем неожидан,
Смог врасплох того БАРСА застать.
У селянина заткнут за его кушак сзади,
Был кистень, он как будто хвостат. (Страница №34)
Дёрнул быстро, такое бывало в засаде,
И грузило петлю описало, свистя,
За мгновение врезалось, где кудри сЕды,
Его даже не видно на подлёте к виску.

Помахавши, побоище атаман довершил,
Жались женщины только к кибиткам.
А разбойная братия скарб цыган вороша,
Уж решили они: “с уцелевшими быть как”.
“Из земли, не достанет авось, ворожба”,
“Поквитаемся уж за убитых собратьев!”
Пусть те пали костьми в обоюдной вражде,
Не приемлет озлобленность точки зренья обратной.

А и впрямь, отодрали когда половицы,
Разваливши решётку, и тушу* спихнув, (ТУШУ МЕДВЕДЯ В КЛЕТКЕ)
Сын, весь кровью медвежьей политый,
И с разодранной сам, до лопаток, спиной.
Непонятно лишь: “Чей они слышали плач там?”
Он опоенный зельем беспробудным спал сном.
На монетах, средь пакли распластан.
Денег спрятанных, хватит деревню купить всю, сполна.
На бумагу не зарясь, копилось там злато,
И монетой одной не разжиться крестьянам с полей,

Ну а тут, между днищем и полом,
Под сокровища СТРАЖЕМ НЕВОЛЬНЫМ – МЕДВЕДЕМ,
В лучах солнца монеты играют как пламя.
Поколения злато копилось здесь, видно. (Страница №35)
“Ну и ну! Босоногий народец, опальный”
“Побогаче господ, и не думали, ведь мы!”
“Эй народ, подивились немного и полно!”
“Не для Вас собирали сокровища “ВЕДЬМЫ””…

Молвил жёстко заправский вожак.
“Пацана забирайте, нам не нужен довесок”
“Это Вам повезло, простакам, ещё как,”
“Помогать и соседям своим деревенским…”
“ЗадармА не с руки, хоть бы и за щенка”.
“Потерявши своих, показал не ровён час”.
“Разживись, только лишь золотыми, что у них за щекой”,
“Запросили бы сами, тогда за урон с Вас!”

“За полёгших общинников, наложили б оброк”,
“Оказалось всё Ваше село бы у Нас кабале”.
“Ну, уж ладно, “наследство” оставил барО”.
“Не монетки какие, что зашиты в каблук”.
“Всё же я не совсем уж бездушный бирюк*” (ВОЛК)
“Отпущу восвоЯси, помятуй, как был лют!”
“Как трепаться потянет, язык прибери”,
“Иль по Вам, наша совесть не будет болеть”.

Со словами, он руку в пролом опустил,
Зачерпнувши монет окровавленных горсть.
И обратно ссыпАл их, улыбка ползла по устам.
“Ну, тапереча можно и глотки не грызть”.
“Не сказать, что бы промысел этот постыл.”
“НО, НЕУЖТО НА БОЛЬШЕЕ Я НЕ ГОРАЗД!?” (Страница №36)
“Да и слово “ЗАКОН”, уже звук не пустой,”
Этак выловят скоро, ЧЕРЕВАТА ИГРА”.
Окликает Трофима “Эй селянин, постой”,
“Вот монетку лови, жив пацан, не горюй!”.

Пожилая цыганка прислонившись у спиц колеса,
Засмеялась словам, и всем сделалось жутко.
Билась сдавленным смехом в горле кровь, клокоча,
Она цедит слова: “НАЧИНАЕТСЯ ЖАТВА!”
“Разве выживет кто? Так медведь искалечь”,
“Но уверена что, БУДЕТ ЖИТЬ “ВАШ”!”
“Ваше бремя теперь он, сыскали коль уж”,
“Ну а если помрёт, Вы его не жалейте”.

“Только так повезти, может разве!?”
“Слишком цепко впилИсь, СИЛЫ, в мира канву”,
“С под изнанки исторгши ОТРОДЬЕ”,
“Вы растите подменыша, мОрок держит давно…”
“Вас в объятьях, пока что не дразнит”.
“Не смогли бы конечно словам нашим внять”,
“И моих не упомнить Вам слов, всё до разу”,
“Помянёте, когда облик истинный к Вам повернёт!”

“Мы хотели, признаюсь, что сами”…
“Его силу “объездить” для племени нужд”,
“Но по вкусу ему Ваше более сено”.
“В землю эту он врос, из неё то и вылез в мир наш”.
“Всполошились его удержать БЕСОВ СОНМЫ”.
“Вызреть должен он здесь как в оплётке грибниц”. (Страница №37)
“Нами гуж, за который взялись, не осилен”.
“Ибо сверх разумения нашего, сюда что-то привнёс”.

........
........
........
........
........
........
........
........

“Ну что встали!? Валите до дому!”
Окликает смущённый народ атаман.
“А у нас ещё дело осталось одно тут”,
“Надо будет закончить разбор дотемна”,
“Из их шмоток, не всё наши бабы наденут”.
“Об обновках проели плешь на темени нам”.
Мысль возникла одна, куда им пустить деньги,
Обмакнув напоследок бИло* у кистеня. (НУ САМ ЭТОТ “ГРУЗИК” НАЗЫВАЕТСЯ)

“Можно будет построить в уезде факторию”
“Ситцы чтоб набивнЫе* там ткать”. (С НАПЕЧАТАННЫМ РИСУНКОМ)
“Этак будем степенными, старыми”.
“Чтоб работали люди на чугунных станках”,
“Наши дети БЕДОВЫМИ уж не будут ОТОРВАМИ”,
“Видя мир городской через льдинки стекла”.
“Понукать будем людом работным теперь вольны” .
“В господах у детей будет жизнь столь легка”, (Страница №38)

“Что до сотни, неверное, проживут они, лет”,
“Не кладя голов в войнах, как при титулах БАРЕ”,
“Кителя поставляя с золотом эполет”,
“Да мундиры попроще, для солдат царя бравых”.
“Только ДЕЛО потянет не любой же ведь ПЛУТ”,
“По кровИ нашей бродит, ищет выхода “БУРЫЙ””.
“Откупиться от барина можно, не назначить оплат”,
“От натуры своей Вы не купите “ВОЛЬНОЕ ПРАВО””.
Кровь распробовав, зудом мучим палач,
К ремеслу на досуге потянут душИ уж порывы.

Мужики удалялись к себе, без оглядки.
“Хоть, вернули мальчонку, отчего тяжело?”
Шёл у воза Трофим, сына голову гладя,
Потихоньку, опоенный, тот оживал.
“Ну чего несла ведьма!? Аки ангел в окладе*” (НА ИКОНЕ)
“На него посмотреть, дух замрёт жаловлИв”
“Разглядят они разве же ЖИЗНЬ по колодам!?”
“Разве счастье приносит, для них, вещий взгляд?”

Подбегали к ним бабы на встречу,
Растревожены шибко за своих мужиков.
Но все целы, как будто, плетутся от речки,
Благосклонной, судьба оказалась, неужто такой?
Кто там не был, тем скажут: “Не стали перечить”.
“Воротили без ропота. Ну чего ж толковать?”
“А стрельба? Что слыхали? Подсобили “братишки””,
“Припугнули, пальнувши пониже лаптей”. (Страница №39)

Часть 3 “Беззаботное детство”

Шли, там бывшие, больше молчком,
А встречал кто, “народ бисов” кляли.
Занесли пацанёнка к старухе лечить,
Без нужды, обходили её дом окольный.
Раны рваные шли от плеча до плеча.
“Что ж к ПОПУ не идёте? Помощь надобна коли”.
“Подношенья привык он “за так” получать”
“А ко мне благосклонны, когда Вас кольнуло” (СЛОВА БАБКИ)

“Но сейчас недосуг о судьбе мне ворчать”,
“На дворе дров колите и ставьте котёл”.
“Мои средства неведомы барским врачам”.
Говорила она, трав отвар клокотал.
Принимаясь пестом то и дело вращать,
Это бурое варево, в гущу глядЯ.
“Не ошиблись, заботам моим поручив”,
“Ну а сами ступайте, здесь ребёнка клади”.

Из за леса, у речки вставал дыбом дым,
И закатное небо окрасилось заревом.
“Утомились сегодня, по домам все идём”.
“Ни чего, ни свершили сегодня зазорного”.
“Да и кровь человечью не лили ведь мы”.
Только тягостно как-то, смятенье заронено,
Той цыганки словами, для гложущих дум,
Подозренья недобрые зрели заранее. (Страница №40)

Чудодейственны травы те, видно, и впрямь,
Затянулись под ними в скором времени раны.
Подсобляет знахАрке, сам чёрт иль Перун?
ГРЕХ ЕЁ, нам же сына вернула обратно.
Приняла за услуги пару пышных перин,
И чудной золотой, тот, что был вором брошен,
Атаманом, впредверьи судьбы перемен,
Раздобрел он, куш знатный обредши.

Забирает сынишку Трофим благодарный,
Только дома не рады две старших сестры.
Те, что были к визиту цыган в огороде,
Поначалу напуганы, ну а дальше НЕ СТРАХ…
Их сковал, не поднЯли тревогу народу.
В том узрели удачу, “НЕ ИНАЧЕ БАСТРЮК*” (НЕЗАКОННО РОЖДЕННЫЙ/НАГУЛЯННЫЙ НА СТОРОНЕ)
“На отца не похожий, повезло, что нагрянув,”
“Забирают его, нашу жизнь упростив!”

“Незадача, увы, что живым возвернули!”
Только больше ещё нелюдим и задумчив.
А казалось, что сбагрить, не будет оказий вернее,
И серчать ведь не будут на дочек.
Быть напуганной этак, и взрослой, ворами,
То простительно, аж до “падучей”.
Семь и восемь годков, всё ещё озорство им,
А случилось такое, упрекнёшь их? Пойди ж ты…

Что не кинулись драться, иль народ собирать. (СТРАНИЦА №41)
Утешали напротив детинушек бедных,
Утешали и тем, что живёхонек брат.
И не ведая, что о другом те молились в обедни.
Волос тёмен в семье, он же наоборот,
Словно снОпом соломы увенчан, и с кожею бледной,
Вот и шепчутся люди, молва не добрА,
Выставляя отца дураком, а жену его блудной.

Как она не божилась, не развеять сомнений,
В её честность, похоже, верил только Трофим.
Ну и что, что безгрешность её очевидна самой ей,
Основания все, для соседей, травить.
“Внешних” толки не рушили связей семейных,
Оставалась чета их любви островком.
Пересуды затихли, глупый повод для смеха.
Вновь всё тоже и тоже разве есть трепать толк?

Это только для взрослых, и то не для всех.
Ну а детям дразнится, разве же надоест?
Те шпынянья сестрёнок смогли довести,
Осадить бы обидчиков колким словом, найдясь,
Чтоб отвадить надолго, дразнить девок тех.
А ребятами злыми водит как один бес,
Раздражались на брата, вторили детворе:
“Вот свалился чужак, ему место не здесь”.

А особо обидно за отца и за мать им,
Выставляет их больше всего он объектом насмешек.
Как отличий разительных тут не заметить!? (СТРАНИЦА №42)
Да ещё и понятно: “Быть толковым не сможет”.
Будь удАлым, забыли б, задевать из за “масти”,
Но вливаться в забавы не хочет он сам же.
В том “повинен”, не кто-то из местных,
Может вправду от чуди лесной был он семенем вложен!?

Только как оклемался он после когтей,
Не забыл он дорогу к избе на отшибе,
От забот по хозяйству отбрыкался когда,
То и дело бёг к бабке, слушать россказни чтобы.
Было дело, что к ней приходили гадать,
Посылала сховаться “Тихо ты на печи будь”,
“Пусть другие и просят заглянуть сквозь года”,
“Самому не узнать наперёд почему бы?”

“Но пустое всё то, даже если и ведают”,
“Предпосылки сильнее, хоть всё не прописано”,
“Не суметь изменить, то обидно ведь”,
“Если знаешь особенно, что пропАсть дано”.
“Все ведомы как будто под уздцы мы поводьями”,
“Только шаг задаётся самими персонами”.
“Коль простой человек, не особо повадишься”…
“В жизни взбрыкивать, как поев спорыньи* в овсе”. (ГРИБОК НА КОЛОСЬЯХ, ВЫЗЫВАЮЩИЙ БРЕД)

Часть 4 “Младшая сестрёнка”

Пару лет миновало, доводилось всё реже,
Отлучатся до дальнего на отшибе двора.
Должен с “младшей” возится, с подросшей. (СТРАНИЦА №43)
Дел у старших двух вовсе невпроворот.
К трём годам, уследить как за ней умудришься?
ЕгозА, не усмотришь, что себе повредит.
В основном относились тогда к детям попроще,
Отродясь, не водилось средь них приверед.

Да и жизнь их, висящая на волоске,
Не давала занять места в сердце большого.
И простуда была роковой для сколькИх.
Балансировал, как на меже с “пустотою”, болЯщий.
Доводилось нередко их в гробик из яселек класть.
И селяне не поняли б воплей белужьих.
Не скупилась хоть мать на свою нежность ласк,
Но и смерть, не ропщА, волей видела божьей.

До сих пор, в том Трофиму с Маланьей везло,
Ни случалось, ни разу детей хоронить.
Хоть три года назад проклинали их зло,
Бабы три из другого села, с граем как вороньЯ.
Чьих мужей после брани в возах привезли,
Объяснив, что за правду те пали, дитё возвернув.
Не скупились подельники, долю в узлах,
Вместе с горестной вестью отдав, “Честь ворАм!”.

Пусть увесист со златом вручённый кулёк,
Не оставит община и дальше без помощи вдов,
Но мир рухнул их, как из сердец выдран клок,
Пустота и тоска заселись к ним в дом.
Да опасен был промысел, не дрова то колоть, (СТРАНИЦА №44)
С топорами ходили, чревато вредом,
И не только для жертв, чай валить не калек,
Из ватаги погиб, промышляя, у каждого кто-то в роду.

Ну и тут вроде было бы “дело житейское”,
Шли, влекомы своими к деньгам интересами…
Не впервые, им прямо жёнам так и сказать,
Чай о промысле знают давно, совестью не терзаемы.
Есть предлог, не для злата лишь жатв, сеять кость.
В кой то веке, ну разве не скажешь за тризною,
Заявивши, что движет отнюдь не корысть,
А “на службе” они, барышом разживаясь по разному.

Ну а так-то, они как когда-то дружина,
“Охранители тайные мы земель Русских!” (ИХ ВИДЕНЬЕ ТАКОВО, СКОРЕЕ ЛЕСТНЫЙ САМООБМАН)
Взбеленится тогда, было поводом жёнам,
Хоть и лестно должно быть, мужья не разбойники просто,
Что мужей с сыновьями, злодеев прожжённых,
Не за куш потеряли, из за помощи братской.
“Но не стоит того вся деревня чужая”
“А не то, что какой-то из их “опороса””

Мужиков не спросив, после тризны,
Собрались в ту деревню, виновного клясть.
Разыскали с опросом Трофимову Избу,
Делегацией в чёрном на пёсий шли клац.
К удивленью зевак, почему же он избран?
Для проклятий и хая? И при чём тут малец?
Что у бабки был еле живой, задран бурым. (СТРАНИЦА №45)
Напугалась Миланья, что сулят околеть.

Но вот мИнуло с этого больше двух лет.
Не сбывается всё же, что было накаркано.
Больше страшных таких не видали “КАЛЯД”,
У калитки грозились чтоб всякими карами.
Всё пошло у супругов как будто на лад.
И не трогали беды, воцарился в том крае мир.
На полях хлеба колос добротно налит.
Быть легко, когда так, проведенью покорными.

Вот и дети рождённые в сытости,
Выживают всё больше до зрелой поры.
И сподручней с амбарами полными свататься,
Если сам непутёвый, зерно не пропИл.
“Так продлилось бы, чтобы и дальше не сетовать!” (ПОЖЕЛАНИЕ САМИМ СЕБЕ)
И Трофиму бы дочек раздать по парням.
Но привязаны к младшей родители истово,
Словно солнышком лица озаряет при ней.

Маловато доводиться видеть родителям,
Своих младших, с работы приходя в вечерУ.
Выдают теплоту лишь глазами отцы бородатые,
Для проформа о тяжести доли своей поворчав,
Но оправданны тяготы, всё ради этого,
“В мир введи себе смену, чтоб твой род не зачах!” (ИХ МНЕНИЕ)
“Будут множится семьи придатками”,
“Уклад старый, и в нём веру отчую чтя”.
(СТРАНИЦА №46)
“Ну и что, что жизнь больше приносит страданий?”,
“Чем другого всего, что намешано в ней”,
“В этом смысл свой имеет уклад стародавний”.
“Благодать чтоб ценить, “за бугром”, вечных нег”,
“Здесь удел свой стерпев, богом Из стари данный”,
“Пока сам ты оплывшей свечою не сник”.
“Ни чего не поделать, смертным нам с чередою”,
“Лишь в миру привечай дочерей и сынков”. (ОПЯТЬ ТАКИ – ИХ МНЕНИЕ, МОЖЕТ НАВЯЗАННОЕ)

Вот, когда основная семья на покосе,
Дочкам старшим работа нашлась на стерне,
Семилетка оставленный дома покамест,
Сам заботится должен о младшей сестре.
Занята та на заднем дворе полосканьем,
Баловство то конечно, не в три года стирать.
В чём угодно забаву найдёт, не плаксива,
Уследить бы, не вышло б чего, ОХ ШУСТРА!

Забредает в калитку к ним тётка чужая,
Озираясь и зыркая как-то не дОбро.
Не бродяжка как будто, чего ожидает?
Для селянки, наряд её будничный дОрог.
К тридцати, но за чаркой уже, то и дело…
Видно, любит сидеть, заливая боль дурью.
Зелье горькое внешности не пощадило,
Оплыла, ну а взгляд поволокой подёрнут…

Водянист, словно выцвели все уж глаза её.
Видит, мальчик ей вышел на встречу, (СТРАНИЦА №47)
Ощетинившись, пёс надрывается в лай злой.
К дому ход, он привязан стеречь тут.
Та всплеснула, “Неужто вообще не признали?”
“Неужели, меня!? и страшитесь!?”
“Заскучала, и вот, собралА угощения трЯпошный узел!”
Приближалась по тропке стой речью.

“Ох! Какой мужичёк подрастает!”
“Справный будет для мамки помощник!”
“Сразу видно, что ты не какой-то растяпа”.
“А я тетя твоя. Разве же не припомнишь?”
“В гости к Вам не ходила давно, уж простите”,
“И когда-то тебя приходилось поняньчить”.
“Ну, рассказывай новости что ли, про всё тут”.
“А сестрица моя? Ваша мать, в поле нынче?”

Не припомнит ни как её мальчик, опешив.
Держит пса за ошейник, с конуры отцепив.
“Ну, гостинцы возьми хоть, зайду я попозже”.
“Чужаков не пускать, говорил? Отец прав”.
“Узелок вот оставлю, тут есть для папаши”.
Поспешила, того и гляди цапнет пёс.
Припустила она, только ветер трепал шаль.
Семенит без оглядки по улице прочь.

Уж на крае деревни, в отдаленьи изрядном,
Пацана два, к чужачке примкнули.
Показались они, с боку, из огородов,
Чрез забор сиганувши, под окрик “Канальи!” (СТРАНИЦА № 48)
Вышел дед, им клюкою грозя на дорогу.
Как не слышат те трое, спешат по окольной.
Лет на пару, похоже, разнятся подростки,
Да и были они, не какой ни будь голью.

Пёс рванулся назад, по двору и за дом,
А в бадейке долблёной девчушка, ничком.
Сколько время лежит уж лицом под водой?
“Ты на тётку приблуду отвлёкся почто!?”
“Ну и дурень! Отцу объясни вон пойди!”
“Она будет тебя донимать по ночам”.
“Как слова подобрать, рассказать про беду?”
Слов призывных соседям не скоро нашёл.

Приближались родители в робкой надежде,
Но увидев синюшное дочки лицо,
На траве распласталась, липли мухи к ней даже,
Аж осели! Понятно, такое случись!
Подвывала, прижав тельце, мамка, натужно.
Рассказать о чужачке, нашёлся старик из сельчан,
Подключились другие, что видели странную, тоже.
Оплеуху заехал Трофим смачно сыну с плеча.

Отлетел тот на грядки, свернувшись клубком.
Только дёргалось тело при всхлипах.
Подтянувши колени, ладошки прижавши ко лбу,
Но не устрицы люди, чтоб створки захлопнуть.
Ещё больше терзало, как мать с укоризной глядЯ,
Не находит и слова в рыданье захлёбном! (СТРАНИЦА №49)
За злодейкой пустился народ, погалдев.
“Псы возьмут след на раз, обмануть их попробуй!”

Словно как на охоте обычной за зверем,
Только дичь тут – мерзавка с детЯми.
След как будто бы взят, не зазря нюх.
В лес с дороги ведёт, вовсе в дебрях теряясь.
В буреломе, да ивы кустах приозёрных.
Псов от страха, как будто трясло всех.
Понукают хозяева шавок с позором.
Но те жмутся к ногам, окончательно струсив.

“Вы чего!? И медведя ведь так не пугались!”
“И бывало, сходились в грызне вы с волками!”
Непонятно, за ЧЕМ таким страшным погнАлись?
“Не сыскать, уже ясно, их спрятал лукавый”.
Да, сейчас безнадёжно скрывает их с глаз лес.
“Но пришла из “села при дороге” она, полагаю”.
“Знаю, счёты за что носят долго в селе их”.
“Хоть вины нашей нет, но суждения в горе огульны”.

Часть 5 “Староста у большой дороги”

“Надо требовать с них, чтоб отдАли на суд!”.
“К ним идёмте, должны справедливости внять!”
“Нееее, Трофим, на народец их только насядь”,
“Нам дороже то выйдет, с ними свяжешься вновь!”
“Пусть тогда миновало, нынче не пронесёт!”
“Ведь тогда их упрёком не пытались винить”, (СТРАНИЦА №50)
“Как сейчас предлагаешь, даже и не проси”,
“Дружба дружбой, но ОНО ныне эвано как!”

“Этак могут за дерзость в отместку”…
“Той же ночью, дом, напрочь, они спалят, и всё”.
“Не юнец, про резоны и толк сам кумекай”.
“Сам как хочешь, но требовать полно те* с нас!” (ХВАТИТ ТЕБЕ, В ПРОСТОРЕЧНОЙ ФОРМЕ)
“Если всё же пойдёшь, то подумай, “семья как?””,
“Жинка, снова твоя, разродится в подол по весне”,
“Говорите всё верно, с опаской смекнув”, (УЖЕ СЛОВА ТРОФИМА)
“Не стыжу, ведь и так поднялИсь Вы со мной”.

В то село забредает к завершенью работ дня.
И с полей возвращался уже люд крестьянский.
Не встречает знакомых из шёблы разбойной.
На чужого те местные сами с опаской косятся.
“Как сыскать тут старшёго?”, расспросил про избу он.
“Почитаем за главного ныне Касьяна”.
“Из былых мало кто здесь ещё прозябает”.
“Те всё в городе больше, и живут богачи аки сами”.

Вышел к гостю Касьян пожилой.
Ещё крепок, суров, дед бывалый.
И в разбойном селе почитался жульём.
Новосёлы подавно его барина пуще боялись.
Но и чтили по чести, так как дюже умён,
И советом толковым рассудит по ладу.
Подступился Трофим, сам дыша тяжело.
“К правосудью взываю прилюдно!!!” (СТРАНИЦА №51)

“Беззаконье свершила, баба, видно, из Ваших”.
“Да ещё и своих сорванцов в то втянула”.
“Те во двор, где дочурка игралась под вишней”…
“ПробралИсь и в корыте она утонула”.
“Чтоб понять, что причастна, не надо быть вещим”.
“Не напрасно на них я грешу. Она тут ли?”
“Знаешь ты про такие дела, без тебя бы не вышло”
“Выдавай негодяев на суд мне ты волей*” (ДОБРОВОЛЬНО (АРХАИЗМ))

“Ну, ты братец забрёдший и дерзок”.
“Соболезную шибко я твоей беде сердцем”.
“Кто в рассудке здоровом, такое поддержит?”
“Но ТУ, кажется знаю, что могла снарядится”.
“Догадаться могу, кто из баб придорожных”,
“На семью из соседней деревни сердита”.
“Пару лет до того не одна, кто горюя по мужу”,
“Порывались на Вас. Но в чём тут справедливость?”
“Что виновных искать в этой сваре не нужно”,
“Урезонили всех, что сперва вдовы злились”.

