Верной дорогой идете товарищи...

Владимир Разумов  

       Верной дорогой идете, товарищи!


В орденоносном, им. Сантехмонтажа, строительно-монтажном управлении №3 произошла реорганизация. Все согласно велению времени. Вновь организованное общество акционеров, посчитав многих работников лишними, само себя сократило до минимума и спешно стало переходить на новые формы экономики. «Бартер» прочно вошел в жизнь и товарно-денежные отношения упростились до товарно-товарных. Техника застойного периода, что стояла на площадках консервации, внушала оптимизм и уверенность в завтрашнем дне, своей мощью, количеством и неподвижностью. Так сказать: «Недвижимость должна быть недвижима»
Трех этажное здание конторы, соединенное галереей с производственными помещениями гаража, с его ремонтными базами и складскими помещениями, вдруг опустело. Двери многих помещений были украшены амбарными замками или намертво заколочены плотником Степой. В здании, где когда-то жизнь бурлила и кипела круглосуточно, а по коридорам стремительно бегали взбудораженные прорабы и злые заказчики, где шум от множества орущих голосов из-за дверей говорил о том, что решается судьбоносная задача пятилетки, а коммунист коммунисту бил морду, пытаясь отобрать партбилет - вдруг наступила тишина... Как будь-то разом у всех возник один вопрос: «Ребята! А че это мы тут делаем?» И на долгие годы все задумались... «А, ведь правда! Че?»
Умиротворенность. Тишина и покой. Изредка, вдалеке, на крановой площадке, вдруг прогремят при разгрузке трубы, да в ремонтном боксе опробует свой движок «КрАЗ». И снова почти деревенская идиллия со спящими под окном диспетчерской, в тени от рябины, собаками, купающимися в пыли воробьями и дремотной тишиной.
Только что закончился обед. Начальник рембазы Николай Николаевич, выходит на крыльцо и скользнув взглядом по чистому до белизны, знойному небу, смотрит вдаль, на далекие дымы заводских труб, определяя ветер, его силу и направление. Оглядывает горизонт на юго-западе и увидав неясную дымку над полоской дальнего леса, хмурится. Делает он это машинально, по старой привычке, выработанной за долгие годы, когда от погоды зависели и темпы и сроки и прогрессивка и даже светлое будущее. Пойдет дождь и застрянут, замрут трубоукладчики, а ковши экскаваторов будут месить и черпать жижу, что неотвратимо найдет себе дорожку и схлынет грязевым потоком обратно. Промокшие монтажники, вместе с матерящимися, изрядно пощипанными электротоком от мокрых сварочных проводов, сварщиками, оккупируют балки, растопят печки, что разогреваются до красна за секунды... и начнется простой. Ожидание хорошей погоды станет предметом обсуждений и станут ее определять и по дыму, и по ветру, и по дяди Пашиному радикулиту И будет это темой ежедневной потому, что план, премия, прогрессивка и прочие прелести накроются...
Поняв, что природные катаклизмы не грозят неприятностями, Николай Николаевич, неторопливо, по хозяйски осматривая территорию пошел в сторону гаража. Народу в штате осталось не много, только самые необходимые для выживания, да и те из числа тех, кому деваться некуда в силу предпенсионного возраста. Была правда еще молодежь без должной квалификации, а потому согласная работать за продукты от «бартера», да рублей двести-триста «налички». Это было на всех предприятиях включая «градообразующие». Встретился, как-то , знакомый, тащивший на плече бумажный мешок со стиральным порошком - получил зарплату. Знакомый работал в заводской прачечной. Так, что помимо ветеранов попадали к ним люди случайные, «ищущие» и как правило, любители «зеленого змия». Потому малочисленный контингент ремонтников и обслуживающего персонала постоянно обновлялся и ремонты проводились тяжело из-за нехватки специалистов, особенно не пьющих. Вот и на днях расстались с токарем и механический участок с четырнадцатью единицами металлорежущих станков, встал. И чтоб пресечь, процветающее тихое разграбление станков, Николай Николаевич приказал участок закрыть на висячий замок.
Внутри гаража, возле бульдозера, на скамеечке сидели тракторист и слесарь, молодой семнадцатилетний паренек. Шаги Николая Николаевича прозвучали гулко в пустом здании гаража и работники не спеша, скорей для приличия встали и обратили свои взоры на деталь, лежащую возле трактора:
-Вот, точить надо, а токаря нет.
