Странствие

Часть 1. Полёт фантазии.

Знаете, что я люблю делать больше всего на этом свете?

Скорее всего, вы посчитаете меня странным человеком, но я чертовски люблю блудить по самым дальним закоулкам своих мыслей. Нет, я говорю не о процессе осмысления чего-либо — я говорю о нечто большем. Это отречение от действительности, это истинная свобода.

Еще в недалеком детстве люди часто мне твердили, что я люблю летать где-то там, в небесах. Это заезженное образное выражение, к которому особо любили прибегать мои учителя. А что плохого в этом? Неужели моя любовь к небу должно как-то упрекаться? Я задавался вопросом.

Так вышло, что я не горел энтузиазмом находиться в замкнутом помещении с несколькими десятками ровесников и поглощать знание системы. Учение — свет говорили мне. Возможно. Но не в таком виде, в котором его преподносили учителя.

После школы я особо сильно любил наблюдать за тем, как свободно парят по синему небу облака. Их безмятежное перемещение успокаивало меня. Время замедлялось. Одновременно в моей голове было сотней мыслей и в то же время ни одной. Я считал это истинной гармонией. Единственным желанием в эти уединенные моменты было иметь необъятные крылья, способные поднять меня в глубокую синеву и почувствовать себя свободным. Лететь по небу, чувствовать всем телом пронзающий насквозь прохладный ветерок и быть ближе к «белоснежной вате» — это блаженство, которое дано только птицам.

Порой, я настолько сильно терялся в этих мыслях, что приземленная действительность уходила на второй или третий план. Представляя, как высшие силы одаривают меня возможностью парить по небу, я был счастлив. В голове вырисовывался свой собственный мир, мало чем схожий на тот, в котором пребывало мое пока юное тело.

Фантастические сюжеты, драма, неожиданные финалы, а также любовь — всему было место в этом несуществующем мирке под названием «полет фантазии».

Часть 2. Гром среди ясного неба.

Думаю, я отличался от других детей. В те моменты, когда проходил процесс распределения на группы, отличавшиеся темпераментом, интеллектом и формой мыслей, я не мог приписать себя к определенному кругу людей. Я один и в то же время со всеми. Среди задир чувствовал себя комфортно. В обществе заурядных отличников я также не терялся. Люди тянулись ко мне, заметив, что я способен быть самим собой. И правда, неумение впитывать повадки своих знакомых, делали меня в какой-то мере уникальным. Я был написан собственной рукой.

Обучение в школе давалось с некоторыми сложностями. Не сказать, что я пытался это как-то исправить. В голове вполне хватало знаний, но не хватало цели. Зачастую я хотел ускользнуть с уроков, и порой это успешно удавалось. Некоторые учителя полностью разочаровывались во мне и позволяли не появляться на занятиях, а другие пытались это исправить разными и безуспешными методами.

После занятий, я со всех ног мчался домой, чтобы снять с себя зловещую школьную форму, встретиться с родными, а после, побежать на встречу к друзьям. Это было безмятежное и счастливое детство, которым я наслаждался и дорожил. К сожалению, к этому должен прийти свой конец.

Однажды, вернувшись домой в приподнятом настроении, я, как всегда, поприветствовал своих маму и папу. Они, в свою очередь, с доброй улыбкой встретили меня у порога. Так происходило регулярно, но в этот раз я почувствовал нечто неладное. Их улыбки были переполнены болью, а атмосфера напряженной. Я, как ребёнок с большой любовью к своей семье, пытался разрядить обстановку глупыми рассказами про школьные будни. Лишь позже осознав, что усугублял ситуацию своим присутствием, уединился в своей комнате. Я решился остаться дома. Мысли о том, что скоро произойдет нечто ужасное, не давали мне покоя.

Время тянулось, долгий час сменялся другим часом. Лишь легкое тиканье часов разбавляло тишину. Уединение часто спасало меня и выполняло роль разгрузки, но не в этот раз — оно душило, делало больно, резало и кололо. Вскоре, терпению пришёл конец. Распахнув дверь, я выбежал в коридор, а после в зал. Мой взгляд наткнулся на диван. На разных его концах сидели и о чем-то тихо спорили мои родители. В тот момент глаза матери были залиты злостью, а отец пытался сохранить спокойствие, лишь иногда отвечая на многочисленные вопросы, которые летели в его адрес безостановочно.

