Профессия «катализатор»

Я не берусь утверждать, что эта история небылица, как и не могу назвать её правдивой. Она была рассказана мне подругой зимним вечером на мягком диване, которая вполне могла всё придумать, чтобы скрасить 4 часа аварии в сети электроснабжения. Впрочем, она утверждает, что все события происходили на самом деле и по этой причине просила меня изменить или пропустит некоторые имена и географические названия. Поэтому, хотя эта фраза и слишком часто стала появляться в предисловиях, предупреждаю, что некоторые совпадения могут быть случайными…
От себя лишь добавлю, что было бы здорово, если бы этот рассказ оказался правдой.
Глава 1.
Знакомство.



По окончанию школы у меня было два возможных пути во взрослую жизнь. Первый: моя “голубая” мечта — стать киноактрисой. Второй: имея кое-какой литературный талант стать корреспондентом местной газеты, где меня давно уже знали как автора сносных статей. Исполнить мечту мне помешала сильнейшая простуда “прижавшая” меня на кануне решающего экзамена. Возможно, я бы попытала счастья на следующий год, но родители, будучи уверены в моём трудоустройстве, использовали все “возможные и не возможные” методы убеждения заставили меня идти в журналистику.
Но всё же мне удалось совместить желание родителей и мою мечту. Еще, будучи студенткой, я стала писать сначала рецензии на премьеры фильмов, а со временем и свои интервью с известными деятелями культуры и актерами. Часто мне попадало “на орехи”, ведь, не имея еще удостоверения профессионального корреспондента, я умудрялась обходить все поставленные против нашей “журналистской братии” заслоны и запреты. Трофеи, добытые в этих “сражениях” со временем стали принимать редакции лучших журналов и газет о культуре. Все эти маленькие победы, а ещё знание фотографии и английского языка помогли мне по окончании вуза устроиться спецкором в престижный киноведческий журнал. Все последующие события были удачным соответствием моих возможностей и желаний. Я любила знакомиться с новыми людьми. А кому это делать легче, чем корреспонденту? Я обожала путешествовать. Командировки в разные города, вплоть до заграницы, были основным слагающим моей профессии.
А одна из таких командировок подарила знакомство, в корне изменившее моё отношение ко всему происходящему в этом мире.
Все началось с того, что редакции понадобился большой, в несколько страниц, репортаж о конкурсе приключенческого фильма в одном из популярных курортных городов у берега моря. Прогнозы поездки изначально были не радужные: конкурс проводиться впервые, “звёзд “ не ожидалось — писать наверняка будет не о чем. К тому же командировочные давали такие, что, по мнению моих коллег, на них могла прожить только кошка, да и то, если бы на ужин и завтрак она ловила мышей. Но ехать нужно, хотя бы ради того, чтобы в случае успеха позлить конкурентов. Как всегда такую «дармовую» работу повесили на самого молодого журналиста в коллективе — на меня. Впрочем, я, как любитель приключенческого фильма, не слишком и сопротивлялась. Прогнозы сбылись почти полностью. Из всех задуманных интервью и снимков я смогла сделать не больше половины, но это позволило мне почти 4 дня наслаждаться отдыхом у моря.
Сменив гостиницу в черте города на трейлер, с “удобствами во дворе“ за 20 км за городской чертой, я взамен удобств цивилизации получила почти дикий пляж, где отдыхали не более 30 человек, и удобнейшие скалы вокруг него, на которых я проводила большую часть дня. Я то любовалась открывающимися оттуда пейзажами, то, вооружившись морским биноклем, подсматривала за отдыхающими внизу, играя в старую как мир игру “угадай кто этот, человек“. Всё было просто великолепно, пока с пляжа не исчезли все более или менее интересные личности. Потратив почти полдня на ожидание новеньких, и уже потеряв надежду их дождаться, стала укладывать бинокль в футляр. Вдруг что-то заставило меня взглянуть на скалу, что была на противоположной стороне пляжа. На площадке подобной моей, но расположенной немного ниже, пестрело чьё-то платье. Пока я настраивала бинокль, владелица платья нагнулась к сумке, мешая мне рассмотреть лицо. Но я уже не могла расстаться с биноклем. Её фигурка была одна из лучших виданных мною за эти дни. Поза, которую девушка приняла в этот момент, безусловно, свидетельствовала о кошачьей гибкости. Русые волосы средней длинны, явно не утомлённые парикмахерскими изощрениями, тем не менее были достойны рекламного ролика. Когда же, наконец, девушка поднялась и стала подкалывать волосы заколкой, я смогла рассмотреть и её лицо. Надеясь, что у владелицы такой фигуры должна быть внешность кинозвезды, я глубоко ошиблась. Нет, девушка не была уродливой, но её лицо было настолько обычным, что одень она более свободную одежду, я, в городской толпе, не обратила бы на неё никакого внимания. “Бедняжка! — подумала я, - При таких фигуре и волосах иметь такую заурядную, если не сказать мало привлекательную физиономию!”. Но тут эта бедняжка посмотрела в мою сторону и я едва не выронила бинокль. Её, как тогда мне показалось, огромные глаза полностью искупали все недостатки, слишком вытянутого, с мелкими чертами, лица. Взгляд этих голубовато-серых глаз, читающих самые сокровенные мысли, я могла представить любым: удивлённым или восхищенным, веселым или грустным, приказывающим или негодующим. Но он ни, при каких обстоятельствах не мог быть ни испуганным, ни злым. Они вселяли уверенность и спокойствие. Пока я анализировала эти мысли, девушка сбросила платье и подошла к краю скалы. И тут еще одна деталь её облика привлекла моё внимание. Обе руки моего объекта наблюдения украшали широкие, до семи сантиметров, ажурные медные браслеты, одетые, почему-то, почти у самого плеча. Я впервые в жизни видала такие браслеты, да и манера, с какой их носили, была довольно необычна. Но девушку браслеты, похоже, не беспокоили и были привычны как часы или серьги. Её прыжка я не увидела, что-то попало мне в глаз и мне пришлось прервать слежку. Возобновив её я не нашла своей подопечной ни на скале, ни в воде. Я бы непременно дождалась её появления, если бы не услышала звук моторного катера и тревожной сирены. По всей видимости, кто-то тонул, и я переключила свое внимание в сторону этих звуков. Проследив за движением руки спасателя, я обнаружила тонувшего. Молодой мужчина, напрасно понадеявшись на свои силы, заплыл за буй и теперь беспомощно пытался звать на помощь. Он еще раза два показался на поверхности воды и исчез.
- Ну же, парень, - едва не кричала я выплыви еще разок, иначе тебя не найдут — глубина там, говорят, метров десять, а спасателям минуты три плыть.
И тут его голова снова вынырнула на поверхность. Но парень был уже не один. Кто-то весьма профессионально поддерживал потерявшего сознание утопленника на поверхности. Увидеть хоть какие-то приметы спасителя мне мешали сначала сам пострадавший, а потом и катер, прибывший за ними. Обладая сверхлюбопытством, которое в зависимости от обстоятельств, было для меня то даром Божьим, то карой небесной, я решила первой встретит катер на пляже, не сомневаясь, что все участники этого происшествия будут доставлены на берег. Как я не повредила себе руки-ноги, спускаясь на предельной скорости со своего „насеста“, удивляюсь и сейчас! Но я успела, — и я и катер спасателей были у причала одновременно. Но все-таки мне пришлось проталкиваться через собравшуюся толпу зевак, чтобы подойти ближе. Потерпевшего вели, а точнее тащили, под руки два спасателя. Несостоявшемуся утопленнику было лет двадцать пять — тридцать, атлетического телосложения, привлекательной внешности. От стайки девчушек, комментировавших это событие, я узнала еще массу подробностей. И главной из них была та, что объект всеобщего внимания — восходящая кинозвезда с замашками Казановы и самоуверенностью Супермена. Между тем, когда этого полубога попытались положить на носилки, он облек свой отказ в такие выражения, что стало ясно — «почти звезда» пьян «в стельку». Впрочем, тот, ради кого я сюда так спешила, спаситель этого пьянчужки, что-то не появлялся. С большим трудом протолкавшись к катеру, я с удивлением увидела, что там никого не осталось. Выяснять что-то сейчас, когда у спасателей и без меня забот хватало, я не решилась. Но, когда толпа зевак поспешила за своим кумиром к машине скорой помощи, я подошла к более разговорчивому, как мне казалось, из команды, лопоухому, но симпатичному пареньку:
- Скажите, а где тот человек, который поддерживал пострадавшего на воде до вашего прибытия? Я видела его в бинокль.
- А она ушла. Сказала, что оставила вещи без присмотра и спрыгнула первой, едва мы причалили.
- Кто «она»?- не поняла я.
- Девушка. Небольшая такая, лет двадцати. Как она справилась - не представляю. Мы его втроём еле на борт подняли.
- А имя вы её хоть узнали?
- Будь наш клиент поспокойнее я непременно бы записал данные, у нас порядок такой есть. Но едва она его откачала, парень начал орать, что мы его топить надумали. Не люблю этих «звёзд», все проблемы стараются сбросить с больной головы на здоровую.
- Так эта девушка еще его и в чувство привела?
- Да. У нас ничего не получалось, а она вроде и делала все как мы, а оживила клиента в считанные секунды. Явно профессионал высшего класса! Я, правда, крикнул ей вдогонку, что нам необходимы её координаты, но, думаю, она не услышала.
- А куда она пошла?
- Куда-то в ту сторону. — и паренек показал в противоположный конец бухты.
Возможно, мне следовало бы удовлетвориться сознанием того, что встретила, столь редкий теперь, пример бескорыстной помощи, но какое-то смутное предчувствие не-то сенсации, не-то великого приключения не давало мне остановиться.
- А вы, может быть, внешность ее запомнили?
- В подробностях нет, я был очень занят, так — в общих чертах: ниже среднего роста, темноволосая, гибкая и ловкая очень — как кошка. А лица что-то не припоминаю, наверняка не красавица, иначе я бы это заметил. Может напарники лучше запомнили.
Пришлось ждать напарников. Но и они не смогли сказать ничего конкретного.
- Обычная девушка. - согласился один из них — Я бы даже сказал серенькая какая-то. Но гибкость и ловкость поразительные.
- Если бы она посмотрела на тебя так, как посмотрела на меня, ты бы не назвал ее серенькой. — возразил другой и тут же объяснил. — Когда у нас были проблемы с приведением в сознание пострадавшего, она предложила свою помощь, а я ответил что-то вроде: “Вы свое дело сделали, теперь не мешайте работать профессионалам”, ну и, наверное, добавил что-то, мягко говоря, не совсем вежливое — ситуация была критическая, не сдержался. А девчонка все-таки вылезла из воды и, когда я повторил свою фразу, так посмотрела на меня, что я предпочел убраться с дороги сам. Но надо отдать ей должное — парня она откачала в момент. Впрочем, я не удивляюсь. Мой дед говорит, что девушки с такими глазами чаще всего - ведьмы.
И тут что-то дернуло меня за язык:
-— А не было ли у вашей незнакомки широких медных браслетов вот здесь? — и я показала на руку в том месте где я видела их на девушке.
Мои собеседники переглянулись и удивленно подтвердили:
-— Да, были. А вы знаете кто, она?
-— Нет. Я только видела ее в бинокль. Она расположилась на тех скалах. — и я в свою очередь указала в том же направление, что и лопоухий паренек.
-— Едем туда. — скомандовал старший.
Но нам не повезло. Скала оказалась пустой, а продавец мороженого у входа на пляж сказал, что нужная нам девушка только что уехала на машине. Спасатели с сожалением махнули на дальнейшие поиски рукой, а я все же решила потратить остаток дня на посещение окружающих точек питания, магазинчиков и т.п. Этих заведений было не так уж и много и вполне вероятно, что где-то она постоянно питалась и делала покупки. Конечно, мне очень не хватало фотографии моего объекта интереса и знания местного языка, но пару человек говоривших кое-как по-английски вспомнили её.
— Она уже недели две обедает здесь, — с какой-то радостью сообщил официант из маленького ресторанчика,— Идеальный клиент. Если что-то не дожарят или заказ перепутают, она уладит все без скандала, и сделает это так, что никому не придет в голову ворчать, исправляя ошибку, но подобное больше не повторяется. Имени ее я не знаю. Обедает всегда одна, выбирая столик где-то в уголке, но не сердиться, если таких мест уже нет. Вообще-то, знаете, я бы не прочь был познакомиться с ней. Почему-то мне кажется, что она очень хороший человек.
— Я слышал, что наши клиенты ее называли Элена.- проинформировал меня бармен кафе-бара «Пилигрим»,- Ни фамилии, ни где живет, я не знаю. Скорее всего, приезжая, но не иностранка, уж слишком хорошо знает язык. Хотя акцент чуть заметный и есть, но так говорят в некоторых северных районах страны. Легко находит контакт с окружающими людьми и как-то благотворно на всех влияет. Раньше наше кафе имело довольно скандальную славу. Мелкие или крупные драки случались почти каждый вечер. Шеф предпринимал всё: и полицию вызывал, и охрану нанимал, и штрафовал нарушителей — не помогало. Более того. Ходили слухи, что хозяина стали шантажировать из-за его очень активных действий. Молодые заезжие богатеи устроили себе развлечение: сталкивают лбами наших молодых «петушков» и делают ставки. У них здесь целая система была. Но с появлением Элен всё почти сразу изменилось. Наиболее наглые уже с неделю здесь не показываются. Говорят, что Элен чем-то припугнула парочку из них. Не представляю как она, с её-то ростом и физическими данными, смогла это сделать? Впрочем, поговорите с ребятами вон за тем столиком. Они ближе всего знакомы с Элен.
Три парня, постоянные клиенты этого заведения, с удовольствием и, с какой то гордостью стали отвечать на мои вопросы:
— Эта крошка самая «классная» девчонка из всех, кого я знаю. - начал свой рассказ один из парней,- С ней можно и поговорить по душам, повеселиться в компании. Она не легкомысленная, как многие девушки. А главное — не пытается никем командовать.
— Но мне сказали, что она каким-то образом заставила убраться компанию наглецов терроризировавших это кафе. - заметила я.
Моё предположение только насмешило ребят:
