«Я ехала домой…»

После работы доплестись до метро - почти подвиг.
Родной «Парк культуры» манит запахом пыли, резины и ещё чем-то, присущим только московскому метро, в дверях обдаёт тёплым душным воздухом, сжимает телами во влажных одеждах и засасывает на эскалатор.

На эскалаторе группа подростков орёт хвалу «Спартаку» и машет красными шарфами.

В вагоне народ распределяется неравномерно: в углу - несколько ароматных бомжей с испитыми и свободными от системы лицами, все остальные – поодаль.

…«Я-а-а е-е-ехала домо-о-ой…
Двуро-о-огая луна-а-а
Светила в окна пы-ы-ыльного ваго-о-она…»

Это не луна двурогая, это мелькают огни туннеля.

На «Киевской» входят цыгане, молодая цыганская княжна протягивает ребёнка в пёстром одеяле:
- Нравится? Бери!

Два гражданина в кепках цокают языками и называют «дэушкой».

На «Краснопресненской» толпа ерзает на пересадку.

У эскалатора на «Баррикадной» - скромный смиренный батюшка с коробочкой для денег. Трио исполняет что-то из Ванессы Мэй, некоторые аплодируют. Хорошо играют! На лестнице нога пропускает ступеньку, и я лечу носом вниз, пытаясь задержать падение, схватившись руками за чей-то изящный сапожок впереди. Сапожок лягает, я отпадаю.

…«Далёкий бла-а-аговест
Заутреннего зво-о-она
Плыл в воздухе-е-е,
Звеня-а-ащем, как струна-а-а…»

От «Баррикадной» до «Ул.1905 года» едем с сильным до болезненности чувством локтя.
Бабушка с тележкой, отвозившая приготовленный обед своим расстроенным бытом потомкам, с чувством исполненного долга катит колёса по ногам.
Слева доносится аромат «Contradiction», справа - «Lomani» вперемежку с запахом пота, мокрой дублёнки и прокуренных волос.
Рядом со мной милая девчушка разговаривает с молодым человеком, отхлёбывая «продвинутое» из бутылки. Сзади кто-то протяжно икает, и начинает тянуть перегаром.

«Я ехала домо-о-о-ой…
Душа была полна-а-а-а
Неясным для само-о-о-ой
Каки-и-и-им-то новым сча-а-а-а-астьем…»

Чувствую какое-то шевеление. Кажется, у меня? В кармане. Но пуст он, проклятый…

«Казалось мне-е-е-е,
Что все-е-е-е с таким уча-а-а-а-астьем,
С такою ла-а-а-а-аскою смотре-е-е-ели на меня-а-а-а…»

На «Беговой» входит целая толпа милиционеров.
- Куда это они?
- Призывников ловить, не иначе.
Отлынивающий призывник приравнивается половине чеченского террориста.

Господи, куда бы примостить уставшую поясницу…

«Я е-е-ехала домо-о-ой.
Я ду-у-умала о Ва-а-ас…»

На «Полежаевской» входит собака. Она всегда здесь заходит. И всегда выходит на одной и той же остановке. Интересно, куда она ездит?

Прилежно пытаюсь читать Акунина. Девушка напротив пробегает глазами Маринину. Отслеживает сюжет. Двое читают газеты, пятеро разгадывают кроссворды.

Девушка допивает пиво, ставит бутылочку на пол и плавно покидает вагон на «Октябрьском поле» вместе с умной собакой.
Входит чернявый мальчуган лет восьми, трогает за рукав и протягивает ладошку.
- Миленький, да у меня нет ничего, вот только помада гигиеническая.
- Давай!
Даю ему маленький тюбик, пахнущий яблоком. Малыш поворачивается к сидящим и кричит:
- Помада! Сто рублей!
- Эй, да она же десять рублей стоит!
Он кивает.
- Помада! Двадцать рублей!

«Невольно мысль моя-а-а-а…»

Рядом чувствуется какое-то сотрясение воздуха: это молодой человек включил свой walkman. Удары музыки в такт перебоям сердца и лохмотьям чьих-то разговоров:

- …сосед и повесился, когда его фирма из квартиры выкинула…
- … да там у мальчика аллергия…
- … у меня самой какие-то пятна по телу, от воды, что ли…
- … не, не довезли, неотложка только через час приехала, не успели…
- … кого убили?… Да нет, он не депутат, он фирмач какой-то…
- … и развелись, а там трое…
- … учителям ещё надо, а то не видать положительной оценки…
- … да они сейчас на заработках в Ирландии. Шампиньоны…
- … а у вас что, больше восьми тысяч на человека?…
- … ну что Лазутина? Что Лазутина?! А сами что, не употребляют? …

«То п-у-у-ууталась, то рва-а-а-алась…»

Наконец-то «Щукинская». В универсаме беру два пакета молока и иду к кассе. Передо мной вальяжный господин с месячной продуктовой корзиной среднего пенсионера. Продукты только другие. Кассирша любезно складывает их в пакеты, потом обращает ко мне царский взор:
- Что?!
- Два молока.
- Девяносто два, - кидает пакет и сдачу с сотни.
(Ах, извините, я нынче не при норке…)

Дома… Я дома! Открываю молоко, включаю телевизор.

«Дремота сла-а-а-адкая
Моих коснулась гла-а-а-аз…»

О, как раз фильм показывают. Про жизнь!

«О, е-е-е-если б никогд-а-а-аа
Я вн-о-о-оовь не просыпа-а-а-а-ал-а-а-а-ась…»