Пророчество

А что за природное явление (отдалённое) вызвало их проблемы, догадаться не трудно.
ПРОРОЧЕСТВО
Когда то, на заре цивилизаций первых
Носитель тайных знаний, почитаемый халдей
Принявши в подношенье серебро и перлы
С покорной просьбой в будущее заглянуть людей
Им обещал растолковать, чем ход привычный прерван
И отчего так мир, сейчас похолодел

С тех пор как серой грязью проливались тучи
Светило блЁкло, и к тому же кажется всё меркнет
На пастбищах падёж, смрад источающие туши
Мух облака гудящие роятся, вскормленные смертью
Подобно им на улицах галдят навязчиво кликуши
Звучат от них, со мрачными пророчествами сверки

Заходят в сёла, страх утратив, львы и волки
И завершают за разбойничьими бандами бесчинства
Останки заметает ветер, серым прахом колким
Тот, что когда то с побережья доносился бризом чистым
Теперь заносит, павших зЕбу*(1)холки
Деревьев кроны заставляя, в серые хламиды облачится

Казавшиеся нескончаемыми дни минУли
За те столетья, каменный разросся муравейник
Арбы камней с окрестных скал свозили мулы
Усердие и место вот - успеха составные уравненья
Нагроможденье ярусов строений, над сетями улиц
В них люди рокоту небес с востока, хмуро внемлют

Мужы седые уж не раз бросали вызов смерти
Сходившись с нЕдругом, на пойменных*(2) полях в грязИ
И скалы штурмовавшие под градом стрел и копий сверху
Достаток города давно уж племена соседские дразнил
Крушили камни плоть, и рассекали боевые сЕрпы
Но всё равно тогда им было легче, в ожидании резни

Когда от смерти отделяло лишь умение и щит воловьей кожи
А меди полоса в руке, на выживание надежду всёж питала
Хотя терзали мысли: риск велик, и я так мало пожил
Но страх бодрил, как будто окатив водою талой
Среди соратников, которые как ты, бодрятся тоже
Сейчас другое, не угроза от разящего метала

И более всего гнетёт непонимание причин
Того что мир привычный до неузнаваемости изменило?
До этого, у смерти знали множество личин
То угасанье тягостное, иль внезапна, как укус змеиный
Но что смогло весь город в саван погребальный облачить?
Быть может чародей заклятье сотворил за Нилом?

К центральной площади, народ стекается, тревожен
Чтоб мудреца услышать, толкование напасти
На пирамиде там, c котлом магического варева треножник
На каменных столбах, блок перекрытия распластан
Для жертвоприношения, с несчастными три ложа
И раньше не скупились, кровь здесь лить, напрасно

В сосудах же, по ярусам ступеней, масло полыхает
Величественен пирамиды вид, во тьме вечерней
Как будто склоны сами из огня, а не горят на них лохани
Храм на вершине словно молниями весь исчерчен
То золотые полосы, в камнях из знаков инкрустацию слагают
Взор завораживая и вельмож, и черни


Вкрапленья золота, гранённые клиноподобно
С расчётом чтобы свет огня толпе в глаза бросать
И блеск светил, на лучики раздроблен
Как будто выступила на стенАх волшебная роса
Почти забыто, это был курган надгробный
Столетия стройнел, камнями тёсанными обрастя

Напротив, стелы высятся, над толпами заполненною площадью
Гранитные мемориалы в ознаменованье вех победных
Свет ритуального огня на описаниях сражений мИнувших полощется
И тени мрачные метутся на поверхностях испещерённых, будто медных
На ней поблёскивают позолотою: царей фигуры, колесницы, лошади
Среди рабов ведомых, чтобы сгинуть в копей недрах

Как медные, собравшихся, встревоженные лица
Бой барабанов и рёв труб, их заглушает кашель
Отпивши из бутыли, начал жрец молится
Он заунывно распевал, над пузырящейся зловонной кашей
Символизирует его накидка толи перья, толи листья
Из серебра пластин, при дрожи их носителя, звенящих

Агонизировали жертвы, на столбах из малахита
Служители затихших стаскивали, новых водружая
Хоть выжимай от крови, исполнителей хламиды
Какие то из тел уж в груду сваленных, ещё дрожали
И трясся жрец, горланя как во время панихиды
На лбу и шее, от дурмана вздулись жилы
Уставившись на пузырящееся варево, застыл
А смрад котла, несносный, разгонял и мух
Что за видение, ему реальный мир застИт?
Собравшиеся всматривались, и понять пытались по нему
Конец ли неминуемый, при жизни их застиг?
Или к спасению, ему покажет путь АНУХ

В открытых широко глазах, читалось изумленье
Блестя зрачки, то бешено метались, то блуждали
Гримасе ужаса, приходит благостная на замену
Так длилось долго, вдруг он встрепенулся как ужален
Стоял, похоже не совсем в реальность воротясь земную
Роптали люди, к разьяснению провидца побуждая

Для ремесла его, был красноречья дар, грань ключевая
Но речи всё же составлял, благоразумно, до обряда
Слова туманные готовил, этот раз не исключая
Сам верил, статус полунебожителя оправдан
Причастность к тайнам обреталась книгочеем
Охватывают всё, как паутиной, им распущенные пряди

Штудированием был занят с малолетства, текстов
Не видя, детям свойственных забав
Не вызывали наставленья и задачи сложные протеста
Он помнил, что спасли его служители, забрав
Из нищих пригородов, бросил малого отец там
Где рыли норы отщепенцы, на цивилизации задах

Освоив грамоту, к познанию приник в захлёб он
И грезил наяву, про чудеса читая и сражения богов
Стать должен чародеем, и других не ведал хлОпот
Так стало, что цари уж вопрошали мнения его
Того кто в детстве лишь мечтал, пристроится холопом
Политика – то для ума расчётливого, полигон

Сейчас со свитой царь стоял пред ним на пирамиде
От действа ритуального, сегментом лестницы пониже
И ожидал, ему в подспорье, скажет что провидец?
Что с изумлением он наблюдал, в зловонной жиже?
Крушенье мира, есть ли способ упредить им?
Царь с нетерпеньем подступил поближе

Маг медлил речь начать, заметно колебался
До этого, в речах, звучал столь вдохновенный пафос
И красноречие, и образность, присущи были басням
Указывал он рудЫ, время назначал, для пахот
Преумножали урожай, его заклятия и пассы
Сейчас, поля те покрывает с неба прахом

Речь сбивчивую начал нерешительно мудрец
О скалах, тех что грани как зеркальные вздымают
На них заката отражается багрец
Ячейки в скалах, служат для людей домами
И каждый, светел, чист, и в стужу зимнею согрет
Те люди благоденствуют, жизнь сытая дана им

Там крытые и самоходные, несутся колесницы
По улицам, людей везут, их как потоки заполняя
За городами их поля, и хлеб там колосится
Другие города огромные, вздымаются ввысь за полями
Народу тьма, их испражнения должны аж в реки слиться
Их чтобы прокормить, стада пускают на закланье

Пронёсся я чрез города и страны, говорил он
Через пустыни мёртвые, широкие моря
Там путь вершат, суда невероятных габаритов
Все из метала, и литые с бегемота якоря
Дороги, где воздеты на столбах, где в горы врыты
Над облаками тоже корабли, как стрелы пущены парят

Похоже что там не в честИ агрессия и гнев
Там много стран где не грозит и нищим голод
Но что есть истина, навряд ли стало им видней
Когда ночь опускает, темноты, над городами пОлог
Дома и улицы их, вспыхивают мериадами огней
Путь пройденный людьми, тернист был, долог….

Что ты несёшь? Взбешённый крикнул царь
Терпенье потеряв, бред слушать тот подробный
Привык, при недовольстве он оружием бряцАть
В нём дух неистовый, его ты зря не трогай
Метнулся к вещуну, застывшему, как на заклании овца
Меч лязгнув, об накидку, вогнан был под рёбра

Могучий царь, за рукоять меча, пронзённого поднЯл
И развернувшись, тело в корчах, сбросил со ступеней
Низвержен тот, кто жизнь регламентировал по дням
Толпа оцепенела, слышалось предсмертное сопенье
Того о ком все думали: что он богам родня
Давнишний, выпотрошил небожителя соперник

Волною пронеслось в толпе негодованье
Царь был уверен, что народ с ним солидарен
Закономерно поступил при этаком гадании
Видать, богов провидец прогневив, лишился дара
И поделом, что испускает хрип гортанный
Казалось: царь народа волю воплотил ударом

Толпа притихла, как вода пред закипанием
Разрозненные выкрики, для расторможенности стали точками
Волною хлынул люд, попадали зеваки кОпнами
Не в силах знать была уйти, от этой тОлчии
В толкаемых на стражников, увязли копья в них
Опешили и те, с искусством боевым отточенным

Оружие при горожанине, когда военный рог и не трубит
Кинжал на перевязи, это дань традиций
Естественный, костюма выходного атрибут
Клинку на улицах, бывало доводилось обагриться
Собак ли разогнать, иль вору что то отрубить
И с равными, оружием решали спор Арийцы

Рвались сейчас к царю, впервые, обнажив кинжалы
Тесня кагорту стражи, по ступеням вверх
Царь побледнел, правление так и закончится пожалуй
Здесь на вершине, загнан он как зверь
Средь ритуальных артефактов и скрижалей
Прервётся и преемственности круговерть

Вне лестницы уступы, что казались не преодолимы
Всёж сложность по обыкновению, теснит энтузиазм
Отвесны ярусы, но друг на друга забираясь перед ними
С кинжалами по ним карабкались, за разом раз
Крушили черепа им стражники, полуслепЫ при дыме
И то и дело кто то опрокидывает с маслом таз

Тем вызывая водопадов огненных каскады
Царя мысль осенила, возвращая самообладанье
Он стражников отправил в храмовые склады
Был город знаменит масличными садами
Солдаты перебив жрецов и служек перепуганное стадо
Спустились с факелами в недра зданья

Распределившись вдоль по лестнице цепочкой
Передавали вверх кувшины со священным маслом
Забиты склады им, там и с селитрой бочки
Бросали по приказу на сограждан, груз опасный
Царь рассудил: среди изменщиков, огнём откинуть прочь их
В толпу промасленную, факела, велел бросать он властно

В лицо ударил жар, стоящих на вершине смрад обдал
И жуткий крик из сотен голосов, всех устрашил
Царь не учёл оружия, что при себе у каждого всегда
То пояса, послужат что и в качестве пращи
Так поэтапно, разворачивалась города беда
Булыжник первый, на фронтоне барельеф расшиб

Из мостовой пред храмом извлекались камни
Летели из пращей, поверх пылающих уступов
И бились близь царя, по стенам, по столбам, по ставням
Со снОпом искр, попадали в кучи догоравших трупов
Спросил кувшином стражник у царя: куда мне?
И тут, с виском пробитым, он впал в ступор
Повисли руки, и кувшин разбился под ногами у обоих
С шипением почти что потушив, лежащий факел
По луже масленой, огонь метнулся боек
Взвыл царь, доселе непоколебимою, прославленный отвагой
Обдатый пламенем, отпрянув поскользнулся воин
Мир рушился, над основателем его, в подземном саркофаге

Внутрь пирамиды устремился огненный поток
Там оказавшиеся, вниз бежали, побросав кувшины
В тех коридорах, нити путеводной, нужен бы моток
Там переходы с камерами, коих развернулась сеть, обширна
Ворвавшись в склад, неудержим, стал огненный потоп
Из вентиляционных шахт, огня фонтаны, били вкруг вершины

Гул разносился как тогда, в начале всех их неурядиц
Пока пары от масел, не превысили критичного нагрева
Из деревень окрестных показалось: результатом то, обряда
Разворотил взрыв рукотворный пирамиды чрево
Дождь огненный накрыл кварталы с нею рядом
Кошмар той ночи не был и с восходом бледным прерван

К утру весь город был уже огнём охвачен
Заполненные беженцами, пристань покидали корабли
Был по теченью небосклон, пугающе всё так же мрачен
Пол месяца назад, селения на побережье погубил прилив
Каких чудовищ в темноте светящаяся туча прячет?
Без совещания, вверх по реке ища спасенья погребли

Нашлись средь спасшихся, и те кто лично слышал
Как говорил мудрец о городе ночном в огнях
Средь гомона, при стряхивании от борта лишних
Разнёсся слух, как за пророчество он пострадал, бедняк
Царю, божественное откровенье без обиняков изливши
От искры мечущих пожарищ отойдя, решили паруса поднять

Минуя города, с которыми был паритет враждебный
Что позволяло уживаться им, и даже торговать
Но ослабевших растерзали бы, как звери в дебрях
Не зная то, лишь вереницу провожал ворчливый гвалт
Приняв за караван, тех ищущих, обосноваться где бы
Их истребили бы, узнай то что не щупальце они а голова

Пройдёт веков, событий полная, без счёту череда
То наваждение гадателя, в реальность воплотится
Близ русла высохшего, на изображениях что спутник передал
Сканировавший пустошь в поисках руды и апатитов
Кварталы очертились, что когда то подступали к берегам
Так из забвенья город выдернут, цивилизаций аппетитом

Сюда за те тысячелетья забредали только бедуины
Сейчас же экспедицией развёрнут фронт раскопок
Благодаренье фондам, что учёными доимы
Всего полгода позади организационных хлОпот
Палатки встали лагерем среди безжизненной долины
Грузовики проходят, фыркая и извергая копоть

В том регионе, что цивилизаций был когда то колыбелью
Сейчас резона находится нет, кому то без нужды на то
Давно истощенны здесь почвы, ставши пылью белой
Что вездесуща, для дыхания не помешает и платок
Земля давно здесь стала мертвенным пробелом
Ползущим в стороны, как смертоносный без воды потоп

Народ, свезённый с городов и деревень окрестных нищих
Был рад безмерно заработку подвернувшемуся как спасенье
Хоть внешне так же был угрюмым и поникшим
Грунт выбирали со стоическим сопеньем
Хоть и не понимали, что работодатели здесь ищут
В недобром месте, адом что стал присно

Стороения теснящиеся появлялись из песка как соты
Коморки многоэтажные без перекрытий как колодцы
Дворцов подобия, короной стен венчающие сопки
Что как ориентиры караванщикам, не знавшим лоций
В окрестных скалах собирали битум – камня соки
В пещерах – усыпальницах пугающе вой ветра раздаётся

Но далеки научные работники от суеверных страхов
Они анализом сплетают крохи найденные в факты
Из дыма смутного забвения, волокна тянут эти пряхи
В умах студентов только брезжит, смутных чувств факел
Пока налёт пыльцы волшебной с них взрослением не стряхнут
Картины будоражащие им рисует как Моргана-Фата

Мир изначальный, где со смертными соседствовали демоны и джины
Богини не гнушались, из людского племени с героем возлежать
Властитель магию призвав, безумствовал ей одержимый
Чудовища и боги, меж собою бились в мира дележах
Основывал бродяга город, возводя к империи под волевым нажимом
Реалии и мифа призрачна была, стеною вставшая межа

Горам подобные, геометрической гармонии, вмещающие кратность
Вздымались среди первых городов пирамидально храмы
Пугающих союзников обитель, в мир загранный врАта
Где покупалась кровью, у таинственных опека и охрана
И верили: дорога к небесам, те окровавленные трапы
Их чувства исступления в обрядах наполняли пряно.
Вадим 2010год