Тёмное око. Повести Данмара

Ледяные пустоши Турандура накрыла мрачная тишина. Герои, боровшиеся за свободу Данмара, лежат в земле, погребённые под телами тысяч убитых людей, эльфов, гномов и других смертных народов. Жестокая война, длившаяся десять долгих, тоскливых лет, наконец, подошла к концу. Андарон пал, выжившие Кайрен вернулись в обитель своего отца, даровав своих детям необъятные земли Данмара.
После окончательного поражения войск Андарона, земли Турандура находились под защитой Рагнора, короля Вустхелна. Он послал три боевых отряда на границы ледяного царства, чтобы те отчистили проклятые земли от последних приспешников Тёмного Кайрена. Первому боевому отряду было поручено отчистить снежную пустошь от осквернённых магией Падшего Кайрена зверей - жестоких и кровожадных существ, поддавшихся воле Андарона. Второй отряд боролся с дараками – сильнейшим союзником Падшего. Дараки - псы с разумом человека и силой гнома, прирожденные охотники и жестокие хищники. Третий боевой отряд был отправлен в сердце проклятых земель, к цитадели Андарона - Турандуру.
Цель третьего отряда - придать огню тела поверженных воинов, лишив выжившие полчища Турандура пропитания. Отряд разделился на три военный группы, разделивших между собой обширные поля битвы.
- Как тяжело это осознать! - Горестно говорил эльф пращник Ферсер. - Сколько было убито за эти десять лет? Сколько детей не увидят своих родителей? Сколько боли и горя принесла эта война?
- Ты слишком драматизируешь! - Ответил мечник человек, снимая с трупа доспехи. - Радуйся, что сам остался жив! Думаю, убитые были бы не в восторге, услышав твои жалобы. Эй, взгляни! – воскликнул Лазгур, снимая серебряное ожерелье с шеи убитого. – Держу пари, у какого-нибудь лавочника это можно будет хорошо продать!
- Уточни это у капитана, а то он ещё не догадался, от куда у тебя берутся все эти побрякушки, - саркастично ответил Ферсер.
- Опять ты драматизируешь! Что нам сделают за эти ожерелья и кольца? - Усмехнулся Лазгур.
- За мародёрство нас ждёт трибунал! - Пояснил эльф, словно говорит с ребёнком.
- Думаешь, кому-то есть до этого дела? Тут только мёртвый не занимается расхищением! Трупам эти вещи уже не понадобятся, а нам помогут окупить все ранения и шрамы. Кроме того, командованию сейчас не до расхищений: я слышал, что дараки и звери теснят первый и второй боевые отряды со всех флангов! Помяни моё слово: скоро нам придёт приказ отступать к Саленгарну. Так что бери, пока есть время!
- Всё это скверно! - Скорбно произнёс эльф. - Грабить собственных падших товарищей … как низко мы пали!
- Тебе бы писать манифесты о моральном кодексе! - Усмехнулся Лазгур. - Ты слышал, что наши короли начинают увеличивать подати в казну Легиона освобождения? А нам тут не то, что мяса - даже ломоть хлеба приходится требовать. Мы тут день изо дня рискуем жизнями, пока настоящие воры и мародёры сидят в золотых залах и пируют! Вот она - цена свободы! Взгляни - кинжал с гравировкой! Уверен - этот был сынком какого-то знатного рода, но лежит среди обычных воинов. Вот это был настоящий воин. Такому я готов был служить.
- Люди! - С неким презрением буркнул Ферсер. - Разве для вас нет чего-то более ценного, чем нажива?
- Еда, - уверенно ответил Лазгур, продолжая обыскивать тела.
Ферсер разочарованно покачал головой, но Лазгур был в чём-то прав. Теперь, когда власть Кайрен принадлежит королям и царям, оставалось рассчитывать лишь на себя.
- Знаю, - продолжал Лазгур, - это тяжело принять, но другого выхода нет. Только если ты не хочешь помереть в нищете без крошки в животе!
Ферсер, сквозь боль и скорбь в сердце, снимал с трупов всё, что было продать хоть за двадцать оулов. И чем дольше они искали, чем дальше продвигались.
На протяжении трёх часов Ферсер бесцельно бродил по бескрайним пустошам уже заледеневших, покрывшихся льдом мёртвых тел. Воздух пропитался запахом гнили, а земля побагровела от крови. Зрелище было ужасающим, даже тошнотворным. Разорванные тела, страх и гнев, запечатлевшийся на лицах погибших, перебитые кости – даже закалённым в боях воинам было тяжело смотреть на это.
Ферсер, будучи молодым и неопытным солдатом, не привык видеть столь печальную и мрачную картину. Глаза его заволокли слёзы скорби, а голову захватили горестные воспоминания.
Вдруг печальные и мрачные мысли исчезли - их рассеял чей-то неясный, таинственный голос, слабо раздававшийся в голове эльфа. Он взывал к нему, молил о помощи и спасение. Ферсер словно пал в забытие. Он судорожно начал всматриваться в горы тел, стараясь отыскать источник манящего шёпота.
- Что с тобой, юнец? - Обратился к эльфу человек, рассматривавший шлем. - Что-то интересное?
Взгляд эльфа, наконец, остановился, и он бросился в обратную от Лазгура сторону.
