Анамнез Кащея Бессмертного 1

научно-фантастический детектив
                             1
      Небольшой южный город, каких много на Черноморском побережье, как оловянный солдатик мало чем отличался от своих соседей. Что привлекало сюда туристов? Может роскошный пляж, что уютно вписался между двух изумрудных скал, или своеобразие ландшафта с обилием пальм и кипарисов? Обычно мощеные тротуары его, даже несмотря на зной, были полны народу: и в шортах, и в шляпах, в темных очках, смуглых от загара и бледных, недавно приехавших. Теперь город и пляж сиротливо пустовали. Лишь неугомонные птицы напоминали, что жизнь все таки где -то есть, да цикады ночами переливали свои монотонные песни.
      А город будто утонул в темно-зеленой субтропической растительности. Начался "бархатный" сезон и странно и печально было видеть этот пустующий пляж, где голубовато-золотистое море ласково искрилось,напрасно расточая свою целебную благодать. Что-то таинственное творилось здесь с недавнего времени. Молва разнесла, раздула слухи. Загадочное стало пугающим.
      Город стал неузнаваем. Не было праздничной толчеи отдыхающих на улицах, в магазинах. Причиной всему была эпидемия неизвестного психического расстройства. Болезнь проявлялась внезапно, человек вдруг становился настороженным, забывчивым; путал, а то и вовсе не узнавал родственников и друзей. Но главное - в глаза бросались волосы неестественно-пепельного цвета; мания грабежей делала больных опасными. Преступления по своей форме были безрассудно смелыми, иногда лишенными логики и инстинкта самосохранения. Встречаясь, люди виновато потупившись, с опаской, исподволь оглядывали друг друга.
      Отступала болезнь неожиданно и бесследно, как и приходила. Волосы вновь приобретали свой обычный цвет. Из памяти полностью выпадали события происшедшие в период приступа болезни. Все это можно было принять за симуляцию, если бы не сходство проявлений ее у совершенно незнакомых людей, в том числе тех, порядочность которых не вызывала сомнений 
        Говорят, понедельник - день тяжелый. Массажистка Ирина Тополькова была в подавленном настроении. Еще в пятницу, на прошлой неделе, у нее пропал муж. Между ними произошел конфликт из-за пустяка, что в последнее время было не так уж редко. Он вышел из дому и вот уже третий день не появлялся. Вчера обежала всех знакомых, у которых мог быть муж, даже предполагаемую соперницу. Подавила гордость, пошла. Это она, дрянь, виновата во всем. Что с того, что дружили с детства, сейчас он женатый человек, у него ребенок, должна понимать... Мучила мужа и сама мучилась ревностью, а подсознательно с собой не соглашалась. Не верила и не представляла, чтобы ее Слава, мягкий и однолюб по натуре, мог увлечься другой, даже если она - школьная подруга. Но ревновала как бы авансом, на всякий случай страховала свою любовь. 
      Видно ревность тоже нужна человеку как боль, которая заставляет нас вовремя избежать травмы; она заставляет принять меры, чтобы удержать любимого, Но слишком сильная боль может привести к шоку и даже убить человека. Так и ревность в больших дозах может убить любовь.
      Теперь Ирина раскаивалась и винила себя в этой ссоре. На память приходили смешные, милые сердцу эпизоды поры их до свадебной дружбы, в которой все влюбленные эгоистичны и одновременно бескорыстно добры. Еще тогда, до приезда в этот город, Слава- студент медицинского института увлекся тайной гипноза. Иногда приносил из библиотеки книги о гипнозе. Морозными сибирскими вечерами они бродили вдоль вереницы фонарей, и он рассказывал ей об этом феномене психики. Она смутно понимала смысл слов "раппорт", "поза кучера", "гипнобильность", но странно - ей не было скучно с ним. Как-то Слава предложил Ирине принять участие в эксперименте. Эксперимент длился минут пять. Она добросовестно выполняла роль "подопытной крольчихи", пристально смотрела в его светло-голубые глаза, а когда он в который раз произнес свое заклинание "спать!", не выдержала и расхохоталась.
      Ирина брела домой и, пытаясь отвлечься от грустных мыслей, стала думать о работе. В санатории объявлен карантин - какая-то эпидемия... И все-таки мы со Славой жили хорошо, у него талант гипнотизера. Я могла быть женой психиатра. Бр-р, сума сойти! Ему надо закончить институт. Опять эти мысли. Сейчас приду, а он уж дома. Скажет: "звени, Иринка, не успел предупредить - срочная командировка". Хотя какая командировка! Звонила же Левко Андреевичу, на работе его тоже не было. А сама уже почти бежала. Вот и дом номер восемнадцать. На всякий случай позвонила, и вяло полезла в сумочку за ключом
      .Ночью дверной звонок пронзил ее своей трелью. Вскочила с кровати; как была в ночной сорочке, бросилась открывать дверь. На пороге стоял он.
      - Славик, - прошептала льня к нему, подумала: "луна из окна высветила ему волосы, они как седые. И от этой призрачной седины,ее волной захлестнули жалость и нежность.
      - Где Ты так долго был? Я так переживала. - жалобно спросила Ирина.
Она понимала, что надо потребовать объяснения, но страшилась услышать лож; да еще чувствовала какую то унизительную радость от того, что он рядом - "он мой", и боялась спугнуть ее. Хотела еще сказать, что она сама виновата, что за эти три дня все поняла и теперь у них будет все по другому, что теперь они будут самой счастливой парой. Потянулась погладить его по волосам, но вдруг наткнулась на холодный, изучающий, чужой взгляд; словно кто то рассматривал ее из окон его глаз. Она вздрогнула и в смятении опустила голову. Он быстро, грубовато перехватил ее руку; потом, будто спохватившись, галантно приложил к губам. Это было новое в его манерах. Утром Вячеслав опять исчез.

