Откровение.

Было далеко за полночь. Но в окнах экспериментальной лаборатории, по исследованию мозга, горел свет. В просторном, уютном зале, заставленном и завешанном, разнообразнейшей вазонной растительностью, вьющейся по его стенам и разбросанной в каком-то диком, не поддающемся никаким эстетическим правилам, беспорядке по его паркетному полу, царил таинственный полумрак... Пять-шесть дубовых столов, вытянувшиеся вдоль стенки у окон, прекрасно вписывались в небогатый интерьер комнаты. На её противоположной, безоконной стене, в густой зелени настенного покрывала, затерялось несколько портретов знаменитых учёных. В самом углу этого живописного зала, за массивным столом, заставленным какими-то склянками, освещённый настольной лампой, в глубокой задумчивости, сидел человек... Это был мужчина лет пятидесяти, крепкого телосложения, с неправильным овалом жёлто-серого лица, срезанного от скул до подбородка и чуть расширенного в верхней, височной части, с чёрными, слегка посеребренными сединой, коротко стрижеными волосами, высоким лбом, маленькими тёмно-коричневыми живыми глазами, небольшим, приплюснутым носом, тонкими, волевыми губами, с ямками впалых щёк и неширокой, почти симметричной сетью выразительных, "интеллектуальных" морщин. Он сидел в мягком, высоком кресле, облокотившись левым локтём о стол, подпирая ладошкой, едва склонившуюся на бок, голову. В правой руке он держал шариковую ручку, которая, то "нервно" перекатывалась по чистым листам общей тетради, то внезапно "вскакивала", подлетала к его полуоткрытому рту, скрежетала на его зубах, то вновь обессилено опускалась на своё прежнее место. Крупные желваки беспокойно "пульсировали" на его небритых щеках. Он очень волновался, хотя и был предельно сосредоточен. Отрешённый от окружающего его мира и поглощённый совершенно отличной от прежних, новейшей методикой исследования, он настолько ушёл в себя, что забыл совершенно обо всём, кроме тускло освещённой стеклянной посудины с препарированным головным мозгом, погибшего в железнодорожной катастрофе, несовершеннолетнего паренька. Долгие дни лабораторных опытов "пропали" в трудоёмких, бесплодных поисках генеративного устройства, возбуждающего в человеческой голове электромагнитные колебания и являющегося материальным носителем духовных проявлений Личности. Как никто другой он понимал – пройдёт два-три дня, и этот полный неразрешимых загадок, мозг унесёт свои великие тайны с собою в бездонные глубины такого небытия, откуда извлечь их будет невозможно...
Он спешил... Уже три года опальный институт, подстёгиваемый вышестоящими инстанциями, тщательнейшим образом изучал, каждый из его отделов, на клеточном, сегментарном и целостном фоне, используя, при этом, комплекс всевозможнейших раздражителей,- от ультразвукового до химического, но участка, расшифровывающего внешние и внутренние импульсы, поступающие из соответствующих им рецепторных зон, найти, никак не удавалось. Несмотря на то, что были, самым тщательным образом, обследованы ответственные за разнообразнейшие ощущения участки головного мозга, чётких "границ", даже между соседними сегментами коры, не вырисовывалось. Наблюдение в её секторе подтвердили её шестислойность, нервно-клеточную структуру, но напрочь уничтожили теорию разделения её на зоны, ответственные за те или иные ощущения. Старые представления рухнули под напором новых лабораторных данных. Учёные доказали взаимозаменяемость различных чувствительных "областей", универсальность нервных клеток их составляющих, и ... окончательно запутались в круговороте всё новых и новых гипотез... Тысячи раз, с фанатичной дотошностью, они зондировали головной мозг, на различных участках и различных глубинах, с одинаковой безуспешностью, и недоумевали, на каких это опытных данных выросло научно-аргументированное учение о наличии в районе коры больших полушарий, каких-либо, определённо расчерченных, многомерных физических, эмоциональных, интеллектуальных... кладовок. Вот уже несколько дней он засиживался допоздна, озарённый каким-то спонтанным предчувствием грядущего открытия. Но мозг упорствовал... Он не хотел посвящать человека в свои сокровенные тайны...