- Да что ты там увидел? - Кричал ему вдогонку Лазгур. - Будь аккуратен: не хотелось бы тебя из снега выкапывать!
Однако Ферсер не отвечал на крики, целеустремлённо приближаясь к очередной горе трупов. Он разбрасывал тела, пока не нашёл источник, взывавшего к нему. Медальон, выкованный из серебра, в середине которого был инкрустирован камень, схожий с дремлющим оком.
Эльф пристально всматривался в таинственный артефакт, как бы пытаясь разглядеть его суть. В то же время Лазгур, в надежде, что его друг нашёл что-то бесценное, подбежал к эльфу, стаявшему неподвижно.
- Медальон! К тому же очень необычный. Я таких раньше не видел.
Лазгур попытался взять медальон, но Ферсер схватил руку человека и сильно сжал её, как Лазгур не вскрикнул.
- Во имя Данга, что ты творишь? Думаешь, я у тебя из рук его буду вырывать? У меня, между прочим, есть хоть какие-то моральные устои! Ты меня слышишь, Ферсер?
Но эльф по-прежнему не отвечал. Лицо его стало суровым, в глазах бушевала буря эмоций: страх, волнение, смятение, решимость и безысходность. Минуту Лазгур стоял в ожидании ответа, прежде чем схватил эльфа за плечо:
- Ты меня слышишь? Что с тобой вообще происходит?
В голосе человека начали слышаться нотки беспокойства. Он тряс эльфа, всё громче повторяя имя Ферсера.
- Ясно! Издеваешься, да? Ждёшь, что я, как малолетний мальчишка будут прыгать во-круг тебя, чтобы ты заговорил?
Лазгур уже хотел вырвать из рук эльфа медальон, как вдруг инкрустированный камень пришёл в движение, открывая перед глазами эльфа и человека око. Фиолетовый, будто бы переливающийся белок, красный, словно налитый кровью зрачок. Око, словно загнанный в угол зверь, ищущий пути к свободе, рассматривало окружение, пока не остановило свой взгляд на Ферсере.
Эльфа бросило в дрожь. Кроме страха в его взгляде ничего более не было.
- Во имя мудрейшего Оула, что это? Ферсер, ты меня слышишь? Скажи хоть что-то!
Снег, который шёл в землях Турандура днями и ночами, словно сам испугавшийся взгляда медальона, прекратил падать. Затих ветер.
- Что происходит? - Был слышал чей-то голос.
- Вы, двое, - обратился второй к Лазгуру и Ферсеру, - что вы там делайте?
- Во имя Аллианэ, замолчите! - Вдруг вспыхнул гневный голос третьего воина. - Вы это слышите?
Со всех сторон начали доноситься вой и лязги когтей по металлу.
- Это дараки! - Вскричал третий голос.
- Третья группа, - наконец, закричал лейтенант, - собраться!
Воины, не поддавшись страху и смятению, собрались в боевом порядке. Копейщики встали в авангард, мечники встали на защиту фронтов, тяжелая же пехота, состоявшая из молотоносцев и сакраворов, встала в арьергарде, пращники стояли в сердце боевой группы, пуская стрелы во все стороны нападавших. Возглавил их лейтенант третьей боевой группы, сумевший в короткое время собрать воинов в отряд. Четыреста отборных солдат образовали непробиваемый отряд, медленным шагом направившийся к вратам Турандура.
- Отступаем! Немедленно! Подать сигнал атаки! - Кричал лейтенант.
Боевой рог разнёсся по всей белоснежной пустоши.
Ферсер и Лазгур оставались в стороне. Не смотря на вой дараков и просьбы Лазгура, Ферсер оставался неподвижен. Ожерелье словно превратило эльфа в каменную статую. Лазгур хватал друга за плечи, тряс изо всех сил, кричал, просил, умолял, требовал, угрожал, но всё было бесполезно. Наконец, человек решил вырвать таинственный артефакт из рук Ферсера, однако, как только он дотронулся до ожерелья, по его телу будто бы прошлась молния, а рука покрылась волдырями.
Осознав, что Ферсер находится под воздействием чар, Лазгур вытащил меч и ножен, глубоко вздохнул и принял боевую стойку, осматриваясь по сторонам. Эльф оказался за спиной человека.
Тем временем первые дараки добрались до отряда. Каждый воин был подобен скале - неподвижной и стойкой. Но, пока псы находились вдалеке, сдерживать их было легче. Как только дараки окружили отряд, в бой вступили бойцы ближнего боя.
Не смотря на превосходящее количество врагов, третья боевая группа успешно отбивала атаки дараков. Копейщики сносили псов с ног, отчищая путь для строя, мечники быстрыми и точными движениями разрубали отродья Андарона, а щитами оглушая их, молотоносцы и сакраворы своими мощными ударами крушили кости чудовищ, их тяжёлые удары не оставляли и шанса выжить, а лучники сдерживали подступающее полчище и добивали раненных. Вся третья боевая группа действовала, как единый отлаженный механизм под руководством лейтенанта.
