Жили-были Главы 5-8

Глава 5


Глеб, улыбаясь, поднял взгляд от полусгнивших досок к знахарке. Она стояла рядом с племянником (и впервые он заметил родственное сходство) со своей полной трав котомкой наперевес. Солнце играло в ее светлых волосах, и зажигало еще более рыжим пламенем волосы Грома. Живописная получилась семейная картинка. Вот только Вьюги не хватало.
- Что именно вы имеете в виду, Ивольда? – Глеб пытался выглядеть спокойным и уверенным в себе, но его что-то явно смущало. То ли солнце в глаза, то ли ее глаза…
Знахарка хмыкнула. «Это так же семейная черта», - отметил про себя доктор.
- Даже и не знаю сама. – Она развела руки в стороны. – Сам ваш визит вызывает удивление. Но, когда я поняла, что склонившаяся над моим забором фигура – это вы, готова была поверить в то, что в Градеже действительно выпускают хороших и гуманных докторов!
- Да, я человеколюб! – Улыбнулся Глеб, пропуская колкость мимо ушей.
- А ты чего не помогаешь? – Знахарка похлопала по спине племянника, который был выше ее на голову.
- А я учусь. – Пожал тот плечами, словно отгоняя от себя воспоминания о прикосновении тетки. – Говорят, наблюдай за работой мастера – превзойдешь его в мастерстве.
- Ну, ну! – Протянула Ива. – То-то ты и наблюдаешь за тем, как я работаю.
Она не стала задерживаться, отвлекая Глеба от ремонта. Легко пролетев по скрипящим ступенькам, девушка улыбнулась племяннице.
- Вьюга, тебя ждет великое политическое будущее!
Девочка вытерла тарелку, поставила ее осторожно на полку и повернулась к тетке с серьезным лицом.
- Хозяйка в доме не только убирает, но и распоряжается! Так мама говорила. И этот забор уже давно пора чинить.
Ива подняла брови.
- О, как!
Знахарка схватила кусок сыра, пережевывая его с особой тщательностью, прошла в свою «мастерскую» (еще одно строение сарайного типа), развешать травы, засушить корешки, что сегодня успела насобирать. Напевая какую-то незамысловатую мелодию, она с блаженством невзначай кидала взгляды туда, где Глеб старался делать вид, что сосредоточен на гвоздях и дощечках. И дело не в заинтересованности. Дело было во вкусе победы!
Гром решил не мешать доктору, пожелав ему удачи, направился в избушку. Пора было навестить Машку. Пока та еще пребывает в романтических муках. Гром знал, что, как столичный парень, он был в Сродничах завидным женихом. А родство со знахаркой придавало его образу большую мистическую притягательность.
Заметив, что брат прихорашивается, (пытаясь делать это незаметно, как бы невзначай), Вьюга подозрительно на него уставилась.
- Ты куда?
- Не твое дело. – Буркнул Гром, натягивая свою лучшую рубаху.
- А вот и мое! – Не отставала девчонка. – Возьми меня с собой!
- Вот еще!
- Значит, не возьмешь? – Продолжала она.
- Не возьму.
- А если я тебе скажу, что-то и ты поймешь, что меня лучше взять с собой? – Вьюга прищурилась.
Гром же знал, к чему ведут все эти разговоры. Обычно, они заканчивались очередным его поражением. Потому что девочка росла не по годам, а ее мозг уже не умещался в мозговую коробку. Скоро придется сумку таскать, в которой будет часть серой массы покоиться. Но эта коза уже испортила ему одно свидание с Машкой. Повторить подобное он не позволит. Вьюжка же, сидя на табурете и болтая ногами, радостно улыбалась, предвкушая прогулку с любимым братом.
- Ну-у, - Протянула она, - Во-первых, я могу попросить у твоей дамы прощения.
- Не убедительно! – Лениво протянул Гром в ответ.
- Ладно. Не буду прощения просить. – Пожала плечами девочка. – А во-вторых, мне кажется, сейчас самое время оставить Иву и Глеба одних.
Гром застыл, причесывая пятерней копну волос. Усмехнулся сам себе, понимая, что его маленькая сестренка опять оказалась прозорливее, чем он сам. Тем более что Глеб уже, вроде, как и не против.
- Ладно, уговорила. Но ты попросишь прощения у Машки.
- Вот еще! – Цыкнула Вьюга. – Ваша телега ушла!
Дети тихонечко скрылись с глаз, предварительно удостоверившись в том, что жених не сбежал, а невеста, в свою очередь, не съела жениха с потрохами. Но Ива была настроена благодушно и не собиралась метать молнии.


Мария, дочь местного столяра на все руки, была, с точки зрения Сродничей, завидной невестой. Почти богатой. И пусть вся в веснушках-конопушках, все же обещала за год-два перерасти в красавицу. Не обремененная еще жизненной умудренностью, но за то обогащенная романтическим воображением, она всласть страдала от несчастной любви. Это приятное занятие, которое можно совместить с любым другим. Например, можно страдать от любви и в это же время лузгать семечки. Или страдать и мыть посуду. Но слаще всего было страдать, сидя на подоконнике, смотря в милую даль, из-за поворота которой мог показаться соколик ясноокий в любой из моментов. Хотя уже и пошел второй день с момента их расставания, Маша не теряла веру в то, что Гром вернется, объяснит, что все произошедшее - это жуткое недоразумение. Это недоразумение по вине Вьюги, столичной воображалы! Племянницу знахарки сродничане не очень любили. Уж больно умная была и вечно лезла не в свое дело. Да и платья каждый день меняла!
Отцу Машкиному, Петру, обремененному своим монопольным бизнесом, некогда было приглядывать за дочкой. А мать Марии, заметив страдания доченьки, оставила ее в покое, дабы самой насладиться управлением хозяйством и единственной служкой, Дунькой. Поэтому никто и не заметил, как заметалась и раскраснелась девица, заметив две фигуры вдалеке. Одна высокая принадлежала Грому, а рядом плелась его выскочка-сестра. Мария с той памятной ночи питала еще меньше нежных чувств к светловолосой задире. И чего она за братом поплелась? Может, он заставил ее извиниться и признать, что все, сказанное ею, было гнусной ложью?
Кинувшись к зеркалу, юная красотка поправила волосы, накинула на голову самый красивый платочек и выскочила на улицу с коромыслом и двумя ведрами. Направляясь к колодцу с замирающим сердцем, она старательно дела вид, что не замечает Грома. Важно шла она, задрав носик, коса до пояса вдоль спины так и плясала. Искоса только взглянув на дорогу, девушка пошла дальше вдоль по центральной улице, по которой стояли самые богатые дома с резными окошками, да раскрашенными деревянными петушками на коньках крыш. Сердце ее возликовало, когда парень повернул в ее направлении.
- Здравствуй, Маша. – Поприветствовал он подругу. Все его лицо выражало раскаяние.
И выглядел он таким несчастным. Он всегда был одет слегка небрежно. И в нем сразу же можно было разгадать столичного жениха. А, уж как девчонки обзавидуются, когда узнают, что он Машке в любви признался.
Рядом стояла Вьюга, стараясь так же изобразить виноватую мину, но почему-то к губам прилипла улыбочка. Мария окинула парочку взглядом, и отвернулась.
- Здравствуй. – Произнесла она.
- Ты сегодня замечательно выглядишь.
- Мне тоже очень нравится твой платок. – Улыбнулась Вьюга.
- Мне его папа привез. - Хмыкнула Мария. – Из Градежа.
Повисла пауза, наполненная сдержанным смехом Вьюги. Видя, что брат онемел, а Маша ждет продолжения, девочка решила взять все в свои руки. Ну, ничего не делается без ее помощи!
- Маша, - Начала Вьюга извиняющимся тоном. – Я прошу у тебя прощения за свой поступок. Гром никогда никого не водил туда, кроме тебя. – Девочке так и хотелось добавить, что он мог водить подружек и в другие места, но она благоразумно промолчала.
Мария окинула Вьюгу задумчивым взглядом. Но перебивать не стала, ожидая, что речь польется дальше. Девочка не заставила себя ждать.
- И еще нам нужно твое компетентное мнение.
Брови Марии вопросительно изогнулись. Впрочем, как и Громовы тоже. Вьюга продолжала.
- Дело очень личное. И мы с Громом решили, что нам нужен достойный доверия человек. И кроме тебя, - Девочка многозначительно замолчала. – Гром и вспомнить никого не мог.
Глаза Маши довольно загорелись. Она даже заулыбалась, но удержалась от радостных восклицаний. Хотя если брат с сестрой будут молчать о своем личном деле еще минутку, она умрет от любопытства.