“Лишь одна не смирилась с потерей”,
“Жаждя мнимых виновников ввергнуть в отмщенье”.
“Здесь её не найдёшь ты, бузяка настырный”.
“Не отдали б её, будь она ещё в нашей общине”.
“Новосёлы не знают о прежних делах, стороны сей”,
“Что висит на нас грех за века, не прощаем”.
“Разве только наслышались некие страсти”,
“Но того не застали, в “артель” влиться, шанс ими упущен” (СТРАНИЦА №52)

“Не блюдётся уже круговая порука”,
“И взыскать с тебя некому, коль отмстишь”.
“Разыскать её в центре уездном попробуй”.
“Где живёт кто, не знаю, теперь, в тех местах”.
“Барин рад “откупным”, и в бюджете прибавка”.
“Да и наш норовистый народец в расправах мастак”.
“У себя во владении нас опасался по правде”.
“Догадался, поди, что за “хищник” барчёнка настиг”.

“Ну не мог и о прочем он жить без догадок”.
“Доходили должно быть до барина слухи”.
“Рад, наверно, спровадить обузу ту в город”.
“Пусть другие уже там соседствуют с лихом”.
С тем вернулся Трофим, сердце словно огарок,
Но на сына уже не серчая, гнев схлынул.
Обвели* семилетку, не приставишь же гвардий, (ОБМАНУЛИ)
Если злыдень захочет, утопит так просто в лохани.

Схоронили дочурку, по сёлам обыденно дело.
Мёрли дети от разных причин сплошь и рядом.
Из погодков двух-трёх, выживает один-то едва ли.
Как такое не счесть, заведённым порядком?
Руководством небес над бедовой юдолью.
Столь голодной и тесной для “природы продукта”. (У ЛЕСКОВА ЕСТЬ РАССКАЗ “ПРОДУКТ ПРИРОДЫ”)
То, что рано не стало созданий отдельных,
Горько видеть порой, но везёт прочим дитяткам так ли? (ПРОЧИМ, КТО ЖИВ ОСТАЁТСЯ)

Часть 6 “Не то детство” (СТРАНИЦА №53)

Кто не просто жизнь чуть пригубил,
А кто выцедил всю её чашу до дна,
Кого возраст почтенный к земле пригибал,
Подытожат: “по вкусу питьё чаще дрянь!”.
“Боль и немощь сопутствуют нам до гробов”,
“От тяжёлой работы не чуешь одра”,
“Может к барину или купцу, жизнь добрей?”
“А ведь тоже и зубы болят, или что-то ещё там в нутре”.

“А безгрешным младенцам уже сразу открыт рай”.
“Жизнь вкусивших сполна туда пустят не всех”.
“Строгий, взрослого, встретит привратник”,
“И грехи бедолаг взвесит он на весах”.
“Отправляйся в Гиену негодник обратно!”
“Грозно скажет: “Не нужен, здесь такой новосёл!””
“Нам прописана видно грехом первородным”,
“Предпосылка страдать, как галерник сидЯ на весле” (ОПЯТЬ СУЖДЕНИЯ ИЗ ТОЙ КРЕСТЬЯНСКОЙ СРЕДЫ)

Как-то всё по другому уж стало с тех пор,
Атмосфера сменилась в семье у Трофима.
Укоряли соседи: “БЫВАЕТ, ну и что же теперь?”,
“Мы и вовсе, припомним не всех, кто схоронен”.
Говорил им сквозь зубы: “Шли бы Вы по добру”.
Разродилась Миланья, и стал менее хмурым.
Проторённую, всё ж, к кабаку не забросил тропу.
Выручал же от горя когда-то хмель раньше.

Сын всё больше гостит при избе у ведуньи. (СТРАНИЦА №54)
От убогости быта, где кишат тараканы,
Был бы рад убежать в какой мир заповедный,
Знать, что жизнь и уйдя, безвозвратно не канет.
Говорила она, что ведомы мы как за поводья,
А глаза прикрывают как шоры коню вид.
Но ты можешь премудрость познав, повернуть всё.
Собой будешь сам править как НАВИ*. (В СЛАВЯНСКОЙ МИФОЛОГИИ ПОТУСТОРОННИЕ СУЩЕСТВА, ДОМОВЫЕ, РУСАЛКИ, ЛЕШИЕ И ПРОЧАЯ “НЕЧИСТЬ”)

Но важнее ещё разглядеть суть течений,
Да и сил, что событьями движут подспудно,
Что стоит за поступками? Движимы чем мы?
Благочинность и лихо, всё скрыто в исподнем.
Как в захлёб, пацанёнок вбирает ученье.
И казалось, что вовсе не имеет изба дна.
Открывая просветы в запределья чуднЫе,
Только дёргали снова заботы по дому.

За обедом бывало отец и подтрУнит:
“Не иначе в семье подрастает колдун”.
“Да и пусть, без того была явственна странность”.
“Ну а так, РЕМЕСЛО пригодится, гляди”.
Понимать кажись начал, как людской мир устроен,
Как настраивать можно, словно струнам лады,
Развернув многомерность как щупальц астральных,
Хотя с виду, ребёнка всё та же ладонь.

Часть 7 “Приблудившаяся”
(СТРАНИЦА №55)
Только вот у знахАрки, по утру на пороге,
Появилась однажды сиротка, Алёна.
К удивлению всех, нелюдимой взятА на поруки.
Пришла явно из мест отдалённых.
Их немало скиталось подобных, без проку.
Ну, подкормит порой только кто сердобольный.
Да ещё в городах богодельни бараки…
Бесприютных таких принимали на труд за баланду.

Но оттуда не многие в люди выходят,
Там отлажен давно разложенья рассадник.
“Да ещё бы иначе, обошлось без худого”,
Если в кучу собрать, кто по миру раскидан,
Выживать кто пытался хоть как-то,
Кто в бесхозности зверем рос диким,
Да ещё и поставить над ними “халдеев”,
Что с корыстью на должность в приют подрядились.

Если примут бродяжек где в семьи,
То такая удача с сиротою случается редко.
ПрокормИться, увы, не всегда могут сами*. (САМИ СЕМЬИ)
Ну а тут ещё знАхарка, у неё обособленность – кредо.
Без нужды не тревожима раньше гостями,
Да и то подпускала их только к ограде,
А её поселила насовсем, не постоем.
Зашептались “Что ведьмою стать, и её угораздит”.

“Пусть спасает от смерти голодной без крова”,
“Но погубит ведь душу девчонке навечно”. (СТРАНИЦА №56)
“Лучше было б той в рай, ворожбой не скоромясь!”
“Раз земная жизнь не задалась, человечья”.
Но смотрели, как ладит малышка с коровой,
Управляясь в хозяйстве ровесниц ловчее,
Да сама миловидна, приветлива, справна,
Но при этом скромна, да и к людям учтива.

Порешили: “Здесь нету чего-то дурного!”
“Бобылихе в преклонных годах есть подспорье”.
“Да и девке не сгинуть, тащась по дорогам”.
Даже ПОП не особо с резоном тем спорил,
Но зато пацану отворот дала строго.
“Не возится ж на старости с парой!”
Те почти одногодки, кто б стерёг их,
От греха, чего доброго с парнем.

А сама перестала почти появляться на людях.
Только видно Алёну в хозяйских делах.
Да уж, возраст берёт своё, ладно.
Управлялась одна раньше, всё одолев,
Отдохнёт пусть теперя с ЗАЛЁТНОЙ,
И девице чуждА наперёд будет лень.
Так прошло не одно уже лето.
Года два, и сосватает девку какой удалой.

Не гнушалась при встрече, бывало, Алёна,
Без издёвки вела себя с сыном Трофима.
Чувств его пламень бился, до боли лелеем,
Будоража аж пуще вселенских иных откровений, (СТРАНИЦА №57)
Не подолгу о вздоре и чуши с её болтовнёю,
Он был счастлив за жизнь так впервые.
“Ну и пара, друг друга с девчушкой бледнее”,
“Наплодят белобрысых они теперь вона”.

Зло косились ребята другие.
Но встревать, опасались они ворожбы,
“Не привечен, но всё ж опекаем каргою”,
“До сих пор от неё чего доброго жди”.
“Да и может уж сам разумел он “вредить как”?”
“Сам должно быть от бесов лесных был рождён”.
“А ещё и Алёна, ох чуднА привереда!”
“Нос воротит от “путных”, этак “цвет” переждёт!”

“Те других расхватают невест!”
“Засидевшись, останется вовсе среди бобылих”.
Да ещё пришло худо, откуда невесть,
Парня кличут в усадьбу, там крутить кобыл хвост,
Выгребать из их стойл то и дело навоз.
На конюшне в служении будет замызган, блохаст.
Можно только гадать, кто же парня назвал?
Для работы сосватал такой? Где легко быдлом стать.

Часть 8 “При конюшне”

Провожали в семье за последним обедом,
И молчком осенили иконой окладной.
“Ну чего сам не свой ты, кручинится буде”,
“Не Кавказ чай какой, а с таким же укладом”. (СТРАНИЦА №58)
“А что барин, зазря ведь и он не обидит”.
“Доводилось по юности, батьке “хАживать в люди””.
“Там работай усердно, чтоб не быть часто битым”,
“Ослух вовсе там будет, солдат иль колодник”.

“Это здесь, лишь бы справно платили оброк”,
“Чтили старосту чтоб, да ещё не бузили”,
“От придирок нас барских простор уберёг”,
“В остальном мы вольнЫ, во всём, кроме безделья”.
“О прокорме своём лишь, может думать бирЮк*”, (ВОЛК)
“Нам не даром, в надел земли дали”.
“Нам кормить и себя, и семью, и барчат”,
“И попов, авось наше бесстыдство замолят”.

“Да, при барине быть, то порою чревато!”
“Попадёшься ему на глаза, когда барин не в духе”,
“Не пугайся, дурными словами, что орёт он”,
“Но страшись ты за дело попасться под рУку”.
“По пустому, без повода, вряд ли серчает”,
“Сам сплошаешь когда, не простит он дурёху”.
“Но зато ежли голод, там зерна средоточье”,
“При усадьбе холопы помрут после нас деревенских”.

Так и отбыл к усадьбе с обозом,
Чтоб служить уже там на конюшне.
Вдоль дороги стоят лесом светлым берёзы,
Ветер крон малахитовых плети колышет.
Не свобода же душит, как колодник презренный,
Ни куда не уйти, быть прислугой при клячах! (СТРАНИЦА № 59)
Челядь местная встретит небось сворой бОрзой!
Этот люд порой злобных абреков не лучше!

Вид окрестный, казалось бы, вовсе был чужд,
Чёрной тучей висящим в душе чувствам мрачным,
И простор с облачками, и порхание в выси пичуг,
Расступается лес, там поля опускаются к речке.
На пологих холмах тут и там рощ пучки.
Тени тучек по полю ползут, накрывая и рощи.
Но как будто красОты отражают печаль.
А по левую руку потянулся еловник кромешный.


Ветвей мёртвых свисают его пегие нити,
Словно тянутся сами к пустой рыжей земле,
Что усыпана хвоей, всё как-то не сгнить ей.
Где повыше, уже, лап настил зеленел.
Где-то чуть не на шляпках белесых поганок.
Тьма в прорехах, от туда кореньев узлы.
Ни чего в том чудного, что ель символ покойных,
Но его в этот час непролазная чаща звала.

Может даже и вовсе предпочёл бы “не быть”.
Сгинуть напрочь со свету, чем ту тяжесть терпеть.
Подбодряет подводою правящий дедка, “Ну брат!”
“Пригорюнился что ли? Не грусти ты, крепись”.
“Наша доля такая, испокону и впредь”.
“А кто в мире сём волен? Лишь на паперти пёс”.
“Долгом связанны баре, и царю гуж переть”, (СТРАНИЦА №60)
“Ну а нам лишь съестной поставлять им припас”.

Прибывают к селу, что имения подле.
Барин встретил в халате с балкона.
Деловитая тётка с вязанкой ключей на подоле,
У телег командиршей, “Во, пригнали белька нам!”
“Взял мешок, и в амбар, вон в тот дальний!”
“И назад. На нас смотрят с небес всеблагие!”
“Кто как долг свой вершит в мире дольнем”,
“Так приветят по смерти, там почёт бедолагам!”
“Тут не будет для Вас богодельни!”
“В чёрном теле здесь челядь, не за тем чтоб балАкать*!” (РАЗГОВАРИВАТЬ)

“Ты уж знаешь, что прибыл в подсобники к конюху”.
“Здесь закончишь, иди обживайся в конюшне”.
Дни тянулись, не сошёлся особо он с кем ни то.
От работ волочил еле ноги, бывало уж к нОчи.
Наступил в свой черёд сезон осени слякотной.
Порой спросит дедкА из обоза, “Как наши?”
Когда тот с их деревни наезжает наскоками,
Всегда с гужем, что там в полях сроблен конечно.

От него узнал новость о старшей сестре,
Как положено было, её кто-то сосватал.
Знамо дело виднА, в девках ей не застрять,
Обитает у мужа в деревне теперь, по соседству.
Да и та, что помладше, пригожа, стройнА.
Тоже ей не сидеть в отчем доме как будто в сусЕках.
Вот пороша легла, по промёрзшей стерне*, (СКОШЕННОЕ, УБРАННОЕ ПОЛЕ) (СТРАНИЦА №61)
И вестей по окАзии* больше не стало со снегом. (НЕ СПЕЦИАЛЬНО ЧТОБ ГОНЦА ГОНЯТЬ)

Часть 9 “Вести из дома”

В Декабре только сани пригнали нарочно,
Рассказали о смерти отца, что, похоже, замёрз.
Не вернулся из леса, толи пьян, ну а толь лешаком заморочен.
По следам нашли люди, собравшись с зарёй.
Синий, аж в черноту, покрывает лицо его иней снаружи,
Да местами ещё был он, видно, погрызен зверьём.
“Ох, долбили мы мёрзлую землю, ну время нашёл умереть же!”
“Схоронили Трофима, в твердь насилу зарыв!”

“Не серчай, что тебя мы не кликнули раньше”,
“На могилку сподобишься если прибыть по весне”,
“То тогда и простишься, ни к чему его видеть умЕршим”.
“Те, кто видел таким, к тем приходит во снах”,
“Проморожен и чёрен, проберёт до мурашек”.
“А проснутся, в холодном поту, и бросает в озноб”.
“Видно, чем, он порядок благочинный нарушил”.
“Упокоится что-то ему не даёт, хоть в могилу свезён”.

Да и впрямь, как согласно старинным поверьям,
Когда умер один из семьи, но совсем не усоп тот,
К себе тянет он близких, и из них жизнь воруя.
Навещая семью по ночам, коль открылась способность.
Вот всё сохнут и чахнут, тех мёртвых родные.
Кровь из них забирает, и от этого спасу не будет,
Но он их посещает не как коров дойных, (СТРАНИЦА №62)
А желает совсем утянуть, за порог, к себе в бездну.

Пусть тела и оставит по смерти в избе,
Уже люди к нему привезут на погост.
Там семья обоснуется, о покое забудь.
За селян они вместе возьмутся, тогда берегись.
Началось то, похоже, у нас, не хватало забот.
Младший брат твой к весне сам как будто погас.
Уже к Марту народ, мать завёт, подсобить.

А зимой люди видели, как идёт сквозь буран,
В лунном свете чуть видный, в белёной рубахе.
Ходят в стужу в исподнем, если в нём погребён,
На Трофима похож, только вроде разбухший.
Слежка дальше за ним не прошла бы в итоге добром.
Вот попрятались люди, те, кто видел, уверен, не брешут.

Ты бы лучше не ездил проведать дом отчий!
А не то мертвецы до тебя путь-дорожку прознают.
И кормится, до сАмой усадьбы тропинку протопчут.
А твои мать с сестрою от мёртвых уж мало разнятся.
Над могилкою были их лица серЫ, да и взор как потухший.
И к Апрелю одна за другой свезены по дороге размытой.
Много позже, уж в тёплые майские дни узнаёт он про то лишь.

Не пролезть до того было меж деревень.
Развезла по весне все дороги основательно слякоть.
На ту новость, в тюфяк из соломы, тайком поревев,
Вроде не был с семьёю он близок уж слишком, (СТРАНИЦА №63)
Осознал, что совсем неприкаян и впредь теперь он.
Рассказал ещё много земляк, было в том, что послушать.

Померла и знахАрка, тогда в день осенний.
Ремесло от неё то, похоже, взяла на себя падчерИца.
К ней народ обратился: “От ходячих умертвий спаси нас!”
И девчонка могилы взялась на заклятья замок запечатать.
Их четыре там рядом разворочены в глубь, осыпАлись.
Всех отвадив, одна ворожила там что-то.

А вернулась когда, вся от грязи чумаза,
Запретила другим, даже в том направлении глянуть.
А под вечер… Чего мы не ждали в Апреле промозглом,
Когда снег не сошёл, расступившись с холмов лишь прогалин,
Небо в сизых клочках, их края освещённые словно обрезы латуни,
Но сверкнули над кладбищем молнии, руша природы регламент,
Гром, им вторя, раз восемь деревню потряс как в грозе оголтелой.

Только молнии небо не с заоблачной выси пронзали,
А как будто рождались прям там над крестами могил.
Не божественной силой укротила разгул упырей она знамо,
НО СИЛЬНА! Что за силы призыв этой ведьмы нагнал!?
Словно адское пекло прожарило в толщу перину земную.
Как калёным железом светилась земля, нестрепима ногам.
А подошвы горят за аршин от провалов, что пареньем зияют.
Камни с грязью спеклись, а сначала стекали нугОй.

Вот такие творились у нас без тебя чудеса!
Теперь ты, да старшАя, от семьи что остатке. (СТРАНИЦА №64)
Но семейство не сгинет, она чадо несёт.
Хорошо, что поодаль от дому, а с тобой по соседству.
В деревеньке соседней к тебе, но далече от нас.
Ну, давай, прощевай. Если хочешь, проведай сестру там.

Счёл, конечно, что лишнее это, смолчав.
И детьми ведь особо не тянуло о чём-то болтать.
Лишь Алёна, о ком тосковал из сельчан.
Миловидное личико обрамляет как скромный платок.
Вспоминает частенько, минутка покоя случись.
Сном мертвецким потом засыпая, на кУнге* пластом. (КУНГ – СУНДУК)

Одр его в той конюшне, для сбруи сундук,
Да изношенных пара тулупов овчинных.
За ту зиму другого в той стуже свалил бы недуг,
Но он к холоду с детства как будто привычный.
Удивляло других, что не мёрзнет совсем никогда,
Как и то, что он так хорошо видит ночью,
Не садятся слепни с комарами, кровь для них ну как яд.

Часть 10 “Ночная гостья”

Птицы в трелях заходятся тёплой июньскою ночью,
Лунный свет сквозь с открытыми ставнями, фортки,
Островками спадает в проходах, промеж стойл конюшни.
Встрепенулись вдруг кони, волною тревожно зафыркав,
Да метаться как будто в пожаре табун конский начал.
Заскулив за воротами, пёс сорвАлся с верёвки.
(СТРАНИЦА №65)
Сон слетел в миг, на кУнге тревожно вскочил,
Заходясь сердце бьётся в опор весь за грудью.
Слышен голос напевный: “Ну что ты скучал?”
А фигура девИчья шла впотьмах по проходу.
С волосами лохматыми, что торчат все в клочках.
“Вот, сподобилась братика нынче проведать”.

“Кратки ночи в Июне, боялась совсем не поспеть”,
“Но терпеть ближе к осени уже не было мОчи”.
“Меня ранит сейчас солнца ясного свет”.
“А со мной на руках и сынишка молочный”.
Вокруг слышится ржанье, и дыханья тяжёлого свист.
Приближалась неспешно, к груди прижимая комочек.

“Посетил меня батька почивший, когда я была на снастЯх”.
“Занедужилось как-то с тех пор, и до родов”.
“Понимала со страхом, что бремени мне до конца не снести”.
“Как осилил он* только до далёкой деревни дорогу?” (ОТЕЦ )
“Разродилась я дИтяткой, что синь весь и стыл”.
“Ну а скоро сошла и сама в мир иной в лихорадке”.

“Только вот закружило сознанье как вьюгой”,
“Загудело по жилам, и забилось во мне, клокочА”.
“Даже видеть могла, на погост по дороге, скорбящим, супруга”.
“Но как будто бы издали, как сквозь пламя и снег я лечу”.
“В одном гробе с сыночком, не став разлучать нас друг с другом”,
“ Схоронили в чужбине, там раскинула корни свои как лучи”.

“Не сравнить жизнь работную, и чуднУю ту нежить”, (СТРАНИЦА №66)
“Пребываю в которой поныне с сыночком”.
“Слишком разное всё от людского у нас в мире нижнем”,
“Разливаются радугой яркой теперь для нас ночи!”
“Как цветы пчёлок манят, так ныне и люди нектаром став нашим”,
“Но вот только не ты, от людей как-то пахнешь иначе”,

“Словно как купорос, пригубить с тебя вовсе не тянет”.
“Ещё больше чужой для людей ты, чем мы даже сейчас!”
“Может сам и не зная того ты раскинул тенЕты*”. (ПАУТИНУ)
“Так случилось с отъездом твоим, род наш вовсе зачах”,
“Но сдаётся, что всё же, пусть невольно, повинен и в том ты”.
“Покосила повально нас смерть, словно чУмка зайчат”.

“Чую, что для меня и сейчас ещё шибко опасен”.
“Чем? Понять не могу, ведь тщедушен, напуган”.
“Словно как в холодец, в плоть войдут мои пальцы”
“От меня не спастись, ни сраженьем, ни бЕгом”.
“Я сильней и быстрее людей в бренной немощи плотской”.
“Да и нету у Вас никаких от меня оберегов”.
“Не помогут тебе ни попЫ, и ни прочие плУты”.

В паре сАженей возле, она входит в свет лунный,
Шевельнулось дитё, захрипев на подобии песен бурятских.
Спали, сброшены пОд ноги укрывавшие чадо пелены,
Оголивши синюшное тельце, изловчился он так обернутся,
Шею вывернул словно сова, сам по матери телу распластан.
Вот его она бросила в сторону, чтобы было самой ей сподручней.

Пролетая, за столб деревянный схватился он цепким репьём, (СТРАНИЦА №67)
Со сноровкою белки, вверх понёсся к стропилам.
“Тебе с нами не быть, разорву как тряпьё!”
“Разговор даже этот недолгий насилу стерпела!”
“Мне хотелось, про участь чтоб знал, про твою!”
“ А могла бы подкрасться и к спящему, ну с меня трёпа полно!”
И метнулась всплеснувши руками, почти брата схватив.

И откуда взялась только прыть в нём,
Юркнул с кУнга прыжком, что служил для ночлега,
Коню пОд ноги, в крайнее стойло напротив.
А когтистые пальцы порвали овчину тем мигом,
На полосья тулуп распластавши как бритвой.
Ну а в досках бороздки как на почве от плуга.

Оттолкнувшись, скакнула за ним с сундука,
Кунг поднявшись с угла, назад даже отъехал.
И как ласка* стрелою метнулась, чуть-чуть не догнав. (ЖИВОТНОЕ ИЗ СЕМЕЙСТВА КУНЬИХ)
Но конь прыгая бешено, и лягаясь от страха,
Ржал неистово, встав на задних ногах,
Словно ухарь кабацкий топчет в плясе треУху*, (ШАПКУ УШАНКУ)
Вбил в опилки, терзает, оправится девке не дав.
И взбрыкнувши, назад отшвырнул как тряпья хлам.

Отлетела к стене, ляпанУвшись в бревенчатый сруб.
Но коням всё равно уже нет угомону.
Хоть она неподвижна, как должОн быть в приличии труп.
А они меж собою кусаются, прям как при гОне*. (В БРАЧНЫЙ ПЕРИОД КОНИ, ОТНОШЕНИЯ ВЫЯСНЯЮТ.)
Парень бедный с трудом избегал под копытами трёп,
Кони жерди ломают у стойл, припекает как будто жар огнен! (СТРАНИЦА №68)

Одной целой хмелинки* не побыв неподвижной в покое, (МИНУТКИ)
Встрепенулась злодейка, вскочив на корячки!
А младенец её, как метнулся пружиной в прыжке из под кровли,
От него сколь ни бегай, толчеёю за конскою прячась,
Угодит на загривок, вот тогда стряхнуть нежить попробуй!
Прыгнул к жертве, со стойла жердИ поперечной.

