История одного семейства

Вскоре тетя Мина стала матерью его младшего братика Димитрия. За заботами время текло незаметно. Нудная осень сменялась мокрой слякотной зимой, зима перетекало в весну, весна в хмурое дождливое лето. Которое опять сменялось осенью – и все повторялось в бесконечном надоедливом однообразном круге.
Однажды на лето они все вместе ехали домой. Казалось, родная земля с радостью встречает своих детей, изголодавшихся по яркому солнцу, звенящей жарой. Братья с жадностью впитывали жаркие соки родной земли.
Мальчишка с радостью показывал маленькой сестренке свои любимые места. Малышка, едва научившись ходить, уже с радостным визгом носилась за своим братцем. Брат и сестра целыми днями носились по садам, гуляли в лесу, купались в маленькой речушке. Малышке нравилось перекусывать у родничка: под пение птичек, кусать вареные яички прямо зубками, и хватать творожок прямо из миски, на перегонки с братом, а вкус родниковой водички, которой запивали свой обед, казался вкуснее самого вкусного компота. Он вместе с сестренкой навещал своих старых друзей, гулял в парке, катались на лодочке по маленькой, но очень коварной речушке.
Маленькая Алиса просто обожала своего старшего брата. Когда он на ночь читал ей сказки, то все сказочные принцы, даже Рубка сын Медвежьего когтя, в воображении маленькой девочки были похожими на Даню. Почему-то у них у всех были небесной голубизны глаза, загоревшая до густой смуглости кожа и звонкий веселый голос. Волшебные животные были похожи на рыжего кобеля или на черного камышового котика Васеньку, который терся о ноги Дани и мурлыкал на ухо Алисе всякую чепуху. И маленькая летучая мышка совсем не пугала девочку – зверек забавлял малышку своими кульбитами.
Потом, когда в стычке с турками (так это объяснили Богдану) погиб его дядюшка, малышка была практически на попечение Дани. Мать ее, которая еще совсем цвела и благоухала, и казалась едва не моложе своего мужа, вдруг постарела и погасла. Как будто внутри нее выключили огонек, из-за которого она и была молодой и красивой.
Доктора говорили, что от переживания у тетушки развилась тяжелая болезнь, которая сведет ее в могилу. Та самая родинка, которая так нравилась дяде Беле, медленно убивает женщину. Милую тетю Люси, которая так любит жить.
Мальчик слышал странную беседу тетушки и дяди Артура. Это напоминало разговор немого с глухим.
- Зачем ты это сделал, Артур? Ты же мне обещал, что защитишь Белу? Как это случилось? Разве ты не клялся всеми святыми? Как же ты мог?
- Я люблю тебя, солнце мое, радость моя! Я освободил тебя, родная. Ты свободна. Мы заберем твою дочь и уедем. Алиса – такая миленькая малышка, не за что не поверю, что она от этого грязного разбойника, у нее задатки настоящей леди. Уедем, куда глаза глядят…
- Как хорошо распланировал, все предусмотрел… А меня ты забыл спросить. Тебе не интересно, что я думаю об этом?
- Милая, соглашайся! Страдания твои закончились.
- Уходи, Артур. Уходи и больше не появляйся. Выпади из моей жизни. Ты не смог защитить того, кто был мне дорог. Ты даже не пытался это сделать. Зачем ты зовешь с собой? Что тебе мешало взять в жены восемнадцатилетнюю девочку Люси, которая была готова отдать душу, лишь ты был рядом? Ты требовал вернуть свои подарки – тогда и ты верни назад десять лет жизни, верни мне мою молодость и наивность.
- Люси, милая моя! Я люблю тебя… Этот гуляка адвокат – тебе не пара. Он просто околдовал тебя. Или опоил чем-то. Это в духе их традиций. Уж я то это знаю наверняка. Милая, ты не в себе.
- Уходи, Артур! Ты даже не представляешь, как я все ясно вижу и понимаю. Этот гуляка за два месяца сделал то, на что тебе не хватило десяти лет. Он ввел меня в свой дом, дал свое имя, заплатил мои долги. Вытащил меня из грязи, в которую ты меня столкнул. А ты только и мог, что тайком прибегать на свидания, откупаясь от меня как от дешевой уличной девки.
- Люси, ты не справедлива ко мне. Я любил тебя тогда, люблю и всегда любить буду… Ты для меня не женщина. Нет.. Ты богиня..
- Богиня в виде статуэтки. – с язвительной усмешкой ответила дама. – Когда хочу – попользуюсь, надоела – задвину в ящик стола, а то и подарю кому-нибудь. Или дам поносить. Адвокату Беле, например, – голос тетушки звучал насмешливо.
- Милая, ты говоришь ужасные вещи.
- Не смей меня так называть. Ты разрушил мою жизнь. Не разбивай того, что осталось от моего сердца. Иди и мучайся – ты убил меня. Ты виноват в том, что я умираю, что моя девочка останется сиротой.
- Люси, я… Я обещаю тебе. Нет, я клянусь! Со мной ты будешь счастлива.
- Уходи. Твоим клятвам – грош цена. Ты уже клялся защищать Бэлу. То, что мог ты уже сделал. Ты уже все сказал – тетушка сорвалась на крик. – Оставь нас в покое. Перестань мучить меня!
Но по-прежнему приветливая тетушка заражала своим оптимизмом, для каждого в доме по-прежнему у нее было доброе слово. Хотя озорные глаза ее погасли, и улыбалась она чаще через силу.
В редкие спокойные вечера, когда сестренка уже спала, мальчик часто сидел под огромной кривой грушей возле самого дома, и, теребя густую шерсть старого верного пса, и размышлял над одним мучительным вопросом:
Что есть красота?
И почему ее обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота?
Или огонь, мерцающий в сосуде?
В этот год смерть собрала огромный урожай на этих плодородных полях. Опять прокатилась эпидемия холеры. И совсем некстати был скандал с доктором Франкенштейном, которого отказались впускать в княжество в разгар эпидемии. Старый князь не мог простить ему странных опытов с оживлением мертвецов: «Только носферату до полного счастья не хватает». В голове у Дани появилось очень много взрослых вопросов, на которые не было ответа. (продолжение следует)