Каламбуры 2201-2300 стр.

И растя жжение – растяжения.
Видно сноб жене я от снабжения.

Сна ряженье и то снаряженье.
Сок рушения от сокрушения.

Чую, какие снятся сны жене и я, раз пошли те вещи на
снижения.
Знаешь! Толк сам мод вижу и ни я, и горю от самовыдвижения.

Со бра жжения – соображения.
Туше ни я предлагал тушения.

Да-да, уже ни я у ужения.
У, ложь жене я от уложения.

У вас торг вызывает восторг.
Видел, две Жени я, были движения.

Светлое хочу чело!
Шла бы ты! Ха! Чучело!

Говорю, сколько сору жене и я, тут от данного сооружения.

Показал тот стих осла жене я это метод от стихосложения.

Этот в танце Тел лёд вижу инея, медленные те телодвижения.

Это холода, те лёд две, жжение – медленные те телодвижения.

У кого-то от тел осла жжение – а осла чудо телосложение.

Уж, навивает тел ось: ложь, жжение, это полное телосложение.

Под бок, под бок – тепло сна б жене и я – то хорошие
теплоснабжения.
Ты умножь жжения умножения, сказал умно жене умно жжение.

Вот представил унии чижей ни я, для церковного уничижения.

Веры приводит у ничто жжение, или в разума уничтожение.

С водочкой показал ус луж жене я и пошёл-пошёл ей в
услужения.
Слышал мат тот из Уст Раше и ни я и он применён был в
устрашения.
Шёл Луше ни я от шелушения.
Зовы шин и я это завышения?

И выходит Элле к трос сноб жжение это было
электроснабжение.
От решения уж отрешения.
От ношения есть отношения?

В куше не я нашёл те вкушения.
С вора же ни я, свора жжения.

Раз сто рже ни я от расторжения.
Рост ор – жжения от расторжения.

Воск – решения, то воскрешения.
Раз тор – жжение, то расторжение.
Вы движение и выдвижение.
Вид движения, то выдвижение.

Очень верите-то вы в движение.
И в начальника тут выдвижение.
Верно-верно, возил вас зря ж день и я.
Всё на благо того возрождения.

А по вашему, что – воск решения.
Фигуры из воска – воскрешения?
А вы говорите, от ношения.
У людей возникнут отношения?

И возможно этот опус тошен и –
И то ведь души опустошение.
Ну, а в церкви, в церкви, во зло же ни я.
Делал те лихие возложения.

Так погнал-то, на них, вас раж жжения…
Не приемлют попы возражения.
И висит над миром Вира жжения –
Просятся сами те выражения.

Вижу тот кровавый пейзаж, же ни я,
Вот и надпись: – Спирта пей зажжения.
Вот хочу добыть икру жене и я,
Вот мои те беды, и кружения.

Пострадал, очень, за ложь Жени я.
Всё за тайны жертвы заложения.
Беспокоился-то за раж Жени я.
Страх его – той верой заражения.

Видел, вспыхнула зря заря жжения.
Искрой с элемента заряжения.
И возбуждён сильно, и зверь Жене я.
Как вулкан в период извержения.

И зверь Жене я, да-да, зверь Жене я.
Из-за мата того извержения.
Но зло Жени не я, зло Жене не я.
За плохие его изложения.

А в театрах-то смотрел из лож не я.
Делал ли в печати изложения.
Выходило уж, из ничто, жжение.
Ну, и совести изничтожение.

От прока жёны все прокажёны.
Скажи людям и про око жены!
Ему там все почести оказаны,
Течёт-течёт Ока за ним – нем.

Навесил и зоб раже ни я!
И начались вина брожения,
И кланялся б роже ни я,
Не мои над пропастью брожения.

Из образа он пал в образа,
Век изменил его в изображении.
Испытали и мы иска жжения,
Не поверили мы в искажения.

Не готовят с елей в церкви той елей.
Трепотня от фона рей, это всё до фонарей!
Еды же, всё для святого жора,
Но голодным умер святой Жора.

Видел кувшин к иску куши Инн, и я,
Ведь такие были искушения.
Прицепил то-то иску уши ни я,
И не напрягаясь, молча, и скушали,
И людей, чтоб не искушали.

Чуешь! Продолжи про дол лжи жжения.
Не я сочинял лжи продолжения.
Сколь жене я писал про скольжения.
С вер жжения от правды свержения.

Тех сплетен-то сочинял – сколь лжи, не я.
Ложь-то сколь жжения от скольжения.
Веришь в попа, в рукоположение?
Церковь ада, не вру, копала, жжения.

Раз ложь жжение, это разложения.
Раз жиж жжение, это разжижения.
Да, вот запустил уж с вер ершей ни я –
Инквизиция вот их свершения.

Вылетело слово из вер – жжения:
Бред сплетен словоизвержение
С ложь жжение - наветов сложения.
Бесу-то служения с луж жжения.

Видел этот культ я и для меня он, как мозга культя.
Разве жизнь-то стоящая, на китах стоящая.
Божья тварь-то ведь мамы – их попы жгли ведьмами.
Указали приме чина! Взятка ей примечена.

А уж слову вы верны, так с него всё выверни.
Кем идея сужена, для оглядки с ужена?
Мысль та на лад дана с запахом от ладана,
Поёт выше на лад она, это из-за ладана.

Клялись те и злу чины, зла они излучины.
Кто сказать осмелится: – «Там мука с ос мелится!»
Деспот, где там соли тёр, припасён там солитёр.
Мифы там уж с ложь жены в груды баек сложены.

И то-то ни зло жены – истины низложены.
Верное ль сведенье? Счётов вот сведение.
Ну, не сов падение – то несовпадение.
Зачем приведение к праву привидения,
Бала проведение на честь провидения?

Спеть о чём, о Дании, – страна чемодания?
Смотрит с оправ Дания, нет вам оправдания.
А тот спор по теме … ни!? Сколько вокруг темени.
Не ходи по темени – то дадут по темени.
***
В мысли радость пожилому – плыть по дому, по жилому.
Уча сток пел участок.

Где сорванец в бронежилете, надежду оброни же лето!
Запеклось на броне желе то... Слово оброни, расскажи о брони.

А жизнь стихает по летам, впрямь, не готовая к полётам.
Хоть и жизни нить не рванная, не сравнить её с нирваною.

Жизнь одичала поля там!
Смерть – пуля там и плыть по Летам.

Пришёл приказ нам: –"По машинам".
Ты вслед рукою помаши нам.

Знай, пасти, как надо пасти, век мести вам злобой мести.
И попал, пал ком – зола в белизну его камзола.

В бале не было запала, словно та педаль запала.
Устоит вал от копра ли, вот и пала честь капрала.

Злобой люди зло копили! Злобы столько – на копи ли?
Эта страсть то дно испила, была горечью из пыла.

На мозги ему опала – красота тот блёск опала.
Колокола коло кола, про то коло с протокола.

Почему же те приматы, почему не прима ты!?
Кота ком, кота ком бы – языка там катакомбы.

Ах, сердце-сердце мило стынь и не проси милостынь.
Ах! Мысль, мысль ты убога. Мы все записаны у Бога.

И говорила она, мило, сыну: – Раз с папой ели мы лосину.

Не говори: Иди к осинке, той девчонке, что в косынке.
Не заплетай кос Инке.

Меня словами осени! На просторах осени.
Не говори ты мне о сыне, а притули-ка лоб к осине.
Ну, там не жужжали осы, не?

Мир-то битый – с пятака нем, под пятой, той, с пяты канем,
Может, взглядом всё окинем, люд-то от вида Оки нем.

Вот с такими спят, а комы? Да знакомы с пятаком мы!
Спятили ли с пяты или, верно, под пятой под пятой.

А с ума, ас, спят, а канем – ход конём он с пятака нем.
От посыла с пятаками, спят атаками на Каме.

Удивлялись с пятаков вы – верили, что спят оковы.
Говорим, что спят – о ком мы? Почему же с пятаком мы?

Мы о ком говорим оком? Говорим, что спят, оком?
Но зато мы с пятаком.

Какая литера Пия это ли и терапия?
Съест – пантера Пия, это пана терапия!

Горести, с те, тоска Пия, или то стетоскопия?
Крыс то креста – лоска Пия, это кристаллоскопия?

Может, спятили – спят или работают с пяти или?
Как горят дела в горниле и сколько есть гор Нила.

Оторопели с тира Пия, торопила – терапия.
Увы! Не снимает поп очки, прямо-то смотря на попочки.

Видели те мы зон тропы, как там ходят мизантропы.
И текут они с Европы, те солёные Ев рапы.

Я, точно, не видел гор с точку, или мыслей: с мыску, с
горсточку.
Им надели просто очёчки и над всем расставил прост точечки.

Расцветут весною почечки, раз не словят цирроз почечки.
Тлейте-тлейте сигареткою те гориллы с ига редкого.

Напрочь кто забыл про счёт, явно совершил прочёт.
Чей же то на углу пост? Пост открыла наша глупость.

Рады липе эрлы, но не сделать с лип перлы.
Говорит там кто про щи, камни кто вложил в пращи.

Нас судили по очкам. Бьют нас беды зло – по почкам.
Вот и узоры – это раз зари, страх у зори – не разори!

Мысли – истины росточки, и пройдут умы в «расточку», чтоб
поставить злу раз точку.
Дней паршивых ассорти матом полны асов рты.

Для их совместимости – дружбы совмести мосты.
Ну, зачем метлой мести – злобною метлою мести.

Если у прихожанки вызывает бель месса, значит: священник
не знает не бельмеса.

Мётел ври не напасти!
Мол, такие то напасти, не поставишь дверь на пасти.

Правду я беру не весом – сон конечно невесом.
Пусть стая головой пустая, но знать желает правду знать.

Уж дана и злоба стаям, разверзалось злом сто ям.
В одиночестве вновь стоя, что за мысли таит стая.

Искры вы вились и искривились
Сломана ось ли – судьбы ослы?

Рушен водкой храм о, мой, вышел я душой хромой.
Пил напрасно грамм о, мой. В дом иди лицо омой!

Да-да, видел и крыс ты – золотые их кресты.
Ну, а крест – смерти о, крест – зла орудие окрест.

Клумбы тут у злачных клубов. Дохнем – от дыма клубов.

Судьбою суть бою, страдаю страдою.
Потому испорчены, что изалгали и спор чины,

Низложен – ни зло жён. Дороже до рожи и тем дорожи.

Клика при храмовая шла прихрамывая.
И Зэк он отважен, от девок отважен.

Вести могут извести, погасить вас в извести.
Провести совесть как сквозь извести.

И на мат все вы вески, ваш мат для злобы вывески.
Но и смысл зла из вести, может вовсе извести.

Языками зло тешите, тем вы им душу тешите.
Слава на пике вести – знаешь как себя вести?

Вытравить мат – вывести, мозг на мусор вывезти!
И пришёл по чёс и ты – счастью видел почести.

Будут гады лоб пасти – бьют судьбы там лопасти.
А гремучий зла костёл собирал там кости тел.

И слова сойдут за вести, что имеешь зависть ты,
Что имеет зона вес, совести то занавес.

Она шла по меха, для него то помеха.
И нас судьбою извертело – уж получил и зверь тело.

И мысль в мозгах их затвердела, и вышло уж за Тверь дело.

И кануло в тот вир тело и юдоль им вертела.
Парнуху по нюху и хлеба понюху.

– И стал там богом – в оротило. – А разве вор Аттила.

Спроси, расскажет вора тело, сколько нанесло до ворот ила.

А зависть та, однако, верно – в душонке, как одна каверна.
Ну, от кого нам та черта, что знать, не знаем ни черта!

И оргии горят кострами и украшает кость рамы.
Эх, эка рана, эк рана! Это рана экрана.

Горят искрой ли к раю, ведь хата там их с краю.
Гуляет мат по краю – ты не ходи по краю!

Вы ли Ули чины? Вы грехах уличены?
Всё чинам задаром и от избытка «с зада ром!»

Разной грех величины так себя вели чины
– смех был, не выли чины, потому не вылечены.

Видно по лучинам – ковры на полу чинам, потому и быть
получинам.
И из вас получены: тьма мозгов – полу чины.

Стал с укором у хором, предлагал ему хор ром.
В общем, то была халтура, все кричали – «Хальт, ура!»

Грязь ту ощущают пучки и болячек здесь пучки.

Соло лови то, что пели соловьи.
Ох и планы во, даём – чистим злобы водоём.

Ваши назначение выйдут на значение.
Говорю, прочь тени я! Ложные прочтения.

А те, что собой чины? Пьяницы с обочины?
Разговоры там про бочки – все умны как пробочки.

Во саду ли я воссяду и увижу сколь в вас яду!
Рок народу на роду, быть наряду на ряду.

Во саду ли – дули в дули, во саду ли Васю вдули?
Во саду ли для баранов? Это вам не бара новь.

Снял их флаг ИФАС шеста, но возносит и фашиста.
Откусил ИФАС кус ты – райские тебе кусты.

Ну и фокус пакости! Вирус ходит по кости.
У, глазищи у козы – смотрят шибко на указы.

Слышался призывы: А хотите взять призы вы!
О, Тарасы, о, Тарасы – не имеют отар асы.

Видно была Душа в кризе. И что скажешь этой крысе:
– Не подходит Душа к ризе?

У кого там шарит атом, а кому там шариатом.
Пока рану, пока рану – разрывают по Корану.

Эка, рана из экрана! Иска рана из Корана.
Не имеет ветер раны и летает ветер рано,

С ранами-то ветераны, остужает ветер рану,
Но, чиновники чуть странны ничего не видят страны.

Длятся дни те очень долго – дни не выполняют долга.
С Оли дно было солидно.

Грани душ от стока Анна, они как грани стакана,
Ну не смейся лучше с нас ты, ведь нас манят беса снасти.

Цель, увы, одна Корана, цель, увы, однако, рана.
На Душе-то эка рана, рана – глупости экрана.

Искра рана из Корана. От иска ралли, всех и с карали?
Искра-искра ли из края – та живая искра и я.

Ведь там же всем не до дела, от злобы и недодела.
Эта жизнь "от мерина" нам с дерма отмерена.

Их крали – играли. Икра ли и крали.
И крали играли и грива игрива.

Играли их роли – пороли по роли.
Любовью кропи вы, то жженье крапивы.

Мольба та всех к раю, к нему шли по краю.
То чья вина? Увы, вина! Не извинять, то их вина.

Ушёл за ряд зари заряд.
Ушла зоря, деньгой соря – всё дело зря.
То игры масс, злоб и гримас.

Вер миражи – полон мир ражи.
Вот игра финн, пуст и графин.

Толк знает в идеалах! Умный, ведь, иди Аллах!
В сплетнях мир скупал, за гроши скупал.

Жгли суть истины – возводя храмы и стены.
И стены скрыли суть истины.
И с тины не добыть истины.

Что из краба искра ба? Что из краба иск раба?
В рай придут все города – от попов здесь горе, да?

Где арабы, ИГ рабы – террористы и гробы.
Фу, какие кобели! Их Европа -ка обели!

Гни-гни е ни е началось гниения. Гни-гни и не я, это не от инея,
это слизь гниения. Ге ни я от гения.

Идиллия иди Илья, утоп и я – утопия.
Иди Илья крести Илья, крестить теля крестителя.

Выращивали ох рис то сами, хотели стать христосами.
Стенали – стена ли? Потомками – потёмками.

Кал лени я после каления.
Как линия каления, клей мнение клеймением.
Врёт ещё – надень вретище.

И сопи-сопи Том – плохо с опытом.
Там сопи-сопи лох, ведь мозги с опилок.

В душе, за своей мечтою, спрятан меч тою.

С пяти или, девки спятили!?
Вот и у отдела чахла ты от дела.

А из девочки прут издёвочки.
Ух вас ту ночку водили к хвастуночку.

С клочка бумаги вышла склочка.
С клока бумаги вышла склока.

Кружка для кружка.
Этот суженный мозгом с уженный.

То не неба бочка, то не бабочка.
То уж от глоточка пела глоточка.

И всё, как попало, в пару попа ала.
«Правду» всё капала, на мозги нам капала.

Вёрстку правила, вот и правила.
Знак, однако, бала – одна кабала.

Ложь мозги купала с верха купола.
Мысль ниц опала в блёске том опала.

И хочет единица со всеми единиться.
А они бы с новобранцами обменялись снова б ранцами.

Поле, пришли они из брани и слышны из тех изб брани.
Были б рани, услышишь ты и брани.

Видна беда – изб раны – ни кем они не избраны.
Вернулся избранник, ним избран Ник.

Об стенку был акт риса – исполнит то актриса.
Исполнит и актриска – артиста тут акт риска.

Сверкал протуберанец – пел про ту б иранец.
Ту бе он видел сидящей на тубе.

Что знает про ту бе иранец, когда его слизал протуберанец.

Поп роту б иранцу передал по протуберанцу.
Со страниц рожи странниц.

И закрутил э, краны, о том молчат экраны.
Нашла одна Кораны, от них, однако раны.

Подумаешь! Бред банник нёс нагишом в предбанник.
Скажи вот ли бред-то, иль тупое либретто?

Бранился бес раз лично, а вам то безразлично.
Как билеты? Кабы лето и кабы кобыле это.

Заводило кабальеро, или просто кобель эры.
Птичка низкого полёта, перепортил нам пол лета.

Это для тебя тоска ли? Знать по клубам-то таскали.
И душа плыла в бокале – им показывать бок Алле.

Восходя по вертикале, ну и вы поверьте Кали,
Всё крутилось ради Кали – радикал на радикале.

Плакать нужно на плакате – вот маг Нате прям в магнате.
Для него с топор не стопор он прочистит и сто пор.

Не сердись и распрямись – те несёт нам распри мисс.
Предложил бы мазь из масел, излечится можно массе ль?

Что расскажет ком про мисс, что расскажет комп. пром. и с.
Закричал – издал тот рот ор, этот неуёмный ротор.

Многие здесь дурно жили и вот с них тянули жилы.
И слегка культуру масс тёр – тот Булгаковский-то мастер.

Говорят, очень о строг этот оный наш острог.
Над страной флаг развивался, но народ не развивался.

Пейте сок парной при системе парной.
Так высокопарны! Прут высоко парни.

Дар – слёзы каприза? обкапал, кап, кап ризу.
Раздарил призы на радость капризу.

Сохранял отделение вождь елейное, скрывая вожделенное,
забирал вождь делённое.
В то время, когда отдыхали вожди ленные.

Шлялись парни, шли и с девками, и косили всех издёвками.

И среди среды той пелены, где все ёлки-палки пилены.
Мастера те спелеологи эту песню спели олухи.

У твоего удела стояла ложь у дела.
Ты имя всей вселенной и жизни суть вселённой.

Мослы вы ввысь костёлы, сожжённых кость, кость тела.
Источник церковь о, ков и это цирк оков.

Цепи сказочной канвой, оплетёт и нас конвой.
И текла там грязь канавой, и язык там как навой.

Рок за стопарь сёк. Путь за сто парсек.
Жалом-жал пар сёк.

Речи зла тем, и скрепили – напустили искре пыли.
Подсластили пылью крем ля! Искрам ля! путь из Кремля.

Даже камень искрошила – молнии так искра шила.
Раскраснелась искра пив, задом красным из кропив.

И крыс тела и крестила. Искра ряда искр разряда.
Из Корана: искра – рана. Иск упал – в лжи искупал.

И путям там искривиться, и начнут там искры виться.
А из скрипки искры почём? Сыгранных и скрипачом.

Слава дня и скрипачом! А купить искры почём?
И имел к ним иск кружок. К ним донёс искру рожок.

По судам вы иск кружили и с кружили икру жилы.
Аллаха иск, иск кара, ба! Неверный это иск араба?

Называйте на вы ражи, что подстроили вам рожи,
Если вы на вираже – виры же той вере же.

Гляди-гляди искра, ба-ба! Не выдержала тех искр роба.
И это есть и иск раба – и наглотались-то искр оба.

Искра летит и скоро ба! Исходит иск раба из краба.
Полны-полны искр короба. Сюда придут и скоро оба.

И душите и души те ль – растёт и слом души душитель.
И иска искра-искра, дописка-дописка – до писка!

Искры исты и искристы. Их не выделишь из крыс ты.
Искра иска, иска искра – то либо, та душа Талиба.

Искрят сомненья у коры, рождая массами укоры…
Корова! книга у коров. Нет у коров к муле укоров!

Что за искра из "кристалла" матюгами с крыс стала?
Вот я утаю и скрою, скоро предъявлю иск рою.

Ну, не надо искрам сало, что та бойня искромсала.
Что за мода у крыс стала, всё торчат там у кристалла.

А повадки у крыс стали? Как у снятого с креста ли!?
Носят крысы крест стальной, лишь от чистоты кристальной.

Суть затаена и скрыта, суть движение искры та.
В сути утаим и скроем, что летел поток искр роем.

Души бедные искрили, но смолчали вы и скрыли.
Мысли вечно искры пили, их печатью и скрепили.

Где же Божьи искры вились, что пути их искривились?

Скрыты двери и скрижали, где теперь те искры жали?
А представила иск рыжа ли?

Непонятно не бельмеса, что же то за небыль месса?
Возникали все курьёзы, что же это, для кур розы?

И затаено, и скрыто движение-то искр это.
И не летят из крынки, душ наших, искринки.

И утаю и скрою, мир искрою – искрою.
Ты же прочь их удали – прыть проси у дали.

Из края иск рая. Вот и скрою иск рою.
И улечу до края, ну, как тот док рая.

Закрыты и скрижали, и где те искры жали?
И нашей искры жали – откроют и скрижали.

Грязь ведь надо вновь стрясти. Там такие страсти!

Счёты с ним сведу, хоть и глуп он с виду.
Ты поди их умали – хватит то ума ли?

Ты же прочь их удали, возьми терпение у дали.

Ум пусти на дело! Красу всё надело.
Красота у дали, есть эффект у доли.

Путь законов своды. – Может быть с воды.
Чуешь, иль ас ты! В мути прессы нужны ласты.

Божьи искры – искры жали, позабыты и скрижали.
И людских Душ искриночки вылетают из крыночки.