— Да самый маленький из этих «монстров» мог бы одной рукой поднять Элен над головой. Не она выгнала эту мразь, а мы. — объяснил реакцию друзей один из моих собеседников, высокий, с накачанными мускулами и явно бойцовскими замашками, парень.
— Теоретически все это так, — согласился другой парнишка, абсолютная противоположность первому,— И все-таки вспомнит: кто первым заметил существование тотализатора во время ваших драк? И почему до появления Элен вы не пытались навести порядок, а все выясняли, кто из вас «круче». Кстати, я сомневаюсь, что Элен так уж хрупка и безобидна. Я как-то случайно увидел как она входила в подъезд строящегося дома с тем гориллой с серьгой в ухе. Она вышла минут через 5, а «горилла» минут через 15 в таком состоянии, словно его подключали к электросети. С того дня он избегает сталкиваться с Элен, а при неизбежных встречах становится образцом воспитанности и приличия. А его опасался даже ты.
— Ну-у, как говорит наша крошка Элен: «Не все видимое — есть действительным.». — возмутился «боец», явно недовольный, что его друг при посторонних с сомнением отзывается о его силе и смелости, -Может, «горилла» и в правду взялся за оголенную проводку — вот и пострадал «бедняжка». В прочем электрошок ему на пользу пошел — не так на людей бросается.
Ребята были словоохотливый с удовольствием делились информацией, но я так и не смогла узнать о таинственной Элен чего-то более конкретного. Имея свою машину, она отказывалась от предложений проводить её домой. И в гости никого не приглашала, объясняя тем, что живет на квартире у очень строгой старушки. На вопрос: «откуда приехала?», она отвечала неопределенно «Из далека.» и всех почему-то это устаивало до сегодняшнего дня. Будучи душой общества Элен, оставалась сверх таинственной личностью. Она имела большой талант уходить от нежелательных вопросов.
Уезжая на следующий день я была вынуждена прекратить поиски, а домашние заботы заняли все мои мысли и я забыла об этом странном случае.
Но через год я снова столкнулась с моей загадочной незнакомкой.
На этот раз дела забросили меня в Рим. Имея здесь много друзей-коллег, я частенько приезжала сюда и неплохо ориентировалась в некоторых районах города. В тот раз, в ожидании встречи, я сидела в одном маленьком открытом кафе, расположенном в вдалеке от туристических маршрутов. Небольшая, относительно тихая улочка, яркие машины иногда проезжающие мимо, душистые цветы в подвесных корзинках — создавали ощущение полной безопасности и комфорта.
Назначившие мне встречу сильно опаздывали, и решив подождать еще немного, я стала листать какой-то журнал мод, купленный в ближайшем киоске. Журнал оказался интересным и я перестала постоянно оглядываться в поисках моих знакомых. Звук клаксона «заревевший» спустя какое-то время не на шутку напугал меня. Но то, что я увидела было на много страшный. Легковой автомобиль, летевший с порядочной скоростью на площадку, где стояли столики кафе, перепуганный шофер, потерявший, видимо, всякое управление машиной, но дога давшийся непрерывно сигналить — все замелькало с ужасной быстротой. Несколько секунд, и 2 первые столика отброшены машиной в стороны. К счастью, благодаря сигналам водителя, посетители, сидевшие за ними, успели спастись. Но с ужасом я заметила, что за столиком у стены, как раз на пути машины, все еще сидит девочка лет 5-6. До смерти напуганная, она даже не пытается убежать, а взрослые, спасая себя, забыли о ней совсем. Еще 3 секунды и…! Но две руки возникшие словно ниоткуда, буквально выдернули девочку из под машины, которая через секунду расплющила о стену спинку стула а котором минуту назад сидел ребенок. Машина остановилась и возбужденные люди стали собираться вокруг места аварии. Охваченная общим возбуждением и профессиональным любопытством я поспешила к месту событий усиленно работая локтям я протолкалась в первый ряд. Чуть в стороне от побитой машины и ошалевшего, но живого водителя сидела девушка, держа на коленах рыдающую от испуга малышку. Словно не замечая собравшейся вокруг толпы, она что-то шептала девчушке на ушко, легко поглаживая её то по головке, то по спинке. И к тому времени, когда мать ребенка, отсутствовавшая где-то, протолкалась через внушительную толпу зевак, истерический плачь, перешел на редкие всхлипывания, а немного погодя на симпатичной мордашке девчушки появилось что-то похожее на улыбку. Я попыталась по лучше рассмотреть лицо девушки, уж больно знакомым показался мне её силуэт. Но головка ребенка, склоненная на плече девушки, мешали мне. Да и сама героиня не имела, видимо, никакого желания оставлять свои отчетливые фотографии набежавшим невесть откуда фотографам. Как горячий нож сквозь масло прошла она через аплодирующую толпу, ловко уклоняясь от всех фото вспышек. Случайно или нет, но я оказалась у нее на пути, и мы на секунду встретились взглядами. Я поняла, что не ошиблась и непроизвольно полушепотом выдохнула: «Елена!». Словно услышав меня, она заспешила еще больше и, пока я пыталась пройти следом, села в светло-серую машину. Мотор завелся с полуоборота, и мне оставалось только попытаться издали рассмотреть номер. Но, увы! Я была слишком далеко, а машина уезжала слишком быстро.
Задерживаться дольше в кафе мне не имело смысла. Встреча явно срывалась, а расспрашивать кого-то мне не позволяло мое знание итальянского. Тем неменее весь день, несмотря на занятость, каждую свободную минуту я анализировала происшествия там, на море и здесь в кафе. К концу дня чехарда глупейших предположений настолько замучили меня, что, вернувшись вечером в гостиницу, я решила привести их в порядок. Устроившись в удобном кресле, я расписала все, что я знала и подозревала об Элен на две группы. В первой было то, являлось фактом, не оставляющим сомнений. Во второй — все мои предположения и самые смелые версии. Подобная запись всего, я знаю о интересующим меня человеке обычно помогала мне решить окончательно стоит мне тратить время на поиски контактов с ним или нет. И всегда решение, которое первым приходило мне в голову после прочтения такого анализа, было, за редким исключением, самым верным.
И так первую группу своего «досье» на Элен я записала: рекордную скорость передвижения в воде, потрясающую реакцию в случае с ребенком, коммуникабельность, знание 2-х иностранных языков и талант не оставлять о себе четкой информации. А так же наличие средств или профессии позволяющих Элен путешествовать по всему миру.
Во второй группе были: умение подчинять себе людей посредством гипноза или каким-то другим способом, некоторые медицинские навыки владение каким-то прелюбопытным искусством самообороны.
Вторично все это я перечитала через часа два, так сказать на сон грядущий. И ужаснулась: « Где я все это высмотрела? Это же похоже на досье суперагента 007!! После командировки сразу же иду в отпуск! Если я на это клюну — значит у меня явный «сдвиг» на профессиональной почве». Разозлившись на свою же глупость, я порвала записи и выбросила их в мусорную корзину.
Но, если бы и мои шальные мысли можно было бы выбросить так же легко как эти записи…! Несмотря на результаты моего «теста» подсознательное желание снова встретить Элен не покидало меня. Я стала непроизвольно всматриваться в лица пешеходов на улицах, внимательно осматриваться при входе в кафе или ресторан, жадно вчитываться и вслушиваться в сообщения о счастливо завершившихся происшествиях. Почему-то я была уверена, что рано или поздно я доберусь до разгадки. Разгадки чего именно я не знала и сама. Со временем странность в моем поведении стали замечать друзья, и ко мне приклеилось глупое прозвище «шпионка».
Но однажды я потеряла бдительность. Это случилось в одном антикварном магазинчике Киева, где я обнаружила изумительные серебряные серьги.
Я стояла у витрины прилавка в тяжелом раздумии над выбором между соблазном иметь это маленькое чудо и финансовой мелью, на которую я «сяду» сделав эту покупку. Хозяин, заметив мои сомнения, стал всячески нахваливать это украшение. Он не отходил от меня минут 15, несмотря то, что в магазинчике были и другие посетители.
Но через некоторое время нам было уже не до сережек. Меня чуть не до смерти напугал резкий стук распахнувшейся двери и окрик:
— Это ограбление! Руки за голову, лицом к стене!
А дальше все было как в детективных фильмах. Два налетчика в масках и с пистолетами выстроили всех посетителей и продавца у стены. И пока один держал нас на мушке, другой следил, как хозяин складывает в их сумку деньги и вещички по дороже. Но видимо эта добыча показалась грабителям недостаточно большой, потому что, поставив антиквара к стене, налетчик скомандовал:
— А теперь драгоценности, кошельки и бумажники.
А поскольку я была в этой импровизированной «очереди» первой, мне первой пришлось и раскошеливаться. Я открыла сумку, чтобы вытащить кошелек. Но у меня со словами: «Мы очень спешим, крошка!» её просто вырвали из рук. Возразить что-то я не решилась, хотя в сумке были и журналистское удостоверение, и водительские права, и несколько фотопленок с отснятым материалом. Так же беспрекословно расстались со своими кошельками и пара парней «занявших очередь» после меня, хотя они были на голову выше грабителей. Но следующая «клиентка» была не так покладиста. Когда и у нее попытались отнять сумку она, к моему удивлению, довольно спокойно сострила:
— Вы что чулки носите для разнообразия не только на голове и вам мои очень приглянулись? Или будете пользоваться моей помадой? Деньги я вам отдам — на усиленное питание, а то вон какие маленькие выросли, а остальное вы все равно на свалку выбросите, а мусора там и так хватает.
И пока грабитель шлепал губами, пытаясь найти достойный ответ, она невозмутимо щелкнула замком сумки и достала кошелек. Со своего места я плохо видела происходящее, но следующие секунды были полны таких неожиданных звуков и возгласов, что все повернулись в сторону шума. Сначала я услышала: «Да здесь же на тысячу баков… Ты, что сделал, идиот?! Быстро собирай деньги и смываемся! А-а-а!» После этого последовал звук падения чего-то металлического и очень тяжелого. Все завершилось легким стоном.
Картина, представшая перед нашими глазами, была весьма странной почти смешной. Обыскивавший нас парень лежал, постанывая на рассыпанных зеленых купюрах у ног девушки в зеркальных очках. Чуть дальше, за несколько шагов, «растянулся» еще один «молодчик» державший нас до этого «на мушке». Рядом с ним валялся увесистый металлический кувшин, стоявший до этого на верхней полке стеллажа за спиной у бандюги.
Мертвая тишина, длившаяся несколько секунд, была прервана кем-то из присутствующих дам:
— Вы что ждете пока они, очнуться? - почему-то заорала она — Связать их нужно чем-то. Милицию вызвать!!
Парни рядом со мной засуетились, стали снимать с себя ремни и связывать грабителей. Хозяин побежал вызывать милицию.
Не обращая внимания на всю эту суету, девушка в очках быстро собрала деньги и подошла ко мне с моей сумкой.
— Проверьте все ли на месте. — сказала она протягивая мне сумку.
Я уже потянулась чтобы взять ее, но задержалась взглядом на руке девушки: под блузкой, на секунду обтянувшей руку девушки, кажется, мелькнул силуэт широкого браслета. Как проверить мое предположение так, что бы в случае ошибки я не выглядела глупо? В ту секунду мне пришла в голову только одна идея: порывистым движением я обняла девушку за плечи, повторяя все время как, я испугалась, и как благодарна ей за сумку. Признаться честно из всей этой сцены фальшивыми были только объятия.
Моя уловка сработала — браслет действительно был, более того я нащупала такой же на другой руке. « Наконец, я поймала тебя!» - подумала я и пошла в наступление:
— Я давно ищу вас! Нам необходимо поговорить, Элен.
Казалось, она на мгновение растерялась, но тут же нашла ответ:
- Простите, но я вас не припоминаю. И к тому же я очень спешу, через пару минут тут будет милиция, а я не могу потратить полдня на свидетельские показания. К тому же свидетелей тут и без меня хватает.
И пока я соображала как мен ее удержать, Элен выскользнула из магазина. Когда же я, опомнившись, выбежала за ней, она уже открывала дверцу светло-серой машины, припаркованной в двух шагах от магазина.
— Подождите меня! — завопила я и схватилась за ручку задней дверцы.
По-видимому мой крик выходил за все рамки приличия потому, что находящиеся вокруг люди испугано оглянулись, а Элен задержалась пару секунд и открыла мне дверцу машины. Когда мы выезжали с улочки, на противоположном ее конце уже была слышна милицейская сирена. Несколько минут Элен молчала, но потом с сарказмом спросила:
— Вы всегда так орете когда нужно задержать подругу, или только когда неохота давать показания. Можно подумать, что грабили вы, а не те в масках. К стати многие так и подумали. Вы обратили на нас внимание всей улицы.
— Если бы вы знали как давно я пытаюсь поймать вас, то ничему бы не удивлялись, — возразила я, отдышавшись.
Разве меня объявили в розыск через Интерпол, а вы его сотрудница? И почему вы решили, что меня зовут Элен? Нас вроде бы никто не знакомил…
—А у нас есть общие знакомые из кафе «Пилигрим».
— Мир тесен. — хмыкнула Элен - Вот уж не думала, что стану так популярна, и обо мне станут рассказывать всем посетителям.
—Ну, что вы!- с театральным сарказмом возразила я,- Только тем, кто видел ваш подвиг с утопающим.
Элен словно речь шла не о ней, только снизала плечами:
-Вы ошибаетесь.
- О нет! — взорвалась я. - А девочка в Риме, а сегодняшнее происшествие?
- И вы своими глазами видели, что всюду была я, всех выручала и спасала? И вы уверены, что спасала я а не сложившиеся обстоятельства?
Элен, словно речь шла не о ней, только снизала плечами.
— Вы ошиблись, наверное.
— Ну, уж нет! — взорвалась я, — а девочка в Риме, а сегодняшнее происшествие.
— Допустим, это совершила я, но, что это вам даст? Что вы хотите от меня конкретно? Объясните, и по быстрее. Как вы слышали, я спешу, и поэтому высажу вас у ближайшей станции метро.
— Больше всего меня удивляет то, с какой легкостью вы справляетесь с экстремальной ситуацией. Вы как — будто знаете, как когда поступить.
Я хотела бы сделать об этом большой очерк…
— А зачем?
