Это реальная жизненная история с некоторыми апокалиптическими моментами.
Ну, разве, например, это не апокалиптический момент, когда в 1991 году миллионы людей лишились всех своих денежных сбережений, накопленных за всю жизнь?
Особенно переживали и страдали от этого те, кто накопил десятки тысяч рублей — по тем временам огромные деньги, например, за работу на Крайнем Севере при трескучих морозах. Они-то думали, что теперь хватит на всю оставшуюся жизнь и себе, и детям, и внукам. А фигушки!
И многие из них спились или сошли с ума.
А не апокалиптичен ли высокохудожественный живописный момент, когда жена бросает в мужа утюгом за то, что тот упустил шанс получить бесплатную квартиру, и как потом он в отчаянии бьётся головой о стену?
______________________________
ШАНС
_____________
Пётр Фёдорович заканчивал уже свою работу в цехе и складывал инструменты, как вдруг от неожиданности вздрогнул.
— В админкорпус в пятый кабинет зайди, в профком, в местком или как там, — сквозь грохот и лязг станков и машин прокричала ему в ухо невесть откуда взявшаяся нормировщица и убежала.
Тревожное, беспокойное что-то шевельнулось в душе.
Пётр Фёдорович с каким-то нехорошим чувством приблизился к начальственному кабинету номер пять, робко взглянул на дверь и в нерешительности остановился. Там были три таблички — «Начальник штаба ДНД Павел Петрович Белоконь», «Председатель месткома Иван Иванович Рябоконь», «Председатель профкома Анатолий Васильевич Коньвпальто» и четвёртая — «Добровольное общество спасения на водах».
«Куда же, к кому же мне? — лихорадочно заметалось у него в голове, — в местком или в профком? А общество спасения на водах — к чему оно тут вдруг здесь в их кабинете? Наверное, заставят вступить в это общество. В ДНД точно не заставят, потому что в ДНД я уже состою. Что она сказала — в местком или в профком? Да ведь, кажется, это одно и то же. Тогда почему же у них разные председатели?»
— В профком, в профком, — словно прочитав его мысли, сказал человек за столом справа, едва он перешагнул порог. — Я председатель профкома. Проходите, садитесь.
Пётр Фёдорович робко присел на краешек стула.
«Ну какой же он конь в пальто? — подумалось. — Обыкновенный человек, как все, правда только что волосы из ушей и ноздрей растут, да и то немного, только совсем чуть-чуть, у других и побольше того бывает».
— Наслышан, наслышан о ваших трудовых успехах, не зря вы на доске почета висите — полторы нормы выполняете, хорошо, славно трудитесь во имя и во благо… Во имя и во благо... Э... Во имя и во благо, так сказать… Э... — сказал председатель профкома и расплылся в широкой добродушной улыбке. — Ну и вот настал наконец сегодня ваш звёздный час, пришёл и на вашу улицу праздник — подошла очередь на получение жилья, и вот мы тут посоветовались и решили… Да... Ну, в общем, принято решение выделить вам отдельную двухкомнатную квартиру в новом, только что построенном доме. Так что поздравляю вас, уважаемый Пётр Фёдорович, поздравляю! — И он с большим чувством затряс в рукопожатии руку Петра Фёдоровича.
Пётр Фёдорович от неожиданности обомлел и так и застыл неподвижно, как статуя с протянутой в рукопожатии рукой, хотя председатель уже высвободил свою и снова уселся за стол.
«Спасибо, спасибо!» — хотел было сказать Пётр Фёдорович, и это были единственно правильные в этой ситуации слова, но от волнения у него сначала перехватило дыхание, и он только хватал ртом воздух, как рыба на берегу, а потом, когда его отпустило и дар речи вернулся, его охватило такое огромное тёплое чувство благодарности, что захотелось сделать председателю что-то очень хорошее, что-то очень большое хорошее, и он, непонятно почему даже для самого себя, не осознавая, не контролируя себя, ни с того ни с сего, ни к селу ни к городу, с бухты-барахты, к удивлению и ужасу своему совсем несуразные, несусветные слова сказал: «А у вас волосы из ушей растут».
