Гоша Каджи и Венец Гекаты (Игорь и Татьяна Рябовы)

В темно-синем лесу,
Где трепещут осины,
Где с дубов-колдунов
Облетает листва,
На поляне траву
Зайцы в полночь косили…
“Песня про зайцев” в
исполнении Юрия Никулина.

Глава 1. Не все коту масленица.

Эпиграф возможно и шуточный. Но, как в любой шутке, в нем присутствует и капелька серьезности. А те события, что произошли в этот учебный год с нашими героями, к юмору отношение может и имеют, да только тогда к иссиня-черному.
Поляна существовала и на самом деле. Да вот траву на ней уже давным-давно никто не пытался косить, как собственно и раньше. Она просто никогда здесь не росла. Ну не нравилось ей это место, хоть тресни! И этот заброшенный удаленный от людей уголок точь-в-точь напоминал здоровую лысину. Да и считался у знающих о его существовании проклятым еще с незапамятных времен.
Темный и мрачный лес, обступивший поляну со всех сторон, тоже присутствовал. Да что уж там скромничать, не просто присутствовал, а так тесно облапил проплешину, что пробраться через хитросплетение ветвей, стволов и бурелома без пары-тройки надежных бульдозеров с приданной бригадой финских лесорубов, не представлялось возможным.
И, вот уж совпадение, так совпадение - была как раз без пяти минут полночь.
Ущербная луна опасливо косилась на творящееся под ее мертвенно-бледным светом действо, происходившее на поляне. И все время старалась спрятаться за редкими облаками. Но они тоже, не будь дураками, так и норовили побыстрее проскочить мимо, подгоняемые резкими порывами ветра. И вот только этому шалопаю было все равно где шляться: он невидим, так что в любой момент успеет просочиться через какую-нибудь лазейку и ускользнуть сквозь пальцы, если вдруг почувствует опасность. А посмотреть было интересно, что там задумали эти людишки, блеклыми тенями скользящие внизу.
Людишек оказалось не так уж и много, всего-то восемь человек. Как же они попали сюда, спрашиваете, раз лес труднопроходимый? А что, для мага есть какие-то сложности оказаться там, где ему захотелось?
Они и были магами. Да не простыми, а навороченными, обвешанными с ног до головы амулетами и талисманами, с рюкзаками опыта за плечами и авоськами знаний в руках. Большинство выпендривались с волшебными палочками, махая ими туда-сюда, ладно еще глаза друг другу не повыкалывали. А у одного даже посох красовался, простенький, но со вкусом, напоминающий по форме узловатый сук с множеством наростов. То есть оказались колдуны крутыми по самое не хочу.
Но может маги стеснялись подобной крутизны, а может и по какой другой причине, только они постарались для свершения своей задумки забраться в такую непролазную глушь, где их и днем с огнем не сыщешь, а что уж говорить про темную ночь. Да и лиц своих волшебники не открывали даже сейчас, набросив на головы капюшоны серых мантий, словно боялись быть узнанными. И молчали, как партизаны на допросе. Что, впрочем, совсем не мешало им действовать четко и слаженно, будто они долго репетировали перед этим спектаклем.
Двое из неразговорчивой компании начертили на земле простенькую с виду пентаграмму: квадрат наложенный на квадрат таким образом, что вместе они образовали звезду. Размер магического символа тоже был скромным, не бросающимся в глаза: пять на пять метров, не больше.
Еще четверо волшебников расставили на полянке в определенном порядке странного вида предметы, напоминающие человеческие фигуры с задранными вверх головами и ртами, раскрытыми в безмолвном крике. То, что смахивало на руки, у них располагалось по-разному: одни фигуры гордо сложили их на груди, у других они оказались заломлены назад и похоже, что связаны, у третьих воздеты к небу.
Кудесник, что сперва красовался с посохом, теперь копошился около древнего алтаря, а может жертвенника – сразу и не разберешься в потемках. По нам, так это был просто большой гранитный валун, обильно заросший мхом. Правда, вершина его оказалась ровной и плоской. И на ней обретались выбитые странного вида значки: и не буквы и не руны, а что-то совсем уж непонятное, шибко загогулистое.
И еще один колдун что-то невнятное бубнил себе под нос, держа в руках раскрытый тяжеленный фолиант в крайне потертой кожаной обложке с виду настолько древний, что того и гляди рассыплется прахом, если на него подуть посильнее. А уж если чихнуть, то разлетится вдребезги непременно.
Когда приготовления закончились, волшебники шустренько разбежались по своим местам, согласно заранее купленным билетам. При этом каждый из них оказался на одном из углов пентаграммы. Потом маги низко склонились в поклоне и в унисон затянули такую нудную песню, что их забросали бы огрызками яблок и пустыми пивными бутылками, попробуй эти ребята выступить с ней на рок-фестивале. Но зато спецэффекты сверх ожидания оказались на высоте.
По краям поляны пыль взметнулась вверх на высоту человеческого роста, словно ее подбросило взрывом. И тут же она была подхвачена внезапно возникшими небольшими смерчами, которые в свою очередь стремительно понеслись по кругу, постепенно наращивая темп. И вскоре они слились в единое целое, образовав сплошную пыльную стену, крутящуюся против часовой стрелки. А бурелома на краю леса значительно прибавилось, так что теперь одной бригады лесорубов явно не хватило бы, если только они не ударники капиталистического труда.