Все, на что я был способен — повторить попытку разрядить накалившуюся обстановку. Я лихо сел среди них, но не мог ничего сказать. Подобное чувство я испытывал выходя к доске без понимания, как ответить на вопрос учителя. Немое представление продлилось недолго — голос матери прервал тишину.

- Мы с папой решили расстаться. Нам нужно знать, с кем ты хочешь остаться. - резко и с неуместной нежностью сказала она.

Почему-то я услышал гром и ливень, хотя на улице вовсю палило весеннее солнце. Сознание резко помутнело, а слезы срывались на колени.

- Не могу выбрать - тихо и не сразу ответил я. - Не могу и не хочу! - добавил вслед.

Решение было принято в тот же день без моего присутствия. Я мог лишь попрощаться с друзьями, родным местом и дорогим отцом. Собрав вещи, мама взяла меня за руку и мы исчезли из места, которое являлось моим домом. Домом моей счастливой и безмятежной жизни.

Чать 3. Серая пелена.

Лето выдалось достаточно жарким и одиноким. В очередной раз я стоял на крыльце и наблюдал за небом и непринужденными полетами птиц, вслушивался в еле заметный вой ветра. Листья деревьев и кустов создавали приятный уху фоновый шелест, который разбавлял тишину. Шепот природы отчаянно пытался донести до меня нечто важное. К пребольшому сожалению, мне не удалось получить те самые положительные эмоции от процесса. На лице вырисовывалась улыбка, но я был не счастлив.

Другое место, другие люди и другой я — вот как охарактеризую свой неожиданный и резкий переезд. Немногословно, понимаю. Хрупкому детскому сознанию оставалось лишь адаптироваться к новой действительности. Единственное, в чем была крепкая уверенность — в своей ненависти к происходящему. Нежелание находиться в чужом для меня городе загружало и утомляло.

В конце концов, процесс привыкания окончился, я обрёл новых друзей, школу и дом. Не сказал бы, что все это являлось хорошей альтернативой «прошлой жизни», но выбирать не приходилось. Тогда мать нашла нового спутника жизни. Поначалу я презирал его, иметь второго «отца» я не возжелал. Лишь через время пришло осознание, что это глупо и несправедливо по отношению к нему. Градус недовольства и ненависти спал. Но а я оставался самим собой.

Думаю, уже тогда моя личность потерпела некоторые изменения — всё чаще и чаще я стал замечать, как ухожу в мысли и как отдаляюсь от действительности. Мне нравилось создавать интересные сценарии в которых я — главный и незаменимый герой, спасающий бренную землю от злодеев. Почему-то во многих историях я жертвовал собой и погибал, а попадание в загробную жизнь создавало новую и не менее увлекательную историю.

Я также витал в облаках, избегал нелюбимые мною уроки, менял кружки и спортивные секции — всё это рано или поздно надоедало. Внимание не могло остановиться на чём-то одном. Быстро я терял вкус к жизни. Друзья, хобби и детские шалости не делали меня счастливым. Такое ощущение, будто нечто внутри меня создавало серую пелену из которой я не мог выбраться. Процесс сравним с охотой паука. А я та самая наивная муха. Уже попалась в зловещие сети и тихо чахнет.

Часть 4. Крепкий сон.

Порой люди и сами не осознают, насколько сильно они меняются. Время диктует свои правила, а также вносит коррективы в характер, способ мышления, моральный дух. Кто-то расцветает и горит ярким пламенем, другие вязнут в собственной пучине. Судьбы людей претерпевают множество изменений. Это неизбежность. Вскоре и моя жизнь обрела неожиданный поворот.