Ее простой вопрос поставил меня в тупик. Я до этого момента и не думала о чем-то писать. Эта идея пришла ко мне только - что, и, словно угадав мои мысли, Элен продолжила с легкой иронией:
— Во-первых, где вы будете публиковать это? Здесь, в Италии, во Франции? Местные ЧП интересны только местным жителям. К тому же, все эти новости устарели и отдельно никакой ценности не имеют.
Во-вторых, при отсутствии моего согласия на сотрудничество вы не можете даже доказать, что все сюжеты связаны со мной. А я не собираюсь поощрять ваши фантазии, потому что все, на чем вы хотите строить очерк, сплошные домыслы любителей фантастики. Моя же заслуга лишь в том, что я везучий человек, не растерявшийся в сложной ситуации.
Но, почувствовав, наверное, мое резко упавшее настроение, Элен продолжила уже более мягким тоном:
— Да не расстраивайтесь же так! Если вам так необходимо написать хорошую статью, у меня есть более «надежная» тема. Я знакома с ребятами, которые в одном, не слишком «веселом» и не очень богатом районе города организовали что-то вроде клуба взаимопомощи. Там не столько дадут взаймы до получки, сколько снабдят полезными знакомствами, подыщут работу или жилье. Но, если, действительно, нужно, то и шапку по кругу там пускают без долгих раздумий. Вам такая тема нравится?
Я снизала плечами, наверное, сейчас я была похожа на ребенка, получившего вместо вожделенной игрушки, только конфетку, и не знающего, плакать еще, или это уже бесполезно, потому что Элен, взглянув на меня, улыбнулась.
— Вы где остановились? И, кстати, как вас зовут?
Я представилась и назвала адрес своей гостиницы.
— Тогда сделаем так. Обдумайте все спокойно и, если вы согласитесь с моим предложением, ждите меня у входа ровно в 7 вечера. Я поеду на этой же машине и отвезу вас в клуб.
Она мягко подогнала машину к тротуару и, нажав какую-то клавишу у приборного щитка, открыла мне дверцу машины.
— Если честно, я и не собиралась писать о клубе, не моя это тема, но перспектива провести вечер в обществе Элен была решающим доводом в пользу поездки.
Элен была по-королевски точна. Она подала свою красавицу ровно в 7.
Сейчас, никуда не торопясь, я смогла подробнее рассмотреть машину. Сначала мне показалось, что это одна из многочисленных моделей японских фирм. Та же внешняя обтекаемость и миниатюрность. Те же автонавороты в салоне. Но все эти аудио-видео системы, зеркала заднего вида и т. д. и т. п. были так компактно и неожиданно рационально размещены в салоне, что я за сомневалась в заводской сборке машины.
Правильность моего предположения подтвердила Элен:
— Да, машина сделана на заказ моими друзьями с учетом всех моих причуд и потребностей. Путешествую я в основном на машине, поэтому сюда напичкано максимальное количество удобств.
— И у вас ее ни разу не пытались угнать?
— Пытались. Но система охраны у меня эксклюзивная.
Неожиданно нашу беседу прервал телефон.
— Да, — веселое, беззаботное выражение лица Элен стало серьезным, — буду через десять минут.
— Нам нужно сделать крюк и заскочить в одно место, - сообщила Элен, - это очень срочно. Вы посидите минут 15 - 20 в машине?
От меня явно ждали положительного ответа, мне оставалось только кивнуть.
Элен прибавила скорость. Объезжая какими - то узкими улочками всевозможные пробки, она старалась сэкономить каждую секунду.
— Я постараюсь не очень задерживаться, но, если заскучаете, можете почитать журналы или посмотреть телевизор. Вот пульт управления,- она бросила мне на колени узкую коробочку, - местные каналы от 101 по 109. В остальном - стандартное управление. Ну вот, мы на месте. По возможности, не выходите из машины, а то она вас без меня обратно не впустит, — добавила Элен и быстро достала из багажника спортивную сумку, почти убежала в скверик, рядом с которым мы остановились.
А я осталась развлекать сама себя осмотром машины. Я, конечно, не шарила по всем ящичкам, не нажимала все кнопочки, что видела, но в бардачке я обнаружила микроволновку, а на полочке, под бардачком, - холодильник. Если добавить сюда еще телевизор, магнитофон, радио и телефон, то эта машина по комфортабельности не уступала лимузину одной звезды, в котором мне как - то посчастливилось прокатиться. Но эта «куколка» мне нравилась больше. Здесь не было того показушного богатства, как в лимузине, хотя и сюда были вложены едва ли меньшие деньги. Но все они были потрачены на удобство хозяйки, а не для зависти ее друзей и недругов. Освоившись, я вспомнила, что мне позволено посмотреть телевизор. Хорошо, что Элен сказала мне, на каких каналах я смогу найти передачи с понятной мне речью. Видимо, этот воистину космический «агрегат» принимал все спутниковое телевидение мира. Переключая каналы, я услышала пять или шесть разных языков. Но, не понимая их, остановилась на местном канале новостей. Здесь, какая - то блондинка рассказывала вчерашние новости с таким азартом, словно события произошли час назад. Я чуть было не переключилась на другой канал, но остановилась, услышав, что вот - вот съемочная группа канала выйдет в эфир с репортажем о пожаре на улице, находящейся в метрах 50 от меня.
И будто в подтверждение этих слов, мимо меня промчалась «скорая», пожарники и фургон с антенной - тарелочкой на крыше. Все они, судя по звуку, заехали во двор ближайшего углового дома. Я и сама чуть было не бросилась на пожар, но остановилась, вспомнив, что потом могу не попасть в машину. Оставалось только приклеиться к экрану телевизора.
От быстрого движения камера в руках оператора подрагивала, но все же, он мастерски снимал все, о чем говорил корреспондент:
— Мы находимся на пожаре шестого этажа в девятиэтажном доме на улице N. Предварительная версия - взрыв газа, но точных данных, пока нет. Сейчас сложилась весьма сложная, я бы даже сказала, катастрофическая ситуация. На шестом этаже оказались заблокированными около 15 жильцов. Из - за сильной задымленности лестничных площадок они не смогли вовремя эвакуироваться. Положение усугубляется еще тем, что пожарная машина, приехавшая по вызову, при въезде во двор, попала колесом в канаву, вырытую для ремонта канализации и, как говорится, надежно в нее села, заблокировав подъезд другой машины. Теперь часть пожарных пытаются вытащить машину из канавы, а часть — организовать эвакуацию людей…
Камера оператора показывала то напряженные лица пожарных, то испуганные лица людей, выглядывающих из некоторых окон горящего этажа…
И тут несколько человек из тех, кто находился внизу, стали, почему - то радостно аплодировать. Проследив за их взглядами, оператор снял, наверное, лучшие кадры этого года:
От окна, в котором мелькало наибольшее количество людей, к стволу стоящего напротив дерева было протянуто что - то, напоминавшее канатную дорогу, по которой уже скользил первый потерпевший. Молодой мужчина, едва коснувшись земли, постарался как можно быстрее освободиться от страховочных ремешков. Через две - три секунды упряжь, чем - то похожая на снаряжение парашютиста, быстро поехала вверх, а ей навстречу - в таком же снаряжении - спускалась женщина с ребенком на руках.
А тем временем подобная эвакуация налаживалась и на других окнах. Оператор никак не успевал снять сам процесс постройки «канатки», - протолкаться сквозь толпу было весьма трудно. Но, сообразив, какое из окон будет эвакуироваться последним, корреспонденты заняли довольно удачную позицию для съемки. Кадры, отснятые ими, несколько дней крутили все местные каналы: человек в кожаной куртке и мотоциклетном шлеме стреляет из чего - то, похожего на арбалет. Над оперетором пролетает какой - то предмет и с чмокающим звуком прилипает к фонарному столбу. Это «что - то» оказывается присоской с блоком и веревкой, которая присосалась так, словно выросла на столбе. Между тем, второй конец «канатки» человек в шлеме уже прикреплял под окном. Едва крепления были окончены, веревка, до этого момента свободно свисавшая, натянулась, как металлическая струна. Как и в первом окне, тут тоже сначала спустился мужчина.
Человек в шлеме не появлялся, пока последний погорелец - мужчина не ступил на землю. Освободившись от ремешков, он взмахнул рукой в направлении окна, и упряжь быстрее прежнего заскользила к окну.
Тем временем последний пассажир стал разгонять толпу, стоящую непосредственно под линией «канатки». Кое - кто из самых смелых уже пытался пощупать трос, но, едва коснувшись его, отдергивали руку, словно он был горячим. Еще один обмен сигналами, и присоска с таким же чмокающим звуком от лепилась от столба и полетела в окно, словно ее втягивал мощный пылесос. Демонтаж оборудования прошел с такой же скоростью, как и его установка. Прощальный взмах руки человека в шлеме, аплодисменты на земле — и «шоу» было закончено. А дальше, как говорится, пошла рутина. Пожарники, вытащив наконец машину, занялись тушением огня. Медики - оказанием медицинской помощи, которая сегодня, похоже, ограничилась перевязкой легких ожогов и раздачей успокоительного.
Но как корреспондент не старалась, она так и не смогла выяснить, чью службу представлял человек в шлеме. И пожарники, и МЧСовцы отрицали свою причастность к этой операции, а потерпевшим, конечно, было не до выяснения личности.
Я так засмотрелась на экран, что не заметила, как вернулась Элен.
— Прости, я немного задержалась.
Она принесла в машину довольно стойкий запах гари и дыма…
— На пожаре была? — автоматически спросила я.
— Да, — сухо ответила Элен, и мне расхотелось уточнять, что она там делала.
Мы ехали к клубу молча, но тишина эта была не враждебная, я бы сказала, какая - то умиротворяющая, словно мы с Элен были знакомы 100 лет и понимали друг друга с полуслова.
После длинной череды каких - то поворотов и перекрестков, мы, наконец - то, подъехали к большому старому дому. У одного из его подъездов неоновой надписью мигала вывеска «Танцклуб «Выше нос!»
— Смешное название, — улыбнулась я.
— А главное, сразу настраивает на нужный лад, — добавила Элен, — нам сюда.
Дверь открылась с приятным «хрустальным» звоном, и мы оказались в небольшой, но респектабельной гардеробной, в которой, несмотря на лето, сидела гардеробщица. Она чем - то напоминала мою любимую бабушку - такая же маленькая, щупленькая, с такими же лукавинками в глазах. Заметив Элен, она сорвалась с места, словно увидала близкую родственницу:
— Леночка, детка! Давно в Киеве? Откуда на этот раз? — обнимая Элен, она «строчила» вопросами не слушая ответов. — Тебя все ждут. Сан Санычь еще утром сказал, что ты будешь. Так теперь каждые 5 минут звонят, спрашивают, не пришла ли.
И, словно в подтверждение этих слов, затрещал аппарат на стойке гардеробной.
— Ну, что я говорила! — и бабулька поспешила к телефону. — Здесь она уже, здесь… Хорошо, не буду задерживать…Ладно.
— Павлуша звонил. Просил тебя не задерживать своими стариковскими баснями. Но я на твой номер обязательно приеду посмотреть.
— Непременно приходите, Мария Ивановна. - Элен обняла старушку, словно это была ее бабушка. - Я к вам завтра вечерком на чаек загляну. Кипяточек найдется для старой знакомой? - и они обе рассмеялись.
— И покрепче нашлось бы, но ты всегда за рулем, егоза. - Мария Ивановна потрепала Элен по голове. — Буду ждать. Беги пока.
Не успели мы открыть двери в общий зал, как нам навстречу поспешил рыжий паренек в униформе клуба.
— Ленка, что так долго? Все уже на ушах стоят, чуть Дика на поиски не выслали…
— Отставить панику! Я уже здесь.
Пока они обменивались поцелуями и репликами, я оглянулась. Оказалось, что клуб занимал не только подвал здания, но и часть первого этажа. Перекрытие между этажами было частично удалено, а его оставшуюся часть укрепили деревянными колоннами, и получилось что - то вроде театральных лож, где разместили отдельные кабинки. Клиенты кабинок могли не только пировать в обществе друг друга, но и смотреть представления на расположенной внизу, довольно большой и удобной, сцене. Внизу, в общем зале, находилось еще 10 - 15 столиков. Оформление клуба было выполнено в стиле приморской таверны, с некоторыми отступлениями: стулья были с мягкими сиденьями и кабинки разделялись не привычными занавесками, а вертикальными жалюзи древесного цвета. Вообще, здесь все было под дерево, только кое - что выкрашено в древесный цвет, кое - что,
действительно, деревянным, но теплые тона создавали какой - то комфорт и уют. На сцене как раз выступали два музыканта: клавишник - на синтезаторе и гитарист - с акустической гитарой. И, толи это было особенностью помещения, толи профессионализмом звукорежисера, но музыка не глушила разговора, и не терялась за шумом.
Рыжий паренек, оказавшийся тем самым Пашкой, повел нас наверх в одну из кабинок. Там нас уже ждало человек пять молодежи.
Было как - то странно видеть в одной компании девушку в байкерском одеянии и парня в довольно консервативном летнем костюме. Но, похоже, это никого не волновало, дружба и понимание здесь чувствовались кожей.
Пока Элен, звавшаяся теперь то Леной, то Ленулей, то Ленком, знакомила меня с компанией. К нам почти подбежал представительный мужчина лет 45.
— Елена прекрасная, вы еще тут?! У тебя же выступление через 20 минут, - жесты, которыми он сопроводил свою реплику, насмешили всю компанию, — Смейтесь, смейтесь! Посмотрим, кому будет смешнее, когда на ходу надевать костюмы будете. Лена, забирай свою команду в гримерные. Поговорите потом.
И он удалился так же быстро, как и пришел.
— Ну, что, разбегаемся по гримеркам, а то хозяин нас уволит, - почти скомандовала Элен, вызвав очередной взрыв смеха. Выходя из - за стола, она попросила парня в летнем костюме:
— Сашуля, ты остаешься развлекать нашу гостью. Пожалуйста, постарайся, чтобы она не скучала.
— А что за выступление? — спросила я Александра, когда Элен ушла.
— Показательный танцевальный номер. Несколько пар танцуют, выполняя самые простые движения. После этого они спускаются в зал и обучают этим движениям желающих. Этот номер у нас очень популярен, клиенты с удовольствием принимают в нем участие. Кроме того, как правило, перед показательным номером Лена делает сольное выступление.
— Я вижу, Лена здесь желанный посетитель? — постаралась я направить разговор в нужное мне русло.
— Да, безусловно. Тут многие благодарны ей, если не за реальную помощь, то за совет и моральную поддержку, — он улыбнулся, вспомнив, наверное, что - то очень хорошее.
