Путь Святозара. (11-15 главы)

Глава одиннадцатая.
Едва с утра забрежил свет, Керк поднялся и отправился в путь. Шел третий день испытаний, и сын правителя понимал, что надо торопиться, оно как неизвестно сколь долог путь до Старого Дуба. Отдохнувший за ночь, полный сил и энергии, он быстро миновал оставшуюся часть болота, не встретив больше никаких неприятностей. Выйдя из трясины, юноша вновь вошел в лиственный лес, где вперемешку росли березы, дубы и липы, иногда встречались осины и рябины, обсыпанные ярко-красными ягодами, горящими на деревьях, словно драгоценные камни.
Сегодня день выдался теплым и ясным, ни одной тучи на небе, ласковое осеннее солнышко полюбовно согревало продрогшую от вчерашнего бусенца-дождя землю. Керк остановился на покатой небольшой поляне, окруженной со всех сторон лиственным лесом, просушил сапоги, перекусил, достав из мешка еду. Голубое, глубокое небо раскинулось над сыном правителя, по воздуху на своих длинных паутинках летали белые крошечные паучки, хрустела под ногами опавшая высохшая листва, упавшая в сухостои трав. Очарованный лесной красотой, юноша сидел и наслаждался покоем, выпавшим на его долю, и так не хотелось ему больше никуда идти.
«Век бы вот так сидел и смотрел на эти березки и осинки, - думал Керк. – Ах, береза, береза, краса нашей земли. Дядя Веселин рассказывал, что когда – то береза была молодой, красивой белолицей девой. Посватался к ней старый воевода. Отец девы боялся воеводу, и не смог отказать в его просьбе – согласился на брак. Дева долго просила отца не выдавать ее за нелюбимого, но отец был не приклонен. Тогда девица убежала в лес и, горько рыдая, упала в траву. Услышала рыдания девицы Мать Сыра Земля и, пожалев, обратила ее в белоствольную березу, а светлые волосы в зеленые гибкие веточки. С тех пор стоит береза и покачивает своими веточками, шелестит листочками, как будто оплакивает свою судьбу горькую. Наверно, поэтому береза – символ женщины, ее чистоты и красоты. Почитают ее девы, водят вокруг нее хороводы, поют песенки и просят себе в мужья молодых да ладных парней:
Ах, ты береза, береза!
Зелены твои косы.
Дай мне парня молодого,
Сильного, крепкого, удалого».
Пропел Керк песню и засмеялся: «Надо же, сколько может хранить в себе память человеческая». Ведь этот рассказ и эту песню он слышал от дядьки давно, и все ж запомнил. А вчера во время встречи с болотником как его выручило поверье о хлебе. Если бы не вспомнил вовремя он о том, что водяного духа можно ублажить белым хлебом, может и не пришлось ему сейчас сидеть на этой полянке и наслаждаться видом берез, может был бы он сейчас на болотном дне, утопил бы его злой болотник. Подумал сейчас Керк и о брате своем Эрихе: «Как он, что с ним? Смог ли справиться с боровым и преодолеть пущевика? А что если на его пути будет лежать это болото, сможет ли он противостоять купалкам и болотнику?» Подумал и мысленно пожелал ему удачи.
Однако, как говорится хорошенького понемножку, хватит рассиживаться, надобно уже подниматься и идти. Сын правителя собрал заплечный мешок, вскинул его на правое плечо, потому как левое после вчерашней битвы с Кабадосом продолжало болеть, несмотря на то, что с утра над ним еще раз прошептали заговор. По-видимому, клыки чудовища обладали какой-то магической силой, поэтому заговор не до конца излечил руку.
Керк вышел на тропу и, отодвинув рукой ветви березы, нависающие над дорогой, направился вперед. Идти было легко, торенка шла какое-то время прямо, а вскоре резко принялась изгибаться вправо. В лесу то здесь, то там раздавался резкий стук – это дятел долбил дерево в поисках еды. Сын правителя на малеша остановился и всмотрелся. Вот он красавец, черный как ворон, с красной «шапочкой» и крепким клювом на мгновение прекращает стук и извлекает насекомое из дерева. То там, то тут порхали маленькие синички и свиристели, не по-осеннему звонко перекликаясь меж собой. А вот на тропинку выскочил крупный заяц, уши у него длинные, мех серый с белыми пятнами, видно еще до конца не полинял. Не далеко от тропки на прогалинке паслись олени около пяти голов в основном самки с молодняком. Когда Керк проходил мимо, они подняли голову, с интересом оглядели его и принялись дальше кормиться. Сразу ясно, охотников в лесу не бывает, и потому звери совершенно не боятся человека.
Юноше, бойко ступающему по торенке, внезапно показалось, что она слишком круто взяла вправо. Создавалось ощущение, что Керк движется по кругу, оно как и солнце тоже перемещалось вместе с ним. Вначале солнце находилось справа, но постепенно смещаясь, оказалось слева. Пройдя еще немного вперед, тропа опять сделала поворот, повернуло и солнце. Теперь юноша шел в правильном направлении. Но что это? Вроде знакомая березка, нависающая над тропой, а дальше дятел с красной шапкой долбит дерево, а вот и знакомое стадо оленей снова подняло головы посмотреть, кто идет и опять крутой поворот вправо. А когда сын правителя в очередной раз отодвинул ветви березы с дороги, он уже не сомневался, что это злобный лешак – хозяин леса и зверей сбивает тропинку с пути и водит его по кругу.
Керк остановился и огляделся, но лешака нигде не было видно. По поверьям, лешак может менять свой рост, то сделаться вровень с деревьями, а то прикинется малой травинкой, попробуй, разгляди его тогда. Если бы он только показался, юноша смог бы его прогнать при помощи оберега винного жихаря, а так что делать? Сын правителя достал из ножен кинжал и, воткнув позади сапог, стал читать заговор, пытаясь разрушить чары лешака. Дочитав присуху, он увидел, как тропинка стремительно дернулась, выпрямилась да побежала вдаль. Керк было двинулся по ней, но приметил, что она сызнова затрепетала, вроде живого существа, подпрыгнула и провернула вправо.
Лешак главенствовал в этих мест, и его магия без сомнения была сильней. Керк стоял и обдумывал свои действия, перебивая в памяти все заговоры, которые выучил за последнее время. Надо непременно увидеть лешака, а, значит, необходимо, чтобы он принял свой истинный вид. Для этого была какая-то присуха, она даже крутилась на языке, но вспомнить ее никак не удавалось. «А что если самому придумать присуху, ведь все заговоры созданы человеком. Важно правильно подобрать слова, вложить в них свою живую мысль, и тогда все получится»,- так молвил сам себе Керк и задумался, закрыл глаза, глубоко ушел в себя, вспоминая все народные поверья и заговоры, пройденные с отцом.
Неожиданно он улыбнулся, и волной прокатились по нему знания. Понял он, что одолел и, кажется, познал смысл заговоров да, не открывая глаз, чтобы не вспугнуть это ощущение, зашептал: «Сварог – Дед Богов, так тебя мы восхваляли и воспевали. Ты бьющий родник, чистоты, света и любви! Ты мой Бог, Бог рода моего, Бог отца моего. Услышь слова мои и силой своей могучей оживи их. В чистом лесу сяду я на зелену траву – мураву, а в той траве течет сила великая, сила невидимая для ока человека, видимая для ока ведуна. Поклонюсь я каждому деревцу, каждой травинке, каждой былинке, и отроется мне все схороненное, все укрытое. И око мое будет видеть, как око орла, а слух мой будет подобен слуху волка. Да будет слово мое крепче камня, тверже булата. Как слову моему конец, так и делу венец!» Сказал Керк присуху, и наполнилось тело его легким лесным ветерком. Втянул он воздух носом и почувствовал тысячи запахов, услышал ухом своим сотни тончайших звуков. Вот где-то шуршит опавшая листва, в ней ползет еж, а вот легкой рысцой бежит лиса, остановилась, наклонила низко к земле морду и пошла по следу зайца. Да не догнать ей быстроногого зайца, он давно уже запутал следы свои, запетлял, сбивая с толку преследователя. Вот стая волков, во главе которой сильный вожак, вышла на охоту. Юноша открыл глаза и увидел весь мир по-новому. Предметы вдруг разом стали яснее и четче, а глянув вдаль, он узрел лису, бегущую по следу зайца. Повернул голову и за версту увидел стаю волков, а затем перевел взор себе под ноги и каждую травинку, пробивающуюся из-под тропы, заметил, каждый листок разглядел. Понял Керк, что сотворил он сильнейший заговор и стал обладать зрением орла, а слухом волка, а, значит, может узреть и, спрятавшегося где-то, лешака. Сын правителя обозрел близлежащие деревья – ничего, посмотрел на травы, растущие под ними, и увидел корявый кустик невдалеке от тропы. Моргнул кустик двумя черными глазами, и постиг Керк, что это никакой не кустик, а сам хозяин леса и зверей – лешак. Постепенно начало к юноше возвращаться его обычное состояние, сначала ухудшился слух, миг спустя пропало и орлиное зрение. Но главное было сделано – лешак был найден. Сын правителя прошел по тропе чуток вперед и остановился напротив кустика, вглядываясь в него, если бы не заговор, ни за что не отличишь этот кустик от других. Керк присел на корточки и, зыркнув в то место, где до этого видел моргающие глаза, сердито сказал:
- Ну, здравствуй, здравствуй, хозяин леса и зверей – лешак. Интересно, как долго ты собираешься прикидываться тут кустом и водить меня по кругу. Приказываю тебе, дед лешак, явись, покажись и истинный образ свой прими.
И в тот же миг на глазах у юноши кустик стал расти и превращаться в старого, худого, изможденного старика. Кожа на лице у лешака обвисла, вместо волос и бороды длинные кустистые лишайники зелено-бурого цвета, на голове высятся лосиные рога, тонкие, сухие, обтянутые бурой кожей, руки да ноги, а ступни заменяют оленьи копыта. Одет был лешак в старый длиннополый кафтан, запахнутый на правую сторону да перетянутый красным кушаком. Лешак недовольно крякнул, моргнул своими землистыми, словно яблоки, навыкате глазами, хлюпнул сучковатым носом, и, растянув едва обведенную черной линией лисью пасть, добавил, недобро глядя на Керка:
- Чего пришел в мой лес? Кто тебя звал? Да еще без спроса мне обычный мой вид вернул. Вот я тебе ужо…. Напущу на тебя моих подчиненных ауку да манилу с водилой, вот они тебе зададут!
- Нет, дед лешак, никто мне ничего не задаст, - сказал Керк, поднимаясь с присядок, и полез под рубаху достать лутовку винного жихаря.
А когда лутовка оказалась у него на груди, то вдруг запылала она неземным, золотисто-лазурным светом, и в миг то сияние разошлось кругом, накрыв и Керка, и лешака, и ближайшие деревья, кусты, травы. Прошло малеша времечка и опустился свет ниже густоватым туманом да иссяк, вроде как вобравшись в землю - матушку. Ошарашенный, увиденным, юноша застыл на месте, а когда перевел взгляд на лешака, еще больше поразился. У деда лешака теперь не просто обвисла кожа, а стала кусками отрываться и падать на землю, еще морг на землю посыпались рога его лосиные, борода да волосы, кушак, кафтан, руки, ноги. Распался лешак на части, и превратился в мокрую лужицу, впиталась та водица в землю, вроде как и не было здесь духа. Керк стоял стоймя и смотрел на то место, где только, что был дух, так и не поняв, то ли лутовка так действует, то ли лешак опять что-то магическое придумал. Выяснить это можно было только одним способом – пройти по тропинке… что, немедля, он и сделал. Торенка меж тем теперь шла прямо, не сворачивая вправо иль влево, а значит, это лутовка подействовала.
Керк прибавил шагу, зная, что потерял много времени в борьбе с духом и вспоминая последние угрозы деда. Манила и водила, так называемые подчиненные лешака, были маленькими злобными духами. Говорят, что похожи они на обычных белок, прыгают с ветки на ветку, пушистыми хвостами помахивают, бусинками глазками поглядывают да заводят людей вглубь владений лешака, заставляя подолгу плутать. А молодых девушек, заблудившихся в лесу, превращают в ведьм, живут те в глубине таких лесов и творят злое. Брат же их аука – маханький, щекастый, похожий на крошечную полевую мышку, так злобен, что сводит потерявшихся людей с ума, отзываясь эхом сразу со всех сторон, звоном отдаваясь в ушах.
Но пока в лесу было все спокойно, тропа шла вперед, а Керк, оглядываясь по сторонам, не примечал ничего подозрительного.

Глава двенадцатая.
День уже близился к концу, когда юноша вышел к поляне, на которой стояла странная одинокая изба. Вроде как все избы, из деревянных бревен собрана, крыша тесом крыта, только стоит она не на земле, а на двух курьих лапках да повернута к лесу передом, к нему задом. Догадался сын правителя, что вышел он к избе Бабы Яги, это ту, которую, по поверьям, манила с водилой в ведьму превратили.
Постоял Керк, посмотрел на странную избу, а после сказал ей: «Изба, избушка! Стань по-старому, как мать поставила ко мне передом, а к лесу задом». Избушка послушалась его и тихонько заскрипев, да плавно покачивая стенами из стороны в сторону принялась переступать по земле лапами и поворачиваться к юноше передом. Когда изба выставила на обозрение ему низкую, деревянную дверь и ведущую к ней неширокую лесенку, сын правителя на миг замер на месте. Лишь миг он колебался, а потом порывчато дохнув, вроде набираясь смелости, шагнул ближе. Юноша медленно поднялся по ступенькам, и отворив дверь, ступив в избу, огляделся в ней.
По правую от него сторону стоял простой деревянный стол, накрытый чистой скатертью, а слева высилась большая печь, занимавшая половину избы. Около печи на лавке перед прялкой сидела старуха и пряла шерсть. Подняла она голову и по-доброму возрилась на Керка своими небесно-голубыми глазами. У старухи была белая кожа, длинные, аккуратно убранные, седые волосы и приветливое, покрытое морщинками лицо. Одета она была в белую рубаху с длинными рукавами, украшенными по краю вышивкой, и белый сарафан. Посмотрел сын правителя на старуху и понял, что в молодости та была необычайно красивой женщиной и свое былое благолепие, несмотря на возраст, все еще сохраняла. Керк поклонился старухе, чувствуя, исходящую от нее теплоту, и сказал:
- Добрая бабушка Яга, прими путника гостем в свой дом. Напои, накорми и обогрей, как положено по обычаю нашему.
Старуха ласково улыбнулась, да молвила в ответ:
- Здравствуй, юный отрок. Что ж, заходи, коли пришел. И будь гостем в моем доме. Раздевайся да садись на лавку подле стола.
Керк послушал старушку, да так и сделал. Подошел к деревянной лавке, и, сняв с себя мешок заплечный, меч с ножнами, кинжал да кафтан положил все- это сверху на лавку, а после и сам устало опустился на нее. Старуха молча наблюдала, как он раздевается, а маленько опосля пояснила:
- Я бы, отрок, и накормила, и напоила тебя да в бане искупала. Да вот беда – дрова закончились, надо бы их порубить, - указывая на топор, стоящий в углу, заметила она. – Будь добр, отрок, возьми топор да сходи, наруби их мне.
- Хорошо, бабушка, - ответил Керк, поднимаясь.
Он взял топор и вышел во двор. Там где раньше была лишь пустая поляна, местами поросшая кустами малины, теперь высилась огромная гора дров. «Ее то и за десять дней не перерубишь», - подумал сын правителя, смекнув, что Баба Яга его испытывает, проверяет. И хотя плечо очень сильно болело, он взялся рубить дрова. Молодой и сильный Керк рубил легко и быстро, разрубленные части дерева разлетались в разные стороны. Изредка он останавливался и давал отдохнуть раненой руке. Внезапно дверь избы открылась, и на порог вышла старушка. Она немного постояла, посмотрела на, проделанную ее гостем, работу, и, спустившись по ступеням, подошла ближе да завела с ним разговор:
- Ты, значит, Богомудров будешь?
Керк вскинул голову, посмотрел в добрые старушечьи глаза и сказал:
- Да, я Керк, а мой предок Богомудр. А как вы догадались?
