Василий Евдокимов "Вереск"

Когда я открыл глаза, то в первые несколько секунд ничего не услышал. Боясь пошевелиться, я смотрел в пустое серое небо и пытался осознать, что со мной произошло. Боли я не чувствовал. Мысли, будто выходя из спячки, появлялись лениво, нехотя.
(СТОЛБ… МЫ ВРЕЗАЛИСЬ В ЭТОТ ЧЕРТОВ СТОЛБ… СЭМ… ЧТО С СЭМОМ?)
Неожиданно, едва не вернув меня снова в беспамятство, обрушился целый поток звуков. Чей-то истошный крик (слов я не разобрал), звук удара и треск стекла – все волной прошло через меня и затихло. Длилось это не более двух секунд, но они мне показались необыкновенно долгими.
(ЭТО В МОЕЙ ГОЛОВЕ… В МОЕЙ ГОЛОВЕ…)
Приподняв немного голову, я бросил взгляд по сторонам. Не верилось, что я еще жив, но как иначе объяснить то, что я в сознании и даже немного ворочаюсь?
Я не узнавал это место.
Сэм лежал в паре метров от меня, лицом вниз. Жесткая, без какой-либо растительности земля, справа – что-то похожее на стену, сложенную из здоровенных грубых камней. Высокая, но не настолько, чтобы не перелезть через нее. Все это я отмечал автоматически, переводя взгляд с лежащего неподалеку Сэма на окружающую меня местность. Абсолютно незнакомую и пугающе неправдоподобную. Ни нашей машины, ни того злосчастного столба – будто кто-то перенес нас с места аварии. Я осторожно оторвал от земли левую руку и поднес ближе к глазам.
(Я ПОМНЮ, ЧТО РАЗБИЛ ЕЕ… О СТЕКЛО РАЗБИЛ… КРОВЬ… БОЛЬНО… ЧТО ЖЕ ЭТО…)
Пошевелил пальцами.
Никаких порезов. Ни единой раны. И не больно, абсолютно не больно.
Одежда та же, но чистая, без следов крови. Да и Сэм, насколько я мог оценить, не производил впечатления окровавленного мешка с костями, в который он непременно должен был превратиться после поцелуя с куском бетона.
(НЕВАЖНО… ВСЕ ЭТО ЕРУНДА… ГЛАВНОЕ, ЧТО Я ЖИВ… ОСТАЛЬНОЕ ПОТОМ БУДЕМ РАЗГРЕБАТЬ…)
Я проглотил комок в горле и, набравшись духу, произнес первое слово.
- Сэмми?
Возглас получился жалким и едва слышным, связки не повиновались.
- Сэм? – вторая попытка оказалась не лучше первой.
(ЧЕРТ… НАДО ПОДНИМАТЬСЯ…)
Я осторожно перевернулся на бок. Оцепенение почти прошло, только ноги были будто ватные. Опираясь руками о жесткую бурую землю, я заставил себя сесть и выпрямиться.
Стена из каменных глыб тянулась от самого горизонта и пропадала где-то вдали. Оглянувшись, я убедился в том, что куда ни глянь – одно и тоже: пустая, однотонная земля, небо молочно серое, ни облаков, ни ветра.
Мир вокруг будто застыл, чего-то ожидая.
(ЧЕГО ОЖИДАЯ?.. МЕНЯ…)
Не желая рисковать, я не поднялся на ноги, а пополз на четвереньках к Сэмми.
Осторожно (ТОЛЬКО БЫ ОН НЕ УМЕР) я коснулся его плеча.
- Приятель, ты как?
Сэм не отвечал, и я потряс его за плечо уже сильнее.
- Жив? – и чуть не вскрикнул, когда услышал что-то похожее на всхлип.
(ЖИВОЙ!)
- Сэм, ты меня слышишь?
- А? Где мы? – и глаза наши встретились, когда Сэмми, приподнявшись, взглянул прямо мне в лицо. Уголок рта его чуть дергался, а в расширенных зрачках читался такой же страх, как, наверное, и у меня несколько минут назад.
- Я не знаю, где мы, - и он, что-то прочитав на моем лице, вжал голову в плечи и осторожно оглянулся. Теперь мы оба изучали грубую каменную кладку, а небо равнодушно нависало над нашими головами.
- Дэйв…
- Да?
- Где мы?
- Сказал же, что не знаю. Я сам только что очухался.
- А… машина?
- Нет машины. Как ты себя…?
- Чувствую? Не понял пока.
- Ничего не болит?
- Н-нет… Странно как-то…
- Еще бы… Встать можешь?
- Попытаюсь.
Цепляясь друг за друга, мы, будто пьяные, с трудом поднялись. Я опирался рукой о плечо Сэмми, который был больше чем на фут ниже меня, и все пытался пошевелить одеревеневшими ступнями.
- Дорого бы я дал, чтобы знать, где мы, - пробормотал я.
- Стена, - растерянно прошептал Сэмми.
- В точку. Пойдем к ней.
- Зачем? – и вот тут я начал злиться.
- Черт, Сэм, очнись ты, наконец! Я не знаю, где мы, но где-то мы точно есть и, вроде как, живые. Нужно забраться на нее.
- Дэйв, мы же разбились… - чувствуя, что парень сейчас снова лишится ног, я крепче схватил его под руку. – Разбились, Дэйв… Врезались в тот вонючий столб… Я же все помню…
- Успокойся, слышишь? – он, похоже, не слушал меня.
- Все помню… Дэйв, прости… Это я виноват…
- Парень, заткнись, или я тебе врежу, - я повернулся на ватных ногах и хорошенько встряхнул его за плечи. Глядя сверху вниз в залитые ужасом глаза, я молил Бога, чтобы у меня самого не поехала крыша, что, похоже, происходило с Сэмом. – Мы не умерли, понятно? Хрен знает, сколько мы валялись без сознания, но мы же говорим, верно? И дышим, а? Покойники не дышат, парень!
- Пусти, - он начал вырываться, и я отпустил его. Сэм попятился, едва не упав, с трудом удержал равновесие, и захрипел, тыча пальцем в мою сторону:
- Твою мать, ни царапины! Мы оба влетели в тот столб, я помню, как тебя выбросило через лобовое! Посмотри на себя! Ни царапины! Да не пялься ты на меня, так не бывает! Дышим, значит? Я вообще не чувствую ничего, а ты…
- Все! – голос у меня прозвучал, как воронье карканье. – Иди ты к дьяволу! А я сейчас залезу на эти долбаные камни и посмотрю, что с той стороны. А ты стой здесь и ори, сколько вздумается!
Я, со всей возможной скоростью, двинулся к каменной гряде.
(БОЖЕ, СДЕЛАЙ ТАК, ЧТОБЫ ОН ОКАЗАЛСЯ НЕПРАВ… ЧТО Я ДЕЛАЮ?)
Камни были холодные и шершавые.
По крайней мере, так мне показалось. Не совсем отдавая себе отчет в действиях, я ухватился двумя руками за выступ и одним рывком оторвался от земли. Чувствуя, как затылок мой буравит взгляд Сэма, я понимал, что просто должен сделать это…
Узнать, что за стеной.
Никто не умер, это чушь…
Только не мы с Сэмми…
Просто забраться на стену, просто забраться…

