Путь Святозара. (21-25 главы)

Глава двадцать первая.
Святозар очнулся от глубокого обморока и почувствовал острую боль в сердце, он с трудом открыл глаза и первое, что увидел - это потемневшее от страданий и горя лицо отца. Наследник лежал на своем ложе, а рядом сидел правитель и держал его за руку.
- Отец,- еле слышно прошептал Святозар.
- Молчи, молчи, сын, тебе нельзя говорить,- с тревогой в голосе сказал правитель, и поправил холодную тряпицу, которая лежала на лбу сына.
Наследник посмотрел на отца и вдруг заметил, что виски его темных волос побелели, ему так захотелось поддержать его, рассказать ему о встрече с Богиней Смерти, и, конечно же, успокоить. Святозар было, опять попробовал, что-то сказать, но лишь невнятно простонал. Правитель приложил свои пальцы к губам сына, и, замотав головой, добавил:
- Мальчик мой, не говори ничего, тебе нельзя. Ты лучше поспи, поспи сынок,- и тогда Святозар вытянул губы, поцеловал пальцы отца, и, закрыв глаза, забылся гнетущим сном.
Каждое последующее пробуждение наследника было весьма тяжелым и болезненным. Вся грудь и левая рука не просто болели, они пылали, словно Святозар очень сильно обжог их, но только боль была не снаружи, а шла изнутри. Впрочем горела не только рука и грудь, жар не спадал со всего тела, временами наследника лихорадило, а впадая в забытье, он бредил. Сколько это, длилось времени, Святозар не мог, понять, изредка приходя в себя, он зрел лишь встревоженное лицо отца, да слышал жалостливое всхлипывание доброжила.
Наконец ему стало легче, это случилось ранним утром. Как и прежде Святозар открыл глаза и заметил, что солнечный свет заливает его опочивальню, грудь и рука все еще болели, но жар уже пошел на убыль. Наследник осмотрелся и узрел подле себя отца, тот сидел на сиденье, положив голову на ложе сына. Правитель, видимо утомленный бессонной ночью, крепко спал. Святозар аккуратно так, чтобы не потревожить отца, приподнялся на правой руке, и, опершись на подушку, оглядел опочивальню. В покоях еще находилась няня Бажена, которая сидела в уголке, и что-то перебирала в руках. Как только наследник зашевелился, она подскочила со своего места и бросилась к нему:
- Что, ты, Святозарушка, что?- и легонько погладила правителя по волосам, отец резко поднял голову и испуганно посмотрел на сына, а увидев, что тот жив, туго вздохнул, протянул руку и потрогал ему лоб.
- Прости, отец, я не хотел разбудить тебя,- больным голосом проговорил наследник и с укоризной зыркнул на няню Бажену.
- Зачем ты поднялся, мальчик мой. Сейчас же ляжь, - беспокойно сказал отец и помог сыну лечь, поправив под ним подушку.- Не подымайся, пока. Тебе нужен покой.
- Отец, мне кажется, что тебе надо отдохнуть. Ты плохо выглядишь, очень уставшим. А, за меня не тревожься, со мной все будет в порядке,- негромко произнес Святозар.
- О, сын, пусть твои слова исполняться. Но сейчас для меня важно одно, чтобы ты поправился,- добавил правитель и вновь ощупал лоб сыну.
- Отец,- продолжил наследник.- Я хочу с тобой поговорить.
- Нет, нет, сын, оставим все разговоры на потом. Тебе нельзя волноваться. Ты должен отдыхать,- поспешил ответить правитель, и отрицательно качнул головой.
- Я, чувствую себя намного лучше, отец. А мой разговор не может ждать,- все еще слабым голосом протянул Святозар.
Правитель вгляделся в лицо сына и явно терзаемый сомнениями, по поводу его состояния, сказал:
- И с этим разговором мы не можем повременить?
- Нет, отец, не можем,- очень твердо вымолвил Святозар, не сводя с него упрямого взора.
- Что ж, хорошо. Бажена.- Ярил повернул голову в сторону няни.- Будь добра, сходи и принеси для наследника теплого молока, нам надо побеседовать.
Бажена кивнула головой и неторопливой, старушечьей походкой вышла из покоев, тихонько прикрыв за собой дверь.
- Отец, скажи мне, что с Эрихом?- спросил Святозар.
Лицо правителя враз потемнело, уголки рта дрогнули, он тяжело вздохнул, и смахнув со лба сына каштановые локоны, негромко ответил:
- Он в темнице.
- Отец,- сказал, наследник и губы его слегка затрепетали.- В том, что случилось, виноват я.- И когда отец недоуменно посмотрел на сына, продолжил,- да, виноват, я. Если бы я рассказал тебе то, что знал. Может быть, я сейчас не лежал на этом ложе. Тогда в лесу после испытания, когда я отправился на выручку к брату, я видел около костра, за которым сидел слуга Эриха - Нук. Видел очертания и глаза волка, а позже когда я дотронулся до него, спящего, я почувствовал словно не живую плоть, а каменное, бездыханное тело. Отец я уверен, что Нук не просто вурколак, человек – волк, он злой ведун. Именно он натравил Эриха на меня, именно он заговорил кинжал, именно его злобный взгляд и дух я видел в глазах брата перед нападением. Ты должен отправить его в темницу, это все он, поверь, я знаю.- Святозар замолчал и от долгой речи тяжело задышал.
Отец, услышав прерывистое дыхание сына, беспокойно осмотрел его, и тихо пояснил:
- Я не могу взять Нука. После нападения на тебя он исчез из дворца. Но я пошлю своих людей на его поиски и сообщу во все города о нем как о тате!
- Нет, отец, он не тать, он ведун, злой ведун,- повторил наследник.
- Хорошо, мальчик мой, я сообщу людям кто таков Нук,- отец смолк. А мгновение погодя дрогнувшим голосом добавил, - я думал, что потерял тебя, навсегда.
Святозар протянул руку и погладил правителя по лежащей на ложе руке:
- Ты, думал, что я умер?- и когда отец утвердительно качнул головой, досказал,- я, думаю, что теперь должен быть до конца честен с тобой, отец. И я, верно, умер. Но Богиня Буря Яга Усоньша Виевна - разрешила мне вернуться.
- Почему?- изумленно спросил правитель, и крепко сжал руку сына, передавая тем пожатием всю свою заботу и тревогу за его судьбу.
- Потому что за меня попросила Баба Яга, и, потому что за меня попросил ДажьБог, который видел, как я спас Эриха,- закончил Святозар.
Наступило молчание, которое в этот раз прервал отец:
- Слава великому ДажьБогу, что он просил за тебя, видя твой светлый поступок! Спасибо светлой ведунье Бабе Яге, что она попросила за тебя Богиню! И спасибо Буре Яге Усоньше Виевне, что она вознаградила тебя жизнью, мальчик мой. А, теперь, Святозар, если у тебя все... То я посоветую тебе отдохнуть, так как жар, хоть и спал, но рана твоя еще не зарубцевалась, и это меня очень беспокоит.
- Отец, рана моя не зарубцуется,- еле слышно проронил наследник.- Ни ты, ни какой другой ведун не сможет вылечить мою рану. Это одно из условий, с которым я вернулся в Явь.
- И боль не пройдет,- тревожно спросил правитель.
- Нет, отец, боль не пройдет. Но есть надежда, отец, Буря Яга сказала мне, что я смогу выздороветь, если применю все свои знания и силы и найду лекарство, такова воля Богов,- дрогнувшим голосом молвил Святозар.
- Что ж, сын, хорошо, что есть надежда,- муторно вздыхая произнес Ярил.
- Отец, прошу тебя, выпусти из темницы Эриха, он ни в чем не виноват,- начал было наследник.
Но правитель вдруг грубо перебил сына, и, повысив голос, сказал:
- Нет, Святозар, не проси за Эриха. Он будет сидеть в темнице. Так будет мне спокойней. И это будет до тех пор, пока я не решу, как с ним поступить.
В опочивальню тихо постучали, открылась дверь и вошла няня Бажена, неся в руках кувшин с молоком. Она поставила кувшин на стол возле ложа Святозара и налила в чашу молока. От молока вверх повалил густой пар. Правитель взял чашу и поднес к губам сына, а другой рукой приподнял его голову, чтобы было удобно пить.
- Отец, я сам смогу пить, дай мне чашу. Что ж ты со мной словно с маленьким,- возмутился наследник и резко протянул правую руку, чтобы забрать у правителя чашу, но тут, же ее уронил и застонал, почувствовав острую боль в груди.
- Тише,- негромко и очень мягко сказал отец.- Нетрепыхайся, а то сызнова кровь пойдет, лежи пока смирно и позволь мне самому напоить тебя молоком.
Святозар посмотрел в лицо отца, на складку, что залегла между бровями, на поседевшие виски и молча, принялся пить молоко. По телу стала разливаться живительная влага, которая словно источник живой воды предала ему сил. Допив чашу почти до конца, наследник оторвался от нее и промолвил:
- Спасибо, отец, я больше не хочу.
Правитель бережно опустил голову сына на подушку, передал чашу Бажене, да осторожно раскрыв рубаху, снял с раны кровавую тряпицу. Няня спешно подала чистую, и прежде чем положить ее на рану, отец зашептал заговор, и в том месте, где он водил рукой почувствовал Святозар едва легкое покалывающее тепло. Он закрыл глаза, и утомленный долгим разговором и теплым питьем, уснул.
А когда наследник пробудился, то в комнате уже горели свечи, скорее всего был поздний вечер, на том месте, где с утра сидела Бажена, теперь поместился Борщ, и, опершись головой о стену, да приоткрыв рот, громко похрапывая, спал. Отца в опочивальне не было, но зато на краю ложа сидел доброжил и своей маленькой ладошкой утирал глаза.
Святозар ласково улыбнулся старичку, и, позвав его к себе, сказал:
- Добрый доброжил, да не расстраивайся ты так, ведь я жив,- и протянул ему правую руку.
Старичок тут же поднялся, подошел к руке наследника и приник к ней мокрой бородой.
- Жив, я, жив, доброжил,- негромко повторил юноша.
- О, хозяин, если бы я не загулял в общем зале во время праздника, если бы не пил медовухи и не ел кутьи, ты бы мой милый, Святозар не лежал бы сейчас тут,- закончил старичок, громко всхлипнул и уткнулся в ладонь наследника.
- В этом нет твоей вины, доброжил. В том, что случилось, повинен только Нук. Это он одурманил ум Эриха и заставил взять в руки заговоренный кинжал. Послушай вот, что доброжил, когда я летел с Ирий-сада в Явь, я вдруг увидел, как Нук отдает Эриху заговоренный кинжал и приказывает брату убить меня до восхода солнца...До восхода оно как восходящие лучи изничтожат всю нечесть и сила кинжала иссякнет... И еще я видел как плакал брат, как он мучился и не хотел слушать Нука,- торопливо поведал наследник.
Святозар вздохнул и опустил на ложе мокрую от слез доброжила руку. Старичок приблизился к наследнику достал из кармашка крохотную глиняную кубышку, откупорил ее и поднес к его губам, со словами:
- Выпей хозяин – это предаст тебе силы.
Святозар не торопясь выпил предложенное снадобье, которого на удивление оказалось, дюже много, в такой крохотной кубышке, и вскрикнул. Потому что в тот же момент и рот, и все внутренности нежданно обдало ледяным огнем, но огонь тот пылал лишь мгновение, а после и верно появились силы и боль вроде как притупилась. Наследник так громко вскрикнул, что чуть было, не разбудил Борща, тот даже приподнял голову, пытаясь разлепить скованные сном глаза. Однако доброжил живо дунул в его сторону, и слуга вновь уронил голову, всхрапнул, да уснул еще крепче.
- Это старинное снадобье, которое давно, меня научила готовить моя мать. Я каждый вечер его приношу, отец твой, видя, что заговоры не затягивают рану, разрешил меня давать его тебе. И хотя я слышал твой разговор с правителем о том, что только ты сам сможешь себя вылечить, все же я думаю, оно придаст тебе силы,- молвил старичок.