- А ты очень на него похож, душой своей чистой. Вот пришел без всякой чопорности, вежливо поклонился, поздоровался. Да без препираний за работу принялся. Мог дрова нарубить при помощи заговора… Ан нет, послушно взял топор, на который я указала, и хоть рука болит, а пошел им трудиться. - Она вновь смолкла и чуть зримо качнула головой, верно так выражая одобрение, а после добавила, – истинный Богомудр. Помню я его, он такой же славный отрок был, как и ты.
- Бабушка, что вы такое говорите? Как это вы его помните? Вы что его видели? – изумленно переспросил Керк, и недоверчиво поглядел в голубые глаза Бабы Яги.
- А то как же, конечно видела. И видела, и говорила, и уму разуму учила. Я ведь, отрок, много-много уже живу на земле. Да разве ты про меня поверья не слышал?- усмехнувшись, поинтересовалась старуха.
- Слышать-то, слышал. Да они, - и Керк суматошливо замялся, обдумывая свою речь. – Вас злой рисуют. Вроде как вы когда-то девой младой в лесу заплутали, а водила с манилой вас в ведьму превратили, да детей вы малых похищаете и в печи жарите, за счет этого так долго живете.
Старушка, услышав такое, весело засмеялась, по-молодому глянула на сына правителя и спросила:
- А ты, небось, и верил в эти сказки?
- Верил, - ничуть не лукавя, ответил Керк.
- Почему ж тогда ко мне в избу зашел? Не побоялся?- молвила старуха, не сводя глаз с него.
- Нет… почему-то не побоялся... Глянул я на вашу, бабушка, избу и показалось мне, что здесь никогда ничего злого не творилось, вот и вошел поэтому,- произнес Керк и устало повел раненным плечом.
- Так… так… значит, почувствовал… это хорошо. Это значит способный ты отрок. Ну что ж, раз ты такой, я тебя научу уму разуму. А пока сходи, милый, в баньке искупайся, а я тут сама управлюсь,- ласково закончила она, и бросила встревоженный взгляд на раненное плечо юноши.
Сказала старушка да рукой легонько взмахнула, дрова все порубленные в тот же миг в ряд сложились. Топор из рук Керка выскочил и давай все оставшиеся чурбаны рубить. Сын правителя огляделся и увидел, что недалеко от избы стоит теперь маленькая деревянная банька, из трубы уже дым вовсю валит.
- Иди, иди, отрок. Баня тебя уже заждалась, - поторопила старушка.
Керк кивнул бабушке в ответ и направился в баню. Войдя в предбанник, юноша живо разделся и заскочил в жарко натопленную парилку, не забыв при этом сказать: «Дух бани – баенник поди с полка, а я на полок». И торопливо забрался на самую верхнюю полку, лег на ней, удовлетворенно и заслуженно расслабившись. Да тотчас на него навалилось такая слабость, что не осталось сил даже смахнуть стекающий пот с лица. Через некоторое время Керк услышал какое-то шебуршание и движение под полком, и хотя ему совершенно не хотелось двигаться, но все, же любопытство победило усталость.
Юноша свесил голову с полка и увидел под ней, прямо на деревянной поверхности пола бани крошечного старика с длинными черными, раскосмаченными волосами и, покрытой плесенью, бородой, его голое тело было все облеплено грязью да листьями от веников. «Это баенник – хозяин бани», - догадался Керк. Баенник был под полком не один. Он схватил, своего сынка, за черные лохматые волосенки и жестоко турзучил его о пол. Маленький баенник выглядел так же непривлекательно, как и его отец. Он был голым, с ежиными ногами и, покрытыми шерстью, длинными руками. Малыш ловко отбивался от отца, крепко колотя того по голове кулаками. Ошарашенный тем зрелищем, сын правителя какое-то время, молча, наблюдал за духами, да малеша погодя очень уважительно обратился к баеннику – отцу:
- Любезный хозяин бани- баенник, что же вы так мотаете свое дитя, не мудрено ему так и головенку оторвать.
Баенник на мгновение поднял голову, взглянул на Керка и ослабил хватку, а его сынок только того и ждал. Он ловко качнул своей головенкой, оставил в руке отца клок черных волос и бросился под каменку. Баенник уставился на подаренные жидкие волосенки, которые вдруг противно стали стекать и капать на пол черной вязкостью, злобно сплюнул и выкинул их прочь, да не менее сердито глянув на юношу, молвил:
- Чего лезешь не в свое дело. Вишь, сынка воспитываю, уж больно расшалился. - Но позже более миролюбиво, добавил, – может, двинешься да пригласишь меня на полок. Потолкуем о том, о сем? – и вопросительно зыркнул на сына правителя.
- Конечно, конечно, - охотно уступая место баеннику, позвал его Керк. – Иди сюда на полок, любезный хозяин бани.
Дух только и ждал того приглашения, моментально взобрался на полок, цепляясь своими не менее длинными чем волосы руками и ногами за деревянные стены бани, усевшись рядом с вытянутыми ногами юноши.
- Тебе удобно? – участливо спросил сын правителя. – А то я могу сесть, - и уже было собрался это сделать.
Как услышал в ответ, довольный голос хозяина бани:
- Нет, нет, лежи, мне и так хорошо… А как тебя звать, и что ты делаешь в гостях у моей хозяйки Бабы Яги?
- Меня зовут Керк, я из рода Богомудра, пришел в Сумрачный лес к Старому Дубу, чтобы добыть себе древко для лука,- принялся пояснять сын правителя и смахнул с лица капли пота.
-Ах, ну, да, я-то это знаю. Помню, как твой предок Богомудр сюда приходил за древком для лука. Сколько ж годков прошло с того времени… - И баенник грязным пальцем стал чесать свои растрепанные волосы, да посмотрев на Керка, заметил, – я уж и не упомню…. Ну да это и неважно. Так ты тоже за древком пришел? А на что оно тебе надобно?
- Ну, – немного поразмыслив, объяснил Керк. – После того как Богомудр добыл древко, установилась в нашем роду такая традиция – каждый юноша должен добыть свое древко, чтобы стать мужчиной. Понимаешь? А ты, что кроме Богомудра, тут никогда никого больше не видел?
- Нет, никогда… никого… сюда-то к избушке Бабы Яги не всякая тропа может привести, а только та, которой старуха разрешение даст. Значит, - с интересом оглядывая сына правителя, добавил баенник, – ты ее чем-то заинтересовал. Она-то у нас не простая ведьма. Она, знаешь ли ты, дочь самой Богини Бури Яги Усоньши Виевны. А Буря Яга Усоньша Виевна супруга самого Бога Велеса, что командует нашими духами и силу от которого мы имеем. Буря Яга Усоньша Виевна живет на границе двух миров – мира живых и мира мертвых. Она проводница душ умерших из мира Яви в Ирий-сад и Пекло…. То наверно ты и так ведаешь?- вопросил хозяин бани и увидев как гость утвердительно кивнул головой в ответ, продолжил,- но раз полюбила Буря Яга смертного юношу и родила от него дочь. Да та дочь и есть моя хозяйка Баба Яга. Хозяйка моя когда-то жила с людьми и помогала им, лечила их, учила их уму разуму, защищала от злых колдунов. Но люди неблагодарные, боялись ее, говорили, что общается она с нечистыми духами, и стали гнать ее отовсюду. Обиделась тогда дочь Бури Яги и ушла в лес. Прошло много лет, и люди забыли ее истинное имя, а стали называть ее просто Бабой Ягой да плести про нее всякие небылицы, про то, что она де страшная, да костяная нога у нее, да длинные груди и нос – тьфу ты… Она то, иногда из леса еще выходит, людям помогает, лечит их неразумных, дарит им благополучие, да от дурного глаза защищает.
Хозяин бани замолчал, он беспокойно замотал головой так, что с его черных волос в разные стороны разлетелась вода, и, спрыгнув с полка, исчез под каменкой, и услышал юноша оттуда всхлипывания – видно баенник заплакал. Керк был потрясен не только тем, что неблагодарные люди возвели столько навета на Бабу Ягу, но и тем, что баенник, который, по поверьям, жестокий, злой и может запарить человека до смерти, оказывается, умеет любить свою хозяйку и даже плакать.
Керк не стал больше окликать баенника, тихонько вымылся, вышел в предбанник, оделся во все чистое (Баба Яга и об этом позаботилась) и уже на выходе поклонился на четыре стороны да сказал: «Хозяин с хозяюшкой, с малыми детушками, благодарю вас за добрую баню, за теплую воду, за горячий пар», - и вышел вон из бани.
На улице уже совсем было темно, в избушке ярко горело окошко, и сын правителя глубоко вздохнув, втянул в себя ночной воздух леса, наслаждаясь его прохладой и чистотой, да неспешно двинулся к дому. Он поднялся по ступенькам, открыл дверь, и, войдя вовнутрь увидел дивно накрытый стол, полный явств. С лавки поднялась Баба Яга и приветливо сказала:
- Что, отрок, помылся, а теперь садись и покушай, небось, за день-то проголодался.
- Ага, - согласно кивнул головой Керк, сел за стол и принялся за еду.
Баба Яга постаралась на славу. На большом блюде посреди стола высился жареный поросенок, фаршированный печенкой. Кругом были расставлены блюда из рыбы: тут тебе и линь варенный, и белуга жаренная, и крупные ерши, жаренные в кляре, и караси, жаренные со сметаной. В глиняных горшочках, закрытых сверху лепешкой, томилась говядина с грибами. Рядом красовалась телячья нога, поджаренная и обложенная яблоками. А уж расстегаям да блинам пересчету не было: расстегаи с грибами да с рыбой, блины ржаные, пшеничные, гречневые с яйцами, яблочные, кисло-сладкие да с припеком. Из соленья на столе было много грибов: рыжики, боровики, грузди, волнушки. А закончил свою трапезу Керк киселем из клюквы. Юноша наевшись и напившись, утер уста ручником и поднявшись из-за стола низко до земли поклонился Бабе Яге, которая сидела на лавочке, возле печки, молвив:
- Благодарствую, добрая бабушка, за такое вкусное угощение.
Баба Яга, молча, наблюдала за тем, как сын правителя насыщается едой, а когда он ее поблагодарил и низко поклонился, то ласково улыбнулась ему в ответ. Черты ее лица разгладились и засияли, и на миг Керку показалось, что видит он не старую женщину, а молодую прекрасную деву, восхитительной красоты и словно близкой, дорогой ему по духу, так, что в груди вроде как протяжно воскликнула, встрепенулась его душа… Однако мгновение прошло, и перед ним опять сидела бабушка с добрым и приветливым лицом.
- Что ж, отрок, пожалуйста, тебе. Наелся, гляжу, напился, теперь можно и спать ложиться. Ведь завтра у тебя тяжелый день будет. Ты уже почти дошел до Старого Дуба, а, значит, увидишь лесного бога Свято-Бора и сможешь попросить у него древко. Но прежде чем ляжешь, я хочу осмотреть твою рану, сними рубаху.
Юноша подошел к старушке, придвинул к ней табурет и, сняв рубаху, сел так, чтобы она могла осмотреть больную руку. Баба Яга провела своими белыми старческими пальцами по большому рубцу, и Керк увидел, как на ее руке засветилась каждая жилочка, каждая веночка. Тепло из пальцев старухи передалось на руку, и боль вроде стала меньше. Баба Яга шептала заговор, сын правителя это не увидел, он это ощутил и почувствовал.
- Охо…хо, - через некоторое время проговорила старуха, покачивая головой. – Нехорошую рану ты получил, отрок. У Кабадоса в клыках была сила злобная, сила магическая. Долга твоя рука заживать будет. Ты еще молодец, что траву-покрыш использовал да заговор вовремя прочитал. Зло осталось в рубце, и нужно время, чтобы оно оттуда ушло. Ты, отрок, каждый вечер над рубцом читай заговор, и дней через десять рука окончательно пройдет.
- Бабушка, спасибо большое, - произнес благодарный Керк. – Меня Керком зовут.
- Да, я знаю, как тебя зовут, отрок, ты уже говорил. Но только имя это не наше, не восурское, оттого я тебя отроком и кличу. Надевай рубаху, да укладывайся спать, - сказала Баба Яга, а сама взмахнула рукой в сторону стола, все еще уставленного едой, и в тот же миг еда с него исчезла да появилась там беленькая чистая скатерть. – Полезай на печь, на лежанку. Я печь немного протопила, чтобы ты согрелся и быстро уснул.
- А вы, бабушка, где ляжете? – спросил Керк, надевая рубаху и убирая табурет на прежнее место под стол.
- Да, ты обо мне не тревожься. Я человек старый, покуда за прялкой посижу,- молвила старушка.
- Так вы, что из-за меня и спать не ляжете?- возмущенным голосом вопросил сын правителя.
- Не волнуйся, отрок, у меня жизнь длинная была, я много видела, познала так, что у меня есть о чем подумать. А ты, молодо-зелено, ложись, тебе отдохнуть надо, сил набраться,- дополнила она, не сводя глаз с его лица.
Керк стоял, переминаясь с ноги на ногу, явно озабоченный тем, что занял место хозяина и лишил его ночлега.
- Ну, что ты? – улыбнувшись, спросила Баба Яга. – Да, полезай ты, полезай. Я же сказала, спать не буду, у прялки посижу.
- Может, я на лавку лягу? – не соглашался Керк, поколь не решаясь лезть на печь. – Как же так, вы из-за меня и не поспите!
- Ах, ты мой милый отрок, - посмеиваясь, проговорила старуха, и черты ее лица опять расправились, показывая прежнюю неземную красоту. – Не беспокойся за меня, я ночами не сплю, все о людях, да о жизни думаю. Ложись, беспокойный ты мой, ложись.
Керк еще немного постоял, а потом все же снял сапоги и полез на печку. Удобно улегся на бок, подложил кулак под щеку и стал наблюдать за Бабой Ягой, которая, как и обещала, села за прялку. Печка была теплая, и благодать исходящая от нее разлилась по телу юноши, глаза резко сомкнулись. Да только сын правителя пересилил дремоту, открыл очи и заговорил с работающей старушкой:
- Бабушка, а это правда, что вы дочь Бури Яги Усоньши Виевны?
Баба Яга чуток помолчала, да как показалось Керку неохотно, ответила:
- Правда, отрок. Мать моя – сама Богиня смерти. Она переводит людей из мира живых в мир мертвых. Я родилась на заре человечества, когда люди были еще малочисленны и разбросаны по земле. Мой отец был первым восурским человеком, прародителем которого был сам великий ДажьБог и вождем нашего племени. Как-то повстречал он в Сумрачном лесу мою мать и полюбил ее. Мать моя была так прекрасна, что не только смертные, но и Боги добивались ее любви, одним из них был Бог Велес. Узнал он о любви моей матери к моему отцу и похитил ее, а затем сделал своей супругой. Когда родилась я, Велес отнес меня к моему отцу и отдал на воспитание, а в дар оставил мне способность повелевать ветрами и подчинять силы природы. Отец назвал меня Дарена… что значит подаренная… Я очень рано стала показывать свои необычайные способности, чем сильно удивляла людей из своего племени, ведь отец скрывал от всех кто моя мать. И поэтому для них было необъяснимо то, что я понимаю язык птиц и зверей, останавливаю буйные ветры, вызываю дожди или развожу тучи руками. Пока был жив отец, соплеменники мирились с таким странным и невероятным соседством, но когда отца не стало, и он ушел в Ирий-сад, я поняла, что мне нет места среди них… нет места… Я поселилась в лесу и стала жить одна. Однако всегда приходила на помощь к людям, когда было нужно: посылала им дожди в засушливые годы, отводила тучи во время покоса, смиряла ветры, уничтожала болезни…. Шло время… все те люди, которые меня знали и видели, ушли в мир иной… А я продолжала быть молодой, так как благодаря бессмертию матери могла жить намного дольше, чем простые смертные… но все, же и я смертна… Со временем я превратилась во взрослую женщину, потом в старуху, и люди, которые окончательно обо мне забыли или не помнили мое добро стали говорить обо мне не Бог весть что. Они даже поменяли мне имя и стали называть меня Бабой Ягой... Я конечно не обижаюсь, ведь я верно уже старая и мне положено быть бабкой...
Баба Яга замолчала и, прекратив работу, опустила свои старческие руки на колени, расправляя складки на сарафане. Керк не видел лица бабушки, оно как она сидела в пол оборота, но он вдруг почувствовал такую горечь в ее словах, что сердце его защемило жалостью и нежностью к этой старушке. Так захотелось спрыгнуть с печки и прижать ее милое и доброе лицо, утереть слезы и крепко-накрепко обнять! Баба Яга неожиданно подняла свое просветленное лицо, посмотрела на сына правителя чистыми голубыми глазами и добавила, как будто услышала его мысли:
- Спасибо, миленький. Доброе у тебя сердце, светлый и чистый ты отрок.