Но вот путь перекрыла неожиданно конская шея,
Подвернулся меж ними табунА “хоровод”.
Он на гриве летучею мышью повис, замер конь ошалелый,
Лишь таращит глаза, не весомо его бремя хоть.
Доводилось, брыкаясь ему, дать отпор волков шёбле,
Да меж санных оглобель, несподручно брыкать на ходу,

Было страшно ему и вознице на рОзвальнях, (НА САНЯХ)
Всё же волки понятны, да и сами боятся копыт.
Их калечил, на смЕрть обрекая, попаданием разовым.
А с саней хает их человек, и нагайкой кропИт! (КАК ЦЕРКОВНЫМ КРОПИЛОМ)
Повергает в смятение ор, даже хищника грозного,
Только вот жив не будешь со снега крупы*. (НЕ ПРОКОРМИШЬСЯ)

Голод гонит вперёд, даже пусть отлетают они заскулив в снег.
Ну а тут прицепилось к нему неубивное нечто.
Повалятся, диктует инстинкт, как то надо от лАсок, (ЗВЕРЮШКА МАЛЕНЬКАЯ, ИЗ КУНЬИХ)
Но столбом цепенеть заставляет, похожее на человечка.
Только, видимо, кровь не нужна, что так близко,
Жертву выбрал, нацелившись, чует добычу.
(СТРАНИЦА №69)
Вот прыжок, оттолкнулся от конской спины,
Парень вилы схватил в той короткой заминке,
Что стояли у стойла, рядом с местом его для спанья,
И скакнувший, на зубьях застрял, их в прыжке не заметив.
Визг его до мурашек нутрО всё пронЯл.
Не от боли похоже, заходясь, на помеху нежданную, злостью.

Тянет ручки с когтями, истошно притом верещА!
Разевает гребёнки зубов, а в глазах блеск мерцает нездешний.
Парень вилы те держит, ошалевши вообще!
Горемычную жизнь не особо ценил, но боролся не сдавшись.
Засипев, упырИца оскалила острые зубы с вершок.
Поднялась с треском в рост, не сейчас ей гонятся за дичью,

Но к нему ковыляя в движениях столь не естественных, ломанных,
В миг один оказалась нежданно в опасной близИ.
Ухватив черенок, завладела из рук его вилами.
Отскочил сам насилу, не давши когтями себя полоснуть.
Гомон слышен, сбегаются люди там уже вАлом к ним.
“Кони зря не шумят, видно хищник забрался лесной!”

Заходилось дитя, негодуя в свирепстве барсучьем!
Его сдёрнула с зубьев, усадила себе за плечом.
Запустила она на авось эти вилы в братишку,
Черенком в столб опоры угодили плашмя.
Вил обломок поймал что с гребёнкой, обратно был брошен,
Но отбитый тот брякнулся в стойло за нею, оружья лишив.

Благо дело, что рядом инвентарь на стене, (СТРАНИЦА № 70)
В два прыжка подскочив, сдёрнул с гвоздика серп.
Взглядом смерила братика, шансы свои оценив,
И решила, “успеется после”, хоть дух и свиреп,
“Но что лезть на рожна? Будет много окАзий* ночных”, (УДОБНЫХ СЛУЧАЕВ)
“Подловлю, не рискуя особо, подкрадусь, ЦАП-ЦАРАП!”

“Не успеет тогда вновь народ всполошиться”.
ВоротА распахнули, а в них, чуть людей не сметая,
“Сломя голову” скачут, покинувши стойла лошадки.
Ну! Кружить по двору, кто там ловлю затеял,
Остальные вломились, готовы прищучить и волка нещадно,
Топоры и дубины в руках, но все ждали увидеть здесь то ли!?

Разметавши руками ограждения стойла в щепУ,
На одну из кобыл заскочила деваха в исподнем!
На плече скалит зубы уродец, при том, злобно шипя,
Как совёнку какому без перьев подобен,
Зацепился когтями покрепче он, чтоб не упал,
А она растопыривши ноги в присядку к народу пи…ою,
ПриподнЯла, смеясь жутко, грязной рубахи подол,
И вперёд подалась тазом в некой издёвке.

А другою рукой отклонившись назад, оперлАсь на круп конский.
Во! Опешил народ на то страшное диво!
Она так же ступнями держась за бока* в растопырку, (ЗА КОНСКИЕ)
Ухватилась покрепче, намотав себе нА руку гриву.
Длань застыла на малое время, простёрта,
Пальцы корчило словно бы вОлнами судорог криво.
(СТРАНИЦА №71)
Из угла, шевельнувшись сначала не смело, сорвалась к ней коса,
Прям по воздуху, путь одолев, на неслышимый зов.
Ухватила её на лету, и понёсся в перёд этот призрак космат!
Вот народ! В рассыпную, по углам, ниц в навоз!
На дворе размахалась, держась лишь за древка конец,
Эта всадница дикая, не представишь ни в жизнь!

Кто куда разбегался, кто-то прыгал в кустарник.
Сделав пару кругов, закружила с собою табун,
Управляла кобылой своею не хуже какого гусара,
Устремила на изгородь, закреплён дрын пониже там был.
Чудо, что головы никому не снесла, так с косою гарцуя,
Со двора сиганула, оставивши кОсу, торчащей в столбе.

Столб пробив остриём, на воротах болталась коса.
Пальнул барин с балкона, силуэту белесому в след.
Сам в халате, с пистОлем и саблей как восточный корсар.
Ерепенится, брызжет слюною, чтоб челядь вдогонку послать.
Те на зов не выходят, он в сердцах покраснел,
Пуще бесов напасть, в нём вскипит когда злость!

Быстро скрылось, исподней рубахи, белея пятно.
За забором дворовым с дороги свернувши в лесок,
Меж деревьев, мелькнув напоследок, в притихших потьмАх.
Тут как молнии вспышка недалече блеснёт,
С громом разом почти что, вороньё в высь подняв.
“Это ж надо, такое, не спавши увидеть вблизи!”

Притащили конюшего к барину в дом на разбор, (СТРАНИЦА №72)
От себя надавав зуботычен по ходу с досады.
“И не сном, и не духом*”, что той девке он брат, (ВЫРАЖЕНИЕ ЗНАЧИТ: НЕ ДОГАДЫВАЯСЬ)
Так, за страх и за сорванный сон, на кого сорвать злобу?
Барин строго спросил: “Ну и что за проказы? Говори подобрУ!”
А парнишка и раньше, не владел речью связной особо,

Тут замямлил, что сам пуще прочих напуган.
“Ну да ладно, что взять-то”, рукою помещик махнул вниз.
“Завтра, как рассветёт, волочите попа к нам!”
“Не иначе, проказила, ведьма какая, нахально”.
“А конюшему всыпьте вожжами ещё, что резвится позволил поганой”.
“Не покликал людей, только бить не до хлама”.

“Пусть тут поп осветит побыстрей всё подворье!”
“Да и может ещё растолкует нам, что за напасть”.
“Ну, смотри! Молодой! Если лошадь уже без возврата своруют!”
“Быть тебе ещё битым, хоть сам непричастен ты пусть!”
Только вот появилась кобыла. “Во! Разумная тварь ведь!”
Воротилась по памяти, у забора в тумане пасясь.

На боках только раны, как от птичьих огромных когтей,
Что за ноги у всадницы были? Что держалась ступнями,
Лихо стоя в присядку, по двору гарцевала когда.
Кони к ранам привыкли, у людей не такое стерпели.
Да ещё, всё тки, пуля попала из ведьмы груди,
Ту навылет пронзивши. “Ну и барин! в стрельбе лих!”

Ляпишь мятый, свинцовый достали из шкуры загривка,
Живы все, только кто из коней охромел, кто своими покусан. (СТРАНИЦА №73)
“Ох! Работы ещё привалило, напрОсится грех так!”
“Пришибить хоть растяпу, за чёртовы козни”.
Так косУ из ворот не достали, убрали лишь древко.
Многозначно кивал головой ПОП, внимая рассказам,

Когда служки и дьяк в воз сложИли съестные дары.
Обошёл всё подворье, троекратно, со службой.
“Охранил Вас Господь, видно, нынче, до кого-то дорвись…”
“Шельма эта, не быть ему живу, да душу спас лишь бы”,
“А могла бы и душу сгубить! Ох, и доля тому недобрА!”
“Рай, для забранных нечистью вряд ли положен”.

Когда с барином после поп остался один на один,
Говорил: “Что случилось у Вас, я не знаю доподлинно,”
“Только дело такое… Не скажу, что конюший ведьмак”,
“Но водился со знАхаркой, и таится не тут ли нить?”
“Что к развязке всего всполошившего двор твой ведёт”.
“Исповедовать можно конечно его, только проку толИки нет”.

“Откровенности полной не мог я и раньше добиться”,
“Не страшится, видать, он настолько посмертной гиены”.
“Ты спровадь со двора его лучше, подальше, и баста”,
“А иначе, на двор твой, непотребства ещё ни такого нагонит”.
“Померла та ведунья недавно. Не она ли, одною из бестий?”
“Воротилась, держась, что есть сил, своей жизни поганой?”

Уж к обеду на скорую руку поправили стойла,
Благо дело, что бОльшая часть “постояльцев” “в ночном”*, (ЛОШАДЕЙ НА ДАЛЬНИХ ЛУГАХ ПАСУТ)
На лугах что отсюда далече, невдомёк, что здесь сталось. (СТРАНИЦА №74)
Оставались в конюшне лишь те, что в хозяйстве нужны,
Иль когда барин сборы в дорогу какую затеял.
И охотиться тоже сподручней ему не пешком.

Вот заводят под вечер в свои стойла кобыл.
Парень эту ведёт, что была под чертовкой,
Взгляд как будто подёрнут какой поволокою был,
Но смотрело, казалось бы, пристально чёрное око.
Кусануть норовила, и осталась там, дверцу зубами скобля,
Словно хочет прогрызться на волю чрез доски.

Напоследок ещё как потянется шеей,
Неестественно длинной, да клацнет зубами о зубы!
Облегчённо вздохнуть, от закрытой, за пару саженей…
Поспешил, голове как орех тут раздавленной быть бы,
Не одёрни её, от кобылы, с ума как сошедшей.
Теперь как подмененную, рядом с собой, не боятся?

Ох, и страшно в конюшню теперь заходить!
И не знает, как с просьбой ему подступится,
Чтоб его отослали подальше от заразы куда.
Хоть уже безопасных себе мест не видит, по сути.
Как же здесь ночевать? Если хАвальник, лошадь разевает и та. (ХААВАТЬ - ЕСТЬ, ПРОСТОРЕЧНОЕ СЛОВО)
Но само разрешилось, отсылают пастУшить.

Тётка ключница барский сказала указ:
“Собирайся, приказчику вот отписалась”.
“Доберёшься своим ходом ты за знакомый покос”,
“От развилки, налево деревня, где и будешь в подпасках”. (СТРАНИЦА №75)
“Подкрепись здесь как дОлжно, в дорогу, пока”,
“Вот тебе провиант собрала, чай не время поститься”.

Собирается парень под кривые ухмылки “дворОвых”. (КРЕПОСТНЫХ ПРИ БАРСКОМ ДВОРЕ)
“Не, не наш он по духу, хоть в работе и тянет”.
“Но ведь быть человеком сложнее же, право”.
“Где подмазать, а где надавить, принимая всю данность”.
“Разделять общий гогот, и общих привычек бытовую оправу”.
“Интересными были, с другими чтоб, общие темы”.

Часть 11 “По дороге”

За леском с поворотом дороги уже скрылась усадьба.
Как блаженно на время с простором быть наедине.
И ни кто не потребует здесь, для чужих нужд усердья.
“Но ведь, как же прожить на земле сей, приют не найдя?”
“Видно, всё тки в постылых занятиях, и в общем потоке из судеб”,
“Суждено путь пройти, только чуть осеняясь урывками дум”,
“Облачкам что подобны, бесследно их сдует”.
“Ну а водам от них* порождённым, ландшафтом вид дан”. (ОТ ОБЛАЧКОВ В ПРИРОДЕ)

“Загоняют в течения рек на земле распростёртые складки”,
“И потребность течь вниз исключений не знает”.
“Можно плыть поперёк и назад ведь на лодке”,
“Но воздействует нА реку, только толща земная”.
“Да и вОды уже по течению дальше мутнеют и блекнут”,
“Лишь поверхность у них при безоблачном небе сияет”.

Вспоминал и диковинных, вовсе нездешних существ, (СТРАНИЦА №76)
Что ведунья ему показала, приподнявши реалий полОг.
То зверюшки ли просто, как наши? Или что-то ещё?
Что за цели преследуют, в мире своём обживя уголок?
Забредают и в наш мир с оказией некой, порой с человеком шутя,
Проплывают по лесу ночному, бывает, светясь угольком.

Но что видно, толИка то малая, тех медузоподобных,
А ещё и другие, на вроде тушканов каких, прыгунки,
Может призраки тварей земных, допотопных.
Многоножки в мерцании, как брызги искр,
Или ТОТ, пред которым бессилен любой, чарами убаюкан,
На большого похожий кота, к людоедству совсем не брезглив. (КОТ БАЮН ИЗ ФОЛЬКЛОРА)

Что же движет загранными теми? Разве только прокорм?
Есть конечно же надо и им, те живые поскольку. Но только ль?
С любопытством взирают порою как мы,
Словно призраки в мир их проступим совсем ненадолго.
У реальности ряби, в проход, что слегка приоткрыт.
Ну неужто всё тоже у них, чтоб потомство лишь дали?

Хоть не знал он животных с кем тех тварей сравнить,
Да в деревне не слыхивал слов для понятий,
В лексиконе, пускай, для них терминов нет,
Это лишнее может, в представлении важно пометить,
А застывшее пусть уж вбирает из торы раввин,
И своим преподносит, чтоб были воззрения их как по нотам.

Всё тки нет, не стыкуется знание в стройных ладах,
И наскоками мысли без письменных пут, что свободна как ветер. (СТРАНИЦА №77)
Можно нищим подобно тянуть за ответом готовым ладонь,
Ну а что, если нету таких богачей, кто б был истин владетель?
Кто такое познанье имеет, ни средь НАВИ, и ни средь людей.
Или “ДАННОЕ” кем-то извне, сам, снести сможешь вряд ли.

Чу, копыта послышались сзади его нагоняя.
Ну не уж то кобыла пустилась за ним, одержима!?
Разметавши ли стойла? Людей посшибавши ногами.
Вдруг удар там раздался, прервав дикое конское ржанье.
Видно облако пыли поодаль, не рассмотришь ни зги в ней.
Если было там что, то всё скрылось в леске придорожном.

Часть12 “В подпасках”

Припустил он быстрее, недолго уже до темна.
И к закату успел на подворье у старосты местного.
“До тебя уж расстались “не по чести” с одним”.
“Сшельмовался, вошёл в сговор, видно, тать с кем ни-то”.
“И сбывал городским, что ему на сохранность дано”.
“Не дождёмся уже, чтоб явился обратно покаяться”.

“Да, везде пастухи, дураками не будь, при их деле”,
“Могут в стаде коров подоить, для себя и для торга”.
“Не бывает такого, чтоб на должности этой худели”.
“Но наглеть!? Чтобы мясо самих коров трогать!”
“Вот податься в бега, нерадивый паршивец, удумал!”
“Прихватив три коровы из тех, что стерёг тут”.

“Да ещё и чуть было не стал душегубом!” (СТРАНИЦА №78)
“Пастуха, угрожая ножом, привязал у берёзы”.
“Так достался б старик, зверю ушлому в зубы”.
“Благо дело – нашли его люди, случАем забредши”.
“Попадись мне подпасок, шельму я запорол бы!”
“Взял бы грех, не спросивши, за барскую душу”.
“А узнав, он одобрит, что не ждали указа подолгу”.

“Так что ты сам смекай, чем такое чревато!”
“Если мысль поживиться придёт, в счёт чужого добра”.
“А сейчас спать ложись, не проспать чтобы стадо”.
“В сеновале ютись, а отхожее место в углу дальнем двора”.
Взгромоздившись на сено, объят быстро дремотой,
Провалился с устатку, словно как в забытьё, до поры.

Во сне парень явился, какой-то незнамо.
Раньше, точно не помнил, чтоб где-то был встречен.
Незнакомца потухший взгляд под ноги, замер,
Грустно молвил: “Попал ты как курица пёстрая в Ощип”.
Поднимает глаза незнакомец, что налИты слезами.
Не понятно, в какой цвет зрачок был окрашен.

Словно выели слёзы всё до бледности мутной.
Продолжал, “Всяко слышал про меня ты поклёпы”.
“Вороватым прохвостом здесь меня лишь помянут”.
“ Для меня не важнЫ пересуды толпы ни на каплю”.
“О непрОжитом гложет тоска, собирать было рано манатки”.
“Не глубОко в откосе оврага меня прикопали”.

“Дед пастух, от природы пошло, вороват и хитёр”. (СТРАНИЦА №79)
“Уродились в него сыновья, загребущи, жаднЫ”.
“В кандалы заковали б давно, отходив по хребту”,
“Если б нЕ был отец среди них осторожен один”.
“Он горазд навести на другого вину, не за ради Христа”.
“Тогда было бы лучше, со спором, коли б я обождал”.

“Ерепениться начал зазря, при нём прямо в лесу”.
“Надо было потом, уж пред старостой молвить”,
“В оправданье своё, пусть хоть спину в лоскут”.
“Не забьют же, рассудят скорей полюбовно”.
“Доказал бы, кому с руки козни плести”.
“Невиновность свою прояснил бы, на сборище лобном”.

“Но вот так получилось, что вором я сгинул”.
“ Уговора со мной не найдя, сыновей уже кликнул пастух”.
Замолчал. Явно воздух наполнен был запахом гнили,
А ведь он и молчал. Был лишь чёрной землёй на костях.
Что комком, средь оплётки кореньев на глине.
“Во приснилось! Но послан, видать, для смекалки мне страх!”

По утрУ пастуху был представлен, Егору.
Если б тот не пришёлся по духу уже у калитки,
Если б чем-то пугал, недоверье внушал его говор,
То не быть бы ему, до седин аж, удачливым плутом.
Знали все, сердоболен он к людям, заботлив к коровам.
Улыбнулся радушно: “Ну, с тобой мы поладим”.

“По тебе сразу видно, ты парень толковый”.
“Ну а наша работа, не ахти как премУдра”. (СТРАНИЦА №80)
“Только зверю не дать чтоб разжиться телкАми”,
“И при этом уйти невредимому в дебри”.
“А то, после повадится жить только ими”,
“Оценив лёгкость пищи при таком недосмотре”.

“Хлыст да палка с прилаженным крепко ножом”.
“Вот подспорье и всё, пастуху в нашем деле не хитром”.
“Да ещё людской дух здесь не робкий нужЁн”.
“Доведётся, посмотрим, какой из тебя охранитель”.
Говорил дед в дороге до пастбищ о многом ещё,
“То коровы, не кони, не беда коли и захромают”.

Дни проходят, освоил, как длинным хлыстом,
Поразить в отдалении что, словно выстрел,
С деревцА отсекает он ветку с листвой.
А по волку попасть, говорят, того вспорет как саблею вострой.
Пастуху заносили, бывало, невестки* кули со съестным. (ЖЁНЫ СЫНОВЕЙ)
Предлагал и подпаску порой подкрепиться так просто.

Было дело, что волки в леске показались,
Молодняк, по всему судя, чуть больше года,
Шерсть клочками, и где-то в прорешины залысь,
Не окрепши, худы, их окрикнув, шугнул дед.
Говорит крякнув: “Ну, этот выводок зелен”,
“Ещё сами боятся всего, и от мамки подальше шаг сделать”.

Вот недели проходят в работе исправной его, при скотине,
Сон уже подзабылся, и видно, что дед незлоблИв.
Может то хорошо, что сюда завела бедолагу провинность? (СТРАНИЦА №81)
Пусть и мнимая, в барских глазах, за кобыл.
Здесь в раздолье, где так живописна равнин стать,
Над лесками висят перламутра в бирюзовом клубы.

Всё, то с детства видал, до сих пор не привычно,
И смятение рощ ветерком, синева вод подёрнутых рябью,
И малиновым светом горящее небо под вечер.
Не подумаешь в эти минуты, что ждёт старость с хворобой.
Да куда ж далеко так загадывать в вечность!?
Когда на зиму в стойла на долго уж встанут коровы,
И не надобен будет подпасок уже до дней вешних.

А за зиму, кто знает, ещё что случится,
Мы на птичьих правах, проведение не постоянно.
Мысли гнал о тревожном, сладко-смутные чувства,
Наполняли, и чаяний зыбких, подростковых, истома,
В трепетании листьев, в тенях, сокровенное мнится чего-то.
Пёс у ног примостился, должно быть и он в своих думах.

Только вот дружелюбность пастуховой невестки,
Что-то дюже смущает, хоть она ещё гАрная краля,
К тридцати сохранилась, но чужая жена она всё тки.
Да и дед говорил: “Сыновья уродились бедовы громилы!”
“Не один, так другой зашибёт из селян кого насмерть!”
“Вот уж сраму-то будет, каторжанина будто пригрели!”

Ну а дед, когда та с молодым разговор начинает игриво,
Больше в дальнем краю всё садится за стадом.
Так оно пастухи и должны, чтоб нигде не отбились коровы, (СТРАНИЦА № 82)
Но потом, у костра, пацану поднимать глаза стыдно,
Что его целоваться учила, чтоб не был корявым,
Когда с девками станет гулять, а уже навык даден.

Дальше-больше, любовь ведь не вся в поцелуях,
“ У тебя-то зазноба, наверное, есть на примете?” (ЕЁ СЛОВА)
“Девки ценят парней, не во всём по лицу их”.
“Когда срядите свадьбу, случай будет другое примерить”.
“Там задоринка парню нужна, чтобы быть полноценным”,
“ У невесты в глазах, а не то, втихаря променяет, мне верь ты”.

“Вот как мой истукан, хоть “в сём” он и не хил”,
“Ну, а выдумки нету, нет в утехах изысков”.
“Те же слышала жалобы и от снохи”.
“Это важно конечно для бабы, что крепкИ по хозяйски”,
“Не ободрана что, и сыта, в этом станется с них”,
“Но хотелось бы, чтоб и глаза на печи свет как райский бы зАстил”.

“Мужу поздно премудрости, сладкие те, втолковать”,
“А тебе помогу стать угодником дамским”.
“Сына выставить нА смех, разве выгодно то для кого?”
“Так и свёкр, что дурного сужденья боится, не сдаст нас”.
“На хрена ж? Пересуды и ссоры в семье, что пойдут далеко”.
“Этак сына под каторгу сам подведёт, он, ему же доносом”.
“Да и коль не с тобой, найду быстро другого для ласк”.

Вот, казалось бы, парню завидовать в пору.
Приласкает, с него не спросивши подарков,
Под венец не тяня, раз другой уж с ней свадебку справил. (СТРАНИЦА № 83)
Не бесхозна, да ласки одной не хватает ей в браке,
Только больше ещё по Алёне-молодке печалится парень,
С ней наверное “ТО” по другому совсем, Волшебство – не пьянящая брага.

Только после утехи вспоминал о вине*, (О ПРОВИННОСТИ)
Пред Алёной, хоть верным ей быть не божился,
Да и в девках его дожидаться, подумает, вряд ли она,
Заставляла на время свиданий обо всём забыть шалость,
Как умела играться хозяйка с “плодОм наливнЫм”,
Этак сладкая нега пробирала до жил всё.

Часть 13 “Подстава”

А однажды пришла не она с провиантом.
Посоветовать что ли решила утеху свою для снохи?
Ну а может быть, всё же, открылась провинность?
Ему будет при этом ХАНА, сам смекнул.
Но тогда, заявился б скорее ревнивец,
Что юлить? Помешать не удастся в лесу ни кому.

Только вот за собою заметил, наверно ни кстати,
Что юлить и лукавить порою для выгод,
Научился немного и сам, “ОХ НЕДЕЛО, КАСАТИК!”
Уподобиться можно, до этого чуждым ватагам.
Так полегче, конечно, на стечение только и сетуй,
“Мне прямее бы быть, чтобы хитрость была неповадна!”.

Пастуха и другая невестка, казалась, любезна,
Предложила, с собой принесённой не крепкой наливки. (СТРАНИЦА №84)
Уклониться, решил наотрез, коль попросит лобзаний,
Пригубить согласился питьё, так, чтоб не было лишку.
Не обиделась чтоб, не настой же даёт белены с бузиною,
Но на чём-то неладном замешан напиток в той фляжке.
Из под водки, фигурной, стеклянной, на ней герб, да вензель. (СТЕКЛЯННАЯ БУТЫЛЬ С ПРОДАЖИ ВОДКИ)

Понял это, когда в голове зашумело, в свинцовой,
В раз налившейся тяжестью, да и свет как померк.
Попытался привстать, но упал он лицом вниз.
Всё не слушалось тело, думал, вовсе помрёт,
Пёс лизал ему щёку, ещё видел его глаз соловый,
Прежде чем в забытьё провалился, опОен мурОй.