      Однажды в местную больницу доставили очередного загадочного больного в бессознательном состоянии. Убегая от оперативной группы, он сбежал по каменистой лестнице вниз, во двор одного из домов. Здесь его и настигли. Преступник сидел на коленях, привалившись боком к перилам. Глаза закрыты, на щеке сочилась кровью неглубокая царапина.
      Группа людей в белых халатах обступили больничную кровать. Чуть в стороне стоял мужчина с "дипломатом" в руке, тоже в белом халате, накинутом поверх элегантного серого костюма. Прошло минут восемь, как задержанного привезли в больницу. На кровати лежал русоватый, атлетически сложенный молодой человек, лет двадцати семи. Его смуглое открытое лицо с грустным изгибом бровей еще не утратило выражения легкой юношеской наивности, а чуть впалые щеки выдавали твердость характера. Когда он открыл глаза, один из врачей обернулся к следователю и сказал:
      - Можно.
      Тот подошел к кровати и присел на стоявший рядом стул, достал из "дипломата" бумаги, ручку. Он был ровесником лежавшего перед ним человека, с которым встретится сейчас в моральном поединке. И надо построить допрос так, чтобы уличить преступника, либо собрать неоспоримые факты, оправдывающие невиновного человека, в чем он тоже ошибиться не имеет права.
      - Ваша фамилия, имя и отчество?
      - Топольков Вячеслав Викторович, - он резко сел на кровати, еще не понимая где он и что от него хотят. - Кажется я в больнице? А что... Авария?
      - Пока вопросов, пожалуйста, не задавайте. Ваш адрес и место работы?
      - Улица Спортивная, дом восемнадцать. Но в чем дело?
      - Вы задержаны при попытке ограбления сбербанка...
      - Как это?.. Причем сбербанк? Объясните, черт возьми!
      - Расскажите, как провели сегодняшний день, начиная с утра, и кто может ваши слова подтвердить? - Мягко, но настойчиво направил тот разговор в нужное русло.
      Несколько секунд Вячеслав глядел на следователя, то ли припоминая, то ли осмысливая услышанное. Наконец начал говорить с достоинством и правотой в голосе. Он говорил а следователь быстро записывал, изредка перебивая его короткими вопросами.
      - Все это могут подтвердить экскурсовод и товарищи по работе. Придя с работы поужинал и вышел из дома, дошел до сквера...
      - С какой целью Вы пошли к скверу?
      - Мы повздорили с женой. Она устает на работе. Чтобы не углублять ссоры я решил прогуляться.
      - То, о чем Вы говорите, было седьмого августа, в пятницу?
      - Да, сегодня.
      - Сегодня вторник, одиннадцатое.
      Топольков ошалело посмотрел на следователя.
      - Значит я почти неделю в больнице? Что со мной?
      - Из заявления Вашей жены: - (пошелестел, перебирая бумаги),  - "...он приходил ночью в понедельник, десятого августа, был очень странным, а утром опять пропал." Итак, вернемся к седьмому августу. Вы дошли до сквера...
      - Я шел медленно, меня кто-то стал обгонять, но, но я не обратил внимания. Мои мысли были заняты той дурацкой ссорой, надо было как-то помириться с Ирой. - Помолчал, растерянно потер рукой лоб, проговорил: - что было дальше не могу вспомнить. Кажется кто -то просил примерить парик. Очень просил.
      И более этого выяснить ничего не удалось. Следователь пытался иначе формулировать вопросы, начинал допрос заново; еще минут десять "толкли воду в ступе". Стало ясно: допрос пока зашел в тупик. Следователь укоризненно вздохнул и подал Топопькову протокол допроса.
      - Внимательно прочитайте и подпишите. На время обследования Вы не должны выходить за пределы больницы.

      Рабочий день еще не начался. Врач сидел за рабочим столом, положив подбородок на полураскрытый кулак и задумчиво смотрел на ленту с энцефалограммой и результаты анализов мочи и крови вчерашнего больного.
       Почему он был в бессознательном состоянии? Анализы показывают что снотворных не принимал. Но ясно,что это не симуляция. Успели подключить недавно установленный электроэнцефалограф, который подтвердил, что пациент находился в состоянии похожем на обморочное.Что же действует на мозг? И волосы, седые волосы... После приступа болезни опять восстанавливается прежний цвет, и ни каких остаточных явлений. Сомнительно. Может очевидцы что-то путают? Нет, это не болезнь, здесь что-то другое.

      В это время Топольков стоял у окна и с тоской смотрел на больничный парк. Был утренний час, парк пока пустовал.  Может быть впервые в жизни Вячеслав провел такую бессонную, такую беспокойную ночь. Почему в жизни многое устроено так нерационально; в детстве, когда сон приходит сам-собой беззаботен и сладок, рядом ласковый баюкающий голос бабушки тихо говорит сказку:

                 ...Опеть пошел он по
                   городу искать свою
                   возлюбленную оьручницу,
                   а навстречу ему
                   из-за улка - переулка  
                  6абка зелена шапка:
                  - Здравствуёшь Иван
                  царский сын
                  Золотых кудрей!
                  Скажи мне, я бывать
                  пособлю горю Твоему...

