Мистическая любовь

«Любовь, о которой и после моей смерти прочтут в моих книгах… » – так писал А.Блок, о такой любви всегда думал и видел в своих грезах.
Все знают об его любви к Любови Андреевне Менделеевой и,ставшей уже хрестоматийной, любви к Прекрасной Даме. Веет от этой Дамы чем-то средневековым, когда Прекрасной Даме служили рыцари и поклонялись поэты. А Блок как будто и не существовал в реальности: об этом свидетельствовал его сомнамбулический взгляд со слегка прикрытыми веками, витающий где-то в сновидениях.
Увидев впервые Любовь Менделееву, шестнадцатилетний юноша внезапно почувствовал сердечный толчок. Ну, разве не символично, что Любовь, впервые повстречавшаяся ему на пути, писалась с большой буквы! И хотя с первой встречи пройдет еще три года, в продолжение которых Блок то совсем забывал свою первую любовь, то вдруг вспоминал каскад золотых волос, окутавших, как плащом, девушку с венком из полевых цветов – Любу в роли Офелии. Именно такую, не совсем земную, не совсем настоящую – Любовь своей мечты.
Действие всепоглощающей земной страсти юноша уже испытал к взрослой, искушенной женщине. Теперь он понимал любовь по-другому. Это не та любовь, о которой шепчутся друзья где-нибудь в коридорах после очередных приключений, любовь – это и не слова, и не объятья, которые после первых потрясений переходят в привычку. «Я хочу сверх-слов и сверх-объятий» – в этом весь максималист Блок. Он мечтал о сверхчувственном, о непостижимом начале мира, о сверхземном. Поэтому в его поэзии много символов,тайнописи, криптографических, зашифрованных записей. «В его ранних стихах – никаких отчетливых форм, клочки видений, отрывки событий. Дымчатость и разрозненность образов, словно видения смутного сна. Никто, кроме него, не умел быть таким непонятным» – писал К.Чуковский, входивший в окружение Блока в в то время.Непонятным он казался многим, кто воспринимал любовь слишком по-земному. Блок же с тремился оторваться «от пошлости, уродства и лжи современных отношений, от получувств и незавершенных стремлений, от зыбких всплесков радости к полноте счастья, к воплощенности, к правде – вектор тогдашних его переживаний».Без этого не состоялась бы книга- шедевр «Стихи о Прекрасной Даме».
В начале июня 1901 года Блок создал одно из самых мистических стихотворений:
"Предчувствую Тебя. Года проходят мимо –
Все в облике одном предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,
И молча жду, – тоскуя и любя…"
Она – небесная возлюбленная, которую предчувствует герой стихотворения, с нетерпением и молча ждет. Он весь преисполнен «любви к Тебе и до конца», любви возвышенной, полной религиозного обожания. Это стихотворение открывает собой поэтический цикл, условно названный как «Стихи о Прекрасной Даме», опубликованный в 1904 году. Стихи музыкальные, написанные удивительным «гармоническим языком», по-юношески страстные.И все же, при всей зашифрованности идеального образа, Муза узнаваема, благодаря земным деталям:
«Таинственный клен
Неизменно склоненный к тебе»;
«И поздно, и темно.
Покину без желаний
Бунтующий весельем божий дом»;
«Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад."
Каждое стихотворение цикла, начиная с 1901 года, – это «повесть ласковой любви» поэта. Это сон о ней, грезы наяву:
«О, привык к этим ризам Величавой Вечной Жены».Это о Марии Казанской Божьей матери, перед ризами которой стоял Блок в ожидании Любы Менделеевой. Скорее всего оба образа в своей Великой Женственности слились воедино. И хотя в последующих стихах «сквозь Деву, Царицу, волшебницу" все яснее прослеживается образ реальной девушки»   :
«Я долго ждал – ты вышла поздно»;
«Снова иду я над этой пустынной равниной» Любовь Дмитриевну со временем начал раздражать ее неземной образ: она хотела не божественного поклонения, а сердечного понимания. Ее протест гневно выражен в строках письма к Блоку: «Вы смотрите на меня как на отвлеченную идею, вы навоображали обо мне всяких хороших вещей, и за этой фантастической фикцией, которая жила только в вашем воображении, вы меня, живого человека, с живой душой и не заметили, проглядели… Я живой человек и хочу им быть, хотя бы со всеми недостатками; когда же на меня смотрят как на какую-то отвлеченность, хотя бы и идеальнейшую, мне это невыносимо, оскорбительно, чуждо. Да, я вижу теперь, насколько мы с вами чужды друг другу, вижу, что я вам никогда не прощу то, что вы со мной делали все это время, – ведь вы от жизни тянули меня на какие-то высоты, где мне холодно, страшно и скучно».Невольно приходят на память Данте и Лаура. Идеальная, высокая любовь, настолько высокая, что воспарила над самим идеалом возлюбленной – Лаурой, которая не могла простить Данте своего обожествления , предпочтя тихое семейное счастье с другим, пусть нелюбимым, но достойным человеком, видящим в ней простую земную женщину.
Такого разрыва не произошло между А.Блоком и Л.Менделеевой, и как признание своих ошибок, мучительных сомнений и заблуждений, возможно, следует считать стихотворение «Мой любимый, мой князь, мой жених…», написанной как бы от лица возлюбленной – «невесты и вечной жены», пришедшей как будто из снов:
«Павиликой средь нив золотых
Завилась я на том берегу»;
Ты сомнешь меня в полном цвету
Белогрудым усталым конем».
Ну,не мог по-другому Блок сказать о земном,он, поэт, обволакивал все высокой метафорой:
"Ах, бессмертье мое растопчи, –
Я огонь для тебя сберегу.
Робко пламя церковной свечи
У заутрени бледной зажгу."