Учёный почувствовал острую боль в позвоночнике, медленно разогнул спину, приподнял голову. С большим усилием, стряхнув с себя полудремотное состояние, машинально взглянул на часы и удивлённо посмотрел в окно. На улице уже серело... Он отвалился на спинку кресла, обнял колени руками и попытался отвлечься. Некоторое время, рабочие мысли, назойливыми мухами, беспокоили его мозг, но даже потом, когда тяжёлой волной усталости сон захлестнул его, они, отчаянно барахтаясь в его стремительных потоках, "мокрые", обессилевшие, но живые, переползли в его сновидения...
В одном из них: скальпированный им мозг подростка, вдруг, выплеснулся из стеклянной посуды на стол. И когда его расчленённые отделы, растеклись по нему тошнотворными слизняками, которые, конвульсивно сокращаясь, поползли навстречу друг другу и слиплись в одну полужидкую, полутвёрдую, отвратительную массу,- бесшумно открылась входная дверь, и у порога лаборатории появился пострадавший в аварии парнишка. Он тихонько подошёл к учёному, коснулся его руки своей ледяной, безжизненной ладонью и мёртвым голосом выдавил из себя: "Дядя, не копайся в моём мозгу, мне больно..."
В другом: ему привиделись какие-то странные глаза. Они сосредоточенно вглядывались в него. Завороженный их магической, таинственной силою, он не мог отвести от них своего воспалённого взора. Необъяснимой, гипнотической властностью, они сконцентрировали на себе всё его внимание, поглотили все его мысли, оглушили все его чувства. С каким-то, с минуты на минуту, возрастающим беспокойством, он вглядывался в эти, всё чётче и чётче, вырисовывающиеся на зелёном фоне, глаза и вдруг, осенённый страшной догадкой, в ужасе отпрянул от них... В двух шагах от него полусидело, полу стояло какое-то огромное животное, немного похожее на сказочного дракона. Учёный хотел было убежать, но, обернувшись, увидел ещё одно страшилище. Заметавшись в поисках выхода из угрожающего его жизни положения, он внезапно обнаружил, что находится в окружении разнообразных, гигантских пресмыкающихся триасового периода. Они обступили его плотным, наглухо сомкнувшимся кольцом. Круг, в центре которого он находился, всё сужался и сужался... Он ощутил их горячее дыхание на своём лице, затылке, щеках... От охватившего его ужаса он вскрикнул и... проснулся. Потирая руками лицо, он стряхнул с себя остатки утренних наваждений, выключил настольную лампу, встал и начал с удовольствием прохаживаться по комнате. Тихая поступь его шагов многократно усиленная эхом, чистотою утреннего воздуха и полнокровною тишиною ещё не проснувшегося города, вызвала из седых глубин его памяти смутные образы давно прошедших лет. Эфемерной, прозрачной чередою проплыли в его сознании дни его молодости... На какое-то мгновенье ему показалось, что он приосанился, вытянулся, помолодел, что его, отяжелевшее под спудом прожитых лет, тело вновь заискрилось, зацвело, заклокотало от притекающей к нему, широким потоком, юношеской энергии. Но это был лишь кратковременный обман...