Фальшь. И блёски искры шили, всю идею искрошили.
Пребывают искры в лени и, мозги там в искривлении.

На лице вот искра пива, покраснел, как бьёт крапива.
А бензином искропили и горят от искр Опели.

Крысы злые грызть крест стали. А он то весь из стали.

А вот этот крест стали, на нё сияют кристаллы?
Иска балы из кабалы. Искре тина из кретина.

Искрам, мол, лететь из крамол. Искры тики из критики.

Искра с овцы и с красавца. Пьёт из красок искра сок.
Из красивых искра сивых. С крапаю иск рапою.

Икра сна та и краснота. С красноты искра с ноты.
Иск с очками, сочками, искра сочки с красочки.

Искра – тосты с кротости? Искру жала из кружала.
Искра жива с кружева. Искру живца с кружевца.

Иск ругали – искру Гали. Иск ругали зло кругами
Икра с нюха и краснуха. И краснеют с ругами.
Мира искривление – это искр явление.

Создавал не зря иск рая, им как жгучая искра я.
Хитренько вам за иск кивать – пред судьёй заискивать.

Всех скоты топтали! Там теперь топь та ли?
Возбудила иск кручина, затмевает искру чина.

Иск упал, в слезах искупал – вырос тот пузырь и с купол.

И летят искры ночки душами из криночки.
Искру чин имел с кручин.

Речь попа тем и скрепили, что поддали искре пыли.
И забыты и скрижали, где теперь те искры жали?

Много есть им из вер блюд, верою плюёт верблюд.
Злые искры в лени – пошло искривление.

Как нам выйти из крена – мысль народа искренна.
Верующих искропив и полилась искра пив.

В нужный цвет искрасится модная искра ситца.
Что искре с тишь, всё искрестишь.
Что искре с тин и с крестин?

Дурной смех – искра тира, а звук как из кратера.
Закрыта дверь и скрижаль и мне теперь искры жаль.

Искры вились искривились,
Искры ленные искривлённые.
Как из кратера – искра тира.
Искры в лени – искривление.

Бьют из кринки Божьи искринки,
Искры ночки душ из криночки.
Яркий искровой твой искра вой.
Искры в лень её – искривление.

То иск к рою – лжи иск раю.
В искривлении искры в лени и.
Из кретина – искре тина.
Из влияния иск кривляния.

Из крамолы искры мола.
Искры ранние тело ранили.
Из краеведа искра и Веда.
Из краденного – искра денного.

Из красивых искра сивых.
Искра сивости из красивости.
Искра с нею и краснею.
Искренен – деля кус из кренделя.
Из красотки искра сотки.
Искра сочной шла из красочной.

Искре с тины и крестины.
Искре с лице – рожа и с креслице.
Креста вой ход крестовой.
Искры тики и, и из критики.

Искре тина из кретина.
Иск кручения искр учения.
Искра кадила из крокодила.
Искры лишек – пух из крылышек.

Искра мольный иск крамольный.
Искр наречия с красноречия.
А вот-вот из краль выйдет наша искра ль?
Из критерия искры тёр и я.

Вот как змейка искра на теле,
а телевизор иск рана теле.
Искры ночки душ искриночки.
Из души бьют как из крыночки.

А искры две фигуры из крыла
Так душа та за спиной искрила.
И мог чин там радостью искриться –
Натворить дела миру и скрыться.

А у костра будут искры виться,
Но от водки могут искривиться.
Оттого и плохо искре стало.
И хлестало горе из кристалла.

А мы напиваясь, искры пучим
Гласом ядовитым и скрипучим.
У кристалла день из крыс стая
– И пропала искра искристая?

Мир видел крыс с крестом
и вышёл зла с крыс том.
Размером с крест и стили,
ведь с бесом их скрестили.

Искры жаль и скрижаль. Из кривой искры вой!
Вот им то скрипенье – и то искры вам пенье.

Огрехи кого скрою? О, грех, огрех искрою!
То матом к рою крою, по стильному крою.

И песней хитрою – ты спой, и хит рою.
Не вбили искры вех, пробежал искры век.

И будут искры виться, в огне искра девица…
Кому там чья сестрица? То церковь мрака лица.

Летит вот воем с рамы – те церкви блуда срамы.
От адова крыльца растут её то крыльца.

И целовать крест стали. С креста ли те кристаллы?
И книги жгут кострами, сожженных кости – срамы.

И вовсе смущены тем делом те мужчины,
И вмиг искру чины добыли из кручины.

Составит искра венок – они пусть из кровинок,
Пусть искры полнит инок – внесёт искру травинок.

Лететь к вам искры стали, что разве из креста ли?
Новь от ралли, на аврале тьму на врали!

Как не любит пара Лель, кто проводит параллель.
У метро ли в уме тролли!?

Как сиянье троллей бус, искры сыплет в дождь троллейбус.

Вот искрение троллей испугали искры троллей.
Из красноречий искра с наречий.

Не странно! Из красна и, явилась мне искра сна.
К нам души те искрили, а вы учли и скрыли.

И след искры той вился, но злобой искривился.
Тут вам не сад теней, ты здесь не сатаней.

Хоть, пядь во лбу с виною – тропой пойдёшь свиною.

Вот ответ ищу Русь, что я как китаец щурюсь.
Не ходи с клипом к липам.

Да ну их туда с Пилатом! – разнесёт нас с пыла атом.

Сошёл с ума от проку ротор, за ним свихнулся прокуратор.

Вот из камня вам постели с надписями-то по стеле.
Напустили азы мути, что не видно азимуты.

Не рвы тропки – нервотрёпки, нервотрёпки – нервов топки,

Это всё от лишней стопки. Да-да нервы, словно с топки.

Под девичьею косой, месяц высветил – косой.
И я эту одиссею сим просторам в оде сею.

За девичьей за косой угол хаты той косой.
А ты всё отдал тем кисам и как водится, скис сам.

Мужичёк, он пьян – косой, шёл речною, вдаль, косой.

Как же быть нам ближе к кассам? Да иди ты, иди к асам!

Ой, как слышен этот бас, то наверно вышел босс.
А она ходила – боса и то услаждала босса.

В плечах саженью косой, шёл домой, он шёл косой.
Ой, как пахло колбасою – содержала колба сою!

Ну и не пойдёшь в бар бос, а завоешь как барбос.
Не летай ты здесь пегасом, а то станешь пегим асом.

И прошлась здесь смерть покосом, тем покосом, да по косам.

Он не позволит низко пасть, подставив спирту свою пасть.

Спины гнут у хором, подпевая злу хором.
Увы, крут ас, его то выкрутас запачкан в икру таз.

В пик, веры так остры – горят с людей костры.
Условие есть к опыту, есть, где стучать копыту.

Сущность краля скрыла, как, то, пёрышко с крыла.
Запахло ли бедою – той травкой лебедою.

И то выражение, ну, как вира жжение.
В голове кружение – всё от окружения.

Языку нет стопора, вроде суп тот с топора!
Слова не по роле? За то не пороли.

Видели мор очи ли делали ль заключения?
Голову морочили – в острог заключения.

Говорю: – «Прочь!» тени я, суть вся – от прочтенья
Чем застой прерву, знаний прорву – прорву?

А лес пел те гаммы, стрекоча, от чего, давать там стрекача.
Стрекачей-стрекачей убежал с трека чей.

С кручи слезу пуская слезу.
Сыпется та капель, моросящая капель.

Я на кручу педали кручу. Ну, что несёт тебя к ручью?
Выпишут номерок и будет отколан нами рок.

Странный наш порок – счастлив был от порок.
Очень узок нам мирок. И играет нами рок.

Раннею весной так ярок цветами цветов ярок.
Весело пляшу я рок – тем сменю судьбы я рок.

К ней как в иго да? Не прошло и года.
Потерял я год – нет цветущих ягод.

Кровь из жилы пила, из людского пыла.
Плетью осенила, это осень Нила.

Мёртвого жалей-ка: плачет пусть жалейка.
Языком бала лай-ка горя балалайка.

Руки греешь ты на кладе – не остаешься в накладе.
Радуйся! Ты пой куплеты – рассуждай о купле ты.

Но не видел о, Кук Леты, что сказал о кукле ты.
И кричат: – «Ну и кукла ты!» – это те надел Кук латы.

Кровожадные Пилаты – кровь людскую тварь пила ты.
Воду слили Оку Леты? Но не пой акуле ты!

Хороши кабы и лица, а то эта кобылица.
Скажешь сплетни ли – как плети, с ними интригу плети.

Шоком то, однако, было, шла туда одна кобыла.
И поёшь в капелле ты, о благой капели ты.

А хвастун бахвалится, статуэткой Бах валится.
В небе лица – небылица. Кабы лица – кобылица.

Дождь разбойник, может, влиться каплями шальными в лица.

Ты спроси, чтоб удивиться, что в мозгах то у девицы.

Верьте вер тело душами вертело.
Я на кручу влез, на кручу в лес.

Всем могилу роем и летим вниз роем.
Все раскроем - ка рты, но не раскроем карты.

Для своей когорты купил и пил кагор ты.
Выгоды ль вы годы? Вы вод стока вывод.

Можно-можно ли злословить, если это зло словить?
Они сплетни развезли, а вот люди разве злы?

Ах, а эти то, как злы, это, видно, те козлы!
От них остались уж мослы и мазать все они мазлы.

Ну, кому нужны те сказы, как орешки те с козы?
Тьмой башку ты ту залей, от стыда туза алей!

Убеждали нас вы в злом, совершили двери взлом.
Затравили вы и злом и пошло всё на излом,

Нам и в злом судьбы излом.
Всё завязано узлом, завязано много уз злом.

Что мы видим? Видим в злом – видим банду, видим взлом.

Я прошу: – «Ты не грусти!» – ты не тяжесть, не груз ты.
Мы не грустили то негру стили.

Изменилась раз враз ты.
Не заметила раз врат и понёс тебя разврат.

А дни как канули, ушло начало века.
Ушли дни, как нули, воздействуя на человека.

Ты матом гни Илью и обложи гнилью.
Не нужно сапа гамме и стук сапогами.

Дорожку Наде рая до блеска надираю.
Блатная мысль спела, уже песню спела.

Мы соскучились по пище и сказали: – Поп ищи!

Вот и в мате рык издавал материк.
Мода душу как питала? Зло источник капитала.

Знаешь ты, что станет знаком, если с опытом, знаком?

Говорят, он также прыток, когда денежек приток.
Ах! Как на деньги ты падок – люд, который типа док.

Танцевал док и при па док получил припадок.
Дурь – певца испила, мать краснеет с пыла.

Адом или раем? Миг раем! Знаем, с чем играем?
Дохнем, умираем пронося умы раем.

Души мы мараем пролетаем мимо раем.
Там есть та месть.

А кто поспать, может пока лечь? Душу смотри тем не покалечь!

И мы вас в подвиг окунем и нырнёт он окунем.
К лешему клёш ему, к лешему клеше ему.

У тебя болезнь не лишай: себя радости в том не лишай.

Пела дождичка капель – тонною падучих капель.
К личку придумали кличку.

А кто курит там Опал? Пусть получит приз тот с Опель,
У него и член опал и не пускает сопель.

Знайте цену же куражу, не подбавьте ЖЭКу ражи
Не добавишь нови ражи – выпадешь на вираже.

Не тряси у глаз кол лажи – выходи-ка на коллажи!
Я это ли хочу тому лихачу?

И наверно набросало ков верно: зло разъело там каверну.

Я ему зла иск верну – вам позолочу и скверну,
Знать начало кона надо, он гремит как канонада.

Отличилась и Канада, это-то икона ада. К кон ада от икон.

Чистый звук его трубы, беден, ел он отруби.
Ты труби, труби трубач, От дня ночку отруби.

Дверь в Европу проруби, для зеркальной проруби.
Имел Осла кар Рабин, араб стиснул карабин.

Утром видел я с требы, вылетали ястребы.
С опытом ты знаком и со знаком – знаком.

А жизнь течёт кап, кап ли? И она в капле капли?
По столу книгой хлоп я, взлетают пыли хлопья.

Меняет нега рыло, босс, если не горилла
И утроба не горела – от пьянки горе ли?

А он такой чистюля, гляди клочок чист тюля,
Хорошенький папуля – соскучился по пуле.

Завершилась миссия, для потомка мессии.
Запад дня – западня.

А проделки се Пия – с щупальцами сепия.
По Европе кара катится – дури каракатица.

Кардиналы серые, то какая серия?
Спаси! Махи нации – сквозь зла махинации.

Век карам боль, ну, карамболь!
И карамболь – Икарам боль.

На ковёр, к нему, пожалуй, взяткою его пожалуй.
Видно знают и пажи лам, пущена уж кровь по жилам.

Все соки сука выжала, видели её вы жала.
В чём истина выражалась? Матом братва выражалась.

И пульсировала жила и прекрасно бы жила,
Жижа зла пожаловала и текла по жалу вала.

И век липой моря, разольёт лжи моря.
Нужны приме рамы с теми примерами.

Нужна каска даме – падать каскадами.
Поёт сказка о даме, поёт сказка одами.

В каскаде и рамы все с каскадёрами.
Страдал иск комою, ещё искомою.

Гордится кум Ирами и с их кумирами.
Вот, а волны б рокотали. Исполняли рок кота ли?

Найдёт повод кино. Подло по водке но!
То повод и кумы – шли по водку мы.

И судя то по водкам тем, и быть тем паводкам.
Те их повадочки: дела по водочке,
Ну, как на поводочке, плясать повод дочке.

Там куда кадет тот катит? У него короткий катет.
И водою как окатит, ты напомни им о Кати.

Вы по миру, то катали и повадки, то кота ли?
Ну-ка в отпуск укати – и глаза на выкате у Кати!

– Во, мозги, ну как культи! Помешались все при культе?

– Кто приставил кота к пульту, нахватались ката пуль те?

А раскаты, враз, раз грома и дошло там до разгрома.
В тучах небо лоскутами, тать наводит лоск кутами.

– А что может нести гром? – А я с котом! Я не с тигром!

Трек кота же в трикотаже, наболтали три кота же.
Держат нас той лжи оковы. Что таращите око вы?

Нас на гребнях прокатали! А дождалась прока та ли?

– Волны там пророкотали. – Что убил пророк кота ли?
Привели к ошибочке, эти ваши каши бочки.

А на нашем краю дорога не к раю.
И век время кроя, вырезает края,
Ахинеею кроя, от особого кроя.

Вам смычки нужны для смычки? С тачки делаете стачки!

И бес там под личиной и напасть подле чина.

Нам подлечи и нам, ты подлечи чинам.
Больна-больна и странна – страна рабов страна.

И ты секрет ори, с кем пьют, секретари.
Такие их нектары, сдаёт пусть некто тары.

О дозах заори, что льются до зари.
Беды той всей причина, что совесть не при чине.

И ты попу ори об этом попурри.
Орёшь ты и пса ль тыря, не зная псалтыря?

Поп так дик ори, что там лишь дикари.
Веянье, вливания, снова как в Ливане я!

Где содержит мёд река, И кому – то метрика?
Что ли с метриками – плавал рок смет реками?

То запас кинетика, Слово то кинь: – Этика!
Ну, а кибернетика, не Каберне нытика.

Матом гни-гни: – "Я не я!" – сгнил ты от гниения!"
Плавлюсь в огне, не ни я, с вашего гонения.

Понята старь иными знаками старинными.
Мысли с Торы-то иные – древние, старинные.

Обжигают, горячи, это слёзы горя чьи?
О, горчит и то горчит, страна кручин огорчит.

Может, кого выручу – я страстей тот вир учу.
Удивительный замес, не бывает из-за месс.

Заблудился человечек, у него чело овечек.
Ставят все на кон чина и страну, там ждёт кончина.

Что за чёрт особа чина – просто та, он собачина,
Зла застыла ось лица! Власть всегда была ослица.

О, строк крылья, о строк крылья – вы остротами так крыл я.

– Ой, ой, страшно! – не стоните, тоны стону не сто нитей.

Что останется там с тени, лишь дрянные рухнут стены!?

Перед вами та стена ли? От стены вы все стенали.
Настежь-то кого рты? Шёл набор в когорты.

Горе -ка гор ты, вот и пьёшь кагор ты.
И бал беса, для балбеса.

Щит-щит на ворота – вновь там навороты.
С вора вышла свара, завелась в бой свора.

И вот слышишь не песнь, а ор ты – кровь течёт с аорты,
Полон он до борта, а где уж добор-то?

Зачесал пробор ты. Думал ли про бор ты?
Шёл-то на побор ты, шли и на побор рты.

Думал лишь про бар да - крута песнь барда.
Что там пели барды? Проходили б орды.

Там как бакен – барды, видны бакенбарды.
Шёл и там вверх гор дым, уж на радость гордым.

И о чём спор-та? Кто там мастер спорта?
И какого сорта мат летит со рта.

И всё шло поп-артом, сели пни по партам.
Брали пробу дни-дни, выли вы про будни.

Миру не прощу -ка лажи. Я на мир ищу коллажи.
Не пиши про щуку лажи.
Жизнь и возникала же, в этой, возне кала же.

Вновь мешает те коллажи знаменитый всем кол лажи.
Ты не сунься гад о, ближе, лучше губы оближи.

В сердце воткнут тот кол лажи и кругом кола коллажи.
Мы летим из Колымы, лепестки из калы мы.

Суть искали Колымы, а получили уколы мы.
Говорят, в кус сала сжат – мир у этих салажат.

Принесла о боль стили! О, боль льстили – обольстили!
Ас болеет, развели вер муть, и пьёт вермут.

Он воскликнул: – «Ого, стели!» Речь идёт о госте ли?
О, по гостье, о по ГОСТе или просто о погосте?

Главное ему калым – холоден он к цветам, к алым.
В сердце им упрёком колем, хоть чеши там кол и им.

А ошибки те в проколе, разве принесут прок Коле!
Их душа у Колымы – приняли уколы мы.

Собирали калы мы и то наши чай калымы.
Нам мечта уплыть на Лиму. Округлили ноли ему.

Жало-сабля, дури ассамблей,
Крик ансамбля и сам асом блей.
Жизни коллапс, иль то игры масс,
Мир расколот, маски и гримас.

Не считаем ноли мы и сидим у Нели мы, и молчим мы как
налимы.
Украшают ли обложки: сказ о гниде, иль о блошке.

Ну, а сыпалась и мука ль им, как шальной ему калым?

Поумнели, у, коли мимы, стали в душу уколимы.
Загреметь до Колымы, где вбивали колы мы.

И прокол – рассказ про кол, это тот был им прикол.
Заявили, с ним: – Ну, травы! Сказали, не для нутра вы.

Колыма не для калыма – проглотил своё коль имя.
Словно снег и с Колымы – счастье там искали мы.

Разлетелись и калымы – и белы как калы мы.
Хоть полоска узка кала – счастье прочь то ускакало.

И плыло рекой полено, и плыло с волной по Лене
Дамы сели в позе лени – доллар их позелени.

Звон летел от колокола – расплывалось коло кала.
Обходили скалы мы, возвращаясь с Колымы.

И с утра вновь выло тело, и в окно вылетело.
Ой, и как же вы устали, серый цвет ваш как от стали.

Говорят великороссы: – Пить с утра вели-ка росы!
Торговали ей с утра вы, деньги важны у травы.

Режете люд без ножа вы, правит, ведь, здесь бес наживы.

Веселы и с виду бравы, и купили, правы, бра вы,

Знай, матерными словами – так привито то зло вами.
И словами вам сорить и людей друг с другом ссорить.

Предлагали папе росы, те, что курили папиросы.
Они верят как курица во просо и задают глупые вопросы.

И вот привет есть от Тараса – разнесла в щепки тар раса.
С торос та стороста.

Нужна, упал тар аса шеф, чинка – читал шеф Тараса
Шевченко.
Встал из небыли лицей – виснет мысль-то небылицей.

Смеётся, краденная икра мол, и нет крыл-то, от крамол.

Рада звёздам улица, от них улыбка у лица.
Приняли по сто лица и гуляют по столице.

Шляются на поде лица, хотят модой поделиться.
Много у лиц идей, о том знает лицедей.

На мозги хромы храмы. Храм хром – сапог чёрных хром.

Богатство хором – поют ему хором.
Сапог хромы – мозги хромы.
Они пели хором, а он им грозил с хором.

Их храмы, их храмы, их рамы, их рамы.
Лишние выпиты и граммы и занялись любовными играми.

Искра с овцы и с красавца. Икра с нюха и краснуха.
И с крапаю иск рапою. Пьёт из красок искра сок.

Из красивых искра сивых. Искрам, мол, быть из крамол.
Иска балы из кабалы. Икра сна та - краснота.

Поток вин теки, пока не затянуты винтики.
Витрина всегда ветрена?

Иск с очками, завтрак сочками, искра сочки с красочки.
А те с очками всё ловят сачками.

Нам о лицах намолиться. Ходили на мол лица.
Смотри на моленье и расскажи нам о лени.

Я плотину прорву, и открою прорву.
Пусть течёт, по рву, тем я сеть порву.

И уходят годы в прорву!
Чем застой мозгов прерву, незнаний, чем прорву я прорву?

Верите, не верите, но – душа веретено.
Вере тени дай намотать на веретено.

Вере те но, дай намотать на веретено.
Вер эти, но, не намотаешь на веретено.

Рад отче словам, что они от числа вам. Рад отче славам.

Вот и матёр и рык замызгал материк.
Кто от мин орёт, влез на минарет?

Не подцепи смотри лишай, себя здоровья не лишай.

Уж охраняй, то-то, заначку, чтобы не спёрли за ночку.

Жить без души, ты всех души! И пусть завоют те в глуши.

И свет туши – танцуют туши, водку глуши в этой глуши!

Такие мира же дела в мираже.
Такие виражи, такие вира ражи.

Льёт коррида ром, течи коридором.
Не кори-то даром, водка, где да ром.

А низа видны! Очень незавидны.
А кому завидно – раем зови дно.

Ты не доводи, хлебной не дав оды.
Где там ваши своды! Чары как с воды.

