Алатары

АЛАТАРЫ

Часть первая
Цветы зла
1

Татьяна рванула правую руку к себе, но незнакомка ее не отпускала, продолжая трясти Таниной кистью, как ребенок погремушкой. Наконец механизм не выдержал, поддался, или палец случайно нажал на кнопку, но искусственный протез соскользнул, представив на всеобщее обозрение уродливую культю с розовыми шариками вместо пальцев. Не слушая извинений, Татьяна вырвала драгоценную подделку из белых пальцев хамки и ринулась в свой номер, рухнула на кровать и разразилась злыми слезами.
В детстве ее личное пространство ограничивалось стенами дощатой уборной, где она сидела, наблюдая за битвами пауков и мух, пока не раздавался требовательный зов матери, который, как джина из бутылки, выстреливал ее душу куда-то прочь в черноту космоса. В свое время мать не допустила дефектоскопии и генной коррекции врожденного дефекта дочери, из-за чего все детские годы Татьяна считала себя уродкой. Возможно, тот медвежий угол, в котором они поселились, и куда ежегодно наведывалась ее взрослая дочь, был для матери своего рода убежищем от несущегося во весь опор мира. У каждого есть свой сортир, чтобы спрятаться.
За тягостные поездки к матери Татьяна вознаграждала себя морем. Вот и вчера, едва обосновавшись на базе отдыха, она уже блаженно плавала, глядя на свою тень, которая скользила по песку между сияющих полос солнечной решетки. Именно тогда с ней случилось это. С тех пор на руке осталось красное болезненное пятно, как от прикосновения к медузе. А случилось вот что: круглая, блестящая вещица, ни на что не похожая, всплыла из-под воды прямо перед ее носом, взлетела и растворилась в воздухе. Автоматический диагност сообщил ей про пятно, что это обычная аллергия. А сегодня утром охранник обнаружил на берегу труп утопленницы в черном платье. Эти два события ничто, кроме ее предчувствия, не связывало. Чуть погодя оказалось, что не труп и не утопленницы, потому, что дама приподняла над носилками тонкое бледное лицо. Полиция попросила зевак разойтись, но Таня проложила свой маршрут так, чтобы пройти мимо экипажа «Скорой помощи».
- Та нэ було ниякого пульсу! Я ж бачив, шо вона вмэрла.
- Ты что, себе веришь больше, чем цифровой аппаратуре?
- Нэ можэ бути, шо вона живэнька.
Умиротворенные результатами расследования, полицейские потянулись к воротам, отступив от утопленницы. Старший на ходу махнул рукой лекарям:
- Все в порядке! Все свободны.
- Хто ж вона такая, та жинка? – пробормотал с сомнением санитар.
Бледное лицо незнакомки, как локатор, повернулось к нему. Санитар поднял руку в безотчетном защитном жесте, крякнул и быстро убрался в мобиль. Высокая, выше любого из мужчин, дама отряхнулась от песка и направилась к главному корпусу базы. И вот теперь они столкнулись с незнакомкой, и Танина бедная рука позорно разоблачена, и пятно от аллергии не сходит, лишь все больше болит.

2

Сквозь щель в двери за сценой в коридоре наблюдал еще один отдыхающий: аномал Виктор Дьяченко, или Кентавр, как звал его оператор. Девушка ему нравилась. В ней было что-то старомодно-изящное, вызывающее желание защитить или, может, раздеть. Судя по странному дефекту, она тоже аномал. Ему было приятно об этом думать, но он ни за что не признался бы, что интересуется женским полом.
Кентавр спустился в столовую. Мимо него прошел наверх седовласый старикан с прямой осанкой и твердым взглядом льдистых светлых глаз. Кентавр вдохнул легкий запах аэропласта, неощутимый для восприятия нормала. Проводил взглядом флэшмана. Чей он и для чего сюда явился?
Флэшман подплыл к кабинету директора базы. На звонок отозвался слабый женский голос. Алевтина Михайловна Зарецкая плохо себя чувствовала со вчерашнего дня, точнее, с того часа, когда ее навестила странная дама в черном платье. Взглянув на экран регистратора, флэшман удовлетворенно кивнул и уселся в кресло.
- Чем могу помочь заместителю губернатора области? – настороженно спросила Зарецкая.
- Здравствуйте, Алевтина. Как старого друга, Валерий Ильич просит вашей помощи в очень деликатном деле.
Зарецкая нервно стиснула подлокотники кресла.
- Мой, то есть его сын потерял связь со своим флэшманом. Его необходимо срочно найти.
- Разве РПЦ не может его отследить и уничтожить? Это ведь был обучающий флэшман?
- Увы, нет.
- А почему, собственно, вы с Валерием Ильичем думаете, что дефектный флэшман может оказаться здесь? И почему я должна участвовать в противозаконной охоте?
- Алевтина, извини за резкость, но я узнал, что компьютерная студия, которой руководит твоя дочь, подпадает под закон об унификации детского творчества. Согласно теории эхо-эффекта, лишенный связи флэшман рефлекторно повторяет последние действия своего создателя.
Зарецкая предостерегающе подняла руку, пытаясь заставить его замолчать.
– Одна из Кешиных разработок, - продолжал собеседник, – программа, которая фальсифицирует поступающую с чип-импланта информацию. Я активировал ее перед нашим разговором. А твой имплант на время просто оглушен.
- Вы уверены, что это работает?
- Абсолютно.
- Ваш сын отдыхал здесь, на базе? Закон об унификации бесчеловечен. Он – детище андроидного мышления. Ты должен был препятствовать его принятию.
Валерий Ильич развел руками:
- Лично я голосовал против. Но что значит один мой голос? Кеша был здесь под чужим именем. Думаю, ты его помнишь.
- Под каким же? – Она вздрогнула от недоброго предчувствия.
- Варфоломей Усманов.
С минуту она молчала.
- Значит, виртуал пройдет тот же путь, что и Кеша? – уточнила мрачно.
- Он попытается это сделать.
- А если я сейчас свяжусь с оператором РПЦ?
- Алевтина, если меня снимут с должности, некому будет вычеркнуть компьютерную студию из списка подлежащих перепрофилированию.
Зарецкая шумно вздохнула, капитулируя:
- Валерий Ильич, вы намного меня старше и, надеюсь, знаете, что делаете. Понадобится оружие против виртуала. А глушилки, то есть антивиры, не продаются в супермаркетах. Кроткому следовало самому приехать и привезти оружие.
- Нет! – с досадой дернулся флэшман. Зарецкая слушала его, все больше погружаясь в прошлое, пропитываясь его печалью. С Валерием Ильичем Кротким у нее был знойный роман много лет назад, когда еще существовали университеты, и он преподавал социологию, а она была его студенткой. Сейчас она ловила себя на том, что смотрит на визави, как на человека. Но ведь это лишь программа, добротно сделанный муляж. Если она подойдет и обнимет его, почувствует ли он замешательство, как настоящий Валерий Ильич, холодно отстранится в соответствии с социальными нормами, или, может, ответит на объятье, если в виртуала чудом загрузили личность Валерочки из далекого прошлого? Всегда ли чувства оригинала и копии идентичны? Но нет, она думает о глупостях, Валерий Ильич управляет своим виртуалом, как тело костюмом.
- Мораторий на сканирование административных работников отменен. Первый же идентификатор обнаружит глушилку, которая, как известно, выведена из-под закона о легализации оружия.
- Но на базе непременно найдутся свидетели того, что оружие было применено.
- Согласно поправке к статье 182, ликвидация несистемного флэшмана при совершении им противоправных действий не является преступлением. Тебе нечего бояться.
- Ты хорошо знаешь законы.
- Есть один нюанс, - озабоченно добавил Валерий Ильич, - Я не имею понятия, каков на данный момент внешний облик Кешиного флэшмана.
- Кеша ведь не вернулся домой после инцидента на базе?
- Он в бегах. Свою ячейку в сети мой сын стер, так что никаких зацепок.
- Разве можно уничтожить все данные о человеке, которые хранит сеть?
- Да, именной червь именно так и действует, - кивнул флэшман.
- Твой сын в бегах, его неуправляемый виртуал накачан агрессией… Не слишком ли много законов ты готов преступить, Валерий? А что, если у Кеши все же сохранилась связь с виртуалом, и через него центр выйдет на мальчика?
- Это исключено.
- Допустим. А как насчет оружия?
- Антивир, оружие против виртуала, не так сложно добыть. Например, в студии Алены.
- Не впутывай сюда мою дочь, - резко оборвала его Зарецкая.
- Об этом не знает ни одна живая душа. Здесь, на базе, есть один аномал, чей канал я сумел пробить. Он получит это задание якобы от своего оператора. Я бы не хотел, чтобы он знл слишком многое. Поэтому отследить виртуала должна ты сама, по цепочке событий, аналогичной случившемуся прошлым летом. Флэшку уничтожьте. - Он вздохнул. – И лишь тогда, Алечка, наши дети будут в безопасности.
- Когда Кешин виртуал может здесь появиться?
- Возможно, он уже здесь. Мы ведь не знаем, как он выглядит.
Зарецкая подумала, что ее тревогой, вызванной появлением дамы в черном, следует поделиться:
- Вчера на пляже было найдено тело женщины примерно сорока лет. Медики констатировали смерть, но она оказалась жива. Я получила по сети приказ не препятствовать ее деятельности. Мне показалось это странным.
- Вероятно, аномал из тайной службы, - поразмыслив, предположил Валерий Ильич. – Выслеживает какого-нибудь боливийского шпиона. Нас это не касается.
- Понятно, - с облегчением вздохнула Зарецкая. – Регистратор тоже записал ее как аномала.
- Что ж, я возвращаюсь к исходнику с хорошими новостями, - поднялся флэшман. – Доброго вам здоровья, директор.
3

Получив новое задание, Кентавр оживился. Ему порядком надоело безделье. Маленькая база отдыха на берегу Черного моря была выстроена и обслуживалась в традициях прошлого века. Многим чудакам это нравилось. Среди них был и Виктор, но одна его часть не переставала возмущаться тем, что он не находит вкуса в молодежных развлечениях.
Он дождался темноты и, следуя инструкциям навигатора, двинулся в указанном направлении. Несмотря на позднее время, на улицах и площадях кипела жизнь. Кентавра то и дело толкали горожане с остекленевшим взглядом, погруженные в миры виртуатора или просто под наркотой. Выступающие над черепом рога полыхали багровым светом, придавая прохожим нечто феерическое. Когда двое замирали, касаясь друг друга кончиками рогов, между ними пробегали огненные искры. Обычный обмен данными между чип-имплантами при дневном свете не так эффектен. Из кафе доносилась тягучая этномузыка на древнем языке: «Гял, гял, гял, мэни гял !», напротив призывно мигала реклама садистско-юношеского центра «Зажигай здесь».
Кентавр вошел в ментальный контакт с системой безопасности здания и отключил кодовые замки. Переключившись на инфракрасное зрение, осмотрел помещение студии. Готовых антивиров здесь не было, зато имелись все детали, необходимые для сборки. Он разложил их перед собой на столе и принялся за работу. Вдруг из коридора послышались осторожные шаги. Он был на задании и ждал, что оператор подскажет ему наилучший образ действий. Тот, однако, молчал.
- Встать! Руки за голову! – приказала девушка, державшая его на мушке. Кентавр безропотно подчинился.
- Кто ты такой? Что здесь делаешь? – Луч фонаря осветил плоды его творчества. Девушка хмыкнула:
- Ты собрал антивир? Как мило. Это преследуется законом. Знаешь, я, пожалуй, вызову полицию.
Кентавр не убивал людей. И не хотел это делать сейчас. Но ни одной дельной мысли в голову не приходило.
- Кто тебе досаждает? Дубль твоей подружки? Или ты вообще против флэшманов? – в голосе девушки был живой интерес, и Кентавр увидел в этом свой шанс:
- Знаешь, я ненавижу виртуалов.
Девушка помолчала. Видно, причины такой ненависти не требовали объяснений.
- И что тебе даст одна глушилка? Станешь палить направо и налево, пока не наденут браслеты? Или у тебя есть декодер?
- Я их чую. – Кентавр жалобно пошевелил затекшими пальцами.
- Можешь опустить руки, но держи их так, чтобы я видела, - милостиво разрешила девушка. – Как тебя зовут, вояка?
- Виктор. А тебя, красна девица?
- Алена. Как это чуешь?
- По запаху. У меня аллергия на пластик, из которых их клепают.
- Здорово. Этому можно научиться?
- Не знаю. Я таким родился.
- Не верю. Ты модифицирован. Но я против аномалов ничего не имею. Все-таки вы люди.
- Да, мы люди, - с гордостью кивнул Кентавр, лихорадочно соображая. Девушка из молодежных экстремистов, борцов против флэшизации. В задании о ней ничего не было сказано, но совершенно очевидно, что РПЦ знает об этом гнезде оппозиции. Вероятно, Виктор должен втереться к ним в доверие. Глушилка была лишь прикрытием для настоящей цели операции.
- Как ты сюда вошел?
- Как аномал, я могу воздействовать на электронные замки и системы сигнализации, - честно ответил Кентавр.
Алена взглянула на него с уважением:
- Полезная фишка.
- Алена, если собираешься сдать меня ментам, то зря трудишься, предупредил Виктор.
- Почему же? Ты вломился в компьютерную студию, притом собирался унести отсюда глушилку. Что, этого мало?
- Однако возникнет вопрос, откуда в компьютерной студии детали от антивира? И что ты сама искала здесь ночью? Так что оставим угрозы. Расскажи лучше, почему ты не любишь флэшманов?.
- Ты хорошо знаешь историю интелмобилистики? – ответила она вопросом на вопрос.
Из учебника Виктор помнил, что первые люди, записанные на флэшку, включались нажатием кнопки, образуя вокруг жесткого носителя что-то вроде голограммы, бездарно копирующей интонации и жесты прототипа. Они были радиоуправляемы и использовались политтехнологами при проведении переговоров, думских прений и предвыборных кампаний. Тем временем военные ведомства произвели серию виртуальных симулякров, запускаемых с ракетных установок. Во время войны такой флэшман возникал на территории противника в образе офицера правительственной армии, невинного ребенка, взрывающегося от прикосновения, фальшивого самолета в небе и так далее.
В военные годы появились также глушилки и запалы-самоликвидаторы, которыми отныне снабжались флэшманы. Тем временем был синтезирован знаменитый сверхлегкий диполь, положивший начало революции транспортных средств. Благодаря ему флэшманы стали еще миниатюрнее и проворнее. Впрочем, большие расстояния виртуалы покрывали в виде электромагнитных импульсов, меняя флэш-носители на серверных узлах.
Развитие флэшмобилистики было неотделимо от общего процесса цифризации антропосферы, переломным моментом которой было инициированное вирусом Лем-2 объединение электронных прогностических центров крупнейших стран под девизом гармонизации и оптимизации жизни людей на всей планете. Послевоенные флэшманы уже могли наводить тактильные и обонятельные иллюзии, то есть их можно было трогать, нюхать, тискать, не обнаруживая виртуальной природы. Это широко использовалось во всех случаях, когда людям не хотелось рисковать лично жизнью или безопасностью. Например, при организации ограблений или массовых беспорядков. Отстреливший флэшмана получал лишь оплавленный кусочек аэропласта, из которого нельзя было извлечь никакой информации.
РПЦ и КААЦ, два крупнейших к тому времени прогностических центра, российский и китайско-азиато-африканский, видимо, воспринимали флэшманов как своих несчастных детей, потому что сразу же взяли их под свою защиту, объявив глушилки и ликвидаторы вне закона. Большинство флэшманов перешли в общественное пользование и не могли уже изготавливаться для личных нужд. Собственно, подчиненные РПЦ флэшманы и олицетворяли собой новый русский порядок.
Началась эпоха борьбы за выживание подпольных, кустарной сборки или перепрошивки, флэшманов. Появились многочисленные программы по взлому и захвату контроля над личностью флэшманов. Поскольку модели этого поколения уже были самообучающимися, одна их ветвь все больше мимикрировала, подражая в реакциях человеку-нормалу, другая же добивалась полной автономии за счет микризации и изощренных средств воздействия на сознание людей и роботов. У флэшмана не было рук, чтобы убивать, но он мог направить на врага любую подвернувшуюся технику, в программный модуль которой он проник.
- Честно говоря, меня, как аномала, меня никогда особо не интересовала флэшмобильная телемеханика, - дипломатично ответил Кентавр.
- Видимо, ты полагаешь, что виртуалы представляют угрозу лишь для обычных людей, но не для вас, - с сарказмом заключила Алена.
- Почему угрозу? Флэшманы не претендуют на трон человека как венца творения. Они – игрушки, мотыльки, иллюзии, разве нет?
- Какой ты болван! – четко изложила свою социальную позицию Алена. – Уже десять лет флэшманы как форма псевдожизни вытесняют человека! Сначала рабочих и инженеров заменили производственные роботы, потом врачей – флэшдиагносты. А теперь флэшманы даже в сфере культуры и обслуживания, они везде, где еще вчера можно было видеть живого человека!
- Ты права, - примирительно молвил Кентавр, сообразивший, что выпал из роли. – Вообще-то у меня есть своя причина ненавидеть флэшманов. Моя мамка была одной из них. В детстве мне так недоставало простого человеческого тепла! – он постарался сказать это с чувством, чтобы глаза заблестели от навернувшихся слез.
Забыв про пушку, Алена нежно погладила его по плечу:
- Чувак! Ты ее прикончишь?
- Обезврежу, а флэшку продам на перепрошивку. Лишняя тысяча наличными не помешает.
- А мы их уничтожаем в УФ-печи.
Он продиктовал ей свой номер. Она смотрела на него, как на только что купленные босоножки. «Недолго тебе подтачивать наши устои», - патриотично думал Кентавр, шагая по ночной Лузановке. Студия была оборудована генератором помех, препятствующих прослушиванию. Поэтому Алена говорила так откровенно.

