Рождающийся мир (рассказ)

Алексей Ерофеев-Наимушин
Рождающийся мир
(рассказ)
Когда меня просят рассказать какую-нибудь сказку или интересную историю, я всегда вначале отговариваюсь, говорю, что я вообще не знаю сказок. Но потом мне говорят, что так не бывает, и добавляют, что в детстве мама мне рассказывала на ночь какие-нибудь сказки. Но я снова отвечаю, что уже стар и ничего не помню, что за последние несколько столетий все эти мамины сказки и басни уже давно стёрлись в моей памяти. Когда же моих слушателей не останавливает и эта отговорка, и они всё равно продолжают приставать ко мне, я начинаю рассказывать им эту красивую и немного печальную, полуфантастическую историю из моей юности, историю, которую мне уже не забыть никогда, потому что она всегда была и будет одним из самых захватывающих моментов моей довольно долгой и бурной жизни...
Давно это было. Так давно, что уже многие из тех, кто мог бы подтвердить правдивость моих слов, уже умерли или просто не помнят того, что было. Так что придётся вам верить мне на слово.
А дело было так. Когда я ещё пятнадцатилетним пацаном носился по дворам и подвалам маленького городка, где когда-то в старом полуразвалившемся сарае появился на свет, однажды в одну из комнат этого «сарая», почему-то называвшегося домом, заявился странный человек невысокого роста, гибкий и пластичный, как глина, с красивым лицом и маленькими, постоянно бегающими глазками. Что-то не совсем нормальное таилось в его узковатых темно-синих глазах и насторожило меня. Вскоре выяснилось, что этот странный человек является старым другом моего отца, и он пришёл ко мне, чтоб попросить меня поучаствовать в одном благородном деле. Выслушав его, я узнал, что он собирается создавать новый мир, и сразу согласился. И с этого дня моя детская жизнь неожиданно закончилась, и начались бурные, переполненные почти невероятными событиями дни.
Началась эта пора моей жизни уже на следующий день, как только я покинул родной дом, и был заброшен на другую планету, где ещё не было ни городов, ни деревень и где люди только начинали выходить из мира зверей и становиться создателями прекрасной культуры. Эта планета ещё ждала своего творца; она ждала тех, кто должен был построить на ней свой Лабиринт.
Надо сказать, что мы, создатели Лабиринтов, настроили этих странных и красивых сооружений уже очень много, и все культуры Вселенной начинались с того, что кто-то из нас строил на очередной планете свой Лабиринт, который становился стержнем, и уже вокруг этого нового стержня потом создавалась очередная цивилизация. Проще говоря, если б не было нас и не было наших Лабиринтов, то Вселенная никогда бы не знала, что такое разум, потому что мы, строители Лабиринтов, неразумны, мы лишь исполнители воли того, чьё имя не следует произносить всуе...
Прибыв на место назначения, я сразу создал себе помощников и дальше всё пошло как по маслу: мои помощники добыли огонь, создали из огня свет, а из света я стал строить прекрасные радужные кирпичи своего первого Лабиринта...
Всё было тихо и прекрасно в тот первый вечер, когда она пришла ко мне, и сказала такую простую и надоедливую фразу, что в первый миг я даже не понял, какое это могло иметь отношение к постройке моего первого Лабиринта. Меня заранее предупредили, сказали, что она придёт обязательно, что без неё у меня ничего не получиться, но всё равно её появление было для меня почти шоком; оно просто ошарашило меня своей фантастической яркостью и невообразимой, почти божественной, небесной, неземной и вселенской красотой...
У неё были длинные белокурые вьющиеся волосы, под которыми была скрыта маленькая, почти детская головка идеально круглой формы, на которой зелёными лампочками горели большие, как у кошки, изумрудные глаза. Все остальные черты лица просто тонули в мистическом пламени её взгляда, моментально пригвоздившего меня к стене той пещеры, где я жил и творил последние несколько дней.
И все сбылось, как предсказывал тот самый странный друг моего отца, построившего на своем веку около 140 Лабиринтов. Без неё, без её мистически-пламенного взгляда мне бы вряд ли удалось управиться со всей сложной вселенской гаммой света и сложить её, эту гамму, в кирпичики и стенки своего творения...