- Знаешь, доброжил, может я неправильно сделал, что выбрал Явь,- глянув в черные бусинки глаз домового, спросил Святозар.- Может мне не стоило возвращаться. Ведь, что я теперь - больной какой-то, совсем отца уже измучил. И сколько пройдет времени, прежде чем я смогу найти лекарство.
Доброжил отрицательно покачал головой, еще раз бедственно всхлипнул да ответил:
- Что ты такое говоришь, хозяин. Если бы ты видел горе твоего отца, ту боль которую он пережил, чуть не потеряв тебя…,- старичок вдруг хлюпнул носом и досказал.- Разве ты не заметил, как побелели его виски.
Святозар пристыженный доброжилом немного помолчал, а потом спросил старичка:
- А, как, отец, узнал, что со мной случилось?
- Это я ему сказал. Ведь я, как и другие мои братья, тоже празднуем рождение Бога Коляды. Мы всю ночь пируем в гриднице, примостившись, на снопах ржи, пьем медовуху и едим кутью. Я видел, как ты уехал с сыновьями Дубыни, знал, что Эрих наказанный сидит в своей опочивальне и позволил себе повеселиться. Внезапно я услышал стон и твои слова хозяин : « О, брат, что ты натворил», я почувствовал, что случилась беда. И ринулся к тебе на выручку, но ты лежал на полу с кинжалом в груди и уже не дышал, рядом с тобой на полу сидел Эрих, и громко рыдал. Я вернулся в общий зал и закричал твоему отцу, который как раз поднимал чашу с медовухой : « Торопись Ярил, твой сын, убил твоего сына»,- доброжил утер концом бороды струящиеся по лицу слезы.- Правитель вскочил с места выронив чашу из рук и побежал вслед за мной. Он бежал так скоро, что почти нагонял меня, но в отличие от меня он в темноте не видел и тогда я прочитал заговор, факел, лежащий подле тебя, вспыхнул. При свете факела правитель увидел тебя, на полу, всего в крови. Эрих лежал рядом и словно маленький кутек лишь изредка всхлипывал и стонал. Прибежавшие следом за правителем дружинники принесли факелы и увели Эриха. Отец встал на колени и принялся осматривать тебя, но ты, верно, был уже мертв. Он вынул из тебя кинжал, положил подле и зажал рану на груди руками. О, если бы ты видел его в этот момент. Я сказал, ему не молчи, говори заговор. Но он только мотал головой и твердил : « Убил, убил, моего сына, моего мальчика». Я так разозлился, мне казалось, что он теряет последнюю возможность вернуть тебя к жизни. И я опять закричал: « Да, не молчи же ты хозяин, не молчи». И прибольно ударил его по макушке,- старичок замолчал, сжав кулачок, и показывая как он, стукнул правителя по голове.- И тогда он вроде как бы очнулся и зашептал заговор. Но ничего, ты был недвижим, он зашептал вновь и вновь и сызнова ничего. Все дружинники обступили правителя и многие из них, я это видел, утирали глаза. « Шепчи, шепчи…»- говорил я ему и он шептал. А после ты вдруг весь дернулся и тихонько вздохнул. Правитель прошептал еще заговор, а когда приклонил голову к твоему рту, прислушался, то радостно сообщил всем : « Дышит, дышит, мальчик мой ». Храбр и Дубыня подняли тебя на руки и осторожно отнесли в опочивальню. Отец сам раздел тебя, непрерывно продолжая шептать заговор над тобой, сам отер всю кровь с тебя и десять дней не отходил от твоего ложа. А, ты.. ты говоришь, что сделал неправильный выбор. Глупый ты еще… глупый мальчишка,- проронил горькие слова доброжил и нанова залился слезами.
- Прости, прости доброжил, это я сказал не подумав,- проговорил расстроенный Святозар и почувствовал, как по его лицу заструились слезы.- Я, правда, еще мальчишка.
Старичок увидев слезы на щеках наследника суматошно подошел к нему и осторожно утер их своей бородой.
- Ну, ничего, не расстраивайся,- добавил он ласковым голоском.- Тебе нельзя волноваться, а то опять кровь из раны пойдет,- дух внезапно затих, вслушиваясь в тишину, и показав пальцами на губы, как бы призывая к молчанию, пропал.
Доброжил появился, через некоторое время, также внезапно, как и исчез, приблизился к Святозару и шепотом сообщил:
- Я у правительницы был, плачет она,- замолчал, поглядел на наследника, и дополнил- который день плачет, да причитает. И все по тебе.
- По мне?- удивленно переспросил Святозар.
- Вот, вот, по тебе. Плачет...плачет, ходит по своей опочивальне, да причитает : « Сын, мой, сын, Святозарушка, как же я могла это натворить. Прости меня, кровинушка, прости». Она знаешь даже приходила к тебе, у дверей стояла, хотела увидеть, но правитель не позволил.- Доброжил смолк и еще тише молвил,- прогнал он ее. Сказав ей, что это все она намудрила. Своим бабским умом, жизни сыновей перекроила, переломала.
- А, мать, что?- с жалостью в сердце спросил Святозар, чувствуя как оно застонало внутри.
- Она молчала, только головой мотала из стороны в сторону. А затем ответила правителю, что он ничего не поймет. Да вряд ли она все сможет объяснить и ушла. А он как разгневался... покраснел весь... Как в стену кулаком бахнет и вслед ей сердито закричал, чтобы она никогда...никогда не приближалась к тебе, а если она вдруг его ослушается, то он ее отправит прямо к Эриху в темницу,- и старичок надрывно задышал, по-видимому, сызнова переживая виденную им страшную ссору.
Молчал и наследник, обдумывая рассказ доброжила, и чувствуя одновременно жалость к отцу и матери.
- Доброжил, а ты отцу о Нуке говорил?- прервав наступившую тишину, нарушаемую лишь храпом Борща и стоном духа, спросил Святозар.
- Охо…хо! Хозяин! Сказать то я сказал, да видно поздно,- откликнулся, прекращая стенать домовой.- Когда отец уложил тебя в ложе, отер от крови, так я ему наш разговор весь и передал. Он молча выслушал меня, да тотчас вышел в коридор и приказал Дубыни и Храбру разыскать Нука да привести к нему. Вернулся к тебе, а мне с укоризной молвил : « Эх, ты, хозяин дома, почему же ко мне не пришел и все не рассказал раньше. Ну, ладно, он, Святозар, дитя еще, но ты то…». Смолк и принялся заговор над тобой шептать. А мне то так стыдно стало, хотел было уйти, но пересилил стыд, сел на краешек твоего ложа и ждал. Вскоре явился Храбр и сказал, что они с Дубыней весь дворец обыскали, а Нука не нашли, из конюшни пропала лошадь Эриха, и потому они думают, что он сбежал. Дубыня с двумя дружинниками сели на лошадей и отправились на его поиски. Вот как все было, хозяин,- старичок тягостно закряхтел.- Но, уже поздно, и ты, верно, утомился, от разговоров. Так, что поспи, и пусть твой сон будет спокойным,- и, сказав то, дух порывисто дунул в лицо, Святозара. Веки юноши дрогнули, глаза закрылись, да как и пожелал старичок наследник уснул спокойным, крепким сном.

Глава двадцать вторая.
Последующие дни хоть и не принесли полного выздоровления, но добавили сил. Святозар по первому еще давал отцу заговаривать рану, но видя, что улучшений нет, отказался от его помощи и начал читать заговоры сам. Это доставило юноше небольшое облегчение, и хотя рана не рубцевалась, но все, же покрылась тонкой, почти прозрачной кожей. Однако та кожа была так тонка, что любое резкое движение приводило к ее разрыву. Поэтому наследнику приходилось почти не двигать левой рукой. Приносимое ежевечернее снадобье доброжила бодрило кровь и вызывало прилив сил, и вскоре, пока еще втайне от отца, Святозар позволил себе подниматься с ложа и ходить по опочивальне. Левую руку он сначала прижимал к груди, а потом повесил на длинный лоскут ткани, который перекинул через шею. Слегка придерживая левую руку правой так, чтобы она была бездвижной, становилось возможным спокойно прогуливаться по покоям. Конечно, при том наследник все время чувствовал острую боль в сердце, большую слабость и быстро уставал. Но все же, даже находясь в таком состоянии, шел на поправку, превозмогая боль и заставляя себя привыкнуть к ней, чувствуя, что только притерпевшись к ране он сможет приступить к поиску лекарства.
Со дня нападения прошло почти тридцать дней, когда Святозар, с позволения правителя и в сопровождение Борща, наконец-то смог выйти из опочивальни на двор. Яркое солнце освещало усыпанную белым снегом землю. Деревья, кусты были нарядно обряжены в великолепные одеяния, которые под солнечными лучами искрились и сверкали, словно усыпанные алмазами и жемчугами. Было немного морозно, поскрипывающий снег под подошвами сапог придавал шедшему на Ратный двор наследнику ощущение жизни. Душа его наполнилась радостью при виде красот снежной зимы. Святозар широко шагал в надежде встретить на Ратном дворе брата и Храбра, а сзади суетливо причитая и беспокоясь за наследника, плелся Борщ, пытаясь то поддержать его под руку, а то и вовсе уговаривая вернуться в покои. Наконец Святозар не выдержал бесконечных вскриков и оханья слуги да придержав свою поступь, сказал:
- Послушай, Борщ, а ну- ка, сбегай, ко мне в покои и принеси оттуда чашу со снадобьем, а то я забыл выпить.
Слуга остановился следом, выпучил глаза, и, замотав головой, ответил:
- Да, вы, что ваша милость, его светлость правитель, ваш отец, приказал вас ни на миг ни оставлять одного. А вдруг вы поскользнетесь и упадете… и что тогда… кто поможет встать, коли меня не будет рядом. И как я после посмотрю в лицо его светлости, что ему скажу…. Ведь все знают, чего пережил наш дорогой правитель, и какую боль ноне переживаете вы. Нет я не уйду, давайте вернемся… на дворе больно морозно. Ну, вышли, подышали воздухом и будет с вас, стоит ли на Ратный двор ходить, в такую- то даль...
- Ты, за меня Борщ не беспокойся, мы уже к Ратному двору подошли так, что если мне станет не хорошо, то Храбр и Тур, которые там упражняются, мне помогут, а ты вот лучше...- и Святозар вздохнул, придав себе страдальческий вид.- Лучше не спорь, а сбегай принеси снадобье, ведь ты не хочешь, чтобы мне плохо стало. Тогда тебе точно от правителя влетит, он скажет: « Как же так Борщ… ты не сбегал, не принес моему сыну снадобье, и он вновь захворал».
Глаза слуги еще больше увеличились, он замотал отрицательно головой, верно представляя себе несчастное лицо правителя и умирающего от не принесенного снадобья наследника, да стремительно развернувшись, побежал обратно во дворец. Как только Борщ покинул наследника, Святозар глубоко втянул в себя чистый воздух сада, сквозь каковой шел, и насладился не только стылой его свежестью , но главное наступившей тишиной. Миновав заснеженный сад, он вышел к Ратному двору. И увидел Храбра да Тура, которые, упражнялись на мечах, а невдалеке сидящего на скамье Дубыню.
Во время болезни Святозар не видел не только наставников, но даже и брата. Отец, тревожась за жизнь сына, никого к нему не допускал. Потому узрев дорогих его сердцу людей наследник, прибавил шагу. Первым его заметил Храбр, он остановил бой, и, показав на идущего Святозара, приветствовал его мечом. Дубыня оглянулся, довольно улыбнувшись, и замахал рукой. А Тур прямо запрыгал от радости на месте, бросил меч на снег и, что есть мочи, побежал к брату.
- Тур!- встревожено закричал Храбр ему вслед.- Тур, осторожно, Святозар еще слаб.
