Как продать душу льяволу

-1-
Это был уже довольно поздний и на редкость неудачный вечер пятницы. Обычно последний рабочий день недели всегда был ознаменован тем, что уже после обеда в редакции «Великоужовской жизни» никого из корреспондентов не наблюдалось. Официально трудиться (то есть тупо резаться в карты на компьютере) полагалось до 17.00, однако начиная с полудня, народ уже начинал куда-то рассасываться и бесследно исчезать. Причем дозвониться до исчезнувших было делом абсолютно безнадежным. Но в ту достопамятную пятницу улизнуть раньше времени никому не удалось. И мало того: пришлось еще задержаться сверх положенного. Как назло именно в этот день в тихий городишко Великие Ужи принесло какую-то важную шишку из близлежащей столицы, и было приказано срочно осветить этот высочайший визит надлежащим образом. Поэтому газету сдали поздно, с величайшей натугой и скандалом средним размеров. После написания хвалебной оды высокому гостю, внесения в нее многочисленных изменений и дополнений, окончательной правки, подбора и обработки фотографий, и, наконец, сдачи номера в типографию все были вконец обалдевшие и разозленные.
И именно поэтому по дороге домой они зашли в «Промокашку». То есть они так думали, что поэтому. По правде же говоря, если бы номер сдали вовремя они все равно бы туда зашли – отметить это радостное событие. Как на самом деле называлась эта забегаловка, где они частенько после работы успокаивали нервы, никто уже и не помнил. Питейное заведение несколько раз под разными предлогами закрывали и вновь открывали под разными названиями. Одно время там вообще размещался магазин сантехники, который, видимо, прогорел. И все вернулось на круги своя – страждущие корреспонденты опять могли успокаивать здесь нервы, просаживать гонорары и всласть перемывать кости коллегам и начальству.
От редакции до «Промокашки» было от силы минут десять ходу. Но, наверное, в этот день нервы у всех были уж очень расстроены, потому как по дороге они несколько раз ознакомились с ассортиментом ларьков, сделали приобретения и основательно к ним приложились. В процессе этого кто-то откололся от общей компании и затерялся в черноте весенней ночи. Но уцелевшие благополучно добрались до «Промокашки», окна которой призывно светились во тьме. Стульев в этом почтенном заведении никогда не водилось, поэтому все сидели на пластмассовых ящиках, любезно предоставленных постоянным посетителям администрацией. То есть усталой, сонной и потому постоянно зевающей барменшей неопределенного возраста и такой же внешности.
Посетители выпили за здоровье присутствующих. В очередной раз обсудили, насколько тяжела, неказиста, неблагодарна и паскудна их работа и просто-таки уму непостижимо, что они такого в ней нашли и отчего продолжают ей заниматься, когда вокруг полным полно всякой другой. Затем опять выпили. Посетовали на то, что делать-то они в сущности больше ничего не умеют, да и не хотят. Еще раз выпили. Потом еще. После чего приобрели выпивку на вынос и побрели себе дальше. А вот затем было стихийно собравшееся застолье у кого-то дома, как, в общем-то, это всегда и случалось по пятницам. Все опять выпили, посетовали, обсудили. Затем разговор о работе стал постепенно иссякать, и каким-то неожиданным и непостижимым образом трансформировался в разговор о вещах отвлеченных, инфернальных и тоже не вполне постижимых. Сначала речь шла о некоторых малосознательных и доверчивых гражданах, о хитрых и корыстолюбивых экстрасенсах, не менее хитрых и коварных инопланетянах и прочем. А вот потом зашла о совсем уж высоких материях: мироздании, его устройстве и возникновении, и, конечно же, о его создателе и само собой его оппоненте. Все шумно и с большим увлечением обсуждали вопросы космогонии, теологии и эсхатологии. Неизвестно кто первым задал вопрос о том, как продать душу дьяволу, но он прозвучал, и сразу стал также шумно, всестронне и тщательно прорабатываться. По мнению большинства все упиралось в то, что можно ли это сделать вообще.
-Ах, зачем вы говорите о таких гадких вещах! – чуть ли не плача пропищал Петенька из отдела новостей. Он ужасно расстраивался, когда речь заходила о чем-то подобном. Петенька считал себя очень грешным и плохим человеком, но никак не мог заставить себя стать другим, то есть перестать шататься по ночным клубам, заводить там сомнительные знакомства, тратить всю зарплату на дорогие шмотки, злоупотреблять спиртным и баловаться иногда травкой. Он предпочитал время от времени каяться и горько сокрушаться о своей на корню гибнущей молодой душе.
-Погодите! – сурово сказала рыжая Танька из отдела рекламы, не обращая внимания на Петенькины причитания, - давайте рассуждать логично. Если душу нам дал э… некий э… создатель во временное пользование, ну то есть в аренду, то она и ему и принадлежит. Ну, то есть создателю. Так как же можно продать то, что тебе не принадлежит? Если только сдать в субаренду…
-Продать? Да запросто! – тут же подала голос Ольга, из отдела журналистских расследований, - Все кругом только этим и занимаются! Постоянно продают то, что им не принадлежит. Вот только вчера, нет ты послушай! - приходит ко мне одна бабка. Так пока она в гости к сестре ездила, зять квартиру ее продал, как оставшееся ему от этой бабки наследство. От живой еще тещи, значит, наследство. Во как! А ты говоришь…
-Да что там какая-то бабка твоя малограмотная! – сказал Синицын из отдела экономики, - вот Газпром продает газ заграницу, а газ разве Газпрома? Газ он народный, в смысле достояние всенародное. А что выходит? Газпрому – бабло, а народ, значит, в заднице?!
-На счет народа в заднице ничего сказать не могу, тут надо подумать, - глубокомысленно произнес Тимофей из отдела политики и аналитики, - но вот некоторые специалисты в этой области считают, что здесь важнее всего принципиальное согласие на сделку. Главное изъявить свое желание и все получиться.
-Чье желание? – подозрительно спросил Пашка из отдела образования и социальных проблем, - Газпрома?
-Какого Газпрома?! Конечно, согласие со стороны человека, остолоп ты этакий! – фыркнул Тимофей, - Та сторона она всегда согласна...
-А вот не скажи…
-…и тогда все получается само собой! – закончил свою мысль Тихон, оставив без внимания все Пашкины возражения.
-Как же так? Без документов нельзя считать сделку совершенной. Должен же быть составлен надлежащий документ с печатями и подписями. Кровью, разумеется! – уверенно сказала Танька. Потом немного подумав, добавила - и подписи должны быть заверенные.
-Кем?! – ошарашено воскликнул Пашка.
-Ну-у-у… - задумчиво протянула Танька, - есть же у них там какая-нибудь бухгалтерия что ли или делопроизводство. Юрисконсульт, наконец…
-Ты еще скажи, счет-фактура нужна! И акт об оказании услуг!
- А что вы думаете?! Но самое главное… - Танька допила водку, аккуратно поставила стакан на стол и сделала многозначительную паузу, - вообще-то нужен и документ о согласии владельца на субаренду! Иначе сделку нельзя будет считать законной!
-И где его надо получать?! – изумился Пашка, - и у кого именно?
-Э… ну… - замялась Танька.
-Ясное дело где! – сказала Ольга, - у представителей, так сказать, на земле…
-А они точно представители?! – тут же взвился Пашка, - Законные и полномочные представители?! У них есть справка об этом, печатями и подписями заверенная, а? А справки о согласии они выдают платно или нет?
-Сейчас все везде платно, дубина ты этакая! – сказал Синицын, - бланки тоже денег стоят и еще краска для принтера, ламинирование и все такое...
Все резко замолчали, обдумывая юридические и экономические хитросплетения, касающиеся обсуждаемого вопроса.
-А интересно, сам дьявол действительно под договором подписывается?.. – наконец, задумчиво подала голос Алена из отдела науки и культуры.
-Разумеется! – кивнула Танька, - под договором всегда должны быть две подписи. Заказчика и… э… исполнителя.
-А чем? – с живым интересом спросила Алена, - согласно традиции продавец подписывается своей кровью. А другая сторона чем?
-А фиг его знает!.. – пожал плечами Синицын, - но не думаю, что она из малообеспеченных, потому надо полагать настоящим «Паркером». Или чем-то в этом роде…
-А вот я слышал, что мало подписей, надо еще поучаствовать в шабаше на Брокене, лично принести присягу самому Люциферу и публично поцеловать его в задницу, - дрожащим голосом вставил Петенька, - Ах, какая гадость! И грех какой! Я бы ни за что…
-А тебя, может, еще бы и не допустили до этого мероприятия! Как несознательного и не доросшего, кто все едино не сможет оценить значимость и размах такого грандиозного мероприятия – фыркнул Тихон и назидательно добавил, - Между прочим, многие этим публично занимаются, чуть ли не каждый день. Лобызают чертову задницу да, знай себе, нахваливают! И еще нам вкручивают, что это способствует, тонизирует, укрепляет и все такое прочее. Возьми хоть депутатов, хоть губернаторов и их прихехешников. Лижут и продают! И не только свои души, но и все наши, между прочим. Оптом и в розницу, по отдельности и чохом, пучками и связками!
-А мы сами?! – вдруг опять взвился Пашка, надвинувшись отчего-то на оробевшего Петеньку - Чем мы, по-твоему, сегодня занимались до семи вечера? Включая и лично тебя, между прочим! Журналистикой?! Хренушки и фигушки! Это теперь уже никому не нужно. Мы менестрельствовали по заказу! Восхваляли и воспевали то, чего нет. То есть мы усердно вылизывали задницу чертовому прихехешнику, то есть косвенно лизали ее, то есть задницу самому дьяволу! Причем, за такие сущие гроши, что обидно…
-А может, хватит про задницы? – поморщившись, сказала Танька, - может, сменим тему?
-Ах, тише!!! – в отчаянии пискнул Петенька, - вдруг нас прослушивают!.. А потом возьмут и арестуют.
-Да, прослушивают – хладнокровно заявил Пашка, - ну и что? Нас постоянно прослушивают. Всю жизнь.
-А лично я ничего такого не говорил… - начал Петенька.
На что Пашка тут же резонно ему возразил, что Петеньку, если что, арестуют в любом случае. Просто за то, что он стоял рядом, слушал, да и вообще за то, что имеет таких неблагонадежных знакомых и до сих пор еще на них не донес.
-Но я полагаю, что все это полная брехня! – задумчиво сказал Тимофей.
-Про подслушивание? – с робкой надеждой спросил Петенька.
-Нет. Про задницы – Тихон вернулся к предыдущей теме разговора, - Он может быть там и вовсе не бывает. Я имею в виду на Брокене. Да и чего ему там делать-то? Другого места нет что ли? И насчет поцелуев тоже сомневаюсь. Может ему вовсе и не понравилось бы, что кто-то там заходит ему в тыл и слюнявит... хм… И вообще… Средневековые представления какие-то, право слово! Совершенно дикие, неверные и неправильные.
-Отчего же совершенно неверные? – строго сказал Пашка.
-Хотя бы оттого, что устарели! Все в мире изменил прогресс! Как быть? Меняется и бес! – уверенно продекламировал Тимофей, - Как и наши представления о нем. И даже служители культов теперь считают, что демоны вообще есть суть аллегория, метафора и отражение чего-то там...
-Сам ты аллегория! – опять возмутился Пашка, - Они же признают существование Сатаны! А он кто, по-твоему?! Мальчик из церковного хора?!
Все тут же стали шумно и яростно спорить, кем является вышеупомянутый персонаж. А затем и о том, как же его вызвать и вообще возможно ли это. Алена предложила классический способ, но Тихон решительно заявил, что это опять же старомодные и потому в корне неверные представления.
- Хорошо, пусть! - насмешливо сказал Пашка, - Тогда, если следовать твоей логике, для вызывания надо воспользоваться другим, принципиально новым способом, современным, так сказать, в духе времени.
-Это каким же именно? – насторожился Тимофей.
-Хм… - Пашка сделал, как ему казалось, эффектную паузу и изрек, - Услугами экзорсиста!
-Чего?! Ну, ты даешь! Вот уже современней некуда! Да уж! – презрительно бросил Тимофей.
-Ты сначала дослушай, а потом выступай, - рассудительно сказала Алена, - Пашка зря трепаться не станет. А раз начал, то, значит, он что-то придумал. И я, кажется, догадываюсь, в чем тут может быть дело. А что? После сегодняшнего безобразия в редакции я продала бы черту душу и… и… да и черт с ней! Продала бы за неделю спокойной жизни где-нибудь на Багамах или Майами-бич. Но лучше в Калифорнии на бульваре Сан-сет.
-Да ты что?! – в ужасе воскликнул Петя, всплеснув руками. При этом он уронил бутерброд с паштетом на свои дорогие штаны и окончательно расстроился. Разговоры становились все более антипатриотичными и греховными. Но, не смотря на страх, его даже пробирала какая-то сладостная дрожь от всего этого безобразия.
-Тихо вы все! – рявкнула Алена, - Дайте Пашке сказать!
-Ага, заткнитесь и дайте мне сказать! Принцип основан на том, что кто умеет изгонять должен уметь и вызывать – вещал Пашка, величественно размахивая рукой с зажатой в ней рюмкой и расплескивая водку Синицыну на макушку - Древние мудрецы давно и очень точно подметили, что где вход, там, знаете ли, и выход! Это закон инверсии. С ним мы имеем дело каждый день: вводишь код, нажимаешь «Enter» и - готово! Код установлен. А если захочешь его убрать, то делаешь то же самое. Но уже с обратным результатом. Код поставлен, код снят. Ничего особенного! В общем, нам нужен экзорсист. Пусть он вызовет… э… объект, а там сама с ним договоришься, - завершил он свою тираду, обращаясь к Алене.
-С экзорсистом? – удивилась та.
-Да нет же! С… э… объектом. Ну, с покупателем то есть.
Хм… да где ж его нынче взять! - горестно воскликнула Алена, - В смысле экзорсиста…
-Раньше они всегда во множестве водились в церквах – уверенно сказала Танька.
И Алена вдруг всерьез загорелась идеей продажи души дьяволу, аргументируя свое намерение тем, что все вокруг полное окончательное и бесповоротное дерьмо, которое вконец затрахало, та так, что прямо-таки жить неохота стало. Все тотчас же согласились с тем, что с некоторых пор вокруг осталось только одно дерьмо беспросветное, от которого никуда не деться, потому как оно точно всех окончательно и бесповоротно затрахало, да так что и впрямь жить стало просто невозможно. Но, тем не менее, склонялись к тому, что с продажей души пока что лучше повременить.
-Рынок сейчас нестабильный. Кризис и все такое. А вдруг она дороже стоит? - предположила Танька.
-Дороже чего это?! – изумилась Алена.
А Петя принялся ее вообще отговаривать от этой идеи, ему было страшно, и он даже малость всплакнул. Но в Алену как будто уже вселился неугомонный и упрямый бес, она была неумолима и стояла на своем, яростно требуя немедля предоставить ей экзорсиста. Пашка внимательно посмотрел на Алену, вздохнул и снял телефонную трубку.
-Ты куда это звонишь? – спросил кто-то.
-Как это куда? – удивился Пашка, - Знамо дело в церковь. Тихо! Не галдите, я в храм звоню, не куда-нибудь.
Несмотря на поздний час, трубку сняли сразу же. Пашка долго объяснял кому-то, кто именно им нужен и зачем. Но как потом выяснилось, снявшая трубку древняя старушка, заменявшая ночного сторожа, просто напросто обругала Пашку дураком и охальником, да еще пригрозила вызвать милицию. Старушка при этом как раз набирала петли, сбилась со счета и в этом тоже обвинила Пашку. Тот искренне обиделся и тоже обругал старушку дурой и старой греховодницей, которая будет гореть в аду веки вечные за то, что в рабочее время занимается в храме вязанием.
-То бишь мирскими утехами, сиречь рукоблудием! Посему анафема на веки веков всем вязальщицам в храмах и геенна им огненная в придачу! – гневно закончил он свою мысль и аккуратно положил трубку.
Затем он принялся яростно названивать в католическую церковь. Там вообще никто не отвечал. Ольга робко заметила, что вообще-то в городе есть еще мечеть. На что Тимофей ей тут же ответил, что не уверен в компетенции тамошнего служителя культа.
-А почему нет? – спросила Ольга, - Чем они хуже? Экзотика и все такое…
-Я что-то не припоминаю, чтоб у мусульман водились экзорсисты – покачал головой Тихон.
-А что, шайтаны не овладевают правоверными? – с любопытством спросил Петенька, - Там же у них есть безумные такие, как их там? Ага! Дервиши.
-Дервиши одержимы святым духом! – уверенно ответила Танька, - Правда, Тихон?
-Вроде бы так считается… – осторожно ответил Тимофей, - Но я в любом случае я не стал бы звонить в мечеть. Давно известно, что восток – дело тонкое, нервное и взрывоопасное. И вообще, аккуратнее надо с экзотикой-то!
-А если в синагогу? – предложила Танька.
-Нет – ответил Пашка, после недолгого раздумья, - В синагогу, наверное, не стоит.
-А почему? – подал голос Петенька, - я видел кино про то, как одна еврейка вызвала злого духа, который всех поубивал. А ее отец, он тоже был еврей, так он говорил федеральному агенту, что это есть такой старинный еврейский национальный обычай, когда…
-Эту серию «Секретных материалов» мы смотрели! – отмахнулся Пашка, - а звонить не хочу, потому что я тамошнюю библиотеку книжки должен, а они у меня куда-то потерялись.
-Вот к тебе и придет злой дух с требованием их вернуть! – ехидно заметила Ольга.
-Не-а – беспечно ответил Пашка, - на это есть библиотечная полиция, а она у меня прикормленная…
-Библиотечная полиция? – забеспокоился Петенька, - Вы это о чем говорите?
-А что? Тоже должок имеется? – подозрительно спросила Ольга, - Так бабки из городской библиотеки с тебя живого шкуру спустят. Они только одного Пашку обожают. И ему там все с рук сходит. Уж не знаю за что ему такие милости!
-Мы не ждем милостей от природы! – бодро заявил Пашка, - Мы их сами ищем.
Он устроил тотальный обыск в своей объемистой сумке и с торжествующим воплем извлек оттуда несколько вконец замусоленных записных книжек и принялся перелистывать пожелтевшие и явно чем-то залитые страницы. В последней книжке почти все страницы слиплись, и Пашка, ругаясь, осторожно раздирал их.
-Ага! Вот он!!!
-Кто?! – спросили все.
-Номер сотового телефона местного падре! – торжествующе изрек Пашка, - пусть только попробует выпендриваться. Он, между прочим, нам с Аленой еще пиво должен. Мы у него на Пасху кроликов изображали. В розовых таких плюшевых костюмчиках. Мой был мне на пару размеров мал, а Аленин был ей на пару размеров велик!
-Хм… Кролики, говоришь? – прищурилась Танька, - И что ж вы там, интересно, делали?
-Это был детский праздник! – сурово осадил ее Пашка – Поэтому избавьте меня от инсинуаций и не мешайте!
Падре почти сразу ответил на звонок, терпеливо выслушал Пашку, а затем очень вежливо и аргументировано просил не продавать ничьей души, а молиться об отпущении грехов и дальнейшем благополучии в жизни, которое непременно в этом случае наступит. Пашка критически оглядел своих коллег и ответил падре, что они решительно не выглядят, как люди желающие молиться, а выглядят скорее как люди, которые хотят пить водку.
-Вернее, как люди, которые испытывают горячее желание продолжать ее пить – уточнил он и доверительно добавил, - хотя им видимо уже хватит. Но разве они это понимают!.. И как только в них влезает такое количество?!
А затем Пашка великодушно пригласил падре присоединиться к этому действу. Тот отнекивался, говорил, что ему надо молиться. На что Пашка тут же резонно ответил:
-Да я вас умоляю! Неужели нельзя совместить два этих замечательных занятия? В Библии нигде ведь не сказано, что одно исключает или даже просто мешает другому.
Он продолжал уговаривать задумавшегося падре бросить все на фиг, взять такси и приехать к ним пить водку. Но падре так и не решился. Но Пашка все ж истребовал у смущенного священнослужителя телефон экзорсиста. Однако при этом выяснилось, что в уездном городе Великие Ужи специалиста по изгнанию нечистой силы нет и, никогда не было, а есть он только в столице, да и то - один единственный на всю страну. И так везде, кроме Ватикана, где, впрочем, с ними тоже нынче негусто.
-Воистину редкая специальность! – с восхищением воскликнул Пашка, положив телефонную трубку - вот бы с ним интервью сделать! В смысле с экзорсистом. Рассказал бы он мне о редких случаях в его практике, о забавных случаях, о случаях поучительных, страшных и ужасных… Какой бы материал был!
-Кто ж его теперь опубликует? – с сомнением сказала Алена.
-Да хрен с ней, с публикацией, главное, что материал был бы - зашибись! А газеты есть не только в этой стране, знаешь ли…
Пашка тут же с энтузиазмом принялся названивать экзорсисту. С городского телефона не получилось. У хозяина квартиры уже давным-давно выключили «восьмерку» за неуплату. Поэтому Пашка бесцеремонно отобрал сотовый у Таньки – единственной счастливой обладательницы приличной суммы на карточке, и торжественно набрал номер специалиста по изгнанию нечистой силы.
-Ты думаешь, он сейчас на работе? – скептически сказала Алена.
-Нет, не думаю… - ответил Пашка, - думаю, он уже третий кошмарный сон видит. С такой-то работой! Но это не важно. Я ж у падре его сотовый выпросил… Ага, вот, наконец, сигнал пошел… тихо! Главное, не спугнуть его раньше времени. Добрый вечер, уважаемый падре!..
Но Алена ловко выхватила телефон у Пашки:
-Добрый вечер! – повторила она, начиная разговор.
У специалиста по изгнанию дьявола был приятный голос с едва уловимым иностранным акцентом. Алена деловито вкратце обрисовала ситуацию, изложив свою просьбу.
-Нам бы кого-нибудь демона рангом типа Мефистофиля, чтоб, значит, заключить типовой договор – сказал она.
Специалист тут же пришел в священный ужас, и его акцент стал очень сильным. Путаясь в падежах и окончаниях, сбивчиво и торопливо экзорсист принялся объяснять, что его специальность предполагает как раз изгнание нечистого долой в ад, а отнюдь не вызывание его в этот мир, где он явно примется безобразничать и смущать граждан своими нечестивыми речами и обманчивыми посулами.
Тогда трубку решительно взяла Танька. И принялась, что называется, разводить клиента. Она мягко, но настойчиво требовала оказания вышеназванной услуги, предлагая поначалу весьма скромный гонорар за труды. Потом она принялась плавно увеличивать сумму. Через минут десять это был уж вполне приличный гонорар, совсем как за полосную рекламную статью о солидном банке. Падре все ломался, Танька очень медленно повышала ставки. Наконец, после очередной названной суммы падре неожиданно замолк и… согласился! Тон его стал уже не трагически-патетическим. Это был простой деловой тон. Он и Танька оговаривали детали.
-Что? Как то за результат не ручаетесь? – возмущалась Танька, - Вы профессионал или нет?! Нам, между прочим, как раз результат и нужен. Да, положительный конечный результат. А? Что? Ах, беретесь выполнить соответствующий ритуал… Что? Как это от вас не зависит?! Я понимаю, что все в его руках, но все-таки хотелось бы увидеть результат... Ладно, хорошо. Но сами понимаете, что в этом случае гонорар будет гораздо меньше! А? Ага. Да. Хорошо.
-Вот как надо дела делать! – самодовольно заявила Танька, положив трубку, - ну чего зависли? Собирайтесь, поехали... – и озабоченно добавила, посмотрев на сотовый. – Кажется, электрички и автобусы больше уже не ходят, придется на поезд раскошеливаться.
-Танька! Да ты с ума свихнулась, у нас же нет таких денег! – потрясенно сказал Тимофей.
-Ерунда! Наскребем как-нибудь на дорогу туда-сюда... А заодно проветримся. Совсем мы тут замшели и одурели вконец.
-Да на какую на дорогу! – в ужасе воскликнула Алена, - Тимофей имеет в виду, что у нас нет таких денег, чтобы заплатить падре за услуги!
