БАЛАДА О СВЯЗНОМ

П О С В Я Щ А Е Т С Я

ЦЫГАНОК ГЕРАСИМУ МИХЕДОВИЧУ И ЕГО СЕМЬЕ


Декабрь сорок первого года. На улице сильный мороз.
Война началась как полгода. Когда же?.. Был главный вопрос.
В одной белорусской деревне жил стойкий связной партизан.
Герасим любил свою землю. Как много он горя познал!
Он был человеком бесстрашным. Фашистов,врагов презирал.
Был добрым,был ловким, отважным. И Родину он защищал.
Нашёлся в деревне предатель. Для немцев он был верный пёс.
Для местных - Иуда, каратель. Людей он гонял на допрос.
К Герасиму в избу ворвались, где жил со своей он семьёй,
Три немца,был с ними предатель. Но был силён духом связной.
Предатель орал, словно зверь. Фашист вдруг толкнул ногой дверь,
Приставил он дуло к виску: «Сейчас мы разгоним тоску».
Толкая его автоматом, грозил расстрелять всю семью.
Предатель ругался матом. Орал: "Я живьём их сожгу".
Связной ненавидящим взглядом пронзил их, безумных врагов.
Он мыслил: "Стрелять вас всех надо". Сжав губы,ушёл он без слов.
А дети от страха дрожали и горькие слёзы глотали.
Жена прошептала: «Урод", и с места рванула вперёд.
Щемящая боль давит грудь. И просит она: "Помогите нам люди".
До боли сдавило виски. Как-будто попала в тиски.
ОбнЯв Фрося мужа за шею: "Я жить без тебя не сумею."
Взглянув на неё жалким взглядом, Герасим промолвил: - "Не надо"...
Фашист отшвырнул Ефросинью, и тело обвисло бессильно.
От боли в груди застонала, она зашаталась, упала.
Свирепые, злые фашисты согнали всех в школу мужчин.
И их разделили нацисты на группы из двух половин.
Держали их там двое суток. В победу кто верил,к народу был чуток,
Кто знал партизан,кто был смел,их всех повели на расстрел.
Героев пригнали к конюшне. От холода тело синюшне.
Согнали туда всех людей - всех жён,стариков и детей.
Светило холодное солнце. Щипал больно тело мороз.
Замёрзла вода в колодце. И было всем больно до слёз.
Стояла в толпе Ефросинья. И Бога помочь ей просила.
Всё мужа глазами искала: "Как много ему не сказала."
Друг в друга они взглядом впились. От горя сердца колотились.
Им лучшие дни вспоминались. Друг с другом родные прощались.
Герасим смотрел жалким взглядом. Он так же просил всё: - "Не надо.
Хотелось стрелять, травить гадов, но жаль не смогу, вот досада".
В шеренгу построились немцы. Хотелось скорей им согреться.
Нажали на спуск... и конец. Убито так много сердец.
Герасим держался, не падал. А зубы лишь стиснул от боли.
Фашист подошёл к нему сзади и штык всунул в тело до крови.
Вся жизнь пред лицом проскочила. Страдала душа,сердце ныло.
Он думал о детях, о Фросе. Их смерть разлучает врозь.
Услышав его немой стон, хотелось к нему прикоснуться.
Всё видела Фрося, не падает он. А дети от страха к ней жмутся.
Предатель орал и бесился. От злости чернело лицо.
Штык в тело седьмой раз впился. Герасим упал на крыльцо.
Деревня стонала и выла. А ненависть к гадам росла.
И Фрося с детьми голосила. Бессильная к мужу ползла.
Герасим лежал улыбаясь. А тело всё было в крови.
Глаза лишь просили: "Сознайтесь... за что? За что меня вы?"
Большие глаза, голубые закрыла герою жена.
А губы шептали немые: "Герасим, возьми и меня."
Мороз, солнце ярко светило. В кровавый декабрьский день
Их тридцать четыре погибло за счастье, свободу людей.
Где снег был от крови весь красный и суд где свершился ужасный
Воздвигнут тем памятник был, кто жизни своей не щадил.
До боли сдавило мне грудь. И слёзы текут по щекам.
Давайте же помнить тех, люди, кем счастье подарено нам.