- Доктор Кросби?
Врач оглянулся. Митч, неловко переминаясь с ноги на ногу, разглядывал высокий, с залысинами лоб, покрасневшие после бессонной ночи глаза и наполовину выкуренную сигарету, которую доктор как раз собирался отправить в пепельницу.
- Слушаю вас.
- Сэр, я брат Дэвида Глива… Как он?
(СЕЙЧАС ОН СКАЖЕТ «ВЫВОДЫ ДЕЛАТЬ ПОКА ЧТО РАНО, БУДЕМ НАДЕЯТЬСЯ НА ЛУЧШЕЕ, ТАК ОБЫЧНО БЫВАЕТ, ЕСЛИ ВЕРИТЬ ВСЕМ ЭТИМ МЫЛЬНЫМ ОПЕРАМ…)
Кросби все же сделал еще одну затяжку.
- Мистер Глив…
- Роджер, сэр… Он…
- Кома… - Кросби бросил окурок в пепельницу. – Ваш брат и мистер Лоурендж в коме, Роджер. Простите меня, но такой ублюдочной ночи я не припомню… Час назад столкнулись две машины, еще трое в критическом состоянии…
Митч прислонился к стене. Мимо пробежал санитар, толкая перед собой каталку.
- Он ведь жив? – слова застревали в горле (НУЖНО ЗВОНИТЬ ПАМЕЛЛЕ…)
- Пока жив. Сынок, извини, мне пора идти. Лучше тебе поспать, приходи утром.
Доктор, осторожно коснулся его плеча и быстро зашагал по больничному коридору, заполненному грохотом каталок и запахом…
(НЕНАВИЖУ ЗАПАХ БОЛЬНИЦ)
- Кома… - сказал Митч стене и до боли закусил губу.
Больничные часы показывали полтретьего утра.


