Призрачное пламя. Глава 7-8

Глава 7

- Довольно, Нетвал! – Морген возвысил голос, прерывая речь высокого человека в роскошных развевающихся сиреневых одеждах, с капризным видом развалившегося на покрытом подушками широком ложе. Точёное лицо с сероватой блестящей кожей было покрыто многочисленными серебряными украшениями. Большие уши, брови, крылья носа, губы, были проткнуты во многих местах. Тонкие колечки или заканчивающиеся бусинками изогнутые крючки создавали на лице свой собственный рисунок. Абсолютно лысая голова была покрыта переплетающимися серебряными цепочками. Одна из них тянулась от мочки левого уха к левой ноздре. Длинные тонкие руки охватывали многочисленные браслеты, пальцы изящных рук унизывали перстни и кольца. Даже вокруг щиколотки обвивалась серебряная змея, кусающая себя за хвост. Мужчина поднял руку и растопырил пальцы, разглядывая украшения. Длинные пальцы оканчивались аккуратно подстриженными отполированными ногтями. Всем своим видом он выражал презрение.
- Я сказал, довольно! – голос главного карателя был подобен зимней стуже. – Сколько можно задевать Тельму и Вардульфа?
- Они сами виноваты, - протянут Нетвал. – Их глупость злит меня, и я не стесняюсь высказывать своё мнение.
- Да, но они Избранные! А ты затеваешь с ними ссоры на глазах у низкородных и у рабов.
- Но и я Избранный! – Нетвал выпрямился, взметнув ткань одеяния.
- Верно, и нас осталось не так уж много, чтобы спорить друг с другом и убивать друг друга.
- А что же ещё нам делать? Ведь здесь со скуки можно сойти с ума, отец!
- Так отправляйся в светлый мир, попутешествуй, поиграй с людишками. Что тебя останавливает? – Морген пытливо всматривался в лицо своего младшего отпрыска.
- Ты хочешь, чтобы я снова отправился к людям? Ты забыл, что прошлый раз они сожгли меня за колдовство, - Нетвал разозлился.
- Подумаешь, сожгли. Они могут сжигать тебя хоть каждый день, но ты то всё равно воскресаешь, а вот если тебя убьёт Избранный, тебе больше не воскреснуть.
- Тем интереснее! – глаза Нетвала сверкнули. – Ведь и они рискуют. Давно пора поставить этих выскочек на место.
- Глупец! – загремел Морген. – Ты так ничему и не научился! Тебе недостаточно того, что твой брат мёртв, мёртв окончательно?
- Но ты же знаешь, что эти подлые твари, Тельма и её братец, виновны в его гибели. Неужели ты не понимаешь, что мы должны отомстить им?
- Верно, должны, - Морген понизил голос. – Но это вовсе не значит, что мы должны действовать в открытую, предоставляя им возможность и дальше уничтожать нас. К тому же, последний раз Господин очень рассердился и сказал, что больше не будет выручать нас. Так что придётся придумать что-нибудь, что позволило бы нам обойти остальных Избранных и не вызвать гнев великого Шунарры.
- Ты же говорил, что он всё равно узнает обо всех наших замыслах.
- Да, но если мы не нарушим установленных им правил, он только посмеётся.
Нетвал усмехнулся, с трудом представляя себе смеющегося Шунарру. Всю свою жизнь он слышал от своего отца о могуществе Великого Повелителя, но для него тот был лишь безмятежным бесстрастным лицом, парящим над троном. Рассказы отца о том, как они с Повелителем завоёвывали этот мир и создавали Цитадель, как появлялись Избранные, и как Шунарра боролся со своей сестрой, не менее могущественной Анеру, представлялись ему всего лишь сказками, что рассказывают перед сном маленьким детям. Недоверчиво хмыкнув, он решил для себя, что отец уже выжил из ума. Предостережения, предостережения. Положение Главного карателя сделало его чрезмерно осторожным. Он же, Нетвал, не боится никого и ничего.
