Тернистый путь Глава 10-11

Глава 10

Девушки повели Халафа за их дом, где с крутого обрыва открывался чудесный вид. Горы громоздились одна на другую, вздымая острые шпили в голубые небеса. Солнце заливало яркими лучами склоны.
Здесь, устроившись на нагретых солнцем валунах, девушки задремали. Халаф, впервые очутившийся на такой высоте, с интересом поглядывал вокруг. Дом Рика находился в самой верхней части города. Выше поднимались лишь отвесные скалы красноватого цвета, то там, то тут пересекаемые зелёными прожилками. Повернувшись в сторону крепости, мальчик мог видеть улицы, по которым сновали, казавшиеся отсюда маленькими, люди. Узкие улочки окружали господствовавшую надо всем крепость, чьи высокие башни и шпили отбрасывали длинные тени на город. На стенах крепости поблескивали шлемы стражников. От крепостных ворот шла широкая улица, к огромным городским воротам и высоким внешним стенам города. Природа сама позаботилась о защите Кардиса, построенного на обширной площадке, окружённой неприступными скалами. Древние строители города ещё больше укрепили его, возведя крепость и городские стены. Бездонная пропасть отрезала город от остальных гор со всех сторон. Лишь подъёмный мост у главных ворот служил связующим звеном между городом и дорогой, поднимавшейся из горной долины. По этой дороге в город, как увидел мальчик, вошла целая толпа оборванных, еле держащихся на ногах людей. Видимо, это были мирные жители, чьи жилища не пощадила война, и они пришли искать прибежища под сильной рукою наместника Дерека.
Мальчик не заметил, как минул целый час, и сестры, всё это время продремавшие, проснулись и собрались идти обратно в дом.
- Идём, - сказала Сонна, - верно, отец с матерью уже закончили свои тайные дела. – Тут она глупо захихикала.
- Фу, какая ты, - резко ответила ей Рива. – Как не стыдно так говорить о родителях.
- Много ты понимаешь. Вот у меня с Гиром тоже скоро начнутся такие тайны. А тебе, небось, и не снилось такое.
- Дура! – зло крикнула Рива. Упоминания о сестрином женихе всегда приводили её в ярость.
- Сама дура! – не замедлила с ответом Сонна и, задрав нос, повернулась и отправилась домой. Рива, тяжело вздохнула, поманила за собой мальчика и направилась следом за сестрой.
Войдя в дом, они увидели, что родители с довольными лицами сидят на лавке. Вынув из кармана кошелёк, Рик отсчитывал деньги, которые тут же исчезали в просторных карманах его жены. Оставив себе лишь несколько медных монет, старый воин сказал:
- Ну, вот, Миртл, этих денег тебе хватит надолго. Теперь, когда я уеду, ты не будешь нуждаться.
Лицо жены вытянулось.
- Уедешь? Куда?
- Этого я не могу тебе сказать. Куда велит Хранитель.
- Неужели нельзя оставить тебя дома? Ты ведь уже стар, мог бы и в крепости служить. Нечего таскаться неизвестно где.
- Ну, уж нет. Слушать, как вы тут день-деньской грызётесь? Увольте! – Сказать по правде, Хранитель уже предлагал ему остаться дома, если он пожелает, но стоило лишь седоусому воину представить, как он каждый день слушает брюзжание своей благоверной, как он тут же отказался от подобной мысли. Лучше уж путешествовать с Хранителем и принцессой.
Меж тем Миртл уже завелась. Она начала припоминать, что муж оставил её через неделю после свадьбы и заявился домой только после рождения старшей дочери, что и младшая дочь родилась в отсутствие отца, что он появлялся дома не чаще раза в год, каждый раз задерживаясь лишь на несколько дней. Постепенно выкрики её становились всё более гневными и истеричными. Поначалу Рик пытался успокоить жену, но та распалялась всё больше и больше. Наконец, не выдержав, он гневно выкрикнул:
- Да разве захочешь возвращаться домой, если ждут тебя там лишь вздорные, скандальные бабы?!