-Ничего, на месте разберемся – уверенно сказала Танька, - главное, что оплата будет только по факту, знаете ли! В соответствии с конечным результатом. А будет результат, будет и… в общем все будет! Так что подымайте свои задницы, господа журналисты и несите их на свежий воздух. И поактивнее, пожалуйста! До вокзала здесь совсем недалеко, а пиво в ларьке по дороге купим…
Уже через полчаса проходящий скорый поезд «Санкт-Петербург - Москва» уносил пьяную компанию в столицу. Всю, кроме окончательно перебравшей Ольги, которая, укрывшись газетами, осталась мирно дремать в кухне на диванчике.
-2-
Как падре и говорил, жил он скромно. У него была только одна комната. Однако размеры ее позволяли найти место для великолепного камина, музыкального центра, массы книжных шкафов и стеллажей, внушительных размеров письменного стола, а также для домашнего кинотеатра, расположенного напротив удобного на вид дивана с лиловыми бархатными подушками. В комнате было множество горшков с цветами, особенно падре любил гибискусы, которые зацветали огненными, едва раскрывшимися бутонами и придавали комнате особый шарм. В дальнем углу тихонько гудел очень приличный компьютер, а за полупрозрачной раздвижной стеной, скорее всего, располагалась спальня. Алена заметила, что на ее пороге что-то валялось. Какой-то небольшой блестящий предмет цилиндрической формы.
Проследив за взглядом Алены, падре проворно поднял тюбик с помадой.
-Ах! Сегодня приходила уборщица, надо будет не забыть отдать ей… - заботливо сказал падре, запихивая тюбик себе в карман.
-Ага, не забудьте! – сказала Танька, которая тоже все подметила, - Помада-то дорогая, мы такую недавно рекламировали…
Специалист по изгнанию дьявола оказался довольно привлекательным мужчиной среднего возраста. Стройный и сероглазый, с длинными до плеч каштановыми кудрями, он был одет в традиционный черный сюртук с белоснежным воротничком и черные, хорошо отутюженные брюки. Немного портили впечатление только домашние тапочки в виде ярко-желтых утят, которые несколько выбивались из ансамбля.
Танька сразу же принялась строить падре глазки, а тот сразу же томно и смущенно опустил свои, немного заспанные. Однако он вполне уверенно потребовал деньги вперед или хотя бы задаток. А Танька тоже вполне уверенно ответила, что ни о какой такой предоплате они не договаривались, а значит, оплата будет только по факту и в соответствии с результатом. Падре сказал, что в таком случае он желает просто хотя бы взглянуть на деньги. Танька, Синицын, Алена и Тимофей переглянулись в растерянности, но тут Пашка многозначительно хмыкнул, выступил вперед и сказал, что, во-первых, его, как человека простого, честного и порядочного решительно оскорбляет такое ничем не обоснование недоверие. А во-вторых, он весьма прозрачно намекнул, что может и стукнуть в Ватикан о том, чем помимо своих основных обязанностей занимается уважаемый падре. И потому не приступить ли тому к работе немедленно, дабы быстрее покончить с ней? Падре покряхтел, немного подумал и приступил.
Гости расположились на удобном кожаном диване и креслах, допивали пиво, доедали чипсы и смотрели во все глаза. Все-таки не каждый день они могли наблюдать такое потрясающее по своей сути действо. Падре добросовестно провел ритуал изгнания, и зрители напряженно ожидали результата, который, впрочем, не последовал.
-Я бы вас попросил отнестись немного серьезнее к тому, что здесь происходит! – раздраженно воскликнул падре, - мне невозможно сосредоточиться, когда здесь постоянно шуршат обертками, звякают и чавкают! Здесь вам не кинематограф!
Все замерли, перестав звякать, шуршать и чавкать. Тем временем падре принялся проводить ритуал вторично, что опять-таки ни к чему особенному не привело. Разве что сам специалист не на шутку разволновался и расстроился. А гости стали потихоньку собираться, чувствуя, что начинают катастрофически трезветь, зевать и жалеть, что черт их понес в такую даль, да еще на ночь глядя. Мысленно все уже прикидывали, хватит ли денег на обратную дорогу в скором поезде, или же им придется куковать на вокзале до утра в ожидании первой электрички. И плакало их субботнее утро в смысле отоспаться…
Не обращая никакого внимания на своих визитеров, падре решительно провел третью попытку, затем глубоко задумался и попросил всех еще немного обождать. Он подбежал к стеллажам, вытащил какую-то на вид очень старую книгу и принялся осторожно ее листать. Пролистал, поставил на место, достал следующий, не менее старый фолиант, просмотрел и тоже со вздохом поставил на место, схватил еще один…
-Есть! – воскликнул святой отец, - вот это, скорее всего, именно то, что нам сейчас нужно. Попрошу вас, господа, еще немного времени… И все будет отлично! Но мне нужно проконсультироваться с коллегами.
Падре сел за компьютер, оживившиеся гости сгрудились вокруг, с любопытством заглядывая в монитор. Специалист по изгнанию нечистой силы нервно передернул плечами и сказал, что не любит, когда у него за спиной вот так вот стоят. Гости отступили на пару шагов и замерли в нетерпеливом ожидании. Падре окинул их очередным суровым взглядом, затем отвернулся и принялся выстукивать на клавиатуре послание. О чем оно было, никто из визитеров толком не разобрал. Святой отец писал на немецком языке, с которым были знакомы только Тимофей и Алена, да и то в размере обычной средней школы. То есть не слишком-то хорошо.
Падре закончил писать и принялся нервно постукивать пальцами по столу.
Впрочем, долго ждать не пришлось, через пару минут пришел ответ. Падре удовлетворенно хмыкнул, еще что-то поспешно отбарабанил, сделал в тексте ошибку, негромко чертыхнулся, тут же перекрестился и вздохнул. Пришел второй ответ. Неведомый собеседник просто указал адрес какого-то сайта. Название выглядело немного странно.
Заставка оказалась скромная и сдержанная – никаких роликов и рекламы. Даже картинок и фотографий не было. Только заглавие и вроде бы указатель названий.
-А… это по-каковски написано? – растерянно спросила Танька.
-Это арамейский – сердито буркнул падре, - попрошу молчать и не мешать!..
-Вы знаете арамейский?! – восторженно воскликнул Пашка, - вот это я понимаю образование! А я вот вам что скажу…
-Ничего говорить не надо! И ничего я не знаю, молодой человек! – еще более сердито ответил святой отец, - и этого здесь не требуется. Здесь имеется перевод на все европейские языки и к тому же арабский, китайский и японский… И я еще раз категорически прошу всех молчать и перестать комментировать каждый мой шаг!
Падре отметил какой-то текст, вывел его в печать, немного подождал, пока из принтера вылезет листок с текстом, вытащил его и принялся внимательно его изучать.
-Ну? Что там? – нервно спросила Алена.
-Не мешайте! - поморщился падре, - дайте мне еще немного время вникнуть. А пока присядьте и постарайтесь не шуметь. И вообще марш на диван и не издавать никаких звуков!
Все послушно уселись, заявив, что дали обет молчания и притихли. А падре между тем занялся приготовлениями к очередной попытке.
-Чего это он теперь делает? – недоуменно шепнула не выдержавшая обета молчания Алена.
-Хм… - Пашка пожал плесами, а затем сказал, - Я понял! Это он опять проводит свой ритуал, только наоборот, и дополняя его рисованием э…, ага! Пентаграммы. Она еще называется ключом Соломона.
Падре сердито шикнул на Пашку и язвительно заметил, что ключом Соломона называется вовсе не пентаграмма, а шестиугольная звезда, вписанная в круг.
-Понял! Звезда Давида – кивнул Пашка со знанием дела, - я в нашей Великоужовской синагоге такую видел, когда к ним гости из Израиля приезжали. А уж какой банкет был шикарный! И все такое кошерное, даже шотландский вискарь...
Падре только плюнул с досады и, свирепо сверкнув глазами на Пашку, попросил того попридержать язык во время ритуала или лучше сразу же выйти вон и не мешать. Или он отказывается продолжать работу в такой обстановке. Под осуждающими взглядами Пашка смешался и промямлил, что вообще больше даже рта не раскроет.
-Точно! – сказал Тимофей, - иначе я тебе врежу. Достал!
Падре благодарно кивнул Тихону и продолжил свои труды. А когда закончил, перевел дух, вытер пот со лба и растерянно огляделся, как будто не понимая, где он и как тут вообще оказался.
И тут… свет несколько раз мигнул, компьютер падре, пронзительно пискнув, тут же ушел в перезагрузку и…
В начерченной мелом на полу пентаграмме что-то появилось. Нет, появился кто-то. Все потрясенно уставились на эту более чем странную и совершенно неописуемую фигуру. То есть описанию она подвергалась с величайшим трудом. Это был некто неопределенного возраста, неопределенной внешности и даже неопределенного пола. Кто-то вроде бы с двумя нижними конечностями, двумя верхними, вроде бы одной головой и… вот, собственно, и все. Все остальное идентификации не подлежало. Так, какие-то нечеткие струящиеся линии разных тонов, как на полотнах Людовико де Луиджи.
Но вот спустя пару секунд они увидели... Нет, затем каждый увидел свое. Они бы узнали об этой любопытной подробности, если бы отважились заговорить о том, что произошло в ту достопамятную ночь с пятницы на субботу. Но они так никогда и не решились дать волю воспоминаниям.
Для Алены появившееся в пентаграмме существо было мужчиной в стиле «латинос», хорошо так за тридцать, что называется, «бэ-у», но в хорошем состоянии. Танька видела молодого рослого и румяного голубоглазого шведа с золотыми кудрями. Всем остальным мужикам виделись, естественно, бабы, причем, всем совершенно разные. А вот Петеньке виделось нечто двойственное: то это была пышнотелая блондинка с громадным бюстом и полными чувственными губами, то коренастый мускулистый мужик в стиле «коммандос». Но Петя никогда бы никому, ни за что в этом не признался. Разве что только за очень дорого.
-Что-то не так? – тревожно сказал, обращаясь к Алене, мужчина в черной и немного потертой кожаной куртке, под стать ей джинсах и высоких шнурованных ботинках. Его черные как смоль волосы были забраны в хвост на затылке, и только несколько слегка вьющихся прядей падали на высокий лоб. Мужчина шагнул к краю пентаграммы и застыл, как будто натолкнувшись на невидимую преграду – … вы позволите?..
-Я думала, сначала будет пудель… - с трудом выдавила из себя Алена, подумав, что вот ведь какой вздор она сейчас несет.
-Простите?.. – несколько озадаченно спросил мужчина.
-Ну… пудель, знаете, черный такой… королевский или там карликовый… но не персиковый или дымчатый, а черного такого окраса… - тупо бубнила обалдевшая Алена.
-Тот, который кругами такими большими по долине рыщет и потихоньку приближается! – встрял ничуть не менее обалдевший Тимофей.
-А! – тут же просиял «латинос», блеснув большими карими глазами - Вы за сохранение старинных традиций? Конечно-конечно! Если вам угодно, то я сейчас мигом организую… Желание клиента – закон! Вам с визуальными эффектами или без?..
-Да ладно уж вам, не суетитесь. Это на самом деле не столь принципиально, – сказала Алена, - Я, знаете ли, вообще-то собак не очень люблю. От них шерсть и все такое… да ну их, в самом деле…
Все вокруг показалось ей столь нереальным, что хотелось рассмеяться. Только она боялась, что если рассмеется, то не сможет остановиться и будет хохотать, пока ее не увезут в машине с красным крестом. В общем-то, диагноз ясен. Как там говорил один знакомый психиатр? Острое переживание чувства отсутствия ощущения реальности или что-то вроде того…
-Как вам будет угодно! – воскликнул «латинос», - Так вы желаете заключить договор? Я специалист второй категории и с большим опытом работы, уполномочен заключать типовые договора. Вот, извольте взглянуть на мое удостоверение…
Стоящий внутри пентаграммы мужчина предъявил Алене нечто по форме напоминающее обычный полицейский жетон.
Алена машинально протянула руку, но… та скользнула по воздуху. Жетон и впрямь находился за невидимой стеной.
- Договор образца 1666 года наиболее популярен среди нашей клиентуры, - продолжал тем временем «латинос», - Согласно желанию клиента в такой договор можно внести соответственные изменения. Желаете ознакомиться?
Алена медленно кивнула.
-Так вы позволите?.. – чуть настойчивее повторил «латинос», кивнув на начерченные мелом линии.
-Угу… - буркнула Алена, - валяйте, раз пришли, чего уж там...
-Благодарю! – «латинос» тут же перешагнул через меловой контур пентаграммы, - Как я уже сказал, я уполномочен заключать типовой договор…
-А что такое этот ваш типовой?.. – перебила его Алена, разглядывая жетон, где и впрямь была выбита надпись, повествующая о том, что податель сего есть специалист второй категории и имеет право на заключение с клиентами типовых договоров образца 1666 года. При виде этого ей вдруг захотелось плакать. Но она тоже испугалась, что не сможет остановиться, если начнет. И подумала, что сейчас лучше всего окончательно и до полного бесчувствия накачаться спиртным, упасть и заснуть, а потом проснуться дома. И чтоб ничего такого не было, ни очередной пьянки, ни дурацкой поездки в столицу, ни визита к падре, который уже давно тихо и мирно сполз по стенке на пол и отключился. Хорошо некоторым!
-В типовой договор образца 1666 года входит широчайший спектр услуг, он включает в себя частичное или же полное омоложение в том случае, если это необходимо. При одноразовом частичном омоложении сохраняется право на полное в качестве бонуса! На всем протяжении действия договора клиентам обеспечено материальное и жизненное обеспечение, а также разнообразные развлечения: путешествия на временные и пространственные расстояния, осмотр местных достопримечательностей. Увлекательные и познавательные экскурсии, новые впечатления, интересные и полезные знакомства, потрясающие сувениры! И, разумеется, мое постоянное присутствие как высококвалифицированного гида и верного телохранителя, если есть на то ваше желание. Когда надоем, можете тут же меня отослать. Но только позовите и я тут как тут! – бодро выпалил «латинос» и улыбнулся самой обворожительной на свете улыбкой. Зубы у него были белые и ровные. Все за исключением клыков, те были немного выдающиеся вперед и слегка заостренные. Но, в общем, это были зубы, как зубы, вполне нормальные, человеческие.
-А что это такое - жизненное обеспечение? – спросил Пашка.
-Почти стопроцентное обеспечение безопасности жизни и здоровья на всем протяжении действия договора! – тут же ответил «латинос».
-А что значит почти? Почему не полностью? - подозрительно спросила Танька.
-Помилуйте! Наша гарантия это 99, 9%. Согласитесь, это очень высокие показатели.
-А куда девалась еще одна десятая процента?! – не унималась Танька.
-Это отводится на непредвиденные обстоятельства, то есть под промысел… э… оппонента – ответил «латинос», он же румяный швед, - бывает это крайне редко, но все же случается. Поэтому дабы соблюсти точность и договор, заключенный… э… между ведомствами, мы и отводим под это дело одну десятую процента.
-И куда же путешествия? – немного растеряно спросила Алена.
-Да куда хотите! – «латинос» вытащил из небольшой черной кожаной сумки здоровенный глобус, - Укажите место и время, и мы тотчас же будем там.
-Время? Какое время? – растерянно пискнула Алена.
-Да какое пожелаете. И уверяю вас, хотя путешествия во времени и ограничиваются одними лишь наблюдениями за давно минувшими событиями, это ничуть не снижает их поучительной и познавательной ценности! Доказательства тому – положительные отзывы наших многочисленных клиентов.
-А… как же загранпаспорт? Таможня?..
-Ох, ну что вы! Наши клиенты даже голову не забивают себе голову такими мелочами.
-А, ну да. Я забыла, с кем имею дело…
Она долго думала, осторожно крутила глобус, рассматривая очертания материков. Несмотря на сетку из параллелей и меридианов ей казалось, что он… живой. Алена фыркнула.
-Интересная вещица. Занятная. Я о такой уже где-то читала…
-Вы совершенно правы. Конечно, кое-кто его тоже видел и, надо признать, довольно точно описал – «латинос» терпеливо ждал, не спуская глаз с Алены.
-И каков срок действия договора? – осторожно спросила Танька.
-Он будет длиться до тех пор, пока клиент не произнесет кодовую фразу.
-Какую же? – насторожилась Танька.
-Она все та же: «мгновение, стой, ты прекрасно»! – пожал плечами «латинос», который для Таньки был рослым блондинистым шведом, одетым в светло-голубые джинсы и черно-белую клетчатую толстовку, - Вместо «стой» годится также «остановись», «повремени» и еще целый ряд отдельных синонимов и целых фраз, идентичных по семантическому содержанию.
-И все? – недоверчиво спросил Пашка.
-Не совсем… - покачал головой «латинос», который для Пашки был невысокой русокудрой, худощавой, томной красивой дамой средних лет в длинном черном платье в стиле «gothic» с глубоким вырезом и высоким разрезом - Фраза должна быть точным отражением вашего душевного настроя в данный момент. То есть попасть в резонанс.
-Интере-е-е-сно… - пропела Танька, подбираясь поближе к готической даме, которая была для нее красавцем-шведом. А кто же определяет степень точности?
-Специальная приемная комиссия, состоящая из высококвалифицированных специалистов с большим опытом работы в этой области. Они улавливают соответствующие эманации и констатируют факт, если он, конечно, имеет место быть.
-Про эманации потом расскажете. Сейчас нас больше интересует вот что: а надзорный вышестоящий орган имеется? – строго спросила Танька, - Ну там на случай, если ситуация спорная и все такое?..
-Э… хм… подобные случаи попадают под юрисдикцию межведомственной комиссии – сдержанно ответил «латинос», поглядывая на Алену.
-И как часто возникают такие ситуации? – сурово продолжила свой допрос Танька.
-В моей практике – только один раз – еще более сдержанно ответил «латинос».
-И чем же закончился… спор?
-Пока он еще не закончился – вздохнул «латинос», - в очередной раз заседание отложили… на пока что неопределенный срок.
-Какой же именно? – встрял уже немного опомнившийся Тимофей.
-На пару столетий полагаю, а может и дольше – пожал плечами «латинос», который для Тимофея был рослой крутобедрой рыжей валькирией в кожаных штанах, жилетке и берцах. И добавил с некоторой толикой злости, - куда им там, наверху спешить? Это с исполнителей снимают стружку за нарушение графика…
Но Таньку вдруг решительно осадила Алена.
-Ты, Тань, погоди наезжать раньше времени! А вы расскажите мне как можно подробнее и точнее об условиях договора. И вообще, я хочу прочитать текст!
«Латинос» тут же предъявил текст договора на мелованном листе бумаги, и еще раз отбарабанил условия.
-Это мы уже слышали. А что это тут очень мелким шрифтом внизу написано? – опять встряла Танька, - Ну-ка дайте мне прочитать. Ага! – она уткнула нос в текст договора, который «латинос» так и не выпустил из рук, - вот тут говорится, что если по истечении определенного срока клиент не произнесет кодовую фразу, то договор автоматически должен быть аннулирован, и сделка становится не состоявшейся. Все верно?
«Латинос» только молча кивнул.
-Ты Алена это запомни и учти: если продержишься, то этот… э… субъект останется с носом! И, вероятно, без гонорара, верно? На чистом окладе и без премии!
«Латинос» опять кивнул с кислым видом.
-А чего ж не рассказали клиентке-то, а? – вкрадчиво сказала Танька.
-Я просто еще не успел!..
-Да прямо уж! Так значит, по истечению скольких лет договор автоматически расторгается?! – голос Таньки звучал строго и сердито, - так она говорила с теми, кто решительно не желал расплачиваться за опубликованные рекламные статьи.
-Тридцать пять лет – скромно шепнул «латинос», потупив карие очи.
-Тридцать пять лет! Все слышали?! – громко огласила Танька, - учти, если чего, то мы все свидетели, понял?
-Разумеется – расплылся в адресованной Алене улыбке «латинос» - он же златокудрый швед, томная готическая дама и рослая рыжая дева-воительница, - Так вы согласны, да?
Алена задумалась, представила, как вернется домой, и что ждет ее там, затем представила, как в понедельник отправится на работу, глубоко вздохнула и… кивнула. Тем более что все продолжало казаться ей совершенно нереальным.
-Отлично! Вы приняли мудрое решение - «латинос» непонятно откуда извлек какие-то бумаги, - Сейчас состоится подписание договора. Договор типовой, поэтому подпись следует сделать э… соответствующей э… субстанцией. Прошу прощения за неудобства, но это быстро. И, разумеется, все стерильно!
«Латинос» взял ее за левую руку. Алена невольно охнула, когда ее палец проткнула опять-таки неизвестно откуда взявшаяся медицинская игла. На подушечке безымянного пальца выступила капля крови. «Специалист второй категории» обмакнул в кровь ручку с пером, тоже непонятно откуда взявшуюся, подал Алене.
-На обоих экземплярах… Вот здесь, пожалуйста, там, где птичка…
Алена вывела на листках с договором свою подпись. Вышло немного коряво, но вполне четко. На мгновение чернила как будто вспыхнули багровым огнем, но может быть, это ей только показалось. Убрав свой экземпляр договора, «латинос» опять взял Алену за левую руку, быстро облизнул кровь с пальца, и ранка мгновенно исчезла.
Алена нерешительно посмотрела на «специалиста». Он так и не отпускал ее руку, удерживая в своей ладони с длинными сильными и цепкими пальцами. Посмотрела на мирно лежащего в обмороке падре в утячьих тапочках, на своих примолкших спутников, которые сбились в кучку рядом с ним и уже как бы отстранились от нее.
-И… что же дальше? – задумчиво спросила Алена ни к кому, собственно, не обращаясь. Вопрос ее был чисто риторический.
-Все, что пожелаете! – прошептал «латинос», томно опустив длинные черные ресницы, - и не забудьте свой экземпляр положить в сумочку...
-И что же мне такое пожелать? – все так же задумчиво и все так же ни к кому не обращаясь, протянула Алена, небрежно складывая документ и запихивая его в сумку. И даже не посмотрев в сторону «специалиста второй категории».
Тот понимающе кивнул.
-Ничего страшного. Поначалу все бывают слегка растерянны и не вполне осознают, с чего именно им стоит начать. Это ничего, это нормально. Потом все образуется и…, - он в очередной раз обворожительно улыбнулся, - Знаете, уже довольно поздно, но может быть, мы пойдем с вами куда-нибудь? Посидим, поговорим, отдохнем и немного расслабимся, я лучше узнаю все ваши привычки и пристрастия. Нет, разумеется, это не из пустого любопытства! Так я смогу лучше вам угодить. Пусть это будет очень поздний деловой ужин в ресторане, плавно переходящий в дружескую встречу!
-Я не совсем подходяще одета для ресторана… - Алена критически оглядела свои застиранные джинсы, потертую кожаную куртку, видавшую виды сумку и старые чиненные-перечиненные босоножки.
-О, на мой взгляд, все отлично! Но если желаете, то можно выбрать заведение попроще. А можно и переодеться…
-Да во что ж я тут переоденусь? Разве что запасную рясу у падре одолжить…
-В мире полным-полно магазинов, где полным-полно всевозможных нарядов! – пожал плечами «латинос».
-Да закрыто все уже… - подала из общей кучи голос Танька.
-Это только в этом полушарии – вежливо ответил ей «латинос», - к тому же бродить по закрытому магазину так интересно!..
-Не хочу я никуда ходить и нигде бродить – вздохнула Алена, она чувствовала, что замерзает - я дико хочу спать. И мне холодно…
-Так что вы прикажете?
-Похоже, этот тип не может проявлять инициативу и нуждается в конкретном приказе, - тихо сказал Пашка каким-то деревянным чужим голосом.
Танька тут же посоветовала ей потребовать норковое манто и добавила, что пусть это донельзя избитая тема, но так, на пробу сойдет, незачем, мол, велосипеды изобретать на ночь глядя и все такое. Алена передернула плечами, но послушалась совета.
-Сию секунду! – просиял «латинос», вытаскивая из своей сумки шикарное манто и протягивая его Алене - Что ж, мы можем теперь отправляться?
Танька только тихо ойкнула.
-Ладно. Теперь отведи меня… - Алена завернулась в теплый пушистый мех и задумалась, - в какой-нибудь приличный отель, где я могу окончательно напиться и спокойно выспаться. А хочу я вот куда…
Она задумалась, потом ткнула в точку на глобусе.
-Время?..