Круто шли обводы – мордою об воды.
Знаю, я одно – бьётся всё о дно.

Он обратился к вожатым: – А бывает статус кво жатым?
Без ума от ста туз, у него свой статус.

И пошли вкось напасти и терпенья не напасти.
Важность вы ту напустили! Мыслями, не пусты ли?

Ах! Зелёны и с куста ли – дали нам, тот, искус стали.
И имела правда костыли... и не плёл сплетен кос ты ли?

В черепке-то вы пусты ли? Беса внутрь, увы, пустили?
Надо так сказать костёлу, что не надо зла каст телу,

Это ведь не колкости, что дробит ваши кол кости.
Чтит столпа указы с тыла и толпа у кассы стыла.

Вы ошибки участили – те лихие уча стили,
Но лучи-лучи остыли! Да, не разглядел ось ты ли!

Когда души всех остыли, ты не говори о стиле.
И все дуростью блистали, все близь стали, все близь ста ли.

Вновь с утра ты ждёшь утраты. Суть утратишь – с утра тишь.

Заплела двое кос Стела, чтобы взвыть на крест костёла.
Пусть течёт грязь сушей, сплетней гной с ушей.

Присмотрелись люди к лику и раскрыли его клику.
Бесы вняли его клику.

Испускает и боль Ницца и ей снится лишь больница.
Горько плачет странница: перевёрнута страница.

Он не рад был и кружку, он и выронил там кружку.
Бурю матом поливая, дымит кухня полевая.

И всё это нам цветочки – яркий идёт цвет от точки.
Мрут там зэки зонами, очередь теперь за нами.

Вы не смейтесь с воротилы все с пути там своротили.

Много было свор Аттилы, щиты снимали с ворот или?

Слышу-слышу я стон ночки – включены страны станочки.

Да тот крем ля! течёт с Кремля.
Пора жены – цели поражены.

Жаль ли чёрта копыта нам? Была дурь и с капитаном.

Не кори-то даром, льёт коррида ром, течи коридором.
Не хватало лишь запала, в душу так, та дурь запала.

Где там ваши своды! Чары как с воды.
Круто шли обводы – мордою об воду.

И хлынул бред там во все бреши. Но сильно лучше не бреши.

Зарился на заре ты, ехать в эти Назареты.
После встряски озари, нас рассказом о заре.

Ты об этой, об зоре укажи в своём обзоре.
Мы под сором все зарыты. И под сором той зари ты.

Тьма спихнула вниз с уклона жизнь зыбка была, как сук лоно.

И пора ли завала, всех, враз, парализовала?
По нежной коже по лоску, провёл я пальцем полоску.

Все равно не быть отсрочки, ведь зависит роль от строчки.
Не форсируй злые тоны. Не тащи домой ты тонны.

Освещаются, как нами дали – и земля, как на медали - да
медали даме дали.
Отражал пост стрелы, а с ними пострелы.

Много треску много треску – ну, не ешь, треску до треску.
Но, не боялась ос кала – боялась страшного оскала.

Фиксы уж на пол оскала, так мозги нам полоскала.
И торчала зло из с кала, словно море там искало.

Там кто в искусстве наследил?
Вот грязь, удивляет нас, след – ил.
И продолжает леденить, несёт такую леди нить.

Хрустит тот зависти ледок. Скользит и в ад по нём ли док?

Да мысли мимо дамы шли. Хвостом мотнула да, мышь ли?

Глупец сигарой дымишь ли?
И мимо, как роды мы шли.

Уж мысли, что мы слиты! Торчишь, как мыс ли ты?
Откинь эти домыслы, ведь испоганят дом ослы.

Находишь брак у масла! Имеешь, видно, ум осла.
И у осла б и ум ослаб. Упёрся в гроб у масс лоб?

Нашёл нас лом и дом на слом.
А слом поддержан ли ослом.

Ткётся сеть – о, снов, о, снов и нет для счастья тех основ.

Шла мысль: – Каков же сан у зла? Там запах, ну как с сан узла!

Из домысла и дом осла.
Не видят в том и дамы зла.

А кто-то не выходит с лав, кому-то нет житья от слав,

Что до мослов, тот дом ослов.
И нет такого дома слов.
Это дни! О дни! Мрачные одни.

Кому-то любовь дорога, кому-то дорога – дорога,
Кому-то дороги долги, когда дороги очень долги.

Кому-то верность та дорога, кому-то ревность да рога.

Это пища аскета – рыба та ас! – кета?
Но, не боялась ос кала – боялась страшного оскала.

Сыпет-сыплет словес сор и от него много ссор.
Над главою раз меч там, плохо станет и мечтам.

По нежной коже по лоску, провёл я пальцем полоску.
И будет там свет тлеть, но не будет светлеть.

Ну, визжала как рессоры, как апофеоз рейс ссоры.
Фиксы уж на пол оскала, так мозги нам полоскала.

И торчало зло и с кала, словно море там искало.
А проснулись раз скоты и, и услышали раскаты.

Много треску много треску – ну, не ешь, треску до треску.

Все равно не быть отсрочки, ведь зависит роль от строчки.

Там кто в искусстве наследил?
Вот грязь несёт на след – ил.

И продолжает леденить, несёт такую леди нить.

Хрустит тот зависти ледок. Скользит и в ад по нём ли док?

Светит перламутром, красит перлом утро.
На слиток зубы слил едок и нам оставил тем следок.

Намёрз уж на последок, док, ты видишь, напасть тот ледок!

Уж мысли, что мы слиты! Торчишь, как мыс ли ты?
Откинь эти домыслы, иль, ведь испоганят дом ослы.

Находишь брак у масла! Имеешь видно ум осла.
И у осла б и ум ослаб. Упёрся в гроб у масс лоб?

Ткётся сеть – этих о, снов и нет для счастья тех основ.

Что на поле колесница?
Что на поле Коле снится?

Что башке на коле снится, чудо-юдо колесница?
Слёз тех солоней это соло о ней.

За мессы их мозгов замесы. Не ас лепота, а слепота.

Либо нет, либо да, в голове лебеда, в голове ли беда, ну и что
слабо да?
Слаба да слобода, подвело либидо.
Закрутил обода. Сразу ба! оба да?

Лепетать, ли питать? Лепет так – ли пятак?
Враньё лепят так – замелькало пяток голых пяток

Липа так ли паток – оток паток. Липа та лепота!

Лепота слепота – шла за ним слепо та, а его лап-лап та,
получилась лапта.
Лебеда – либидо, либо так либо до, с ними та ли беда, во
дворе лебеда.
Ах, она лебеда, либо нет, либо да, бодай стену бодать, либо
дать, ли бодать.
И бодай, и бодать, Ибо дать, ибо дай.
В голове лебеда! Кто она лебедь да?

Я и совесть отдам, всё зависит от дам.
Там работает бур да и в голове та бурда.

О, беда, о, беда! Не дают обе да?
И на них нет суда, на мели все суда.

Словом метким спекулируя – уж, для вас спеку лиру я.
Полируй мозги по лире, словно паркетный пол Ире.

Вот иду, бреду по лиру я, тем мозги себе полируя.
Многие тут жили снами, многие дружили с нами.

Но всегда жизни быть лучшей, не в петле, когда ваш луч шей.

Не лапши навесили, а пломб, таков у них там был апломб.

Там не было воя, а эра дрём, теперь там рядом аэродром.

Ну, а жизнь тут форма зоны, в этой зоне фармазоны.
Канонада колоннада, ведь там шла колонна ада.

Эрос тем, эрос с тем, э, растём – эра стрём, эра тик от эротик.

Надо ли привода! Ты с горы при вода!
Прёт вода прямо да? Ну, прям яма да?

Договор он расторг – оргии тот раз торг.
Вот пуста та лиги тара и пьяна та ли гитара.

Разлились по зонам калы, запах вотчины воткали.
В мире сём дыра озона и наш мир, зэка о, зона.

Злоба, пьёте с нас вы соки – наломали дров-с осоки.
Добра ли хочу дураку, лихачу?

Дрянь от веры сур рогата, от наветов суррогата.
Мракобесы супостаты объедают суп поста-то.

Чудак тот спёр лом и ходит с перлом, но только ртути не
подлей рту ты!

А лилипуты – всё лили путы. Люду нарожали.
Нет, на нарах жали.

Примочкам ко лбам, быть стеклянным колбам.
А он, сякой, сжал лоб – он страдал, с жалоб.

Злость преумножала и пре умно жала.
Так полно жила, сущая зла жила.

Воду СМИ обнажила, воды с Обь нажила.
Злобу умножила, разве умно жила!?

Нечисть умно жила, слила ум на жилы, дурость ту умножила.

Расцветала кала в иле том из кала.
Мягко стеля – не смейся с теля.

Смеётся страдалица, смех страда – лица.
Во, простыли? – задал вопрос ты ли.

Просто туда пришла простуда. Просто та пришла простота.

Вот вас этот гнёт, матом всех гнёт.
Это точно быль Инна, скажет ей о том былина!

И со страху кровь душ стыла – ложь попов заходит с тыла.
И дошла там до предела – она суть того придела.

Не готовят вовсе с елей, у церквушки много елей.
Деньги главная улика: их отсутствие у лика.

И вас на зле ловил ас, вы последний ловелас.
Что такое явит язь, что рыбак кричит: – Я витязь!

Да что вы! Вы так солидны – золотом солили дни?
Смотри! Как здесь злы дни и летят они, как злыдни.

Боль ел – болел. Ибо Лель и болел.
Не боялся друз ям, которые вели к друзьям.

Да что вы! Вы так солидны – полны жизненной соли дни?
Смотри! Как здесь злы дни и летят они, как злыдни.

Есть достоинство у зла – крепко свяжет без узла.
И кругом наветов узы. И не примут тебя в вузы.

Тень к нам страшная ползла – тень его ещё пол зла.
Спрос стада – спроста, да?

Вас часто та, била частота? То опус тела всё опустело.
Сюда для (пущей) аэробики заходят аэробыки.

– Какое предложение у тебя до нецки?
– У меня родственники в Донецке.

Успокоился ли рой, или что там было с лирой?
Жест тику лирою или рою жестикулирую.

И ты знаешь, что у зла, не распутать нам узла.
И страна в болезнь завязла, это явно завязь зла.

У, сволочи! Вы ль яму, копали псы Вильяму?
Вильяму-то Шекспиру и то, что вам шок с пира.

Что вынесли с пира там, те во главе с пиратом.
То дня температура и темпера от тура.

Смотреть им пера тор, велел и император.
И вот температура, и темп пера тура.

От удивления рот залужен: – «Какой прекрасный зал у жён!»

Для аэробики он, снабжён –
прекрасней не было сна б жён.

Он ними просто поражён.
И вот пришла к нам пора жён,

Тот долго бык стоял у касс и вспоминал другой указ.

А ветер свищет по луже на… ну, не жена – полу жена!
Не получил он протеже, а ты нам расскажи про теже.

Это небыль месса, ясно не бельмеса.
Врёт чуть-чуть немножко, а её на нём ножка,

Были – счёл овечками – рок он с человечками.
Скрыть стезю у, краткую, сеять ложь украдкою.

Вы знакомы с водкою, с липовою сводкою.
Дням копыта подкую, чтоб топтать ложь падкую.

– «Там сидят в уме лица?» – спросит их умелица.
Вот и я у кручи ною со своей кручиною.

А те, что круче чины, их делами кручены.
Жалкие полу чины! С них рабы получены.

Злом залиты лучи нами, им не тлеть лучинами.
И смеялась миссис его, не с того и ни с сего.

Плакали – лукавили, лишь от лука Авели!
И от жертв осовели, в никуда асов вели.

Знаю все-все и я ковы, и проделки Яковы.
Видит ком миссия, знает вся комиссия.

Ну, аль ковы, ну, аль ковы, то, для дьякона альковы.
Правда мысли – мои сей, то, сказал вам и Моисей.

А там где мисс, и я – то какая миссия?
Люди то себя месили по закону месс или?

Под луной в Париже, над трубой пари же.
Выиграл пари еже, отбивай па реже.

Мир весь под лупой, возноси падлу пой.
Это словно к липе съехали на клипе.

Скуку там навёл – в хаосе новел. Он вёл он список тех новел.

Может, кто обидел? Много на оби дел.
Дурость не копи там! Не стучи копытом.

Мир, как наша марка. Жизнь грязна и марка.
Суть сего мирка – нашей жизни мерка.

Жизнь мутна не ярка – да на дне ярка!
Горела зря лучина – летят, жгут лучи чина.

Он бабами измучен, тому он изму учен.
Хранил чин Кук лучину, подарил как куклу чину.

Не гаснуть уж лучинам – достанутся лучи нам.
Вам притчи не причины, причины зло при чине.

А это для нас лучшее – прямой стройный луч шеи.
И грустью и с кручины, зальёт нам искру чина.

Рад кто-то и злу чина – дымку, что из лучины,
Злобы то излучины, рады и злу чины.

У нашего ль у чина ума тлеет лучина?
Скажи зоря утра та, нам предстоит утрата?

Ко злу летит конь чина – видна его кончина.
В ад предрекли путь чину – в болотную пучину.

И от секса прямо таем, и нужна лишь прямота им.
И мы мудрость промотаем, не любовь, а прямо тайм.

И блистают секса пилы – те гориллы сексопилы.

Здесь они любовь испили... бум её, бум-бум и с пыла.

Не сойти б с ума, за спиной сума.
Крест, мир каст ты ли? Крест зла – костыли.

Злобой устели – ада устье ли?
Злу он попустил – дался попу стиль.

Странны мира черты, всё мы у черты.
Чья же то черта – знает до черта.
Но черта, это ночи рта.

Тут грусть и примешалась. Грязь эта приме шалость.
Хандра приумножалась, она – при умно жалась.

И звук фанфар о, сладок и славит-то осла док.
Хрустит ледок и знает ли док, толк от зубастых Лидок.

Шла ровня шла-шла к ровне, если не найти кров вне.
Мера ли тупой морали? Мэра грязью ли марали?

Вылезли иконы с рамы и такие были срамы!
Сочинители программ не забыли и про грамм.

Там мирки по вашей мерке, а помарки масть по марке.
Кто любил мак кроме Ир, это, видно, макромир,

Говорили нам о ралли, про чьи лозунги орали.
Говорили: – Страх, аврал! – он, не говорил, а врал.

Кто же то, увы! с крыльца хищно так расправил крыльца!?

Как подходит крест к рыльцу, как подходит он крыльцу.

Нос же, видно ось лица, на портрете их ослица!
И тут надо бы про лица – истине бы и пролиться...

Не имеет ас, лица!
Всё уже рок пет лица, та малиновая петлица!

Не осталось маслица и печальны уж масс лица.
Маслице, им мазь лица.

А тропинке там, в рай ль виться? Виноват там экс иль вице!?

Нагрубил он видно львице. Видно имеет вид дно.
Видима вы Дима.

Свирепеет тип лица и поломана теплица, и командуют те
пли лица.
Ту пиццу променяли на тупицу.
Тупится на мозг тупица.

Что ещё величиной с тупицу, кто не смазал ступицу?

Ах, то папский свет лица, для него мальцов светлица.
Все они судьбы страдальцы, началась страда аль цыц.

Красота с его вассала, вся, свисала как с вас сало.
Улыбаясь весело, имело вес село.

Вкривь ось лиц многих ослиц.
Ну, а слиться ждёт ослица.

Мог ас слиться, мог ас злиться: – "Ах! ослица – имеют ось лица!"

У дали много удали? Если что её ты удали, как зуб у Дали.
У, даль, какая твоя удаль!

Тьмы, зла индивидами красуйся Индий видами.
Вышло зло обидами, полны злобы дамы.
Те, что на оби дамы они с обидами.

И с чьего там ведома Не пишут Вед Ома?
Ты ж не глупый видимо!? Видимо вы Дима!

Она была видима видимо.
Виды и мама видела имама.

Видели, то выдели облако вы дыма. В виде моно вид демона.

А всегда ли все вы дома – масса бесами ведома и с чего-то
ведома?
Всеми злобами горя, в облаках витая горя.
Ты, поди, их умали – хватит, думаешь, ума ли?

В сердце-то добро мести -ка! То ни зло, ни мистика.
Не заливай ума стыки, не вызывай у масс тики.

Тропку нам добром мости-ка – приведёт до мостика.
Путь ты, камнями мости-ка, пусть не льётся зла мастика.

Вам дешёвый под масть том, что читают под мостом.
Не даром он для масс там. У массы одолжили ума асы.

И придрались до мосла, что сгорел и дом осла.
Враз метлою месть мести – выметать так ссоры мести.

Вам дешёвый под масть том, что читают под мостом.

И пройдут умы расточку, чтоб поставить злу раз точку.

И дары даны в рассрочку, так пусти же в рост раз строчку.

И сюжет ему не ясен,
он ещё не дуб, не ясень.

Не трепись ты нам о трасе, лёжа боком на матрасе.
Нас дурманит от росы, и коробит от расы.

А там, где тот мат росы, тралили лишь в бриз матросы.

Полосатые матросы,
полосатые матрасы.

Там где вот те льда торосы там намёрзли то росы
- виден танец стрекозы, величиною с трек козы.

Вот перешли с галопа к рыси.
Пролетали альбатросы, выпивали, а ль бат росы.

Дайте мир расе Тараса вся в росе та раса, а на сдачу тара аса.

Иль теракт вам на террасе. А кто морду натёр расе?
Ты следи и раз за разом, не поддайся уж заразам.

Не докажешь это крысе, не пошлёшь её же к рыси!?

Дни утрачены, ждут утра чины.
Злом накачаны, злом на кочаны.

Медом ли питать? Мёдом лепи тать.
Это липа та, это лепота!

Стали лопотать. Мыла лапоть тать.
Басом рокотать, это рока тать.

Можем нашуметь! Знайте нашу медь!
Медлить не мёд лить. Ведь медь не медведь!

И я вас не промину, премину про мину.
Вправе нуль говорить нам про вину ль?

У тартара променад – вам рассказ про мин ад.
Кто там мок кроме Ир, это верно макромир.

И морали нас марали. Мера ли то мора ли?
Прошёл ужас, с мор, кайся, в кулачёк сморкайся.

Из блаженных месс его, поплыло лжи месиво.
И ты сильно не бреши, в сейфе то, не бреши.

В ось мерки записаны восьмёрки. В ось мерка – восьмёрка.

Кружки, а под них кружки; аэробики кружки.
Мораль мор, а ль? Мор роль и то мораль?

На колени падали, на подобье падали.
Уже черты Ра достиг – не приносит радость стих.

Дело мыслилось этою зорькою, ли лилась мысль, стала
зоркою.
А на зорьке уж та махинация – совершает грех – махи нация.

И развилась та трёпа нация, не поможет ей и трепанация.

Был он чрезвычайно меток, от поставленных им меток.
Не сбежишь с его ты клеток, не посеяв нервных клеток.

Золотом сияют фиксы – шла игра, игра – фи иксы.
А с поэтами о, строги, по ним плачут здесь остроги.

Урожай там был на крахи, собирают бабы крохи.
Ну, а публика культурна у неё ведь тут культ урна.

Возводили они своды из газетной, да, с воды?

Я старому стилю дорожку устелю,
Полные пасти илу – напомнят пастилу.

Кого же лесть постигла? Язык – пасти игла.
Кого ложь настигла, то Насти игла.

Брались там за меч чины – в дурости замечены.
Пашет зло всех нас случая, не уйдёшь от случая.

Дни прежние шли мифами, лжи нотами – суть ми; фа; ми.

И стоните: – "И то не те!" – И в омуте дел тонете.
Сомнения: сонм – не ни я! Сознание – со знания.

Суть собираем из крупиц, а где возьмёшь ты искру пицц?

Несу у, разность в несуразность.
И в несуразность внесу разность.

По зарнице прогон позорницы – о, зарницы, где уснули
озорницы!?

А двери – ад веры или две ри, или две веры – ведут в ад виры.

У цели лица – вереница, ослабла, что-то в вере Ницца.
И стукачами быт истукан, и каждый там, что истукан.

Тут проходит хора нить – будут тело хоронить
Нас тиран мог всех поранить. Проследить нам пора нить.

Стаккато, музыка стока – то, в душе те пытки сто - ката.
Зубами о стакан стаккато, ори сто крат то аристократ.

Сори сто крат, ори сто крат, ареста крат, аристократ!
Весёлый бой копыт, как опыт – обпит пиит и дурь ту копит.

Везде звенящие стаканы – предел желаний сток-сток Канны.
И оголяют дно стаканы, в том облике, падших ста, Канны.

Прекрасна ты чудь, из ста, Канна, когда течёт в рот из стакана.

Звенит-звенит то тара Канны! В мозгу прописаны тараканы.

В Орле кино плачет от арлекина. Мор ли что орёл в марле?

О, муть, на весь омут!
Кому стакан тот с Канн долит. Стакан долит, а кто скандалит?

То мир ста Канн и есть стакан! Истукан пальцем истукан.
То зла промысел. Не забыть б про мысль.

Тьму и ложь вы сеяли, правдой вы и не сияли.
Знали зло… о, змея ли! Правду вы осмеяли.

Было рос сияние, вновь кругом россияне –
По земле рассеяны, забывчивы, рассеяны.

Ветер им кивал раз веткой, в обстановке той, раз, в едкой –
занялись они разведкой.

А он рычал, что мистер я и началась мистерия.
Вот-то у англичан, о, права! Орава-то у них оправа.

Мы напились из Терека. И началась истерика.
Гляди! Вот те река! Исполнились те рыка.

Много лет спустя ковы кажутся пустяковы.
И не с того сценария – была та сцена, ария.

И пели лето на пролёт арии наши пролетарии.
А ними владеет гола сила, ой, как трибуна голосила,

Пищали словно с нар коты, с вина, а кто от наркоты.
Ну, не лёзь на арку ты!

И совершили обор моты, ох веселились обормоты.
О допинг, словно меч ты, пропали, спутались мечты.

Одна певица из Ласкала на сцене дьявола ласкала.
Он не закручивал винты, и пьяна была от вин ты.