Основная часть стаи пробегала двух отставших воинов, не обращая на них никакого внимания. И всё же, некоторые из дараков осмеливались нападать. Лазгару же приходилось использовать всё своё мастерство и силу, чтобы не позволить даракам добраться до его беспомощного друга. Один из псов мощным ударом когтей рассек бедро человека, другой своими клыками вцепился в плечо, третий пронзил нагрудник, четвертый ударил в предплечье. Несмотря на множество кровоточащих ран, Лазгур продолжал сражаться. Ему уже становилось трудно держаться на ногах, руки меньше ему подчинялись, с каждой пролитой каплей крови сохранять стойкость духа и силы было всё труднее.
Тем временем один из дараков, воспользовавшись моментом, когда лейтенант отвлёкся, чтобы отдать приказ, вонзил длинные, острые, как бритва, когти в шею воина. Копейщики в один момент пронзили пса с нескольких сторон, но было уже поздно – лейтенант был убит.
Из-за этого происшествия боевая группа пришла в расстройство. Удары их стали не так сильны, а действия менее скоординированными. Каждый воин наносил удар, зачастую мешая товарищу рядом. С каждым разом всё большему числу дараков удавалось вонзить когти или зубы в того или иного воина. Ещё несколько минут воинам удавалось сражаться в таком хаотичном порядке, пока вдруг псам не удалось буквально разорвать правый фланг мечников. Оставив своё направление, воины старались заделать появившуюся в обороне брешь. И из-за этого многие воины пали от ударов в спины. Беззащитные лучники пытались попасть во врага с ближнего расстояния, молотоносцам и сакраворам не хватало места для отражения ударов с обеих сторон, а копейщиков, до сих пор занимавших свои места, атаковали с тыла.
Лазгур с ужасом наблюдал за тем, как его товарищи и друзья гибнут ужасной смертью под когтями и клыками дараков. Никто из них не уцелел: все они были разорваны.
Сам Лазгур с трудом удерживался на ногах. Его доспехи превратились в труху, всё тело было покрыто рваными ранами и кровью. Несколько костей в руке были раздроблены зубами. У человека не было сил отбиваться, потому он просто размахивал мечом из стороны в сторону, отпугивая кровожадных псов. Он, не спуская глаз с псов, приблизился к эльфу в надежде, что тот ещё жив.
- Всесильный Эрд, - промолвил он шёпотом, - взываю к тебе: дай мне сил одолеть врагов! Взываю к тебе, милосердная Менра: пусть смерть моя будет быстрой.
Бросив, как думал Лазгур, последний взгляд на друга, человек увидел, что дараки обходили Ферсера стороной. Они окружили двух последних выживших, гневно фыркая, но не нападая на них. Смятение овладело Лазгуром. Надеяться на чудо в подобной бойне было бы глупо, но надежда порой толкает на самые безрассудные поступки.
- Ферсер, - крикнул он, - Ферсер, во имя всемогущих Кайрен, что бы ты не делал, не дай оку закрыться! Ты слышишь меня? Оно должно быть открытым!
Минуту простояли дараки в бездействии, в то время как Лазгур собирался с мыслями и решал, что им делать дальше. Но громоподобный рёв рога пробудил псов от забвения. С юго-востока на поддержку третьей боевой группе было отправлено подкрепление в виде второй группы, до того времени стоявшая лагерем возле врат Турандура. Кавалерия с страшной силой ударила по полчищам дараков, заставив их снова прийти в движение.
Лазгур, обессиленный, упал на колени, более не в силах держаться на ногах и сражаться мечом. Вся вторая боевая группа оседлала седорогов, зубосколов и баранидов. С подобной силой и натиском не могла справиться даже кровожадность дараков – псам пришлось отступать.
Пока чудовища были в смятении и панике, к Лазгуру и Ферсеру на седороге подбежал один из воинов. Он на ходу спрыгнул со снежного баран и подбежал к Лазгуру, но человек оттолкнул его со словами:
- Кто-нибудь выжил? Кроме нас кто-то выжил?
- Если так, - отозвался подбежавший воин, - мы их найдём, а вам нужно отступать! Что с ним?
Воин указал на Ферсера, до сих пор державшего в руках ожерелье. Лазгура накрыла необъяснимая волна гнева и страха, постёгиваемые внезапным спасением. Человек с оставшимися у него силами ударил эльфа, что тот повалился на землю.
Медальон вылетел из рук Ферсера, и в этот момент эльф, наконец, пришёл в себя. Он часто заморгал глазами, будто бы только проснулся, в лице его читались смятение и удивление:
- Лазгур, во имя Кайрен, ты со всем из ума выжил? – Заорал эльф.
Он окинул взглядом поле, на котором теперь происходил бесформенный хаос. Сотни дараков бежали от кавалерии, сотни окровавленных тел псов лежало во круг него. А поодаль лежали четыреста умерщвлённых товарищей из третьей боевой группы.
- Во имя милосердой Менры, что здесь произошло?
- Вам пора отступать в лагерь! – Говорил схвативший эльфа за плечо воин. – Доложите лейтенанту первой группы о том, что здесь произошло! Если дараки вновь начнут наступать, пусть вышлют подкрепление. Мы не можем пропустить этих тварей через врата!