Но Тура не надо было предупреждать, несмотря на свой юный возраст мальчик, понимал, какой опасности подвергся брат, и, подбежав достаточно близко, остановился, посмотрел в глаза наследника и дрожащим голосом сказал:
- Ах, Святозар, как я рад, что ты выздоровел,- и в тех простых словах смог передать весь страх от пережитой трагедии.
Наследник подошел к младшему брату, снял с него шапку, наклонился и поцеловал его в пахнущие медом волосы. Тур поднял глаза и с нежность посмотрел на старшего брата.
- Святозар,- сказал Дубыня, когда тот приблизился к наставнику.- Если бы ты знал, как мне хочется обнять тебя, как светло стало в моей душе при виде тебя, мальчик мой.
- Дубыня, Храбр, я так вас рад видеть,- негромко откликнулся наследник и широко улыбнулся в ответ.
Скупой на слова Храбр подступил к Святозару и добродушно по-отцовски погладил его по правой руке.
- Святозар,- сказал он, и мышцы заиграли на его мужественном лице.- Наш правитель рассказал нам, о той доблести каковую проявил ты, вызволяя своего брата из Сумрачного леса. И я горжусь, мальчик мой тем, что ты мой ученик. И я горжусь тем, что буду служить такому достойному и благородному наследнику.
И Храбр опустился на одно колено, склонив перед Святозаром голову, следом на колено опустились Дубыня и Тур.
Наследник зарделся, и срывающимся голосом произнес:
- Храбр, Дубыня, Тур поднимитесь! Поднимитесь!- да добавил ту речь уже обращая к наставникам.- Не вы, а я должен стоять перед вами на колене, потому что это вы и отец учили меня благородству.
- Нет,- замотал головой Храбр, неспешно испрямляясь и бросая пронзительный взгляд на юношу.- Этому мы тебя не учили, это в тебе, в твоей душе чистой и светлой. Это ты сам по себе таков.
Святозар еще больше смущаясь, посмотрел на поднявшихся наставников и брата, и чтобы перевести разговор спросил:
- Значит, вы с Туром упражняетесь,- да получив положительный кивок от Храбра, заметил,- ну, вы тогда продолжайте. А я сяду на скамью, да погляжу,- и немедля направившись к скамейке медленно опустился на нее.
Храбр и Тур взяли мечи и продолжили занятия, а Дубыня подошел к скамье да сел подле наследника. Немного погодя, когда бойко начали позвякивать клинки мечей, словно переговариваясь промеж себя, наставник обозрев беспокойным взором своих серых глаз юношу, вопросил:
- Ну, ты, как? Как себя чувствуешь? Правитель сказал, что рана так твоя и не зажила, болит верно?
- Да, Дубыня, болит,- ответил Святозар и уперся взглядом в лицо наставника, стараясь распознать, что из пережитого им, известно Дубыни.
Но тот вдруг, вроде почувствовав немой вопрос наследника, пояснил сам:
- В тот день, когда, ты пришел в себя, и правитель сказал, что опасность миновала, и ты поправишься…. поздно вечером он вызвал нас всех, тех, кто присутствовал во время испытания в Сумрачном лесу: меня, Храбра, Тура, Беляна, Ратибора и Богдана в тронный зал. Туда же вошла твоя мать, и привели из темницы Эриха. И тогда правитель рассказал всем, что произошло в Сумрачном лесу. Он сказал, что Эрих провалил испытание… что ты, узнав об этом от ведуньи Бабы Яги, просил за него у самого Бога Свято-Бора… Но так как сердце Эриха полно зла, то Свято-Бор отказал ему в древке. Он рассказал, как ты, подвергая свою жизнь опасности, создал заговор, отделил душу от своего тела и направил ее на поиски брата. Правитель объяснил, что это очень опасно, что на такие заговоры и поступки способны только великие люди, потому-то тебе удалось найти Эриха и вывести его из леса.- Дубыня немного помолчал, будто переводя дух.- А там правитель, добавил, что ты просил его не рассказывать никому о том, что совершил и Эриху тоже. Ты всегда был добрым братом и всегда просил за Эриха, всегда заступался за него. Правитель смолк и глядя в лицо сына молвил: « И вот как хорошо ты, Эрих, отблагодарил своего спасителя. Кинжалом в сердце». Кинжал, продолжил говорить правитель, когда увидел как тягостно содрогнулся Эрих, который воткнулся, в твое сердце был заговоренным, злобой и тьмой, посему ты не скоро сможешь выздороветь. На этом свете, также дополнил, правитель нет людей, оные сумеют тебе помочь. И Боги, вернувшие тебя к жизни, потребовали найти лекарство самому, но, сколько понадобится на то время, и как долго ты будешь болен неизвестно.
Дубыня затих и муторно завздыхав, точно сызнова переживая услышанное от правителя, оправил книзу свою небольшую белокурую бороду, малеша опосля продолжив:
- Я видел, Святозар, как плакала твоя мать, а Эрих вдруг поднял, дотоль опущенную голову и заговорил : « Отец, я не прошу пощады,- сказал он.- Мне нет ни пощады, ни прощения, ведь тогда в лесу, всеми покинутый и напуганный, я умирал от страха и жути, которые жили не только в моей душе, но и пробрались в мое тело, в мое сердце. Мучимый кошмарами и гонимый духами, я потерял меч... Я потерял, что-то внутри себя, то, что верно придавало мне силы жить. Я забрался в дупло дерева, и, понимая, что мне нет пути из леса, смирился со своей судьбой и заснул. Добрый и светлый дух разбудил меня, он успокоил меня, он позволил мне почувствовать внутри себя тепло и он помог мне выйти из леса. Еще тогда в лесу, когда он проявлял заботу и любовь, мне на миг показалось, что я его знаю… что я его где-то видел, но я не смог вспомнить кто он. Я никогда не забуду его добрые, напутственные слова. Никогда не забуду своих слов сказанных ему в ответ : « А, теперь прощай. Лети свободный дух и помни мое сердце никогда не забудит то, что ты сделал для меня »… Если бы только я знал, что это мой брат, если бы этого от меня не скрыл ты, отец. Я бы никогда его не послушал…- и Эрих замолчал, закрыл себе рот рукой, а после резко стукнул кулаком себя по груди.- Клянусь, я бы направил этот кинжал против себя,- молвил он чуть погодя.- Против себя, но только не против светлого духа. Я бы смог, смог, смог…. Противостоять…». И Эрих замотал, замотал головой, и снова...снова огрел себя по груди кулаком, будто стараясь пробиться к своему сердцу: « Когда я убил брата, и грудь его раскрылась, а из нее выплыл лазурно-прозрачный дух... Дух, который вывел меня из леса. То я весь содрогнулся и словно внутри меня, что-то заныло, закричало. Я подбежал к брату, наклонился и узнал его.. узнал… Я упал рядом с братом и зарыдал… Но я не прошу, отец пощады… не прошу прощения. Та боль, что сжигает меня изнутри, слишком сильна и ей нет успокоения. Все это время, что я сидел в темнице я мечтал только об одном, лишь об одном я просил Богов, которые никогда меня не слышат, чтобы они вернули моему брату жизнь, дали ему возможность жить дальше… Каждый день я выглядывал в окошко темницы в надежде хоть, что-то узнать о брате, хоть что-то услышать о нем. Но слышал лишь дурные вести… Слышал, что он слаб, что его лихорадит, что он бредит и верно не выживет, так говорили дружинники, оные, стерегли меня, так говорили люди проходящие мимо моего оконца. И тогда я падал на пол темницы и вновь молился Богам, которые могли помочь моему брату… А сегодня утром к моему оконцу прибежал Тур, он заглянул ко мне и сказал, что Святозар очнулся, и, что ты отец передал всем- он будет жить. Брат протянул мне через решетку руку, а я целовал его пальцы в знак благодарности»… Эрих закончил говорить опустил голову и горько заплакал. Правитель молчал какое-то время, по-видимому, что-то тягостно обдумывая, но вслед за тем молвил: « Эрих твой брат простил и просил за тебя. И так как я не хочу его расстраивать и не хочу, чтобы его раненное сердце тревожилось за тебя… То... я решил отправить тебя из престольного града в город Вегры туда, куда я хотел назначить тебя воеводой, если бы ты прошел испытание. Но нынче ты поедешь туда как простой воин и будешь там служить в дружине под началом старого воеводы Доброгнева. И я надеюсь, что тяжелая воинская служба укрепит тебя и сделает наконец-то мужчиной». Правитель встал и молча, указал Эриху на дверь. «Белян, Богдан,- обратился он к дружинникам,- Сопроводите моего сына в город Вегры и сдайте в руки Доброгневу.»- Дубыня замолчал и вновь перевел дух.
- Это Нук, направил руку Эриха против меня, - тихо заметил Святозар и почувствовал внутри себя обиду и горечь за обманутого брата.
- Мы так и подумали с Храбром, когда в ночь нападения правитель отправил нас на розыски Нука. Во дворце его не было. А я взял Беляна и Богдана, и мы поскакали на его поиски. Мы скакали все утро и весь день, заезжали в деревни, которые стояли у дороги, но нигде его не видели. Мне даже показалось, что Нук выехал за пределы престольного города и пропал, словно испарился, а лошадь Эриха, через день вернулась одна. Странно…,- протянув, произнес наставник и покачал головой так, что накренилась на бок его высокая меховая шапка.
- Ничего странного Дубыня,- проронил наследник и горечь за брата кажется обожгла его сердце, отчего оно нежданно чуть ощутимо заныло.- Просто Нук вурколак.
- Вурколак,- изумленно переспросил наставник и порывчато повернув голову в сторону наследника пристально вгляделся в него.- Ну, тогда, ясно почему, его след потерялся. Тогда, все понятно. Доскакал он до ближайшего леса, отпустил коня, а сам кувыркнулся через пень, превратился в волка и пропал. Попробуй, отыщи его теперь.
- Верно, отыскать мы его и не сможем. Но, я думаю, он еще объявится, ведь не зря он все это затеял, не зря натравил Эриха на меня, ведь это ему зачем-то надо было. А, скажи, Дубыня, Эрих не говорил, зачем его Нук подговаривал на меня напасть, - негромко спросил Святозар, и поправив висящую на лоскуте ткани левую руку, почувствовал резкую боль теперь не просто в сердце, а во всей груди да поморщился.
Дубыня встревожено осмотрел наследника узрев, как судорожно шевельнулись губы юноши и ответил:
- Это было на третий день после нападения на тебя, правитель пришел в гридницу, куда вызвали нас и привели Эриха. И спросил его, почему он напал на тебя, и может его руку направил Нук, но Эрих ничего не ответил, низко склонил голову и заплакал. Правитель хотел было, что-то сказать, но прибежал Борщ, и закричал с порога, что тебе плохо и ты его зовешь… Отец твой так побледнел, что мы даже испугались за него, он поднялся, и, велев нам отвести Эриха в темницу, поспешил к тебе. Я, было, хотел, сам спросить Эриха, но он так рыдал, так бил себя по груди кулаками, что я решил, смолчать и больше его не о чем не спрашивать. Правитель еще несколько раз пытался с ним поговорить, но каждый раз все повторялось, он только рыдал и колотил себя кулаком по груди… далась, же ему - эта грудь, словно другого места нет на теле.
- Дубыня, а вот ты мне ответь на такой вопрос…,- начал было Святозар, но внезапно услышал позади себя тяжелое, прерывистое дыхание и обернулся.
Прямо за спиной Святозара и Дубыни стоял Борщ, с разинутым ртом, глазами полными слез, и, махонисто разведя руки в сторону да указуя на них наследнику, сбивчиво заговорил:
- Ваша милость, нет в чаше то никакого снадобья! Нет, ваша милость, чаша та пуста!
Святозару тотчас стало так стыдно, что даже лицо его покрылось красными пятнами, потому что никакого снадобья в чаше то и не было, просто ему хотелось отделаться от назойливой заботы слуги.
- Ну,- протянул наследник и повел здоровым плечом.- Я просто хотел отослать тебя, и поговорить с наставником. Посему ты пойди, пойди, да займись чем-нибудь.