Одной ночью, находясь в глубоком сне, я осознал, что мое тело тихо шагало в сторону окна. Автоматические телодвижения меня почему-то не удивили и не испугали. Наоборот, я считал, что всё идёт по плану. Шаг за шагом я приближался к заветной цели. Скрипучий пол был полностью залит чей-то кровью. Каждое телодвижение сопровождалось эхом всплеска этой багряной жидкости. Из дальних комнат доносились жуткие крики матери. Я был непоколебим и чрезвычайно спокойным. На полпути я обернулся и взглянул на закрытую в комнату дверь. В голове укоренилась мысль, что она не в коем случае не должна находиться в открытом состоянии. После, я продолжил свой неспешный путь. Крики и незнакомые голоса возникали периодически и неожиданно, а после резко пропадали, ненадолго оставляя меня с тишиной наедине. Лишь одно наставление я слышал почти не переставая.

- Иди, шагай, не останавливайся. - командовал мною достаточно спокойный и глубокий голос.

Пройдя короткий путь от дивана, до зашторенного окна, я остановился будто в ожидании дальнейшей команды. Она не заставила себя долго ждать.

- Избавься от лишнего. - тихо проговорило нечто.

Мною управляли, как марионеткой. Только вместо нитей использовали дурманящий голос. Я смахнул преграду в виде шторы, и, заглянув в окно, увидел нечто громадное и величественное. Левиафан в виде яркой луны сиял лилово-красным светом. Не успев налюбоваться божественной красотой, я почувствовал неладное. Кровь бурлила и обжигала ноги, а шепот и крики доносились всё громче и громче до тех пор, пока не перестал понимать, что происходит. Страха и боли не было. Яркое светило долго притягивало мой взгляд, пока картинка не помрачнела. Далее всё как в тумане. Не могу сказать точно, как долго пребывал в этом неоднозначном состоянии — время тянулось невыносимо долго, будто его и не было вовсе. Лишь после, очнувшись, я увидел широко открытые глаза матери с немым вопросом застывшим на сонном лице.

- С тобой всё хорошо? - спустя какое-то время решилась спросить меня.

Я кивнул, подошёл к кровати и небрежно плюхнулся в нее. Мой сон был крепким.

Чать 5. То, его нет.

Утро выдалось невероятно тяжелым. Возникало ощущение тяжести и боли в спине, будто всю ночь мешки таскал, а следом бежал спринт длиною в вечность. Смотря в потолок, я лежал и думал о произошедшем. Это был явно ненормальный лунатизм. Да и память сохранилась об этой жуткой ночи, странно всё это.

Так получилось, что лунатизмом я страдал с самого раннего детства. Хождение по комнате, непонятная и неестественная речь, странные телодвижения — обыденная норма для моего ночного «Я». Конечно, родственников это иногда пугало. Однажды, во время сна, я подкрался к брату и начал тянуть его длинные на тот момент волосы. Мой ночной разум решил, что сейчас зима, а грива несчастного — украденная шапка. Как же я мог оставить такую необходимую вещь ворюге? Вот именно, никак. Спросонья, не став выяснять, что происходит, брат зарядил кулаком мне в нос. Осознав свою ошибку, неконтролируемое тело вернулось к себе в постель. Утром я проснулся с запекшейся кровью в носу и на наволочке, а также с некоторые вопросами. Думаю, это показательная история. Но в этот момент всё было иначе — я помнил и чувствовал. Выступая в роли зрителя или марионетки, я наблюдал за необратимым.

Я недолго понежился в кровати, поднялся и начал собираться в школу. День был вполне стандартным, ничем не отличаясь от остальных стандартных дней. Единственное, что меня тревожило — вялое и болезненное состояние. Помимо слабости, я чувствовал жуткую вонь, которая не давало покоя. Странный и неестественный запах сводил меня с ума. Одноклассники, на вопрос о том, ощущают ли они то же самое, лишь отрицательно мотали головой. Уединившись в очередной раз на крыше здания, я продолжил чуять того, чего нет. Вопросы один за другим возникали в моей голове.