3

В какой-то миг Татьяна поняла, что за всеми ее яростными мыслями о матери прячется острая, неприятная жалость. Каждая ее поездка к ней оборачивалась битвой, и всякий раз мать выигрывала. А в этот раз она плакала, как ребенок, которого снова оставляют одного, брошенного в непостижимом страшном мире. В последний день Татьяна думала лишь о том, как бы поскорее оказаться в вагоне экспресса, а затем – на берегу моря. Она сунула денег матери и села в такси, торопливо попрощавшись, как будто мать со своей грубостью и обидчивостью была бессмертным существом.
Нигде человек не одинок так абсолютно, как на пляже, среди сотен безымянных тел, среди безумной музыки, сплетенной из криков детей и чаек, этих кислотно-ярких мазков, наложенных на тихий голос моря. Татьяна хорошо плавала и любила уходить далеко, куда немногие заплывали. Здесь можно было распластаться лицом вниз и долго-долго вглядываться в золотое роение лучей, словно сквозь витражное стекло смотришь, не отрываясь, в окна волшебного замка. И пока она смотрела, волны уносили ее куда-то в сторону и вверх, и эта блаженная невесомость была подобна блаженству души, не обремененной телом. Пока, наконец, потребность вдохнуть в легкие воздух не заставляла ее поднять голову над водой.
В этот раз чья-то рука затормошила ее, грубо вырвала из сказочного царства, где среди песчинок и сломанных створок ракушек сновали бесчисленные живые существа.
- Простите, ради бога! Думал, еще одна утопленница, - пророкотал мужчина с добродушной улыбкой и выпустил ее, наконец.
- Ничего, - буркнула Таня и быстро, рывками поплыла к берегу. Пока на ее пути не возникло другое препятствие, гибкий парень с черными непослушными волосами.
- Ты все-таки из наших, - объявил он, как цифры выигрыша в лотерею. – А что еще умеешь?
- Играть в бадминтон и шнуровать кроссовки, - бросила, все еще злая и смущенная.
- А отличить флэшмана от человека можешь?
Она вскинула брови:
- Откуда мне знать, если я ни разу не встречала флэшмана?
Он бросился на горячий песок рядом с ней. Правила категорически запрещали привлекать к заданию других аномалов. Кентавр сознательно нарушил его. Сегодня он получил от директора базы новую информацию к заданию. Год назад здесь погибла девушка-аномал. Парень, с которым она встречалась, разбил ей череп о береговые камни и сумел затем ускользнуть от полиции. Где-то блуждал автономный флэшман преступника, и Кентавр должен был его уничтожить. В истории оставалось много неясного, и главной загадкой было отсутствие записей об Иннокентии Кротком в архиве РПЦ. В ответ на прямые запросы оператор, как всегда, молчал. Кентавр давно подозревал, что его оператор – не человек, а всего лишь флэшман. Он мог существовать как часть паутины из множества двойников, связанных с живым человеком, а мог быть и реставрацией давно исчезнувшей личности.
Есть всего четыре класса мыслящих существ: нормалы, аномалы, виртуалы и киберы. Отрицая, что знает это, девушка, в отличие от него, неукоснительно следовала инструкции.
- Я Виктор, андролог, - представился он.
- Татьяна, аниматор. – Она искоса смотрела на его полные чувственные губы.
- Аниматор, - уважительно повторил он. – Редкая профессия. Возвращать душу тем, кто потерял ее или никогда не имел…
- Не надо пафоса, - отрезала. – Аниматор – лишь еще один творец иллюзий. Нам приятно думать, что душа есть у всего. – Татьяна мрачно подумала о сотнях заговоренных амулетов, об идолах и иконах, которые по воле ее искусства вещали истину, исцеляли или убивали. Она всего лишь проектировала товар, который пользовался популярностью в мультикультурном обществе.
- Так вот, насчет флэшманов. Я понимаю твою осторожность, но обстоятельства таковы, что один слетевший с катушек виртуал может попытаться убить тебя. Постарайся быть начеку, – ведь кроме тебя, других аномалов на базе нет, добавил он мысленно.
- Хорошо, - кивнула безучастно. Увидев его лицо, поправилась:
- Спасибо за предупреждение.
Он ждал восклицаний, испуга, и был разочарован, потом восхищен: видно, опытные аномалы и не должны раскрываться перед чужими. В смутном порыве чувства, похожего на братство, Кентавр взял ее за руку, но она поморщилась, осторожно высвобождаясь.
- Прости. Что это, аллергия?
- Не знаю. Появилось в тот день, когда из-под воды рядом со мной взлетела какая-то круглая штука. - Она подробно рассказала, потому что ее мысли были прикованы к этому событию, изменившему ее самоощущение. Показала сделанный по памяти рисунок. Пока они рассматривали альбом, рядом остановились две худые, как жерди, ноги с ярко-зеленым лаком на ногтях.
- Дорогая, извините, что встреваю, - наклонилась с высоты своих двух метров дама в черной тунике и звенящих при каждом движении изумрудных бусах, - но вам не следует заплывать так далеко в море. По крайней мере, не сегодня.
- Почему? – спросил Виктор.
- Штормовое предупреждение, - она приложила палец к губам и скорчила смешную гримасу. Что-то помешало Виктору ответить на ее дребезжащий смех, может быть, то, что внезапно дама дернулась, и над ее головой пролетел выпущенный из игрушечной катапульты камень. Кентавр вскочил, оглядываясь. На детской площадке никого не было, лишь скрипели, качаясь, качели, да спала, отмахиваясь во сне от мух, местная безродная псина. Дама шутливо погрозила Виктору, поправила прическу и удалилась.
- Странно, - пробормотал Виктор, - кто-то из виртуалов напал на твою новую знакомую. Возможно, впрочем, он лишь промахнулся. Таня, иди, пожалуйста, в главный корпус. Здесь опасно.
- А ты? – наконец в ее глазах прорезался интерес.
- Мне ничего не грозит. Но я рад, что ты об этом волнуешься.

4

Алевтина Зарецкая старалась не упускать из виду аномала-охотника, которому было поручено щекотливое дело. Валерий Ильич обещал, что канал связи аномала с собственным оператором будет надежно блокирован. Тем не менее, ее грызли опасения. Что, если центр пошлет кого-нибудь проверить, чем занят охотник? Или аномал заподозрит, что задание не совсем обычно? Наконец, куда можно спрятать глушилку, гуляя в одних трусах?
Прошлым летом сын Валерия Ильича не просто убил аномала. Он уничтожил существо, которое вызывало инстинктивный страх в окружающих, как скорпион или тарантул. Эта обычная, даже миловидная девушка-парикмахер появилась без багажа, одна, и выглядела подавленной. Каждое утро она ходила, как на работу, на пляж, аккуратно стелила свое полотенце, а в обед складывала. При регистрации прибор показал, что она аномал, но ведь это не причина для вражды, правда? И вовсе Кеша не был ее любовником. Он присматривался к ней, как и все остальные, пытаясь понять причину своего страха и отвращения.
В ту ночь она, как директор, лично проверила, закрыты ли ворота базы, центральные и те, что выходили на пляж. Штормило весь день, и к ночи море совсем разбушевалось. Когда эти двое оказались на пляже, никто не знает. Но в ту минуту, когда он ее прикончил, как будто разряд наслаждения прошел через нервные окончания каждого из обитателей базы. Тень бессловесного ужаса, нависавшая над ними, растаяла. Они почувствовали свободу и высыпали из своих комнат. И Кеша был с ними, такой же радостный, опьяненный победой. Лишь много позже, когда охранник заметил стремянку, приставленную к забору, осмотрел пляж и обнаружил искалеченный, омытый волнами труп, когда он сообщил это Зарецкой, и она протянула ему ключи от площадки спасательных граверов, пробормотав: «Пусть он поскорее улетает», - лишь тогда Кеша отделился от них, став преступником, а они – теми, кто его выгораживает.
К приезду полиции Кеша был уже далеко, там, где ему не выжить, если он не аномал, а Кеша был обычным парнем. Конечно, его отец никогда не перестанет надеяться на чудо: что сын жив и однажды вернется.

5

Несколько дней спустя Татьяна сидела на бетонных плитах пирса, нахохлившись, как больная птица. Она ускользнула с базы еще до ужина, долго шла по прибрежной гальке, и лишь теперь, когда погасли последние лучи солнца, в ее душе наступила, наконец, тишина.
Она шагнула по скользким, поросшим мхом и водорослями ступеням вниз. Почти беззвучно поплыла в темной густой воде. Татьяна жадно всматривалась в глубину, в чудесную подводную сказку, беззвучную и прохладную. Какое-то время над водой было заметно лишь пятно ее спины, и проходящая по берегу парочка приняла его за бок буйка. Потом она впустила в легкие воду. Когда это случилось, Татьяна опомнилась и судорожно рванулась вверх, к небу, к людям, но, подчиняясь новому метаболизму, тело ее предало. Скрытая внутри трансформация стала явной, как пламя, что вырывается из-под веток костра наружу. Соскользнул с правой руки протез из металлопластика. Ее сознание все еще оставалось человеческим. Вот она снова устремилась вверх, с криком втянула в себя едкий ядовитый воздух, шумно ударила по воде. Тишину ночного моря несколько раз прорезал высокий, почти человеческий крик.