И увидел Керк, что глаза бабушки наполнились слезами. Он приподнялся на руке и сказал срывающимся голосом:
- Бабушка, добрая, не плачьте, не стоят они, люди эти не благодарные, ваших слез.
А по лицу Бабы Яги уже текли старческие, скупые слезы.
- Что ты, отрок, люди ни в чем не виноваты. Они просто всегда страшатся того, что не могут объяснить или понять…. Я на людей не сержусь, что же на них неразумных обижаться…. А плачу я совсем по другому поводу.
- Бабушка, - вдруг догадливо сказал Керк. – Вы, может, плачете, потому что боитесь смерти?
- Нет, отрок, я смерти не боюсь, но знаю я, что последние дни проживаю на земле-матушке. Скоро отправлюсь я в Ирий к своему отцу в гости. Знаешь, есть такая древняя книга имя ей Вед, а в ней есть такие слова: « …Сварог небесный промолвит:
«Ты ступай-ка, сын мой, до красы той вечной!
Там увидишь ты деда и бабу.
О, как будет им радостно, весело вдруг увидеть тебя!
До сего дня лили слезы они, а теперь они могут возрадоваться
о твоей вечной жизни до конца веков!»*** - сказала Баба Яга, те слова, точно пропела их, утерла ладонью глаза. – Как только ты вошел в Сумрачный лес, я сразу стала наблюдать за тобой, следить за тем, как ты проходишь испытание, как преодолеваешь встречи с духами: боровым, пущевиком, болотником. Видела я твою встречу с царем всех зверей Инороком, победу твою над Кабадосом, но сегодня когда ты сотворил собственный заговор и победил лешака…. Поняла я… что ты не просто обладаешь магическими способностями учить и применять заговоры да обереги, а ты настоящий ведун. Ведь только истинный ведун может созидать заговоры и употреблять их. Я, знаешь ли, давно тут живу и всех твоих предков: и отца, и деда, и прадедов – видела, наблюдала за ними со стороны, когда они в лес приходили. Но никто, кроме Богомудра и тебя, не обладал талантом ведуна, поэтому я и познакомилась с тобой поближе, приказав тропинке пройти около моей избы…. Так-то, отрок.
- Бабушка, а скажи мне, я, если честно, не понял, почему лутовка засияла таким неземным светом, и почему лешак не ушел, а на части развалился? - негромко спросил Керк.
- Лешак, - ответила Баба Яга. – Нечистый, злобный дух леса, и если человек попадется у него на пути, водит его по кругу до смерти. А лутовка, что у тебя была, верно, прогнать его должна была. Но после того как ты сам создал заговор да еще и воплотил его к жизни, ты сам стал обладать силой удивительной и вместе с лутовкой просто разрушил и чары, и самого лешака.
- Я, что ж, убил его? – испуганно воскликнул сын правителя, и на лбу его от той жуткой вести выступили бусенки пота.
- Нет, отрок, не убил, он же бессмертный…. Ты его разрушил, теперь ему нужно время, чтобы собрать свою силу, да свои части тела, - пояснила Баба Яга, она повернула к сыну правителя лицо и ласково заулыбалась, так что морщинки все разгладились. – Ничего, ничего, отрок, пускай потрудится теперь, а то он такой злой стал последнее время, что зверей и тех по кругу водит. Мне уж они давно жалуются на него….,- сказала и негромко так засмеялась.
А миг спустя в избе наступила тишина. Баба Яга опять принялась за работу, а Керк положил голову на подушку и задумался о словах старухи, да тока через некоторое время он сызнова спросил, окликнув ее:
- Бабушка, а теперь что ж будет?
- Это ты о чем, отрок? – не поняла вопроса старуха.
- Ну, ты сказала, что я обладаю талантом ведуна, и что ж теперь я должен делать?- переспросил он.
- Да, что ж, отрок, ты жить должен. Только теперь ты свой дар – созидать и оживлять заговоры – можешь использовать. Тебе теперь нет нужды учить их и запоминать. Достаточно вернуть ощущение знаний, то ощущение, которое ты на тропе осмыслил, а твой разум сам слова подскажет, и слова те будут крепче Алатырь – камня. Ну, а теперь спи, а то уж поздно совсем,- понизив голос, добавила бабушка, словно в избе уже и впрямь кто-то спал.
Керк повернулся на бок, и было, уже задремал, когда внезапно стремительно поднял голову с подушки и с волнением в голосе молвил Бабе Яге:
- Бабушка, а вы можете мне еще на один вопрос ответить?
- Что ж, говори свой вопрос,- таким же негромким голосом ответила старушка.
- Бабушка добрая, скажите мне, пожалуйста, а где сейчас мой брат Эрих? С ним все в порядке, он дойдет до Старого Дуба?- произнес Керк и напряженно затих, ожидая ответа.
В комнате вновь наступила тишь, старуха прекратила работу, тяжело вздохнула и принялась неторопливо пояснять:
- Ах, отрок, отрок! Брат твой Эрих очень плохой. Злой он, а таким дорога в Сумрачный лес к Старому Дубу заказана. Нет ему пути. Он как с тобой на тропе расстался, не пожелав в ответ пути доброго, так сразу тропу потерял, проплутал целый день и попал в непроходимую чащобу, где правит пущевик, а тот уж душу на нем отвел – который день туманит его разум. Нет, не избавится твой брат от гнета пущевика, не дойдет он до Старого Дуба, не добудет древко.
- Бабушка, а разве вы не можете ему помочь? – сказал Керк с дрожью в голосе.
Баба Яга вновь повернула к нему свое лицо, посмотрела словно стараясь заглянуть в саму суть его души, да совсем тихо протянула:
- Нет, я ему помогать не стану. Поверь мне, отрок, лучше, если он сгинет в Сумрачном лесу и не вернется.
Услышав эти слова, юноша тягостно вздрогнул всем телом, подскочил на печке, яростно замотал головой из стороны в сторону и, чуть ли не крича, выпалил:
- Что вы такое говорите, бабушка! Да разве можно, чтобы он сгинул… он же брат мой… сын моего отца. Нет, я сейчас же отправлюсь к нему на выручку.
- А как же древко и испытание? – лукаво переспросила Баба Яга.
- Да, ну, его, это испытание, надо спасти Эриха, - добавил взволнованный Керк и принялся слазить с печи.
- Эх ты, молодо-зелено! – улыбаясь, молвила Баба Яга. – Куда слезаешь, ложись да спи. Брат твой сейчас тоже спит, забрался в огромный дуб в расщелину и спит. Ах, ты добрая душа! Так и быть, помогу я ему, выведу от пущевика, но и только. Лес он все равно не пройдет, он не достоин, иметь древко со Старого Дуба.
- Просто сразу было все не честно, - заметил Керк, успокоенный старухой. – У меня меч и магические способности, а у Эриха только меч, как же он сможет пройти духов.
- Но ведь младший брат твоего отца Велислав прошел испытание, когда пришел срок, а он тоже не обладал магическими способностями. Но он был смелым и храбрым, внимательно слушал наставления отца и старшего брата, старался и познавал, поэтому и получил древко. Лесной бог Свято – Бор все видит, за всем следит, и если видит в человеке доброе семя, обязательно поможет, но твой брат таким никогда не был. Он заносчив, дерзок, зол, таких Свято-Бор не допустит в лес, - Баба Яга немного помолчала, да поправив рукой волосы, договорила. – Я напущу на него сон, а когда ты вернешься с древком, разбужу его. Тогда ты создай заговор и выведи своего брата из леса. Согласен?
- А я никак не могу помочь ему добыть древко?- поинтересовался поглощенный заботой о брате Керк, и поправил слезшую с печи подушку, одним своим краем нависшую над головой Бабы Яги.
- Нет, отрок, никак ты ему не поможешь. Но ты не ответил мне,- заметила старуха.
- Что ж, - вздохнув, изрек сын правителя. – Согласен. - А морг спустя молвил, – а если у меня заговор не получится?
- Получится, отрок, обязательно получится, ведь ты теперь ведун. И спи уж, в конце концов, ночь на дворе, а я поработаю. Доброго сна тебе,- досказала старушка и придвинула к себе таз с шерстью.
- И вам тоже, бабушка, доброй ночи, – ответил Керк, повернулся на правый бок, закрыл глаза и, утомленный тяжелым днем да полученными знаниями, быстро заснул.
Утром он проснулся рано, в избе все еще витал полумрак. Свесив с печи голову, сын правителя увидел, что в избе кроме него никого нет. И тогда он потянулся, размял застоявшуюся кровь, потер болевшее плечо да слез с печи. Быстро натянул сапоги, чистый кафтан и вышел из избы.
В лесу стоял густой туман, он плыл не только подле земли, но кажись загородил и сереющее небо. Однако прямо перед собой Керк увидел, опускающуюся медленно вращающуюся по кругу, огромную ступу. Из нее по-молодецки выскочила Баба Яга, что-то прошептала, и ступа подгоняемая пестом, растаяла в тумане. Старушка проследила взглядом за исчезнувшим летательным предметом, повернулась и неторопливо подошла к юноше.
- Что, отрок, уже проснулся? – спросила она сына правителя.
- Ага, - сказал изумленный Керк, не сводя взор с того места, где только, что исчезла поглощенная туманом ступа. – Значит, это правда, что вы в ступе летаете, пестом погоняете, - и, махнув в сторону метлы, которая была в руках старухи, добавил. - Помелом след заметаете.
Баба Яга засмеялась, и, помахав из стороны в сторону метлой, точно и впрямь запорошив за собой следы, ответила:
- Видишь, отрок, это единственная, правда, обо мне, которую люди знают. Но пойдем в избу, я тебя накормлю, а то тебе уже и в путь пора отправляться.
- Мне бы умыться, - попросил Керк старуху.
- Ну, что ж, вон там, - и она указала в том направлении, где вчера высилась гора дров, а сегодня сызнова высились кусты малины. – Находится чистый лесной источник, сходи, обмойся, а я пока стол накрою, - и пошла в избу.
Керк отправился туда, куда указала Баба Яга. И действительно, пройдя несколько шагов, он увидел небольшой ключ, подле вставшей стеной малины, бьющий из-под земли. Хорошенько умывшись холодноватой водой, сын правителя потряс намоченными кудрями волос и теперь только заметил, что туман весь рассеялся, а на небе показалось солнце. «Нужно торопиться», - сам себе сказал он и направился к избе. Баба Яга накрыла богато стол, но Керк с утра не был голоден и лишь немного перекусил. Поднявшись из-за стола, он, как и в прошлый раз, низко поклонился и поблагодарил старуху. А затем принялся готовиться к дороге.
Когда Керк и старуха вышли из избы, солнце уже поднялось. Баба Яга посмотрела ласково на сына правителя и сказала, открывая ладонь:
- Вот тебе маленький аука, - на ладони сидела крохотная щекастая полевая мышка, чем-то напоминающая лешака. – Как выйдешь на тропу, пусти его вперед, он доведет тебя до деда Лесовика, а тот уже проводит к Старому дубу. Аука, - строгим голосом обратилась она к духу, – смотри мне, не шали, я все вижу. - Она постояла, помолчала, а немного погодя, добавила, – брат твой спит, как я и обещала. Проспит до того времени, как ты вернешься с леса.
- Вы для этого на ступе летали, - догадливо произнес Керк, поправляя на плече ремень от заплечного мешка.
- Да, отрок, для этого. И еще, что я хотела тебе сказать, имя у тебя нехорошее, не наше оно, не восурское. Когда лесной Бог Свято-Бор тебя примет и спросит имя, ты должен сказать ему наше имя, иначе он может отказать тебе в древке. Тебе об этом отец говорил?- спросила старуха и оглядела заботливым взглядом отрока.
Сын правителя озадаченно замотал головой:
- Отец сказал, что выберет мне имя в шестнадцатилетие.
- Охо..хо…хо!- недовольно молвила Баба Яга.- Что ж… все со временем забывается, но ты, отрок, знай – имя надо выбрать сейчас, до того как его спросит Свято-Бор. У тебя есть время, выбери себе сам… А теперь иди…
Керк низко поклонился Бабе Яге, поблагодарил за хлеб, соль, да науку и пошел, однако неожиданно он остановился и торопливо вернулся к старухе.
- Бабушка, - немного волнуясь, сказал Керк. – А как звали вашего отца?
- Моего отца? – изумилась Баба Яга, и лицо ее просветлело, она ласково улыбнулась да затрепетавшим голосом ответила, – его звали Святозар, что значит озаряющий светом.
- Святозар, - повторил имя Керк. – Как красиво. Да, я буду Святозаром, бабушка, - и маленько погодя, добавил, – бабушка Дарена. - А после суматошно шагнул к ней ближе и крепко-накрепко обняв, поцеловав в старческие щеки. – Прощайте, бабушка Дарена, я вас никогда не забуду, - да тотчас развернувшись, отправился к еле заметной тропе.
- Святозар, - услышал позади себя Керк новое свое имя и оглянулся. В свете падающих солнечных лучей, стояла бабушка Дарена, и ласково смотрела ему вслед. – Святозар, - повторила она. – До скорой встречи, милый мой!
Керк хотел было что-то ответить, но к горлу подступил ком, а Баба Яга и сама изба, и поляна вдруг накрылись плотной, серой пеленой, а когда та завеса спала, на прежнем месте уже росли высоченные дубы. Юноша сглотнул ком и, встав на тропу, пустил маленького ауку вперед, а сам в последний раз зыркнув на колыхающие листвой дубы поклонился им да двинулся вслед за убегающим духом.

Глава тринадцатая.
Керк шел и думал о бабушке Дарене, о ее горькой судьбе, об одиночестве, которое, без сомнения, тяжелой ношей лежало на ее плечах. Он думал о своем предке Богомудре: «Интересно, какой он видел бабушку? Наверно, она тогда была еще молода, а может он видел ее взрослой женщиной, и если она красива и теперь, то какой же она была пригожей раньше». А затем юноша вспомнил их прощание. Припомнил, что бабушка в отличие от положенного «Прощайте», каковое говорят, расставаясь навсегда, сказала ему «До скорой встречи». Значит, он еще увидит Бабу Ягу, и, значит, встреча будет скорой. Но почему, же тогда у Керка так щемило сердце, почему у бабушки текли слезы? Верно, знает она то, чего не надо знать пока ему. Может, она видела его будущее, ведь, скорее всего она умеет в него наперед заглядывать.
Сын правителя шел, снедаемый такими мыслями, и в то же время зорко поглядывая за аукой. Первое время дух, как ему и было приказано старушкой, мирно бежал по тропе, указывая путь. Но чем дальше уходили они от избы Бабы Яги, тем все более и более шалил аука. Вначале он стал прикидываться опавшим листком: бежит, бежит по тропе и уже его нет, а на том месте, где он пропал, лежит крохотный бурый листочек да глазками бусинками шевелит. Подойдет Керк к листочку, наклонится, ткнет пальцем, а листочек опять обернется мышкой и вдаль убегает. Вскоре ауке этого показалось мало, и он стал оборачиваться зверем или птицей: то ежом из-под листка выскочит, то сорокой обернется, а то и зайцем быстроногим вперед ускачет – беги, догоняй его! И все время шумит: то стрекочет, как сорока, а то эхом отзывается с разных сторон. Совсем замучил Керка, и когда он в очередной раз принял свой истинный вид, юноша изловчился и поймал его. Зажал в ладони, да головенку между пальцев выпустил. Аука верещит, глаза увеличил, язычок розовый показывает – вот-вот помрет!... Керк, молча, наблюдал за выкрутасами духа, а затем, когда тот попритих, сказал ему очень строго:
- Аука, если ты не прекратишь шалить, я на тебя такой заговор нашлю, что ты так же, как твой владыка лешак, будешь себя по частям до весны собирать.
Аука совсем притих, глянул на Керка озадаченно и закивал головенкой, вроде: «Понимаю, шалить прекращаю».
- Смотри мне, - пригрозил сын правителя, сам чуть не лопаясь от смеха, глядя на присмиревшего духа. – Ну, теперь я тебя пущу, а ты беги рядом и ни в кого больше не превращайся. Договорились?
