Колибри

Ходовые сдохли еще пару дней назад. По инерции нас несло вперед, в неизвестность.
Исследовательский корабль «Колибри». 2083 год. Система Персей. Экипаж 52 человека. 17 лет в космосе. 2 дня после аварии.

Выйти из Персея нам так и не удалось. Враждебно настроенное солнце чужой системы сожгло для начала навигацию, а затем обрекло нас на вечное странствование без двигателей. Во время последней вспышки пострадали двое в кормовом отсеке. Раны серьезные, но не смертельные. Я вторые сутки пытаюсь выйти с кем-нибудь на связь. Все аварийные, ровно, как и основные частоты, молчат. Корпус не поврежден, но провизия не вечна. Люди не вечны.
Я проснулся за три минуты до будильника. Почти как всегда. Сам себе установил график – три часа попытки выйти на связь, час отдыха. Идут вторые сутки. Командир почти все время мочит, хотя раньше отличался хорошим чувством юмора.
А как все ровно было… Исследовать систему Персей на наличие жизни или пригодных к преобразованию планет! И все пошло к чертям. Многие смирились с тем, что нам не выжить. Атмосфера внутри корабля густая, как желе. Лучеметы постоянно на боевом, механики ночуют на двигателях. И радиовахта твердит одно и тоже: «СОС! Мы потерпели аварию! Нужна помощь! Меня кто-нибудь слышит? ». А в ответ одни помехи.
Я еще раз проверил всю аппаратуру, радиостанция работала прекрасно, кабели подачи электроэнергии в норме, предохранители целы. Просто вокруг никого. Радиус действия передатчика – один миллион километров, вполне достаточно. Не самая лучшая машина, но для исследователя – норма.
Одел наушники. Знакомая тишина и треск космического вихря. Но сдаваться нельзя. Тяга к жизни всегда перекрывает все остальное. Прошло полчаса.
- Мостик, ответьте радисту!
- Есть!
- Тишина в эфире…
Стандартный доклад. Я уже и не помню, когда в последний раз покидал свою рубку. Паек мне приносили сюда. Волосы на руках стояли дыбом от статики приборов. Ничего не менялось.

Месяц после аварии. Нас все так же несло вперед со скоростью мертвой черепахи. Я уже начинаю терять сознание от недосыпания. Провизии хватит еще на несколько лет, и в космосе мы бывали много больше, но тогда мы двигались и знали, что вернемся домой. Конечно, всегда есть риск. Похоже, сейчас именно такая ситуация.
От нечего делать, я заново изучил все свое оборудование, сдавал сам себе зачет. Так недалеко и спятить.