- Считаешь меня выжившим из ума старикашкой? – меж тем Морген, для которого тайные мысли сына были открытой книгой, нахмурившись, взирал на своего непутёвого отпрыска. Морген не любил этого своего сына. Старший сын, Гор, погибший от руки неизвестного убийцы, был ему гораздо более близок, чем избалованный Нетвал. К тому же, Морген до безумия любил Фаэллу, мать Гора, и ненавидел мать Нетвала, полубезумную Кирку, что томилась в заточении в одном из подземных казематов на острове Самрайя. Фаэлла исчезла очень давно, отправилась в светлый мир и не вернулась. Морген несколько раз посылал на её поиски, но следы её безвозвратно затерялись среди смертных. Наконец, спустя долгое время после исчезновения жены, он обратил свой взор на Кирку, молодую и взбалмошную Избранную. Их союз был недолгим и окончился тем, что Морген запер Кирку подальше от любопытных взоров двора. Нетвал, в глубине души скрывая обиду, остался с отцом, чем сам Морген был явно недоволен. С гибелью Гора младший сын стал ближайшим помощником Главного карателя, и Морген вынужден был дать Нетвалу достаточную власть, чтобы тот мог занять достойное место у подножия трона Великого Шунарры. Но ни на миг он не доверял сыну. Ни на единый миг. Ему стоило немалых усилий удерживать Нетвала от глупых, опрометчивых поступков.
- Что ты молчишь? – холод в голосе Главного карателя превратил кровь в жилах сына в лёд.
- Я не хотел тебя огорчить, отец, - едва разлепив губы, пролепетал Нетвал, ненавидя себя за тот страх, что внушал ему его властный родитель. – Я готов поступить так, как ты мне велишь.
- Наконец-то я слышу разумные речи! – Морген, казалось, был удовлетворён. – Пойми, сын, чем больше мы, Избанные, будем убивать друг друга, тем скорее нашими тайными знаниями начнёт пользоваться всякая шваль, и тогда наш мир, мир, за который мы так боролись, перейдёт в руки недостойных.
- Ты имеешь в виду хараставов? – он весь передёрнулся, и на лице появилось брезгливое выражение.
- Да. Равновесие, которого нам удалось добиться, очень хрупкое, и малейший промах с нашей стороны может нарушить его, дать преимущество нашим исконным врагам.
- Как всё это сложно. Иногда я завидую простым магам. Они живут, не зная всего того, что знаем мы, и наивно полагают, что могут править миром с помощью своей жалкой магии, - задумчиво протянул Нетвал, прикрывая глаза тяжёлыми веками. В такие моменты как этот, после разговора с отцом, он чувствовал страшную усталость. Если бы был жив брат. Он, Нетвал, всегда полагался на Гора. Старший брат частенько спасал его от наказания за различные проделки, ограждал от трудностей жизни. Теперь же, став поневоле правой рукой властного отца, Нетвал чувствовал, что груз обязанностей и новых знаний ему не по силам. Часто ему хотелось забыть о том, что раскрыл ему отец, и вновь погрузиться в безмятежную, бездумную жизнь, что он вёл прежде.
Морген меж тем рассматривал сына, отмечая безвольные складки у губ и недовольное, вечно недовольное выражение лица. И эти его побрякушки! В который раз он уже пожалел, что погиб Гор, храбрый, сильный, умный, а остался жить этот бесхребетный Нетвал, истинный сын своей матери. И Главный каратель вновь увидел тот день, когда он, ещё не оправившийся после исчезновения Фаэллы, заметил на одном из приёмов Кирку. Она поражала своей красотой, какой-то нежной и трепетной, и Морген не устоял. Но очень скоро молодая жена показала себя во всей красе. Дикие скандалы, сцены ревности, вот время которых она перевоплощалась в самых отвратительных существ, и, наконец, безумие, которое постигло её после рождения сына. Морген, не выдержав всего этого, был вынужден заточить Кирку на острове Самрайя под бдительным надзором своих карателей. Изредка он навещал Кирку, но жена лишь осыпала его проклятиями, и визиты Моргена становились всё более редкими.
С трудом оторвавшись от своих мыслей, он сказал:
- Помни, Нетвал, без глупостей. Сколько бы Тельма и Вардульф не провоцировали тебя, не давай им повода причинить тебе вред. Ты ещё должен найти убийц брата, - затем он подошёл к огромному, заставленному книгами шкафу, вынул толстенный фолиант, переплетённый в человеческую кожу, и положил его на стол, стоящий у окна, прикрытого плотными занавесями. – Вот, прочти это.