Через минуту заунывных завываний из раскрытых ртов фигурок вырвались на свободу тонкие пучки света, устремившись в небо. А уж там они причудливым образом переплелись, словно клубок змеек, гоняющихся друг за другом, и замерцали, да так интересно, что лазер отдыхает. И цвет их тут же поменялся с фиолетового в начале до кроваво-багряного в конце. Если прочитать, что получилось, то вроде как сущая безделица, особенно для непосвященных: ВОМШУЛД.
Но шоу на этом не истощилось. И хотя песни еще не закончились, но уже начались пляски. Танго и фокстрот в этой продвинутой компании популярностью не пользовались, но вот смесь хоровода и менуэта с малой толикой кадрили - наверняка. Даже трудно описать то, как ловко маги менялись друг с другом местами, точно дружная компания пауков ткущих паутину-шедевр на выставку народных промыслов. А нудную песню сменил по-пионерски бодрый речитатив.
Когда каблуки на их сапогах почти задымились от непрестанных передвижений, пентаграмма
разом вспыхнула. Причем один квадрат ее горел ослепительным белым цветом, а второй умудрился полыхать неистовой бездонной чернотой. Соответственно в центре, там, где они накладывались друг на друга, вообще черти что творилось.
И, похоже, что колдунам сия сюрреалистическая абракадабра шибко понравилась. Они опять замерли в углах магического знака и даже прекратили бормотать, заворожено поглядывая на сотворенное чудо. Затем массовики-затейники вытащили свои палочки и, направив их на центр, где находился алтарь, дружно крикнули:
- Аппеар!
Груда тряпья, валявшаяся на алтаре, незамедлительно пришла в движение. Она словно стала наполняться чем-то изнутри. Оказалось, что и не ветошь это вовсе, которой камень протирали, а серая мантия. И, несмотря на свой невзрачный цвет, она была шикарной по качеству материала. Ткань словно струилась под потоками того, что ее сейчас заполняло, поднимаясь вверх. И переливалась в лунном свете всеми оттенками серого с редкими всполохами черноты и серебристости поочередно.
Волшебники однообразно, словно по команде опустились на левое колено, а головы низко склонили. Не то заранее извинялись за причиненное беспокойство посреди ночи, не то проявляли малость уважения. А скорее всего, это был банальный страх, несмотря на то, что они сами назначили рандеву.
Создавалось такое впечатление, что мантию наполнила пустота, хотя как такое возможно - совершенно непонятно. Но и по-другому сказать не получается.
И она, пустота, хрипло и зловеще рассмеялась. А затем, резко оборвав хохот, строго произнесла:
- У вас все готово?
- Да, наш Лорд, - маг с посохом чуть приподнял голову, и под капюшоном на миг мелькнула короткая седая бородка. – Но может быть проще просто убить мальчишку и дело с концом? – в его тихом голосе наряду с сомнением присутствовали и заискивающие нотки. – Мы справимся с этим, стоит вам только прика…
- Нет! – Вомшулд, а это без сомнения был он, почти крикнул. – Мальчишка мне пока нужен живой.
Маги не зароптали, но едва заметная глазу волна прокатилась по их согнутым фигурам. Вряд ли волна недовольства или осуждения, но…
- Он сам придет к тому, что должно произойти. А вы ему поможете, - мантия неспешно прокрутилась над алтарем, одарив сподвижников легким, как дуновение, прикосновением потусторонней холодной пустоты. У них даже мурашки по коже проскакали галопом. – Теперь я смогу навестить каждого из вас, и расскажу, что вы обязаны сделать дальше. А сейчас мне пора.
Мантия резко опала вниз, лишившись наполнения. А то, что из нее выскользнуло, стремительно пронеслось над поляной, отчего все светильники в виде человеческих фигур разом погасли. Но надпись в небе, тут же превратившись в огромного жирного и мохнатого паука, еще долго потом колыхалась, перебирая лапами и не торопясь исчезать в небытие.
Вернувшийся в этот мир злой волшебник Вомшулд Нотби, он же Серый Лорд, он же Князь Сумрака, он же Тот-Что-Придет и прочая и прочая, оказался не совсем пустотой. Маг был словно соткан из дыма, тумана и какой-то совсем уж непонятной черной мути. Завершив круг почета, эта фигня, не обладающая остовом, но имеющая упрямую волю и недюжинную магическую силу, пропадающую без тела втуне, резво рванула куда-то вдаль над лесом.
Вот тут то Гоша Каджи и встретился взглядом с Вомшулдом, летящим ему навстречу. И лицо злодея ему показалось до боли знакомым, только взрослым да искаженным ненавистью и злобой. А по оправе очков, невесть откуда появившихся на носу призрачной фигуры, змеились разряды молний, иногда срывающиеся вниз. И тогда в лесу начинался очередной пожар.
Это было его собственное лицо!
А когда до неминуемой встречи в упор оставались считанные секунды, Вомшулд со всего маху наткнулся на какую-то невидимую прозрачную преграду и разлетелся мутными
брызгами во все стороны…
Каджи резко проснулся и даже не сразу понял, где он находится. Сердце в груди бешено колотилось, так и норовя переломать ребра и вырваться на свободу. И тут же парнишку окатило волной холодного, но липкого пота. А серебристая прядка на виске налилась до краев металлической тяжестью и запульсировала болью, отдававшейся басовитым колокольным гулом в голове. Гоша даже зубами заскрипел, так его накрыло.