-А вот с этим не надо никаких манипуляций! У меня и так голова кругом…
«Латинос» кивнул, подошел и взял ее под руку. Исчезли они с сизым дымом, запахом гари, вспышками света и страшным грохотом, что на какое-то время повергло зрителей в состояние ступора. Падре от этого потрясающего зрелища был избавлен, потому как все еще был в отключке и еще очень не скоро пришел в себя. А когда пришел, то с величайшим трудом добрался до постели, где тут же забылся в тревожном сне. И всю ночь потом снились ему танцующие на алтаре голые красавицы-мулатки с развевающимися черными волосами, упругими грудями и крутыми бедрами. Из одежды на них были только тонкие резинки на ляжках. Падре полагалось засовывать индульгенции за резинки, но при этом не касаться смуглой блестящей кожи хихикающих танцовщиц. Им аплодировал удобно расположившийся на перекладине креста патрон, который время от времени подмигивал падре и грозил ему пальцем.
Таньке снились кучи глянцевых рекламных проспектов и широкоплечие рослые шведские туристы, облаченные почему-то в белоснежные льняные римские тоги и байкерские берцы. И эти шведы вытворяли с ней прямо-таки немыслимые, непостижимые вещи! И все согласно заявленной рекламе, так что было не подкопаться. Синицына и Пашку тоже посещали весьма фривольные сны. Тихону никто не снился, так он напился на обратном пути, истратив на то всю имеющуюся у него наличность. Всю дорогу домой он просидел отдельно от всех и только, знай себе, накачивался дешевой водкой. И вообще, на следующее утро он проснулся вовсе не дома, а в квартире какой-то дамочки средних лет и явно нетяжелого поведения. А Пете снились мускулистые мужеподобные бабы в пеньюарах цвета хаки и женоподобные юноши в черном шелковом белье с золотыми кружевами.
Да, сны у них были разные, а общее только одно: никто из них никогда больше не говорил о том, что произошло в тот достопамятный вечер пятницы. И об Алене они тоже никогда больше не говорили. О ней не вспоминали ни редактор, ни бухгалтерша, которая к тому же еще заведовала кадрами. Муж Алены тоже ни разу не позвонил и ничего не спросил о своей вдруг исчезнувшей супруге. Совершенно непостижимым и загадочным образом все, кто когда-либо знал Алену, о ней забыли. Вернее, так это выглядело. На самом-то деле все только делали вид, но так старательно, как будто ее и в самом деле вовсе никогда не существовало.
Впрочем, особого труда это не составило. Всем делалось изрядно не по себе при любом воспомнинании о той пятнице. К тому же в скором времени все участники тех событий вдруг оказались полностью поглощены своими делами и проблемами. Танька что-то там напутала с денежными документами, в результате с нее вычли крупную сумму, и пришлось срочно искать дополнительный заработок. К тому же муж ее неожиданно потребовал развод, и все ее свободное от работы время поглощала борьба за имущество. Танька изрядно поднаторела в юридических вопросах и даже подумывала сменить профессию и открыть адвокатскую контору, специализирующуюся на бракоразводных процессах. Пашка умудрился посеять паспорт, а Синицын вдребезги разбить машину, за которую еще не расплатился, и угодить в больницу с сотрясением мозга. Петенька тоже был при деле – исправно посещал дантиста, который вставлял ему зубы взамен тех, которые оказались выбитыми во время очередного посещения ночного клуба. Больше Петенька не посещал заведения такого рода, перестал одеваться, как попугай, баловаться травкой и опаздывать на работу.
И только Тимофей жил, как жил. Но иной раз охватывала его поздними весенними вечерами какая-то непонятная жуткая тоска и отчаянный страх. Но и он тут же гнал их прочь вместе с воспоминаниями, а если они не уходили, прибегал к старому проверенному средству – щедро заливал их водкой. Вот только прибегать к этому средству ему приходилось все чаще и чаще…
-3-
Номер отеля состоял из гостиной, спальни и еще нескольких комнат непонятного назначения обставленных в стиле модерн. Некоторое время завернутая в манто Алена просто бесцельно бродила по номеру, а «латинос» ходил за ней хвостом. Наконец, она прошла в спальню, где царил полумрак, сбросила мех на огромную кровать и побрела в ванную. «Латинос» тоже сунулся следом, но Алена, вспомнив, как с ним следует обращаться, велела ему сидеть в спальне - караулить ее сумку и манто.
Ванная комната поражала своими грандиозными размерами и обилием всевозможных флаконов, разноцветных пластиковых бутылочек, наборов мыла, полотенец и всего такого прочего. Алена молча взирала на все это парфюмерно-помывочное великолепие. Она перебрала несколько бутылочек, отвинтила крышечки, понюхала содержимое, вдыхая незнакомые экзотические ароматы. Затем вздохнула и аккуратно поставила все на место.
Она не стала наполнять огромную ванную, а ограничилась горячим душем. Минут через пятнадцать она закрутила краны, завернулась в белоснежный махровый халат, собрала с пола одежду и направилась в спальню. Ее спутник послушно так и сидел на кровати. Видимо приказ караулить вещи он воспринял всерьез. Алена стояла, прижав к себе свернутые в комок куртку, джинсы, майку и белье. И что дальше, спрашивается? Он так и будет здесь торчать?
- Исчезни отсюда!
«Латинос» послушно исчез, а Алена невольно ахнула, выронив клубок одежды. До сего момента ей ни разу не приходилось видеть, как кто-то мгновенно растворяется в воздухе. Она недоверчиво оглядела помещение, проверила огромный шкаф и даже заглянула под кровать. Затем вздохнула, улеглась на нее, укрылась одеялом. Поворочалась. Взбила подушки, опять поворочалась. Не уходила мысль, что все это идиотский сон или же какой-то странный нелепый розыгрыш, и немного погодя ее просто выставят вон из этого фешенебельного отеля, расположенного, скорее всего, где-нибудь на окраине столицы, а вовсе не в районе Карибского моря, куда она наугад ткнула глобус. Хорошо еще, если счет не выставят какой-нибудь пятизначный!..
-Эй! Где ты, как там тебя, иди сюда…
«Латинос» тут же материализовался. Опять-таки прямо из воздуха.
-Да? Что изволите?
-Да вот... э… - все вопросы буквально застряли у Алены где-то в области горла. Она молча взирала на «латиноса», который воплощал собой образец услужливости и предупредительности. Надо же, даже бейсболку снял и держал в руках. Хм…
- Слушай, а как тебя зовут? – вдруг спросила Алена, - Да что ты стоишь, как памятник? Ты присаживайся. Говорят, в ногах нет правды, как нет ее и выше…
-У меня множество имен – пожал плечами «латинос», деликатно пристроившись на краешке огромной, как аэродром кровати - Назовите меня, как вам будет угодно. Это тоже как бы своего рода старинная традиция…
-Сатана? Вельзевул? Люцифер?.. Барлог? Саурон?
-Ну что вы! Это же высший, так сказать, эшелон. Моя персона гораздо скромнее, также как и моя должность. Кстати, а кто эти две последние личности, которые вы упомянули?
-Да неважно, хрен с ними. Мефистофель?
-Отвратительное имя… - нервно передернул плечами «латинос».
-А почему бы тебе просто не назвать мне одно из твоих настоящих имен? И расскажи мне о своих предыдущих клиентах, мне интересно...
-К моему величайшему сожалению, это невозможно – сокрушенно сказал «латинос», - Мы гарантируем абсолютную конфиденциальность всем нашим клиентам. Очень сожалею, что не могу ответить на ваш вопрос...
-Ладно, проехали. Нет, так нет – ответила Алена, с интересом оглядывая своего собеседника – Знаешь, я никогда не думала, что демоны так выглядят. Хм… А ты действительно так выглядишь?
-Сложный вопрос – серьезно ответил «латинос», - в этом случае, - да. Вернее, та часть моего естества, которая здесь присутствует, выглядит именно так. Потому что это наиболее вероятностная и приемлемая форма в данном конкретном случае. Любая система всегда стремится принять наиболее устойчивое и выгодное с точки зрения энергетических затрат состояние.
-Часть? А где все остальное? – озадаченно спросила Алена, пропустив мимо ушей проблемы внутренней энергетики демонов.
-Тоже довольно сложный вопрос. Но если в общих чертах, то мое существование можно рассматривать, как некую персонификацию некоторых процессов всеобщего бытия, которые действуют иногда вместе, а иногда порознь. А их консолидированные, направленные в нужное русло усилия и порождают видимый, то есть зрительный эффект. И осязательный тоже. Вначале процесс может быть несколько спонтанным, особенно в тех случаях, когда присутствуют несколько наблюдателей, но потом система приходит в перманентное устойчивое состояние.
-Ух ты! Круто! Хм… действительно сложный вопрос – согласилась Алена, - надо будет на досуге поразмыслить об этом или книги какие-нибудь почитать что ли… А вот как насчет уязвимости? Тебя, к примеру, можно… э…
-Меня можно изгнать соответствующим порядком – невозмутимо ответил «латинос», одарив ее очередной обворожительной улыбкой - Однако заключенный договор дает мне иммунитет на срок его действия. Вот если я буду уличен в нарушениях, тогда другое дело. Но в таком случае мной уже займется специальная карательная служба межведомственной комиссии. С ней шутки плохи, поэтому нарушители явление крайне редкое.
Можно меня и убить, но только частично. То есть можно умертвить присутствующую здесь часть и смерть ее будет выглядеть вполне реально. Мучения тоже будут для меня вполне реальными, но чувствовать их или нет – это уж по моему желанию. А я не из этих извращенцев…
-Каких? – с интересом спросила Алена.
-Да есть у нас такие любители сильных ощущений. Группа мазохистов, которые потом собираются и хвастаются друг перед другом перенесенными мучениями. Но простите, я немного отвлекся. Так вот. Далее будет труп, подверженный процессу разложения. Однако полностью это меня не уничтожит. Через некоторое время утраченная часть восстановится. Опять-таки все в той же энергетически выгодной форме. Ну, может, и будут какие-то изменения, но крайне незначительные.
-Понятно, хочешь - мучаешься, хочешь – нет, но все едино не помираешь, а воскресаешь, потому что идешь в режиме бога. Знаешь, а я про это уже где-то слышала… - задумчиво сказала Алена. И вдруг встрепенулась, - А как же мои ребята? Что они подумали, когда мы так быстро… э… ушли оттуда?
-Наверное, им понравилось – удовлетворенно сказал «латинос», - Мы исчезли с соответствующими звуковыми, обонятельными и визуальными эффектами: запахом гари, дымом и грохотом. Я даже парочки молний не пожалел.
-Да ты что с ума сошел что ли! Они же там, наверное, чуть со страха не умерли! Падре так точно помер от страха…
-Вы же сами хотели соблюсти традиции! – тут же обиделся «латинос», - к тому же живехонек падре ваш драгоценный. Даже не обделался. Но что более удивительно, он даже и не вспомнил о своем гонораре. Видите, я только одним своим появлением уберег человека от греха стяжательства! А сотрудников нашего ведомства только вечно во всем обвиняют. Кстати, насчет моего появления, хочу вас поздравить, это довольно интересный и оригинальный новый способ установления контакта. Надо будет разместить об этом статью на нашем сайте…
-Автор не я, хотя я сразу же догадалась, что имеется в виду принцип инверсии – честно ответила Алена, - Но ты от темы-то не уходи! То ты сам не можешь сообразить, что надо делать, то лезешь, когда не просят, а потом еще и обижаешься! – возмутилась она.
-Прошу прощения – с еще большей обидой в голосе ответил «латинос», - У меня очень нервная и деликатная работа, требующая полной самоотдачи и предельной концентрации сил. А оплачиваемого отпуска не было вот уже четыре тысячи лет. И никакой благодарности от начальства!
-Ага, все совсем как у меня. Кстати, мы так и не решили, как тебя зовут. Не хочешь называть одно из настоящих имен – не надо. Я и сама могу вспомнить!
Алена задумалась.
-Старина Ник. Или тогда уж просто Ник. Как тебе?
-Прекрасно! – тут же расцвел «латинос», - И это действительно одно из моих настоящих имен. Всегда приятно иметь дело с культурным образованным человеком.
-Толку только никакого нет от этой культуры – с тяжким вздохом сказала Алена, - за нее, знаешь ли, никто не хочет платить. Так же как и за образованность. Это-то вообще в нашем ремесле нынче считается жутким недостатком. Я, думаешь, от хорошей жизни с тобой связалась?! На работе сплошной отстой, дома – тоже дерьмо сплошное. Муж… ой!
Алена резко замолкла. Нет, ну надо же, у нее начисто вылетело из головы то, что она замужем! Впервые за столько лет. Страшно только подумать, за сколько… э… ну да, да, бесцельно прожитых, если уж быть предельно откровенной, лет! Полностью убитых и безвозвратно потерянных. И на кой, спрашивается?! Интересно, а что дражайший супруг подумал, когда она не пришла ночевать? Пребывает в тревоге, названивая сейчас ее коллегам или же успел уже накачаться пивом и мирно дрыхнет себе без задних ног?
-Об этом вы можете совершенно не беспокоиться – мягко сказал Ник.
-Ты что – мысли читаешь? – подозрительно спросила Алена.
-Нет, но предугадать о чем вы сейчас подумали несложно – усмехнулся ее собеседник, - но вам действительно совершенно не о чем беспокоиться, все будет без промедления исполнено в точном соответствии вашим желаниям.
-Как хорошо сказано! – с чувством сказала Алена, - Ради этого стоило продать душу, чтоб такое услышать…
Потом она вздохнула и задумалась.
-А можно сделать так, чтобы я была не замужем?
-Развод? Желаете обычный или по-итальянски? – деловито спросил Ник, извлекая откуда-то ноутбук.
-Нет, пусть живет и мучается. А все пусть станет так, как будто мы с ним никогда даже и знакомы не были. Пусть он обо всем забудет, и ничто бы ему об этом не напоминало. И никто! Чтоб вообще все тихо и мирно занимались себе своими делами и… все! Можешь?
-Нет проблем – Ник быстро защелкал клавишами.
-Хорошая у тебя оргтехника – с одобрением заметила Алена.
-Это нам только недавно выдали – ответил Ник, - раньше мы как-то так обходились.
-И давно ты так работаешь?
-Да не очень – ответил Ник, - Это меня только недавно повысили и перевели на вторую категорию.
-А до этого ты чем занимался? – с интересом спросила Алена.
-До этого я заключал мелкие сделки, - не очень охотно ответил Ник и поспешно добавил, - Не так престижно, но зато и хлопот куда как меньше. Да и клиенты были проще, без особых запросов и закидонов. Это потом пошли всякие там неугомонные философы, великие мыслители и жаждущие мировой славы первооткрыватели. А вначале люди хотели что? Они хотели самых простых незамысловатых вещей: достатка, внимания противоположного пола, силы, здоровья, успехов на поле брани. Ну, еще привлекательности или возвращения молодости. Вот, пожалуй, и все, что могло пожелать тогда человеческое сообщество с немногими простыми идеями и ограниченным опытом.
-Как банально!.. – досадливо пробурчала Алена.
-А что составляет наибольшую часть бытия? Именно банальности! – пожал плечами Ник, - И очень редко люди желали всеобщего признания, таланта, гениальности. И никогда еще за всю мою практику не желали трудолюбия, терпения, стойкости, мужества, мастерства. Правда, говорят, такие случаи вроде были зарегистрированы…
-А что, талант тоже можно пожелать?
-Нет. Увы, это далеко не мой уровень – с сожалением ответил Ник, - талант дается индивидууму другими отделами нашего ведомства. Или противоположного. В моей компетенции сделать так, что большинству окружающих какое-то время будет казаться, что он есть – талант. Это касается и других качеств.
От таких разговоров Алена немного расстроилась и почувствовала, что ей необходимо что-то хорошее и светлое. А еще холодное.
-Выпить хочу.
-Шампанское?
-Ой, вот только этого не надо!.. И вина тоже не хочу.
Ник понимающе кивнул и достал откуда-то упаковку баночного пива. Оно и впрямь было светлое и холодное. Причем Алена настояла, чтобы Ник тоже принял активное участие в уничтожении упаковки, выразив надежду, что ему не влетит за пьянство на рабочем месте.
-Слушай, Ник, а что вы потом делаете с душами? – вдруг спросила Алена, а Ник поперхнулся.
-Да ничего, насколько я знаю – смущенно ответил, прокашлявшись, - Они сами что-то там делают. Делопроизводители, клерки, посыльные, горничные и прочий обслуживающий персонал… Кому очень повезет, те могут дослужиться до референтов, администраторов и даже топ менеджеров.
-Что значит, кому очень повезет? А повыше дослужиться?..
-Боюсь, что дальше карьерный рост невозможен.
-Отчего же? – настороженно спросила Алена.
-Видите ли, мне не хотелось бы об этом говорить, но по давно установившейся традиции все э… приезжие считаются гастарбайтерами. Некоторые из консервативно настроенных коренных жителей считают их… э… существами второго сорта. В связи с этим периодически возникают проблемы, выливающиеся в межэтнические конфликты и ситуация с веками сложилась непростая. Власти обещали рассмотреть этот вопрос на экстренно созванном заседании, которое состоится уже в ближайшую тысячу лет. Видимо, их действительно припекло!
-Хм… да, наверное. Но что ж это за шовинизм такой?! Дискриминация форменная! Расизм махровый! Почему же это существа второго сорта?!
-Да, полностью с вами согласен! – тут же ответил Ник, – смею вас уверить, что я никогда не поддерживал столь устаревшие отжившие взгляды.
-В самом деле? – прищурилась Алена, - Посмотрим. Но с чего такая неприязнь?
-Возможно, коренному населению не совсем нравиться, что… э… приезжих все больше, они все активнее занимаются мелким бизнесом, открывают свои магазинчики, рестораны, отели, устанавливают свои порядки и обычаи.
-А что же им еще делать? Сами нас туда пустили, а теперь гнушаетесь! – возмущенно воскликнула Алена, - не хотите с нами водиться, так и не пускали бы к себе! Или уж гнобили бы по полной, как попы в Средневековье рассказывали…
-Такие, заметьте, отдельные случаи бывала еще до подписания Конвенции, когда между ведомствами… э… существовали некоторые разногласия. Но и тогда только в тех случаях, когда имела место личная неприязнь… К сожалению наблюдались э… некоторые недостатки в работе, отдельные случаи злоупотребления служебным положением или же превышение полномочий…
-Так уж и отдельные? – недоверчиво фыркнула Алена.
-Да вы сами посудите! – всплеснул руками Ник, - зачем нам так глупо расходовать трудовые ресурсы? Приезжие помогли нам утолить кадровый голод в отношении… э… не очень престижных профессий… - ответил Ник.
-Ага! Видимо и платить им можно гораздо меньше. Верно? – сердито бросила Алена, - какая, кстати, там валюта?
-Кадуцеи.
-Это чего такое-то? Погоди, это ж не деньги, это палки какие-то церемониальные…
-Это у вас. У нас это… хм… как бы это вербализировать? Ага! Это единицы всемогущества. Чем у тебя больше единиц, тем больше и всемогущество. У кого-то оно очень ограничено, у кого-то не очень, а у кого кадуцеев не счесть, тот может позволить себе очень и очень многое.
-Слушай, а в этом самом другом ведомстве есть валюта или там коммунизм? – спросила вдруг Алена.
-Да, разумеется, там тоже есть валюта! Как же иначе? – удивился Ник.
-И какая же, если не секрет?
-Почему секрет? Эта же самая - кадуцеи.
-Это как же?- растерялась Алена, - Как так может быть? Ведомства разные, цели и задачи – тоже, а валюта одна…
-А почему должно быть иначе? – пожал плечами Ник, - Цели и идеалы это одно, никто их и не трогает. Ими пусть идеологи занимаются, им как раз за это и платят. И хорошо платят. Теми же кадуцеями, между прочим. А экономика совсем другое дело. Да и мы существа простые, незатейливые, делаем свою работу и не лезем в высшие материи. Так было всегда, еще задолго до Конвенции, и вообще до всего.
-До всего чего?
-До всего этот безобразия с созданием нынешней реальности… Ой, прошу прощения! Я вовсе не то хотел сказать. Надеюсь, вы понимаете, что я никогда бы не позволил себе такую бестактность с клиентом!
-Да прямо уж. Но здесь я с тобой полностью согласна. Кругом полнейший отстой.
Алена задумалась, а потом спросила:
-Слушай, ты мне можешь вот такой вопрос прояснить… Считается, что душа принадлежит не человеку, а… э… руководителю ведомства. Не твоего, а… противоположного. Но тогда получается, что продать ее нельзя, а можно только сдать в субаренду. А как, если нет согласия владельца? Без этого сделка недействительна?
-О! Вы интересуетесь столь важными и глубокими вопросами! Не могу не повторить, что приятно иметь дело с культурным интеллигентным человеком! – сказал Ник, - Дело в том, что изначально душа принадлежит отнюдь не ведомствам, а вышестоящей инстанции…
-Это кому ж это?! – растерянно спросила Алена.
-Вышестоящей инстанции, - пожал плечами Ник, - ее представителей мы видим крайне редко. И почти всегда для нас всех это означает крупные неприятности. У нас тоже, знаете ли, есть свои «люди в черном». Вездесущие и всезнающие, неумолимые и непреклонные! Ну не люди конечно. Это так, аналогия… Впрочем, у вас ведь тоже есть такое ведомство, о котором вы тоже мало что знаете, но встреча с его представителями в большинстве случаев сулит большие неприятности, не так ли?
-А? Что? Ну да, да… - пробормотала еще больше растерявшаяся Алена, - Ладно, расскажи мне еще что-нибудь. Вот, к примеру, об этой вашей конвенции или как там ее…
-Да-да, конечно! – обрадовался смене темы Ник, - Так вот. В соответствии с протоколом заседания номер десять биллионов четыреста миллиардов семьсот двести восемь Комиссии по насущным вопросам была принята соответствующая инструкция, разработанная с целью установления определенного распорядка относительно следующей процедуры установления надлежащих условий для определения особых…
Под его мягкий успокаивающий голос Алена заснула с недопитой банкой пива в руках. Спала спокойно, крепко и безо всяких сновидений.
-4-
На следующее утро после заключения пресловутого договора Алена пребывала в глубокой задумчивости, переваривая их с Ником ночной разговор. Конечно уже после того, как утолила свое первое за тот день желание – устранить последствия вчерашней затяжной попойки, завершившейся в неведомом отеле неведомо какой страны. Первая попытка вылезти из кровати и принять вертикальное положение закончилась приступом головной боли и кратковременным потемнением в глазах. Постепенно пляшущие в них черные мушки унялись. Но четкость изображения окружающей действительности восстановить не удалось. Стенки и потолок мерно покачивались и плавно изгибались.
-Эх, быть бы мне парою крабьих клешней, что волны прибоя мотают… или как там?.. – пробормотала Алена, икнула и опять рухнула на кровать, - слушай, сделай чего-нибудь, а?
Ник понимающе кивнул и тут же подал ей стакан воды с шипящим в ней средством.
-Какое-нибудь адское зелье? – слабым голосом поинтересовалась Алена, которой было, в сущности, наплевать, что там, лишь бы это помогло.
-Алказельцер… - сухо ответил Ник.
-Не хочешь умножать число сущностей без необходимости?
-Вроде того.
Затем, сидя в каком-то маленьком кафе, Алена резко отодвинула недоеденную яичницу, выпила залпом уже третью по счету чашку крепкого кофе и испытующе посмотрела на своего спутника. Ее стало охватывать какое-то непонятное и странное чувство. То ли от внезапно нахлынувших сомнений, то ли от переизбытка кофеина в ослабленном алкоголем организме.
Мужчина в стиле «латинос», которого Алена выпустила из пентаграммы и назвала Ником, тоже внимательно смотрел на нее. Его большие карие глаза выражали живую заинтересованность и готовность услужить. Одет он был все так же.
Нет.
Косуха сменилась простой и тоже немного потертой кожаной курткой. И волосы вроде бы стали слегка короче, черными прядями они свободно рассыпались по плечам. В общем, ничего особенного, человек из народа. Только одна деталь выбивалась из общего ансамбля - под мышкой он держал норковое манто.
Неужели это все-таки… демон?! Искуситель. Черт его дери. Прошу пардону за каламбур. В общем, нечеловек. Мысль эта в голове у Алены присутствовала, но никак не хотела там укладываться.
-Я хочу…
-Да? – Ник тут же склонился к ней.
-Я хочу… - Алена задумалась, - Покажи мне что-нибудь такое, чтобы у меня захватило дух! Чтобы мне стало дико страшно и… весело одновременно.
-Но… зачем же страшно?..
-А чтоб я поверила в то, что ты – демон! – вдруг вырвалось у Алены, которая вообще-то хотела сказать совсем другое. А может и не хотела.
