Идеологически вредный анчоус

Идеологически вредный анчоус
Двадцать лет назад, когда Софья Олеговна Кукишева перешагнула возраст зрелой девы и приблизилась к возрасту перезрелой, ее родители – руководители среднего звена в органах народного образования, ударили в набат, оглушивший знакомых и родственников до седьмого колена. Будь под рукой кремлевский Царь-колокол, шандарахнули бы кувалдой его бронзовым бокам, чтобы привлечь внимание молодых людей с высшим образованием, серьезными намерениями и без вредных привычек. Единственная доченька, не писаная красавица, но умница, заведующая сектором соцкультбыта профсоюзного комитета завода «Хрюпстальконструкция» могла остаться без верного спутника жизни.
Срочно навербованная ватага свах день и ночь моталась по городу, проникала в перспективные семьи во все щели, дыры и подсобные отверстия, и с настырностью хитрованистых купцов, сбывающих залежалый товар, жужжала:
«Нет, вы послушайте! Дочка Кукишевых - настоящий клад. У нее аж два образования – институт и кулинарные курсы. Она - рукодельница, повариха, домоседка и домоведка. На собственной даче, как ишак, пашет, помидоры величиной с арбуз выращивает, огурцы – с тыкву. Одна живет в кооперативной квартире, в очереди на машину – вторая. Повезет же ее будущему мужу! У вас, уважаемые, помнится, мальчик еще холостой, без женского пригляду. Давайте с Софочкой познакомим. Сблизим. И поженим. Славная парочка получиться. Интеллигентная. А?»
У холостых мальчиков, коим зачастую переваливало за сорок с гаком, и на макушках светились розовые лысины, зашкаливало кровяное давление, возникали приступы удушья и желудочные колики. Этим великовозрастным дуралеям узы священного брака с Софьей Олеговной Кукишевой представлялись каторжными кандалами. И материальные выгоды не прельщали.
- Благодарим за честь. Мы недостойны! Нам рано женитьбе думать! – наперебой отказывались достойные претенденты, наслышанные о телесных изъянах и сквалыжном характере невесты, покуда их родители, под хруст разгрызаемового чадами валидола, вышибали нанятых свах за дверь. Дверные проемы и угловатые лестничные марши редко позволяли им отступать без ушибов.
Травмированные свахи отказывали Кукишевым в сотрудничестве, возвращали аванс и расписывались в профессиональной несостоятельности:
«Извиняйте. Товар у вас некондиционный. Просроченный. Женихи пугаются даже фотографий невесты. Вы лучше косметологов наймите для дочки. Пусть лишнее отрежут, а недостающее пришьют»
Столичные хирурги-косметологи, обследовав пациентку, беспомощно пожимали плечами:
«Ей не носик с бровками подправить, а все от пяток до лба перешивать нужно. И не кусочками, пластами кромсать, кромсать и кромсать!»
Когда брачный кризис достиг вершины, на жениховском горизонте обозначился необыкновенный кандидат, от одного вида которого Кукишевы-родители впали в транс. Красавец! Поджарый, плечистый, узкий в бедрах. В экстерьере - смесь актера Алена Делона с певцом Муслимом Магомаевым, если их укоротить сантиметров на двадцать. Другое отличие от актеро-эстрадных звезд – длиннющий носик, точно скопированный у писателя и драматурга Сирано де Бержерака. В этом Кукишевы – люди культурные, начитанные, разбирались досконально. Длинный нос – верный признак древней породы, быть может, близкой к рюриковичам. И хотя в те времена столь глубокие корни в партийной среде не котировались, заполучить, возможно, великокняжеские гены, пусть от седьмого колена, не помешало бы. Правда, кандидат в мужья инструктор горкома комсомола Дмитрий Сергеевич Пупыреев честно признался, что корни у него истинно крестьянские и родом он из деревеньки с неприличным названием Дурасово.
- Ну-ну. Бывает и хуже,- довольно хмыкнул Кукишев-папа, в душе уверенный, что будущий зять привирает из-за высших соображений. Ясно дело, кто ж, допустит рюриковича в партийную номенклатуру? Запах тайны рождения щекотал самолюбие родителя настолько, что он не придал значения настойчивым расспросам о величине приданного. Наоборот, расщедрясь, сильно преувеличил семейное благосостояние.
