Повесть про ведьмочку и ведьму (главы 13 - 16)

13. Несколько позже, в кузнице, Тина сидела на лавке в накинутой на плечи шерстяной рубашке Сигрунта, с кружкой горячего шоколадного напитка и смотрела на яркий огонь в открытой печи. Приятно пахло дымом, окалиной, серой и квасцами. Сигрунт стоял тут же и на маленькой наковальне что-то выковывал, небольшое, сложное, ярко-малиновое. Он был обнажён по пояс, рослый, мускулистый, в кожаном переднике и кожаных наручьях. Озарённый жарким пламенем он казался ведьмочке не кузнецом, а магом из Преисподней, творящим огненное Заклятие.
Но вот он повернулся лицом к ведьмочке, спиной к огню – огромный, темнобородый, с чёрными тенями вместо глаз, с блестящими каплями пота на плечах и шее – и показал своё творение. Это был цветок! С листочками, лепестками, и даже с тычинками – лилия! Цветок остывая излучал багровое сияние и казался живым. Он был прекрасен!
- Это тебе, Харита моя! – и кузнец поднёс поближе зажатый клещами огненный цветок.
- Шутишь? – засмеялась Тина. – Я не смогу взять её в руки, хотя на ней и нет шипов.
- Нет, конечно, не сейчас, - смутился кузнец. – Она остынет, я её зачищу, обработаю… А хочешь, сегодня я тебе подарю вот что, - он порылся в низком кособоком шкафчике и достал серебряный подсвечник, выполненный в виде распятия. Ведьмочка отшатнулась и съёжилась на лавке.
- Н-нет! Я не могу принять такой… дорогой подарок!
Но так как кузнец подходил к ней, держа в вытянутой руке подсвечник, она спрыгнула на пол и бочком обошла его.
- Можно, я сама себе что-нибудь выберу?
- Конечно, счастье моё! – несколько разочарованно сказал Сигрунт, и поставил свой несостоявшийся подарок на наковальню. – Я делал его для нашего епископа. Старался, работал полгода. А он не хочет даже за серебро платить. Говорит: «- святая вещь». Мне же он просто нравится. А ты, значит…
- Я хочу вот это! – сказала Тина, доставая из шкафа цепочку длиной не менее трёх футов, из причудливо переплетённых тонких стальных колечек. – Я буду носить её вместо пояса.
- А-а, я сделал её давно, ещё когда только ухаживал за женой. Ну, тогда она ещё не была моей женой. Но ей цепь совсем не понравилась, и она велела унести её подальше. А тебе, значит, понравилась? ЗдОрово! В смысле, конечно, бери! Ах, да, погоди, вот что ещё у меня есть, - и кузнец достал из небольшой деревянной коробочки небольшую металлическую застёжку.
- Эта сталь не простая. Я соединил наше болотное железо с рудой из Северных гор. Ну и намучился, пока сделал расплав! Пришлось, - тут кузнец понизил голос. – Пришлось обратиться за помощью к одному бесу. Он мне сильно помог. Не бесплатно, конечно, - кузнец вздохнул. – Но зато такой стали не найти даже в столице. Она легче обычной, но не плавится в простом огне и не ржавеет. Носи на благо, Харита!
Сигрунт подошёл и сам закрепил пояс на талии ведьмочки. Затем сильными руками, бережно, привлёк её к себе.
- А я попрошу тебя… - его грудь задышала чаще, губы сделались сухими, а глаза наоборот заблестели. – Я бы хотел…
Тина упёрлась изо всех сил в его горячую грудь.
- Постой, Сигрунт! Не здесь, не сейчас! Кстати, расскажи о своей жене. И дети у вас есть?
- Да что рассказывать, - пожал плечами кузнец, с неохотой отпуская ведьмочку. – Жена, как жена. Есть дочка, маленькая ещё, и сынок недавно родился. Я их люблю, - проговорил он упрямо. И немного помолчав, добавил:
- Но когда я встретил тебя, Харита, мне стало не мило всё, что я любил прежде. Я тебя люблю больше всего на свете! Приди ко мне, останься со мной – и я пошлю весь мир к чёрту! Ради твоей любви я готов на всё!
- Замолчи - замолчи! – Тина ладошкой прикрыла рот Сигрунта. На её лице выразился неподдельный испуг. – Никогда не смей говорить так. Это опасно. Ты не понимаешь! – затем, чтобы отвлечь мужчину от опасной темы, сказала:
- Пить что-то очень хочется. Подай мне воды, похолоднее.