Одеяло валялось на полу. Простыня скрутилась в жгут где-то сбоку от парнишки. А в ночной темноте по потолку метались загадочные и страшные тени, отбрасываемые тусклым уличным освещением через листву. И тишина. Только едва слышно поскрипывала старая береза, росшая под окном, которую раскачивал легкий летний ветерок. Да сверчок наяривал в дальнем углу.
- Еще раз такое приснится, и я дуба дам, - мальчишка поднял одеяло с пола и замотался в него с головой, словно пытался спрятаться. – Не мог он вернуться.
Потом Каджи подумал хорошенько и пришел к выводу, что вообще-то вполне мог и вернуться. А почему бы и нет? Алиментов за Серым Лордом в этом мире не числится, так чего ему бояться? И тогда парнишка высказался более правильно:
- Не хочу я, чтобы он возвращался! И без Вомшулда здесь совсем не скучно, есть с кем подраться на досуге.
Затем он еще немного повозился, устраиваясь поудобнее на кровати, и, в конце концов, опять уснул. На этот раз кошмары его больше не мучили, и Гоша спокойно дождался, когда утром солнечный зайчик, вдоволь наскакавшийся по стенке, прыгнул ему прямо на нос. Мальчишка звонко чихнул и проснулся, распахнув свои карие слегка близорукие глаза. Погода на удивление стояла ясная и солнечная. Вот только продолжалось это совсем недолго. А потом вновь зарядил мелкий моросящий дождь, и небо заволокло мрачно-серыми тучами.
Быстренько одевшись, Каджи оживленно протопал по лестнице вниз, спускаясь в кухню. И когда уже оказался на ее пороге, он случайно бросил взгляд в прихожую. Там помимо прочего магического хлама возвышались странные напольные часы. Хотя почему он решил, что это были часы - совсем непонятно? Наверняка ведь что-то волшебное. От тех часов, которые он видел, будучи еще маглом, остался только корпус. Но стоило Гоше получить в одиннадцатилетие свою законную порцию магической силы, как они преобразились и показали свой истинный облик, правда, не раскрывая сути. Впрочем, остальные вещи тоже не далеко от них ушли.
И парнишка внезапно вспомнил, что ровно год назад он за стеклом этой штуковины наблюдал точно то же самое, что сегодня приснилось в виде кошмара. Правда, тогда Каджи от страха чуть на зад не присел, когда увидел, как ему навстречу несется его же собственное лицо, только такое злобное, какого у него просто не может быть, да и не было никогда. Даже в те частые моменты, когда мальчишка ожесточенно партизанил против своего заклятого школьного вражины Гордия Чпока. И не менее ненавистный профессор Своч Батлер – декан Даркхола, преподававший у них в Хилкровсе защиту от темных сил, да и сами темные силы в придачу, таких чувств у парнишки не вызывал.
Но в тот раз, да и в этот тоже, Каджи не придал особого значения подобным странным совпадениям. А если бы и придал, то, что с того? Разве его судьба изменилась бы? Спорить не будем, потому что никто этого не знает. А Гоша просто залетел в кухню, пожав в недоумении плечами, и направился к холодильнику, коротко бросив на ходу:
- Всем привет!
- Ну чо, братила, сушняк с утра на глотку наступил? – вместо приветствия первым делом поинтересовался холодильник Петрусь, отпетый бандюк с виду, обстоятельно разглядывая Каджи. – Давай пять, получишь десять.
- И откуда только ты такой умный да глазастый выискался? – парнишка радостно хлопнул по протянутой огромной ладони.
- Да на заводе таким собрали, гаечный ключ им в зубы и кувалдой по хребту. Сам не рад, блин паровозу в топку, - Петрусь не менее весело подмигнул Гоше в ответ и добавил, распахивая дверку: - А сушняк мы ща на корню задавим мозолистой ногой.
Каджи и на самом деле чувствовал, что в горле пересохло, словно он махнул на утренней пробежке километров десять не меньше, хотя зарядку и прочие прелести активного образа жизни терпеть не мог. А потому никогда и не утруждал себя излишним издевательством над организмом, только по крайней необходимости. И не долго думая, мальчишка выбрал для себя запотевшую банку с вишневым компотом.
- Ишшо чо трэба? – деланно-строго поинтересовался холодильник.
Каджи в ответ отрицательно замотал головой, уже догадываясь, что примерно дальше последует. Подобная прикольная игра у них с Петрусем продолжалась уже вторую неделю. С тех самых пор, как парнишка перестал уплетать с утра бутерброды с ветчиной, перейдя на овсяное печенье. А его то, как раз в холодильнике и не водилось.
- Отвали тады! – Петрусь нарочито громко захлопнул дверку, правда глаза у него все равно остались добрыми и чуточку смеющимися. – Бродят тут всякие разные, а потом банки с компотом пропадают…
И холодильник усердно загудел компрессором, типа, обиделся. Только парнишка знал прекрасно, что Петрусь просто притворяется. А стоит вот сейчас к нему подойти, так он радостно распахнет свою дверку, и бери все, что душа пожелает.
Но Гоша направился к столу, накрытому простенькой скатеркой с наивно-детским солнышком, изображенным в середине. Стул с высокой удобной спинкой резво примчался от мойки, смешно семеня своими ножками. И даже звать не пришлось, не то, что вчера. Подружку он там себе среди щеток приглядел что ли? Или с краном лясы точит?