- Софушка – девушка нами обеспеченная. Ни в чем нужды не будет. Спокойно рожайте нам внуков и внучек. Ноу проблем. Кооперативная квартира давно выкуплена. Дача в два этажа. Есть и машина, «Жигули», последняя модель,- втолковывал он кандидату. Умолчав, что выкупать квартиру еще лет десять, вторым этажом на даче значится чердак, куда при нужде втискивается раскладушка, а первым в очереди на «Жигули» последней модели стоит теща председателя профсоюзного комитета завода «Хрюпстальконструкция».
Материальный расклад жениха устраивал с условием непременной прописки у супруги. Сущая мелочь в сравнении с грядущем счастьем единственной дочки. Для закрепления серьезных отношений домовитая Кукишева-мама посоветовала обеим смотаться в столицу, погулять по историческим местам, заодно закупить чего-нибудь нужное к свадьбе.
- У нас в продмагах одна килька в томате. Возьмете кило икры, красной. Десять палок копченой колбаски. Устриц консервированных. И, если встретите, купите соленых анчоусов. Побольше. Сколько в чемодан влезет. Денег не жалейте. Я в детективе читала, за границей все культурные люди питаются ими. Пьют коктейль в ресторане и закусывают анчоусами. А в Хрюпинске даже не слышали о таком деликатесе. Провинциалы! Представляете, на вашей свадьбе анчоусы подадут к столу?
Кукишевы по-свойски облизнулись.
Дмитрий Пупыреев почесал кончик носа, поправил то ли аленоделоновский, то ли муслимомагомаевский пробор в прическе:
- Будут анчоусы. Через столичных комсомольцев достану хоть тонну.
Предсвадебный круиз в столицу за анчоусами и колбаской занял неделю. Чтоб не сглазить брачный союз сердец, Кукишевы-старшие о поездке не распространялись, держали язык за зубами. В этом был свой резон. Софочка – известный общественный деятель и ей, наверняка, завидовали незначительные личности и неудачники. Получив ценную информацию, завистники могли организовать какую-нибудь гадость и расстроить торжества.
Чем занимались молодые? По словам Софушки гуляли по историческим местам, повышали общекультурный уровень, ходили в кино на «Фантомас разбушевался», на ВДНХ и однажды посетили ресторан «Пекин».
-Димочка такой внимательный кавалер. Очень заботливый. И не скупой. Меня в отдельный номер поселил на двоих с какой-то мымрой. Закормил эскимо. Я чуть ангину не получила, - щебетала без пяти минут невеста, раскладывая покупки, пока жених смывал в ванной дорожную пыль, попахивающую почему-то бочковой селедкой.
- Надеюсь, он лишил тебя невинности? - с простотой достойной фельдфебеля царской армии спросила о главном Кукишева-мама и уточнила, мечтательно закатив глаза.- Не изнасиловал? Или изнасиловал?! Признавайся! Нет-нет, погоди, я соседей приглашу.
- Кобелина-а! О-о-о! - простонала Софушка, сложив тонкие губы колечком.
Колечко нисколько не прояснило, каким изуверским способом приставал к их ладушке Дима Пупыреев, ни укусов, ни синячков на девичьей шейке с конфигурацией мужских пальцев, ни других показателей буйной страсти, с помощью которых можно ненавязчиво намекнуть молодому человеку: мол, отступать тебе, голубок, некуда, разве что в сторону ЗАГСа.
Вымытый и прилизанный подозреваемый в насилии выбрался из совмещенного санузла чем-то недовольный, смурной и задумчивый. «Сейчас признается в своих художествах, покается, - возликовала Кукишева-мама, жестами показывая мужу: зови, зови соседей! – А мы простим, чего уж - дело молодое, простим и благословим в добрый путь»
Однако, Димочка, бочком прошмыгнул мимо потенциальной тещи, брякнулся на колени перед чемоданом и, откинув крышку, принялся выбрасывать на пушистый ковер бумажные пакеты, под завязку набитые соленой килькой. Подмокшие пакеты лопались, и рыбешки наперегонки расползались по дорогущему ворсу, по которому семейство Кукишевых ходило в специальных тапочках из мягкой фланели. От подобного надругательства над семейной святыней их передернуло: рыбий жир угробил любимую вещь и ее продеться подарить дальним родственникам.