Пётр Фёдорович хотел было остановиться, но язык не слушался его, и он, замерзая на месте от ужаса, понял, что это не он говорит, а какой-то бес изнутри него. Пётр Фёдорович всеми силами сопротивлялся, пытаясь перебороть беса, но ничего не получалось, а тот между тем продолжал: «Но вы не расстраивайтесь, товарищ председатель, я бывший парикмахер, и сейчас я быстренько их состригу, чтобы было красиво. И в носу, в носу тоже состригу, — тут особые ножнички нужны и сноровка, чтобы случайно не поранить. Но я парикмахер высшей категории и всё получится, так что не волнуйтесь».
Улыбка сразу же сошла с лица председателя. Он как-то удивлённо, непонимающе посмотрел на Петра Фёдоровича. Задумался.
«Гм», — сказал он.
Рассеянно посмотрел в окно и снова сказал: «Гм.
Гм, хм».
Потом стал перебирать бумаги на столе, перекладывал папки с места на место, с места на место, листал и листал бумаги, листал и листал, поплёвывая на пальцы и посматривая на часы, и наконец сказал: «Гм, хм. Да…»
Пётр Фёдорович, не зная что делать, съёжившись, сидел.
— А вы знаете, — сказал председатель, — а вот тут неожиданно в списках обнаружился ветеран, участник, льготник, внеочередник то есть, и эту квартиру в этом месяце придётся отдать ему — ничего не поделаешь — закон есть закон.
Но вы не расстраивайтесь — у нас другой дом скоро сдаётся, приходите через три месяца.
Пётр Фёдорович, в растерянности, понурив голову, ушёл.
Он пятнадцать лет стоял в очереди на квартиру, наконец дождался, и вот на тебе! — такой конфуз.
Дома рассказал всё жене.
Она всплеснула руками.
— О боже ж ты мой! — вскричала она, — какой же ты болван! Это ж надо быть таким идиотом, чтобы ляпнуть такое! — И схватила сковородку и ударила Петра Фёдоровича по голове.
Пётр Фёдорович, чувствуя и осознавая свою вину, стерпел и попытался оправдываться.
— Да я даже и сам не знаю, как так получилось, как будто бы и не я это сказал, а бес какой-то, который в меня вселился.
Но такой ответ жену совсем никак не удовлетворил, и она запустила в него утюгом.
Пётр Фёдорович, однако же, в последний момент уклонился, и утюг влетел в сервант, разбив в нём вдребезги всё — и стёкла, и зеркала, и чайный сервиз, и так любимые Петром Фёдоровичем хрустальные бокалы.
Пётр Фёдорович считался на работе хорошим, уважаемым работником — передовиком производства, и такое обращение с ним его очень обидело, и он хотел было уйти в другую комнату и запереться там, но вспомнил, что второй-то комнаты у них пока что ещё нет— её только обещали дать, а сейчас была только одна комната в коммуналке с семью соседями, и тогда он направился было на кухню, но там спал на полу вдрызг пьяный совершенно голый сосед, разбросав во все стороны руки и ноги и выставив на всеобщее обозрение все свои члены и органы, весь срам.
Это расстроило Петра Фёдоровича окончательно, и он вернулся, осел на пол и застонал, обхватив голову руками, и уже совсем не чувствовал, как жена била его по голове веником, била, била, била, в ярости, в остервенении, в исступлении, до изнеможения, пока, обессилевшая, сама не рухнула на пол.
Через три месяца, как было сказано, Пётр Фёдорович снова пришёл в профком и по этому случаю даже надел новые носки и до блеска накремил ботинки, так же, как и когда на выборы ходил.
Председатель, не поднимая глаз, очень долго ворошил бумаги, ворошил и ворошил, а потом сказал: «Вы знаете, нас смежники подвели, и поэтому вовремя дом не сдан, и сейчас идут доработки, устранения недостатков. Приходите через полгода».