Солнышко задорно разливало тепло над Сродничами. Речка весело журчала. И трое детей сидели на траве у обрыва, тайно шепчась, чтобы ни дай Светило, ни одна живая душа не услышала. Гром предоставил сестре право продолжать щебетать, так как сам понятия не имел, о каком таком щепетильном деле шла речь. Он никогда и подумать не мог, что Маша может так быстро бегать. Да еще с полными воды ведрами. Он даже не успел предложить ей помощь. Скрывшись в доме, Мария практически моментально вышла обратно, не забыв прихватить с собой котомку с булочками да фляжку с квасом. Как оказалось часом позже, это было очень кстати. Гром, жуя еще теплую, мягкую булку и запивая домашним квасом, подумал, что она хозяйственная. И с такою женою в доме всегда будет порядок.
Марии же не терпелось услышать про тайну. Она даже забыла о своей обиде. И вообще про Грома, казалось, забыла, настолько была поглощена секретом. Усевшись на траву, Вьюга глубоко вздохнула и начала свое грустное повествование. Рот Машки тут же пораженно открылся.
- Дело в том, что наша тетя влюблена в племянника мельника, Глеба.
О! Как же девочки любят всякие тайности, связанные с несчастной любовью. И какое счастье принимать участие в подобных историях, помогать несчастным влюбленным обрести друг друга!
- Но мы не совсем уверены в чувствах Глеба. – Пожала плечиками Вьюга. Накрахмаленные рукава-фонарики зашуршали. – Мы посоветовались с Громом и решили тебе все рассказать, что бы ты, как человек со стороны оценила эту ситуацию.
Парень ошарашено глянул на сестру. Откуда она понабралась этих высокопарностей? Он частенько обращал внимание на то, что Вьюга иногда болтает, как взрослая. И иногда это его поражало. Он продолжал наблюдать за Вьюгой и Машей. Первая строила из себя заботливую племянницу (или она действительно ею стала?), вторая с интересом слушала, не упуская ни одного слова. К концу рассказа о несчастной любви, Вьюжкин голосок дрогнул, Машкины глаза заблестели от слез, а птички сочувственно умолкли.
- Она не спала всю ночь. Рыдала, наверное. – Вздохнула девочка. – А сейчас он у нас в гостях, чинит забор.
Скорбная тишина все ж продолжалась недолго.
- Что ты об этом скажешь? – Подал голос Гром.
Мария застенчиво посмотрела на свою первую любовь. Думая о том, как прекрасно находиться рядом с ним! Но потом одернула себя и вернулась к предмету разговора. Он ведь интересовался ее мнением!
- Мне кажется, мужчина не будет чинить забор просто так. Тем более, он же доктор, его руки не под то заточены. Он точно влюблен в нее!
- А нам-то, что делать? – Прошептала Вьюга.
- Надо их свести. – Загорелась идеей Маша. – У Ивольды же есть ее магическая книга, вот и надо ее использовать! Найти заговор!
Гром и Вьюга хмыкнули. Как это они сами до этого не догадались?
День уже клонился к вечеру, когда заговорщики шли по дороге в деревню. Им на встречу попался Глеб, злой как черт. Он несся во весь опор на своем красивом коне, поднимая пыль до самого неба. Проскакав мимо, и даже не думая притормозить рядом со своими новыми знакомыми и будущими родственниками, он унесся за поворот, за которым находилась мельница.
- Что там произошло? – Воскликнула Мария.
Гром пожал плечами, смотря прямо в глаза девушке, тем самым, смущая ее. Машкины щечки загорелись ярче закатного солнышка.
- Ладно, мы договорились. – Отряхивая платье от пыли и кашляя, молвила Вьюга. – Встречаемся в два часа ночи у старого амбара.
- Книгу не забудьте! – Крикнула вслед удаляющимся брату и сестре Мария.

Поняв, что зрители разбежались, Глеб сразу же растерял весь свой энтузиазм. Ивольда могла бы, хотя бы из вежливости, квасу предложить. Но ее и видно не было. Слышно, кстати, тоже. Сам забор не годился ни в собеседники, ни в слушатели. Хотя слушателем заборчик был все же неплохим.
- Что я здесь делаю? – Сокрушался доктор из Градежа. – Совсем из ума выжил! Мне что, заняться больше нечем?
Бросив старый молоток, Глеб искал глазами хозяйку, дабы сказать: «До скорого свидания!» и поразить ее своей белозубой улыбочкой. Наверняка, такой не добьешься, просто попивая травку. Это ведь, стоматология, а не травоведение!
Хозяйка отыскалась довольно быстро. На этом участке вообще трудно спрятаться. Страшный сарай, с двумя большими окнами, которые закрывались только ставнями. Все пространство внутри было увешано, уставлено травами, корешками, склянками, мелкими записочками, книгами.
Ива стояла у противоположного окна спиной к Глебу. Волосы ее торчали в беспорядке, рукава рубашки закатаны до локтя, вдоль шеи протянулось какое-то пятно. Внимательно разглядывая содержимое стеклянной баночки, нюхая его, она ругалась, как портовый грузчик. В общем, настоящая ведьма.
- Я удивлен. – Засмеялся Глеб. – Откуда такой богатый словарный запас.
Ива не была расположена к шуткам. Особенно, когда ее эксперимент в очередной раз провалился.
- А вы все подслушиваете. – Буркнула знахарка. – С забором закончили?
Так откровенно Глебу еще никто не грубил. Особенно он не ожидал услышать подобное от представительницы прекрасного пола. Но осторожно ответил.
- Не до конца. Там еще… кое-что осталось доделать.
- Ха, оставили повод вернуться? – Ива наконец-то повернулась к нему. Как же раздражал ее этот городской выскочка-доктор, возомнивший, что знает больше всех. – Ну, что же, возвращайтесь.
- С вами очень трудно иметь дело. – Произнес Глеб. – Вам не говорили, что существует банальная вежливость? Я уж не говорю о благодарности.
- Нет, не слышала. – Ива взяла следующую колбу, рассматривая жидкость на свету. – Черт! Да чего же тебе не хватает!?!
- Мне? – Возмутился в ответ Глеб. – Да ничего мне не надо!
Ивольда закатила глаза.
- Это я не вам.
Глеб скрестил руки на груди. Ива продолжала пялиться в свою колбу. Присутствие доктора ее начинало не просто раздражать, а бесить. Она же работает, неужели не видно? Она же не лезет в дела доктора. Хорошо, что дети уже знали, во время опытов тетку лучше не беспокоить. Чревато сыпью или прыщами на месяц. Жаль, что доктора не предупредили. И Глеб, пребывая в блаженном неведении, продолжал попытки вывести знахарку к дружескому общению.
- Что вы там пытаетесь обнаружить?
- Скептику этого не понять. – Вздохнула Ива.
Она была хороша в простом ситцевом сарафане, даже с торчащими волосами, хотя и заплетенными в косу. Далеко не градежская модница. Но, если вспомнить, что когда-то она родилась и жила в столице…
- Пора идти. – Задумчиво произнесла знахарка, перебив размышления Глеба.
- Вам? – Не понял он.
- Нет, вам пора идти.
Едва не задохнувшись от возмущения, доктор, борясь с желанием ответить большей грубостью, произнес.
- Вы просто изощренно гостеприимны! Этому учат в Академии Магии?
Ивольда резко повернулась к нему. Коса взлетела, поймав луч солнца и засияв, потухла в тени. Знахарка гордо вскинула нос.
- Нас учат не оставлять безнаказанными попытки публичного унижения.

