"Грибною тропой" продолжение

Роман Деркаченко
"Грибною тропой" ...Хорошо-то как! Неспеша , усмехаясь находу своим просветлённым воззрениям , профессор оставлял за собой ровные следы homo sapiens , создавая на грибной тропе ощущение присутствия либо снежных людей , либо общества "моржей". Издали его обнаженную фигуру уже заметили закутанные в лохматые попонки женщины. Без дрожи и смущения Гигоиш приближался к калитке размеренным верным шагом. Руки его свободными степенными махами колыхались в такт шагу. Возле забора профессор оглянулся на снежное поле , словно , в надежде увидеть Михалыча. Войдя на участок под недвижными взорами остолбеневших женщин , профессор чуть склонил голову в несколько величавом и церемонном полупоклоне, и даже не предпринимая попыток прикрыть гениталии , направился к бане. Зоишна глядела на проходящего профессора глазами навыкате. Вот-вот и эти небольшие слизистые шарики, так неистово вывалившиеся на мороз , скатятся ей под ноги и замрут в снегу , навеки сохранив то зрительное таинство обнаженного мужчины. Зоишна смотрела , что называется , во все глаза. Их у неё было два , но если бы природа наделила Селицкую ещё десятком-другим глазных яблок , то весь этот офтальмологический урожай высыпал бы наружу в едином оргаистическом порыве. Зоишна глядела на профессора так , как если бы на поле хутора приземлился инопланетный корабль и из него навстречу неудам вышли бы обнаженные пришельцы. Дрэмп же в своих эмоциях была несколько сдержаннее. Надо признать , что обнаженным профессора она уже видела. По сути дела , дважды. Первый раз - в 1963 году в развалившейся пляжной кабинке в Адлере , второй - при неудачной попытке профессора пройти незамеченным из ванной в спальню в олимпийский год. Дрэмп глядела недобро. Такой взгляд был бы операторской находкой при съёмках фильма о войне. Когда на оккупированных территориях где-нибудь на Украине деревенская баба наблюдает , как эсэсовец со смехом качается на детских качелях , сделанных её мужем-фронтовиком. Светлана Романовна знала , что её супруг никогда бы не появился на людях без одежды. Даже в квартире он ходил только в майке и при неожиданном звонке в дверь , пулей прыгал в кладовку , валя и руша там всё второпях. Теперь же - на тебе... растелешился неуд. Дрэмп молча провожала пожилого голяка испепеляющим взглядом подпольщицы. Профессор же , будто осенённый внезапной гордостью за своё забытое тело , шествовал неторопливо , исполненный достоинством и величием. Проходя мимо оцепеневших женщин , он лишь косо глянул в их сторону и с презрительно-снисходительным выражением бросил  : "Ну что , холопьё , выщерилось?" До бани он шел так же неспешно , дивясь своему счастью и ощущению молодости. У входа в баню профессор ещё раз глянул на онемевших женщин и театрально хмыкнув , хлопнул за собой дверью. "- Сбрендил неуд.." - только и шепнула Дрэмп , разворачиваясь на крыльце. Зоишна еще несколько минут отрешенно смотрела на баню , вероятно ,собирая в путанном сознании некоторые детали и нюансы. Начинало темнеть. Из бани доносились металлические звуки тазов , хлопала дверь , позвякивали стаканы. А невдалеке у самой кромки леса на утоптанной снежной площадке стоял на лиловых от мороза коленях голый грибник. Мелкие сосульки свисали с его седеньких волосиков то там-то здесь , подрагивая при движениях. Павлов молился. Будучи человеком неверующим и атеистически убежденным , Михалыч только здесь в зимнем лесу , охваченный лютой стужей и небывалой экзальтацией , уверовал. Было бы несправедливо утверждать , что Павлов пополнил собой ту многочисленную непросвещенную паству. Нет , это был не акт причастия к православию , как таковому. Это было нежданное озарение духа. Это было истинное единение с Создателем. Павлов прилепился к Богу. Замерзая , грибник вдруг увидел со стороны всю жалкую возню