-Experiment cruses? – с пониманием спросил Ник.
-Вроде того.
Секунду спустя они стояли на узком ледяном уступе над пропастью. Кругом громоздились искрящиеся под солнцем снежные горы.
-Во, блин! – только и вымолвила Алена, - дай сюда шубу и… ой!!!..
Уступ был не только очень узкий, но и очень скользкий. За пару секунд Алена успела заметить, что пропасть очень страшная и бездонная, увидеть клубящиеся далеко внизу облака, попрощаться с этим бестолковым миром, проклясть все на свете и...
…обнаружить, что опять стоит на том же самом уступе, вернее пытается стоять на ватных подгибающихся ногах, перепуганная и дрожащая как мышь. Ник крепко держал ее за шиворот. Договор действовал.
-5-
Дочерна загоревшая и облаченная в выгоревшее бикини Алена медленно брела вдоль берега океана. Кажется Тихого. Или не Тихого? А впрочем, какая к черту разница? Вот именно, к черту. Вон он сидит, надулся, корчит из себя обиженного. Подумаешь, какая цаца!
Над головой было палящее солнце, пронзительно голубое небо, а под ногами серая крупная галька. Отлично! Алена терпеть не могла липнущий ко всем частям тела мелкий песок. С океана дул легкий освежающий бриз и это тоже было здорово.
Первая серьезная ссора с Ником произошла после того, как он отказал ей в просмотре Большого Взрыва, заявив, что у него нет доступа к событиям такой категории. До этого Алена посетила остров Гаити, остров Пасхи, египетские и южноамериканские пирамиды, Ниагарский водопад и водопад Викторию. На галапагосских островах она поглазела на мирно жующих морские водоросли ровесниц Колумба. Так же она совершила несколько исторических экскурсий, даже лицезрела живых динозавров и… пришла к выводу, что все это на самом деле неимоверно скучно. Исторические личности в большинстве своем оказались вполне заурядными типами, которые и понятия никакого не имели об элементарной санитарии и стоматологии. Может они и были по-своему великими, то чтобы это установить и тем более проникнуться, пришлось бы годами за ними наблюдать. Чего Алене делать категорически не хотелось. А динозавры… ну динозавры, ну и что, собственно в них такого особенного? Тупые твари, которые только и могли жрать и делать то, что рифмуется с этим словом. Хорошо, что все они перемерли задолго до того, как появились хомо сапиенсы. Хоть в чем-то человечеству повезло!
Алена переключилась на экскурсии в будущее. Впрочем, это оказалось не совсем настоящее будущее, а всего лишь его наиболее вероятные варианты. С одной стороны было не придраться: как показать то, чего еще не было? Но с другой стороны Алена чувствовала себя так, как будто раскусила пустой орех.
Тем более что варианты были так себе. В недалеком будущем царила все та же рутина. В основном на земном шаре был вялотекущий мир и кратковременные локальные военные конфликты, во время которых от господ дипломатов шума и неприятностей больше, нежели чем от тяжелой артиллерии. Все это происходило на фоне незначительного глобального потепления и удорожания нефти, что периодически сменялось ее удешевлением. В прокат поступил еще один, сотый по счету фильм о Джеймсе Бонде, медики всех стран и народов дружно боролись с каким-то там очередным, кажется лошадиным или козлиным гриппом. Да еще Ешико наконец-то поступил в свободную продажу. Впрочем, стоил он не меньше, чем хороший автомобиль. В более поздних моделях будущего человечество вообще куда-то делось, а земля оказалась скованной льдами – наступило очередное длительное глобальное похолодание.
Вот тогда-то вдоволь насмотревшись на все это, Алена захотела чего-то по-настоящему интересного и захватывающего. Но ее идею понаблюдать Большой взрыв Ник вежливо, но решительно отклонил.
-Как это нет?! – Алена была ужасно разочарована, - я полагала, что ты можешь все!
-Теоретически да – несколько смущенно ответил Ник, - но на практике моя компетенция ограничена.
-Чем?!
-Инструкцией, согласно которой она, то есть моя компетенция лимитирована сутью человеческого бытия.
-И в чем она? – не унималась Алена, - Нет, ты не отворачивайся, ты на вопрос отвечай! В чем, по-твоему, состоит эта самая суть?
-Да не увидит ничего человек! Ни хрена не увидит! Ну, покажу я вам этот самый взрыв и что с того? Глаза у человека все едино не приспособлены для таких зрелищ! – не выдержал Ник.
-А ты сделай так, чтоб увидела! – тут же нашлась Алена, - я хочу это увидеть и все тут. Хочу. Сделай.
-Хотите увидеть взрыв сверхновой? – проникновенно прошептал Ник, - Шикарное зрелище!
-Не хочу – упрямо замотала головой Алена, - Хочу Большой взрыв.
-Падение Рима? Вавилонской башни? Тунгусского метеорита? Незабываемые впечатления гарантированы…
-Нет!!! Запихни его себе в задницу! А я хочу Большой взрыв!
-Увы, не могу – мрачно покачал головой Ник, - Нам строго-настрого запрещено использовать метеориты в таких целях. И у меня нет доступа к событиям такой важности, как Большой взрыв.
Алена не отставала, и в результате несколько растерявшийся Ник предложил ей «косяк» какого-то там особенного зелья отличного качества, заверив, что от этого ощущения будут еще более захватывающими…
-Кретин!
И это еще было самый безобидный эпитет, которым Алена наградила в тот вечер демона. Спать она отправилась, будучи сильно не в духе. Долго ворочалась в кровати, а когда Ник заглянул в спальню и спросил, не надо ли ей чего, запустила в него тапками.
Вообще-то, несмотря на весь предоставленный ей сервис, Алена в последние недели две была чрезвычайно раздражительна и пребывала только в двух настроениях – плохом или очень плохом. Во время второго варианта Нику особенно доставалось. Поначалу Алена повадилась его колотить. При этом она запретила ему ничего не чувствовать, но подозревала, что Ник мухлюет. Поэтому предпочитала изводить его морально.
Отчего ей все чаще овладевали беспричинная тоска или злость, Алена и сама не могла понять. Хотя нет. Она догадывалась о причинах, но категорически в этом не желала признаваться даже самой себе. Большую часть времени Алена отсиживалась в отеле на берегу океана и убеждала себя, что просто отдыхает, приходит в себя и собирается с мыслями. Но вместо этого отчаянно бесилась от скуки.
Однако на этот раз окружающий пейзаж действовал на нее благотворно, и Алена пребывала в состоянии легкой меланхолии и неглубокой задумчивости. Был отлив и ей кое-где попадались холмики зеленых и бурых водорослей, гроздья пустых мидий, резво ползущие к воде крабы и распластанные на камнях дохлые медузы. Вокруг был прямо-таки неземной, какой-то потусторонний, как ей казалось, пейзаж. Ну, почти как на картине Ива Танги. Ни птиц поблизости, ни людей. Красота! И тут…
-Нет, ты только посмотри! Кто-нибудь все обязательно испортит! – с отчаянием простонала Алена и указала в сторону горизонта, где показался огромный, по всей видимости, военный корабль.
-Э… что? Где?.. – рассеянно спросил Ник, восседающий в позе мыслителя на большом неизвестно откуда взявшемся валуне.
-Да вот же! Смотри. Ну что ты, не видишь что ли?! Портит весь пейзаж!
В досаде Алена так пихнула Ника локтем в ребра, что тот чуть не слетел с валуна.
-А! Это британский авианосец. В настоящее время на борту 150 человек экипажа, включая летный состав, а также 50 самолетов-бомбардировщиков вертикального взлета. Желаете утопить? – услужливо сказал демон, извлекая из воздуха свой ноутбук, - это я мигом. Вам с жертвами или без?
-Никого не надо топить – помолчав, со вздохом произнесла Алена, - Просто… Мне просто скучно, бес! Потому что все это я уже где-то видела, где-то слышала, где-то читала… В общем, нет ничего нового, особенного. Тоска одна. Тоска зеленая и скука смертная! А так хочется чего-то нового, свежего, интересного, необыкновенного и замечательного…
-Ну да, конечно, если рассуждать с такой точки зрения, то все на свете уже было – сухо ответил Ник, - Вообще, в моей работе очень трудно придумать что-либо принципиально новое. И все клиенты такие одинаково приве… э… требовательные. На вас всех никак не угодишь, хоть из кожи вон вылези. В большинстве случаев вы сами не знаете, чего хотите. А проявлять инициативу мне по должности не положено, мне за это не доплачивают…
-Но удержаться от этого ты иногда не можешь - ехидно сказала Алена.
«Латинос» тут же надулся, а она решительно заявила:
-Мне надо встряхнуться! Как ты полагаешь?
-Как скажете – все так же сухо ответил Ник, - разумеется, мое дело исполнять и… помалкивать в тряпочку.
-Надо только подумать как именно – продолжала Алена, не обращая никакого внимания на нытье Ника, - А то мне что-то и желать ничего не хочется. Вообще ничего не хочется! Прямо-таки апатия и мизантропия в одном флаконе!
-Другие клиенты в подобных случаях… э… ну, когда хотели хорошенько встряхнуться, то использовали омоложение… - осторожно сказал ее спутник.
Хм… думаешь, мне уже пора? – прищурилась Алена, критически оглядывая свои руки и ноги.
-Э… в любом случае это входит в пакет услуг, - промямлил «латинос», - Да и зачем же отказывать себе в удовольствии, тем более что оно… как бы… ну… в принципе не помешало бы… ой!!! Зачем же кидаться камнями-то!? Я даже не почувствовать не успел…
-6-
-А нам обязательно надо тащиться к ведьме? Почему ты сам не можешь это сделать? – сварливо спросила Алена, которая лежала на огромном лиловом в черный горошек бархатном диване, изучая газету с телепрограммой на будущую неделю, – Выходит, ты даже на такой пустяк не способен?! Тоже мне, специалист второй категории! У меня может, вообще нет настроения выходить на улицу! Я может, пива хочу и покоя! Сейчас будут повторять «Комиссара Рекса»…
-Сожалею, но подобное разделение труда существует с незапамятных времен. На этот счет имеется четкая должностная инструкция. Если я ее нарушу, то точно поимею массу неприятностей. А у меня и так хватает проблем – вздохнул Ник.
-А у меня, по-твоему, их нет?! – возмутилась Алена, - у меня, может, их побольше, чем у некоторых! Тащиться за тридевять земель…
-Это буквально в нескольких кварталах отсюда – устало сказал Ник, - К тому же, поверьте, этот визит вас ничем не обременит, приятно проведете время и все такое. К тому же много времени это не займет. А «Комиссара Рекса» скоро будут транслировать и по другому каналу. Хотите, по всем каналам будут транслировать?! Круглые сутки и только одного комиссара Рекса. А хотите я его прямо сюда доставлю?
-Не хочу! Ты еще Годзиллу предложи в дом притащить!
Алена неприязненно посмотрела на Ника и злорадно сказала:
-Ну ладно, раз ты у нас такой умный и правильный, неси меня в машину! Терпеть не могу твоих дурацких штучек с телепортацией. Да! Неси меня на руках. И осторожнее! Я тебе не какой-нибудь там мешок с картошкой. Подымай меня плавно, аккуратно и почтительно! И при этом повторяй: клиент всегда прав! С чувством и выражением. Давай, давай! С чувством и выражением!
Ник вздохнул и осторожно поднял ее с дивана.
-7-
Место, куда они прибыли оказалось самой обычной клиникой пластической хирургии для очень и очень богатых клиентов. Холл представлял собой атриум, с расставленными среди пышной зелени и цветов роскошными кожаными диванами, креслами, низкими столиками из цветного стекла. На них стояли тоже стеклянные, хрупкие на вид и как будто невесомые абстрактные скульптуры. Посредине помещения красовался хотя и маленький, но настоящий фонтан. В глубине находилась стойка, за ней – стеллаж с какими-то бумагами и молодая красивая регистраторша. Она вежливо поинтересовалась, к кому они идут. Ник бросил взгляд на девицу, и она тут же утратила интерес к посетителям, занявшись своими делами - с увлечением принялась перекладывать какие-то бумажки. А Ник повел Алену на второй этаж, где бесцеремонно пнул ботинком внушительную двустворчатую дверь из мореного дуба. Так же как регистраторшу, они миновали и секретаря – очаровательного юношу в дорогом элегантном костюме, изящных сияющих лаком штиблетах и щедро политой лаком укладкой. Юноша тоже немедленно занялся какими-то бумагами.
Алена и Ник зашли в огромный кабинет, богато и со вкусом обставленный в стиле ретро – мебель красного дерева, персидский ковер, уставленные толстыми книгами стеллажи, великолепная люстра кварцевого стекла. На стенах всевозможные дипломы и грамоты в рамках. Все было очень основательно и солидно, все источало авторитет, надежность и уверенность.
Ведьмой оказалась высокая блондинка, немного похожая на Памелу Андерсон. Глаза ее, обрамленные неправдоподобно длинными ресницами сияли яркой, прямо-таки изумрудной зеленью. Блондинка была облачена в белоснежный халат с глубоким вырезом, а на пышной груди красовался бейдж, свидетельствующий о том, что ее владелица ни кто иная как пластический хирург фройляйн Элиза Грета фон Тухельшнатц.
-Вы куда? Вам кого? Вы записаны? – строго спросила сидящая на столешнице и болтающая точеными ногами зеленоглазая хозяйка кабинета. В руках она держала позолоченный, сверкающий бриллиантовыми искрами сотовый телефон - если нет, то прошу вас, господа, покинуть помещение и обратиться к моему секретарю...
В ответ Ник издал устрашающее рычание, от которого у Алены захватило дух, а стоящие в огромной хрустальной вазе пионы тут же завяли.
-Не узнала?! – голос его был тих, но страшен, а глаза недвусмысленно засветились багровым пламенем - Напополам разорву, стерва наглая! Совсем все распустились, сил уже нет вам мозги вправлять!
Выронив сотовый, ведьма буквально стекла со стола, издав при этом какой-то жалкий задушенный писк. Она резво ползком по-пластунски метнулась к своему патрону и, встав на колени, принялась страстно лобызать его руки, а затем потертые джинсы и пыльные ботинки. Ник с досадой отпихнул ее. Ведьма вскочила на ноги, испуганно приговаривая, что сейчас же все организует, пусть только обожаемый начальник изволит отдать приказ. Ник буркнул, что можно так не суетиться, не создавать шум, издали напоминающий работу и не позорить его перед клиентами. Случай вполне обычный и все можно сделать по третьей категории.
Через потайную замаскированную книжными стеллажами дверь-вертушку ведьма проводила посетителей в свою, как она пояснила, особую лабораторию. При этом она без устали отпускала Алене комплименты, заверяя, что той и в самом деле вовсе и не нужно какое-то там полное омоложение, нужно просто слегка встряхнуться, кое-что подновить, немного освежиться и все.
-Достаточно просто снять синдром хронической усталости, приободриться - тараторила зеленоглазая ведьма.
Сама она, убедившись, что гроза вроде бы пронеслась, тоже приободрилась и повеселела - Вам, дорогая, нужно всего-навсего обычное средство с хорошим тонизирующим эффектом перманентного действия. Это я мигом! Соскучиться не успеете…
Алена огляделась. Вообще-то она несколько иначе представляла себе ведьмину кухню. Алена представляла себе, что это будет тесное, затхлое и мрачное помещение, где по углам висят летучие мыши и пучки какой-нибудь сушеной ядовитой травы, под ногами валяются кости и прочий мусор, посередине стоит огромный котел с дымящимся варевом из каких-нибудь мухоморов, а неподалеку обязательно тусуется черный кот, ворона или же сова. Ну и все такое прочее в таком же духе. Здесь же было довольно просторно и светло, стояла удобная мягкая офисная мебель, пара шкафов, один большой закрытый и один поменьше для стеклянной и фаянсовой посуды. На окне висели обычные пластиковые жалюзи, стены выкрашены в бежевый цвет приятного оттенка, на потолке – обычный офисный светильник из молочно-белого стекла.
Впрочем, кое-что свидетельствующее о том, что здесь в действительности творится, все же было. В помещении находился черный каменный алтарь, покрытый куском черной блестящей ткани с вытканными на ней золотом каббалистическими символами. На алтаре стояли разнокалиберные золотые и стеклянные чаши, черные свечи в изящных бронзовых подсвечниках и лежало несколько устрашающего вида кинжалов с фигурными рукоятками. А посередине на алой атласной подушечке красовался человеческий череп.
Алена осторожно потыкала его пальцем, потом взяла в руки, повертела. Череп оказался пластмассовый, на затылке у него была какая-то надпись, вроде бы по-испански.
-Это мне из Мексики привезли сувенир с праздника какого-то там поминовения… - проворковала ведьма, - правда мило? Обожаю такие вещицы! Очень стильно! Вы не находите?..
-Ага. Стильно… мило… - мямлила озадаченная Алена.
Рядом с алтарем на пюпитре лежала огромная, по всей видимости, колдовская книга с закладкой в виде розовой ленточки. В углу возле закрытого шкафа зачем-то стояла черная шелковая ширма.
Усадив гостей на удобный кожаный диван, ведьма приступила к действу. Первым делом она опустила плотные жалюзи на окне, и комната погрузилась в полумрак. Затем, на пару минут ведьма уединилась за ширмой. Выпорхнула она оттуда облаченная только в черные стринги и лифчик. На плечи она набросила длинный черный отделанный серебром полупрозрачный плащ с капюшоном. Наряд дополнили высокие лакированные сапоги. Разумеется, тоже черные, со шнуровкой и каблуками типа «стилетто». Затем ведьма зажгла множество свечей и аккуратно расставила их точно по кругу перед алтарем. После чего полюбовавшись на дело рук своих, намалевала углем замысловатые колдовские знаки на стенах. Затем взяла поднос, подошла к шкафам и принялась отбирать компоненты для зелья. Выбрав несколько герметично закрытых стеклянных колб, она торжественно понесла их к алтарю. Все свои действия она сопровождала чтением колдовских заклинаний на латыни, соответствующими телодвижениями и жестами. Несмотря на скверное произношение, голос ее звучал проникновенно и чувственно, даже когда она сбивалась с латыни на немецкий. В общем, ведьма старалась и выкладывалась по полной. Однако Старина Ник глядел на все это с откровенной скукой и даже некоторым презрением.
-Глаз акулы, хвост собачий, вместе с пастью лягушачьей! – замогильным голосом причитала ведьма, размешивая ритуальным ножом темное дымящееся зелье в большой хрустальной вазе для пунша.
-Минуточку! Там не было никакого глаза акулы! – возмутилась Алена, - что вы там вообще намешали?!
-Ах, сейчас так трудно найти традиционные ингредиенты. Но эти тоже идентичного действия и отлично подойдут. Не сомневайтесь, я уже не раз использовала их в этом рецепте – елейно произнесла ведьма, – с неизменным успехом!
-Не буду я такое пить! – уперлась Алена, - вы не соблюдаете технологию.
Ведьма тут же принялась ее увещевать, уговаривать и убеждать, что все будет хорошо, замечательно и вообще превосходно и великолепно.
-Все отличного качества – щебетала она Алене, - все наши клиенты остались довольны. Да вот вы хоть у патрона моего спросите!..
Ник насмотревшись на бесполезные усилия ведьмы, вздохнул и поднялся с дивана.
-Это правда – с отвращением сказал он, - можете пить эту бурду без боязни. Пейте до дна! Хоть моя подчиненная и дура пробитая, и комедиантка бездарнейшая, но дело свое знает. Этого у нее не отнять. Талант, можно сказать! Узкоспециализированный. Ее услугами часто пользуются многие знаменитости разного пошиба, от артистов до политиков и бизнесменов. Всем, знаете ли, хочется хорошо выглядеть. Вообще-то ей запрещено оказывать подобные услуги посторонним и иметь свою клиентуру, но я смотрю на это сквозь пальцы. Все едино за ними не уследишь! За персоналом то есть…
Ведьма захлопала ресницами, побледнела, принялась нервно теребить край своего прозрачного плаща и бормотать какие-то оправдания. Но ее патрон только фыркнул в ответ и отвернулся. Алена нерешительно взяла в руки чашу, принюхалась. Ей показалось, что темно-коричневое варево пахло солеными огурцами, корицей, чесноком, лавровым листом, ацетоном, тухлым сыром и старыми газетами.
-Пейте и пошли, наконец, отсюда! – сказал Ник, - Здесь неподалеку есть отличная забегаловка, где накурено и есть чем отбить вкус этой... этого зелья.
Горькая обжигающая жидкость комком горячего теста упала Алене в желудок. С минуту она боролась с желанием извергнуть из себя это чертово питье. Но… потом во рту почти исчез мерзкий привкус, тело пронизала непривычная легкость, пропали преследующие ее вот уже несколько месяцев подряд сонливость и тяжесть в голове, перестал ныть верхний коренной зуб. Все тело мгновенно охватил сильнейший зуд, но так же мгновенно он и пропал. Ведьма пристально наблюдала за Аленой. Потом она довольно кивнула и подобострастно посмотрела на своего патрона. Тот тоже ей кивнул.
-И… что? – осторожно спросила Алена и замолчала. Что-то мешалось во рту, какие-то мелкие твердые частички… Алена сплюнула их на ладонь.
-Пломбы… - тихо пояснила ведьма.
Затем она почтительно взяла Алену под руку и подвела к шкафу. Открыла его. Изнутри на дверце было большое зеркало, где в полумраке Алена увидела свое отражение. Затем ведьма подошла к окну, резким движением открыла жалюзи. В комнату хлынул яркий дневной свет. И… Алена ахнула. Да, ведьма не соврала, ее ингредиенты и в самом деле оказались отменного качества. Бесследно исчезли несколько явно лишних килограммов, накопившихся за последние годы, исчезла и сутулость. Из зеркала на нее глядела девушка лет восемнадцати с прекрасной осанкой и водопадом черных блестящих густых волос, еще не познакомившихся со всевозможными красителями и не пострадавшими от них. Кожа цвета слоновой кости была гладкая и чистая. Пропала сеточка морщин вокруг глаз, а сами глаза сияли, как два сапфира. И только выражение их осталось прежнее – немного усталое, колюче-настороженное, оценивающее и недоверчивое.
-Не может быть… - только и выдавила из себя Алена, - это какой-то фокус, трюк с зеркалом. Все это надувательство, я не верю...
-Ничего-ничего, это одна из обычных реакций. Через некоторое время привыкнете и освоитесь – уверенно сказала ведьма, - Примерно уже к вечеру. А хотите, посмотрите себе что-нибудь здесь из одежды, вот здесь в шкафу. Это входит в пакет предоставляемых услуг. Прежняя вам немного великовата будет, так можете ее просто выбросить вот в эту корзину. А мы пока что с моим патроном подождем снаружи…
-Ага. У меня только один вопрос – выдавила из себя Алена, - а что, если бы у меня стоял, к примеру, кардиостимулятор?
-Ничего страшного! Совсем ничего! – тут же зачирикала ведьма, - подобные вещицы обычно выходят быстро и совсем безболезненно. Почти совсем!..
-9-
-Ну как тебе? – Алена повернулась к Нику.
-В целом неплохо, но, пожалуй, несколько вызывающе. Я бы предложил…
-Пошел вон, дурак…
Старина Ник тут же растворился в воздухе, а Алена продолжала вертеться перед огромным во всю стену зеркалом. Что и говорить, платье и впрямь было немного вызывающим. Впрочем, нет. Не немного. Оно было откровенно вызывающим. А уж если совсем честно, то развратным оно было. Вот так-то вот! Но это волновало Алену меньше всего. После посещения заведения Элизы-Греты фон Тухельшнатц Алену на следующий же день потянуло на подвиги. Первым делом ей захотелось нарядов. Этим она занималась недели две, прилежно коллекционируя разнообразные тряпки, обувь и дорогостоящие цацки. Скоро этого добра скопилось такое количество, что впору было открывать свою торговлю. Алена возобновила познавательные экскурсии и путешествия. То есть она переодевалась по пять-шесть раз на дню и дефилировала по улицам, преимущественно столиц и крупных городов, делая вид, что осматривает местные достопримечательности. Конечно, набережная Сены, Флит-стрит, статуя Свободы, небоскребы Сан-Паулу и тибетские монастыри, народные гуляния на Гаити и прочее – все это было жутко интересно и познавательно. А при этом еще в один и тот же день и меха тебе и купальники, в зависимости от географической широты и климатических особенностей каждой местности. Постепенно неисследованных местностей становилось все меньше.
