Стихотворение из письма

(найдено в одном из писем с фронта рядового Тимофеева Александра своей жене Тимофеевой Александре)

Этой речки под Бреслау не было на карте,
Имя ей придумал цЫган, что при кухне был.
«Не речка, а могила. Полегём здесь, братья…» -
Так сказал тот цЫган. Он знал, что говорил…

Про его фамилию и в штабе не слыхали,
Ни замполит, ни писарь, ни Сашка-почтальон.
Прозвищей смешною «Столбы» его все звали,
И прозвищей такою был доволен он.

Когда он появлялся, к радости солдатской,
«Столбы, чем угощаешь?» - спрашивал сержант…
Столбы лишь улыбался. В языке цыганском
Нет слов «пустая каша» и «супчик-концентрат»…

Но как же он красиво привозил харчи нам -
На кухне-таратайке, главней, чем комполка,
И что-то очень важное говорил старшинам,
Отпугивая немца блеском черпака…

Его убили первым, причём своим снарядом,
Опять что-то напутали отставшие штабы…
В трёх метрах от воронки они лежали рядом –
Две лошади и цЫган по прозвищу «Столбы»…

Он кличку эту странную получил вначале –
Летом, в сорок первом, когда фриц наступал.
Покамест нас давили, гнали, убивали,
На всех наших дорогах он столбы считал.

И мы тогда не знали, что под столбом у Бреста,
Отпетая ветрами, лежит его семья…
Родители, пять братьев и сестра-невеста
За ни за что расстреляны и брошены в бурьян…

«Куда же вы, сынки?» - в то лето нам кричали
Старухи от обочин. А что нам отвечать?
И цЫган наш молчал. Он занят был столбами,
Он так мечтал обратно их все пересчитать…

Его мечта сбылася. В сорок третьем годе,
Когда наш полк от немца вёрсты возвращал,
Он их считал обратно, на каждом переходе,
И трубы изб сожжённых он за столбы считал.

И мы дошли до Бреста, и столб тот почерневший
Душой почуял цЫган и подошёл к нему…
Он пробыл там недолго, вернулся постаревший,
А что он там увидел, знать нам ни к чему.

С тех пор Столбы, разведчик, из всех своих разведок
Ни одного живого фрица не довёл.
Его наш замполит, про всё это проведав,
От греха подальше на кухню перевёл.

Столбы лишь улыбнулся. Не замполит решает,
Где между жизнью-смертью проложена межа…
Он исчезал ночами и только звёзды знают,
Сколько немца вздрогнуло от холода ножа.

И вот у этой речки, которой нет на карте,
У речки без названья, что текла века,
У чужого города, в ещё мёрзлом марте,
Цыганский Бог забрал его к себе за облака…

Ах, Могила-речка, ты Могила-речка,
Деревянный столбик с жестяной звездой…
ЦЫгану что нужно? Лишь плётка да уздечка,
Да в небесном таборе чтоб конь ждал золотой…

И сейчас наш цЫган где-то возле солнца
И для него, конечно, награды лучше нет…
А мы тут повоюем, были бы патронцы,
Да кухня б не опаздывала привозить обед.

А коль меня подстрелят, не сегодня-завтра,
Ты не плачь, родная, над моей судьбой.
«Убьют – будешь героем, выживешь – солдатом.» -
Так говорил наш цЫган, пока он был живой…

Ты только вспоминай, на Троицу и Пасху,
Вспоминай, пожалуйста, что я когда-то был…
И поминай нас всех – меня, Серёгу, Пашку
И лихого цЫгана по прозвищу «Столбы»…

Илья Криштул