Он остановился около своего шикарного рабочего стола, когда красноватый солнечный диск выглянул из-за горизонта на ещё не очнувшуюся от ночной спячки землю, зажёг низко висящие над ним облака жёлто-горячим заревом и не спеша, поднялся над, погружённым в густую синеву, горным плато. Золотые лучи ярко вспыхнувшего солнца осветили комнату... Взволнованный каким-то неосознанным, конкретно не оформившимся чувством, он смотрел на живую картину солнечного восхода, написанную на лазурной, небесной палитре, и, поражался неистощимостью творческих сил природы, демонстрирующей человеку свой неисчерпаемый гений. Но даже околдованный величественной красотою разворачивающегося перед ним события, учёный не мог избавиться от, всколыхнувшего его мысли, предчувствия своей сопричастности к грядущим открытиям в области исследования мозга. "Мистика какая-то, - с грустью подумал он, - раньше подобным чувствам не было места в моей душе, а теперь... Осталось только верить в своё великое призвание, в свои будущие заслуги перед наукой и тешить, измождённое в бесплодных поисках тщеславие, пустыми, несбыточными надеждами. Старею..." Он устало опустил голову. Его поникший взгляд скользнул по полированной поверхности стола, пробежал по четырём сосудам, споткнулся о небрежно брошенную тетрадь и упал на сосуд, находившийся чуть в стороне от остальных...
Его неподвижное, мраморное лицо оживилось, глаза наполнились "дьявольскими" огоньками тонизирующего азарта, губы решительно сжались, подчёркивая готовность его мозга к новой экспериментальной борьбе...
Прозрачная жидкость, в которой находился передний мозг, едва заметно "волновалась". Не доверяя ни своим чувствам, ни своим глазам, он подскочил к теле осциллографу, поспешно нажал чёрную кнопку и, с замирающим сердцем, опустился в своё кресло. Прошло несколько томительных секунд. Экран электронного прибора осветился... Словно подброшенный упругой невидимой пружиной, пятидесятилетний мужик сорвался со своего места и с восторжённым, оглушительным возгласом вихрем пронёсся меж комнатных деревьев, размахивая руками и выделывая хаотические, танцевальные кренделя ногами... Запыхавшись от быстрого, непривычного движения, он остановился, перевёл дух. Раскрасневшийся, растрёпанный, счастливый, он походил на преждевременно состарившегося подростка – так несвойственный старику азарт сочетался в нём с неприсущей юнцу физиономией. Однако трезвая, пожилая рассудительность довольно скоро одержала победу над пьянящей молодой чувствительностью. Ученый поспешил к теле диагностику... Внимательно пригляделся к текущей через весь его экран осциллограмме... Пульсирующая кривая окончательно потрясла его. Теперь он решительно ничего не понимал. Находящийся в переднем мозгу генератор вырабатывал колебания таких огромных частот и высоких амплитуд, которые были не свойственны даже живому организму! Интервал между двумя соседними периодами пульсаций был в пять раз меньше человеческого! Отсюда следовало, что передний мозг не только работает, что само по себе уже было невероятно, но пашет в супер интенсивном режиме! Исследователь снова и снова возвращался к показаниям прибора. По монитору упрямо бежала пульсирующая ломанная отражающая высоты интеллекта не достигнутые на Земле!!! Вдруг, он опомнился. "Я же не записал результат опыта на диск, а если всё свернётся, кто поверит? Вот недотёпа..." Он поспешно подключился до компьютера...
Часы показывали полвосьмого. Вот-вот должны были появиться его коллеги. Он предугадывал, какое впечатление произведёт на них его открытие. Но, он не мог позволить себе явиться перед ними в таком виде. Он встанет, умоется и расчешется. Жаль, побриться уже не успеет, - ну, да, и так сойдёт. Он всё же завлаб по исследованию мозга, а не какой-то праздношатающийся пижон. Они его поймут, - они всегда его понимали. Но он не может злоупотреблять их дружеским к нему расположением. Он ненавидит расхлябанности в других и не допустит её в себе. Учёный хотел, было встать, но какая-то неимоверная сила приковала его к своему креслу. Он попытался освободиться, но чьи-то цепкие невидимые руки надёжно удерживали его... Внезапно он испытал ощущение подъёма... Перед глазами, словно в кривом зеркале, поплыли, вдруг, искажённые образы его стола, склянок, зелени. Когда бешеная свистопляска образов улеглась, он увидел перед собою небольшую группу необыкновенных людей, стоявших неподалёку от него и с любопытством его разглядывающих...