- Тебе как всегда, Гоша? – поинтересовалась самобраночка тонким девчоночьим голоском. – Не надоело одно и то же есть? Хочешь, могу пиццу дать? Я же знаю, что ты ее любишь. Или пироги с яблоками…
- Нет, Лиза, спасибо, - парнишка взгромоздился на стул. – Давай печенье, чего лишний раз мучиться.
- Да какое там мучение, - на столе появилась ваза с овсяным печеньем, а солнышко на скатерке заулыбалось смущенно, поигрывая лучиками. – Мне же наоборот в охотку всякие разносолы готовить.
Не успел Каджи и пару раз откусить лакомство, как от входной двери по полу быстро скользнула темная тень. И она тут же без спросу запрыгнула ему на колени.
Черный кот Тимофей, их домашний любимец и разгильдяй, каких поискать, бесцеремонно потерся облезлой шкурой о Гошину руку, отчего парнишка едва не расплескал компот. Потом котяра поводил носом, принюхиваясь, и, заискивающе заглядывая Каджи в глаза, принялся привычно жаловаться на непутевую жизнь:
- Представляешь, Гоша, как магловские собаки обнаглели последнее время?! Иду я, значит, себе спокойно, домой возвращаюсь от подружки, по пути никого не трогаю. Вот даже в мыслях не было, клянусь! Чтоб у меня хвост отсох и уши отвалились!..
Парнишка слушал животину внимательно, но в душе посмеивался, уже зная, куда тот клонит.
- Замечтался чуток. Дождик кончился, травка зеленая блестит, цветочки кругом, одуванчики всякие. А тут, откуда ни возьмись, такая страхолюдина из-за угла как прыгнет! И цап меня за ногу. Вот честно слово, душа аж на кончике хвоста повисла.
Тимофей вновь поводил носом, что-то вынюхивая, подвигал ушами прислушиваясь, не идет ли кто, и продолжил:
- Нет, я, конечно, тут же опомнился. Ты ж меня знаешь, я не трус, хоть иногда и боюсь. Ну и дал этой псине апперкотом с правой. Хорошо дал, от души. Да еще и хук слева добавил для уверенности. Она такого поворота событий не ожидала естественно, ну и отпустила мою лапу. А я же вижу, что силы совсем не равные: что я – маленький и слабенький, и что этот соседский кабысдох. Вот и пришлось задать стрекача, только пятки сверкали. Так это чудовище, когда от нокдауна опомнилось, ты только представь, Гоша, гналось за мной до самой нашей двери. Куда мир катится, закисни молоко? У меня до сих пор сердце ноет и трепещет. Наверное, инфаркт мяукарда.
- Так вроде у наших соседей безобидная дворняжка? Маленькая такая и спокойная. Если ей на хвост не наступишь, то и не пошевелится…
- Да ты что, шутишь?! – Тимофей округлил желто-зеленые глаза и встопорщил богатые усищи дыбом. – Зверюга страшенная, чтоб у нее конура пополам треснула! Злющая и огромная. У нее одна пасть только чего стоит. Во какая, - кот раскинул лапы во всю ширь, словно рыбак, рассказывающий о своих подвигах. – И зубов в ней понатыкано немерено, как у акулы. В три ряда с твой палец размером…
Кот еще раз настойчиво потерся макушкой о Гошин локоть. Хорошо, что парнишка уже почти допил компот, а то именно Тимофея и окатил бы. Да и самому досталось бы не меньше. А тот состроил жалобно-невинную мордочку и вкрадчиво поинтересовался, потупив взор:
- У тебя случайно валерьянки нет? А то ведь сердце…
- Да откуда, Тим?! – удивился Каджи. – Конечно нет. Это ты к бабуле с такой просьбой подойди. У нее точно в аптечке была. Или к Прохору сходи. У домового она тоже где-нибудь припрятана наверняка. Его о чем не спроси, один ответ: сейчас, мол, в заначке пошукаю.
- Лизонька…, - начал было подлизываться кот.
- И не проси, не дам! – строго ответила самобраночка, как отрубила, но тут же ласково продолжила: - Хочешь, могу молочка холодного налить. Или сметанки свеженькой…
Тимофей огорченно вздохнул и спрыгнул вниз. А затем он медленно поплелся к выходу, понурившись, и разочарованно подметая хвостом пол. И кот тихо бормотал при этом:
- Я так и знал. Нет счастья в этом мире. Вот помру я молодым, кто вам тогда мышей ловить станет? Это ж надо, полный дом волшебников, а какой-то жалкой валерьянки нет. Как так жить можно? А у Никисии, как же, спросишь. Или тапком по заду схлопочешь, или закодирует, блин, то есть заколдует на пару лет. А у меня же сердце, мне без валерьянки никак нельзя…
На пороге Тимофей остановился и жалобно оглянулся назад, может Гоша передумает и все же найдет способ помочь смертельно больному другу. Но парнишка только молча пожал плечами и развел руками: мол, и рад бы выручить, да нечем. Голова у кота опустилась еще ниже прежнего, и он, ссутулившись, протрусил в коридор.
А Каджи оперся щекой на ладонь и задумался на сытый желудок о жизни.
Как же дома хорошо! Жаль вот только, что бабуля, десять лет скрывавшаяся от волшебного мира и его обитателей из-за Вомшулда и усердно прятавшая от него своего внука, теперь постоянно чем-нибудь да занята.