- А, как же, наказ правителя? Он мне строго настрого велел вас одного не оставлять. Как же я правителя ослушаюсь?- с тревогой в голосе вопросил Борщ, и несогласно замотал головой.
Впрочем на выручку раскрасневшемуся Святозару пришел Дубыня:
- Ты, пойди, пойди, Борщ, тебе наследник говорит, займись чем-нибудь, а я Святозара сам провожу куда надо.
- Правда, и не на миг не оставите его одного, потому что тогда правитель будет очень сердится... очень...Ежели его милость останется без присмотра,- строго добавил слуга и осуждающего воззрился на наставника.
- Да, ты, что Борщ, очумел, что ли? Я же тебе говорю, сам его, приведу, нешто я не понимаю… Нешто не понимаю, как за него тревожиться правитель,- повышая голос, гневно сказал Дубыня, и несильно хлопнул ладонью по деревянному полотну скамьи.
Услышав в ответе наставника гневные нотки, Борщ сразу присмирел, поклонился, и, бросив на наследника заботливый взгляд, повернулся и неспешно побрел во дворец.
- Словно с маленьким, - с обидой в голосе заметил наследник, уставившись вслед слуге.
- Эх, Святозар, ты уж потерпи, столько- то отец твой пережил, дай время ему и его беспокойство уляжется, пройдет,- негромко молвил наставник, и наконец-то поправил еще сильнее скособочившуюся на бок шапку на своей голове.
- Да, я Дубыня, отца понимаю, но вот ты скажи, коли я вернулся и такое пережил, значит, Боги так хотят… А значит, нечего по пустякам тревожиться…. Ведь я отца уже пять дней уговариваю на двор меня отпустить, а он словно не слышит моих уговоров… «Нет,- говорит.- Ты еще слаб, ты еще не оправился»… А я может Дубыня, небо хочу увидеть, воздух морозный хочу вдохнуть, это же тоже надо понимать… И вот взял этого Борща приставил ко мне, он мне уже и так за эти дни надоел, все время трещит без остановки, и не встать, ни сесть нельзя. Ух, тяжко- то, как болеть,- выдохнув, дополнил Святозар.
- Так, что ты хотел у меня спросить, Святозар, перед тем как наш разговор прервал Борщ,- усмехнувшись словам наследника, спросил наставник.
- Спросить…, - протянул Святозар, вспоминая, что хотел поспрашать у наставника, и свел вместе свои темные брови. А после порывчато кивнув, судя по всему припомнив, произнес,- скажи, Дубыня, а как вы с Храбром добрались до страны Беловодья?
Наставник надрывно вздохнул, и как-то скованно поежившись всем телом, ответил:
- Так и думал, что ты меня о ней спросишь.- Дубыня стих и, проведя рукой по лицу и бороде, верно смахивая оттуда махунечкие капельки притулившихся туда снежинок, слетевших с голубого небосвода, едва прикрытого полосами белых долгих облаков, пояснил,- когда твой отец сказал, что на этом свете нет людей, которые смогут тебя вылечить. Мы с Храбром предложили, так как мы уже там бывали, отправиться в страну Беловодья и добыть там для тебя воды из молочной реки. Но правитель только покачал головой, он сказал, что ты ведун, а значит, сможешь излечиться водой из молочной реки, только если сам в ней искупаешься. Это он в книги прочитал.
Святозар посмотрел в светло- серые глаза наставника и тихо заметил:
- Но, я Дубыня, спросил тебя об этой стране совсем не потому, что хотел кого-то отправить за водой. Я спросил тебя, потому что хотел знать как туда, добраться и смогу ли я это сделать. Когда я лежал в бреду, мне все время виделась какая-то прекрасная страна. Виделась мне белая корова со светлым пятнышком во лбу, она смотрела на меня добрыми, небесно-голубыми глазами и говорила мне: « Святозар, найди меня… Святозар, приди ко мне… окунись в воды мои, сын мой, и я мать твоя сниму все боли и невзгоды, и я позволю познать тебе свою душу». И когда я окончательно очнулся, я подумал, что верно видел страну Беловодья, а та корова это небесная корова Земун, прародительница восурского народа. Поэтому она называла меня сыном, а себя моей матерью.
- Что ж, Святозар,- горестно молвил Дубыня и по-доброму ему улыбнулся.- Может оно и так, но поверь мне, тебе туда такому больному не добраться. Может позже, туда дальше, когда тебе станет легче…
Но наследник нежданно чуть слышно всхлипнул, словно сдерживая рвущиеся слезы, и дрожащим голосом сказал:
- Дубыня, ты, что не понял, мне не станет легче, не станет. Рана, наставник не рубцуется, что мы только с отцом не перепробовали, ничего, никакого рубца, лишь только тонкая прозрачная кожа, - Святозар визгливо скрипнул зубами. - Если я не найду лекарство, а лекарство оно там в стране Беловодья, там где наша мать живет, то навсегда останусь так - получеловеком.
- Эх, ты,- проронил наставник и ласково воззрился на наследника.- Молодо-зелено… да какой же ты получеловек, ведь ты человечище, у тебя сила, какая, храбрость какая. Ведь твой дух тебя с ложа поднял, на ноги поставил. Ах, ты дитя неразумное, не понимаешь ты, какой мощью обладаешь. Ведь перед ней ничто не устоит, никакая болезнь с ней не справится. Погляди на меня Святозар, - и когда наследник вновь зыркнул прямо в серые глаза Дубыни, добавил,- для тебя сейчас главное время. Время, оно тебя лечить будет, оно поднимать станет. Ты не торопись, обожди... Чтобы дойти до Беловодья нужно тебе набраться сил, нужно, чтобы тебя окружали и поддерживали верные други, а для того, мальчик мой, надобно время. А ты пока в книге своей почитай, да в душе своей поищи, гляди, что и найдешь. А как окрепнешь, да решишь, что тебе пора в путь, в Беловодье, так я тебе про тот путь все и расскажу. Обещаю,- и по-доброму погладил Святозара по спине.- Обещаю, наследник.
Святозар согласно кивнул головой, и, обдумывая мудрые слова наставника, принялся смотреть на все еще упражняющихся Храбра и Тура.

Глава двадцать третья.
Как и советовал Дубыня, Святозар все свое свободное время, а это практически целый день, стал проводить в светлой комнате, читая книгу в поисках заговора, каковой мог помочь ему в излечении. Однако покуда поиски были тщетны. Все те заговоры, которые он находил и прочитывал, над раной может, и приносили временное улучшение, но разрыв не рубцевали. Над ним все также располагалась тонкая прозрачная кожа, и если приглядеться видно было кроваво-красное тяжело бьющееся сердце. Временами казалось, что надежды нет, и тогда грусть и печаль охватывали все существо Святозара. И когда он с такой поникшей головой приходил в белую столовую трапезничать, то отец, видя его состояние, здорово тревожился, беспокойно выспрашивая у сына, что так его могло расстроить. И все это, словно громадный камень давило на наследника... наваливалось на него и беспокойство отца, и бесплодные поиски заговора. Почасту возвращаясь после трапезы в светлую комнату, юноша позволял себе тихо плакать над раскрытой книгой. Слезы падали на магические листы и тихо шипя, испарялись.
В один из таких вечеров Святозар вернулся с ужина, раскрыл книгу и принялся вновь искать заговор. Но он был так расстроен, и наверно слишком устал от бесплодных поисков, что приклонив голову на раскрытую книгу, закрыл глаза, да уснул. И почувствовал нежданно, как под лежащим на книге лицом заполыхал, засветился лист, вроде книга приветствовала кого-то. А миг погодя через сомкнутые веки узрел Святозар, что засветилась, заполыхала и сама комната, словно наполненная солнечным светом, теплом и любовью, и вскоре он услышал светлую прекрасную музыку да какой-то близкий, родной человек тихо шепнул ему на ухо: « Ты же, мальчик мой - ведун, ищи, ищи, заговор в своей душе. А как найдешь, ступай к матери корове Земун, лишь она тебя излечит, и позволит познать свою душу!» Стоило наследнику услышать те слова, как враз спало сияние в комнате, и поплыл черный туман перед очами.
Святозар открыл глаза и увидел, что щекой он покоится на раскрытой книге а пред очами его пляшут чудно наклоненные слова. Неторопливо юноша вздел голову, посмотрел на старинные, сероватые листы и закрыл книгу. Наследник прислушался к себе, было ли виденное им сном или же кто-то и впрямь приходил, чтобы помочь ему. И когда он ощутил внутри себя радостную, светящуюся счастьем душу, то осознал, что то явился Бог, чтобы помочь и поддержать его, и еще почему-то показалось Святозару, что то верно был не кто иной, как сам ДажьБог, оный уже просил за него Бурю Ягу Усоньшу Виевну.
Тогда наследник встал, медлительно прошелся взад-вперед по комнате, остановившись подле канделябра, оный представлял из себя круглую серебряную подставку с исходящим из него высоким стержнем завершающийся четырьмя серебряными подсвечниками и снял с его резного полотна свечной нагар, да скатав восковой круглешок, принялся перекатывать тот по ладони. « Ты же, мальчик мой - ведун, ищи, ищи, заговор в своей душе»,- вспомнил он слова Бога. И, бросив скатанный круглешок на пол, развернулся, и снова подступил к столу, сел на сиденье со спинкой, которое нарочно распорядился принести сюда отец для сына. Неспешно юноша расстегнул кафтан и рубаху, коснулся раны, и, почувствовав под пальцами бьющееся, больное сердце, закрыл глаза. Святозар глубоко вздохнул, успокоил дыханием свою душу, которая затрепетала, заволновалась внутри, и тотчас представил себе свое сердце. Вот оно слева от его души, большое красно-кровавое, с резаной дырой посередине, колыхается внутри тела, тяжко бьется и при каждом ударе выплескивается из него ярко-алая кровь и падает куда-то вниз, вовнутрь бездонной пропасти - тела. Наследник приблизил подушечки пальцев вплотную к сердцу, и ощутил, как тонкая кожа под ними порвалась и по телу, по перстам заструилась кровь. И тогда он напряг все свои чувства, все фибры его существа, будто враз дрогнув, окаменели, и Святозар зашептал заговор: « Как на Восточном буйном море, на острове на Буяне, лежит волшебная страна Беловодье. Та страна да подобна великому Ирий-саду, и есть его отражение на Белом Свете. А в той стране Беловодье живет прародительница восурского народа корова Земун. Породил наш отец ДажьБог из ее вымени всех восуров. И вскормила мать корова Земун детей своих молоком из вымени. И кровь моя подобна крови ее, и плоть моя, подобна плоти ее. О, мать моя корова Земун! О, отец мой ДажьБог излей милость на рану мою и придай мне сил, чтоб те силы дали мне радость видеть мать мою Земун и пить молоко из ее вымени. И как скажу это слово, так то и исполнится, а слово то будет крепче Рипейских гор, тверже Алатырь - камня». Лишь дочитал заговор Святозар, как под пальцами его на сердце начал образовываться рубец. Спешно вынул юноша пальцы из раны и немедля на месте разрыва, на теле, также появился багряный твердый рубец. Наследник, радостно вскрикнул, и зажал правой рукой рот, боясь вспугнуть полученное творенье, но мгновение спустя оторвал руку от губ и сызнова потрогал рубец. Да, вот он… на месте… выпирает вперед своим корявым боком. Святозар снял левую руку с лоскута ткани и тихонько пошевелил плечом, затем слегка приподнял руку вверх , и хотя почувствовал боль в сердце, но потрогав рубец, нашел, что его в целости и сохранности. Сняв лоскут ткани с шеи, наследник отер им кровь с груди и пальцев.
