история одногосемейства

Как Ван Хельсинг спас Даню.

Похитители тайно доставили мальчика в закрытое заведение для богатых наследников, от которых очень хотят избавиться их опекуны. Якобы для поправки душевного здоровья. Попав в мрачные стены приюта тюремного типа, он снова почувствовал сладковато-удушливый запах смерти. Сиротство навалилось на него с новой силой.
В приюте его домом стала мрачная каморка с маленьким оконцем и мрачными сырыми стенами. С жесткой казенной кроватью, застеленной выцветшим от времени, протертым и потрепанным одеялом, дыроватой простынкой. За то покрывало было роскошное и парадная наволочка на старой, пахнувшей плесенью подушке. Когда надзиратель грубо толкнул его в сырую келью, парень, не раздеваясь, свалился на своеобразную постель. Смог освободиться от кляпа. Во рту остался прогорклый привкус насилия. А Боль опять накрыла волной, и мальчик не мог противостоять этой мучительной волне.
И тут же непрошенные слезы пробили непрочную плотину. Он был рад, что в этот момент никого рядом не было, и он мог дать волю своим чувствам. Через несколько минут открылась дверь и чья-то рука швырнула какой-то сверток. Узелок мягко свалился по кровать. Мальчик даже не посмотрел на то, что это было.
Даня вздрогнул, когда неожиданно на густые кудри легла чья-то мягкая рука. Это была молоденькая служанка, убиравшаяся в этом приюте. Девушка на вид была лишь немногим старше него.
- Не надо, малыш! Все привыкают. И ты привыкнешь. Только не зли господина директора – этострашный человек.
- Он убьет меня? – спросил юноша внешне очень спокойно.
- Да нет, молодой господин – покачала головой девушка. – Гораздо хуже. Те кто, его прогневали, сходят с ума. Они превращаются в бездушных кукол.
- Помоги мне бежать. Пожалуйста, помоги бежать – я дам тебе все, что захочешь, – ухватился юноша за эту девушку, как за последнюю соломинку.
-Нет, молодой господин – это запрещено, строжайше запрещено – испуганно прошептала вышколенная горничная.
-Я в долгу не останусь, я отблагодарю тебя, – страстно зашептал Даня, – помоги мне бежать.
-Это строжайше запрещено, молодой господин – спокойно ответила раскрасневшаяся девушка, польщенная вниманием. До этого на нее никто даже не обращал внимания. Все считали ее бесплатным и немым приложением к венику, ведру и тряпке.
Даня понял, что напролом не пробиться. Надо думать. Мальчишка силой заставлял себя делать упражнения, чтобы мышцы не потеряли силу, а его кинжалы и выстрелы убийственную меткость. С каждым разом заставлять себя было все труднее и труднее. Но юный князь ожесточенно сражался с ленью и безразличием. Он не мог себе позволить просто так сдаться. Иначе не только его сестру и брата, но и, может быть, все княжество в случае его смерти ждет гибель и разорение.
Не за тем ли некто пытается извести всю его семью, чтобы самому встать во главе ордена драконов? Не для того ли, чтобы ради минутной наживы ввергнуть свой народ в бездну гражданской войны? Брат поднимет руку на брата, сестра отречется от сестры, мать убьет своих детей, отец продаст свою дочь. В маленьком княжестве в среди Европы, в том самом, где уже много лет был порядок и спокойствие, снова будут литься реки крови, океаны слез. А кто-то на горе и смертях будет наживаться.
Он сам чувствовал, что без солнца теряет силы. Побледнела кожа, потускнели глаза. Мало того, парнишку начал мучить какой-то непонятный кашель. Он очень боялся чахотки. Надо было выбираться, даже если ради этого придется руками разламывать каменные глыбы и копать землю.
Не зря же Даню, как ближайшего наследника старого князя оправили именно в это заведение, чтобы мальчик или умер от тоски и одиночества или же окончательно сошел с ума. И стал бы послушным орудием в их нечистых руках. Приют больше напоминал детскую тюрьму. Детям было категорически запрещено с кем-либо общаться. На прогулку выводили по одному на полчаса в день. Да и на прогулке он видел всего лишь сложенный и серых блоков высоченный забор, тщательно вымощенный дворик, по краям росла чахлая травка.
Единственным собеседником была молоденькая горничная Августина, которая все больше проникалась симпатией к милому и неспесивому юноше. Уже страх наказания не мог более удержать ее от соблазна немного поболтать. Даня читал ей письма от родителей из деревни и от жениха из армии. Писал за неграмотную девушку ответные послания. Он даже пытался научить ее грамоте, но слишком большие задержки стали привлекать внимание администрации. Но Августа быстро нашлась. Сказала, что юный господин слишком много мусорит. И от нее отстали.
Парень и девушка очень подружились. Она даже проносила под фартуком свежие газеты. Даня был ей за это очень благодарен. Только вот вести с родины, которые вскользь проскакивали между светской хроникой и рекламой нового сорта сосисок и нового вида пива, только подтверждали подозрения юного князя. Правда, война еще не началась, но ее дыхание уже чувствовалось в остывающем осеннем воздухе.
То один, то другой обещает жителям эльфийского княжества золотые горы. Уже в газетах бодро сообщают, что этот заключил договор с турками, тот с венграми. У кого-то нашлись идеи получше: кто-то продает виноградники, кто-то по дешевке спускает маленькие заводики и харчевни. Даня их не осуждал. Он понимал, что от безвременья, от беспредела, порожденного безвластием, бегут все, кто может себе это позволить. Читая эти объявления и заметки, мальчик переживал за тех, кому некуда бежать. Мальчик понимал, что это всего лишь маленькие ручейки. Если их не остановить, то опять будет гражданская война. Опять эту страну захлестнут кровавые потоки.