С этими словами он вскочил со скамьи, и, выругавшись, выбежал из дому. Халаф, с ужасом слушавший перепалку, выскочил следом за ним. За спиной его, в доме, раздавались рыдания, перемежаемые гневными выкриками. Старый воин взял мальчика за руку и быстрым шагом направился прочь из дому, бормоча под нос проклятия и поминая всех богов, каких знал. Он вспоминал тот день, когда привёл в дом молодую жену, которую взял по настоянию отца. Ему очень не нравилась Миртл, но его отец заставил его жениться на ней. В первый же вечер после свадьбы она устроила скандал из-за того, что комната их оказалась недостаточно просторной, что родители его занимали большую комнату в доме. Почти каждый день она жаловалась и пилила Рика. Через неделю он готов был бежать от жены на край света. Хорошо ещё, что в город прибыл Начальник стражи Лиссонесса, чтобы навербовать крепких, рослых горных мужчин в дворцовую охрану. Рик, тогда ещё совсем молодой парень, тут же отправился к нему и был принят на службу. С лёгким сердцем он покинул Миртл, которая на прощанье устроила ему дикий скандал, и с тех пор старался видеться с женой как можно реже. С одной стороны, ему было жаль её, ведь Миртл одной приходилось растить дочерей, но долго находиться с ней рядом он не мог. С годами характер её стал ещё хуже, и каждый его наезд домой заканчивался криками и взаимными упрёками.
Шагая по улицам родного города, старый воин постепенно остыл и обратил внимание, что Халаф, чью ручонку он крепко сжимал в своей большой ладони, еле поспевает за ним. Замедлив шаг, он негромко произнёс:
- Совсем я тебя загонял. Давай пойдём помедленней.
- А ты не будешь больше ругаться? – робко спросил мальчик.
- Нет, не буду. Да ты не пугайся. У нас всегда так.
- А почему?
- Да я и сам не знаю. Так уж вышло, что я всегда ругаюсь со своей женой. Ты не думай, она женщина неплохая, только очень легко выходит из себя.
- А мои родители никогда не ругались, - глаза мальчика грустно глянули в лицо Рика. В этих голубых глазёнках застыла боль. Сердце воина сжалось.
- Не грусти, - только и мог сказать он. Да и как утешить ребёнка, оставшегося без родителей в такое страшное время.
Они все шли и шли по улицам. Вечерние тени уже начали наползать на город, солнце вот-вот должно было скрыться за горами, погрузив Кардис в ночную тьму. На улицах народу почти не было, горожане готовились ко сну. Тут и там освещались в домах окна, за которыми семьи садились ужинать. Хозяева лавок закрывали на ночь окна деревянными ставнями. На рыночной площади почти не было покупателей, лишь торговцы, которые пожалели денег на гостиницу, устраивались спать под повозками, на сене. Оставшийся непроданным скот мирно жевал то же сено. Разносчики товаров со своими лотками всё ещё попадались, торопясь до наступления темнота продать оставшийся товар. У одного из них Рик купил горсть сластей для мальчика, горных орехов, вываренных в меду. Это излюбленное лакомство жителей Кардиса пришлось Халафу по вкусу, и, отложив часть орешков для Лисы, он с удовольствием принялся хрустеть сладкими шариками. Они уже подходили к крепости, как увидели, что стражники, пропустив последних путников в город, поднимают мост и запирают на ночь огромные городские ворота. Небольшая группа людей, прошедших сквозь ворота, медленно двигалась по улице, ведущей от городских ворот к воротам замка. Люди брели, еле передвигая ноги. Видно было, что они проделали дальний путь пешком. Одежда на них больше походила на лохмотья, грязные, покрытые пылью, с измождёнными лицами, они растерянно оглядывались по сторонам.
- Видать, беженцы, - сказал Рик. Они с Халафом остановились, чтобы пропустить путников, как вдруг из толпы к мальчику кинулась женщина, чьи босые израненные ноги оставляли кровавые отпечатки на камнях мостовой.
- Сынок, - вскрикнула она и, не добежав несколько шагов, рухнула прямо посреди улицы. Её спутники даже не остановились. Они лишь безучастно взглянули на упавшую, и продолжили свой путь.
- Мама? Мама! – мальчик кинулся к упавшей женщине. Рик, удивленно покачивая головой, последовал за ним. Халаф упал на колени и приподнял голову, вглядываясь в лицо. Бледное, исхудавшее, с бескровными искусанными губами, это, тем не менее, было лицо его любимой матушки. В темно-русых волосах её поблёскивали седые пряди, она выглядела очень измождённой.
- Это, действительно, твоя мать, Халаф? – спросил старый воин.
- Да, - дрожащим голосом ответил мальчик, затем посмотрел на него полными ужаса глазами и еле слышно спросил, - она умерла?
- Нет, нет, что ты. Посмотри, она дышит. Просто лишилась чувств от усталости. Давай, отнесём её в замок, а там будет видно.