Аука сызнова закивал головой. А когда Керк его пустил на тропу, неторопливо побежал впереди, постоянно оглядываясь, чтобы юноша не отстал. Некоторое время Керк шел и строго следил за исправившимся аукой, а погодя опять отвлекся на свои мысли.
Святозар – это было его новое имя. Наверно, отец расстроится, что Керк сам выбрал его себе. Но как, же отец мог забыть, что к Богу Свято-Бору надо идти с восурским именем, или может он этого совсем и не знал, ведь того, что случилось в их семье никогда еще не было. Никто из матерей не подменял первенцев, и все его предки давали сыновья сразу имена восурские. Да, скорее всего, отец этого и не знал. А, что было бы, если б Керк не встретил Бабу Ягу, что было бы если она не поведала ему об имени. Он столько преодолел: и борового, и пущевика, и болотника, и лешака – бился с Кабадосом, а из-за имени мог не получить древко.
Он назвал себя Святозаром!
Такое красивое имя…
Бабушка сказала, что оно значит озаряющий светом. Это, наверно, доброе имя. Ведь имя очень важно для человека, оно творит его судьбу. Выберешь ты к примеру имя Злоба и будешь всегда злым и жестоким, а вот имя наставника – Храбр само за себя говорит - человек, который его носит, будет храбрым, а у Дубыни имя означает подобный дубу, несокрушимый, тоже очень доброе имя. Интересно, какое хотел выбрать ему имя отец? А каким бы именем назвал его, если бы мать не поменяла их с Эрихом местами.
Сын правителя вспомнил о брате и глубоко вздохнул. Бедный Эрих спит теперь в глубоком дупле дуба, жалко, что он не добудет древко. Бабушка сказала, что ему дорога в Сумрачный лес к Старому Дубу заказана, то есть закрыта. Что же теперь будет, когда брат придет к отцу без древка?..
Керк знал, что брат будет очень зол и на него, и на отца… очень… и опять перекосится лицо Эриха… покроется багряными пятнами и станет отталкивающим.
«Но ведь не все потеряно, - подумал юноша. – Я приду к Старому Дубу и попрошу Свято-Бора за Эриха, и, может, он ему поможет», - не очень веря в собственные надежды, сказал сам себе Керк.
Солнце уже перевалило за полдень, когда вдруг аука, до того спокойно бежавший впереди, остановился, порывчато оглянулся на Керка, и не мешкая обратившись в громадную черную ворону, свершил махонистый кругу над его головой, яростно каркнул прямо в ухо да улетел в ту сторону, откуда только что они пришли. Сын правителя, не успевший опомниться от выходки ауки, повернулся следом за улетающей вороной и, открыв рот, что-то невнятно промычал. Но духа уже и след простыл. Керк растерялся и взволнованно пожав плечьми, принялся обозревать лес, когда невдалеке приметил фигуру деда Лесовика.
Дед Лесовик был самым старшим духом леса, второй по главенству, после Бога Свято-Бора. Он вместе со своими помощниками: кустином, деревянником, листичем, травником, корневиком, стебловиком – ухаживал за лесом, наводил порядок и не давал озорничать да буйствовать лешему. Дед Лесовик стоял около высокого дуба. Сам он был ростом в шесть аршин, руки, ноги и тело покрыты дубовой корой, по щекам зеленый мох растет, заместо волос и бороды – длинные кустистые лишайники, только в отличие от лешака, ярко-зеленого цвета, а на голове у духа птичье гнездо, как венец правителя, высился. Подошел к нему Керк и низко до земли поклонился, при том зычно сказав:
- Здравствуй, дед Лесовик, помощник лесного Бога Свято-Бора. Я Керк…, - осекся на полуслове, и поправившись, продолжил, – Святозар, сын Ярила и потомок Богомудра пришел в Сумрачный лес к Старому Дубу, чтобы просить у Бога Свято-Бора себе древко для лука. Прошу тебя, проводи меня к нему, - и еще раз низко поклонился.
Дед Лесовик внимательно оглядел Керка, кивнул головой в знак приветствия и проскрипел в ответ трескучим голосом, словно кто ветви ломает:
- Доброго дня тебе, Святозар, сын Ярила, внук Богомудра. Что ж, проводить тебя до Бога Свято-Бора я могу, но только помни, Святозар, что древко для лука, за которым ты пришел, может получить сильный, храбрый и чистый сердцем. Помни, что испытание твое еще не закончено. Как подойдешь к старому Дубу, обратись к нему со всем уважением, по нашему древнему обычаю и стой, жди, когда Свято-Бор решит с тобой заговорить. - Дед Лесовик смолк еще раз обозрел юношу с ног до головы и добавил, – ждать, может, будешь долго, хватит ли у тебя терпения?
А Керк не мешкая ответил:
- Я думаю, хватит, дед Лесовик.
- Ну, что ж, тогда идем, - проскрипел дух, повернулся и зашагал по лесу впереди сына правителя, указывая ему дорогу.
Они шли по тенистым широколиственным лесам, где в основном росли дубы и буки. Деревья были высокими, могучими красавцами. Керк посмотрел на этих дородных силачей и вспомнил, что дуб издавна почитается у восуров. Он является символом мужества и силы, любимым деревом Бога Перуна, в сени которого он любит отдыхать. Дед Лесовик вел его, молча, забавно размахивая своими длинными руками и делая громадные шаги так, что Керку приходилось очень быстро идти, иногда даже переходить на бег. Постепенно дубы, кора на стволе которых была серо-бурой, покрытой трещинами с рыжеватым отливом, совсем вытеснили буки. В этой части леса дубы были более молодыми, и вкруг них росли, точно защищая их кустарники. Ровные стволы дубов смотрелись весьма нежными, еще не набравшими, положенных их коре, выемок и расщелин. Но вот, более молодые дубы сменились едва заметной порослью. Сын правителя, оглядывая изменяющуюся местность, не сразу заметил, как поросль пропала, и они подошли к небольшому пригорку, поросшему едва зримой растительностью. На вершине пригорка рос громадный дуб. В высоту он достигал не меньше двадцати саженей, могучий толстый ствол, узловатые сучья и темная листва. Больше всего поразило Керка то, что до этого он видел деревья с уже почти облетевшей листвой, но этот Дуб стоял, весь укрытый зеленой листвой, как будто на дворе была не осень, а жаркое лето.
Дед Лесовик остановился, и, понизив голос до трескучего шепота, сказал:
- Иди, Святозар, это и есть Старый Дуб.
Сердце Керка тревожно прыгнуло в груди. Он посмотрел на деда Лесовика и увидел, что тот одобряюще кивает ему и тогда юноша глубоко вздохнув, поклонился духу и молвил:
- Благодарствую, дед Лесовик, - да направил свою поступь к дереву.
Керк поднимался по пригорку к Старому Дубу и с каждым шагом ощущал необыкновенную благодать и чистоту этого места. Листва дерева чуть колыхалась на ветру, и казалось, что она нежно перешептывается меж собой. Войдя под тенистую крону, где воздух был свеж и ароматен, сын правителя остановился и, встав на одно колено, громко и торжественно изрек:
- Лесной Бог Свято-Бор, я Святозар, сын Ярила, потомок Богомудра, пришел в Сумрачный Лес к Старому Дубу, чтобы просить у тебя древко для лука, как это делали все мои предки, начиная с самого Богомудра! Прошу тебя, лесной Бог Свято-Бор, услышь мои слова!
Керк замолчал. Он сказал все, что было положено по обычаю, все чему обучил его отец, и теперь, как предупредил дед Лесовик, надо ждать. Стало вечереть, подул прохладный ветерок, а Свято-Бор еще не показывался. Юноша не подымался с колена, стоял, стойко перенося неудобства. Вначале у него заболела нога, на которую Керк опирался. Казалось, что он поставил колено на камень, и тот не просто давит, а свербит ногу. Потом стало затекать другая нога, спина, а в конце разболелось раненное плечо. «Если все время думать о боли,- размышлял он.- То однозначно я не выдержу и поднимусь». Но отец на уроках магии учил его, что по обычаю надо непременно встретить Бога на одном колене, а, значит, нужно терпеть. Тогда юноша решил отвлечь себя мыслями… И подумал о бабушке Дарене. Она ведь сказала ему, что теперь он ведун и может теперь созидать сам заговоры. И еще он подумал о том заговоре, оный надобно будет создать, чтобы помочь Эриху выйти из леса.
Уже совсем стемнело, уставший Керк, простоявший на колене весьма долго, все еще размышлял. А, что если можно было бы создать заговор и вызвать Бога Свято-Бора. И только подумал об этом он, как почувствовал под рубахой тепло. По первому тепло было слабым, но постепенно его сила стала нарастать, и вот уже горит не только грудь, но и все тело Керка, как будто кипятком обварили. Внезапно сквозь вещи и вовсе начал вырваться свет… вначале лишь слабое сияние, но мало-помалу яркость его стала увеличиваться и вот уже юноша, словно облако горит золотисто-лазурным светом. Облако стало подниматься над сыном правителя, все больше увеличиваясь в размерах, разрастаясь... еще миг и Керк, и Старый Дуб, и весь пригорок в этом чудном тумане. Внезапно облако лопнуло, как водяной пузырь, образующийся на водной глади, лишь поднеси к нему палец, и рассыпалось на тысячи мелких частиц размером не более ноготка. Еще мгновение, и часть крупинок, что упала на Старый Дуб, вдруг озарила каждый листочек золотистой лазурью, а после побежало по веточкам, по сучьям к самому стволу, подобно крови, бегущей по венам. И видит Керк, что уже все листочки, все веточки и сам ствол горят золотисто-лазурным светом. Какой-то морг этого сияния и нежданно все потухло, как будто и не было ничего…
А сын правителя сразу догадался, что это он… он вызвал, своей магией, такое прекрасное зрелище. И ошарашенный тем, что он умудрился сотворить, Керк не сразу увидел, как Дуб вновь озарился. Только свет этот пришел откуда-то сверху и был голубовато-прозрачным. Свет стал нарастать и малеша погодя весь Дуб уже плыл в прозрачной голубизне. Ослепленный его яркостью юноша на чуть-чуть прикрыл глаза, а когда вновь отворил их, увидел, возвышающегося над кроной Дуба, голубовато-прозрачного старца, с длинными волнистыми волосами и бородой заплетенной в толстую косу, да перекинутую через правое плечо, с большими, словно зеркальная гладь озера голубыми глазами, да в длинных прозрачных одеяниях и с венцом на голове. Все это великолепное сияние исходило от старца, окружало его и накрывало Дуб. Керк приклонил голову перед лесным Богом Свято-Бором.
- Кто ты, юноша? И зачем пришел в мой лес? – прозвучал мощный голос и наполнил до краев весь лес.
Сын правителя поднял голову, посмотрел на Бога Свято-Бора и услышал, как громко бьется его сердце в груди, пытаясь оттуда выпрыгнуть. Юноша глубоко вздохнул, так как всегда делал при волнении, и приказал сердцу биться ровней, да с почтением молвил:
- Я Святозар, сын Ярила, потомок Богомудра пришел в Сумрачный Лес к Старому Дубу, чтобы просить у тебя древко для лука. Как это делали все мои предки, начиная с Богомудра.
- Святозар, сын Ярила, внук Богомудра, а прошел ли ты все испытания, которые были тебе положены в лесу?- все также мощно и громко спросил Бог.
Керк притих, обдумывая свой ответ, но вдруг по лесу прокатилась невидимая волна. Она вышла из Дуба и, легонько вдарив юношу в грудь, качнув взад- вперед, полетела вдаль леса. Удивленный испытанной рябью сын правителя оглянулся и увидел, как под этой волной заколыхались травы, поросль, молодые и старые дубы. И чем дальше убегала волна, тем светлее становился лес, точно солнце опять взошло на небосвод, но только свет тот был не солнечным, а бледно-голубоватым и как бы идущим от самой земли. А когда волна достигла конца леса, из дальней дали вдруг послышалось рычание борового: «Прошел испытание», - и легкая обратная волна, пролетев мимо, едва коснулась волос Керка. Потом послышался жуткий дребезжащий голос пущевика: «Прошел испытание», - и, сызнова вернувшаяся, мало ощутимая рябь задела его. Следующим прозвучал голос отца всех зверей Инорока: «Прошел испытание», из жутких болот прилетел булькающий голос болотника со словами: «Прошел испытание», а вот и голос лешака откуда-то крякнул: «Прошел испытание». И каждый раз волны пробегали по волосам сына правителя и как бы разрушали свет созданный позади и озаряющий лес, и когда ответ пришел в последний раз трескучим голосом деда Лесовика: «Прошел испытание», - то лес уже был снова погруженным во тьму, только пригорок и Дуб все еще пылали голубизной, исходящей от Свято-Бора.
- Что ж, Святозар, все Духи леса подтвердили, что ты прошел их испытания. А теперь ты должен принести мне в жертву три капли крови. Лесовик! – властно позвал Бог Свято-Бор.
И Керк услышал, как сзади к нему кто-то подошел. Он оглянулся и увидел деда Лесовика, который что-то держал в руках. Сын правителя поднялся на ноги и приблизился к духу, а тот протянул к нему длинную правую руку, в которой верещал и извивался, подвешенный за уши, маленький, белый зайчонок. Приняв в руки зайчонка юноша ощутил порывистое дрожание малыша, ретивое биение маленького сердечко передавалось даже через его густую шерсть. Недолго думая, Керк раскрыл руки, а зайчонок спрыгнул и быстро ускакал с пригорка в темноту. Тогда Лесовик протянул ему левую руку, в ней был зажат белый голубь. Сын правителя аккуратно принял голубя и заглянул в его испуганные, не мигающие глаза. Так же как и у зайчонка, сердце голубя бешено стучало в груди, и Керк ощутил этот страх, и немедля, раскрыл ладони, позволив птице улететь. Затем сын правителя медленно развернулся и подошел к Дубу, Бог Свято-Бор протянул к нему свою прозрачно-голубоватую ладонь. Керк вынул из ножен кинжал и, раскрыв левую ладонь, разрезал ее посередине, кровь тонкой струйкой полилась из раны. А юноша слегка наклонив руку уронил капли крови на ладонь Бога. И как только третья капля коснулась руки Свято-Бора, в то же мгновение рана на руке у Керка исчезла, а боль прошла.
Свято-Бор поднял высоко свою ладонь, на оной все еще светились три кровавые капли, да торжественно и громко сказал:
- Святозар прошел испытание, - и тотчас весь лес зашумел позади юноши, наполнился голосами живых существ и духов, стрекотом насекомых и песнями птиц, и также внезапно, точно по мановению руки, стих, а Свято-Бор, опустив руку, уже обращался к Керку. – Святозар, ты прошел все испытание и показал себя сильным, храбрым. Сердце твое доброе и чистое. Ты достоин получить древко для лука. Возьми меч свой и сруби со Старого Дуба ветвь могучую и крепкую.
Керк вложил кинжал в ножны и достал меч, оглядываясь в поисках доброй ветви, и тогда он увидел, как одна из них шелохнулась, приглашая его. Он подошел ближе, оглядел ветвь и, оставшись довольным, одним махом срубил ее. Тут же с ветви попадали на землю все листочки и мелкие веточки, а она сама окрасилась в красный цвет.
- Святозар! – вновь обратился к нему Свято-Бор. – Теперь ты можешь идти, но прежде чем ты покинешь лес, в котором из мальчика превратился в мужчину, ты должен дать мне клятву, что никогда не будешь использовать лук, который изготовишь из этого древка, во зло восурским людям.
Керк встал на одно колено, держа в левой руке древко, а в правой – меч ДажьБога, и громко сказал:
-Клянусь своей честью, честью добытого мною древка и честью полученного в дар меча, что я, Святозар, никогда не буду использовать свой меч, кинжал и лук во зло моему любимому народу, восурам. Клянусь в этом перед тобой, лесной бог Свято-Бор! Клянусь в этом перед тобой Старый Дуб! Клянусь в этом перед тобой, Сумрачный Лес! Да будет слово мое крепко!