Ты перемалывал лис утки, на то ушли одни ли сутки?
Не забывай про ласку ты – не рви её на лоскуты.

Не дёргай кукол ты же лёску и жизнь крути на всю железку!

Та точно землю не орала, а на прислугу лишь орала.
Почувствуешь, то там, в кус ты – с зелёными содрав кусты.

И наши азимуты закрыли азы мути.
Его-его гастроли – пускали и газ тролли.

Шли точно, на гастроли и им раздай гость, роли.
Так гордо асом блея, кричала ассамблея.

Там грязи-сели литы и смейся ты с элиты,
Что мерит сёл литры. Они, что из селитры!?

Да, там все в лужу сели и мозг залили сели.
Идёт – идёт бал Леты, зло крутит там балеты.

На пике пуз зари позёры пускали пузыри по зори.
Ли пузыри в позоре – липу зри по зоре.

Где пьяную приспит, однако, б заря, как пьяного приспала
одна кобзаря.
Не увидать, однако, б зари, где бьются о дно кобзари.

Разносите вы славу, помоев вылив – с лаву.
На кончике молвы – герои тут, мол, вы!

Ручьём неслись – речь ям не слизь!
Рычим, не злись. Рык нёс лис.

Преследуемые львами, они чурались ль вами?
Достигла ли моль лба. Летит не к ней мольба.

Молва-молва-молва, а зубы то, мол, льва.
Хоть мыль башку, не мыль вам, уподобились не мы львам.

Сидеть на мели вам, там где сплетни намели вам.
Пройдут ночи сто там? И плыть там нечистотам.

Когда блестишь ты как слюда – деньга снисходит с люда,
Ложью не при чуда, есть похоти причуда.

Помаслили тем ссору – соря там злобы сору.
И планы уж домыслили. Им то до мысли или!?

А он давал брас летом и хвастался браслетом.
Имела мисс лишки и в голове мыслишки.

Так культурны: прёт культ урны,
круче чина – зло, кручина.

Слог склоняли, лоб склоняли.
Кручи, склоны – овцы с клона.

И если правде не служу – помоев вылью с лужу.
И ты завяз по годы – не делаешь погоды.

Такое им я кину: – Толчёте и мякину!
Они то разве злы? В ряд зон их развезли.

И крепнет завязь зла, в ней жизнь моя завязла.
Беда приворожит! И нам при воре жить.

Беда там рост вору где злобы быть раствору.
Зачем былое ворошить, не заставишь вора шить.

И кругозор их сужен и нам-то тот суд сужен.
Воспевал забот том, теперь его хозяин за бортом.

Они не чтят пока том. Всё катится покатом.
Все разбежались по ходам и лень идёт походом.

Вот идёт там похоть дам, ведь не заставишь пахать дам.

И дом пропах, рассказ про пах.
Рассказ про Мах и это промах.

Она всегда сэр едина, но гнилая середина.
И к нам пришёл миг робы – размножились микробы.

Зло было её чадом – исчадье пахло чадом.
Узнай, иди в походы, где жирных вшей в пах ходы.
Кому-то раз везло, кого-то развезло.

Полежать бы в жите ль ей, радовать всех жителей.
Воды с лужи же те лей! Чай, дойдет до служителей!?

И где бес покоится – люд, чем беспокоится?
Где святоши шаркали - жаром ты тем шар кали!

Глупость как остра – плоть в огне костра.
Ведь везёт козлу, он привык ко злу.

Была нега с ним, Снег летит не с нег.
Фигой осеним – правит осень ним.

Всё тут на износ, тянут всё из нас.
Серости нанос – совести на нос.

Заманила денег пропасть. Как бы в ней и не пропасть!

От брехни, от грома да, долговая прёт громада.
Уж намордник ей на пасть, ну зачем нам та напасть?

Все завязли тут по пасть, как бы в пасть тут не попасть!?

Не нужна вам к вазе мода от урода – квазимодо.
Композитор там Адам. И кричит там та мадам.

Нам слов, увы то, не спасти,
ведь вылетели они с пасти.

И нужных слов не напасти, так как на пасть пришли напасти.

По стилю нужна пастила. Но вот наелась та пасть ила.
Что думала, то пастила!? И жизнь, и ей, теперь постыла.

И слёз то вам не на пасти. Уж как пойдут на вас напасти,
И эти гады на посту, уж проглядели напасть ту.

А жадная, однако, сила, что жатву зла одна косила.
И нам ума не напасти – на разные вот те напасти.

И как дела у лютой паствы? Чуть не порвали ей то пасть вы?

И эта горя напасть ты, ну, как большой замок на пасти,
Нашли напасти на посты, ну как те клеящие пасты.

Ну, как себя от них спасти?
Как вытащить себя там с пасти!?
И он рад за дам, с очень пышным задом.

Бар он знал барон. Бароны не знают бороны.
А барону плевать на оборону.

Илом пал и лом. Про лом знал пролом.
Шёл паром под паром.

И нужна новь Эллам и мысль новеллам.
И злом там излом.

Гляди на колос, истоптал его колос.
Гляди на колос сей не гони на кол лосей.

Состав – масса осей, дождём путь пред составом осей.
О, компромисс, говорить о ком – про мисс?

Кто в кару сел, кто в карусель, кок обрусел, на кобру сел.
Сказал луч: – Как полосну, впрямь в поло сну.

Ветер злобный дурь навей, быть ли дню тому новей?
Человечек навёл лам и конец-то всем новеллам.

Слышь! Летала моль Берта! Как присыпка для мольберта.

Те ковали продукт валом
и любили женщин в алом.

Тут копали вы ли ямы? И их знали ли Вильямы.
Был Вильяму и шок с пира – по Вильяму и Шекспиру.

Паразиты! Вы иль яму, уж копали-то Вильяму.
Да, Вильяму да Шекспиру, то Вильяму и шок с пира.

Как пейзажист ты пей за жесть! Пейзаж его пей заживо.

В аду ли я? Жду не приз, а дули я?
Жизнь не ту жить – жить не тужить.

Вижу ль я нагнали вы жулья. Brod выжуя, сброд вижу я.

Я вижу лили, явь – вы жулики!
В ходу ль ямы, чтобы ходить по ним ходулями?

Вода течёт... Вот те чёт!
Бес-чёрт верти бес четверти!

Ты дочерти штрих до черты, им закрыла тем, дочерь рты.

Вот до края надерусь, покажу я Наде Русь.
Деньги наземь потруси и увидишь пот Руси.

До тебя не доберусь, ты ислам не добей Русь.
Знал - туда я не попрусь, там, где доит тот поп Русь?

И твой гимн там пет Русь, настрадался и Петрусь.
Нет, Русь я к тебе не трусь, не ругайся и не трусь!

Там и я с тобой проврусь! Доведёт! Ты прав - правь Русь.

На олимп я лжи взберусь. Сливки тьмы ты взбей-взбей Русь.

На то рос, Тарас то Росс! Чтоб наткнуться на торос.
И громадный зад отрос, зацепился он о трос.

И язык пыхтеть отрос.
Ну, какой там толк от рос – по утрам в пивную кросс.

О кросс – раскраснелись лиц окрас.
Деньгой искушали и скушали.

Нам дело ли шили? Свободы лишили.
Зашли мы в душ – алы, а коды душа ли?

А ты молод – молоток, у тебя-то мал лоток!
И течёт там мало ток.

На конец предупредил вас на худой, видят все во снах удой.

Делать уж и зол лиру я, ею, себя от злобы, изолируя.

Басом вам зарокотать.
И в тетрадь суть зарока катать.

Ты катись луна зарёй! Отвечает кто за рой?
Там его и путь зарой.

Они столько лили пут, помнит даже лилипут.
И куда ведёт маршрут? Это видно марш Рут.

И в Союзе мы не жили! И здесь с нас тянули жилы.

И знакомы вы и с водкой, с ложною, дубовой, сводкой.
В обстановке той, раз, едкой, занялись они разведкой.

Грады пали и на грады, и за это вам награды,
быстроте они ног рады.

Рады-рады ого! роды, вам пахать и огороды.
Закапаться вам по роды, но не изменить породы.

Было крепких рос сиянье, вновь кругом там россияне,

По земле народ рассеян,
россиян-то род рас сеян.

Расскажите нам о розе, как та вянет на морозе.
Нам ясны его азы, нет и танцев егозы.

В мороз горе у, моросит – много там, у мора сит.

Нет и ясности в вопросе – розы шип сидит в опросе.
Лоботрясов мор разит – каждый там что-то морозит.

Анекдотом ум рази и, чтобы рот отвис у мрази.
Крик зимы все в прозе мы, расскажи же ты про зимы.

Серостью и мы разимы, начались и мира зимы.
Чёрту на душе скрести – зло зияет там с кресты.

Ищут страх криминалисты – вывалили кремы на листы.

Что же что морозили Нила
или она мор озеленила.

И боится-то пут тать и что-нибудь с чем путать.

А что путать, лепетать?
Там дела то лепит тать.

Взгляд, какой вам освещать: – «Кто заставил ос вещать?»
Заболел там чем пион, он по дури чемпион.

Чем там пахнет, рек визит, что за гадость реквизит?
Ясней! Я с ней трону ту звезду с нейтрона!

Беда, по Корану, несёт пока рану.
Болит как, ох, рана – свихнулась охрана.

Рассказы про страны, уж очень пространны!
О, жуткие страны вы дуростью странны!

Ушла тьма в нейтроны – смещались в ней троны.
Я тебя ни трону, не отдам нитрону.

Скакали нар козы – приняли наркозы.
Неврозы не в розы! Стерв азы – стервозы.

В душе я слышу твой зов Русь. А может, просто я заврусь?
Ты сущность свою яви Русь.
Скажи всем: – "Я злобы в яви вирус".

Пыль словесную не труси, что их душа, лишь льда торосы.
Там что осталось, там нет Руси и люди разве то россы?

Как я в твою среду вотрусь?
Мне говорят: – "Гляди вот Русь!"

Но я не бью свой лоб о трассу на подобье лоботрясу

и не без ума мой лоб от рясы.
Им у родин считать уродин.

Была так ночь холодна – и на ночь начхала одна.
Засветилось Гало дна, нечисть вышла – голодна.

Нечисть-нечисть ври дна, очень уж она вредна.
Среди трупов штабелей, у кого там штаб белей?

Чему наши-наши рады – ох, лихие на шарады.
И летят там шары адом, где те правят шариатом.

Кто там крутит шары датам, где уж шарит-шарит атом.

И летит ша! ария там,
ша, ори атом шариатом.

Шла заря, шла этим адом и оттуда эти мадам.
И нас бьёт его зарядом, ряд падёт, опять, за рядом.

Ум зарядим, суть зародим, бьёт заряд за род им.
И не нужно нам уродин, там где этот МУР один.

Побеждают – наши рады, вот ответы на шарады.
И вложили деньги в раки, это враки, это враки.

Трупами путь устели!
Это ада устье ли?

Крест-то к папскому костру ли, к мясу жертв нужны кастрюли!?

Беса в душу выпустили. В котелке том вы пусты ли!?
Украшенье ли кость стелы? Режут небо зла костёлы.

Дни застыли у черты, - то их главные черты.
У касс тело – указ тела – всем собраться у костёла.

Кости ли трещат в костёле,
придавили у касс тело?

Не оставили на костре кос телу, зачем надо было-то костёлу.

Сожженные не нужны кости телу, зачем надо было-то костёлу.

На крестах жгли кость тела, а калымы для костёла.
Как народу отомстили! Говоря им о том стиле.

Храм-то дьявола постели, где секут кресты по стеле.
Прогноз дал отказы, остались рожки да ножки от козы.

Как бы вам не надоели, ну, те наши дни недели,
Их на злыдни не дели, проверяй ты дни на деле.

Паранджу там дни надели и свихнулись дни на деле!
И закрыты нам, и дали, меняй совесть на медали,

Дни их смыслом надели, не смотря, на зла наделы!
У дела, где удила! Не ищи ты зла уделы.

Докажи же ты на деле, опыт шёл, на дело ли!?
И терпенье на пределе. Но в приделе все в при деле.

Да и толку дням не дали. Миражи закрыли дали!
Между нами, не деля, на троих слита неделя.

Тот возле реки воз ли? Рак, лебедь, щука возле.
И общество лежит во зле. На вас везут навоз ли?

Всё здесь для вас загадкой. За маской, кто за гадкой?
Посеяли вот вы год – ушли вы прочь от выгод.

Ушли за годом годы – за гадом ползут гады.
И гады, что наг рады – охочи до награды.

Ну и кого – то волновало –
куда летит та волна вала?
И не ищи ты дурь на воле! Чтоб не оказаться в неволе.

И те стяжали, и не жали – нет, у людей любви, ни жали.
И люди мирно там не жили,
тянули вы с них жилы,

Яркая кала – в почве из кала.
А ты злая жизнь плети эти гадкие нам плети.

Мир, за немочь грешной плоти, ты плоти-плоти-плоти!

Что же там в тоске Леты, там вопят и то скелеты.
Есть уста Ю, это значит: целоваться не устаю.
Уста и есть у стаи.

О пять опять, на голову напять, заниматься что ль на пять?

Наверно, помять надо память.
Делали мы трюки а потом шли мыть руки.

Уже стара у жеста Ра. Стары добывали деньги с тары.
А тары с отары.

Со злом наедине, как нить в веретене, запутались.
Верите не!
Пугали нас тени рисуясь на стены.

И верьте вы, не верьте, как задом не верти,
Ведь тьма ворьё те, и любят варьете.

Газет вода крем ли? Уж наминай крем – мни!
Вода там моет кремни и омывает кремли.

Там грязи полны рвы и нервы ты не рви!
Как мысли отмести от злой и подлой, от мести.

Тени те, ну, не те нити. Не те нити не тените.
У тенета тень не та. Нетто тоже там не то.

Ну и тайны эти странны – как любимой зло страны.

Скажи же ясней, сойдусь ли я с ней?
Когда б я с ней, утро было б ясней.

Вот вам и не везло, что плыло в Неве зло.
Наглядно со рта висло – то языка весло.

Так в путь с хорошим словом, так повезёт вам с ловом.

Даёт что вес словам, слова весло ли вам?
О хуже ста ох у жеста.

Слова те не вино, ведь слово тут невинно.
Вот сплетня и то вес ли? Всё переходит в если.

И что нам-то взять от мести, уж, когда в одном мы месте!?

Вот и не надо сор мести.
Просто тут рассказ про сто.

Что замешено зло в тесте?
Иль ошибка была в тесте? (тест)

Может, совесть была в тесте? (тесть) Или вложились в тёс те?

Уж поклоны им отвесь ты! Что висишь, ну, как отвес ты?
Вот бы горе отвести? Разве горе то от вести?

Ты как хочешь-то, завись. Может, в небе ты завис.
И всё это из за виз ну ты слышишь отзовись.

Ой! Как жалко нам минут, те которые минут.
Я хорошую неделю благой целью наделю.
Ведь любую я неделю на дни злые не делю.

Обмарались демократы, нашипелись до мокроты.
Роют-роют у дома кроты, А костры – дымок рати.

Зад им слабо не на парте. Спали ведь оба на парте!

Сны лились о Бонапарте и отражалось небо на парте и
рассказ не о Боапарте.
Парты, парты, а как реагируют на пар рты?

То как встретят нас порты, не ставь-то на спор ты.

Разморил нас пир там, так как, отдавали мы должное
спиртам.
Разморил у нас пир ту, так как пила настойку на спирту.

И идёт вся жизнь насмарку – отбирают у нас марку.
Нам и солнышко померкло, каждому дадут по мерке.
Мерке ль, мерке ль, получилась Меркель.

Расскажи же нам о Чили! Видели то очи или?
Нас учили - фальшь всучили. Шла война на всю Чили.

С очей ль ник на сочельник,
а начальник на чал ник.
В понедельник с ним подельник, закатил пикник под ельник.

Напророчили нам Чили! Едет крыша напрочь, или?
Всё успех им прочили и пищали все про Чили.

Много гадкого прочли. Шли бы вы, все прочь ли!?
Руки кровью намочили, наплели нам-то о Чили.

Что за ноты ниже «ля», ни забавы, ни жилья.
Ещё жизнью не жил я. А кого ты нежил, ля!

Ты об этом не жалей, может, пальчик нежил ей.
Борозду, что не жал ей, раздарил ты не жал ей. (жало)

Не говори, что подло жил, ей свинью ты подложил.
И она взяла свинью и сотворила с вин ню.

Не глупи ты лютой злобой, ведь-то даст там вам зло бой.

Ангел же труби-труби и концов честных, нет – руби.
И напрасно не груби, под свою ту негу бы.

– Не пугают ли вас торги?
– Ой, люблю-люблю восторги.

И шептали во сне губы: – Ох, насыпало бы снегу бы!

Конфетку вор ту не носил во рту.
Не носил вор тубы – иметь б что-нибудь во рту бы.

Говорят, там временами, среди гневных пантомим,
Правит-правит время нами.
И проносит панты мим, благодарен пантам мим.

Хотя зовут не Сим меня! Прочь от земли неси меня!

Никто не будет се менять, где люди в церковь семенят, чтоб в
сердце зло осеменять, не пора ли оси менять!?

Растит в них церковь семена и то плохая смена, где состоя-
лась се мена.
И от этой смены что имеем мы с мены?

Ложь средь лож изображала – в ыпустила подло жало.
Руку всем под ложь лож, жала и не сеяла не жала.

Гнили выпустила желоб – без конца летящих жалоб.
Только тем она и жила, что пульсировала жила.

Уж давно за вором жила –
грезила и ворожила.
И стоишь как столб у трасс ты, и считают зелень трасты.

Псы же лают, псы же лают. А хорошего ль желают!?
Песнь бы петь и нам утру бы! Стоя молча у трубы.

Музыкант труби о, труби, не глотай сухие отруби, кусок сала
отруби.
Что познают всуе те?
Все живут там, в суете, голову куда суёте?

Эти дьявольские сеты или городские Сити…
И меня вы, не про Сити, рассказать и не просите.

И у лика ох, улика! И ты всех там не хули-ка!
А то познаешь его клику, а как приспособить её к лыку?

Волчьему сверкать клыку?
К лику не лететь клику, все опасаются его клику.

И хоть гением зовись ты! Слышишь зов, ну, где завис ты?
Это знаешь, зависть ты далеко может завести.

Просидели сколько вы лет и проглядели свой вылет,
Вот брызги волей не волей, Нева лей.

Вал и мы от лих валимы. Делим мы и их дилеммы.

И тексту быть с пробелами, ведь верны той пробе ламы.
Про белых пробелы их.

Плыл рекою узкой Сеной. С лихорадкою сенной.
Говорили нам се Ной кушал-кушал сено, ой!

И носил тогда шаль Ной и был от выпивки шальной.
Да не вой, да ты не ной. Ты не Ной, ведь ты иной.

Дал публичный выход Ной, в свой желанный выходной.
То забыл и о вселенной,
тогда был в селе Ной,

Изобрёл, для бань пар Ной – еле вылез он с парной.
И вёл спор Ной прямо с парной.

Пар нас взносит на Парнас.
И от веников, весь Ной – раннею пропах весной.

Смеялись-то от тавра ли? Собрались, верно-то, врали.

Они там были короли, такие видно лика роли.
Круг к кругу ведёт к ругу.

То Неле нужны тоннели? Оттого такой тон Нели.

Нам постылы, нам постыли, дни как нету пастилы.

Там по стилю постелю.
Занимает пост Илью и я воду на пост и лью.

Напасти ли на посты ли эту липу, напасть стили!
Нам постыли, нам постыли эти квоты на посты ли!?

И о дурости пасквили, как он тёлок пас, пасс к вилле,
Кому буквочки по стеле, а кому девиц в постели.

А воров, как ночь и сто там
и простор там нечистотам.
Ночь нашла грязь – вот то темы! Кличет в драку на «тотемы».

И на зло вот вам! Пусть, то, там – тёмным отдано пустотам.
Ваши-то, какие стили?
Таковы, что души стыли?

А в душе запас – пас тени, тот запас от запустений?
А кто говорит за опус тени?

Видел кушав суп поста, ты – вверх восходят супостаты.

Меж лис там славился меджлис.
И началась страда лиц от разных исходя страдалиц.

Ты не орёл, ведь снова решка, а может просто снов воришка?

Играете вы понарошку, и нам видны там пана рожки.
Куда вам, ведь не вы матрёшки!
Вам слушать всюду мат Трошки.

Скажи! Ты в тайну веришь? Ты, почему не нувориш?
Скажи! Башкой ну, варишь?

И отрешенье, отрешенье – там всё зависит от решенья.
Не остри дом масс, не остри дома ас.

Выпал ловелас, что там ловил ас?
Шик там от лампас, где там кто лам пас.

Словно соловьём мы с ним соло вьём.
Пели соло вы, пели соловьи.

Мысли-то как не дели: дни бегут – из них недели.
Наша глушь-то вам не Дели, надоели Наде ели.

О, балдела, голь от дела, и от дела вид отдела.
Там травы ворса – простынка, но гляди ты, не простынь-ка!

Тёк попов пот ряс се на… страна от сена потрясена!

О, метущийся о, блик, каков истинный твой облик!
Ты иди-иди по зоне – в этом и диапазоне.

Их корды – поводки – бегут ну, как по водке.
Я знаю их повадки.

Вы общества аборт, вас били лбом о борт.
Хватало нам забот – за борт бросили за бот.

Он продал дуб, а бор ты – пустил всё на аборты.
Устроили ор рты – забились злом аорты.

А порт грузил, а порт – ел яблоки апорт.
Хвалил он низа быт, никто, мол, не забыт.

Камнями он забит и там знобит, зла быт.
Он Богом был забыт и пострадал за быт.

Вот абракадабра – ждёт та брака да добра!?
Ещё светит сера бра – сыпется свет серебра.

А ночью балл лона, свод нутро баллона.
Вышла в холл одна – холодна, ах! холодна.

Знать на многое еже годна, в отпуске – год, ежегодно!
То явь ночи, то явь ночи –
давит тьма и в явь на очи.