Добравшись до вершины, я увидел то, чего внутренне боялся больше всего.
То же самое, что и по эту сторону.
Та же бурая земля и то же небо.
(ЗАЧЕМ ТОГДА ВООБЩЕ ЭТА СТЕНА? ЧТО ОНА РАЗДЕЛЯЕТ?)
- Что там? – Сэмми махал мне руками.
- А ничего, - я сидел на каменной гряде и всматривался в горизонт, словно надеясь, что сейчас… Как в финале хорошего полицейского фильма: застрекочет вертолет, появятся хорошие парни и спустя всего-ничего я усядусь за свой стол и подробно опишу всю эту бредятину, в которую мы с Сэмом вляпались.
Пусть нас похитят зеленые человечки.
Пусть нас захватили какие-нибудь чокнутые сектанты.
Да что угодно, честно говоря.
Только не то, о чем орал Сэм.
Я не верю, что умер.
С учетом того, что в детстве нам вдалбливал пастор, все выглядит на редкость обыденно и оттого давяще.
- Дэйв, слезай оттуда!
- Подожди, - я, продолжая зачем-то вглядываться в белесую даль, перебирал в голове все возможные варианты.
(НУЖНО ИДТИ)
(КУДА? В КАКОМ НАПРАВЛЕНИИ?)
(В ЛЮБОМ, ПАРЕНЬ. КУДА БОЛЬШЕ НРАВИТСЯ)
(И ЧТО ТЫ ИЩЕЩЬ?)
(ВСЕ, ЧТО УГОДНО. ВСЕ, ЧТО НЕ БУРОЕ И НЕ СЕРОЕ. ОКУРОК СИГАРЕТЫ, ТЕЛЕФОННУЮ БУДКУ, ЧЬЮ-ТО ВСТАВНУЮ ЧЕЛЮСТЬ… НО ОПТИМАЛЬНО – ЕЩЕ ХОТЯ БЫ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА. МЫ НЕ МОЖЕМ НА ВСЕЙ ЭТОЙ ПЛОСКОСТИ БЫТЬ ТОЛЬКО ВДВОЕМ!)

Памелла приехала около четырех утра. Моросил мелкий теплый дождь, но Митч не обращал на него никакого внимания. Уставившись взглядом в пустоту, он меланхолично курил сигарету за сигаретой, иногда провожая рассеянным взглядом проходящий мимо него персонал больницы или ранних визитеров.
Пэм вышла из такси и побежала к входу. Митча она заметила, когда уже схватилась за ручку входной двери.
- Митч! Где он? – он поднял на нее окаменевший взгляд.
- В коме, - как-то чересчур глупо и буднично все прозвучало, и он, сделав попытку взять себя в руки, шагнул к ней. – Пэм, только не волнуйся... Доктор сказал…
- Черт, где он? Какая палата? – он попытался взять ее за руку, но она отшатнулась.
- К нему сейчас нельзя, Пэм, - Митч старался, чтобы голос звучал убедительно, но получалось так себе. – Я уже пытался – никак. Док сказал, что придется подождать.
Пэм застыла на месте, закусив губу. Санитар, пробежавший мимо, едва не задел ее плечом.
- Пэм?
- Зачем он только поехал с этим идиотом… - она повернулась к Митчу спиной и медленно пошла, прижав руки к лицу.