        Вдруг Вячеслав увидел на усыпанной песком аллее Ирину. Она быстро шла к парадному входу больницы. Он распахнул окно и окликнул ее. Та подбежала и запрокинув голову, глядя на третий этаж, взволновано быстро заговорила:  
       - Слава, что с тобой случилось? Почему ты в больнице? Что с тобой?
      - Все в порядке, я здоров. Здесь какая-то ошибка. Не пойму только, как я здесь оказался.
      - Слава, но как-то странно. Ты не хочешь ничего объяснить? Пропал на несколько дней, появился на ночь, опять пропал. И поведение Твое...
      - Ира приходи вечером, я Тебе все расскажу. Ты как узнала, что я здесь?
     - Сейчас, когда я выходила из дома, меня остановил незнакомый мужчина, передал записку и сказал, что Ты в больнице.
      - Что в записке?
      - Он просит Тебя подойти к кинотеатру к девяти часам и... - виновато улыбнувшись, проговорила - ой, опаздываю! До вечера, - и быстро пошла по аллее оглянувшись на прощанье. 
       Вячеслав посмотрел на часы, до назначенной встречи времени было достаточно. Выбравшись из больничного корпуса, он не пошел к воротам, а полез напрямик через кусты к забору. Легко перемахнув увитую вензелями железную изгородь, неторопливо пошел по обезлюдевшей улице в сторону кинотеатра, обдумывая предстоящую встречу. 

      Возле кинотеатра Топольков Увидел одинокую фигуру человека средних лет, уверенно направившегося к нему. 
      - Ворончихин Игорь Семенович, - представился он.
      - Вячеслав Топольков.
     - Знаю. Надо поговорить. Разговор будет долгим и малоприятным. Присядем - он чуть наклонил голову в сторону скамейки, в тени белой акации.
     - Если Вы не против, лучше прогуляемся.
     - Что-же, гулять полезно, говорю как врач.
     - Я тоже учился в медицинском. Ушел со второго курса. Впрочем это не важно. Так о чем будет разговор? - Недружелюбно спросил он, вспомнив свое положение и больницу, где он странным образом очутился.
     - Учились в медицинском? Тогда Вам легче будет понять то, что я сейчас расскажу, - не замечая настроения Тополькова Заговорил Ворончихин. - происшедшее с Вами имеет прямое отношение к тому, что творится в городе. Нет за свое психическое здоровье можете не волноваться. Эпидемии, от которой все в панике, нет. Но от этого не легче. 
      Шесть лет назад мы с группой ученых сделали открытие в области нейрофизиологии. Как это обычно бывает, каждое открытие обрастает рядом изобретений. Так было и с нашим открытием. Нами предложен принципиально новый способ анестезии, при котором под воздействием электрических полей, человек быстро и безопасно погружается в сонное состояние. Если Вы не забыли, термин "анестезия" значит - обезболивание.
      - Помню.
      - Кроме того я увидел в нем возможность передавать нервные импульсы от человека к человеку на расстоянии с обратной связью. Представьте, что Ваш мозг, точнее та область, которая заведует рассудочной деятельностью, отключается. Ваши ощущения от органов чувств в виде нервных импульсов, которые идут в мозг, принимаются датчиками, затем кодируются в радиосигналы. Где-то, возможно за много километров, эти радиоволны принимаются специальной радиоаппаратурой, преобразуются опять в биотоки и принимаются другим человеком, как его собственные ощущения. И наоборот, любые желания этого человека, побуждающие к действию, заставляют действовать Ваше тело. Причем помимо Вашего желания, ведь сознание отключено тем быстрым способом анестезии, о котором я говорил.
      Получается своеобразная пересадка мозга по радиоволнам. При этом Ваше тело и мозг другого человека живут как одно целое, хотя анатомически не связаны. Ваш же собственный мозг и тело другого человека в это время отключены. Все это равносильно, как если Вы оденете мой костюм и Вас будут принимать за меня, с той лишь разницей, что если кто-то вздумает побить Вас, то все шишки достанутся мне. Вот такой "симбиоз". 
      Он флегматично, с какой то обреченностью улыбнулся, помолчал и продолжил:
     - Смешно? Скажете бред? Если вдуматься, то жутко. Это изобретение в руках уголовника и он может безнаказанно творить преступления.
      Вячеслав резко остановился. Ворончихин по инерции прошел немного вперед.
     - Между прочим это изобретение Ваше! Если верить тому, что Вы сейчас рассказываете и допустить, что это не бред, извините, маньяка... У Вас мания величия, да? Или Вы собираетесь меня шантажировать?
       Рассказ Ворончихина настолько подавил Вячеслава, что он не знал верить, или не верить. Однако события предыдущих недель могли заставить поверить хоть в черта. И он в сердцах проговорил:
     - То сбербанк я, видите ли, пытался ограбить, то изобретения какие-то. Ну продолжайте, что молчите?! Причем здесь я, и зачем эти Ваши гнусные изобретения?
Ворончихин виновато и обреченно продолжил:
     - Во первых пргресс не остановить. Не мы, так другие; не сегодня, так завтра. Во вторых все в мире относительно. Яд пчелы можно обратить в ценное лекарство, лекарствами можно отравиться. Атомная энергия способна разрушить город, но ее можно заставить работать - давать свет, тепло.
      Я создал свое изобретение на пользу людям. Есть в медицине такой термин "анамнез", то есть опрос больного о его состоянии и ощущениях болезни. На основании анамнеза и других исследований ставится диагноз. Но отношение больных к болезни слишком индивидуально, от мнительности до беспечности. А это может влиять на постановку диагноза. 
     У меня возникла идея диагностического аппарата. С его помощью врач может как бы побывать внутри больного и сам прочувствовать и проанализировать его состояние. Я дал название аппарату "анамнез".