Ферсер, который до сих пор находился в смятении и не понимал, что произошло, как за несколько мгновений, что он изучал ожерелье, могло случиться такое, схватил ожерелье, быстро убрал его в сумку, словно действуя инстинктивно, в забытие вскочил на седорога. Лишь тогда он увидел, как сильно был изранен Лазгур. Человек, взобравшись на зубоскола, начал терять сознание. И эльф, забыв о всех вопросах и сомнениях, пришпорил седорога и помчался в сторону лагеря.

***

- Двое выживших! Скачут на седороге и зубосколе, - кричал часовой человек, стоявший на бастионе.
Оставшаяся в лагере первая боевая группа распахнула ворота, давая дорогу Лазгуру и Ферсеру.
- Выжили только вы? – Спрашивал орк.
- Что там произошло? – Обратился к Ферсеру эльф.
- Сколько их там?– Поинтересовался человек.
- С дороги! Отведите раненных к лекарям! – Кричал лейтенант первой боевой группы.
Воины аккуратно сняли Лазгура с зубоскола и положили окровавленное тело еле дышащего человека на носилки. Двое лекарей незамедлительно понесли мечника в палатку, стоявшую неподалёку.
- Стой! – Остановил лейтенант одного из лекарей. - Когда осмотрите эльфа, приведите его ко мне. А затем человека, если он не умрёт к тому времени.
Лекарь послушно кивнул и побежал в сторону Ферсера, уводя его в другую палатку.
Ни одного ранения, ушиба и даже синяка на теле эльфа не было. Однако воин находился в полнейшем смятении.
- Как такое может быть? - Спрашивал Ферсера лекарь. - На тебе и царапины нет! Почему?
- Я не знаю, - ответил Ферсер, непонимающим взглядом осматривая себя.
- Он готов? - Зашёл в палатку один из стражников.
- Готов, - ответил лекарь. Ферсера схватили пол мышку и повели в штаб первой боевой группы.
В лагере царило смятение: воины расспрашивали друг друга, кто-то точил оружие, кто надевал доспехи, лучники заготавливали стрелы.
Стражники втолкнули эльфа внутрь палатки, где перед ним предстал лейтенант.
- Разведчик Ферсер прибыл по вашему указанию, лейтенант, - отозвался эльф, в голосе которого слышался страх.
Лейтенант, не спуская с Ферсера сурового взгляда, предложил ему сесть. Затем достал из-под стола дорожные сумки Лазгура и Ферсера и опракинул их на стол.
- В то время, - начал лейтенант, - как ваши собратья и товарищи отдают свои жизни в борьбе с порчей Падшего Кайрена, вы занимались мародёрством! Думаю, не стоит рассказывать, что вам грозит за подобное преступление, тем более в подобной обстановке.
В глазах лейтенанта взыграла злость. Губы его сжались, вены на висках набухли, ладони начали сжиматься в кулаки.
- Признаюсь честно, - продолжал лейтенант, - во время войн с Турандуром следить за дисциплиной солдат в разных уголках Данмара для высшего руководства было невозможной роскошью. Потому офицерами становились не только мужественные и талантливые воины, но также те, кто своими решениями и поступками мог вдохновить менее благородных солдат к деяниям, достойным освободителей Данмара. Думаю, из-за этого рядовые часто считают офицеров фанатиками, готовых отдать под трибунал любого, кто справит нужду в неположенном месте. Но мародёрство, тем более в местах подобных, где каждый падший, будь то союзник или враг, считаются доблестными воинами, караются жестоко!
Лейтенант говорил спокойно, медленно, выделяя каждое слово. Ферсер буквально трясся на месте. Лейтенант же не спускал с него презрительного взгляда, как бы нащупывая гнилое нутро мародёра.
- Надеюсь, - говорил лейтенант, - ты отдаёшь себе отчёт, рядовой: сокрытие информации, которая может помочь в победе над остатками порчи Андарона, сравнимая с предательством, а потому карается смертью.
- Лейтенант Райгон, - заговорил Ферсер дрожащим голосом, - смерть моих товарищей для меня большая кара, чем та, которую мне может вынести трибунал. Но, клянусь именем всеведущего Оула, подозрение в предательстве для меня хуже всякой смерти. Чем я мог заслужить такие обвинения?
- На протяжении последних месяцев, - отвечал лейтенант пугающе спокойным голосом, - и до сегодняшнего дня Турандур спал, но вдруг, именно сегодня, спустя всего несколько дней, как вашу группу отправили к проклятой крепкости, тёмное царство пробудилось. А ты и твой приятель - единственные из четырёх сот воинов, кто выжил в этой резне. На тебе даже царапины нет!
Лейтенант испытующе смотрел на эльфа, а Ферсер пугливым взглядом смотрел то на лейтенанта Райгона, то на сумку со своими вещами.
- По прибытие в лагерь мне были доставлены ваши вещи, и среди множества награбленных ожерелий и колец я обнаружил это!
Лейтенант Райгон достал из кармана тот самый амулет, что скрывал в себе око. Взгляд эльфа полностью сфокусировался на таинственном предмете, который снова взывал к нему тихим, неясным голосом.