Тьму в куски они нарежут. И покажут какая в норе жуть.
Не дождались обе дня
и пропала та обедня.

Я скажу лишь вам одно: – «Биться-биться вам о дно!»
Суждено судьбой Оби дно, до чего же нам обидно.

Цвет и гамма по рисунку.
И испил там папа роску, и чадил он папироску.

Не искал и Парис лунку, не пускал Парис и слюнку,

А у Нади был бал да? Вот её партнёр балда!
Если и обед не ели, значит: вы-то обеднели!

Обедняют нас. О, дни! В них лишь злыдни те одни.
Ожидал, о, бал! день я – и не ел до обалденья.

И нашёл тот бес пределы, он теперь тут, там при деле.

Ну а мир там на пределе, а деньга попа в приделе.

И жизни снов ось ты ли, потоки снов остыли.
От страха люди стыли, стели дорожку в стиле.

Вот выводы из правила – она всё-всё исправила.
Желали злобу отвести. Отвес, ты скис от вести.

На уши те новь вести – лапшою-то навесьте!

Смотри! У прыти Жени и, к любви то притяжение!

Готовят погост или – уж гости погостили.
В твоей игре я разберусь, в твоей резной резьбе, Русь!

И стою, и ныне я, да, на площади уныния.
А хватает там ли инея, где же эта жизни линия.

Тот славил Бонн, а тот Русь и я от них не ототрусь.
И матюгов не оберусь, хваля, так хвалят обе Русь.

Скажу и вам, скажу: – «Вот Русь!» – ну, как в твою среду
вотрусь?
Ты сплетен пылью не труси – уже давно тут нет Руси.

И льётся, льётся пот Руси, иди и сплетни потруси.
Глянцевые вы обложки! Пачкаетесь вы об ложки.

Мода! Поп поп-артом – нас попарь-то там:
Прыгай, чай, по партам, впрок ли попа ртам.

Что не рок, а рык – матюгов арык.
И та тьма от порок, там кругом порок.

Лгут там, ибо, губы! Врать и Богу бы!
А кому там врать, тому, кто верит в рать.

Злобы то теплица, таков тип лица.
Эта та ли стая – лжи листы листая…

Дело не простое, дело не в простое.
Мафией ли стали – тайною листа ли?

Горят вот огни да?
Шторку отогни да.

Может, всё на том стоит – время денег стоит!
И мысль, в ней не жила, и тьмой полна жила.

О роли орала: – «Мечи на орала!»
Орала, ори Алла, то суть ареала.

И красным ибо рдели, фонари и бордели.
С утра, снова ж день я – начну с наважденья.

Навесь посту латы и все постулаты.
Если не откроешь веко, так затянет на века.

Бьёт краской ложь по лицам, бьёт словно палицей.
И жизнь не вольница – она невольница?

Ах, это-то вот чина презлого вотчина.
Такая тарабарщина, для чина тара – барщина.

Получен луч чинами – горя от зла лучинами
И выводы получены – получены полу чины.

Я как мальчик озорую. И от аза-аза ору я.
И кричу я все к росе и сияющей красе.

И роса свет озаряя, нам несёт лишь азы рая,
Но от злобы нету спасу, от неё мир не спасу.

Ах, какие были грёзы, а остались только грозы!
И глотаешь ты слезу – говоришь: – С красы не слезу.

И устроили бал бесы, ну а в их руках балбесы…
Как мираж нам Мекки ал, и на что он намекал.

Я тебе суть Мекки кину, намекая на мякину.
Как никак и я смекну, что же брать нам с Мекки ну!

Вопрошали, яро ли: – Исполняю им я роли?
Видно в детстве не пороли – драли-драли их по роли.

Не найдётся на них управа. Кто-то там сидит у права.
Где попало гады с ралли и смеялись видно с ралли.

А морали нас марали! Рогом били как маралы.
Плоть ума вам замарали, вот за эти, за морали.

Вот как вши и умирали.
У, марали – ума ралли!
Этот мир облез Ира! А красота лишь для блезира.

Сотворил с Христа кум мира, вам, хвалёного кумира.

Только тюрьмы о, камера, вам теперь как ока мера.
Же латы желал ты.
Желали же Лали.

Те, кто к цели добрели, разве сразу все добрели?
С неба токсины – буза сан у зла. Так это сыны!
Запах прёт, как с санузла.

Он был, конечно, подлецом: скрывал он подлость под лицом.
О нём ходила небылица,
что возносил он к небу лица.

А что там принцу сулится – грязь сплошная с улицы?
И прямо в грязь при лестница, а на ней прелестница,

Не назвать, ведь, угря розой, а вот красоты угрозой.
Сигарет пачка ли и весь воздух пачкали.

Она, СаША перо скрыла, НАТО поднимая, с крыла.
Всех одна корила, видела, однако, рыла.

Шёл и мета мор фазой, вот и стал метаморфозой.
Удивлял вир ту азом, а зам был там виртуозом.

Искрою кебы искрою и вам не скажу и скрою
Я мысли эти матом крою, претензии то к раю!

Искры как в душе искрили, искрили что-то и скрыли
Копали яму – иск рыли и матом этот иск крыли.

Вот это матом и крыл я, кто подрезал нам-то крылья?
А крылу идти ли к рылу и с крыла та перья скрыла.

Осталась птица без пера та, плагиат свершён пирата.

Может быть, та зла премьера от нехорошего премьера?
И куда же мы прём эра?

И познала, и боль эра – вертится как болеро.
Это хмель аперитива – воет оперы ретиво.

Знает пользу права дива! Да, на сплетни, уж, правдива.

У разбитого корыта –
всё кричит укоры та.
Не греми, как гром, корытом – не найти ума коры там.

А те гады, пока рану,
разрывают по Корану.

Морды горды пачкам, по почкам, по очкам, рад поп очкам и
пышным попочкам.

И природа окосела, тьма – дневное око село.
И в душонке зло засело. Око село то за село.

Водка горло оросила – закричала ора сила.
Как округа окосела, окосело око села, а…

Подвели-то почечки и отбросил тапочки.
Во дочки, какой он от водочки.

Требует фата корточки, для более высокой фотокарточки.

А страну там поразит,
от науки паразит.

Матюги э, ротика – варьете эротика,
Видано, не видано, сколь любви там выдано.

А много, после нас, ли дел, но точно кто-то наследил.

Исправил тот, чей беспредел?
И верно там твой бес придел.

Он за Адамом ли следил, но смылась ложь, как с леди ил.

И я прошу не смейся с люда – намёк прозрачен, как слюда.

О как тут сердце леденит,
той проповеди – леди нить,
Об этом ли день ныть, темнить, чтоб нужную взять от тем нить.

И нет такого дома слов, что до мослов, то дом ослов.
Ты слово этим обусловь, навешай ты нам о бус слов.

А дом осла из домысла. Не видят в этом дамы зла.
Полны уж злого замысла – источник, видно, замы зла.

От ерунды и у осла б, вдруг, взял, и ум, от дум, ослаб.

Деньга сочится с люда, когда блестишь ты, как слюда.

Души остыли. Время ось ты ли?
Чем угостили? Там угас ты ли?

И погостили – знал погост стили,
Ведь ость кости телу – молви-то костёлу!

Шиньон с кос стели, там по вашей стеле.
Зори пестрели, воет пёс трели.

Асы вкус те ли, нашли в кусте ли?
Сплетни пустили – главы пусты ли?

А опус ты ни – ввёл о пустыне?
Грязные их страсти – сброшен асом с трасс ты.

И вот то напасти – им замок на пасти.
И смеёшься с нас ты – всюду твои снасти.

А куда прём эру? Это вот к примеру:
Ставили премьеру – льстили там премьеру.

Говорят, у спеха вовсе нет успеха.
Что там, ведь у рока, вам там нет урока.

Система быта хитрая – льстецы поют хит рая.
Зло дело, это хитрое и пели тот хит трое.

Раб-рабом от касс ты – что там ждать от касты?
Получишь отказ ты, ОТК ас ты

Устроен так край ним и некому быть крайним.
Но многих он устроил, желание уст с троил.

Зачем же утро им? Мы им уж тьму утроим.
Светом играли и Граали!

Уже сошёл с гор рая, он на кострах сгорая.
А гады загорали – смотрели из-за гор ралли.

И боялись ора вы сумасшедшей той оравы.
Хорошо от ора вам, но не хорошо оравам.

Потому даны права вам, чтоб в уме не быть прав вавам.
О, права хулы оправа.

Уж всегда права управа, шайка та стоит у права.

Объятья зло вам распахнёт – тут дурно, уж, раз пахнет.

К тому и шла параша – мела там злоб пороша.
И голова полна икры, ша, ша – поехала и крыша!

Она выла интригу вила и в масть входила вилла.
Нам злобу всю валила, то был с дерьма вал ила.

И есть чем поживиться, и будут пажи виться.
То, беса сослуживица, и кричал: – СОС луже! – вице.

И волдырь большой отрос, когда пёс тёрся о трос.
Звали пса того Барбос, посещал бар босс.

Прославлял, рыча поп Русь, но туда я не попрусь,
Брюки хоть ты потруси! Не польётся пот Руси.

Посмотрю, что явит Русь! Ты не трусь, тем я вытрусь!

Была рада утру Русь и росой я той утрусь.
Хочет накрутить ус Русь, я от смеха там ус Русь.

Гад, туман твой там вис Русь! Я под кустиком вы с Русь.

Ты словами не труси! Стынет кровь. Там нет Руси!
Лучик света одолжи – в этом крае, ода лжи!

Ну, вот если б, пил эль б рус, то полез бы на Эльбрус.

Вот такие от дела – дела у соседнего отдела.
Дело движет еле-еле, зеленеют только ели.

Ну, дела, скажи ну, дело, да не чавкай там, нудило!

Бесов ты с рясы отбрось, ты же поп, а не отброс!
От рясы срочно отряси!

А ложь! О, древо, ось – не? Входит на одре во сне.

Там язык как помело, от него зло помело.
Заходился язык смело, но его в дерьмо смело.

На лицо отдел ал-ал, так как босс его отделал.
Это уж не идеал, от стыда, ты иди, ал.

Отдалились и от дела все сотрудники отдела.
И всем им не до дела – с того-то недодела.

Рыбку там братва удила, так и просится у дело.
У, дела – братва у дела! До того дошла удела.

Ну, дела, скажи ну, дело – да отстань, ты прочь, нудило!

Вот-вот так братва чудила,
набралась и чудь ила.

Лужа пенилась лиловым – много слёз лило-лило вам.
Тарахтели тарантеллу – подготовив таран телу.

Кто размазал там пастели, по кладбищенской по стеле?

Не кричи ты; – Цыц то дело!
Чуешь запах цитадели.

Гады вы уж на террасе, кто мозги натёр те расе?
А не знаете, здрасти! Это те не наши страсти.

Чинить тар аса – шеф, чинка? Он читал Тараса Шевченко.
Ты немного потруси
и течёт вновь пот Руси.

Водка – друг рассола и кругом тот звук рос соло.
Всех идея потрясала, что бы тёк с них пот ряс с сало.

Нет Руси – нас не труси. Не три силы нас трусили!
Не тряси на… там трясина. Утонули не три сына.

Трон осла мразь не трясла. Не тронь ясли, не труп если!

Собирай свои ты мысли,
как философы ты мысли.

О, Россия! О, Россея! Народ маты рос сея,
Чтобы в славе вам сиять – лучше веять, лучше сеять.

Началась и ора сила – землю матом оросила.
А не лучше – оды сея, вспоминать про Одиссея

Солнечное утро вы проведёте у травы.
Утро вместе им утроим. Мы устроим утро им.

Ну и страсти! И с трасс ты влез в заморские те трасты.

А пот расам тёк по трасам. Кон трасс ты и вот контрасты.

Носятся все на приделе, вроде все уж там при деле.
О, тело, его задушил Отелло!

Эти злобные Тарасы проклинают, как та, расы.
А те говорят: – То россы! – безголовы как торосы.

И в болоте чернь загрузла, пострадала за груз зла.
Отросли здесь отрасли, яблоки все отрясли.

Он за то их всех карал, что ценили те коралл.
Ну и дали там вы чаду – принесли в подоле чадо.

Предъявить иск тот стакану ли? В нём народов-то сто канули.
В сток ушли года, да, как нули.

Грохнуло, не охнули. И кричали ох нули!
Десять со ста канули – Ой почёт стакану ли!

Вновь, скакали сто коней и, не вспомнил сток о ней.
Шли полки о, конные, рамы в дрожь оконные.

Жужжит и кружит, ох, рой-рой!
Ох, рай! Ох, рай! Так и льёт охрой.

Преграды только себе строя, прошли через кошмары строя,

Он шёл усилия утроя. Когда ж увижу утро я!
Там охры позолота. О, храм! Подвластен папским охрам.

И ох роняй, и охра ной! Вопи за папской ты охраной.
Откуда охра им мела? Что мысль, стала белее мела?

Поставлены ох, рамы ли и засияла охра мели.
Когда на совесть охромели. Мы говорим о храме ли?

А речи слаще карамели
и то наверно кара мели.
Наверно, хорошо промыли мозги вам, водочки «промилле».

Вы языком-то и мели? Что вы от этого имели?
От охры ныли – онемели… и обходили они мели.

Откуда охра им мела, что мысль стала не мила.

Наверно водочки «промилле» мозги вам хорошо промыли.

Каким-каким словам те рады? Такие будут и тирады.
Вы волка, в папу, не рядите! Вы, пополняете ряды те!

Однако, кебы охромели и засияла охра мели.
Из красна и искра пива, лица – зад, как из крапивы.

Речи были их остры, чтоб разжечь души костры,
То до трепета в три пита – пиво пили три пиита.

– Наш поп хороший докладчик и сказитель!
– Точно, он истины исказитель!

И узнал, где изба рая – вышел прочь из бара я.
Выползаешь из крапивы, завела туда искра пива.

Где ошибка – бара рана, от упорства-то барана.
Жжёт, и жжёт от неба рана, нёбо рана не барана.

И запахла вся страна, тем страна, быть может, странна!
Быть там почестям – мир рвут по частям.

Это бесов оборона – чешут шерсть о борона.
Оболгала бар она из-за странного барона.

Ты бумажки не пачкай пусть лежат здесь пачкой.
И ты Душу не пачкай не заменяй её пачкой.

Масла имел кар течи и всё из-за картечи.
Род в окно, весь в аккурат, заглянуть как в око рад.

Там гамма тем лететь пучкам. Следы снимать по пучкам.

И явиться крупным кражам, коль святоша привык к ражам.

Под поповским арбитражем, заниматься орбит ражем.

Мир с ублюдками – у, ничтожен, потому будет уничтожен.

И прошла, а, эра дрём – гул – аэродром.
По родам – пора дам: Порадуй парадом.

Слухом полон чат, слух в мозгу, что чад.
С нашим русским чадом – дым сигар вис чадом.

Палачи и плачи. И плоха там плаха.
Шайка пила та, где – плита Пилата.

Обелиска плиты, почестями – пли ты!
Крови попил – ату! Блату по Пилату!

Не дня без разврата и поёт баллада: –
Это бал? Бал да-да! Это бал-бал ада.

Струп был-то с куплета. Скуп на ласку – лето.
Сплетня – посту латы, пишут с постулаты.

Был породист пародист, парадировал он парадиз.
Он устроил парад из – закусь им пара редис.

Вот устроил пар ад из и не вынес пар радист.
Ты за кон передерись, жуй, соси перед ирис.

Ну и гусь то ты, не пропадёт средь густоты.
А что тьма, скупа ли!? Выпала опала.
В стоках их скупала, в перелив опала.

Где твоя мораль о, град – нет насилию оград.
Опозорил чело век, стал ублюдком человек.

Куклам дан не ум, а корд, церкви – жалостный аккорд.
Пора Лелями – параллелями.

И несёт маты река – счастье то материка.
Льёт там воду ректорат, он пучине рек то рад.

Он ведь землю не орал, а на слабых лишь орал.
Кушал пьяный виноград, дайте ему вы наград!

Нет разрухе здесь преград. Прям в окно прыг-прыг-прыг град.
Носим в сердце лёд – лють мы,
и зовут то нас людьми.

У влечения – увлечение.
У лечения – уличение.
Сказ есть повод док, сердца поводок – любви паводок.

На крыльях счастья ты пари же, с счастьем выгодное пари же!

Да ты купоны здесь стрижи
и все носились как стрижи.
И сделку заключи в Париже, пари же, верно то, по рыжим.

Специалист по танцам Алла – в ней есть что-то от потенциала,
Её птенцы кружились в алом,
а эти па валились валом.

Финал и Аллы – финал Гали – порядком вы фи-фи, налгали!

И ты о том лишь не бреши, что и в кармане стали бреши.

Дыша легко-легко пари же – какое счастье быть в Париже.

И зелен, и пост елью, под снежной он постелью.
Скажи-ка: –"Дай пас Тилю!" – пасс Тилю и по стилю.

Собак ли те спустили? Но не дадут спуск стили.
А клан свой, чтоб спасти, вы рвали прямо с пасти.

То глупости посты ли? И наши дни постыли.
А сплетня та постыла. Ах, что за напасть с тыла!?

Тромбон тот звук – с теля, особого он стиля!
Бес, хитростью стеля – и видел, тёк пот с тел я,

Кругом там воротилы прикрыли вора тылы.
Высшая пэр! элита – той злобой перелита.

Прошла пора и Леля – проводим параллели.
Росли по Арал ели. И пары там алели!

Напялили и брили, что голову-то брили.
Их годы серебрили, носили сэры брили.

Тьма фальшивая фальшь и гривою.
Ох, блудливая – мол, игривая...

(Пас тела) Души ваши в миг остыли - догнила души ость или…
Слёзы странные пустили,
то хитрят так пусть стили.

А там гадов пусть посты ли, что нам так они постыли.
Что за цвет у кос, кос тела!? Смерть кость ела у костела.

Уж прошила пост стрела – радость взвизгнула пострела.
Радость душу пестрила – маска на лице пестрела.

Ор лица того костёла, где орлица кость ела?
Это была кость тела, что остыла, как ость тыла.

А зашла та пакость с тыла, кровь же в жилах жутко стыла.

Страшно! Тут погосты или – здесь в аду мы погостили.

Разговор о гостье ли?
А кричат: – О-го-го стили!

Мокро, кус тела, вкус дела, крест с костёла, что кость тела.

Вкус теле – виден в кусте ли, в порно ли нашли вкус те ли?

Клан тьмы, лучше ли каст ты ли? Уж мозги что костыли!

Посещать иди костёлы – там вопит и дикость тела.

Эти зверя этажи все способны на это же.
Экспонаты, стеллажи – что несёт нам стела жизнь.

Этих экспонатов стража, их суть и ость – ража.
Глупость всюду эта же и звенит на этаже.

Мрази мода – шик при писке и на моду шли приписки.
Много было там раз писку, так бери ты с них расписку.

Видно дачу, да гарем,
а вокруг всё пахнет горем.
Босс всегда сокрыт за морем, червячка мы там заморим.

В нём мания внимания осталась вне мания.
Не до понимания эта пони мания.
Бьёт по ним мания и не до понимания.

Это же манная, когда подруга жеманная.
Эх, дипломатия! Имел диплом, мат и я.

Туда сюда те пасы тела – уж променяла на постели.

И поняла, что жизнь постыла, не сладка, ну, как пастила.
То смерти пасс с тыла.

Старуха дурня пестрила и у пострела жизнь пестрела,
но поразила пост стрела.

А он был лишь тот пёс от стиля и жизнь смеялась-то с теля,
в поля дорожечку стеля.

Сползла снежиночка по стеле, слезою женскою в постели.

Льда сыпались, там хрустали и слышался звук хруста ли?
А может, то хруст стали.

Выпала с ума совесть, главное, у, массовость.
Метания в метане я. С метания в сметане я.

Кресты торчат как кости тела – кресты, костры, что дурь
костёла?
А пастор на язык остёр, ему, что, из людей костёр!
И там у ста замкнуты уста.

Ах, ваши лица постарели! Пересчитал все пастор ели.

Читали барды пасторели. Для пастора ли пасторали.
О, строг, для них лишь тот острог!

В мир, явившийся залётом, может, даже и за летом.
И сидит он в зале том в кресле грозном золотом,

С золотого-то крыльца и взлетают беса крыльца.
Зла работает программа и внушает вам про граммы.

И то ваш злобы пыл – лайте!
И вы попы лайте и пылайте!
А тьма на ласку та скупа ли, что их в помоях тут скупали?

Не требуют попа, а лам, когда пьяны-то «пополам».
Судьба! О, дни одни пила ты, вот и вокруг одни Пилаты.

Ой, босс, а ризы попа латы, о, церковь, куда попала ты?
Там беды-гады пролетали.
А церковь ли по роле та ли?

Беды, то – льда, та, теплота, плывёшь, не зная тип плота.
На ласку был он скуп или –
всю совесть ту его скупили?

Нам чтоб кричать, в прок – ура тор! чтоб крикнул-то и
прокуратор.

Спела хитрая хит рая. Ну, а хитрило пел хит рыла.
И попадья там пила та – за дьявола и пса Пилата.

Аппараты, а пора ты. Мастер пира ты, а есть пираты.
А пираты от пираний – оперетта отпираний.

От ответов отпирался... Дом Советов отпирался...
Ларчик просто отпирался… на допросе отпирался.

Отпиранье от пираньи. Жизнь отпета с парапета.
Оперетта – с пара пета.

А она: – Чего пристали сталеварами при стали!
Думаете, им спроста ли? Что растёт тот спрос стали.

Серый-серый цвет у стали – люди-люди то устали!
Прут и прут угля составы. Что греха таить составы!

Разомкните им уста вы, дайте лучшие уставы.
Один ли, из всех, со ста вы?

А пираты, чушь пера ты. Пара дам рада парадам.
А на том поставил точку анатом.

И кому за то платится? Сморщилось в блин платьице.
В небо при лестница, плачет тут прелестница.

И включил лис – процесс ссоры, включились процессоры?
Занялись вер сорами от религий ссорами.