Крякнул дед деловито, к ним тогда подойдя,
“Ты не лишку ль в питьё пацану намешала дурмана?”
“То конечно и если помрёт, не ахти уж какая беда”,
“Но мне было бы жаль, чтобы был на барыш он променян”.
“Привязался к нему, в кой-то веки бог дал”…
“Не паршивца какого в подспорье, не плутА, не проныру”.

“Да и времени мало прошло с предыдущей пропажи”,
“Когда в стаде хозяйском целых трёх недостало коров”.
“Хорошо бы заказ подвернулся на месяц, другой, чтоб попозже!”
“А не то попаду сам в немилость, я нынче бурёнку украв”.
“Пусть спихну всю вину на подпаска как прежде”.
“На меня уже староста тоже косится. Ох, суров его нрав”.

“Угораздило ж летом, их свадьбу играть!”
“И за мясо на праздник дать хорошую цену” (СТРАНИЦА №85)
“Городские, куда торопиться? Как будто горит?”
“Им ну нет бы как мы, в Октябре порядИтся по чину!”
“Воротить надо мне для показа хоть череп рогат”.
“Жаль, крову свести не смогу целиком на купчИну”.

“Здесь разделать придётся, пусть воз подгоняют”.
“Да куски пускай кутают в мешковину получше, от мух”.
“Те надёжней придумали, как уберечь от гниенья”.
“У них кадки с солёной водицей, всё учли по уму”.
“Так что, Бать, выбирай ка корову, да покончить где с нею”.
Сын подводу заказчиков с теми словами направил к нему.

Посмотрел на лежащего навзничь подпаска.
Перевёрнут женою, чтобы не задохнулся.
Мысль пришла. Ну, затейник! Догадлив на пакость!
“Покуражиться можно, что смех, да и только”.
“Кровь Бурёнки давай соберём мы, пока сей напиток не спёкся”,
“Вот кувшин припасён, в сена ворохе, мной на телеге”…

“Ну, ты как!?” Растрясает подпаска стрик.
“Уже поздно, под вечер, пора в путь обратный”.
“Во, нагнал на меня и невестку ты страх!”
“Словно зельем каким превращён оборотным”,
“Перекинулся ты вдруг в медведя, байстрЮк*!” (УБЛЮДОК)
“Только что был собой, раз, уже БУРЫЙ тута!”

“От свирепого зверя насилу убёгли!”
“Вместо нас ты бурёнку на мясо задрал”.
“Воротился когда я, от неё только остов обглодан”, (СТРАНИЦА №86)
“Да над тушею ты, Ну, пацан, жрать здоров!”
“Ой, не знаю, смогу ль утаить, здесь былого?”
“Да серчаю и сам я за нагнанный страх”.

“А народ, понимаешь и сам, как рассудит”.
“Значит, ты за способности эти якшался с Нечистым”.
“Подозрения люду давал ведь не первый раз этак”.
“Про другого кого не поверят, но ты, слишком часто”…
“Сам был в гуще событий бедовых. Присядь кА”.
“Как же тут не поверить, что к сёму ты причастен”.

Попытался привстать, накатило как вОлнами мути,
В голове словно галочий грай, да большой боли сгусток.
Мир вокруг заходил ходуном, и не сдвинуться с места.
Тошнота подкатила, горлом хлынула гадость.
Дед отпрянув, в кулак свой в сторонке смеётся,
“Вот так сЫнка затейник мой! Как догадался!” (ЭТО ОН НЕ ВСЛУХ)

Кровью плещет волна за волною из бедного рвота,
И куски её плюхают, что успели свернуться.
Пса гоняет от лужи, на корячках согнувшись горбато.
Содрогается в спазмах, а пёс не отходит, с ворчаньем,
Норовит полакать, “А ну кыш!” Ему парень грозится.
Отстраняя рукою, “Непотребная ты собачИна!”

Сам конечно не верил, в своё превращенье,
Что в безумстве зверином, мог корову задрать,
Но ведь знает старик, парню веры уж нету,
Небылицы чднЫ, но ведь слухи не ходят зазря. (СТРАНИЦА №87)
Этак ведь перетрёт пустобрех “жерновами”,
И на всякий случАй, пришибут бузарИ*. (ОТ ГЛАГОЛА, БУЗИТЬ, ТО ЕСТЬ БУЙСТВОВАТЬ, ТИПА)

Дед похлопал отечески так по плечу,
“Что ж, твою не открою, покАмест, я тайну”.
“Про корову расскажешь повинно, что вот сам оплошал”,
“В лес отбилась, доставшись там хищников стае”,
“Да, хотя, даже лучше сказать: “Косолапый шалил””.
“Этим летом их часто встречать что-то стали”.

Что же делать? УгУкнув, согласно кивнул.
Рукавом кровь утёр, лишь размазавши брызги.
Сполоснутся в реке, обошёл он ивняк,
Что с откОсого берега, до воды свесил розги.
Крикнул дед, “Вылезал бы то туда, Ванёк!”
“Про заросшие заводи, ох, недобрая росказнь!”

“Говорят, здесь русалки таскают разинь”
“Этой нечисти и свет дневной не помеха”
Не особо уж верил дедку, но какой-то резон,
На песчаную отмель заставил идти, не без спеха.
Там стирать всю одёжку, что кровью грязнА,
А до крови охочий кто, может сюда заявИться по нюху.

Здесь в прорехе меж зарослей, на суглинке, обрыв,
Выступают местами на свет узловатые корни,
На другой стороне бурелом, потрудились бобры,
Ну а здесь тут и там нависают ветёл* непролазные кроны, (ВЕТЛА – ЭТО ИВА)
А над ними откосы венчает рябь дубов и берёз. (СТРАНИЦА №88)
Исполины дерев повздымались, над воды гладью кренясь.

Выделяются в роще, что рябит малахитом,
Стволы сосен блестя как натёртою медью,
Как и сучьев их ярусы в обрамленьи лохматом,
Что корявые тянутся, как руками и пальцами ведьмы.
Ветер треплет громады, скрип и шёпот слыхать там,
А внизу, громоздятся, теснясь над обрывами ивы да вербы.

Сень кому может дать этот пОлог над тёмной водой?
Кто ютится, где остов коряги притоплен?
Страшен из лесу зверь, только он-то хотя б на виду,
Остановит медведя могучего даже, рогатины ступор.
Хорошо или плохо, но зверь уступил человеку везде,
Да и волки людского жилья стерегутся.
Только тварям пучины, человека поймать, может так повезти.

Изживали тот страх мы купаясь, ещё в пацанах,
Ведь и в правду не часто средь нас кто-то топ,
Ну а если и топ, то обычно всплывал посинев,
Значит, сам утонул, а иначе его обглодали тогда б.
Но бывает, проснувшийся страх проберёт по спине,
Страх пред тёмной пучиной, и ТЕМ, затаённым под глубь.

Торопясь, на закате уже он рубаху полощет,
На песчаной косе, что намыло ручьями с обрыва,
По колено в воде, ВОДЯНОЙ не подплыл штоб…
В мелководье такое. “Чай наверно, не маленький боров?”
Хоть оно неудобно, муть донная застит пылищей, (СТРАНИЦА №89)
Расплывается облако взвеси в воде жёлто-буро.

Вдруг движенье воды ощутил, толчком в голени,
Чуть заметное взгляду колыханье поверхности,
Выдавало, объёмное что-то, в паре сажЕней, не далее.
Осторожно оно, но не скрыло вирЕй хвоста. (СОЗДАННЫЕ ЕГО ДВИЖЕНИЕМ ВОДОВОРОТИКИ)
Надо ж, ум как устроен, в восприятии целой картины деталями,
Просчитать за мгновенье успел: “Норовят ведь схватить!”

Разгоняя волну, пред собой лбом крутым,
Устремилась к ногам под водою махина, броском!
Что вода встала дыбом, как под кокошник картон.
Там где только стоял, зев огромный раскрыв,
СОМ на отмель влетает, ловя жадно ртом.
“Ну, разъелась рыбёха!”, повторял* он такое раз сто. (СОМ ТАКИЕ НАПАДЕНИЯ)

Да ещё извернувшись на бОк, ухватить чтобы ноги,
Да ронять что бы сразу поворотом башки.
В мелочах рассмотрел, хоть случилось то мигом,
Разглядел нападавшего, удаляясь в прыжке.
Над водой пролететь не одну сажень смог он,
А потом сиганул, дальше в облаке брызг.

Жадно жамкал сом некое время челюстями рубаху,
Фыркнул как бы в усы, головой недовольно потряс,
Стал ворОчится спешно, на песке лежит брюхом,
Над водой выступала спина в лягушачий окрас.
Хотя нет, представлялись скорей трупом тухлым,
Эти пятна и зелень, проступили как на человеческий торс. (СТРАНИЦА №90)

Да который при этом распух, словно плавал неделю, другую.
Этот хоть и живой, с мертвецами знаком, видно, близко,
В гости их затащивши на силу, лобзал под корягой.
Те размякли когда, разомлев, уже массой безликой.
Одного ротозея “к столу”, дней на пять хватит к ряду!
“Что ему на верху горе мыкать без ласки?”

“Незадача вот с этим, оказался брат прыток”.
На дыханьи одном по откосу до деда взлетел.
Поворочался сом, кое как одолев путь обратно.
“Эх, людей молодёжь, непочтенны к немалым летам”
“Мог ведь я лет с полсотни назад подловить тваво предка”
“А теперь вот и ты не уважил, лежи тут голодный пластом*” (ЭТО СОМ ИРОНИЧНО ПРО СЕБЯ)

“Вам-то людям раздолье, на верху мир обширный”.
“А у нас-то, стеснённые бЕрегом реки и только”.
“Но по вашему брату видать, что и Вам не до жиру”.
“ Тянет, как погляжу, побарахтаться вволю”.
“Да среду Вам забавно на время сменить, озоруя”.
“Я забочусь, чтоб брюхо, не всегда пустовало”,
“Но, кого-то из Вас ухватить, мне удача из редких”.
“Не один год живу я на рыбе и раках, и листьях опалых”.
“А от Вас всё сложней и сложнее в ил донный зарыться!”

“Удивляюсь, как я умудрился разменять век второй!”
“Спасу нету речным обитателям больше!”
“Вы вторгаетесь в мир наш с сетями, да крючки навострив!”
“Ладно, что для прокорму, но и просто из блажи!” (СТРАНИЦА №91)
“Не была жизнь конечно спокойной, и до Вас в старину”.
“Но наверно честнее, проворным и сильным есть ближних”.

А тем временем шли пастухи молча, к дому.
Лишь коровы порою мычали надрывно,
О своём неизбывном в печали подумав,
То, что мысли детальной им удел не дарован,
Ещё больше щемило тоскою, на сердце, пудовой,
И не выразить этого тварям тирадой, лишь рёвом!

Нет, не то, что уменьшилось стадо, терзает,
Не на мясо пошедшая нынче товарка,
Хоть и был покороблен гурт, свершённой резнёю,
Позабылось кровавое действо в дороге,
Больше гложет НЕЯСНОЕ, что не дано разуменью,
Изменения к лучшему, ждут навряд ли “Бурёнку*”. (СОБИРАТЕЛЬНЫЙ ОБРАЗ КОРОВ)

Заключённость в телах, да извечная слабость ума,
И не ясно ведь даже, чего б им хотелось для счастья,
Хотя очень изводят их поедом летом слепни,
Вот от них бы коровкам отдохнуть удалось чуть,
А зимой в стойле тоже не жизнь в полусне,
Когда всё их занятье, в стоянии просто без цели влачится.

Парень ноги волОчит с трудом, под не хилою ношей,
За рога ухватив, тащит голову он на хребте.
Да ещё и своя голова на разлом. “Ты когда ж боль уймёшься!?”
Нарушает молчанье Егор: “Ну чего ж ты “храбрец”?”
“Напужался сома? Вот стираться ты выбрал местечко!” (СТРАНИЦА №92)
“Это что… говорили, что в старь на Дону, да Хопре”…

“Пострашнее, водились чудовища, не какая-то рыба”.
“Называли их предки, за сходство голов “КОРКО ДИЛЫ””.
“ “ДИЛ”, ты знаешь, “КОНЯГА”, только тех оседлать и не пробуй”.
“По спине она коркой покрыта, деленной на доли”,
“Словно как чешуя, но из кожи, как рог козий грубой”.
“Голова, когда с пастью закрытой, подобна, кобыльей”,
“А раскроется на двое, там зубов, как кинжальные гребни”.

“Как лягушки какие, бывало они выходили на берег”,
“ Хвост волОчится следом, ну ящерка прямо”,
“Только вот по размеру и силе, медведя заборет!”
“И до мяса охочи, ждут зверюгу себе для прокорма!”
“Сами скрывшись в воде, а торчат лишь надглазные брови”.
“К водопою пойдёт лось, его хвать, вот и пир им!”

“Старики говорили, что слышали сами от пращуров”,
“В старину и людей пропадало немало от этой напасти”.
“Хорошо, что не в каждом году, появлялись те “ящерки””.
“Поколения целые проходили не видевши бестий”.
“Ну а в южных краях, люди к тварям подобным привыкшие”,
“Их там прУдом прудИ, только наши позлей, поопасней”.

“Дед, а где на югАх-то? Где селятся Турки?”
“Поюжнее, пожалуй, ещё, там где чёрные мавры – арапы”.
“Не бывает зимы, вечно тёплые реки”,
“А у нас… прокормись ка к зиме, вот и были шустрей и свирепей”
“Лютый зверь КОРКОДИЛ, только северный, Русский” (СТРАНИЦА №93)
“Куда делся? Не знаю, а сказал бы, что видел их сам, то соврал бы”

Вот явились пред очи деревенского старосты.
Парень голову сбросил, на неё сам бессильно осел.
Начал молвить пастух: “Вы с супругою здравствуйте!”
“Недосмотр случился, вот… нашли опосля”.
Кажет он на башку, на ней парень, весь торс в песке.
“Проворонил рубаху и ту, вот бог в помощь послал!”

“Ладно, буду серчать, я на вас уж с утра”. (СЛОВА СТАРОСТЫ)
“А сейчас спать валите, что рядить суд впотьмах”.
“Господин, всё же выслушай”, молвил старик,
“Кто ж МЕДВЕДЮ, хозяину мест сих пойдёт супротив!?”
“Ну с рогатиной разве герой, иль с ружьишком стрелок”
“Но ведь мы стар и млад, не смогли мы Бурёнку спасти”

“ЭЭЭ, да ну Вас, сказал же, валите”.
“Завтра выпас ни кто, ни отменит, как утро забрезжит”,
“Там пусть барин по этому делу решает, в его мы все власти”.
“Доложить об ущербе я должен, ну а он ведь не зверь же”.
“Понимает, что тварей не всех, человек на земле повелитель”.
“Ну а я отпишу своё слово, что сердиться, пожалуй, что зря здесь”.

А на следущий день, воротясь без задержек,
Ещё засветло снова явились к подворью.
“Да пацан, оказался помещик к тебе от обычного, строже”
Начал староста новость, с такого преддверья.
“Говорит, что по осени будешь в солдаты пострижен”.
“А пока поживёшь в доме предков на время”. (СТРАНИЦА №94)

“Здесь в подпаски замену дадут, хоть и жаль”.
“Возвращайся в родную деревню покамест”,
“Ну а к осени может измЕниться что, не тужи”.
“ А солдатам… не надобно наших забот о прокорме”,
“Коли всё таки встанешь ты в строй под ружьё”.
“То солдатам уставом положено до сыта есть и кимАрить*”. (СПАТЬ)

“Жизнь не каторга ведь для служивого брата”,
“Ну а в город как выйдешь, да в форме с иголочки!”
“В кабаках девки будут на шею бросаться”.
“Я ведь пороха тоже нюхнул, глянь ка, цел почти”.
“Воевал и наш барин, прошло через это всё барство”.
“Далеко ведь не каждый, стал там кормом вороньим и галочьим”.

“Зато есть рассказать, что на старости помнится”.
“Даже коль ты крестьянин служивый, то особый почёт”.
По утрУ узелок собран был с провиантом состряпанным,
Да увесист, с запасом. Сироте кто ещё напечёт?
Там поди печь быльём поросла, мох растёт по ней.
Обезлюдив с весны, как последний жилец опочИл.

Часть 14 “Возвращение домой”

Да, явилась изба ему словно в безрадостном сне,
На полу покоробились доски, от влаги в изгибах.
Запах затхлый, так воды бывает забродят стоймя,
Дух жилища столь мрачен, как сам оказался за гробом.
Плесень в чёрных и синих разводах везде по стенАм, (СТРАНИЦА №95)
А углы на полу поросли разным грИбом,

Ну, таким вот, на тоненьких ножках, пучками,
Штук по десять-пятнадцать, из щЕли ветвясь.
Изобиловал дом разносадом и прочим поганым,
Вроде даже осел, а не много прошло ведь с весны,
Видел сёла пустые, мимо гурт погоняя,
Забирает природа обратно, в них видя своё.

Избы кУксятся, словно под солнцем сугробы,
Оседают как старые люди, кривясь и дряхлея.
Лет за десять уже, как трухи стОги – срубы.
И бурьян прёт из брёвен, шибко буйный он в хлеве.
Вот и холмики только, дом как будто сгорел в пал,
Непролазные заросли из крапив, лопуха и полыни.

Иль порой выдавало, что раньше, здесь кому-то жилОсь,
Это яблонь в полях островки, не “дичков”.
Попадались такие участки, где шумят уж леса,
А иной раз глядишь, в глухомани стоит склад печной.
Подивишься тому, “пироги пёк, не леший ли сам?”
Мастера, во кладут! Не всегда разберёшь на кирпич.

Так раствором вся схвАтится кладка,
Что не стопка кирпичная, цельная глыба.
Потому их и ценится труд, ох не дёшево кликать.
Печь позволит семья далеко не любая.
Нерадивые топят “по чёрному”, дрАло чтоб глотку.
Только чтобы из камня и глины очаг на полу был. (СТРАНИЦА №96)

Да, вот так, опадает изба, опустевши, трухой.
Ну а печь на века, пусть хоть в землю вросла,
Коль соседи не смогут её разобрать для постройки другой.
Попадается редко, но всё же бывает средь дебрей лесных.
Говорят нехорошее место, где-то может ютиться СТРИГОЙ*, (В ПОВЕРЬЯХ ЧТО-ТО НА ВРОДЕ ВАМПИРА)
В своём теле нетленном, выходя по округе в ночИ промышлять.

А моя вот изба, опустела недавно совсем,
Отчего же успела стать такою паршивой?
Ведь топилась обычным порядком ещё по весне.
По апрелю с последней жилИцей случилось прощанье.
Паутины причудливой пОлог, трепеща на весу,
Колыхался, подобно, в усадьбе у барина шторам.

В окна ставили стёкла, где-то с пару мужицких ладоней*, (РАЗМЕР)
В толстых ставнях, на каждом проёме окна по четыре.
Ну, конечно же, вынуты были, в дому опустевшем, людЯми.
Рассудивши: “Добру, пропадать что ли даром?”
Но узнав, что наследник, “Да будь он неладен!”
Ненадолго вернётся, показали себя не совсем уж и дрянью,

ПодложИли стекло на завалинке стопкой,
Что ж, спасибо на том, только вот пригодится на вряд ли.
Был совет от соседей: “Печку ты истопи ка”
Спать ложились обычно в жару на двор летом,
“Печь подсушит избУ, изведёт в стенах слякоть”.
ОтложИл на потом, благодарность сказавши прилюдно.
(СТРАНИЦА №97)
Паутину сметая, ощущал он неловкость,
Поселились себе те, по тёмным углам,
Труд искусный творили, для себя навели сеть,
А теперь вот явился чужак, их сметя, БЕДОЛАГ.
Постарался хотя бы, чтоб живые смахнулись на листик,
Да отнёс на пустырь, пауки пусть живут по лугам.

Эх, вот видел бы кто, засмеяли б должнО быть,
Ну да ладно, уже в чудаках слыть привык.
Ну а в хате быть вправду, как будто в ознобе,
Неуютно, то будто бы логово вырыл бирюк*. (ВОЛК, ЕСЛИ НЕ ОШИБАЮСЬ)
Да, покуда дождя нет, посплю и на лавке под небом.
Так он несколько суток прожИл, не гадал на перёд.

Ну а завтра уже ведь ИВАНА КУПАЛА.
Не простой день какой-то, а праздник приметный.
Да ещё день воскресный, во как совпало!
На гулянья сходить и Алёна небось непримИнет.
Это время забав, в дни другие опальных,
Хоть за гульбище это попЫ и бранят люд.

На заутренней, в храме, знакомые видел иконы.
Что в избе их стояли, на полочке в “Красном углу”.
Что ж, там будут целее, безвестно не канут,
Как им в хате пустой ненароком не стать бы углём.
А так нАлюдях всё же, не возьму их покамест.
Не сегодня, так завтра в поход, да и я не ахти БОГОЛЮБ.

Слишком многое видел, в миру, что коробит, (СТРАНИЦА №98)
Ну, сам ладно ещё, на судьбу грех пенять-то.
Видел вовсе безногих, примостившись в коробку,
И такою колодой, что скачут на паперть.
Лицезреть я успел зла и горя лишь малые крохи,
Понаслышке всё больше сужу, коль по правде.

Но ведь, разве, то брешут? Про тщеславного князя,
Мастеров, удруживших ему, и храм справивших лепо*, (КРАСИВО, ПО СТРОМУ ГОВОРУ)
Отпустил от себя, “в благодарность” за всё, обезглазив.
Чтоб не сОздали больше такой красотищи они кому либо.
Про бесчинство наслышан татар, про лютейшие казни,
Где и смерть самоЯ, избавленьем была бы.

Что ж творят это люди!? Сочетая “подобье и образ”.
Мог конечно НЕЧИСТЫЙ их сбить с понталЫку.
Но чего же так падки наущеньям извне “люди дОбры”!?
Видно, что с черветоченкой предпочёл БОГ и нас понаделать.
В глубине сАмой душ, чтобы ей был смрад вобран.
Вот такое извечно царит, хоть отдельный наш путь и не долог,
Но наследуем ТОЖЕ, как будто не даден нам выбор.

А судить, иль прощать, он по званью горазд,
Что ж, хозяин, как барин, насылай хоть потоп,
Коль тобой сотворённый мир в скверне погряз.
“Изначально изъяны включает в себе прототип?”,
“Раз всё в этот же крен мы уходим, во грязь?”
“Да сужу что-то МРАЧНО, будто сам претерпел”.

Успокоить пытался себя, что “Людей ведь немало хороших!”. (СТРАНИЦА №99)
“Больше их, за недолгий свой век, на пути повстречал”.
“Как промежду костей есть в суставах всех хрящик”,
“Чтобы жёстко не тёрлись, с болью острой шипа”,
“Чтобы не был сустав этим треньем раскрошен”,
“Истираясь в движении, у не старых ещё”.

“Притирались и люди, обхожденье создав”,
“Меж собой простеливши, как хрящ, БЛАГОЧИННОСТЬ”,
“Чтобы в ссорах самим, из которых не вышел бы здрав”,
“Лишний раз не калечиться, всё ж смогли научиться”.
“Хоть ещё не изжит, но стал реже уже, до убоя раздор”,
“Наущеньем не свыше, а за счёт околотных* участков”. (ПОЛИЦЕЙСКИХ ОПОРНЫХ ПУНКТОВ)
“Да за счёт воспитания в семьях, порицанья задир”.

“Да к тому же, людей шибко лютых”…
“Испокон лет ждала за бесчинства петля”,
“Если только, конечно, те не в княжих палатах”.
“Что дивиться, что, каждый подобных себе воспитал?”
“И в потомках продолжил, как сам быт наладил”.
“А на кару небес положится, не позволила б их слепота”.

Вот почти уже верится, что мир вовсе не плох,
Ну а тут нагнал ужаса искалеченный староста сказом. (УТРОМ ЭТОГО ДНЯ, ПРО СОЛДАТЧИНУ)
Про войну что отведал, когда сам был сопляк.
И пугали ведь больше, не какие-то нелюди в космах,
А кромсало тела как металлом нещадно в полях,
Распрощался рассказчик там сам с плоти кУсом.