- Сдаётся мне, - говорил лейтенант после недолгого молчания, - что это не обычное украшение. И более того: надписи на касте подозрительно схожи с теми, что были нанесены на Громогласном и Вестнике погибели. Руны, начертанные самим Падшим Мэйнар в его проклятой цитадели. Клянусь Аллианэ, свидетельницей правды, это ожерелье и пробудило спящих до ныне дараков! Но я очень сомневаюсь, что подобная вещь лежала посреди поля. Вы позволили себе зайти в цитадель, что является одним из высших преступлений. За мародёрство, проникновение в запретную территорию, за пробуждение врага, что уже отнял сотни жизней и отнимет больше, триумвират приговорит вас к смертной казни через колесование!
Ферсер замер на месте. Никакие оправдания и объяснения не смогут спасти его и Лазгура от подобных обвинений. Ноги онемели, язык высох: эльф не мог ни пошевелиться, ни говорить. А лейтенант Райгон продолжал безжалостно сжигать его взглядом.
- Как только мы покончим с дараками, - заговорил Райгон металлическим голосом, - вы двое будите отправлены в Вустхелн для суда. А до того момента вы будите сидеть под стражей в темнице. Стража!
В палатку вошли двое громадных орка, облачённых с ног до головы в металл. Они схватили эльфа под руки, не давая ему возможности пошевелиться.
- Держите его под стражей! Не спускать с него глаз. Как только человек придёт в сознание, киньте в камеру и его.
Орки кивнули головой и молча ушли. Ферсер взирал на удаляющийся медальон с невыносимой скорбью, словно из рук матери вырвали ребёнка.
- Приведите ко мне младшего лейтенанта, - приказал Райгон.
Через несколько минут в палатку вошёл юноша, подозрительно похожий на лейтенанта.
- Руйнен, - обратился Райгон к сыну, - держи это при себе. Не позволяй никому притрагиваться к медальону. И сам не смей к нему прикасаться!
- Слушаюсь, отец, - отозвался Руйнен, прижав руку к сердцу.
- Руйнен, - спокойным, но слегка раздражённым голосом говорил лейтенант, - здесь я для тебя - лейтенант. А руку к сердцу прикладывают только перед королями! Я тебе это уже объяснял.
- Виноват. Прости, - ответил Руйнен.
Райгон неодобрительно покачал головой, положил медальон в металлическую шкатулку, и передал её в руки Руйнена. Сын прикоснулся кулаком к груди, отдавая честь отцу, и вышел из палатки.
Когда все подчинённые покинули лейтенанта, в палатку зашёл старый эльф с накинутым на голову капюшоном. Сам он был одет в шаль, сковывающей всё его тело.
- Я был прав, лейтенант Райгон? Это действительно оно? - Спросил эльф, слегка приклонивший перед лейтенантом.
- Садись, Матрал, - сказал Райгон уставшим голосом. - Чтобы я делал без своего советника?
- Для меня часть служить Вам, - отозвался эльф, усевшись рядом.
Райгон погрузился в свои мысли и через мгновение заговорил, словно в палатке никого не было:
- Если этот медальон способен пробудит полчища дараков, страшно подумать, на что ещё способен проклятый артефакт! Нужно во что бы то не стало передать ожерелье в руки трибунала. Ибо если оно попадёт не в те руки: вторая Война Кайнео, брат идёт на брата? Данмар пережил слишком много, чтобы вновь подвергать его риску.
- Трибунал не всегда ведает, что нужно делать с подобными вещами, - отвечал советник эльф. - Лучше всего было бы передать эту вещь тем, кто действительно разбирается в магии Андарона.
- Болганам? Они они творения, Матрал! Они передадут нас, стоит лишь подобной вещи попасть им в руки. Союз с ними - был главной ошибкой союзных королевств.
- И всё же …
Диалог прервал рог часового.
- Дараки наступают! Вторую боевую группу окружают!
- Матрал, прикажи воинам собраться, - сказал Райгон с горевшими глазами. - Наше время пришло!
Советник встал, низко поклонился и вышел.
Немедля ни секунды, Райгон надел полное обмундирование, взял в руки палицу и оседлал баранида. Через несколько минут четыреста воинов стояли в боевом порядке возле врат Турандура. Во главе же её был сам Райгон.
- Открыть ворота! – Приказал лейтенант.
Ворота со скрипом открылись. Третья боевая группа с яростью в глазах и мужеством в сердцах выступила на встречу полчищу псов. В лагере остались лишь советник Матрал, лекари, несколько стражников, младший лейтенант Руйнен, а также два пленника.
- По приказу лейтенанта, - обьявил Матрал после закрытия врат, - остатки третьей боевой группы должны отступить к форту Дазариса. В случае неудачного похода лейтенанта Райгона, капитан Дазарис должен отослал первый боевой отряд в земли Турандура для зачистки оставшихся дараков!
Оставшиеся в лагере начали спешно собирать палатки и припасы.
- Господин, - обратился стражник орк к Матралу, - если дараки застигнут нас в пути, у стражи не хватит сил, чтобы остановить их. Мы можем занять выгодную позицию в лесах. Там мы сможем …
- Леса таят не меньше опасностей, чем сам Турандур, - возразил советник Матрал. - Чтобы твари не застигли нас в пути, советую вам собираться, и не перечить воле лейтенанта.
Орк неуверенно поклонился и отошёл от Матрала, оставив советника созерцать величественные, но ужасающие врата Турандура.

***

- Человек пришёл в норму? - Спросил Руйнен у лекарей.
- Мы остановили кровотечение. Ему потребуется много времени на восстановление, - ответил лекарь.