— И вы тоже ей чем - то обязаны?
— Конечно. Она когда - то очень вовремя «выдернула» меня из банды автомобильных мародеров, — голос Саши время от времени дрожал, но он продолжал рассказ. — Вообще-то, я из хорошей, как говорят, интеллигентной и обеспеченной семьи. Но в тот год мы переживали не лучшие времена. Родители хотели разводиться, я провалил основной экзамен в институт… Отец начал кричать и сказал, что не собирается кормить бездельника. А я решил, что буду зарабатывать сам. Чуть было не заработал…небо в клеточку. Лена поймала меня за руку, когда я пытался открыть ее машину. И, что больше всего меня удивило - она не ругалась, не грозила милицией, а посмотрела мне в глаза, посадила в машину и привезла сюда. В принципе, она не совершила ничего героического - просто вовремя познакомила меня с хорошими людьми. Но я думаю, что мое сегодняшнее благополучие и ее заслуга, - он помолчал несколько минут и добавил, - Вообще, Лена из тех редких людей, общение с которыми наполняет тебя таким количеством доброты и уверенности, что просто невозможно не поделиться всем этим с теми, кому нужны поддержка и уверенность.
Я хотела еще о чем-то спросить Сашу, но тут начался танцевальный номер Лены, и я увидела танец, после которого еще долго не могла придти в себя. Я не искусствовед, чтобы точно определить стиль ее танца. Тут было весьма необычное соединение балета, спортивной гимнастики и современного танца. Но главное, мне казалось, что Лена танцует под музыку, а музыка озвучивает ее движения.
Из клуба мы ушли около полночи. День, от которого я не ожидала ничего хорошего, заканчивался, как лучший день из тех, что чем - то мне запомнились. Лена, отныне я называю ее русским вариантом имени, наверное, чувствуя мою усталость, желание насладиться зарядом тепла и радости, полученным в клубе, молча вела машину.
Но мне недолго удалось наслаждаться душевным равновесием, весь «кайф» поломал звонок моего мобильного телефона. Моя киевская родственница, тетя Наташа, еле сдерживалась, чтобы не расплакаться в трубку:
— Мариночка, детка, пожалуйста, приезжай быстрее к нам. У нас беда! — и дальше были только рыдания, в которых я с трудом разобрала, — Оксану украли!
Я чуть не выпустила из рук трубку. Оксанка, семилетняя непоседа, приходилась мне двоюродной племянницей. Ее родители два месяца назад уехали на заработки за границу, оставив девочку на попечение бабушки с дедушкой. Я уже открыла рот, чтобы объяснять Лене ситуацию, но она опередила меня:
— Передай, что уже в дороге, будешь через 15 минут.
Я находилась в такой тревоге и растерянности, что не стала возражать, когда Лена решила подняться в квартиру вместе со мной. Но в полной мере я оценила ее присутствие, когда мы вошли в квартиру тети. Паника и отчаяние почти висели в воздухе, словно дым в накуренной комнате. Дядя Петя, муж тети Наташи, лежал на диване, а тетя Наташа стояла рядом, капая в стакан какое-то лекарство.
Оставив на мое усмотрение объяснения с родными, Лена тут же начала действовать. Достав из сумки небольшую коробочку размером со спичечный коробок, она пристегнула ее сначала на руку дяди Пете, а потом тете Наташе.
— Маринка, есть в этом доме вот такие лекарства? — Лена стала быстро писать в блокноте. Когда я прочла написанное, то не поверила глазам: «У вас в квартире установлены жучки. Я, пока нашла один, в гостиной. оэтому, когда буду спрашивать, следите за моими жестами. У дяди всего лишь поднялось давление. Но необходимо разыграть серьезный сердечный приступ. Дай почитать дяде и тете».
— Так есть у вас эти лекарства? — повторила она вопрос и отрицательно покачала головой.
— Нет, — догадалась я о нужном ответе.
— Я посмотрю, что у меня есть в сумке. Но, наверное, придется вызвать «скорую». Приступ очень серьезный.
Пока она ходила за сумкой, я показала родственникам записку. Дядя Петя, прочитав ее, дописал внизу: «Ей можно доверять?»
Но, что я могла ему ответить? То, что, зная Лену всего часа четыре, я отношусь к ней, как к лучшей подруге, что в этом кошмаре только она, похоже, имеет какой - то план действий! Я написала только короткое: «Да».
Напоив какими - то лекарствами моих родственников, Лена нарочно громко сказала:
— Я вызвала «скорую». Будут минут через 20.
А на листочке написала:
«Приедет бригада моих знакомых, так что спектакль продолжиться».
Врач, приехавший со «скорой», дружески улыбнулся Лене и стал деловито исполнять свои обязанности, стараясь производить побольше шума. Он комментировал свои действия в таком ракурсе, чтобы возможные слушатели поверили в то, что дяде Пете совсем плохо.
— У вас, дедушка, возможно, предынфарктное состояние. Мы забираем вас в больницу, — сказал он в завершение обследования и взглянул на Лену.
Она покачала головой, и дядя, поняв ее жест, стал отказываться куда-то ехать.
— Хорошо, — согласился врач, — но в этом случае пишите расписку, что добровольно отказались от госпитализации и ответственность за последствия берете на себя. Вам кто-то сможет делать уколы на дому?
— Да. Моя жена делает и внутримышечные, и внутривенные.
— Тогда я дам список лекарств, - врач стал быстро писать в блокноте. — И чисто по - человечески прошу вас: неделя постельного режима, строго по часам прием лекарств, и никаких волнений.
На листике, переданном врачом тете Наташе, мы прочли:
« У дедушки на почве стресса подскочило давление. Ничего серьезного я не нашел, но советую поколоть следующие препараты и по - возможности посидеть дома».
Закрыв за врачом дверь, Лена подошла к радиатору центрального отопления и… достала оттуда что-то похожее на пуговицу с маленьким хвостиком. Не долго думая, она опустила ее в унитаз.
— Все, больше жучков в квартире нет. Можно спокойно говорить. Теперь рассказывайте, как и почему украли девочку.
— Оксанка у нас девочка вполне самостоятельная и послушная, — начала тетя со слезами в голосе. — Мы спокойно отпускаем ее гулять во дворе дома, а если она идет к подружкам домой в соседние подъезды или в дом напротив, всегда предупреждает, куда идет и насколько. А сегодня, то есть уже вчера, в шесть вечера, она от просилась к подружке из соседнего подъезда. Я проследила, пошла ли она туда, и занялась сначала стиркой, потом пирогами. Около девяти я решила позвонить родителям этой подруги и позвать Оксанку ужинать. Но мне сказали, что она ушла домой еще час назад, - тетя, не выдержав напряжения, снова разрыдалась.
— Мы обошли или обзвонили всех, у кого могла быть наша девочка, — продолжил дядя Петя. — А где - то в пол двенадцатого нам позвонили. Предложили обменять девочку на ксерокопии материалов по секретным опытам, которые проводит мой отдел.
— Вы позвонили в милицию?- Лена говорила как никогда серьезно.
— Нет, нам сказали, если позвоним в милицию или в любое другое ведомство — внучка погибнет.
— Что ж, схема стандартная. А над чем вы, Петр Михалыч, сейчас работаете?
Совершенной секретности уже не существует и осведомленность еще двух - трех человек положение дела не ухудшит. А мне, поверьте, будет легче понять, с кем мы имеем дело, и как действовать дальше.
— Хорошо, — согласился дядя Петя. — Я расскажу суть разработки, детали вам будут неинтересны и непонятны. Уже несколько лет отдел работает над изобретением лекарства против наркомании. Планируется лечить эту болезнь так же легко, как лечат ангину или насморк. Около месяца назад мы начали работу над новой основой лекарства и получили некое вещество с весьма интересными показателями. А три дня назад убедились, что получили новый синтетический наркотик, превосходящий и по силе, и по дешевизне производства все существующие.
— Сколько человек знало про это?
— Я, двое моих коллег и мой начальник, которому я обязан, был, доложить. Подобные открытия ставятся на особый контроль и очень часто продолжение работ переносят в отдельный корпус с усиленной охраной, — дядя нервно ходил по комнате, хотя я пыталась уложить его на диван.
— Значит, исследования могли не сегодня-завтра перенести в охраняемый корпус?
— Да, — подтвердил дядя, — завтра к обеду мы должны были все упаковать для переноски.
— А почему они решили шантажировать именно вас, а не ваших коллег?
— Ключевые формулы имею только я. К тому же, как руководитель проекта, я располагаю данными работ и всех сотрудников, работающих над проектом, — дядя, наконец, сел, обхватив голову руками. — Господи, почему так жестоко?
Лена подошла к нему и начала массажировать ему плечи и шею:
— Они просто не успевали выкупить у вас материалы. На торг нужно время, а его у них как раз и не хватает.
И, помолчав, Лена продолжила :
— С минуты на минуту шантажисты должны позвонить. Я уничтожила их жучок, и это тоже заставит их поторопиться со звонком. Я хочу просить вас разрешить мне вести переговоры. Конечно, в любой момент вы сможете отстранить меня и продолжить сами, но в любом случае не отрицайте своей болезни — это заставит их более мягко обращаться и с вами, и с девочкой. Мне кажется, формулы для них жизненно важны, и они пойдут на любые уступки, чтобы их получить.
Лена не ошиблась. Не успела она закончить фразу, как зазвонил телефон.
Через внешний микрофон мы с замиранием сердца слушали диалог Лены с похитителем. Говоривший явно принадлежал к тому виду «братков - боевиков», которые успешнее работают кулаками, чем мозгами. Сначала он поднял шум из-за того, что не дядя Петя взял трубку, но Лена быстро присекла всякие попытки давления на нее и прервала его полуцензурную тираду.
— А теперь послушай меня, гоблин одноклеточный, — ее голос звучал решительно и жестко, как у командира спецназовцев. — Ты и твой начальник уложили дядю Петю в постель в предынфарктном состоянии. Если он еще раз вас услышит, попадет в реанимацию, и вся ваша операция «накроется медным тазом». А на кону не только жизнь девочки, но и твоя шкура. Так что тебе придется не только говорить со мной сейчас, но и внимательно слушать.
Передай своему начальнику, что я буду вести переговоры только с ним. И еще: если через полчаса я не поговорю с ребенком, то позвоню вашим конкурентам и расскажу им, какую аферу вы задумали за их спиной. Что будет потом, надеюсь, объяснять не надо. Первой в этих разборках полетит твоя голова. Я жду полчаса, но будет лучше, если ты не заставишь меня долго ждать.
И, не дожидаясь, пока «браток» опомнится, Лена положила трубку. Мы смотрели на нее перепуганными и ошалевшими глазами.
— Лена, ты зачем бросила трубку? — опомнился первым дядя.
— Чтобы они решили, что я сумасшедшая и поняли — их дело в такой же опасности, как и Оксанка. Не волнуйтесь: десять - пятнадцать минут, и они перезвонят.
Она оказалась права. Не прошло и пятнадцати минут, как снова зазвонил телефон. Но на этот раз звонил не наглый «браток». Чувствовалось, что говорит умный, уверенный в себе и имеющий какой-то авторитет человек. Правда, и он пытался сначала говорить с Леной с высока, однако, она и его быстро поставила на место. Дальше разговор шел как дипломатические переговоры враждующих сторон.
— Перед тем, как мы будем о чем - то договариваться, я должна услышать голос девочки, — напомнила Лена. — Более того, она должна ответить на мой вопрос, чтобы я убедилась, что это не магнитофонная запись.
— А не много ли вы хотите, милая барышня? – хмыкнул Ленин собеседник. — Ведь девочка в наших руках. И вы очень рискуете, выставляя свои условия.
- Но ненужные вам формулы у нас, и поэтому вы рискуете так же, как и мы.
Даже больше, потому что срыв операции вам не простят ни ваши заказчики, ни конкуренты, которым я могу шепнуть о вашем желании обойти их.
В трубке несколько секунд молчали:
– Хорошо. Через пять минут вы услышите девочку, – согласился говоривший. – А потом мы продолжили разговор.
С Оксанкой мы поговорили спустя несколько минут. Похоже, ей давали снотворное, потому что голос был вялым и сонным, но, главное, она была жива.
Далее Лене велели передать, что к 12 часам дня дядя Петя должен приготовить диск с результатами исследований и 2 грамма уже готового вещества. После подтверждения наличия всего этого, будет назначено место и время обмена.
– Но я же не успею! – схватился за голову дядя Петя. – И как я пронесу этот диск через охрану?
— Вам нет необходимости скачивать весь документ, — успокоила его Лена. Даже, если они пригласят эксперта для подтверждения подлинности документа, они смогут проверить только первых 5 - 7 страниц. А дальше я что-то придумаю. Но мне необходимо уйти часа на полтора: кое-что взять из дома, проверить кое — какую информацию. Если будут непредвиденные изменения, звоните на мобильный, — объяснила она уже в прихожей и, не дожидаясь лифта, побежала вниз.
Лена вернулась, как и обещала, часа через полтора. Мне она вручила пакет с полуфабрикатами, велев соорудить для нас завтрак. А сама стала что-то объяснять дяде Пете, вертя в руках небольшую, похожую на зажигалку, коробочку. Во время завтрака я заметила, что дядя и тетя как-то спокойнее обсуждают наше положение. Исчезли безнадежность в глазах и паника в голосе. К дяде даже частично вернулись его профессорская степенность и солидность.
К двенадцати часам Лена, отвозившая дядю на работу, чуть не опоздала.
— От «хвоста» пришлось избавляться, — сообщила она в прихожей, но тут зазвонил телефон, и объяснения пришлось отложить.
— Вы достали диск? — спросил наш «старый знакомый».
—Да, — коротко ответила Лена.
— А образец вещества?
— Тоже имеется.
— Надеюсь, что вы не врете, милая барышня?
— Я могу это же предположить и со своей стороны, — парировала Лена.
— Ну, я пока выполняю свои обязательства, а вы… — в трубке защелкали языком. — Передайте профессору, что привлечение чужого человека, да еще и имеющего весьма специфическое образование, к чисто семейному делу, нарушает наш договор. Я могу употребить санкции. — Лена покачала головой, досадно поморщившись, но голосом постаралась передать удивление:
— Я не понимаю, о чем вы. Какое такое образование, и кто этот чужой?
— Милая моя! — почти промурлыкал наш собеседник, — ваша Оксанка оказалась весьма общительной девочкой и рассказала, что ее обожаемая тетя Марина — высокая блондинка, а про маленькую шатенку она никогда не слышала даже. Но два часа назад эта шатенка, то есть вы, виртуозно сбросила с хвоста моих лучших наблюдателей.