Она и раньше-то была деловитой и строгой до невозможности, лишний раз не улыбнется, так что общения Гоше, как раз тайно и мечтающему стать магом, явно не хватало. Правда, как он теперь понимал, вся бабушкина хмурость происходила от озабоченности его дальнейшей судьбой. Теперь, когда он получил свою порцию магической силы, и ей уже от этого никуда не деться, баба Ники улыбалась чаще, и даже строгие морщины на лбу окончательно разгладились без следа. Но за десятилетие вынужденного затворничества старушка видимо изголодалась по общению с себе подобными. И сейчас у них не тот тихий домик, что был еще год назад, а смесь проходного двора со Смольным в канун штурма Зимнего дворца.
Теперь-то парнишка знал, почему ему пришлось зимние каникулы провести в Хилкровсе, хотя он об этом и не жалел нисколько. Ремонт она, видите ли, затеяла, как тогда написала в письме. Какой там ремонт! Бабуля развернула на всю катушку полномасштабное строительство, как в Сочи перед олимпиадой. Не даром писала, что сомневается, успеет ли к лету закончить. До сих пор дым коромыслом стоит и стружка летает. А домовой Прохор, бедняжка, постоянно в мыле, озабоченный по самую макушку своего невысоко роста и забитый под завязку бабушкиными фантазиями словно грузовой “Антей”. Правда, стоит заметить, что он при этом счастлив до безобразия. Улыбка у домового теперь, похоже, навечно приклеилась к тонким губам.
И хотя снаружи дом остался прежним, смотрясь обветшалой развалюхой, которая не сегодня, так завтра все-таки завалится на правый бок, похоронив под собой жильцов, но внутри много чего изменилось. А внешний вид – это ерунда, для маглов предназначен, чтоб не совались, куда их не просят. Большинство из них дом №4”Ф” по улице Лебяжьей вообще в упор не видят. Но Гоша уже перестал удивляться несоответствию формы содержанию.
За время отсутствия внука деятельная Никисия Стрикт добавила просторный зал, дополнительные ванную и туалет, да еще несколько комнат, как на первом этаже, так и на втором. И обозвала их хитро, это, мол, гостевые. Но бабуля на достигнутом не остановилась, видимо, решив постепенно преобразовать ранее нормальный дом во дворец или, по крайней мере, в хоромы. Уже целый месяц Прохор, увешанный со всех сторон чертежами, рулетками, отвесами и паутиной, да вдобавок ко всему с навороченным лазерным уровнем наперевес, пропадал наверху. Как же, разве может их огромная семья из целых двух человек обойтись без третьего этажа? Да ни в жизнь!
И от желающих воспользоваться гостевыми комнатами отбою не было. Парнишка даже подумал грешным делом, уж не собирается ли его бабушка переквалифицироваться на старости лет из профессора Хилкровса, пусть и бывшего, в хозяйку постоялого двора?
А на такую мысль его натолкнуло разнообразие гостей. Ладно бы это были волшебники бабушкиного возраста и образования, тогда все понятно, они просто старые знакомые, с кем Никисия давно не виделась. Но скажем так, Каджи вообще не заметил каких-либо ограничений ни в возрасте, ни в чем-то другом. А пару раз попросту замер с разинутым ртом, случайно столкнувшись в коридоре сперва с настоящим чуточку надменным эльфом и буквально на следующий же день с чистокровным гномом, страшно лохматым и совершенно нетрезвым. Гоша еще тогда подумал, что для полного счастья им еще гоблинов в гости не хватает. И накаркал. Через неделю, мимо спокойно жующего бутерброд Каджи, важно проковылял именно гоблин, уродливый до неприличия.
И все эти гости завели себе дурацкую привычку не только шушукаться с бабулей, закрывшись в ее кабинете, но и обязательно полюбоваться парнишкой. Ему даже показалось, что будь их воля, так они его в какой-нибудь магический музей с удовольствием сдали бы за пару золотых фигов, чтоб беспрепятственно на него глазеть.
За неимением такой возможности пока дело ограничивалось традиционным пожатием руки, чаще всего крепким, того и гляди, мозоли натрут ему на ладони. Само собой разумеется, как же без пристального разглядывания серебристой прядки на виске – настоящая ли? Серьезно-доброжелательные лица со скупыми улыбками прилагались в комплекте. Ну и конечно не обходилось без дежурных фраз, типа, так держать; мы им еще покажем русалкины курорты; эх, где наша не пропадала; так ты еще живой и не инвалид даже; на голову часом не больной?
А уж с тем гостевым гномом вообще крайне содержательный разговор получился. Когда они поздоровались лбами в узеньком коридоре, тот, отступив на шаг назад, насупился и спросил прямо и открыто:
- Ты?
- Я, - так же честно ответил Каджи, почесывая на лбу то место, где наверняка шишка вскочит.
- Никак живой? – на парнишку дохнуло перегаром недельной выдержки.
Гоша пожал плечами, мол, чего уж тут поделаешь, живой пока. Гном озадаченно поскрябал пятерней в нечесаных космах на затылке, скосил глаза на кончик своего носа, дернув себя за бороду, и выдал умную фразу:
- Ну и фиг с тобой! – после чего оккупировал один из туалетов на пару часов. И вряд ли сам бы оттуда вышел, крепко заснув, если бы его домовитый Прохор не выгнал.
И последнее время мальчишку стало напрягать такое пристальное внимание к его скромной персоне. Он, конечно же, понимал, что все эти люди и прочие терпеть не могут Вомшулда и страшно гордятся тем, что Каджи его один раз уже размазал вдоль стенки. Но сколько же можно!