Глава 6

Луна только прошла пик своей полноты. Но светила все еще ярко. Эффект необычно хмурого дня получился той ночью. Дети, вернувшись, не рискнули беспокоить тетку расспросами о докторе. Во-первых, выглядела она очень недовольной. А во-вторых, была занята своими опытами. Их же собственный опыт показал, что тетку во время ее экспериментов лучше не тревожить.
Уложить ее спать оказалось еще большей проблемой. Что бы одолжить на ночь записи, необходимо было усыпить тетку, дабы не мешалась под ногами. Но она упрямо торчала в своем сарае-лаборатории, не отрываясь, варила, помешивала, тестировала свои зелья.
- Леший дернул ее заняться этим именно сегодня! – Выругался Гром.
- Не надо винить Лешего! Он хороший! Я его видела, когда Ива меня с собой за травами брала. – Заступилась Вьюга.
- Во-во! Покажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.
Уже стемнело. Пришлось зажечь свечи. Дети понадеялись, что наступление темноты вернет тетку на землю. Но она просто зажгла светлячок, размером с кулак кузнеца, и продолжила работу. Сарай тут же осветился даже ярче, чем при свете солнца. Брат и сестра сидели на крыльце, засыпая от безделья. Рядом, положив огромную голову на детские коленки, сидел пес Пряник.
- С меня хватит. – Гром поднялся. – Я пойду, подремлю. Буди, если что.
«Вот он всегда так делает!» - разозлилась Вьюга. Будить его, понимаешь ли! А зачем будить его, если можно помочь тете Иве уснуть? Пусть поспит полноценным сном, в конце-концов. Триста лет уж не высыпалась.
Девочка, не скрывая улыбки победителя, поднялась с крыльца. Надо просто разогреть молочка, добавить в него чуть-чуть аниса и меда. Главное, что бы запаха не почуяла, да вкуса не почувствовала. Усыплять приходится не абы кого, а травоведа! Только молочко покрылось пузырьками, Вьюга кинула в него истолченные семена и оставила остывать. Затем с любовью опустила в стакан большую ложку меда. Он растворялся, оставляя разводы.
Постучав, предупреждая о своем присутствии, Вьюга заглянула внутрь. Ивольда сидела за столом, схватившись за голову, окруженная своими склянками-банками. Ничего опять не получалось. Она устало посмотрела на племянницу, улыбнувшись ей. Та приняла улыбку за приглашение. Войдя, робко глянула в глаза тетке, ставя на стол кружку с теплым молоком.
- Я подумала, что тебе надо отдохнуть. – Она села напротив тети. Та, казалось, держала на себе крышу сарая, настолько сгорбилась. – И еще тебе надо поспать, поэтому я добавила аниса. – Бровь Ивольды озадачено приподнялась. – Ты не спала несколько ночей. – Пояснила девочка.
Ива тяжко вздохнула.
- Откуда у тебя столько знаний? – Знахарка взяла кружку, согревая в ней свои прохладные от плохого кровообращения, пальцы.
- Я у тебя учусь. – Улыбнулась Вьюга. Действительно, зачем обманывать, когда можно сказать чистую правду? Только чуть-чуть недоговорить. Она тихо продолжила. – Опять не получилось?
Знахарка покачала головой. А, может, Вьюга права? Выпить снотворного и на боковую! А там, утро вечера мудренее. Кочета пропоют - новую идею подкинут! Она сделала светлячка тусклее, чтобы свет в глаза не бил, отодвинула пробирку и глотнула теплого молока.
- Фу, какая гадость! – Скривилась Ива.
Вьюга засмеялась. Сарай тетки всегда манил ее своей тайной. Столько интересного и полезного там хранилось. Ей нравились записочки с корявыми надписями Ивы, нравились непонятные колбы, витые в такие формы, что пока выход найдешь, голова закружится. И когда удавалось, Вьюга впитывала уроки и наставления знахарки, как мочалка.
- А что ты хочешь сделать? – Спросила она так же тихо, стараясь не нарушать полусонной атмосферы.
- Панацею, Вьюжка. – Ответила Ива зевая.
Она осмотрела свою лабораторию, криво усмехаясь. Горько стало знахарке от своего бессилия. От того, что время уходило безвозвратно. И чем дольше она пыталась, тем меньше времени оставалось.
- Но нельзя же вылечить все болезни. – Удивилась девочка.
Знахарка допила молоко. Ее еще раз передернуло от молочно-медовой приторности. Она погасила светлячка, и они направились к дому. Луна зависла, приглушив свет звезд вокруг себя. Она была такой объемной, такой близкой, что хотелось протянуть к ней руки.
- Почему? – Смотря на луну, спросила Ива. – Почему ты думаешь, что нельзя вылечить все болезни?
Они стояли во дворе, окруженные свежим ночным воздухом и почти отремонтированным забором. Сверчки скрежетали по кустам свою незамысловатую мелодию. В какой-то момент ответ одиннадцатилетней девочки стал очень важным. Иногда она действительно, осознанно или нет, говорила такие вещи, что Иве потом не раз приходилось их обдумывать.
- Мама говорила, что мы болеем за свои неправильные поступки. – Девочка усмехнулась. – Я надеюсь те, кто убил моих родителей, болеют сильнее всех.
Она развернулась и вошла в дом, не сказав больше ни слова. Ива же осталась стоять под чистым звездным небом, с выпученными от удивления глазами. Откуда эта навязчивая идея про убийство родителей? Может, от нее скрыли нечто, когда она приезжала за племянниками? Если сестру и зятя действительно убили, то грозит ли опасность детям? И что может сделать знахарка в своей избушке, что бы защитить их? Спрятать в погребе? Детям досталось приличное наследство в виде счета в банке. Не-ет… Что-то уж слишком сумбурные теории для человека, который засыпает. Наверное, точно надо скорее лечь в кровать. И чем крепче Ивольда уснет, тем меньше мысли будут ей докучать. А обо всем этом с детьми она поговорит завтра. На этот раз точно поговорит!