Хоть смолчал он про то, как отрезали ногу, (СТРАНИЦА №100)
Как пилили наверно во бодорстве кость.
“А ведь скоро и мне, надеть китель сукна зленОго”.
“Ну а там и под пули, как трава на покос”.
“Знать бы толком “ПочтО!?”, лечь средь трупов зловонных”.
“Но повязаны долгом, не вспархнуть как бекас”.

“Да и войн-то наверно совсем не избегнуть”,
“А иначе, как быть-то с земли теснотой?”
“Ну а то, не останется места, где и вовсе избы нет”,
“И земле, как кормилице, многолюдья добром не снести”.
“Вот тебе и решают монархи себя позабавить”.
“Чей народец сильней? И кто сдюжит во брани из нас?”
“Заодно и пар выпустить, не бузилось чтоб знати”.
“Их-то гонор куда деть? Чай не брать в монастырь”.

“Ну а так, кто останется в поле лежать убиенным”,
“А кто выжил, искать раж на время забудет”.
“И найдётся о чём слагать песни досужим БАЯНАМ*”. (НАРОДНЫЕ ИЗУСТНЫЕ ПОЭТЫ И СКАЗИТЕЛИ)
“Так теснА стала степь меж мурзами* БатЫя”. (НЕ РЯДОВЫЕ, А НАЧАЛЬНИЧКИ РАЗНОВЕЛИКИЕ)
“Чтоб не грызлись они во вражде обоюдной”,
“Хан клич кинул, что нужно на запад БАТЫРАМ*!” (БОГАТЫРЯМ ПО ИХНЕМУ)
“Там испробовать силу, чтоб гордиться собой, и за данью”.

Часть 15 “Приглашение”

Но здесь в мыслях блуждая далёких,
Редкой встречи возможность, проворонил, чуть было.
От реки возвращалась обратно с водою Алёнка,
Ей, похоже, и знать недосуг, что болтали, (СТРАНИЦА №101)
Что толпиться со всеми? Знает правду калеки*. (СТАРОСТЫ/РАССКАЗЧИКА)
Поспешил через поле, чтоб уважить её челобитьем.
Повод есть к разговору, проводить до калитки.

С коромыслом помочь, на себя приняв вёдра,
Уступила хоть ношу, но была не особо приветной.
Больше он говорил, шла она незнакомкою вроде.
Не такою запомнил, в их знакомство, сперва-то.
До того в обхождении с ним не была привереда,
А сейчас как чужая, как будто не терпится, вовсе спровадить.

Слов как будто не слышит, пред собою глядит.
Что ни спросишь о жизни за время разлуки,
От неё нет ответа, пролегли будто льды,
Между ними за зИму. “Повод дал разве злиться!?”
Слышал, что сторонится парней молодых.
Расставаться, неловко себя ощущая, уж хотел за калиткой.

“Ну, раз взялся помочь, занеси воду в сени”.
Наконец-то! Услышал от неё он, хоть голос.
И взглянула в упор, взор пронзительно синий,
Краше прежнего, будто, но шипит словно полоз.
Не её интонация словно, в чём же суть изменений?
А вошли в полутьму, говорит, “Здесь на пОл ставь”.
Показалось, блеснули глаза её блеском, как будто, совиным.

Поспешил было выйти, ни к чему пересуды,
Придержала за рУку, и трепет приятной волной…
Прокатился с касанием тем, непривычный, особый. (СТРАНИЦА №102)
“Что? Ты думал, что так увильнёшь?”
“Не случайно мы встретились, наши связанны судьбы!”
Так желанье сильнО, над собою не волен он уж.

Но его отстранила ладонью на грудь.
“Вижу, прыток ты ныне, ну прямо пострел!”
“Будет время у нас для услады, а пока не горит”.
И слова, и касание это, воспрИнял острей,
Нежли ласки, скидАвшей во приступе неги наряд.
“Не сейчас, обождать чуть придётся, прости”.
“Ночь волшебная ныне тебя наградит”.
“На гулянье к реке не иди, где костры”.

“Чудеса не сыскать, где толпятся все скопом”.
“Там ли, выберет место явИться волшебный цветок?”
“Ведь делить его надобно было бы с кем-то”.
“Подерутся при этом нещадно. Ведь так?”
“А достойный ли им завладеет? Соперников скомкав?”
“Да не зная всех свойств, бить и вАдить* мастак!” (СЕЯТЬ СМУТУ)

“Направляйся в чащобу, туда в лес озёрный”.
“Там, к утру, ты найдёшь своё счастье, авось”.
Даа, по смыслу похоже, играет она озорная,
Разве что этак сыщешь? Не иначе, сей в шутку совет.
Но серьёзность глубокая, убедительна всё же, во взоре.
Со словами: “Подскажет дорогу тебе, ну, хотя б крик совы”.

“Положись на чутьё, не по тропкам иди, по наитью”
“Там в лесах правят силы, которым желанен как гость”. (Страница №103)
“К часу нужному чтоб подошёл, на пиру их наесться”.
“Да заветный цветок отыскал, пока цвет не погас”.
“Вижу, жаждешь ты в близость со мною вступить, наконец-то”,
“Будет там, не украдкой, а новым друзьям напоказ”.

“А сейчас вон пошёл, отправляйся в дорогу к закату”
Да, подумал: “Наверно шушукаться стали снаружи?”
“Те, кто видел, как с вёдрами парень заходит”.
“Самому даже лестно, парень честь свою так не нарушит”,
“Но вот девке беда, к ней пристанет название хУдо”.
Промолчал ведь о мысли, пришедшей на ум не нарошно.

Засмеялась, как будто услышала думу.
“За мою честь в народе боишься? Похвально!”
“Только скоро узнаешь, насколько пустяшно, бедово”,
“Принимать во вниманье досужей хулы вонь!”
“Не должно быть до этого дела тебе, ну а мне и подавно”.
“Лишь на некое время, пришлось мне ютится “людскими хлевами””.

“Мне привычней чертоги, какие ты вряд ли представишь!”
“Ну, ступай, время есть тебе думать, как поступишь под вечер”.
И действительно, слышалось в след: “Ну пострел, вишь!”
Когда в сторону дома уже меж дворов шёл,
Подловили ребята: “Давай ка веди здесь себя с осторожкой”
“А не то, нА бок нос у тя будет сворочен”.

“Вот же смеха-то будет, как придёшь новобранцем”
“Посмеются: “Пошто ж, взяли к нам образину!?””
“В богодельне ему, не в полкУ место, братцы!” (СТРАНИЦА №104)
“Коли рот со скулою разбитой разинут”,
“Зубы выбиты все, да вообще парень бросов!”
“Ну а можешь и вовсе, не дожить до призыва!”

“Попадёшься! Ты нам на гулянке сегодня!”
Поспешил обойти эту группу ребят.
Да, угрозы весомы, но прежде вопрос что загадан.
“Куда только не кинь, всюду клин. Что робеть?”
“От людского жилья двинусь с солнцем закатным”.
“Не беда, коли леший с концами совсем приберёт”.

Часть 16 “Присев на дорожку”

Посмотрел на тропу, что ведёт чрез пустырь,
Где буквально смыкаются стены лопуха да бурьяна,
Огибая избы сруб, да малины кусты.
Гнали к выпасу здесь, коз, овец да баранов.
А ещё и к отхожим местам протоптались гостькИ.
Воздымается к небу за морем крапивно-полынным и бор вон.

Всё исхожено вдоль поперёк там.
Чрез него, и до озера, не один час пешком,
Это ежели днём, по знакомым приметам.
Посложнее в ночИ, “Это выбрала место поштО!?”
Но её даже этак в досаде, а вспомнить приятно.
Ну не вечер ещё, можно мне не спешить.

В дом заходит, закрылась дверь, жалобно скрипнув.
За пустой стол садится в раздумьях. (СТРАНИЦА №105)
“Что-то всё же в Алёне не так, ведь она была скромной”.
“Помянула каких, таких новых друзей она уйму?”
“Не знахАрка ль почившая, всё ж из юдоли загробной?”
“Верховодит Алёной. Не ей ли, и пир сей затеян?”

“Что ж, узнать хоть разгадку, это стоит того!”
“ Да и мир этот плоский, для небес словно дно”,
“Тесен стал мне порядком, в глубь его постигать”…
“Мне хотелось бы дальше. Чем ещё наделён?”
“Если станет последнею ночь, всё равно в лес идти наугад”,
“Надо будет на встречу судьбе, не придёт она дом”.

Солнце светит уже сквозь прорехи верхушек,
На стене свет его обрамляет крест рамы.
На тех “солнечных зайчиках” веток тень ворошится.
Вспомнил, в детстве смотрел на то с пЕчи укромно.
“Ведь что лес необъятен, по тенЯм как поверишь?”
“Да ещё со зверьём, на добычу достаться сам можешь которым”.

Ну а здесь на стене только плещется рябь,
Светотени метутся, отражая лишь зарослей профиль.
То, что ветки трепещут, догадаешься, опыт собрав,
Потому что воочию видели лес, будем взрослыми прАвы.
Ну а тень от того, что ещё и НЕЗНАЕМО пусть до сих пор,
Как достроить в сознании, давший её, предмет первый?

А не тень если даже, ещё какой косвенный признак,
Может даже и сами отражением блёклым,
От чего-то сокрытого служим, без оказий прознай ка. (СТРАНИЦА №106)
Что ж, доевши яйцо, смёл скорлупки,
По привычке взглянувши туда, где был образ иконный,
“Красный угол” был пуст, посветлей только копоть.
На стене выдавала, там были окладов размеры какие.

Часть 17 “В пути на авось”

Взял и к голени сунул, где от лАптя обмотан,
Нож отцовский, вдоль складки штанины.
“Коль припрёт, чтоб хотя бы был бой обоюдным”,
“Чтоб не взяли задаром, с задором шутейным”.
“Пусть и вражьей закончится дело победой”,
“Чтоб не жертвой простой быть, как может считают”.

Пробирался сначала, в армЯк* спрятав кисти, (ВЕРХНЯЯ ОДЕЖДА)
Рукава подлиннЕе стянул, прихвативши в кулак.
Кое как чепыжи да крапивник одолел до покосов.
От реки гомон слышен, народ нАчал гулять.
Нету знаков малейших, куда направляться, покамест.
По прикидкам, к рассвету лишь, покажется озера гладь,
Не заблудишься коли, обманчива топкая местность.

Лес и днём-то не шибко на краски богат.
Вот он в сумерках вовсе уж сделался серым,
Гуще тьма всё, без тропок бредёт наугад.
Пересёк ручеёк, и в лаптЯх теперь чавкает сырость,
Есть сомненье конечно, что, что-то найдёт,
Кроме лютого зверя лесного, да ещё смерти скорой,
То наверно неважно уже, и не столь на беду, (СТРАНИЦА №107)
Коль бедой изобилует жизнь, мысль закрАлась.

Получалось получше всех прочих у него зреть во мраке,
Это с детства заметил, играясь в избе.
Другой выколол сучьями здесь бы глаз ненароком,
Или шёл бы шажкАми на ощупь как какой-то слепец,
А он быстро шагает в чащобе, не теряя сноровки,
Окружение в общих чертах представляя себе.

Только крепло сомненье, что подводят порою глаза,
В стороне, отдалённо, другие сопутствуют будто.
Но в подлЕска тех зарослях, как бы им пролезать?
Да ещё, чтоб не треснул сучёк под обувкой.
Кто бесшумно за ним мог брести по лесам?
Слышал только, как сердце колотится бойко.

Взгляд выхватывал то, чего быть не должно,
Да, ему не особо, самому лес знаком тут.
Но коль раньше и сам бы не видел, доложили б ужо,
О приметах чудных столь, что попались кому-то.
Короб срубу подобный, на столбах двух воздето лежал,
И с коньком над дощатою крышей, что боками поката.

“Мог я разве не слышать про диво такое?”
“Будто это съестного лабаз от медведя подняли”.
Да ещё кто-то много подобных натыкал,
Тут и там попадаются срубы поодаль.
А в одном из проломов, на крыше, в дощатом настиле…
Вроде кто-то стоял, “То не ПРАЩУР? Не ПУД ли?” (СТРАНИЦА №108)

Нет, не мог он бывать здесь доселе,
Да и не был наверно никто, из своих, деревенских.
“Это как же!? Когда вся округа, да в сёлах”
“И на промысел ходят в леса грибники, дровосеки”
“Как же тут не заметить избушек тех “спальных”?”
“Да и ПОП до такого подобия КАПИЩЬ давно бы дорвался!”
“И порушить привёл бы народ православный!”

Из “избушек” как будто деревня, перемешана с лесом.
Но одно стало ясно, что путь не впустую.
То к добру или худу, но не быть ему лишним!
Не ошибся в дороге, и в назначенный угол поспеет.
Вон рубиновый свет, там маячит меж листьев,
Не похоже на факел, или пламя другое, простое.

Разве только в далёком уже, его детстве бесштанном,
Хоть немного мог верить в волшебный цветок.
Что дарует всевластие, и царей выше станешь.
Но к подросткам уже разуверился, ну, да может чуток,
Этой веры где теплился. Говорили, так вышло со Стенькой,
Утерявшим соцветье в конце, вот итог – ЭШАФОТ.
А обредши в начале, шёл в земные цари прямо как по ступенькам.

Только парню, пожалуй, не нужнА была власть.
“Можно доброго сделать, имея её, и наверно, не мало”,
“Но ведь, то посложнее, ходить чем на промысел в лес”.
“Интересов и норовов скоп, буреломом навален”.
“Нет готовых решений, и подластится хочет подлец”. (СТРАНИЦА №109)
“Изобилие ДАННЫХ, тут найди алгоритм оптимальный!”

“Чур меня! Что навеяло в голову чУдный язык!?”
“Но значения слов тех мудрёных, мне, похоже, понятны”
Говорила знахАрка: “Это только наивных позыв!”
“Искать в ночь на КУПАЛУ в лесах этот ЦВЕТ папорОтный”.
“Никогда ни цветут они вовсе, говорю я, не мало познав”.
“Постигать, суть какую таят в себе вещи, поболее проку”.
“Не даётся могущество разом, как какой-то казной”.

ПоволОку тех мыслей, паутиной что зАстят, смахнул,
Пред нежданной картиной, замеревши, опешил.
Хотя, что необычного, в дебрях? Здесь-то, в лесных.
Волк матёрый стоял на пути, ночь, опять же,
Для охоты их самое время, темнота не на пользу лосям.
ОН стоял из подлобья глядЯ, нос опущен.

Парень знал, не сподручно охотиться им в одиночку,
Да не выживет вовсе, волк, оставшись без стаи.
Столь доступная жертва как он, не пожалует каждую ночку,
А лосЯ иль кабанчика одному взять, надежда пустая.
Хоть особенный, свойский уклад человеком был нАчат,
Зверь чащоб не глупее во многом, их ходы не простые.

СтоИт, лапы расставив, дыбом ость* серебра. (ШЕРСТЬ ЖЁСТКАЯ ЕЩЁ И СЕРО-СРЕБРИСТАЯ)
“Значит, если один на виду показался”,
“Всё внимание жертвы, на морде собрав”,
“То с другой стороны жди покусов зубастых”
“Знамо, сзади заходят, да крадутся с боков” (СТРАНИЦА №110)
Огляделся поспешно, других нет здесь бестий,
Не мерцают глаза в чаще, родичей диких, собак.

“Во чуднО, что один, не похож на больного!”
“Нету смысла бежать, пусть он был бы заморыш”,
“Всё равно человека быстрей его ноги”.
“Ну а этот КРАСАВЕЦ, здорОв и матёр, ишь!”
Осторожно, не дёргаясь, нож достал из обмотки.
“Тут скорей, если сцепятся, быть обоим умерши”.

“Волк конечно сильнее, и в мгновенье порвёт”,
“Только в прок не пойдёт корм, с пропоротым брюхом”.
“Что же кинуться он не спешит? Нет средь них приверед”.
“Прокормиться захочешь, отбросишь тут прихоть”.
“Будешь есть, что попалось, написано им на роду”.
“А природа, то строгая мать, не прощает проруху”.

“Нестерпима заминка, скорее бы, что ли стать прахом!”
“Претерпев, наконец-то, последнюю боль заварух!”
Сам навстречу пошёл, за бедро осторожно с ножом руку спрятав,
Чтоб её не отгрыз первым делом, ведь зверь прозорлив.
Не отводит глаза хищник, вперив, “Ну, иди сюда братец”
По нему-то поверишь, из людей что, кого-то уже разодрал.

Расстояние тает, нагнетая критичность!
Понял парень, что вряд ли напасть сможет первым.
Встанет, видно, дошедши, совсем заартАчась.
Но волк, сдвинулся сам, не навстречу, а в право. (СТРАНИЦА №111)
Не особо спеша, но сокрылся от взора он в чаще.
Отложив, почему-то, над лёгкой добычей расправу.

Понимая умом, что могло быть манёвром,
Обогнуть кругалЯ со спины, и задрать как ягнёнка.
Только парень в такой поворот очевидный, почему-то не верил.
Путеводный тот двинулся прочь огонёчек.
Что за волком стоял в отдалении, ожидая исхода наверно.
Видя, что путь свободен, предложИл: “Нагоняй ка!” (НЕ ВЕРБАЛЬНО, ПРОСТО ДВИНУВШИСЬ ДАЛЬШЕ)

Видит, тот огонёк не один, лес такими искрится.
Словно как светлячки, хороводят повсюду они в разнобой.
Сонм каких-то из них вокруг парня собрАлся эскортом.
Впереди открывалась как будто озёрная падь*, (НИЗИНА)
С блеском лунного света, но совсем бес костров там.
От того что увидел, как тут было кому-то, и не заробеть?

Часть 18 “Действо на поляне”

Видно, пляшут, как Половцы дикие, там фигуры в лохмотьях,
Залихватски играют на лютнях, и дуют в волыны,
У кого-то трещотки, да дудки, только вот не слыхать их.
Тишь в разрез идёт, с видимым здесь на поляне.
Ну а озеро дальше раскинулось, словно дёгтя лоханкой.
Не мерцает в нём даже местами блик лунный.

На поляне зато переливы, как всполохи неких пожаров, чуднЫе,
Удалые где пляшут гуляки беззвучно.
А промеж плясунов, словно врытыми в землю жердями,
Неподвижные люди, как какое безгласое вЕче*. (СОБРАНИЕ) (СТРАНИЦА №112)
Тишина лишь гудит на лады, вперемешку с журчаньем,
Из за печки какой? Да и чьи тут доносятся свЕрчи? (КАК СВЕРЧКИ ЗА ПЕЧКОЙ “СВЕРЧАТ”)
Да к тем звукам, как будто жужжит рой пчелиный.

Он и раньше, в минуты покоя, замечал, что как фон,
Тишина не пуста, а наполнена ладом вибраций.
О том, слышат ли это другие? Разве спросишь ково?
Да, гудит для него тишь. Дак, к чему же вопросы?
Переливы звучат, с наложением скопищ тонов.
Не ушами лишь только, звук всем телом вбирался.

Да и видеть, как мира привычного, будничный вид,
Покрывается дивным блужданием странных узоров,
Для него не впервой, будто мир вокруг чем-то увит.
Словно молнии мечутся, да золотые рассыпаны зёрна,
Не опишешь, в быту ведь аналогов чУдному нет.
Да и красок таких не сыскать, что даны отрешённому взору.

Когда тело объемлет и разум завесив, какая-то тОропь.
Стоит ей лишь отдаться, расцветает пространство бутонами лилий,
Всё в движении неком, как из грёз всюду тянутся стропы.
Пронизали его* и гудят. “Это в мир проступает не та, до нас ПРАВЬ* ли?” (ПРОСТРАНСТВО) (ПРАВЬ – МИР БОЖЕСТВЕННЫЙ, ГОРНИЙ, В СЛАВЯНСКОЙ МИФОЛОГИИ ИХ ТРИ УРОВНЯ ЯВЬ, НАВЬ И ПРАВЬ.)
Закопчённую хату наполнив, набивнЫх* разноцветием тряпок. (ПЕЧАТНЫЙ УЗОР НА ТКАНИ)
И висит эта в воздухе ПЕСТРОТА НАЛИВНАЯ!
Даже чувствуешь, как струятся сквозь тело ручьями потоки!

Ну а здесь, хоть он вовсе не в неге досужей,
Запредельный тот гул, в переливах был чётче. (СТРАНИЦА №113)
И плясало мерцание в красках, как будто свежее.
Словно всполохи бились разводы, уж явно не чудясь,
На фигурах, траве и деревьях, как огнь сошедший,
На стоявших столбом, на плясавших как черти.

Треск послышался, близясь, вдруг за ним в чаще,
Нёсся волк на него, из тьмы, уши прижав.
И не думав в испуге, забежал на поляну мальчишка.
Обогнул его зверь стороною. “Неужто сорвАлся прыжок?”
По земле покатился, как клубком извиваясь ворчащим.
Плясуны унялись, мол: “КТО В ГОСТИ ПРИШЁЛ!?”

Видит парень, где бился припАдашный волк,
Не иначе, мужик уже, в дрожи и корчах.
Поднимался с кряхтеньем, пошатнулся, вновь слёг,
Кое как, неуклюже отжавшись, он встал на корячки.
Те, кто ближе стоял в балахонах, смекнули без слов,
Что не лишне помочь, он услугу принЯл, не переча.

Мужик с бабою в раз подхватили под локти,
Отряхали от шерсти его сердобольно.
В нём приказчика парень узнал, что любитель балакать.
Одноногий герой, получивший турецкую, в Сербии, пулю.
Поднесли и костыль, да хламиды покров белотканный.
Облачили с почтеньем, улыбнулся и он, “Не сробел ли?”

“Не меня чай увидеть, в тебе тлела надежда?”
“Нет обмана, прибудет чуть позже Алёна”
“На меня не спужался переть! Это ж надо!” (СТРАНИЦА №114)
“Пока ждёшь тут зазнобу, по её повеленью”,
“Расскажу кА, о чём умолчал тогда всё же народу”,
“На столе в лазарете я, пулю приняв под колено”
“Под пилой извивался, доктор дюжий радея”
“Чтобы я не загнулся: “Молодой, жаль, когда б околел он!”” (МЫСЛЬ ХИРУРГА)
“Обрасти, даже толком не успел бородою!”
“Постараюсь, дожИл чтоб до лет ты преклонных!”
“Разрезай санитар ты солдату штанину продольно!”

“А не редко ведь мёрли от горячки гангреной”.
“Кое как я стерпел, урезание плоти вживую”.
“Да сшивание в кукиш обрубка, дерюгой над раной”.
“Я не выл ведь в палатке потом, хоть горело под швами”.
“Только вот при обходе, врач взглянул, пригорюнясь”.
“Пары дней не прошло, но культя уж воняла”.

“Коли хочешь ты жить, надо снова на стол”.
“А не то, пойдёт дальше по телу, начавшись, гниенье!”
“Вычленяли теперь без пилы, колупать сустав стал”,
“То наверно полегче, но по мне уже было за гранью”.
“Исчерпал я терпение, всё кляня, ну на чём свет стоял*”. (АРХАИЧНЫЙ ФРАЗЕОЛОГИЗМ)
“Вижу, будто за доктором, силуэт чей согбенный”

“Выпрямляется, высясь, как пучок серой мглы”
“Человечья фигура, но чуждая людям по сути”
“И другие подобные ей, заполняли палатки углы”
“У меня же, не то состояние, напугал караул чтоб бесовский”
“Их присутствие, даже напротив, боль смогло удалить”
“Тут и в чудище жутком будет мниться спаситель” (СТРАНИЦА №115)

“Те стояли недвижно, нависнув, и угрюмы по виду”.
“Узнаю я, в ближайшем за доктором, по каким-то чертам”,
“Мною видим в бою был, он взрыв прИнял гранаты”,
“Нелюдь, шибко охочий до крови, но сдержал я: “ЧУР МЯ!””. (СЛОВЕСНЫЙ ОБЕРЕГ)
“Вижу, что кровопийцы, такие ж как мы горемыки”,
“Бессловесны, доступно, зато наведенье чар им”.

Часть 19 “Скоморохи”

“На словах изложу я поток, что воспрИнял, видений и смыслов”,
“Изливали они боль свою, быть услышаны жаждя”.
“Миновал меня морок, что на прочих всех наслан”,
“Видел нищих попутчиков, не поняв сразу, сущности чуждой”.
“Не смогли мне “глаза отвести”*, не податлив тем силам” (ПОДОБИЕ ГИПНОЗА В НАРОДНОМ ПОНИМАНИИ)
“Заморочили всех остальных. Но я видел их шествие. Что же?”