А впрочем, летние каникулы прошли замечательно. Особенно их начало.
Первые две недели Каджи провел у своей двоюродной сестры Мериды. Трудно давшиеся
экзамены остались позади, погода стояла прекрасная, радуя теплом и солнцем, Мэри, теперь постоянно светло-лохматая, а значит счастливая, рядом – так чего еще нужно? А ничего! Вот Гоша и блаженствовал.
Было весело и интересно. Один раз он даже смог уговорить сестренку взять его в запретный для учеников Сумеречный лес, смотрителем которого она являлась, пока проходила стажировку в Хилкровсе. И в ту ночь им крупно повезло. Они тишком смогли наблюдать удивительно красивый танец двух единорогов на потаенной лужайке под матовым светом луны. Зрелище было настолько великолепным, что дух захватывало от восторга.
А в остальное время, когда Мэри не была занята работой, выполнять которую ей Каджи мешал по мере своих сил, старательно пытаясь помочь, они просто дурачились. Причем кто из них был более горазд на выдумки, определить сложно. Вернее всего первое место родственнички честно разделили пополам.
Но в минуты спокойного настроения парнишка легко уговаривал сестру отправиться в ее “берлогу”, находившуюся у девушки в спальне, и в которой ему очень понравилось. В отличие от бабулиной, располагавшейся на кухне и представлявшей собой высокий холм с крутым обрывом на берегу реки и темнеющим лесом вдалеке, Мерида обосновалась на песчаном пляже теплого моря. Купаться и загорать там было самое милое дело. Чем парнишка и занимался все свободное от дурачеств время.
А заодно Каджи и поинтересовался у сестры, что же это такое “берлоги” и с чем их едят.
- Да они у каждого уважающего себя волшебника обязательно в доме есть, - Мэри надоело жарить на солнце и так смуглую спину настоящей мулатки, и она перевернулась, закинув руки за голову и блаженно зажмурившись. – Берлога – это как бы дверь в другое измерение. Здесь можно отдохнуть от всего или спрятаться на время, если угрожает какая-нибудь серьезная опасность. Да и просто интересно погулять, там, где кроме тебя вряд ли кто из волшебников побывал. Очень крутые маги, ну как Верд-Бизар, например, могут самостоятельно открывать такие проходы в другие миры. А вообще-то этим занимается министерство за умеренную плату. У них там даже есть специальный отдел берлогостроения и чего-то там еще, точно не помню.
- Значит, если бы я захотел спрятаться от Вомшулда, то мне достаточно уйти в свою берлогу и всю жизнь прожить в том мире?
- Наверно, Гоша. Только ведь здесь скучно находиться постоянно: вблизи никого нет и пообщаться не с кем. В министерстве специально подбирают для берлог миры или совсем не заселенные, или с таким расчетом, что у местных обитателей почти нет шансов с тобой встретиться. Да к тому же я не уверена, что Вомшулд и там тебя не достал бы при желании. Нотби, что ни говори, хоть и сволочь последняя, но маг крутой, каких еще поискать. Вот разве что Этерник посильнее и талантливее его будет. Но тогда тебе про школу смело можно забыть. А вообще-то в чужую берлогу попасть почти невозможно, если тебя не пригласили.
- Мэри, а ты свою берлогу сама нашла?
- Нет, - девушка улыбнулась, поднявшись. – Она мне досталась по наследству от прежнего владельца вместе с домиком смотрителя. Но мне понравилось это место, и я решила ничего не менять. Пошли купаться, а то я уже раскалилась как блин на сковородке…
Мерида разбежалась и ловко занырнула рыбкой в теплую набегающую волну. На поверхности она появилась спустя минуту и сравнительно далеко от берега, призывно помахивая рукой. Каджи не заставил долго себя упрашивать и, подняв тучу брызг по пути, помчался к сестре…
Следующие две недели парнишка опять зависал у сестры, наотрез отказавшись покидать такой гостеприимный и веселый дом. Она хмурилась, уговаривая брата подумать о том, что баба Ники тоже по нему соскучилась, не видя внука уже почти год. Но при этом Мерида стала настолько буйно-лохматой, что Каджи твердо повторил:
- Не поеду! Мэри, ну можно я еще две недели здесь побуду? Пожалуйста! А бабушке я за следующие пару месяцев еще надоесть успею.
- Конечно можно, - вздохнула сестра, едва сдерживая улыбку и пытаясь казаться строгой,
даже нос смешно наморщила. – Куда от тебя, такого настырного, денешься…
А теперь вот Каджи уже почти два месяца живет дома. Здесь, конечно, тоже хорошо. Да вот только слегка скучновато. И если б не Кристина - десятилетняя девчонка с огненно-рыжими слегка кудлатыми волосами и буйно конопатая, жившая в доме напротив бабушкиного, с которой парнишка подружился год назад, то он возможно с тоски помер бы. На радость Вомшулду и его серым магам.
Правда, Кристи оказалась серьезной не по годам. Иногда Гоше мерещилось, что она не то ровесница ему, не то даже чуточку старше. Порой девчонка вообще становилась настолько задумчивой и грустной, наглухо замыкаясь в себе, что Каджи в такие минуты старался не доставать ее разговорами и играми. Просто сидел тихонько рядом, занимался своими делами и ждал, когда она отойдет и станет прежней. А о причине грусти и не пытался спрашивать. Зачем в душу лезть без спросу? Если захочет, то сама поделится, когда сочтет нужным. Все-таки они друзья, а не только чай вместе пили.