- Что это за книга? – с любопытством спросил Нетвал.
- История Цитадели. В этой книге всё, даже то, что мы не решаемся произносить вслух. Оставайся в моих покоях до тех пор, пока не прочтёшь, а затем, ни слова об этой книге никому, особенно Тельме и Вардульфу.
- Но почему? – Нетвал был не на шутку напуган серьёзным тоном отца.
- Прочтёшь – узнаешь. Меня же ждут каратели. Я должен идти, - Морген направился к двери, которая распахнулась при его приближении, а когда он вышел, захлопнулась со страшным треском. Нетвал понял, что он заперт, и до прихода отца ему ничего не остаётся, кроме как читать книгу. С некоторой опаской он подошёл к столу и коснулся переплёта. Переплёт был мягким на ощупь, но при прикосновении к нему тело Нетвала охватила дрожь. Он отдёрнул руку, поколебался, а затем открыл книгу. Тонкие пожелтевшие страницы их незнакомого ему материала покрывали странные письмена. С большим трудом, подавив недовольный вздох, он принялся разбирать слова древнего языка, на котором говорили обитатели Сопредельных миров много веков назад. Постепенно чтение захватило его, и он не заметил, как пролетели многие часы, прежде чем он перелистнул последнюю страницу. Будто наяву видел он хаос, который царил в начале времён, хаос, полный духов света и тьмы, или, как называли их глупые людишки, духов добра и зла. Создание Сопредельных миров и рождение Великого повелителя Шунарры и его сестры, Анеру. Как брат и сестра повздорили, и началась великая война, как появились верные слуги Шунарры, Избранные, и последователи Анеру, хараставы, или, как называли их населяющие сопредельный мир люди, Белые маги. Как брат и сестра, растеряв много сил в борьбе, наконец, разделили миры между собой, и Великий Шунарра создал Цитадель, населив свой мир разнообразными созданиями. Как часть Белых магов предалась душой Повелителю, и перешла на сторону тьмы, и как эти маги, проникая в сопредельный мир, всячески стремились уничтожать Белых магов и сеять страх, раздоры и смерть среди людей. Как долгие века царило равновесие меж Сопредельными мирами, и Избранные, от скуки и безделья, начали борьбу друг против друга, а Великий повелитель погрузился в странный магический сон, вырвать из которого его было почти невозможно. В самом конце книги Нетвал встретил упоминание о неких Луанрэ, необычных магах, в чьих телах были заключены частицы души Анеру. Эти Луанрэ обладали странными силами, могли управлять природой, и, что самое странное, в обоих Сопредельных мирах. Завершалась книга предостережением, смысл которого Нетвал не понял. Что-то о том, что все Избранные должны соединить свои силы, и противостоять силам Луанрэ.
Нетвал не заметил, как в комнате стемнело, и оторвался от чтения только тогда, когда отец вернулся. Морген вошёл с недовольным видом.
- Что-то случилось, отец?
- Эти безмозглые создания добьются того, что я уничтожу их и создам новых.
- Ты о карателях?
- Ну конечно, о них! Кто ещё может вывести меня так из себя?
- Что они натворили на этот раз? - Нетвал едва сдерживал смех. Снова отец вышел из себя из-за глупости или нерасторопности своих слуг. Каратели, что внушали всем сильный страх, на самом деле были довольно бестолковыми созданиями. Благо, об этом никто не догадывался.
- Я отправил их покарать главного колдуна одной из общин, а они сожгли дотла всю общину и перевешали всех жителей. Колдуна же с почётом доставили в Цитадель.
Нетвал расхохотался.
- Представляю, как бедняга трепетал в ожидании своей кары, когда узнал об ошибке карателей.
- Да уж, трепетал…
- Что ты сделал с ним? – глаза Нетвала блеснули от любопытства.
- В тот момент, когда я разбирался со всем этим, начал превращаться, ну, этот колдун оказался кстати.