- Гром, просыпайся! – Шептала Вьюга, хлопая брата по плечу. – Когда только уснуть успел?
- Чего опять надо? – Пробубнил тот в ответ.
Что опять задумала эта коза! Будит его среди ночи, пихая эту свечу в лицо, свет которой такой невыносимо-яркий. Опять, поди, кошмар приснился.
Хотя, нет! Не кошмар. Гром вскочил в кровати, обнаружив, что спит одетый. Мысли тут же выстроились в очередь и услужливо подсказывали причинно-следственную связь между тем, что он сладко спал и тем, для чего ему нужно просыпаться.
- Она спит? – Зашептал он.
Девочка кивнула и добавила.
- Давай скорее, надо еще заклинание найти!
Они прислушались к сопению тетки, дабы еще раз убедиться, что путь чист.
- Не переживай, она не проснется до самого утра! – Хихикнула Вьюга.
- Что ты с ней сделала? – Подозрительно взглянув на сестру, Гром прошлепал мимо теткиной комнаты. Половицы скрипели так громко, что мертвого поднять можно. А тетка спала.
- Я ей снотворного дала. – Мило улыбнулась девочка.
- Теперь я ничего из твоих рук не возьму. – Хмыкнул парень.
В сарае был беспорядок. Ничего удивительного, так же когда-то было и в доме. Но Вьюга отвоевала избушку у творческого бардака знахарки. Конечно, на святую святых распространить порядок не удалось. Она предлагала несколько раз тете свою квалифицированную помощь, но та, сделав дикие глаза, шептала сквозь зубы: «Сюда без моего ведома ни ногой!». На том и порешили. Тетка больше не пытается кормить детей своей стряпней, а Вьюга не лезет в лабораторию. Кроме этого вечера.
- Ты знаешь, которую книгу брать? – Гром пытался прочитать надписи на корешках. – Фитотерапия... Заболевания печени, желудка, кишечника… Основы… Сердечно-сосудистые заболевания… Еще какая-то ерунда…
Книг и блокнотов на полках и столах было не меньше тысячи. И все попадались всякие «Отхаркивающие», «Мочегонные», «Противопаразитные», с любовью эти названия никак связаны не были. Ну, должны же быть хоть какие-то записи! Она же все-таки не только знахарка, она слегка и ведьма. Хотя за любовные дела никогда не бралась. Может, печальный случай в практике ее отвадил? О, а тут обложка без надписей. Не открывается…
- Вьюга, подь сюды! – Шикнул парень. – Тут что-то секретное.
Девочка поднесла ближе свечку к кожаной обложке. Действительно, нечто интересное. Похоже на дневник для личных записей. Но не открывается. Словно, приклеенная.
- Мне кажется, что это то, что нужно! – Довольно зашептал Гром.
- А как мы ее откроем? Давай, ты же хотел в Академию поступать!
- Не здесь. Да, и время уже поджимает. Побежали в амбар, а там разберемся.
Бросив Прянику кость, что бы тот радостно не лаял, дети бросились к развалинам старого амбара, про которые ходили разные слухи. Там водились приведения не только бывших собственников, но и юной утопленницы (зачем ей, правда, проводить время именно в амбаре, а не на мосту, с которого прыгнула, сродничане объяснить не могли). Так же развалины были излюбленным местом для упырей и вурдалаков. То, что в деревне еще никто не пропадал, еще не значило, что нечести там не водилось. Может, они любили откушать мясца и попить кровушки прохожих да заезжих. Тот факт, что и тел никогда не находили, Сродничаней нисколько не смущал.
Амбар стоял на окраине деревни, за густой посадкой елей. И, чем старее были ели, тем загадочней смотрелись развалины в свете ущербной луны. Брат и сестра расположились у дверей (точнее у того, что осталось от дверного проема), продолжая попытки открыть блокнот.
- Заклинание неприкасаемости она на него навела, что ли? – Возмущался Гром.
- Если бы неприкасаемости, то мы тогда и прикоснуться не смогли бы, глупый!
Парень положил блокнот на колени, пальцами прощупывая подсказки на старой кожаной обложке.
- Может быть, есть отмычка…
- Смотри, вон Маша бежит. – Наблюдала за дорогой Вьюга.
- Привет! – Сквозь одышку произнесла девушка. – Ну, что, достали?
- Ага, только открыть не можем. – Подвела печальный итог Вьюга.
Но в этот момент победоносно воскликнул Гром:
- Нашел! Шпильки есть?
Маша вынула из волос три деревянные шпильки.
- У меня папа столяр. – Улыбнулась она.
- Три штуки. – Выдохнул Гром. – Надо еще две веточки, такие же тоненькие.
В полумраке ночи трое детей искали подходящие по размеру невидимому замку отмычки. Когда они были найдены, Гром посмотрел на девчонок.
- Нужно одновременно приставить их в эти маленькие углубления. Приготовились! Давай!
Все пять отмычек одновременно угнездились в отверстиях, вошли в замок и повернули его. Книга распахнулась, засияв зеленоватым светом.
- Всегда мечтала посмотреть на магию! – Восхитилась Маша. Когда две пары глаз уставились на нее, она пояснила. – Папа редко берет меня в Градеж. А тут из ведьм только ваша тетя и есть.
- Теперь надо найти подходящее заклинание! – Потерла руки Вьюга.
- Если только мы не взяли какую-то другую книгу.
Разбираться в теткином почерке было даже труднее, чем открыть ее. Леший ногу сломит!
- Светило, кто учил ее правописанию! – Воскликнул Гром.
- У всех медиков такой почерк! – Хихикнула Вьюга.
- Это, что бы еще больше больного напугать! – Добавила Мария.
- Что это за слово такое? – Ругался Гром. – Три.. Лри.. на… на что?
- Приворот! Это слово приворот! – Воскликнула Вьюга. – Теперь мы знаем, что книга с нужными заклинаниями.
- На что приворот? – Мария, будучи дочерью состоятельного отца, занималась с частным преподавателем. Но, то ли тот не отличался усердием, то ли Мария не была склонна к гуманитарным наукам… В общем, читала она неважно. Поэтому сейчас предоставила все глазам Грома и его сестры.
- Приворот на… - Гром опять пытался разобраться в каракулях Ивы. – Ничего не понятно!
- Дай мне! – Вьюга выхватила блокнот из рук брата. – На луну приворот! Что тут не понятного? Чтобы привязать навеки… Требуется слюна возлюбленного… Так, так, так… Нет, не пойдет! Полнолуние должно быть. А у нас уже прошло! Да, и слюну Глеба проблематично достать будет. Смотрим дальше. Приворот на морковь… Когда завянет… покрошить… Тоже не пойдет! На верность… Это вообще не то!
- А она у тебя спец! – Робко улыбнулась Маша парню, которого сама была не прочь приворожить. Да так, что бы покрепче.
- Сам не ожидал. – Хмыкнул Гром.
Ему вдруг пришло в голову, что опасно было так втягивать Машу в эту историю. Если она запомнит какие-нибудь рецепты и опробует их? А если запомнит не точно и все равно опробует? Ну, да ладно. Об этом потом. Машка была так красива в свете луны, с платком на плечах. Даже как-то Вьюга показалась лишней в этой романтичной ночи. Гром, вернись к делу!
- Любовный амулет… привлечение суженого… Не то! О, что-то нашла! – Вьюга посмотрела на брата, закрыв блокнот. – Мне кажется, мы неправильно поступаем.
- Все правильно! – С нажимом произнес Гром. Еще не хватало потерять союзницу в таком щепетильном деле. Дом, жизнь в столице были уже так близко! Сестра что, всю жизнь хочет провести в этой деревне?
- А если мы ошибаемся? Вдруг мы им так всю жизнь испортим? – Продолжала сомневаться девочка. Надо же знать наверняка.
Гром и сам так думал. Более того, он это знал. Приворот может не только слегка украсить жизнь, но и подпортить ее. И в данном случае на кону стояли две жизни. А с другой стороны жизнь его, Грома, в его любимой Столице, где открываются возможности, где до Академии Магии рукой подать. В Хрустальной Столице приемная комиссия Академии для абитуриентов. А в Сродничах он максимум, на что может рассчитывать – это, что тетка расщедрится и отправит его в Градеж. Да, и пора было устроить личную жизнь Ивы.
- Мы ей помогаем! – Продолжил парень, решив дело с совестью в свою пользу. – Вьюга, если мы сейчас не поменяем теткину жизнь, она так и останется одинокой до конца своих дней. Маша, подтверди.
Гром знал, к кому обращаться (Маша воспитана в духе того, что женщина должна быть хранительницей очага) и на что жать (Вьюга полюбила тетку и хотела ей добра). Мария в знак полного согласия кивнула.
- Вы когда-нибудь все равно уедите от Ивольды, и она, в конце концов, останется одна.
Вьюга представила свою тетку седую и морщинистую, сидящую одиноко на крылечке своей развалившейся избушки.
- Ладно, - Прошептала она, вздыхая. – Глеб все-таки хороший жених.
Дети решили, что сильный приворот им не к чему. Ива не глупа, могла и понять. Потом, когда-нибудь. Поэтому выбран был заговор на легкое, но непрерывное влечение. Требовалось всего ничего – два волоса, его и ее.
- Ну, и как мы возьмем волос у Глеба? – Захлопала глазами Маша.
- Хы, это легче, чем достать его слюну. – Потер руки Гром.