Но в остальное время ребята отрывались на полную катушку, благо дом у Каджи просторный, да и запущенный сад на заднем дворе, заросший, чем попало, шибко огромный. А Кристине очень нравилось играть в прятки, тем более что скрываться у нее получалось не хуже профессионального диверсанта. Гоша иногда по нескольку раз мог пройти мимо девчонки, так ее и не заметив. И обнаруживал только тогда, когда ей самой надоедало таиться, и она выпрыгивала ему навстречу с радостным визгом.
Да еще ребята развлекались изредка догонялками. Но это реже, так как вдвоем носиться друг за другом оказалось не очень увлекательно. Можно конечно было б пригласить поучаствовать компанию Сереги Панкова, по прозвищу Пан, - местного хулигана и задиру. Но в результате игра совсем потеряла бы интерес. После прошлогоднего происшествия с участием пантеры этот чуточку быковатый переросток с дружками-неандертальцами старался сразу же исчезнуть незаметно, стоило ему лишь увидеть невдалеке Каджи или Кристину. Так что гоняться пришлось бы исключительно за ними, что не доставляет особого удовольствия. Иногда ведь хочется, чтобы и за тобой побегали.
А теперь еще и погода, в августе резко испортившаяся, став похожей на осеннюю, совсем не располагала к уличным играм, если ты не Ихтиандр. Мелкий дождь как зарядил в первых числах месяца, так до сих пор и не думал прекращаться, только изредка устраивая получасовые солнечные перекуры. Да и то лишь за тем, чтобы накопить сил и начать моросить еще усерднее прежнего.
Вот и приходилось ребятам выискивать развлечения дома, что было затруднительно: бабуля у Каджи строгая, шибко сломя голову не поносишься, хотя они и пытались. Да неодобрительные взгляды, что на них кидали слишком уж серьезные “постояльцы”, радости не добавляли. Единственным слабым подобием развлечения за весь месяц оказался вчерашний день рождения Гоши. Но только очень слабым, по сравнению с прошлогодним.
В этот раз все празднование получилось каким-то смазанным, словно его старались закончить побыстрее и разбежаться кто куда по своим делам. Правда, баба Ники с остальными волшебными домочадцами попытались создать уютную атмосферу. И она даже опять превратила кухню в берлогу. Но стоило им всем вместе всего час порезвиться на просторе под лучами по настоящему летнего иномирного солнца, как Никисию срочно затребовали в кабинет. Прибыл очередной визави. Она вздохнула грустно, извинилась перед внуком, но тут же захлопнула дверь берлоги. Оставлять детей одних в чужом бескрайнем мире бабуля не решилась: кто знает, что ребятам в голову взбредет, а потом ищи их тут незнамо где. И они с Кристиной опять очутились в кухне, за окном которой моросил надоевший уже дождь.
Подарки, правда, были, на это грех жаловаться.
Кристина, неимоверно смущаясь и не зная, понравятся ли другу ее самодельные презенты, преподнесла Каджи умело сляпанный коллаж на большом листе ватмана в красивой рамке. Она бы конечно с удовольствием сама нарисовала, да вот только ее художественные таланты мало чем отличались от Гошиных: курица лапой реалистичнее мазюкает. А насчет замысловато сплетенной из разноцветных ниток фенечки на запястье девчонка вообще долго пребывала в сомнениях:
стоит ли давать? Слишком уж подарок выглядел по-девчачьи, для мальчишки вовсе неподходяще.
Но Каджи и тому, и другому обрадовался искренне, по-настоящему. Фенечка незамедлительно очутилась там, куда и предназначалась. А когда парнишка любовался пейзажем коллажа, внимательно рассматривая темнеющий вдали лес, зеленеющую перед ним поляну, усыпанную цветочками и разместившихся на ней разнообразных зверюшек, вырезанных Кристиной из открыток, то ему показалось, что забавно нарисованный заяц с прикольно торчащими передними зубами хитро ему подмигнул. Солнышко, примостившееся в уголке, тоже по-волшебному поигрывало лучиками, создавая иллюзию объема и сказочного реализма. Да и фантастически пушистые облака вовсе не топтались на одном месте.
- Спасибо, Кристи, - девчонка ужасно обрадовалась его похвале. – Мне очень понравились твои подарки.
Бабушка пожаловала внуку теплый свитер, связанный собственноручно без использования магии. Она ее потом применила, когда доводила его до ума, и теперь он менял свой цвет в зависимости он настроения парнишки. А когда тому становилось совсем уж тоскливо, он принимался его щекотать, заставляя, в конце концов, захлебываться смехом.
Мерида, выскочившая из камина в кабинете Никисии, словно чертенок из коробченки, торопливо расцеловала брата, перемазав сажей и его, скороговоркой нажелала ему всего-всего и подарила маленькую стеклянную баночку с паучком. Тот оказался не совсем обычным, а заколдованным. И если его хорошенько встряхнуть, то он просыпался и начинал выделывать гопака. Вприсядку у него вообще забавно выходило. Но стоило только громко щелкнуть ногтем по крышке банки, как паучок тут же переходил на лезгинку.
Жаль только, что сестра почти тут же опять исчезла в пламени камина, сказав на прощание, что и так, мол, еле смогла вырваться, у них в Хилкровсе ЧП. Уточнять, что же там произошло, девушка не стала, несмотря на жадно загоревшиеся неподдельным интересом глаза брата. И даже для профилактики строго погрозила ему пальцем, на миг перекрасившись в ядовито-черную брюнетку, правда, лохматости при этом у Мэри не убавилось.