- Сей момент, милая! У меня тут, за кузницей, бочажок с ключевой водицей. Погоди.
Сигрунт торопливо вышел. Едва за ним закрылась дверь, Тина достала склянку с приворотным зельем, сняла пробку и выплеснула содержимое в пламя кузнечного горна. Пламя на секунду замерло, но вдруг меха мощно качнулись сами собой, и оно поднялось на дыбы и обняло ведьмочку. Она испуганно ойкнула и уже собралась завопить от боли, но боли не было. Огонь и не коснулся её, а сполз с лаской шёлковой шали. «- Неужели ОН полюбил меня?» Пламя мигнуло и успокоилось в своём горне. У ведьмочки вдруг закружилась голова и обострились все чувства. Через дымоход до неё донёсся далёкий короткий вскрик. С искрой огня частица её сознания перенеслась за четверть мили – и она почуяла небольшую группку женщин, одетых во всё чёрное и бредущих по ночной улице:
- Ой, чёрт! Опять в коровью лепёшку вляпнулась! Да что они всё под мои ноги!...
- Тссс!! Тише ты, экая тёлка! Договорились же – тихо идём до кузни.
- Да не могу я! Темно, тихо. И не видно ж ни …
- Тихо, бабоньки! Потерпите, дойдём вот-вот. Мне главное его врасплох застать, посмотреть на его кралю, и глаза её гадючие выцарапать! Я вас и позвала на помочь. Ведь это ж разве можно – от живой жены гулять!
- Да точно ли Сигрунт любовницу завёл? Он же тебя так любил – ужасть!
- Как пить дать! Он как позавчера из города вернулся с ярморки, у него ТАКОЕ лицо стало! И улыбается: проснулся – улыбается, ест – улыбается, работает – улыбается, спать укладывается – улыбается. Я сразу поняла - влюбился. У него такое лицо было, когда он за мной ухаживал.
Говорившая всхлипнула и продолжила жалостливым голосом:
- Помогите мне, бабы! Если бросит он меня, подлец, куда ж я денусь? И дети – они ж его любят. А я… У-у-у!
- Тише ты, не вой! Сама говоришь – тихо. Счас дойдём, заглянем тихохонько, и убедимся.
- А вдруг его околдовали, у-у-у… Сейчас столько ведьм развелось – ужас! Что делать, что делать?
- Тихо – тихо, бабоньки, подходим. Вон, кузня темнеет.
- Ага. Но ни огонька не видать. Ни стука не слыхать. Ох, он изме-ен-нщик!
Тина вернула искорку в огонь. К чувству опасности примешалась частица другого чувства – угрызение совести, что ли? Ведьмочка сотворила свой призрак-суккуба, обернулась дымом и вылетела через трубу кузницы.
Она опустилась возле того моста, где они встретились с Сигрунтом и приняла обычный облик.
- О-хо-хох! – раздалось внезапно под ней старушечье кряхтение. Из-под моста высунулась голова Мшанки в её дурацкой шапочке. Тина в досаде стукнула ногой об землю.
- А я думаю: кто это там летит так шустро и попахивает кузнечным дымом? А это наша Тиночка! Что, охомутала кузнеца? Хи-хи-кс! После ночи с ведьмой его душеньке гарантировано путешествие в ад. Молодец, молодец, способная! Гы-гы-гы!
- О-о-о, черти и преисподняя! Ты опять, карга старая, за мной подглядывала? Я ж тебе…
- Да ты что? Я честная. Я колоски на поле свивала и прилетела под мост передохнуть. Да!
А признайся, скрытная наша, сделал тебе кузнец ребёночка? Родится ли у нас на Горе новый упырёчек? Га?
- Ах, ты… Да ты – ведьма! Лети со своими вопросами в Ад!!!
Увидев, что ведьмочка разозлилась не на шутку, Мшанка юркнула обратно под мост. Тина вскочила на своё помело и помчалась домой. Её было горько, досадно и почему-то до слёз жалко себя. Она про себя поклялась держаться подальше от людей, а особенно от их мужчин. Хотя бы ближайшие лет 100!
