Путь русского детектива

Путь русского детектива

    О судьбе классического детектива, его видах и подвидах написано много и мало. Особенно на
русском языке. Массовое проникновения детектива в Россию насчитывает всего лишь чуть более пятидесятилетнюю историю. Сначала чисто классического, а затем – пестрая разновкусица его более приземленных видов. Приземленных – по соотношению классической сухости скелета и субъективного реализма.
В России, как всегда, жанр детектива претерпел немыслимые в Старом Свете изменения и допущения. Такие, что даже стали поговаривать о гибели классического детектива, как такового.
Мне кажется, это преждевременные сетования. То, что Россия погубила, она же и возродит. Ошибочные выводы делаются потому, что на ведущее место в развитии жанра всегда ставили писателя. Это не так. Определяющим в литературе является ее потребитель – читатель. А вот если принять эту аксиому, то выводы будут не столь пессимистическими. Особенно для России.
Переход к капитализму резко повысил спрос на интеллект. Смутное время переходного периода понизило тягу молодежи к умственному развитию. Мы получили несколько поколений недоученных качков, силой прокладывающих путь к деньгам и славе.
Последовавшая сейчас смена жизненных приоритетов неизменно приведет к появлению нескольких поколений интеллектуалов. Сменятся и их потребности в области литературы. Уже сейчас видно резкое снижение тяги молодежи к боевикам и триллерам. Зато растет число желающих заполнить нишу интеллектуального чтива. И, как ни странно, эту нишу пытаются заполнить сами читатели. Число пытающихся писать разножанровые произведения в Интернете уже превысило число покупателей в книжных магазинах.
Это и есть начавшаяся интеллектуальная революция в отношении к чтиву. Чтение является работой только для критиков. Любой читатель читает для развлечения. Есть своя ниша и у детективов. Их читают не просто для развлечения, а для разрядки ума, для переключения его от работы – к отдыху.
Сейчас происходит переоценка требований к детективу в смысле переосмысления его жестких канонов. Вовсе не отказа от узаконенных и признанных рамок классических форм, а их приближения к реалиям времени.
Как говаривал Раймонд Чандлер братьям-писателям: «По поводу всех этих историй можно высказаться вполне однозначно: в них нет интеллектуальных загадок и нет искусства. В них слишком много трюков и слишком мало реальной жизни. Их авторы пытаются быть честными, но честность и художественность - не одно и то же». Настала пора писателям детективов обратиться лицом к реальной жизни.
Некоторые восприняли его совет, как возможность заменить действие – описанием, логику – принципами и моралью, загадки – психологией личностей. И в итоге получали авантюрные бытописательские романы. А это уже не детектив.
Чандлер имел в виду не замену одного другим, а следование реалиям жизни. Следование новым общественным структурам, достижениям науки и техники, изменениям морали в области отношения к убийству и преступлению.
Вопрос стоит не в плоскости – соотношение профессиональных убийц и профессиональных детективов, чтобы каждое убийство было раскрыто. Вопрос стоит в плоскости создания условий для невозможности безнаказанного сознательного убийства. Большинство людей, сознательно совершаюших преступления, уверены в своем умственном превосходстве над теми, кто будет расследовать их преступление. Если не будет такой уверенности, не будет и сознательных, тщательно спланированных преступлений.
Хотя в криминальной литературе проскальзывают уверения, что невозможно совершение преступления без оставления следов, это не так. При современном развитии науки и техники доля преступлений без мотивов и следов все возрастает. Почему? Потому что планирование преступлений все чаще смещается в сферу психологии. В сферу подсознания и чувств. В сферу логики и знания тончайших психологических нюансов поведения человека. Не обязательно убивать человека пулей или ядом. Психологическое воздействие убивает намного надежнее, быстрее и без следов.
А в ближайшем к нам будущем число таких преступлений станет преобладающим. Так же, как сегодня невозможно поймать киллера, убившего человека с расстояния в три километра, так скоро невозможно будет поймать убийцу, умертвившего человека с помощью компьютера или сотового телефона. Это можно будет сделать из любого уголка планеты. Подозреваемых – несколько миллиардов.
Как и во всех других областях, касающихся менталитета русского народа, Россия в развитии классического детектива выбрала свой путь.

Противны русскому слуху иностранные слова, не приемлет русская душа чуждый уклад семейной жизни, да и в сыскном деле имеет свои, русские традиции. Подзабытые за годы соцразвала, но возрождаемые на новой платформе молодыми энтузиастами детективного дела и жанра.

Трансформировалось и само определение.

Сейчас под русским истинным детективом понимается жанр, раскрывающий процесс исследования загадочного происшествия с целью раскрытия его тайны.

Таким образом, новая трактовка детективного жанра охватывает не только преступления перед законом, но и расследование неподсудных загадок.

Во-первых, это связано с невозможностью заранее классифицировать – является ли загадка преступлением или происшествием. Иначе – это уже не загадка.

Во-вторых, издавна российское законодательство настолько вольно трактует сам факт преступления, что многие проступки можно трактовать как судейской душе угодно.