- Килечку привезли, ребятки? Столичная, конечно, вкуснее. Понюхайте запах, какой запах! Правильно сделали. У нас же одну тухлятину дают, - индифферентным голосом залопотала мама, пытаясь удержать мышцы лица во всепонимающей родительской улыбке. И хотя с облика жениха-рюриковича немножко пообсыпалась позолота, критиковать его за сугубо крестьянские замашки до ЗАГСа не стоило. Потом, скромно, по-родственному разберемся, поучим обходительности и политесу.
- Ваш заказ. Это и есть анчоусы. По-русски – килька. Никакой разницы между нашей и ихней, заграничной. Мне в горкоме комсомола популярно объяснили. И посмеялись. Ну и хохмачи в провинции живут. Вы понимаете, как ваша килька отразилась на моем авторитете и репутации нашего города?
Некстати прибывшие соседи – свидетели помолвки, надули щеки, чтобы не расхохотаться. Надо же, за кильками в столицу мотались. Интеллигенция задрипанная, было написано на их пролетарских лбах.
Извинений Дима не принял.
Пока родители пригоршнями сгребали анчоусы в эмалированный таз для стирки белья, он порылся в красной дерматиновой папке с золотистой надписью «Хрюпинский городской комитет ВЛКСМ», втащил оттуда пачку листов, изрисованных таблицами и цифирью:
- Я подготовил вам смету расходов на поездку. Железнодорожные и трамвайные билеты, гостиничная квитанция, счет за обед в ресторане «Пекин», кассовые чеки прилагаются. Практически все задокументировано. Комар носу не подточит.
- Димочка, дорогой, какие могут быть счеты между близкими родственниками? Выбрось ты свою бухгалтерию, без нее разберемся, - отмахнулся Кукишев-папа, оконфуженный килечным проколом, как он полагал, зятя. От резкого движения, прилипшая к пальцам рыбка, сорвалась и угодила тому в шелковый галстук. На полосатом шелке возникло жирное пятно. Удовлетворенная крохотной местью за испорченный ковер, Кукишева-мама потянулась к галстуку вышитой салфеткой.
- Ой! Позвольте, Димуля, за вами поухаживать. Сейчас соличкой посыпем.
-Нет, не позволю, без документации не разберемся. На культурную программу для вашей дочери я потратил больше ста рублей. Плюс отдельный двухместный номер для нее, посещение ресторана, цветы, конфеты, минеральная вода, две шпильки и французские трусы. Еще она съела ящик эскимо по одиннадцать копеек за порцию. Я свою долю расходов на себя минусовал. Вашу – прошу возместить!
-Я мороженое в шоколаде не переношу. У меня на молоко и шоколад аллергия. Ты мне эскимо насильно в рот запихивал, от эскимо я прыщами покрылась. Забыл? - уличила жениха в единственном насильном деянии Софушка, уберегшая по объективным причинам перезрелую девичью честь. – А французские трусы носить невозможно – все в дырках. Срамота! Я, когда мерила, перед соседкой по номеру от стыда сгорела.
- Дырки? Дура! То модель, импортная, в сеточку. Я за них четвертак отвалил!
Анализируя возникшую перепалку между молодыми и величину предъявленных к возмещению убытков, Кукишевы-старшие поняли насколько обманчива бывает внешность. Какой он рюрикович, белая кость и голубая кровь, дурасовский жмот во всей красе. Непомерная завышенная цена за импортные трусы в сеточку ввела папу в боевой транс. Сказывалось происхождение, по семейным преданиям, купеческое, первогильдейское. Да и силушкой предки его не обидели. Кандидат в мужья, вопя: « Не имеете права бить идеологического работника! За произвол ответите на бюро горкома», вышиб телом стекло вместе с оконной рамой и приземлился кулем на цветочную клумбу. Падение с первого этажа обошлось без увечий. Мелкие ушибы и порезы, конечно, чуток испортили аленоделоновские и муслимомагомаевские черты. Но в целом блестящая репутация ценного партийного кадра не пострадала. У Дмитрия Сергеевича Пупыреева случился долговременный провал памяти. И бюро горкома партии осталось в неведении о хулиганской выходке заместителя заведующего отделом народного образования товарища Кукишева, подорвавшем в столице идеологически вредными анчоусами репутацию Хрюпинска. Кукишевы возместили ему убытки за организацию досуга дочери и выбыли на заслуженный отдых. Языки соседям в приватной беседе прищемило городское отделение КГБ, по точным прогнозам которого скромный комсомольский инструктор вскорости мог запрыгнуть в кресло своего начальника и, возможно, выше…