Через полгода снова нашёлся повод отказать, и новый визит был назначен через год. Но через год произошёл переворот, страна развалилась, и все стройки были остановлены. А потом очереди на квартиры на предприятиях ликвидировали и соединили их в одну гигантскую общегородскую горисполкомовскую очередь, которая не движется уже двадцать пять лет. Строительство домов, однако, со временем возобновили, но квартиры теперь стали только продавать, а у Петра Фёдоровича денег на покупку не было, а то, что лежало на его и жены сберкнижках, накопленное за всю долгую трудовую жизнь, государство, как и у многих миллионов других людей, украло, и он так и остался в своей несчастной комнатке в коммуналке с семью семьями соседей и от горя запил. Жена его бросила, и после этого он вообще стал совсем законченным алкоголиком, перестал бриться, зарос бородой почти до пояса, и теперь, когда очень уж сильно выпьет, то бьётся головой о стену — а стена тонкая, гипсовая, и мне слышно всё — слышно, как он кричит: «Шанс! Это был шанс! А я, дурак, его упустил! Потому что язык мой — враг мой! А молчанье — золото! Молчанье — золото! Молчанье — золото! Но вот теперь-то, как только мне снова выпадет шанс, я его уже не упущу, теперь-то я его уже не упущу ни за что на свете! Теперь я учёный! Фигушки вам, бесам! Теперь буду молчать, чего бы мне это ни стоило, молчать, как рыба, потому что язык мой — враг мой, а молчанье золото, молчанье золото, молчанье золото! Только скажу «спасибо» и всё, и сразу же буду молчать. Только «спасибо» и всё — и ни гу-гу, молчок, рот на замок».
Грустно, печально слышать эти его слова, хорошо осознавая, что никакой шанс ему уже никогда в жизни не выпадет, ведь в состоянии постоянного хронического алкогольного опьянения, отравления, интоксикации впереди ему светят только алкогольные психозы, включая белую горячку, и шансов нет уже никаких ни на что, даже на жизнь.
_____
За окном кружит метель, свирепо, злобно завывает ветер, за дверью по коридору и на кухне бегают и дерутся между собой пьяные соседи, а за стеной Пётр Фёдорович мечется и мечется по комнате и всё бьётся и бьётся головой о стену и всё повторяет и повторяет: «Шанс, шанс, шанс! Шанс, шанс, шанс! Шанс, шанс, шанс!»
______________________________
Свидетельство о публикации №465946 от 23 июля 2024 года
Виктор, уже в середине Вашего рассказа у меня слёзы катились от смеха, но в конце катились уже от других чувств: грусти и безысходности, которые Вы талантливо показали в своей работе! Удачи Вам в конкурсе!
Очень интересный рассказ. В НАЧАЛЕ СМЕЕШЬСЯ, А ПОТОМ ПЛАКАТЬ ХОЧЕТСЯ. УЖАС КАКОЙ, А НЕ ЖИЗНЬ У ЭТОГО БЕДОЛАГИ. ДА И У ВСЕХ ЕГО ОКРУЖАЮЩИХ НЕ СЛАЩЕ,
А, КАК ПО ФАМИЛИЯМ ТО В ЭТО КОМИТЕТ ТАКИХ КОНЕЙ РАЗНОГО ВИДА ПОДОБРАЛИ, Смех и грех,
Примите моё восхищение и аплодисменты, Виктор.
Но хочу Вам посоветовать больше не участвовать в конкурсах, где участник Андрей Федяшкин.С ним соревноваться все равно, что
Играть с мошенников в карты значит всегда быть обманутым.
Спасибо за положительный отзыв и поддержку!
Это не выдуманная, а жизненная история. Успевать бы только записывать такие виденные истории, но — хроническая нехватка времени. Я и на сайте присутствую только тогда, когда моя работа выставлена на конкурс. А жаль, что редко присутствую — ведь это самый красивый и интересный сайт в интернете.