Рик, словно пушинку, подхватил женщину на руки и зашагал к замковым воротам. Халаф поспешил следом, не отрывая от лица матери взгляда. Ему казалось, что стоит отвести глаза, и она исчезнет. Они торопливо прошли через ворота, которые уже тоже закрывались на ночь, и в сгущающихся сумерках пересекли внутренний двор. Немного подумав, Рик направился к южной башне, где, как он знал, остановилась принцесса. По дороге ему встретилась Ния и он шепнул девушке несколько слов, после которых та, с интересом взглянув на его ношу, кинулась к своей госпоже.
Воин внёс женщину в просторную комнату и опустил на широкую скамью, застеленную мягкой тканью. Халаф тут же пристроился рядом и взял мать за руку. Через несколько минут в комнату вошла принцесса, за ней следовали Ния и приставленная к ней в Кардисе пожилая служанка Анна.
- Рик, Ния сказала мне, что вы нашли мать детей.
- Верно, госпожа. По крайней мере, мальчик уверяет, что это она.
Дейдра склонилась над лежащей. Та лежала с закрытыми глазами. Ввалившиеся щёки, бледная кожа с прожилками, исхудавшие руки. Видно было, что женщина истощена до крайности. Одежда её, очень грязная, во многих местах была порвана, ступни босых ног кровоточили. Тем не менее, она дышала, грудь её слегка вздымалась в такт неглубокому дыханию. Окинув женщину внимательным взглядом, принцесса приказала:
- Анна, принеси горячей воды и полотенца. Ния, найди какую-нибудь одежду среди моих вещей. Служанки кинулись выполнять распоряжения. Затем принцесса велела Рику отправиться за Хранителем времени. В последнюю очередь она обратилась к Халафу:
- Халаф, я прошу тебя пойти к Лисе и побыть с сестрой, - увидев испуганный взгляд мальчика, она добавила, - Не бойся, с твоей матушкой всё будет хорошо. Я обещаю.
Мальчик неохотно поднялся и покинул комнату, поминутно оглядываясь. Тут Анна внесла большой таз с горячей водой и груду полотенец, а следом за ней вошла Ния с платьем. По приказу принцессы служанки сняли с женщины лохмотья. Принесли и зажгли несколько светильников, чтобы лучше было видно. Дейдра невольно вскрикнула: на груди, шее, животе и бёдрах женщины багровели кровоподтёки. Одно из рёбер явно было сломано. Осторожно обмыв тело несчастной, Анна плотно обвязала его полосами ткани под грудью, так, чтобы сломанное ребро было потно зажато. Затем её одели в длинное просторное платье и расчесали густые волосы.
- Принесите вина, - велела принцесса. Когда Анна вернулась кувшином красного вина, она сама разжала зубы женщины и влила в рот терпкую влагу. По телу раненой пробежала судорога. Она глубоко вздохнула и открыла огромные голубые глаза, осенённые пушистыми ресницами. В этот момент в комнату вошли Хранитель времени и наместник Кардиса. Поначалу женщина переводила взгляд с одного на другого, затем посмотрела на принцессу и еле слышно прошептала:
- Где я?
- Не беспокойся, ты в полной безопасности, в Кардисе, - негромко ответила ей принцесса.
- Где мой сын? Я видела его, или это был сон? Нет, боги не могут быть ко мне столь жестоки.
- Твой сын, действительно, здесь, - ответил ей Хранитель, - как и твоя дочь.
- Лиса? Она жива? Хвала богам! Но как?..
- Мы нашли их в доме твоих родственников и взяли с собой.
- Благодарю вас, - глаза женщины наполнились слезами. – Могу я увидеть их?
- Конечно, - ответила принцесса, - сейчас тебя перенесут в одну из спален и дети придут к тебе. Но скажи нам своё имя.
- Меня зовут Кира.
- Как оказалась ты здесь, в Кардисе? – с любопытством спросил Эван.
- Не стоит сейчас спрашивать её, - вмешалась принцесса. – Она, видно, очень устала, а разговор утомит её ещё больше.
- Нет, нет, я могу говорить, - воскликнула Кира. – Когда мы ехали по северному тракту, на нас напали варвары. Я вытолкнула детей из повозки, и они убежали в лес. Мужа моего тут же, на моих глазах зарубил один из варваров. Другой же, огрев меня кулаком по голове, перекинул через седло своей лошади и отвез в лагерь. Это был небольшой передовой отряд, который выслали на разведку.
- И что же дальше? – впервые подал голос наместник. Всё это время он не отводил взгляда от лица женщины.