И немедля из тела Керка прямо из-под рубахи, штанов и сапог сызнова вырвалось золотисто-лазурное сияние, да отделившись от него собралось в небольшое облако, кое мгновенно накрыло сверху древко. Облако распалось на крохотные искорки, и упало на деревянную поверхность древка. Теперь и само древко засветилось, запылало золотистой лазурью. Во все стороны от сияющего древка разошелся свет, который слепил глаза так, что Керку пришлось поднять его на вытянутой руке вверх. Вскоре сияние стало уменьшаться, как бы всасываясь в само древко, а немного погодя оно совсем впиталось. Сын правителя опустил руку и увидел, что древко поменяло свой цвет и, в отличие от положенного красного, сияло теперь, нежно-лазурным светом. Тогда по губам Бога Свято-Бора пробежала легкой волной улыбка, и он чуть тише и более мягко, вымолвил:
- А теперь иди, Святозар, и помни о клятве, которую дал!
Керк поднялся с колена и уже было хотел повернуться, чтобы уходить, но вдруг обратился к Свято-Бору со словами:
- Лесной Бог Свято-Бор, в этот лес пришел мой брат, чтобы добыть себе древко, но…, - однако Керку так и не удалось договорить.
Свято-Бор остановил его движением руки, покачал головой, и тихим, наполненным грустью голосом, ответил:
- Нет, Святозар, не проси за своего брата, потому что он не достоин древка. В его сердце нет чистоты и добра. Душа его обращена во зло, она жестока и нечестива. Такой человек не может владеть луком от Старого Дуба! Прощай! – добавил Бог и стал быстро подниматься в ночное небо, а сияние, что озаряло раньше пригорок, Старый Дуб, сына правителя стало блекнуть.
Керк смотрел на поднимающегося ввысь, Свято-Бора, и видел, как тот становится все меньше и меньше. Вот он уже лишь как пылающее облако, даже невозможно различить очертания, а вот уже, как мерцающая звезда... маленький огонек еще раз мигнул и потух окончательно. Все кругом погрузилось во тьму, и только в руках у сына правителя пылало древко. Юноша повернулся и направился вниз с пригорка, древком, как факелом, освещая себе путь. Уже спустившись с возвышения, Керк невдалеке узрел знакомую фигуру деда Лесовика, и торопливо подошел к духу.
- Дед Лесовик, ты все еще тут? – удивленно вопросил Керк.
- Да, Святозар, - ответил Дух своим трескучим голосом. – Теперь, когда ты получил древко и прошел испытание, я могу проводить тебя до тропы, которая выведет тебя из леса. Но это будет утром, а сейчас глубокая ночь, тебе надо расположиться на ночлег и отдохнуть. Давай пройдем немного вперед и остановимся под моим любимым дубом, - и дух, развернувшись, зашагал вперед, указуя направления движения.
Ночь выдалась такая темная, что если бы не сияние древка, ничего невозможно было разглядеть. Однако шагающий впереди, дед Лесовик как будто видел в темноте, а когда Керк предложил ему освещать путь древком, то только улыбнулся, покачал головой и отказался. Они прошли еще маленько, и вышли на поляну, поросшую громадными деревьями. Под одним из дубов был разведен костер, а подле него сидели какие-то существа. Дед Лесовик двинулся прямо к костру. Подходя ближе, сын правителя увидел, что вокруг костра сидят лесные духи – помощники деда Лесовика. Дед мотнул им головой в знак приветствия и предложил Керку располагаться около костра. И юноша сейчас же опустился на предложенное ему место снял с себя заплечный мешок, ножны с мечом и положил рядом с древком, а затем огляделся внимательно рассматривая духов. Дед Лесовик сидел по правую сторону от Керка, а по левую от него поместился тоненький, сучковатый старичок, внешне похожий на куст барбариса. Вместо тела у него был сероватый ствол, а вместо рук и ног тонкие ветви, и весь он усыпан длинными острыми колючками, собранными в пучки по три штуки, да ярко-красными продолговатыми плодами. Лицо у духа находилось на стволе, маленькие черные глазки, сучковатый нос, да простая изгибина-щель заменяющая рот – это был кустин. Рядом с ним примостился дух листич. Он был похож на плоский, громадного размера, лист дуба, взамест ножек и ручек у него длинные тонкие черешки, лицо как будто нарисовано угольком в середине листка. Дальше находился тонкий травник, и тело, и руки, и ноги которого напоминали стебель высокого цветка, а голова точно большая корзинка соцветия, на оной зараз и глаза, и рот, и нос. Корневик занимал слишком много места, так как от главного корня, на каковом имелось лицо и тело, в разные стороны отходили руки и ноги, а также боковые корни, и очень сложно было понять, где у него рука, а где лишь корень. Корневик, в отличие от других помощников, был измазан грязью, которая подсыхая подле костра, отвалилась от него, оголяя буро-серое тело. Около корневика восседал стебловик – тонкий ребристый, похожий на стебель пшеницы, руками и ногами коему служили земляничные усы, еле видимые глаза – крапинки да тонкий рот. А дальше расположились: похожий на кедровую шишку темно-бурого цвета, шишковик; орешнич, напоминающий округлый лесной орех, и, обернутый зелеными листочками; ягодник, у которого тело, как спелая земляника, а голова в виде рябиновой ягоды.
Один из духов поднялся и приблизился к сыну правителя. Травник нес большое блюдо, полное еды и, подав его, сказал:
- Прими, Святозар, угощение от лесных духов в знак уважения и восхищения.
Керк, смущаясь, принял блюдо и, пристроив его на коленях, поблагодарил духов. На блюде лежали запеченные рыжики и яблоки, соленые грузди и волнушки, квашенная капуста и свекла, моченная клюква и брусника. Юноша хотел было приняться за еду, но дед остановил его, что-то прошептал, сидящему рядом, ягоднику, тот едва кивнул своей круглой рябиновой головой и, подняв с земли сверток, передал Лесовику. Дед развернул сверток, в котором оказался большой ломоть хлеба, и отдал его сыну правителя, сказав, своим трескучим голосом:
- Святозар, думаю, что так будет вкуснее. Теперь ешь.
- Спасибо, дед Лесовик, - благодарственно молвил Керк и принялся поглощать еду, так как с утра ничего не ел и дюже проголодался.
Внезапно из кустов прямо под ноги сыну правителя выскочил маленький белый зайчонок и, сев рядом, уставился в его глаза.
- Здравствуй, малыш! – отвлекаясь от еды, произнес Керк и погладил зайчонка по голове да одновременно ушам. Малыш от удовольствия закатил глаза и прижался к ногам юноши.
- Это тот заяц, которого ты сегодня выпустил, - отметил дед Лесавик.
- Да, - прожевывая пищу и согласно кивая головой, согласился сын правителя. – Я узнал его. Значит, я правильно поступил, не пролив его крови?
- Конечно, правильно, - утвердительно сказал дед, поправляя с головы, съехавшее в сторону, гнездо. – Это было испытанием Бога Свято-Бора, ты должен был отказаться от пролития чужой крови, должен был пожертвовать свою, пожалев зверя и птицу. А ты как догадался, что именно так надо поступить?
Керк задумался, пожал плечами, да взяв с блюда запеченное яблоко, повертев его в пальцах, ответил:
- Я просто не смог бы нанести боль такому малышу. Я подумал и решил, что три капли могу дать сам, зачем губить жизни зверей и птиц.
- Молодец ты, Святозар, такое решение может принять только человек с чистым сердцем, - и дед Лесовик замолчал.
Некоторое время все сидели тихо и глядели на костер, слышно было, как трещат сучья и ветви, пожираемые огнем, да изредка от корневика отваливалась подсыхающая земля.
- Скоро придет зима, - вдруг не с того не сего прошелестел листич.
Керк посмотрел в его, будто нарисованные, глазки и спросил:
- Вы все уйдете на покой? Говорят, зимой вы спите.
За всех ответил дед Лесовик:
- Да, мои помощники уйдут на покой, а я буду бродить по замерзшему, занесенному снегом лесу и охранять Старый Дуб, - и, вздохнув, затих.
- Наверно, это грустно, быть тут одному? – с жалостью в голосе поинтересовался Керк, и засунул в рот соленый груздь.
- Нет, Святозар, совершенно не грустно. Это моя жизнь, - трескучим голосом откликнулся Лесовик и было не понятно радуется, он или грустит приходу зимы.
- А Свято-Бор ушел высоко в небо, он разве не живет в лесу? – не унимался с расспросами Керк.
- Лесной Бог Свято-Бор как и все Боги живет в Небесной Сварге. Но в тоже время он всегда и везде. Он и на небе, и в лесу. То свысока следит за каждым духом, за каждым живым существом, за каждым деревом и растением, а то вдруг объявится в цветке каком-то или стебельке и творит порядок. У него свое Божье дело до всего. И так было, есть и будет, пока жив Сумрачный лес! – сказал, как выдохнул, дед Лесовик.
- Когда-то в этот лес приходил мой отец, дед и Богомудр, ты, дед Лесовик, видел их?- вопросил сын правителя, и, откусив огромный кусок хлеба, принялся его пережевывать.
- Конечно, видел, Святозар. Как вижу сейчас тебя. Ведь и отец, и дед, и прадед твой приходили сюда, чтобы добыть себе древко, преодолеть все трудности и стать мужчинами. Лишь один Богомудр пришел сюда совсем по другой причине – ему нужно было древко для того, чтобы победить великана Горыню, который разрушал город Светославль. Богомудр был великим ведуном, никто после него не был подобен ему… - Лесовик неожиданно замолчал, зыркнул на Керка каким-то чудным, мгновенно вспыхнувшим и тут же погасшим, взглядом, и добавил, – никто, кроме тебя.
- Меня? – удивленно переспросил сын правителя.
- Тебя, тебя, Святозар. Ты думаешь, почему я позвал тебя к своему костру, показал тебе своих помощников, которых, кроме Богомудра, никто никогда не видел. Это все потому, что ты, как и Богомудр, великий ведун. Бог Свято-Бор явился к Старому Дубу совсем не потому, что ты позвал его, а потому что он увидел совершенное тобой чудо, которое покрыло Дуб золотисто-лазурным сиянием. Так когда-то Богомудр вызвал Свято-Бора,- пояснил Лесовик.
- А мой отец, дед и все другие – они, что не взывали к Богу Свято-Бору?- взволнованно поинтересовался сын правителя и на миг даже перестал жевать.
- Они обращались к нему и ждали, когда он явится. Твой отец весь день и полночи прождал. Дед и того больше. А вызвать Бога они не могли, потому что не обладали той силой, какой владел Богомудр, и владеешь ты, - дед отчего-то тягостно вздохнул, словно нес на плечах весьма многовесную ношу. – Я думаю, Святозар, твоя судьба будет так же необычна, как и судьба Богомудра.
Лесовик смолк. Молчал и Керк, обдумывая его слова и понимая, что дед прав. Он уже давно почувствовал, что его жизнь, так круто изменившаяся за последний год, принесет ему много неожиданностей. Прошло еще немного времени, и Лесовик снова заговорил своим трескучим голосом:
- У твоего отца, и деда, и прадеда – у всех, кроме Богомудра, было красное древко лука, а у тебя, - и он указал корявым, сучковатым пальцем на лежащее около сына правителя древко. – Оно сияет лазурным светом, у Богомудра сияние было золотое.
Прижавшийся к Керку зайчонок уже давно уснул, уткнувшись мордочкой в ногу, лишь изредка подрагивая длинными ушками, и наконец-то наевшийся сын правителя, передал наполовину опустошенное блюдо травнику. Керк отряхнул кафтан от крошек хлеба, и, посмотрев на зайчонка, подумал, обо всем услышанном за последние дни от Бабы Яги и деда. Но молчание в очередной раз прервал Лесовик, он обратился к своим помощникам:
- Ну, что ж, други мои, пора и вам отправиться на покой. Сегодня был последний день ваших трудов в этом году. Можете расходиться и укладываться спать до тех пор, пока не проснется от зимней стужи Мать Сыра Земля. Идите, время пришло!
И каждый из помощников деда, низко кланяясь ему и Керку, стал уходить вглубь леса. Последним попрощался корявый корневик и, смешно передвигаясь на своих корнях, пропал в темноте и тогда Лесовик обратился к Керку:
- И ты, Святозар, ложись, отдыхай до утра. Завтра я доведу тебя до тропы и попрощаюсь с тобой. Спокойного сна, - да неспешно поднявшись на ноги, тоже исчез в темном лесу.
Сын правителя улегся на заплечный мешок, прижал к себе маленького зайчонка и, обдумывая все пережитое за день, погрузился в сон.

Глава четырнадцатая.
Рано утром Керк проснулся оттого, что почувствовал, кто-то пристально смотрит на него. Он открыл глаза и увидел прислонившегося к дубу стоящего и внимательно его разглядывающего деда Лесовика. Сын правителя сел и увидел, что на том месте, где вчера уснул, прижавшись к нему, маленький зайчонок, нынче лежал громадный, уже почти полностью облинявший, белый заяц. «Вот это да!» - подумал Керк и, потревожил сон зайца. Тот проснулся, как в ни в чем не бывало, пошевелил ушами, уселся на задние лапы и посмотрел на юношу.
- Доброе утро, дед Лесовик, - молвил Керк и, обращаясь к зайцу, добавил, – и тебе здравствуй, зайчишка, если можно так сказать.
- Доброе утро, Святозар, - приближаясь ко все еще горящему костру, около которого сидел Керк и заяц, ответил Лесовик. – Что, удивлен, такому быстрому росту зайца,- и зычно засмеялся, как и голос, смех у деда был таким же трескучим, тока в этот раз ломали не ветки, а прямо-таки стволы деревов.
- Да, есть, немного значит, заяц был околдован и превращен в маленького,- догадался Керк.
- Ага, Святозар, именно так и было. С утра вся магия иссякла, и он опять приобрел свой истинный вид. Однако, если ты Святозар готов, то можно отправляться в путь, я, как и обещал, укажу тебе тропу, которая через два дня выведет тебя из леса,- молвил Лесовик.
Сын правителя согласно кивнул, порывисто поднялся, оправился и через мгновение уже был готов идти. Дед Лесовик дунул на костер, и сей же миг пламя взметнулось вверх, а опускаясь, стало превращаться в опадающие красные, желтые, бурые листья и когда все они опали, на том месте, где только, что горел огонь, поедая сухие ветви, лежала побуревшая листва. Пока дед тушил костер, Керк оглядел лес, невдалеке он заметил пригорок и сияющий зеленой листвой Старый Дуб, но кругом лес за ночь сильно преобразился. Еще вчера висевшая на ветках желтая, красная листва теперь вся опала. Солнце, скрываемое тучами, не грело уже землю, прохладный легкий ветерок обдувал со всех сторон лес и, приподнимая листву, ворошил ее и перемешивал. И тогда сын правителя понял, что сегодняшняя ночь, была последней, теплой ночью, в этом году. Все помощники деда заснули, а значит скоро, пойдет снег и ударят холода.
Лесовик, молча, повернулся и пошел вперед, и Керк двинулся за ним, немного пройдя, он увидел хорошо натоптанную тропинку.
- Это тропа доведет тебя до края леса. Теперь ты будешь идти спокойно. Ни один зверь, ни один дух не будет тебе вредить. Ведь ты прошел испытание, и у тебя в руках древко. Прощай, Святозар!- сказал дед.
- Лесовик,- обратился к нему Керк.- Скоро в этот лес придет мой младший брат Тур. Прошу тебя, будь к нему добр и благосклонен, чтобы он смог добыть свое древко. Ему будет очень тяжело, ведь он не обладает магическими способностями. Пожалуйста, помоги ему пройти испытание.
Дед внимательно посмотрел на сына правителя, и широко улыбнулся так, что улыбка его расползлась на покрытые мхом щеки:
- Молодец, Святозар! Попросил за брата, а значит, если его сердце чистое и доброе, а он смелый и храбрый, я смогу встретить его подле владений пущевика, в виде старика и проводить до Старого Дуба. Каждый из твоих предков просил за младшего, поэтому не обладающие магическими способностями братья проходили Сумрачный лес и добывали свое древко.
- Значит, за Эриха не кому было попросить?- спросил Керк и тяжело вздохнул.
- Нет, за Эриха никто не просил, но если бы у него было в сердце добро, а не зло…. я бы пришел к нему на выручку. Тогда, когда ты пожелал ему счастливого пути, а он в ответ мысленно проклял тебя, то сразу был обречен на неудачу.- Лесовик сердито качнул головой, точно осуждая поступок Эриха.- А теперь иди, твою просьбу я выполню. Тебе же надо торопиться, так как скоро пойдет снег, а твой брат хоть и надежно укрыт в расщелине дуба от хищников и духов, все же первый снег не сможет пережить. Я смогу сдерживать холодные ветры лишь четыре дня, после же выпадет снег и ударит мороз. Иди, Святозар, доброго тебе пути!