От друга Роба Баретто с самого утра прилетела его большая ворона, притащившая помимо письма еще и небольшой сверток. В послании друг рассказывал о том, как у него замечательно прошли каникулы. Приемник по имени Барни, гостивший у Баретто, тоже передавал парнишке самые лучшие пожелания и поздравления, не забыв похвастаться, что все-таки разучил несколько итальянских серенад. Вот его-то Каджи здесь точно не хватало. Этот болтун умел влегкую улучшить даже, казалось бы, безнадежно испорченное настроение и вне зависимости от погоды за окном.
В свертке оказался очередной презент. Такого от серьезного и воспитанного Роба мальчишка не ожидал. С виду вроде бы обычный волшебный фотоаппарат. Но если им кого-нибудь щелкнуть, то как бы тот ни старался выглядеть солидным и важным, у него это не получится. И на карточке фотографируемый то язык высунет, то у него рожки вырастают прямо на глазах, то сами глаза в разбег направятся или просто рожи смешные корчит. Одним словом забавно, если бы не дождь за окном…
Но даже серая слякоть оказалась не самым неприятным моментом в этот праздничный день. Нашлось кое-что и похуже. Близняшки Лекс о существовании Гоши словно забыли напрочь. За все лето ни строчки, ни буквы. И даже с днем рождения не поздравили. Фиг с ним, с подарком, хоть пару слов начеркали бы на обрывке пергамента! А Каджи по девчонкам сильно скучал, если быть откровенным.
Да и вообще впервые в жизни парнишка с нетерпением ждал начало учебного года. Такого раньше за ним не водилось. Он, несмотря на то, что вроде бы и сейчас все было просто замечательно окромя погоды, до замирания сердца тосковал по колдовской школе, прямо-таки жаждал встретиться и мечтал быть постоянно рядом с друзьями. Каджи хотел дотронуться рукой до шероховатых каменных стен замка, изредка сбегать на перемене в башню “Птичий Угол”, где жили их пернатые друзья, от нечего делать потолкаться среди одноклассников. Гоша соскучился по учителям, а особенно по странному и загадочному директору. Даже вечно придирающийся
Своч Батлер и тот сейчас казался ему вполне славным. Да и Гордий Чпок, вражина с большой буквы и с самой первой встречи, издали не вызывал сильных негативных чувств. Одним словом, Каджи до умопомрачения желал вновь окунуться с головой в саму атмосферу таинственного, волшебного и веселого Хилкровса.
А ждать осталось всего-то ничего. Уже завтра вечером поезд “Золотой Единорог”, взяв разбег из Старгорода, доставит мальчика по назначению. Нужно лишь день простоять да ночь продержаться. Но за окном по-прежнему нудно капал противный дождик…
- Гоша, иди встречать гостью, - раздался из коридора бабулин веселый голос. – Невеста твоя пожаловала с утра пораньше.
Каджи густо покраснел, сконфузившись, но в коридор все-таки немедленно выскочил, отложив мысли о житье-бытье в дальний уголок до лучших времен. Почему-то у взрослых подобная фраза считается отменной шуткой. Вот только парнишке от нее совсем не смешно, даже странно почему.
В прихожей и на самом деле оказалась Кристина, со смехом пытающаяся повесить курточку на ветвистые оленьи рога, заменявшие вешалку, которые в свою очередь всячески старались увернуться от промокшей одежки. Тоже своего рода шутка.
На длинных и кучерявых волосах подружки застыли мелкие бриллиантовые капельки дождя. А сама девчонка, завидев друга, тут же прекратила смеяться и чуть грустно улыбнулась, прекрасно зная, что завтра Гоша опять уедет почти на год. Ну, может в новогодние каникулы вернется сюда на пару недель погостить. А может, и нет. И радости ей это не доставляло нисколько. Правда и смущения от шутки Никисии на лице подружки заметно не было, восприняла как должное.
Потом ребята весь день вплоть до самой темноты резались в Гошиной комнате в волшебные карты, устроившись по-турецки прямо на полу. Играли в “подкидного дурачка”. И уж если было “бито”, так оказывалось бито на самом деле. Карты, конечно, лупили друг друга невсерьез, посмеиваясь, с шутками и прибаутками, но вот, например, крестовый король в Гошиной руке до сих пор красовался с небольшим синяком под глазом, в лихо сбитой набок короне и порванной горностаевой мантии. Да еще и грозился отомстить противнику за поруганную дворянскую честь, понаставив супостатам фингалов раза в два больше, чем им хотелось бы получить. Хотя парнишка сомневался, что те вообще имели намерение хотя бы один заработать. А Кристина весело и беззаботно хохотала над отпускаемыми из колоды шутками, разметав по плечам рыжую пушистость, больше забавляясь, чем играя.
Но потом эта потеха наскучила. Да и девчонке пора было собираться домой. И вот когда она уже направилась к двери комнаты, провожаемая Гошей, из-за нее послышался стремительно нарастающий топот. Кто-то несся сломя голову вверх по лестнице. И этот кто-то звонко прокричал знакомым голосом:
- Ахтунг, ахтунг! Сорок пять секунд на сборы! Построение на подоконнике, курсант! Матрас в скатку через плечо…
(полный вариант романа можно прочитать в формате PDF чуть выше).