И тогда поднялся да прошелся по комнате. Теперь уже более свободно пошевелил левой рукой. Конечно, стрелять из лука не получится, нельзя будет биться на мечах, но можно спокойно ходить, и даже свершать скорые шаги. Можно наклоняться вперед и назад, поворачивать корпус влево и вправо. И хотя боль еще не прошла и отдавалась острым уколом в плечо, но все, же впервые за столько дней Святозар ощутил себя почти здоровым человеком. Он хотел было сейчас побежать к отцу и рассказать о своей удаче, но вспомнил слова Бога, что лишь Земун излечит его и решил погодить с радостной вестью, да понаблюдать за шрамом.
В таком приподнятом настроении наследник вышел из светлой комнаты и в сопровождении, верного своего слуги Борща, направился к себе в покои. Зайдя в опочивальню, Святозар первым делом подошел к тазу, что стоял на столе и был полон воды, и отмыл руки от крови. Скинул кафтан, а когда слуга поспешил ему помогать, медленно отстранил его рукой от себя, и, сняв следом за кафтаном кровавую рубаху, намочил ее в тазу да отер с груди кровь. Борщ, молча, подал чистую, и горестно отметил:
- Ваша милость у вас нанова кровь шла, может правителя позвать?
Святозар надел рубаху, опустился на ложе и обращаясь к слуге, сказал:
- Борщ, помоги мне пожалуйста сапоги снять,- слуга медлительно так, чтобы не потревожить болью наследника, принялся его разувать. Едва поморщив лицо от резкой боли в плече и опершись правой рукой о плечо слуги, Святозар негромко молвил,- слушай, Борщ!- тот торопливо зыркнул на наследника.- Не говори правителю, что у меня кровь сегодня шла.
- Не могу, ваша светлость, я же к нему каждый вечер прихожу в гридницу и рассказываю, как вы себя чувствовали, шла ли кровь и чем вы были расстроены. Вы же ему ничего не говорите, когда расстроены чем-то, а он беспокоится, вот у меня и спрашивает… Как же я ему не скажу, когда у вас за столько дней первый раз кровь пошла… Нет!...не могу я соврать… не умею,- без остановки протрещал слуга.
- Да, погоди ты, Борщ, затарахтел… голова, даже, разболелась,- скривив уста, и, потерев висок, заметил Святозар. - Я же не предлагаю тебе врать…. Нет, я и сам противник всякой лжи. Ты просто к правителю сегодня не ходи в гридницу. А сразу иди к себе в опочивальню и ложись спать,- и наследник глянул на вытянувшееся лицо слуги, изобразившее огорчение.- Да, послушай, я верно сегодня заговор нашел, вот кровь и текла. И коли назавтра утром все будет благополучно, так я правителя порадую, что излечился. И он не грустить, а радоваться будет… Ну, а если заговор не удался, тогда я сам все расскажу.
Борщ поднялся с корточек, выпрямился и свесив вниз свои крепкие руки, в каких удерживал снятые сапоги, молча, отрицательно покачал головой, не соглашаясь с наследником.
- Вот, ты, упрямый, Борщ… ну прости, словно баран. Ну, столько правитель за это время пережил, и тебе верно не жалко его…. Ну, какая тебе разница, сегодня ты ему расскажешь или завтра, а для правителя ведь все по-другому. Нет, не любишь ты моего отца… не жалеешь его…,- добавил Святозар и опустив голову, исподлобья взглянул за изменяющееся лицо слуги.
- Эх, зачем вы так ваша милость, зачем. Уж я очень люблю нашего правителя, и мне его очень жалко. Сколько лет живу во дворце, никогда от него грубого слова не слышал, никогда он на меня не крикнул. Что ж…,- и Борщ тяжело вздохнул.- Ежели вы, верно, говорите, что можете его завтра порадовать, то я конечно, как вы и просите, не пойду к нему в гридницу. Пойду тогда пройдусь, что ли… а то он Сенича пошлет ко мне в опочивальню, чтобы я к нему явился,- сказал слуга и пристроил сапоги наследника около ложа. Миг погодя вопросив,- а вам больше ничего не надобно, ваша милость?
- Ну, ты только чистый кафтан принеси и чистую рубаху, - торопливо откликнулся Святозар и довольно заулыбавшись, прилег на ложе, подоткнув под голову подушку.- И знаешь, что … я думаю, завтра правителя обязательно порадую, и печаль с его лица сойдет, вот поверь мне. А теперь иди, я очень устал и хочу спать… И спасибо тебе Борщ, хороший ты парень.
Слуга, затушив в канделябрах свечи, покинул опочивальню, прикрыв за собой дверь, и тогда Святозар сызнова, чрез тонкое полотно материи, ощупал рубец на груди да ублаготворено повернулся на правый бок, закрыл глаза, и уснул.
Но сон юноши был весьма беспокойным, всю ночь он, то и дело тревожно просыпался да ощупывал рубец, а отыскав его на месте, радостно улыбался и, вновь, засыпал. А под утро он вдруг почувствовал резкую боль, которая обожгла рану. Наследник открыл глаза, солнце едва-едва заливало комнату, своими теплыми лучами. Он лежал на боку, а рубаха на груди была вся в крови, порывисто поднявшись, и, ощутив тяжелое биение сердца внутри, Святозар пощупал рану, на том месте, где прежде был рубец, сейчас опять зияла резаная дыра, из которой струилась кровь.
Взяв тряпицу и отерев кровь, наследник лег на спину, и, прижимая пальцами материю к ране, стал читать заговор, который вчера создал. Дошептав заговор до конца, он ощутил, что под тряпицей приподнялась кожа, и образовался рубец. Святозар попытался снять тряпицу, да только она кончиком своим вросла в рубец, и ноне крепко держалась за него. Сжав зубы, юноша резко рванул материю из рубца. Шрам еле слышно скрипнул, будто порвалась ткань, и немедля отдал тряпицу. Снова заструилась кровь, но только совсем малеша, наследник провел подушечками пальцев по рубцу, и тот сызнова сомкнулся.
Поднявшись с ложа, поспешно сняв с себя кровавую рубаху и отерев ею грудь, Святозар задумался: « Значит, заговор действует только временно, ровно ночь и скорее всего, ровно день». Он посмотрел на восходящее солнце и понял, что разрыв рубца происходит со сменой дня и ночи, с восходом и заходом солнца. « Ну, что ж,- подумал наследник.- Это все - таки, что-то. Два раза в день мне надо будет заговаривать рану, а все оставшееся время я буду почти здоров. Надо сейчас же обрадовать отца».
И Святозар даже знал, как это сделает. Все время болезни, из-за слабости и быстрого утомления, он не мог, находится, как и положено наследнику, в тронном зале. Но сейчас Святозар чувствовал себя таким бодрым и радостным, лишь небольшая боль, в сердце к которой, он вскоре привыкнет. Наследник живо надел чистую рубаху, лазурный кафтан и штаны, подпоясался поясом, и немного повозившись все-таки, натянул сапоги да вышел в коридор, решив сделать отцу подарок, встретить его в тронном зале. Святозар неторопливо прошел по коридору, спустился по лестнице, и, подойдя к тронному залу, бесшумно открыл дверь. В зале уже сидели веломожи и какие-то незнакомые ему воеводы и тихо беседовали между собой. Как только в зал вошел наследник, они оторвались от своих разговоров и удивленно уставились на него. Святозар вначале оторопел от тех взглядов, но затем, едва махнув вельможам да воеводам головой в знак приветствия, подошел и встал за троном отца, да как нельзя во время. Потому что миг спустя открылись двери и в тронный зал вошел правитель Ярил, по реклу Щедрый. Отец ступал очень быстро, почти не обращая внимания на низко склонившихся вельмож и воевод, будучи явно чем-то озадаченным. Лишь подойдя почти вплотную к трону и поднявшись на возвышение, он увидел наследника. Сначала по его лицу пробежало изумление, а позже такое беспокойство, что сердце Святозара заныло в груди, и нежданно резко дрогнуло. Наследник торопливо протянул правую руку, нащупал под кафтаном рубец и успокоено вздохнув, улыбнулся отцу. Правитель вместо того, чтобы сесть на трон подступил к наследнику и с тревогой в голосе спросил:
- Сын, ты, что тут делаешь? Что-то случилось?
- Отец,- ровным голосом ответил Святозар.- Ты только не тревожься…. Но, верно, кое-что случилось, однако хорошее, не плохое... Впрочем я расскажу тебе об этом попозжа, а сейчас давай выслушаем людей.
- Но ты,- не соглашался правитель, и на лбу его проступила россыпь капели.- Ты очень слаб, и не сможешь выстоять…. Погоди, я прикажу, слугам принести тебе сиденье.
- Не стоит, отец,- поторопился удержать правителя от распоряжения Святозар.- Поверь, мне, я выстою. А позже все тебе расскажу.
Ярил, молча, смотрел на сына, и, по лицу его было видно, как в нем боролся правитель с отцом. Святозар почувствовал, что отцовские чувства сейчас победят, и чтобы этого не допустить добавил:
- Отец, погляди, тебя ждут люди, прошу тебя.
Тогда правитель небрежно вскинул руку, утер заструившийся по лбу пот и развернувшись, суматошно опустились на трон.
И как только Ярил сел на трон, один из вельмож поднялся и подошел к возвышению. Он остановился в нескольких шагах от него, напротив трона, и с достоинством поклонившись правителю, принялся докладывать о строительстве городов на юге страны. Он говорил, что по рекам Лятка, большая Яза, Волха уже построены города и переселено туда народонаселение с востока. Но в новом году нужно заложить еще два города по рекам Белая и Волха, для того, чтобы защитить наши южные границы, и, хорошо бы правителю до праздника масляницы назначить в будущие города воевод и направить туда дружины. Святозар обратил внимание, что отец слушает вельможу не внимательно, часто оборачивается и тревожно смотрит на сына, а ведь раньше такого правитель себе не позволял. Немного погодя отец и вовсе остановил рукой вельможу и подозвал к себе Милонега, тот торопливо приблизился к правителю, низко склонив голову, а отец что-то шепнул ему. Милонег согласно мотнул головой и торопливо вышел из тронного зала, через потайной вход, а некоторое время спустя слуги принесли сиденье со спинкой, устланное тонким ковром и поставили подле трона правителя. Отец повернул голову к Святозару и тихо сказал:
- Сядь,- а увидев, что сын, молча, подчинился и опустился на сидение, махнул рукой вельможе, позволяя тому продолжать.
До этого момента наследник слушал вельможу с интересом, но как только сел на сиденье, склонил голову и отвлекся от доклада. Только теперь Святозар понял почему, отец так часто оборачивался и беспокойно смотрел на него, ведь правитель не знает, что он зарубцевал рану. И наверно все это время думал лишь об одном: о боли и страдании сына, боялся, что тот, ослабев, может упасть в обморок, или может раскрыться рана и окрасить лазурный кафтан кровью. Как же можно было так не разумно поступить, подумав, что узрев наследника около трона правитель обрадуется. Юноша поднял голову, посмотрел на отца и еще сильней стал себя корить: « Ах, глупый, глупый, ты Святозар. Надо было пойти с утра к отцу, показать рубец, обрадовать. А не приператься в тронный зал, и стоять тут с умным видом. Верно, Дубыня говорит молодо-зелено. Все мне кажется, что я такой мудрый, столько знаю, столько пережил, а поступить правильно не умею, вон опять переполошил отца». Наследник вновь, поднял голову, зыркнул на седые виски отца и от обиды за него, прикусил губу. « Ну, же, дурень, дурень я. Вон погляди, Святозар как беспокойно на тебя поглядывает отец, все время оборачивается. Он наверно из речей вельмож то и понять ничего не смог, ничего внятного сказать в ответ не может».
Обвиняя себя в неразумности наследник, так увлекся, что прослушал невнимательно, и другие доклады, которые делали воеводы и вельможи из разных частей великой Восурии. А когда сызнова поднял голову, то увидел, как в тронный зал вошли посланники нагаков, принеся правителю восуров роскошные дары: хрустальные кубки, обложенные золотом, сапфирами и жемчугами; чаши серебряные обложенные изумрудами; какие-то тонкие высокие, словно стеклянные кувшины, затейливо украшенные драгоценными каменьями; разные материи – шелковые, бархатные и атласные; да два больших наподобие восурских сидения со спинкой, обитые синим бархатом и обшитые золотыми и серебряными нитями.