Глава 7

Магическая защелка блокнота послушно щелкнула и заперла драгоценные записи после того, как Гром переписал «рецепт» на клочок пергамента. Книжка в кожаном переплете в окружении склянок выглядела так, словно ее никогда и не трогали. Вот, пусть и лежит себе спокойненько до прихода Ивольды. А они, любимые племянники, должны еще достать волосок Глеба и незаметно стащить у тетки некоторые необходимые ингредиенты. И стащить нужно так, что бы она ни о чем не догадалась.
Вьюга опять спала беспокойно. Гром то и дело просыпался от ее хриплого сопения и стонов. Подойдя к сестре со свечой в руке, он увидел, как челка на ее лбу слиплась, а все лицо усыпано крапинками пота. Девочка от тусклого света начала метаться во сне, опять бормоча что-то про маму. «Когда же это закончится?» - подумал парень. С одной стороны он был зол на сестру за то, что та мешала ему спать. А с другой его сердце наполнилось тревогой и заботой. Вернувшись под свое одеяло, он понял, что сон опять ушел вместе с темнотой ночи. Начинало светать, даже порозовел горизонт, а парень так и не смог заснуть. А ведь что-то ему снилось такое интересное. Яркое. Возможно, даже с Машкой.
И что теперь время терять? Парень поднялся с кровати, давая себе обещание, что сегодня вечером он ляжет рано и спать будет, не размыкая глаз до самого завтрака, для которого его поднимет Вьюга. Казалось, с рассветом и сестра успокоилась. Дыхание ее было ровным, таким, какое и должно быть у спокойно спящего человека.
Гром, как уже не в первый раз, оделся, умылся, сорвал с грядки огурец и, не помыв его, надкусил, направляясь по тропинке в деревню. Вакула уж должен быть на ногах. Он, как ни как мельник, работает, не покладая рук. Тропинка весело бежала впереди, огибая древние стволы деревьев, спускаясь и выбираясь из оврагов, пока не достигла берега. Там уж она побежала вдоль речки, держась от нее на почтительном расстоянии. Но чтобы путник мог рассмотреть и расслышать журчание воды и белые пенные перекаты на камнях.
Место на самом деле было красивым. И красота его заключалась в какой-то дикой первозданности и отдаленности от цивилизации. Ближайшая более-менее гладкая каменная дорога находилась на расстоянии стольких миль, что о ней рассказывали с почтительным шепотом. Ну, если не считать дороги в Градеже. Но Гром, будучи настоящим горожанином, эти ухабистые свалки камней дорогами назвать никак не мог. И люд тут такой, что в пору ноги уносить. Конечно, они по-своему добрые, отзывчивые. Их самобытность и приверженность традициям, о которых в Столице только в сказках и слыхивали, вызывает умиление. Но это все умильно на расстоянии. Или при краткосрочном знакомстве. Чем меньше пребывание в Сродничах, тем милее кажутся их аборигены. Из всех Сродничаней вменяемыми Гром мог назвать только свою тетку, да мельника Вакулу. Но и те оказались приезжими.
Сколько времени еще пройдет, прежде чем он с сестрой вернутся в Хрустальную Столицу? Все зависит от даты свадьбы. А, если Ива будет тянуть с этим? Гром готовил себя к тому, что нынешний учебный год ему точно придется встретить в Градеже. Можно было тетку уговорить отправить его в Академию. Но мог ли он оставить сестру в этой дыре? Да, и мама всегда была категорически против его обучения в Академии. Потому они и в Школу Магии не отправили. Даже в класс с магическим уклоном не отдали. Может быть, Ива посчитает, что сестра с зятем были правы и слушать племянника не станет.
Смешно подумать, его дальнейшая жизнь висит на волоске Глеба.

Ивольда наконец-то выспалась всласть. Никто ее не будил, никому не требовалось ее присутствие. И почему-то не слышно было голосов племянников. Может, во дворе? Но, кинув взгляд за окно, она никого не увидела, кроме скучающего Пряника. Этот огромный пес достался Иве в наследство от предыдущего владельца. Звали его Зубр. И с этим Зубром знахарка долго не могла найти общий язык. Подходила она к нему только с миской полной еды. И долго она еще не поворачивалась к псу спиной. Но стоило появиться Вьюге и переименовать Зубра в Пряника, тот стал добрым и покладистым.
На кухне так же не было слышно звяканья посудой, не доносилось запаха завтрака. Ивольда, войдя в коморку переоборудованную под детскую, увидела, что девочка мирно спит, словно ангелок на облаке. Странно, обычно (если Ива не уходила с рассветом за травами) Вьюга будила ее сама.
- Я уже почти встаю. – Сонно промямлила она, почувствовав присутствие тетки.
Ива села на кровать племянника. Да, комната действительно слишком маленькая. Никак не годиться для парня подростка и маленькой, но взрослеющей девочки. Не такие нужны условия для детей. Но даже этот уголок Вьюга пыталась сделать уютным, повесила картину и шторки постирала. С ее приездом в доме знахарки стало значительно чище. И питаться она стала нормально, как того требует организм.
- А где твой брат?
Вьюга пожала плечами, открывая черные глаза.
- Может, к Машке побежал? У них любовь.
Брови знахарки удивленно приподнялись. Ну, да, вообще-то пора. Ему-то уже четырнадцать, да и парень видный из себя такой. Но как-то чудно было Ивольде осознавать, что ее маленький племянник вырос из пеленок и бегает на романтические свидания.
- Так сейчас же утро! – Воскликнула молодая тетя. – Не рано ли для встреч?
- Любовь не знает часов! – Все так же сонно протянула Вьюга. – Так один романист сказал.
Брови Ивы поползли еще выше.
- Ты уже романы читаешь?
- Да, в школьной программе по литературе у нас было несколько произведений.
Школа! Ива совсем забыла про школу. Надо было скорее решать что-то с детьми. Либо она их отправляет к бабке, либо нужно срочно ехать в Градеж и записывать племянников в школы.
- А тебе нравилось учиться в школе в Столице? – Осторожно задала знахарка вопрос.
- Да. – Вьюга уже сидела, расчесывая волосы и заплетая их в косы. – А где я буду учиться в этом году, в Градеже?
Вот оно, начало серьезного разговора! Если только Вьюга заикнется о Столице, Ива ей тут же предложит туда вернуться!
- А тебе где хотелось бы учиться?
«Скажи, Столица!» - молила Ива.
- Я понимаю, что учиться надо будет в Градеже. В Сродничах нет школы… нормальной.
- Вьюга, если ты… вы хотите, - Осторожно протянула Ива, - Я могла бы отвезти вас к бабушке Измеральде.
Ответ казался очевидным. Ведь, они на самом деле не очень ладили. Ива была уверена, что племянникам с ней плохо. Но маленькая девочка посмотрела на тетку своими большими черными глазами. Мило улыбнувшись, она произнесла:
- Я хочу остаться здесь, учиться в Градеже и приезжать к тебе на каникулы. Если, конечно, у тебя есть деньги заплатить за школу.
Совесть комом встала в горле молодой тети. Дело было не в деньгах. У нее и своих сбережений хватало, помимо того, что дети и сами по себе были состоятельными. Но Ивольда решила не тратить деньги племянников. Они им еще понадобятся. И где-то в сердце защемило от нежности оттого, что Вьюга хотела остаться с ней, не смотря на эти кошмарные условия.
А Вьюга помнила свое решение остаться, пока тетю не выдаст замуж. Главное, что бы об этом Гром не узнал. А то будет ей ураган с грозой и молниями!