- Прощай, дед Лесовик,- ответил Керк и низко до земли поклонился духу.
-Светлый ты, юноша, - вдруг проскрипел Лесовик, протянул свою корявую с сучковатыми пальцами руку и нежно погладил сына правителя по голове.
В ответ юноша прижал руку деда к своей щеке, выражая тем самым благодарность, а отпустив ее, спешно развернулся и отправился в путь, изредка оглядываясь да махая на прощание Лесовику. Впереди по тропинке какое-то время прыгал заяц, как бы указывая дорогу Керку, но вскоре он спрыгнул с тропы в кусты и тоже пропал.
Как и сказал дед Лесовик, в лесу наступала зима. Она шла следом за сыном правителя, все время, подгоняя его. И если впереди ветви деревьев еще зрились покрытые листвой, то оглядываясь назад, юноша видел, лишь голые дерева, стволы, ветви, с каковых вся листва была ободрана. Там позади него уже дул холодный ветер он переворачивал и ломал побуревшие листья, перемалывал тонкие ветоньки и хвоинки, а кое-где даже покрывал все это перекореженное белой поземкой. Керк, шел по тропе, подгоняемый напутственными словами деда Лесовика, и тревогой за жизнь Эриха, останавливаясь лишь на ночлег. Два дня и две ночи потратил он на обратную дорогу.
Этим утром юноша поднялся, лишь едва забрезжил рассвет, шел седьмой день, как он покинул отца и брата. И чувствовал Керк, что его путь подходит к концу, да вот-вот предстоит ему увидеть родных. Возбужденный ожиданием встречи, он даже не стал есть. Затушил разведенный вчера вечером костер и двинулся по тропе. Вскоре сын правителя увидел, что лес стал редеть, а впереди стала проглядывать буро-рыжая полоса земли, там лежали не паханые луга, где станом расположились ожидающие Керка. Наконец и последние деревья закончились. Теперь он стоял на краю леса, в последний раз оглянувшись, посмотрел на лежащую позади тропу, которая привела его из самого сердца леса, и пошел к своим.
Керк всматривался вдаль, пытаясь разглядеть отца и брата, но видел лишь едва очерченные силуэты людей сидящих у костра. Недалече от них паслись лошади, пощипываю пожухлую траву. Сын правителя и теперь уже будущий наследник престола шел быстро, еле сдерживая себя, чтобы не побежать, теперь он был мужчиной и не мог себе позволить ребячество. Внезапно, сидевшие возле костра, заметили идущего Керка. Один из них поднялся, всматриваясь в него. «Дубыня»,- догадался наследник, узнав наставника по очертаниям его мощного стана. Но вот поднялись и другие, теперь уже Керк смог различить среди вставших отца замершего в напряженной позе, видно было, что тот очень взволнован, Храбра и наконец, Тура. Брат неожиданно сорвался с места и кинулся бежать к нему, но также внезапно встал и оглянулся, по-видимому, его остановили старшие. Все были в ожидании, удалось ли ему- Керку пройти испытание. И тогда, чтобы успокоить всех, он- Керк- Святозар и наследник престола поднял вверх руку с древком и победно им потряс. В тот же момент он узрел, как в ответ ему воины подняли мечи, приветствуя его, а Тур более не сдерживаемый старшими кинулся бежать навстречу брату. Керк прибавил шагу и вскоре уже одной рукой крепко прижимал к себе Тура. Когда первые минуты встречи были пережиты, младший брат указательным пальцем погладил древко и восхищенно сказал:
- Смотри, какое оно у тебя, лазурное и все сияет! Красиво-то как!- и глядя наследнику в глаза, добавил, - я верил… знал… ты принесешь древко. Я вчера долго не ложился, все ждал, надеялся, что ты выйдешь из леса. И сам не заметил, как уснул. Я так рад, что ты вернулся.
Керк нежно потрепал брата по волосам, ласково молвив ему:
- Давай, пойдем, отец наверно очень волнуется.
- Ага! – трещал, не умолкая, Тур.- Он все время волновался, я сегодня ночью проснулся, гляжу, а он не спит в лес смотрит. Смотрит, смотрит, я уже засыпаю, а он все продолжает смотреть.
Наконец младший брат замолк, оно как они уже вплотную подошли к стану и увидели, что навстречу к сынам устремился отец. Правитель подошел ближе, внимательно осмотрел наследника и только тогда обнял его со словами:
- Сын мой, как я рад, что ты вернулся. Как я горд, что ты прошел испытание и добыл древко,- и протянул руку к древку.
Керк передал его отцу. Правитель взял в руки лазурно-сияющее древко и с интересом стал разглядывать его, при этом ничего не говоря. Наследник некоторое время молчал, а затем не выдержал и негромко произнес:
- Оно другого цвета, отец. Не такое как у тебя, не такое как у деда, и прадеда.
Правитель поднял глаза от древка, удивленно посмотрел на сына и заметил:
- Да, но оно и не такое как у Богомудра.
- Знаю. У Богомудра оно было золотое, а у меня лазурное,- изрек Керк и в голосе его волной прокатилась легкая рябь.
- Ты знаешь, почему это так? – взволнованно спросил правитель.
- Вначале оно было красное,- немного смущаясь, начал пояснять наследник.- Но потом изменило свой цвет.- Керк вновь стих, пытаясь подобрать верные слова, и чуть тише добавил, - дед Лесовик, сказал, что у меня будет необычная судьба, подобная Богомудру.
Правитель ничего не сказал сыну, он еще какое-то время подержал в руках древко, и, улыбнувшись, вернул его сыну, да отошел в сторону. И тогда к Керку подошел Дубыня, заключив в такие крепкие объятья, что наследник побоялся за свои кости. Храбр и другие воины, также радостно приветствовали его, и не скупились на похвалу.
После недолгих приветствий Керк наконец-то смог направиться к костру, разоружиться и сняв с себя заплечный мешок и сапоги лечь на разостланный плащ, да расслабиться. Но не успел он еще толком-то выпрямиться, как к нему подбежал Тур, и слегка спихнув старшего брата с плаща, лег рядом, да шепотом сообщил, что Эрих еще не пришел, и коли он не придет к концу дня, то, как сказал отец, провалит испытание. Услышав слова брата, Керк тяжело вздохнул, потому как знал, что Эрих испытание уже провалил, но говорить об этом Туру и отцу он не решился. Наследник хотел подняться ночью и помочь брату выйти из леса. А сейчас он думал только о сытной еде и отдыхе.
Дубыня в глубокой мисе принес ему кусок жареного оленя. Керк торопливо сел и взяв мису принялся есть. Тур тут же оповестил старшего брата, что этого оленя убил Храбр, когда тот вышел из леса, а до этого в основном ели зайцев, которых тут «пруд пруди». Да помолчав какой-то морг, добавил, что он- Тур уже, если честно, и смотреть не может на этих зайцев, неважно живые, они или жареные. Уставший и голодный наследник ел с удовольствием, посмеиваясь над без остановки щебечущем Туром и поглядывая на отца, который вместе с Храбром стоял невдалеке, и пристально вглядывался в лес в ожидании Эриха. Чуток погодя правитель развернулся, при этом сказав, что-то Храбру, а сам подошел к сыновьям.
Керк уже заканчивал доедать, когда отец сел рядом и обратился к младшему сыну:
- Туруш, пора бы тебе упражняться на мечах. Посмотри, Храбр уже заждался тебя!- и показал рукой в сторону наставника, каковой, взяв мечи, направился в сторону леса.
Тур глубоко вздохнул, с тоской взглянул на Керка, в надежде, что брат за него заступится, но, так и не дождавшись поддержки, поднялся и пошел к Храбру. Затем также молча, поднялся Дубыня, понимая, что правителю нужно переговорить с сыном и отошел к воинам, которые сидели, за ближайшим костром, тихонько переговариваясь.
Керк вытер губы утиральником, поднял голову, посмотрев на правителя, и только сейчас заметил, что у отца между бровями залегла тонкая морщинка, которой до этого там не было.
- Сын, - обратился к нему правитель.- Я хочу тебя спросить, разговаривая с дедом Лесовиком, ты попросил его, оказать помощь Туру, когда тот будет проходить испытание в Сумрачном лесу?
- Да, отец, не беспокойся дед Лесовик, поможет Туру, он обещал,- поспешно ответил наследник.
- Это хорошо,- негромко заметил правитель и весьма муторно вздохнул.
- Скажи, отец,- обратился к нему Керк, услышав то тягостное стенание. - Я могу тебе рассказать об испытании.
Правитель посмотрел на сына и убрал со лба упавшую на него прядь волос, и, взяв в руки сухую ветку начал ее ломать, и подкидывать сломанные части в костер. Затянувшееся молчание, через некоторое время прервал Керк, подумав, что отец, верно, не правильно его понял и повторил свой вопрос:
- Отец, я могу поговорить с тобой об испытании? Я не буду рассказывать тебе о трудностях, которые преодолел, но мне нужно рассказать тебе об одной встрече.
Он замолчал и пристально взглянул на правителя.
- Вообще-то об испытании не принято рассказывать,- несколько недовольным голосом ответил отец.- Однако если тебя, что-то тревожит… Тогда, я выслушаю тебя.
- Нет, это совсем не то, что ты думаешь, отец,- молвил Керк и на миг затих, подбирая слова.- Просто во время моего испытания в лесу, я встретил Бабу Ягу.
- Бабу Ягу!?- переспросил правитель, и бросив удивленный взгляд на сына поинтересовался,- разве- это не поверье?
- Нет, отец, это не поверье. Она на самом деле живой человек. Вот уже много лет она живет в Сумрачном лесу. Моя тропа привела к ее избе. Ты знаешь отец, она совсем не такая, как ее описывают. Это очень добрый и светлый человек. И она такая красивая, даже сейчас в старости. Когда я уходил от нее, она помогла мне. Если бы не ее помощь, я бы провалил испытание,- наследник стих и своим молчанием точно призвал Ярила ко вниманию.- Скажи, отец, ты знал, что испытание может пройти юноша только с восурским именем?
Керк увидел, как побледнело лицо правителя, капельки пота выступили на лбу, он второпях смахнул их рукой, и добавил срывающимся голосом:
- С восурским именем!? Нет, сын, я этого не знал.
- Я так и думал,- продолжил наследник.- Баба Яга посоветовала мне выбрать имя, и только благодаря этому я пришел с древком.
Керк видел, как опечалился правитель, он опустил голову на грудь и наверно в этот момент подумал об Эрихе, которому не повезет, так как старшему сыну. Ушедший в свои мысли Ярил молчал, а после вдруг спохватился, и подняв голову посмотрел на наследника и спросил :
- Значит, ты, выбрал себе имя сам?
- Да, отец, мне пришлось,- пояснил Керк и его алые губы чуть зримо затрепетали.- Но прежде, чем я его назову, мне хотелось бы узнать... какое имя ты бы выбрал для меня?
Лицо правителя посветлело, морщинка между бровей разгладилась и он, улыбнувшись, ответил:
- В нашем роду принято давать первенцам имена Лучезар и Ярил, но я хотел выбрать тебе имя Горислав, что значит горящий во славе.
- Хорошее имя – Горислав, красивое и сильное, - довольно отметил наследник, не сводя взора с зеленых отцовских глаз.- Однако я отец выбрал другое имя. Теперь мое имя Святозар, что значит…
Но правитель договорил за наследника:
- Озаряющий светом…. Это имя еще лучше того, что я выбрал для тебя, сын. А ты знаешь, что имя Святозар, это имя далекого предка Богомудра, а значит и нашего предка. Святозар по преданию был первым правителем восурского народа. Ты выбрал себе доброе имя Керк, вернее Святозар,- поправился отец и протянув руку потрепал сына по волосам.
Наследник был потрясен услышанным и какое-то время хранил молчание, обдумывая сказанное отцом. Значит вот почему, он почувствовал такую теплоту и нежность к бабушке Дарене, все потому что они были из одного рода и имели общего предка – Святозара.
- Ну, что ж, Святозар, теперь только так я буду звать тебя... я очень рад за тебя.- И дюже по-доброму похлопав сына по спине, продолжил,- но теперь ты должен отдохнуть, ведь у тебя был очень долгий и тяжелый путь.- Правитель поднялся на ноги, собираясь уходить, да чуть тише добавил,- ложись, мальчик мой и поспи.
- Хорошо, отец,- ответил наследник вслед отходящему отцу, и, поправив плащ на котором сидел, положил под голову заплечный мешок, да лег отдыхать, ведь впереди, знал он, будет еще тяжелая ночь.
Керк проснулся ближе к вечеру, потянулся и сел, оглядевшись. Около костра сидел Дубыня, он зыркнул, на пробудившегося наследника и спросил:
- Ну, что хорошо отдохнул, Керк?- и по-доброму добавил,- или тебя Святозаром кличить.?
- А, как хочешь, так и зови Дубыня, я, если честно сказать, к новому имени еще не привык,- ответил Керк и широко зевнув, расставил в стороны руки да размашисто потянулся.
Дубыня довольно вздохнул и молвил:
- Мне больше Святозар нравится, это наше восурское имя, оно такое светлое и чистое, его даже произносить приятно. А, Керк, ну, что такое Керк, сразу и не поймешь каков человек, который носит это имя. Нет,- подумав, протянул наставник.- Буду звать тебя Святозаром.- Дубыня затих, и, кивнув в сторону леса, сказал,- правитель с Храбром возвращаются. Правитель уже не верит, что Эрих вернется с древком.- Наставник и вовсе понизив голос, вопросил,- а, ты, Эриха там не видел?
Керк обернулся в ту сторону, которую указал Дубыня, и увидел, что отец и наставник действительно идут со стороны леса. Так и не ответив на вопрос наставника, наследник лишь отрицательно покачал головой, и также тихо поинтересовался :
- Они, что по краю леса прошли?
- Да, вроде того,- нехотя ответил Дубыня.- Наверно звали его, может он на зов откликнется, правитель тревожится за Эриха, он должен был уже выйти. Охо…хо. Ну, а ты, что есть будешь?
Керк согласно кивнул, и принялся за поданную Дубыней еду. Теперь он ел не торопясь, глядя на возвращающихся правителя и Храбра, мысленно успокаивая отца. С конной поездки вернулись дружинники и брат. Тур бросил поводья, спрыгнул с коня, и, подбежав к наследнику, сел подле него.
- Керк,- обратился к нему Тур.- А, отец, рассказал нам, что ты выбрал себе имя, наше восурское - Святозар. Так, что я тебя теперь буду звать Святозар, - и полез в мису брата, за большим куском мяса.
- Хорошо, Тур, зови меня Святозаром,- улыбнулся брату Керк, придвигая к его рукам мису.
Дубыня заметив, как Тур забрал мясо у брата, передал ему другую мису, и добавил:
- Ты к брату, то в мису не лезь. Ешь вон, со своей, да ложись отдыхать, солнце уже низко.
Когда братья поели, подошли отец с наставником. Наследник посмотрел в лицо отца и увидел там тревогу и печаль, однако взглянув на сыновей, правитель ласково им улыбнулся и пошел к соседнему костру, сел около него и уставился на лес.
День близился к концу, а солнце, как и люди, готовилось на ночной покой, но прежде чем уснуть оно окрасило напоследок небо в красно-багряный цвет.
- Похоже, завтра будет ветер и похолодает,- глубокомысленно сообщил Дубыня.
Наследник посмотрел на кровавый закат и заметил:
- Нет, завтра будет еще тепло. А вот послезавтра и верно придет зима,- а когда увидел удивленный взгляд наставника, пояснил,- так дед Лесовик сказал.
- Что ж,- вздохнув и понижая голос, молвил Дубыня,- значит, у вашего брата еще теплый денек будет для возвращения.- И, обращаясь к Туру, дополнил,- а, ты, сынок давай укладывайся. Спать тебе пора.
Тур послушался наставника и лег подле старшего брата, притулившись своей головой к его, вскоре устроился на покой и Дубыня. Вкруг соседнего костра улеглись отец, Храбр и дружинники, один из них, по имени Белян остался дозорным. Невдалеке горел третий костер, возле которого одиноко сидел слуга Эриха Нук.