Посланники нагаков, их было трое, люди небольшого роста, смуглые, черноволосые с большими, точно растекшимися носами, узкими глазами и широкими выдающимися вперед скулами, были одеты в какие-то цветастые, длинные наподобие восурских сарафанов одежы. Они так низко склонились, что Святозару показалось еще чуть-чуть, и упадут на колени. А затем один из них на чистом восурском языке заговорил, клятвенно убеждая правителя, что нагакский бек Турус против добрых соседей великой Восурии ничего подлого не замышляет, а в подтверждении своих слов шлет ему дары и передает на словах, что дружба их вечна и разрыву не подлежит.
Святозар смотрел прямо в черные, маленькие, бегающие глаза посланника и видел, что шельмец врет. Бек его боится восурского народа и правителя, боится и ненавидит, и дружба та вся лишь на страхе только и держится. Чуть ослабей Восурия и бек нагаков как стервятник кинется разрывать ее на части.
Когда нагакские посланники покинули тронный зал, отец снова подозвал Милонега, и что-то сказал тому. Ярил медленно поднялся с трона, следом встал Святозар и люди в зале, да обернувшись к сыну, тихонечко вопросил:
- Ну, ты как, мальчик мой? Как себя чувствуешь? Не ослаб, пока?
Наследник посмотрел в зеленые глаза правителя, наполненные беспокойством за сына, и также тихо ответил:
- Все хорошо, отец. Я не ослаб.
Правитель удовлетворенно качнул головой и направился вон из тронного зала в сопровождении наследника, уже на самом выходе, он вновь повернул голову в сторону сына и негромко молвил:
- Нам, верно, мальчик надобно поговорить, я погодя приду к тебе в светлую комнату. А пока, ты, свободен.
Святозар поклонился правителю да как тот и велел, пошел по коридору в светлую комнату. Не успел он войти в комнату, как в дверь постучали, и с позволения наследника, в помещение вступили слуги, которые внесли туда одно из нагакских сидений, что бек прислал в дар правителю Восурии. Слуги установили сиденье подле стола и поклонившись юноше, вышли из комнаты. Святозар обозрев сиденье, неспешно к нему приблизился и встав рядышком, провел ладонью по полотну лоснящегося бархата, подушечкой указательного перста огладил рисунок обшитый золотыми нитями рукой, догадавшись, что отец прислал сиденье нарочно для него, чтобы ему было удобно заниматься. Внезапно дверь резко открылась, и в помещение вошел правитель, он посмотрел на стоящего возле сиденья сына, улыбнулся и молвил:
- Я приказал принести – это сиденье в светлую комнату, чтобы тебе, сынок, было удобно сидеть, когда ты занимаешься.
- Спасибо, отец,- тихо ответил Святозар.- Ты очень добр ко мне, хотя я этого не заслуживаю,- добавил он и тяжело вздохнул, вспомнив свои, переживания в тронном зале.
Правитель, заметив расстроенное лицо сына, и сам мигом осунулся да с тревогой в голосе спросил:
- Мальчик мой, что с тобой? Что случилось? Может ты, наконец, мне все объяснишь?
- Да, отец, конечно, я все объясню,- слегка волнуясь, сказал Святозар.
Он подошел почти вплотную к правителю, расстегнул кафтан и рубаху взял руку отца и провел его пальцами по рубцу. Когда пальцы Ярила коснулись рубца, тот порывчато вздрогнул всем телом, и еле слышно прошептал:
- Неужели, Святозар, тебе удалось излечиться?
Наследник вздохнул, посмотрел в глаза отца, в которых где-то глубоко вдруг заискрилась, засветилась надежда, улыбнулся и пояснил:
- Скажем, так отец…. Я нашел заговор, который рубцует рану на время.
- На сколько? – поспешно спросил отец.
- До захода солнца здесь будет рубец, затем он раскроется,- ответил наследник.
- А, боль, сынок?- протяжно выдохнув, вопросил Ярил и сызнова провел пальцами по словно вспучившемуся шраму.
- Боль терпима, отец,- откликнулся Святозар и голос его прозвучал бодро. - Я конечно пока не могу рубиться на мечах и стрелять из лука, но на лошади спокойно могу ездить.
- Слава нашим великим восурским Бога, хотя бы пока так,- улыбаясь и потрепав сына по волосам, заметил отец.- Но когда ты создал заговор?
- Вчера вечером отец, когда я вернулся из белой столовой, я так был расстроен бесплодными поисками, что верно обессиленный уснул прямо на книге…,- начал свой сказ Святозар.- И наверно мне приснился сон, а может…. Да, нет, я просто уверен то… был не сон. Вдруг заполыхала вся комната каким-то небесным светом, зазвучала музыка, и я услышал голос, который сказал мне, чтобы я искал заговор в своей душе. Верно отец - это приходил сам Бог.- Наследник воззрился в удивленные глаза правителя, и, понизив голос, продолжил,- и я просто уверен... Уверен, сам не знаю почему, что это был ДажьБог. Это он явился, чтобы поддержать и помочь мне. Он сказал мне, чтобы я найдя заговор, ступал к корове Земун, которая меня излечит и даст возможность познать душу. Позже я очнулся, собрался с мыслями и создал заговор. Я хотел было, сразу побежать к тебе, но решил дождаться утра и когда утром рубец раскрылся, то понял, что действие заговора связано с восходом и заходом солнца. Ведь вчера я создал его именно тогда, когда Ясноокий Бог Солнца Хорс завернул за край небосвода. Я так захотел тебе порадовать, отец... Так хотел, что явился в тронный зал утром, думая, ты меня увидишь и обрадуешься. Но потом я понял, видя твое встревоженное лицо, что поступил скверно и по-видимому переполошил твою душу. Прости меня отец, за это.
- Ах, сын, ты меня сейчас так порадовал… что я даже не могу сердиться на тебя. Впервые с того дня, как ты после ранения очнулся, я так счастлив,- произнес правитель и голос его дрогнул, затрепетали на лице тонкие жилки и мышцы.- Наконец-то я смогу спокойно вздохнуть, зная, что мой сын здоров и может теперь вернуться к прежней жизни. Слава великому ДажьБогу, что он явился к тебе и придал тебе силы и вселил в нас надежду. Теперь я просто уверен, раз ты нашел такой заговор, ты сможешь создать новый и полностью излечиться!- восторженно закончил Ярил.
Святозар услышав правителя, отрицательно покачав головой, пояснил:
- Отец, разве ты не слышал, что я сказал…. ДажьБог велел мне отправляться в страну Беловодье, лишь там я полностью излечусь.
Но Ярил внезапно, посадил сына на рядом стоящий табурет, привлек к себе и, крепко прижав его голову к груди, молвил:
- Нет, нет, сын, не говори так, не расстраивай меня…. Я верю, что лекарство твое здесь, в твоей светлой голове, тебе только надо постараться.
Святозар поднял глаза, уставился яркими голубыми глазами на правителя, и почувствовал всю тяжесть, боль и страдание, испытываемые отцом так, что на миг захотелось ему согласно кивнуть головой… но только на миг... Однако он пересилил то желание и растягивая слова, ответил:
- Отец, нет здесь никакого лекарства, ни в книге, ни в моей голове. Лекарство от такого зла, которое было заложено в кинжале, есть только у нашей матери коровы Земун, и мне надо отправляться туда. Все дело в том, чтобы ты с этим смирился и разрешил мне ехать… излечиться и исполнить волю Богов.
- Нет, Святозар, я никогда... никогда не позволю тебе покинуть дворец и уехать в страну Беловодье,- с замиранием сердца откликнулся Ярил.- Путь туда очень опасен. Многие храбрецы пытались добраться до Беловодья, но не вернулись. Я уже два раза тебя терял так, что теперь ни за что на свете не захочу подвергнуть твою жизнь опасности.
- Отец, но ведь Дубыня и Храбр, были там и вернулись живыми и здоровыми…,- начал было Святозар.
Но правитель неожиданно глянул на него сверху вниз, каким-то недовольным взглядом и сказал:
- Откуда тебе известно, что Дубыня и Храбр были в Беловодье?
- Мне об этом, еще до испытания в Сумрачном лесу, рассказал Дубыня,- пояснил наследник.
Правитель сдвинул брови, и между ними залегли две глубокие морщинки и весьма строго заметил:
- Да, ты прав, Дубыня и Храбр там были и вернулись живыми, а вот остальные восемь дружинников остались там навсегда. И это были все взрослые люди, опытные и славные ратники. А ты всего лишь дитя, отрок… и то, что ты прошел испытание не значит, что ты стал мужчиной…. Нет, Святозар,- повышая голос, изрек правитель, и, приподняв голову сына за подбородок, уставился на него. - Ты, еще слишком юн и не сможешь преодолеть такой трудный путь.
Наследник понял, что этот разговор пока не приведет ни к чему, оно как отец слишком напуган недавними событиями и, чтобы больше не тревожить правителя, добавил:
- Отец, я сказал тебе, что знаю, сказал, где мое выздоровление и какова воля ДажьБога. Может быть, ты позже поймешь, что это единственная возможность, каковой ты не должен меня лишать. Ну, а пока я подчинюсь твоей воле, отец.
- Да, сын, так и сделай, подчинись моей воле….,- уже более мягко протянул Ярил.- Я хочу, в месяце травень отвезти тебя на Синь-камень и наречь наследником престола Восурии. И до тех пор прошу тебя не заводить со мной разговоры о Беловодье.
- Хорошо, отец, обещаю тебе - это. Ну, а потом, после возвращения с Синь-камня, мы вернемся к этому разговору, да, отец?- вопросил просяще Святозар.
Правитель помолчал немного, и, проведя рукой по лицу, словно отирая глаза, ответил:
- Да, после, мы может, вернемся к нему…. Позже мы посмотрим, как нам быть, сын.
И когда наследник улыбнулся отцу, в знак согласия, Ярил сызнова прижал его голову к себе и ласково выровнял ладонью каштановые, лежащие волнами кудри Святозара.

Глава двадцать четвертая.
После разговора с отцом в белой комнате Святозар, как и обещал, больше не говорил с ним о стране Беловодье, но это не значит, что он о ней не думал. Ярил после того, как сын нашел заговор, стал чаще улыбаться и даже как-то посветлел весь, верно наполнившись изнутри счастьем. И сам дворец и все слуги точно летний, солнечный день засияли светом и ходили веселые да радостные, как и их правитель. Наследник по утрам приходил в тронный зал и вместе с довольным правителем выслушивал доклады вельмож и воевод. А днем он отправлялся на Ратный двор и упражнялся. Вначале он просто держал в правой руке меч, потом немного занимался… совсем чуть-чуть, отражая лишь слабые выпады Храбра. Очень часто от резких движений сердце внутри гулко охало и начинало так стучать, что Святозар останавливался, глубоко дышал, пытаясь успокоить его биение. Храбр затихал подле и тревожно смотрел на наследника, предлагая закончить занятия.
- Ничего, наставник, ничего. Сейчас все пройдет, и мы продолжим… мне надо просто привыкнуть,- а когда сердце успокаивала свое биение, вновь приступал к занятиям.
С каждым днем наследник становился сильнее и крепче и вскоре уже смог взять в руки до этого не доступный ему лук, чтобы пустить стрелу, нужно было приложить, большое усилие. Однако по первому Святозару не удавалось, не просто выпустить стрелу, но даже натянуть тетиву. Впрочем и в этом случае, он преодолевая боль, убеждал себя, что у него все получится лишь тогда, когда он привыкнет к ней. Наследник прикусывая губу, настойчиво брал лук в левую руку, а правой оттягивал тетиву, и малеша погодя стрела уже стала вылетать из него, и хотя ее движения были поначалу незначительны, но и сам Святозар, и присутствовавшие при этом Храбр, Дубыня, Тур ликовали.