- Не спускать с него глаз. Вы, двое, - обратился он к стражникам, - кроме лекарей никто не должен входить или выходить из палатки!
Отдав все нужные распоряжения, Руйнен отправился в свою палатку. Но стоило ему лишь перейти порок, как невыносимый боль, сдавливавший его голову, заставил младшего лейтенанта упасть на колени. Тело Руйнена словно пронзали сотни лезвий, глаза его горели, ноги утопали в раскалённом металле. С минуту младший лейтенант извивался в агонии, пока вдруг боль не ослабла, позволяя человеку встать на ноги.
Руйнен, желая остановить муки, хотел выбежать на улицу, но лучи Варнира обжигали сильнее пламени. Что-то не позволяло младшему лейтенанту выйти из палатки.
- Что происходит? - Жалобно заговорил младший лейтенант с самим собой.
Из тени донёсся чей-то невнятный, устрашающий шёпот. Этот голос заставлял сердце леденеть. Руйнен, сам не ведая зачем, ринулся к шкатулке, стоящей у него на столе, открыл её и увидел перед собой вселяющее ужас око, взирающее пламенным взглядом в глубины его души. Боль отступила, в голове зазвучал сладостная песня, тело словно наполнилось лёгкостью и счастьем. Он взял ожерелье в руки и, подобно Ферсеру, окаменел, направив взгляд полного страха и надежды в глубины ока.
Через несколько мгновений Руйнен пришёл в себя. Глаза его были ясными, а на губах сверкнула мимолётная улыбка. Юноша убрал ожерелье в карман и вышел наружу. Прошёл через лагерь и направился к южным вратам.
- Младший лейтенант, - обратился к нему стражник, - мы уже покидаем лагерь?
- Я отправляюсь на разведку. Оставайтесь на своих постах, - говорил он томным, отстранённым голосом.
- Но господин …
Начал второй стражник, но советник, стоявший на том же месте, что и раньше, заговорил:
- После лейтенанта Райгона Руйнен старший по званию. Следуйте его приказам, - говорил советник слегка насмешливым голосом.
Матрал обратил внимание на Руйнена и кивнул ему. Юноша смотрел на советника, словно сирота, нашедший своих родителей спустя многие года.
Резко отвернувшись, Руйнен вышел через импровизированные южные врата и пошёл в сторону заснеженного леса.
Он брёл, не ведая времени. Прошёл ли час, день, или же не прошло и минуты он не ведал, поддавшись влиянию ока. Однако в конце концов он подошёл к тёмному, густому лесу, покрытому неизвестными Руйнену выделениями. На ветвях вековых деревьев, возвышавшихся до самых небес, над головой младшего лейтенанта висели грозди коконов, сплетённых из веток и разнообразного мусора. С коконов свисала, подобно лианам, та самая субстанция, покрывшая лес.
Руйнен вытащил ожерелье из кармана и возвысил его над своей головой. Камень раскрылся, оголив скрывающееся в нём око фиолетового отлива. Человек вновь ощутил неописуемую боль, но на этот раз не страшился её, а восхвалял, словно дар Всевластителя.
Коконы один за другим разрывались, выпуска наружу чудовищ – сардлингов. Крылатых созданий, рождённых от зверского насмехательства Тёмного Кайнера над жизнью. Подобно даракам, сардлинги были в некотором роде схожи с людьми, эльфами и гномами, однако больше напоминали летучих мышей. Перепончатые крылья шли от рук и соединялись с ногами. Кровожадности и гнева в них было не меньше, чем в дараках.
Тысячи крылатых бестий воспарили в небеса, отправившись на встречу со своим домом - Турандуром. Руйнен же получил следующий приказ от ока.
Вернувшись в лагерь, младший лейтенант, не обращая внимания на сардлингов, напавших на подчинённых ему воинов и лекарей, отправился прямиком в импровизированную темницу, где находился Ферсер.
По всюду доносились стоны и крики. Воины носились из стороны в сторону, не находя спасения, пока юноша медленно и грациозно направлялся в темницу
- Младший лейтенант, - крикнул эльф тюремщик со страхом в голосе, - что здесь происходит? От куда взялись сардлинги?
Но Руйнен не слушал эльфа. Одним сильным ударом палицы он проломил череп верного ему воина, не ожидавшего подобного предательства. Ферсер, услышав предсмертные стоны собрата, вскочил с соломы и схватился за решётку.
- Что там происходит? На нас напали дараки?
В тот же миг Ферсер увидел, что издавало стоны.
- Младший лейтенант?! Что вы сделали? Что здесь происходит? – Вопил эльф, пытаясь проломить решётку.
Руйнен не отвечал. Он молча подошёл к камере, открыл замок и выпустил Ферсера на свободу.
- Не дай им поработить меня! – Говорил юноша чужим голосом.
Он протянул эльфу руку, в которой лежало ожерелье. Ферсер догадался, что произошло и, немедля ни секунды, выхватил ожерелье из ледяных рук Руйнена.
Как только тёмный артефакт покинул младшего лейтенанта, он пришёл в себя. Он упал на колени, боль в голове была невыносима. Не понимая, где он находится и что происходит, человек ошарашено глядел по сторонам. Мертвый стражник, предатель на свободе и держит в руках то самое ожерелье. Создав возможную череду событий, Руйнен незамедлительно накинулся на мародёра. Времени размышлять, что произошло, как он очутился здесь лицом к лицу с предателем не было.