Но на родной Горе ведьмочка всю ночь просидела у своей кочки, глядя в звёздное небо, считая падающие звёзды и вздыхая о чём-то несбывшимся. Кот свернулся у неё на коленях и мурлыкал, утешая хозяйку. А Тина гладила его мягкую шёрстку с проснувшейся нежностью и… сочиняла стихи! То, что у неё получилось, она никогда и никому не рассказывала. И только её верный наперсник Феликс запомнил и намурлыкивал иногда знакомым кошечкам:
«- Откроешь окно в полнолунье,
Отбросишь в сторону платье,
И будешь шептать, как колдунья,
Заклятья, заклятья, заклятья.
… … …
Пройду я и море, и сушу,
Прильну к твоему изголовью...
Мою иссушила ты душу
Любовью, любовью, любовью!» http://www.chitalnya.ru/work/642374/

14. Миновало долгое лето, проскользнула опавшим листом и осень.
В последние осенние ночи на Блудберге царило непривычное оживление. Все ведьмы были извещены, что в ночь накануне дня Всех Святых, на горе Броккен, что высится в подоблачном Граце, состоится вселенский шабаш столетия для нечистой силы.
Ведьмочка Тина уже почти позабыла свои летние приключения. Её жизнь успокоилась, наполнилась рутиной. Она стала уже вполне «своей» для всех остальных ведьм и иных в окрУге. Собираясь на грандиозный шабаш, Тина совсем измучила своего верного Кота. Она заставляла его, то шить ей новое платье, то распарывать его – потому, что покрой не понравился. То расшивать платье бисером, то отделывать косточками змей, лягушек и саламандр. То заплетать ей волосы в ютландские косички, то распускать их и делать причёску Antuannete.
Но хуже всего было, когда ведьмочка начинала вслух рассуждать о будущем празднике и делиться с Котом своими мечтами. Как она будет веселиться всю ночь, танцевать, кривляться на спор с другими «тёмными». А может там она найдёт свою настоящую любовь? Каким он будет? А, «кот его знает»! Может, это будет бес из Преисподней, похожий, скажем… на Ромэо! А возможно ведьмак, похожий… на Сигрунта!
Кот на эти рассуждения злобно фыркал и сверкал жёлтыми глазищами. Тине становилось досадно – и действительно, что эта парочка к ней привязалась? Нет-нет, всё кончено, забыто и посыпано ольховым пеплом. Её избранник будет совсем не похож на НИХ. Ну, может если только чуть-чуть…
Чтобы отвлечься, Тина иногда срывалась из своей кочки и летела в ночь творить злые дела. Правда, в этих отчаянных налётах, она старательно избегала деревни Сигрунта и долины Марша.
И вот настал долгожданный вечер накануне ночи накануне дня Всех Святых. Феликс до блеска отполировал ручку метлы, причесал хворостины. И себя не забыл: помыл лапками мордочку и ушки, закрутил горячими щипцами усы, повязал на шейке бант – строгий, чёрный в красный горошек и, весь важный и пушистый, первым уселся на помело. Однако его хозяйка несколько подзадержалась.
Сначала Тина решила вспомнить шабашинские танцы, которые и в Академии-то учила плохо, а на Блудберге совсем почти позабыла. Особенно ей не давался «визг-шоссе» в ведьмином вальсе. Но как же без этого? А вдруг её пригласят? И она билась и билась над этим элементом и никак не могла сделать его правильно. Когда коту надоело смотреть на её неумелые телодвижения, он спрыгнул с помела и показал, как это делается. И у ведьмочки всё получилось! Она и взвизгнула, где надо, и крутанулась на одной ножке, элегантно подобрав вторую, и при выходе из шоссе не сбилась с ноги. Это оказалось так просто!
На радостях Тина поцеловала Феликса между ушами и… и уселась перед зеркалом наводить тени и тона на лице. Зеркало, как и положено у ведьмы, было кривым. Уголёк для глаз безбожно крошился. Цикутовый сок видимо не совсем созрел и не давал на гладкой бархатистой коже ведьмочки устойчивого ядовитого оттенка. Ну, совсем ничего не получалось! Хоть из кочки лети не накрашенная!
Коту опять надоело сидеть в одиночестве и точить когти в сдерживаемом нетерпении. Взяв в зубы новый чёрный уголёк он подбежал к Тине. В два маха подвёл ей угольком брови и ресницы. Затем обмакнул в банку с соком свой хвост и наложил на её лице сине-зелёные тени. Присел выжидающе – что ещё? Тина посмотрела в зеркало. Прищурила один глаз, другой, скривила рот – и осталась довольна.
- Ну вот. Теперь можно и на шабаш! Пол-летел-ллии!!