Сечень, третий зимний месяц, закончился, уступив свое место первому весеннему месяцу березозолу, когда наконец-то Святозару удалось пустить стрелу, и та почти долетела до мишени. Довольный собой наследник опустился на скамью, когда к нему подошел Дубыня, сел рядом и благодушно посмотрев, сказал:
- Видишь, какой ты Святозар, молодец, еще чуток и в мишень попадешь.
Наследник потер грудь, которая все еще горела от натуги, набросил на спину кунтыш, и, поправив шапку, ответил:
- Точно, Дубыня, еще немного постараться и поупражняться и я сызнова метким стрелком стану.- Малость помолчав Святозар повернулся к Дубыне и тихо так, чтобы не слышал Тур молвил,- наставник, помнишь... Ты мне говорил как-то, что если мне станет легче, то ты расскажешь, как вы с Храбром дошли до страны Беловодье.
Дубыня до того радостно взиравший на наследника сразу сменил выражение лица, сурово свел густые темные брови и немедля откликнулся:
- Святозар, правитель мне строго настрого запретил говорить с тобой об этом.
Обескураженный таким ответом наследник опустил голову и туго задышав, заметил:
- Ты, же мне обещал, Дубыня. Отец ничего не узнает. Я все равно без его согласия не поеду. Но я бы хотел знать о Беловодье побольше.
- Нет,- замотал головой наставник.- И не проси. Правитель сказал, что это я своими рассказами настроил тебя на ту мысль. Он, сказал, что ни за, что не отпустит тебя. И что если кто будет тебе еще об этом говорить и поддерживать в тебе то мечтание, он того из дружины…- Наставник прервался на полуслове, и будто сглотнув ком подступивший к горлу, добавил,- ну, он того из дружины погонит. И пояснил, лично для меня : « Дубыня, ты мне как брат, но пойми меня как отца». И я знаешь Святозар, я его понимаю, у меня хоть и шестеро сыновей, а они словно пальцы на руках, любой потерять жалко. Так, что ты пока потерпи, пока так как-нибудь…,- и, повесив удрученно голову, стих.
- Я, Дубыня, на тебя не обижаюсь… и отца я понимаю, но я же, наставник…. Разве я чего-то худого хочу,- обидчивым тоном изрек Святозар.- Я просто хочу излечиться, стать вновь здоровым, как прежде…. Хочу, как и другие парни на гулянье ходить, жить и любить. А, что отец, словно я птица какая-то диковинная закрыл меня во дворце и каждый мой шаг под его бдительным оком, то Борща, то Храбра, то тебя в охрану мне приставит. В город один не ходи, к твоим сыновьям не ходи, и все тревожиться вроде я дитя неразумное, вроде я не понимаю, что мне можно, что нельзя…. Мне все равно придется идти в Беловодье, понимаешь наставник… все равно придется, такова воля ДажьБога, и не сможет отец, ничего с этим поделать. Я, конечно, не ослушаюсь его, не поеду туда без позволения, но то что мой путь через эту волшебную страну пролегает, это я еще тогда понял… когда ты нам с Туром о ней в-первый раз рассказал,- закончил свою речь Святозар и потянулся, чтобы поправить спавший с левого плеча кунтыш.
Наставник торопливо протянул руку, накинул кунтыш наследнику на плечо да туго вздохнув, молвил:
- Просто человек- это такое существо, которое всем недовольно. Еще совсем недавно, ты говорил мне, про себя, что ты получеловек, не прошло и месяца уже держишь меч, натягиваешь тетиву лука, и нанова недоволен. Эх, ты, горе луковое… ты ж погоди… ты ж отца пойми, ведь в ту ночь он не только тебя чуть не потерял, он же Эриха потерял. Отправить своего сына, мальчишку совсем, в чужой город, простым ратником... У тебя ж Святозар, вроде сердце доброе, душа светлая и чистая, а простых вещей понять не можешь…. Не можешь понять, что отец боится потерять тебя, любит он тебя, дорог ты ему больше всех иных детей…. Столько лет искал, столько сил потратил, ни дня спокойно не жил, и вот вроде ты вернулся такой славный, светлый отрок… И, что ж... что ж опять беда… да какая беда… Брат на брата напал, убить тебя желал… Подлый Нук так и не найден. Неужели не понятно…. Тяжело тебе, видите ли, во дворце сидеть одному… так ты скажи мне… и я сыновей своих пришлю, они с радостью к тебе приедут. Да посидят с тобой, погутарят, и правителю спокойно и тебе хорошо. Ишь, ты, недоволен он отцом….,- дополнил гневливо наставник, и, замолчал, затем глянул с такой обидой на наследника, что у того внутри сердце сызнова подпрыгнуло в груди.- И вообще, хоть это и не по-мужски обратно обещание забирать…. Ну, так вот ты слушай, я свое обещание забираю, и пока правитель не разрешит, не слово тебе о Беловодье не скажу…- вымолвил эти слова наставник, поднялся и отошел к Туру, который покуда лук натягивал, да стрелу пускал.
А Святозару так стало стыдно, щеки его запылали, и душа внутри будто заныла, обливаясь горячими слезами. «Да, что ж это, верно наставник, говорит, только о себе и думаю. Отца тревожу, вон Дубыню расстроил, чего со мной такое творится?»- раздосадовано подумал он. И тотчас наследник резво поднялся со скамьи, подошел к наставнику, и подняв вверх правую руку положил ладонь ему на плечо, да крепко сжал его, а когда Дубыня обернулся прерывающимся голосом сказал:
- Я, Дубыня, отцу обещал не разговаривать с ним о Беловодье до возвращения с Синь-камня, и слово свое сдержу. И тебе я тоже слово дам, покуда, отец не позволит, и с тобой об этом говорить не буду. И прости, ты меня глупого мальчишку, коли я тебя, чем обидел,- молвил и низко наставнику поклонился.
Дубыня добродушно глянул на наследника и расчувствовался совсем, махнул на юношу рукой и отвернулся, смахивая скупую слезу, сбегающую с глаза.
Какое-то время Святозар стоял рядом с Туром и смотрел, как брат стреляет из лука, Дубыня подсказывал тому и поправлял его руку. Внезапно позади себя юноша услышал тихий говор, оглянулся и увидел, что к Ратному двору приближаются правитель и Храбр. Наставник что-то нес в руках завернутое в ткань.
Святозар проворно повертавшись, поспешил навстречу отцу и тревожно вопросил:
- Отец, что-то, случилось?
- Нет, мальчик мой,- успокоил правитель сына и щедро ему улыбнулся.- Все хорошо, не тревожься. Просто я кое-что принес тебе.- И, повернув голову к наставнику, шагающему рядом, добавил,- пойдем Храбр к скамье.
Наставник подошел к скамье, положил на него большущий сверток и принялся осторожно его разворачивать. И как только он открыл укрытое, Святозар увидел прекрасный лук, сделанный из добытого лазурного древка. Луч солнца пробежал по древку, рогам твореным из золота, и по тетиве, и лук вдруг вспыхнул, засиял весь лазурным светом, да не только древко, но и рога и тетива.
- Ох!- только и смог выдохнуть наследник. Он торопливо взял лук в руки, огладил пальцами его пылающее древко да воззрившись восхищенным взглядом на правителя, произнес,- отец, как он прекрасен.
Довольный Ярил широко улыбнулся сыну, его зеленые глаза полыхнули лучистостью света и он сказал:
- Я рад, что он тебе понравился. Умелец сделал его, как и обещал в конце месяца просимецъ. Но я не показывал его, боясь, что ты расстроишься. Однако теперь, ты чувствуешь себя намного лучше, и я решил, что тебе пора отдать добытое тобой. Пойди, сын, попробуй из него пустить стрелу.
Святозар посмотрел на правителя, и немедля с его лица сбежала улыбка, черты лица судорожно дрогнули, он отрицательно покачал головой и чуть слышно ответил:
- Отец, лук безупречен, но я не могу пустить стрелу из детского лука Тура. А с этого, вряд ли, что у меня получиться. Глянь-ка, какой он мощный, какая тугая тетива, прости, но у меня не хватит сил.
- Сын, поверь мне, у тебя все получится. Поди, Святозар, попробуй… возьми стрелу, натяни тетиву,- бодрым голосом молвил правитель.
Святозар еще мгновение колебался, но глянув в уверенное лицо отца, снял с головы шапку, скинул с плеч кунтыш, и, передав их Храбру, пошел к Туру, который все еще упражнялся с луком.
- Ух, ты, красотища!- восхищенно проронил Тур и подал брату стрелу.
Святозар взял древко в левую руку, приложил к нему стрелу, и, подняв лук, оттянул тетиву к правому уху, и о! чудо! не почувствовал боли, казалось или силы вернулись к нему, или лук был так легок и послушен. Но когда пущенная стрела полетела, лук весь заскрипел и завыл, такой он был тугой. Стрела стремительно миновав промежуток, впилась острым наконечником в самый центр деревянного круга- мишени. Все кто находился рядом : отец, Храбр, Дубыня и Тур, радостно вскрикнули. Святозар с лихорадочной поспешностью выхватил из стоявшего на земле колчана вторую стрелу и вставив ее в лук, пустил. И эта стрела пронзительно завизжав воткнулась в мишень, чуть левее первой. А когда и четвертая стрела, почти коснувшись первой, попала в центр мишени. Наследник оглянулся, радостно глянул на отца, и в порыве восторга, подскочил к тому и крепко обнял. Правитель ответил не менее крепким пожатием, а когда Святозар немного смущаясь, отошел от него, взволнованно спросил:
- Как же так отец, почему у меня получилось. Ведь совсем недавно, я пускал стрелу из лука Тура, и она не долетела до мишени, упала в пяти шагах.
- Сынок, ты забыл, что это магическое древко, а значит магический лук, и все волшебство Сумрачного леса в нем. С этого лука ты всегда сможешь пустить стрелу, даже если будешь болен и ранен. Но никто другой не сможет натянуть тетиву на нем и выпустить стрелу, - пояснил Ярил.
- Спасибо, отец,- произнес Святозар, и сызнова провел ладонью по сияющему древку лука.
- Мальчик мой, я, что тебе хотел рассказать, - обратился к сыну правитель, и, взяв у Храбра кунтыш, накинул его наследнику на плечи.- Скоро мы будем праздновать масляницу, провожая зиму и встречая весну. В эти дни я хочу устроить состязания на Ратном дворе, чтобы набрать тебе дружину, ведь нам не удалось провести состязания на празднике в честь Бога Коляды. Посему я дал указание воеводам, чтобы во всех городах, объявили, что наследник набирает себе близких другов и молодые люди, которые хотят такими называться прибудут к двадцать второму березозолу. А, ты, мой сын, уже сам сможешь, отобрать себе сильнейших и достойнейших. Хорошо?
Святозар одел на голову, поданную Храбром шапку, прижал к груди свой чудесный лук и сам, вместо ответа, спросил:
- Отец, а мои братья Сем и Лель приедут на эти состязания?
- Я гляжу,- недовольно поморщив лоб, заметил правитель.- Ты, поколь думаешь о том, чтобы своих названных братьев все же взять в дружину. Но ты должен понять, мальчик, что нельзя набирать в дружину лишь, потому что ты к ним привязан. Други - это твоя опора, сила и мощь.
- И это отец, как ты и сам раньше говорил, это преданность,- откликнулся Святозар.
- Ну, хорошо, хорошо, не будем спорить. Я не хочу тебя расстраивать, коли ты так хочешь, то я дам распоряжение, чтобы они приехали. Но только, я одного не пойму, в каких состязаниях они будут участвовать?- с неподдельным интересом вопросил правитель и ухмыльнулся.
- Отец,- слегка волнуясь, ответил Святозар.- Когда ты увидишь Сема, ты сам поймешь в каких.
- Ну, а, Лель?- продолжил поспрашания Ярил.- Ты же сам говорил, что он только на гуслях и умеет играть.
Святозар посмотрел на правителя и твердым голосом сказал:
- Знаешь, отец, дружину буду я набирать. И первый мой дружинник набран – это Лель. А остальные покажут себя на состязаниях.