- Дальше варвары перессорились между собой. Тот, что схватил меня, не позволял другим приблизиться ко мне. Тогда остальные сговорились и убили его, а потом, - она сглотнула и с трудом продолжила, - забавлялись со мной все по очереди, весь день и всю ночь.
Принцесса тихонько охнула, Хранитель нахмурился, а наместник побледнел и сжал кулаки. Кира меж тем продолжала безжизненным голосом.
- Так как я сопротивлялась, они всё время били меня, пока я не лишилась чувств. Когда я очнулась, вокруг меня никого не было. Они, видимо, решили, что я умерла. Тогда я пробралась к дому родственника, в надежде разыскать там детей, но вместо дома нашла лишь пепелище. Идти мне было некуда, и я снова выбралась на тракт. Там меня подобрали беженцы, которые хотели пробраться в Кардис. Я уже и не помню сейчас, как нам удалось проскользнуть мимо вражеских застав и добраться сюда. Почти всё время я была словно в тумане, и только когда увидела сына, будто очнулась.
Окончательно выбившаяся из сил женщина умолкла, глаза её закрылись, длинные ресницы отбрасывали густую тень на щёки. По щекам Дейдры катились слёзы, Эван и Дерек обменялись взглядами, полными горечи и боли. Сколько же ещё бед обрушится на жителей Цитара!
По приказу наместника двое дюжих слуг перенесли Киру в светлую комнату, где Анна удобно устроила её на мягких подушках, укутав в тёплое одеяло. Принцесса, убедившись, что всё сделано как надо, велела привести к матери детей. Халаф и Лиса робко вошли в комнату. Девочка неотрывно смотрела на лежащую на постели мать, затем с громким криком бросилась к кровати. Халаф приблизился осторожно. Увидев, что глаза матери открыты, он схватил её руку и прижал к губам. Всё время, пока находился с сестрой, бедный ребёнок ждал, что кто-нибудь войдёт и скажет, что мать умерла. Теперь же дети расплакались от облегчения и, обняв Киру руками, принялись что-то шептать ей сквозь слёзы. Та в ответ осыпала их поцелуями, не отводя взгляда от их лиц. Из глаз её катились слёзы, каких не было даже тогда, когда она рассказывала о своих злоключениях. Принцесса, не выдержав этой сцены, покинула спальню и вернулась в ту комнату, где они были прежде. Там она уселась за стол, стоявший посередине, и постаралась успокоиться. Наместник и Хранитель, видимо, тоже не выдержавшие душераздирающей картины, явились следом за ней. На столе всё ещё стоял кувшин с вином. Дерек велел принести бокалы и предложил вина своим гостям. Принцесса, обычно пившая лишь воду, с удовольствием пригубила терпкий напиток. Тело её сотрясала крупная дрожь. Мужчины выглядели не менее расстроенными. Наместник, осушив свой бокал, швырнул его на пол. Тонкий драгоценный сосуд разлетелся на мелкие осколки.
- Будь прокляты эти подлые твари! – гневно воскликнул он. – Ничего человеческого в них нет. Как можно было так издеваться? – он замолчал, на миг вспомнив ту боль, которую угадал за бесстрастным рассказом Киры.
- Хорошо ещё, что она осталась жива, и смогла встретиться со своими детьми, - негромко сказал Хранитель. Ему была понятна вспышка друга. Тот, находясь в Кардисе, и понятия не имел, что творили полчища врагов в Цитаре. Ему же пришлось навидаться всякого. Со сжавшимся сердцем он подумал, что и его жена, его Сати перед смертью могла подвергнуться подобным мукам. Отогнав от себя горькие мысли, он промолвил:
- Нужно решить теперь, что делать с этой несчастной женщиной и её детьми.
- Возможно, наместник позволит им остаться в крепости, ведь родных здесь, в Кардисе, у них нет, а взять с собой мы их не можем, - отозвалась принцесса.
- Конечно, пусть остаются, - Дерек ни минуты не сомневался. – В замке достаточно места, и они никому не помешают. – Он снова представил себе Киру. Её хрупкая красота затронула потаённые струны в сердце, казалось, навеки умолкшие после смерти жены и ребёнка. К тому же, он ощущал жалость к детям, на долю которых выпали столь жестокие испытания. Он подумал, что детские голоса в замке вовсе не будут лишними, и он постарается защитить эту семью от невзгод, которые несёт военное время.