После школы, как обычно, провел время с друзьями, а после вернулся домой. Было достаточно пасмурно. Весенний, ледяной ветер продувал насквозь и мчался так быстро, что в ушах постоянно стоял вой. Как казалось, в этом шуме слышались обрывки фраз, которые я был не в силах разобрать. Вечер наступил довольно быстро и неожиданно. Лишь возвращаясь домой, едкая вонь становилась слабее и менее заметной. Из-за чувства слабости подкашивались ноги. Они были словно ватой. Зачастую, после испытанного сильного стресса, я всегда слышал, чуял и видел того, чего нет. Это возникало мимолетно и еле заметно. Фантомные вещи будто окружали мое тело и пытались что-то донести. Я не сильно придавал значение подобным явлениям, а после и вовсе стирал из памяти. Знакомые ссылались на бурную фантазию, и это не удивительно. За ужином, в тот же вечер, я услышал пару насмешек в свой адрес.

- Ты бы видел свое лицо. - с легкой улыбкой сказала мама. - С такой серьезной физиономией можно и в депутаты.

Было достаточно забавно слышать нечто подобное про себя. В какой-то момент этот разговор вывел меня на громкий смех. Ужин закончился, за окном уже во всю стояла кромешная ночь, а я без задних ног свалился в очередной и крепкий сон.

Часть 6. Чей-то силуэт.

Помимо мыслей о небе я также обожал сны. Тысячи миров и увлекательных сюжетов. Каждый из них был наделен чем-то уникальным. Зачастую мне снились кошмары, но не в таком виде, как их видят многие. Каждый из них — уникальное место, которое заставляло задуматься при пробуждении. Они наделены глубокой моралью и тяжелой безысходностью.

Ночная жизнь бурлила разными красками. Параличи, лунатизм, кошмары, это всё обыденность, к которой я привык. Лишь после отъезда из родного места начал замечать, что это всё интенсивнее возникает в моей голове. Стал заметно чаще видеть ужасы, странные силуэты возле своей кровати, слышать чьи-то посторонние голоса, чуять фантомные запахи. Если поначалу это списывалось на фантазию, то дальше мой неокрепший ум размышлял о том, что могло повлиять на столь сильные и необычные явления.

Как всегда, после школы, я вышел на крышу жилого дома. Любил это место. Здесь ты обособлен от суеты, которая вовсю бурлила снизу, здесь ты ближе к небу. Для осеннего дня было достаточно тепло и солнечно, поэтому я решил задержаться. Облака быстро плыли по небу, будто куда-то отчаянно спешили. А я лежал и наблюдал за ними. В голове также быстро мчались мысли о происходящем. «Может стресс и отрешенность пробудили нечто необъяснимое в моей голове?» - выдали они. Пробыв какое-то время наедине с собой, было решено вернуться домой. С трудом поднявшись на ноги, отряхнулся от пыли и поднял тяжелый школьный рюкзак.

- Стой, не бросай меня. - я услышал приятный женский голос. Прозвучал он звонко и необыкновенно. Тело остолбенело. Резко и не раздумывая голова повернулась в сторону, откуда доносился звук - в сторону края крыши. Лишь поворачивая голову смог уловить легкий размытый силуэт. Я отчаянно пытался найти источник звука, но безуспешно. «Показалось? Может со мной что-то не так?» - запаниковал я.

Дома было одиноко. Родные задерживалась на работе, а я делал домашнее задание по «любимой» алгебре. Стояла гробовая тишина. Чтобы её разбавить, включал песни на телефоне, иногда подпевая в припевах. Особенно часто играл рок, музыкальная хаотичность всегда привлекала мое внимание, а полная громкость делала мир краше. Музыка всегда являлась спасательным кругом, независимо от морального состояния. Она всегда способна поддержать и подбодрить тебя. Уставая от тишины, я мог часами слушать песни разных групп. Иногда повторял одну и ту же песню раз за разом, пока мне не становилось от неё плохо. В этот день я особенно боялся тишины. Не хотелось бы услышать чей-то шепот позади или увидеть краем глазом силуэт. Поэтому, слушал песни и частенько оглядывался. В конце дня я не заметил, как сильно был истощен. День целиком и полностью исчерпал мои жизненные силы. Не успев осознать это, в голове уже виднелся очередной сон, а голова грузом лежала на письменном столе.