В-третьих, в России существует крайнее недоверие к официальной следственной системе. Может ли быть беспристрастным в расследовании зависимый от кого угодно, но только не от закона, следователь властных структур? Однозначно – нет!

В-четвертых, в русском понимании наказание виновных – крайне расплывчатое понятие. Душевность, вселенская доброта и всепрощение наших людей не приемлют обязательную передачу виновных официальным органам. В понимании русского человека – само раскрытие преступления или проступка и публичное предъявление его виновному – уже достаточный факт наказания.

Не зря в царской России самым жестоким наказанием считалась публикация фамилий и фотографий виновных в газетах. Ведь любое преступление задумывается как тайное деяние. Нет ореола тайны – не будет и преступления. Не пойдет же преступник грабить банк вечером, если в утренних газетах был опубликован его план?

Начало новому направлению и новым методам организации сыскной деятельности в России положил генерал Бенкендорф. Это ему принадлежат знаменитые слова о том, что преступность возможно искоренить единственным способом – когда полицейский будет сидеть в каждой голове.

Соответственно этому гениальному положению Бенкендорф и выстроил лучшую в свое время в Европе сыскную службу. Настолько тайную, что ее численность разными исследователями оценивалась от трех(начальника тайной полиции и двух его заместителей) до десятков тысяч человек. То есть, каждый россиянин в те годы, если и не имел своего полицейского в голове, то чувствовал его у себя за спиной.
В дальнейшем, при развитом до невозможности социализме, власти, понявшие указание Бенкендорфа буквально, раздули силовые органы до невероятных размеров. И вместо полицейского в голове насадили страх перед несправедливостью власти.

Не все прижилось в сознании русских литераторов, подвижников и приверженцев классического детектива и от обязательных «20 правил» клана Ван Дайна, прародителей зарубежного детектива. В России «Правила» уполовинили.

Вот как это происходило.


«20 правил клана Ван Дайна для пишущих детективы:

1. Надо обеспечить читателю равные с сыщиком возможности распутывания тайн, для чего ясно и точно сообщить обо всех изобличительных следах.

2. В отношении читателя позволительны лишь такие трюки и обман, которые может применить преступник по отношению к сыщику.

3. Любовь запрещена. История должна быть игрой в пятнашки не между влюбленными, а между детективом и преступником.

4. Ни детектив, ни другое профессионально занимающееся следствием лицо не может быть преступником.

5. К разоблачению должны вести логические выводы. Непозволительны случайные или необоснованные признания.

6. В детективе не может отсутствовать сыщик, который методично разыскивает изобличающие улики, в результате чего приходит к решению загадки.

7. Обязательное преступление в детективе — убийство.

8. В решении заданной тайны надо исключить все сверхъестественные силы и обстоятельства.

9. В истории может действовать лишь один детектив — читатель не может соревноваться сразу с тремя-четырьмя членами эстафетной команды.

10. Преступник должен быть одним из наиболее или менее значительных действующих лиц, хорошо известных читателю.

11. Непозволительно дешёвое решение, при котором преступником является один из слуг.

12. Хотя у преступника может быть соучастник, в основном история должна рассказывать о поимке одного человека.

13. Тайным или уголовным сообществам нет места в детективе.

14. Метод совершения убийства и методика расследования должны быть разумными и обоснованными с научной точки зрения.

15. Для сообразительного читателя разгадка должна быть очевидной.

16. В детективе нет места литературщине, описаниям кропотливо разработанных характеров, расцвечиванию обстановки средствами художественной литературы.

17. Преступник ни в коем случае не может быть профессиональным злодеем.

18. Запрещено объяснять тайну несчастным случаем или самоубийством.

19. Мотив преступления всегда частного характера, он не может быть шпионской акцией, приправленной какими-либо международными интригами, мотивами тайных служб.

20. Автору детективов следует избегать всяческих шаблонных решений, идей».

Чистых последователей «Правил» не было даже среди их учредителей. Да это и понятно. Какой писатель станет сознательно сдерживать рвущуюся фантазию и загонять ее в тесное стойло «Правил»?

Разброд, шатания и размытые условия чуть не привели детектив к вымиранию. Началось растаскивание основ на поджанры, начались сплошные упрощения и допущения.

В России классический(истинный) детектив спасает малая кучка энтузиастов и поклонников остросюжетного жанра, упорно не признающая навязываемой простоты в понимании классики. Простота нагло ворует все привлекательное в детективе, паразитируя на авторитете отцов-основателей.