Нетвал содрогнулся. Он знал, чем обычно заканчивались превращения его отца. Бедный колдун, наверняка, погиб в страшных мучениях, даже не успев понять, что с ним произошло. Отбросив мысли об участи колдуна, он спросил:
- Откуда взялась эта книга?
Морген, успевший несколько остыть, нехотя ответил:
- Её написал Дориван, придворный летописец.
- Тот, что лежит в гробнице в зале стужи и просыпается раз в сто лет?
- Да.
- А переплёт? Он, похоже, из человеческой кожи.
- Да, из кожи мага. И не просто мага, а одной из Луанрэ. Я сам сделал его, - Морген довольно усмехнулся, и эта усмешка напугала Нетвала больше, чем привычная угрюмость или гнев отца. Глаза Главного карателя засветились холодным блеском, губы искривились, обнажив ряд острых длинных зубов. – Это была сильная противница, и я сам убил её. Мне это дорого обошлось, я потерял половину своего могущества, но мне удалось убить мерзавку. Она тайком пробралась в Цитадель и пыталась вызнать наши секреты. Её звали Маон. Её кожа, необыкновенно мягкая и нежная, пошла на переплёт этой книги, в которой и пишется об этих проклятых Луанрэ.
- Да кто такие эти Луанрэ?
- О. это любимые дети Анеру. Она создала их много веков назад и каждой жала часть своей души. Все Луанрэ – женщины. О них у нас мало сведений, известно лишь, что почти все они погибли, но каждая за свою жизнь уничтожила множество тёмных магов.
- Если они столь сильны, почему они гибли?
- Луанрэ гибнут лишь тогда, когда отдают свои силы другому магу, наделяя его могуществом. Они становятся простыми смертными и тогда уязвимы. Луанрэ же полные сил - очень опасные и сильные противники. Именно такой была Маон.
- Я хотел бы узнать об этом подробнее, - Нетвал был явно заинтересован. Никогда прежде отец не говорил ему об этих таинственных женщинах-магах, которые могли угрожать могуществу Избранных. Какое-то странное предчувствие охватило его, какая-то дрожь пробежала по телу. Он передёрнул плечами и нервно спросил, - Ты расскажешь мне об этих Луанрэ больше?
- Мне жаль, Нетвал, но я и сам немного знаю. Анеру хорошо защитила их. Об этих женщинах почти ничего не известно. Правда, я слышал, что есть одна книга, она спрятана где-то в Сопредельном мире, и там можно найти ответы на все вопросы. Но отыскать эту книгу невозможно.
- Почему?
- Только Маон знала, где она находится. Она, да ещё один маг, Обессур, который давным-давно пропал. Он и Маон… ну, ты понимаешь меня. Когда я убил Маон, я ждал, что Обессур придёт отомстить за её смерть, но он бесследно исчез. Я даже отправился в Светлый мир, чтобы встретиться с ним, но не нашёл его. Но ты можешь не беспокоиться. Насколько мне известно, Луанрэ все вымерли. Некоторые погибли, а большая часть лишилась сил. По крайней мере, за последние несколько веков я не слышал ни об одной Луанрэ, - В этот момент Морген напомнил Нетвалу оракула. Он вещал со столь самодовольным видом, что сын невольно усмехнулся. К счастью, Главный каратель не заметил усмешки сына.
По знаку Нетвала явился слуга, большеголовый, лопоухий и большеглазый уродец, чью огромную голову еле удерживала тоненькая шея, переходящая в тщедушное тельце с многосуставчатыми ручками и ножками. Он внёс поднос из тёмного металла, на котором располагались сосуд, в котором плескалась дымящаяся опалесцирующая жидкость и блюдо с кусками зеленоватого жареного мяса. Слуга поставил поднос на небольшой круглый столик, достал из буфета два серебряных кубка, покрытых чеканными изображениями эсмаргов, поставил два прибора, придвинул к столику кресла с высокими спинками и резными подлокотниками. Отец и сын уселись за стол.
- Опять бродли, - капризно протянул Нетвал, но, тем не менее, взяв двухзубую вилку, принялся ковырять мясо. Морген, меж тем, разлил в кубки жидкость из сосуда. Некоторое время двое мужчин молча поглощали еду, запивая её соком лунтравы. Наконец, Морген, насытившись, откинулся на спинку кресла и с довольным видом произнёс:
- Неплохо. Но мне больше нравится вино из сопредельного мира.