А еще в газетах мусолились невероятные сплетни и самые нелепые слухи. Рассказы очевидцев, которые почему-то носили турецкие и австрийские фамилии, так и пестрели кровавыми подробностями и невообразимыми ужасами (большей частью выдуманными). И почему-то в этих газетах не было ни одной строчки, даже самым мелким шрифтом, даже в малоприметном уголке, про зверства самих турок и австрияков на захваченных землях. Никто из пишущей братии не задумался над тем, почему это местные жители (которых Богдан знал как добрых и миролюбивых) так отчаянно сопротивляются благородным освободителям? Партизаны назывались разбойниками, борцы за освобождение его страны – злобными террористами, безумными дикарями, которых благородному человеку можно и должно уничтожать, как диких животных.
Но в один из дней мальчик увидел объявление «Доктор психологии Людвиг ван Хельсинг по приглашению муниципалитета города дает публичные лекции с пятнадцатого сентября по двадцать первого октября сего года в восемнадцать часов в лекционном зале университета. Вход свободный. Приглашаются все желающие проникнуть в тайну человеческой души».
У Дани сразу в голове появилась безумная идея. Этот эксцентричный мужчина приходился им дальним родственником. Мальчик знал этого человека – он приходил консультировать тетушку Люси, когда она не хотела жить после смерти мужа. Не использовать свой последний шанс Даня просто не мог. Он ухватился за эту идею, как за соломинку.
Однажды ночью, в номере доктора Ван Хельсинга вдруг само собой зашевелилось перо. Доктор психологии внезапно проснулся от скрипа пера по бумаге. Как будто кто-то невидимый опустил перо в чернильницу. Потом на белоснежном листе бумаги вывелись неровные от волнения строчки:
Милый дядюшка Людвиг! Пожалуйста, спасите меня! Меня держат здесь против моего желания. Я, полагаю, меня хотят убить. Меня держат по адресу, (Даня назвал точный адрес). Если же я погибну, знайте, убийца – директор приюта и его приспешники (мальчик назвал фамилии и клички бандитов).
Однако, мальчик не сильно надеялся на это послание, решил подстраховаться. Он дал Августе брошку, на которой была изображена вполне приличная картинка: Святой Георгий убивает змея. Однако брошка была с секретом. На клочке истертой тряпочки было вложено короткое послание: написанное кровью «помогите, я Богдан -племянник Люси, меня держат в неволе.(далее мальчик указал подробный адрес заведения, который узнал от своей сообщницы Августы) И просил ее передать знаменитому доктору.
-Только пообещайте, молодой господин, что если Вам удастся бежать , вы не оставите бедную Августу умирать с голоду на улице.
- Если хочешь, то будешь жить со мной как сестра – ответил Даня и стал ждать результатов. Но выполнить обещание не пришлось – вскоре девушка нашла работу получше и ушла из этого странного места.
Через пару дней в приюте начался переполох. Директор, которого до этого говорил лишь одну фразу: «этот щенок или сломается или сдохнет!», сделался вдруг сама любезность и предупредительность. Вороватый директор как-то подозрительно стелился перед его родственником. А тот поначалу принимал вид простачка, и Даня уже попрощался с жизнью. До утра он бы просто не дожил. Мальчик знал, что человека или эльфа, который, находится полностью в чьей-нибудь власти, иногда слишком даже просто убрать без пыли и без шума. Но дядюшка вдруг резко зашел в комнату юноши, крепко схватил его, и, не утруждая себя пространными объяснениями, увез мальчика к себе домой.
Для тех, кто пытался преградить дорогу, у доктора психологии был замечательный кольт. Один вид этого ужасного предмета убеждал охранников в нежелательности вмешательства во внутрисемейные дела.
- Господин Ван Хельсинг, это запрещено, – отчаянно верещал смотритель, хватая мальчика за руку. – Без личного распоряжения директора этот молодой господин не может покинуть территорию приюта.
Мальчик, уже немного окреп, и резкий удар мальчишеской руки стал полной неожиданностью для надзирателя.
- Тебе не жить, щенок, – замахнулся на мальчика работник приюта, уверенный в своей безнаказанности.
Тут дядюшка Людвиг перехватил руку мучителя и резко оттолкнул его от ребенка и направил оружие:
- Не смей трогать его, падаль! Кто шевельнется – мозги вышибу.
Преградить путь ему боялись – Ван Хельсинг считался одним из лучших стрелков Европы. Каждый из охранников считал, что рисковать здоровьем, (а то и жизнью) ради чьих-то денег не стоит. И в который раз проклинали мазилу стрелка, не сумевшего избавиться от страшной серой собаки. Это жуткая тварь, уже который вечер выла за высокими стенами. Огромный серый пес, как порождение ночного кошмара выскочил ниоткуда и принял стойку как раз между юным хозяином и преследователями. Вздыбленная шерсть, огромные, оскаленные клыки зверя пугали жуликов до тех пор, пока Даня и его спаситель не скрылись за углом. Куда делась собака потом, никто не обратил внимания. Не до того было.
Мальчик судорожно прижался к своему спасителю. Сопровождаемые испуганными взглядами надзирателей, Они вместе покинули эти мрачные стены.
Пару дней спустя, директор этого заведения орал на провинившихся подчиненных:
-Господа, как вы могли.… Как вы могли упустить этого жалкого докторишку! За что я вам плачу?!
-Не такой он уж и жалкий! И потом, в руках у него такие были аргументы, что спорить бесполезно. (продолжение следует)