6

Несмотря на звонок Виктора, полиция приехала только через три дня: мало ли где может находиться беззаботная курортница, пока ее чип-имплант посылает сигналы о нормальной жизнедеятельности? На четвертый день, правда, имплант отключился, и полиция зашевелилась. Танины вещи, как выяснили они с директором базы еще в первый день, оставались нетронутыми, она просто не вернулась вечером в свою комнату. Спасатели прочесали прибрежные воды, но ничего не обнаружили. Как единственного знакомого пропавшей, Виктора более всего донимали вопросами. Не выглядела ли она странной? Не говорила о самоубийстве? Быть может, имелся тайный друг в городе? Он лишь пожимал плечами, досадуя на себя: флэшман убил аномала, а он, охотник, ничего не сумел сделать, чтобы его остановить.
Шли дни, но ни труп, ни флэшман не обнаруживали себя. Дама в черном уехала налегке, июль кончался, Виктору тоже пора было возвращаться. Он смотрел по видеру репортаж о крупном теракте в центре Одессы: из здания мэрии было похищено несколько флэшманов, дублей уважаемых в городе людей. Ему сразу вспомнилась Алена Зарецкая. Если центр прослушивал Кентавра, почему Алена до сих пор не арестована? После визита в студию он подробно наговорил в диктофон все, что узнал об этом гнезде оппозиции. Раздумывая об этом, Виктор, державший путь на пляж, свернул, кажется, не в ту сторону, и вышел к лодочной станции. Вот тут-то удача и улыбнулась ему: он обнаружил, наконец, флэшмана-убийцу. Им оказался черно-бурой масти добродушный пес, давно прибившийся к базе. Кентавр видел песика лишь издали, а теперь, оказавшись рядом, сразу ощутил, что это не живое существо, любимец публики по кличке Бульон, а виртуал. Пес лежал у крыльца хозяйственной части. Виктор метнулся в комнату за глушилкой, решив покончить хотя бы с этой проблемой. Когда он выскочил, лохматый хвост мелькнул в направлении пляжа.
Виктор побежал по горячему песку, перепрыгивая через голые ноги, огибая шезлонги, зонтики, палатки с пивом и чипсами. Вот кто-то подставил ему подножку, он растянулся, кто-то бросил песком в глаза, в спину полетели камни. Он даже не огрызался, понимая, что люди находятся под воздействием виртуала. Пес легко перемахнул через опоры разрушенного старого пирса, где на бетонных обломках чайки разбивали свою добычу, и, наконец, остановился, повернувшись к преследователю. С его морды весьма натурально капала слюна. Виктор навел глушилку на то место, сантиметрах в десяти над поверхностью, где обычно парит тонкое, как лезвие, кольцо из аэропласта, матрица виртуала.
- А ведь мы с тобой похожи, брат, - произнес в его голове пес. – Ты такой же, как я. Аномал! – пес с отвращением выплюнул это слово.
- Я-то как раз человек. А ты гребаная глючная программа!
- Посмотри на себя внимательнее, урод. Что в тебе человеческого? В пять лет родителям сказали, что ты подох во время операции. Им даже отдали труп, и они кремировали маленького флэшмана в маленькой коробочке. А тебя хорошенько проапгрейдили, установили новые полезные функции, почистили память. Ты ведь управляешься по радио, как и я, не правда ли? Ты думаешь лишь о том, о чем положено думать, твои мысли просты, как таблица спряжения в эсперанто, потому что всякую возможность думать по-другому из тебя вытравили. Видя существо, ты сразу кладешь его, как прожок, на определенную полку: нормал, аномал, виртуал, и что там у тебя еще. Но ты никогда не узнаешь существо по-настоящему, даже если убьешь его, и особенно, если убьешь.
- Ты о себе, что ли? А сам, когда девушку утопил, думал о том, чтобы ее узнать?
- Я не убивал никого.
- Так я и поверил. У меня было задание обезвредить тебя до убийства, но ты, увы, опередил меня.
- Ты даже не знаешь, от кого получил задание.
- Я всегда получаю задания из центра.
- Контроль над каналом связи оказался перехвачен. Но, как всякая болванка, ты двинулся выполнять задание, даже не пытаясь собрать и осмыслить факты. Кстати, знаешь ли ты, как поступают с неисправными аномалами? Точно так же, как с виртуалами. На базу уже прибыл флэшман, который должен тебя прозондировать и выяснить причину сбоя. РПЦ не давал тебе задания меня выслеживать.
- Всему виной – принцип односторонней связи, - пробормотал Виктор. – Если бы я мог поговорить со своим оператором, сказать ему в лицо…
- Скажи, ты часто беседуешь со своей мебелью? – перебил пес. - Как-то не пользуется популярностью эта опция, друг мой.
Виктор тупо молчал, уставясь на ствол глушилки, пес задумчиво выкусывал блох.
- Я могу отвести тебя к Кеше, - предложил Бульон.
- В зараженную зону? Нет уж, спасибо. Лучше я тебя пристрелю.
- Кроме зараженных зон, олух, там есть свободные территории, где выращиваются натуральные продукты для богатых буратин.
- Но ведь после войны… - Внезапно Кентавр замолчал. Повернулся и деловито потрусил обратно, в сторону базы.
- Счастливой переустановки, придурок! – крикнул ему вслед пес Бульон.
Перед тем, как дать ему вольную, Иннокентий Кроткий загрузил своему флэшману множество дополнительных программ на все случаи нелегкой самостоятельной жизни. Главной его гордостью была мощная система защиты от проникновения управляющих импульсов РПЦ. Возможность резервного копирования предохраняла Бульона от нежелательной порчи характера. Перед тем, как стать псом, он побыл скромной девушкой, выброшенной на свалку стиралкой и, конечно же, самим Кешей с его иронией, эрудицией и тотальным недоверием к жизни. Но Кеша не знал, что подаренную свободу флэшман воспринял, как изгнание. Он чувствовал себя ненужным. Бульон – это имя, унаследованное от околевшей на берегу собаки, нравилось ему, - завидовал людям, скрывавшим в себе ослепительную тайну смысла. Все живое имеет предназначение, и у Бульона оно тоже было, пока Кеша не пустил его, как бумажный самолетик, летать, где ему вздумается. А Бульону почему-то не думалось ничего хорошего.
Он брел по пляжу, понуро волоча за собой хвост, пока не услышал визг и беспорядочные крики. Бульон поднял остроухую морду и завыл, присоединяя свой голос к восторгу и ужасу, которые вызывала в зрителях картина чудовищной волны, вздыбившейся над берегом. Потом, опомнившись, рванул прочь, осознавая, что уже слишком поздно.
Пробежал, оглянулся, замедлил бег, остановился в недоумении. Вопреки законам физики, гигантская волна все так же нависала над пляжем, теперь в спешке покинутом. Но нет, еще один зритель у катаклизма был. Парень стоял буквально нос к носу со стихией. Приободрившись, Бульон потрусил к Виктору. Вблизи в стене воды были видны вкрапления из водорослей, всякого мусора и сверкающих белых штучек, похожих на цветы из микросхем.
- Другой, подводный разум пытается вступить с нами в контакт, – с благоговением прошептал Виктор.
- Как знать. Может, это бомбочки такие, - усомнился Бульон.
- Первый шаг даже мы не начали бы с бомб!
- Тогда это что-то вроде бусиков, которые мы дарили индейцам. Но какой контроль над массами воды вдоль всего берега! Чего ради приложено столько усилий?
И тут вдруг волна несостоявшегося цунами дрогнула, осела, как прошлогодний снег, и вот от нее осталась лишь шипящая пена, в водоворотах которой кружили брошенные на берегу полотенца, панамы, детские ведерки.
Волна ушла, оставив пляж нетронутым. На песке тут и там виднелись прекрасные белые цветы с радужной чашечкой. Но нашим друзьям было не до красот.
- Я убил твоего посланника! – закричал вдруг Виктор с искаженным лицом. Он согнулся, схватившись за голову. – Оставь меня в покое!
- Что, в мозг трахают? – сочувственно спросил Бульон, потом бросил взгляд на калитку базы. – Опаньки, сама мадам Зарецкая с виртуалами из столицы!
- Виктор, не делайте глупостей, - крикнула директор базы, - бросьте глушилку и с поднятыми руками идите сюда! – сама она целилась в пса, который совершенно искренне жался к ногам Виктора. Электрический заряд глушилки человека не убьет, но все же считается опасным, так что пес выбрал правильную тактику, если, конечно, его, Кентавра жизнью кто-то дорожит.
Этот вопрос выяснился тут же, когда он едва успел увернуться от тяжелой роботизированной урны, которая со всей дури неслась на него. Промазав, урна постояла как бы в замешательстве, потом, гремя пивными банками, развернулась в направлении новой цели. Виктор услышал испуганный крик директора базы, потом еще крики. «Бульон!» - подумал он, но следить за происходящим было некогда, потому что в эту минуту пес, прыгавший вокруг него, как грешник в аду, возопил:
- Человек, я аварийно отключаюсь! Спрячь меня!
- Тут самому капец, - проворчал Виктор, тем не менее, подобрал с песка плоское колечко, сунул в карман и побежал прочь от преследователей. На берегу, нашпигованном техникой, которую могли использовать против него виртуалы, шансов было крайне мало. Он промчался по бетонной берегоукрепляющей плите, реликта двадцатого века, укрылся за ней, выстрелил в ближайшего виртуала, попал. Но тут Виктора окатило волной, в механизм глушилки, видно, тоже попала вода – она не действовала. Виктор вошел в воду. Сначала он не понял, что за фонтанчики взрываются вокруг. Потом дошло, он нырнул, чуть не пропахав носом дно, на миг высунулся, вдохнул, снова нырнул, двигаясь прочь от берега, с которого в него стреляли на поражение. Когда легкие устали, поплыл брассом, причем левая рука делала взмахи с все большим усилием.
Конечно, виртуалы могли достать его и здесь. Например, натравить какое-нибудь судно. Но им не стоит даже прикладывать усилий. Куда он, подстреленный, денется? Мирно сдохнет в компании акул. Больше всего его жгло ощущение несправедливости. За что его преследовали? Ну, убил парочку флэшманов, так ведь их можно восстановить, в отличие от человека. Разве он виноват, что каналы РПЦ может взломать любой хакер?
От невеселых мыслей Виктора отвлекло легкое скользящее прикосновение к коже. «Акула!» - полыхнула паника. Что-то захлестнулось петлей вокруг его торса, он рванулся, борясь с невидимым противником, вода слева вскипела, хватка ослабла, и Виктор увидел, наконец, лицо своего врага.
- Татьяна! – вымолвил в изумлении.
- Я пытаюсь тебя спасти, дурак! – медленно, с усилием произнесла она, погрузила лицо с выпученными глазами в воду и поволокла его дальше. Обе ее руки оканчивались теперь пятеркой щупалец с едва заметными перепонками, которые, как упряжь, обвивали тело Виктора.
- Ты словно морская царевна, - сделал он комплимент, а сам подумал: «нет худа без добра», вспомнив бывший протез девушки. Или протез бывшей девушки?
Так они плыли до самой темноты. Высыпали звезды, Виктор задремал. И прозевал тот миг, когда Таня рванулась вдруг в глубину. Голова его ушла под воду. Он молча отдирал от себя скользкие змеиные кольца, чувствуя, что задыхается. И вдруг ощутил, что нижнюю половину его тела тянут в противоположную сторону. Так, наверное, видит мир разрываемая надвое сосиска. Наконец, измученные легкие не выдержали, в горло хлынула вода, и Виктор потерял сознание. Он не видел, как яростно сражается за него с севшим на воду гравером морская царевна, и как победивший аппарат поднимает его обвисшее тело в воздух.

7

Татьяна не собиралась причинять ему вред. Виктор был единственной нитью, связывающей ее с миром людей. И ей была невыносима мысль, что она снова останется одна. Ей хотелось внести что-то человеческое в стихию воды, равнодушной. Холодной, непроницаемой для света. И она выбрала Виктора.
К счастью, у нее не было зеркала, чтобы оценить меру своего уродства. Злая ирония заключалась в том, что больше всего ее мать ненавидела мутантов-аномалов, и уехала в самую глухую часть страны, чтобы лишить лекарей возможности покопаться во внутренностях ее ребенка. Все, связанное с аномалами-нелюдями, было в глазах матери грязным и греховным. Татьяна знала, что у нее был брат, который умер от неудачно индуцированной мутации. После этого мать обратилась в православие, подвергаемую травле секту, Бог которой карал за попытки изменить сущность человека. Вечный страх, что ее дочь будет проклята Богом человеческим, настиг Татьяну теперь, как возмездие: она превратилась в мутанта.
Татьяна поскребла грудь жесткими кончиками щупалец. Ее снова одолевал зуд. В такие минуты она безотчетно учащала рудиментарное дыхание, втягивая воду в легкие и выталкивая через то отверстие, которое раньше пряталось в трусиках. Это улучшало настроение, к тому же она здорово ускорялась, на ходу подхватывая и кидая в рот мелких рыбешек.

Часть вторая
Феникс
1

Виктор следил за автоматом, что полз по грядке, обирая с кустов зрелые томаты. Иногда что-то в машине недоумевало, и она останавливалась, как вкопанная, перед особо рослым сорняком. Тогда Виктор подходил и перезапускал ее. В поселке свободных фермеров он жил около месяца. Сюда его приволок, подцепив, как форель, автоматический гравер, который совершенно случайно заметил его, барахтающегося в волнах.
Выйдя из стен лечебницы, Виктор был рад своему счастливому спасению и простодушно верил, что находится среди хороших мужественных парней, которые отказались от благ цивилизации, чтобы посвятить себя производству экологически чистой пищи для городских малышей.
Здесь был удивительно чистый воздух. Раскинувшиеся на округлых холмах обработанные поля с трех сторон очерчивал лес, четвертая до самого горизонта поросла высокой густой травой. Безлюдье и тишина подавляли его первое время, пока он не свыкся с мыслью, что чип-имплант, вживленный в кости черепа и обеспечивающий ему связь с внешним миром, больше не работает. Для РПЦ Виктор перестал существовать. Кроме всего прочего, это значило, что он не может выйти в сеть, перекинуться с приятелями, оторваться в виртуаторе, расплатиться по счету или хотя бы узнать, что происходит в мире. Особенно горевал он о навигаторе, который быстро подсказал бы, где находится поселок. С другой стороны, теперь он может уже не опасаться флэшманов, объявивших на него охоту.
Пустота в голове сначала его пугала. Ему казалось, он сойдет с ума, если начнет прислушиваться к странным, прорастающим в этой пустоте мыслям. Он сдружился с Венерой, черноглазой веселой девочкой лет пятнадцати. Знакомя с поселком, она водила его по улицам мимо аккуратных чистеньких домиков, граверной станции и здания цитологической лаборатории, где велись исследования по повышению урожайности овощей методами генной инженерии. Было забавно видеть, что все жители поселка тоже лишены рогов.
Первые сомнения заронил в него случай на спортивной площадке. Они играли в волейбол, он сильно толкнул Венеру, ее тело, начав было падать, на секунду застыло, сотрясаемое неуловимой для зрения нормала дрожью. Картинка тут же стабилизировалась, Венера шутливо его ударила, они возились, упав на траву и громко смеясь. Но Виктор сделал себе зарубку: Венера пользуется иллюзатором.
Потом в поселке объявился Иннокентий Кроткий. Виктор не узнал бы его, если б не пес, с довольным видом трусивший рядом. Бульон светился счастьем: его мечта вернуться к хозяину исполнилась.
- Я думал, что утопил тебя в море, - Виктор потрепал пса по загривку. Он вдохнул острый запах псины, вновь удивляясь расточительному совершенству технологий.
- Спасательная операция была проведена ради моего, а не твоего спасения, олух! – хвастливо заявил Бульон.
- Мой виртуал шутит, - улыбнулся Кеша, худощавый, высокий, с очень светлыми глазами.
- Что ж, спасибо. А Таня, что с ней?
- Кто это?
- Морской аномал. Если бы не она, я бы утонул намного раньше.
- А, русалка. Уплыла, к сожалению. Что тебе известно о ней?
- На базе отдыха «Солнечная» Татьяна была обычной девушкой. Точнее, скрытым аномалом. Когда началась трансформация, уплыла в море. Обычно это происходит раньше, в детстве. Значит, вы послали гравер на поиски… Зачем?
- Один человек попросил нас.
- Кто же это? Может быть, Алена Зарецкая, боец невидимого фронта?
- Может быть, - просто ответил Кеша.
- Вы отключили мой чип-имплант. Это предусмотрительно. Но вся планета просматривается со спутников. Долго это место не может оставаться тайным.
- Не беспокойся об этом. Мирный – совершенно легальный эко-поселок. Пошли-ка лучше пообедаем, - предложил Кеша.
Они сели за столик в общей столовой. Виктор готовился задать очередной вопрос, но ему помешал автоматический видер, чье изображение выпрыгнуло на середину зала, приковав внимание присутствующих.
Южная Атлантика. Побережье Луанды. Виктор вскочил с места при виде знакомых сияющих цветов.
- Сядь. Бульон мне все рассказал, - удержал его Кеша. – Что это, как ты думаешь?
- Я уверен, это послание подводной цивилизации. Вроде знака доброй воли.
- Доброй ли?
- Надеюсь, что да. Цветы подвергались исследованию?
- Нет. Они исчезают, распадаются слишком быстро, чтобы можно было успеть отвезти их в лабораторию. А поскольку о знаке доброй воли никого заранее не предупреждали, так вышло, что измерительной аппаратуры на пляжах не оказалось. Но ты смотри дальше.
Диктор взмахнул руками, обвел огорченным взглядом накрытые столы и сообщил приблизительное число пропавших без вести людей. Все они были в «День цветов» на пляже.
- Таня рассказывала, что видела подобный цветок в воде, недели за две до трансформации, - медленно произнес Виктор.
- Я чувствовал, что здесь должна быть связь! – повернулся к ним бородатый Паша Балицкий.
- Значит, скоро появится новая раса людей-ихтиандров, - хмыкнул Кеша.
- Друзья, вы не осознаете самого важного: вопрос не в том, что собой представляют «цветы», а в сверхразуме, который стоит за всем этим, - жестикулировал вилкой Паша.
- На Земле нет цивилизаций, кроме человеческой. С таким же успехом может объявиться святой дух в кладовке. Мы исследовали каждый сантиметр своей маленькой планеты, - остудил его пыл Кеша. – Цивилизации неизбежно выделяют технологические отходы, сооружают всякую хрень, и это невозможно скрыть, как шило в жопе.
- Но вы же сумели спрятаться? – ввернул Виктор.
- Это совсем другое дело, - махнул рукой Кеша.
- Почему другое? Погоди-ка, защитная мимикрия, она ведь может быть свойственна и целой культуре, если она вынуждена развиваться в тени другой, более агрессивной.
- Получается, они тихонько развивались тысячи лет, а теперь решили вдруг заявить о себе? С чего бы?
- Кто знает? Изменились приоритеты, случилась революция, перенаселение, кризис. Возможна тысяча причин.

2

Заместитель губернатора Одесской области облизнул пересохшие губы и отошел от видера. Зрелище нелепой смерти Алевтины Зарецкой потрясло его. Бедная женщина была раздавлена колесами мусоросборщика, потерявшего управление. Короткое замыкание, оплавившее металлические мозги, положило конец расследованию причин аварии. У Валерия Ильича дрожали руки, когда он закуривал очередную сигарету. Он лишь пытался защитить своего ребенка от Системы.
Он встал на преступный путь уже давно, когда фальсифицировал результаты медицинских обследований Кеши, используя свою способность воздействовать на процессы в цифровых приборах. После смерти жены – ее задушила астма, ее раздавила тяжелая рука Родины, ибо астму уже тогда можно было вылечить на генном уровне, но это шло вразрез с принципами Розы, и она отдалась смерти, как меньшему злу, - после ее ухода Валерий посвятил себя воспитанию сына. Учил его скрывать все, что не было прописано в личной спецификации. Тогда, четверть века назад, это было еще возможно: самому воспитывать ребенка, рожденного живой женщиной. Потом появились первые промышленные инкубаторы, очень скоро сделавшие обычное деторождение анахронизмом. И это выглядело логично: примитивный женский труд по вынашиванию, родам и вскармливанию совершенно не вписывался в современность с ее культом радости и красоты.
Валерий Ильич был, возможно, последним человеком, который сам занимался обучением своего сына. Сегодня любой взрослый человек, сдав на анализы семенной материал и получив согласие РПЦ, может заказать ребенка и получить его подращенным вместе с роботом-нянькой и коробкой обучающих программ. Робот следит за безопасностью ребенка и удовлетворением его базовых потребностей, набор виртуалов-педагогов - за интеллектуальным и социальным развитием. Новая система воспроизводства населения позволила отказаться от громоздких социальных институтов вроде детских садов и школ. Захват детьми контроля над обучающими флэшманами и использование их в преступных целях остается, правда, одной из серьезных общественных проблем.
Он был так стар, что помнил последнего настоящего правителя России, Путина, и даже сражался за него: в коридоре школы накостылял толстому Руслану за то, что тот обозвал его зомбированным путиноидом. Перед самой войной участвовал в страшном эксперименте по продлению жизни. Большинство добровольцев в течение нескольких лет сошли с ума или погибли. Отчаявшись дождаться своей очереди, Валерий Ильич сымитировал самоубийство, полностью сменил личность и начал жизнь с нуля.