Гром был прав. Вакула действительно не спал, а проводил свое время в трудах. Ибо мука – сердце хлеба. А хлеб всему голова! Увидев знакомого долговязого рыжеволосого парнишку мельник довольно крякнул:
- И что привело тебя к моему дому с утра пораньше?
- С теткой поругался. – Устало выдохнул парень.
- С Ивольдой что ли? – Развел руками Вакула. – Как же так? Иди-ка сюда!
Даже поразительно, как у такого занятого человека находится время на сочувствие и участие. «Он что, действительно, собирается помочь?» - поразился Гром, привыкший к отчужденности в Столице. Мельник, словно прочитав мысли парня, улыбнулся и сказал:
- У меня всегда найдется минутка для нуждающегося в помощи человека. Особенно, если это племянник нашей Ивы.
Радушный Вакула так расположил к себе Грома, что тот подумал, не рассказать ли правду. Но решил не рисковать. Вакула человек открытый и прямой, вряд ли он одобрит действия из-за спины. Даже если эти действия во благо.
- Ну, рассказывай!
Они опять сидели за столом, а на столе опять же кипел самовар. И на скатерке сами собой как-то появились угощения. А рядом журчала речка, шумело мельничное колесо, в конюшне ржали кони, высоко плыли редкие облака, сияло раннее солнце. И все казалось идеальным.
- Да, ничего особенного. - Замялся парень. Ему стыдно было врать Вакуле. Но ведь лжи будет не много. Так, преувеличение. Или преуменьшение. – Просто тяжело мне здесь живется. Ива хорошая. Я помню, очень любил ее, когда был совсем мелким. Но, честно говоря, жизнь в Сродничах меня не устраивает.
Невнятные отговорки, которые были так важны и серьезны для Грома, вдруг стали такими жалкими, как только он их произнес. И стало еще паршивее. Будто он и не мужчина, а капризный ребенок.
- Просто я не так представлял свое будущее! – Пытался оправдаться парень, сгорая со стыда от собственной жалости. – Я не хочу жаловаться! Я просто хочу уехать отсюда!
Но Вакула даже не улыбнулся. Он слушал с участливым лицом. Недлинная борода с редкой сединой добавляла ему солидности. Всегда улыбающиеся глаза стали задумчивы. Его белая рубашка сияла в свете солнца, и он казался в тот момент волшебней, чем все академики Академии Магии на волшебном острове Даал-Море.
- Парень, никто не ожидает и не планирует потерю близких людей. – Сердечно произнес он. – Но тебе стоит понимать, что не только тебе тяжело. Не только ты потерял родных. Ива тоже потеряла сестру. И она старается изо всех сил, что бы быть вам хорошим опекуном. Да, она не простой человек, в чем-то странная. Хы, но ведь не нам с тобой говорить о странностях.
- Доброе утро! Какими судьбами? – К ним присоединился только что проснувшийся (видно по заспанным глазам) Глеб.
- А вот решить одно дело надо. – Улыбнулся во все тридцать два ровных и белых зуба мельник. Он похлопал племянника по плечу. – Поведай-ка ему историю о том, как сам когда-то остался без родителей.
- И ты тоже? – Удивился Гром.
- И я. – Хмыкнул градежский доктор, совсем как знахарка и ее племянник. – Меня Вакула воспитывал.
Это было, конечно, интересно. Но интересней был темный волосок, зацепившийся за рукав рубашки Глеба.

- Ну, что, достал? – Зашептала лихорадочно Вьюга.
Глаза Грома довольно сверкали. Вопроса можно было и не задавать, все было написано на лице.
- Я же спец! – Гордо заявил парень.
- А я достала все травки. – Заулыбалась девочка. – Я помогала Иве порядок наводить в лаборатории. Она сама предложила, представляешь?
- Тише, она идет! – Шикнул парень.
- Привет! А ты где был весь день? – Тетка старалась не выглядеть слишком назойливой. Но было видно, как ее слегка перекашивает от желания дать ему хорошую оплеуху за то, что не предупредил.
- Так, погулял. – Улыбнулся Гром, думая о том, что теперь тетка у него кулаке.
Той же ночью троица собралась у амбара в заранее назначенный час. Маша принесла металлическую пластину, которую стянула из мастерской отца. На ней-то и произойдет судьбоносное деяние. Вьюга аккуратно сложила травки, лучину, которую нужно будет зажечь, и упаковала заранее взятый с подушки теткин длинный волосок.
А ночка была самая подходящая. Уже не столь светлая, как при полнолунии, но таинственно освещенная месяцем и мерцающими звездами. У амбара даже светлячки замолкали, боясь стрекотать. Что говорить о птицах? Только филин где-то изредка ухал, наводя стада мурашек на детские спины.
- Ну, вы где были? – Встретила брата и сестру, сжавшаяся в комок от страха Машка. – Я уже заждалась.
- Опять тетку уложить спать не могли. – Ответил Гром.
Они разложили небольшой костерок, над которым соорудили строение, чтобы пластинка держалась.
- Слова-то помните? – Волновалась Мария.
- Да, я их уже выучила. – Шепнула Вьюга.
Когда «алтарь» был готов, Вьюга разостлала на траве платочек, выложив на него необходимые травы в порядке их надобности. Сухие, но они до сих пор разносили такой стойкий запах, что перебивали аромат лета. В белом платочке лежали два волоска. Один длинный и светлый, второй много короче и темнее.
- У меня такое ощущение, будто мы спасаем мир! – Хихикнула Маша. От столь увлекательного приключения в этой тихой деревушке у нее сердце колотилось, как молотки в папкиной мастерской. Едва не прыгая от радости, она улыбалась.
- Гы, мы делаем даже больше! – Воскликнул Гром. Хотел добавить, что они выкладывают дорогу в Столицу, но вовремя вспомнил, что Маше ничего не известно об истинных причинах обряда. Поэтому просто сказал. – Мы соединяем влюбленные сердца.
Мария восхищенно посмотрела на свою первую любовь, а Вьюга забавно закатила глаза.
- Все, тихо. Пора начинать! – Шикнула она.
Девочка взволнованно вздохнула и начала выкладывать колодцем травы на раскаленную пластинку. Веточки поежились под жаром и начали чадить. Запах их усилился и дымком поднимался над троицей, согнувшейся над костерком. Они упоенно вдыхали приятный запах трав, пытаясь сделать серьезные лица, но восторг так и горел в глазах ярче, чем костер в ночи.
Вьюга взяла волоски и обвязала дрожащими пальчиками один вокруг другого. А из получившихся волосков заплела косичку. Бормоча выученные слова, она закрыла глаза, как это могла сделать настоящая ведьма в момент наложения чар. Торжественно возложив косичку поверх всех тлеющих веточек, она умолкла. И только филин ухнул досадливо два раза. Видимо, охота не удалась.
Дети сами не были уверены, чего ждали по окончании обряда. То ли фейерверк должен был взорваться, то ли упасть яркая звезда, то ли прозвучать очень нежная и романтичная мелодия. Но ничего не происходило. Пепел от травы и волос одиноко остывал на пластинке, по-прежнему ухал филин, и сиял месяц.
- А как мы узнаем, получилось или нет? – Прошептал Гром.
- Это будет заметно… - Зевнула Маша.
- Пойдемте спать. – Вьюга стряхнула пепел, который тут же подхватил ветерок и унес куда-то, развеивая его по земле.