Тур еще малеша говорил, рассказывая о прошедших днях, и нежданно резко прервался, да замолчал, засопев во сне, все еще продолжая что-то изредка выкрикивать. Уснул и Дубыня, его спокойное, монотонное дыхание слышалось издалека. Керк лежал с открытыми глазами на боку, подложив руку под щеку, и смотрел на огонь. Прошло еще какое-то время, и наследник, приподнявшись на руке, принялся оглядывать стан. Подле второго костра не спал только дозорный Белян, да отец лежал, опершись головой на руку, и глядел в лес. Керк посмотрел в сторону отца и зашептал заговор, тот самый которым когда-то усыпил Эриха. Видно было, что отец сначала крепился, пытаясь отогнать сон, но к концу заговора, прилег на плащ и уснул. Тот же заговор наследник прочитал над каждым из стана, мысленно представляя себе их и разворачивая лицо в сторону, где они лежали, а в последнюю очередь над дозорным Беляном. Тот так же, как раньше и отец, по первому крепился, но потом повалился на спину и крепко заснул. Тогда Керк поднялся, посмотрел на мерцающий невдалеке третий костер, где сидел слуга Эриха, и вздрогнул, потому что увидел над костром два горящих немигающих глаза, которые в упор смотрели на него. Лучистое пламя осветило силуэт и наследнику показалось, что около костра сидит не человек, а волк. Керк поднял руку, и отер глаза ладонью, а когда вновь посмотрел в сторону Нука увидел лишь силуэт человека. « Померещилось»,- подумал он и зашептал заговор для Нука, а через некоторое время увидел как и слуга Эриха повалился на землю. Керк прошел и подкинул в костры сухих веток, чтобы те не прогорели, оглядел каждого спящего и удостоверился, что заговор действует и все спят. К последнему из спящих Нуку, наследник приблизился очень тихо, наклонился и присев, осмотрел его. Тот лежал, раскинув руки в сторону и тяжело дышал, словно зверь рычал, Керк потрогал его за плечо и тут же отдернул руку, потому как ему почудилось, что дотронулся он не до живого тела, а до холодного, безжизненного камня.
Надрывно вздрогнув телом юноша торопливо поднялся, и немного отойдя от стана, встал к нему лицом, да, очерчивая рукой, невидимый круг вокруг него стал читать заговор: « Силой Бога Сварога, силой Бога Перуна, силой Богини Мать Сыра Земля отгоняю от всех находящихся в этом стане, всех нечистых духов, всех зверей и птиц кои могут доставить злобу и боль. Окружаю этот стан светом огненных стрел Сына Бога Перуна и земным светом любви Богини Мать Сыра Земля. Да, будет крепок мой заговор, как сам камень- Алатырь!» Лишь закончил читать заговор наследник, то увидел как из земли стали вылезать, словно ранней весной пробивающиеся травы. Только то были не травы, а еле видимые тонко-прозрачные, светящиеся паутинки, поднявшись над станом они зазвенели и начали переплетаться между собой образовав сквозистый, кружевной шатер который едва, едва засветился в ночи. Керк резво наклонился к земле и начал рыскать по ней рукой стараясь найти там камень или кусок земли, и вскоре нащупав, что-то твердое, поднял да осмотрел предмет. В руке он сжимал небольшой камень. Немедля наследник размашисто размахнулся и кинул камень в созданный им щит. Тот быстро миновав короткий промежуток, ударился об шатер да отскочил в сторону, упав на землицу, а сам щит вдруг пошел едва видимыми волнами, заколыхался весь, и зазвенел, точно битая посуда. Теперь Керк был спокоен, окруженные таким мощным щитом отец, брат и воины проспят до следующего вечера и никто их не потревожит.
Наследник еще раз посмотрел на ярко-пылающие костры, и, развернувшись, двинул свою поступь к лесу. Он шел по направлению к высоким деревьям, каждую минуту спотыкаясь о ямы и водомоины. Приходилось идти не спеша, так как в темноте дорогу не было видно, очередной раз нога попала в яму, вытаскивая ее из нее Керк, оперся рукой о землю, и нащупала на ней ветку. Юноша поднял ее с земли, осмотрел, да несильно дунул на ветку, и, представив ее факелом, зашептал заговор. Лишь сказал последнее слово заговора Керк, ветка стала покрываться маленькими лазурными капельками, каковые, будто выбегали прямо из его ладони. Еще мгновение и уже вся ветка была покрыта этими капельками, устремившимися вверх к верхушке ветки, а когда они все достигли макушки, то враз сложились в единое целое, словно светящийся вытянутый овал и мигнули раз, другой, вспыхнули, но уже не лазурным светом, а, как и положено ярко-красным. Теперь в руках у наследника был факел, и сразу стало легче идти. Освещая им дорогу, он даже прибавил шагу, и пошел быстрее, все время, думая об Эрихе.
Всю обратную дорогу, от Старого Дуба, до стана Керк обдумывал заговор, который сможет вывести брата из леса, вот только он не знал, сможет ли он создать и воплотить то, что задумал. Немного погодя наследник приблизился почти вплотную к лесу, и узрел впереди очертания деревьев. Затушив факел, юноша воткнул ветку в землю, и, оглянувшись на далекий стан, где как маленькие светлячки поблескивали костры, еще раз обвел его внимательным взором, проверяя все ли там мирно.
Керк закрыл глаза, глубоко вздохнул, вспомнил свежий лесной ветерок обдувающий теплом лицо, запах опавшей листвы и стал прислушиваться к себе. Вот четко и монотонно стучит сердце, бежит по венам красная кровь, которая как полноводная река омывает все его цельное существо. Наследник чувствует свои ноги, руки, голову, глубоко вдыхая, ощущает свои легкие, каждая частичка тела проснулась в нем, напряглась и в этом напряжении застыла, ожидая чего-то. Теперь Керк заглянул в свое бессмертное духовное существо, в свою душу. Она находилась в груди, вблизи сердца чистым лазурным светом светилась та внутри него. Душа посмотрела на наследника и встрепенулась, словно птица, пойманная в силки. А Керк прошептал ей, успокаивая : « Мы с тобой едины, ты и я, созданы, чтобы жить вместе, созданы, чтобы творить вместе». И как только душа легко в знак согласия качнула головой, наследник зашептал заговор: « На высокой Рипейской горе Березань, стоит и растет береза Солнечный свет. Та береза коренья тянет вверх, а ветвями за землю держится. О, великий ДажьБог, внук Бога Сварога, сын Бога Перуна, прародитель восурского племени. Из тебя я вышел, в тебя я войду. Вынь душу мою из моего тела, и по стволу березы направь душу мою на поиски брата Эриха, который есть единокровный мой брат, который есть мои ветви, который есть моя крона. Да, найду его, да, выведу его из Сумрачного леса, да вернусь обратно в тело свое. Слово мое крепко, крепче силы и сна богатырского».
Керк замолчал, пытаясь понять, подействовал ли заговор, и заметил, что смотрит он в лес и как бы покачивается на ветру. Наследник поднял руку и увидел очертания ее в легкой, прозрачной лазури, он посмотрел на вторую руку и сызнова узрел лишь ее очертания в прозрачной лазури, такими же еле очерченными и лазурно прозрачными были ноги и тело юноши. А затем рассмотрел наследник, что он вовсе и не стоит на земле, а парит в воздухе, обернувшись, он и вовсе увидел себя со стороны. Тот другой Керк стоял на земле с закрытыми глазами и тяжело дышал, из груди того юноши выходила тонкая лазурная нить, вроде толстой паутины и крепилась к душе, прочно связывая их между собой. И тогда наследник понял, что заговор действует, что душа его покинула тело, и теперь может отправляться на поиски брата. И тотчас душа Керка развернулась к лесу да стремительно полетела вперед.
Наследник летел не высоко, но очень быстро, едва касаясь верхушек деревьев, не причиняя, ни себе, ни им никакого вреда. Он внимательно разглядывал все деревья, мимо которых пролетал, иногда опускаясь вниз и заглядывая в расщелины дубов, старясь не пропустить ничего значимого. Керк пролетел уже довольно много, когда внезапно заметил впереди над одним из деревьев еле видимый легкий туман, он догадался, что эту дымку оставила Баба Яга, чтобы помочь ему. Стремительно приблизившись к колыхающемуся туману наследник осмотрел само дерево. То был большой дуб с расщелиной в середине. Опустившись к расщелине юноша заглянул вовнутрь. Дупло было дюже глубокое и темное. И тогда легонько приоткрыв рот Керк, выпустил из себя пузырь прозрачного, светящегося света. Пузырь стал опускаться на дно расщелины неторопливо переворачиваясь в полете, кружась точно снежинки зимой, а когда достиг дна, упал на Эриха да рассыпался на сотни маленьких огоньков, и в тот же миг в дупле стало светло. Наследник посмотрел на спящего брата, и улыбнулся… тот лежал на дне, свернувшись калачиком, и спал. Его кафтан был изорван, кожа лица местами окорябана и измазана в грязи. Порой Эрих порывчато вздрагивал всем телом и тихонько стонал, и тогда на лице его попеременно отражалась то обида, то боль, то страдания. Брат внезапно выпячивал губы, вперед, превращаясь в маленького расстроенного мальчика, а то вдруг кривился, подергивался, и тогда казалось, что он вот-вот заплачет. Керк еще миг разглядывал брата, а после принялся будить:
- Эрих, Эрих, проснись, пробудись!- позвал он его.
Брат проснулся не сразу, а когда наконец-то открыл глаза и увидел Керка, то громко закричал, да вновь сомкнул очи, замахал руками, пытаясь отогнать страшный кошмар.
« Неужели он меня узнал»,- встревожился наследник, но через мгновение догадался, что Эриха просто напугал вид прозрачного лазурного человека. Керк понизил голос и стал уговаривать брата.
Видно, Эрих, натерпевшийся за последние дни, впервые услышал добрые слова и стал успокаиваться. Вначале он перестал кричать и прекратил махать руками, а немного погодя открыл глаза и спросил дрожащим голосом:
- Ты, кто?
- Я, твой друг,- ответил Керк.- Вылезай из этого дуба, возьми меня за руку и я выведу тебя из леса.
- Тебя Нук, прислал,- не сразу соглашаясь с предложением брата, поинтересовался Эрих.
- Почему, Нук?- удивился наследник и зачем-то вспомнил силуэт волка над костром.- Нет, меня прислал не Нук,- и видя, что брат не торопиться вылезать из дуба добавил,- Поторопись Эрих, я не могу долго тут быть, я скоро уйду, и ты тогда останешься здесь один навсегда, – и вытащив голову из дупла, отлетел от дуба.
В тот же миг Эрих, что-то крикнул и бросился вылезать из расщелины следом за Керком:
- Погоди, погоди, я уже выхожу,- вымолвил он и спрыгнул вниз, а очутившись на земле, опасливо оглянулся по сторонам, но не приметив ничего страшного, обратился к наследнику.- Ты пришел мне помочь, это хорошо. Ты доведешь меня до Старого Дуба?
Керк покачал головой и не в силах сдержать горечи произнес:
- Нет, Эрих, до дуба я не могу тебя довести. Я только могу вывести тебя из Сумрачного леса.
Эрих посмотрел на наследника, тяжело вздохнул и согласно кивнул, при этом на лице его внезапно отразился весь страх и ужас, каковой он пережил за это время в лесу. Керк протянул свою еле уловимую руку, и когда брат схватился за нее, к своему изумлению почувствовал и это пожатие, и едва различимое подергивание пальцев Эриха от волнения.
Наследник развернулся и полетел вперед, ведомый лазурной нитью. По первому братья шли молча, Керк одной рукой держался за нить и как бы втягивал ее в себя, а другой крепко сжимал ладонь Эриха. Брат постоянно оступался, ветви карябали его лицо и рвали кафтан, несколько раз он срывался в овраги, но наследник всякий раз поддерживал его и помогал ему встать и идти дальше, словно Эриха вела не душа Керка, а он сам. Однако надо отдать должное Эриху, как не тяжел был их путь, брат стоически переносил все невзгоды, выпадавшие на его долю, и терпеливо шел следом. Через некоторое время Эрих заговорил, спросив:
- Так значит ты, дух?
Подумав немного и в очередной раз, придерживая брата за руку, когда тот чуть было, не упал с поваленного дерева, через которое перелазил, наследник ответил:
- Да, скорее всего, дух.
- А почему ты пришел мне помочь, кто тебя послал?- допытывался Эрих.
- Я сам пришел. Меня никто не посылал,- ответил Керк.
- Так не может быть. Не может быть, чтобы ты пришел сам, помочь мне,- не унимался Эрих и почему-то весьма горько застонал.
- Почему же не может быть? Разве нет тех людей, которые любят тебя и захотят тебе помочь?- поинтересовался Керк и беспокойно обернулся, тревожась за брата .
- А, так значит, тебя все-таки кто-то прислал. Я так и думал. И кто это? Кто?- но Эрих не успел получить ответа, так как внезапно его рука резко вырвалась из ладони Керка, и он кубарем полетел в овраг.
Наследник ринулся следом, а когда опустился на дно, стал торопливо осматривать брата, который при падении, сильно стукнулся головой о камень, оный черной громадиной лежал на самом дне оврага. Эрих сел и принялся потирать место удара.
- Больно? – участливо спросил Керк.
- Ничего, - ответил Эрих. - Крови нет, просто будет шишка,- и тихо добавил,- так ты мне не ответил, кто тебя прислал.
Наследник посмотрел на Эриха и свет, который исходил из него, вдруг озарил, лицо брата, и он увидел, что у него голубые глаза, с едва заметными черными брызгами. Керк оторвался от земли и завис в воздухе, протянул Эриху руку и молвил:
- Пойдем, нам надо торопиться. Я тебе уже сказал, что пришел сам, по своей воле и меня никто не посылал.
- Знаешь,- протяжно заговорил Эрих.- Ты мне кого-то напоминаешь…- Он пристально вгляделся в лицо Керка, и договорил,- точно. На кого-то ты похож. Вот только не могу понять на кого.
- Эрих, это не важно, на кого я похож и кто я, потому что скоро взойдет солнце и мне придется тебя покинуть, а до этого времени я хочу как можно ближе подвести тебя к краю леса,- негромко произнес Керк, все же страшась, что брат его узнает.
- А, имя, ты мое, откуда знаешь?- поднимаясь, и подавая руку наследнику, спросил Эрих.
- Ну, ты даешь, Эрих, ведь я же дух, я все знаю. Но оставим с тобой разговоры и продолжим наш путь,- ответил Керк, увлекая брата за собой.
Оставшуюся часть пути оба молчали, дорога теперь стала ровней, меньше было отмерших деревьев и сломанных ветвей, владения пущевика братья покинули. Вскоре слабый ветерок подул из глубин леса, возвещая новый день, темнота сменилась полумраком. И Керку внезапно показалось, знакомой местность, он оглянулся и вспомнил, что именно здесь был последний его привал. Наследник внимательно присмотрелся и увидел едва различимое место костра, а невдалеке заметил и тропку, что вывела его из леса в стан. Керк подлетел к тропе и повел по ней Эриха, а затем остановил свой полет, и, указывая рукой на нее, обратился к брату:
- Эрих, видишь тропу?
Брат посмотрел туда, куда указывал наследник, и радостно закивав головой, ответил:
- Ага, вижу дух. Вижу тропу.
- Это хорошо,- протянул Керк.- Слушай меня внимательно,- и пристально посмотрел на брата.- Ты дождешься, когда взойдет солнце, и тропу будет видно хорошо, и тогда пойдешь по ней прямо, не сходя с нее и никуда не сворачивая.
Эрих беспокойно зыркнул голубоватыми очами на наследника и тревожно спросил:
- А, ты, меня, что дальше не проводишь?
- Нет, дальше ты пойдешь один. А мне надо возвращаться. Ты понял все, что я сказал.- Переспросил Керк, а когда брат утвердительно качнул головой, добавил,- Эрих единственное, что я хочу попросить за свою помощь, это то, чтобы ты смерил злобу в своем сердце и перестал ненавидеть, да враждовать со своими близкими: отцом и братьями. И тогда у тебя может быть будет еще возможность вернуться в Сумрачный лес и пройти испытание.
Пока Керк говорил, Эрих стоял молча, опустив голову, и смотрел себе под ноги, но как только наследник закончил, он вздел голову, взглянул глазами полными слез, и еле сдерживая рыдания, понизив голос, почти до шепота, ответил:
- О, добрый дух, ты который пришел ко мне в тяжелый час, не проси меня о том, что я никогда не смогу выполнить, даже если бы я захотел. Есть вещи, которые я не могу изменить. Увы, и мой отец, и мои братья ничего от меня кроме нелюбви не могут получить. А теперь прощай. Лети свободный дух и помни мое сердце, никогда не забудет то, что сделал ты для меня.
