ГАЗ-ВА-ДА

ГАЗ-ВА-ДА!

                 В начале 90-х мы с братьями решились наконец уйти со своих заводов, которые к тому времени превратились в гигантские «курилки», и заняться челночным бизнесом. И вот ведь парадокс: только став безработными, мы впервые за долгие годы почувствовали себя по-настоящему свободными. Прав был старина Маркс: пролетариату нечего терять, кроме своих цепей - в смысле, работы.

            Заработав нелегким трудом коммивояжера начальный капитал, по давней советской традиции решили следующую партию товара закупить в Москве - выбор больше и дешевле. Поехали на поезде, естественно, в купейном вагоне — и удобнее, и безопаснее. Едем, вагон приятно покачивается, колёса на стыках постукивают, а на душе праздник: делать пока нечего, карманы оттопыриваются от денег. Хоть и нельзя их тратить, мы чувствуем себя богачами-плейбоями: сидим на мягких сиденьях, играем в карты — ну чем не Монако!.. И тут в купе постучали. Переглянулись: «Кажется, начинается!» Вооружаемся чем попало, открываем — а там продавец с тележкой:

        — Господа-пирожки-соки-печенье-фрукты-конфеты-котлеты! — не переводя дыхания, протараторила она. «Господа» изумлённо переглянулись:
       — Вот это сервис! Долой холодную курицу и крутые яйца! — и набрали всего. Это же повторилось и в обед.
            Подходит время ужина, и опять: «Господа…»
и т. д. Но у нас ещё с обеда много чего осталось. Вот разве что…
       — А газировки у вас нет? — спрашиваю я. — А то что-то в горле пересохло.
      — Так я же сказала: «Газ-ва-да, пи-ра-жки…» — раздражённо продекламировала продавщица. От неудержимого хохота мы повалились на сиденья. Женщина поспешно захлопнула дверь и убралась восвояси, подальше от греха.

            Москва. Мы решили не связываться с одеждой, а набрали мужских туфель — того, в чём хоть немного разбираемся, — естественно, из тех, что дешевле. Продавец дал большую коробку и даже помог их сложить. Пора в обратный путь. Как всегда, обратная дорога показалась короче. Почему-то теперь никто в вагоне ничем не торговал: наверно,
опытные продавцы понимали, что на возвращающихся из Москвы не стоит рассчитывать. Но, пусть наши карманы были пусты, зато на полке стояла огромная коробка с обувью, на которую все мы время от времени поглядывали с удовлетворением: не зря съездили.

            Вот мы и дома. Первым делом достаём из коробки «товар», чтобы ещё раз, уже не торопясь, хорошенько его разглядеть, пересчитать и разделить, в полном смысле слова, по-братски... О, ужас! Это что за огромный, сорок-последнего размера туфель? Мы таких не покупали! На самом дне коробки
обнаружился еще один: оба — на левую ногу! До сих пор не пойму, как и когда продавец подложил их нам.

            Поделили. Решили, что реализацией каждый будет заниматься сам, на свой страх и риск. Я сначала предложил туфли комиссионному магазину, но он запросил такую комиссию, что я понял: никто их не купит. А снизишь цену — ничего не заработаешь. Ладно, думаю, сам попробую продать. Тут же, возле магазина, прямо в центре города и встал.

            Стою час, другой, третий — никто ничего не берёт. А дело было зимой, на Урале. Замёрз, как бездомная собака, проклял всё на свете — хватит с меня! — беру в охапку свои туфли, иду в тот же магазин и сдаю их по ранее предложенной цене. До лета разойдутся! Разошлись… за неделю! Вот и пойми покупателей, ведь я продавал то же самое дешевле — и не брали!

           «Туфли-лодочки», в смысле, огромные, как лодки, я забрал себе. Многие годы они висели на стене как напоминание: занимайся своим делом. И каждый, кто приходил в гости или забегал по делу, считал своим долгом спросить, а что означает
этот символ.
       — А вы отгадайте! — отвечал я. Но так никто и не угадал. Только вам, читателям, первым открыл я этот секрет, но — тсс! — никому ни слова!

      — Ну а что же с «господами»? — спросит дотошный читатель, из тех, кому до всего есть дело и кто обязательно хочет докопаться до сути.
     — Что ж, — отвечу я, — господами мы так и не стали. Да, может, и к лучшему. Так оно спокойнее, не правда ли?