     Открытие было зарегистрировано, Ворончихин с группой ученых получили авторское свидетельство на новый способ анестезии. Но в научно-исследовательском институте с сомнением отнеслись к его идее создания диагностического аппарата. Тему не включили в план научной разработки. Тогда он самостоятельно взялся решение этой трудной задачи.
      Не слава влекла его. Талантливый ученый Ворончихин загорелся тем вдохновением художника, которое поглощает полностью и становится главным смыслом существования. Несколько лет ушло на кропотливые исследования, расчеты параметров и методику применения. Далее потребовался соавтор - опытный инженер-электронщик, способный рассчитать и сконструировать аппарат.
      Искать долго не пришлось. Однажды к нему явился человек и предложил свои услуги. Каким то образом узнав о работе Ворончихина, он проявил максимум изворотливости, убедил Игоря Семеновича, что кому как не ему , Кадяеву (так звали "незаменимого" специалиста), воплощать в жизнь идею Ворончихина.
      Подвела доверчивость, присущая людям одержимым, с головой ушедшим в творческую работу. Уже несколько лет позже он узнал с кем имеет дело. Кадяев действительно был превосходным электронщиком, но жажда быстрой наживы, аферы, махинации... Времени для размышления отпущено было достаточно, чтобы задуматься о своей судьбе, но направил он ее в другое русло.
      - Кадяев работал здесь в этом городе, - продолжал рассказ Ворончихин, - а когда работа была закончена, приехал и я. Те самые волосы, похожие на седину, и есть датчики-антенны, которые принимают, преобразуют и передают биотоки. Стоит одеть этот "парик", и Ваше сознание будет угнетено электрическим полем особой частоты и модуляции. Остается одеть кому-нибудь такой же "парик", только обратного действия, и он может управлять Ваши органами чувств и телом.
      В этот день я был на вершине счастья, тот же день поверг меня в пучину горя. На такси мы отправились в ресторан отметить удачное завершение работы. Но не доехали. В машине Кадяев накинул на меня этот зловещий парик; в бессознательном состоянии привез к себе в дом. Потом уже из лаборатории, которая находилась на даче, "включил" мое тело и повел на преступление. Дальше с помощью шантажа и угроз сделал своим сообщником.
      Топольков слушал горькую исповедь Ворончихина, но противоречивые чувства мешали понять что-то главное. Перед ним был несомненно порядочный человек, настоящий ученый, но как он мог позволить, чтобы его труд использовался в преступных целях!
      - Как же Вы, человек с большим опытом допустили...
      - Ну, допустим не опытом, а с большими знаниями. Причем узкой специализации. Опыт же, особенно жизненный, достигается путем удач и ошибок. Человечество имеет мощный инструмент - науку. и ученые должны быть осторожны в обращении с ним. Я один знаю все тонкости работы аппарата. Его лаборатория находится теперь не на даче. Она где-то в горах. Со мной Кадяев встречался в чужом облике. В этом вся трудность. Он не простой преступник и поймать его простыми методами будет трудно. Именно поэтому, а не из трусости я вынужден пока быть его сообщником.
      - Мне кажется Вы преувеличиваете. Он простой уголовник, оружием завладел непростым.
      - Преступления его кажутся примитивными, однако он хитер и очень осторожен. Недавно я отказался быть "соавтором" его гнусных дел, и об этом ему прямо сказал. Сейчас я знаю что надо делать.
      - Не постарается ли он от Вас избавиться, как от единственного свидетеля? Может проще - в полицию?
     - Не думаю. На всякий случай написал письмо в полицию. Не поверят, однако. Теперь Вы в курсе всего, и Я хочу Вам сказать главное, ради чего вызвал на разговор: будьте осторожны, ему нужно Ваше крепкое тело. Это все, что я могу сделать , чтобы искупить свою вину перед Вами. Ведь это я в сквере накинул на Вас "парик". В условленном месте я должен был перехватить "парик", но не пришел. Тогда Кадяеву пришлось сбросить его под лестницу в каком-то дворе. После того, как "парик" слетел с Вашей головы, Ваше сознание вернулось спустя некоторое время. Вот почему Вы очутились в больнице и ничего не помнили.
      - Кажется я теперь начинаю все понимать. Значит это все-таки я пытался ограбить банк. А несколько дней неизвестно где шлялся. Где же я еще был, что натворил?
      - Этого Вы не вспомните.Немного помолчали, один оценивая другого: стоит ли говорить дальше, другой - размышляя и усваивая услышанное. Хмуро глянув на Ворончихина, Топольков спросил: 
      - Что он из себя представляет, этот Ваш Кадяев?
      - Это истерический тип. Тощий с выпирающим кадыком.
      - Еще хочу спросить. Ну, допустим, аппарат предназначался для обследования больных, а не вреден ли он для врача из-за обратной связи? Ведь врачу придется ощущать болезни...
      - Не вреднее рентгенологического. На случай травматического шока, а проще от чересчур сильной боли, предусмотрена блокировка, не допускающая больших импульсов биотоков для врача. Именно такой вопрос и помешал включить мое изобретение в план научных разработок. Прощайте на этом. 
      Отходя, он вдруг обернулся и сказал: 
      - Он теперь покрасил парик и его трудно отличить от настоящих волос.  
      Вячеслав кивнул и долго задумчиво глядел вслед.   