И только домой ее больше не тянуло ни капли. Ну, почти совсем, как говорит ценная, знающая свое дело специалистка, многоуважаемая фройляйн Элиза-Грета. Ну, почти совсем Алена ни капли не скучала по своим старым друзьям, ну почти совсем ей совершенно не хотелось их увидеть…
Стоп! Хватит.
Алена заставила себя вспомнить, как тогда от нее шарахнулись ее старые друзья, сбившись в кучу возле желтых утиных тапочек мирно валяющегося в обмороке падре. Так что теперь вернее будет сказать, друзья бывшие. Ничего не попишешь. Да ну и черт с ними!..
Алена невольно усмехнулась своим мыслям. Он-то сейчас как раз с ней. Ну, ничего. Всему свое время. Они тоже от него никуда не денутся. В любом случае. Это уж точно. Так, а теперь прическа…
Впрочем, под такой более чем откровенный наряд и прически никакой не надо. Копна чуть вьющихся черных волос с несколькими ярко-красными прядями самое то. Наклонив голову вниз, расчешем, затем выпрямимся и резким движением отбросим назад, сбрызнем лаком. Лучше всего вон тем, что с серебряными блестками и… готово!
После коллекционирования нарядов и экскурсий пошли другие развлечения. Алена без устали посещала выставки, театры, оперу, балет и самые дорогие рестораны, где можно было встретить всемирно известных артистов, художников и прочих представителей богемы. Потом только одни рестораны и еще фешенебельные ночные клубы. Затем пошли клубы попроще. Алена забросила дорогие тряпки и переключилась на джинсу, люрекс и кожу. К тому же пристрастилась посещать рок концерты. Причем, если раньше она предпочитала только признанных метров в этой области, то теперь не пренебрегала даже малоизвестными группами. И что греха таить, весьма малоталантливыми.
Впрочем, на этот раз обещали показать каких-то там мировых знаменитостей. В прошлом вообще-то, но мировых. Ерунда, сойдет. Говорят, старые кони ничего не портят. Кроме воздуха… Главное будет шумно и весело. И не будет слышно каждодневного нытья этого паршивого зануды и педанта – специалиста второй категории. В последнее время Алена и Ник виделись мало, потому как на любое его замечание в свой адрес и любое его предложение она отвечала коротким и ясным «изыди!»
Однако очередной концерт изначально не задался. Мало того, что его задержали на полчаса по каким-то там техническим причинам, так еще и на разогрев утомленной ожиданием публике предложили никому не известную и, как выяснилось, совсем уж отстойную группу, чей солист был просто-напросто ужасен во всех отношениях.
-Вот бы его заткнуть! – в сердцах воскликнула Алена.
И надо же, солист тут же заткнулся, судорожно хватая ртом воздух, а руками микрофон. Остальные исполнители, не обращая на это никакого внимания, знай себе, наяривали на гитарах и барабанах.
Пару минут Алена удивленно смотрела на все это безобразие, а потом злобно прошипела:
-Эй! Где ты там? Это твои штучки?!
-Желание клиентки – закон! – елейным голосом произнес тут же материализовавшийся Ник.
Алена хотела было рассердиться, но потом подумала, что это и впрямь было неплохо сработано. Несчастный солист к тому моменту пребывал видимо в тихом ужасе и отчаянно подавал знаки своим коллегам, которые уже встревожились, но пока еще не подавали вида, что происходит нечто непредусмотренное и явно нехорошее.
-Ладно, ты это… разоткни его что ли – сказала Алена, - А то все-таки как-то не того получается… Еще хуже, чем было. И пока вали отсюда, не мешай, сейчас знаменитости будут.
Но и хэдлайнеры тоже выступали так себе. С прохладцей и видимой ленцой. Было ясно, что все им до фени – и публика, и выступление и вообще все на свете. Но публике это было неважно. Публика была счастлива. Зрители громко подпевали, прыгали и хлопали в ладоши, время от времени на сцену летели лифчики, а в зал летели обломки гитар. Все это сопровождался бабаханьем и вспышками петард, народ толпился, стараясь подобраться ближе к сцене. Потом непонятно от чего началась драка, закончившаяся всеобщей свалкой под аккомпанемент уже не только рок-аккордов, а еще и воя полицейских сирен, что в целом получалось очень даже неплохо. Знаменитости тем временем продолжали, как ни в чем не бывало. Похоже, происходящее в зале их волновало меньше всего. В эпицентре свалки стояла Алена и как завороженная смотрела на сие действо.
-Неужели тебе это нравится? Может, пойдем отсюда? – спросил вновь материализовавшийся Ник, - между прочим, в берлинской опере сегодня дают «Тангейзера»...
-Ага, знаю. Смертную тоску в пяти актах. Не хочу я твоей оперы. Ты мне еще в синагогу предложи сходить, на отпевание! Мне и здесь нравится. Я хочу познакомиться с ритм гитаристом!
-С кем?..
-Вон с тем, он с серебряной гитарой…
-Да, конечно, как скажешь. Да… э… хм…
-Что еще такое?!
-Да в принципе ничего такого, но хочу предупредить, что он голубой. Он уже давно сожительствует с ударником.
-В самом деле? Хм… никогда бы не подумала. И что он в нем нашел? Интересно, а каково это – сожительствовать с ударником?
-Не знаю, никогда не пробовал – сухо ответил Ник.
-А если я тебе прикажу? – прищурилась Алена, - А ты потом расскажешь мне о своих впечатлениях.
-В чем я опять провинился?! – всплеснул руками Ник.
-Да ладно тебе, не дергайся, это я так. В общем, тогда давай вон того, лид-гитариста. Он даже как будто поприличнее…
-Которого? Я не особо разбираюсь в музыке такого сорта и музыкантах тоже…
-Фу, какой позор на мою голову! Ну, ты и лузер! Хочу вон того лохматого типа в кожаных штанах и пижонской жилетке. Доставь его ко мне в номер…
-И что я ему скажу?..
-А это надо?.. А впрочем, сам что-нибудь придумай, напряги мозги или что там у тебя вместо них. В общем, сделай, а сам… хм… поди погуляй малость. В кино, что ли сходи. Посмотри «Ангелы и демоны», хороший фильм, тебе понравится.
-Но этот тип он же…
-Что, тоже голубой?!
-Нет, но…
-Тогда в чем дело?! – свирепо поинтересовалась Алена, - Ты что плохо слышать стал? Исполняй, бес, да пошевеливайся!
-Значит, вот так вот, да? Уже и по имени трудно назвать? И вообще, куда он тебе? Они же все в возрасте, только издали кажутся молодыми, потому что по кило грима на каждом! Помимо париков и корсетов! И этот твой лид-гитарист все равно ни на что не годен. Нет, чует моя персонификация, что ничем хорошим это не кончится…
-Ах да, об этом-то я совсем забыла! Хорошо, что напомнил, хоть какая-то от тебя польза. Вот ты и сделай так, чтоб он был годен! – топнула ногой Алена, - и поторапливайся, вечно ты копаешься не по делу.
-10-
Как и предсказывал Ник, ничем хорошим эта затея не кончилась. Вблизи знаменитость и впрямь оказалась вовсе не так привлекательна, как издали. Стали видны морщины под слоем грима, следы от многочисленной пластики, и седина, предательски пробивающаяся сквозь краску для волос и наращенные черные пряди. И бесконечная усталость в глазах. Та самая хорошо знакомая Алене хроническая усталость, от которой не избавляло даже ведьмино варево. Она старательно выжимала из себя улыбки, поддерживая становившуюся все более фривольной беседу, а про себя ужасалась разрушительной и неумолимой силе времени, от которой не так давно получила отсрочку. Честно говоря, ей вообще хотелось сбежать куда подальше. Но тогда Ник оказался бы прав, а этого, ни в коем случае нельзя было допустить. Почему, Алена и сама не могла понять.
К тому же, от переизбытка впечатлений и возникшего при этом сильного волнения, в самый решительный момент у знаменитости резко подскочило давление, стало плохо с сердцем, и… одним пожилым рок-музыкантом в мире стало меньше.
Перепуганная и едва сдерживающая рыдания Алена отчаянно умоляла Ника сделать что-нибудь. Но Ник только покачал головой и ответил, что теперь это уже проходит не по его ведомству. А потом с трудом уволок ее прочь от бездыханного тела.
Остаток ночи, все утро и почти весь день Алена очень переживала и даже с горя напилась. Впрочем, ближе к вечеру она слегка сократила дозы джина с тоником и немного успокоилась. Они сидели на открытой веранде какого-то отеля в Токио и обозревали сияющий разноцветными огнями урбанистический пейзаж.
-По крайней мере, умер как настоящий мужик! – сказала Алена, вытирая смятой льняной салфеткой слезы и громко сморкаясь в бумажные платки.
-Да – тихо ответил Ник, - умер, как настоящий мужик, хотя, если бы не некоторые, мог бы еще лет семь-восемь проскрипеть и даже иногда радоваться жизни…
-Ты что-то сказал? – рассеянно спросила Алена.
-Да нет, я ничего не сказал… - вздохнул ее спутник.
-А я так и знала, что в итоге все рок-музыканты попадают в рай! – прочувствованно сказала она, сморкаясь в очередной платок - иначе и быть не может.
При этом она не заметила уничтожающего взгляда Ника. На его счастье.
-11-
После этого печального случая Алена целых два дня пребывала в меланхолии, прогуливалась по Арлингтонскому кладбищу, или предавалась размышлениям в Саду камней. Затем все вошло в привычную колею. Последовала встреча с еще одной знаменитостью, потом еще и еще. Большинству повезло, а некоторые разделили судьбу первой. После третьего раза Алена научилась относиться к этому философски.
К тому же ей вдруг надоели знаменитости. И Алена стала предпочитать публику попроще, но зато, как объяснила Нику, гораздо интереснее и живее. Постепенно эта простота дошла до известного предела, за которым обычно начинаются неприятности. Очередное приключение с компанией обкурившихся байкеров завершившилось полицейской облавой. Ник забрал Алену из камеры предварительного заключения и попытался сделать ей осторожное и вежливое замечание относительно ее поведения.
-Ой-ей-ей! Знаем, знаем, слышали уже сто раз! Сто раз на дню! «Вот один мой клиент, один мой клиент!..» И умный и положительный, с ним приятно было иметь дело, он занимался науками и высокими материями! Все ужи прожужжал! Вот иди и целуйся со своим этим клиентом… Это не тот ли, по поводу которого еще комиссия межведомственная заседать будет?! И с которым у тебя была куча неприятностей?!
Отмокающая в ароматической ванне Алена с отвращением передернула плечами и ядовито добавила:
- А то ли еще будет?!
Ник тут же надулся.
-Это нечестно!
-Кто бы говорил! Софист и лжец! Изыди! То есть пошел вон. Нет, погоди. Подай мне полотенце и убирайся вон!
-12-
-…А ты случайно не в курсе, почему загорелся кабак? – спросил Ник.
Языки пламени и клубы черного дыма выбивались из окон на втором этаже. Стекла в них сначала закоптились, а потом треснули и осыпались звенящим дождем осколков. Крики, шум, беспорядочная беготня ошалевшей перепуганной публики и суета прибывших на место происшествия пожарных, медработников и представителей органов охраны правопорядка. Ну конечно, последним здесь больше всех нужно! Громче всех кричат, больше всех суетятся и меньше всех делают.
-Не знаю… - задумчиво ответила Алена, сидевшая в машине рядом с Ником, - может, это те придурки виноваты, которые на втором этаже в туалете травку курили. Они окурки, куда попало бросали, я сама видела…
-Погасить?
-Да хрен с ними! Гори все огнем! Пусть сами разбираются, поехали отсюда…
-Куда прикажете? – меланхолично спросил Ник, берясь за руль.
-А что там у нас дальше в программе? – лениво спросила Алена.
-Дорогие рестораны, фешенебельные отели, лучшие варьете и элитарные ночные клубы, дешевые кабаки для всякого отребья, портовые притоны, ночлежки… Что вам угодно?
-Все это дерьмо, отстой и скука – после недолгого раздумья решительно ответила Алена, - А что-то действительно приличное и интересное ты можешь предложить? По настоящему интересное? Что-нибудь необычное. И в то же время солидное, э… Ага! Вот Вальпургиева ночь, например?
-О, разумеется! Правда, сейчас не сезон, но если пожелаете, я могу прямо сейчас забронировать для нас хорошие места, но предупреждаю…
-На Броккене? – нетерпеливо перебила его Алена.
-Почему ты так решила? – удивился Ник.
-А где же? – в свою очередь удивилась она, - это там надо поцеловать твоего патрона в задницу?
-Что за дикие мысли?! Фу! Ты совсем, что ли помешалась на сексе? – недовольно поморщился Ник, - Мой патрон, между прочим, женат, хороший семьянин и никогда не имел склонности к… хм… подобным сомнительным развлечениям! Я пока еще не знаю, где именно будет проходить торжество. Организационным комитетом выбирается каждый раз новое место для проведения ежегодной конференции и фестиваля. Место сбора становится известно только за сутки до мероприятия. Это как бы сюрприз для участников.
-Хм… интересно. Ладно, валяй, заказывай места. А чего предупредить-то хотел?
-А то, что и там, если вдуматься, скука смертная, тоска и рутина. Впрочем, разок другой можно сходить для интереса и общего развития. Некоторые мероприятия там весьма поучительны…
-13-
Как было официально объявлено, очередную Вальпургиеву ночь решили провести «в одном из самых живописных и уединенных уголков Венесуэлы». На карте это место значилось, как непроходимые тропические леса, где нет никаких населенных пунктов. А на деле там находилось огромное великолепное здание – настоящий дворец, выстроенный в мавританском стиле, вокруг которого был потрясающий пейзажный парк. Естественную красоту тропической звездной ночи подчеркивали искусно подсвеченные фонтаны и белоснежные ажурные беседки, а также развешанные повсюду на кустах разноцветные бумажные фонарики, серпантин и все такое прочее. По небольшому озеру скользили гондолы. И что радовало, никаких тебе комаров, мотыльков и прочей мелкой летучей гадости. Вместо этого повсюду порхали крошечные прелестные эльфы в стиле «анимэ» с изящными стрекозиными крылышками. Потрясенная Алена подошла к одному такому милому лупоглазому созданию, недоверчиво ткнула в того пальцем. Палец прошел насквозь.
-Голография… – торопливым шепотом пояснил Ник.
-Что?! – поразилась Алена, - экая, однако, халтура! Чистое надувательство...
-А что собственно тебя не устраивает? Натуральных выписывать слишком хлопотно! А с декоративной точки зрения эти ничуть не хуже. И не тыкай больше в них пальцами, а то ты ведешь себя, как наивная провинциалка.
-Сам дурак! И эльфы твои глазасто-голографические такая пошлятина! – тут же фыркнула раздосадованная Алена, но, не удержавшись, все же полюбопытствовала, - А откуда выписывают настоящих?
-Это добро на балансе другого ведомства, поэтому заказывать надо заранее, да еще кучу бумажек заполнять. При возврате вечно число не сходилось. А это, между прочим, нарушение отчетности, не говоря уж о материальной ответственности…
Неподалеку от озера на огромной лужайке в мягкой и густой траве сидели и даже лежали уже прибывшие гости.
-Они все клиенты? – спросила Алена.
-Нет, конечно. В целях рекламы мы приглашаем не только клиентов, но и тех, кто может стать таковыми впоследствии.
Странное дело – среди гостей Алена не увидела ни одного старика или старухи. Ник объяснил, что эффект достигается при помощи особого тонизирующего средства временного действия. Средство рассылалось вместе с пригласительными билетами. Опять-таки в рекламных целях, как и раздача флаеров. Ник пояснил, что занимались этим добровольцы из организационного комитета. А добровольцев назначал сам начальник ведомства.
-Слушай, ты ж мне сам говорил, что у вас уже от приезжих не знают куда деваться! Так зачем вам еще?..
-Кто б знал… - Ник пожал плечами, - есть план, сверху спущенный, а наше дело маленькое. Впрочем, часть э… соотвествующего контингента со временем передается на баланс другого ведомства. После содержания в особом исправительном учреждении, где им читают курс душеспасительных лекций. В основном туда попадают те, кто на особо непрестижных работах. В противоположном ведомстве это называется милосердие.
-А у вас?
-Разбазариванием трудовых ресурсов. Плюс бесхозяйственность. У нас они хоть чем-то занимаются. Там же они вообще ни хрена, прошу прощения, не делают. Ну, разве что иногда в самодеятельности выступают. Каждый лезет в солисты, а каждый солист собирает сокруг себя свору восторженных прихлебателей. Это назвается оркестром или кордебалетом. Кто не пролез в солисты и даже в кордебалет не попал, тот занимается критикой.
-Ну, с другой стороны надо же им как-то кадуцеи зарабатывать…
Да на кой?! – фыркнул Ник, - там всем выдают одинаковое пособие. Впрочем, критикам потихоньку доплачивают солисты, чтоб, значит, те не очень-то свирепствовали. Оркестранты прилачивают солисту, чтоб их из оркестра не вытурили. Полный маразм! К тому же это несправедливо…
-Что взяточничество?
-Да нет же! Я совсем о другом. Чем менее праведным человек был здесь, тем тяжелее его работа там, у нас. И ему же милосердие в первую очередь?! Глупо, несправедливо и непедагогично.
-Хм… - только и сказала Алена.
Посредине травяной лужайки находилось каменное возвышение, похожее на ведьмин алтарь, только более внушительных размеров. Взобраться туда можно было по ступенькам, покрытым ярко-красной ковровой дорожкой.
Ник также рассказал, что дворец и парк сдала в аренду нынешняя их владелица – безутешная вдова ныне покойного наркобарона. Учитывая специфику работы бывшего хозяина, подъездных путей к поместью не было, и попасть туда можно было только по воздуху. Добираться пешком сквозь непроходимые заросли, кишащие ядовитыми змеями, было делом безнадежным. Большинство клиентов пользовались телепортацией. Официальных же гостей ожидала удобная площадка для вертолетов.
-Стоило немалых средств ее оборудовать! – заметил Ник, - надеюсь, парковочных мест хватит на всех приглашенных. Иначе членам организационного комитета сильно не поздоровится. Кстати о хозяйке поместья, она наотрез отказалась принимать участие в торжестве.
-Почему это? Не хочет лишний раз якшаться с вашим братом?
-Ну что ты! Это очень широко мыслящая женщина без предрассудков и комплексов. Беда только, что иногда, как говориться, и без тормозов. Она все еще соблюдает траур по мужу. К слову сказать, она же его и зарезала пару недель назад…
-Ух, ты!
-Чего только не наделаешь сгоряча. Но и он, позволю себе заметить, тоже был хорош! Изменял законной супруге, делал от нее заначки в иностранной валюте, не уделял должного внимания и вообще злостно пренебрегал супружеским долгом. Говорят, теперь он работает сезонным уборщиком в какой-то конторе по учету вторичного вселенского сырья. Что ж, работа там кошмарная, но всегда можно заработать пару-другую кадуцеев, когда совсем прижмет…
-Хм… действительно? – с непонятной интонацией произнесла Алена и сварливо продолжила, - мы здесь так и будет торчать? Пошли в замок что ли!
-О, разумеется, но это лучше сделать после торжественного открытия праздника, иначе мы пропустим самое интересное. По традиции официальная часть проходит на свежем воздухе, а потом народ рассасывается по окрестностям и веселится сообразно своим желаниям и привычкам. Для новичков программа развлечений покажется весьма разнообразной.
-Ладно, посмотрим… - передернула плечами Алена.
Тут прозвучали фанфары, зажглись дополнительные прожекторы, раздались громкие аплодисменты и на осветившееся возвышение вышел высокий стройный шатен с рассыпающимися по плечам кудрями, спортивной фигурой, в прекрасно сидящем черном костюме двойке, белоснежной рубашке, черном галстуке и лакированных туфлях. В петлице красовалась белая гвоздика. Весьма приятное и располагающее лицо сияло приветливой белозубой улыбкой. Но… странное дело: вот попросят, к примеру, описать это самое лицо, так и сказать нечего! Человек в черном костюме обратился с краткой, но содержательной приветственной речью перед собравшимися на лужайке гостями.
-В костюме?! – Алена была поражена и слегка разочарована.
-А ты чего ожидала? – в ответ удивился Ник, - я же говорил тебе об основных принципах персонифицирования.
-Я?.. Э… - Алена запнулась, - ну да, говорил, только вот...
-Тише! – шикнул Ник, - сейчас патрон будет вручать «Освальда» за самый лучший проект. Это гвоздь всей сегодняшней программы! Интересно, кто в этом году получит главный приз?..
Освальд оказался приземистым маленьким человечком, толстым и на редкость уродливым, одетым в грязную хламиду непонятного цвета. Он выскочил из большой картонной коробки, которую, пыхтя и отдуваясь, вынесли на сцену четверо униформистов, облаченных в мундиры с лампасами и эполетами. Они отчаянно спорили и нещадно ругались, перед тем как выбрали, наконец, место для своей ноши. Один из униформистов - маленький и лысый задиристо топорщил свою бородку клинышком и кричал, что архиважно, дескать, ставить коробку именно здесь. Другой тип, ростом повыше, худощавый, тоже с бородкой и в пенсне, не скупился на язвительные замечания в адрес первого. Двое других с окладистыми бородами кричали, чтоб те оставили свои штучки и таки ставили уже груз, потому как, дескать, время - деньги. Устав от их яростной перепалки стройный шатен выхватил, как показалось Алене, прямо из воздуха бич и выразительно им щелкнул. Ну, прямо, как дрессировщик в цирке. Униформисты мгновенно заткнулись, поставили коробку, отдали честь и резво унеслись прочь.
А появивишийся перед публикой Освальд улыбался и, приседая как заправская балерина, кланялся восторженно аплодирующей публике, без устали посылая всем воздушные поцелуи.
-Это приз?!
Алена опять была поражена и разочарована.
-Разумеется – суховато ответил Ник.
-И… куда его?!
-Да куда хочешь… То есть, я хотел сказать, что он может быть очень полезен в течение всего года своему временному обладателю.
-Чем же? – недоверчиво спросила Алена, брезгливо разглядывая неопрятного толстяка-коротышку.
-О! Это кладезь премудрости. Неограниченный источник информации, вдохновения и дополнительных возможностей, непредусмотренных текущими договорами. Так сказать, бонус. Но его трудно содержать.
-Так его еще и содержать нужно?! – ужаснулась Алена.
-А как же! Такая напряженная интеллектуальная деятельность требует много чего. Нужна постоянная подпитка, а питается Освальд ресурсами. Материальными, людскими. Но, несмотря на большие расходы, говорят, дело того стоит. Освальд пользуется огромной популярностью у политиков и олигархов. Они готовы на все, только бы его заполучить.
-А кто он вообще? Тоже… э… персонификация?
-Скорее дистиллят.
-Чего?
-Непомерных человеческих амбиций, неутоленных подавленных желаний, тайных несбывшихся надежд и… - Ник вздохнул, - прошу прощения, глупости.
-Но это же… гадость!
-Кому как – пожал плечами Ник, - но вообще-то Освальд нарасхват, а это свидетельствует...
-О твоем ослином упрямстве это свидетельствует, не более того! Заладил одно и то же! Может, это чего другого дистиллят. Дистиллят ваших штучек, например! Хватит, не желаю слушать про это безобразие! – решительно заявила Алена, - так и быть, если тебе так уж интересно, досмотрим шоу до конца и, наконец, пойдем осматривать замок и окрестности. И кстати… что-то я еще хотела тебя спросить… те, в униформе… кажется, где-то я их видела… Или они мне кого-то напоминают?..
Ник рассеянно пожал плечами и ответил, что здесь всегда можно встретить массу знакомых лиц. А всех, мол, не упомнишь, тем более каких-то там типов из обслуги.
Приз получил невысокий лысоватый и невзрачный человечек с узко посаженными маленькими круглыми глазками, манерами заправского фюрера, облаченный в столь же невзрачный серый костюм и длинное пальто из черного драпа. Он энергично и гордо прошествовал по багровой ковровой дорожке к возвышению, взошел по ступенькам и под хлипкие рукоплескания поприветствовал публику царственным жестом поднятой руки. Узрев эту личность, Алена поразилась.
-А этот-то что тут делает?!