Опутанные пеленой таинственности события, сконцентрированные на узком временном промежутке, совершенно потрясли его. Он очутился на распутье, среди тысячи разнообразнейших дорог, одинаково соблазнительных и, в то же время, отталкивающих. Он должен был сделать выбор, но разум отказывался повиноваться ему. Где-то, далеко впереди, уже пульсировали, предупреждая его о надвигающейся опасности, высотные огни маяков. Если раньше он плыл вслепую, то сейчас хрупкий корабль его мышления на всех парусах устремился на эти безобидные и, даже столь полезные, для опытных мореходов, огни. Предупреждающие об опасности, они – желанные ручейки света вокруг дьявольски оскалившихся, разинувших бездонные пасти смертей, мест, алчущих всё новых и новых жертв. Ну, а для аматоров - сладостный зов, гипнотические переливы световых сирен, усыпляющие инстинкт самосохранения и увлекающие их в широко распахнутое жерло холодной могилы... Всего один шаг отделял учёного от бездны, именуемой безумием. С высоты своего положения он уже видел уродливые контуры её сумрачного мира... Словно гигантским магнитом его, всё ближе и ближе, подтягивало к её умопомрачающему краю...
И вдруг, будто сквозь сон, до него донёсся чей-то глухой, властный голос. "Очнись, человек! Нам необходимо поговорить с тобою". Застигнутый врасплох, за своими сокровенными раздумьями, тайными бореньями рассудка с безрассудством, исследователь вздрогнул, поднял голову и огляделся. Вокруг него, сколько мог осязать его взор, раскинулись прекрасные горные хребты: островерхие, пронизывающие своими голыми, холодными наконечниками плотные, белёсые облака и параболические, осевшие под тяжестью прожитых лет, поросшие деревьями и кустарниками... Были среди них и вершины самых причудливых очертаний, сочетавшие в себе и те и другие формы и представляющие собою удивительные, изящные памятники природного зодчества. Одухотворённые творческим резцом необыкновенного художника они пробуждали, очищали и заостряли человеческую мысль не столько на себе, сколько на Том Кто стоял за этою Божественною красотою...
Ураган шока быстро сменился приступом любопытства, чувством благоговейного трепета и сопричастности к Великому... "Как я оказался здесь?" Между тем его взгляд, от несказанно прекрасных горных "зарисовок", вновь возвратился в неглубокий каньон к стоявшим там людям, сгрудившимся на едва наклонной полянке и пристально всматривающимся в него. От них веяло каким-то необычным, "чужестранным" теплом. "Мы хотели бы поговорить с тобою",- повторил свою просьбу один из них. Облик этого человека всколыхнул в голове учёного волну нового замешательства... Рельеф его физиономии: лицо, глаза, нос, губы... и даже её окраска настолько резко отличались от знакомых ему обличий, что он никак не мог прийти к, освещающему этот феномен, выводу... В своей коммуникабельной жизни он видел "тьму" лиц. Климатические, географические, физические, химические и биологические условия существования ихних носителей, оставляли на них свой, неизгладимый, только им присущий отпечаток. Он почитал себя знатоком человеческой физиономии, часто бывая в различных странах, он видел на своём веку миллионы живых людей и тысячи мёртвых, но мог бы поклясться чем угодно и кому угодно, что лицо данного типа он не видел нигде и никогда. Он попытался быстро и досконально отработать свои мысли, чтобы разрешить, наконец-то, многочисленные задачи, поставленные перед ним кинематографически бурно развивающимися событиями, но вместо этого непроизвольно обронил: "Я слушаю вас". Вероятно, старший из них, стоявший чуть впереди остальных, начал: "Извини, что мы так бесцеремонно обошлись с твоею персоною, но иного выхода у нас не было. Наше бездействие могло бы обернуться для человечества непредставимых размеров бедой. Промедление привело бы к необратимым процессам не только физического, но и духовного характера. Поэтому мы вынуждены были оторвать тебя, на некоторое время, от твоей работы и этим самым сохранить население вашей планеты от одной из самых опустошительных стихий - духовной деградации человечества.