— Ах, так это были ваши люди! — в том же тоне заговорила Лена. — Простите, я не знала, что вы предоставили мне почетный эскорт. Я думала, снова мне машину под аварию подставляют. Однажды я платила таким мазурикам — вот и удрала от ваших. Уж больно они прижимались ко мне.
— Все, хватит нежностей, — голос похитителя снова зазвучал резко и зло. — К месту обмена поедет блондинка Марина, а вы будете сидеть дома. Иначе для девочки все окончится очень плохо.
— А Оксанка вам не говорила, случайно, что тетя Марина не имеет машины. — Лена тоже сменила манеру разговора и в ее голосе снова зазвучали металлические нотки, — Водительских прав она, кстати, тоже не имеет. Или она на такси ехать к вам будет?
— Перестаньте ёрничать! — заорал человек на том конце провода, но более спокойно добавил, — Хорошо, она поедет на вашей машине. Но не дай вам Бог сбежать по дороге от моих людей. Я позвоню через час и скажу, где и когда мы встретимся.
— И не забудьте дать трубку Оксанке, — добавила Лена.
Но в ответ говоривший только кашлянул и повесил трубку.
Звонка мы ждали три с половиной часа. Все, кроме, разве что,
Лены, измучились от неизвестности и были на гране очередного нервного срыва, когда, наконец, прозвенел звонок:
— У вас 10 минут, чтобы спуститься к машине,— инструктировал «босс».— Дайте номер мобильника, дальше я буду звонить на него.
Едва я продиктовала номер, трубку бросили.
— Выслушай меня внимательно, — быстро говорила Лена, пока мы спускалась лифтом. — Ничего не бойся и ничему не удивляйся. Все ответы на твои вопросы и все объяснения будут позже.
Едва мы сели в машину, зазвонил мобильный. Нам дали адрес и время, к которому мы должны там быть.
— И они хотят, чтобы я ездила спокойно! — возмутилась Лена. — Это же время рекорда Шумахера! Ну, хорошо, парни сами напросились…
Не долго раздумывая, она взяла с места такую скорость, словно хотела перекрыть поставленный Шумахером рекорд. Наши преследователи на зеленой «Тойоте» с трудом успевали за Леной. В конце—концов их «поцеловал» какой-то микроавтобус и разбитое «крыло» зажало колесо.
— Класс! — обрадовалась Лена. — Пусть теперь попробуют сказать, что я от них сбежала. Теперь можно и своими делами заняться. И, к моему удивлению, она въехала в арку какого — то дома.
— Снимай блузу! — скомандовала Лена, а сама стала щелкать какими-то тумблерами, довольно хитро спрятанными под солнечным козырьком.
— О—ой!— вырвалось у меня, когда я почувствовала, что машина приподнимается над землей.
— Спокойствие, только спокойствие! — передразнивала Лена мультяшного Карлсона.— Сейчас чуточку полетаем. Только автопилот включу.
Из ящичка между сиденьями она достала компьютерную клавиатуру. Пара движений ловких пальцев, и на экране телевизора появились и нужные нам координаты, и расчетное время прибытия.
— Так, это готово!— щелкнув клавишный «Enter», сказала Лена.
Быстро сбросив свою блузку, она стала почему-то снимать и браслеты. Я, наконец, смогла хорошо их рассмотреть. Оказалось, что браслеты только с виду медные, в действительности они были из какого - то эластичного материала, похожего на кожу, наощупь приятного и теплого.
— Теперь давай я их одену тебе, — и, справившись с этой задачей, она попросила меня сесть в дальний угол машины. — Смотри теперь внимательно.
Она неожиданно изовсей силы бросила в меня увесистый журнал.
Но он…, не долетев до меня, ударился о прозрачный голубоватый силовой экран, возникший вдруг передо мной на расстоянии вытянутой руки.
Он появился на секунду, и сразу исчез, отбив неожиданную журнальную «атаку».
— Так это тоже работает,— удовлетворенно констатировала Лена. — Как только Оксанка будет с тобой, держи ее рядом, не далее вытянутой руки. Экран защитит вас от любого летящего предмета, будь — то нож или пуля.
— А что, в нас могут стрелять?
— Надеюсь, что нет, но береженого Бог бережет. Одевайся, мы почти прилетели.
Я, увлекшись браслетами, и правда забыла совсем, что мы летим. Выглянув в окно, я была удивлена, что мы пролетаем не над крышами домов, как я ожидала, а над улицей, между домами, по тому же маршруту, что ехали бы по земле. К моему удивлению, никто не обращал на нас внимания. На мои замечания по этому поводу Лена только улыбнулась:
— Я включила невидимый режим. А летим между домами, чтобы не беспокоить локационные службы аэропорта. Ни мне, ни им не нужна головная боль под названием «НЛО».
На месте обмена мы были минут за 15 до оговоренного времени.
Но Лена почему-то не спешила приземляться. «Поколдовав» над клавиатурой, она вывела на монитор видео картинку, улочку, на которой, а точнее над которой мы зависли. Правда, сначала изображение показалось мне немного необычным, но, заметив случайного прохожего, я поняла, что монитор показывает все в инфракрасном излучении. Осмотрев улицу, Лена переместилась ближе к зданию, в которое я должна была войти. С виду это была какая-то заброшенная фабрика или недостроенный магазин. В первую минуту казалось, что в здании никого нет, но, когда Лена подлетела ближе, я насчитала на экране до 10 тепловых силуэтов людей. Через пару минут к зданию подкатил «мерс». Из него вышли молодой, подтянутый, спортивного вида мужчина, лысеющий, но солидный джентльмен и наша Оксанка.
Она еле стояла на ногах, и молодой мужчина взял ее на руки.
— Так, воронье слетелось, — сказала Лена. — Сейчас послушаем, что они нам приготовили. Она опять нажала пару клавиш, и мы услышали:
— Чужих здесь нет?— спросил «джентльмен».
— Нет. Своих ребят мы расставили и по периметру, и внутри, как вы велели. Из профессорской семьи в милицию не обращались, да и наши ребята не заметили ничего подозрительного,— доложил молодой мужчина.
— Что ж, будем надеяться, что все пройдет нормально, — сказал джентльмен и направился к зданию. — Кстати, мальчики вооружены?
— Конечно, — ответил молодой и закрыл дверь.
— Ну, что, Маринка, нам предлагают поиграть в шпионов, — чувствовалось, что Лена и не собирается шутить. — Теперь слушай меня внимательно и не перебивай. Сейчас ты высадишь меня за углом и вернешься сюда уже одна. В этом пакете дискета, образец вещества и кислота в очень хрупкой колбе. Если там, — она кивнула в сторону здания, — начнут оттягивать обмен, пригрози, что бросишь пакет и разбив колбу, уничтожишь весь материал. Следующее. Ситуация не простая, но тебе необходимо убедить себя, что это съемки фильма, иначе ты просто не сможешь правильно вести переговоры. И запомни твердо: пакет отдаешь только тогда, когда девочка будет у тебя на руках.
Я могла только кивать в ответ, мне уже было, мягко говоря, не по себе.
— А что будет дальше?
— Сейчас сделаем тебе пропуск в машину, — продолжала Лена, — Повтори: «Лена, мы тут».
Я послушно повторила, действуя, как автомат, не задумываясь, зачем это делаю. Лена снова застучала по клавиатуре.
— Как только Оксанка будет у тебя, постарайся как можно быстрее выйти наружу. За метра два от машины скажешь эту фразу, и для тебя откроется дверца. — Она посмотрела мне в глаза, улыбнулась и как — то задорно подмигнула.
— И так, начинаем операцию под названием «Джеймс Бонд возвращается»!
Она приземлилась на каком — то пустыре и, отключив невидимый режим, поехала снова к заброшенной фабрике.
— Действий машины не бойся. Она наш третий напарник и некоторые действия совершает по усмотрению заложенной программы. А потом и я буду неподалеку, — успокаивала меня Лена.
Она выскочила из машины у последнего поворота, а машина продолжила движение и остановилась только у нужного здания.
У дверей меня встретил какой-то маленький, но мускулистый парень. К моему удивлению, он не стал меня обыскивать, спросил только, что в пакете. Он провел меня в просторное помещение, где все еще стояли строительные леса, и лежал всякий мусор типа штабелей картонных коробок. На раскладном стуле, в центре помещения сидел уже известный мне «джентльмен».
— Ну, что, Мариночка, принесли диск? — спросил он, даже не поздоровавшись, все тем же елейным голосом, который весьма меня раздражал.
— Давайте пакет, и вам принесут ребенка.
— Нет. Я должна увидеть девочку, а потом посмотрим. — Я сама удивилась своей решительности и тону, с каким я говорила. Этому, похоже, удивился и «джентльмен». Кашлянув в кулак, он продолжил, но уже без противного сюсюканья:
— Жаль… Жаль, что такая красивая девушка пошла на поводу у маленькой стервы, возомнившей себя великим шпионом. Маринка, посмотрите вокруг!
Он щелкнул пальцами, и я увидела, что окружена «братками», которые прятались до этого момента за штабелями ящиков. На меня «смотрело» штук пять стволов разного калибра и человек восемь ухмыляющихся мордоворотов. Душа моя убежала куда—то в пятки, а сердце застучало где—то в затылке. Но, решив держаться до конца, я вытянула руку с пакетом перед собой, держа пакет только указательным пальцем.
— Если один из ваших стрелков шевельнется, я брошу пакет. А там, кроме диска и образца вещества, очень хрупкая колба с сильной кислотой, — предупредила я, стараясь говорить уверенно, — может все — таки приведете Оксанку?
Я не без удовольствия заметила, как у стрелков исчезли их наглые улыбки, а «джентльмен» слегка забеспокоился:
— Спокойно, барышня, только спокойно! — он взмахнул рукой, и стрелки опустили оружие. — Игорь, принесите девочку!
Из соседнего помещения вышел тот же, приехавший с «джентльменом», молодой мужчина. У него на руках была спящая Оксанка.
— С ней все в порядке, — поспешил успокоить меня босс,— мы только дали ей снотворное. Я подумал, что не стоит пугать ребенка взрослыми проблемами, и он попытался изобразить что—то вроде улыбки. — А теперь отдадите пакет?
— Только после того, как вы дадите мне на руки ребенка, — заявила я.
— Ну, хорошо, хорошо, — с раздражением в голосе согласился «джентльмен», — только возьмите пакет понадежнее, а то девочка тяжелая, одной рукой взять будет сложно. Игорь, передайте ребенка и заберите пакет.
Церемония обмена прошла со всеми полагающимися предосторожностями и я, право-слово, вздохнула спокойнее, когда Оксанка перекочевала на мое плечо, а пакет — в руку Игоря.
Совершив обмен, я сразу же направилась к выходу, но мне преградил дорогу один из «братков».
— Подождите, Мариночка, минуту, — услышала я за спиной приторно — вежливый голос «джентльмена» — босса. — Я вынужден задержать вас еще несколько минут. Мы должны проверить, тот ли диск вы нам принесли.
Эта змеиная вежливость порядком меня раздражала, и я ответила довольно сердито:
— Девочка не пушинка, а я не атлет, чтобы держать ее, пока вы будете проверять диск.
— А мы вам стульчик дадим. Лёнечка, организуйте даме стульчик. А Игорь, пока-что диск проверит — распорядился босс.
Бритоголовый Лёнечка с плотоядной улыбкой поставил возле меня ящик, услужливо накрыв его свежей газеткой. И мне ничего не оставалось, как сесть и ждать, что будет дальше.
Игорь явился минут через десять, и явно чем - то довольный доложил обстановку шефу на ушко.
— Ну вот, все в порядке. Жаль только, что придется с вами расстаться …— вздохнул босс и, не спеша, поднялся с раскладного стула, на котором сидел все это время. — И, к сожалению, не одному мне. Сами понимаете — свидетелей подобных операций, как правило, уничтожают. Так что, простите, коль, что не так и прощайте.
Хорошо, что я сидела в тот момент, у меня снова душа ушла в пятки, а сердце, казалось, вообще, остановилось. Стрелки снова взяли меня на мушку и через секунду начали бы пальбу, но за моей спиной, откуда - то сверху, странным, словно у робота, голосом кто-то сказал:
 — Погоди-ка, «Граф». Разговор еще не окончен. 
«Джентльмен» резко повернулся в сторону голоса. На его лице отразилось удивление и какое-то беспокойство. Я тоже оглянулась. В оконном проеме, почти под потолком стоял человек в темной кожаной куртке и мотоциклетном шлеме. В левой руке он держал пистолет, которым, похоже, владел не хуже «братков».
  — А теперь медленно, без резких движений, стволы на пол, — скомандовал мой неожиданный защитник «браткам».
— И ты надеешься, что мои люди тебе подчинятся? — с издевкой спросил «Граф».
— Им придется это сделать, — от кисти человека в шлеме, словно выстрелив, пронизал пространство тоненький красный лучик. Он в считанные секунды разрезал на три части строительный «козел», стоящий у стены напротив меня. И едва это сооружение, сбитое из полутора дюймовых досок, с грохотом рухнуло, побледневшие «братки» безропотно сложили оружие.
— Марина, идите в машину, — сухо распорядился мой ангел-хранитель.
Я выскочила из здания со скоростью, которую мне позволяла моя ноша. Машина без проблем открыла нам дверцу, как только я произнесла пароль.
Юркнув в нее, я почувствовала, что, наконец, я в безопасности. Необходимость скрывать свои эмоции отпала, и я разрыдалась. Успокоилась только тогда, когда Лена подсела к нам у того же поворота, где мы ее высадили.
— Как Оксанка?— спросила она.
— Спит.
— Сейчас я задам машине маршрут и посмотрю, в каком она состоянии.
Обследование не принесло утешительных результатов.
— Ей дали слишком большую дозу снотворного,— за беспокоилась Лена.
Она быстро сняла с потолка машины аптечку и очень профессионально сделала Оксанке какой-то укол.
— Нужно позвонить к врачу, к тому, что был у вас ночью, и попросить его снова приехать, — сказала Лена, набирая номер.
— Все настолько серьезно? — испугалась я.
— Надеюсь, нет, но подстраховаться нужно.
Легко оперируя медицинскими терминами, Лена объяснила врачу ситуацию и договорилась о встрече у нас дома.
— Теперь снимай блузку, — вернешь мне мои браслеты, — улыбнулась она. — А то потом не сможешь поменяться, а я без них, как без кожи — привыкла…
Когда мы вошли в квартиру, врач уже ждал нас и сразу занялся Оксанкой.
Улучив свободную минуту, Лена отозвала меня в сторону:
— Тут я больше ничем помочь не смогу, поэтому потихоньку уйду, пока все заняты. Устала, как собака…
— Но ты обещала объяснить…
— Завтра, Маринка, все объяснения завтра. Я подъеду часиков в шесть к вашему дому. Во двор заезжать не буду, ну, чтобы твои родственники меня не поймали и тоже все рассказывать не заставили. Уж лучше ты им потом, все, что посчитаешь нужным, расскажешь сама. 