Однако младший лейтенант допустил серьёзную ошибку. Существо, в руках которого оно оказывалось, не думал ни о чём, кроме как о сохранение артефакта. Завязалась драка. Руйнен размахивал малицей из стороны в сторону, а эльф успешно уклонялся от каждого удара, стараясь отыскать в темнице чем можно обороняться.
С минуты эльф уклонялся от нападок человека, в то время как силы Руйнена начали иссякать. Вложив в последний удар все свои силы, младший лейтенант хотел обрушить палицу на голову врага. Но Ферсер вновь успешно увернулся, а удар человека пришёлся на стену. Камень разлетелся в разные стороны. Руйнен дал Ферсеру оружие.
Эльф сделал кувырок, тем самым оказался под ногами человека, схватил камень и размашистым ударом раскрошил камень о колено Руйнена. Это было сделано с такой скоростью, что юноша успел лишь размахнуться.
Острая боль ударила в ногу младшего лейтенанта. Колено не было сломано, но мешало его движениям. Но лишь это и нужно было эльфу. Он схватил ещё два камня, и пока человек пытался унять боль, ударил ими по рёбрам. Руйнен не желал сдаваться и в тот момент в ответ ударил эльфа в бок. В итоге: оба воина имели перебитые рёбра.
Изначально Ферсер не желал убивать молодого воина, но теперь у него не оставалось выхода. Потерявший равновесие Руйнен не мог должным образом дать отпор. Потому эльф, вооружившись всё теми же камнями, набросился на младшего лейтенанта и изо всех сил нанёс обеими руками удар по вискам. Тело Руйнена моментально обмякло и упало на землю темницы. По полу побежала алая струйка.
Не желая более сражаться, да и не имея возможности, Ферсер побежал на волю. Но первым делом нужно было помочь Лазгуру.
Небо захватили сардлинги. Полчище ринулось к цитадели Турандура, и лишь небольшая часть атаковала лагерь. Крылатые чудища хватали воинов, уносили их далеко в небо, а затем швыряли на землю. Их зубы были так же опасны и мощны, как и клыки дараков. Единственным спасением от крылатых бестий были луки. Нескольким стражникам удалось свалить на землю десяток чудовищ, но и их ждала неминуемая гибель. Именно у одного из погибших стражников Ферсер подобрал лук.
В палатке лекарей никого не было кроме Лазгура, который был замотан в козловые шкуры. Рядом - сумка с травами, лечебными припарками и мазями. Лицо человека побледнело, но дышал он ровно. Ему ничего не грозило. Ферсер с облегчением выдохнул. Он дополнительно обернул израненного друга медвежий шкурой. Тащить Лазгура на себе по такому снегу было невозможно. Потому эльф, выглянув на улицу, прикрывая голову, высматривал ездовых зверей, но все животные уже были мертвы.
В палатке послышался треск. Эльф вновь вбежал в палатку, натянув стрелу на тетиву, но в палатке никого не было. Несколько банок с настойками разбиты, но из вещей ничего не пропало. А дальняя часть палатки распорота.
Эльф медленно подошёл к разрезу, выткнул лук и громко сказал:
- Выходи! Иначе моя стрела пробьёт твой череп!
Ответа не последовало. Эльф резким движением выглянул из палатки и обрадовался так, как ещё никогда до этого в жизни не радовался. Зубоскол, навьюченный припасами, а к нему привязанные сани.
- Лазгур, Лазгур! - Радостно говорил эльф. - Сани! Нам повезло! Должно быть, кто-то из лекарей хотел сбежать. Но от сардлингов так просто не скроешься. Да - не скроешься, - повторил эльф с бузинной улыбкой на лице. - Но медальон нам поможет. Он вытащит нас!
Когда эльф погрузил друга в сане и готов был отправляться в путь, в палатку забежал один из лекарей. Он был напуган, ужасно напуган. Увидев Ферсера, он с благоговением в глазах упал на колени и подполз к нему, в молитвенном жесте возне руки:
- Прошу Вас, господин эльф, помогите мне! Заберите меня с собой! Я лекарь: я вылечу вашего друга и буду вам верным слугой. Только увезите меня отсюда!
Ферсер с жалостью в глазах смотрел на падшего к его ногам человека лекаря. На зубосколе было место, он мог лекаря увести с собой. По крайней мере, если животное не выдержит такой груз, мог увести его подальше от этого места.
Но у ока были иные планы. Ферсер вынул из колчана стрелу, положил её на титеву, натянул её и безжалостно расслабил пальцы. Стрела вонзилась в глаз лекарю. Кричал ли он, молил ли он о помощи перед смертью – этого Ферсер не знал. Он слышал лишь голос ожерелья и следовал только по его указке.
Менее чем через десять минут Ферсер и Лазгур были на расстоянии полёта стрелы от лагеря Райгона, наполненного криками и стонами умирающий, и воем пирующих сардлингов.

***

Лазгур, наконец, очнулся. Он лежал в палатке, с ног до головы перевязанный окровавленными бинтами. Что произошло, где они, удалось ли победить дараков? Ответы на эти вопросы он не знал. Как и не знал, где сейчас Ферсер.