- Кстати, - Нетвал кинул на отца быстрый взгляд. – Что это за ведьмочка была вчера в зале вместе с Зиго?
- Ах, это… - протянул Морген, прищуривая глаза. – Это Мона. Она служила Великому Шунарре в Сопредельном мире и ухитрилась умереть от руки своей падчерицы. Причём погибла по собственной глупости. Разбила фиал со вздохом Шунарры и сама же в него попала.
- Она настолько глупа?
- Пока не знаю. Я дам ей возможность проявить себя, а потом уже решу, стоит ли с ней возиться, или она достойна лишь доли рабыни.
- Она довольно красива, - губы Нетвала растянулись в похотливой улыбке.
- Ты опять за своё, сын! – Морген напустил на себя грозный вид. Он знал слабость своего отпрыска к женщинам, которая частенько доставляла тому лишние неприятности, но смотрел на проделки Нетвала сквозь пальцы, лишь для вида ругая того, если сын увлекался неподходящей, по его мнению, особой.
- Ладно, ладно, - недовольно протянул Нетвал. – Пора собираться. Мы должны быть в главном зале, у ног Великого Шунарры. – в голосе его проскользнула лёгкая ирония, которую Морген предпочёл не заметить.

Глава 8

Мона вздрогнула и очнулась от мыслей, услышав стук в дверь. Вардолис, карлик-слуга, поспешил открыть двери и впустить в покои Зиго. Тот, улыбаясь лишь одними губами, знаком отпустил слугу и приблизился к Моне. Колдунья сидела на кровати, перед ней было разложено несколько нарядов, переливающихся разноцветными блёстками на тёмном фоне. Волосы её, распущенные по обнажённым плечам, окутывали фигуру словно плащом. Она подняла на Зиго глаза. Тот остановился, оценивающе оглядывая женщину. Великолепная фигура, которую она бесстыдно выставляла напоказ, прекрасное лицо. Всё это заставило Зиго задрожать от вожделения. Он постарался принять безразличный вид.
- Готовишься к приёму, красотка? – спросил он хриплым голосом.
- Да. А тебе что за дело? Зачем ты пришёл?
- Проведать тебя. Узнать, как провела день, - Зиго нахально разглядывал Мону.
- Чего уставился? – рассердилась та и накинула на плечи прозрачный халат из алой ткани, лёгкой и воздушной. На лице мужчины появилось довольное выражение. Он облизнул серые губы острым кончиком языка и негромко произнёс, вложив в слова всю чувственность, на какую только был способен:
- От тебя невозможно отвести глаз. Если бы ты знала, какие чувства охватывают меня при взгляде на тебя!
По телу Моны пробежали волны дрожи. Её охватило желание, которого она не испытывала уже давно. Желание оказаться в объятиях мужчины, пусть даже такого, как Зиго, внушающего ей лишь презрение и ненависть. Наоборот, эти чувства лишь подстёгивали её желание. Она опустила глаза, пытаясь скрыть переполнявшие её эмоции, по Зиго подошёл к ней так близко, что она кожей ощутила его напряжение, и приподнял её за подбородок сильными пальцами. Она подняла глаза и встретила его горящий взгляд.
- Убирайся! – прошептала она, не в силах оторвать взгляда.
- Может, не будем играть в эти игры, - так же тихо сказал он. – Мы ведь оба знаем, чего хотим.
