СКВОЗЬ БУРЬЯН

СКВОЗЬ БУРЬЯН

Само название конкурса – «Классическая литература сегодня» - на мой взгляд, не шибко просвещенный, зато морской и выпуклый, слегка провокативно. Почему-то никогда я не встречал написания классиков и современников через дефис, но всегда им сопутствует соединительный союз «и», который, как ни странно, их разделяет. Вот если бы стоял союз противительный (но), то – вот парадокс! - он явился бы утверждением присутствия среди нас, бесталанных, животворящих классиков. Во что верится с трудом.
Нет, они, конечно, есть на литературном горизонте, вот только разглядеть, выделить солистов из многотысячного хора нынешних сочинителей – тут время требуется. Одно-два поколения как минимум. А устроители конкурса, видимо, сами затрудняясь в определении, предлагают участникам выступить в роли оракулов-прорицателей, что вообще-то было бы вполне нормальным для записных критиков и прочих литературоведов, но не самих соискателей места в писательской иерархии.
Может, все это – суесловие суть – для оправдания собственного невежества, оттого, что читаю в последнее время мало? Когда пишешь сам, стороннее чтение, не увязанное непосредственно с твоей работой, мешает сильно (мне, во всяком случае), исподволь сказываясь на том, что твое перо выводит.
Как говаривал папа Хем, « задача писателя во все времена неизменна. Он может меняться сам, но задача его остается та же. Она всегда в том, чтобы писать правдиво и, поняв, в чем правда, выразить ее так, чтобы она вошла в сознание читателя частью его собственного опыта».
Вообще же литература, по классическим канонам – явление искусства, эстетически выражающее общественное сознание и в свою очередь формирующее его. Литература есть средство постижения действительности, выражающее мировоззрение, идеалы определенных классов, социальных групп. По всему, литературная классика – нечто выдающееся в этом ряду.
И здесь, если говорить об отечественной литературе, невольно задаешься вопросом: а на каких ролях может пребывать явление сие и что выражать в обществе, которое невозможно характеризовать определенно? Это общество с неведомой формацией, где ликвидированы (по умолчанию) классы, кроме смутно маячащего «среднего» и недавно возникшего «креативного», где взамен классов и социальных групп произошло кастовое разделение – в зависимости от растопыренности пальцев и бабла, шелестящего меж ними. Общество, которое заблудилось в поисках национальной идеи, а с ней и ГЕРОЯ НАШЕГО ВРЕМЕНИ, где и сами писатели, некогда властители дум и инженеры душ человеческих, задвинуты в подсобку, как нечто необязательное, только путающееся под ногами. А в лучшем случае – в лакейскую – для стряпания мемуаров под конкретных пацанов.
Помнится, как еще при первом восшествии к кормилу государства национальный лидер наш перво-наперво пригласил к себе наиболее значимых представителей из сферы отечественной словесности (что практикует почти ежегодно и по сей день) по единственному, как я полагаю, вопросу – о национальной идее. Уж они-то, светлые головы, тогда еще те самые «инженеры», наверняка знают, подскажут – так, видимо, полагал он. Увы, не знают до сих пор и лишь печалятся о том, как трудно им живется, как сокращается финансирование и падают тиражи их изданий. А идею так и не выдали. Как белорусские партизаны. Потому что сами заплутали. А если и разбирался кто, то высказаться или написать – себе дороже: на субвенции можешь не рассчитывать. Недаром обладателями всевозможных литературных премий последних лет становились, как правило, труды в области ЖЗЛ. Там в случае чего можно все валить на Толстого и Достоевского.
Поневоле лидерам пришлось брать инициативу на себя, объявив о некоем всеобщем примирении и еще о чем-то державно-патриотическом.
Потом затевалось нечто как бы всенародное, всеобщий поиск символа нации, государства российского – по сути того же порядка действо. Кажется, нашли, выбрали – Александра Невского. А дальше что?
А дальше в мудрых академических кругах вызрела идея всеобщего покаяния – покаяния за все 75 лет советской власти, за все, что там было. Покаяться, дескать, надо, откреститься и забыть, как открестились немцы от периода гитлеризма, покаявшись перед всем пострадавшим миром. Теперь те, кто победили в гражданской войне, становятся героями «так называемыми», а настоящие-то герои – это белое движение с Деникиными, Юденичами и Врангелями во главе. Не оттуда ли и белые ленты протестующей нынче оппозиции, «креативного!» класса, знающего, как обустроить (Солженицыну не удалось) Россию, кому чего воздать.
И кажется мне, что современной классикой будут признаны творения такого именно характера – окаянно-покаянного, садомазохистского. Или бестселлеры под названием «Голубое сало» и «Чапаев и пустота». А что еще может вызреть в означенном выше обществе? Недаром их авторы так популярны ныне на западе, а кого-то даже в нобелевские лауреаты прочат.
Очевидно, для нынешних молодых читателей «Владимирские проселки» В.Солоухина, «Привычное дело» и «Плотницкие рассказы» В.Белова, «Остров Крым» В.Аксенова и его же «Затоваренная бочкотара», «Царь-рыба» В.Астафьева и даже «Один день Ивана Денисовича» А.Солженицына – все это и многое другое, если кому-то и ведомы, то лишь как реликты. Хотя, я уверен, через годы, может, десятилетия, они еще вернутся и станут предметами школьных программ и еще будут переизданы несметными тиражами. Кстати, совсем не представляю, кого сегодня изучают в нашей школе, кого апологеты от образования почитают ныне за классиков.
Мировая классика сегодня – это Милан Кундера и Патрик Зюскинд, это Умберто Эко и Агота Кристофф, это Норман Мейлер и… им несть числа. Хотя и для осознания этого потребовалась временная дистанция.
Что же до классики отечественной, то, по мнению моему, обширное ее поле зарастает бурьяном. Она закончилась на «шестидесятниках», на ушедших недавно Солженицыне и Аксенове и живых еще Распутине, Искандере, Васильеве. Что дальше будет, бог весть.
Но одно не может не радовать: книжные лавки и магазины наши никогда не пустуют. Особенно это заметно в Питере, где бываю ежегодно. Отсюда вывод: интерес к классической (по форме) книге у людей вовсе не исчезает. Хотя к классическому ее содержанию массовый читатель не сильно взыскует. Пока. Ему б чего-нибудь попроще бы. Да чтобы башню сносило.
А, между прочим, я, кажется, могу предложить такое, могу назвать живого классика, который пишет и по сей день.
Евгений Лукин, работающий в жанре фэнтези, по сути один из самых глубоких реалистов сегодня. А его, казалось бы, фантасмагорические «Алая аура протопарторга», «Катали мы ваше солнышко», «Бытие наше дырчатое» и иные – это, пожалуй, самый реалистичный слепок с нашего бытия, треклятых наших 90-х, наших перестроек и реформ. Это классика по всем параметрам, познающая и отражающая и, наверное, даже формирующая. Вероятно, есть и другие, да я их пока не знаю. Увы.
Вот разгребем бурьян…