-Этот? А как же, он у нас завсегдатай. Тоже клиент. И не он один. В том смысле, что среди наших клиентов множество публики такого пошиба. Вон, гляди толкутся возле трибуны, от зависти изнывают…
И действительно, возле трибуны толпился народ, все что-то кричали, чего-то требовали, отчаянно жестикулировали и что-то кому-то доказывали. Возмущенную толпу сдерживал другая толпа. Причем, сначала Алене показалось, что это какие-то на редкость уродливые, толстые, волосатые и косолапые типы в одинаковых футболках.
-Эй! – Алена дернула Ника за рукав куртки, - скажи мне: я сошла с ума или это взаправду… медведи?!
-Где? А, эти… - рассеянно ответил он, - Ну да. Как же без них-то! Эти везде пролезут… Конечно, энтузиазма у них хоть отбавляй и порой они готовы работать за идею. Жаль только, что пользы от них гораздо меньше, чем вреда!
Между тем Освальд резво подбежал к победителю конкурса, подпрыгнул, подобрав полы своей рваной грязной хламиды, и… уселся у того на плечах, болтая свешенными толстыми ножками.
-Он так и будет у него… сидеть?! – с ужасом спросила Алена.
-Ну да – рассеянно ответил Ник, - Нет-нет, для окружающих это будет совершенно незаметно, а владелец быстро привыкает и тоже перестает замечать. Ему даже начинает со временем казаться, что все идеи его собственные и пользующиеся всеобщим одобрением…
Между тем победитель конкурса подошел к микрофону и, как пояснил Ник, согласно старинному обычаю, толкнул речь. О чем, собственно говоря, была эта речь, Алена так и не поняла. Но прозвучало это громко, зажигательно, непримиримо, решительно, сурово и непреклонно. И что всем особенно понравилось - коротко.
-Все? – спросила Алена, - теперь мы можем идти смотреть замок?
-Погоди! – недовольно ответил Ник, - сейчас еще будут вручатся премии в других номинациях…
Приз за непревзойденную сексуальную привлекательность получил все тот же тип в сером костюме. При вручении он держался серьезно и скромно. А приз в виде томного белокурого юноши расположился у ног своего обладателя, нежно, но крепко держась за его серые брюки. Юноша кокетливо встряхивал светлые локоны, поправлял белую футболку и постоянно улыбался. Широко, бессмысленно и постоянно.
А вот лауретатом премии «Гигант мысли» стал невысокий человек средних лет в пиджаке с широченными накладными плечами и такой крупной головой, что просто удивительно. Первые мгновения Алене казалось, что и голова тоже накладная или этот персонаж сбежал с одного из холстов Сальвадора Дали. Приз все те же четверо униформистов на сей раз не вынесли в коробке, а привели, приложив к тому немало усилий. Это был здоровенный жирный баран, с чисто отмытой расчесанной шерстью и вызолоченными рогами.
-Ну это хоть на что-то похоже – пробурчала Алена, - в голодный год хоть сожрать можно. К примеру, во время экономического кризиса…
-А как же тогда штурмовать новые врата, за которыми столько всего интересного и еще непознанного?! – возмутился Ник, - к тому же этот зверь несъедобный. Это персонифицированная аллегория неодолимого стремления людей к знаниям.
Крякнув, униформисты подняли барана и водрузили его, как венок, на шею лауреату. Тот тоже крякнул, но выстоял. И даже пожал руки униформистам.
Приз «За проявленное публично милосердие и образцовое самопожертвование» достался облаченной в черное платье и худосочной, как глиста, крашеной блондинке с длинными волосами. Ник пояснил, что сия дамочка была столь самоотвержена, что публично отказалась от дорогостоящих, ярких и вызывающих туалетов, от красочных тканей и всего такого. А в знак сострадания и сочувствия к страдающему от экономических неурядиц народу облачилась в скромное черное траурное платьице, в котором и явилась на шикарный банкет для олигархов, их родных и близких, а также друзей и врагов.
-А сколько стоит такое платьице?! Кто-нибудь из простого трудового народа такую кучу денег хоть раз в жизни видел?! – ядовито заметила Алена, - А украшения?! Или кто-то берется доказать, что они из пластмассы?
-Нет, конечно. Но разве в этом дело? – ответил Ник, - Мне кажется или ты придираешься?..
Алена хотела было сказать ему что-то суровое и резкое, но увидела, что Ник едва сдерживает смех, а в его глазах скачут багровые искры.
-Сейчас и ей будет приз! Смотри, а то пропустишь.
Увидев приз, Алена подумала, что у нее двоится в глазах. Но дамочке и впрямь презентовали ее копию – полную и абсолютную. Копия лениво вылезла из коробки, прошлась качающейся походкой по трибуне и сделала публике ручкой. А затем копия вытащила из-под черного подола наручники, приковала себя к своей обладательнице и… счастливо улыбнувшись, проглотила ключик.
-Представляю! – воскликнула Алена, - всю оставшуюся жизнь пялиться на самое себя и тихо сходить с ума от такого ужасающего зрелища! Если конечно руку не отпилить…
-Не поможет – покачал головой Ник, - под этим подолом полным-полно разного другого оборудования. На любой случай.
После вручения премий высокий шатен произнес краткую напутственно-поздравительную речь, пожелав всем дальнейших творческих успехов, а затем объявил начало праздничного шествия, после которого состоится банкет и масса других развлечений на любой вкус. Толпа заревела от восторга. А шатен опять шелкнул бичом и тот превратился в ослепительно сияющий жезл. В ночное небо взмыли петарды. Они рассыпались массой разноцветных огней, которые так и остались в звездной черноте, переливаясь и закручиваясь в немыслимые искрящиеся спирали. Зазвучали фанфары, толпа на лужайке раздвинулась, давая дорогу участникам шествия. Вначале мимо трибуны проследовал броневичок с теми же четырьмя униформистами, это они пускали петарды и при этом все так же отчаянно спорили и толкались. Алене показалось, что кого-то из них все-таки спихнули прямо под колеса, а кого-то прибили то ли топором, то ли еще чем. За броневичком вышагивали мажоретки, облаченные в черные юбки, белые и прозрачные кружевные кофточки и красные косынки. Все дамы сверкали золотыми украшениями и, несмотря на упитанность, с воодушевлением исполняли что-то типа капоэйры. При этом было видно, что нижнее белье они явно считают излишеством. Перед трибуной мажоретки склонились в глубоком реверансе, а шатен покачал головой и погрозил им пальцем. Но затем он снисходительно усмехнулся и благосклонно кивнул дамам. Дамы издали восторженный щебет и проследовали дальше.
За колонной мажореток двигалось что-то вроде длиннющего самолетного трапа. На нем стояли какие-то престарелые типы. Несмотря на теплую тропическую ночь, они вырядились в черные драповые пальто с каракулевыми воротниками и шапки пирожком. Впрочем, пальто были расстегнуты и позволяли рассмотреть какие-то сверкающие кольчуги. Каждый тип крепко сжимал под мышкой красную папку и степенно приветствовал публику, помахивая рукой. Иногда типы целовались, страстно сжимая друг друга в объятиях, не выпуская при этом папок, а иногда посылали воздушные поцелуи публике или высокому шатену, который при этом кисло улыбался.
-Это еще кто? – удивилась Алена, - беглые обитатели дома престарелых?
-Ага. Несмотря на возраст, они страсть как любят участвовать в массовых мероприятиях. Просто обожают всевозможные шествия, демонстрации, парады и все такое. Сами вот только ходить уже давно своим ходом не могут. Вот и катаются…
Следом за трапом прошла колонна типов помоложе, в кожаных куртках и лаковых штиблетах. Пухлые красные папки они прятали под куртками. Проехала украшенная гирляндами бумажных цветов платформа, где залихватстки плясал какой-то мужик в черном костюме. Протолкавшись вперед Алена, заметила, что все цветы искусно сделаны из разнообразных денежных купюр с огромным количеством нулей.
-Скажи, пожалуйста, я сошла с ума или это действительно?..
-С тобой все нормально, не хуже, чем обычно – заверил Ник Алену, - Да ты посмотри какие они милые! Жаль только, что не плюшевые.
За платформой с денежными цветочками показались медведи в футболках. Они организованно шли все вместе, в ногу и ровными шеренгами. Двое косолапых топали во главе колонны и несли транспарант. Пустой. То есть на нем ничего не было написано. Зато рядом шествовал еще один медведь, держа наготове ведро с краской и кисточку. Следом поспешал другой, нес тряпку и ведро, где плескалась вода.
-Это что еще за фигня?! – удивилась Алена.
-А вот и нет! – ответил Ник, - Это вовсе даже не фигня, как ты изволила выразиться. Это новый прогрессивный подход к политическим лозунгам, генерированию идей и поиску истины в плане социологического императива. Это очень удобно, оригинально, оперативно и все такое прочее.
-И все равно фигня редкой силы! – упрямо сказала Алена, - а это кто?!
-О! Это наши бойскауты… Их используют на общественных работах: снос старых зданий и сооружений, в этом они большие специалисты. К тому же работают с увлечением и очень старательно.
Алена с сомнением посмотрела на вооруженных до зубов дядек с черными бородами и в камуфляже. Шли они нестройной колонной, потрясая автоматами различного производства и выкрикивая что-то на различных языках. Некоторые участники шествия оказались увечными, многие ковыляли на костылях или передвигались на специальных тележках, а недостающие конечности несли или везли с собой в прозрачных пластиковых пакетах. Один нес в пакете голову и периодически терял ориентацию в пространстве, пока не догадался нести свою ношу под мышкой. От такого зрелища Алена невольно вцепилась в руку своего спутника. Тот ободряюще похлопал ее по плечу и сказал, что нельзя же все принимать так близко к сердцу.
-Ну что ж поделаешь? Ну потерял слегка паренек ориентацию, ну не может он идти ровным четким строевым шагом… Зачем же так расстраиваться по этому поводу? Всякое бывает, тем более, если так любишь поиграть в войну за высокие идеалы, религиозные там или еще какие… Зато ребята так рады, что им разрешили участвовать в нынешнем праздничном шествии! А что? По-моему, очень живописно и вполне вписывается в общую концепцию…
В ответ Алена только икнула, с трудом сдерживая подступающую к горлу тошноту. Между тем высокий шатен взмахнул жезлом, объявил, что торжественная часть окончилась, выразил надежду, что зрители оценят по достоинству старания организаторов, сказал, где можно будет в ближайшее время их найти и пожелал всем присутствущим приятно провести время. Все присутствующие опять издали восторженный рев и стали постепенно рассасываться с лужайки вглубь парка, где униформисты в самых укромных и живописных местах спешно и весьма ловко расставляли столики с угощениями и стулья. Ник и Алена направились к замку, но по дороге ей вдруг захотелось подойти поближе к расположенному в кустах крошечному подсвеченному фонтану.
-Пусть мне там поставят столик! – распорядилась она.
Но оказалось, что кусты уже заняты группой страшно обозленных олигархов. Они жутко переживали, что их обскакал тип в сером пиджаке и яростным шепотом наперебой критиковали победителя конкурса. Но при этом они постоянно оглядывались по сторонам. Заметив Алену, они тут же, как команде, замолкли, уставясь на нее.
-Пардон! – Алена помахала им рукой, - вы, господа, не стесняйтесь и не волнуйтесь, я ничего такого не слышала. Но вообще-то в ваших словах есть некоторая доля истины. Желаю приятного отдыха!..
А для Алены отыскался еще один прелестный фонтанчик, где она, отослав на время своего сопровождающего, смогла отдохнуть, осмотреться и подкрепиться, любуясь светомузыкой и золотыми рыбками, натуральными, а вовсе не голографическими. Угощение было отменным, подбор напитков тоже не оставлял желать лучшего. Где-то слышался веселый непринужденный смех, многие из мужчин исподтишка с интересом разглядывали Алену или же бросали на нее откровенно многозначительные и многообещающие взгляды. Ей начинало здесь нравиться. И даже бродившие по парку и воровавшие еду со столов медведи в футболках не смогли испортить ей настроение.
Откуда-то доносились гневный рев и жалобные вопли. Ник объяснил, что это как раз работа организаторов торжественной части праздника подвергается конструктивной критике. Обращать на это внимания не стоит. Так происходит каждый раз, потому как на здешнюю публику вообще не угодишь.
Далее последовал осмотр замка, после чего Алена глубоко задумалась. Когда она опять вышла на свежий воздух, то заметила, что на противоположном конце озера толпится народ.
-Эй, где ты? Чего это там? – заинтересовалась Алена, отвлекшись от мыслей о роскошных замках и особняках.
-Это? – тут же появился Ник, - Театралы собрались. Сейчас там состоится спектакль, поставленный силами местной самодеятельности. Хочешь посмотреть? Иногда постановки оказываются довольно интересными, а порой даже захватывающими.
-Что ж, можно и посмотреть… - благодушно отозвалась Алена.
Протолкавшись сквозь толпу, Алена и Ник удобно расположились прямо на траве неподалеку от сцены, занавешенной огромным иссиня-черным занавесом. Казалось, он висел прямо в воздухе ни к чему не прикрепленный, а потом просто-напросто в нем растворился под громкие аплодисменты. Спектакль начался. Оказался он на военную тему: кто-то куда-то вторгался, кто-то протестовал, яростно защищал свою независимость и вроде бы просил помощи у соседа, обещая служить тому верой и правдой. Этот момент был несколько непонятен зрителям и даже вызвал шумное обсуждение. Ведь в этом случае защитники собственной свободы и независимости тут же ее теряли и попадали в зависимость к этому самому соседу. А в это время этот самый сосед думал, когда же будет наиболее выгодно ввязаться в драку. Другая сторона тоже просила помощи уже у другого соседа. Ситуация складывалась сложная и загадочная.
А тем временем - стрельба, захват города, жертвы, дым коромыслом и глушительный грохот тяжелой артиллерии. В итоге оба соседа, наконец, решились вмешаться, но к тому моменту выяснилось, что спасать уже почти некого. Причем Алена готова была поклясться, что большинство актеров там убили на самом деле. Она успела заметить, как по всей сцене тут и там валялись окровавленные трупы и, говоря языком сухой отчетности, фрагменты человеческих тел. Да еще и зрителям изрядно досталось.
-Да уж, недаром говорят, что искусство требует жертв! – пробурчала перепуганная, жутко разозленная и пропустившая финал Алена, вылезая из-под свалившихся на нее обломков непонятного происхождения, - Ну ни хрена ж себе!!! Какого черта! Что тут вообще происходит?! Ты мне фестиваль обещал, парад и конференцию! А тут какое-то смертоубийство!!!
Она закашлялась от едкого порохового дыма. Глаза слезились.
-Ну что ты! Ничего страшного – елейным голосом ответил Ник, – ты же, как и все приглашенные, под защитой договора. Ни один волос не упадет с твоей головы!
-Твою бы оторвать и посмотреть, есть ли там мозги! – злобно ответила Алена, - Похоже, что нет! У меня тушь потекла!!! Почему ты меня не предупредил, что у вас тут на званых приемах такая хренотень твориться? Укосина ты этакая!
-Ну, я думал, что это будет сюрприз, сильные ощущения, свежие яркие впечатления и все такое. Дай я подправлю тебе макияж, стой, не дергайся. Ты же сама говорила, что…
-Ты изначально такой придурок или специальные курсы кончал?! У меня чуть сердце не остановилось от твоих сюрпризов! Не лезь, я сама все себе поправлю.
-Тише. На нас смотрят…
-Ну и пусть!
-Мы привлекаем к себе внимание…
-Ну и пусть все узнают, что ты придурок! Да и еще специалист ты хреновый! Второй категории… Я бы тебе и третью не дала!
-Великолепно! Потрясающе! Как замечательно, как свежо и ново! – раздались чьи-то восторженные возгласы из-под обломков, - настоящая находка! В этот раз драматурги и постановщики превзошли самих себя. Вы не находите?
-Да, вышло недурственно – подтвердил другой голос из-под обломков, - должен заметить, финал был особенно эффектным. Как вы полагаете?
Обломки зашевелились. Из-под них, продолжая обсуждать достоинства постановки, выползли двое театралов в смокингах.
-Вот видишь? – прошипел Ник, - другим же нравится. Вот я подумал…
-Мало ли на свете идиотов – парирова Алена, - И не надо думать. Это у тебя плохо получается.
Затем она на пару секунд задумалась и спросила у одного из смокингов:
-А чем там дело-то закончилось? А то, как бабахнуло, так меня и завалило, ничего было не разглядеть…
-А в том-то и прелесть, что все еще не закончилось! – с радостью ответил он.
-Все только начинается! – подхватил другой.
-Пошли отсюда – сказала Алена, - они, кажется, еще большие придурки, чем ты. Пора развлечься по-настоящему! Что там дальше в программе?
Все, что происходило после этого, Алена запомнила плохо. Остались только какие-то смутные воспоминания. Запомнилась странная, ни на что не похожая музыка, танцы, вернее бешеный безумный хоровод и сливающие в нем яркие цветные огни, звезды и их отражения в черной глади озера. Запомнилось множество лиц - человеческих и… не очень. Запомнился и странный терпкий вкус напитка, который туманил разум и заставлял совершать странные невероятные поступки. Какие именно, Алена даже вспоминать боялась…
Очнувшись утром в одном из токийских отелей, она долго не могла сообразить, было ли все на самом деле или же это просто какой-то дикий сон о чем-то действительно страшном, запретном, но… весьма и весьма приятном.
-14-
А потом все опять пошло по давно накатанной колее. Алена откровенно скучала и пребывала преимущественно в скверном настроении. Ник, который поначалу не проявлял особого беспокойства по этому поводу, явно занервничал и стал чаще проявлять инициативу. Но это только ухудшило ситуацию. Алена постоянно злилась, скандалила по любому поводу и продолжала изводить специалиста второй категории, даже находя в этом своеобразное удовольствие. Затем и это ей разонравилось. Алена впала в жесточайшую депрессию, во время которой целыми днями валялась на диване, глядя в потолок или тупо резалась на компьютере в старые игры. На Ника в такие моменты она вообще не обращала никакого внимания, так что все его титанические усилия пропадали даром.
Затем депрессия вдруг сменилась кипучей деятельностью. Алена занялась благотворительностью, что быстро ей наскучило. После чего вроде бы всерьез заинтересовалась политикой, но тоже ненадолго. Исполнив давнюю мечту детства, открыла шикарное похоронное бюро. И закрыла его. Сняла фильм со своим участием в главной роли иноплатнетной принцессы. Внимательно посмотрела все, что получилось, и выбросила все это в мусорный бак. Пару недель ожесточенно терзала электрогитару, и даже научилась извлекать из той что-то вроде «Колокольчики звенят…» и «Do you remember our sweet time…». После чего поступила в Куантико, откуда сбежала ровно через месяц.
Какое-то время она старательно изображала светскую львицу, устраивая приемы в специально выстроенном для этих целей особняке. В изначальном проекте это был простой, но милый жилой дом в колониальном стиле. Однако в итоге получилось нечто вроде особняка из фильма ужасов, то есть, мягко говоря, довольно необычное строение с массой коридоров и галерей, потайных комнат непонятного назначения и укромных уголков. Ориентироваться в нем было непросто, а вот заблудиться – всегда пожалуйста.
Поначалу Алена сама любовно обставляла каждую комнату и каждый закоулок своего дома. Но затем передала бразды первому попавшемуся дизайнеру, который постепенно переделал все по-своему. Ник отозвался о его деятельности крайне отрицательно, и Алена даже была склонна с этим мнением согласиться. Но вот гости во время приемов наперебой выражали свое восхищение великолепным вкусом хозяйки, тонким и высокохудожественным.
Во время одного такого мероприятия Алена познакомилась с известным модным художником. В основном он писал натюрморты и пейзажи. Выходили они у него с некоторым уклоном в сюрреализм, но были очень даже ничего, да и раскупались тоже неплохо.
Свадьба была шикарная, о ней написали в колонках светской хроники. Перед бракосочетанием Алена смертельно поругалась с Ником из-за того, что он наотрез отказался заказывать на торжество не только настоящих, но даже голографических эльфов. Все его отговорки Алена посчитала надуманными и спустила специалиста второй категории с лестницы, запретив появляться вообще, а во время торжественной церемонии особенно.
Сначала дела у молодоженов шли неплохо. Маэстро с воодушевлением писал картины. Причем, теперь он переключился на портреты, для которых Алена позировала с ангельским терпением, а иногда даже с удовольствием. Особенно ей нравилось позировать среди фруктов и дичи. Постепенно весь дом оказался увешан картинами, изображающими Алену в различнх позах, видах и образах. В это время она полностью перестала видеться с Ником, и ничуть без него не скучала. Ну, почти совсем, как говорила многоуважаемая фройляйн Элиза-Грета. Однако счастье оказалось недолгим. Спустя два года Алена опять стала чувствовать какое-то смутное беспокойство. Затем к ней вернулась былая раздражительность и хандра. В результате с художником приключился ужасный творческий кризис, окончившийся длительным запоем, а в итоге - аневризмой аорты. В некрологе написали, что гениальный живописец «безвременно скончался после тяжелой продолжительной болезни». И в этой же газете только на другой полосе вышла статья о том, как все было на самом деле. Автор статьи сравнивал жену художника с вакханкой, мегерой и фурией, а ее покойного супруга, разумеется, с Орфеем. Сначала Алена жутко разозлилась на бывшего собрата по профессии, а потом ей вдруг стало все равно. Ей было ровным счетом наплевать и на покойного мужа, и на автора статьи, которая, по мнению Алены, была совершенно бездарной, и вообще на все на свете. На похоронах Алена увиделась с Ником. Он явился по собственной инициативе выразить глубокие соболезнования, которые Алене нужны были как господину Оппенгеймеру порох. Она выслушала Ника и выставила его вон.
Вскоре после этого Алена поснимала со стен все картины, убрала их в чулан и присмотрела себе миллионера средних лет – спортивного, моложавого, солидного и надежного. Его приятно удивило то, что супруга проявляет живейший интерес и участие к делам его банка, стремится быть полезной, относится ко всему столь серьезно и с пониманием. Алена повсюду сопровождала своего нового мужа, присутствовала не только на приемах и деловых встречах, но и при заключении сделок. И уже начала постигать некоторые тайны, правила и законы мира бизнеса.
Но и на этот раз счастье долго не продлилось. Изнутри мир бизнеса оказался вовсе не так уж привлекателен. Да и люди, живущие в нем, были как будто все на одно лицо – вежливо-холодное с приклеенной улыбкой и оловянными глазами. Понимания и участия там было ровно столько же, сколько у пластмассового манекена. И жить по-другому, им было не положено. Тогда они бы перестали быть тем, что они есть. К тому же после внезапного обвала на фондовой бирже финансовый магнат подвинулся в рассудке, угодил в шикарный сумасшедший дом, где украдкой сплел веревку из разорванных на полоски пижамных штанов и повесился. Завещание было составлено полностью в пользу Алены, но родственники покойного принялись оспаривать его в суде, аппелируя к тому факту, что покойный был не в себе, и когда именно это началось – неизвестно. Но скорее всего тогда, когда его угораздило жениться на этой выскочке и аферистке.
Некоторое время Алена из принципа отстаивала свои интересы, потом просто развлекалась, рассказывая в суде весьма интересные подробности из жизни истцов, доводя тех до отчаяния и белого каления. Причем, информацию она, тряхнув стариной, собрала без помощи Ника.
Затем Алена плюнула на все и перестала посещать утомительные судебные заседания, предоставив это сомнительное развлечение адвокатам. А свою долю, если удастся ее отсудить, велела передать в ближайший сумасшедший дом и купить всем пациентам новые пижамы. Она забрала свои вещи из дома покойного мужа и опять перебралась к себе в особняк. Часть книг по ведению бухгалтерии, истории банковского дела и экономике она отнесла в чулан. А те, у которых были красивые тисненные золотом корешки, расставила на полках.
С женихом из Силиконовой долины дело даже не дошло до свадьбы. Немного смахивающий на молодого Ферми специалист по органической химии оказался редкостным занудой, помешанным к тому же фитнесе и страдающий чуть ли не идиосинкразией к пиву и мясной пище. Он был убежденным вегетарианцем, и даже вид зажаренной на сковородке рыбы мог повергнуть его в священный ужас и праведный гнев. Он дарил Алене книги о вкусной и здоровой вегетарианской пище и спортивные костюмы. На день рождения он преподнес ей дорогостоящее белье из шерсти какой-то там особенно дикой козы, благотворно влияющее на суставы, если верить прилагающейся инструкции по использованию. К набору прилагались специальные тапочки для релаксации. Полагалось их одевать, класть ноги на подушку и созерцать вышитые на тапочках узоры с закодированным в них посланием то ли от древних даосов, то ли еще от кого. И все это не считая множества полезных для здоровья магнитных браслетов, положительно заряженных медальонов и прочей лабуды.