3

Лучше бы Виктор не задавался вопросом о том, зачем некоторые жители поселка носят иллюзаторы. Обстоятельный ответ Кеши поверг его в мрачное оцепенение.
- Значит, они все даже не аномалы, а мутанты, монстры? – растерянно переспросил он. – А Венера, она хоть похожа на девочку?
- Весьма приблизительно. Тебя это огорчает? Послушай, сколько бы мы ни апгрейдили тело с его органами чувств и интеллектом, это никак не затрагивает человеческой сущности.
- В чем же заключается эта сущность?
- В самосознании. Я осознаю, что я есть, и совершенно неважно, какими химическими реакциями это обеспечено. До той поры, пока это чувство горит, точно олимпийский огонь, я продолжаю быть человеком.
Если у Кеши и были сомнения в абсолютной ценности самосознания, он ничем их не выдал, потому что ценности, выше этой, в его мире просто не существовало.
- Значит, биология против технологии? Забавно… Надо думать, у вас есть свой инкубатор, свои генетики, микробиологи? Вы хотите выставить армию мутантов против РПЦ? Это утопично, Кеша. Впрочем, ты здесь всего год.
- Я скорее теоретик. Конструктивно тела всех живых существ нашей планеты схожи. Почему природа не рассмотрела другие варианты? Жидкие, газообразные, кристаллические или плазменные тела? Практически неразрушимые, то есть бессмертные. Если бы удалось разработать инкубатор нового типа…
- Кто работает с генетическим материалом инкубатора? Кто ваш демиург? Балицкий?
- Паша Балицкий – не демиург, а гениальный генетик. Кроме того, выяснилось, что зародыш в своей полевой форме тоже участвует в диверсификации будущего тела. Ты ведь знаешь, что в последние годы из системных инкубаторов выходят преимущественно экзоты, для доращивания которых открывается все больше закрытых школ? Все дело в том, что в инкубаторах отсутствует ментальное давление матери, диктующее плоду так называемую человеческую форму.
- Значит, генетики не программируют аномалов?
- Генетики находятся на службе у РПЦ, который делает все, чтобы подчинить себе тех монстров, что в итоге выживают.
- Только не надо демонизировать РПЦ. Помимо него, у нас есть президент и правительство.
- Демонизировать? Подходящее слово. РПЦ безлик и вездесущ, всевидящ и могуществен, точно бог или демон. Его дух дышит повсюду: в чип-инплантах, идентификаторах и виртуаторах. Его рецепторы, твои собратья-сенсоры, блуждают по планете, доставляя анализаторам всевозможную информацию.
- Но ведь решения, в конечном счете, принимают люди, а не компьютер.
- Что ты. Рекомендации РПЦ давно не обсуждаются. Да и что может какой-нибудь министр какой-нибудь отрасли противопоставить безупречной логике компьютера?
- Понятно, ты ненавидишь РПЦ. Прямо как латиноамериканцы. Но что другого можете предложить вы, кучка мутантов?
- Мы намерены проапгрейдить всю биосферу Земли. Ты еще не видел здешний зоопарк? – Кеша увлек Виктора за собой по аллее парка.
- Послушай, - спросил Виктор, - а что, если парочка мутантов заново откроет прелести секса и начнет размножаться, потом объявит себя гегемоном разума, а всех остальных пустит в расход, как дегенератов?
- Мутанты не фертильны.
Они прошли через стальные ворота зоопарка. Из травы на них смотрела, не мигая, крупная оранжево-желтая птица с мягкой кожистой трубкой вместо клюва. Она издала что-то вроде короткого смешка, взлетела и принялась раскачиваться на тонкой ветке.
Потом Кеша указал ему на шар диаметром в пол метра, который, ощетинившись красноватыми кристаллическими иглами, медленно полз по стволу дерева.
- Живет за счет солнечной энергии, - объяснил Кеша. – Все наши инкубы -экологически совершенные существа. Не хищники и не жертвы.
- Не жертвы? Это здесь, пока находятся под вашей защитой. На свободе им быстро придет конец. Чем они вообще занимаются, раз пищу добывать не надо?
Кеша вздохнул:
- Хандрят. Как в настоящем зоопарке.
- Подарите им виртуаторы, или постройте казино. Наверно, мечтали, что наступит триумф духовности?
- Да, тут нас ждал облом. Люди, по крайней мере, имитируют осмысленную деятельность, когда настоящую работу давно выполняют автоматы. Простодушные животные просто дохнут от скуки.
- Бог хорошо продумал пищевую цепочку. Ваши твари выпадают из концепции, - заметил Виктор, со все большим скепсисом оглядывая галерею экзотов.
- Какой, к черту, бог.... Человек смог перестать быть хищником, и он должен гармонизировать мир вокруг себя. Через несколько поколений мы откроем новый смысл.
- Флаг тебе в руки, Кеша. А эта тетка что, смотрителем зоопарка работает?
- Какая тетка?
- Да вон, под лиственницей. Эй, гражданка! Не слышит. Кеша, кажется, я ее знаю!
- Я никого не вижу, Виктор. У кого-то из нас глюки?
- Сейчас приведу, – быстрым шагом Виктор двинулся вслед за дамой в черном, знакомой по базе отдыха «Солнечная». Но черное на узких бедрах платье мелькнуло у поворота и исчезло. Виктор растерянно огляделся. Вокруг было пустынно и тихо, да и негде среди редких деревьев спрятаться.
Кеша угрюмо выслушал историю знакомства Виктора с дамой в черном.
- Флэшман в режиме невидимости? – предположил. – У тебя ведь сверхнормальное зрение.
- На базе ее проверяла полиция. Они никогда не спутают флэшмана с человеком.
- Ты просмотрел ее файлы в сети?
- Кулеш Агния Фирсовна. Зоопсихолог, 42 года, партнера нет, детей нет. Все чисто.
- Данные могли быть фальсифицированы. Мы слишком полагаемся на цифровую технику, - он помедлил, будто готовясь нырнуть. - Виктор, ты ведь знаешь, почему я здесь оказался?
- Знаю, прикончил одну аномалку и сбежал.
- Я ее нашел точно так же, на пляже, после шторма. Она сидела на камнях в мокром платьице и несла какой-то бред про родителей, которые ее бросили здесь одну. Бред – потому что родилась в инкубаторе и воспитывалась с другими аномалами. Такая забавная. Умела приманивать к себе рыб, чаек. Мы проводили вместе много времени.
- Ты увлекся ею, понятно. А почему убил?
- Когда понял, что она не человек. Даже не аномал. Представь, ты ласкаешь ребенка, котенка или там…
- Рыбку.
- … и вдруг на твоих глазах он превращается в гремучую змею.
- В самый интересный момент? Представляю. – Виктор спрятал усмешку.
- Не надо пошлостей, - поморщился Кеша. – Важно типологическое сходство с рассказом о твоей Даме. Поэтому Бульон пытался ее убить. Нам нужно усилить охрану поселка.
Кеша помнит этого мальчика, Витю Дьяченко, еще ребенком, и очень рад, что помнит только он. По заданию отца Кеша писал реферат на тему «Метафизика и стеб в творчестве В. Пелевина», гордясь тем, что овладел древним искусством письма, когда из отцовского кабинета послышались крики, мат и звон бьющейся посуды. Он знал, что после смерти матери отец частенько пользуется услугами фирмы «Анус и К», снабжающей его стерильными мальчиками из инкубатора, и никак к этому не относился. Но в тот раз тревога за отца заставила его шагнуть в коридор как раз в момент, когда по нему мчался голый, красный, потный мальчуган, сжимающий осколок антикварной вазы. Кеша рефлекторно сделал подножку, мальчик споткнулся, упал, заливая пол кровью. Кеша испуганно прянул назад и не выходил из своей комнаты, пока маленького бешеного аномала не увезли.
В тот вечер отец впервые говорил с ним, как с большим. Объяснил, что такова судьба любого ребенка-аномала, воспитанного Системой. И что поэтому он должен уметь скрывать свои способности, скрывать, что получает знания сверх образовательного стандарта, неустанно корректировать данные с камер слежения, когда отца нет рядом, потому что эти суки пишут каждое наше движение, и надо суметь быть хитрее них.
Позже Кеша узнал, каким ходким товаром были инкубы: младенца от года и старше любой гражданин со средствами мог арендовать для удовлетворения копулятивных, компульсивных, а также ритуальных, девиантных и прочих потребностей, если только это не ущемляло права других граждан. Печально глядя в окно, Кеша часто думал, как хорошо, что он не инкуб, и у него есть какой-никакой, а родитель.
В ушах пискнул сигнал экстренного вызова. С озабоченным лицом Кеша пнул ногой шишку, запер ворота зоопарка, неловко извинился и побежал на станцию. Пожав плечами, Виктор пнул шишку тоже и побрел следом.
На граверной станции царил бедлам, точнее, подготовка к эвакуации. Поставленный на паузу видер монотонно повторял, что при попытке устроить диверсию на Николаевском серверном узле арестованы несколько членов так называемого Ордена Тамплиеров, ставящего своей целью повсеместное истребление флэшманов. В воздухе колыхались фигуры нескольких молодых людей. Среди них Виктор узнал Алену Зарецкую.
- Рано или поздно из Алены выудят информацию. Да, она никогда не видела нас и не знает, где поселок. Но ты, Кеша, с ней связывался пару раз.
- Со случайно выбранных номеров.
- Это наведет полицию на мысль о тех, кто способен контролировать не только интел, но и данные со спутников.
- Ты слишком хорошо о них думаешь, Наум.
- А ты недооцениваешь опасность.
- Мы находимся под юрисдикцией Китая.
- Системе это без разницы, тем более, что половина из нас – китайцы.
Виктор, с интересом прислушивающийся к перепалке, еще раз оценил совершенство иллюзаторов.
- Мы должны раствориться среди местных жителей. Лжеимпланты на этот случай у вас есть.
- А зоопарк? Инкубатор?
- Уничтожить. Все это можно будет восстановить потом, когда обстановка нормализуется.
- Когда мы им подсунем очередную группу так называемых подпольщиков с фальшивой памятью? И их публично казнят, как в прошлый раз?
Наум Бахиров уязвленно дернулся:
- А что ты предлагаешь, Зиан?
Зиан, который раньше звался Семеном, зло сплюнул под ноги и вышел за дверь. Бахиров выбежал следом, но вдруг вздрогнул и схватился за голову:
- Прекрати плющить мне мозг! – прорычал. – Как исчезли? – Бахиров метнул бешеный взгляд на Кешу:
- Почему зоопарк открыт?!
- Не знаю, Наум. – Кеша посмотрел на Виктора.
- Я сразу же пошел за тобой. Да и чем бы я открыл, пальцем?
- Виктор, ты ничего подозрительного не заметил?
- Если не считать Дамы в черном.
- Это она их выпустила.
- Почему мне не доложили?! – в ярости затопал ногами Бахиров.
Вернулась Венера. Ее голос звучал испуганно:
- Наши малыши-инкубы исчезли.
- Так найди их! Поселок огорожен силовым полем!
- Наум, оно тоже отключено.
- Это диверсия. Сейчас нет времени, но я с этим разберусь и накажу виновных, - зловеще пообещал он.
- Надеюсь, они не попадутся в руки полиции, - промолвил Кеша.
- Малыши сумеют постоять за себя. Но шум это может вызвать немалый, - отозвалась Венера.
- У тебя совсем нет с ними связи?
- Сейчас нет, - виновато развела руками. – Я слишком психую.
- Ладно. Убираемся отсюда.
- А что с ним? – кивнула Венера на Виктора.
Бахиров повернулся на каблуках:
- Внедрить фальшивую память.
- Это требует времени и оборудования.
- Тогда пусть идет с нами.
- На него нет чип-импланта с фальшивой личностью. Его тут же арестуют.
- О, черт! Придется ликвидировать. – Бахиров полез в карман, но за секунду до того, как он достал оружие, Кентавр успел метнуться вперед, сбить с ног, прижать к земле и выхватить из пальцев трубку лучевика. Бахиров вывернулся и ударил его коленом в лицо. В ответ Виктор с силой воткнул в него рога, успев подумать, что этот гаджет хоть чем-то оказался полезен. Бахиров обмяк. Кентавр вскочил и, держа на мушке противника, стал пятиться в сторону парка. Кеша и Венера делали вид, что ничего не замечают.
Скрывшись среди деревьев, Виктор следил, как поспешно покидают свой лагерь несистемные повстанцы. Прогремели подряд несколько взрывов, окутав деревья отвратительным запахом горелого мяса. Это горел инкубатор. Кентавр выждал еще некоторое время, потом спрыгнул на землю. Видно, удар Бахирова восстановил в нем какие-то нейронные связи: он снова чувствовал себя охотником на задании. Нажал два раза точку под ногтем мизинца, активируя иллюзатор, который обеспечивал владельца наиболее веристичным на данной местности зрительным образом.
В клубах вонючего дыма мимо него пронеслось, вереща и всхлипывая, маленькое красно-коричневое существо, похожее на запущенный кем-то гнилой помидор. Кентавр решил пройтись по брошенному поселку: а вдруг найдется кто-то из инкубов или зверей? Его обитатели так быстро и слаженно уничтожили свои следы, как будто готовились к исходу загодя.
Неподалеку приземлился гравер. Виктор застыл. Несколько человек в военной форме, спустившихся на землю, вовсе не были похожи на группу захвата. Один явно представлял в группе желтую расу, но говорил на чистом русском.
- Дьяк снова их увел. Какое расточительство! В черном ящике под инкубатором кассета с генокодом экспериментальных образцов. Заберите ее, лейтенант. Проверьте, соответствует ли надпись числу обнаруженных на территории трупов. Если нет, разыщите и добейте.
- Сколько их здесь было?
- Пятнадцать человек, не считая новенького.
- Он тоже ушел с ними?
- Вероятно, да.
- Капитан, на территории нет ни одного трупа.
- Чепуха. Должны быть. Проверьте пепелище. Свежие захоронения. Прибрежные воды.
- А сортир?
- Что?
- Сортир, говорю, проверять?
- Ну, проверь.
- Лучевое оружие, если долго палить, может уничтожить все, вплоть до говна.
- Может, и так.- Полковник неодобрительно покачал головой.- Неправильно Дьяк поступил на этот раз. Он должен был оставить трупы на виду. Для удобства подсчета.
- А почему они ушли вообще?
- По легенде или по правде?
- По правде.
- Феникс родился.
- Что за Феникс?
- Оружие такое. Наш ответ латиноамериканскому террору.
- И где теперь этот Феникс? – лейтенант с опаской огляделся по сторонам.
Полковник хрипло рассмеялся. «Они все под кайфом», - с удивлением понял Кентавр.
- Не бойся, в жопу не клюнет. Потому что это вроде как микробная пыль. Влияет на иммунитет, обеспечивает железное здоровье, позитивный настрой и все такое.
- Чудно это, чтобы микроб иммунитету способствовал, - засомневался лейтенант.
- Ну, представь, ты нанял бандитов патрулировать улицы от других бандитов. Твои бандиты тех мочат, карманы у них обчищают, тебе тоже заносят, и все довольны. Только этот проклятый Феникс не получается никак, разве что генетикам отпилить рога и сделать революционерами, - полковник разразился хохотом.
- Хитро придумано, - подобострастно хихикнул лейтенант, подошел к невысокому дереву-Кентавру и помочился на ствол. Виктор стоически стерпел.
- Да, хорошо тут, - мечтательно протянул лейтенант, - душевно.
- Посвисти у берега. Может, русалка выплывет.
- Я похож на психа? Лучше в Дом Радости схожу. Русалки-то, что от камней завелись, все сгнили.
- Так и рыбы кверху брюхом всплыли после того, как десять мегатонн под водой взорвали.
- Я слышал, это была акция устрашения.
- И что, океанцы устрашились, капитан?
- По крайней мере, «цветы зла» перестали нам подбрасывать.
Лишь когда военные закончили свои дела и сплюснутая машина унеслась к югу, Кентавр осторожно двинулся с места, выключил иллюзатор и долго с наслаждением разминал затекшие мышцы.
Кентавр перебирал в памяти лица, точнее, маски жителей поселка. Кто из них Дьяк, агент спецслужб? Ему хотелось, чтобы им оказался Наум Бахиров, злобный психопат. Но, может быть, предателем окажется самый тихий, незаметный, близкий к инкубатору специалист? Он должен найти Кешу и предупредить. Обрадовать известием, что героическая борьба, которую он якобы ведет с Системой, финансируется спецслужбами.
Виктор шел на юг, спотыкаясь о стебли лиан, раздвигая кусты рододендрона, распугивая ярких бабочек, он шел и шел до самого вечера, потом сел в траву на опушке леса и заплакал. Почему-то лить слезы показалось ему самым естественным в мире занятием. Зачем он вообще живет? Напротив его лица на ветку уселась крупная золотисто-оранжевая птица. Тонкий клюв ее извивался, как червяк, потом раскрылся, и птичка произнесла по-русски:
- Я долгое время задавалась тем же вопросом, что и ты: зачем? И, несмотря на головокружение и шум в голове, сейчас я попытаюсь на него ответить. А смысл в том, парень, что мы нужны нашей планете.
- Как-то не вставляет, - вяло ответил Виктор.
- Не вставляет - потому что твое завернутое в упаковку и заклеенное скотчем «я» боится единства с миром, боится раствориться в радости. Ненависти, любви Планеты.
- Твои метафоры устарели на добрую сотню лет.
- Блеать, какой тупой! А ведь я пытаюсь говорить на понятном тебе языке.
- Птицы не должны ругаться матом, - кротко заметил Кентавр.
- Хорошо, попробую иначе. Твоя функция как человека – быть проводником лучших проявлений космического существа, частью которого мы являемся. Сейчас я тебя переключу.
- Ололо. Кончай гнать пургу, пернатое. – Тут что-то в его голове умолкло, Виктор вдохнул удивительно сладкий воздух, - в смысле, обратил внимание, что дышит, что слышит звуки, сливающиеся в музыку, увидел вдруг, что кроны деревьев качаются далеко внизу, светлые облака плывут с ним рядом, и все вокруг пронизано невозмутимой радостью. Он судорожно принялся искать себя в этой слишком огромной и прекрасной бесконечности, и когда нашел, почувствовал, как меркнут, мертвеют звуки и краски, как если бы он соскользнул внутрь покрытой плесенью бутылки.
- Вот так с вами всегда, - скучно заметила птичка.- Ничтожества.
- Хватит с меня нотаций. – Кентавр обиделся и встал. Птички рядом не было, видать, улетела в свой птичий рай. Он услышал тонкое пение ручья и зашагал в ту сторону. Цепляясь за колючую ежевику, спустился в овраг, нашел выбивающийся из-под камней родник. Состояние сладкой очарованности вернулось. Виктор двинулся вдоль ручья, полный атавистической благодарности к источнику существования всего вокруг.
Говорящих птиц не бывает. Странно, что эта критическая мысль только сейчас пришла ему в голову. Видимо, надышался ядовитых испарений. Впрочем, у птицы был хобот. Совсем как у того странного создания. Они ведь рассыпались по лесу.
Внезапно Виктор услышал характерный шипящий звук лучевой трубки. Он застыл. Выждал некоторое время, потом осторожно двинулся в ту сторону. Оскальзываясь на мокрой глине, выбрался из оврага и оказался перед двумя трупами. Они лежали ничком. У одного были спущены штаны. Бедняга собирался отлить. Армейская форма и сплюснутая кабина гравера не оставляли сомнений: машина возвращалась из поселка. Кентавр поискал взглядом третьего, китайца. Заглянул в кабину. Уткнувшись лицом в колени, там сидел пилот. Череп его был сильно поврежден, приборная доска тоже. Китаец наверняка унес с собой кассеты с генетическим материалом.
Он шел напролом, продираясь сквозь кусты, пока не вышел из леса и не увидел впереди полоску голубой воды. По характерной растительности Виктор давно понял, что находится в Приморье. Ветер доносил до его ноздрей запах водорослей и соли. Он мечтал об океане с детства и представлял его совсем иначе. В его грезах океан светился янтарным светом, переливался, как радуга, и обнимал собой весь мир. Океан был для мальчика Вити чем-то вроде Бога. И вот он стоит на берегу Великого Океана.