- Дэйв?
- Что?
- Ты курить хочешь?
- А у тебя блок сигарет за пазухой?
- Нет, конечно, - Сэмми задумчиво почесал щеку. – Просто подумалось…
- И что подумалось? – я ковырял пальцем жесткую землю.
- Ничего не хочется… Ни есть, ни курить… Вообще ничего…
- А вот мне хочется…
- Правда? – он встрепенулся и схватил меня за плечо.
- Правда, - я посмотрел ему прямо в глаза. – Я выбраться отсюда хочу, Сэм. Очень хочу. Мы не умерли, друг. Я это знаю, что бы ты не говорил. А если не умерли – значит и выбраться сможем.
- Так ты об этом, - он отпустил меня и вновь лег на землю, закинув руки за голову.
- А о чем еще? Или ты сдался?
- Сдался… Дэвид, понимаешь, я-то все помню… Ты, может, и забыл, а я… Столб этот… это я виноват и больше никто…
- Забудь про столб, Сэм…
- Я не могу, - он безучастно смотрел в небо.
Не знаю, сколько прошло времени. После того, как я слез со стены, мы с Сэмом кружили по окрестностям. Насколько я понимаю, от стены мы ушли минимум на три километра, но так ничего и не увидели. Даже стебель сорной травы порадовал бы меня, но на земле, которую мы топтали здесь, не росло ничего. Наглядевшись на неизменный горизонт, мы вернулись назад к стене, которую Сэм назвал «охрененно великой и китайской».
- Только вот китайцев не видно, - изрек я, когда мы привалились спинами к камням. – Может, это телешоу? Подумай сам: двое парней вырубились после аварии, кто-то их подобрал, подлечил, а потом забросил в пустыню…
- И в чем суть? – Сэм уже не так дергался, как раньше, но все больше погружался в себя.
- Сейчас на нас смотрят домохозяйки вместе с мужьями и детьми, жрут попкорн, пьют пиво и гадают: а как себя эти чудики дальше поведут?
- Ты это серьезно? – Сэм заинтересовано глазел по сторонам. – А камеры где?
- В стене, наверное, - я и сам понимал, что порю чушь, но хоть какое-то развлечение.
- Ух, ты, - Сэм быстро поднялся на ноги и принялся расстегивать джинсы.
- Сэмми, ты спятил? – я заинтересованно смотрел, как он возится с молнией.
- Если это шоу, то вот мой главный герой! – впервые за все время он издал что-то похожее на смех, демонстрируя камням Сэма-младшего.
- Здесь и не такое видели… - голос, раздавшийся с верхушки каменной гряды, был подобен грому среди ясного неба. Я вскочил на ноги и посмотрел вверх.
То же самой сделал и Сэмми, от неожиданности забыв застегнуть штаны.

- Хорошо, только недолго. И, пожалуйста, держите себя в руках… - медсестра, пожилая женщина с крашеными в рыжий цвет волосами, выбивающимися из-под шапочки, боязливо оглянулась.
- Спасибо… - прошептала Памелла и скользнула за дверь.
В палате их было четверо. Дэвид и Сэм лежали у западной стены, еще двое – молодая пара, в машину которых этой ночью врезался пьяный, лежали под капельницей напротив.
Памелла, двигаясь почти бесшумно, подошла ближе.
Дэйва, за счет его роста, было легко узнать. Лицо разглядеть было невозможно – голова была забинтована, видными оставались лишь нижняя губа и щетинистый подбородок.
Сэм лежал на соседней койке.
- Придурок, - прошептала Пэм. Подойдя ближе к Дэйву, она осторожно погладила его руку. Рука была холодная и шершавая, с грязными ногтями.
- Дэйви, где ты сейчас?