-Точить? Будем точить. Зарисуй... и Николай Николаевич, так же не спеша двинулся дальше, не обращая внимания на то, что работяги заняли свои прежние места на скамейке, а в гараже снова воцарилась тишина. При его приближении к помещению агрегатчиков, из дверей спешно сыпанула, отобедавшая под водочку братия, и узревшая приближение начальства по зеркалам заднего вида, закрепленных на окнах под разными углами. Условия «игры» устраивали и ту и другую сторону. Особенно, Николай Николаевич за алкоголь не преследовал, но уж очень «оборзевшим» в приказах объявлялись: предупреждения, выговоры, строгие выговоры, выговоры с последним предупреждением, лишение премии на 25%, на 50%, на 75%. К приказам все так привыкли, что непоявление приказа заставляло задуматься даже самых отъявленных алкашей - значит в недрах конторы зреет приказ на увольнение и самые догадливые подавали заявление «по собственному желанию». Потому и срабатывал негласный договор - я, как бы не вижу, что вы пьете, вы, в свою очередь не обращаете внимания, что вам не выдают зарплату. Хотя по весне, когда снег растаял, Николай Николаевич, обходя территорию, был изумлен количеству пустых бутылок, вдруг, разом показавшимися из под снега в самых неожиданных местах и привлекающих к себе внимание начальства назойливым, демаскирующим сверканием донышек, горлышек и разноцветьем боков. И где деньги берут? Быстро, до приезда директора, «подснежники» убрали и только на крышах подсобных помещений пустые бутылки были недоступны и напоминали о неискоренимом пристрастии обитателей подсобок к «питию». Когда Николай Николаевич опаздывал с визитом в агрегатку и при подходе к ней видел, что вываливается оттуда «синий», но пока нужный работник, то происходила странная картина. Работник «пер буром», в поисках начальства, а Николай Николаевич, увидав работника, делал резвый разворот на сто восемьдесят градусов, как бы вспомнив про неотложные дела в другом месте, исчезал в коридорах конторы. Оно и понятно. Он как руководитель должен принять меры, а меры, пока принимать не хотелось. Лишь только в том случае, когда особо наглый экземпляр домогается «поговорить» с битьем морды, как это принято на Руси, увольнение наступало незамедлительно. Три года до пенсии надо было выживать, а потому Николай Николаевич старался избегать нововведений в жизни базы - пусть будет так как есть. Работают где-то на трубопроводах две бригады, причем одна бригада монтирует к коровникам трубопровод в населенном пункте А, а вторая режет, демонтирует эти трубы в соседнем населенном пункте «В» в таком же коровнике. По дороге из пункта «А» в пункт «В» часть труб куда-то исчезает, как бы подтверждая издержки зарождающейся рыночной экономики. Но бартер с сельчанами был налажен. Моча у буренок как и любой электролит пропускает ток и работа сварщиков в коровнике вызывала ужас и буренки мочились еще чаще и согласились отдать то, что у них требуют. По тому по четвергам, под зарплату, всем работникам выдавали по три литра молока и литровую банку сметаны.
Проходя в обратном направлении, нарушая гулкую тишину шагами, Николай Николаевич опять спугнул тракториста со своим молодым напарником:
-Точить вот надо... протягивая в сторону Николая Николаевича деталь скучным голосам констатировал тракторист.
-Закажем. Проточим Рисуй... и зашагал дальше, а парочка опять занимает места на скамейке. Заказывать надо на заводе за наличные денежки, а потому придется подождать или в худшем случае снять со стоящих в загородке на «консервации» и поливаемых всеми дождями, предназначенных на продажу и ожидающих своего покупателя, тракторов. Предпродажная подготовка техники будет только тогда, когда появится конкретный покупатель с наличными, а потому техника потихонечку разукомплектовывается официально и не..., то есть разворовывается для приобретения водки неизвестными лицами. Техника бывшая в употреблении, но частнику и такая сойдет, чтобы где-то на строительстве или в лесу по быстрому «нарубить капусты» а дальше бросят в тайге или в лучшем случае сдадут в металлолом.
Вот так или примерно так проходили дни и менять что-либо в жизни рембазы, а тем более своей, Николай Николаевич не собирался. Можно было ждать пенсию без особых потрясений. Поэтому, иногда, включая верхний свет в гараже, Николай Николаевич с улыбкой рассматривал огромный, доставшийся еще с советских времен, в металлической раме, разваренный намертво портрет вождя мирового пролетариата, с хитроватым прищуром глаз, поднятой ладонью и надписью: «Верной дорогой идете товарищи!»
(продолжение следует)                      Владимир Разумов     Усть-Илимск       (Начало века)