4

Татьяне снилось, что она снова дома, у мамы. Она проснулась совсем разбитой. В ее бедном теле что-то снова происходило, и это требовало напряжения всех ее сил. Татьяна выползла на мелководье, подняла голову над водой. Увидела сопки, покрытые желтой травой, над ними быстро бегущие облака. Тень от ее головы была окружена трепещущим нимбом солнечных лучей. Воздух и вода смешались в легких. Она закашлялась.
Кто-то спускался к берегу. Был вечер, но солнце жгло ей кожу, вызывая дрожь мучительного наслаждения. Она умрет и протухнет здесь, как выброшенная на берег рыба.
Кто-то окликнул ее. Она безучастно приподняла веки.
- Таня, это ты? – неуверенно повторил Кентавр. Нет, этого не может быть.
- Мой прекрасный принц, - она выплюнула воду, – я тебя запомнила навсегда.
- Послушай, ты должна пойти со мной к людям. Тебя вылечат.
Она покачала головой:
- Слишком поздно. Виктор, прости меня за тот раз. Я вела себя как эгоистка и не соображала, что ты не можешь дышать под водой.
- Я понимаю.
- У меня было много времени подумать обо всем. Знаешь, люди должны жить с людьми. Или вообще не жить. Там, в океане, нет ничего хорошего. Мне надоело быть дичью.
- А как же океанцы? Разве ты не виделась с ними?
- Нет никаких океанцев, - печально ответила Татьяна.
Тут Татьяна бросила на Виктора робкий и испуганный взгляд, он приосанился, потом понял, что она смотрит за его плечо, и обернулся.
Дама в черном.
- Вали отсюда, детка! – грозно приказала Татьяне. – Трансформация не закончена. Если будешь умницей, получишь новую жизнь.
Таня качнула головой:
- Я лучше останусь здесь и умру рядом с людьми.
- Да, действительно, налицо некоторая несовместимость. Но не я направляла к вашим берегам пластификаторы. Вы просто оказались не готовы принять дар.
- Какой еще дар? – зло спросил Виктор. – Больными русалками?
- Помолчи, мальчик. А ты убирайся! – Дама замахнулась, как на собаку, и Татьяна, подняв тучу брызг, ушла в глубину.
- Как она сюда приплыла? – Виктор прикинул расстояние и присвистнул. – Миновав Красное море и Суэцкий канал?
- Ты недооцениваешь скорости морских течений, - объяснила Дама в черном и припустила вверх по склону.
- Эй, погоди! Я хочу понять! Ты не можешь так уйти!
- Она стремилась сюда, потому что здесь есть что-то, способное ее исцелить. Чего тебе еще?
- В чем смысл? Вы, океанцы, пытаетесь вывести новую породу людей? Русалки напоминают вам зеркало? Ведь этот ваш человеческий облик, он иллюзорен?
- Нет три раза. Мы не океанцы, не разводим русалок, не похожи на них.
- Тогда что, черт возьми, происходит?! – он настиг ее, схватил за рукав, за тонкое запястье, и тут на него обрушился страшный разряд, небо почернело, и Виктор надолго отрубился.
Его разбудил монотонно бубнящий голос:
- Кентавр, ответь, Кентавр, я центр.
Все-таки шеф его отыскал, несмотря на бездействующий имплант.
- Слышу, - хрипло отозвался.
- Кентавр! Слава Богу! Где ты находишься?
- Дальний Восток. Тихоокеанское побережье. Координат не знаю.
- Почему я не мог к тебе пробиться раньше?
- Странно, что пробились теперь. Все мои гаджеты отключены.
Тысячью глаз на него глядели звезды. Он сел, ощупал себя. Вроде целый. Попрыгал, чтобы согреться. Виктор чувствовал огромное облегчение оттого, что теперь не он, а оператор будет разбираться в происходящем.
- Я воспользовался служебным каналом, потому что беспокоюсь о своем сыне Иннокентии Кротком. Ты можешь ответить на несколько вопросов?
Оскорбленный в лучших чувствах Кентавр заорал, размахивая руками:
- Это злоупотребление! Я буду жаловаться своему начальству! К тому же, я хочу есть!
- Извини. Сейчас уточню твои координаты. Так… Примерно в двух километрах севернее расположен рыболовецкий поселок.
Кентавр двинулся вдоль берега, на ходу выкладывая невидимому собеседнику хронику последних событий. Кешин папик оказался подкованным мужиком. Он рассказал, в свою очередь, как океанцы осуществили заражение прибрежных районов аквавирусом. Исследование нескольких захваченных светящихся камней, или «цветов зла» показало, что они представляют собой сложный модуль из лазерного излучателя, микродвигателя неизвестного типа, а также контейнера с микроорганизмами. Предположительно, аквавирус проникает сквозь кожный покров человека на гребне радиационной волны, которая служит как бы тараном. Вирус встраивается в ДНК клеточных ядер, тиражируя себя, а затем запуская реконструкцию всего организма по новому типу. Получившиеся в результате мутанты оказались неустойчивы к собственной кишечной микрофлоре, таким образом, «ихтиандры» погибали от внутрибиотического конфликта, несмотря на попытки врачей их спасти. В целях дальнейшего исследования в инкубаторы уже были загружены культуры клеток, обработанных «цветами зла».
Дойдя до поселка, Виктор залег в роще золотистых берез странного вида. Теперь, когда его рога не действуют, он не сможет пройти идентификатор нигде, даже в такси. Ни одна дверь не откроется перед ним. Он – бродяга, и каждый первый исполнит свой долг, позвонив в полицию. Ну что ж, придется воровать. Вдоль берега смутно белели маленькие коттеджи, построенные роботами по единому плану. К каждому примыкала кухня и веранда. До рассвета было еще далеко, и Кентавр решил заглянуть в поисках съестного в крайний из домиков. Он перемахнул через ограду, поднялся по ступенькам, толкнул кухонную дверь. Она открылась неожиданно легко. Кентавр скользнул внутрь и остолбенел. Около холодильника возвышалась масштабная, на пол головы выше его, женщина. Она обернулась на звук. В одной руке блеснул нож, в другой – палка колбасы.
- Доброй ночи, - неожиданно тонким голосом сказал Кентавр.
Она обнажила в улыбке зубы. «О, эта ночь!» - Кентавра чуть не сбила с ног волна животной радости, исходившая от нее.
- Кажется, вы голодны, - добродушно заметила. – И у вас что-то случилось, – дотронулась полным розовым пальчиком до своего рога. – Ужасная ситуация, я понимаю. Вот, угощайтесь, - поставила перед ним тарелку с холодной телятиной, настрогала колбасы, сыра и копченой семги.
- Я могу взять это с собой? – жалобно спросил Кентавр. – Время поджимает.
- Вы боитесь полиции, но вы не преступник… Да, разумеется, - она быстро сложила все в пластиковый пакет, добавила консервов, банку пива и батон.
- Спасибо, - выдавил из себя Кентавр и боком вышел.
- Калитка не заперта! – бросила вдогонку хозяйка.
Телепатка, думал Кентавр, уминая завтрак, он же вчерашний обед. Но когда я с ней говорил, тоже был в каком-то смысле телепатом, я ощущал ее всю, словно между нами не было границ. Это океан сдувает с людей всю городскую ложь, накипь заезженных фраз и мы становимся снова эмпатами, как в детстве. Кентавр подумал, что никогда еще не ощущал себя таким цельным, настоящим. Особенно, когда выдул банку пива.
По многочисленным просьбам Валерия Ильича Кентавр сделал крюк и углубился в тайгу. В бесконечной своей наивности отец Кеши верил, что Кентавр сумеет отыскать в портовом городе залегших на дно повстанцев с фальшивыми личностями. Кентавр был не так оптимистичен и склонялся к мысли, что проще будет зайти в первый же полицейский участок, потребовать прямой связи и все чистосердечно рассказать центру. Среди деревьев он увидел приплюснутые очертания гравера и подошел ближе. Тот самый. Трупы были уже деловито обглоданы, включая пилота, которого леопарды или волки выволокли из кабины и растерзали. После войны в этих безлюдных краях расплодилось разное зверье. Кентавр обыскал гравер, добыл еще один лучевик и флягу с коньяком.
- Кентавр, есть новости, - раздался в голове озабоченный голос Валерия Ильича. – Вот сообщают, что при выполнении специальной миссии в тайге пропала группа российских офицеров, а также китайский военный советник Ли Фунь. Разгорается дипломатический скандал. Подозревают, что это операция ЕБС, европейской террористической организации «Белый союз».
- Тут что-то не так, - буркнул Кентавр, – китайца не было среди убитых.
- Тебе пора уходить оттуда. Поисковая экспедиция уже в пути.
В обед он прикончил остатки еды. Носить за поясом две тяжелые трубки, да еще флягу с разбодяженным водой коньяком, было чертовски неудобно.
Город Даньшень, куда он направил свои стопы, был в зоне русско-китайского социального проекта. Китайцы, населявшие его до войны, сильно пострадали от налетов химической авиации, поэтому инфраструктуру восстанавливали молодые инкубы-славяне, устойчивые к неблагоприятной среде.
Кентавр угрюмо думал, каким извилистым бывает путь к свободе. Он ничего почти не помнил из детства, кроме ощущения вечной тоски по другому миру, другим людям, и желания сбежать. И вот теперь он свободен, одинок, однако почти готов вернуться обратно, дать лаборантам снова просверлить себе мозги.
Между тем стемнело. Он разулся, аккуратно поставил под темной громадой какого-то дерева кроссовки, и полез наверх, искать безопасное место. То, что это место отнюдь не на земле, было ясно по душераздирающим воплям очень больших кошек. Выбранное дерево, впрочем, оказалось неправильным. На его путаных ветках едва можно было балансировать, и они царапали лицо.
Внезапно Кентавр заметил огонек впереди, точно под взошедшей багровой луной. Обдирая руки, кое-как спустился, причем одна из трубок его обогнала, собрал свое имущество и зашагал прямо к луне, чьи лучи мутно пробивались сквозь лапы елей, кедров, и что там еще шумело и скрипело в темноте. Несколько раз падал, спотыкаясь о корни, а может, чьи-то спины, чуть не потерял в зарослях флягу с драгоценной жидкостью, наконец, вышел к пряничному домику с ярко освещенными окнами. На стук двери открылись немедленно, словно кто-то его здесь ждал.
- Нет, это иллюзатор, - выдохнул Виктор, отступая назад.
- Давай, заходи, чего встал! – глухо позвал знакомый голос.
- Мне бы переночевать, - Кентавр бочком прошел внутрь.
- К тому же кишка кишке колотит по башке, да? – хозяин медленно, как удав, улыбнулся и полез в холодильник.
- Я твои, рогатик, вкусы хорошо знаю. Можно сказать, с самого детства, – подмигнул, забрасывая в печь мороженые грибы. Через минуту вытащил, густо полил сметаной и придвинул к Виктору.
- А я, если позволишь, налью себе стаканчик, - наклонил над бокалом бутылку консервированной крови. Виктор смотрел на Эрика Нортмана с тем смешанным чувством, с каким смотрят на Деда Мороза маленькие дети. В детстве он был фанатом сериала «Настоящая кровь». Когда его сверстники отправлялись в клубы для подростков, Витя ложился на койку в общаге и погружался в мир настоящей борьбы, верности и чести. Герои сериала были, как он, аномалы. Тогда он верил, что однажды убежит из школы и станет таким же, как Эрик, благородным и непобедимым.
- Сними этот образ, - проглотив ком в горле, попросил Кентавр.
- У тебя проблемы с чувством юмора, - Эрик с сожалением вылил в раковину кровь. – Погоди, Улио придет, разберется с моими настройками.- Диапазон иллюзатора ему ставил Кеша, тоже любитель старых фильмов.
- Улио, жар-птенчик, - скромно представилась, впорхнув в окно, оранжево-желтая птица, с которой Кентавр уже имел удовольствие беседовать.
Кентавр предложил выпить за встречу. Улио, симбионт человека и птицы, шумно высосал свою порцию с помощью хоботка и вытянулся, как бройлерная тушка, на столе. Глаза его были томно прикрыты. Эрик походил теперь больше всего на переднюю панель крионизатора, и Виктор быстро раскаялся в своем желании зреть истину, но было поздно: Улио спал, свернув хобот в спирать и тихонько подвывая.
Некоторые из инкубов, как объяснил Эрик, погибли в противостоянии с дикой фауной Земли, другие отправились выручать своих друзей из лап урбанистической цивилизации.
- Спроси, что он знает о Даме в черном? - пробубнил на ухо Валерий Ильич, и Кентавр послушно озвучил вопрос.
Эрик видел Даму не в человеческой форме, потому что она никогда не была человеком. Но затруднялся объяснить ее природу, заметил лишь, что это существо из другого мира.
- А мутагенные «цветы зла»?
- Мутации – это лишь побочный эффект. «Цветы» распыляют в воздухе биотический катализатор. Благодаря его растущей концентрации границы между мирами постепенно размываются. Это позволит алатарам шагнуть однажды из сырого мрака собственного мира в наш, солнечный и светлый.
- Алатары? Кто они такие?
- Обитатели другой планеты.
- Что-то мне не нравится такая перспектива. Значит, Дама в черном – эмиссар этих мокрых тварей?
- Нет. – Эрик помолчал, прислушиваясь. - Я не очень понимаю, но она что-то вроде психической проекции.
- Как психическая проекция могла открыть зоопарк и выпустить животных?
- Я не животное, - обиделся Эрик. Из нас двоих я намного больше достоин звания человека.
- Да не спорю, чувак. Но зоопарк она таки открыла.
- Дама в черном опирается в нашем мире на бессознательные страхи и желания землян. А кто из пленников не жаждет свободы?
- Погоди-ка. Она вас выпустила, потому что вы этого хотели? И все остальное, что она делала, было вызвано чьими-то желаниями?
- Или страхами. Например, в ихтиандрах осуществилась томление спрутовых о жизни на поверхности.
- Эрик, откуда ты все это знаешь?
- Так считает Земля, частью сознания которой мы являемся.
Виктор задумался, встречается ли шизофрения у мутантов. Потом дипломатично заметил:
- Пожалуй, некоторые части своего сознания Земле пора сдать в ремонт.