В небе гаснут уж Плеяды. Выбросил и ты, пли – яды.
Посмотри, смотри на лёд ты: наледи везде на леди.

С кем не цапаясь, по лады, добираться до Паллады.
Плохо мы себя ведём, в Ригу въедем мы как в Едем.

Матюги мы гнули лету – канули, как нули в Лету.
До отлёта дела атлета, всё зависит там от лета.

Приме ту скажи примету – Клёво ту растянули клевету!
Ну, разве пена ты, избирая путь в пенаты?

А у них секс пана там, прямо с экспонатом.
О том написан экс пана том.

На душах, иди, пломбы! У злобы диплом бы…
То не тромбы, а пломбы – гордыни апломбы.

Разрушить теплом бы на душах те пломбы.
По десять три платы... Да жди уж трепла ты!

Не жди же тепла ты! За что же те платы!
За грешности плоти? Плати не плати ты.

Ты ложь не плети, зачем козней плети!
Строки с куплета – На жар скупо лето.

Командуют во: – Пли! Того эти вопли.
По надгробным плитам скомандуют "пли" там.

Слушай! Лучше от плиты, не кричи: «Пли-пли-пли ты!»
Не крути ты вервь с плети,
лучше лапти те сплети.

Воплоти ложь во плоти и за плоть свою плати…

На пути та ложь плотина за неё плати, плати на,
Чтобы у лжецов было золото и платина.

Рад ли типу ты, что говорит: – В парадиз ли те пути!?
Этой гиблой веры культы с мозга делают культи.

Ты имел и к кайфу доступ,
потому от доз и туп.
Из великих, там вас выпрут – у них лом, а имеете вы прут.

Одни кричат: – Явитесь! – другие: – Я витязь!
Видал я витязя, ему слуга явит язя.

Приспособила одна карусели и катаясь люди однако русели.
Но малого он однако роста,
растёт ведь там одна короста.

Это были ли пути, где растишь ту липу ты.
А желал лишь лоску ты – разбросал бед лоскуты.

Идиот ты во плоти! Зла программу воплоти!
И за бренность твоей плоти - за неё плати, плати.

Я тут и там живу по году, и как-то в скверную погоду,
Зашёл к буддистам в пагоду, помолиться там по гаду.

А нам догадки ли питать? Чудак, что может лепетать,
с чего там что лепит тать?

Законы надо перечитать и незачем перечить тать.
И он здесь всё перечинил – течёт,
ну, целый по речи Нил.

И тут настать и серым эрам и продала нас тать та сэрам.
Под стать того-то рейса – ссоры! Раж разболтала и рессоры.

У масти или ума стили? И остыли, и ось ты ли?
Мести или сор мести ли? Уместили в уме стили.

Я такое вам всем наплету, что польётся водой на плиту.
Пусть скворчит в огне на лету.
Ухожу, наверное, в Лету.

И строку прочесть, и забыв про честь, уши всем прочисть.
Так беду не прочь, уходи-ка прочь!

За всю глупость, видать, тут плата.
Вас уносит подальше на плато.

Победному знамени пели мы славу.
Победному знамени песни сложили.
Военного ада затушили мы с лаву
И многие жизни за это сложили.

По бедному стягу отпели мы славы.
Нам суть на бумаге отцы изложили.
За станками стояли не всходили мы с лавы
И теперь тянут из вас, без стыда и зло, жилы.

С кровавой и огненной вышли мы лавы.
Победному знамени верой служили.
Не видели вдоволь ни хлеба, ни мыла вы!
Глядите! Торчит! Вот оно! Вот с лужи ли!

В чём замарались? Не отмыться ослы вы!
Какие мерзкие у вас не мысли, а сливы!
Всю мякоть вы съели, нам косточки сливы!
Быть может, попали мы в сточные сливы.
Тор мозгами – тормоз гаммы.

Вот идею нам подали – прогуляться там по дали.
Что же ты то нам о даме пишешь сказки одами.

Ах, картина по Дали – увидать зигзаги дали.
И индийцы все балдели, и заводят там бал Дели.

Ну, а девки там по доле, да приносят плод в подоле.
Потому и падали, там скользя по падали.

Ну и мы им раз дольём, и… всё сквозило там раздольем.

Потому нелепа хата, как для Нели пахота.
Потеряли вы года – вам бы только выгода.

И болтать те много стали: – И с куста ли искус стали?
Верно их уста ли, болтать устали, у всех у ста ли?

Ну, клепали языком, закрутили азы ком и пойман язь зэком.
И стала жизнь та серой,
что стало, стало с эрой!?

Участили участь стили. И растут с гранита стелы.
А какой такой вкус те, уж нашли они в кусте?

Так вот и… по госте ли – да, по госте погост… или?
Зелень виснет как с куста, соблазнилась на кус, та.

Ли, гостили, ли гостили и имела лига стили.
Со всей лигой ты стелись! Там отличный был стилист.

Не расстанемся мы с ними, видим сны о том – сны немы,
Фильмы ты про то сними!
Про то, что, случилось с ними.

Что по свету ложь пустили, в черепке том вы пусты ли?
Папа ложь привил – поря док,
но при этом, где порядок?

Вышел парад из, но не вышел парадиз.
Вышел парадокс что не знает парад ОКС.

Были карты сказки лета, снят с креста сказ скелета.
Церковь жила с лепотою с инквизиции слепотою.

Ты жизнь, высь острая – найди-найди ость рая.
Познал-познал суть рая – уже, тут же, с утра я.

Мольба вся ваша к раю. Идём, дрожим по краю.
Там беды озоруют, а там озёр уют.

Зла здесь и тьмы покровы – ген порчи шёл по крови.
Всем дурью яму роем – и бег быстрей за роем.

Идут по краю, родному краю.
Идти ли к раю нам всем по краю!?
Дай ширь уст рою – я бал устрою.

Познал суть рая уже с утра я, шпарь пар по рою, по рою порою.
Ведь поиграю – страх по их раю.
Фору горю я, дал, так горюя.

Может быть, у права есть своя управа.
Мир мёртв показной, жив злобы пока зной.

Все с виной, дело с вином, будто в мире все в ином.
И у лиц пока зной – сойдет лоск показной.

Ну, не миновать снос нам и не жить в месте сносном.
Говоришь: – «С ослом на слом, ведёт к чертям нас лом.

Что делать с нами, со снами, со снами брошен СОС нами.

Ось снов основа основ, разносит ас новь.
И писал там Фет в тиши, на башке хоть кол теши.

Будешь тешиться и вещи будут те шиться, и еще, какие
фетиши?
Разве это есть гор шок, если злом разбит горшок.
И напомнит поп ль овцу, ведь стреляет по пловцу?

Сплетни тень по нас ползла. Это было лишь пол зла!
Важен ли нам пол осла!? Иль другая полоса.

К нам террора тень вползла, это вам-то не в пол зла,
Это видно, только Осло, там прославило осла.

На него взор упал зло – его счастье уползло.
Вот на то упор у зла, – не распутать нам узла.

Мы кислотный дождь испили. Бахрома у нас из пыли!
Убаюканные спали, но завесы дружно спали.

И сыграли рок, и спели, стали радугой опала.
Мы морально долго спели – вылилась на нас опала.

На язык вам всем замочки, выдворяют, прочь, за мочки.
И вот всем грозит замочка, не получит зам очка.

И отлично поле, зная – работа на нём полезная.
И познаю разъезд дна я – вот работа разъездная.

Того поля желе, зная, душит тьма железная.
Вам измену да рога – гарантирует дорога.

Топит ветер поле стоном, нехристи там стали станом.
Звон мечей тот в поле стали,
передрались в поле стаи.

Града мира пали стены –
пришла нечисть палестины.

И как пала истина – появилась Палестина.
Жизнь острая – найди ость рая.

Ты о горе аса знай – горе мира осознай.
Бурная тот бар река да – идиотов баррикада.

Если это бар араба танцовщица бара баба.
Ты плывешь из бара куда, словно рыба барракуда?

Иска рана из Корана – лжи потоки иск экрана.
И несёт жуть, иска рана, и земля за иск карана.

Искры жизни дали – дали. Звёздами сверкали дали.
И просить с них пока рано - пока рана по Корану.

Злобы лить и лить урину, на костях плясать Турину.
Слёзно разводить культ урны,
мол, мы очень-то культурны.

И залижет курва рану – улетит она к Урану.
Весь лапшою в ложку рань ты –
раззвонили ложь куранты.

Сколько грабим-грабим-грабим и всё на гроб им, себя ведь
только гробим.

– В работе преуспеют, те чью.
– Перебивают: – это кто, с какой течью?

– Наш народ испытатели!
– Что весь!
– Да, они все столько трудностей испытали.

Мало однако роста – там одна короста!
К Ленке направлении клинки.
Кленки мои кленки, по форме как клинки.

Таинственная любовь, это любовь та Иннственаая, то есть
любовь Инки, а инки это индейское племя.

Подцепил чего носком? Обогнал земли нас ком.
Чем Бога тело богатело?

Где застали вы нас с коком? Всё приходите наскоком.
Смотришь в сторону ты оком.
И не знаешь спич о ком.

Это фирма «Аська» Тина. То не гром ржёт, а скотина.
Я не с тигром, я с котом, занимаюсь я скотом.

Сплетню вяжут бойко там, что объявлен бой котам.
Он владел э, ша, фотом – кончился день эшафотом.

А имеет что банк к нотам, и что ноты те к банкнотам?
Лезет ли под тот банк крот, если банк уже банкрот.

Безразличен ль банк к ротам – вел войну и стал банкротом.
Ни куда не шлёт банк нот,
раз последний спёрт банкнот.

И как съесть-то больше ротам, стать наверно большеротом.
Угрожает вода во ротам – в ешним тем водоворотом.

Случай тот стал анекдотом, там пугали Анек дотом.
И теперь там жгут-жгут том – руки связаны жгутом.

Говори идти о том, пахнет дело идиотом.
И этот босс полуживой, ещё пускал по луже вой.

Она и дань берёт с ловца – не для пустого то словца.
Искал он сколь колье, заплыл на сколько лье?

По это же поэта же, на эта же на этаже!
И стало уже там уже – от вира же на вираже.

Как зло в округе умножать, кому-то там, на ум нажать.
Жупел пел по этажу ты и этажу поэта жути.

Страна-то культ Ура, где чёртова культура.
Сказать же что о культе – скажи как о культе.

И ты-то, не кори-ка тур, за качество карикатур.
Беда ты – о кулисы! Там-то акулы, лисы.

У примы пас тела – она как пастила.
Среди то тех сатир, погиб попа Сатир.
Нас бескультурьем поражали.
К нам не пришла уж пора жали!

Горят в кострах и ведьмы, то знаем все ведь мы?!
Глядит портрет тот с рамы, с утра на эти срамы.

Поговорим о травах, приворотах и отравах,
Но прежде о правах, о, тёмных их оправах,

А чьи то предки но! Шиш, вижу, прёт кино.
Бить в колокол звонить, ткёт толстую звон нить.

С виной я, я с виной, не знал язык свиной.
Вот для кого тотем! Сработали то тем…

В гостях в те дни ты зван, не выходил ты с ванн.
Как выбраться-то с вони, быстрее ты звони.

Сказал язвенно: – Но! Той цепи я звено!
И с воплем и с виной, он ударил в лик свиной.

Кричи и вой, вой на, вонь на – идёт война.
Ты песню вой, ой, на! На вой схожа война.

Кричали все те: – Нет! Но всех поймал тенет.
Вы темень – тем нота, темнота – темнота!
Истории я звено, сказал язвенно.

И как к тебе прилезть? Ведь ты такая прелесть.
Хвалённая при лесть, листва там, в прели есть.

Душа ты не опрела? Далёко до апреля.
И листвы опрелость не вонь а прелесть.

Ветров уж надышалась и это Нади шалость.
С тобою не сношалась и это не сна шалость.

Взять что при мене с трели? Свирепы менестрели.
А рожки, чьи пестрели, выводит, где пёс трели?

И хватит-то нервы трепать!
Тут сосчитай: один, три, пять
То будет, что на Припяти – дни трепотни – при пяти.

И как сто грамм люд примет – витает в кебах сонм примет.

И ветер вихры их трепет, вызывая у них трепет.

Ох, окрысел на каки сель, а вера в душах как кисель.
А к рыси пристали крысы –
мир в кару сел, как в карусель.

Ну, а кретина - акры Тина, вас окрутили, о крут стили!
О трусы ли от трусили?
От Руси ли пыль от трусили?

А крошка рознь окрошкам, а кружка атрибут кружка.
А было то на Припяти – гремело разве при пяти?

Зло при пяти на Припяти и тумаков напри пяти.
Косил там эту полбу - при пяти и получил по лбу.

Души всех спасти бы с пасти.
Если метко отдашь пасс ты,
Претендуя, на посты, там кого от драмы спас ты?

Заняли высокий пост вы, вы теперь кумир у паствы...
«Некому овец пасти, их спасти бы надо с пасти!»

Не навесит замки на пасти, вот такие там напасти -
Смелости не напасти… Хоть велик-велик на пасс ты.

А напасть, то может напасть – вот она на пасть напасть!
Брань по мерзкой пасти лилась,
хотя муза и постилась.

И то, что за опус тела, наша жизнь-то опустела.
Ну, а тело, что Отелло, как распухло то о тело!

Восклицают: – О, теля, врет у местного отеля!
Что за карма на род – била кома народ.

Ну, как мы, так низко пали!
Счастья землю не скопали.
К счастью были-то призывы – получили призы вы.
Что примета?! Прими это.
Прима та ли примотали?

На рот завязочки нашей и всё по просьбе нашей.
Ну, а что там нашею наверчено на шею?

Фрукты спели. Песню спели. Дыма клубы видят клубы.
Примы эры их примеры, к ним премьеры на премьеры.

Ушло добро! И здесь, нет жали,
а власть та выпустила жало.
Они за счёт народа жили, и все с него тянули жилы.

От жали слёзы и отжали. Нажали видами ножа ли?
Им шар и ад, и шариат! Ша, рад от тех шарад!

И зла тянул-тянул маг нити,
лишь деньги, то его магниты.
И плохо дело у, маг не ты, вот и попал там ума гнёты.

Как запах прелым домешали, лежат и затхлы в доме шали.
Она трусила шала шали.
А сделать рай из шалаша ли?

И грусть тупая примешалась.
И не объяснена соль вами.
А это всё, то приме шалость – не надо ей шутить со львами.

А приме же быть при меже. И сразу грусть та примешалась.
А ну, таблетку-то прими же!
Играть со львами приме шалость.

А там в храмах – не бель месса,
не поймёшь и не бельмеса.
Канул в небыль лицей, и он стал там небылицей?

Церкви это небылица – где возносят небыль лица.
И их мудрость примёрзла, и их удаль, пример зла.

Ложь взлетает та с крыльца,
уж расправив свои крыльца.
К мракобесию кренится – сплетен полная криница.

С нашими подлецами и – синяки под лицами.
Придавило ту пиццами, а мир тупицами.

Спой про Кука как река ли? - Пети прокукарекали.
Удивляет опер реяние и петуха оперение,

Век болото отстояло, честь свою не отстояло.
А там стая непростая, повышает не спрос стая.

И твержу и не с проста я: –
Толк не будет от простоя!
В это время не простое им твержу – про сто, – я.

Я про сто и ты про сто, видишь,
друг как всё тут просто.
Может это кара роста или жизни прёт короста.

Не с проста ли, не с проста ли, говорили нам про стали?

Говорила про раз та ли –
ростки злобы прорастали.
Власть, от похоти, проста ли?

И внесу разницу, в несуразицу.
Жизнь беды заложница – пала ниц за ложь жница.

Разложили по паре акцию и ждут попа реакцию.
Вот у Эммы грация, это эмиграция!

И вот сушёных рыбок низка и хата та была там низка,
Потоки странной патоки и пива льются там потоки.

А падки, выпить то, подонки и у них в руках по донке.

Я расскажу вам про те сто!
Про те сто дней лихих протеста.
Что повар высказал про тесто, невеста матери про тестя.

Психолог объяснил про тесты: – Раз плотник – думаешь про
тёс ты!
А тупой тот род иной – обзавёлся Родиной.
Асу что, а Варе и, страшны аварии.

И то впрок, ура то ром, выпит прокуратором.
Не называй кур антами, не ровняй с курантами!

Вела про кур – рать оры, а их съели прокураторы.
И то прок ура, то рам! Рамы прокураторам.

Пой про Кука река ли и прокукарекали.
Не быть им гарантами и не покрыто Га рантами.

В прок ура о, то ори. Взяли в прок кураторы.
Ты о том ори-то река, что, то, о, риторика.

Ор и ори-ка аминь – брошен ори камень.
А рыками летит шум горными арыками?

А пришедший род иной, обзавёлся Родиной,
У, Родина, у, родина или то уродина!

Эта странная страна! И всегда той злобой странна.
Льётся кровью сок на и фашист грозит с окна.

Говори ты пространно, говорить, что ты прост, рано.
Ну и мысль искажена, как от иска жена.

Говори же ты про страны, что той злобою пространны.

– Как жест прост тирана! В лжи страна простирана.
Готовил бездну виру я, в конец мира веруя.

Попробуй к женщине пристань,
Быть может это твоя пристань.
Ведь вместе нам ещё ста нет!
Какой загвоздкой нам приз станет?

Был серым пэр с тень и была у него, как перс тень,
но все его любили за перстень.
Ещё ста нет, народец стонет?

Да уж в кармане-то ста нет!
И плохо с Таней, плохо станет.
Привыкшие до расставаний, обслужат в день, раз сто Ваней.

Разве дни-то винные за те ночи винные?
Манит всех Германия, там, где Гер – мания.

Прошу ум не говорить про шум. Наш ум реагирует на шум.
Тишины прошу умы – расскажу вам про шумы.

И закон парламент примет на волне лихих примет.
И нам глаз тем нежил ты, что другие не желты.

Но не любят тетивы важные тёти и вы!
Заиграйте ж альты, жаль, не чуешь жаль ты!

Дрянь! – ругаетесь, мол, вы: – Всё на кончике молвы!
И гляди, сломают сливы, где помойных сплетен сливы.

Лез ты, лез из жил – из жил, но их глупость не изжил.
Глупости, уже, исток и народ их у, жесток!

Для зимы-то есть наделы, саван белый всё надело.
Видно краски шли на дело.

Смело пурга мела и мела, будто право-то имела.
И моя кровь в жилах стыла, зла зима заходит с тыла.

На том шутку я построю и ударю ей по строю,
Мол я, предъявлю иск рою и велю гореть искрою.

Страсть испила стресс из пыла. Страх сыпнули. Сыпь нули.

И на зло вот вам! Пусть «то» там, тёмным отдано пустотам.
Съели всё икра с нотами –
красными выходить краснотами.

Нам постыли – напасть стили,
Гады, утренний час то там, нужным отдали частотам.

Лезут-лезут в грех о тролли –
мракобесов тех от роли.
Огонёк у вас – гас тролли, ведь артисты едут на гастроли.

Устраняем недоделы и мы все там на приделе.
Но зато мы все при деле и нам не до дела.

А для воров, не чис то там, и простор там нечистотам.
И нашла та ночь, то темы – зовёт в драку на «тотемы».

Перепутать путь-путину, в благодарность Путину.
Вяжет бит ум, в вязкий битум.

И в душе-то запас тени и, и мир в запустении.
видишь, как едят суп поста,
ты – вверх восходят супостаты.

И зла вещи так зловещи! Поза ботам по заботам.
Обострили ритм кадрили, закадрили кадр или?

Весть о драме – смерть одрами.
Души, травмы – наелись трав мы.
Злу нет равных кустов не травных.

Ложь магнаты пестрили и рекламы там пестрели.
Смесь гущ отравных – бег от равных.

Как под пятой – пятой, звук крут ой! Тот крутой.
Пусть ой-ой! звук пустой, хоть пропой - на пропой.

Передам перлы дам. Вам продам быль про дам.
Пары дам по родам. Зашли в ад – прав Адам,
Там все права дам передали по проводам.

И душа с ним пятится – маленькое пятнице.
Вновь пришла о, пятница!
С ума сходит опять Ницца.

Празднует распутница – бедствует там путница.
Крестный ход вся улица синяки там у лица.

Плен ума дурь пленума.
Дайте мне ту платину и создам от лжи плотину.

Ищите со лжи выручки и погреете вы ручки.
Рады землям папы росным, да и ядам папиросным.

Что было, там, у мага Зин – исчез и сгинул магазин.
И как тебе тот образ Зин: за борт кидает образин?

В небе крик их растворён – отражает растр – ворон.
Кто судьбе своей покорен, значит: вырубят по корень.

Теперь рэпы негра стили, их среди, ведь, нег растили.
Что вам скажет ваша совесть,
может, с перьями сов есть?

Верни же сажу, то вернисажу!
По первое врежь им и попади в режим.

Нас стресс там заряжал. Страх это зоря жал.
Вид-то с наружи, а может, с нар уже?
Ой, след на этаже. Намёк на это же.
С ним сало режим, а нас тот гнёт режим.

А там торс Машин и нам не до машин.
Коснётся ветер ран, гниёт там ветеран.
А степь та бура, дрожит от бура.
В зародыше – заря дыши!

Не уставал, крыл уста вал. Не уставал, выть в уст овал.
Утра навал – у трона вал.

Их кругозор и круг озёр! Трубы прост тор – дымит простор.
Он познавал, где поз навал.
Стажировал – стаж и ров ал.

И вот овал бьётся о вал...
он горевал – на горе вал.
Не уставал – устав вал ал и ревновал, и рёв в навал.

Он порывал – пари и вал, с пари и вал – всех спаривал.

Пей, заживёт! Пейзажи вот. Зарядишь, ишь, в заряды шиш!?

Разведка раз ветка. СОС едка – соседка.
Кур ражи – кураж и… а к раже и кражи.

Пассажи по саже. Про пажа пропажа.
Не гаже не Га же! Их рюшки и хрюшки.

И стой кость как стойкость.
Вновь злы дни, вновь злыдни.
Зла вещи – зловещи. Их смерьте, их смертью!