Меж тем принцесса напомнила мужчинам, что уже наступила ночь, и они покинули южную башню, оставив девушку одну. Перед тем, как отправиться в постель, принцесса заглянула в комнату Киры и увидела, что мать и дети, утомлённые слезами и переживаниями, мирно спят. Халаф и Лиса обнимали мать с двух сторон, склонив свои головы её на грудь. Улыбнувшись сквозь вновь набежавшие на глаза слёзы, Дейдра отправилась в свои покои, где долго ещё не могла уснуть.

Глава 11

- Госпожа, рана затянулась, - сообщила Ния, внимательно осмотрев плечо принцессы. В первый же вечер, как только они прибыли в Кардис, служанка приготовила для своей госпожи душистую ванну и основательно вымыла волосы и тело девушки. Сняв повязку с плеча, она обнаружила, что рана, оставленная когтями горгульи, воспалилась. Пришлось звать на помощь Анну. Та, увидев страшный след когтей, разохалась, а затем принесла какую-то зелёного цвета мазь с резким запахом. Ния узнала запах радуницы, лучшего средства для заживления ран. Осторожно промыв рану принцессы, верная служанка толстым слоем наложила мазь и туго перевязала плечо. Вся эта процедура доставила Дейдре довольно сильную боль, поэтому, утомлённая, она сразу же уснула.
Сейчас же, спустя три дня, рана совершенно не беспокоила принцессу, остался лишь небольшой красноватый шрам на левом плече. Дейдра, только что проснувшаяся, встала с постели и выглянула в окно своей комнаты наверху южной башни. Было раннее утро. В ясном голубом небе проплывали лёгкие пушистые облачка, солнце только что выглянуло из-за гор, и его лучи ласково освещали просыпающийся Кардис. Какая-то большая птица парила в небе, выглядывая добычу. Принцесса вдохнула свежий, напоённый запахами горных трав воздух, и зажмурилась от удовольствия. Как хорошо здесь, в горах! Она с удовольствием осталась бы в Кардисе, под надёжной защитой его неприступных стен и храбрых воинов, но, к сожалению, ей придётся покинуть этот гостеприимный город и отправиться в Барлонг. Говоря по правде, она вовсе не стремилась попасть туда, и если бы не настойчивость Хранителя времени, осталась бы на родине, как ни была она разрушена и разграблена врагами. При мысли о Хранителе принцесса тут же почувствовала сильнейшее раздражение. Этот несносный человек совершенно не считался с нею, не принимал в расчёт её желания и чувства. Подгоняемый верностью данному слову, он готов был тащить девушку к жениху даже против её воли. Возможно, если бы Дейдра начала сопротивляться, он применил бы силу. Проверять свои предположения ей не хотелось.
- Госпожа, я приготовила воду для умывания, - услышала она голос Нии. Девушка внесла в комнату таз с подогретой водой, в которой плавали лепестки цветов, наполнившие комнату пьянящим ароматом. Принцесса с удовольствием умылась, и служанка принялась расчёсывать её золотистые волосы. Это было нелёгким делом. Длинные густые пряди с трудом поддавались гребню с частыми зубцами.
- Какая же вы красивая, госпожа, - с восхищением сказала Ния. Принцесса и в самом деле была хороша. Длинные волосы обрамляли лицо безупречной формы, спускались на плечи, укутывая девушку, будто плащом. На концах пряди завивались тугими кольцами. Нежный румянец окрашивал щёки. Большие глаза цвета молодой листвы, сияли, осенённые густыми длинными ресницами. Губы чётко очерченного рта имели тот необыкновенный цвет, который всегда вызывает воспоминания о чём-то сладком. Нежно-розовая, с жемчужным отливом кожа была словно мягкий шёлк. Ния вспомнила, как часто в Лиссонессе она слушала песни бродячих музыкантов, воспевающие красоту и прелесть Розы Цитара, принцессы Дейдры, но ни одна песня не могла достаточно точно передать, как на самом деле прекрасна девушка. Полюбовавшись госпожой, служанка собралась заплести волосы в две длинные косы, но принцесса остановила её.
- Оставь волосы распущенными и принеси серое платье и накидку, - в ответ на вопросительный взгляд она пояснила, - я отправлюсь помолиться в храм Матери всех богов. Хочу просить её покровительства.
- О, нет, нет, госпожа, не ходите, - с ужасом воскликнула Ния. – Попросите покровительства у кого-нибудь другого.