Губы Моны приоткрылись, тело податливо прижалось к Зиго, и тот впился в рот женщины страстным поцелуем, вжимая зубы в мякоть губ, терзая рот быстрым языком. Руки их лихорадочно ощупывали тела друг друга. Ласки были жёсткими, яростными. Зиго охватил ягодицы Моны и сильно сжал их. Приподнял женщину, и она охватила его длинными ногами. Руки её обвивали шею мужчины. Она оторвалась от губ Зиго и принялась покрывать укусами-поцелуями его шею. Тот ласкал длинные ноги, ягодицы, с силой сжимая и разжимая их. Затем, зарычав, оторвал от себя женщину и бросил её на кровать. Мона упала на спину. Губы её, распухшие от поцелуев, горели, глаза блестели, волосы разметались по плечам, грудь вздымалась от прерывистого дыхания. Зиго принялся раздеваться под её горящим взглядом, торопясь, обрывая завязки и пуговицы. Сорвав с себя всё до последней нитки, он рухнул рядом со своей любовницей и впился в её тело жадными губами, покрывая поцелуями каждый сантиметр кожи. Мона, изогнувшись, билась в его руках, отвечая хриплыми стонами на каждое прикосновение. Когда же Зиго раздвинул её колени и проник в неё одним длинным плавным движением, она издала звериный рык и вцепилась в его спину длинными острыми ногтями, оставляя на гладкой поверхности спины следы глубоких отметин. Тела их сплетались во сё более тесном объятии, содрогались, и, наконец, достигнув пика, оба испустили крик, слившийся в единое целое и отозвавшийся эхом от высоких стен и потолка покоев. Через мгновение они разжали объятия и откатились друг от друга, тяжело дыша. Зиго закрыл глаза, испустив блаженный вздох, погрузившись в расслабленное, томное состояние. Мона первой пришла в себя. Она приподнялась и ногой пихнула Зиго в бок. Тот, не удержавшись, скатился с постели и, упав на каменный пол, больно ударился коленом.
- Ты что, с ума сошла? – закричал он.
- Убирайся с моей постели! – прошипела Мона. Растрёпанные волосы упали на грудь. Она свесила ноги с кровати и сидела на ней, с ненавистью вперив взор в своего любовника. Лицо исказила гримаса отвращения. – Вон отсюда! Ты мне противен! – завопила она, вытянув руку и указывая на дверь.
- Что-то ты забыла об этом, когда стонала подо мной, - цинично усмехнулся он, потирая ушибленное колено.
- Мерзавец! – глаза колдуньи яростно сверкнули.
- Ах, какие слова! – Зиго откровенно насмехался над ней. – Я просто потрясён! Ну, вот что, хватит, - тон его сделался угрожающим, - довольно брани. Я не собираюсь терпеть твои оскорбления. Я пришёл, чтобы поговорить.
- Поговорить? О чём?
- Ты сама хотела узнать от меня что-то. Помнишь, ты просила прийти пораньше, чтобы я ответил на твои вопросы. Хотя я вижу, что тебя уже интересует нечто другое.
Мона смутилась. Она и вправду, просила Зиго прийти. После вчерашнего приёма в главном зале Цитадели у неё накопилось много вопросов, но её спутник отказался отвечать на них. Особенно её интересовала ссора, возникшая между той Избранной, что толкнула её, и странным мужчиной, чьё лицо и тело покрыто было многочисленными серебряными украшениями, продетыми прямо сквозь кожу. Зиго лишь шепнул ей, что это сын Главного карателя Моргена. Ссора вспыхнула внезапно, среди лёгкого шума загремели гневные голоса, Мона увидела несколько ярких вспышек, и тут её спутник крепко ухватил её за локоть, и буквально потащил вон из зала. Как ни выспрашивала и ни выпытывала у него Мона подробностей, он ограничился лишь обещанием рассказать ей всё позже. Сильно дёргая колдунью за руку, Зиго довёл Мону до её комнаты и поспешно удалился. Сейчас же, отдавшись внезапному порыву, она совершенно забыла о вчерашнем происшествии, и Зиго напомнил ей о нём довольно бесцеремонно.
Она поспешила встать с кровати и накинуть на себя халат из плотной бордовой пушистой ткани. Зиго неторопливо оделся, окинул Мону холодным взглядом и подошёл к столику из красного дерева, на котором стоял кувшин с терпким пряным напитком. Налив себе полный кубок, стоявший рядом, он осушил его одним глотком, вытер губы и, повернувшись к колдунье, спросил:
- Что ты хотела знать?
Мона постаралась принять независимый вид. Она успела слегка пригладить волосы и пыталась унять дрожь, всё ещё сотрясавшую её тело. Ей не хотелось признаться даже самой себе, что Зиго доставил ей удовольствие, которого она не испытывала ни с кем прежде. Больше же всего она боялась, что Зиго догадается, какую власть может получить над ней, и постаралась смотреть на него презрительным взглядом.