Учёный, внимательно следивший за речью своего собеседника, вздрогнул: "Они не земляне, - промелькнуло в его голове,- так вот почему я никак не мог отождествить ихние лица с уже знакомыми физиономиями различных народностей"
Внезапно, наступившая тишина, насторожила учёного. Он оторвался от своих раздумий и прислушался. Рассказчик молчал. Его над природная прозорливость, выплёскивалась через край его беспристрастности и выдавала его. В уголках его губ, в озёрных гладях его голубых глаз, в их бездонных, загадочных глубинах предугадывалась высокая телепатическая способность его мозга. На озарённом светом внутренней силы лице, инопланетного мыслителя, блуждала умная, доброжелательная улыбка... "Боже мой, он видит меня насквозь! Он осматривает мой духовный мир сквозь замочную скважину моей физической природы... Телепатия, спиритизм, телекинез... чёрт бы их побрал с ихними идиотскими достижениями. Но, почему я решил, что он знает, о чём я думаю? Я чувствую это... Но, я экспериментатор, а не теоретик… Ну, а факт столь необычного, пространственного перемещения,- его то нельзя отрицать... Считывает ли он мысли с, «магнитофонной ленты», моего мозга или же попросту ушёл в самого себя и усмехается своим собственным рассуждениям, кто ведает кроме него самого? Но если это правда? Страшно и подумать... Тогда уже нет такого укромного места, где бы человек мог укрыться от назойливых притязаний, окружающего его общества, остаться наедине с самим собой, отдохнуть от осточертевшего ему общения. Тогда, где бы ты ни был, всюду, за тобою по пятам, будет следовать этот нахальный, всевидящий взгляд?! Но ведь это ужасно, недопустимо, бесчеловечно..."
Размеренный ход его мыслей нарушил мелодично-певучий голос инопланетянина: "Ты хотел бы знать, как исследования мозга могут принести зло человечеству и сам, в частности, ответил на, поставленный собою, вопрос. Тебе не нравится когда твой мозг порабощён, когда за всеми твоими духовными движениями наблюдает чужой глаз, когда твой интеллект открыт для чьих-то, пусть даже неизмеримо более твоего, развитых умов, а ведь всё это следствие экспериментальных исследований психической деятельности, в которых, отнюдь не последнюю роль, сыграли лабораторные поиски, подобных твоему, научных учреждений! Было бы хорошо, если бы психологические находки ограничились телепатическими ценностями, богатых на различные ископаемые, недр человеческого мозга. Но, как представитель более высокоразвитой цивилизации, я авторитетно заверяю тебя: освоив одно месторождение, вы броситесь на поиски другого, отпраздновав одну победу, во всеоружии всё новых и новых научных данных, вы пойдёте на штурм более труднодоступных высот на пути к разгадке наисложнейших тайн нашего величественного Мироздания,- к тайнам человеческого мышления... Вы стоите в самом начале, полного всевозможных неожиданностей, Вселенского пути... Вспомни, с какой тревогой две-три минуты назад, ты думал о том, каким тяжёлым бременем для человека является своеобразная прозрачность его мысли, невозможность скрыть её за семью замками от себе подобного! А теперь представь, ты не только читаешь чужие мысли, но и порабощаешь, превращаешь в послушного робота такую ценную биологическую единицу как человека. Но и это ещё далеко не всё! С помощью, казалось бы, ничтожной мысли, ты останавливаешь течение рек, разрушаешь горные массивы, укрощаешь животных, убиваешь неугодных тебе людей, манипулируешь текущим временем, то останавливая его, то обращая его вспять,- покоряешь придавившую тебя россыпь пространства... Всё это не плод разбушевавшейся фантазии, а самая обыденная реальность. Мы с тобой перенеслись сюда, преодолев много тысячекилометровое расстояние за одну минуту, на Землю же переместились со скоростью много выше световой... На вашей планете мы прожили почти вековой