История одного семейства

Как Даня жил у ван Хельсингов.

Мальчик, через пару дней, как оказался в чистеньком и уютном домике, то и забыл даже думать о мучительном кашле.
Дядюшка лечил мальчишку какими-то горькими травами, тихими спокойными разговорами по душам. Боль, которая мучила его последнее время, стала стремительно отступать. Несколько дней Даня просто отсыпался в безопасности, иногда вскрикивал среди ночи – ему снились кошмары. Родственники сразу бежали на помощь. Дядюшка быстренько капал что-то в стаканчик, и в комнате вкусно пахло мятой и валерианой. А тетушка Лора обнимала его, совсем как мама, и тихо говорила:
- Успокойся малыш, ты с друзьями.
Мальчишка испуганно прижимался к женщине, словно спасаясь от ночного кошмара. Она ласково гладила упрямые густые кудри, что-то доброе шептала ему на ухо. А ее муж – добрый и смелый дядюшка Людвиг, стоял наготове у дверей готовый отразить любое нападение. У Дани не было сил бурно выражать чувства – он лишь благодарно улыбался родственникам. И незаметно соскальзывал в сон.
Даня боялся засыпать – перед глазами стояла страшная картина той самой ночи. Кошмары мучили ребенка чаще, чем в заточении. Поэтому очень часто мальчишка засыпал, держа руку дядюшки, как спасительный талисман. Очень часто они видели один сон на двоих. Словно добрый доктор охранял напуганного мальчика и в зыбком мире сновидений.
Родственники очень беспокоились – мальчик был какой-то заторможенный, безучастный. Он просто бледной тенью ходил по дому и что-то бормотал про себя. Он прятался, стоило только услышать на улице за домом шаги. То вдруг настороженно затихал в углу, услышал резкий звук. Увидев незнакомое существо, которое осмеливалось заходить в этот дом, испуганно хватался за оружие. Дядюшка Людвиг мучительно думал, как вывести из болезненного оцепенения ребенка, не причиняя ему лишней боли. Но долго не мог ничего придумать.
Однажды дядюшка Людвиг привел его на спектакль. Вдруг на сцене завязалась ожесточенная схватка: пятеро напали на одного. Дане показалось, что вот-вот покатится отрезанная голова. Мальчик вскрикнул, в ужасе выбежал из зала и разрыдался. Дядюшка Людвиг выбежал следом и тихонько увел мальчика из театра. Всю ночь ребенок проплакал. Да так, что ночная вьюга (первая в этом году), казалось, подвывала в такт детскому неутешному горю. Но на утро как будто стало легче. Душевная боль стала чуточку терпимее.
Шло время. Даня отходил. Наступила весна. И уже не напоминал затравленного зверька. Редкая улыбка все чаще посещала бледное личико. Он сам выходил на улицу, познакомился с соседями. Старушка-кошатница злилась и плакала от зависти, когда видела огромного круглого камышового кота, который важно вылизывал шерстку, восседая на заборе, как на королевском троне. Летучая мышка Люська напугала до полусмерти чету набожных старичков. Зверек всего лишь и хотел, что погреться у огонька и потаскать вкусные кусочки со стола. А забавные трюки огромной собаки Моны забавляли прохожих в парке и маленькую Сюзану – шестилетнюю дочь ван Хельсингов. Все лето они практически провели вместе. Дядюшка удивлялся жизнестойкости юного родственника. Мальчишка находил в себе силы улыбаться, по долгу заниматься гимнастикой, живо интересоваться новостями науки и культуры. И еще в сопровождение тетушки ходил в церковь, чтобы помолится о душах покойных родственников, попросить долгой и счастливой жизни сестрам и братишке, здоровья и удачи отцу, прощения дедушке, сил и терпения жене отца (Богдан не мог назвать мать своего сводного братика мачехой).(продолжение следует)