Часть третья
Одержимая
1

Теперь Татьяна знала, что готова выйти на берег. Некое таинство почти созрело в ней, отшлифованное глубоководными течениями, и готово было раскрыться, как ночной цветок. Еще это было похоже на позывы к рвоте, когда содрогаешься раз за разом, склонившись над унитазом, и никак не можешь вытолкнуть из себя что-то большое и прекрасное, не то салат, не то чизбургер. Иногда ей казалось, некая тень плывет рядом с ней, призывно прижимается к боку, что-то шепча, она вздрагивала и поворачивалась всем телом, но нет, лишь горько-соленая вода заполняла пространство.
Татьяна выбралась из волн, уселась на камень, чтобы привыкнуть к новому способу дышать и к беспощадному солнцу. Попробовала пройтись. Нежную кожу ступней с натянутой между длинными пальцами перепонкой обжигал горячий песок. Она вскрикнула, наступив на острый осколок. К берегу приближались двое.
- Гляди, русалка! Выходит, не все сдохли.
- Интересно, понимает что-нибудь, или совсем дикая? Эй, пацанка, повеселиться хочешь?
- Ты что, офигел, с русалкой?
- А что? Прикольно.
Татьяна уставилась на фосфоресцирующие фигуры. Что-то в ней рвалось им навстречу. Черный столб из субстанции тоньше дыма и темнее сажи отделился от нее, закручиваясь спиралью. Дохнуло вожделением, мглой и отчаянием. Татьяна протянула руки, чтобы удержать это в себе, но воронка тьмы уже поплыла, крутясь, в сторону парней.
- Что это с ней? – успел спросить один, другой сделал шаг, чтобы убраться отсюда, но не успел, черный смерч ласково наклонился над ними, прижимаясь, как поцелуй, к макушке одного, затем другого. Оба, как мешки с мусором, повалились на песок. Татьяна, словно ангел смерти, озабоченно наклонилась было над ними, затем отступила: жар был нестерпим. Она решила, что вернется сюда ночью, когда не будет солнца.

2

Поскольку в таежном домике не работал видер, Валерий Ильич, точно древний сказитель, пересказывал Кентавру последние новости. «Цветы зла», как их удачно окрестили журналисты, наблюдаются уже не только в местах скопления людей, но и над полузатопленным радиоактивным побережьем бывших США, что заставляет пересмотреть гипотезу паразитирования их на людях, выдвинутую китайскими ксенобиологами.
Сбой связи с энергетической станцией привел к тому, что на некоторое время приморский рыболовецкий поселок оказался не только обесточен, отключились или потеряли управление все цифровые устройства с автономным питанием, в том числе чип-импланты жителей, многие из которых обратились в лечебницы с жалобами на сильную головную боль. Некоторые из госпитализированных погибли, число их уточняется. В настоящее время в поселке ведутся работы по ликвидации последствий аварии, причиной которой, предположительно, являются вспышки на солнце.
Мировая общественность осудила выступление премьер-министра Бразилии на саммите стран Латинской Америки как политически бестактное и направленное на разжигание межнациональной розни.

3

Погрузившись в пучину после ночной экскурсии по спящему поселку, Татьяна почувствовала разочарование и страх: безымянное нечто, что согревало ей сердце последние дни, вдруг исчезло, ушло, как вдохновенье. Она нервно плавала по мелководью, набивая живот рыбешками и всякой растительной дрянью, и вдруг замерла, прислушиваясь. Это было как осторожный стук в двери внутреннего мира. Татьяна рванулась было, чтобы их открыть, затем остановилась нерешительно. Не потакает ли она худшей части своего бессознательного, делая вид, что это нечто отличное от нее самой? История полна подобных сюжетов об одержании демонами. Она сомневалась, что просто так гуляла по поселку. Возможно, темная ее часть перегрызла глотки десяткам невинных людей и младенцев? Она решительно воспротивилась вспухающему черному облаку, одновременно мечтая, что оно удвоит усилия и все же прорвется, как доза экстази, в сознание, но оно внезапно заговорило.
- Я хочу снова пройти, о прекрасная дверь! – взмолилось оно.
- Сам ты кусок плинтуса, - машинально огрызнулась Татьяна. – Что это значит?
Поминутно извиняясь, голос пустился в объяснения. Татьяна узнала, что он хотел просто поторчать и выложил за новую технику груду ардов. Что первый опыт был восхитителен, но ему хочется продолжения.
- Так ты считаешь меня и всю Землю своим наркоманским глюком? – поразилась Татьяна. – Я абсолютно реальна, уж поверь.
Но Би, так его звали примерно, ни капли не сомневался в реальности параллельных миров. Он просто не видел, в чем проблема.
- Мы совсем не так представляли себе контакт с внеземным разумом, - попыталась объяснить Татьяна. - Флотилия космических кораблей, нагруженных невероятными знаниями… Мирный договор с Галактическим Содружеством…
Би тут же заявил о своих исключительно мирных намерениях. Чертежей и формул, однако, представить не мог, потому что был своего рода гуманитарием.
Татьяна сосредоточенно плыла, обдумывая ситуацию. Быть полномочным послом далекой цивилизации, конечно, круто, но кто ей поверит?
- Би, а ты можешь материализоваться в более плотной форме?
Би сокрушенно ответил, что нет, пока не может. Что он страстно жаждет попасть в места, подобные вчерашнему, чтобы насладиться сполна искрящейся энергией нового мира. Татьяна, которой передалась волна радостного возбуждения, согласно кивнула и поплыла на юг. В крупный портовый город Даньшень.
- Есть одна проблема. Мне плохо от солнца и вообще, по человеческим меркам я голая и уродливая, - мужественно призналась она.
- Ты самое изумительное существо из всех, кого я знаю, - пылко возразил Би, - и все увидят тебя такой, какой захочешь. И ничто тебе не повредит!
Татьяна смущенно хихикнула и повернула к берегу. Она выбралась из воды на ухоженном городском пляже, малолюдном в этот час. Несколько чаек испуганно шарахнулись от элегантно одетой купальщицы. Она медленно двинулась вдоль парапета, глядя на мир широко открытыми восторженными глазами. Если приглядеться, можно было заметить, что вокруг нее трепещет маленький воздушный вихрь, как бы воронка, проклевывающая пространство. Пройдя метров сто, она обернулась и возмущенно крикнула:
- Эй, Би, потише там! Я понимаю, что неотразима, но это не значит, что вокруг должны валиться трупы!
- О, да, сейчас, моя прелесть! – лихорадочно бормотал Би, оглушенный крепостью и красочностью здешнего мира. Все вокруг было пронизано сияющей паутиной лучей, сходящихся в блистающие пятна над головами фантастических существ, передвигающихся вдоль плоскости. Они его притягивали, Би сделал усилие, чтобы переключиться на бурлящие энергией металлические личности другого вкуса. Он жадно впитывал в себя феерические каскады любви и счастья.
Татьяна не знала, что идет, не касаясь ногами бетонопластика, что ее губы кривит дурацкая улыбка, что позади нее выходит из строя вся электронная машинерия города, и осыпаются, как листья, желтые колечки аэропласта. Люди, правда, перестали падать, но выглядели, точно огребшие внезапный удар по черепу. Они с изумлением внезапно потерявших память осматривались вокруг, бросали свои занятия и сомнамбулически брели куда-то. Скоро к месту событий стянулись патрульные машины. Сначала Татьяну хотели задержать за подозрительный вид, но, когда первых стражей отбросил силовой барьер, РПЦ рекомендовал использовать оружие уничтожения. Однако пули и лучи лазеров гасли, приближаясь к девушке, они таяли, как леденцы на языке ребенка. Татьяна и рада была бы все это прекратить, но не знала, как. Наконец, она повернулась и побежала к берегу. За ней, как собаки за древними автомобилями, бежали полицейские. Город был парализован еще несколько дней.
- Послушай, а ты не хочешь как-то по-другому пообщаться с землянами? - предложила Татьяна.
- Нет,- помолчав, ответил Би. – Зачем все портить рационализацией?

4

Во время происшествия на побережье Кеша стоял в очереди у кассы в торговом центре. Ему понадобились антибиотики для Венеры. Вдруг свет отключился, началась паника. У Кеши было достаточно оснований поддаться ей, потому что его симпатичные рога были имитацией и исчезли, как только прибор перестал действовать. К счастью, в образовавшейся толчее никому не было дела до Кеши, все старались поскорее пронести полные тележки мимо парализованного робота-кассира.
На улице был еще больший бедлам. Кеша рассовал по карманам лекарства и огляделся в поисках Бульона. Под ногами хрустели панцири поверженных виртуалов. Он чуть не столкнулся с девушкой, восторженные глаза которой выдавали серьезное психическое расстройство. Он почувствовал внезапный порыв подойти и предложить свою помощь, но тут увидел Бульона на другой стороне, позвал его, пес кинулся навстречу, в мощном прыжке преодолел половину улицы, и вдруг мигнул и исчез, как лопнувший мыльный шарик. В эту минуту из мобиля высыпали полицейские, и Кеша счел за лучшее убраться
Он выдавал Венеру за свою дочь. Гостиничный робот молча проглотил это, сверившись с базой данных. Но Венера заболела, и он никак не мог отдать ее в руки врачей. Из соображений конспирации ему не оставили ни одного способа связаться с бывшей группой. Зиан, микробиолог, очень бы сейчас пригодился. Венеру знобило с первого же дня в городе. Она говорила, легкомысленно смеясь, что это обычный грипп так действует на организм мутанта.
Кешу угнетала фальшивая жизнь, которую они вели. Их социальные роли были придуманы и внедрены в компьютер городской гражданской службы. В поисках работы он обратился в службу занятости, чтобы не отличаться от других рогатиков. Как долго будет продолжаться это существование, поддерживаемое только иллюзаторами и хакерскими программами?
Венера приподнялась на кровати.
- Это ты?
- Вот, выпей ципрокон. Он снимет жар. Венера, мне кажется, сегодня я потерял Бульона. Там, на улице, что-то странное творится.
Проходя из кухни с водой, Кеша заметил на балконе какое-то движение. Не говоря ни слова, вернулся, схватил со стола нож, бесшумно скользнул в балконную дверь. Он испытал бы огромное облегчение, будь это полиция. По крайней мере, на этом бы все кончилось. Но это был Шалтай, один из последних инкубов, существо, созданное для полетов. Кеша нервно огляделся по сторонам. Затащил гостя внутрь, задвинул шторы.
- Кеша совсем одичал, пугается каждой тени, - неодобрительно заметил Шалтай.
- Ты ничего не знаешь об этих адских муравейниках! Говори, какие новости. Что передал Бахиров?
- Я ничего не знаю об остальных. Мы с Эриком почувствовали, что Венере плохо. Я отведу вас на заимку.
Жилище в тайге было оборудовано всем необходимым, чтобы выжить даже при отключении энергоспутников. Он заходил туда с Эриком, катаясь на лыжах.
- Но Бахиров приказал ждать его сигнала здесь.
- Плевать мне на Бахирова. Я забираю Венеру и ухожу.
- Ладно, я с тобой, - легко согласился Кеша.
- Пусть Кеша захватит городской еды. С этим у нас туго.
Чтобы добыть мобиль, Кеше пришлось взломать программный блок таксобота, сообщить в диспечерскую о поломке и предстоящем ремонте и перейти на ручное управление.
Когда траса сузилась до разбитой грунтовк, а потом и вовсе сошла на нет, они вышли, нагруженные припасами. Кеша набрал на пульте мобиля новую программу. Машина нехотя попятилась, двинулась юзом, потом, наконец, романтически полетела с обрыва, а точнее, сползла в грязный кювет. Индикатор мигал красным, напоминая о предстоящей самоликвидации.
В лесу Венера отключила свой иллюзатор, и сразу стало ясно, что она больше похожа на кузнечика, чем на ребенка.
- Здесь что-то странное в в воздухе, - вдруг сообщила. – Я чувствую себя намного лучше.
- Остаточная энергия Феникса, - объяснил Шалтай. – Он был еще жив, когда мы ломанулись сквозь кусты из зоопарка, а ваш фюрер отдал приказ прикончить всю живность.
- Он имел в виду только животных, - неловко заступился за Бахирова Кеша. - Вас он не собирался убивать.
- Еще как собирался. Ты плохо его знаешь.
- Шалтай, то существо, что вас освободило, оно говорило что-нибудь?
- Да, оно сказало: что за сраная планета! Взорвать бы ее нахрен!
- Ты зол на меня, Шалтай. Прости. Я не должен был молчать тогда, во время эвакуации.
- Пусть Кеша заткнется теперь и не бесит меня!
По уверениям Шалтая, они были уже недалеко от заимки, когда разразилась гроза. За несколько минут путники вымокли до нитки, свалились в овраг и потеряли в кромешной тьме часть припасов. Виктор впустил их, грязных и оглохших от грома, и побежал ставить чайник. Эрик спал.