Конечно, высосанные из пальца «20 правил» не принимаются большинством писателей детективов. Но стержневая основа, без которой детектив просто перестает им быть выкристаллизовалась в:

Десять заповедей русского истинного детектива:

1. Обязательное наличие загадочного происшествия без участия сверхъестественных сил и явлений.
2. Расследованием и разгадыванием тайны занимается только один человек, не обязательно являющийся представителем властных структур и не являющийся виновником происшествия.
3. В происшествии не замешаны представители тайных обществ или шпионских организаций.
4. Тайной происшествия не может быть несчастный случай, самоубийство или действие потусторонних сил.
5. Виновник происшествия всегда один и он не является профессиональным уголовником или представителем коммерческих или государственных разведслужб.
6. Разгадка тайны происшествия должна основываться только на учете следов преступления и логических выводах, но не на признании виновного или на нелогичных предположениях.
7. Происшествие носит частный характер и не основано на любовных отношениях виновного и участников.
8. Детектив не содержит пейзажных, лирических и других зарисовок, кроме исследования психологических качеств участников и виновного в происшествии.
9. Виновный в происшествии должен быть известен читателю и ведущему расследование с момента начала следствия, а не появляться в самом конце.
10. Читатель получает равные и одновременные с расследуемым возможности доступа к следам происшествия и свидетельствам участников.

Почему русские литераторы посчитали неприемлемыми некоторые обязательные атрибуты западного детектива?

Например, убийство человека – слишком серьезное и кровавое преступление, чтобы сделать его обязательным в детективе. Притом, что при расследовании убийств во всех странах существуют специальные подразделения, вмешательство в работу которых само по себе является уголовным преступлением.

Понятие слуг в российском обществе не прижилось, их заменили различные управляющие, менеджеры, охранники. Если в монархической Англии слуга по определению не может совершить преступных действий против господина, то в России о такой преданности не мечтали даже в царские времена. Слуга и вор – всегда были почти слова синонимы. Поэтому и участие прислужников разных уровней в русских преступлениях не только подразумевается, но и считается почти обязательным. Не любят у нас слуги господ. Преданность, как и совесть – понятия для слуг глубоко условные.

Почему в русской классике роль сыщика отдана частному лицу? Как уже говорилось, следователь властных структур является всегда пристрастным лицом и по определению не может проводить объективное расследование.

Вторым важным поводом к отказу от государственных сыщиков в сложном расследовании являются их личностные и профессиональные качества. Любой понимает, что не может быть во властных структурах на должностях следователей несколько тысяч гениальных Шерлок Холмсов. Гениев сыска пока в академиях плодить не научились.

Частные сыщики – те же выходцы( а чаще – выгонцы) из тех же органов. Вот и стали русские писатели-детективщики, такие как Чингиз Абдуллаев, приспосабливать к сыскной работе разных нестандартных аналитиков.

В принципе – неплохой подход. Если преступник – непрофессионал, почему с ним соревноваться должен обязательно служивый?

Если уж борьба – то на равных! Иначе это все равно, что заставить боксера дубасить зрителя. Нечестно получается. А вот состязание неординарных умов – всегда привлекательно. И желательно. Глупец никогда не совершит сложное, загадочное преступление, тем более – не разгадает его.

Вот в этих, казалось бы, узких рамках, и оказались детективщики. Но загнали они себя туда сами и сознательно. Почему?

Во-первых, чтобы обособиться на широком литературном фронте. Занять свою нишу.
Во-вторых, чтобы создать дистанцию от теснящих со всех сторон романистов. Роман, как ни суди, тот же детектив, только любовный. Поэтому, любовь – вон!

В-третьих, кроме узкой группы писателей детективов, существует большая среда читателей, ценителей истинных детективов. Не бульварных пустышек, а настоящих, полноценных сложных историй, дающих достаточную пищу и для ума, и для чувств. Восхищенный ценитель готов расцеловать писателя за доставленное удовольствие, за вкусную пищу для ума.

Не все же рассматривают чтиво, как жевательную резинку для глаз. Умным людям больше удовольствия доставляет работа серых клеточек, своих и чужих. А уж если истинный детектив – это игра читателя и писателя в разгадывании тайны, то любая игра должна вестись по правилам, десяти священным заповедям.

Последние несколько лет наметился отход от канонов классики в сторону развлекательного чтива. Легкое чтиво подразумевает и легковесный подход к сочинительству. Резко упало качество – так же быстро пропал и интерес к скороспелым поделкам.

История русского истинного детектива довольно коротка. Так же, как пока короток список писателей, которые безоговорочно приняли и следуют основополагающим десяти заповедям.

Идет неизбежный поиск форм, стиля, композиционных приемов. Положение на детективном рынке сейчас напоминает ситуацию в шоу-бизнесе.

С эстрады вещает длинноногая попса в трусах, пытающаяся всех убедить, что в песнях главное – уровень раздетости исполнителя, его достижений в конкурсах татушек и числа снимков в глянцевых журналах.

Поп-детектив пытает нас убедить, что его достоинство – в количестве изданных экземпляров и красочности обложки. Мол, шкурка – важнее содержания.

Как все в России, так наступит выздоровление и в шоу-беспределе, и в поп-детективе.
Наносное отомрет, истина останется в осадке.

Да, многие смотрят на певческих голо-див, многие читают детективную попсу.
Но в компании друзей поют все ту же «Нежность» и для души перечитывают Конан Дойля.

    Время прозрения близко.