Три месяца и одиннадцать дней после аварии. Все вроде бы идет без изменений, но атмосфера внутри корабля стала совершенно иной. Я пытался понять, в чем дело, когда в мою рубку зашел капитан. Я не ожидал его появления, и немного растерялся. Заметив мое замешательство, он начал объяснять:
- На краю действия радара на несколько секунд появился объект, опознанный на шестьдесят процентов, как корабль. По нашим расчетам, он не мог уйти далеко. На какую максимальную длину сможешь отправить аварийный буй?
- Вообще на двести километров. Но мощности может не хватить. При обычном питании только на дистанции в сотню километров буй будет отсылать сигнал.
- А если мы подадим на него все питание?
- Есть шанс. Но совсем небольшой.
Капитан нахмурил брови, размышляя о данной операции.
- Готовь буй. У нас мало времени.
Я выбежал из радиорубки и помчался в шестой отсек, в котором находился радиобуй, предназначенный для передачи аварийного сигнала за радиус действия обычной антенны. Капитан прав, возможно, это будет нашим единственным шансом.
Я бежал, а люди смотрели мне в след. В их глазах разгоралась надежда. Но почему-то никто не задавал вопросов. Может, боялись разочароваться?
В шестом постоянно дежурило три человека. В этот раз там были две довольно молодые женщины и мужчина в возрасте. Они сидели за пультами «Палладий-1000». В случае уничтожения главного командного поста, они брали управление на себя.
Буй «Порыв» только на половину в отсеке. Большей частью он находился вне корпуса. Но программировался «Порыв» именно отсюда. Мне требовалось лишь ввести нужные данные. Чем я и занялся.
К сожалению, здесь я мог ввести лишь необходимое для пуска буя. Канал связи, частоту и формат сообщения вводились непосредственно в рубке. Основную работу выполнял передатчик «Пиранья». И на нем же устанавливалась мощность сигнала.
Над «Пиранью» находилась коммутаторная коробка. Шесть ячеек. Пять антенн и один аварийных буй. Я потянул одну рукоятку на себя, вторую воткнул внутрь, переключив тем самым основной сигнал на буй.
- Мостик – радисту! Я готов к пуску! – подождал немного и продолжил, - Переводите максимум питания на выходной сигнал!
- Есть! – коротко ответил капитанский мостик, - Да поможет нам Бог…
На последнюю реплику я ничего не ответил. Лишь подумал, что мы слишком далеко от Бога. Я установил мощность конденсаторов и вдавил кнопку пуска. Через двадцать секунд буй будет на максимальном расстоянии. Еще десять секунд – и он начнет передавать сигнал бедствия. Если нам повезет, мощности будет достаточно, чтобы дать знать о нас. Главное не терять надежды. А секунды все текли. Двенадцать, одиннадцать, десять…а что, если ничего не выйдет? Мы тратим огромный запас энергии, который нам может послужить, чтобы дождаться спасателей. Пять, четыре…нет, в любом случае, смерть будет лучше, чем вечное странствование в пустоте. Два, один…так ли я уверен в отсутствии страха перед смертью? Ноль!
Я довел регулятор мощности на предел. Поздно сомневаться. Все решено.


Перед глазами все плыло. Голова дико раскалывалась. В отсеке лишь красный аварийный свет. Сирена уже замолкла, но ее эхо не покидало больную голову. Затуманенное сознание осветила тревога – я заперт! Пока я пытался встать, память медленно возвращалась. Вот я дал полную мощность, потом меня отбросило от передатчика, и одновременно взвыла сирена. Сильно ударившись головой, я не сразу потерял сознание. Я услышал, как автоматика герметизирует нижнюю палубу, на которой и находится моя рубка, слышал, как докладывали о перегрузке генераторов в первом и третьем отсеках. А после доклада два взрыва…потом я отключился.
Поднявшись на ноги, я подбежал к «Кедру», станции, которая обеспечивает связь между отсеками.
- Мостик – радисту!
Полная тишина. Не было питания. Я попробовал еще, но с тем же результатом. Остальные отсеки так же молчали. Я вышел из рубки и направился к дверям между отсеками. Автоматика закрыла их намертво. Теперь только после запроса с мостика бортовой компьютер оценит уровень опасности и, если показатели в пределах допустимого, откроет двери.
- Меня кто-нибудь слышит? – я начал стучать в дверь, - Откройте эту чертову дверь!
Удары были глухи. Я начал искать взглядом, чем можно бить по двери, чтобы меня услышали, и увидел портативную рацию, которая была во всех отсеках. Через панель управления я включил рации во всех отсеках.
- Мостик – радисту! – тишина, - Первый – радисту!
Снова тишина, они не отвечали.
- Второй, ответьте! Третий! Четвертый, мать вашу! Пятый! Шестой, отвечай!
Ни один отсек не отвечал. Я облокотился о стенку и сполз по ней на палубу. Рацию я по-прежнему держал в руке. Я бессмысленно смотрел вперед, голова была совершенно пуста.