Эрих выпустил руку Керка, и, развернувшись к нему спиной, горько заплакал. Наследник еще некоторое время оставался на месте потрясенный увиденным, еще какое-то время он был рядом с братом, ощущая, его искренние слезы, и едва уловимой рукой погладил Эриха по волосам, дунул ему: » Прощай». И схватившись за паутину, двумя руками полетел к собственному телу. Теперь Керк мог позволить себе лететь быстро, не выбирая дороги. И вскоре он очутился у края леса да тотчас замедлил свой полет. Миновав последние деревья, на самом краю луга он увидел себя, тело стояло на месте, немного покачиваясь и, что-то шептало. Наследник подлетел ближе и посмотрел самому себе в лицо. Тот Керк был очень бледен, в лазурном свете, душа разглядела синие, с черными прожилками губы, впавшие щеки, и закрытые, едва подергивающие глаза да мышцы лица. Керк обратил внимание, что губы монотонно, что-то шептали, он прислушался и разобрал повторяющиеся, отрывистые слова: « ДажьБог- спаси брата, ДажьБог- верни душу». Верно, тело наследника все еще продолжало шептать заговор. И тогда душа Керка просунула голову сквозь кафтан и грудь, и, втянув тело, оказалось на прежнем месте. Теперь слева от него едва колыхалось сердце, но, как только душа заняло свое положенное место, оно вдруг на мгновение остановилось, а после застучало, как бешенное так, что казалось, еще миг и разорвется на части. Душа легонько дунула на него и выпустила изо рта пузырь прозрачного, светящегося света, а когда пузырь коснулся трепещущегося сердца, то тут же лопнул, рассыпавшись на сотни маленьких огоньков, которые окутали все сердце, и оно стало биться ровнее и тише.

Глава пятнадцатая.
Когда Керк очнулся, то обнаружил себя лежащим на земле. Солнце озарив алым отливом бледную голубизну неба уже выкатилось почти до середины на него, а это значит, что наследник лежал в таком состоянии уже долго. Керк попытался было сесть, но руки, ноги и тело плохо слушались его, точно он еще не до конца обрел себя. Тогда юноша глубоко и протяжно задышал, стараясь впустить в себя как можно больше воздуха и тем самым ощутить каждую частичку тела, а также всю плоть в целом. И через некоторое время к нему вернулось ощущение жизни, ощущение цельного, нераздельного, телесного существа. И как только это ощущение вернулось, наследник почувствовал страшную слабость и боль. Болело не просто раненое плечо, надрывно ныло все тело и руки, и ноги, и голова, при этом оказалось, что Керк очень замерз, и его лихорадило, будто он тяжело занедужил. Не было сил не то, чтобы идти, не было сил даже подняться. Однако наследник сделал над собой усилие, и подгоняемый мыслью, что из леса скоро выйдет брат, поднялся на ноги.
У Керка закружилась голова, перед глазами поплыл густой серый туман, тяжело ступая и покачиваясь, он двинулся к стану. Идти приходилось не спеша, часто останавливаясь и стараясь отдышаться, оттого дорога до стана казалась какой-то бесконечной. Наконец юноша достиг едва видимого, прозрачного шатра, который защищал стан, встал и собравшись с мыслями, начал читать заговор, чтобы разрушить щит: « Огненные стрелы Бога Перуна отскачите, земная любовь богини Мать Сыра Земля отпряди. Я создавший сей невидимый щит, его разрушаю, его разламываю. И слово мое твердо, и слово мое крепко!»- закончил наследник и муторно задышал, словно старик утомленный прожитыми годами и долгой дорогой. А перед глазами сызнова поднялась плотной стеной дымка, малеша помедлив Керк слегка потряс головой изгоняя туманость с очей да пригляделся, стараясь разобрать, разрушился ли охранный щит. Да миг спустя вытянул руку вперед и неспешно двинулся к стану, но пройдя лишь пару шагов, внезапно наткнулся на еле видимую преграду и легонько вдавил ее вглубь. И тут, же уловил едва слышимый, словно кто-то в колокольчик звенит, звук. Рука Керка ощутила неясную рябь, каковая пробежала сквозь ладонь и прямо по щиту. Шатер нежданно и вовсе вздрогнул под рукой, натянулся, будто тугая тетива лука и оттолкнул наследника назад, да с такой силой, что тот не удержался, и упал плашмя на спину.
Оказавшись на земле, Керк немного отлежался, всматриваясь в наполняющееся голубизной небо, ощущая потребность уснуть, однако пересилив себя порывисто сел, понимая, что от испытываемой слабости ему не удалось разрушить щит. Посидев на земле совсем чуть-чуть, собираясь с силами, юноша сызнова поднялся, и пошатываясь из стороны в сторону подошел почти вплотную к сквозному шатру, вновь шепча заговор. И тогда заметил, как внезапно стали отрываться от земли, едва слышно дзинькая, тонкие полупрозрачные, слегка зримые паутины и испаряться в вышине, и когда последнее слово было сказано, паутинка-тетива напряглась, вздрогнула, отскочила от почвы, и, звеня, исчезла. Теперь щит был разрушен, наследник вошел в стан, и, остановившись, над почти уже потухшими кострами, прошептал присуху, чтобы разрушить над спящими людьми царящий магический сон: « Как вылетал ворон из-за Смородины реки, огненной реки. Как пролился дождь, и упала огненная молния Бога Перуна. И как Вы от слова моего закрыли глаза и впали в сон. Так лишь я преклоню голову свою к Мать Сыра Земле, и вы пробудитесь и проснитесь. И слово мое крепко!»
Дошептал Керк заговор, и, спотыкаясь, побрел к своему костру, у него не было сил даже подбросить сучья в затухающий огонь. Подойдя к своему плащу, он, точно подрубленное дерево, повалился на него, и лишь коснулся головой земли да сомкнул глаза, в тот же миг услышал, как мерное дыхание Дубыни прервалось, наставник крякнул, и сев потянулся за ветвями стараясь поддержать потухший костер. Тогда наследник болезненно содрогнулся, и расслабившись, позволил себе уснуть.
Керк спал совсем немного, да и сном это состояние назвать было нельзя, скорей всего забытье какое-то. Когда он открыл глаза, солнце показывало полдень. Чувствуя ломоту и сильный жар, страшную боль в руке, продрогший наследник сел, и огляделся. Около ярко-полыхающего костра, где он сидел, никого не было. Юноша посмотрел на светозарное пламя, и ему вдруг так захотелось лечь на него сверху всей грудью, и тотчас согреться от того жгучего, пылкого и верно живого создания, но не успел наследник подавить в себе желание, как к нему подошел правитель и остановился подле. Керку следовало поднять голову и приветствовать отца. Раньше бы он так и сделал, но сейчас навалившаяся на него слабость, не позволила проявить положенное уважение к отцу, правителю и старшему. Наследнику казалось, что на него наступила сверху лошадь, да верно не один раз, потому он не поднял лица, продолжая неотступно следить за горячими искорками, которые отрываясь от сучьев, стремительно подхватывались порывами ветра и улетали в небо. Наконец отец опустился возле сына, и, протянув руку, ощупал его лоб.
- Святозар, что с тобой? Ты, болен?- вопросил Ярил.
Керк с трудом поднял голову, посмотрел на правителя и срывающимся голосом, будто и тот подвергся недугу, ответил:
- Наверно, отец, я захворал.
Правитель понизил голос и заговорил так, чтобы дружинники за соседним костром ничего не услышали:
- Святозар, вчера ты лег совершенно здоровым, а проснулся больным. С чего бы это?
- Во время испытания отец, я был ранен чудовищем. Баба Яга сказала, что в рубце осталось зло и рану надо заговаривать каждый вечер, а я вчера так устал, что забыл его прочитать, верно, посему и захворал, - молвил Керк, и протянул озябшие руки к костру.
Правитель какое-то время молчал, а затем обращаясь к сыну по старому имени сказал:
- Ты вроде, Керк, всегда мне казался честным юношей, и никогда не врал. Так почему же нынче не поднимаешь глаз и не говоришь правды?
И тогда наследник вздел голову, пронзительно глянул в расстроенное лицо Ярила, на оном от ожидания сыновей пролегла между бровями глубокая морщинка и произнес:
- Отец, я не лгу, тебе.- А когда после тех слов едва дрогнули мышцы на лице правителя, добавил,- я просто не рассказал тебе всего.
- Почему, сын? Почему ты мне не говоришь всего?- повышая голос, спросил правитель.
- Я пожалел тебя, отец,- еле слышно прошептал Керк и опустил голову.
- Святозар,- чуть тише начал правитель.- Ты ходил в лес, ты вывел из леса Эриха?- догадливо спросил отец и наследник чуть зримо кивнул головой.- Как ты смог это сделать? И откуда узнал, что брату нужна помощь? Эрих сказал, что его вывел не человек, а дух. Я никогда не учил тебя ничему подобному, и я жду ответа, Святозар.
Керк малость погодил с ответом, обдумывая свои пояснения, да тягостно вздрогнув от холода окутывающего его тело не только снаружи, но и изнутри, проговорил:
- Отец, я расскажу тебе все. Но я хочу попросить тебя об одном, - он сызнова поднял голову, и зыркнул своими голубыми очами на правителя.- Ты не расскажешь об этом никому, тем более Эриху,- и, уловив в той зелени глаз согласие отца продолжил,- когда в лесу я понял, что лешак водит меня по кругу... И не вспомнив ни одного заговора, каковые мы учили, я решил придумать свой, и то мне удалось. Я разрушил его чары и смог пойти дальше. Позже я встретил Бабу Ягу, которая объяснила мне, что я как и Богомудр- ведун. Баба Яга сказала мне также, что Эрих испытание провалил.- Наследник муторно вздохнул, и уже не глядя на отца, дополнил,- она сказала, что пущевик затуманил его разум и из леса он не выйдет. Но она ему поможет. Она усыпит его. А когда я вернусь с древком, смогу создать заговор и выведу его к нам. Вчера вечером, когда вы все легли спать, я так и сделал,отец... Я создал заговор, и помог Эриху дойти до нас.- Керк замолчал, тяжело переведя дух и поеживаясь от холода.- Отец, поверь мне, я просил за Эриха… Я просил самого Бога Свято-Бора, но тот…- наследник запнулся, вспоминая слова, которые услышал от Бога.- Сказал следующее: « Нет, Святозар, не проси за своего брата, потому что он недостоин древка. В его сердце нет чистоты и добра. Душа его обращена во зло, она жестока и нечестива. Такой человек не может владеть луком от Старого Дуба!» Поверь, отец, я сделал все, что мог.- Керк снова стих, вспоминая свое расставание с Эрихом и закончил, -да тока, я думаю, что Бог Свято-Бор ошибается, сегодня утром я видел светлого и чистого Эриха.- И наследник улыбнулся своим ощущениям.
Керк посмотрел на отца и увидел, что черты его лица судорожно дернулись, точно тысячи чувств пробежали враз по ним. Правитель нежданно встал и отошел от костра, за которым они расположились, по направлению к лесу, недвижно постоял там, повернувшись спиной к наследнику и низко склонив голову на грудь, и также внезапно вернулся обратно да сев достаточно близко к сыну, взволнованно спросил:
- И какой ты создал заговор, чтобы вывести Эриха?
Керк вновь вздохнул и монотонно продолжил:
- Ты, когда-то сказал отец, что в лес из рода Богомудра может войти только мальчик, и знаю я, что не один смертный не заходит в Сумрачный лес. А значит, была только одна возможность спасти брата, это разрешить моей душе покинуть тело и направить ее на поиски Эриха. Именно это я и сделал.
Наследник затих. Молчал и отец, он сидел совсем рядом, опустив вниз голову так, что лицо его не зрилось, а потому было не понятно, сердится он или радуется, находчивости сына. Наступившую тишину вскоре прервал правитель:
- Знаешь, Святозар, если бы, хоть, что-то пошло не так, сегодня я потерял бы двоих сыновей.
- Отец, я был уверен в успехе,- оправдывался Керк.
- Сын, я не могу, хвалить тебя за то, что ты сделал. Потому как, то, что ты сотворил, было крайне опасно. Лишь великие кудесники могут покидать свое тело, и отправлять в путь свою душу. Лишь немногие могут правильно и главное во время вернуться в свое тело, до того как жизнь окончательно его покинет и оно остынет. Это было очень опасно. И я просто уверен, посоветуйся ты со мной, мы бы смогли, при твоих способностях, найти более разумный способ, чтобы помочь твоему брату,- взволнованно вымолвил правитель и тяжело вздохнул.
- Может быть ты и прав, отец,- негромко ответил Керк.- Но знаешь, мне кажется, что это было последнее испытание,- наследник уставился взором на малую красноватую искорку, которая оторвалась от дров и упав подле подошвы правого сапога пронзительно зашипела.- Испытание, которое было послано Бабой Ягой.
- И все же ты, Святозар, был в большой опасности,- заметил недовольным голосом Ярил.- Я уже не говорю про душу, но ты оставил свое тело на краю леса, совершенно не защищенное, любой зверь мог навредить тебе. Это было не разумно.
- Может быть, отец, но в свое оправдание я могу сказать одно, Эрих жив, а это главное,- устало вымолвил Керк.
- Да, Святозар, Эрих жив, однако потерять тебя сызнова...- и правитель не договорив, отрывисто смолк.
- Скажи, отец, - поинтересовался утомленный Керк.- А как, ты, догадался, что это я помог Эриху.
И тотчас до того смурное лицо Ярила озарилось улыбкой, и даже морщинка меж бровей расправилась, и он торопливо пояснил :
- Ты, сотворил факел из ветки, и на том месте, где стоял, воткнул его в землю. Когда Эрих рассказал мне, что его вывел лазурно-прозрачный дух, я прошелся к лесу и нашел факел и место где, ты стоял. В том месте земля была почти на четверть аршина вдавлена, я понял, что тут совершался какой-то необычный заговор, но кроме меня и тебя здесь никто на это не способен.- Отец похлопал сына по спине и вопросил,- больше тебе нечего мне сказать?
- Дед Лесовик,- добавил Керк, и поежился, будто желая втянуть плечи в себя, да тягостно содрогнулся.- Сказал, что лишь четыре дня сможет сдерживать зиму, а это значит, завтра пойдет снег. И раз Эрих вернулся, теперь можно отправляться в обратный путь.
- Что ж, сын, мы так и сделаем. Сегодня я напою тебя снадобьями и прочитаю положенные заговоры, а к утру, когда тебе станет легче, мы отправимся домой,- погладив сына по волосам закончил правитель.
Но отец, оказался не прав, к утру Керку легче не стало. Несмотря на это в обратный путь отправились рано утром, когда на землю стал падать снег. Как и обещал правитель он ничего ни кому не рассказал о поступке сына, объяснив его состояние полученной раной от чудовища. Дорогу домой наследник почти не запомнил, так как весь обратный путь плохо себя чувствовал. Сидя в седле и поддерживаемый отцом, он был очень ослаблен и все его мысли были лишь о том, чтобы скорее лечь у костра и закрыть глаза. Из-за болезни Керка правитель делал частые привалы и давал сыну отдых. Поэтому домой добрались только на восьмой день.
Вымотанный наследник уже плохо соображал, и даже не помнил, как сошел с лошади и оказался в своем ложе. Но попав домой, хорошо отдохнув, выспавшись, и попарившись в бане, Керк почувствовал себя намного лучше и понял, что болезнь стала отступать, и вскоре молодость и сила взяли свое, а спустя пять дней он смог вернуться к былой жизни.
Хотя теперь кое-что в ней изменилось, во- первых отец разрешил ему заниматься магией самостоятельно, а во-вторых как будущего наследника стал привлекать к управлению страной. Теперь каждое утро в тронном зале, Керк стоял позади трона отца, на котором восседал правитель Восурии, и вместе с ним выслушивал донесения от вельмож и воевод. По началу, наследнику, все эти вещи казались непонятными и скучными, но он внушал себе, что необходимо вдумчиво разбираться во всех тонкостях управления страны, чтобы со временем быть подобным отцу-правителю.
Древко, добытое наследником, Ярил отдал лучшему мастеру Умельцу, который обещал к концу второго зимнего месяца просимец изготовить из него прекрасный лук.