Внешний вид того, кто неторопливо слезал со стены, вселил в меня массу надежд. Высокий и довольно грузный парень в надетой задом-наперед оранжевой бейсболке и синем комбинезоне. На вид – типичный Джо с любой из бесчисленных бензоколонок. Стена была сложена чуть под углом, спускаться с нее было несложно, и парень, с кряхтеньем спускающийся к нам, демонстрировал габаритный зад.
(ЧЕЛОВЕК… ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК)
(А КОГО ТЫ ХОТЕЛ УВИДЕТЬ? ВОНЮЧЕГО И РОГАТОГО ДЬЯВОЛА?)
(ЕСЛИ ЧЕСТНО – КОГО-ТО В ЭТОМ РОДЕ…)
- Ты конкретно попал, друг, если так думал, - сообщил «Джо», спрыгивая на землю. Пухлое лицо и голубые глаза произвели на меня не меньшее впечатление, нежели то, как он с легкостью вмешался в диалог, звучавший в моей голове.
Сэм, с каменной полуулыбкой на лице, переводил взгляд с меня на «Джо», и обратно. Я же отступил на шаг назад.
- Уф, - парень стряхнул пыль с рукава заляпанного комбинезона и широко улыбнулся, как могут улыбаться только толстяки. Затем обтер о штанину правую ладонь.
- Фред, - я уставился на протянутую клешню, не в силах вымолвить ни слова.
- А-а… колбасит еще… - понимающе протянул толстяк. Ничуть не обидевшись, он порылся где-то в недрах заднего кармана комбинезона и извлек оттуда мятую пачку «Лаки Страйк». – Курите, ребята! Босс велел передать, что пока придется малость обождать.
Сэм и я переглянулись.
- Босс? – поинтересовался я.
- Босс, кто ж еще, - «Джо» уже запихивал в рот сигарету. Несколько секунд озабоченно хлопал себя по карманам. Найдя, наконец, в одном из бесчисленных своих карманов пластмассовую зажигалку, прикурил и продолжил: - Да вы не напрягайтесь…
- Да какие тут напряги! - чуть не взгвизнул Сэмми, прежде чем я успел его одернуть. - Ты кто? Какой, на хрен, босс? Дэйв, валим эту толстожопую свинью!
Я ничего не успел сделать.
Сэм рванулся как комета к беспечно пыхающему сигаретой толстяку.
Мне показалось, что шарахнуло землятресение.
Что бы это не было, но Сэмми, не добежав до толстяка всего-то с пару футов, отлетел, как перышко, назад, и грохнулся на спину. Я, рванувшись было с места, встретил взгляд голубых глаз Фреда и оцепенел.
- Чего психовать-то? – невинно прогнусил Фред. – Каждый раз новые психи… Чего думаешь, мне, что-ли, в радость к вам сюда переться? Сказали – ждать, значит – ждем! И уйми своего наркомана, пока я его кверху ногами не подвесил.
- Сэм, спокойно, - я криво улыбнулся и потянулся к пачке, которую протягивал мне толстяк. – Все нужно обсудить…
- Вот это правильно! – Фред расцвел, как кактус. – Вот это верно сказал! Чего дергаться-то? Если уж помер – так помер, а вести себя по-людски нужно! Сам подумай – я-то здесь причем?
- Помер? – и ноги вновь стали ватными.
- Ага, - Фред кивнул и вдруг стал очень серьезен. – Ты только успокойся… Жаль, честное слово… А я ведь книжки твои читал, ничего, хорошие книжки…
Но я уже не слушал его, а, глядя, на мятую сигарету, шептал: «Принеси мне вереск…»