—
Пока! — она чмокнула меня в щеку и убежала. 
А вечером по нескольким каналам телевидения показали сенсационный материал: арест криминальной группы «Графа». Причем с неопровержимой уликой на руках — с трупом одного из дядиных сотрудников. К нашему удивлению ни о диске, ни о пробе вещества речи не шло.
— А никто ничего не скажет, — успокоила меня Лена, когда мы встретились с ней на следующий день. — Записи на диске самоликвидируются через полчаса после просмотра файла, а проба — это всего лишь похожее по цвету и запаху вещество. Но «Графу» хватит трупа и оружия, что было там. Ну, достаточно говорить о бандитах. Как Оксанка себя чувствует?
— Почти здорова. Вчера и сегодня был твой врач. Сказал, что ничего опасного нет и завтра постельный режим можно отменить.
Вот так мило беседуя, мы подъехали к квартире Лены, которую ей на время сдавал какой-то знакомый. В этой маленькой уютной квартирке все уже было готово для нашего девичника. У мягкого дивана с горой подушек стоял столик с термосом, полным чая, бутербродами и разными сладостями.
В такой удобной и дружеской обстановке я услышала настолько удивительную историю, что до сих пор не могу до конца в нее поверить.

Глава 2
«Пересечение миров»

рассказанная Леной моей подруге Марине.