Ведьмочка гикнула, свистнула и они с котом круто взмыли над Блудбергом.
Феликсу тоже нравилось ощущение быстрого полёта. Вцепившись острыми коготками в ручку метлы, он сидел гордо, с горящими глазами, и смотрел вперёд на яркое и живое ночное небо, и вниз на тёмную спящую землю. Ветер раздувал ноздри его короткого носа и победно трепетал седые усы. Полёт – это колдовство. Ах, как здОрово!
Но на высоте было довольно холодно. Тина порадовалась за себя, что догадалась надеть поверх платья меховую фуфайку. Да и Кот, сидящий впереди, защищал её от осеннего морозца и пронизывающего ветра.
- Скорее, скорее! – торопила она саму себя и метлу. – Наверно, ТАМ уже все собрались!

15. Действительно, когда они подлетели к Броккену, он был полон иного народа. Огромная гора светилась кострами и блуждающими огоньками иллюминации. Вокруг горы клубился волшебный туман, скрывая от посторонних глаз вершину и весь шабаш.
Едва нижние веточки метлы коснулись низких кустиков вереска и рододендрона, окружающих посадочную площадку, Кот сиганул вниз и умчался искать себе компанию звероидов. Тина едва нашла свободное место на метлодроме и воткнула свою метлу. Оправив платье и передник, слегка потерявшие вид после полёта, ведьмочка огляделась. Кругом было полно разного чудного народа: демоны и демоницы всех мастей, ведьмы и ведьмаки, вампиры, оборотни, и ещё много-много всякой всячины.
Взор молодой ведьмы случайно столкнулся с взглядом какого-то крупного беса. У него была густая чёрная курчавая шевелюра, почти скрывавшая небольшие прямые рога, обнажённый мощный торс, густо покрытый волосами и татуировкой. Из одежды на нём были только массивная золотая цепь на толстой шее, да чёрные бархатные штаны с кожаным гульфиком, ниже колен окрывавшие мускулистые ноги с раздвоенными копытами. Поросячье рыло беса ухмылялось довольно приветливой улыбкой. Кого-то он ей напоминал и Тина сделала два шага ему навстречу. Внезапно они с бесом оказались вдвоём на самом краю площадки для шабаша. Склонившись перед ней в полупоклоне, бес сказал негромко:
- Хэллоу-уин! Гадостной ночь, Таю… ведьма Тина!
Тина вздрогнула и непроизвольно оглянулась. Но на них никто не обращал внимания. Все были заняты собой и своими собеседниками. Тем более, что гостям начали разносить напитки.
- Ты! Какого чёрта… ты здесь изображаешь!
- Но ты же была у нас. И, кажется, неплохо чувствовала себя на Ивановой поляне. Разумеется, ты шпионила за нами по приказу Сатаны. Я понял это, как только узнал кто ты такая. Не спрашивай, чего мне это стоило, но влюблённый сатир способен на многое. А я ведь полюбил тебя… тогда. А ты использовала меня в ваших тёмных целях, да?
- Молчи, молчи…
- Не-ет, я молчать не буду! Просто, я своим пока ничего не сказал, хотел посмотреть тебе в глаза. Я не знал, где тебя искать, но решил, что на Броккене ты будешь наверняка. И, наверно, получишь награду, заслуженную за обман.
- Заткнись! Уходи отсюда, исчезни, спрячься – ты погубишь нас обоих!
- А у вас тут довольно прикольно, - не слушая Тину, продолжал Ромэо. – Правда, запашок-с, - сатир потёр свиной пятачок, и на его лице ясно обозначилась щель накладки на настоящее лицо. – Не привык я к сере и метану в таких количествах. Я отойду, немного. Первый ведьмин вальс за мной! – и он в один момент растворился в толпе.
- Ссволочь! – прошипела ему вслед ведьмочка и перевела дух. Поправила волосы, подтянула чулки, исподтишка оглянулась. Всё спокойно.
Музыка, негромко игравшая где-то возле осыпавшейся скалы, похожей на диковинную птицу, зазвучала громче. Чёрт-распорядитель вышел на центр ровной чистой площадки и, отставив в сторону отполированное копыто, провозгласил:
- А тепер-р-рь – танцы! Танцуют все! Кавалеры приглашают дам, дамы не отказывают кавалер-рам! Пер-рвый танец: чёртова кадр-риль!