Глава 8

Проснулись дети от пения. Тихий голосок что-то весело напевал. Брат и сестра ошарашено переглянулись и выскочили на кухню. Пританцовывая, Ива накрывала завтрак на стол. Она была хороша, как никогда, глаза ее горели, ровно, как и щечки.
- Доброе утро, мои дорогие! – Пропела она. – Пожалуйте к столу!
Дети опять переглянулись. Они, конечно, ожидали перемен, но что бы настолько! Ива была похожа на влюбленную. Более того, она смахивала на тех влюбленных девиц, про которых так любят читать девчонки. Да и наличие полноценного завтрака на столе было ей не свойственно.
- Я подумала, а почему бы нам не сходить в гости к Вакуле на мельницу. – Пропела она, когда племянники, умывшись, уселись завтракать.
Те пытались спрятать улыбки, мысленно довольно потирая руки.
- Я вас никуда не водила. – Кокетливо пожала она плечиками. – Так что заканчивайте скорее и пойдем.
Ивольда вспорхнула из-за стола, перекинула густую косу за плечо и, мурлыча, уплыла к себе в комнату, прихорашиваться. Заглянув в комнату из-за угла, дети уставились на (о, чудо!) заправленную кровать и…
- Она даже зеркало сюда притащила! – Хихикнул Гром, с удовольствием присвистнув.
Вьюга вжалась в стену, выпучив глаза.
- Она ведет себя не как она! – Зашептала она.
- Но ты же ее влюбленной не видела. – Пожал плечами парень, даже не стараясь говорить тише. Тетка все равно была невменяема от любви. – Может, она всегда такая, когда влюблена. – Он опять заглянул в комнату. – Она мне такая нравится, забавная! Я ее веселой не видел уже тысячу лет! Пойдем собираться! Мне не терпится посмотреть на Глеба.
Вьюга послушно проследовала за братом, иногда оглядываясь. Надо же, получилось.
Они втроем шли по тропинке через лесок, а потом по центральной улице Сродничей. На встречу выбежала Маша, улыбнулась и поздоровалась.
- Доброе утро, Ивольда!
Та в ответ улыбнулась так, словно до этого в жизни ни разу не улыбалась и тут поняла всю прелесть этого процесса.
- Здравствуй, Мария! Как твои дела?
Девочка выпучила глаза. Знахарка никогда не отличалась вежливостью, а тем более участием.
- Все хорошо. – И, пристроившись к Грому и Вьюге, она прошептала. – Кажется, сработало.
- Ха, еще как! – Радовался парень.
- Вы идете к Глебу? – Продолжала топать рядом и расспрашивать Маша.
Она была горда своим участием в устроении счастья местной знахарки. Она едва-едва держалась и никому не рассказывала о своем подвиге. Но, как только Глеб признается в своей вечной любви Ивольде, она по секрету расскажет Насте и Даше о том, кто и как помог влюбленным обрести друг друга.
- Теперь-то мы выдадим ее замуж и, наконец-то, уедем в Столицу! – Веселился Гром.
Машка резко остановилась. В ее глазах заблестели слезы.
- Что? – Это слово застыло где-то между ней и обернувшимся Громом.
Парень понял, что ляпнул лишнего. Вот леший, он же старался следить за языком! Вьюга хмыкнула и последовала за теткой.
- Нет. – Как-то совсем неубедительно прозвучало. Это понял даже сам парень.
- Тебе просто надо уехать отсюда. Ты поэтому всю эту кашу заварил? – Она продолжала смотреть так, будто он ей нож в спину вонзил.
Вот Леший, что же делать? Машка же и рассказать обо всем может. Но пока ей и в голову подобные мысли не приходили. Ей просто хотелось ударить его и как можно больнее. И убежать плакать туда, где ее никто не увидит. Гром же продолжал стоять, не зная, как оправдываться. Машка ему нравилась, но продолжать ей врать дальше просто опасно для здоровья.
- Маш, нам поговорить надо. – Промямлил он. – Давай я вечером к тебе приду?
Машка сощурила глаза, по щеке побежала слеза.
- Не надо! – Она гордо развернулась.
Надо же, как быстро ломается иллюзия счастья. А ведь у них с Громом все так хорошо начиналось. Девушка шла к дому, сдерживая слезы. И не радовало ее больше ни солнышко ясное, ни птички певучие, ни цветочки пахучие, посаженные в аккуратные клумбочки.
- Ну, что, герой, доболтался? – Хихикала Вьюга.
- Ой, ты только не сыпь соль на рану! – Огрызнулся брат на сестру.