Храбр присутствующий при разговоре правителя с сыном насыщенно хмыкнул в усы, и несильно похлопав наследника по спине, отметил, обращаясь к Ярилу:
- Вот так, правитель. Сразу видно, чей он сын,- и благодушно уставился на Святозара своими серыми очами.
Ярил улыбнулся, обозрел не менее добродушно сына и радостно молвил:
- Ну, раз, сразу видно, что он мой сын, Храбр. Тогда, мальчик мой, я попрошу Дубыню, чтобы он их принял в своем доме.
- Отец и еще,- волнуясь и теребя тетиву лука, протянул Святозар и голос его слегка затрепетал.- Пожалуйста, привези сюда дядю Веселина с семьей. Я столько лет с ними прожил и за это время истосковался по ним.- Правителю явно не понравилась просьба сына, потому что он тотчас перестал улыбаться, нахмурил лоб и сдвинул брови, бросив какой-то обиженный взгляд на него. Однако тот взгляд не смутил юношу, потому он продолжил,- отец, пойми. Все эти пятнадцать лет я жил с ними, я считал их родными людьми, я не могу и не хочу их забывать. И, прости если тебе это неприятно. Но ради меня, сделай, то о чем я прошу.
Правитель помолчал еще немного, и поборов в себе желание отказать в просьбе наследнику, сухо ответил:
- Сын, я так долго искал тебя, перебывал во многих городах и деревнях нашей славной Родины. Вся моя дружина, вся Восурия искала тебя, а они догадывались, кто ты и не давали мне о тебе знать. Я не могу их простить.
- Но, отец,- не унимался Святозар.- Посмотри на это с другой стороны. Быть может и хорошо, что они не давали знать тебе обо мне.- И когда после тех слов Ярил яростно и отрицательно закачал головой, наследник положил ему руку на плечо и, пояснил,- что было бы, если б я ребенком вернулся сюда? Ты думаешь Нук, оставил бы меня живым?
Наверное, Святозар нашел нужные слова, оно как правитель провел по лежащей на его плече руке сына, и произнес уже более миролюбиво:
- Может ты и прав, мальчик мой. Я, подумаю, о твоей просьбе.
А наследник обрадованный, как он уже чувствовал, согласием отца, крепко стукнул Храбра по плечу, и позвал его стрелять из лука.

Глава двадцать пятая.
Так как ни с отцом, ни с Дубыней Святозар не мог теперь поговорить о Беловодье, то слышавший об этой стране лишь из поверий и преданий, наследник решил поискать знания о ней в книге. Чем и занимался, по вечерам в светлой комнате.
Однажды Святозар перелистывая книгу, наткнулся на сказанье о Богомудре и его походе в страну Беловодье, сказ начинался так: « Да было тогда Богомудру двадцать пять годков. Да занедюжила его любимая супруга. Да много дней подряд не могла подняться с ложа. Да тогда, сказал ДажьБог Богомудру, а ступай-ка, ты, сын мой любезный во далекую то страну Беловодья. Да принеси своей супруге, воды из молочной реки, что течет прямо из вымени твоей матери, небесной коровы Земун. Да еще познай ты там Богомудр душу свою. Да послушал, Богомудр, ДажьБога. Он собрал свою дружину, другов славных и ратных. Да поплыл со дружинушкой на ладье по реке Бурная, ко великой Ра-реке. А по Ра-реке до ейного устья, чтоб войти во Восточное море. Да направил Богомудр ладью свою прямо к острову Буяну. Но дорожку ту охраняли великаны горные, стали те великаны бросать камни с гор, да топить ладью, но Богомудр произнес заговор, усмирил их. Да поплыла ладья далее, но тут вышел из моря сам поддонный царь Черномор, возжелал он потягаться силой с Богомудром. Да пришел Богомудру на помощь ДажьБог, метнул в Черномора молнии горящие прямо от лука самого Бога Перуна, склонил голову поддонный царь, опустившись на дно морское. Да поплыла ладья далее, да пристала к дивному Буян острову. Да пошли по берегу к стране Беловодья Богомудр и други верные, да через горы Сарачинские. Да увидели ворота в ту страну волшебную, охраняли ворота те василиск и грифон. Долго-коротко ли бились с ними дружинники, да одолели тех в конце концов, и тогда открылись великие ворота. Да пошли они по стране Беловодья да видели деревья различные, да цветы, да плоды разные. На деревьях сидели птицы в опереньях золотых, да багряных, синих, да зеленых, красных, да белых. Да пели те птицы разные песни, а непохожими голосами, а где тихо, а где громко, а то звонко, а то нежно. Да звери диковинные бродили по той стране. Да встретил в той стране Богомудр мать свою небесную корову Земун. Да познал он душу свою, набрав воды из молочной реки. Да вернулся обратно, излечив дражайшую супругу свою. Да дорога та была долгая, да три месяца длилась она».
- Вот, значит, как,- сам себе вслух сказал Святозар.- Значит, Богомудр, был в той стране, добыл воду и вернувшись, излечил супругу.
Однако из всего повествования наследника больше всего заинтересовал не сам путь, который подробно там не был описан, а те преграды, которые смог преодолеть Богомудр: великаны, василиск и грифон. « А с Черномором ему помог справиться ДажьБог »,- подумал Святозар.
И теперь перелистывая книгу он, не только искал путь в страну Беловодья, но постигал мудрость всех заговоров и оберегов, кои могут помочь ему победить врагов во много раз превышающего его силой и мощью, так как чувствовал и знал юноша, что, как и в случае с Богомудром волю ДажьБога выполнить необходимо.
Как- то читая книгу, Святозар нашел заговор, который обращал ведуна в зверя или птицу. Заговор был короткий, лишь две- три строчки, но, что интересно название зверя и птицы было не написано. Наследник уставился в книгу, многократно перечитывая заговор и думая, почему же он не окончен, а попозжа догадался. Ведун должен, понять какой зверь и какая птица есть отражение его души, и только тогда он сможет обернуться в нее. Святозар решил тут же его испробовать заговор.
Он суматошно вышел из-за стола, расчистил для обряда место, отодвинув в сторону сиденья и табуреты, да замерши недвижно, принялся шептать заговор, выбрав зверем-волка… Однако никакого превращения не произошло, он все также оставался человеком. Немного подумал и выбрав теперь быка, сызнова прочитал заговор, да вновь ничего не случилось. Наследник стал перебирать в памяти всех зверей, которых когда-либо видел, и о которых слышал. Он читал заговор, называл имя зверя и прислушивался к себе, к своей душе, но заговор всякий раз не действовал. Уже был назван медведь, кабан, росомаха, бобер, лось, олень, лиса. Святозар терялся в догадках, ну, не заяц, же, в конце концов.
« Фу, не заяц…»….
Оставался последний зверь, он конечно не дикий и верно не последний, но почему-то, стоило только вспомнить о нем Святозару в душе вроде, что-то восторженно крякнуло. Наследник вздохнул и зашептал заговор: « На море, на окияне, на острове, на Буяне, светит месяц на волшебный пень, а тот пень не простой. Коли я его рукой трону, коли я его мыслью задену, да через него перекувыркнусь, то силой, которую мне Боги даровали, превращусь в коня». И только вымолвил наследник имя зверя, как сейчас же перекувыркнулся он через голову и обратился в белого, как снег коня. Топнул конь – Святозар копытом, огрел себя по спине хвостом, и, довольно оглядев себя, прочитал обратный заговор. « О, ты, пень Буянский, пень Волшебный, скинь образ зверя с меня, и отдай мне мой истинный, образ - Святозара », - и топнул копытом напоследок, да нанова перекувыркнувшись, упал на пол, в своем истинном образе.
-Ого,- обрадовано вскрикнул наследник, поднимаясь с пола и отряхивая одежу.- Значит, я могу конем оборачиваться.
Так же долго выбирал Святозар и образ птицы, в которую может превращаться. Наконец заговор вновь подействовал, и, перекувыркнувшись через голову наследник, превратился в орла. Святозар- орел сидел на полу и раскрыв громадные крылья оглядывал их, затем он стремительно подпрыгнул, взметнул ими и оказался на столе. Оперенные когтистые пальцы ног крепко впились в поверхность стола. Орел снова взмахнул крыльями и на малость оторвался от стола, но тут, же ощутив страшную боль в левом крыле, упал обратно. Наследник оглядел грудь и увидел, как на перьях выступила алая кровь, и чтобы не потерять силы, открыл клюв и зашептал обратный заговор.
Когда Святозар поднимался с пола на каковой свалился со стола, то увидел как рубаха обильно напиталась кровью. Занятый найденными заговорами- оборотами, он не приметил, что зашло солнце, и рубец пропал, а из образовавшейся раны потекла кровь. Наследник поспешил сесть на нагакское сиденье и прочитал заговор, через мгновение на месте раны вновь красовался рубец. Святозар поднялся и только теперь заметил на столе, куда приземлился орел, глубокие дыры, оставленные его мощными когтями. « Завтра исправлю»,- подумал он, чувствуя легкую слабость, и направился к себе в опочивальню, желая поскорей переодеть кровавую рубашку.
« Странное сочетание,- думал Святозар.- Лошадь и орел. Лошадь – это друг воина, опора его и поддержка. А орел – это по преданию птица Бога Перуна, именно в эту птицу превращается Перун, вылетая в Явь».
Близился праздник масляницы, и за два дня до его начало братья Святозара Сем и Лель приехали во дворец.
Наследник ожидающий их приезда с утра, даже не пошел в тронный зал. А когда братья сопровождаемые дружинником отца Богданом подъехали на лошадях, Святозар выскочил на площадь и крепко обнял сначала Леля, а потом Сема. Лель был невысоким, худоватым юношей с волосами, цветом налитой в поле пшеницы, нешироким лицом на котором красовались два больших серых глаза, с высокими тонкими, светлыми бровями и ресницами, небольшим носом и ртом. За спиной у него на ремне висели гусли, с которыми тот никогда не расставался. Сем в отличие от брата был высоким, дородным, крепким, юношей с большими широкими руками, и сразу виделась в нем необычайная сила, да удаль. У Сема, так же как и у Леля были пшеничные волосы, светлые брови и ресницы, небольшой рот и нос да темно-серые глаза.
- Керк! Мы так долго не виделись. Мы так рады опять обнять тебя брат,- сказал за себя и за Леля Сем и крепко по-старинки стукнул кулаком Святозара в грудь.
От удара наследник покачнулся, сердце так кольнуло, что на мгновение перед глазами поплыл белый, густой туман. Он глубоко вздохнул и тихонько промолвил брату:
- Святозар, Сем. Я теперь Святозар.- И когда оба брата тревожно глянули на побелевшего наследника, тот оперся на плечо Сема и добавил,- не бей больше в грудь брат, я ранен. Я все вам расскажу, только немного погодя.
На пороге дворца внезапно появился правитель, он оглядел дородную фигуру Сема, утвердительно хмыкнул и сказал:
- Ого, Святозар, так Сем истинный богатырь.- Братья низко склонились перед правителем, а тот перевел взгляд на наследника и уже с тревогой в голосе, спросил,- что с тобой, сын? Ты так бледен, тебе нехорошо?
Святозар замотал головой, потихоньку приходя в себя, но все еще держась за плечо брата, и медленно растягивая слова, ответил:
- Нет, отец, не беспокойся, со мной все хорошо.
- Все хорошо?- недоверчиво осматривая сына, переспросил Ярил.
- Да, отец, все хорошо,- уже более бодро молвил наследник и, чтобы окончательно успокоить правителя, кивнул ему.
- И все же ты зайди во дворец, ты слишком бледен. Да, проводи братьев в гридницу, я распоряжусь, чтобы их накормили… да, верно, вам есть, что обсудить. А позже Дубыня отвезет их к себе,- велел Ярил.
И правитель, еще раз бросив беспокойный взор на сына, подозвал к себе Богдана и пошел с ним обратно во дворец.