И кагор-то для когорты, кур о, рты полны – курорты.
И добавьте к увы рок, то судьбы есть кувырок.

Тра-та-та и тра-та-та та! Тут всегда большая трата.
И из рода врёт тот рот, верно, от военных рот.

Когда плоть мозгов постирана,
что мы можем пасти рано.
Он же может пасти раем! А мы дурость постираем?

Но открыта пасть тирана и открыта пасти рана.
Зализали посты раны, это те посты Ирана.

И с Ираком и… и рано, там прошла война Ирана.
И катился сыра ком, недоеденный с Ираком.

Кровь течёт-то с топора. Это дьявола стоп пора, хуже стопора.

Рань. В тумане парк парит. Чепуху напарник порет.
И излюбленный портрет, пот на майке, солью пор трёт.

То подруга вышла с парнем.
Спорим! Что при них спор нем!
Не пытайся так упорно смысл и суть искать у порно.

Им всегда от пара пет петербуржский парапет.
В бане же душа парит, когда бойко веник парит.

Ну а кто-то на портрете, имеет чувство порт третье.
Будет пред грозой парня
и всё, ведь, для того парня!

Воздух в бане – клубы пара парит веником там пара,
в облаках пара парит.

Со стари ком катился стариком.
Обратись по старину! Не сливай с поста урину!

И когда хорош напарник – есть и деньги на парник.
Сплетни это тир тех ябед – насмотрелся и я бед.

Расскажи, иди об этом, он болеет и диабетом.
Был лихой пример: к себе принял прим мэр.

Кто там от копыт злобный опыт копит.
Дана мера к ругу, это зло в кругу.

Народ мёрз овцами, брошен мерзавцами.
Бес стал ковами бестолковыми.

А нам догадки ли питать, какие липы лепит тать?
Как дети стали лепетать.

Такие сеет трёпы тать, Нам пред нею трепетать.
О сколько лепит липы тать, за это будут ли пытать?

Кто в душу мог нагадить ей, в то вступит и нога детей.
Дай показать, жив пока зять?
Так покажи же пока жиже.

Законы вам перечитать? И незачем перечить тать!
Их гад все уж перечинил, течёт дерьма по речи Нил.

Казался мир весь-весь сер им – всё перепортил тот сэр им.
Какая гонка – то рейс ссор,
проверка качества рессор.

Скажу же я вам тут одно: – Биться-биться вам тут о дно!
И тать вам может нагадать,
и так под зад ногой и дать.

Дрянь песенку и выла маме, её прогнали вы ломами.
Так мяла одна ковыли, что псы и те, однако, выли.

Какой имеет-то роль лик,
он, что как паразитный ролик?
Крути, крути плоть ролика – нам покажи же ты роль лика.

Дурь аса ввели – осовели. И этот рассказ о сове ли?
А чьи! Чьи там лика овалы!?
Разбились надежды о валы.

Что сказать кристаллищу: – Подойдёшь к ристалищу,
Гнута ось-ось ступице,
свет кривой оступиться.

И ты гад чуди ещё – превратившись в чудище!
И толкают речищи! А от мата, что речь чище?

И атамана лик ковали, и от уколов ликовали.
А та манна дурь атамана!

По воле той железной: рождает, знай, желе зной.
И нови зло за разы, и навезло заразы.

Жара желе ли зною? От боли желез ною.
И это показ зноя, то дело показное.

Лапшу на уши слугам – останутся, что с лугом.
И видно с комар охи – пищали скоморохи.

Под еже в падёже? Платье же в платёже.
Про пажей пропажей.

С лажи но, слажено. Недра же не дрожи!
Стожара – стог жара.

Сатурна сад урна, ха, ль урна халтурна!?
С жаром от лета, с отлётом отлета.

Под - жары – поджары, пожары – паж ары.
Кошмары кош Мары, с жарою жар рою.

Со ста ж им, СОС та ж им. Рогожи в рог гожи.
А страже быть строже, о, строги остроги.

Пассажам – пас сажам. Фикс – сажей фиксажей.
Виражем – вир ражем. Мир ражем – миражем.

Без ума от роз Ницца – там их розница.
Красят ковры роз Ниццу, что продают в розницу.

Искус душу мёл кого,
то душою мелкого.
На слова зла едкого – масса коричневая йод кого.

Довели и мисс тики, что дошла до мистики.
Не ходи по темени, ведь дадут по темени.

Клялись те и злу чины, зла они излучины.
В путь составы тронутся, люди тоже тронутся.

Были оба наги бы, это чьи нагибы?
А она: – «Наг!» – рада, он ей как награда.
Вру метко в рулетку. Вру тётка, вру летку.
Картину марали, читали морали.

В куты ли – играли, украли Граали.
Малая-то толика, от того, то лика.
Тешет кол и лига! – говорит коллега.
Что имеет к роли лик – скачет блик, как кролик?

И играет ли роль лик, круглый что, как ролик.
Вот нашлись реликты, уже не до, а ре лик ты.
Это сна мирок, это с нами рок.

У птички синички раз ветка – разведка.
Калы мы от Калымы - взятки мы, калымы.

Не купают в Неве лам, нет конца новеллам.
Не сёлам, но виллам – мажут новь и илом.

Рвались ль бомбы, впёрлись лбом бы.
И гримасы – игры массы.

Целину зря заселяла – дурь той фиги засияла.
Ах, где взять ума Руси! Нет его и у Маруси.

Слушать в мате рыки и, не хотят материки
Я давно натёр плюс и теперь я натерплюсь.

Ты не верь, не верь в рубль Люсь и тогда в суть я врублюсь.

Вот кругом там рос сиянье – и пьяны там россияне,
Хорошо от рос и Яне.

Разве поёт Минога Каль,
Яне: – Найди ты дно в кальяне.
И косило око Яны, а вокруг зверь окаянный.

Течь бурде там из морали, ею нас так измарали.
Из морали, из морали души грязью измарали.

Из морали изма ралли. Асы в ралли те, что врали?
Если не откроешь веко, так затянет на века.

В этой пошлой наши в роле, ездят только на Шевроле.
Врали бешено там врали,
что мы победили в ралли.

И такое там пороли,
как в киноактёр по роле.
Видно это, те, приколы и всем быть там на приколе.

Много басом он пропел эр и был ветрен как пропеллер.
Он оттуда ускакал,
где полоской узко кал.

Как цветёт прелестно кала, но подкормка ей из кала.
Кто со зла его науськал? Капнул с неба на ус кал?

Где судьба его искала, где готовила иск Алла!?
Изучая тут ось скал, ты увидишь его оскал.

Жара резвости помеха, не пошлёшь с ней по меха.
Слова - брызги из реки –
верно, ты их изреки.

Беспокоил то нас строй, беспокоил нас настой,

От него плохой настрой, не представят то нас той.
На нос Тиль твой нано стиль.
На нас стиль – гнилой настил.

На нас стиль – лечь на настил.
Беспокоит-то нас тыл.

Как бы зло не ворожило –
им не сделать с вора шило.
Не пришла-то заря жали, нетерпеньем заряжали.

Чем сварить-то гимна стык! В шесть во время тех гимнастик!

Злоба вы тенету: двери – выйти нету.
И плени планету, а такой в плане нету.

Поводки по водке – зла её повадки.
То твои наводки смешаны на водке,

То есть: вы тень эта одного тенета!
Инн, терние это – плоды Интернета!

Пробка вынута! Отдалась вину та.
Давай же от винта! Уж пьяна от вин та.

А вам жизнь – нет, кинет, ты нить зла не тки, нет!
Ну, кого вините, что мозги в вине те.

Языком звеня и, рвутся цепи звенья.
Мысли ты вынь эти, тонут, что в вендетте.

Колючий взгляд их как слюда, они смеются с люда.
И от того досада. Пойти ли нам до сада?

А у него в руках лоток, штаны «блестят» от латок.
Ледок – сыпнётся с Лидок. Слиток сделали с литок.

Красивый камень был опал. От сифилиса нос опал.
– Убью я всех! – он взял запал,
но в душу страх, увы, запал.

Сопел-сопел, пустил сопель величиною, видно, с Опель.

Вот рассвет! Он чудо – ярок! От цветов цветёт ярок.
И вот потому, за рок, не возьмёшь с него зарок,

Ест когда он окорок – то не видит око рок.
За столом тамада. Темнота там-там ада.

Что чихать там начало? Ночь начхала на чело.

Ну, давай начни сначала, ведь то была ночь сна чела.

Зоря жена, зоря жена – программою заряжена.
Признаться, я то поражён – настала тут уж пора жён.

Сажей жизнь – пере сажена,
в мозг злоба пересажена.
И всходит эта заря жён, весь мир же ею заражён.

Надо ли привода! Ты с горы при вода!
И не надо обеда, вот такая обида.

Был платан высок-высок, но не пейте с него вы сок.
А вот тут из занавесок – тот этюд что зона весок.

Сколько там лежит сук на… я считаю их с окна.

Птицы мошек жрут. Ну, лето! Им что скажешь о нуле то?

Раз знакомы вы с налётом, не видать и вам сна летом.
Блеском сыпь о, колея, там загнёшься околея.

От сверкания Плеяд, выстрели со рта, пли - яд!
От стыда, за всех алея, стыла при луне аллея.

И закон тот ними принят – лишний шкалик ними принят.

Мани шик, то Мони шок – нет отбоя от монашек.
От их белых уж манишек, даже и у Мани шок.

Говорил-то Моше Ник: – Ты у нас большой мошенник.
Ты руками греби шок –
вчистую, под гребешок.

И ты с дуру не бреши, что заполнены все бреши.
Он пошёл на это же, на скандал на этаже.

Мысль опять вся вылетела и опять грязь – в иле тело.

Договор он расторг – оргии тот раз торг.
Райский сад. Сад исток, говорят от садисток.

Ночи чёрный подол, свет луны-то по дол.
Нажимай на педаль – кто упал тот и падаль.

Странностей рос-рос ток и пророс зла росток.
В темноте вёл-вёл Адам,
страждущих всех тем адом.

Кончилась эра дрём – рядом аэродром.
По родам – пора дам: –Так порадуй парадом.

Эра дом с Иродом. Эра дам, сер сир родом.
И горит тут лампада – это свет лампы ада.

Он красив, но не видом – отразись в Неве дом.
Ни кем дом не ведом – путь ему тот неведом.

Ловили дурь тролля, всем рожицы строя.
От нашего строя – газ тролля – гастроли.

Стал чёрным от сажи – мир в клетку отсажен.
Гуляют по саже и в нашем в пассаже.

И, правду сожгут – везде же саж жгут.
Пути мага даны – растут Магаданы.

Съесть бы сочные вам сливы – пали в сточные те сливы.
Лезет нервный и с вас тик,
ислама флагов и свастик.

Кипят кли кипятки. Сверкнут той клики пятки.
Мириться, быть попытке, особенно по пытке.

Ты Марио не тки, ту нить Марионетки!
Ведь нервов рвутся нитки, ты сеть себе не тки!

И льются лихо виски – ошибки века вески.
Сопля на занавеске – срывается в виски.

А на душе вис кус, весь превратился в искус.
Те злобы зоны вески – на совесть занавески.

Их злобы хвост свис тени – сквозь зубы то свистенье.
А там и бабы Вислы,
их биты зады вислы.

Азы водою в решете,
вот вы проблемы и решите!
Где, кем пробиты бреши те, и вы об этом не брешите!

Прекрасен его стан да вид, и дурью на мозги не давит.
Сын див видом и кем ведом,
увы! и мир ему не ведом.

Чтоб стать Давидом дави дам, и станет мир тот деве адом.
А я её тебе не выдам.
Любили, ведь – да, да! и вы дам.

И мимо счастья, мимо летом, вы пролетели мимолётом.
Не беспокоят боли дам, и пусть летят они болидом!

Пристала, толи, синь до вида, пристала, толи синь Давида,
Пристала долей с индивида
и ты синюху-синь дави да!

Долей же долей синь до вида, труха ссыпалась с индивида.

Каков синдром?
Синь диви дом, синь с индивидом - девы видом.

И гни до вида, гни для вида, и гнида вида гни Давида.
И это что та синь Давида,
всё сыпалась там с индивида?

И лилась синь так дико там, потусторонним синдикатом.

И прыгать с Индии котам. О том сказал и сын: – «Дик атом!»
Лил ручей слёз с глаз.
Бес вселился – сглаз.

С рая выселить, слёзы с выси лить,
Сколько виселиц, столько в выси лиц.
Благо – о свет лил – всех он осветлил.
Но, увы! свет тлел и мир не светлел.

И вокруг одни слова, это видно Осло
И идёт дурная слава, слава та, осла.

Как обгажен сквер нами – всякими-то сквернами.

А попы с их мессою навалились массою.
Злобы крутят смесь сию, что там звать мессию!?

И где будет мисс сия – провалилась миссия!
Ничего от месс его – в голове то месиво.

Худшей нет оравы и, как по той Аравии.
Не людьми там, а рабами – правит бес арабами.

Чада-чуда ком – стал нам чудаком.
Разве прям и ком? Прёт к нам прямиком.

Страх и дико мне, ты иди ко мне.
Вместе ткать нам нить, раем миг сна мнить.

Кадры нам сна бдеть, явью их снабдить.
Мысли на вес – сны, им не прясть весны.

Полновесны сны и полно весны!
Сел это с кем я? В парке здесь скамья.

То сообразим – лёд со образ зим.
Выпал не туз им, друга друг – тузим.

Мысли одолели, словно ода Леля.
Что они от удали? Прыть проси у дали.

Ездил ты по свету – не видал просвету…
Как мосты я наведу – нажимай на Веду.

Счёты с глупостью сведу, мир, как глуп, он с виду!
Но кто рад-то выводу: – «Льёте слов вы воду!»

Плясала бабушка с косой и заправляла жизни кассой.

Боялась девушка с косой, её хлестал и дождь косой,

вода ж бежала за речной косой.
И хатою косой за ней ходил мужик косой.

А до неё то сколько лье?
Купить ей сколь колье.
Сказал: – «Как ожирел я!» – искал он, видно, ожерелье?

Хочешь, песенку сложу? Натреплю сонетов с ложу.
На луну, ты хочешь, слажу!
Натреплю такого с лажу.

– С тем поступком и борись сам.
– И то до стенки, ибо рисом.
– Да бар управлялся и Борисом!
– А рыбы не говорят, ибо ори сом.

Как исполнять до стен акт рисом, тем злюкам нашим – тем
актрисам.
Не хочу быть сложным и знаваться с ложным.

Может-может, ас с лаж ныть. Вьётся-вьётся осла ж нить.

Не ту тянет ас, ложь нить, может жизнь осложнить.
Посулы ли сули и тки. Не смейся и с улитки.

Песенку о том сложу: – «Полномочия сложу!»
Не хочу и я быть сложным и сейчас знаваться с ложным.

И ответим умно ж им: – «И зачем на ум нажим?»
Ох, как любят подло жить и свинью нам подложить.

Ну, а если умно жить, можно радость нам умножить.
Можно дело осложнить, ведь та ложь осла ж нить.

Ах! мысли ещё с лета, с того тупого слёта.
Но слиток тот с ледочек – растаял вот следочек.

Лови хвост мысли ты – что, как сталь и мы слиты.
И мысли - чуда взлёты. Но что влипаешь в зло ты?

Нет чистого то злата, а наглое есть зло то.
Как, однако, зла ты – полюбишь и козла ты.

Ох, "чисты" ну, как слюда!?
Эти сплетни сходят с люда:
Плоть блюди, то не для блуда, то начальнику на блюдо.

Что открыл вам вечер рты, у последней вы черты.
Круг событий вычерти! Носите чьи, вы черты?

Смешан и смешон смешок, он величиной с мешок.
На щеках его пушок – видно, он стреляет с пушек.

Жизнь, не будет – та белей! Та бель ей от табелей!
И заполнило миг гало очки –
на авто то блеск мигалочки.

Сгубили прочь вы день и я, прошли урок видения.
Дежурим: ночь вы, день
и я, а ночью сновидения.

Урок вам по видению, вам дан по поведению,
Пришло игр проведение, дошло до провидения.

И говорят, вы день и я, смотрели сна видения.
И ты из сна суть выдели, кого они в нём видели.

Тупые вожди ленные, а морды вожделенные.
Благих их снов видения, от воли сновидения.

Вдруг с ветки прыг – решения, забыли прегрешения.

Даю из речи и не я, от злобы изречения.
А к ордам не достать аккордом.

Быть распри и ранению и зла распространению.
Гром ада, то гром Одина – уходит вас громадина.

Кому вожжи деление, кому же вожделение,
Пришёл с нови день и я – забыл про сновидения.

И наши чувства, как шанс сонны и уж, звучат не те шансоны.

Подставили и замы шею, тут он сказал: – «И я замшею!»
Серый дым в сизо рей –
разгоняй сизорей.

Те дни плелись как жизнь лишая, кого-то жизни вмиг лишая…
Но гадкие нашлись умишки,
и всё забрали там у Мишки.

Не знаете, вы трети, штанами стулья вытрите,
А в деле том вы третьи. Дейтерий там и тритий.

Слова закон - вы вески, они для злобы вывески,
Реальность зоны веска, она зла занавеска.

Собрали то вы вести, чтобы на мусор вывезти.
И вот, сейчас по чести, не воздают и почести!

Чтоб мир из себя вывести и клон сплетни вывести.
Поклон им отвесьте,
вы в шоке вот от вести.

Молясь, глас возвысите – толкали воз в выси те.
Вы ходите под вестью, дамоклов меч подвесьте.

Нашли и честь в отвесе те и им поклон отвесите.
Вот и не в себе вы весь – плакат уж слёзный вывесь.

Слышишь, говорим: – Спой, мы, как туман ползёт к нам с
поймы.
Я тебя слезами не пройму. Не пойму – попали в пойму?

Ведь сегодня мы приме не те – вы к ней хитрость примените.

Расскажи быстрее, приме ты, все народные приметы.
Хитрость к приме примените –
вы обрежьте приме нити.

И к сведению примите вы: примы это примитивы.
Кто у примы там при мате!?
Меры примите приматы?

Ухажер её при мате,
так ведут себя приматы.
И сказала прима: – «Не те. Не те люди при монете!»

И вы меры уж примите – вы поставьте пост при Мите.
При деньгах как при магните.
Матом на них прима гните!

– Комнатка была облицована.
– Что таки била об лицо ванной?

Она подошла к иску шала и его искушала.
Она знала цену иску –
пала и всех в помоях искупала.
И подвластна иску лапа особенно у искулапа.

И увидена соль вами – в прядки ей играть со львами.
Весь там злобой день разведен.
Ну, хорош тот разве день?

Всё вокруг так мне постыло, даже жизни пастила.
Нечисть корни-то пустила –
на высокий пост, пусть, тыла.

И дрова там штабели, речь идёт о штабе ли?
И сказать ещё вам, во, ли: –
«Не видать вам люди воли!»

Ну, а слов, что брать с ослов!
Шёл поток не дел, а слов?
Пригубили – честь сгубили, маты крыли с губ, или!?

Пользу бы извлечь со слов! Но устроил он, СОС, лов.
Развлекали кони балы, правят миром каннибалы.

СОС кричать уж поздно – ведь трупов приняло поз дно.
Там идёт – бал дам –
не скучать балдам.

Парни шли и с девками, и косили всех издёвками.
Первым был по лести Ной, и владел он Палестиной.

Ох, и любят высь тираны,
люд вопит – шлёт в высь те раны.
И с Тираны бара баня, летят сплетни барабаня.

Тара бара – роста бара.
Тары бары растабары.
Не достичь арабам истины – склизка их мораль – и с тины.

Потому и придумали, что пали с тиной, спали с Тиной с
развратной дурой с Палестиной.
А кто там па лес тиной?

Осмотрели всю врозь Ниццу –
распродали её в розницу.
Церковь пела со сцен арию – по бесовскому сценарию.

Лечь на дно и по стакану ли?
В нём народов уж сто канули!
Ты туда всю душу окуни – ведь туда уплыли окуни.

Всё огни, огни, да! Гнида тьма, о, гнида.
Такова соль да, отблеск-то со льда!

Восстаёт громада, создаёт гром ада.
То не чёрт, а гном – балует с огнём.

Ада канонада это канон ада.
То не чёрт, а гном – балует с огнём.
В голове то мат. Кровь, то не томат!
Он прорёк: – Отдам, я концы от дам!

А тот дом роддом, ты оттуда родом.
А вот те мадам, а вот тема дам.

Кто, чем вас там поразил?
Знать бы вам пора азы ль:
Кто заразой поразил, кто талантом поразил.

В книге помнится раздел, где её он там раздел.

Вот закона тот раздел, ним-то чин народ раздел.
Омут дел о, муть-муть дел – он, наверно, Ому дел.

И не знает бес предел, потому и беспредел.
О голь тел, о голь тел и народ там оголтел.

Вы сказали, что устали. Где же прочность та у стали?
Прошептали вам уста ли?
Мы проклятие от стали.

Вынут, тот из Торы ком, тем ли то историком?
Честь и совесть он стёр вами –
вы стали папы стервами.

Божьи струи нами – рвутся в дребезг струнами.
Звуки стали странными, ложь ползёт их странами.

Стали стариками с их то стари рыками,
Вынут с тары камень, крик тот ста арыками.

От жары, как кок она, вырвалась из кокона.
Дон ли – опасения, плыл, нет, а по Сене я.

Фонарём коси ты ночку, собирай в косыночку.
Ты прости сыночка, брось темнить от Тисы ночка!

Нелепость пели и те ля!
Начальству гладко так стеля.
Ну, как тромбон мычит теля – то песня прежнего-то стиля.

И музыка быстра – класс там, хоть ты вяжи коньки там к
ластам!
Предбанники уж задымились, где курящих зады мылись,

Язык, что лопасть зла, во рту, обнимет тать ту вор ту.
И расплодили на посту вы напасть ту и напасть ту.

Там пьяницы идут по водку, так, словно пёс на поводку,
Что задымилась, и «проводка»,
когда вы вспомнили про водку.

С луну пусть стиль слюну пустил,
И вот напасть ты зол на пасть.
Глаза пусты – сглаз запусти.