Когда Алена устала носить шерстяное белье и питаться силосом, она отшила жениха. Он жутко расстроился. Но вскоре его куда-то там пригласили возглавить проект по созданию какого-то там крутого бактериологического оружия и он быстро утешился. Впрочем, надо отдать ему должное – Алену он все-таки позвал с собой, в надежде наладить отношения.
-Нет уж, сам создавай свой пи-аш-пять, атипичные желтухи, ураганные метеоризмы, инфекционные заусенцы или что там у тебя – лениво фыркнула Алена и захлопнула дверь у него перед носом.
А специалист по органической химии залился краской. Ему было жутко неловко, что он, оказывается, каким-то непостижимым образом выболтал секретную информацию, но не может вспомнить, когда ж это произошло?!
Все полезные для здоровья подарки она рассовала по коробкам и отнесла их в чулан.
Известный путешественник, выдающийся археолог и этнограф, общественный деятель и борец за мирное урегулирование всего на свете оказался гораздо интереснее. Он тоже был хорош собой, к тому же любил шумные развлечения, копченые ребрышки и бифштексы с кровью, которые запивал изрядным количеством пива, утверждая, что это полезно для пищеварения и общего тонуса организма. Он выучил Алену стрелять из лука, водить вертолет, управляться с собачьей упряжкой и азбуке Морзе. Через некоторое время молодожены отправились в экпедицию на поиски следов каких-то очень древних демиургов. Ничего не нашли, потратили уйму сил, времени, бензина и средства от насекомых, потратили кучу своих и чужих денег, а Алене смертельно надоели постоянные разъезды, нескончаемая тряска в «лендровере» и ночевки под открытым небом в компании москитов и прочей гадости, которой были нипочем самые крутые интексициды. И чтобы не потерять человеческий облик приходилось украдкой прибегать к услугам специалиста второй категории.
Затем ее неугомонный супруг решил исследовать Гималаи в целях установления истины о братьях по разуму. От этой поездки Алена категорически отказалась, заметив, что вряд ли демиурги были такими конченными идиотами, чтоб туда лазить. Супруг совершил восхождение в компании каких-то местных типов. Все три горе-покорителя вершин бесследно исчезли, истина так и осталась неустановленной, а спустя положенное время Алена опять стала считаться свободной женщиной. На память ей остались кучи пыльных книжек по археологии, великое множество географических атласов и праздничный выходной костюм папуасского вождя. Все это добро тоже перекочевало в чулан, где уже становилось довольно тесно.
С подвернувшимся Алене президентом одной мелкой, слегка развивающейся страны тоже было поначалу довольно интересно. Но через некоторое время произошла жуткая неприятность – его застрелили во время охоты на ягуара. Говорили и писали, что это нелепая трагическая случайность. Но Алене в это не очень-то верилось. Во-первых, ее покойный супруг вовсе не был похож на ягуара. А во-вторых, его методы управления страной были, мягко говоря, весьма далеки от принципов подлинной демократии. Алена не раз намекала на это своему супругу, но тот только отмахивался и говорил, что все замечательно, демократии в стране хоть отбавляй, просто Алена пока еще не совсем разобралась в особенностях местной жизни, а когда разберется, то и сама это увидит.
А между тем в стране значительно активизировалась опозиция. Герильерос несколько раз устраивали поджог в полицейском участке, взорвали оба кинотеатра и здание единственного в стране аэропорта. Конечно, их методы борьбы за свободу и справедливость тоже были далеко не самыми лучшими, Алена их категорически не одобряла, но, может быть, борцы за народное счастье просто не знали других?..
У нее и самой вдруг возникли различные революционные идеи. Например, остаться в стране и навести в ней порядок: ввести всеобщее обязательное среднее образование, выучить всех детей рисовать или играть на музыкальных инструментах, починить водопровод, устроить настоящие свободные выборы и замостить все улицы тротуарной плиткой.
Однако все эти великие планы так и не удалось претворить в жизнь. Вскоре после похорон Алене пришлось сменить место жительства. Все началось с того, когда однажды утром она вышла из спальни, погруженная в мысли о всеобщем благоденствии и перед ней неожиданно возник человек в черной маске. А перед глазами возникло что-то небольшое, черное и круглое. И в ту же секунду Алена почувствовала, как что-то двинуло ее промеж глаз, да так, что она опрокинулась назад и...
Ее подхватили чьи-то руки.
Человек в маске опять выстрелил. Потом еще раз, потом он опустошил всю обойму.
-Вам еще не надоело, молодой человек? – укоризненно спросил Ник.
Тот замер. С недоверием посмотрел на Алену и Ника. И с таким же недоверием и подозрительностью он оглядел свой «смит-и-вессон». Бросил его на пол, вытащил из наплечной кобуры «люггер», еще раз тщательно прицелился и выстрелил.
Алена медленно выпрямилась, освободившись из объятий Ника, аккуратно поправила продырявленный в нескольких местах халат и отряхнулась. Тогда молодой человек глубоко вздохнул, выронил пистолет и упал в обморок, опрокинув горшок с гибискусом.
Алена осторожно подняла поломанный цветок, подобрала оба пистолета и засунула их в карманы своего халата. Затем подошла к распластанному на ковре киллеру, стащила с него маску. Это был один из предводителей местных герильерос, которые боролись за свободу, взрывая все, что под руку подвернется.
-Вышвырни это отсюда! – брезгливо сказала Алена, - и чтоб «это» тут больше никогда не появлялось.
Молодой лидер герильерос действительно больше нигде и никогда не появлялся. Как потом выяснилось, его приютили в отделении для душевнобольных местной больницы имени святой Розы-Марии-Терезы-Сесилии-Гваделупы.
После этого досадного происшествия с гибискусом Алену несколько раз пытались отравить, зарезать, застрелить и перехать на танке. В результате насмерть отравились шестеро поваров, в местной больнице значительно прибавилось пациентов, у танка соскочила гусеница, и он по неизвестным причинам взорвался. Вдребезги разнесло фонтан с тремя писающими мраморными юношами, символизирующими равенство, свободу и справедливость, попортило розы, и скончалась любимая макака покойного президента. Как установило вскрытие – от разрыва аорты, вызванного сильным стрессом.
-И как тут интересно приглашать специалистов по ремонту водопровода?! – гневно вопрошала Алена министров, - Как люди будут работать в таких условиях?!
Министры смущенно отвечали, что в скором времени ситуация будет взята под жесткий контроль. А пока что приглашать иностранных специалистов все равно не на что. Все средства ушли на борьбу с коррупцией и терроризмом, да еще на похороны макаки и установки на ее могиле мраморного монумента, как и завещал покойный президент.
-А разве это было сделано не на личные средства моего покойного мужа? – подозрительно спросила Алена.
Министры недоуменно ответили, что, дескать, конечно наличные, а какие, мол, еще бывают?
-Как это какие? – потрясенно воскликнула Алена, - например, казенные! Государственные! Казна! Понимаете?!
-Ну да, на личные государственные средства – закивали министры, – вы совершенно правы, синьора!
И прослезившись, заметили, что ее покойный муж был истинным демократом – всегда делился с ними этими средствами и не жадничал. Алена только плюнула с досады и велела всем убираться прочь с глаз долой. Она решила заказать учебники по сантехническому делу и заставить министров их хорошенько проштудировать.
Укладка тротуарной плитки в таких условиях тоже продвигалась из рук вон плохо. Выяснилось, что ночами ее кто-то отковыривал и складывал из нее надписи типа «Да здравствует свобода!» или «Смерть тиранам!». Алене же с горечью приходилось констатировать тот факт, что в местной школе преподавание английского стоит на чрезвычайно низком уровне. Слова часто были написаны с ошибками.
Музыкальные инструменты как-то незаметно исчезли из школы. Куда они подевались выяснить так и не удалось. Алена подозревала, что их распродали на ярмарке в соседней стране, куда местные жители ходили иногда оттянуться.
Некоторое время Алена мужественно терпела все это безобразие, в надежде, что герильерос, наконец, образумятся и поймут, что ничего плохого в тротуарной плитке нет. Но когда однажды ночью взорвался полностью весь дворец, терпение у нее лопнуло. Алена принялась собирать с пепелища уцелевшие вещи, которые были ей дороги, как память и готовится к отъезду из страны. А к власти тут же пришел другой лидер, тоже из тех же герильерос. И на радостях, а так же во имя установления истинной свободы и демократии он приказал казнить всю оппозицию, то есть всех своих бывших собратьев-революционеров. Так, на всякий случай. Конечно, в стране тут же завелись новые герильерос. И это немного омрачало триумф нового президента. Но лидеры далекой и теперь дружественной страны подарили ему в утешение подержанную подводную лодку, почти новый бронированный автомобиль и щенка лабрадора.
К тому же вдруг неожиданно разразилась жесточайшая эпидемия сальмонеллеза, и всем стало как-то не до политических проблем. Все отсиживались по домам, некому было ходить смотреть на взрывы, а также посещать митинги и демонстрации. И герильерос временно остались не у дел.
Лидеры далекой дружественной страны обещали прислать тяжелый истребитель с запасом левомецитина на борту. Но решение этого вопроса затягивалось. Лидеры были по горло заняты решением другой немаловажной проблемы: запретить празднование в стране Хэллоуина или же, наоборот, сделать его государственным праздником, разумеется, придав должную идеологическую направленность.
-Эпидемия - твои штучки? – подозрительно спросила Алена.
-Согласно статистическим данным, в странах такого уровня раз в два года обязательно случается какая-нибудь эпидемия – невозмутимо ответил Ник, - А в таком случае эпидемия это даже хорошо. Тут уж не до терактов, когда из сортира не вылезаешь. Отличный способ установить порядок в стране. И никаких миротворцев не надо вызывать.
-Знаешь, кого мне единственно жалко во всей этой истории? – задумчиво сказала Алена, - Макаку! Безобидная престарелая обезьяна тихо себе сидела, ела бананы, никого не трогала!.. А куда макаки попадают после смерти?
-В хорошее место – уверенно ответил Ник, - там, где много-много бананов, ананасов, мягких диванов, пива и всего такого…
Алена недоверчиво покосилась на него. Но большие карие глаза Ника источали абсолютную честность. И выглядел он серьезным, как годовой финансовый отчет.
-И еще один вопрос меня интересует – вздохнула Алена, - какая сволочь сперла остаток моей тротуарной плитки купленной на личные государственные средства покойного президента?..
-15-
Полностью разочаровавшаяся в политике Алена вернулась в свой странный особняк, и некоторое время занималась хозяйством. То есть обновила кое-где интерьер, пополнила содержимое чулана, где уже повернуться стало негде, и опять принялась вести бурную светскую жизнь.
Очередным Алениным приобретением оказался довольно известный рок-музыкант. По молодости он злоупотреблял спиртным и баловался кокаином, но перешагнув сорокалетний рубеж, успокоился и вроде бы взялся за ум. Он был покладистым, понятливым и без комплексов, раз в неделю исправно посещал психоаналитика и нарколога. Иногда он ездил в турне с концертами, звал с собой Алену посмотреть мир, но она только качала головой и говорила, что уже насмотрелась на всю оставшуюся жизнь и даже более того. Иногда он развлекал Алену игрой на гитаре или же, когда ей это надоедало, послушно музицировал в отдаленной звукоизолированной комнате. В такие моменты он вообще ничего вокруг не замечал, и Алена могла развлекаться, как ей заблагорассудится. Единственное, что его решительно не устраивало – визиты вдруг зачастившего Ника. Музыкант его на дух не переносил, говорил, что от одного вида этого типа у него мороз по коже идет. И требовал, чтобы «этот похожий на самого дьявола паршивый чиканос» перестал шляться к его супруге. Алена отчаянно доказывала, что Ник ее незаконорожденный родной брат по отцу, а к тому же служил в армии поблизости от Лос-Аламоса, а потому все подозрения и претензии глупы и совершенно беспочвенны. Как только Ник появлялся, Алена тут же его отшивала во избежание конфликтов, но отношения с мужем у нее все равно постепенно портились. Дело окончилось тем, что после очередного такого разговора с супругой музыкант сорвался и с горя напился, сел в таком виде за руль и попал в автокатастрофу. И мировая массовая культура понесла тяжелую утрату.
По своему обыкновению Ник явился на кладбище во время траурной церемонии, дабы выразить свои глубокие искренние соболезнования. При этом Алена к немалому изумлению всех присутствующих обозвала его поганым провокатором, бездарем и дешевым халтурщиком. Кроме этого Алена выразила горячее желание больше никогда не видеть «его мерзкую чертову морду». В завершении разговора она от души треснула Ника по голове ручкой зонтика, выданного в похоронном бюро на случай непогоды. Разумеется, зонтик сломался, и хозяин бюро включил это в счет.
На поминках она здорово перебрала, и с трудом дождалась, пока откланяется последний из всех явившихся проводить в последний путь ее покойного супруга. После чего одинокая и мрачная, как грозовой перевал, Алена долго сидела в опустевшей гостинной своего особняка. И в какой-то момент заметила, что сидит там уже вовсе не одна.
-Я же тебе говорила, что не желаю видеть твою поганую личность!
-Да, но… я пришел сказать, что мне, правда, очень жаль! – каким-то странным голосом сказал Ник.
Вид у него был убитый. Вернее, жалкий, небритый, неумытый и помятый. Алена еще подумала, что такой бывает только с жуткого перепою или после ночевки в битком набитом «обезъяннике».
-Пойми, - продолжал непрошеный визитер, - мне, правда, не хочется видеть тебя несчастной. Мне хочется совсем наоборот!
-Так и не лез бы, куда не просят – сквозь зубы процедила Алена, - Ведь каждый раз все портилось, как только ты заявлялся! Я это только сейчас поняла…
Ник судорожно вздохнул.
-А я и не лез. Я ведь только исполнитель твоих желаний, вольных или невольных, явных или же подсознательных. Осознанных и не очень... Я всего лишь их проводник в окружающий тебя мир. Каждое желание рождает причинно-следственную цепочку, которая ведет к его исполнению. И далеко не все в этом процессе зависит от меня. Иначе не получится, я так устроен.
-А ты устройся по-другому – злобно буркнула Алена.
-Не могу – покачал головой Ник и тяжело вздохнул, - не могу не быть тем, что я из себя представляю. Но ты совершенно права. Я бездарь и неудачник. По вашим меркам мне уже давно не везет. Это началось без малого шесть тысяч лет назад. Подозреваю, что меня сглазила одна ирландская колдунья…
-Как такое может быть? – удивилась Алена, невольно заинтересовавшись рассказом, - То есть как это человек может сглазить такого как ты?
-Запросто, если пользуется покровительством вышестоящей организации. Раньше ее представители довольно часто имели дело с людьми. И люди, понятное дело, пользовались этим в своих интересах.
-А сейчас? – с еще большим интересом спросила Алена.
-Сейчас такой практики нет.
-Отчего же?
-Это оказалось слишком хлопотным делом, вносящим сумятицу в основы вселенского бытия.
-А как я узнаю, что ты мне тут не наврал с три короба? – задумчиво протянула Алена.
-Неужели ты еще не поняла, что я вообще не способен врать, - тихо ответил Ник, - ложь талант чисто человеческий. Когда мы хотим утаить информацию, то или вообще ничего не говорим или говорим обтекаемо. Но мы бессильны против умело, прямо и правильно заданных вопросов.
-А представители вышестоящей инстанции?
-О! Те могут абсолютно все. Нет ничего, что было бы им неподвластно. Они – те, кто изобретает правила. Или становятся ими.
-Э… что-то не очень понятно… Они тоже персонификации?
-Когда как. Они-то запросто могут не быть теми, кого из себя представляют. Вот это и есть настоящая свобода. И власть.
-Как это не быть тем, кто ты есть? – опять не поняла Алена, - а кем же тогда?..
-Миром, камнем, светом, пеплом, прахом или абсолютной пустотой, звездой или травой, водой или твоей тенью… – ответил Ник, - Даже мы предпочитаем не задумываться о столь сложных материях. Просто делаем то, для чего предназначены и… собственно, это все.
-Не может быть, чтобы все! – недоверчиво воскликнула Алена, - ради чего-то вы все это делаете. Чего-то ж вам от нас надо?! Не просто же так – из любви к искусству…
-Из любви тоже… - каким-то сдавленным голосом сказал Ник, - вообще-то мы изначально лишены эмоций. Мы всегда беспристрастные и безликие. И существование наше серое, скучное и безликое, пока мы, пройдя множество персонификаций, не наберемся от вас всякого разного. Тогда мы становимся сосудами, наполненными хоть каким-то смыслом. Но в отличие от вас мы не умеем с ним справляться. И он нас запросто может доконать.
-Я ни хрена не поняла, о чем ты тут трепался, но так тебе и надо! – с чувством сказала Алена, - Говоришь, тебе плохо? Что ж, это первая приятная новость за столько дней!
Вид Ника стал еще более убитым и помятым.
-Да, мне очень плохо. Все, что в моих силах…
-Ага, конечно! Ты еще скажи, что делаешь все безвозмездно, благотворитель ты наш!
-Фактически так оно и есть – пожал плечами Ник, - Потому как конечная цель для меня понятие абстрактное и туманное. Мне на нее вообще наплевать. С точки зрения человеческой психологии мы в отличие от вас весьма просты и незатейливы. Строго говоря, нас вообще можно рассматривать как ряд специфических особенностей, несвойственных человеку, некие сгустки определенной информации или же просто звенья цепи причин и следствий. Вы выдергиваете нас из нашего небытия, но что вы вообще о нас знаете? Я уже говорил, что я лишь проводник твоих желаний, но и все ваши представление о нас – это всего лишь проекция на внешний мир того, что существует внутри вашего сознания. Мы набираемся от вас всякой всячины, терпим ваши прихоти, прислуживаем, наизнанку выворачиваемся… Хорошо хоть там в нашем мире все наоборот!
-Но все равно ничего хорошего в этом для нас нет, - Ник чуть не плакал, - Потому как в отличие от людей мы так и не можем научиться справляться с разочарованиями, противоречиями и безумствами. Для большинства из нас это оканчивается трагедией, они потом долго бродят по миру людей, незамеченные и незаметные, потерявшиеся, застрявшие в подобии человеческой оболочки. Повезет еще, если найдется расторопный экзорсист! Только так и можно выбраться.
Во время этого разговора на инфернально-психологические темы Алена медленно, но верно накачивалась спиртным. Она тоже чувствовала себя разочарованной, одинокой, где-то застрявшей, потерянной и никому не нужной. Вот разве что Нику. Да и то понятно почему. И зачем. Впрочем, хоть кому-то, хоть этой персонифицированной проекции… Или проекционной персонифи… Перфи… Фекации?.. Надо ж до чего она докатилась!
Как-то совершенно незаметно они отошли от высоких материй и у них завязался самый простой разговор по душам, чего не было давным-давно. Затем разговор плавно перешел в нечто большее, совершенно неожиданное, но вместе с тем вполне обыденное и понятное. В общем, как это так вышло, никто из них двоих так и вспомнил, но обе стороны остались довольны. А утром Алена впервые за много месяцев проснулась в более-менее хорошем настроении. Да и Ник тоже выглядел явно повеселевшим. А после длительного продолжения ночных увеселений Алена решительно заявила:
-Я хочу замуж!
-Опять? – с тоской спросил Ник, грустнея на глазах - за кого на этот раз?.. Опять за какого-нибудь престарелого рок-музыканта, дабы благополучно свести его в могилу? Политика? Бизнесмена? Нарко-барона?.. Отставного астронавта? Для разнообразия можно переключиться, к примеру, на сантехников или укладчиков тротуарной плитки. А как тебе мастер по ремонту велосипедов? Ты бы прикупила пару акров под личное кладбище для твоих усопших супругов…
-Теперь за тебя! - решительно заявила Алена, решив пока что не сердиться на Ника за то, что тот поминает всуе водопроводчиков и тротуарную плитку - Думаю, это, по крайней мере, будет забавно и нетривиально. Ну а насчет кладбища я подумаю. Спасибо, что подсказала. Мысль дельная! Надо будет их всех там перезахоронить. Представляешь, красивая широкая аллея, по обеим сторонам мавзолеи, обелиски, надгробия!.. Повсюду цветы! Красота, как в похоронном бюро в разгар эпидемии тифа. А еще надо будет устроить фонтан и скамеечки. И я буду предаваться дорогим для меня воспоминаниям о дорогих для меня и безвременно меня покинувших людях. А может быть и не только людях…
Алена игриво погрозила Нику пальцем.
-Мне, правда, очень жаль, но это невозможно! – растерянно ответил тот.
-Почему это невозможно? Я как вдова имею полное право!
-Да я не о том!
-А о чем? – сразу насторожилась Алена.
-Нам категорически запрещены такие отношения с клиентами.
-Как это так? – прищурилась Алена, - Выходит, трахаться с клиентами можно, грузить их своими личными проблемами тоже можно, вешать лапшу на уши тоже разрешается, а жениться нельзя? Интересно получается.
Голос ее звучал подозрительно спокойно.
-Пойми меня правильно – занервничал Ник, - все дело в том, что первое еще могут расценить как несерьезный мелкий проступок, незначительную шалость, а вот за второе можно такое схлопотать, что мало не покажется. К тому же, строго говоря, я не человек и, следовательно, я и не вполне мужчина, как таковой. А потому меня не стоит, да и вообще нельзя рассматривать, как…
-Врешь, паразит, рожа твоя нечестивая! – взвилась Алена и со всех сил треснула его подушкой, - Все это софистика твоя поганая и ложь беспардонная! Трепач и обманщик! Лгун! Как это, не вполне, когда только что был вполне?! Вот только что был, и уже нет что ли?!
-Но это правда. К тому же я потеряю работу – мрачно ответил Ник, отплевываясь от перьев.
-И что с того?! – гневно заявила Алена, - другую найдешь.
-Какую другую?! Я же ни на что больше не пригоден! – в ужасе воскликнул Ник, - Чем я тогда стану заниматься?! Ты не можешь даже представить, какой это кошмар – вечность ничегонеделания! Вечное, никчемное, серое, никому не нужное и бесцельное существование! Даже не знаю, что хуже: застрять здесь или же существовать там до скончания времен вот таким вот образом…
-Больше ни на что не пригоден, говоришь? Ну, совсем как я… – Алена задумалась, а потом сказала, - А вот и ладно! Все эти ваши демонические страдания происходят от безделья и неумения занять себя полезным делом. Вот ты, к примеру, столько всего видел и знаешь, сколько ни один человек знать не может. При таких обширных познаниях просто стыдно бездельничать и ныть!
-А чем заняться-то? – уныло спросил Ник, кутаясь в одеяло.
-Э… а вот! Пиши мемуары и издавай их.
-У меня нет писательского таланта… - тихо и смущенно ответил Ник, - Если честно, у нас вообще редко встречаются творческие способности. Но я тут как-то раз попробовал заниматься сочинительством. Вроде бы ничего получилось, но мне вернули рукопись и сказали… сказали…
-Ну и чего там тебе сказали? Что ты полный бездарь и графоман, занимающийся не своим делом?
-Ну… да. Где-то так все и было. Мне в очень вежливой форме дали понять, что… у меня нет способностей литератора – выдавил из себя вконец расстроенный Ник, - А потом мою рукопись использовал один тип. В молодости он баловался алхимией, искал философский камень, панацею, эликсир вечной молодости и прочую лабуду. Особенно мечтал добыть золото! Прямо помешался на этом. Поэтому и вызвал меня. Ох, и намаялся я с ним. Все ему немедленно вынь да положи! Тоже мне, буря и натиск! Потом он тоже увлекся сочинительством и как-то раз попросил меня дать ему почитать мою рукопись.
-И что?