А у Вакулы тоже с нетерпением ждали местную знахарку, зовя ее: «Ивушкой ненаглядной!». Оба ждали. И мельник, и племянник его Глеб. Один с нетерпением, другой с недоумением. Солнышко еще не успело взойти, как приворот ворвался сквозь ставни и вонзился в мужское сердце нездоровой любовью. И поэтому обстановка в доме на мельнице была странная, не совсем обычная. Даже мельничное колесо оторопело замерло. Что уж говорить о запряженной взволнованной рукой лошади? Она-то бедняжка и вовсе понять не могла, куда это ее собирают с утра пораньше. Удивленная пара глаз из-под длинной челки наблюдала за тем, как новоиспеченный влюбленный буквально парил по воздуху, прихорашиваясь.
- А без цветов-то как я туда? – Охнул жертва приворота. – Нужно обязательно нарвать цветов.
И влюбленный бросился к лесной лужайке, расположенной недалеко от дома. Приплясывая, он с особой нежностью срывал цветочки, заранее прося у них прощения и обещая, что они принесут одной особе такую радость, что это того стоит.
Глеб стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за тем, как его внезапно сошедший с ума дядя бредил об Ивольде. Без ее магических штучек здесь точно не обошлось. Так что понятно, чьих рук это дело. Но зачем ей это, Глеб понять не мог. С чего ей вдруг захотелось видеть в его родном дядьке своего обожателя? Может, она мстит ему, Глебу за его снисходительное отношение к ней, как к лекарю? Но уязвленная гордость еще не повод для того, что бы так издеваться над человеком. Надо что-то с этим делать и как можно скорее, пока уважаемый мельник не опростоволосился перед всеми сродничанами. И пока эта ведьма дядьку в порядок не приведет, он от нее не отстанет. А не захочет по-хорошему, так он по-плохому будет действовать. В суд на нее подаст за насильственное наложение чар! А вся деревня в свидетели пойдет! Ну, она у него получит! И еще за то получит, что на него, на градежского доктора не позарилась! А он-то, сколько ей внимания уделил! А она-то ему уже понравилась! Ох, как понравилась!
Но Вакула не успел выехать из дому. Ивольда уж и сама показалась на тропинке. Позади весело шагали ее племянники. Увидев друг друга, жертвы детского заговора, кинулись вперед, но, смутившись, остановились. Оба красные, как августовские помидоры, замерли влюбленные друг против друга, потупив глаза. Налюбовавшись, они подошли ближе и взялись за руки.
Глаза Вьюги, и без того огромные, стали на пол лица. Гром и не думал поднимать челюсть с земли. Что не так? Почему Вакула?
- Либо у нас что-то с глазами, - Промямлил он. – Либо у них что-то с мозгами.
- Естественно, у них мозги не на месте. – Хмыкнула Вьюга. – Они же под действием приворота.
Не ожидая окончания этой долгожданной встречи, Глеб направился к ведьме, желая удавить ее собственными руками. Но Ивольда первая заметила его и поздоровалась.
- О, Глеб, доброе утро! – Улыбка на ее губах была достойна самой милой домохозяйки. – Я должна извиниться перед вами за мое отвратительно поведение вчера. – Она даже с негодованием покачала головой и помахала руками. – У меня провалился очередной эксперимент и я выместила свою злость на вас. Я действительно очень сожалею.
- О, Глеб! – Воскликнул Вакула. – Разве она не прекрасна! И это милое создание просит у тебя прощение!
- Ты у кого волосы выдрал, умник? – Зашипела Вьюга.
- Я снял его с рубашки Глеба, клянусь! – Негодовал Гром. – Я не мог и подумать…
- Понятно. – Хмыкнула она. – И что теперь делать будем?
- А может, так и оставим? – Пожал плечами парень. – Нам, какая разница, с кем она будет счастлива?
Влюбленные прошествовали к столу, за которым обычно и трапезничал мельник. Они не замечали вокруг никого. Усевшись на лавку, все еще взявшись за руки, они смотрели друг на друга, восторженно вздыхая. Глеб и дети, как пришитый хвост поспешили за ними.
- У меня такое ощущение, что мы в каком-то плохо поставленном спектакле. – Пробубнил Гром.
- Может, вы мне объясните, что здесь происходит. – Процедил сквозь зубы Глеб, уставившись на детей, как злой пес на воришек.
Конечно же, они ему ничего не расскажут. Даже под страхом смерти. Но, ведь, он не будет их на самом деле убивать! Хе-хе, не будет же? Но добрый дядя доктор выглядел совсем не добряком.
- Это что такое? – Он указал рукой в сторону влюбленных. – Ваша тетка чего-то начудила?
- Ива здесь не при чем! – Безапелляционно заявила Вьюга.
- И вообще, между ними всегда была какая-то связь… - Решил рискнуть Гром. – Это все замечали... – Уже не так уверено промямлил он, когда увидел приближающуюся Машку.
Мария шла решительным шагом к мельнице. Гнев кипел в ней, как огонь в печи кузнеца. В Столицу он решил переехать! И воспользовался ее, Машкиной неоценимой помощью только ради своей корыстной гнусной цели! Он даже слова не сказал, решил бросить ее! У-у, как же он ее обидел! Слезы все так же текли по щекам. Но уже не ручьями, а редкими капельками. Злость осушает глаза.
Ну, она ему устроит! Он сейчас узнает, как колдовать над ничем неповинными людьми ради желания уехать в Столицу! Машка последний раз решительно отерла тыльной стороной ладони слезы первой девичьей обиды.
Влюбленные продолжали любоваться друг другом и театрально вздыхать. Вокруг них уже собралась чирикающая стая птиц и толпы бабочек. При чем, первые не трогали вторых. Гармония пищевой цепочки была нарушена любовью.
Внезапно глаза Ивы закатились и она, видимо от счастья, потеряла сознание.
Глеб быстро подхватил ее на руки, отпихивая дядьку, у которого начиналась истерика.
- Что с ней? – Кричал он. – Скажите, что с ней случилось? Ивушка!
- Ничего себе, - Хмыкнул Гром. – От любви в обморок брякнулась!
- Это она не от любви! – Холодно прозвучал за спиной голос обиженной Маши.
- Маша, я прошу тебя. – Зашептал Гром. – Давай для начала все сами обсудим.
Глеб стоял над детьми, с Ивой на руках, перебарывая желание нарушить клятву Айболита. Дети, эти малолетние бандиты смотрели на него невинными глазами, мол, они ни при чем. Любимый дядюшка, пример для подражания превратился в нечто зомбиподобное. Он начал хныкать, моля Светило вернуть ему Ивольду. Ива тем временем, становилась все тяжелее, чем дольше ее держал на руках Глеб. Доктору, всегда уравновешенному захотелось заорать и бросить эту безумную компанию. Пусть сами тут разбираются. И если он так поступит, то не нарушит свои собственные законы морали. Он, вспомнив советы по расслаблению, сделал три глубоких и спокойных вздоха.
- Ну, и что вы там должны обсудить? – Процедил он сквозь зубы, грозно глядя на детей.
- Нет уж! – Ивольда пришла в сознание. И она уже не выглядела счастливой влюбленной. Она вообще даже отдаленно не напоминала способную на доброту и понимание тетю. Это была настоящая злая ведьма. Едва сдерживая ярость, она процедила сквозь зубы. – Вы немедленно объясните мне, что натворили или я сварю вас в молоке.
- Ивушка! – Заголосил еще громче бедняга мельник.
- Да, замолчи ты! – Прошипела ведьма. Вакула, казалось, онемел от негодования и навернувшихся на глаза слез ненастоящей любви.
Машка тут же пожалела, что пришла сюда, ведомая обидой. Да, и вообще, что ввязалась в эту историю. Глеб же почувствовал, что в его полку здравых людей наконец-то прибыло. Он скрестил руки на груди, и от этого его лицо стало только жестче.
Взгляды всех присутствующих (кроме Вакулы, он недоуменно хлопал глазками) перекрестились, как дуэльные шпаги. Даже окружающий мир замер на это время, ожидая развязки.
«Сейчас прольется чья-то кровь», - пронеслось в голове у Грома. Почему Ивольда очнулась? Они, что концентрацию недостаточную сделали? Почему тогда Вакула продолжает пребывать в эйфории?
- Ну, - Прошипела тетка, держась за больную, буквально разламывающуюся на куски, голову. – Что из моих зелий вы испробовали на мне?
А, она все знает! Гром сглотнул. Злость Машки вся, как вода сквозь растопыренные пальцы, вылилась. Вьюга скромно потупила взгляд. Глеб строго смотрел из-под густых ресниц. Он еще не до конца понимал, что здесь происходит, но тем сильнее ему хотелось разобраться. Вакула поднялся с лавки, потянувшись к любимой.
- Луна моя, с тобой все в порядке? – Робко произнес он.
- Сидеть! – Шикнула Ивольда. – Уведите его, Глеб. И, - она подумала прежде, чем продолжить, - Заприте его от беды подальше.
Градежский доктор недоверчиво поглядел на знахарку. Она успокоила его.
- Не волнуйтесь, без вас я не начну их пороть.
Увести бедного мельника оказалось не так легко, как хотелось. Ива пожалела, что у нее под рукой нет ее котомки, с которой она обычно (когда ее не травили) не расставалась. Усыпили бы бедолагу, и спал бы до лучших времен. Пока Глеб уводил своего дядьку, Гром попытался пойти на контакт с противником. Потому что стоять и молчать в этой напряженной тишине уже было невозможно.
- Ива, может, мы в семейном кругу этот вопрос решим. – Он наблюдал за ее реакцией. Когда ее бровь вопросительно изогнулась, он добавил. – Боюсь, тебе будет не совсем приятно, если некоторые вещи услышит кто-то посторонний.
Ивольда недобро улыбнулась.
- Нет уж, я не собираюсь снимать с вас груз ответственности. Глеб – родственник пострадавшего. Вот ему сами все и объясните!
- Мы не хотели ничего плохого. – Прохныкала Вьюга. – Мы хотели, как лучше. Что бы всем было хорошо.
- Начинайте с самого начала! – Повысила голос Ива. – Или вы ждете, что я это сделаю за вас? Не ожидали, что я так быстро отойду от собственного заговора?
- Мы хотели, чтобы ты была счастлива. И подумали, что тебе для этого надо выйти замуж. – Шептала Вьюга, теребя подол сарафана. Но потом подняла голову и посмотрела в глаза тете. – Глеб нам показался подходящим женихом.
- Женихом для вашей тети, как я понимаю. – Глеб вышел из дома, на втором этаже которого мельник с любовью смотрел на Иву.
- Мы нашли твои записи. – Продолжил Гром. – А там нашли приворот на волосы. Но с волосами вышла путаница и теперь приворожен Вакула, а не Глеб.
Ивольда почувствовала, что по лицу ее разливается румянец. Был ли это стыд за случившееся или просто застенчивость перед Глебом, она разбираться не стала.
- Зачем? – Протянула отчаянно Ива.
Неожиданно в Машке опять очнулась злость. Девушка сама не была уверена, хотела ли, чтобы Гром уехал или остался. Но то, что она должна ему отомстить – это безусловно. Она задрала нос, не смотря на обидчика.
- А Гром просто решил, что вы после свадьбы их в Столицу отправите.
У знахарки от такого отношения между бровями нарисовались морщинки обиды. Вот, значит, как. Она, конечно, знала, что они друг друга недолюбливала, но не настолько, чтобы пойти на столь изощренный план.
- Понятно. – Скрыть то, что она глубоко оскорблена, у Ивы не получилось.
- А я просто хотела, что бы ты была счастлива. – Плаксиво продолжала повторять Вьюга.
Ивольда готова была убежать. Неужели, она выглядит такой несчастной?
- А как вы очнулись от приворота? – наконец-то подал голос Глеб, чтобы хоть как-то отвлечь знахарку от неприятной темы.
Ива горько хмыкнула.
- Да, как чувствовала, что любимые племяннички мне сюрприз приготовят. – Она уселась на лавку, не в силах стоять. Слишком голова кружилась после такого грубого вмешательства в мозги. – Мои рецепты на меня действуют максимум десять часов. Вот срок и вышел. Вот, только побочный эффект… - Она схватилась за голову.
- Я сейчас что-нибудь из своих лекарств принесу. – Доктор убежал в дом и быстро вернулся. – И как только Ива почувствует себя лучше, мы придумаем достойное наказание для вас троих. – Он указал на детей пальцем.
- Машу отпустите. – Смело заявил Гром. – Она здесь не при чем. Она только из-за меня в это дела ввязалась.
Мария восторженно посмотрела на своего спасителя. Он угрюмо отвернулся. И тут же пожалела, что выдала его. Но это значит, все не зря! Значит, все-таки любит он ее!
Глеб, полностью перевоплотившись в доктора, достал из своего кожаного чемоданчика с блестящими ручками инструменты, и затем и бутылку с лекарством. Дав Ивольде целую столовую ложку пахучей жидкости, он улыбнулся.
- Это, кстати, травяной отвар от головной боли.
Ива улыбнулась в ответ.
- На каждую болячку своя травинка.
- Ты простишь нас? – Тихо произнесла Вьюга, смотря на тетку исподлобья.
Ивольда покачала головой. Кто еще должен прощать? Надо же, она довела детей до того, что они решили ее заколдовать, лишь бы сбежать.
- Для начала мы вернем Вакулу в его нормальное состояние. – Выдохнула она тяжко.
- Уж будьте так любезны. – Хмыкнул Глеб.