“Видел, как живой кровью кормились средь боя”,
“В осаждённую крепость по стЕнам взбирались”.
“И они осознали, что для них-то, я тоже особый”,
“Показали, когда час пришёл, что самих как из вяза бирюльки*”… (ПРИНАДЛЕЖНОСТИ ДЛЯ ИГРЫ)
“Разобрали тела, палачи постарались, развесив на дЫбах”.
“В представлении жутком, им были навязаны роли”.

До того, слыл весёлым народец, гулял разухабист.
С собой праздник несли по пути скоморохи,
Несерьёзны казались, удел их – дразнилки да басни,
Люд чЕстной веселили, взамен им со скатерти крохи, (СТРАНИЦА №116)
А бывало, купец, и монету иной раз им бросит.
“Это ж надо! Забаву избрать ремеслом! Страшен грех их!”

Люд мирской привечал, шуткарей, балагуров,
От дворов постоялых, до княжих хорОм расписных,
Лишь церковники не унимались, их злобно ругая.
“На досуге недолгом ты должен смирено пасть ниц”,
“А веселье, изволь, отложить до блаженного рая”.
“На земле пред создателем ты трепещи и пастись!”

Поколенья шутов уживались векАми в соседстве недобром…
С властью церкви, гоненья терпя и хулу.
Где-то были побиты, а где обошлось лишь словесною бранью,
“Правду-матку неся, не дождёшься, чтоб всяк похвалил!”
Не изжИты они и поныне, веселя люд базарный,
Только давние те, род вели ещё свой от волхвов.

Моим новым знакомым лихой выпал жребий,
Кроме них, в эти дни, было много страдальцев,
С головами людскими повсюду натыканы жерди,
То куда бы ни шло, да колов настрогали ещё для седалищ,
На них корчились нрава сурового, царского, жертвы.
Не тому человеку на милость ВОЛЬНЫЙ НОВГОРОД сдался!
Что же делать? Когда тот привёл дюже рати,
Одолев их осадой, развернул своё дельце.

Скоморохи, которых застала ОПРИЧНА, в стенАх Новгородских,
Напросились челом быть царю, ну авось, пощадил бы.
“Мы же голь перекатная, странная*, да несём всюду радость”. (СТРАНСТВУЮЩАЯ) (СТРАНИЦА №117)
“Это город не наш, мы здесь только шуты площадные”.
Повелел им себя тешить царь, прибаутками, да акробатством,
Пусть бряньчАт веселей, да в пищали* подуют (ДУХОВОЙ ИНСТРУМЕНТ, КСТАТИ РАННИЕ МУШКЕТЫ И ЛЁГКИЕ ПУШКИ ИРОНИЧНО В ЧЕСТЬ ЭТИХ ДУДОК, ЗА СХОЖЕСТЬ ФОРМЫ СТВОЛА И ДУДЫ, НАЗВАЛИ)

Средь расправ, по округе, изуверски чинимых,
Представление дали, им царя рассмешивши до слёз.
“Ну, потешили славно! Награжу Вас червонным…”
“Это ж в искус ввели. ЧЁРТ Вас что ль подослал!?”
“Думать надо о ВЫШНЕМ, не плясать, не угодничать чреву!”
“Нам завет был: ВСЕГО ПУЩЕ ГОСПОДА СЛАВЬ!”
“Ну, а Вы дух смутили, почти что я был зачарован!”
“Но не быть посему, и не будет пощады козлам!!!”

“Как кривлялись всю жизнь, пусть сейчас Вас ломает!”
“Пусть корёжит тела Ваши ворот да дыба!”.
До ушей как в улыбке разорвали ланиты,
Умирая, воззвали: “Где же милость Сварога, Даждь Бога!?”.
“Не обидели ранее, ни почтеньем, ни платой”.
Механизм запустила тогда вера прежняя дЕдов.

В куче сваленных трупов непрожИтые жизни вбирая,
Пробудились они, не то плоть, не то духи.
Разметавши тела над собой в отвращенья порыве,
Мёртвых будут бояться теперь, и не зная утехи,
Те влекомые жаждой идут по земле, ненасытною прорвой.
Оказалось, они отнимать что-то, могут не только.

Мне тогда преложИли свой ДАР, что был взят как трофей. (СТРАНИЦА №118)
Им нет проку с него, нужен лишь для живых,
А они-то, могучею были от плоти трухой,
Да собой представляли, ДУШ ЗАМУЧЕННЫХ ЖМЫХ.
Вот лежал на столе у хирурга, я от действий его отрешён.
Уж, калека-то точно, а может поблизости ЖНЕЦ.

Принял я, что предложено НЕЖИТЬЮ “ДОБРОЙ”.
Это ЧТО-ТО в руке одного замерцало.
В грудь вложИл мне его сквозь рубаху и рёбра,
В забытьё провалился дня на трИ, знамо, целых.
И не понял ведь толком, что со мною ДАР срОбил.
Может сон то? Но, всё же изменения чуял.

На поправку пошёл к удивлению скоро,
Был с почётом отправлен из части в отставку.
Погулял ещё вдоволь, побаландался с кУрвой,
Прежде чем воротился до дома, сюда вот.
Подсказала природа, в чём дар сокровенный,
Обратиться мог в волка, обряд некий содеяв.

Ноги все на местах, у него, ибо сущность другая,
Я в обличии том, снова целый, и как был молодым.
И свобода такая в душе, благодарен стригоям,
Рыскать шёл в основном на зверьё, изредка на людей.
А паршивку, за то, что с твоей сотворила сестрёнкой,
Я, услышав, по следу нагнал, будь она не ладнА.

Уже в чаще настиг, да и сын, ни один, ни ушёл,
За девчонку, которую те утопили как будто котёнка, (СТРАНИЦА №119)
Мне порвать на клочочки кровавые было не жаль.
А погоня людская селян… им гоняться, куда там,
Не простая пропоица, в расписную укутана шаль.
Понял я, разорвав после тела её, и котомку,
Мог не выжить и ты, коли б я оплошал.

Оставался на месте расправы в кустах,
На меня не пошла, напугавшись, по следу собака.
И решили селяне, мерзавку благим матом костЯ,
Что ушла от ответа, при помощи магии сбёгла.
Повалялся в охотку я волком на ихних костях.
Счёл такое убийство, для прочих за благо.

Видишь здесь, убиенных два века назад скоморохов,
Редкий день им, предаться залихватскому плясу.
Хоть бы тенью вернуть им задор искромётный мирского.
Хоть игрою заходятся, лишь стук слышен по лЕсу.
Не слыхать инструментов, лишь костьми громыхают в поскоках.
Не повыть им как мне, стосковавшись по ласке.

Часть 20 “Возмездие”

Вот должна уже скоро воротиться Алёнка.
На свою снарядилась охоту, от неё не уйдут.
Точно знает она, подловить где залётных.
Хоть они сами думали с вечера: “На охоту айда!”.
Помышляли, что им: “Всё под силу”, “Законы!? Да ладно!”
Сила есть и богатство, а теперь, сами будут еда.
(СТРАНИЦА №120)
Заодно познакомишься с тем, кто причастен,
К твоему появлению, и тайком опекал.
Удивишься изрядно, что средь люда мог шастать.
Вот кого с человеком не спутать, а ещё и “ПОЛКАН”…
У него во служении есть, что махиною шустрой,
Мог бы армию целую сместь в облака.

Тот служака могучий, почти что как хата огромен,
Но незримым способен в раз стать, как хозяин.
Ещё много чего они могут, бить сжигающим громом,
Не сравнить с артиллерией, что по службе я знаю.
Существа те, вестимо, к нам пришли из за грани,
Принесли свою “магию”, на долину земную.

Не сродни волшебство их, нам ведомым чарам.
Чужды людям они, но по сути и навью не знаемы.
Ведуны этих мест их давно повстречали,
Вышли к капищу, может призванию внемля.
И являлись веками волхвам те, богами ветров наречЕнны.
Толк у них свой какой-то, особо не лезли к нам в войны.

Мудр старшОй их, догадлив, и ведает много,
Далеко не всегда побуждения их нам понятны.
На своё усмотрение, нам порой да помогут.
Интересен им мир, колдовской, потаённый.
Хоть сильнее их чары, “подстать прямо древнему богу”,
И от хворей любых есть у них панацея.

“Вон смотри, долгожданная, не с пустыми руками!” (СТРАНИЦА №121)
“Ох, смотрю, и не чаял, как глаза загорелись!”
Оглянувшись и в правду, просто в оторопь канул.
Обнажённою шла чаровница, то соблазна не грёзы ль?
Вся белея в ночи, остальные припали в поклоне.
В её свите колодой шёл гном заскорузлый,
Чёрен, будто не плотью являлся, а сталью калённой,
Толь из камня изваян, нет, скорей, из металла при кУзне.

Хотя двигался на удивленье легко и бесшумно.
Как с созданием грузным вступала в контраст,
Дева стройная, бледная, ну лебёдушка словно.
Черт таких поискать, глаз бездонных столь лепа краса,
Груди, холмики с острым навершием, шла с изяществом лани.
Страсть юнца распаляла, как с кресАла искрА.

Приближалась, смотря и приветливо, и величаво.
“Сомневалась немного, что ты не обманешь”,
“Да ещё и добраться живым получилось!”
В лунном свете бликуют слегка её губы, маняще,
Золочёной копною волОс водопады её по плечам льясь,
Прям, желать и богиням, таких бы себе эманаций*! (ВОПЛОЩЕНИЙ)

Кто подумать бы мог, что бродячая нищенка?
Такой дивчиной вырастет, как графиня изысканной.
Он в приблудном заморыше, красоту её видел мальчишкою.
А сейчас обомлел, чувств фонтан, и не высказать!
Провела по щеке рукой, речи лишив его ласкою,
С поцелуем приблизилась, баб касания знает он,
От чужой жинки опытной, заходил куда дальше с кем, (СТРАНИЦА №122)
Но не как тогда, ныне свежестью как ополоснут в зной.

Он увидел вдруг, как за нею идя, волокут,
Ещё парня какого-то битого, ему вроде ровесника.
Скоморох, что замучен был “ГРОЗНЫМ”*, на диво легко, (ЦАРЁМ ИВАНОМ)
Взашей взявши, ведёт, у него вырывайся ка.
Как железные клещи держали узы длани его.
Порой взбрыкивал пленник, со словесной сварливостью.
Скоморох за загривок бузЯку поднимал иногда.

Трепыхался несчастный, от земли оторвавшись, ногами болтая.
Рядом с НЕЖИТИ свитой, стоял страшный ГНОМ.
Не на что не похожий, но ЛИК его, мог быть отлИтым…
Из металла какого. На “копытах” поближе шагнул,
Был горбат и широк, тело будто бы латы,
А поверх словно бурка, из огромных таких, ежа игл.

По длиннее, чем зубья от вил, шип свисает со штык всяк.
А порой как от ветра в листве, пробегал по ним трепет.
Как увидел, такой вот эскорт, отшатнулся.
“Ты не можешь Алёною быть, ведь помню, добрА та”.
“О знахАрке сказать не могу, тоже, что-то не лестно”,
“От неё зла не помню в делах, как не помню и брани”.
“Но поверю скорее, что бабка скрывала лик истин”,

“Чем, что дЕвица, знамая мною ещё малою крохой”,
“И была всегда милою, скромной и чистой”,
“Душегубить взялась в окружении злых скоморохов”.
“Бабка, это наверное ты? Ну, признайся по чЕсти”. (СТРАНИЦА №123)
“ЗабралАсь в тело юное, душу девки сморивши?”
“Завладела её младой жизнью, самой дальше чтоб шастать”…
“Здесь по миру людскому, заведённый порядок нарушив”.

Усмехнулась Алёна на эти слова:
“Да, была бабка сильной, вот только куда там”,
“Я взяла в оборот её сразу, как судьба нас свела”.
“Вещуны ваши дюжие, для меня ну как дети”.
“Я бродила по свету ещё до разбойника, до СОЛОВЬЯ”.
“Много раз я меняла обличья, как в разные платья одета”.

“В моих родичах младших, знакомая всем СередА*”. (ТО ЛИ САМА БАБА ЯГА, ТО ЛИ ЕЁ ДОЧЬ (ФОЛЬК))
“Но не пОлон ещё, у меня во владении чар арсенал”.
“Дополняю могущество я изредка по сей дЕнь”.
“Куда против того, кто не первый уж век разменял?”
“Да была “бабка” сильной, потому и пришла я сюда”.
“На добытое ей, наложИла я лапу, прознав”.
“Прогоняя, тебя берегла бабка, сам посуди”.
“ Только как от меня-то сберечь? Пёс цепной разве НАВЬ?”

“Ну а тот бедолага, которого, видно, жалеешь”,
“На заклание к нам приведён не зазря”.
“Чай не агнец невинный, молодой пошалил уж”.
“Девок портил, покуда сам толком ещё не созрел”.
“Им, да батей его, сей исход для паршивцев заслужен”.
“Непотребства “бедняжки” глазами своими узри”.

Побудила она, ГНОМА двинуться, знаком.
Тот простёр ещё пару из под рук основных. (СТРАНИЦА №124)
Засветилось во лбу его некое ЗЕНКО.
И похоже, что в облачке, шедшем как из него,
Развернулись картины, даже пленный замолкнув,
Ошалевши смотрел, “Наяву сон идёт!”

Как с отцом они едут от дома в карете.
Два товарища с ними, друг и парня второго отец.
Кто мог видеть так близко их, скрыто?
Среди них, его БАТИ, бесспорен был авторитет.
У него во владении фабрика, да немало средств “в росте”, ( ДРУГИМ ССУЖЕНО ПОД ПРОЦЕНТ)
Но ещё важней сила, приказанья не надо ему повторять.

Заартачится кто, враз сломает скулу.
Ну а прежде и вовсе, жизнь была бы расплатой.
Так что, можно сказать, подобрел он слегка.
“Что пацан? Узнаёшь, как тебя он спасал пятилетним?”
“Атаман воровского, что стоит у дороги, села”.
“Ты конечно сам помнить не можешь того переплёта”.

“У него сын с тобой почти сверстник”,
“Может быть, потому тогда добр оказался”.
“Не спросивши за помощь с Вас присно”.
“После стал фабрикантом, на добытое злАто”.
“А того, кто был ближний пособник, воровской и преступный”,
“В управленцы делами к себе взял за плату”.

Так дружить продолжали фабрикант и приказчик.
У обоих подстать им росли сыновья,
Череда лиходеев наследственных не могла так пресечься. (СТРАНИЦА №125)
Воспитанием, словом и делом, готовили злыдней сновьЯ.
Мало было “работных” держать в чёрном теле при “ткачках”,
Попирая, гнобя люд рабочий самодурством своим.

Стосковались по “вольной охоте” в роскошных хоромах.
И обычаем взяли с сынками к деревням выезжать.
Подловить чтоб в леске, да “испортить” какую “Хавронью”.
А особо на праздных гуляньях “Под хвост попадала вожжа”,
Зуд разбойный их гнал покуражиться, ухарей вольных.
А бывало, что парни на помощь придут, когда девки визжат.
“Дак на это оружие есть, коли сунется, будет защитник завален”

Посмотри, сохранил гном, что видел, от глаз затаясь.
С час назад дело было, оставив карету,
Вчетвером промышлять вышли злыдни тут в лес.
На “Ивана Купалу” словить не одну можно к ряду.
Атаманов сын первым Алёну увидел, стервец,
Подбираться стал тихо, кустами украдкой.

А она, ну актриса, гуляет по лесу разиней.
Будто в поисках дивного “цвета”, венок нахлобучив.
Вдруг увидела парня, и вскрикнула, знамо,
Испугалась внезапности, но глядит он, улыбчив.
Улыбнулась приветливо тоже “Мы с тобой не знакомы?”
Он подходит как будто робея, ну прямо голубчик.

Отвлекает покамест молодой разговорами,
Подбирался приказчик, да её хвать за плечи.
Атаманов сын, кротостью что снискал в раз доверие, (СТРАНИЦА № 126)
Показное отбросил, “Ну эта других-то получше”.
“Её можно в подвал, как собаку на привязь дворовую”.
“Ну а прежнюю гнать, уж паршива, не стОит ПОЛУШКИ*”.

Подойдя не спеша, молодой, разорвал на Алёне сорочку.
“Э! МалОй! Погоди, обожди старшинства!”
“Ну а ты девка, тихо давай, не орать чтоб!”
“Не скули, не отпустим, хоть божись ты заради Христа”.
Пихнул сына он в стОрону, “соблюдай очерёдность!”
Подошёл и приказчика сын, поясок расхлистав.

Тут Алёна в миг стала большою совою.
Но держался за крылья приказчик зачем-то.
Ошалевши наверное просто, а не волей своею.
Ноги стали когтистыми лапами, и она крикнув зычно,
Их взметнула сперва, рубанув пред собою.
В бороздах атамана лицо, взвыл почти что незрячим.

Кость на лбу обнажилась, и лицо лоскутами,
Глаз один вытекал, и топорщились щепы зубов.
Так за грубость в его обиходе, в ответ, “приласкала”!
Из жилетки свисали магната кишки до сапог.
А она, головой извернувшись, сжала клювом за скулы,
Приказного что сзади, как будто клещами, с урчаньем в зобу.

Повалился, та крылья на нём растопырив,
Полноправно усевшись, попирает добычу.
Вырывала куски из лица, тяпал клюва топорик.
Он локтями закрыть умудрился всю бОшку. (СТРАНИЦА №127)
Подлетел в помощь сын, каблуком пнув по перьям.
Сшиб с БАТЯНИ, а тот, хоть мучитель и сброшен,

Оставался валяться, в себя не придя ещё толком.
А сова не сдаётся, их вокруг, ерепениться, скачет.
Растопорщилась вся, ужасают шипенье и клёкот!
Атаман-то, и даром, что так искалечен,
И оставшийся глаз зАлит кровью, но сыплет проклятья,
Говорит: “О пощаде уже не канючь ты!”

Взяв кистень, косит им, подвернётся АВОСЬ,
Чтоб обидчицу слыша, поразить наугад.
Сын приказчика к бате нагнулся “ВСТАВАЙ!”.
Тот открывши лицо, на спасителя глядь,
Как надбровную дУгу обрушив кистенёвый отвес,
Пацану провалился в глазницу, да вглубь.

Атаман попаданию рад, победитель ликует.
Рукоять дёрнул резко, било* вырвав с височною костью.
В миг закрАлось сомненье: “ПролИл щас кровь ту ли?”
Парень пОд ноги рухнул как сноп на покосе.
Гоготала злорадно сова, торжествующе щёлкала клювом.
Атаман обомлел. Да и кто подвернулся? Не знает покамест.

Может руку его, козни вывели к сыну родному?
А приказчик вскочил, сам свирЕпее вепря,
Страшен видом, местами до кОсти разодран,
Губ свисали лохмотья, глаза в друга вперив,
Старшинства не оспаривал ране, и не знали раздоров, (СТРАНИЦА №128)
Тут, как бросится! С градом ударов в порыве.

Опрокинув, давай, в грунт вколачивать череп со злобой,
Обронил атаман в траву где-то кистень.
Да и в тесной столь схватке, таковой не сподручен особо.
Теперь он закрывался, запястья скрестив.
Сломлен, наземь повержен, в придачу и слеп был.
Сын глядит, треснет череп так скоро отцов.

Встал приказчик и НУ, каблуком сверху топать.
Парень в ухо заехал, ещё и ещё! Но где прок!?
“На МЕНЯ от отца, гнев направь свой хотя бы!”
Отмахнулся старик, как смелО, отлетел паренёк.
Тяжела длань приказчика, и кастета не треба.
Заломило скулу, пузырь века над глазом набряк.

Поднимался, шатаясь, решимости не потеряв,
Помня, что за спиною черкесский кинжал.
Но батяня учил, что, грозится оружием только дурак,
“Много лучше, чтоб враг твоей силы не ждал”.
“А не-то, что найдёт супротив, а ведь нам не до драк”.
“Бей врасплох, и оставим дворянам их блажь на дуэль”.

Подбежал, снова “будто словить оплеуху”,
Вновь приказчик махнул, что есть дУрищи.
Поднырнул парень снизу, неожиданно лихо,
Поднимались не всякие, от ударов таких пострадавшие.
Ну а тут-то, удар просвистел уже подле, повЕрху.
А сметает вторым лишь, поближе летел присно* давеча. (СТРАНИЦА №129)
Отлетел, аж ногами взмахнув в перевёртку.

Поднимается, падает снова, наверно земля ходуном.
Со слюною кровавой повалились и зубки.
Но притих и приказчик. Близко были покуда они,
Изловчился и парень, вогнав кинжал с боку.
А когда отлетал, рукоять за собой потянул,
Ясно, сын убиенный приказчика, скоро встретится с батей.

Развалилась наружу, до пупА, живота половина.
Делал он, держа рану, к сыну шатко шаги.
На четвёртом достиг и осел, труп слезой поливая.
С головой кистенём размозженной, яко ангел “ЖИГАН”.
И отец его Обнял, так и стихли вповалку.
Кто ж такого исхода мог из них ожидать!?

Кое как, на корячках, сын пополз к атаману.
Видит, стонет побитый, значит, выживет может.
Надо помощь искать, а вокруг только дебри темнеют.
За лежащим, сова, нападать не спешит, но чегО ждёт?
Здоровей, чем орёл какой горный, отменный!
Здесь таких не водилось ни в жизнь, эка птичка та дюжа!

Вдруг взметнулась она, ввысь, туда, на свет лунный.
Испугался внезапности парень, аж обмер.
Мысль пришла: “А ведь нечисть сдалась православным ”.
“Отступила бессильно, и с отцом они выжили оба”.
Только это подумал, как в опор весь неслась вниз.
Уже в облике девки, ногами впечатала жлОба. (СТРАНИЦА №130)

Смяв грудину, и в землю его торс злосчастный вдавив,
Атаман напоследок, лишь ногами взбрыкнул.
Сын вскочил, ему резать ещё не случалось девиц,
Но сей час, был кинжалом готов в рёбра ткнуть.
Оставалась недвижна, вес не сняв с человечьей груди,
Словно статуя белая, отбежать ты попробуй! Так нет.

И не выставит руки, себя чтоб закрыть хоть.
Парень в злобе не видит ничего, девки кроме белЕнья,
А ведь их обступают всё ближе уже скоморохи.
Выпад сделал, но схвачен, тем, кто рядом был с ними.
Словно из пустоты, в раз броском к нему руки.
Хоть фигуры и Явны в видении, что по воле зрим гнома,
Для БУЗЯКИ невидимы. Все, похоже, попрятались в мОрок.

И оттуда один ухватил за предплечье,
В двух местах, за запястье, и ближе к локтЮ.
Только тут проявили для парня обличье.
Тот не в жизнь и представить не мог лик таков,
Всё на месте, и щёки, и нос, только б череп был лучше,
Не так страшен ещё, а такого не знаешь и как окликать.
Нет и в сказках названий, посмертную бытность влачившим.
Дух изломан, в сравнении с ним, то, ни шло ещё тело куда.

На лице так разительна исковерканность в душах.
Кисти он провернул, так как если б бельё отжимал,
Всё предплечье скрутив, парня кости поддавшись…
Покрошились легко, и по лесу разнёсся его, блажа, мат. (СТРАНИЦА №131)
В раз просел сам, кинжал уронивши к подошвам.
Как холст, бледен, и выл как белужий* самец. (САМЕЦ БЕЛУХИ, А НЕ БЕЛУГИ, ИМЕЕТСЯ ВВИДУ)

А умертвия всюду стояли безмолвно,
Хотя должен наверно, был слышаться, смех.
Как смеяться не помнят, лишь взглянула Алёна,
С чуть заметной усмешкой, всех живее из них.
Знак подавши, пошла, как по чистой аллее,
Будто в дебрях проход, в непролазных, возник.

Пошли следом за ней, волоча и трофей.
Тут видение схлопнулось, что им гном показал.
Так быстрей и доходчивей, нежели басни травить.
“Видел сам всё, сурова я к пороку и злу!”
“Или жить им позволить? Непотребства творя!”
“Соглашусь, поделом, тем, кто правду презрел”. (ОТВЕТ ИВАНА)

Тут уж душу морозя, раздавались пронзительно вопли,
Запустив пальцы пленнику в рёбра, ему грудь разверзали.
Вот кишки, сердце, лёгкие уж растащены порознь в лапах.
А тем временем длань простирает “железный” верзила.
Над котлом золотым, был украшен узором чан лепо.
Там какое-то зелье, давненько уж сварено, зрело.
От сынка атамана, на траву куски подле опали.
Говорила Алёна: “Апосля нас ушедших, подъест зверьё леса”.
“Ну а ты Иван, должен решиться на дело по воле”.
“Сам всё взвесив, тебя пригласили не зря ли?”