-Прочел и сказал, что неплохо, но слабовато. А потом взял и спер мою идею. Между прочим, книжка до сих пор имеет успех, хотя он там и переврал почти все... У меня лучше было. Пусть и безо всяких там литературных красот, зато, по крайней мере, правдиво и честно! Я в это всю свою персонификацию вложил, между прочим…
-Хм… Ничего, не расстраивайся. Плагиат существовал везде и всегда. В любом случае талант есть у меня – самоуверенно заявила Алена, - Сделаем так: ты будешь мне обо всем рассказывать, а я буду писать. Правдиво и честно! По возможности. Подписывать будем вместе, а выручка, так и быть, пополам. Вот увидишь, у нас все отлично получится! А теперь иди сюда и продолжим. Ну, иди, иди ко мне, не бойся, я ведь уже не сержусь. Погоди, я только перья у тебя из волос повытаскиваю, а то как-то оно не того выглядит…
-16-
Алена всерьез загорелась возникшей у нее идеей и в тот же день принялась за работу. Мужественно вылезла из постели, вытащила оттуда немного оробевшего Ника, самоотверженно привела себя в порядок и потребовала себе другой более мощный компьютер. Буквально через пару часов из магазина привезли шикарный, сверкающий разноцветными светодиодами системный блок. Алена долго и придирчиво в нем ковырялась. Затем подключила и опять долго исследовала его содержимое, на сей раз программное. И, наконец, принялась за дело.
Дни и ночи напролет она заставляла Ника предаваться воспоминаниям о былом, прилежно выспрашивая у него всевозможные подробности. После чего принималась истово стучать по клавишам. Она писала не что-нибудь, а серьезный исторический роман. Без перерывов на обед, без выходных и праздников.
Отношения Алены и Ника оставались все на том же уровне – если днем они иногда и цапались, что, впрочем, вдруг стало большой редкостью, то вечерами и ночью все было в полном ажуре. Иногда Алена задумывалась над словами Ника относительно того, что его нельзя считать мужчиной как таковым. И каждый раз приходила к выводу, что необходимо еще раз проверить правдивость этих слов. После очередной тщательной проверки Алена с уверенностью говорила себе, что все это глупости.
К вопросу о матримониальных планах они больше не обращались. На счет этого у них установилось молчаливое согласие. Кто его знает, может, и правда демонам нельзя вступать в такие отношения с клиентами. К тому же в любом случае большего подкаблучника все равно ей нигде и никогда не найти.
-…-
Как-то раз ближе к ночи Алена почуствовала, что напрочь отсидела всю задницу и отбила все пальцы. После чего улеглась на диван, посадив за компьютер Ника. Но, как выяснилось, демоны не предназначены для того, чтобы тихо и послушно набирать текст под диктовку. Ник постоянно спорил, доказывая, что надо написать не так, а вот именно этак, иначе искажается весь смысл, и вообще все было не так. В другое время Алена рассвирепела бы, но теперь его упрямство вызывало у нее лишь снисходительную, а где-то даже умильную улыбку. Она погладила строптивого демона по голове, сказала, что он молодец, умница, талант, а замечания его очень ценные и нужные. После чего уселась ему на колени, заслонив монитор, и объявила, что на сегодня вполне достаточно и пора заняться другими приятными вещами. И на какое-то время Ник позабыл о сочинительстве.
Все последующие дни Алена выдумывала ему всевозможные задания, объясняя, что необходимо собрать дополнительный фактаж и уточнить некоторые немаловажные подробности, без которых просто невозможно обойтись. А главное, кроме Ника никто не справится с этим делом так быстро и качественно.
Но теперь ей понадобилась программа автоматического набора с голоса. Это было не очень удобно. Особенно, когда во время работы пьешь пиво и жуешь чипсы. А уж когда нечаянно вывернешь содержимое банки на клавиатуру или себе на штаны, то и подавно. К тому же Алене вдруг пришла в голову идея сразу же перевести книгу на несколько языков. Это значительно расширило бы выбор наиболее достойного издательства для такого серьезного труда. Алена глубоко задумалась и через пару минут пришла к выводу, что ей срочно необходим компьютер с искусственным интеллектом.
-Можешь такое сделать? – спросила она Ника, - И чтоб он был культурным и интеллигентным, высокообразованным, мыслящим широко и без комплексов! С чувством юмора и без закидонов.
-Нет. В технике я не очень… Я вообще-то демон с гуманитарным уклоном – смущенно ответил Ник.
Алена издала разочарованный стон.
-Но я могу достать готовый…
Алена издала восторженный вопль.
Однако чертов компьютер, обладающий искусственным интеллектом, оказался далеко не подарком. Как пояснил Ник, это был обычный четырехядерный процессор со встроенным в него кибернетическим гомункулусом. Причем, версия была экпериментальная и явно недоработанная. И хотя в прилагаемой инструкции говорилось, что в ближайшее время разработчиками будут выпущен набор патчей и несколько дополнений с доселе невиданными возможностями, Алена только презрительно фыркнула, скомкала ее и выбросила в корзину для бумаг.
Графически гомункулус представлял собой пухлого розового младенца в белом кружевном чепчике и лазоревых ползунках, которые топорщились от памперса, а из чепчика выглядывала хитрая физиономия малолетнего преступника. Младенец говорил снисходительно-менторским тоном, постоянно лез редактировать текст, часто делал язвительные критические замечания в адрес авторов. И даже встревал в их личные, не относящиеся к работе, разговоры. На критику и даже просто замечания в свой адрес гомункулус реагировал весьма остро, то есть закатывал бурную истерику, обвиняя всех в махровом шовинизме, черной зависти и патологической жестокости. Но Алена быстро укоротила демонический компьютер, объяснив, что к чему и кто тут главный, и кто запросто может устроить, к примеру, короткое замыкание. В рекордно короткие сроки произведение было готово, но...
В солидном издательстве, куда Алена отнесла рукопись, ее очень внимательно выслушали и в очень вежливой форме объяснили, что произведение, безусловно, не лишено определенных достоинств, но напечатать такое они не могут. По той причине, что произведение не может претендовать на серьезный исторический документальный роман, так как описанные в нем факты во многом противоречат учебникам. То есть, говоря попросту, все написанное враки, из которых вышло бы хорошее фентези о параллельной реальности, но не более того.
Сначала Алена взбеленилась.
-Да я их, уродов, уничтожу! Испепелю!!! – вопила она, бегая по комнате мимо не на шутку встревоженного Ника. Он даже не пытался ее успокоить. Гомункулус тот вообще поспешно ушел в спящий режим, то есть забился в своей колбе под голубое стеганое одеяльце и не отсвечивал на экране.
Затем Алена перестала носиться из угла в угол, села, выпила банку холодного пива, смяла ее в лепешку и… успокоилась.
-Хотите фентези? – сказала она флегматично, - Будет вам фентези. Получите. И кушайте на здоровье, господа, чтоб вы подавились…
После чего практически без особого труда, так, на пробу наваляла при помощи Ника, нескольких упаковок пива и кибернетического гомункулуса парочку книжек взяв за основу отвергнутый издательством текст. Правда, впоследствии от него мало что осталось. Зато произведение значительно обогатилось новыми интересными деталями, событиями и подробностями за которыми не надо было далеко ходить. То есть за ними вообще никуда не надо было ходить. Они все рождались в Алениной спальне, где она и ее соавторы проводили дни и ночи напролет. Иногда она поворачивала монитор экраном к стене и отключала звук, дабы лишить гомункулуса его любимого занятия - возможности активно вмешиваться в их с Ником личные дела, то есть делать замечания или давать советы, которых никто не просил. Зато в остальное время они без устали творили втроем.
Так император Наполеон стал вампиром и членом тайного всемирного сообщества носферату. Кутузов, кстати, тоже оказался вампиром, но инопланетного происхождения и членом организации, которая вступила в идейные противоречия с той, где состоял Наполеон. Что, в общем-то, и явилось истинной причиной войны 1812 года. К тому же Кутузов был наполовину киборгом, и в связи с этим один его глаз источал лазерные лучи, а потому был всегда на всякий случай прикрыт черной повязкой. В тайну великого полководца был посвящен один только его верный денщик Григорий Фролов, человек честный и порядочный. Мать его была крепостной актрисой, танцовщицей, фокусницей и акробаткой, а отец заезжим графом, гостившим как-то раз у ее хозяина. Как потом выяснилось, фамилия иностранного гостя была не какая-нибудь, а Калиостро. Впоследствии он выкупил актрису и отрока Григория. Мамашу отправил обучаться сакрально-эротическим танцам и факирскому искусству в индийских храмах. А пацана пристроил к делу в тибетском монастыре, откуда тот сбежал при первой же возможности, возглавил восстание индийских крестьян против тирании тамошних помещиков-раджей, хорошенько их пограбил, а потом вернулся на свою историческую родину.
-Чего ж он тогда в денщики-то пошел? – ехидно спросил гомункулус. На экране он огромной розовой губкой мыл свою колбу. Сие действо было графическим выражением того, что он приводил в порядок свои причинно-следственные цепи и логические схемы.
-А вовсе не из-за денег! – тут же ответила Алена, - с Кутузовым у Григория Фролова была интеллектуально-духовная близость...
-Духовная говоришь?.. – с еще большим ехидством сказал компьютерный человечек, - Ну, ну...
-А тебе не кажется, что эта сугубо вымышленная личность становится центральной фигурой романа? – спросил Ник, - А вот образы Наполеона и Кутузова отходят на второй план.
-В самом деле? – задумчиво отозвалась Алена, глубокомысленно хмыкнула, а потом просияла - Ну и хрен-то с ними обоими – и фигурой и личностью! И образы тоже на фиг! Пусть отходят куда хотят. Катит и ладно…
Книга вышла хоть куда. В бумажном варианте она обещала стать толстой и увесистой. К тому же она была напичкана сексом, насилием, стремительным действием и настолько неожиданными поворотами сюжета, что тот ассоциировался с трассой «формулы-1». Мечта издателя, да и только.
Затем авторское трио под предводительством Алены продолжило свои сочинительства.
-А что ты хочешь сделать с Цезарем? – с некоторым сомнением спросил Ник.
-Хм, э… а вот что! Цезарь… э… был на самом деле… а вовсе это был не мужик!
-А кто? Демон?
-Тоже киборг с лазерным прицелом? – пискнул гомункулус.
-Вы что, больше ничего другого придумать не можете? Он был переодетой бабой! А Брут был мужиком нетрадиционной ориентации. И укокал он Цезаря вовсе не из политических соображений, а из ревности, когда узнал, что тот – баба! – уверенно ответила Алена.
-Какая же тут может быть ревность?! – чуть ли не хором воскликнули Ник и гомункулус.
-А все дело в том, что он, то есть она была к тому же еще лесбиянка, тайно готовившая государственный переворот, после которого во всем Риме должна была установиться власть свирепых амазонок. А имератрицей должна была стать… э… хм…
-Может, Клеопатра? – предложил Ник.
-Она тоже будет вампиршей с лазерным прицелом? – спросил гомункулус.
-Да что тебе дались так эти вампиры-то с прицелом?! – возмутилась Алена, - И какая там еще Клеопатра? Это банально! Здесь надо подпустить что-то такое неожиданное… Ага! Императрицей Рима должна была стать сама великая… э… Брунгильда, владеющая кольцом нибелунгов, каким-нибудь особенно редким мечом древнего производства, например, японским и доставшимся ей по наследству от матери, изучавшей искусства единоборства и макраме. А еще Брунгильда владела паранормальными способностями…
-…и ручным драконом по имени Фафнир! – подхватил Ник.
-Дурацкое имя! – скривился гомункулус, - Как у мопса.
-Придумай получше – парировала Алена, – ты уже битых три часа ни черта не делаешь, только колбу свою драишь да памперсы вытряхиваешь…
-Вот закончу и обязательно придумаю! – запальчиво ответил компьютерный человечек, яростно выжимая губку - Красивое, благозвучное и романтическое имя. Это будет разумный дракон – интеллектуал, общественный деятель, пацифист и великий мыслитель.
-Да пусть его… - великодушно согласилась Алена, - Пусть хоть заслуженный деятель искусств, учредитель благотворительного фонда «Бравое дело» и народный целитель. Ты, главное, нам текст вовремя подготовь.
-А знаешь, даже жалко, что все это враки! – задумчиво сказала она, посмотрев на Ника. Вид у того был несколько обалдевший, но на дне его демонических карих глаз бушевало багровое пламя. То есть они светились восторгом.
Такое же чувство начинало порой охватывать и Алену. Она оглядела своих коллег и подумала, что они, несмотря на имеющиеся недостатки, все же довольно милые и очень хорошие, особенно Ник. Все, кто был до него, просто в подметки ему не годятся. Причем, во всех отношениях. Вот ведь как занятно получается: чем больше узнаешь мужчин, тем больше начинают нравиться демоны. И не такой уж он дурак и бездарь право слово. Да и вообще красавец и умница.
-17-
Книги имели успех. Причем, издали их в том же издательстве, где Алена поначалу потерпела фиаско. Затем книги перевели на множество языков и издали во многих странах мира. Тем временем троица времени даром не теряла и продолжала неутомимо строчить свои залихватские истории. Критики разнесли все произведения в пух и прах. Но количество продаж было таким, что их самые свирепые вопли превращались в жалкий задушенный писк. По книгам сняли фильмы и даже несколько сериалов, сделали больше десятка компьютерных игр, нарисовали комиксы и постеры. Алена, еще раз посетившая заведение многоуважаемой Элизы-Греты, умаялась прятаться от поклонников и бывших собратьев по профессии.
Иногда ей даже делалось немного стыдно перед Ником и кибернетическим гомункулусом. За весь род человеческий. На старом компьютере она потихоньку от всех писала нечто серьезное, достойное и великое. И даже иногда надеялась, что это кто-нибудь когда-нибудь прочтет.
-19-
…Это был маленький, почти пустой деревенский паб, где-то возле Ковентри. Полумрак, простые деревянные столы и скамейки, белые пластиковые солонки и зевающая усталая барменша неопределенного возраста и неопределенной внешности. Она лениво протирала стойку и одновременно болтала с кем-то по сотовому телефону.
Алена посмотрела в большое, ничем не занавешенное окно. В звездном весеннем небе висела круглая и яркая, как лампа, луна. Рядом с Аленой сидел Ник. Было приятно чувствовать его руку на талии и класть голову на его плечо, ощущая щекой жесткий воротник его потертой кожаной куртки. Весь день Ник был какой-то молчаливый и задумчивый. Вот и сейчас сидит, молчит и… ну что ж это он при всех делает-то?! Хотя всем на это решительно наплевать. Всем не до того, все увлечены разговором. Да, лучше уж прилюдно целоваться с демонами, чем слушать такую ахинею. Приятнее, по крайней мере.
Издатель и Аленин агент вели яростный спор, выясняя, как отразились на мировозрении мировой интеллигенции поздние произведения Роберта Фроста и каков их морально-нравственный императив. Постепенно они вдруг переключились на Эдгара По, затем Дали, Поля Элюара, Кастанеду, кактусы, шаманов, говорящих койотов и прочие инфернальные темы. Во время диспута они наперегонки поглощали пиво. В разговор двух маститых литературоведов постоянно встревал молодой многообещающий писатель. Те его постоянно осаживали и высмеивали. Он бодро огрызался и тоже без устали поглощал пиво.
А его подруга – молодая и даровитая художница-символистка на мелочи не разменивалась и употребляла почти неразбавленное виски. Вообще-то, будучи крутой эстеткой, она предпочитала абсент, но такое тут не подавали, о чем, презрительно скривившись, сообщила им барменша. Иногда художница поддерживала своего бой-френда, а иногда становилась на сторону редактора или агента, утверждая, что социологическая метафора действительно никак не может становиться позывом к действию эмпирического характера.
-А вот не скажи! – возражал молодой писатель, - сквозное действие метафоры, как фактора социологического характера это тебе не что-нибудь, а кое-что! Это о-го-го что!
Алена потягивала пиво из большой керамической кружки, рассеянно слушала разговоры, и… вдруг почувствовала себя как-то странно. Необычно? Скорее, наоборот. Казалось, к ней вернулось нечто такое, что было давным-давно потеряно, забыто и утрачено. Когда же она в последний раз сидела вот так?..
Когда и где это было?! Но в памяти, как будто во сне, блуждали только какие-то неясные смутные обрывки воспоминаний о прошлой жизни. Или их тени? Смутные очертания чьих-то неясных силуэтов, чьи-то имена, лица, видимые, словно сквозь мутное стекло. И еще было чувство, единственная уверенность в том, что круг, наконец, замкнулся. И незачем нам быть не тем, что мы есть на самом деле. Вот так-то.
-Итак, я счастлива – негромко, так чтоб слышал только Ник, но четко и уверенно сказала Алена, - я счастлива. По-настоящему. Именно здесь и сейчас. И я хочу, чтобы это мгновение длилось и длилось. Вот и… все.
-Это правда?.. – прошептал ей на ухо Ник, – ты, правда, счастлива?
-Да. И теперь ты можешь гордиться – ты добился своего. Все-таки ты смог дать мне то, что должен был. Буду чистить сортиры где-нибудь в вашем ведомстве. Есть у вас там сортиры? Погоди, а разве ты сам ничего такого не чувствуешь?
Ник покачал головой.
-Нет?! Но…
-Время вышло… - тихо сказал он, - мое время вышло. Я уже и так задержался сверх положенного. Но все равно я рад, что ты счастлива. Хотя я не уверен, что дал тебе это я. Боюсь, что нет. Я ничего не смог тебе дать. К сожалению…
-И… что теперь?
-Теперь я должен тебя покинуть, а ты… Теперь ты свободна.
-Но…
Алена одновременно почувствовала огромное облегчение и жуткое разочарование. И что обидно, то неимоверно прекрасное, восхитительное и чудесное ощущение абсолютного, кристально чистого и всеобъемлющего счастья тут же улетучилось, растаяв, как крохотный кусочек льда в огромной кастрюле крутого кипятка. Осталось только чувство какой-то странной и непривычной, какой-то стерильной и противоественной пустоты. Совсем как от дырки на месте недавно выдернутого зуба.
Ник не растаял в воздухе, не исчез с дымом и грохотом. Он просто встал и вышел в весеннюю ночь, тихо притворив за собой дверь паба. Секунд пять ошеломленная Алена сидела неподвижно, затем вскочила и провожаемая удивленными взглядами тоже бросилась во тьму весенней ночи. Но там был один только холодный ветер, да еще луна, испокон веков взирающая на этот мир с абсолютным безразличием и вселенской скукой.

Эта глава не для всех. А только для тех, кто захочет читать дальше, считая, что еще не все сказано.
-18-
Осенний день. Еще один из вереницы таких же холодных и пасмурных дней. Уже миновал хеллоуин, и почтовый ящик битком набит рекламой грядущих рождественских и новогодних распродаж. Флаеры, буклеты, еще флаеры…
Кроме этого письмо от агента. А вот это от издательства. Счета, еще счета, уведомления, предложения и все такое. А вот еще симпатичная открытка - приглашение на свадьбу. Молодой многообещающий писатель и даровитая художница-символистка решили пожениться. Так им и надо!
Алена тоже решила было в очередной раз выйти замуж, но по трезвому размышлению притормозила процесс. Жених – бодро идущий в гору политик был разочарован, но старательно изобразил понимание того, что Алена еще не вполне готова к такому серьезному шагу в ее жизни.
А она тоже старательно изображала уверенность и спокойствие. Прилежно училась быть опять самостоятельной, осторожной и бдительной. А заодно привыкала к тому, что очень и очень многие ее желания оказались теперь несбыточными. Она без устали твердила себе, что теперь прежде чем что-то сделать, надо крепко подумать. Теперь нельзя очертя голову бросаться в авантюры. Того нельзя. Этого тоже. Ничего нельзя. Теперь god-mode нет, теперь играем по-честному. Теперь все только по правилам. Все как положено…
Какая же право досада! Зато э… и в этом есть свои преимущества. Наверное. Какие-то. Ну, хоть какие-то преимущества должны же быть, верно?
Так Алена размышляла, вернувшись с холода к себе в спальню, в которой по прежнему проводила большую часть времени. В другие комнаты своего странного дома она не заходила порой неделями. Да и что ей было там делать? Здесь же есть где спать, поглощать кофе или пиво, работать, а так же бездельничать и предаваться раздумьям, глядя на пламя в камине. А иногда и воспоминаниям. Здесь же в спальне стоял в углу и чертов компьютер, накрытый красной бархатной занавеской. В самом конце лета несчастный кибернетический гомункулус подхватил какой-то жуткий вирус и скончался, несмотря на отчаянные усилия Алены, которые она предприняла для спасения малыша из виртуальной колбы. Всю ночь она просидела пред монитором, но ни один из антивирусников не помог. Оставалось только беспомощно наблюдать за мучениями несчастного гомункулуса. С первыми лучами солнца они прекратились, и экран погас. Алена одним рывком содрала тогда занавеску с окна и аккуратно накрыла системный блок.
Она до сих пор так и не решалась с ним расстаться. По-хорошему следовало бы похоронить его в саду возле дома. Для этого Алена хотела выбрать ночь безветренную, не дождливую, а главное безлунную. Ей не очень хотелось, чтобы кто-то увидел, как она закапывает в саду компьютер, да еще плачет при этом.
В окно стучался осенний дождь – мелкий и частый. Больше - ни звука, ни шороха, ни дуновения воздуха. Ничего вокруг не изменилось, не сдвинулось с места. Но Алена каким-то непостижимым образом почувствовала… присутвие. А еще удивление, злость и… радость.
-Ник?! – сказала Алена, даже не обернувшись, - Тебя же никто не вызывал.
-Да я так, чисто случайно проходил мимо. Просто зашел поздороваться.
-Да? И как у тебя дела? Как работа?
-Все отлично! Обещают повышение.
-В ближайшее тысячелетие? – усмехнулась Алена и, наконец, обернулась.
-Ага – кивнул Ник, - На работе отбою от клиентов нет, все отлично!
Вид у него был вполне приличный. Вроде бы. Но наметанным взглядом Алена заметила, что Ник осунулся, глаза его какие-то сонные и потухшие, что у демонов является признаком некоторой дезориентации во времени и пространстве. Да и вся бодрость его была явно напускная.
Воцарилось неловкое молчание.
-Мне, наверное, пора… - промямлил он.
-Что ж, желаю удачи – выдавила из себя Алена.
-А если второй срок? – спросил Ник уже в дверях. Почему-то он опять не стал по своему обыкновению растворяться в воздухе.
-Предлагаешь мне идти на второй срок? – задумчиво сказала Алена, - Так значит, ты в настоящий момент не занят?
-В настоящий момент я свободен - мрачно ответил Ник.
-А почему так? Клиентов нет?
-Нет. То есть да…
-Так да или нет?! – уже со злостью спросила Алена.
-Хочешь пива? – вместо ответа спросил Ник и подошел к ней вплотную, - Или, может, смотаемся куда-нибудь, а?
-Куда смотаемся? – растерялась Алена, глядя в его глаза, на дне которых начал разгораться багровый огонек.
-Да куда захочешь. В любое место или время.
-Как же так? Без заключения договора? И тебя за это не взгреют?
-А вот так. Наплевать мне на все это. Тем более, теперь меня взгреют в любом случае – пожал плечами Ник, - в последнее время я не очень-то придерживался инструкций.
-Знаешь, а я все время о тебе вспоминала – задумчиво произнесла Алена, - мне было очень скучно без тебя. А ты скотина и козел. Бросил меня тогда… Просто встал и ушел. Бросил, как ненужную вещь и ушел, подлая твоя персонификация! А пока ты шлялся неизвестно где, малыш гомункулус помер! Всю ночь промучился, а к утру скончался. Вон он стоит под скатертью. Поди, полюбуйся, скотина ты бесстыжая. Нет, ты пойди и посмотри…
Алена тихо заплакала. Конечно же, и от жалости к усопшему тоже.
-Тогда иначе было нельзя – уклончиво ответил Ник и осторожно привлек к себе Алену, - Я не мог тогда поступить по-другому. Хотел, но не мог. А вообще-то ты права, я такая подлая скотина! Мне очень жаль, я достану тебе другого…
-Нет. Другого такого уже больше никогда не будет. А ты – ты, как и все мужики!.. – с чувством сказала Алена, глотая душившие ее слезы радости и злости одновременно, - И не смей меня тискать после всего этого! Убери от меня свои поганые демонические лапы…
-Мне тоже было без тебя очень скучно и… скучно. Как же не смей, когда я только за этим и пришел? Только за этим и застрял здесь. Так что ты предпочитаешь? Фиеста в Сан-Паулу? Рассвет в Андах? Калифорнийское побережье? Исторический экскурс? Или… - и он увлек ее на кровать.
-Или… - выдохнула Алена.
Минут на сорок она совершенно забыла обо всем на свете.
-Ох, Ник! Вообще-то знаешь…
-Ты что опять замужем?! Хорошо, что оргтехника у меня всегда при себе…
-Да ничего я не замужем, не дергайся! Но в одном ты совершенно прав. Мне необходимо срочно сменить обстановку.
#