С самого детства я была весьма непоседливой и любопытной особой. Я свободнее чувствовала себя в компании мальчиков, чем девочек. Мальчишеское упрямство и тяга к приключениям принесли поначалу немало волнений моим родителям. Но в моих действиях не было той спонтанности, необдуманности, как у мальчишек. Я очень редко с кем- то ссорилась, и в нашей компании я часто выступала в роли «голубой каски», гася мальчишеские ссоры. Родители как—бы невзначай, без психологического нажима, направляли мою энергию в безопасное русло. Начиная со старшей группы детсадика, и на протяжении школьных лет я перепробовала все доступные девочке кружки и секции. Правда, редко в каком-то из кружков я задерживалась дольше 2—х лет. Мне не хватало усидчивости для того, чтобы, например, отшлифовать игру на гитаре или часами мокнуть в бассейне, стараясь побить свой вчерашний рекорд. Я была как первооткрыватель, который, открыв новый остров, полюбовавшись его красотами, идет дальше, оставив другим классифицировать флору, фауну и полезные ископаемые.
Несмотря на отсутствие у меня усидчивости, школьные оценки я имела хоть и не отличные, но вполне хорошие. Одним словом, я мало, чем отличалась от своих ровесников. Переломным периодом в моей жизни стали последние каникулы перед выпускным классом.
В то лето я, как всегда, поехала к дяде, леснику, в Карпаты. На его лесничем кордоне я была давно уже своим человеком, зная его территорию почти так же хорошо, как и он сам. Особенно мне нравилось отдыхать у небольшой речушки, неподалеку от которой дядя поставил сруб, что-то типа рыбацкой лачуги с печкой, стойлом для лошадей и радиосвязью.
В этот раз я снова отпросилась у дяди на рыбалку. И после непродолжительного ворчания я получила его благословление, смирную кобылу Зоряну и сенбернара Дика в придачу. Потратив день на генеральную уборку домика, я рассчитывала с рассветом выйти на рыбалку. Но к вечеру небо затянуло тучами, а ночью я проснулась от ужасного грома. Кровать стояла напротив окна, и я впервые в жизни увидела, как в громадную сосну, что стояла на другом берегу речки, ударила молния. Столетнему, по утверждению дяди, дереву за мгновение снесло вершину. Падая вниз, оно даже, как мне показалось, на несколько секунд вспыхнула, но проливной дождь сразу погасил огонь. О нормальном сне не могло быть и речи. Я боялась не столько грозы, сколько возможного пожара. Но, к счастью, дождь лил так, что, похоже, потушил то пламя, которое я заметила.
На утро гроза кончилась, и я решила посмотреть, горела ли ночью сосна или мне это показалось.
Собрав рыболовные снасти и кое-что на обед, чтобы потом не возвращаться домой, порыбачить я отправилась на другой берег реки. Первое, что я увидела, добравшись до места, это лежавшего вниз лицом человека. Немного дальше, у основания поврежденной сосны, лежал небольшой, немного странный, самолет. Отрубленная молнией верхушка придавила самолет к земле, пробив в нескольких местах его обшивку. „Значит, это не молния сломала дерево” — подумала я. В моей голове в первый, но далеко не в последний, раз щелкнул какой—то переключатель и я, не особо задумываясь о последствиях, бросилась к потерпевшему. И как-то сами-собой стали припоминаться навыки первой медицинской помощи, полученные мною на занятиях в каком-то кружке. К моему удивлению, я очень легко повернула его на спину. Что у него сломан позвоночник, я не опасалась — было заметно, что он самостоятельно полз к самолету. У пилота наверняка была сломана нога, а может быть и еще что-то, потому что, когда я его поворачивала, он застонал и очнулся. На меня взглянули невероятной голубизны глаза:
— Как вы себя чувствуете? Где болит? — спросила я.
 Пострадавший слегка нахмурил лоб, словно пытался вспомнить нужное слово,

—
Я сломал руку и ногу, — ответил он, произнося слова с легким прищелкиванием и присвистыванием.

—
Его речь была похожа на речь говорящего попугайчика, но осмысленная и более приятная на слух.

—
Потерпите, я сейчас вызову помощь, — попросила я и стала доставать из своего рюкзачка рацию.

—
Девушка, погодите! — пилот даже приподнялся на здоровой руке. — Я очень прошу вас, погодите звонить. Выслушайте меня сначала, а потом поступите так, как захотите.

—
Но вам же больно, — возразила я.  
—
 Я буду говорить не долго. Если вы мне поверите — мы быстро решим эту проблему. Если не поверите — это уже будет не важно.
Я впервые повнимательней взглянула на своего подопечного: тонкие, но решительные черты лица; светлые, цвета солнечного луча, волосы. Его необычную бледность я отнесла в тот момент к очень плохому самочувствию.
—Вас как зовут? – спросил он, опустившись головой на импровизированную подушку из старого детского одеяла, которое я всегда брала на рибалку, как говорят, на всякий случай.

—
Леной, — ответила я.
– Красивое имя, — мой пациент слабо улыбнулся. — А меня А-л-л-он.
Он произнес свое имя совсем не так, как произношу я, но передавать тот щелчок с присвистом, похожий на звон лопнувшей струны, я не в состоянии. Я смогла подобрать только максимально близкое сочетание звуков.
– Ваши врачи, Лена, вряд ли мне помогут. — Я, как бы точнее выразиться, не из ваших мест, и даже не из другой страны… Я с другой планеты.
Аллон с беспокойством посмотрел на меня. Но мое лицо не выражало ничего, кроме обиды.
– Ну, знаете?! Мне не 5 лет, и вы не в таком состоянии, чтобы так шутить и тратить драгоценное время, — я снова потянулась за рацией.
– Постойте! Вы мне не верите? Вот вам первое доказательство.
Аллан, все время, постанывая, зубами расстегнул замок на перчатке со здоровой руки и зубами же снял её.
– Сравните вашу руку и мою!
Он положил руку рядом с моей. Кисть Аллона была не только больше моей на 1/3, но и имела 4 пальца. Да-да, там и следа не было от мизинца. В общем-то, рука выглядела не уродливо, даже элегантно — как у пианиста, но сравнивать ее с моей было поначалу жутковато.
– Второе и третье доказательства находятся в «челноке», — он кивнул в сторону самолета, — там два моих друга в более тяжелом состоянии, чем я. И пока ваши врачи будут выяснять их личности, и связываться с соответствующими организациями, они погибнут.
Аллон говорил так убедительно. Его глаза смотрели на меня с такой надеждой, что я решила послушать его и зайти в «челнок».
– Заодно принесите, пожалуйста, аптечку. Это чемоданчик такой, зеленый с рисунком голубой капли. Он висит на стене у входа между рубкой управления и спальным отсеком.
Собрав в кулак все мужество, я вошла на борт космического «челнока» через выбитый каким-то взрывом люк. Я попала в помещение, которое, скорее всего, было рубкой управления. Похоже, что именно тут и произошел взрыв. Многие приборы были сплавлены и искорежены. А у противоположной стены, в кресле на колесиках, сидел еще один пилот. Взрывом приборов его отбросило вместе с креслом к стене, и возможно он бы остался жив, если бы не обрезок какого-то прута, буквально пригвоздивший его к высокой спинке кресла. 
До этого момента я никогда не видела мертвых и, чтобы не потерять сознания и не свалиться тут же рядышком, я постаралась больше не смотреть в его сторону, а акцентировать свое внимание на поиске аптечки. Я ее увидела почти сразу, но, снимая чемоданчик со стены, невольно заглянула в открытую дверь спального отсека. Там на полу я увидела третьего члена экипажа. Он лежал на боку головой в лужице какой-то голубоватой жидкости. Надеясь, что он жив, я повернула его на спину и поняла, что голубая лужица под ним — это кровь, вытекающая из глубокой раны на голове. Тут я окончательно убедилась, что Аллон — инопланетянин.
Не помню, как я выбежала из челнока, но очнулась рыдающей рядом с Аллоном. Он гладил меня по голове здоровой рукой и успокаивал, как маленькую девочку, произнося какие-то очень нежные щебечущие звуки.
Заметив, что я пришла в себя, он снова заговорил на нашем языке:

—
Мне очень жаль, Лена, что вам пришлось идти за аптечкою. Но я никак не мог сделать это сам. Возможно, это жестоко с моей стороны, но теперь вы верите мне?
Я кивнула.
—Надеюсь, вы также поверите, что ни я, ни моя цивилизация не желаем зла людям вашей планеты. Вы убедились, что мы также уязвимы, как и люди. И сейчас я, как беспомощный ребенок, нуждаюсь в вашей помощи.
Я снова кивнула.
— Что я должна делать? — спросила я, вытирая слезы.
Аллон улыбнулся светлой, почти радостной улыбкой:

—
Сначала попробуем поставить меня в вертикальное положение. Пододвиньте мне ближе аптечку.
Он взял из чемоданчика емкость, похожую на баллончик дезодоранта и небольшой карандаш.