      После разговора с Ворончихиным Вячеслав в больницу не вернулся, как хотел сделать до этого. Он понял, что никто этим сказкам не поверит, хоть вывернись на изнанку. Терять было нечего и Топольков решил воспользоваться остатками самовольной свободы, чтобы немного побыть с семьей. Позвонил Ирине, коротко объяснил все и попросил взять отпуск за свой счет на три дня.
       Дома вспомнил, что не завтракал, поел без аппетита. Через час пришла Ирина.  
      - Ты сбежал? Ведь за побег же... - встревоженно заговорила она с порога.
      - Я не виноват ни в чем. Хотя сбербанк, как ни странно, пытался ограбить я.
      - Что?! - Побледневшими губами выдохнула она. 
      Вячеслав рассказал о встрече с Ворончихиным.
      - Положение безвыходное. Ни мне ни Ворончихину не поверят. Нужно поймать Кадяева. Остается надеятся, что Ворончихину удастся его план.
       Долго они говорили в тот день. Невеселый это был разговор. Мысль о грядущей беде поселилась в подсознании, держа в своем плену их волю и чувства. 
       Вечером к нему прошлепал босыми ножками сынишка. Примостившись рядом, спросил:
      - Папа, Ты мне сказку про Кащея Бессмертного будешь дальше рассказывать?
      - Раз обещал - слушай:

                ...Приплыл корабль на
                Выходит на сходню от зари
                заря,  подсолнушна  красота.
               Спрашивает Иван, . Кошкина сына:
               - Где Иван царский сын  
                Золоолотых Кудрей?
               Он ответил:
                под шатром... Спит.
                Я его будил и не мог . разбудить.
                Зашла сама под шатер
                и давай будить, . давай трясти.
                Сколько трясла-будила,
                на грудь упала и слезами . смочила -
               все равно, как водой облила...

      Голос его сам собой подстраивался под чистое размеренное дыхание засыпающего ребенка.
      "А что если гипноз против Кадяева?..." - Блеснула мысль и тут же угасла, будто опустилась на самое дно подсознания, чтобы там дозреть ночью, во время сна, когда мозг не занят решением сиюминутных проблем реальной жизни, когда подсознание входит в свои права, замещая отдыхающее сознание.  

      Следствие меж тем тоже не стояло на месте. Была проделана огромная работа по анализу почерка преступлений. Из него следовало, что все эти загадочные преступления совершены одним человеком. Фактически же преступники были разные. Каким-то образом в логическую ткань расследования вплелся еще один персонаж - Кадяев Валерий Валерьевич, инженер- электронщик, отбывавший ранее срок в колонии общего режима.
      Письмо Ворончихина, пришедшее в полицию, оживило работу следственного отдела, несмотря на его фантастичность. Навели справки в институте, где работал Ворончихин, ждали самого Игоря Семеновича, обещавшего в письме явиться с повинной дня через два - три.За домом Кадяева установили наблюдение. Вячеслава Тополькова выпустили из следственной камеры под подписку о невыезде, куда он был помещен после побега из больницы.

      Наступил сентябрь. Все так же ослепительно жарко светило солнце. Пиромидальные тополя, как часовые исполины,безмолвно и гордо смотрели свысока. Опустели пансионаты и здравницы; хотя карантин уже был снят, автобусы не возили туристов по достопримечательностям. Город, истомленный тревожным ожиданием, вновь входил в свой каждодневный ритм. 
      Вячеслав Топольков теперь работал на маршрутном автобусе. Друзья перестали докучать его расспросами. В личной жизни супругов Топольковых наступили покой и взаимопонимание. Происшедшее с ними сблизило их еще больше. Они словно заново переживали свою любовь. Все вставало на свои места.

      День выдался пасмурным, жара спала и было приятно работать. К полудню пошел ленивый дождь, но длился он не долго, вскоре поредел, а затем и вовсе прекратился. 
      Подъезжая к конечной остановке, Вячеслав увидел через зеркало, что в салоне остался единственный пассажир. Что-то знакомое показалось в его плечистой фигуре. Тот подходил к кабине.  
      - Ворончихин?! Игорь Семенович, как Ваши дела?
      - Пойдем со мной.
      - Куда? Я же на работе. Не могу сейчас.
      - Это очень важно. Там узнаете. 
      Оба молча карабкались в гору. Ворончихин молчал, а Вячеслав решил не задавать вопросов, пока тот сам не сочтет нужным заговорить.В руках Ворончихин нес небольшой мешок, в котором шевелилось что-то живое. 
      - Вы нашли "берлогу" того "медведя"? - наконец не выдержал молчания Вячеслав.  
      Они вышли на ровную площадку, один край которой образовывал обрыв метров двадцать. Внизу виднелись отшлифованные протекавшей когда-то горной речкой камни. Она и сейчас текла почти высохшая, но под камнями была не видна, только монотонно плескаясь, угрожающе шипела Змеей.
      - Я не медведь, - наконец мрачно заговорил Ворончихин - скорее уж Кащей Бессмертный! Да, да. Это я. Рад познакомиться. Внутрь то заглядывал, а оболочку вижу впервые. Внешность завидная, такая мне подойдет. Ай, молодец Ворончихин, Хороший экземпляр отыскал. 
      Вячеслав почувствовал, будто маска облегла его лицо. Он ждал встречи с Кадяевым, но чтобы так!... 
      - Этот дурак - ткнул пальцем себя в грудь - Вам все рассказал? Тем лучше для всех. Мне не надо будет много объяснять что к чему, а Ворончихину не придется мучиться своей воспаленной совестью - и вдруг сорвался на истерический крик - решился все-таки скотина! А Вам будет урок для покорности и против болтливости. Жду завтра здесь же в семь вечера. А пока переваривай.С этими словами он раскрыл мешок, достал беркута и посадил себе на голову, держа за лапы. Улыбнулся сатанинской улыбкой и прыгнул в обрыв. Беркут взмыл в воздух, держа в когтях что-то волосатое, похожее на голову. Внизу послышались два глухих удара и шорох осыпающихся камней.
Оцепенев, Вячеслав с минуту неподвижно смотрел на край площадки, где только-что стоял Ворончихин. Потом кинулся в обход по отлогому спуску вниз, то и дело падая, обдираясь о камни и не чувствуя боли.
      Ворончихин лежал на спине. Голова и лицо его небыли разбиты, видно удар о камни пришелся низом туловища. Из обеих ноздрей стекали алые струйки крови, как бы образовывая горькие складки вокруг рта. Лицо отрешенно-спокойное, а в чуть прикрытых глазах стоял укор: устал я от ваших страстей, дайте отдохнуть спокойно.
                 ... Сел Кащей на своего троеногого коня.
                 Поехал и догнал Ивана царского
              . сына  Золотых Кудрей -
                 схватил он сзади от Зари Зарю
                 пдсолнушну красоту,
                 от семи сестер - сестру,
                 от двенадцати бабушек - внучку,
                 от трех матерей - дочь,
                 свою обручницу.
                 Потом стал биться с Иваном
                 Царским сыном Золотых Кудрей
                 и похитил его - убил...