5

В тот день Кеша разочаровался в революционном движении. Он выслушал рассказ Виктора о провокаторе, сначала грязно ругаясь, потом погрузившись в злое молчание. Он проклинал свою наивность: действительно, откуда у Бахирова, безработного биолога, могли взяться средства на высокоточную технику? Как он мог поверить, что правительственные спутники слепы и не видят, что поселок потребляет гораздо больше энергии, чем это могло понадобиться фермерам? Кеша тяпнул еще стаканчик, чтобы справиться с чувством унижения. Это чертово животное, человек, не может жить просто так, как звери и птицы. Он ищет служения: другому человеку, великой идее, богу. Служения чему-то, что выше его горизонта. Как будто без этого не находит оправдания своей жалкой жизни. Кеша оказался в рядах оппозиции не потому, что его, преследуемого полицией, укрыла, а затем посадила в радиоуправляемый гравер Алена, но из-за того, что он утратил смысл.
Лозунг «Автоэволюция против техноэволюции» был трендом культурного андерграунда страны, и Кеша вдохновился им. Стань архитектором своего тела. Перехитри компьютерного монстра. И вот, выходит, сама подпольная организация – тоже креатура РПЦ, ее марионетка. Но зачем Системе мутанты нового поколения? Может быть, их собираются отправить в западноевропейский ад, вопреки совместному заявлению РПЦ и КААЦ о недопущении вооруженного конфликта? Кеша подумал о тысячах Шалтаев, парящих в небе Германии или Франции наподобие древних ящеров, и содрогнулся от внутреннего смеха. Бактериологическое, да пусть даже химическое оружие бесконечно эффективнее. Зачем правительства вообще поддерживают эти очаги вечной напряженности, посылая туда экспедиции, поочередно карательные и гуманитарные? Но может ли Кеша знать, что в действительности в Европе или Латинской Америке происходит? Возможно, именно там будет создан новый социальный строй, несущий надежду человечеству.
Судя по словам Виктора, все дело в Фениксе. Для чего он Системе? Если в один прекрасный день РПЦ пересмотрит свою концепцию, решив извести бесполезных рогатиков, как тараканов, ничто, кроме кувалды, не сможет ему помешать. Инкубаторы автоматизированы, и только РПЦ знает, какой процент от населения России составляют живые люди. От параноидальных мыслей Кешу отвлек громкий возглас Виктора:
- Она сделала город Даньшень! Круто! Орлеанская Дева вырубила к чертям всю технику в округе!
- Какая Орлеанская Дева?
- Журналисты запустили этот мем, и он прижился.
Все сгрудились вокруг Виктора, как в древние времена собирались около репродуктора. Источником сведений был Валерий Ильич, сидевший с пультом от видера в Москве за чашкой кофе.
- Неизвестная девушка действует на цифровую технику, как глушилка на виртуалов: там, где она появляется, приборы тихо дохнут. Люди более живучие, но с ними тоже не все ладно.
- Это алатары, - заявил Эрик невозмутимо. – Они просочились сквозь ткань нашего мира.
- Пока что речь идет об одном экзот-мутанте.
- Алатары используют ее, как люди - марсоход.
- Предположим, все это связано: светящиеся камни, ихтиандры, Орлеанская Дева. Предположим, это действительно инопланетное вторжение на Землю. Тогда мы должны действовать!
- Алатары не захватчики, - неожиданно возразил Эрик. – Они любопытны и присматриваются к нашему миру, впитывают его энергию. В конце концов, они просто не могут причинить нам вред, потому, что по отношению к нам их мир не более чем сновидение или трип.
- Что за чушь? И вообще, ты на чьей стороне, людей или пришельцев?!
- Океан снова бомбят, - вдруг сообщил Виктор. - Те районы, где их гребаным спутникам мерещатся подводные города.
- У РПЦ появился, наконец, достойный противник. Если бы компьютер мог прийти в бешенство, он бы сделал это сейчас.
- Планета благосклонно относится к так называемому вторжению, - подтвердил слова Эрика Улио. – Не знаю, как вы, аномалы, но мы, мутанты, вмешиваться не видим причины. Пока пострадавшие есть только среди нормалов.
- Чип-импланты рогатиков послужили точками входа для алатаров. Своего рода соломинками для коктейля, - счел нужным пояснить Шалтай.

6

Валерий Ильич смотрел, не отрываясь, на кадры видера. Побережье Испании: вспучившаяся вертлявыми вихрями вода около берега, пляж, заполненный мечущимися, насмерть перепуганными людьми. Ободранные лодки у причала, покосившиеся ларьки и груды мусора усугубляли гнетущее впечатление. «Гипотеза существования подводной цивилизации приобретает все больше сторонников, - сообщал комментатор. – На состоявшейся вчера всемирной конференции ведущих специалистов РПЦ и КААЦ обсуждается стратегия сдерживания в отношение так называемых океанцев. В правительстве принято решение о скорейшем развертывании над территориями крупнейших российских городов дополнительных энергоспутников взамен вышедших из строя».
Всенародную известность приобрел бодрый старец из Петрограда, который приноровился снимать зверства океанцев на антикварную «мыльницу». Самым интересным на кадрах чудовищного качества Валерий Ильич находил людей, переживших «ментальную атаку». Они вели себя, как вкурившие запредельную дозу: держались за руки, прижимались друг к другу и даже пытались заняться гетеросексом. Последнее более всего изумляло его: геты были одним из самых презираемых меньшинств. По-видимому, алатары отключали не только чип-импланты, но и социальные надстройки. В законопослушном обществе вдруг возникли рецидивы организованной преступности, умножились случаи убийств на расовой почве. Отряды полиции не успевали наводить порядок. Невероятная хрупкость границы между насаждаемой культурой и звериной жестокостью ужасала чувствительное сердце Валерия Ильича. В душе он был сторонником свободного духовного развития человека. Он не любил машинную цивилизацию, но еще больше ему было отвратительно поведение освобожденных от чипов рогатиков. Должен непременно отыскаться третий путь между Сциллой цифровых революций и Харибдой бионического авантюризма. Но где? Ведь не в фантастических библиях веробогов с их концепцией мира-аквариума, за которым присматривает Бог.




7

Мрачное воображение Кеши нарисовало ему картину алатаров-червей, кишащих в чреве Земли. Некстати вспомнилась история, которую приятель отца рассказал тому за рюмкой мадеры с психоделиком. Богатый клиент заказывал фирме одну и ту же маленькую девочку-инкуба. По сюжету она должна была делать вид, что спит, пока он проделывал с ней все, за что платил деньги. Однажды, когда она послушно лежала, он провел по детской коже анестезатором, аккуратно вскрыл лазером брюшную полость и насыпал из пакета червей-утилизаторов. Голодные, длиной в ладонь, черви очень быстро вгрызаются в белковые отходы, которые им предлагают. Из выделений этих тварей на заводах изготавливается искусственное мясо. Пока черви пожирали внутренности инкуба, он мастурбировал. Когда анестезатор прекратил действовать, девочка закричала, но было поздно.
Из всех обитателей таежной заимки лишь Виктор и Кеша нуждались в человеческой пище. Остальные пили бульончики из каких-то солей и хрустели обыкновенной высохшей грязью, как полагал Виктор. Улио и Венера часами лежали, распластавшись на ветках деревьев, и впитывали энергию.
Привыкнув к вкусу натурального мяса, Виктор полюбил и охотиться с лучевиком. Правда, ему надоело обдирать тушки зверьков под уныло барабанящий по крыше дождь. Он мечтал о чем-то светлом и чистом, например, о чипсах. К тому же, мутанты больше не считали нужным щадить эстетические его чувства, поэтому отключили иллюзаторы. Нежная душа Виктора бесконечно страдала от обилия бугристых скользких поверхностей, противоестественно выгнутых суставов и узких змеиных голов. Наконец, от них ужасно пахло. Лишь с Кешей его связывало некое подобие человеческой солидарности.
Болезненно стесняясь своих естественных оправлений, Виктор сидел в сортире, когда Валерий Ильич ошарашил его очередной новостью. С юга на Москву надвигалось войско Орлеанской Девы. По маршруту следования велись ожесточенные бои между правительственными войсками и повстанцами. О последних событиях Валерий Ильич узнавал теперь, используя старомодную и медлительную, как улитка, «серую сеть» куда любители вручную набивали тексты с любопытной информацией. Орлеанская Дева с триумфом вступала в города и веси, окруженная толпами фанатов, машущих плакатами вроде «Спаси мир – убей флэшмана», «Мат и автомат», «Поднимем рашку на рога». Среди прочих выделялись зеленые флаги экологического движения «Планета без людей», а также голографические знамена экстремистской партии «Союз инкубов». Проблему вооруженного противостояния осложнял тот факт, что практически все виды оружия были начинены интеллектроникой, которая от приближения к Деве выходила из строя.
Валерий Ильич предлагал Виктору и Кеше проверить многочисленные слухи о назревающей в России революции. Мутанты, последние дни озабоченные сборкой инкубатора нового типа, препятствовать планам не стали. Из разговоров Виктор знал, что они намерены воссоздать Феникса, точнее, выделяемую при его гибели летучую субстанцию, вирус для трансфекции, который, перестраивая ДНК клеток, усиливал связь инкубов с сознанием планеты. Этот же мутирующий агент, предположительно, усиливал телепатические и иммунные свойства обычного человека. Криоконтейнер с бластоцистами и кристалл с документацией были извлечены из полумертвых рук китайца, предусмотрительно задержанного Шалтаем в дебрях тайги неподалеку от гравера. Замороженная нижняя часть китайца хранилась в качестве основной детали для нового инкубатора.
Не задумываясь об уголовном кодексе, друзья угнали пропахший морепродуктами гравер, на котором доставлялся в Москву улов рыболовецкого поселка.

8

Наказанием, назначенным членам преступного Ордена Тамплиеров, было частичное стирание памяти с помещением в особый отдел Дома Радости сроком на два года. Спектр услуг, оказываемых отделом, был довольно широк: от банального оскорбления словом и нанесения побоев до применения пыток в специально оборудованных подземных камерах. Несмотря на то, что за убийство клиентом осужденного лица полагался крупный штраф, высокая смертность среди «масок», то есть жертв, иллюзованных в соответствии с негативными вкусами заказчика, учитывалась, как неизбежно зло.
Последние дни, в связи с периодическим зависанием РПЦ, системы контроля Дома Радости тоже глючили, и это позволило Валерию Ильичу принять участие в судьбе осиротевшей дочери Алевтины Зарецкой. Перехватив контроль над флэшманом-регистратором, он заставил того внести в реестр запись о досрочном освобождении Алены Зарецкой и вывести ее из здания к поджидавшему в мобиле Валерию Ильичу. По крайней мере, за Аленой оставалась жилплощадь и целая жизнь с ее практически безграничными возможностями.
Часть четвертая
Революция
1

Беспорядочные сполохи огня в небе над пригородом Москвы свидетельствовали о приближении к эпицентру. Готовые каждую минуту катапультироваться, если приборы откажут, друзья посадили машину в кромешной тьме среди деревьев Лосиного острова. Выбравшись оттуда, двинулись по фосфорецирующей ленте Ярославского шоссе в сторону полыхающих зарниц и грохота взрывов. Вдруг из-за поворота показались идущие навстречу люди. Кеша и Виктор предусмотрительно отступили под защиту сосен.
- Уэй хай май рэпиди , - пробормотал один.
- Дутен пулэ , - вскрикнул другой.
- Шис ку небуний иштя ндрум? – с тревожными интонациями добавил третий.
Как три сомнамбулы, источающие запах страха, они прошли мимо Виктора и Кеши, чьи напряженные пальцы стискивали оружие.
- С ними что-то не так, - нервно объявил Кеша. – Они говорят на каком-то архаическом наречии. Возможно, это следствие ментального поражения.
Основные события разворачивались на рыночной площади около станции Лосино-Островская. В отсутствие электрического света сполохи старинного стрелкового оружия выглядели особенно зловеще. В темноте был неясен масштаб операции и соотношение воюющих сторон. Иногда при свете взрывов можно было разглядеть полотна плакатов с реакционными и антиправительственными лозунгами.
Кеша дернул Виктора за рукав. Из переулка появилась, как выплывшая подводная лодка, светящаяся женская фигура. Ее светлые волосы развевались, в прорези между топиком и узкими джинсами извивался узор татуировки, а на лице застыла чуть смущенная улыбка.
Виктор присмотрелся. Несмотря на стилизацию под стандарты красоты, характерные для двадцатого столетия, в лице девушки, повороте головы было что-то неуловимо знакомое. Он повернулся к Кеше:
- Та самая русалка, о которой я рассказывал! Таня! – безрассудно крикнул он, и Дева повернулась в их сторону. Кеша счел за лучшее укрыться за перевернутым мобилем.
- Это я, Виктор! Ты помнишь меня?
С ее лицом что-то происходило. Оно покрылось рябью, как от радиопомех. Может быть, это символизировало внутреннюю борьбу, происходящую в ее душе?
- Мне нужно поговорить с тобой и тем алатаром, что внутри тебя!
С точки зрения Би, Виктор был темным пятном на периферии зрения и не заслуживал внимания. Поэтому он был оскорблен в своих лучших чувствах, когда его прелесть сузила канал восприятия, и от всего дивного нового мира остался лишь туннель, на конце которого пятно извивалось как хурроподобные твари на картинах популярного художника. Пятно с его пульсирующим ритмом вводило Би в гипнотический транс, погружая в глубину сна, где он ни разу еще не был. Би испытал острый приступ паники, попытался удержаться, но ветер толкал его все сильней, головокружительный коридор сузился до размеров иглы, острие которой прокололо оболочку следующего мира.
Глядя в Танины глаза, Виктор испытал самый странный в своей жизни приход. Его влекло через изрытую извилистыми каналами пустынную местность мимо мрачных цилиндрических строений из пористого красноватого камня. Нечто, похожее на большую хромированную лягушку, прыгнуло в его сторону, и Виктор внезапно остановился. Он огляделся, точнее, сделал соответствующее усилие, потому что глядеть ему, собственно, было нечем, он просто видел усеянную резными зубцами скал песчаную поверхность, сходящуюся у горизонта паутину каналов, которые на деле оказались полукруглыми выемками, вдоль одной из которых он только что катился. Он не видел солнца, но его жар проступал сквозь сгрудившиеся тучи, окрашивая пейзаж в мутно-лиловые тона. Виктор в замешательстве смотрел на металлическое существо, застывшее перед ним. Он был уверен, что слышит речь, шелестящую в ушах как пустынный ветер. Уязвимый, словно желток, вывалившийся из разбитого яйца, он покачивался в оплавленной колее, чувствуя непреодолимую сонливость. Внезапно лягушка коснулась некой струны между изящными, как узор из золотой проволоки, суставами пальцев. Вся ширь пространства заполнилась глубоким оранжевым звучанием, на этот звук выпрыгивали из песка и подкатывались к Виктору все новые существа, похожие на первое. В какой-то миг их воздействие на восприятие Виктора так усилилось, что прервало пленку сонливости, которой, как он теперь знал, его «я» было окружено с самого детства. Эта пленка служила ему чем-то вроде иллюзатора, действие которого Виктор принимал за окружающий мир.