Мы строили Лабиринт вдвоём - клетка за клеткой, кирпич за кирпичом - всё складывалось довольно неплохо и до гениальности, до божественности красиво. Она сверлила меня темно-зелёным пламенем своих глаз, и в моих руках сами собой рождались абстрактные фигуры из световых лучей, предоставленных мне моими жалкими слугами...
И лился по той планете яркий свет нашего Лабиринта, и менялись дикари; считая нас богами, они изображали нас на стенах своих домов-пещер рядом с первыми робкими рисунками животных. А ещё в рамках нашего Лабиринта рождались голубые источники, и дикари, что пили воду из этих источников, становились особыми людьми, чьи мысли, импульсы и действия создавали красоту на стенах пещер и хижин, двигая мышление дикарей по стезе прекрасного первобытного искусства...
Они рисовали пламя, и от этих изображений лился легкий, эфироподобный свет, завораживающий даже нас, тех, кто сотворил это пламя. И благодаря этому свету стены Лабиринта становились тонкими и прекрасными, покрывались изящными изразцами, изображавшими различных сказочных животных - драконов, химер, единорогов, русалок и других, не существовавших в природе этой планеты существ...
Так в недрах дикого мира, окружавшего нас, рождалась своя яркая самобытная культура, способная изменить этот мир до неузнаваемости и привести его в новое состояние, совершенно непохожее на то, что было в тот момент, когда началась постройка Лабиринта, и этот самый Лабиринт, который мы строили вдвоём, становился центром, стержнем чего-то нового, неизвестного и пока еще не имевшего названия...
И каждый миг я ткал из света кирпичи этого центра и стержня, кирпичи, как уже известно, превращались в стены, но теперь многое изменилось: теперь я прекрасно понимал, что мой Лабиринт, моё распрекрасное полубожественное творение нужно не только мне, моей зеленоглазой Венере и высшему сверхразуму, но ещё и тем, кто преображался под воздействием причудливого света нашего красивого произведения...
Тем временем я видел, как после каждой нашей ночи меняется моя Муза, и теперь прекрасно понимал, что ещё что-то рождалось в недрах её организма. И это неизвестное создание нужно было этому миру не меньше, чем мой Лабиринт...
Она менялась почти каждый день, с каждым мигом становясь всё красивее. Светлели, становились солнцеподобными её прекрасные локоны, ещё более ярко, чем раньше, полыхали изумрудные глаза, фигура становилась ещё великолепнее, всё более приближаясь к какому-то невообразимому идеалу...
И причиной этих невообразимых изменений было то, что медленно, но верно зарождалось и росло в ней после каждой нашей совместной ночи. Вот только что это было, и зачем оно нужно было, не знал пока ещё никто...
А время шло... Я, как вы уже знаете, строил свой первый Лабиринт, дикари медленно, но верно шли по пути культурного развития, и вот в тот день, когда я уже сплетал из света последний кирпичик своего творения, случилось событие, которое должно было сделать моё творение не только полезным и прекрасным, но и почти бессмертным...
Так вот, я сплетал свой последний кирпич, когда неожиданно услышал громкий крик, перекрывший все звуки, наполнявшие мою пещеру. Я бросил все дела и выскочил наружу. То, что я увидел, настолько поразило мое воображение, что я уже не мог подобрать слов, и застыл в изумлении, глядя на это фантастически прекрасное зрелище...
Моя Венера преображалась, из неё медленно выходило прекрасное творение, идеально похожее на тех дикарей, которые поклонялись нам, считая нас богами...
И счастье переполнило нас обоих. Кончился период адского труда; теперь мы уже сотворили не только Лабиринт, но и того, кто всегда будет управлять энергией нашего Лабиринта - гения, так мы его назвали в честь того, чьё имя лучше не упоминать всуе...
Вот и вся сказка. Коротенькая, немного туманная, частично философская, довольно красивая. А больше рассказывать нечего, больше я ничего не помню, ведь я уже слишком долго живу на свете, и память у меня не бесконечная: с годами многое забывается. Напоследок могу сказать только одно: не ищите Лабиринт; вы его уже не найдёте. Он отдал свою энергию и свой свет тем, кого можно считать потомками первого гения - людям искусства, культуры и науки, тем, кто до сих пор развивает человечество. Именно в их душах заключены частички моего первого прекрасного творения, моего первого светлого, разноцветного, блистающего радужными огнями и щедро раздающего эти огни во все стороны, заряжающего своей энергией всё человечество Лабиринта...