      Поборов чувство, похожее на брезгливость или страх, Вячеслав схватил труп за волосы. Голова, как живая шевельнулась и рот приоткрылся, словно собираясь зевнуть. Нет, волосы свои, естественные. Беркут! Беркут унес в когтях "парик". Вот для чего нужна была эта птица. Не хочет оставлять следов, или боится раскрыть секрет "парика".
Наконец потрясение прошло. Он вспомнил про брошенный автобус и, не оглядываясь, опустошенный, готовый подчиниться судьбе, побрел к дороге.

      Прошла неделя. На встречу Вячеслав не пришел. Он старался не думать о случившемся, выбросить это из головы. Но как только его автобус доезжал до той злополучной остановки, сердце тоскливо сжималось от недоброго предчувствия. Необходимо было заявить о случившемся. Но как это объяснить? Единственный свидетель, на которого возлагал столько надежд Вячеслав - погиб.
      Чувство нереальности не покидало его. Он никак не мог освоиться с мыслью, что его противник неуязвим, как призрак. Как мираж может неожиданно появиться, откуда не ждешь, и так же неожиданно исчезнуть, оставив после себя реальный кровавый след. Иногда разум его бунтовал против логики. Он жаждал схватки. Но с кем?
Топольков водил автобус машинально как заведенный. Утром приходил на работу, вечером уходил, чтобы утром опять готовить машину к работе
      - Топольков, к начальнику! - заглянула в бокс молоденькая секретарша. Вячеслав поставил ведро, из которого заливал воду в радиатор, вытер ветошью руки.
      В приемной тихо шуршал под потолком вентилятор. Секретарша щелкала на пишущей машинке, закладывая в нее сразу по три листа. Войдя в кабинет начальника автобазы, Топольков поздоровался и сел на предложенный стул напротив. Левко Андреевич Подошел к двери, попросил секретаршу:
      - Ко мне никого не пускать, я занят. - И вкрадчиво обратился к Тополькову: - Ты что же, милок, заставляешь меня зря мять свои старые кости? Может урок впрок не пошел?
      - Не понимаю, Вы о чем, Левко Андреевич?
      - Не понимаешь! - глаза его зло блестели, несвойственно добродушному хохлу. - Почему на встречу не пришел? Ах да, молодость не знает страха и осторожности. Зайдем к тебе с другого конца. Ты ведь очень обажаешь свою верную жену. А ревность - вещь сильная, сильнее любви! Я заставлю Тебя жестоко ревновать. Не помнишь, что было восьмого августа? Не помнишь и не можешь знать. - А восьмого августа в понедельник мы с Тобой ходили к Твоей ...
      - Я с Вами... с Тобой, гад, не был у своей жены.       - Он, наконец, понял с кем разговаривает.
      - Был. Точнее я был, но одолжил у Тебя Твое тело, как вот эти модные джинсы. Идя на свидание к такой женщине, надо прилично одеваться. Ха-ха-ха! Ах как она нас люби...
      Развернувшейся пружиной Вячеслав взлетел со стула. В ярости он даже не почувствовал, как его кулак вмял лицо этого ненавистного сейчас человека. Ему казалось, что он пробьет насквозь эту мясистую физиономию. Грузное тело громыхнуло вместе со стулом о подоконник и завалилось набок.
      Вячеслав подошел к нему. Он готов был перемолоть, перимесить эту гору мяса, но тут же получил удар под колено и присел от боли. Тотчас в голове будто что-то лопнуло со звоном. На мгновение даже светло стало в закрытых глазах. Удары один за другим выбивали из него душу. Силен был украинец от природы, но стар. Тяжело дыша, он уже не бил, а тыкал из последних сил. Схватив за лацканы пиджака, Вячеслав отбросил его от себя. Тот, глотая воздух, поднял руку.
      - Хватит. Твой начальник не заслужил такого наказания. Еще сердечный приступ случиться. А хочешь узнать где моя смерть? Мама-то рассказывала сказку о Кащее Бессмертном? - и он глумливо усмехнулся. - Найдешь большой сундук, с эту вот комнату, в сундуке яйцо. Разобьешь яйцо...
       В кабинет заглянула секретарша с округленными глазами.
      - Закройте дверь и занимайтесь делом, - раздраженно сказал начальник, отворачивая лицо с багровым пятном на левой щеке и подплывшим глазом. - Повернулся к Вячеславу - понимаю, Вы сейчас думаете мелко, мол. Имея в руках штуку посильнее бомбы и грабить соотечественников! А как Вы думаете, на какие средства я сделал эту "бомбу"?  Не смотрите на меня так. Для людей стараюсь.
      Вспомнились слова Ворончихина: "Это равносильно, как если Вы оденете мой костюм, и все будут принимать Вас за меня; с той лишь разницей, что если кто-то вздумает побить Вас, то шишки достанутся мне." Ведь этого зверя здесь нет. Есть только беспомощное тело Левко Андреевича со спящим сознанием, которое подчиняется злой воле Кадяева. Значит ударил я беспомощного, ни в чем не виноватого человека.
      Только сейчас Вячеслав понял откуда исходило это чувство непонятной перемены в облике Левко Андреевича. Будто моложе стал: волосы пышнее и темнее, только седина осталась на висках.
      - Будь разумным, - продолжал говорить Кадяев, - иначе Тебя задушит собственная жена - подруга жизни. - И опять злыми волчьими огоньками зажглись добрые глаза Левко Андреевича.
      Дернулся в беспомощной ярости Вячеслав, но унял себя, заставил трезво понять ситуацию. Сначала пришла мысль сорвать с него "парик". Но что это даст? Он может появиться в облике сменщика, полицейского, кем угодно. И тут, наконец, проявилась скрытая работа подсознания, созрело решение. Он вспомнил - гипноз! Клин вышибают клином. Его здесь нет, он не осязаем, но я могу добраться до него с помощью его же метода. Сначала надо усыпить бдительность.
      - Какая же у Вас цель?
      - Моя конечная цель - власть!
      - Где-то я уже это слышал. И Вы уверенны, что людям такая жизнь будет по душе?
      - Они что дети, приходится вести за руку. Иногда наказывать, для их же пользы. Если хотите - оздоравливать.
      Топольков недоуменно поднял брови.
      - Да, оздоравливать. От больных не должны рождаться слабые дети.
      - То есть от Вас?
      Вячеслав понял, что сорвался, допустил грубую ошибку. Надо изобразить покорность и податливость, Чтобы его психика машинально настроилась в унисон и стала податливой.
      - Допустим я стану разумным, что я должен буду делать, и как долго продлится это рабство? - Тихо и покорно заговорил Топольков, давая понять, что он сломлен. Однако постепенно инициатива разговора переходила в его руки. Он лихорадочно составлял в уме схему гипноза. Еще во время разговора с Ворончихиным отметил, что Кадяев истерик. "Такие легко поддаются гипнозу, - подумал он, - можно испробовать шоковый метод. Блокировка, о которой говорил Ворончихин, срабатывает на болевые сверхраздражители. на гипноз наверняка не рассчитана.

