Субботние страсти (Сентиментальный сюжет)

…Смеркалось. Сверчков сплюнул смердящую самокрутку, стянул с себя сырые сапоги, снял свитер, собираясь соснуть. Стеариновая свеча слабо сражалась с серым саваном сентябрьских сумерек. Сверстник Сверчкова, студеный сквозняк сипло свистел серенаду. Синхронно со сквозняком стонала сварливая сосновая скамейка.
Сквозь стекло сторожки Сверчков созерцал склад спецодежды, ставший сегодня стержнем существования Сверчкова. Собственно, склад – сильно сказано. Скособоченный сарай со стальными створками.
Сегодня Сверчков стал сторожем. Старость…Судьба…
Свистулькин, старший сторож склада, сдавая Сверчкову смену, сказал сурово:
- Смотри, старик, склад стережешь! Социалистическую собственность! Сапоги, спецовки, стеклотару со спиртом. Спать соизволишь – сопрут, судить станут. Смотри, Сверчков !..
Салага. Сопляк, старика Сверчкова стажировать?! Селедка североморская!..
Стариковское самолюбие сверлило сверчковские седины.
«Смотри-смотри… Сопрут-сопрут… Соизволишь – соизволишь…»
- Соизволю, сейчас соизволю! – сказал сам себе Сверчков, сворачиваясь серпантином. Сон сводил судорогой скулы старика.
Скупо струился соломенный свет серповидного светила. Стоял сентябрь – сезон слякоти, слизняков, скарлатины. Сплошная скука.
Сегодня суббота. Соседи Сверчкова сейчас собираются съесть свиные сосиски с салатом, смакуют сервилат… Сверчков сглотнул скопившуюся слюну. Седьмую серию «Саги» смотрят. Своеобразная семейка. Соседка – стюардесса. Стоит с самолета слезть – самогон ставит. Супруг спортсменом слыл, слаломистом. Сколиоз сковал. Сейчас – синюшник, сутками способен сивуху сосать. Срамота…
Старик скрипнул скелетом скамейки. Сонливость спеленала суставы. Сговорчивое сознание сторожа, сообразно ситуации, спало.
Сверчков стал сладко сопеть…
Стемнело. Странный скрежет согнал сон со старика. Сверчков сел. Своенравный сквозняк свирепо смахнул свечу со скособочившегося стола. Сумрак сгустился совершенно. Сверчкову стало страшно. Сиротливо. Собачье состояние. Старик сполз со скамьи, сгреб сапоги со свитером, стал слушать ...
Странный скрежет сопроводился скаберзным смешком. Синий со страху, Сверчков спустился со скользких ступеней сторожки, силясь сохранить сознание. Сердечно-сосудистая система стучала, словно стадо сингапурских слонов. "Стенокардия – со страхом сообразил Сверчков, - Старость…"
Силуэт сарая стоял, словно святилище.
- Смотри, Сверчков, смотри! – сыто, сродни Свистулькину, "сказало" святилище.
Сверчков смотрел.
Стоп. С северной стороны склада, сколупывая со стали сургуч, суетился сутулый субъект.
«Спокойно, старуха, спокойно» - скомандовал Сверчков сердцу. Сердце стихло.
«Странно, - сторож сосредоточился, скобля скулу стволом самопала, - склад -сарай, сносить собираются, сапоги – старьё: сопрели, спецовки - седьмого сорта... Смысл?!»
Cубъект скурпулезно сколупывал сургуч. Сутулость субъекта соответствовала средней степени сколиоза.
«Спирт стибрить собирается! - смекнул старик – Словить? Спугнуть?» – Сверчков скептически сопоставлял сутулость субъекта со своими сединами. Сие сему соответствовало.
Собравшись с силами, Сверчков, скрипя суставами, судорожно свистнул. Сутулый среагировал, сиганул.
- Стой! Стреляю! – срывающимся сопрано сипел Сверчков, снаряжая самопал солью со свинцом. Сутулый стремительно, словно сайгак, "смывался" сумасшедшими "синусоидальными" скачками. Старик стрельнул. Сутулый споткнулся, съежился, сник.
Сверчков смело стиснул субъекта, стараясь связать. Сцепились.
- Сдавайся! – сдавлено стонал Сверчков, ставя сутулому «сливу», - срок скостят!
Сутулый, слабо сопротивляясь, страшно сквернословил, сурово суча сандалиями. Силы Сверчкова сдавали соответственно сединам... Совершенно случайно сбросив с себя сторожа, субъект скрылся со сверхъестественной скоростью. Слетевшая со стопы сутулого сандалия сшибла согбенного старика. Сверчков свалился, словно спиленная секвойя …
«Сорвалось! Сбёг, синявка... Сплоховал, старик!» - спихнув со ступеней сладко спящую сторожевую собаку, Сверчков саданул сапогом струганную створку сторожки. Спину саднило. Скупая стариковская слеза смочила стиснутые скулы. Старость… судьба…
Светало. Сквозь слои сиреневой стратосферы самодовольно сверкнул спёкшийся сыр Солнца.
Сверчков, сдав смену сторожу Седолысову, споро семенил свежевыметенным сквером. Сквер сыпал синичьими скандалами. Стрекотали сороки.
Сизым смогом стреляли спешащие самосвалы. Справа, смирное, словно строй солдат, стояло стадо служащих, собирающихся собирать свеклу.
Сверчков сознавал себя смелым солдатом, судорожно сжимая слетевшую сандалию сутулого. События сегодняшней смены сделали свое: старик светился счастьем.
«Сдам сандалию старшине Спичкину – скажет спасибо! Сыщут субчика. Судить станут. Сошлют. Смотри, сутулый!..»
Слева степенно ступала старушка с сеткой свежемороженной семги.
«Сейчас супец сварганю, солянку с салом. Схожу сначала, спрошу соседской соли…» (своей солью Сверчков снаряжал самопал).
Сонная соседка–стюардесса сунула старику склянку с солью. Счастливое состояние старика сменилось столбнячным: сквозь соль скромно серел свинец…
Старик стоял, словно сталагмит, созерцая среди сумбура сервизов, стаканов, сундуков сутулого соседа – сколиозника. Сосед стонал, сверкая свежей «сливой».