- Что произошло вчера во время приёма? – спросила она, облизнув губы.
- Обычная ссора Избранных, - Зиго уселся в кресло, стоящее посреди комнаты. – Они ссорятся довольно часто.
- Из-за чего?
- Да кто их знает! Я думаю, каждый из них стремится урвать побольше власти, забывая, что вся власть принадлежит Великому господину.
- Расскажи мне подробнее, - попросила она.
- К чему тебе? – он внимательно вгляделся в лицо Моны, но та оставалась невозмутимой, и он ничего не смог прочесть на её бесстрастном лице.
- Мне просто интересно. Хочу побольше узнать обо всём, что здесь происходит. Откуда взялась Цитадель? Кто такие Избранные? Но главное – как получилось, что я снова жива?
- Хо-хо, сколько любопытства! – Зиго деланно расхохотался, откинув назад голову и демонстрируя свои зубы. – Много же тебе хочется знать!
- Расскажи! – Мона устремила на него настойчивый взгляд.
- Ну, ладно. Расскажу, что знаю. Наш Великий господин создал эту Цитадель много веков назад, заняв весь мир, в котором мы сейчас живём, и населив его своими слугами. Он создал Избранных, самых преданных своих помощников, которые помогали ему во всём. Долгие века, пока шли войны между нашим миром и тем миром, в котором прежде жила ты, Избранные были слишком заняты битвами, и у них не было времени на ссоры. Но теперь, когда уже несколько веков царит мир и покой, они ссорятся друг с другом, стремясь управлять этим миром, пока Шунарра погружён в сон.
- Я не понимаю. Что значит этот мир, и тот, из которого пришла я?
- Это Сопредельные миры. Твой мир – это мир Света, - тут губы его искривились. Казалось, слова разъедают его рот. – В нём всем управляют Белые маги, хараставы. Те же из них, кто становится на сторону Великого господина, называются там Темными магами.
- Теперь я поняла. Значит, вся моя семья, отец, мать и прочие – хараставы.
- Да, и лишь ты стала последовательницей Великого. Поэтому после смерти там, в сопредельном мире, ты воскресла здесь. Все, подобные тебе, получают одно воскрешение, чтобы доказать свою верность Шунарре.
- Но ведь он, как ты сказал, спит. Откуда ему знать, что я готова служить силам Тьмы?
- Для этого есть Избранные. Они управляют всеми остальными обитателями нашего мира и определяют, что нам делать. Сами же они подчиняются лишь Шунарре.
- А он спит.
- Да, а он спит. И потому… - тут он замолчал. В ответ на немой вопрос Моны он лишь прижал палец к бескровным губам.
Некоторое время оба молчали. В полной тишине было лишь едва слышно дыхание обоих. Затем за запертой дверью послышался тихий шорох. Зиго глазами указал Моне на дверь. Та испуганно оглянулась, затем повернулась к Зиго, и тот одними губами произнёс: «Вардолис».
- А Избранные тоже воскресают? – возобновила она тем не менее свои расспросы.
- Да, и не один раз, - неохотно ответил Зиго. – Иногда они даже отправляются в Сопредельный мир, специально вытворяют там что-нибудь, и люди убивают их.
- Значит, Избранные бессмертны?
- Нет. Они могут умереть от руки другого Избранного. Поэтому-то и возникла та ссора. Сын Главного карателя Нетвал обвинил Тельму и Вардульфа в том, что они виновны в смерти его брата. Хорошо, что мы поспешили убраться оттуда. Несколько гостей и слуг погибли.
- Я видела какие-то вспышки.
- Тебе лучше не спрашивать, что там произошло. К тому же, уже время. Тебе пора одеваться. Вардолис проводит тебя. Впрочем, если хочешь, я могу остаться и помочь тебе, - и он усмехнулся своей ленивой самодовольной улыбкой. Мона мгновенно вскипела. Она даже подскочила от негодования.
- Ну, уж нет! Убирайся! Я в состоянии одеться сама.