2

С неожиданной ясностью Би осознал, наконец, что происходит. Он знал, что вызовет взрыв возмущения в совете старейшин, когда сообщит, что божественная гармония, к достижению которой они стремились и доктрина о которой была стержнем религиозных представлений алатаров, на самом деле представляет мир, населенный некими разумными существами. Что многие феномены, которые они относили к природным, являются проявлением цивилизационной деятельности Планеты, поэтому статус ее с туристического следовало срочно перевести в научно-исследовательский, а это сулило резкое падение храмовых прибылей. Впрочем, подумал Би, возможность посещения Моря Энергии можно оставить для наиболее религиозной категории алатаров.
Как только Би выскользнул прочь, Татьяна бросилась на шею Виктору. В последний миг, правда, остановилась, смущенная. Она подумала, а что он скажет, когда она обовьет его своими нежными щупальцами, не сочтет ли уродиной, несмотря на ту любовь, которая их связывает?..

3

Одинокая, утратившая маму, друзей и дело всей своей маленькой жизни, Алена Зарецкая не забыла все же, как управляться с техникой. Идея ее оружия была проста до примитивности и основывалась на апгрейдинге обыкновенной глушилки против флэшманов. Орлеанская Дева выступала против разума, культуры и цивилизации. Она была символом звериной жестокости, похоти и подлости, которые окружали Алену последние дни? месяцы? годы?.. Тот чудовищный мир, в который погружались клиенты Дома Радости вместе со своими жертвами, был страшным детищем древней докомпьютерной эпохи. И в пучину этого хаоса хотела погрузить человечество Орлеанская Дева.
Расталкивая путаные ряды противников и апологетов революции, Алена выбралась, наконец, на открытое пространство, прицелилась в спину так называемой Деве и выстрелила.
Тут сложились воедино несколько факторов: замешательство Би, забывшего на миг о своей прелести и необходимости ее защищать, комбинированное устройство пули, не только иррадиирущей, но и прямо проникающей в мягкие ткани организма, свет луны, вынырнувшей из-за туч, чтобы ярко осветить мишень. Так или иначе, Татьяна покачнулась, полоснула себя по бедрам бесстыдно-скользкими щупальцами, и издала резкий крик, в котором смешались человеческая боль и ярость обитателей морских глубин, когда люди обрекают их на гибель.
Виктор рванулся вперед и успел подхватить на руки ее обмякшее тело. Установленный около одного из павильонов ВВЦ памятник запечатлел как раз этот момент: аномал и мутант сплелись в объятьях, и их любовь, как электрическая искра, пронзила пространство, соединив в одну цепь мыслящие миры космосферы. Но это произошло много лет спустя.
Толпа ахнула. Неуязвимость Девы больше, чем слова, доказывала правоту ее дела, правоту революции. Кто-то заметил убийцу и истерическим голосом возопил о мщении. Алену уже держали суровые руки мужчин. Потом эти руки замахнулись и нанесли первые удары, потом вторые и третьи. Когда Алена упала, ее продолжали бить ногами. Наконец, толпа над ней сомкнулась, как темные воды. Но со времен Ленина известно, что революционную реку невозможно запрудить трупами героев. Бои продолжались еще много недель.
Виктор и Кеша не видели этого: они долго искали свой гравер, куда уложили смертельно раненую Татьяну. Потом, когда внимание толпы переключилось на другие цели, перенесли туда же окровавленное тело Алены. Машина полетела в сторону Садового кольца. Кеша назвал автопилоту улицу в центре Москвы. Гравер приземлился на оборудованной для транспорта крыше. Кеша позвонил в квартиру отца.
4

Когда двое мужчин закончили обмениваться экспрессивными междометиями, Виктор деликатно напомнил про мертвых. Впрочем, Татьяна была еще жива, и ее уложили в ванну с водой.
- Ни один Центр утилизации не согласится принять труп без соответствующего свидетельства из полиции, - заметил Валерий Ильич.
- Что же, надо было оставить ее там, под ногами у безумных рогатиков? Я подделаю свидетельство, - вспыхнул Кеша.
- Бедная девочка. Мне так жаль. Я сделал все, чтобы ее спасти, а получилось, послал на смерть.
- Папа, ты вытащил ее из Дома Радости. Что дальше – она выбирала сама.
- Дочь Алевтины погибла, защищая все человечество. Когда-нибудь это будет оценено по заслугам.
Виктор держал Танину голову над медленно мутнеющей водой.
- Я не знаю физиологии ихтиандров, но, кажется, Алена прострелила ей сердце, - сказал Кеша.
Крохотное помещение ванной не вмещало всех троих, поэтому Валерий Ильич стоял в дверях, заглядывая Кеше через плечо. В руках у него были бинты для перевязки. Кто-то похлопал его по седой макушке. Он испуганно обернулся. Дама в черном. Она отодвинула его в сторону и поманила к себе Виктора.
- Кого, меня? – ошеломленно пробормотал тот. - Зачем? – Голова Тани погрузилась под воду.- Только здороваться за руку не будем, ладно?
Кентавр прошел вслед за Дамой в гостиную.
- Хочу поблагодарить тебя, человек, от имени всего нашего народа, - торжественно заявила гостья.
- За какие заслуги? – ревниво спросил Кеша.
Дама в черном начала было объяснять, но оборвала себя на полуслове, уловив, видимо, в глазах слушателей особый блеск полного непонимания. Тогда она изменила тактику.
Валерий Ильич, как и остальные, увидел картину Красной Пустыни, обширной области планеты эфиатов, где уже побывал Виктор. Видимая во всех подробностях, планета в то же время казалась лишь алой бусинкой, сияющая нить соединяла ее с другой, изумрудной, в которой они без труда узнали Землю. Третья бусина на нити была фиолетовой. Сквозь мрак, пронизанный молниями, торопливо неслись сгустки еще более плотной темноты. Больше ничего из происходящего на планете алатаров Валерий Ильич разглядеть не сумел. На самом деле бусин было гораздо больше, и соединялись они, как клетки в живой ткани, множеством нитей.
- Я рад, что оказался полезен хоть кому-то, - горько сказал Виктор. – Ваша главная героиня умирает. Ты не хотела бы ей помочь?
- Это невозможно, - покачала головой Дама в черном. – На ее место встанут другие мутанты. А в прошлый раз, без помощи алатаров, у нас ничего не вышло. – Она взглянула на Кешу в упор, - Ты ведь даже не попытался понять нашу посланницу.
- Эрик говорил, ты не живое существо, а что-то вроде оптического фокуса наших желаний. Это правда? – сменил тему разговора Виктор.
- Я не хотел ее смерти! Она сама меня вынудила! – закричал Кеша.
- Тихо, тихо. Никто тебя не обвиняет. Ты выбрал ненависть, потому что она проще, чем любовь. Но и слабее, поэтому не вышло ничего, кроме убийства.
- Я любил ее!
С минуту она оценивающе смотрела на Кешу, словно собираясь приобрести его, потом нехотя кивнула:
- Ты прав. Если бы не любил, мы не разговаривали бы сейчас. Ваш мир пожирали бы черви алатаров, которые, в погоне за энергией, даже не сообразили бы, что уничтожают цивилизацию, пусть даже личиночную, но достойную бережного отношения.
- Что же изменилось?
- Бессмертное существо, так называемый Феникс, в разработке которого ты участвовал, впитал твое изумление перед загадкой, жажду понимания и тоску по смыслу. Поэтому все, кто был им изменен, помимо воли способствовали нашей победе.
- Значит, я подставил целую планету? – с тоской прошептал Кеша.
- Насколько я понял, Феникс – самое короткоживущее из существ, - осмелился заметить Виктор.
- Твое представление о жизни ошибочно. Она не кончается с утратой формы, границы, - великодушно объяснила Дама в черном. – Мы не причиним зла вашей планете, поверьте. Что касается твоего вопроса, Виктор, все не так просто. В определенном смысле, весь ваш мир – лишь психическая проекция другого, совершенно отличного от человеческого. Вы не можете воспринимать нас, эфиатов, прямо, но лишь опосредствованно, через образы фантазий, сновидений, мифов. В самом деле, меня здесь нет, есть лишь момент соприкосновения двух культур, и эффект этого касания, с точки зрения землян, выглядит как исполнение желаний.
- Все это очень интересно, конечно, - высказался Валерий Ильич, - но не могли бы вы ответить на более практические вопросы: скоро ли победит революция в России? Будет ли уничтожен РПЦ? Какой путь развития нам следует выбрать?
Дама в черном пристально, не мигая на него смотрела. Потом перевела взгляд на Виктора.
- Вы уже встречались при весьма печальных обстоятельствах, не правда ли?
Виктор с недоумением посмотрел на старика. Много дней общаясь с ним мысленно, он представлял Кешиного отца совсем иначе. Моложе и не таким чопорным.

5

Валерий Ильич, в свою очередь, всматривался в лицо Виктора. Прошлое вдруг хлынуло на него, как дерьмо из прорвавшейся канализации. Мальчик из фирмы «Анус и К», с которым было так приятно позабавиться, врубив виртуатор, тот мальчик, который однажды посмел с ним заговорить… В самый неподходящий момент он спросил: «Зачем?» - и Валерий Ильич опешил, его мужское достоинство опешило вместе с ним, а потом он пришел в ярость. Он хотел убить эту электронную козявку, осмелившуюся открыть рот, и черт с ними, штрафными санкциями и дружбой с Эдиком, - но гаденыш рискнул защищаться. Когда на пол посыпались осколки вазы, оставшейся ему на память о незабвенной Розе, он озверел. Он почти прибил пацана, но тот вывернулся с грацией гадюки и выскользнул за дверь. В ту минуту Кроткий забыл о существовании сына и совсем не ожидал, что тот вызовет сотрудников злополучной фирмы. В каком-то смысле он был обязан сыну тем, что не обагрил свои руки кровью.
Валерий Ильич еще раз взглянул на Виктора, красный, злой и пристыженный, как человек, пойманный с поличным, потом повернулся и выбежал вон. Кеша хотел было догнать отца, успокоить, но Дама остановила его:
- Каждый должен отвечать за свои поступки.
Виктор смотрел на них, ничего не понимая.
«Иногда стирание памяти бывает полезно» - вздохнул Кеша. Вдруг, захваченный новой идеей, поднял взгляд на Даму в черном:
- Значит, она исполнила мое желание убить? Значит, я об этом мечтал?! – он кинулся на нее, словно намереваясь дать по морде или слиться с ней в экстазе, или, может, докончить то, что было начато на пляже базы отдыха «Солнечная».
Виктор перехватил его. Он боялся не за Даму, а за друга. Кеша истерически выкрикивал что-то, потом затих, ткнувшись в плечо Виктора, не пытаясь объясниться.
Аномал, убитый им на берегу, исполнил гораздо большее: он был недостающей частью Кеши, уязвимой и определенно коварной. Он смотрелся в девушку, как в зеркало, и видел землю, которой забивали рот покойникам в древности. Убивая ее, он пытался отогнать смерть, которая умело прикидывается источником жизни. Танец двух обнаженных тел в мертвом свете луны сопровождался, казалось ему, дьявольским хохотом, звучащим отовсюду, и он положил ему конец, разбив ее маленькое тело о камни.
6

Татьяна почувствовала себя вдруг неловко в теле. Оно было как жестяная коробка, в которой она вертелась и так и сяк, пытаясь сделать то, что с легкостью делала всегда: двигаться, дышать, смотреть. Но это было невозможно. Оно все больше угнетало, сдавливало ее, это тело, в котором не осталось ничего узнаваемого, приветливого, оно стало отныне чужим, как опечатанный дом. Собственно, ей трудно было теперь понять, какие интересы могли ее заставить находиться в этом теле раньше, почему никто не подсказал ей, как упоительна свобода, которая растягивает ее, как ткань, так, что одна ее часть еще висит над поломанным телом, а другая заглядывает в домик матери, а та спит, накрывшись одеялом, и похрапывает? Так многое хотела она сказать матери: «Прости, ненавижу, люблю», - но, как всегда, ей некому было сказать эти слова.
Мертвые не существуют в том же смысле, что живые. Потому что живые для мертвых – как бесконечно зависающий фильм, смысл которого отчаиваешься понять. Как может существовать то, что не имеет границ, телесного пристанища, голоса? Нет, убитые не могут существовать. Когда небо смотрит с высоты с сочувствием, тайной симпатией или укором, - разве в нем можно обнаружить что-нибудь, кроме молекул воздуха? Татьяна была небом, и миллионы убитых прежде тоже были небом, и небо оставалось самим собой.
7

Последним чудом, которое сотворила Дама в черном, прежде чем раствориться, наподобие волшебных фей, было исчезновение двух трупов. На их месте теперь лежали два сияющих перстня с драгоценными камнями: рубином и сапфиром.
«Эволюционная теория эфиатов Красной Пустыни утверждает, что живое существо в своем развитии проходит три кардинально отличных стадии. В первой, личиночной, или личностной, оно сковано материей носителя и ограничено в проявлениях. В этой примитивной стадии существо безотчетно пытается освободиться, последовательно разрывая свои связи с материальной формой, осуществляя так называемый «прогресс». При всем своеобразии личностные культуры изначально ущербны, поскольку лишь зрелому существу доступен мир в его многообразии и величии и дано путешествовать среди звезд.
В силу сложностей наблюдения долгое время считалось, что жители Земли находятся на третьей, завершающей стадии, грубо говоря, представляют собой мир мертвых, где, как известно, развитие прекращается, ограничиваясь повторением одного и того же социопаттерна, зараженного негативными эмоциями. Именно поэтому первый землянин-путешественник был принят эфиатами за элементарный призрак, используемый обычно как оракул. Лишь самоотверженность и мужество последнего эмиссара Красной Пустыни на Земле позволило расставить факты по своим местам: Земля завершает свою первую стадию развития и вступает в зрелую фазу, что открывает перспективы ее развития под руководством дружественных космических цивилизаций».
(из «Справочника космического путешественника»)


Эпилог

Прошло несколько лет. Революция в отдельно взятой стране все-таки совершилась. Не в том смысле, что серверы РПЦ пали под ударами монтировок, а гаджеты рогатиков были демонтированы и выброшены в утиль. Последние действительно исчезли с улиц Москвы, но лишь потому, что эволюция, подстегнутая промышленным производством Феникса, соединила сознания горожан-мутантов в новую, биологическую сеть, заменившую импланты. Робохозяйство Москвы и других городов управляется этим единым сознанием через посредство нервных узлов Анализатора, собранного на базе РПЦ.
Кеша, ушедший в глухую депрессию после смерти отца от инсульта, потихоньку оттуда выбирался, увлекшись разработкой программ пренатального обучения детей. Во многом подражающие природе, инстинкт-технологии переживают бурный расцвет. Кеше иногда кажется, что некая флейта, что звучала ему со дна, где ил и камни, умолкла наконец, и он снова может отдаться радости плыть в этом радужном, пронизанном солнцем потоке, который несет время и который зовется жизнью. Но, может быть, он лишь перестал слышать эту темную флейту.
Благодаря сотрудничеству с мирами алатаров и эфиатов объем новых знаний чрезвычайно вырос. Приемниками его являются гендерные бинеры вроде того, первого, что образовали Виктор и русалка.
Виктор, все еще связанный странной связью с Дамой в черном, ставшей его проводником после смерти Татьяны, снял первую ментальную хронику из истории Красной Пустыни. Это не фильм и не виртуатор, а свободно дрейфующий из сознания в сознание, открытый для развития в сновидении любого землянина сюжет. Текучая, как живая плазма и ржавая вода, историческая хроника послужила началом настоящего проникновения культуры эфиатов в рациональное человеческое сознание.
Венера и Кеша вместе спроектировали и получили из инкубатора своего собственного ребенка, и теперь заняты его воспитанием. Девочка, которую назвали Софией, стала первым земным существом, способным существовать в двух равноправных формах: материальной и энергетической. Внешне она совсем не похожа на человека, как и опекающие малышку приятели отца Эрик, Шалтай и Улио. Но это уже никого не смущает: материальная форма стала считаться чем-то вроде одежды, мода на которую изменчива.