      Разговор лился спокойной вязкой струйкой. Вячеслав изощрялся нащупывать в психике Кадяева струны, на которых можно сыграть. Притупив бдительность, максимально сократить дистанцию и приблизиться к глубинам его мрачной личности.
      Немигающим взглядом своих чисто-голубых глаз, он удерживал такие же светлые глаза Левко Андреевича, в которых сейчас был сконцентрирован злой разум Кадяева, вынуждая и его смотреть не отводя взора.
      - Налейте воды.
      Начальник, машинально повинуясь, налил в стакан из графина воды. Вячеслав медленно, все так же не отводя глаз от его лица, отпил четыре небольших глотка, так же медленно опустил руку со стаканом. И вдруг резко выбросил вперед руку, выплеснув ему в лицо остатки холодной воды. Тут же властно и резко крикнул:
      - Спать!
      Левко Андреевич оцепенело сидел на стуле, уставившись в одну точку. Тоном, не терпящем возражения и убежденным, что так оно и будет, Топольков заговорил уже несколько тише.
      - Сейчас Вы будете засыпать все глубже и глубже... Ваше дыхание ровное, спокойное... Руки, ноги тяжелые, неподвижные...
      Вячеслав говорил, делая паузы между фразами, как помпой нагнетая в него свинцовую тяжесть. Костяшками пальцев он отбивал легкие ритмичные удары по столу; как метроном, соразмеряя этому ритму монотонные, но властные слова.
      - Ваше тело каменеет под тяжестью Ваших грехов... Вы впадаете в спячку, как зверь в логове...
      Голос его вначале становился тише и вкрадчивее, потом потом стал стал набирать силу и, наконец, в нем послышались сталь и торжество.
      Тело Левко Андреевича сидело чуть сгорбившись, его плечи равномерно поднимались и опускались в такт дыханию. Не переставая говорить, Вячеслав осторожно взял его за руку и поднял, чувствуя легкое подрагивающее сопротивление. Потом он отпустил ее, рука осталась висеть в воздухе. "Вот она, стадия "восковой гибкости", - с ликованием подумал Топольков, вытирая дрожащими от нервного напряжения пальцами пот. - Еще немного, еще глубже. Главное установить раппорт".
      - Сейчас Вы будете делать все, что я буду Вам говорить... Откройте глаза... Вы видите свою мать?... Отвечайте, не просыпаясь...
       Веки Левко Андреевича открылись. Мутный, отсутствующий взгляд его уставился куда-то перед собой. Уголки губ чуть-чуть дрогнули в улыбке. 
       -  Отвечайте громче, не просыпаясь, видите ли свою мать?
       - Да, - тихо и невнятно сказали губы Левко Андреевича.
       - Она берет Вас под руку и ведет далеко в горы, где солнце, простор...
      Так под руку, как два закадычных друга, они осторожно вышли из кабинета и направились к автобусу. Вслед за ними выскочила растерянная секретарша. Заметалась, не зная звать ли на помощь, потом кинулась к телефону и набрала номер ноль-два.
Автобус осторожно катил по извилистой горной дороге. Тело Левко Андреевича спало. Спал под гипнозом в состоянии глубокой каталепсии и Кадяев в своей начиненной электроникой "берлоге", куда они не спеша приближались. В пол километре от них не отставая и не догоняя двигался зеленый фургон. За лобовыми стеклами невозможно было разглядеть людей в серой форменной одежде...