Но едва невидимые музыканты заиграли кадриль, и первые пары двинулись в пляс, на дальнем конце вершины Броккен возникла суматоха, волной прокатились взволнованные голоса:
- САМ прибыл! Леонард! Леонард здесь! САМ великий с нами!
Тина вскочила на камень, поднялась на цыпочки и разглядела в толпе, в окружении свиты из чертей с блестящими трезубцами и баграми, высокую фигуру в чёрном до пола плаще, в чёрной же шляпе без полей – каскетке. ОН поднял руку и всё смолкло.
- Приветствую вас, тёмные! – прозвучал густой голос. – Веселитесь на благо Тьме и на погибель Свету. Вы – свободное от предрассудков добра племя! Безумствуйте!
Музыка заиграла снова и пары снова двинулись в пляс.
- Магистр Леонард, собственной персоной, - раздался рядом с ведьмочкой скрипучий голос Мшанки. – Ого! Нечасто посещает он сей мир. Сегодня что-то будет: или бесшабашное веселье или вселенское злодейство!
Тина не стала на этот раз сходу ругаться с ведьмой, а миролюбиво спросила:
- А кто такой Леонард? Он волшебник?
- Ого, милочка! Леонард – это величина, это сила, это чистое зло. Леонард наместник Сатаны на Земле. Он может всё. Но держаться от него лучше подальше. Простую ведьму или колдуна он сожрёт с потрохами на завтрак и не поморщится!
Чёрный Леонард со свитой прошёл куда-то в сторону, и на вершине горы Броккен с новой силой разгулялось веселье. При виде бурного веселья тёмной силы, Тина сразу позабыла обо всём и обо всех – о приставучей Мшанке, о влюблённом Ромэо, о страшном Леонарде. Она спрыгнула с камня и отдалась в безудержную власть шабаша. В отличие от праздника «светлых» здесь не было нежных мелодий, изысканных манер, церемонных медленных танцев. Музыка была громкая, резкая, возбуждающая. Манеры грубые и откровенные. И танцы походили на экстаз и на стриптиз одновременно. Тина вскоре пришла в дьявольское возбуждение от музыки, мелькания огней, от тесных объятий бесов и инкубов. Она скинула в сторону душную фуфайку, тесный передник. Её рыжие волосы растрепались, щёки разгорелись, изо рта капала пена. Но и все вокруг были такие! А когда она сплелась в безумной пляске с каким-то старым колдуном, видимо опытным ловеласом, и он возбудил в ней похоть, ведьмочка чуть не отдалась ему прямо при всех. Но колдун с холодной усмешкой остановил её:
- Немного погодя, ведьма моя! Я возьму тебя, непременно. Со мной ты испытаешь настоящее адское наслаждение. Но погоди немного. Вот пройдёт выбор королевы шабаша – и сразу начнётся оргия. Не пожалеешь!

16. Действительно, через пару минут прозвучали резкие звуки гонгов и чёрт-распорядитель выкрикнул:
- Всем, всем! Собираемся за общим столом! Нас ждут пища и возлияния! Мы выберем Королеву, и она откроет Большую Оргию! Затем танцы будут продолжены. За Королевой! Все-все! Все за общий стол!
Сразу же возникла страшная суматоха. Все бросились занимать лучшие места за общим столом изогнувшимся подковой по всей нагорной пустоши Броккена. В костры подбросили сосновые поленья и свежие ветки можжевельника. Всё небо над горой закрыли серые тучи.
Тина в числе первых оказалась у стола, но не успела сесть на длиннющую жердь, висящую в воздухе и заменяющую лавку, как её крепко ухватили за руку. Она оглянулась и увидела серьёзное напряжённое лицо Ромэо в личине беса.
- Ты опять?! Какого чёрта! Я же тебе сказала исчезнуть. У меня со «светлыми» не может быть ничего общего.
- Я прошу тебя, любимая, уйдём со мной! Сейчас удобный момент – до нас никому нет дела. Я всё прощу. Мы будем всегда вместе: только ты и только я. А что до того, что у нас не может быть ничего общего – так ты не права. Разве ты не знаешь, что от света до тени один шаг? Полшага? Я не могу жить, не видя тебя, не чувствуя…
Сатир нежно прикоснулся ладонью к щеке ведьмочки и вдруг все три родинки на её лице засияли радужным переливающимся светом. Ромэо отдёрнул руку. Сияние исчезло. Тина зло прошипела:
- Увидел – и проваливай! Я не хочу тебя видеть!