период практически без старческих изменений. Когда же преклонный возраст приблизится к нашему порогу, мы возвратимся в весеннюю пору нашей юности... Я продемонстрировал тебе свои телепатические способности, а теперь посмотри вон туда,- и он жестом указал на огромный валун, находившийся от них в метрах ста,- сейчас он, словно грецкий орех, расщепится на две половины. Едва он окончил своё предложение, как громадная, многотонная глыба раздвоилась, но продолжала стоять, несмотря на то, что находилась на крутой, наклонной плоскости. Тогда инопланетянин опустил руку и два увесистых каменных осколка грузно, с тяжёлым, минеральным вздохом тронулись вниз, всё, ускоряя и ускоряя свой беспорядочный полу бег, полу полёт,- они, с недовольным грохотом, скатились на дно ущелья... Землянин, оторопело, глядел на успокоившиеся в низине гигантские обломки и никак не мог прийти в себя от, происшедшего на его глазах, умонепостижимого представления. "Теперь ты убедился, к каким печальным последствиям могут привести исследования человеческого мозга? Вот почему мы сочли нужным вмешаться, в поступательный ход вашей истории, и возложить на свои плечи роль опекунов вашего научно-технического прогресса. Это довольно ответственная миссия и мы крайне редко прибегаем к силовому давлению на хаотически развивающиеся цивилизации. Но, в том случае, если, её научные потуги, грозят разрешиться рождением дракона, представляющего опасность для определённого региона Вселенной, тогда волей-неволей мы пресекаем её дальнейшие поиски в этой области, абортируем готовое, вот-вот появиться чудовище сумеречного разума... Ты когда-нибудь глубоко задумывался над тем, какой непоправимый вред вы можете нанести, сосуществующим рядом с вами, цивилизациям, разрушительными поползновениями своей подслеповатой мысли? "Нет, нет,- пролепетал учёный. Я шёл теоретическим путём и о дальнейшей эксплуатации, добываемого нашей лабораторией, знания я далеко не всегда осведомлён. И не только в силу того, что это меня не интересовало. Наше "заведение" – он на секунду замялся говорить или промолчать, но тут же понял насколько это смешно и глупо. Они могли бы меня и не слушать, попросту считав мои мысли непосредственно с моего мозга! Подумаешь, секретная лаборатория… Да они знают много больше чем мы. И наши крохи, для них, как мёртвому припарка,- подумал он. И всё же я не понимаю,- продолжил учёный,- какую опасность для Млечного Пути таило в себе моё несостоявшееся "открытие?" Инопланетянин лукаво улыбнулся: "Ты недооцениваешь своей сегодняшней ночи. Если бы у тебя было время "поломать" голову над теми удивительными результатами, которые она принесла"… "Да... Но вы же сами меня оборвали. В любом другом случае, я положился бы только на себя, но ведь у вас есть готовый ответ на все вопросы, когда-либо встававшие перед нашей наукой, в общем, и перед каждым из нас в частности. Есть ли смысл в размышлении над уже давно пережёванными истинами? Почему мёртвый мозг, несколько дней хранивший свои тайны, неожиданно воскрес и "заговорил"? Отчего у мальчика, при жизни, имеющего посредственные способности, на седьмой день после его смерти, оторванный от биологического тела мозг не только ожил, но и начал функционировать на уровне... не подберу нужных слов... Бред какой-то... На уровне гениального, умудрённого теоретическими изысканиями и большим жизненным опытом седовласого старца...?! И это, не то... Аналога ему нет на планете..." "Я вижу, наш гость устал",- прервал его инопланетянин. Учёный, действительно, испытывал лёгкое недомогание... Его ноги сами собой подогнулись и мягкие, зелёные космы земли недовольно зашелестели под его грузным телом. Около него тотчас образовался живой полукруг... "Ты бы хотел разгадать головоломку неожиданно очнувшегося, покойного мозга и мы откроем её тебе, но при одном