Почему вереск?
Да все очень просто.
Лет с восьми я зачитывался Стивенсоном. Правда, когда после прочтения «Черной стрелы» я смастерил арбалет и отправил стишок с любовным посланием в окно Кэтрин Блэк, моей тогдашней дамы сердца, за Стивенсона я здорово пострадал. Арбалет был изъят и уничтожен, стекло в окне спальни Кэтти отец вставил собственноручно, а я неделю был заточен в своей комнате. Обижаясь тогда на весь белый свет, я запоем читал, и вот натолкнулся на «Вересковый мед».
Бывают у людей бзики.
И у меня случился. Такой обыкновенный детский бзик, который я двадцать лет носил в себе.
Много лет спустя, уже неплохо зарабатывая писательством, я то и дело задумывался о том, что никогда не видел вереск и не чувствовал его запаха.
Глупо, правда?
Кто-то хочет полазить всласть по великим пирамидам, кто-то готов хоть сейчас напялить на себя акваланг и утонуть от счастья в Марианской впадине, а вот я всего-то мечтал почувствовать запах этого долбаного растения.
Знали об этом все.
И мой младший брат, и Сэм, и Памелла, и мой агент, и, наверное, даже моя кошка Джесси, которая жила у меня последние шесть лет.
«В котлах его варили и пили всей семьей,
Малютки-медовары в пещерах под землей…»
Я, Дэвид Глив, писатель, и, с вашего позволения, человек вполне обеспеченный и помышляющий (ДАЖЕ!) о свадьбе, нет-нет, да и забиваю себе голову тем, что никогда не чувствовал запах цветущего вереска.
Глупо, не так ли?
Вообще, многое в моей жизни было глупо…

- А ты вроде ангела? – я разглядывал полное лицо собеседника, испытывая одновременно желание расхохотаться, либо врезать по этой потной и довольной физиономии.
Уж слишком все это напоминало сумасшедший дом.
- Все это спрашивают, - Джо сидел на корточках. Бейсболку он снял, и я мог теперь вдоволь насмотреться на его изрядно полысевшую макушку.
Сэм сидел поотдаль, обхватив колени руками, смотрел перед собой и что-то напевал.
- Фрэд, мне это все снится, наверное? – я докуривал предложенную толстяком сигарету. Сигарета была безвкусная, но я едва отдавал себе в этом отчет.
- Мистер Глив, да что вы хотите от меня? – неожиданно жарко выпалил Фред. Он почесал колено и сплюнул. – Не вы первый, не вы последний. Тут свои порядки, подождите немного – сами все увидите.
- А что я увижу, Фредди? – я спросил напрямую и толстяк даже вздрогнул.
- Ну, мистер Глив…
- Я умер, да?
- Не совсем еще…
- Не совсем?
- Вы наш уже почти, мистер Глив. Вас сейчас откачивают, да я так думаю, только время теряют. На машине вы разбились, мистер Глив.
- Зови меня Дэйв, - тупо сказал я. Сэм вдруг громко хихикнул, потом принялся раскачиваться взад-вперед, тихо напевая.
Я узнал песню.
Это была «Шоссе в Ад» «Эй-Си Ди-Си».

- Не так я все это представлял…
- А как… Дэйв?
- Ну… как в кино… С розовыми облаками, ворота из золота… А неподалеку – пропасть…
- Пропасть? – заинтересовался Фред.
- Ага. Ну, Ад… Где тут Ад, Фредди?
- Просто как у вас все, - он снова напялил бейсболку и с кряхтением встал. – Ад, Рай…
- Фред, я же умер… Ну, почти… Расскажи уж, теперь-то какая разница?
- Нет, не могу, мистер Глив, - толстяк помотал головой.
- Почему это?
- Да говорил же – сами все увидите…