—
Разрежьте комбинезон на ноге, — сказал он, вручив карандаш.
Я в недоумении взглянула на карандаш, а затем на Аллона.
— Простите, я совсем забыл, что у вас для этого используют немного другие приспособления, — извинился он.— Давайте, наверное, начнем с руки. Ее я смогу зафиксировать сам. Вы только подержите так, чтобы мне было удобно работать.
Проведя карандашом по рукаву комбинезона, Аллон разрезал ткань быстрей и легче, чем я делала бы это ножницами. Затем достал из аптечки коробочку величиной с мобильный телефон, с таким же небольшим экраном и десятком кнопок.
—Это универсальный диагност, — объяснил он. — Проводит всю существующую диагностику от температуры тела до генных исследований. Сейчас посмотрим, что у меня с рукой.
Набрав кнопками какую-то комбинацию, Аллон не спеша, провел коробочкой над местом предполагаемого перелома. Через пару секунд на экране появилось что-то похожее на рентгеновский снимок, но более четкий, где хорошо было видно, что, несмотря на боль, перелома нет, есть только трещинка.
—Это уже хорошо, — с облегчением вздохнул Аллон , — но все-таки нужно ее зафиксировать.
С помощью баллончика он покрыл поврежденную часть руки пеной, которая секунд через 15 застыла как гипс.
—У нас под гипс на тело обычно кладут что-то мягкое, чтобы гипс не царапал…— с опозданием заметила я. 
— Эта пена так застыла только снаружи, а внутри, где нет доступа воздуха, она мягкая, как крем. Кроме того, в состав пены входят и болеутоляющие, и восстанавливающие лекарства. Дня через 3-4 рука будет в порядке.
Подобную операцию я, уже самостоятельно, проделала с ногой. Тут «диагност» показал довольно серьезный перелом.
—А теперь, Лена, я попробую добраться до моих друзей.
Аллон прикрепил на сломанную ногу маленький, со спичечный коробок, приборчик, который он, долго подбирая нужный термин, назвал «антигравитатором». Под действием этого прибора нога приподнялась над землей как на растяжке.
—Помогите мне встать. — попросил Аллон.
Я очень легко потянула его за здоровую руку, и мой пациент мог теперь, опираясь на мое плечо, не спеша передвигаться.
Прихватив аптечку, мы направились к челноку.
—Я надеюсь, Лена, что мы сможем спасти еще одного члена экипажа, — объяснял мне Аллон по пути. — Я обрадовался, когда вы сказали, что легко повернули лежащего на полу. Дело в том, что мы, астерийцы (я снова произношу только транскрипцию этого слова), имеем в костях много газообразного вещества подобного вашему гелию, и поэтому при вашей гравитации живой или почти живой астериец довольно легкий. Но когда он умирает, и вещество улетучивается, астериец становится очень тяжелым.
Для нашего существования важна не столько кровь, сколько это газообразное вещество. Астерийца можно реанимировать, пока он легкий.
Когда я вторично вошла в „челнок”, я поняла, почему Аллон пошел со мной, почему он так подробно рассказывал мне о биологических особенностях своих соотечественников. Если бы не присутствие Аллона, не его разговор, я бы не смогла одна выйти сюда и что—то делать с телами двух инопланетян. Обоих мы поместили в специальные криогенные пакеты. Аллон, насколько мог, помогал мне здоровой рукой. Во время работы мы как-то незаметно для себя перешли на „ты”:
— За вами прилетят?— спросила я, когда наш печальный труд был окончен.
— Непременно. Этот „челнок” не предназначен для автономного длительного использования, максимум — неделя по земному времяисчислению. К тому же, каждые 24 часа мы выходим на связь для передачи собранных данных. Вчера, перед грозой, был последний контакт. Так что до вечера нас не будут искать. Впрочем, во время катастрофы должен был включиться аварийный маячок.
—А издалека лететь спасательной команде?
— Из исследовательской базы. Она на Луне.
Это утверждение рассмешило меня.
— Ты снова мне не веришь? — грустно улыбнулся Аллон. — Но ведь на ваших телеканалах и в газетах иногда появляется эта информация.
— Я думала, это очередная „утка”, у нас иногда такое понаписывают!
— Я тоже всегда удивляюсь способу подачи информации ваших СМИ.
Там очень часто правду подают, как сплетню, а вранью находят весьма убедительные аргументы для подтверждения достоверности, — рассмеялся Аллон.
—Значит, спасательной группы ждать, как минимум, сутки, — предположила я после некоторой паузы.
— Это если начальство догадается прислать „челнок”, который обследует соседний район. Иначе, ждать часов 36.
— Тогда необходимо как—то замаскировать ваш самолетик, — подумала я вслух.
— Если бы не пробитая обшивка, можно было бы включить режим „Невидимка”. А сейчас придется как—то ветками маскировать...
Тогда я схожу за топориком...,— предложила я, и уже было, вскочила идти, но Аллон остановил меня.
— Никуда идти не нужно. У меня есть идея получше, — остановил меня Аллон.
Опираясь на стенку, он запрыгал к шкафу с небольшим зеркалом.
Сейчас я переоденусь, и мы все сделаем легко и быстро. Только хочу предупредить: наш способ переодевания весьма отличается от привычного для тебя. Поэтому, если ты не отошла от пережитых потрясений, лучше отвернись.
Но я, понадеявшись на свои нервы, только улыбнулась.
— Ну, тогда хотя бы присядь где-нибудь.
Аллон положил руку на поверхность зеркала, и там вместо него отразился человек в черном кожаном комбинезоне и мотоциклетном шлеме. Человек в шлеме стоял в той же позе и касался зеркала той же рукой, что и Аллон. Не прошло и несколько секунд рука моего знакомого, которой он касался зеркала, словно оделась в такую же перчатку, какие были на отражении. Постепенно и весь костюм „перекочевал” с „зазеркалья” на Аллона, словно из совмещенных сосудов, краска перелилась из полного сосуда в пустой.
Как только „переодевание” было завершено, Аллон убрал руку от зеркала.
— Не очень испугалась?— спросил он.
Я отрицательно покачала головой, хотя теперь не пожалела, что в тот момент сидела.
— Вообще-то мы переодеваемся и привычным вам способом, но это форма космодесантника, и для нормального облачения потребовалось бы застегнуть массу замков-контактов, на что ушло бы не менее получаса, да и в моем состоянии я бы не справился.
Я заметила, что Аллон, одевшись, поднялся на пару сантиметров над полом.
—Надоело прыгать на одной ноге, вот и включил антигравитатор, — оправдался он, заметив мое удивление. — Привыкай. Тут еще масса всяких „наворотов”.
Я очень скоро сумела убедиться в этом. С помощью встроенного на внешней стороне правой печатки лазера, Аллон быстро и без проблем срезал с обломанной верхушки сосны самые большие ветки. А с помощью антигравитаторов быстренько и без особых телодвижений замаскировал „челнок”.
Я наблюдала за его работой, как за выступлением знаменитого фокусника. Убрав защитное стекло на шлеме, Аллон, без участия рук, только с помощью взгляда, передвигал небольшие предметы и укреплял антигравитаторы на тяжелые ветки. Все это он делал играючи, объясняя мне свои действия и устройство самого костюма.
— Этот костюм обязаны носить все пилоты вне космобазы. Он дает почти 100% гарантию защиты от всех известных нам опасных влияний: сверхвысоких и сверхнизких температур, радиаций, кислоты, атмосферного давления. Не говоря о механических повреждениях. Если бы я и мои друзья, не нарушив инструкции, были одеты в этот костюм, все было бы намного лучше,— Аллон вздохнул и грустно улыбнулся.
Я заметила, что у него был огромный запас улыбок на все случаи жизни.
— Теперь у вас будут неприятности? — посочувствовала я.
— Как минимум, понижения в званиях. А семья погибшего может не получить страховки. Кроме того, несанкционированное привлечение к сотрудничеству местного населения не поощряется нашим управлением. Для таких контактов есть отделы с соответствующими специалистами.
— Но почему земляне ничего не знают о вашем присутствии тут? — удивилась я.
— Потому что основным законом, утвержденным межгалактической лигой, является невмешательство в техническое, социальное и духовное развитие молодых цивилизаций. Конечно, из всех правил есть исключения, но ими занимается спецотдел.
— Почему? Ведь новые технологии помогли бы развитию, скажем, нашей цивилизации.
— Пятилетнего ребенка можно научить водить автомобиль. Но сможет ли он правильно оценить обстановку на дороге, быстро найти решение в трудных ситуациях? Так и цивилизация должна психологически и духовно повзрослеть для определенных технических новшеств. Ты сама можешь представить, какая реакция может быть у большинства людей на существо с хвостом или крыльями, а то и вообще без плотной телесной субстанции…
— В лучшем случае, уставятся с открытыми ртами, — вздохнула я, соглашаясь. — Но найдутся и такие, что и на хвост наступить будут стараться.
— Вот потому-то мы и не спешим официально тут появляться. Разберитесь сначала со своими „внутрисемейными” проблемами, а потом и мы проявимся.
Аллон рассказывал очень интересно, и я с большой неохотой ушла под вечер домой, а когда утром снова пришла к месту аварии, то не нашла ни „челнока”, ни Аллона. Все было в таком виде, словно, кроме повреждения сосны, никаких происшествий не было. Это было хорошо и плохо. Хорошо тем, что за Аллоном так быстро летела спасательная команда, а плохо потому, что мне хотелось еще так много у него узнать. Я почему—то не думала о нем, как о пришельце. День, проведенный с ним, стер эту грань, и я вспомнила Аллона, как интересного человека, у которого было чему поучиться.
Я думала, что навсегда простилась с Аллоном, но где-то неделю спустя неожиданно зазвонил мой мобильный телефон. В трубке я услышала знакомый свистяще-щелкающий акцент.
— Здравствуй, Лена!— чувствовалось, что Аллон рад снова слышать меня.
— Ты не могла бы отпроситься у дяди на семидневную экскурсию в Венгрию?
— Но у меня нет ни документов, ни путевки…
—Об этом уже позаботились. Завтра тебе принесут письмо с выигранной путевкой. Но ты подготовь дядю к этой неожиданности.
—Боже мой, Аллон! Вот спасибо! — обрадовалась я. — Я всегда хотела туда поехать.
—Но я не сказал, что ты туда поедешь. Просто, мои родители пригласили тебя в гости… — добавил он лукаво.
—Но ведь...— я запнулась на полуслове.
—Да, Лена, да. Но ты же понимаешь, что это не телефонный разговор.
—Я понимаю. И все—таки как?
—Я все объясню при встрече. Пока.
Связь оборвалась, а я осталась с трубкой в руке. У меня перехватило дыхание, словно меня подбросили довольно высоко над землёй, и я там зависла. Я стояла, ошалевшая от радости, что меня не забыли, что все мои самые невероятные мечты, похоже, сбудутся!
Не буду тратить время на рассказ о том, как я уговорила дядю отпустить меня на экскурсию, о том, что предпринял Аллон, чтобы я смогла не поехать с группой, это все мелочи по сравнению с тем, что было в результате.
В результате я сидела в кресле для пассажиров на «челноке», подобном тому, что разбился неделю назад. Пилотировала его, правда, другая команда: женщина и двое мужчин. Аллона отстранили на какое -то время от полетов и он тоже летел как пассажир. И я могла, не отвлекая его от служебных обязанностей, расспрашивать обо всем, что видела.
Первое, что меня заинтересовало, это почему мне не выдали спецкостюм, хотя и члены экипажа, и Аллон были одеты в уже знакомые мне комбинезоны.
—Я не знал твоих точных размеров и биопоказателей, а это очень важно в создании такого костюма. Это как при выращивании кожи для пересадки, — стал объяснять мне мой друг. — Но кресло, в котором ты будешь лететь при взлете, автоматически создает защитный экран подобного действия. Так что, как у вас говорят, расслабься, и получай удовольствие.
Аллон улыбнулся самой приветливой и радостной улыбкой, из имевшихся в его арсенале.
Я вообще заметила, что астерийцы — мастера в иллюстрации улыбкой своих чувств и эмоций. Это, наверное, сродни нашей жестикуляции руками во время разговора.
Не знаю, было ли так задумано, или сказались мои бессонные ночи этой недели, но едва «челнок» совершил вертикальный взлет, а над моим креслом возник серебристый купол защитного поля, я уснула. Проснулась я, когда наш самолетик уже стоял в ангаре. Хотя, скорее всего это был аэропорт, поскольку я заметила несколько взлетающих и садящихся таких же, как наш «челноков».
—Как спалось? —спросил Аллон, заметив, что я проснулась, —Я рад, что ты немного отдохнула. Тебе сегодня придется пережить немало психологических стрессов, хотя и в самом хорошем смысле этого слова.
—А мне жаль, что я не увидела полет, — вздохнула я.
— На обратном пути непременно увидишь. — успокоил меня Аллон, — У меня для тебя есть маленький подарок.
Он открыл небольшую коробочку, и оттуда вылетел блестящий шарик, величиной с теннисный мячик. Казалось, что он сделан из сотни маленьких зеркал. Мячик не улетел далеко, а держался сантиметров в 20 над коробкой.
—Это универсальный переводчик, — объяснил Аллон. — На базе ты встретишь представителей нескольких галактик и тебе он пригодиться. Одень—ка это.
Он достал из коробки небольшой наушничек.
Едва я его одела, шарик переместился следом за наушником. В наушнике несколько раз слегка щелкнуло, и приятный мужской голос сообщил: «Ваш переводчик готов к работе». Видимо, мое лицо выражало почти детскую радость, потому что Аллон тоже довольно улыбнулся:
—Я был уверен, что тебе понравится эта безделушка.
Он говорил на своем «птичьем» щебете, а перевод, включая даже интонацию, я услышала в наушнике.
— Ну, если ты не против, — добавил астериец, — я буду и дальше говорить на вашем языке. Я хочу максимально хорошо изучить его и надеюсь на твою помощь в этом.
Пока мы мило беседовали, к входному люку нашего корабля подсоединили рукав терминала, похожий на те, что используют в аэропортах.
—Тебе понадобиться еще и это. — Аллон протянул мне что—то похожее на кислородную маску. — У нас тут и работают жители планет, с атмосферами похожими на вашу. Но все же тебе придется в общих помещениях дышать через маску. Тут действует усредненный вариант атмосферы, и каждый тут находящийся получает через маску недостающие элементы воздуха.
Я беспрекословно одела маску. Она была очень удобной, аккуратной и, я бы даже сказала, элегантной.
Пока мы шли по коридору к нашему жилому блоку, нам повстречались, как минимум, три разных существа. Кто-то передвигался подобно мне — ощутимо опираясь на нижние конечности, а кто-то словно парил над полом.
— Обычно базы комплектуют представителями планет со схожим климатом, гравитацией и составом воздуха. А на исследуемых планетах работают расы, максимально схожи по виду с аборигенами. На Земле чаще всего работаем мы, эоссийцы, и, очень редко, ленерийцы…
Стоило Аллону произнести какие-то названия по астерийски, как мой переводчик давал дословный перевод, сообщая, что при необходимости я могу у него получить справку.
— Наверняка, — продолжал мой друг, — когда мы шли по коридору, ты заметила ленерийца: он передвигался над полом и одет был в просторный плащ с капюшоном. Их тело очень светоуязвимо, поэтому они и носят такие балахоны.
— Да, видела. И, к моему стыду, подумала, что он похож на привидение, — призналась я.
— Не ты первая, и не ты последняя, — понимающе улыбнулся Аллон, — поэтому они и не любят работать на Земле. Ленерийцев у вас панически боятся, а нормально работать, когда от тебя шарахаются, невозможно. Знаешь, — добавил он после минутной паузы, — я думаю, тебе стоит познакомиться с парой моих наиболее близких друзей. Ты не против?
— Конечно, не против, — ответила я.
Но видимо, мой ответ прозвучал так неубедительно, что Аллон добавил, словно оправдываясь:
— Просто ты одна из немногих землян, получивших право на свободное перемещение во владениях межгалактических служб и получение туристической информации. Вот я и подумал, что тебе нужно использовать это, как у вас говорят, «на полную катушку», — засмеялся и добавил, — Прости за невольный смех, но меня всегда, не знаю почему, забавляли подобные выражения. Хотя я не всегда понимаю необходимость их использования.
И я стала объяснять ему тонкости нашего языка. Вот так приятно беседуя, мы пришли к помещению, где я могла переночевать, чтобы с утра, заняв место на межгалактическом лайнере, лететь на Астеру — родную планету Аллона.
Мой «номер — люкс» (я так оценила комнату, отведенную мне), был небольшой, но со всеми удобствами. Имелось даже окно, в котором был не лунный пейзаж, а любой из красивейших видов Земли по моему желанию и в «реальном» динамичном изменении.
Но больше всего меня поразил букет светло-розовых цветов, стоящих на самом видном месте. Цветы были похожи на большие, размером с кофейное блюдце, фиалки. Но в отличие от фиалок, они крепились на одном стебле по несколько цветков, как некоторые виды орхидей.
—Нравится? — спросил меня Аллон.
От восторга я смогла только кивнуть.
— Это тебе от Карайана. Помнишь пилота с раной на голове? Он сейчас на больничном. Ждет нас на Астере.
— Я очень рада, что смогла помочь ему. Но это, наверное, дорогой подарок?— спросила я, не отрывая глаз от букета.
— Весьма не дешевый, — честно признался Аллон. — Но когда он увидел тебя и твои усилия по его спасению (уж прости, но я обязан был все снимать для отчета), то сказал, что ты достойна и более дорогих цветов, но тот вид не выдержал бы перелета.
Я едва не заплакала. Никто еще, никогда не дарил мне таких прекрасных цветов. Мне захотелось коснуться их рукой, но едва я притронулась к цветам, они стали менять розовый цвет на голубой. Я, испугавшись, отдернула руку.
— Не бойся, — успокоил Аллон, — эти цветы улавливают твое психологическое настроение. Чем сильнее ты устала, тем ближе к синему цвету темнеет их окраска.
Кроме того, они имеют очень ценное свойство — вбирать, словно губка, эту усталость. Вот отоспишься, и увидишь, какого цвета станут цветы, когда ты возьмешь их в руки утром.
Утром, и, правда, стоило мне взять цветок в руку, как он с розового стал огненно— красным. В то же утро Аллон познакомил меня с одним из своих друзей — линерийцем Суоном. Но чтобы я без особой предвзятости восприняла это знакомство, Аллон показал мне несколько киносюжетов о планете, которую он называл Линерия. Оказывается, можно отлично жить не только на поверхности планеты, но и внутри ее. Весьма скудное освещение и солидный обогрев, которые на Линерии обеспечивали потоки магмы, обусловили развитие эдакой пещерной флоры и фауны: мхи и мохоподобная растительность, преобладание насекомых. Но самыми поразительными существами были линерийцы. Первое впечатление, когда смотришь на них — это большие, с человека среднего роста, летучие мыши, неповоротливые в передвижении по земле и виртуозные летуны.
— На всех обитаемых планетах космоса жизнь начинается с одной отправной точки. Но в зависимости от условий конкретной планеты развиваются существа с определенными качествами, — комментировал Аллон, — На Ленерии некоторое время были условия жизни, похожие на земные, даже животные чем-то напоминали ваши, но их солнце очень быстро потухло, и живой мир постепенно переселился к источникам света и тепла под землю. Вот в таких условиях и сформировалась раса ленерийцев. В момент обнаружения этой планеты ленерийцы не умели строить космические корабли, но удивили нас своими исследованиями по энергосбережению, психогенетике и компьютерным технологиям. Кстати, Соун, ленериец, с которым я хочу тебя познакомить, имеет высокую научную степень в области психогенетики.
Через час Аллон познакомил меня с Соуном. Чтобы он мог снять капюшон, мы притушили свет до полумрака. Перед его приходом Аллон предупредил меня:
— Непременно надень наушник переводчика и постарайся «думать», что думаешь. Ленерийцы общаются при помощи телепатии. А мысли в переводе не нуждаются. Я понимаю, с непривычки это будет сложно, но я уверен, Соун не будет слишком строг к тебе.
Когда Соун снял капюшон, я невольно улыбнулась. Лицо ленерийца было очень похожим на мордочку нашего семейного любимца — французского бульдога. Но, спохватившись, что это может обидеть его, я постаралась прогнать эти мысли.
—Не волнуйтесь, — заговорил мой переводчик, озвучивая мысли Соуна, — если при взгляде на меня вы вспомнили дорогое вам существо — значит, вы меня не боитесь, и наше общение будет приятным.
Он оказался прав: эта фраза разрушила небольшую мою настороженность, и в дальнейшем мы находили не только общие темы для разговоров, но и общие развлечения. Это Соун научил мене танцевать не просто под музыку, а вместе с музыкой. Мы не раз танцевали в полёте— он расправив крылья, а я одев антигравитаторы.
Перелет с Луны на Астерай я описывать не буду, для этого нужен еще один вечер, остановлюсь только на одном разговоре — ключевом в этой истории.
Разговор произошел в первый же вечер нашего перелета. Аллон пришел в мой номер с такой таинственной улыбкой, что я не выдержала и спросила о причине такого его настроения.
— У меня для тебя есть одно, на мой взгляд, довольно интересное предложение. Помнишь наш разговор, относительно осведомленности землян о нашем присутствии?
Я кивнула.
— Ты помнишь, так же я говорил, что есть на Земле несколько сотен человек, точно знающих о нашем сосуществовании. Но из них только человек десять держат с нами постоянный контакт. Мы их называем «катализаторами». Эти люди имеют врожденные данные, усиленные обучением у нас и некоторой нашей информацией. Задача «катализатора» сглаживать, предотвращать опасные ситуации как техногенного, так и социального характера, влиять на окружающих так, чтобы они становились менее агрессивными, более отзывчивы друг к другу. «Катализаторы» стараются работать незаметно, но, возможно, ты встречаешь иногда статьи в газетах о том, как обычный человек, казалось бы, без специального образования, берет на себя решение критических ситуаций. Например, где-то в 80—тых годах прошлого столетия наш «катализатор» спасает пассажиров тонущего лайнера, в то время как капитан судна и его команда попросту сбежали…
Аллон, немного помолчав, продолжил:
— Просматривая видео материал моего отчета, наши ученые решили, что у тебя есть потенциал «катализатора». Поэтому, когда моя семья подала прошение о твоем визите к нам, «Отдел развития молодых цивилизаций» не долго тянул с разрешением.
Я смотрела на Аллона, наверное, с таким глупым выражением лица, что он опять приостановил рассказ, давая мне возможность осознать и переварить полученную информацию. Когда я через несколько минут пришла в себя, Аллон продолжил:
— Должен сознаться — все это время за тобой наблюдали самым внимательнейшим образом. Ты уж прости, — улыбнулся он виновато, — но даже цветы, подаренные тебе Карайаном, подбирались самым тщательным образом. Этот вид растений может улавливать усталость только у существ с сильным биополем. И чем чувствительнее реагируют цветы, тем сильнее биополе существа. Соун же проверял тебя на наличие телепатических способностей. И был весьма удивлен — ты «слышала» его мысли раньше, чем тебе их озвучивал переводчик. Просто ты еще не осознаешь, что ты прочитала чью-то мысль, а не угадала ее. Но это знание, как у вас, говорят, наживное. Но я рассказал все это тебе потому, что пришел момент, когда только ты сможешь решить, будешь ли ты «катализатором», или нет. В каком-то из ваших фильмов я услышал фразу: «Суперагент настолько «крут», насколько «круты» его шпионские игрушки». Но знаешь, не «крутые» игрушки и даже не обучение делают настоящих профессионалов. Человек должен иметь состояние души, склонность к тому или иному виду деятельности. Так что, перед решающим тестом, ты должна самостоятельно все обдумать — хочешь ли ты быть «катализатором», или нет. Это очень ответственное решение, так как изменить его потом уже не сможешь. Если на Земле можно кардинально поменять место работы — от пилота к садовнику, то, выбрав профессию «катализатора», ты не сможешь поменять ее, или уволиться. Эта работа повлияет на всю твою жизнь. Ты будешь проводить больше времени в «командировках», нежели дома. Даже земную работу тебе придется выбирать такую, чтобы она не мешала «основной».
— Сколько у меня времени на раздумье? — спросила я.
— До завтрашнего полудня. После завтра мы прилетаем на Астерай, если там ты пройдешь успешно последний тест, начнешь обучение, — ответил Аллон. И хотя его голос был почти официальным, я чувствовала, что он хочет подбодрить меня, подсказать правильное решение, но не имеет права хоть как—то влиять на меня.
Эта ночь была самой трудной в моей жизни. К утру у меня от бессонницы «раскалывалась» голова, и глаза были красными как у кролика-альбиноса. Но к полудню я приняла окончательное решение. Когда я сообщила его Аллону, он подхватил меня на руки и закружил в танце, похожем на вальс.
— Я так рад, что ты соглашаешься, — почти пел он. — Все тесты, что ты проходила, показали огромнейший потенциал для такой работы, и было бы жаль, если ты отказалась. К тому же, — добавил он после паузы, словно стесняясь, — мне очень хочется продолжить наше знакомство. А теперь мы будем довольно часто общаться, так как каждому «катализатору» полагается напарник, который представляет его интересы на заседаниях различных комиссий, помогает в обучении и работе. А поскольку мы относительно давно знакомы, то твоим напарником наверняка назначат меня… Если, конечно, ты будешь не против…
Вечером меня пригласили в медчасть корабля для прохождения, как мне объяснили, теста на агрессию. Я думала, что мне придется драться или стрелять из чего-то, но мне предложили переночевать на удобной кровати с небольшой полусферой над головой. Мне объяснили, что эта полусфера «улавливатель» снов. А легче и быстрее всего получить данные о характере человека, анализируя его сны, ведь в снах он не может притвориться, заставить себя делать то, что ему не нравиться.
Утром, когда я проснулась отдохнувшая, в бодром и хорошем настроении, мне сообщили, что тест я прошла отлично. Много позже я узнала, что полусфера над кроватью не только улавливала мои собственные сны, но и «транслировала» мне сны, написанные моими «экзаменаторами». По моему поведению в этих снах они оценивали степень моей агрессивности.
С того счастливого момента и на протяжении пяти лет я обучалась моей необычной профессии. Я научилась пользоваться своим биополем, телепатией и телекинезом. По ускоренному методу научилась управлять всеми существующими на Земле средствами передвижения от мотоцикла до военного истребителя, изучила с пол сотни языков. Одним словом, я превратилась почти в Супермена. Хотя, почему «почти»? Спецустройства, которым меня снабдил Аллон, какими-то официально, какими-то втихаря от начальства, дают мне возможности, которые и не снились создателям пресловутого Супермена. Но между мной и им есть существенная разница — если Супермен афишировал, даже можно сказать рекламировал свою работу, то я стараюсь работать тихо и незаметно. Конечно, бывают ситуации, когда работать незаметно не получается, и тогда кто-то глазастый, вроде тебя, Марина, может увидать весьма любопытные вещи и события.…Но до сих пор никому не удавалось «поймать» меня «за работой» столько раз. Ты первая и, надеюсь, последняя смогла это.
Лена отхлебнула глоток ароматного чая и добавила:
— А знаешь, я наблюдала за тобой, когда ты стояла под прицелами «братков». Ты забыла о защите браслетов и очень боялась, но вела себя великолепно. Я сообщила об этом Аллону, и он дал разрешение тебе рассказать всю мою историю. Возможно, тебе предложат такую же работу…


Эпилог


Я уходила от Лены ранним утром. Шла, окрыленная и вдохновленная, с чувством, что уношу с собой частицу ее знаний и желания делать этот мир добрее. И я была уверена, что это ощущение будет расти и укрепляться, что я смогу поделиться им с моими знакомыми. А они в свою очередь не смогут не поделиться этим чувством с другими. Осознав это, я с улыбкой подумала: « А Лена и вправду «суперкатализатор»!