условии: о том, что ты сейчас услышишь, никто и никогда не узнает. И каковы бы сильны не были твои побуждения и жажда поделиться, открывшейся тебе истиной с другими людьми, она умрёт вместе с тобой! Если тебе не по душе условия, предъявляемые нами, мы сейчас же водворим тебя на твоё прежнее место, предварительно вычеркнув из твоего мозга всё то, что ты видел и слышал у нас и дезинформировав твоё сознание, по руслу исследуемого тобою явления, во имя безопасности народов, населяющих вашу землю, и во имя Галактической безопасности. Ты, только что, имел возможность убедиться в ничтожной капле из того великого Океана супервозможностей, которым наделён высокоразвитый Дух. Сделай же выбор! " Я согласен",- почти не задумываясь, произнёс учёный. Информация, просочившаяся в его мозг, на протяжении непродолжительного, но содержательного разговора, перевернула все его жизненные устремления с головы на ноги. И если раньше, любое сообщение воспринималось им, не иначе, как более или менее крупная гипотеза, то теперь он, безусловно, без тени какого-либо сомнения, доверял этим, невесть откуда прибывшим на его планету существам, всецело полагаясь на истинность ихних слов. "Слушай же. Избранное, сотрудниками вашей лаборатории, направление в исследовании человеческого мозга, в сущности своей бесперспективное и тупиковое. Расчленение его, на составные части и попытка найти, в обезображенной скальпелем хирурга животной массе, источник Духовного проявления человеческой личности, заранее обречена. Несостоятельность такого подхода была оговорена ещё в древности тибетскими, египетскими, греческими и римскими мыслителями, а затем, основательно и надолго забыта или, скорее всего, раздавлена бездушными колёсами научно-технического прогресса. Выдающиеся люди, каждого столетия, вновь и вновь обращались к исходной, непоколебимой истине, указывающей на неприкосновенность не только мозга, но и всего организма в процессе изучения Идейного субстрата, в нём заключённого. Но, даже они, более вас продвинутые и прекрасно осведомлённые об истечении из разбитого сосуда, мозга "жидкости" Мышления, не сумели отрешиться от заблуждения, охватившего почти всё население вашей планеты и по каким-то, логически необоснованным причинам, почитали Духовность следствием развития физической природы человека. И только несколько Философов на земле были осведомлены о действительном положении в системе: живой Дух – мёртвая материя. Несколько человек, из многомиллиардного человечества! Но, они были Мудрецами, и у них хватило ума умереть с накрепко закрытыми устами, не поведав, ничего не ожидающим от них людям, о своих гениальных прозрениях... И прежде чем открыть тебе тайну, равносильную которой не сыщешь во всей Вселенной,- тайну живого "Вещества" или биологической материи, как у вас, её именуют, мы очень долго и тщательно, исследовали твою алчущую душу. Знания, способные превратить в первозданный прах сотни гармонично развитых миров, ошибись мы в тебе, понуждали нас к осторожности. И в тот час, когда ты, совершенно бесперспективно, шёл по ложному пути в мозготомии, зондируя осколки, тобою же разрушенного здания, в поисках его могущественного хозяина, мы, ещё более пристально, зондировали твоё Духовное тело, испытывая его на восприимчивость и устойчивость к многочисленным инфекциям порока, щедрою десницею зла, рассеянного на полях душ человеческих... Но случилось непредвиденное. Дух подростка возвратился в своё полуразрушенное жилище и был замечен тобою. Волшебная лампа Алладина, совершенно случайно, попала к тебе, и всемогущий джин уже ожидал своего "звёздного" часа. Ещё одно, малейшее движение, и необузданная, немыслимая вами энергия, освободившись, из заключающего её сосуда тайны, выпорхнула бы в мир и повлекла бы за собою цепь катастрофических, непредсказуемых последствий...