Она резко отвернулась и нос к носу столкнулась с ведьмой Мшанкой.
- Ой, ты мне ногу отдавила, коза!
- Ой, ты меня толкнула, корова!
Их возгласы раздались одновременно, а голоса были так похожи, что Тина прикусила язык. На ближнем облаке дыма, как на экране, отобразились две тени: серые, растрёпанные, меняющие форму. Тина не сразу и поняла, какая тень её, а какая Мшанки. Ей стало не по себе: неужели она начала превращаться в обычную деревенскую ведьму? О, ужас!
Но Мшанка была озабочена другим.
- Что-то лицо твоё подозрительно светится? То аромат от тебя, то свет. Ты смотри, не балуйся с пограничной магией! И куда ты пош-шла – не лезь вперёд! Мы простые провинциалки, наше место в конце стола. Да и покойнее там, подальше от Всемогущих. А еды с питьём на всех хватит. Пошли за мной.
Она взяла своими корявыми пальцами Тину за руку и потащила её за собой. На этот раз ведьмочка не сопротивлялась и даже не спорила по своему обыкновению. Когда они обошли большую толпу тёмных и снова приблизились к столу, их окликнули. Это был тот самый чернокнижник, с которым танцевала Тина.
- Дамы! Скорей сюда, я вам места занял! Уйди с глаз моих, чёрт, не видишь, занято!
Он оттолкнул какого-то настырного хромого беса и краешком мантии смахнул с лавки невидимые пылинки. А может и заклятья. Тина и Мшанка сели, рядом плюхнулся колдун и сразу прижался своей ногой к ноге ведьмочки.
- Тебе жабьи лапки с хреном, дорогая, или отварную змеиную голову? – спросил он светским голосом. В то же время ноздри его совиного носа хищно раздувались, а коричневые магнетические глаза проникали за ткань праздничного платья. – Рекомендую также язык повешенного с sauce troupe Grasse.
Двузубой вилкой колдун положил на деревянную тарелку язык и слегка коснулся руки ведьмочки. Тиной внезапно вновь овладело вожделение, да так, что она не могла говорить. Она понимала, что её околдовывают, но ей было даже приятно. Да и какая разница с кем! Главное, что ей сейчас хорошо и весело!
- Давайте, давайте же выпьем на брудершафт, любовь моя! – продолжал соблазнять старый колдун. Тина одним глотком выпила полбокала предложенного ей пойла и почувствовала, что в её животе загорелся кусочек адского огня. Колдун под столом погладил её передник снизу вверх… Но с другой стороны Тина получила ощутимый щипок от Мшанки.
- Прекрати! Отодвинься от него, - прошипела ведьма. – У тебя вид взбесившегося суккуба! На вас уже все смотрят!
- Да идите Вы!... Хочу и буду! Эта ночь принадлежит мне!
На них действительно стали обращать внимание ближайшие «иные». Тине захотелось выскочить из-за стола и вместе со своим ухажёром уединиться в более-менее укромном месте. Но тут над сборищем нечистой силы опять раздался усиленный чарами голос демона-распорядителя:
- Дамы и господа! Минуту тишины! Сейчас пройдут выборы Королевы шабаша! Право выбора Королевы предоставляется нашему глубокоуважаемому Хозяину, великолепному Гаду, великому Магистру чёрной магии и колдовства, личному другу самого Люцифера – мастеру Леонарду!!! Поприветствуем Хозяина!
Под дикие крики, свисты, вопли, Леонард поднялся с высокого резного кресла. Его мощная фигура в чёрном плаще была хорошо видна с любого уголка вершины Броккен. Чёрный плащ распахнулся от внезапного порыва леденящего ветра, и Тина увидела, что Великий демон полностью обнажён. Бугры мышц под бронированной кожей, чёрные волосы, обильно покрывающие грудь и низ живота и… огромный, шишковатый, напряжённый мужской орган! Ведьмочке стало не по себе. Всё её возбуждение и веселье махом улетучились. Она съёжилась, спряталась за спину колдуна и попыталась рукой прикрыть родинки на лице.
А демон Леонард обвёл всё собрание проницательным взглядом, от которого ничего не могло укрыться ни на земле, ни под землёй, и повёл большим орлиным носом, вынюхивая нечто. Затем он поднял длинную волосатую руку и медленно-медленно опустил её до уровня своего носа. И также медленно выпустил вперёд указующий перст с острым загнутым когтем.