Я не знаю, сколько просидел в таком оцепенении. Час. День. Две минуты. Я не чувствовал времени. Вспомнил лекции училища. Нижняя палуба полностью автономна сейчас. Система жизнеобеспечения работает и без бортового компьютера, который сейчас обесточен. На поверхности стен живут миллиарды бактерий, которые питаются углекислым газом и выделяют в отсек кислород. На нижней палубе есть своя провизионная камера.
Я еще раз попробовал связаться с остальными отсеками. Дошел до четвертого и остановился.
- Радист – шестому! – донесся из рации женский голос.
Я даже подскочил от неожиданности.
- Есть! – мой голос дрожал. Я боялся, что мне показалось.
- Слава богу, я не одна! Сколько вас выжило в отсеке?
- Я один…вернее, мостик не выходит на связь. Ты одна в шестом?
- Остальные погибли. В первом, третьем и пятом были взрывы. Они наверно тоже…
Я не сразу сообразил, ведь перед потерей сознания я слышал три взрыва, а не два! Она права, там скорее всего никого не осталось.
- Почему же тогда остальные отсеки молчат? – спросил я скорее у себя, чем у нее.
- Не знаю, может, рации неисправны? Как твое имя?
- Андрей.
- А я – Катя.
- Все рации я проверял перед вылетом, да и во время экспедиции тоже…
- Всякое может случиться! Надо подзарядить рации. До связи, Андрей!
- Конец связи…
Рации самозарядные. Их нужно просто выключить. Правда есть одно но: они быстро разряжаются. Всяко лучше, чем вовсе быть изолированным.


- Знаешь, я пробовал жить с одной девушкой, пока друзья не открыли мне глаза, что она просто пользовалась моей добротой, - прошел уже месяц с тех пор, как Катя вышла на связь.
- Да мне самой в одиночку живется легче. Так сказать, абсолютная свобода.
- Ну не скажи, абсолютную свободу все равно не дают почувствовать.
- Как думаешь, они получили наш сигнал?
Этот вопрос застал меня врасплох. Мне самому было интересно, напрасны ли эти жертвы? Другие отсеки так и не вышли на связь. И никак не проявляли жизни. Я предполагал самое худшее.
- Думаю, получили…
Рация села. И начала снова заряжаться.
Прошло еще четыре месяца. Ничего не менялось. Я все так же общался с Катей. Теряя надежды на спасение.
- Когда вернемся на Землю, приглашаю тебя в ресторан, - начала очередной разговор Катя, - Не могу больше этим питаться!
Мы дружно рассмеялись. Это верно. Бортовая еда стала просто тошнотворной.
- Что ж, принимаю…
Я не успел договорить. Корабль затрясло. Сначала едва ощутимо, но вибрации становились все сильнее. Я машинально присел и прижался к переборке.
- Что это? – в голосе Кати явно выделялся страх. – Мы умрем?
Я сам не сразу понял, но после засмеялся, как сумасшедший.
- Мы спасены! Слышишь? Катюш, это магнитный захват! Нас обнаружили!
Я слышал, как Катя смеялась и плакала вместе со мной.
- Так насчет ресторана – все в силе?
- Конечно! Рация садится, поговорит теперь вживую. До встречи, Андрей!
- До встречи, Кать!



Через два часа лазер прорезал переборку и на мою палубу зашли два человека в военной форме.
- Вы в порядке? – спросил один, второй же доложил, - Мы нашли выжившего!
- Все нормально! В шестом отсеке еще живые есть! Скорее вытащите ее оттуда!
Солдаты смерили меня удивленным взглядом. Что-то не так. Я пробежал между ними и попал в большой ангар, в который приняли наш корабль. Вокруг было много солдат, некоторые при виде меня машинально подняли ружья, командиры что-то им кричали, но я их не слышал. Я тупо смотрел на корабль. Разбит первый отсек, пробоина в третьем, четвертом….пятый отсек был отсечен взрывом…шестого не было…


Исследовательский корабль «Колибри». Экипаж 52 человека. Один выживший. Лейтенант Андрей Боев. Помещен в лечебницу на Земле.