- Помолчи, я сама знаю, что мне делать, - нахмурилась принцесса. С видимой неохотой служанка принесла серое просторное, похожее на балахон, платье и плотную накидку. Принцесса, скинув всю одежду, надела на голое тело платье и, спрятав волосы под капюшон, плотно завернулась в накидку. Обернувшись к служанке, она негромко сказала:
- Я пойду одна, - Ния открыла, было, рот, но принцесса остановила её, приложив палец ко рту, - и не вздумай кому-нибудь сказать, куда я пошла.
С этими словами принцесса торопливо вышла из своей комнаты и поспешила вниз, к выходу из башни. Ния, оставшись одна, заплакала и принялась молить Сэду, богиню луны, чтобы та помогла принцессе, когда та будет в храме её грозной матери. К самой Матери богов девушка не осмеливалась обращаться даже мысленно.
Принцесса, незаметно выскользнув из замка, направилась в город, где на одной из площадей, всегда тихой и безлюдной, высился один из крупнейших храмов Матери всех богов. Такие храмы были во всех крупных городах Цитара. Был такой храм и в сожжённом Лиссонессе. Но там принцесса не бывала ни разу. Ежегодно в столице проводился праздник, посвящённый Матери, который всегда сопровождался крупными пожертвованиями её храму. Мать всех богов, Шинта, почиталась в Цитаре особо. Ведь она была матерью Сэды, богини луны, покровительницы всех женщин, Эрадо, бога солнца, покровителя мужчин и ремёсел, Яллы, богини земли, особо почитаемой земледельцами, Трока, бога ветра, которого молили о ниспослании хорошей погоды, и Айны, богини огня, которая охраняла семейный очаг. Каждый из этих богов имел многочисленные храмы в разных уголках страны, в которых жители Цитара могли просить помощи и защиты, но просить защиты и помощи у Матери всех богов – на это решались не многие. В храмах её находились лишь жрецы, и те редкие смельчаки, которые решались прибегнуть к покровительству Шинты, должны были пройти испытание, перед тем, как припасть к стопам Матери. К тому же, просить Мать можно было лишь раз в жизни, иначе назойливого просителя могло постичь наказание, поэтому Жители Цитара обращались к ней лишь в самых тяжёлых случаях, когда уже не было надежды на другую помощь. Принцесса долго думала, прежде чем решиться пойти в храм Шинты. Она очень боялась, но также понимала, что на том пути, который ей предстоит, ей потребуется помощь могучих и грозных сил.
Добравшись до тихой площади, она некоторое время простояла перед храмом, не решаясь войти. Редкие прохожие, пересекавшие площадь, останавливались у храма с низким поклоном и оставляли на ступенях деньги. Так они надеялись напомнить Матери, что почитают её и надеются на её милость. Наконец, девушка вздохнула и направилась к ступенькам, которые круто поднимались к распахнутым дверям, покрытым причудливой резьбой. Внутри храма царил полумрак. Из него вынырнул жрец, тощий седобородый и седовласый старик, одетый в оранжевую хламиду.
- Что тебе надо, дитя? – его скрипучий голос звучал глухо.
- Я пришла просить помощи и защиты матери, жрец, - принцесса старалась, чтобы голос её не дрожал.
- А знаешь ли ты, о чём просишь? - старик был явно удивлён. Нечасто в храм с подобными просьбами приходили столь юные и прекрасные девы. Обычно к ним обращались немощные старцы, просившие продлить им жизнь, или обезумевшие от горя родители, просящие спасти умирающее дитя. Не всегда Мать исполняла просьбы. Иногда, если они были неразумны, она наказывала просителя.
- Я знаю, - твёрдо ответила принцесса. Отступать было поздно. Откуда-то вынырнул ещё один жрец, низенький, кругленький, с пухлыми щеками и курчавыми волосами, средних лет мужчина. На нём была такая же хламида.
- В таком случае, - произнёс он низким голосом, - ты можешь оставить свой дар и войти.
Принцесса вынула из-за пояса мешочек с монетами и протянула старому жрецу. Тот тут же повернулся и исчез в полумраке, а второй жрец откинул полупрозрачный занавес, закрывавший главную часть храма.
- Ты знаешь, что нужно делать, или мне объяснить тебе?
- Я знаю, - ответила девушка. Она недаром изучала историю Цитара. Обряд был хорошо ей знаком по описаниям.
Миновав занавес, Дейдра очутилась в самом святилище. Впереди едва различимо виднелась фигура Матери богов, через всё святилище к ней тянулась дорожка, покрытая раскалёнными углями, с обеих сторон дорожки были углубления, полные воды. Принцесса знала, что ей придётся вступить на дорожку и пройти по ней до статуи богини. Если она не выдержит жара раскалённых углей и соскочит в воду, бесполезно будет обращаться к Матери.