и суетность презренного мира людей. Ничтожность помыслов и примитивность страстей. Убогость желаний и действий в достижении суть мелочных целей. Михалыч обнажился душой и узрел жалость свою и микроскопичность. Сгорбленный , посиневший , сморщенный старикашка пал ниц пред бесстрастным величием всея. Стоя на осклизлых колешках , грибничок бессвязно лепетал слова покаяния и импровизированной молитвы. Вековые сосны в белых чалмах иронично взирали свысока на жалкого голяка , прозванного узбеком и Магометом. Гигантские скелетизированные кроны осин величественно простирали свои промороженные длани над раскаявшимся неудом. Стуча зубами и истово молясь , Павлов обмочился. Не взирая на конфуз , воодушевлённый грибник упорно бубнил себе под нос собственный текст причастия. Сцепив кривые руки в замысловатый замок и упирая их то в лоб , то в подбородок , Павлов бормотал что-то о прозрении , неведении, тьме предрассудков и озарении. В какой-то момент тело стало невесомым и перестало мёрзнуть. Михалыч вздрогнул. Наступившие сумерки окутали опушку синеватыми тенями. Павлова вдруг скрутило и он зычно и протяжно пустил газы. Эхо благодарно разнесло рокот по окрестным подлескам , напоминая зимнюю дробь дятла , призывающего самку. На хуторе Михалыча услыхали. Зоишна возопила истошно и надсадно  : " - Узбек нашелся!!! Ну , Павлов! Ну , сучий звон!" Тут же стали готовить спасательную экспедицию , в надежде отогреть неуда в бане. Встав на широченные лесные лыжи , Зоишна напоминала циркового медведя. Дрэмп резво работая палками , опередила сестру и уже через пять минут достигла той божественной опушки , где свернувшись калачиком и подрагивая , лежал на снегу фиолетовый неуд. Завернув старого голыша в псовое покрывало , Дрэмп туго перевязала утлое тельце бечевкой. Взяв на буксир неудобный куль , Светлана Романовна , подобно крестьянской кобыле , двинулась по своей лыжне. На середине поля она снова встретилась с запыхавшейся сестрой , и снова бренный и многострадальный свёрток скользил по снегу , оставляя неровный след. Зоишна недоверчиво потыкала лыжной палкой обледеневший куль. "-Это он?" "-Он." - тихо буркнула Дрэмп , не сбавляя хода. К бане свёрток подтащили вместе. "-Володя , открывай ! Неудобца нашли!" Из-за скрипнувшей двери робко высунулась распаренная мордочка профессора и осторожно придерживая дверь , он попросил оставить Михалыча на попроге и удалиться. "-Да , не надолго этого нарциссиста хватило.." - комментировала Дрэмп , подпихивая обмороженный куль к самой двери. Профессор с трудом втащил неподатливый заузлок в баню. На полу предбанника Михалыч казался намного компактнее , чем в жизни. Гигоиш развязывал мёрзлую бечевку матерясь и стеная. Наконец из псовой попонки выкатился новообращенный неуд. Профессор несколько мгновений разглядывал лилово-серо-терракотовое туловце. "-Привет , телесное изглумье." Волоком Гигоиш затащил скрюченного грибника в парную и несколько раз окатил кипятком. Павлов не шевелился. Тогда профессор наполнил самый огромный таз горячей водой и ,кряхтя и пёрхая , уложил в него хладный сморозок. Выйдя в предбанник , профессор принялся за новую бутылку пива. Из парной послышался невнятный шум. Профессор тотчас заглянул туда. Хладный брикет по-прежнему лежал в тазу и парил. Никакого движения. Гигоиш вернулся к пиву. Странный хмырь , этот Михалыч.. Никакой недуг его не берёт. Другой бы скопытился уж давно , а этот недомызглок всё вошкается. Двужильная грибница. Профессор допил пятую бутылку и направился в парную. Ну сейчас ты у меня оживёшь , подхряпок куриный. Профессор влил в таз полный пузырёк эвкалиптового масла , кедрового бальзама и пихтовой смолы. С величайшим трудом водрузил таз с Михалычем на горячий бак с кипятком открыл паровую заслонку. Весь жар с каменки устремился на таз. Профессор уселся поодаль и стал ждать.