Пойми правильно: мы не имеем никакого морального права оставаться в стороне от, развивающихся у вас на земле, научных дисциплин. Но, нас, явно, недостаточно для того, чтобы осуществить полномасштабную блокировку техногенных цивилизаций. И многие знания, из разряда запретных и подлежащих консервированию, а то и полному уничтожению оружием забвения, мы не успели изъять из среды некоторых, бурно развивающихся, миров. В том числе и вашего, земного плана. Необходимо было, в экстренном порядке, отреагировать на сложившуюся в Млечном Пути, взрывоопасную ситуацию. И мы вышли на связь с архи древними цивилизациями, прилегающих Галактик... Сегодня количество инспектирующего ваше развитие межпланетного контингента несколько усилено. Именно благодаря этому предотвращено много катастрофических ситуаций на вашей Земле… В том числе и, неосознанно, готовившуюся в стенах вашей лаборатории…
Итак, что же такое Дух и какова Его связь с мозгом? Прежде всего, хотелось бы отметить, что природа этих, казалось бы, взаимосвязанных "вещей", не так однородна, как это может показаться на первый взгляд... Для того, чтобы музыкальный инструмент зазвучал нужна посредствующая сила, обращённая на его клавиши, струны или кожу... Для того, чтобы мозг заработал, необходимо его Одухотворение. Поэтому, Духовную субстанцию, нельзя отнести к следствиям. Она Причина!... Родимое Дитя беспредельного Космоса! И как музыканта ещё никто из вас не причислил к результатам развивающихся гармони, пианино, ударника... так и Дух не есть продукт, заключённого в черепной коробке, полужидкого вещества. Он – вечный скиталец в бесконечных просторах непостижимой Вселенной! Иногда, Он находит приют Себе и в человеческой голове. Тогда ваш мозг облагораживается или опошляется соответственно величине и заряжённости Его беспокойного квартиранта... Линии, рисунки, борозды суть,- видимый плод Его обустройства, так как, в зависимости от того богат или беден человек, он, с большим или же с меньшим роскошеством, обставляет внутренние покои своего дома... Дух бессмертен и Всемогущ, если Он кристально чист и не отягощён злом. В противном случае, причинив немало бед, Он чахнет и умирает. Человечество ещё недостаточно очистилось и созрело для выхода в Космос и проникновения в тайны супервысоких Духовных энергий. Земляне находятся в детском периоде развития... Тяжёлая завеса в мир Вселенских парадоксов открывается только перед Философами, вознесшимися на крыльях титанического напряжения, в Небесные выси Божественной Мудрости... Ты видел, как занимаются йоги, настоящие, а не "липовые", которых развелось ныне, словно грибов после проливного летнего дождя? Они и есть Достигшие... Я не буду передавать тебе ихнее Учение, ты всё - равно его не поймёшь, так как для проникновения в Его сферы нужен особый настрой, раскрепощённое, восторженное состояние, а им овладеть не так-то просто... Йог выходит на контакт с Абсолютом... Он Светоносен и Самодостаточен... Он Бог... Захочешь узнать больше,- вот тебе адрес одного из них... Наше время истекло... Нам пора...
Он встал. Шестеро его товарищей поднялись вслед за ним. Учёный оторопел от неожиданности, когда они, словно игральные карты, скрылись один за другим за спиною своего "пожилого" руководителя, растворившись подобно эфемерным призракам.
И вновь, как и несколькими часами спустя, он испытал захватывающее ощущение подъёма, увидел гадко искривившиеся кроны деревьев, перекосившиеся очертания скал, хаотически разлившуюся плазму зелёной травы...
Он очнулся в своём кабинете, в рабочем кресле. Настенные часы показывали без десяти восемь. Он не поверил своим собственным глазам. Ему ведь показалось, что со времени его загадочного похищения прошло, по крайней мере, пять-шесть часов. И вдруг его осенило. Ну, конечно же, - как он об этом раньше не догадался. Он заработался, уснул, и ему всё это приснилось. Учёный поднялся с кресла и поспешил к умывальнику. Остановившись у раковины, он хотел, было включить кран, но внезапно обнаружил в своей руке клочок аккуратно сложенной, белой бумажки. С плохо подавляемым волнением, дрожащими, от нахлынувшего предчувствия пальцами, он развернул её и... окаменел от неожиданности... На его ладони лежал адрес индийского Йога...