С Сэмми я познакомился десять лет назад, когда мы с Митчем только помышляли о переезде в какой-нибудь тихий городок. Я только собирался начать работу над своим первым романом, в те дни даже не надеясь, что через каких-то полгода после его выпуска мой агент сообщит, что ребята из Голливуда решили его экранизовать.
Это было время одновременно не самое лучшее для меня, и в то же время в воздухе витало почти фатальное чувство свободы. Чрезмерной общительностью я никогда не отличался, не считая Митча, мысль о женщине, с которой я мог бы быть вместе больше, чем две-три недели также меня не посещала.
Сэм работал продавцом в маленьком музыкальном магазине, куда я как-то заглянул, чтобы купить дешевую электрическую гитару. Играть я умел от силы пару песен, и гитара, скорее всего, должна была со временем украсить пространство в моей комнатушке между шкафом и письменным столом и покрыться пылью. Но я решительно был настроен ее купить, сам не зная зачем. Может быть, в этом следовало разглядеть «перст судьбы», или что-то в этом роде. Так или иначе, но вместо «перста» я разглядел невысокого прыщавого паренька, который стоял у стены, завешанной гитарами всех размеров и цветов, и чавкал жевательной резинкой, вероятно, умирая от скуки.
Кроме меня потенциальных клиентов в магазинчике не было. Пока я нерешительно стоял у входной двери и пытался сориентироваться, парень в два счета оказался возле меня и, изобразив на физиономии радушие, спросил:
- Чем могу помочь, сэр?
Тогда мы и познакомились. Он уже почти год продавал гитары, а по выходным играл в местной группе в клубе «Хижина Фрэнка». По его рекомендации я выбрал себе «Телекастер» зеленого цвета и даже пообещал, что как-нибудь зайду послушать их группу, внутренне будучи уверен, что скорее спячу, чем появлюсь там.
Я привык обедать в маленьких тихих кафе, где по негласной традиции принято говорить вполголоса и столики занимают пожилые пары, служащие офисов и такие как я «полуботаны», как меня с детства называл брат. В «Хижине Фрэнка», насколько я мог судить, посетители нередко напивались и били друг друга по мордам, что для одной категории населения – лучшая реклама, в моем же случае – наихудшая. Исчерпывающую информацию я получил от знакомого полицейского, который уже несколько раз бывал там, чтобы отвезти очередного «клиента» в участок проспаться.
- Не сказать, чтобы гадюшник… - я сидел в его машине, чувствуя неловкость, которую, наверное, испытываю все, кто впервые едет рядом с копом. Офицер (имя его я уже не помню), как-то любезно подбросил меня до пригорода. – Клуб как клуб. В основном молодежь ходит. С Фрэнком мы в школу вместе ходили.
- Там группа играет? – спросил я.
- Вроде да. Я сам-то не слушал, племянник рассказывал. Ему, вроде как, понравилось, да я такое не слушаю, на фоне старины Синатры мне, уж извини, все это кажется дерьмом. Громко и бестолково, так я думаю.
Вот такой вышел разговор.
А в клуб я все-таки потащился вместе с Митчем в следующее воскресенье.
Мы пришли довольно рано, музыка начиналась в восемь. Внутри почти никого не было, кроме седеющего здоровяка за барной стойкой и двоих ребят на маленькой сцене, возившихся с колонкой.
Один из них был Сэм.
- Динамик сдох, - вместо приветствия сказал он, подходя к ним. На нем были заляпанные джинсы и майка с надписью «Роллинг Стоунз». – Спасибо, что пришли, парни, сегодня будет круто.
- Кто у них сдох? – с интересом спросил Митч, когда музыкант ушел обратно к сцене. Я ухмыльнулся.


- Ребята, пора на ту сторону, - Фред неуклюже махнул рукой в сторону каменной гряды. – И поживее.
- Фред, там ведь то же самое, что и по эту сторону, - не знаю, зачем я это сказал. Мне до последнего не хотелось перелезать через камни.
(ЭТО ВСЕ НЕ ПРОСТО ТАК…)
- Нет, не то же самое, - покрутил головой наш провожатый. – Это вроде границы. Пока не придет время – ее не пересечь. А сейчас – как раз время подошло.
- Я забирался наверх, - я решил спорить до последнего. – И вполне мог сам спуститься туда. (ЧТО ТЫ НА ЭТО СКАЖЕШЬ?)
- Так не спустился же, - равнодушно сказал Фред, и крикнул: - Пошли, парень!
Сэмми посмотрел в нашу сторону, затем отвернулся, не делая никаких попыток встать с земли.
- То есть, не мог спуститься? – спросил я.
- А? Конечно, не мог. Говорю же – все в свое время. Слушай, я вполне могу перебросить твоего друга через стену, но лучше, если он сам это сделает.
- Уже не знаю, что тут может быть лучше, - пробормотал я, подходя к Сэму. – Слушай, Фред сказал, что надо идти. Поднимай задницу.
- Я не хочу, - помотал головой Сэм.
- Пора, Сэм.
- Сказал же, что не хочу! Отвали от меня!
Фред с усталым видом наблюдал за нами.
- Сэм…
- Я не хочу никуда уходить!
- Ну, хватит! – заорал Фред так неожиданно, что я вздрогнул. – Больше я уговаривать не намерен! – и мне показалось, что я на секунду ослеп.
Мы теперь были ПО ТУ СТОРОНУ…
Стена теперь возвышалась за нашими спинами.
- Фрэд, это значит, что мы умерли? – тихо спросил я.
- В любом случае недолго вам осталось, - Фред отвечал не то, чтобы равнодушно. Это был тон человека, уже миллион раз выполнявшего одну и ту же работу и наверняка до смерти уставшего от нее.
- Послушай, а есть хоть какой-то шанс вернуться? – Сэм настороженно смотрел на провожатого и жадно ловил каждое мое слово.
- Ты хочешь сказать «а не случится ли чудо»? – толстяк усмехнулся. – Знаешь, друг, а ведь правильно говорят, что чудес не бывает. Хотя помню я нескольких ребят… Да нет, и тогда не чудо было… Так, просто совпадение…
- Что это значит? – Сэмми, очевидно, решил принять участие в разговоре.
Сами того не понимая, мы неспешным шагом удалялись от стены. Фред не заставлял нас этого делать, все происходило само собой.
- Сейчас вы, парни, лежите рядом друг с другом и с вами «делают все возможное». А «все возможное» - это то, что у вас в голове. Но скоро вам будет уже все равно…
- Что там впереди? – я силился замедлить шаг, хотя и понимал, что это практически невозможно сделать.
- Там… там спокойно… - и Фред дружелюбно улыбнулся.