И вот напасть ты зол на пасть.
Глаза пусты – сглаз запусти.
Пусти! Пусть ты, мозги пусты
И пусть то ты – червь пустоты!

Учёл вкус ты – пусты кусты:
Утку пусти, поймал кус ты.

Расплясалась стихия и пишу, те, стихи я.
С пули популист плавит попу лист.

Разговоры о стиле… безразличья ость или –
Месть им нужно нести ли? Доброта то не стили?

Ну, а цвет у лиц, словно серость улиц.
Разве то сто лиц на флагах столиц?

Войны вер стались, зла листы верстались.
Как с тех лиц, с тел лиц – смех тот твой с телиц!

Ветры злобы дули, нам тыкали дули.
С дуру тот – с тел лист, враз сдерёт стилист.

Вид коров на льду ли – в том я суть найду ли?
Чтоб на брюхе лезть, та дана им лесть.

Дни мозги втирали, отдыха в Тироле
Пачкал ли стиль лист, был чудо-стилист!

Чёл он вопрос Торы: – Чудь ли во просторе?
В башке много сора – нас достала ссора.

Радость – жизнь Авроре, смерть глава в терроре.
Паенькой стелись – так понял стиль лис.

Поёт уж сток о ней! Копыт стук – сто коней.
Сближают нас каналы. Но ссорятся – канальи.

Копыт стук-бой – стаккато, но не от стока то!
А там и истуканы, полны слёз
и стаканы, и по лбу, и стук Анны.

Дала сыграть одна кон ей, а та пасла её коней.
Драка спровоцирована, однако, ней,
которая пасла одна коней.

Народов сто в сток канули и все на дно стакану ли?
Лит джин и лит, и ром, для всех элит лит литром.

Чайки вились – чайки пели, а соседи, чай, кипели?
Не пьют чайки обе чайки и не займут обечайки.

Много-много и злых дней –
превратились и мы в злыдней.
Не раскрыто зло идей – нас сожрёт любой злодей!

И вы жизнь ту нашу смерьте, тем мерилом страшным смерти.

Натянули нервов жилы – за других вы видно жили.
И тот вовсе не отважен, от других он дел отважен.

Эти те мы – нас пугают эти темы.
Жизнь, вы люди за ту жили, не свою и затужили.

Уж морской вал студень ты! – так и говорят студенты.

Лица что черепица – залепила череп пицца.
Вот девчонка озорница всё мечтает о зарнице.

Как идёт то к рыльцу, золотому быть крыльцу!
Королей у нас тут крали: те, пострелы и те, крали.

Те орлы от мира алы? Потихоньку отмирали.
Разве ад, мир алы? Алы: паруса и адмиралы?

Счастье музыкой долей, незачем мириться с долей.

Тянет провод Ницца, горя проводница.
Бесится без ситца, сцедив честь сквозь ситце

Вскрылись раз врата полного разврата.
Глаза раз вращают – девок развращают.

И прошли распутницы сто-то раз путь Ниццы.
Беда раз путь ниц и, и он для распутниц.

Экранов глазницы – фильмы глаз Ниццы.
От той небылицы пялят в небо лица.

– Жгут огни, там ада, да! – сообщил мне тамада.
Не тебе и те мадам. Не тебе и тема дам?

Были – были о гнедом, не горит тот в огне дом.
За огни загни, гни дым, полетим мы за гнедым.

Дай нам сразу Сара рай, а не брошенный сарай.
Бой – искали пока рай! Их за это покарай.

Ты пот Руси, ты пот Руси, злом по Руси ты потруси.
Уже пустая тара аса – прямая дурости Тараса.

Нуждалась раса та рассола, то слыхал Тарас соло.
Но какая с Ани тара? Может быть для санитара?

Тот приделал ноги таре – бард играет на гитаре.
Брошена уж в сани тара, ожидает санитара.

В киоск сбывал он тару сам и звали все его Тарасом.

Вот то была Тараса раса и потрясала их роса.
И по террасе те же расы,
как и Тарасы пьют те росы.

Но не оторвать-то россов
от снежных и больших торосов.
И уж не песня-то, а зов и, всё начинается с азов.

Ты не в лазил бы у дела!
Блат то знати удила, что там мразь одна удила.
И близь тела тать блестела,
вилась тать всегда близ тела,

Я этим тебя злю да?
Моя звезда, моя Изольда?
Ты вся наверно изо льда, смеёшься видно с люда.

Хочется рыдать и злиться, ведь мне некому излиться?
Слюдой не станешь с Людой.

Не говори теку честь!
И нервный тик учесть, и времени текучесть.
И там те кучи есть, и нервов тику честь!

Собрались комы те кучей, в тот день слезы текучей.
Дрожишь, так часто ты, от страха те частоты.

Шли глупости на посты и прочие напасти,
И их в углу пасти, да, и на благо пасти.

Где путеводная тем нить, а кто-то будет лгать темнить.
И этим будут те манить.
И вьётся, вьётся темы нить.

И ты темнишь, не зря темнишь. В мозгах лихая темень ишь!
Ну, с кем же ты дружбу крепишь?
Ты сам всегда, ведь ты крепыш.

А можно нам повременить, повисла поврём и нить,
повисла пав и в Риме нить.
Кому же пав (павы) вменить?

Не уводи смысл в темноту, ты шли обидную тем ноту.

И чтоб темнить, и чтоб темнить –
нужна нам этой темы нить…
Пикантным темам, тем мнится, что тема теме той темница.

Где же от решения эти отрешения.
Вот задиры же те мочки уж надрали Тёмочке.
Кругом маты матика – быта математика.
Вот-то тема матика, вот-то вам тематика.

Как спеть сцен арию по тому сценарию.
Вот зари прочь летят лоскуты
и достоин того лоску ты?

Злобы общей я вижу оскал, ну, а злоба-то, верно, ось скал.

А тебе такси не небо – ведь в глазах так сине небо.
Передушила скот Инна – курит, курит как скотина.

Не любила так сынов, наглоталась та токсинов.
И течёт тот ток сынов, не свободный от токсинов?

Начерти беды полоску, раскрути-то всё по лоску.
Сетью портили треску и наделали-то треску.

День испорченный сток сына – гадость лишь возьмёшь с
токсина.
А коварные токсины, это просто тот ток сини.

И вы от этих тем темните: – Уж занимались тем не те!
А отданы тем нити?

Ты так, матом не при лично! Говорить так неприлично.
И нам липы всучены, и кутят во всю чины.

Зубы там клади на полку, а хватило бы полку.
Дураки, но не настолько! Главное, чтоб не нас только.

Этот мир террор не сглазь. Мимо мразь одна неслась.
С нар своих-то, зло, не слазь.

Искры сыпались из глаз, на него садился сглаз.
– И долой его-то с глаз! – то наверно Божий глас.

Ух, а методы, а стили. Мёды од, мягко стели.
С искр сверкает небо с ними –
не глупы, не басни мы.

Наше счастье пронеслось, словно рога пронёс лось.
Разве в суть проникнут, для чего нам пряник, кнут!

Жаждой этой крутил зной с этой неба крутизной.
Жизнью жил ас строгою, то зови острогою.

На равнинах жил ты зной, ты с янтарной желтизной.
И от жизни той железной испускал, то, желе зной.

Зной стоит над Палестиной, кличка та по лести иной.
Где мосты пали стеной и без дружбы ты стенай.

Там от прелести иной и мозги прели стеной.
Песню ужаса сам ной.
Плачь палач мой, плачь со мной.

Ну, что делать простаком, в глаз ударил просто ком.
Не башкой, а кулаком.
И глотнула акула ком.

Темнота увы тени! Шею выше вытяни!
И не масть, для кос вино, но то красит косвенно.

С теми-то остротами полнился ост ротами.
И то мим с утра томим – адскими утратами.

На рисунке зарю Гали знатоки те заругали.
То, была ночь сна чела, ты давай начни сначала.

Жизнь без нас не опустела – напоследок опус тела.
Пасторали той пастели перенесены в постели.

Глупость залами пестрела, вознося там вверх пост рыла.
Не таких здесь жизнь пестрила.
Не хранила жизнь пострела.

С трав нарвали вы отравы и вздыхаете о травы!
Суть травы познали с утра вы
и знаете что такое сутра вы.
И от вашей ненависти дружбы мост не навести.

А потом было потом – изошли холодным потом,
Чуть друг друга там не съели, как орешки не с ели.

Эта-эта суть из вести и вас может извести!
Нервы вам это не рвы! Просто так ты их не рви.

Хоть и на язык остёр вы, на границе не стёр рвы.
Не кричите: – О стервы!

Ты не выйдешь с этой криви, как душою не криви.
А ведь, там-то и при деле, и вы были на пределе.

Нас травил там атом-атом –
будет, что брехать о том.
А потом было потом – изошли холодным потом.

Трави атом, трави атом, опера суть Травиата.
И об этом люди ль вам –
тут рычать как лютым львам?

Лучше птахой не свисти, могут мир к нулю свести.
Сходи ты с парапета, где песня с пара пета.

И мы все в одном там месте!
И творите зло вы вместе.
Ну, не надо сор ссор месть, это зло, творишь ты – месть!

Ищи и миску чище, где скачет мисс скучище.
Ищи на скопище, ищи на скоп пищи.

Почаще, почаще гуляй народ по чаще!
Все учат, нас всё учат, ну, а дерьмо нам всучат.

Три девки то, три щётки, не языки – трещотки.
Им ночь удели – такого начудили!

И съели все три плода.
И с ними был трепло да?
Вот и выдал вам пёс трели, где теперь его следы пестрели.

Такая о, беда – у нас на них обида!
Сбежали обе да! Не кушать нам обеда.

– Ой, смотри как пёстро, ля?
– Где кусает-то пёс тролля?
Верно, лихие на газ тролли, к нам пускают на гастроли!?

Утро ля! прошло у тролля, там где шли всё утро роли?
И моряк отбил утра па –
есть мелодия у трапа.

Тьма цветных у троллей бус, запоёт с утра троллейбус.
Треск контактов у ста реле,
видно, тоже – устарели.

– И день, ведь, не для чуток. Ну, ко всему ты чуток.
– Да-да совсем чуток.

А волна морей суть – рапа! В Ватикане с утра папа.
Пыль мирскую отряси.
Слышь! Ты попик! Грех от рясы!

Вновь снежка нам настели, утром ранним и на стелы!
Эта белизна на стуже: радует и нас, тут же.

Каменная дева тужит: – «На погосте как-как тут жить!»
Как понять её потуги?
Когда дела, сквозь пот, туги.

Затяни ты пояс туже и пой песню эту, ту же.
А январь-то на посту же, он несёт нам напасть туже.

Выпили-то мы настой же и представили нас той же.
В марте шли по луже вы – полумертвы, полуживы.

Власти не найти, аналог, потому что она лох.
Истину мы постигали, ну, как все из пасти Гали.

Пни в скверу подстерегали, пляшут под стерео Гали.

Жили были не тужили –
да вы жизнь все не ту жили.
Говори! Кто против же, что кругом лишь протеже.

Спорим про слова, про тезы, а там не ум, а протезы.
А дело идёт не туже – ума то и нет уже!

Как же люди ту вы жили, зря тянули со всех жилы!
Ведь нам надо не тут жить –
чтобы жить и не тужить.

Ржут как дьяволы и кони, идолы же те иконы.
Есть икон иконостас, а есть икона с таз.

Было раз менялы суть ума там разменяли.
Но не ставят за то кол им, что им главное калым.

И красавица та кала топит корни в массе кала.
И от этого калыма, многим светит Колыма.

Тут затянем пояс туже, мы уже готовы к стуже.
Все там смотрят на эта же,
но не видят у себя на этаже.

Быть тебе в поту уже – затяни ремень потуже!
А в ресторанном те в куте же, уж погрязли в кутеже.

Но всегда бывает смысл, не величиною с мысль.
Да с мыс ли величиною с мысли?

Слёзы, слёзы я то с мисс лью, я ещё чего-то смыслю.
Браво, сыпется и с люда,
мысли прозрачной слюда.

Говорит про то кол, что не верен протокол.
Не всегда прокол говорит про кол.

И живу в тумане я – жизнь зовут ту мания.
Не имею пока имени я, нет пока имения.

Слышишь суть, что в Имени, у программы вымани.
Но, что мы-то лени ум –
доказал миллениум.

Вот сказал-то и я даме: – «Полна жизнь и ядами!»
Нет-то лучше тира даме –
лишь палить тирадами.

Дамы они – демоны. Мания, что магия.
Ты мани и вымани, дело это в Имени!

Преминуть не премини, лучше к делу примени.
Проплывают сказками – черепа, что с касками.

Мысли стари иные – знаками старинные.
Это что ком меди а, или зла комедия?

Атомы в ней тронами, шла звезда Нейтронами.
Закрутились спинами, пот потёк спинами.

Вот как жизнь ах, хороша! Я не слышу хора, ша!
И вновь память вороша, вспоминаю вора, ша!

Прожужжали вы тут уши: марши те за ними туши,
Ну, хоть свет везде туши – разлагались эти туши.

Мы с тобой как те орём от решенья теорем.
От проблемы отрешенье, всё зависит от решенья.

И слова мы, те, орём – от решенья теорем.
Слышишь! Слышишь!
Орём мы, от решенья теоремы.

И убиты уж те горем, что имеют те горем.
Но в гробу видал ты Рим!
На который деньги тырим.

Как чего, так мы орём?
Надо отмахал тур им.
Где не надо мы халтурим, землю сошкой же не орем.

Ты ори мне о ремне, и о Риме ты ори мне.
Мы орём как те о Риме при решении теоремы.

Вовсе сила не в ремне и ты лучше не ври мне.
Тьмы роятся Ге роями и становятся героями.

Ваш словарь то нецензурный,
словно вскрыл, ценз урны.
У, кресты! Злом укрась ты, ведь под них смог украсть ты.

Обкатали шары ад, это злобы шариат.
Осло ж Ницца! Сплетней горе осложниться – сплетня с Осло:
– ложь Ницца.

Бестолочь же ржала и текла ржа ала.
Эту бестолочь будет бес толочь.

Бед тех бьют нас жезлы, люди тоже злы!
Пролетают злы дни – настают уж злыдни.

Вы то круты – асы – по вас выкрутасы.
Смазаны в икру тазы, это выкрутасы!

Зло ужом ужилось – с совестью ужилось.
Будут выражаться, то вираж отца.

Знал, кому отдал пасс ты?
Обладатель липкой пасты.
Сядь, остынь ведь ас ты, в ноги смог кому пасть ты?

Ну, а много ль съели паст вы,
обаятель грешной паствы?
А у глупости, а у глупости, как всегда, в углу посты.

Будут сплетню тут пасти - от напасти до напасти.
Ну, что это за напасть? Ведь управы нет на пасть.

А улыбка глупости, вот сидит в углу-то пасти,
А в гостях у глупости, можно, что в углу пасти?

Втяпался ты в грязь по пасть.
Надо ж так впросак попасть.
Не забудешь ты про пасть, ведь она без края пропасть.

Их в руках и смерти жезлы. Ну, а люди так же злы.
И дан был и злу наряд, установлен, где нар ряд.

Все дела нам за ту шили, искру света затушили.
Как же нам жить, не тужить,
как же нам жизнь не ту жить?

На лице уж ужас мина! Бледность их, цвет у жасмина.
Ведь он тут! Он тут же сними!
Жуткий ужас с них сними.

Обежал и гонор ары – получив те гонорары.
И с тех нар там прыг-прыг вор –
получив свой приговор.

А листок вверху, сам ни… ты смотри, мне не сомни.
На лице я с миною её письмо сминаю.

Заминирована странна – под исламом вся страна.
И теперь истерика – слёзы вам из Терека.

Фон, зона! – о, зоновый, через слой озоновый.

Вира, вира жжение, грубость выражения.
Ахнул ахи и не я – вышла ахинея!

Гарь не я горения! Я жил лишь у мамы.
Гения гонения – злоба шла умами.

У дел есть-то удел. У, даль, где твоя удаль!
С тех, кто пример подал, осталась только падаль.

Об опере суды, творят – о, пересуды!
Несли тот раз судок – терял барбос рассудок.

И всё-то с, удали, сюда плыли суда ли?
Та ширь сюдали ли! Дождёшься-то суда ли?

Им ноту сию дали? И ты попал сюда ли?
И море мёда ли! Две стороны медали,

За море пастилы громило там пас стили.
Ты оголи тылы! Кость тела гнут костёлы.

А ты Иван вдали, то не твои вандалы.
Казнили гада ли, и вновь прошли года ли?

Нагадили теперь то на Га дели – хорошее им на гадали,
но не выдержала нога дали.

Шли снега да-да, снега да! Тонут годы во сне гада.
Ну, а там митрополиты, матом из метро политы.

И тот путь там спет-спет лиц
и слетает блёск с петлиц.
В том зигзаге у грозы слышались угрозы.

Постигали зон азы, зоны как занозы!
И познал заразу ум и зашёл за разум.

Нет крепче нам узла, чем путы те у зла.
В стране той страх осел – упёрся, как осёл.

Душа навьючена! – задели новью чина.
Промёрз мир весь ли? И тучи висли.

Куда же ас вы шли? Ошибки злые вышли.
По почте ты их вышли.

Песенки заряд вышел прочь за ряд.
Звёзд поблек парад и кому пар ад.

Что-то сделал с тез я и явилась там стезя!
Научая - величай, сними пить нам вели чай?

Ты скажи мне смело чей, создан день из мелочей?
Ты давай нам нагоняй, скуку лишь не нагоняй.

Она вся в розовом обмане.
Мечтает только лишь об манне.
Подсунули-то «О» в самане, вместо мани, овса Мане.

Громко заори: – «Вот конец зари!»
Что ты нёс ори – матом не сори!

Такие были мысли: – «Тот обошли и мыс ли?»
Слышь, старик аминь! Это старый камень!

Сыт о, маарами, бредит он омарами.
То поёт умора, топает у моря.

С злобой дары дали, с горя, до рыдали.
Красота у дали – проси сил у доли.

А дождь мыть рад ели – тому мы радели.
Твои Мысль уделы – дай уму у, дело!

Вышла грусть, грусть из кручины,
чтоб не дать и искру чину.
Вот скажи же, уж с утра та – предстоящая утрата?

И берёг ту Кук лучину, подарил как куклу чину.
А уж кто рад и злу – чины, дыму кайфа из лучины.

Им и мучены мужчины и по странной той причине –
Нет мозгов, увы, при чине!

Разгораться ли лучинам – пусть достанутся лучи нам.
Притчи это не причины, а причины зло при чине.

Раз проснулся я со сна, глядь, у ног стоит сосна.
И делал он промеры, забыв про все, про меры.

– Вы приняли ли меры, как приняли вы Мери?
А он: – Кто принял меры? Мы, приняли по мере.

И эта моя мера развеселила мэра.
И не кричи ты: – Постой! – Почить ты рот-то пастой.

Ну, не лей, не лей сок на… вниз на улицу с окна.
Так сочлась за стук она, если вдруг застукана,

Замужем за истуканом – боссом в лоб исстуканном.
Заступись за истукана и он пьёт, пьёт и с стакана.

Языком-то цокала – нет у лампы цоколя.
Ох, как любит сок Коля! Ей завлечь тем сокола.

Я спросил, тогда про Верку и про фигову проверку.
Взялись говорить про водку,
задымились, как проводка.
Рассказали мне про Машку, как у них была промашка,

Были в мнениях проколы, кто про Борю, кто про Колю.
Про поборы, про приборы,
что вахтёр нашёл при Боре,
Кто про Пашку на пропашке.

Ты говоришь с утра чины, все, для любви утрачены.
И не найдут искру чины, их головы искручены.

Стоят чины у вече те – законы лишь увечите.
Чурался, от чая но, но дерзко и отчаянно.

Вновь полыхнуть злу чина, влекла его излучина.
Не надо и злу чистого, и света из лучистого.

Рвёт тебя судьба на части?
Постовым стоишь у части.
И зубря устав и уча стих, разделил ты участь их.

Если б видели нас час те и это было бы на счастье.
Отпит кварт Аллами, прёт тьма кварталами.

Так и ждёшь своей ты участи и стоишь ты пнём у части.
Сердца бденье участилось,
бродит там у части лось.

Фарсы не драмы театральными недрами.
Намордник шей, хами, и правь шейхами.

Ты звуки ш… лей фа, ми – пусть летят шлейфами.
И как пучок соломы бросали соло мы.

Спеты ноты и вами, виснут над ивами.
Поддержаны моты вами, с их с мотивами.

Литавра ли? Где лето в ралли!
Там каждый клоп в своей-то роли.

Ну, а вы лето - лето врали, наверно, были в этой в роли.
И много горького налито,
чихать элите и на лето.

Мозги ноли-то, в мозги налито – им фи, о лете в фиолете.
Закон на это-то скуп лето –
плети столбцы – стихи с куплета.

Ну, ас уклона, а с уклона – всегда несёт-несёт сук лоно.
И появляются сук клоны. Ах, клоуны! А сукло УНА.

Уж чаша до краёв налита! А перспектива, где на лето?
Налиты-то ноли элиты. Налито – пусто, ведь ноли то.

А налились – по глаз налёты.
Уже хорош там на Аллё ты!?
И шёл процесс – ноли там летом, с седым и матовым налётом.

И ногу ты поставь на лёд и пусть-то криво дождь нальёт!
И будет корка склизкой наледи –
похожая беда, на леди!

Кровь людей пей заживо, смотря на пейзаж его.
Души стали полыми, из с огня да в полымя.

А попы за путами всем мозги запутали.
Увы, детей как увидеть ей?

К морю сходят с гор Чили, травы там, как тмин, горчили.

И нас этим огорчили – не приемлет Агор Чили.
Я замер, когда производил замер.

Шоком вам, однако, было – шла назад одна «кобыла».

То, однако, дочерь – та, видно, знает до черта.
Видна та, её черта!

Мысли их лесные к нам они не лестные.
Крепки выражения, ада вира жжения.
Пел с лужи не я, от того служения.