Девушка решительно сдёрнула с себя одежду и осталась стоять, прикрытая лишь распушенными волосами. Разулась. Глубоко вздохнув, она сделала первый шаг. Нестерпимым жаром опалило ноги, кончики длинных волос закурчавились. Она пошла по дорожке, стараясь пройти её как можно быстрее. Как больно! Ей неудержимо хотелось соскочить в прохладную манящую воду, но она переступала и переступала босыми ногами по углям. Какая же длинная она, эта дорога. Наконец, когда она почти обезумела от боли, угли кончились, и принцесса шагнула на каменный пол у ног статуи. Ступни её были покрыты волдырями, каждый шаг причинял мучение. Тем не менее, она с интересом уставилась на статую Шинты высотой в два человеческих роста. Она увидела перед собой женщину-мать, с широкими бёдрами и хорошо развитой грудью, сидевшую, скрестив ноги на небольшом возвышении, задрапированном богатыми тканями. Одежда её была отлита из чистого золота. Руки украшали браслеты из серебра, на пальцах красовались перстни с огромными камнями. Высокая причёска была увенчана подобием короны. Лицо, широкое, с большими глазами из необычных синих камней одновременно казалось и прекрасным и ужасным. Казалось, богиня смотрит прямо в лицо девушки. Принцесса опустилась на колени, сдерживая стон боли, и откинула волосы назад. Она смотрела прямо в лицо матери, и вот, губы Шинты шевельнулись, и девушка услышала грудной низкий голос:
- Проси.
Дейдра замерла, поражённая тем, что статуя заговорила с ней человеческим голосом. Оторопев, смотрела она в грозное лицо, и не смела отвести взгляд. Молчание затягивалось. Наконец, богиня наклонила голову и произнесла ещё раз:
- Проси.
- О, великая Мать, - дрожащим голосом негромко произнесла принцесса, сердце её колотилось в груди, - я должна покинуть свою родину навсегда. Прошу тебя, дай мне свою защиту. Да не оставит меня твоя помощь на всём долгом пути, да позволит мне достичь своей цели.
- Я помогу тебе, но уверена ли ты, что ищешь счастье там, где нужно?
- Я ищу не счастья, а покоя. Я должна выполнить предсмертную волю моего отца, чего бы мне это ни стоило.
- Ты верна слову – это хорошо, но я помогу тебе не только дойти до конца пути, но и осуществить твоё желание.
- Какое? Какое желание? – девушка затрепетала.
- Узнаешь в своё время. А теперь ступай. Моя защита с тобой.
Губы статуи шевельнулись последний раз, глаза вспыхнули ярким светом и погасли. Наступила полная тишина. Девушка долго смотрела на Мать богов, не смея поверить, что ей посчастливилось увидеть подобное чудо. Наконец, Дейдра поняла, что больше ничего не услышит. Она повернулась к дорожке, и увидела, что угли погасли. На противоположной стороне появился седобородый жрец и поманил девушку. Она поколебалась, а затем вновь вступила на дорожку. К её удивлению, ступни ощутили приятную прохладу. Каждый шаг утишал боль, возвращал потерянные силы. Когда она дошла до конца дорожки, на ногах её не было ни одного ожога. Жрец, терпеливо дожидавшийся девушку, протянул ей одежду и с одобрением сказал:
- Ты выдержала испытание. Не многим это удавалось. Великая Мать довольна. Ступай теперь. Пусть с тобой всегда будет благословение Матери всех богов.
Принцесса не торопясь, оделась, натянула мягкие сапожки и вышла из храма. С удивлением она обнаружила, что уже наступил вечер. Облачка в небе порозовели от заходящего солнца, воздух стал прохладным, небо постепенно темнело. Она провела в храме почти весь день. Девушка подумала, что её, верно, уже хватились, и торопливо зашагала по улицам города к крепости.