Памелла сидела рядом с кроватью Дэвида. Оставалось совсем немного времени, доктор должен был прийти с минуты на минуту.
(ГДЕ ТЫ СЕЙЧАС? ЧТО ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ? ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ЗДЕСЬ, РЯДОМ С ТОБОЙ, ДЕРЖУ ТЕБЯ ЗА РУКУ?)
Ответить он не мог.
Глаза, почти полностью скрытые бинтами, были закрыты.
(ЧТО МНЕ СДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ ТЫ ОЧНУЛСЯ?)

- Это все в моей голове, да?
- Можно и так сказать. Ты именно так все себе представляешь.
- А как же Сэм?
- А что Сэм?
- Мы ведь оба… видим одно и то же?
- Э, нет, парень, - не знаю, сколько времени мы шли по этой чертовой земле. Разговор вел лишь я, Фред неохотно, но беззлобно отвечал мне, а Сэмми тащился чуть позади, не издавая ни звука. – Ты все видишь так, как тебе удобнее. А Сэм… С ним все совсем иначе…
- Фред, я запутался.
- Ты меня не удивил… Все, парни, мы на месте!

Я, чуть не споткнувшись, остановился. Сэм врезался в меня и охнул.
- Что? Что там, Дэйв?
- Пока не знаю… - Фред вытряс из мятой пачки очередную сигарету, протянул мне, но я покачал головой.
- Нет, не хочу. Почему мы остановились, Фред?
- Потому что пришли… А, вот и он…
Я завертел головой, пытаясь увидеть хоть что-то новое в одинаковом пейзаже.
- Где?
- Да вон же… - я посмотрел туда, куда указывал провожатый.
На горизонте появилась маленькая черная точка.
Кто-то шел нам навстречу.

(ВЕРЕСК… ВЕРЕСК… ЗАПАХ…)
(ДА ЧТО С ТОБОЙ? ПРИЧЕМ ЗДЕСЬ ЭТО?)
(Я НЕ ЗНАЮ… ПРОСТО МНЕ ТАК КАЖЕТСЯ…)
(ЧТО ТЕБЕ КАЖЕТСЯ?)
(ЗАПАХ… ЗАПАХ ВЕРЕСКА… Я ПОЧУВСТВУЮ ЕГО И ВЕРНУСЬ… ПРОСТО ОТКРОЮ ГЛАЗА…)
(ЧУШЬ… ПРИЧЕМ ЗДЕСЬ ВЕРЕСК?)
(НЕ ЗНАЮ… НЕ МОГУ ОБЪЯСНИТЬ… О, ЧЕРТ… ПЭМ, ЕСЛИ ТЫ ТАМ, БЛИЗКО, ПОЖАЛУЙСТА, ПОