НОВЫЙ ГАД

Года Змеи – года лихие,
Двадцатый век – жестокий век,
Для Украины, для России,
Для стран иных. Словно Мессии
Прихода жаждал человек.

Своим безумным поведением,
Самоубийственным порой,
Его испытывал терпение,
Век, ставший символом растления,
Позором, нравственной чумой.

Год пятый начал этот список
Безудержных, кровавых дел,
Как никогда, порог был низок,
Как никогда, предел был близок, -
Нас Бог предупредить хотел.

Но человек всегда ждал чуда,
Поверив лозунгам вождей,
Сам стал в семнадцатом иудой,
Отверг закон, предался блуду,
В угоду низменных страстей.

Был страшен год двадцать девятый,
Голодомором нам знаком,
А мир, депрессией объятый,
Не замечал, как по мандату
Вершили суд над «кулаком».

И вот настал год сорок первый,
Год, что войны зажёг пожар,
Как уберечь покой и нервы,
Лишь вспомнишь, и не раз, наверно:
Брест, Минск и Киев – Бабий Яр.

Есть дата, чувства многогранны
У нас по отношенью к ней,
Пятьдесят третий – смерть тирана,
Страна очнулась от дурмана,
Разбитых судеб, чёрных дней.

Шестьдесят пятый – боль Вьетнама,
В тот год Великая Страна,
Шаг сделала к грядущей драме,
Не чуя будущего срама,
Изведав горе от ума.

И в этом списке исключением,
Явился – семьдесят седьмой,
Не связанный ни с поражением,
Ни с массовым уничтожением,
Лишь с тем, что начался «застой».

Мы восемьдесят девятый помним,
Предрёк он СССР развал,
А, в остальном, был годом скромным,
Известен только делом скорбным –
В Афганистане – наш провал.

Год первый нового столетья, -
И сразу же печальный факт,
Казалось, - снова лихолетье –
Первый бутон от зла соцветия, -
Паденье «Близнецов» - теракт.

Какой же нам подарок снова,
Вражду смертельную тая,
Стараясь потрясти основы,
В тринадцатый, ещё Год Новый,
Нам приготовила Змея.

Не верю я значенью чисел,
И к прорицателям не вхож,
Скрыт от меня дат новых смысл,
Но от тревог и мрачных мыслей
Меня охватывает дрожь.

Друг, пока жив, лелей надежду,
Терять её, поверь, нельзя,
Всё будет хорошо, как прежде,
Добра победа – неизбежна,
Так с НОВЫМ ГАДОМ Вас, друзья!