- Ну, что ты, красотка, я собирался помочь тебе не одеться, а раздеться, - он оглядел её взглядом, от которого у Моны задрожали колени. Пытаясь прикрыться гневом, она громко вскричала:
- И думать не смей! И вообще, забудь, что между нами что-то было. Уж не думаешь ли ты, что я снова позволю тебе дотронуться до меня? Фу, гадость! – всем своим видом она постаралась выразить крайнюю степень отвращения. Он же в ответ лишь громко расхохотался и направился к двери. Взявшись за ручку, он обернулся к Моне и негромко добавил:
- Откровенно говоря, и я не испытываю особого восторга при мысли о тебе. Ты не так хороша, как я думал. Не думаю, что захочу тебя ещё когда-нибудь.
Мона задохнулась от ярости. Она схватила со столика один из флаконов с притираниями и швырнула его в Зиго, разразившись градом проклятий. Но тот был слишком проворен для неё, и флакон разбился о закрывшуюся дверь, окрасив её разноцветными разводами. Мона топнула ногой.
- Вардолис! – завопила она. Карлик появился мгновенно. – Вели подать воды! – приказала она, и двое уродливых слуг внесли большой таз и кувшин с горячей водой. Оставшись одна, Мона принялась яростно мыться, стремясь смыть с себя прикосновения Зиго и проклиная его последними словами. После она тщательно оделась, но не стала менять свою внешность. Резкими движениями расчесала волосы и закрутила их в высокий узел. Подойдя к нише, где стояла голова Крона, и отдёрнула занавес.
- Наконец-то моя матушка вспомнила и обо мне, - встретил её саркастический голос. Мона на мгновение испытала чувство вины. За всё это время она не удосужилась поговорить с сыном. Подавив это чувство, она произнесла:
- Давай не будем ссориться, сынок!
- Что ты хочешь?
- Я хочу просто поговорить с тобой.
- Поговорить? – голос Крона звучал презрительно. – Ты не наговорилась со своим лысым дружком? Хотя о чём это я. Вы ведь не только разговаривали.
- Так ты… - ахнула мать.
- Да, да, я всё видел и слышал. Этот занавес достаточно прозрачен, - проворчал он. – Хоть бы потрудилась завесить нишу плотной тканью, чтобы избавить меня от подробностей твоей личной жизни.
- Прости, я не знала, что так получится, - Мона умоляюще посмотрела на голову.
- Видно, он сильно допёк тебя, если ты извиняешься, - Крон с интересом взглянул на мать. Насколько он помнил, та никогда ни перед кем не извинялась. Мона же опустилась на пол у постамента и, глядя в такое знакомое лицо, произнесла:
- Я так скучаю по тебе, сынок! Мне так трудно здесь. Я и не думала, что когда-нибудь буду жалеть, что стала такой, какая есть.
- Почему?
- Мне страшно, Крон. Мне очень страшно. Здесь всё чужое, всё запутанно и сложно. И мне очень не хватает тебя.
- Нужно было думать раньше, когда ты хотела добиться власти и отнять силы у Эйданы.
- Не говори о ней! – вскричала Мона. Её снова охватил гнев и ненависть. Ведь это она, Эйдана, виновата в том, что случилось с ними.
- Как прикажешь, - холодно произнёс Крон и закрыл глаза. Мона, встав на колени, охватила его лицо ладонями.
- Прости, сынок, - горячо прошептала она и поцеловала бескровный лоб. Крон поморщился, открыл глаза и прошипел:
- К чему эти запоздалые нежности?
- Ты прав, - Мона поднялась с колен. – Лучше скажи, как ты здесь оказался.
- Не знаю, как. Я помню лишь, что моя голова отделилась от тела, и свет померк, а потом я очнулся уже здесь, на этом штыре, - и он с отвращением обвёл глазами стены комнаты. – Это было почти сразу перед твоим приходом.
- Значит, тебя не мучили так, как меня? – спросила она задумчиво.
- Не понимаю, о чём ты говоришь. И вообще, я устал. К тому же, за тобой пришли, - и он повёл глазами. Мона обернулась и увидела Вардолиса, который склонился в низком поклоне и жестом показал им, что пора идти. Она вздохнула, провела рукой по волосам Крона, задёрнула занавес ниши и отправилась следом за своим сопровождающим на ежевечерний приём.