      Время от времени Вячеслав задавал спящему вопросы, чтобы не потерять контакт и уточняя маршрут. Вот автобус остановился и два человека медленно, словно на прогулке, пошли по тропе, ведущей в горы.

                            ...Не легко с Кащеем сладить:
                             его смерть на конце иглы,
                             та игла в яйце, яйцо в утке,
                             утка в зайце, тот заяц
                             сидит в каменном сундуке,
                             а сундук стоит на высоком дубу,
                             и этот дуб Кащей Бессмертный
                             как свой глаз бережет.
                            ...Долго ли коротко ли
                            дошел туда Иван-царевич,
                            Видит: стоит высокий дуб,
                            на нем каменный сундук,
                            а достать его трудно...

      Только бы выдержал организм Левко Андреевича этот "марафон" - думал Топольков. Они брели уже минут двадцать, наконец показалось темное дупло пещеры. Вячеслав понял - дошли. Он сначала растерялся: как же теперь без фонарика, без спичек? Но пещера оказалась небольшой и в ней вполне можно было обойтись без огня.
      Левко Андреевич подошел боковой стене, надавил на камень, камень легко поддался, развернувшись вокруг оси. Это оказался небольшой замаскированный лаз. Они вошли и очутились в неуютном помещении с грубыми сводчатым потолком. На стене над приборными щитами вполнакала горела единственная лампочка. Ее тусклый свет едва позволял разглядеть стол, на столе массивная пепельница - сувенир с вмонтированной зажигалкой. Стены отделаны отделаны наскоро и небрежно декоративным пластиком, нежно-оливковый цвет которого, так не вязался с пещерным интерьером.
      Где-то В глубине за стеной Вячеслав услышал приглушенный рокот. Это работал автономный генератор, питающий электричеством аппаратуру. Видно для экономии энергии во время работы аппаратуры лампочка горела в пол накала.
      Левко Андреевич сидел возле стола с закрытыми глазами. Голова его все больше клонилась вниз. Состояние глубокого гипнотического сна у Кадяева, не стимулируемое больше внушением, сменилось естественным сном.
      Топольков продолжал осмотр помещения. В дальнем углу виднелось сооружение, похожее на кровать. Выше, чуть ли не под самым потолком, на фарфоровых изоляторах висела стеклянная колба яйцеобразной формы. Вячеслав подошел к кровати и увидел, лежащего на ней, длинного худого человека, лет сорока пяти. Голова его покоилась в мотоциклетном шлеме, От которого тянулся толстый жгут проводов; глаза закрыты, от равномерного дыхания грудь чуть заметно поднималась и опускалась.
      Вдруг Вячеслав услышал вздох и обернулся. Тело Левко Андреевича зашевелилось и он поднял голову. На лице его сначала отобразилось недоумение, потом страх.
      - Ты... Как сюда попал? Отойди от моего тела!
       - Вот и добрался я до твоего бессмертия, Кашей.
      - Уйди! - завопил тот голосом Левко Андреевича, схватил со стола тяжелую пепельницу и кинул в истерическом припадке, не целясь, в Тополькова.
      Пепельница попала в изолятор. В яйцеобразной колбе возник фиолетовый тлеющий разряд, В следующую секунду она с треском лопнула. Стеклянные осколки брызнули в разные стороны. Один, крупный, с остатками цоколя, чиркнул по шее лежащего в ложе человека, попав в сонную артерию. Темная кровь тугой пульсирующей струей забарабанила о пластик, окрашивая его бардовым тоном и тут же стекая, не в силах закрыть благородный цвет.
      Левко Андреевич судорожно схватился за горло, подбежал к кровати и с ужасом уставился на уже слабеющую струю крови, истекающей из шеи лежащего там человека. Тело его обмякло, он упал сначала на колени, потом медленно клюнул лицом вниз.
      Где-то в щитке щелкнуло реле. Генератор заработал легче и тот-час стало светло. Видно сработала защита и, отключив аппаратуру, перевела освещение в обычный режим.
      За каменным лазом послышался топот. В помещение вбегали люди в полицейской форме. Ни на кого не обращая внимания, Вячеслав поднял грузное тело Левко Андреевича, отнес подальше от растекающейся багровой лужи и осторожно опустил на пол, подложив под голову свой пиджак. В это время с головы Левко Андреевича свалился "парик", про который Топольков совсем забыл.Через пол часа его начальник проснется.
      Вячеслав подошел к Кадяеву. Вот он жуткий персонаж из детских сказок; только этот страшнее, потому, что реален.