Часть 21 “Доктрина” (Страница №132)

“Мир людской полон всякой неправды, наверно заметил”.
“Много зла, непотребства, и негодных людей”.
“Я могу привнести Вам ИНОЕ, этой скверны заместо”.
Говорила Алёна, в глаза парню глядЯ:
“Коль поможешь в почине, твоею я стану невестой”.
“А в придачу и царство, чтоб на пару владеть”.

“Нужно только расчистить удел под него”,
“Здесь проредить людей, а кого для работ может взять”.
“Вспомни, чем-то за жизнь ни болел, ни когда”,
“А с тобой и в родне не болели, рядом жившие все”.
“За какое-то время на них источал, снедь деля”,
“Неподвластность болезням, от паршИ как завес”.

“Что и после отъезда, сохранял ещё силу”,
“Но болезни нахлынули, где-то с пол года спустя”.
“Если выпить для дела решишься ты зелье”,
“Мор пойдёт от тебя, будет трудно кому-то спастись”.
“Из себя ты миазмы* источать будешь злые”,
“Не болея при том. Почему? И сама бы хотела спросить”.

“Знаю, к барину будешь на службу зван скоро”.
“Близ усадьбы продержат для сборов не больше двух дней”.
“Ну а там-то, на днях, уже будешь в казарме”.
“Но не сразу начнётся напасть, будет время дано”.
“Вряд ли будешь ты кем в падеже заподозрен”.
“А когда будет много недужных, уж в мир мы придём”.
(Страница №133)
“Крепнет сила людская пока что”.
“Умножаются люди, их познанья растут”.
“Истекает возможность с их засильем покончить”.
“Изживут они хвори, смогут мощь обрести”.
“А до этого ровно всё было, но катится ком начал”,
“Набирая и скорость и вес, и земли не останется без борозды”.

“НАС, того и гляди, что уж с Вашего света сживут”.
“Но и сами ведь толком не будут счастлИвы”.
“Ведь привычнее Вам выживать, А УЖ ВОТ”,
“Можно просто жить в сытости, путь как будто устлАн Вам”,
“Уж нужды нет куда-то идти, весь в руках божий свет”.
“Ты надеюсь, не думаешь, что блаженство найдёте в застольях?”

“Так что может быть им это нужно не меньше?”
“Чтоб виднелась империя, для них вовсе чужая”.
“Вся наполнена тайнами, так СТРАШНА, и маняща”.
“Ну а может и вовсе подмяла бы, примиритесь, пожалуй”.
“В этом веке, не позже, свой поход начинать будет нужно”.
“В подневолье, век краткий собрался прожить? Неужели?”

“Коль начнём своё дело, то сперва, перемрёт вся усадьба”,
“А потом часть армейская, следом и город”.
“А приспешники, хворь разнося, подсобят и с губернией сладить”.
“Повылазит родня, кто из чащи, а кто и из гроба”.
“Полумёртвых людей, им в служение, да и в солдаты”.
“Впустим так же НАСТАВНИКОВ, из за мира ОГРАДЫ”.

“Ведь не вхожи в мир, что за гранью тот, даже на двор, и мы”, (СТРАНИЦА №134)
“Лишь с “лакеями” дело ведём, “через доски””.
“Получая подачки способностей, платили своими товарами”.
“Ну а может и вовсе они псы цепные, те, с кем мы чародейством”,
“Можем как-то связаться, но помощь дают они время от времени”.
“Люди знают как демонов их, кличут так же как ЧЕРТИ да БЕСЫ”.
“По всему, велика мудрость их, только полной им веры нет”.

“Несравнимы по силе, возможно, за ними стоят иерархи”,
“Но пока наставлениям следуем и руководству”,
“Тех, открылся кто нам, меж мирами в прорехи”.
“Подсказали, как видишь, оракулы вдосталь”.
“Много дадено ими способностей, нам прямо в руки”.
“Наш черёд, чтобы был перекрёсток дороги здесь устлан”.

Ясно видел картины Иван, что она рисовала.
“Нет, пожалуй, чтоб МОР всем, оно через чур!”
“И в усадьбе люд разный, чтоб был всякий в ров свален”.
“Даже барин, хоть строг, но не то, чтобы чёрт”.
“Вот и ключницу помню, хоть ходила о строгости слава”.
“Но, то больше к пройдохам. А иначе, как их обучать?”
“А бывала заботлива, хоть скупилась на доброе слово”.

“Нет, в сём деле, я Вам помогать, не возьмусь”.
“Не по мне, люд в окрУге губить подчистую”.
“Уж увольте, мой путь будет дальше без Вас”.
“Скомороха два взявши, подносят чан с этой…”
“Непонятной субстанцией, из какой такой бездны, невесть”. (ДАЛЕЕ АЛЁНА)
“НУ, решайся! Настал уже ныне час истин!”
(СТРАНИЦА №135)
Зачерпнула Алёна старинной чеканной ладьёй.
“Что ж, неволить не стану, ты вправе отвергнуть”. (ДАЛЕЕ ЕГО ОТВЕТ)
“Говорю, не могу, почем зря, в чуму кинуть людей!”.
“Так иль Иночи”, крякнул, ветеран одноногий:
“Может ты силу хвори придашь, по кускам когда в чан покладут?”
“Мог тебя не спросить, угостив в тайне варевом магов”,
“Воспротивился гном, нужна воля твоя, почему-то его колдовству”.

Продолжал одноногий: “Понятен твой выбор”.
“Я и сам человек, у меня и семья, и приплод”.
“Колебался и сам, ведь снабдят лишь меня оберегом”.
“Остальных-то придётся отдать, БОЛЬНО, словно живую рвать плоть”.
“Но, увы, оставлять мир как есть, в нём свою сохраняя берлогу”,
“Не могу я позволить, ныне он до негожества плох”. (ДАЛЕЕ ОТВЕТ)

“Да, согласен, пожалуй, что многое ныне коробит”,
Отвечает парнишка, пред ответом помявшись.
“Присягать во служенье НЕВЕДОМЫМ, чтобы ЗНАЕМЫХ гробить?”
“Безрассудно оно ведь, будет путь опрометчив”.
“Не в слепую пускаться, как взнуздан, в дорогу”.
“Уподобившись в этом КРОМЕШНИКАМ* рьяным, Ивана ОПРИЧНЫ”. (ДАЛЕЕ СТАРОСТА)

“Понимаешь наверно малой, что тебе не уйти восвояси”.
“Уважение хоть и снискал ты в глазах”.
“И всегда относился к тебе хорошо, и к семейству”.
“Но сей час-то держатся за что? По тылам голый зад!”
“НЕСВОБОДА! И ради чего, так сносить всё?”
“Есть ли что-то помимо могил? Нам не знать”
(СТРАНИЦА №136)
“После тягостной жизни, может всё и без проку?”
“Ну а мы предлагаем при жизни мир новый узреть”.
“Я-то, хоть и не молод, но как все, не привыкну”.
“Молодым больше свойственно перемен озорство”.
“Мне на старости в тягость что дадено, бросить всё в перековку!”
“Будь, что будет, пусть хоть не души за версты!” (ДАЛЕЕ АЛЁНА)

“Раз увидеть не хочешь, каким станет мир твой”
“Коли скликать в правление нам из за грани “ВАРЯГОВ””.
“Власть живая плоха, мы примерим власть мёртвых!”
“Попрошу, чтоб тебя подобрей умертвили зверюги”.
“Что ж, исход этот может не хуже, чем безвольный век смерда”.
“А могли бы и вправду без спроса, во служение ввергнуть”.

Приближаться умертвия стали, со сторон обступив.
Гном тут двинулся, взвыв из утробы,
А за ним неоткуда, для бестий врасплох,
Как из мира иного к нам выход прорублен,
Сделав шаг, великан проступил, блеском с торса палЯ.
Рубят молнии с плеч, как Илья он пророк был. (С ИЛИЁЙ ПРОРОКОМ В ПОВЕРЬЯХ ГРОЗЫ СВЯЗАНЫ)

Словно яркие стрелы, косо пОд ноги мечет,
Вспышки с треском, слепя, замерцали.
Будто вот он, тепереча, ДЕНЬ СУДНЫЙ нАчат!
Воют ГНОМ с ВЕЛИКАНОМ, но не косят прицельно,
Лучи света с них шарят, взрезая тьму нОчи,
Если б только хотели, не ушла б ни одна от них шельма.

Лупят молнии в землю, рассыпаясь в сноп искр, (СТРАНИЦА №137)
Оставляя в том месте, куда угодили, раскалённые лунки.
Посбросав балахоны, кто как волк, кто как рысь,
В рассыпную в раз кинулись “люди”, те, кто был на полянке.
Сломя голову, прочь, колдуны разбегались окрест,
И совой обернувшись, взметнулась оттуда Алёнка.

Отступили умертвия, уронивши котёл,
Что-то брошено гномом, забурлило горЯ в нём.
Там пылало, парИло*, жар такой клокотал, (ОТ СЛОВА ПАР)
Что каленьем на стенках засветился орнамент.
Словно в горне кузнечном подержали металл.
От всего, что вокруг, сам Иван обмер немо.

Гном уже перед ним, ухватил, как в тиски сжавши плечи,
Но, пожалуй, его парень меньше умертвий страшится.
Из брони потянулись волокна светящихся щупалец,
В волосах копошатся, словно черви в стерне ищут что-то.
Забытьё поглотило, в голове ещё что то щипалось.

Часть 22 “Другая жизнь и смерть”

Пробуждением стали, сна уровни, недоступно глубокие,
Доставая из памяти скрытых пластов стройность формул,
Построения знаков, сначала абстрактными блоками,
Проступает их сущностный смысл в короткое время,
Понимание следом, как от звёзд всё, и до биологии…
На основах тех строится, с ними мир неразрывно был сверен. (стр 137)

Не столь сложной программой, описан хлыста щелчок,
Но сродни тому принцип, расстелил “Млечный путь”, (РУКАВА ГАЛАКТИКИ КАК ХЛЫСТЫ)
На него любовался, когда было он шёл в ночИ.
Да, здесь знаний таких, мог ли он почерпнуть?
Как не мог знать и жжения в теле от пуль щелочных,
Но он вспомнил, как был поражён чрез броню.

Заблокирован, к памяти этим сегментам…
До момента сего, был сознанья обыденный доступ.
Вспомнил, в теле каком то, как из сада МЕДВЕДКА*… (КРУПНОЕ НАСЕКОМОЕ ТАКОЕ В ЗЕМЛЕ РОЕТСЯ)
Находился он сам, только вот человека поболее ростом.
Уж сейчас непривычен людской организм, словно сделан одёвкой,
В нём так немощен и уязвим, да ещё хрупок остов.

Вспомнил бой свой последний, над далёкой планетой,
Словно жук в янтаре, посредине ромбической рамы,
Он в кабине из стали прозрачной кувыркался в полёте,
ЗАлит гелем, скафандра поверх, в нём читал голограммы,
Знаки быстро сменялись, рисуя в каком “переплёте”,
Оказался он ныне, очевидна тщета алгоритмов,
Для спасения точно, речь только о вражьей оплате,
Сколько он боевых единиц в эти джунгли уронит.

Возглавлял ИСТРЕБИТЕЛЬ из дюжины ДРОНОВ звено,
Коррективы по ходу внося в автономность их смарт-систем,
Под такое готовился жизнь всю, в одном новизна,
То, что бой не учебный, а ведётся на смЕрть он теперь.
Хоть мир рАзвитый их, сам давно не знал войн,
Боевую готовили технику и конечно же АССов к ней рать.
(СТРАНИЦА 139)
Так, для случая всякого, необъятна ведь космоса сфера,
Поджидать там враждебное может, ну мало ли что.
Экспедиции дальние их, находили следы ксеноморфов*, (ГОСТЕВЫХ ФОРМ)
Но лишь древние только руины, всё тлен и тщета.
Ну а тут, так отчётливо прИнят, чужой сигнал, в мир их,
С планетарной системы, что отличалась чуть-чуть…

От привычной для них, породившей их расу.
Только суперкорабль, движок нёс подобного типа,
Силовой агрегат мог вместить лишь огромнейший крейсер,
Для приемлемой скорости, и всё ж, не один год пути бы…
Всё равно ждал команду, с погружённостью в КРИОС*. (МОЖНО СКАЗАТЬ: В ЗАМОРОЗКУ)
Вспомогательный флот, размещался как в пОлостях палуб,
Так снаружи навешан на “МАТКИ” каркасе.

Разогнать эту гроздь позволяла до скорости штатной,
По прикидкам программ, только тяга того агрегата,
К окончанью пути, в торможение, пущена та в нос.
Можно выйти из сна, и к работе себя подготовить,
Полом стали вперёд обращённые стены,
Гравитацию дал торможенья эффект им за гОд, где-то лёту,
До системы планет, где сигнал подавала шестая,
“Что же ждёт!?” Всё мучительней было гадать, туда глЯдя.
Скорость сбросив уже, распустили вокруг шатлов стаю.

В отдалении неком, свой оставили флагман.
Изучение начали шатлы с планетарной орбиты.
Атмосфера на зависть, облаков в изобилии влага.
Нет особых препятствий, и “НА ГРУНТЕ” к работам. (СТРАНИЦА №140)
Подтвердилось наличие жизни, лесА буйным полОгом…
Континенты скрывали. Сигналил “по разуму братьям”…
Явно кто-то отсюда, только жив ли ещё бедолага?

Много лет с полученья сигнала, находились в дороге, они уж.
И действительно, виделась сеть городов в запустении.
Даже крейсера оптика отмечает руины из точки лагранжа*.
Видно, что на момент тот уже порастали столетьями.
Небоскрёбов вздымаются остовы, не доглоданы ржою,
Утопая в лианах, все опоры стальные в сплетениях.
Тем не менее, здесь на порядок следы посвежее.

Констатацией было, по итогам каких-то космических миссий,
То, что был на планете уклад техногенный,
Что немалых достигли высот, но пластов отложений наносы…
Города покрывали чужие, а создатель их сгинул,
Сотни тысяч витков назад вокруг их звёздной Оси.
Где-то мёртвыми были планеты, лишь бактерии в кернах,
Ну а где биосфера богата, но зачаточен НООС*, (РАЗУМ)
Там лишь комплекс приборов, позволял детектировать в кронах, (С ВОЗДУХА ИЛИ С ОРБИТЫ)
След ничтожнейший от городов, мало что сохранилось.

Но не здесь, тут свершения разума явны.
Государств жизнь кипела, назад лишь с пол тысячи лет там.
Города выделялись с орбиты порою без ЗУМА в савАнне.
Словно комплексы скал, колумбарием* ставших скелетам… (У НАС УРНЫ С ПРАХОМ ХРАНЯТСЯ ТАМ)
Популяции местной, и временем прах их ещё не развеян.
А широкие улицы, словно ущелья, город делят на клетки,
Планомерность проекта не может и вызвать малейших сомнений. (СТРАНИЦА №141)

Безусловен был вывод, что планета для жизни пригодна,
И уже на поверхности заработали группы.
Отсылались лучами, массы данных обратно,
Чрез просторы галактики, будут приняты в ЦУПе. (ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ ПОЛЁТАМИ)
Да, скорее всего не застали “по разуму братьев”,
Но зато, целый мир обрели, изучать и осваивать чтобы.

Может это и к лучшему, “что хозяев нет дома”.
Кто же знает, как местные приняли б гостя?
Получилось “как есть”, и “как было бы” можно не думать.
Местной флоры и фауны очевидно богатство,
Только крупных животных, почему то, ни как не найдём мы,
На порядок нас меньше по массе, копошатся в подлеске.

Наблюдали, за действием группы наземной, с орбиты.
Вездеход пробирался по улицам загромождённым.
Искорёжены остовы транспорта, танки с бронёю пробитой.
Бой, похоже что, выпал на долю былым горожанам.
Неизвестным казался мотив, что заставило нАсмерть рубиться?
Нет, сомнений уже не осталось, неистово бились в сраженьи.

Вот на площади города, в центре стоит пьедестал,
Воплощая эстетику местных, на гранях декор есть.
Поступила команда: “КАРТИНКУ, нам с ракурсов всех предоставь”.
Вездеход, лапы ставя бесшумно, к ограде подкрался.
Ниц фигура лежит, и её очевидно скелетам родство.
Был изваян какой-то значительный предок их лестно.
(Страница №142)
Видно было, свершённое в жизни им впрямь грандиозно,
Заслужил раз, стоять в центре города, почесть,
Но спихнули его с постамента, по каким-то резонам,
Там оставив валяться, не досуг было печься…
Об эстетике улиц, и их чистоте, в мире том разорённом.
Но не пуст пьедестал, занят неким абстрактным обличьем.

Из валов и шипов, да гранённых сегментов,
Что конструкцией некой навешаны на сердцевину.
Во, творенье чуднОе, но только эстетики нет в нём,
Хоть и делалось то не на скорую руку, а с усердием, видно.
Агрегат, воплощая ХАЙТЕКовский стиль, кем-то скован.
Не подёрнут коррозией, предназначен, он и для сред вредных.

Пробирался вплотную завалами октоподовый* рОвер. (С ВОСЬМЬЮ ЛАПАМИ)
Лицезрели пилоты воочию чрез лобовое стекло,
И по спектрам их сканеры получали картинку подробно.
Неожиданным стало, что эфир стрекотал,
Непонятным сигналом. Говорил агрегат с кем-то древним,
За полтысячи лет, в нём энергия не истекла,
Нескончаемый видно источник инженером дарован.
Если б знали тогда, сколько в нём скрыто сил!

Но бежать было поздно уже, как вошли в атмосферу.
Вдруг сигнал, прежде мерный, возопил на истошных частотах,
Ему отклики, эхом пугающим, злым, прокатились в эфире.
Всей планеты источники этих сигналов он заставил очнуться.
Персонал замер, слыша недобрый в динамиках вереск,
Кличь воинственный даже припомнился, в звуке том чудясь. (СТРАНИЦА №143)

Видно было с орбиты, как ровер находился “скульптуры” напротив,
Вдруг меж ними как Искры разряд замерцал,
В раз пропала вербальная* связь с этим бОртом, (СЛОВЕСНАЯ)
Показатели функций пилотов равны мертвецам.
Агрегат с постамента взлетел с неожиданной прытью,
Устремился к колонии, взяв и её на прицел.

О случившемся выводы сделал поздней ЦУП:
Боевая машина избралА словно пост для дозора,
Пьедестал в центре города, среди прочих позиций,
И сигнал “СВОЙ-ЧУЖОЙ” испуская, за своих не признала,
Встрепенулась сама, “РЕЖИМ СПЯЩИЙ” все сбросят, на зов сей.
Дала очередь в ровер, в упор, до моторов пронзила.

Не спасли бронестёкла, и сметён экипаж по отсекам.
Из укрытий полезли армады несметные дронов.
Позже выводом будет, что могло привести к тем…
Драматичным событиям, в их истории древней,
Не порушить среду обитания, чтобы бомбами “с треском”,
Был войны грязный труд автономным машинам доверен.

Чтоб расчистили мир они для оккупантов,
Истребив население местное, без тотальных бомбёжек,
Что пустыню оставят фонящих* на века котлованов. (С РАДИОАКТИВНЫМ ФОНОМ)
Для агрессора путь тот к успеху оказался обманчив,
Не случилось, похоже, захвата планеты по плану,
Неизвестно, каким средством было отмщенье,
Истребленье напавшего, стало наверное полным, (СТРАНИЦА №144)
Раз, захваченный мир, всё ж его не попрали подошвы.

И планета агрессора где-то летит сиротливо,
Ну а может и вовсе, уничтожена в щебень.
Но продолжилось, спущенной им, своры дело,
Многих дронов напавшего местные сшибли,
Не осиливши всех, хоть существенно рать поредела,
Угомона не зная атакует бездушная щёбла.

Часть машин уцелела в остатке сухом за войну,
Рапорт их о победе свершённой зря в эфир уже шлётся,
Им приказывать некому больше, бесхозны они,
Перебили на суше и крупных животных в фарш слёту,
И застыли в дозоре, на страже захваченных зон, не поняв…
Что же делать им дальше? Столетья вопят в пустоту вопрошающе БОТы.

Разбудить угораздило нынче остатки армады.
Под ударом теперь оказались на поверхности базы.
Никому не спастись, чуть прикрытье промедли,
И ныряли с орбиты, по тревоге, в опасную бездну,
Где как ос разворОшенных, вьются роботов мириады,
Истребителей звенья, которым курс задан,
На спасенье своих колонистов от машин инородных.

По пилоту живому лишь, в каждом звене,
Под водительством коего дюжина дронов,
Со своим интеллектом, и с другими на связи они,
Согласуются в слаженных действиях по атаке и по обороне.
Этой группы стратегами быть, назначенье возниц, (СТРАНИЦА №145)
Основное оружие всё же на борт беспилотники брали,
Огневой и маневренный комплекс, каждый с сотней ЗЕНИЦ*. (ГЛАЗ)

А пилот, разместившись в кабине, в скафандре, заливается гелем,
Только так организм выносил перегрузки,
Что в манёврах машина его создаёт поворотов углами,
В виражах только бешенных, под прикрытием роботов горстки,
Избегал поражения от ракет и снарядов, в уклонах,
Но врага РЕЛЬСОТРОНОВЫЙ* комплекс громоздкий, (СОВЕТУЮ ВИДЕО ПО РЕЛЬСОТРОНАМ ПОИСКАТЬ)

Хоть огонь из орудия и не сыпался градом,
А мог делать один где-то выстрел в минуту,
Да горошиной малой, алмазной, двух десятков каратной,
Но сбивал колонистов прикрытие ей, словно уток,
Её скорость раз в десять побольше, чем звук шёл водородом*.
После выстрела ждал, когда мощи в разрядник накопит.

Вот, всплывало что в памяти деревенского парня,
Девятнадцатый век начинался тогда лишь ещё,
Но ему чётко помнится, и в пространстве межзвёздном паренье,
И тот бой в атмосфере, от первого тоже лица,
Выбивают соратников где рельсотроны в работе попарной,
Да ещё в окружении свиты, казалось надежды лишив.

Пробивался под брюхо одному рельсотрону*, (ОНИ ЛЕТАЮЩИЕ)
От прикрытия их, шквальным встречен огнём.
Растерял в той атаке почти всех своих дронов,
Они были мощней, и стрелял враг по ним,
Вниз к планете нырнув, посрезал вершки кронам, (СТРАНИЦА №146)
Две торпеды пустил, из пикЕ “нос” подняв. (ИЗ ПАДЕНИЯ ПО ГИПЕРБОЛЕ ВЗМЫВ)

Одна сбита защитой, и черёд за другой,
Но она не должна вражьей “плоти” в подлёте достигнуть,
У неё назначение, мощный луч исторгать,
Разрушаясь от взрыва притом, тем же мигом.
Её импульс прошил глубоко рельсотрон,
В его сердце, в реактор, в сокровенные недра.

На сниженье пошёл, из нутра расплав льётся,
И рванул за спиной, озарив ярким светом.
Истребитель ушёл только с парой своих БЕСПИЛОТНЫХ.
В стороне взрывы беглые шустро, от бомб кассетных,
Ворошат что-то джунгли нещадно, враг сыплет их плотно.
Там развёрнут был лагерь. Мог ли кто-то остаться?

Разглядеть было некогда, кувыркаясь в манёврах.
Видно было горение, ещё вспышки ведомого боя.
Стал объектом атаки и сам древней своры.
И субстратом* кралИсь они, тварям ползучим подобны. (ПО ЗЕМЛЕ)
Эти были опаснее даже, чем носился кто сверху,
Летунов-то сбивал, с живым мозгом тягаться, ну где б им,
Не один уж десяток, от стараний его, в лес здесь рухнул.

А с земли, из за зарослей, как с костра порой искры,
Поднимались вверх трассеров шустрых дорожки,
И тянулись к нему, уходил финтом скорым,
За минут двадцать боя, сам измотан до дрожи,
Уже полностью выжжена психика риском, (СТРАНИЦА №147)
Хоть для этих условий их в штате держали.

Генетически в качества внесены доработки…
В подходящих, отобранных, мастерство шлифовал уже тренинг.
Хоть сомнения были, что на деле их сонм пригодится.
Компетентен пилот был, и как младший научный сотрудник,
В экспедициях мирных, они небыли лишним придатком,
Находилось им дело, помимо военных стратегий.

О былых войнах память врубилась в сознанье,
Чтоб бойцов класс почётный, не списывать ныне со счёта.
Хоть и думалось, многим из них: “Всё, не зря ли?”
Хорошо бы, что зря оказалось, понимали сейчас то,
Даже с их мастерством, скольких бы не сразили,
Получается, что при раскладе таком, ситуация тщетна.