И в мгновения око эльф стоял на пороге палатки.
- Ты, наконец, очнулся, - радостно отозвался служитель ока. – Тебя нужно перевязать. Во время скачки у тебя открылись раны.
- Скачки? Мы покинули лагерь? Так, стало быть, дараки всё же прорвались.
- Надеюсь, что нет, - отозвался эльф с той же весёлой улыбкой.
- Так, ты тоже был без сознания! Что же произошло за это время?
- Нет, я был в клетке. Лейтенант Райгон хотел отвести нас на суд к трибуналу.
- Из-за мародёрства? Будто бы других проблем нет! – Затем, немного подумав, на лице Лазгура появилась тревожность. - Так мы покинули лагерь? Ты понимаешь, что теперь мы дезертиры?! За это нас точно приговорят к смертной казни!
- Не волнуйся, - и в голосе эльфа зазвучала самовольная жестокость, - лагеря больше нет. Сардлинги напали на лагерь. Скорее всего, выживших нет. Мы можем не беспокоиться!
- Сардлинги? Их не было видно вот уже несколько месяцев! И всё это после пробуждения дараков, - Лазгур подозрительно посмотрел на Ферсера. – И всё это началось, когда ты нашёл этот проклятое ожерелье! Оно ещё у тебя?
- Разумеется: именно они спасло нас от гибели. Могу предположить, что око каким-то образом влияет на них.
- Предположить?! Это и так очевидно! Мы должны отвести это ожерелье к Дазарису. Пусть он разбирается, что с этим делать! Но ожерелье должно быть уничтожено. Иначе … лишь Оулу известно, что может произойти тогда.
- Ты думаешь, - начал эльф с угрозой в тоне, - что я отдам этим варварам подобный артефакт? Тебе, как и мне, должно быть известно, что они сделают с ним. Хочешь новой войны? Хочешь, чтобы эльф или люди развязали новую бойню, получив подобную реликвию в своё распоряжение? Они дети своих творцов, они дети Кайренов! Кайрены десятилетиями истязали нас, держали в рабстве! Сколько тысяч погибло по их вине? Я не позволю проклятому отребью обрести такую власть!
Лазгур, Ферсер, Райгон, Дазарис и многие другие воевали за Маншу, доверив свои судьбы Кайренам. Они искупили свои прегрешения, они помогли народам Данмара получить свободу. Лазгур не мог поверить, что подобное услышит от Ферсера.
- Мы буквально воевали на стороне Кайренов! Ты это прекрасно знаешь. Разве ты не понимаешь, что за тебя говорит другой? Тот, кто пробудил дараков и сардлингов. Тот, кто погубил наших товарищей! Мы должны его уничтожить, чтобы сохранить тот мир, за который сражались. Мы не можем оставить его себе: одному Всевластителю известно, на что ещё способно это проклятое ожерелье!
Ферсер начал сомневаться. Его рука тянулась к шее, чтобы сорвать ожерелье. И в тот момент руны на касте засверкали жёлтым светом. Лицо эльфа преобразилось: оно стало жестоким, полным ненависти и жажды мести. Эльф, в прошлом разведчик Вустхелнского войска, вытащил стрелу и натянул тетиву. Лазгур в шоке начал пятиться назад.
- Что ты делаешь?! Ферсер! Не слушай его! Ты должен меня узнать! Это же я – Лаз…
Человек не успел договорить. Стрела вонзилась ему в горло. Лазгур обмяк, упал на колени, протянув к другу окровавленную руку. Но, в конце концов, упал на ледяную землю. Эльф, не чувствуя никакого раскаяния, никаких сожалений, бросил на труп бывшего друга презрительный взгляд.
- Я больше никому не служу! – Сказал эльф другим голосом.
Не собирая вещи, оставив всё на своих местах, он запрыгнул на зубоскола и поехал на нём дальше на юг. Око хотело этого, око говорило, что ему нужно это. А Ферсер был с этим полностью согласен. В скором времени они должны были прибыть к землям Солингарна. Там их никто не знает, и никто не сможет там помешать им!
Ферсер отъехал достаточно далеко, чтобы заметить, как некая фигура в капюшоне приближается к палатке. Матрал провожал эльфа долгим радостным взглядом.
Наконец, когда эльф почти исчез из поля зрения, советник вошёл в палатку. Он остановился возле тела Лазгура, лежащего на пропитавшейся кровью земле.
Советник медленно наклонился, вытащил кинжал из-за пояса, вонзил остриё в спину человека. Лезвие было покрыто ещё не тёплой кровью.
Матрал вытер лезвие рукой. На ладони советника начали проявятся руны тёмного, пепельного цвета. Он глубоко вдохнул и выпустил на руку небольшой столб огня.
Кровь вспыхнула. Пламя поднялось над рукой Матрала, не повредив кожи. Пламя бордового цвета - оно отражало лицо советника, словно зеркало, пока там не появилось другое лицо.
- Будьте наготове, - говорил советник оптимистичным голосом. - Через два дня он будет у вашей границы. Не упустите его!
Серое лицо в пламени, смотревшего на советника фиолетовыми глазами, послушно кивнуло и исчезло вместе с пламенем.