Интересный рассказ. Можно сказать, Проза жизни. Навел на воспоминания. Согласно закона о льготах для участников ликвидации чернобыльской аварии им выделялись квартиры. В первую очередь тем, кто пострадал и стал инвалидом, а во вторую - таким, как я, то есть не потерявшим здоровье. И вот, наступило время, когда инвалиды закончились. Но... закончились и бесплатные квартиры. Ставлю автору 10 баллов.
Я уважаю предметные комментарии, сам стараюсъ оставлять такие и люблю их получать. И, надеюсь, автор со мной согласится
Большое спасибо за положительный отзыв и поддержку!
___
P.S.
Уважаемый Вадим!
Я только что хотел посмотреть Вашу работу "ВОЛЬБРАН БЫЛИНА", которая сейчас выставлена в "Трибуне", и тоже дать отзыв, но при переходе на Вашу страницу увидел сообщение "Доступ к странице пользователя запрещён. Автором установлено "запретить всем".
Это Вы,наверное, по ошибке нечаянно установили запрет и теперь никто не может зайти на вашу страницу. (То есть, Вы выставляете работу на просмотр, одновременно давая запрет на просмотр вообще всей Вашей страницы — значит, это явная ошибка. Иногда по ошибке устанавливается запрет и на просмотр самой работы.)
Если это моё наблюдение и комментарий будут Вам полезны, я буду рад.
Но зря герой запаниковал: даже в советское время существовало как минимум три способа улучшить свое жилье, не ожидая милости от гос-ва, были бы деньги: 1) поменять с доплатой существующее жильё на лучшее; 2)купить/построить дом; 3)вступить в жил. кооператив.
Мне самому не раз пришлось воспользоваться первым способом. Свой дом - это постоянная головная боль и расходы на ремонт то того, то сего, а у кооператива свои подводные камни (были, не знаю, как сейчас). "Купив" кв-ру в кооперативе, владелец не мог передать право собственности и право проживания в ней своим детям - для этого и покупатель, и родные должны были быть прописаны в ней! Из-за этого здорово пострадал мой друг: его мать, много лет работая на трёх работах, скопила денег на кооператив, вступила, вроде бы имела право на 1-ком кв-ру, там проживала и была прописана. Но вдруг она умирает (а дело было в 90-е) - и друг получает... нет, не кв-ру, а... 2500 рублей за неё. Потому что мать не удосужилась его прописать! Взрослые знают, чего стоили тогда эти 2500. Впрочем, как и сейчас.
Ну а сейчас всё просто: берёшь кредит в банке, покупаешь кв-ру и много лет постепенно выплачиваешь его.
Виктор, все поздравляю Ваша победа и 5е место и приз зрительских симпатий Ваш по праву. Я за Вас болела.Еще бы 4 голоса и было бы 4 е место. Но время уже 4 минуты, не успеть
Ну это тоже хорошо, чем ничего.
Я вчера тоже в гонке участвовала, с досады стих написала "Внимание Конкурсы, зайдите, почитайте.
Большое спасибо за Ваше доброе, участливое отношение ко мне. Спасибо за то, что Вы болели за меня.
Да, совсем немного не хватило до 4 места, но это, наверное, потому, что я очень поздно начал участвовать в конкурсе — была хроническая нехватка времени. А можно было бы и выше 4 места продвинуться — ведь история эта жизненная, ну, может быть, в некоторых местах с незначительными выдуманными моментами, но с моментами по сюжету, по теме, и многим, наверное, было бы интересно её почитать.
Иногда реальные случаи бывают намного интереснее, чем что-то выдуманное, высосанное из пальца.
Вы предлагаете мне прочитать Ваше стихотворение о конкурсах. Я прочитаю. Но куда зайти, где прочитать?
_____
С уважением,
Виктор.
08.07.2024
Наша история похожа. Только ждали квартиру 8 лет. А потом -- развал страны, обесценивание сбережений... акционирование предприятий и разрешение продавать квартиры. Очередь остановилась. Конец, правда, другой. Я с детьми уехала к родителям. Муж приехал следом через полгода.