В яркой вспышке исчез дрон последний “ведОмый”.
На позицию вышел, похоже, ещё рельсотрон.
Поразить и его…? можно даже не думать,
Сам, по боеприпасам порожний, не идти же стремглав на таран.
Вот и корпус пробит, полетел вниз “подрАнок”.
Русло маленькой речки вспахал, туда ткнувшись с отстрелом турбин,
Поскакали они с конвертацией в плазму, в себе щебня и дёрна…
Загребали в заборники что, взорвалИсь, с две версты проштробив*. (ОСТАВЛЯЯ БОРОЗДЫ)

Отстрелив крышку люка, ПИЛОТ выползает на берег,
Видит, модули лагеря там топорщатся рваной обшивкой,
Разнесён, для тяжёлой работы предназначенный киборг,
И тела колонистов повсюду, в отдалении виден агрегат их убивший, (СТРАНИЦА №148)
Сам дымится недвижный, лапы скрючены крабьи,
Его панцирь зияет раскалённою брешью.

Но задёргался вдруг он в подобии неком агонии,
Наугад изрыгая, наверно “с досады”, свой боекомплект.
От гранат реактивных, им пущенных, вдалеке взрывы грянули,
Скорострельная пушка яро веером по округе палИт.
Тела павших клокочут, в них активного натрия гранулы…
Рассыпаются в мясе с осколков, реагируя с влагой жгут плоть.
Древний сОздал машины, не на миссию гуманитарную.
На машину направив оружие личное, жмёт гашетку пилот.

Боевой краб пришельцев, с габаритами лёгкого танка…
Скрыла вспышка, сноп искр, и отъехала “тушка”,
Прекративши конвульсии, эти опасные, боевого подранка,
Скорлупа лишь осталась брони, вся расплавом потёкши.
Совершенней, похоже, у нас технологии, чем у роботов древних.
Но надежда ушла, по прикидкам поштучным,
Штамповались они для захвата планеты несметными броне-рядами.
Не уверен, что справится МЕТРОПОЛИЯ* даже с их штатом, (ОСНОВНАЯ ПЛАНЕТА)
Коль обрушатся с космоса, стали стреляющей Орды,
Что от дома вдали непомерной, сейчас хорошо то.

Подтвержденье увидел, технологий “родных” превосходства.
На звук боя, холмы разглядел ближе зумом,
Там роились, сновали, вражьи дроны как осы.
То и дело снарядов потоком они били в землю,
Пыль и камни во вспышках фонтаны вздымали с откосов,
Но, похоже, вслепую огонь, и где цель они толком не знали, (СТРАНИЦА №149)
Поражал их невидимый кто-то, неизвестного класса,
То один, то другой БОТ взрываясь, камнем в джунгли завален.

Остальные в попытках отчаявшись, ринулись прочь,
Уступив это дело, “работают пусть бомбомёты тяжёлые”
Холмы скрылись в огне, как удачно себя там не прячь,
Уцелеть не удастся, перемелет и сталь взрывов жвалами.
Пузыри взрывных волн воздымали бока своих круч.
Поверх вспышки и облака пыли, фронт волнЫ дальше шёл во вне,
В нём спрессованный воздух зрим и жёсток, хоть стены алмазные рушь.

Пузырились холмы в этих сферах живущих мгновенья,
Не скупились машины в покрытии зоны бомбёжкой “ковровой”.
Кто-то, вроде идёт, в этой хаоса гуще, своими ногами,
Схожий телом с их видом, но крупней, МЕХАНИЧЕСКИЙ РОВЕР.
То, похоже, ТИТАН боевой, и врагом был доселе невидим,
Но во взрывах дальнейших на клочья разорван.

Оглядевшись, пилот, шевеление видит в подлеске.
То уже не большие ударные боты, в броне, штурмовые,
Персонал их подсобный, наземный, идущий по следу,
Для зачистки тотальной, сил живых уцелевших, и жителей мирных,
Механических карликов цепи на него шли поодаль,
Методично и в прошлом наверно, проводили “обход поквартирный”.

Дал в их сторону очередь, из за модуля, что раскурочен,
Как, с ударом ворвался огонь к нему внутрь,
Пули в теле распались с бурлящим шкворчаньем,
ЛигатУры* присадкой в них был активирован НАТР, (ДОБАВКА ДЛЯ ПРИДАНИЯ СВОЙСТВ) (СТР 150)
Для реакции пущей, горел порошок чтобы жарче,
Там деревья покошены, падали, куда пущен пилотом энерго-снаряд.

Напоследок что видел, а дальше объятья тьмы полной.
Смерть прервАла, поток цельный памяти личной.
В дополнение шла к ней нарезка, по теме блок файлов,
На их службе научной трудились подобия пчёлок.
Образцы собирать чтоб, нужна эскадрилья, таких, полевая.
Игнорировал враг их, не расходуя боекомплекта на “мелочь”.
Воробья чуть побольше размером, хоть подле их ботов лавируй.

У скафандров в ячейке, под бронёй, некий тип медальона,
Такой “пчёлкой” изъятый, включал он всю память,
В биоматрицу вписана жизнь, и сохранность её идеальна,
Также полный геном, от носителя там, на хранение принят.
Нестандартно задание пчёлкам, но справлялись с тем делом,
Над разбитой колонией, в поисках павших порхают.

Собирая, где можно, с убитых, данных их средоточие,
Занося в картотеки, на ещё уцелевшие шатлы.
Потрудней шатлам в космос уйти, к павших родичам.
На одном из прорвавшихся ИНФО-МОЩИ пилота.
Проследив за бегущими, крейсер отмечен, как цель ОРД МАШИН.
Ситуации полный анализ домой как массив данных шлётся.

Но сам флагман не может идти назад курсом,
На хвосте пока армия, кем-то созданных ботов.
Хоть от них оторвётся наверно по скорости крейсер,
Вряд ли, выпустят цели хоть когда-то из виду, (СТРАНИЦА №151)
С опозданьем нагрянут на век пусть, чтоб бедой мир накрылся,
На нейтральном пространстве поборемся уж за победу.

Часть 23 “Путь в чужой мир”

Разгоняется флагман не в сторону дома,
У него на примете планета со сходством условий,
Астрономы считают: что там жизнь найдём мы,
Подтверждал то спектральный анализ, но гнездо там не свили.
Даль пока недоступна для миссий, с экипажем подавно,
А сейчас туда флагман несёт установка его силовая.

Чуть придержана только перегрузок порогом.
Все живые в отсеках буквально на грани.
По команде системы, каждый в капсулы с гелем попрыгал.
И с таким ускорением, сотни лет до планеты пригодной.
Их задумка не в том, чтоб самим обживать “берег дальний”,
Спасти знания хоть бы, да зёрна тел бренных.

В чреве крейсера пара продвинутых шатлов.
Возглавляемый роботом каждый, с интеллектом завидным.
Перегрузка живое раздавит как ногтем вше тело,
Для не всякого робота, старт прошёл бы безвредно,
Словно в пушечном жерле, чрез крейсер разгон пойдёт в штольне,
В дополнение к импульсу, что уж набранной скорости, зАдан моментом.

Из летящего крейсера, пущен будет броском катапульты.
Как в отрыв уйдёт шатл, не закончится помощь от “МАТКИ”,
В корму крейсер упрёт свой разгонных лучей поток плотный. (СТРАНИЦА №152)
Только столь совершенные роботы, при таком не окажутся всмятку.
А помимо сложнейшего робота, что там первым пилотом,
Звено придано из четырёх, каждый мощный десантник.

Был опробован при подвернувшемся случае,
На планете враждебной один экземпляр,
Это он бил с холмов, с окружающим слившийся,
Возмущений оптических поле обманет глазной окуляр,
Только эхолокацией обнаружит его сонар, вслушавшись,
Ну а зрением в спектрах разных, враг его бы навряд ли раскрыл.

Наделён интеллектом верзила, для заданий не очень заумных,
Может внутрь принять седока, ставши экзоскелетом,
По команде панель отойдёт, как арабский то сказ о Сезаме,
Там в кабину принявши, обеспечит условия все, что как раз для пилота.
Своей мощью дополнит “ЖИВОГО”, чтоб чужую осваивать землю,
Сам подстроится внутренний кокон к организму, пластичный.

Шатл с кибер-командой, пошёл в разгон штатный.
Крейсер в скорости сам потерял не чуток,
А тряхнуло его, как гигантский лафет супер-пушки.
Упираясь в корму, шатл в даль теперь гонят лучи.
Силовой агрегат надрывается, прежнего пуще.
Крейсер скорость терял, упираясь в разгонный для шатла толчок,
А навёрстывать стал, когда пасынок в вольное плаванье пущен.

Отключил, разогнавши, толкатель протонный в носу,
Флагман снова пошёл для броска разгонятся.
Отстрелить чтоб второго, на скорости должной неся, (СТРАНИЦА №153)
В мир, о коем лишь из телескопов, крохи мог знать их этнос.
Устремился за первым по той же линейной осИ,
Вышла близко к предельным значеньям движков интенсивность.

Шатлов скорости чтоб уравнялись друг с другом.
Шли бы дальше в мир новый с сохраненьем отрыва.
Но когда второй толком лучами ещё не разогнан,
Приближалась опасно на хвосте их орава.
На порядки превыше любого из них, наш размерами флагман,
Только вот для космических войн габариты не главное, право.

Звездолётам врага нет нужды размещать в них команду,
Представляют собою систем средоточие для арт-огня,
И движки прогессивные, вот и всё, посчитали, что нужно им будет.
Управляет довольно несложный этим всем алгоритм,
Их хозяин не дал интеллекта особого, для своих мощных ботов,
Наложил ряд стратегий на матрицу, им миры чтоб громить.
Вопиют об ущербе рядАм, но не скорбь то о друге убитом,
Примитивна задача сейчас, для тех кибер-армад.

Огонь в хвост, гасит облако, изрыгает что движитель,
За погоню столь долгую, крейсер их перебил бы в пути.
Не помеха большие дистанции в ПУСТОТЕ для оружия,
Рассчитает погрешность система, где в будущем, в цель попадёт,
В точку встречи с запущенным импульсом дальнего поражения,
Регистрируют с крейсера вспышки, и металл пАром ставший подобно воде.

Но сейчас и для флагмана очевидна угроза.
Пока шатл разгонял, ощутимо утеряна фора. (СТРАНИЦА №154)
Догадаются если рассыпаться цепью, не идя во след гроздью,
Тогда плохо придётся, попаданья порвут борта скоро.
Отпустив шатл, сам, изменил направление крейсер громоздкий,
Уводя за собою остатки почти уничтоженной своры.

Уступая изрядно по скорости, стартовавшему первым,
Шёл века в назначения пункт, с нараставшим разрывом.
Планетарной системы шатл достиг, куда правил,
Развернувши к светилу её поперёк паруса* тормозные. (НА СОЛНЕЧНЫЙ ВЕТЕР РАССЧИТАННЫЕ)
Заскрипела надрывно конструкция фермы опорной,
Если б ту сорвалО, то планет всю систему пронзая,
Пролетел бы насквозь шатл, без шансов вернуться обратно.

С торможением справилась техника, хоть и с трудом.
Просчитал траектории оптимум робот-пилот.
О наличии жизни прогноз, здесь себя оправдал.
Шатл вверенный вывел на орбите петлять.
Как эфир не запрашивал, нету первых следА,
Не смогли зацепится, похоже, и сквозным оказался пролёт.

Наблюдал робот долго с орбиты за чужой биосферой.
Быстро выделить смог доминантный, средь видов.
Изучал поведение, нравы, разумной почти жизни формы.
Изучал всю специфику тщательно, аборигенов повадок,
Да и прочей, кишащей там живности уделял для познания время.
Ворох данных слагался в картины, и за выводом следовал вывод.

Засылать стал сначала “Жучков”, были те не на базе механики дронами.
Искру жизни вдохнул он в сплетение квантовых дебрей, (СТРАНИЦА №155)
Заключивши в изгибах пространства, отнюдь, не “движение Броуна”*,
Суетливость фотонов метущихся, породила сознаний подобье.
Не столь сложное как у него самого, но с умом потягаются племени бренного.
В его собственном “мозге” фрактальность* разверстою бездной,
В бесконечном ветвлении нейродендритов рождает сигналов дробление,
Парадокс создаёт, где неистовый хаос в сужденья обуздан,
С перспектив неизвестностью, он развития Рубикон*, попрал плановый.

День настал, когда сам пожелал на планету ступить.
Выбрал ночь грозовую для прикрытья подлёта,
Шатл с орбиты увёл, в глухомани его затопив.
Базой станет, надёжно сокрыт под болотом,
Там не ходят суда, и нырять там не сыщешь тупиц,
Не наткнётся никто на шатл звёздного флота.

На стреле поднимал, когда надо для выхода, вверх шлюза бокс,
И парЯ над трясиной, уходил он работать чтоб “В ПОЛЕ”.
Маскировкою скрытый от глаз, изучал всё здесь гость.
Одного из десантников* он активировал, хотя боя и не было в плане. (ИЗ ЧЕТЫРЁХ)
Но случись что, найдёт о проблеме везде его весть,
И хозяина выручит верный служака, пусть даже из плена.

Но такая нужда для аврала, доведётся, на вряд ли,
Чтобы сладить с пришельцами на земле пока не было армий.
Хоть и меньше размером, но не хил вовсе лидер,
С оружейной системой, плюс к физической силе с бронёю.
Благо дело, позывов, что не было, у него здесь стать лордом,
В эволюции опыте, тягу к власти берём мы,
Он же с ЛОГОСА начал свой путь, без дикарских прелюдий. (СТРАНИЦА №156)

Изучает текущий момент, да историю до обозримых глубин.
Счёл, что время настало для первых с туземцем контактов.
Вышел к тем он, кто сам в меньшинстве и гоним,
Кто на капищах, княжьей дружины страшась, собирался украдкой.
Принят ими был робот, как некий таинственный гном,
Своей мудростью он уважения их заручился кредитом.
На своё усмотрение, сам помогал где-то им,
Но увидел такое, что знаний выходит за грань то.

В нарушение физики норм, что доподлинно знал,
Усомниться не мог в непреложности коих законов,
Понимал досконально, казалось, как всё свито узлом…
Связей квантовых, в матрицу общую, в узы канонов,
И на них уже мир пестроту построений возвёл,
Но тому, что он видел, не нашлось объяснения в разуме гнома.

Мир известный ему, постижимый по методам,
В восприятии цельном, научном, по швам расходился, треща,
Открываясь вовне, только стёжки* ещё пока нет туда.
Но влиять на наш мир всё же может какой-то РАКШАС*, (ДЕМОН НА САНСКРИТЕ)
И с реальностью может твориться такое, о чём и наука не ведает,
Аномалии те к изучению, вот работы где край не почат.

Не одно поколенье людское, как действовал гном одиноко,
Но живой ему нужен, похоже, в деле был компаньон.
В корабле с прошлой миссии, индивидов хранил картотеку,
Некий банк, воссозданья возможного ждут биокопии в нём.
В медальонах, усопших, вся память и суть, там хранится, (СТРАНИЦА №157)
Бездну данных вмещает, не больше размером трёхкопейных монет.

Запросив помощь тех, кто якшается с навью,
Гном семью подобрал, где родится гибрид.
Умолчав о деталях задумки, “Не понять всё наивным”.
“Пусть считают, что это волшебный обряд”.
Фей, из плазмы им созданных, что огоньками сновали,
Гном послал в дымоход, контроль в доме они над рассудком берут,

КататОнию* вызвав семейства, и окна завесив… (ПСИХИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ НЕКОГО СТУПАРА)
Непроглядною тьмой, хоть изба изнутри осветилась.
Вот и гном проявился, незримым, вошедший к ним в сени.
Заставляя висеть, над столом для их трапез, в бесчувствии тело,
Молодой ещё жинки, хозяюшки, мужем осеменённой,
Повелел мановением, окружили её “ФЕИ”* чтоб остальные. (РОБОТЫ-ПЛАЗМОИДЫ)

Три их было, как светочи некие, или духи болота,
Растянувшись в пространстве, слилИсь в удлинённую призму,
Заключив в гранях тело, её мертвенно бледной.
Они стали кристаллом сплошным, в цвет рубина, малиново-красным.
Совмещался в пространстве он, с будущей матери, плотью.
Медальон, в свою толщу, кристалл прИнял не треснув.
Мозг продвинутый гнома, уже сложной занЯлся облаткой*. (СЛОВО В ОБИХОДЕ ТЕХНАРЕЙ, ОТ ЛАТ. OBLATUS, КАЖИСЬ.)
Непростая задача, но тем вызов способностям был интересен,
Нестыковок избегнув, гены чуждые были чтоб слИты.

Компонуя совсем не вслепую фрагменты,
Понимая, какой ген, и в чём, здесь задаст тон, (СТРАНИЦА №158)
Вычленял, резал, штопал паттерны* по меткам, (УЧАСТКИ ГЕНЕТИЧЕСКОЙ СПИРАЛИ)
Это в микро-масштабе ядра, зарождённой ЗИГОТЫ*. (НАЧАЛЬНАЯ СТАДИЯ РАЗВИТИЯ ЭМБРИОНА)
Человеческий облик неизменным оставил, понятно,
Должен опыта он, и людского, набраться за годы.

Только деактивируя иноземный набор, до поры,
Гном, похоже, программы прикрыл безусловных рефлексов,
Мотиваций, на месте набор, что был свойственен здесь для парней.
Всё в порядке с набором черт базовых, над его нравом властных.
Он людской эволюции путь непростой, в ходе дела принЯл…
Чувств, поступков и мыслей сценарии, что свою показали полезность.
Поведенье во многом кроим, словно как по лекалу портной.

Специально не учатся, гнёзда вить или норы копать,
Человек с малолетства снабжаем подсказками тоже,
Поверх собственный опыт кладётся, успех закрепляя опять.
То, что парень жил словно сновья, обусловило тяжесть…
В социальной среде. Верениц своих предков он не шёл в колее, по пятам.
По шаблону которых, адаптивный его механизм не отлажен,
Багажа такового не скопишь, только всё на себе испытав.

И в делах, и в суждениях, мальчик мог опираться,
Лишь на опыт ничтожный, что дала жизнь короткая,
Вот в толковости сверстникам он уступал. Чай, его опыт куцый,
А на них повседневно работала пращуров практика,
И дано ему тоже не мало, из людям не свойственных опций,
Не сорвАлась затея чтоб, ведь бывало нередко так…

Мёрли дети повсюду, то и дело от всяческих хворей. (СТРАНИЦА №159)
Приведён к оптимальным параметрам механизм иммунный,
На семью простирался эффект, не подвластны чуме и холере.
Только вот, как он съехал, и месяц не один уже минул,
Оказалось, что под модулятором внешним у родни захирели,
Их системы иммунные, личные. А заразы вокруг них ну мало ль?

Угораздило жертвой их стать, аномального столь ПАТОГЕНА,
Что по здравым прикидкам, нельзя исключать КСЕНОМОРФНОСТЬ*,
Вытекали догадки такие, в сознании взвешенном гнома.
ПатогЕн разрастался в усопших телах, сохраняя “хозяина” ФРЕНОС*, (УМ/РАССУДОК)
Пробуждал уже к жизни другой, монстров жаждой гонимых,
Ну а крови напившись, шли в могилы назад, но на время,
Под землёй, от тех гнёзд распластали мицелии словно грибные.

А вернувшись, насытившись к ним, их включали в свой метаболизм.
Растекался в грибнице из насосанной крОви бульон,
Уже в ней биохимии чуждой процесс шёл, где гормоны бралИсь,
Запускался мутации сдвиг, в коконе из погребальных пелён.
Интересная та, жизни форма скорее, а не моровАя болезнь,
Но докучливость их к основному “ОБЪЕКТУ”, не включал его план.

Неспокойных умертвий, решил, выжечь стерильно, могилы,
Предварительно, зонда иглою в изучение взяв образцы.
А КОЛОНИИ есть и ещё на примете, не последние те средь стригоев,
Не исчезнет совсем, аномалия, где в одной особи цикл,
Её жизни завис, и гормоны сигналят: “процесс жизни стагнируй”,
Само тело меняют по форме, под охотника и под бойца,
Чтобы хищник успешнее был, симбиота* кормя вдосталь кровью.
(СТРАНИЦА №160)
Размышлял гном, на спящего мирно, глядЯ, в корабле,
Давши время сознанью его жизни слитые две утрясти.
По задумке СОЗДАТЕЛЕЙ нужно, чтоб кого-то из них пробудил,
С адаптацией к миру, что КЛОНОВ-ГИБРИДОВ взрастит,
Как хозяев своих должен пестовать он, и беречь от проблем,
Но вот сам осознал, нечто большее он, чтоб им в служках застрять.

ДЕЛАТЬ первого взЯлся, из тысяч избрав прототип,
То, как равного в деле себе создавал компаньона.
До того вывел нужные коды, чтобы путь протоптать,
Долго с НАВЬЮ общаясь, близок он к пониманью,
Подобрать чтоб частот гармонических пОля волновой перепад,
Чтоб шагнуть в мир ЗАГРАННЫЙ, и ЖИВОГО с сбою поманит.

Ведь и раньше на мёртвых планетах звучал словно голос,
Хоть след жизни разумной затёрт, канул в Лету* почти, (РЕКА ЗАБВЕНИЯ В МИФОЛОГИИ ГРЕКОВ)
Некий смутный сигнал говорил, что активность совсем не угасла,
В городах пылью ставших, в запустении что, уж лет тысячи.
Будто жизнь там не сгинула вовсе, а ушла она с глаз лишь,
В некий мир недоступный. Намечался портал пересечься чтоб…
С ним лишь тут, ведь давно подступались другие здесь к лАзам.

При создании робота было заложено, для него некой ДОГМОЮ,
И главенство ЖИВОГО над ним, и его* пониманья ущербность, (РОБОТА/ГНОМА)
БИОВИД лишь РАЗУМНЫЙ осознанно видел картину, ОН ДОМИНУС*. (ПОВЕЛИТЕЛЬ/ВЛАДЫКА)
У НЕГО* будто только и есть, сознавать чтобы НООС* (РАЗУМ (ГРЕЧ))
Но сейчас понимал, что и в этом людей превзошёл ГНОМА УМ,
У ЖИВЫХ, их суждениям, эволюцией данный, шаблон есть,
Восприятие мира, под цель, выживать в нём, подогнано. (СТРАНИЦА №161)

Понимает он глубже явления, и способен к их интерпретациям.
Ну а созданный им… сам, пожалуй, уже наблюденья объект.
“В изменённых условиях за поведением посмотрю ка “продукции””.
“ПредложУ, в мир загранный идти, не челом чтобы демонам бить”,
“А сам в КИБЕР-ДОСПЕХАХ, и с ГНОМОМ, пойдут ПЕРВОПРОХОДЦАМИ”,
“Не беда, что послами от мира их два лишь бойца”.

“Впрочем, если бы принял он путь колдунов”,
“К изучению тоже, был бы столь интересен сценарий”.
“Коль само из за грани пришло б к людям ОНО”,
“То узрит может позже, случись час не рОвен”,
“Лишь бы только не армия примитивных машин, будь она не ладнА”,
“Но надеюсь “зачистил” их крейсер, в пустом космосе правя”.

Догадался, как мог уничтожен быть разом каждый РОБОТ-ШАТУН, (ШАТУН – НЕ ЗАСНУВШИЙ НА ЗИМУ ИЛИ РАЗБУЖЕННЫЙ ЗИМОЙ МЕДВЕДЬ, БРОДИТ ГОЛОДНЫЙ, НЕПРИКАЯННЫЙ, И ШИБКО ЗЛОЙ)
Понял нынче и как управление взять, их за ниточки дёргать.
А каким, интересно, их мир стал? Уже век не один без него прошёл там.
Мощен был, когда крейсер отправлен был, снарядили они что дорогу,
Воцарилось богатство и мир, не случалось доселе так ещё процветать,
За истории всей их путь долгий, где хватало подчас и трагедий.
“Ну не может же правдой то быть, что всё прах и тщетА!?”
В сингулярности выгнул прогресс лучом по осИ ординат дугу.
“Но, что может сложнее меня быть!? Ну какой же ШАЙТАН!?”
“Мозг столь сложен и рАзвит, что бесспорных уже достигал парадигм”,
Так, пожалуй, имея на то основанья, про себя гном считал. (СТРАНИЦА №162)

Вадим. Написано осень 2017ого – 24. 04. 2018ого года.