Она спешила, не замечая ничего вокруг, погружённая в свои мысли, не обращая внимания на сгущающиеся тени, как вдруг кто-то резким рывком сдёрнул с неё накидку. Принцесса огляделась. В угасающем свете дня она обнаружила, что находится в узком переулке, вдоль которого с двух сторон тянутся сплошные стены без единой двери. Накидку с неё сдёрнул низкорослый коренастый тип, незаметно подкравшийся сзади. Его нечесаные и немытые волосы спадали на глаза, закрывая их, толстые губы, растянувшиеся в гнусной ухмылке, обнажали ряд гнилых зубов. От него разило перегаром и потом. Впереди дорогу перегородил огромного роста детина, чьи длинные руки с огромными кулаками свисали почти до земли. Гладко выбритая голова с поросячьими глазками и сломанным носом покоилась, казалось, прямо на плечах. Пахло от него не лучше. Принцесса замерла, с испугом разглядывая двух типов, перекрывших ей путь из узкого проулка. Она прижалась спиной к стене, переводя глаз с одного, а другого.
- Глянь, это она, - прогнусавил коренастый. Детина в ответ издал лишь нечленораздельное мычание. – Хороша. Недаром за неё такие деньги платят. Хозяева не поскупились, да и товар хорош.
Детина одобрительно хрюкнул.
- Кто вы? – воскликнула принцесса, - Что вам нужно?
- А голосок-то, какой, заслушаешься, - продолжал коренастый, подбираясь к девушке всё ближе и ближе. Резко выбросив вперёд правую руку, он попытался схватить принцессу, но та увернулась, попыталась оттолкнуть огромного детину, который одним неторопливым движением умудрился ухватить девушку за одежду и зажать в железных объятиях. Принцесса забарахталась, пытаясь вырваться, но тщетно. Коренастый, будто нехотя, приблизился и склонился к ней, обдавая смрадным дыханием.
- Не рыпайся, девка. – Он протянул руку и, потянув за ворот платья, легко разорвал его до пояса. С вожделением уставился на обнажившуюся грудь, облизнул толстые губы и похотливо ухмыльнулся.
- Пожалуй, нужно будет позабавиться с ней, перед тем, как отдать хозяевам. Давно я видел такого аппетитного тела. – Увидев полные ужаса глаза девушки, он гадко усмехнулся и добавил, - Тебе понравится, вот увидишь. Ещё сама запросишь продолжения.
С этими словами он положил свою грязную с поломанными ногтями ручищу на грудь девушки, и больно сжал её. Принцесса изо всех сил пнула его ногой в колено и, извиваясь, завизжала:
- Пусти меня, негодяй. Ты не смеешь меня трогать. Я буду кричать.
- Кричи, кричи, всё равно тебя никто не услышит, - прошипел коренастый, потирая ушибленную коленку. Он уже размахнулся, чтобы влепить девушке оплеуху.
- Ошибаешься, - раздался негромкий холодный голос. Обернувшись, негодяи увидели, что они не одни. В переулке находился мужчина, в руках которого сверкнул длинный меч. Его чёрные волосы ерошил лёгкий ветерок, серые глаза обдавали холодом, шрам на щеке подрагивал. Принцесса с облегчением вздохнула. Не удостоив девушку и взглядом, Хранитель продолжал, - Отпусти девушку, верзила. А потом мы потолкуем, как мужчина с мужчиной.
Коренастый и детина переглянулись, детина резко толкнул девушку, так, что она упала на мостовую, больно ударившись, и разом кинулись на Хранителя. Они попытались окружить его и разом навалиться, отобрав оружие. Тот, сделав несколько обманных движений, легко проткнул мечом верзилу, который рухнул со страшным грохотом, а затем скрестил свой клинок с длинным ножом, который коренастый достал из-за пояса. Отбив неумелый выпад противника и, отбросив нож, который с лёгким звоном ударился о камни, Хранитель вонзил клинок прямо в грудь коренастому. Тот замер, глаза его остекленели. Раскрыв рот, он пытался что-то сказать. Наконец, сполз по шершавой стене проулка и замер. Хранитель выдернул меч из тела, вытер его об одежду убитого и вложил в ножны. Затем, обернувшись к девушке, которая во время поединка поднялась с мостовой и стояла, опираясь о стену, он окинул её гневным взглядом, отмечая и разорванное платье, и кровоподтёки на руках, оставленные пальцами негодяев. Поднял валяющуюся накидку и подошёл к принцессе. Закутал девушку в накидку, глубоко натянув капюшон, и зло произнёс:
- Ваше безрассудство едва не стоило вам сегодня жизни. Идём в замок.
- Но я… - попыталась, было, объяснить она.
- После. Здесь не место и не время, - резко обрубил он, и, взяв девушку за плечо, повел её по ночным улицам к крепости. Они шагали молча, провожаемые удивлёнными взглядами последних припозднившихся прохожих, спешивших по домам. За всю дорогу Хранитель не сказал принцессе ни слова, чему девушка была несказанно рада.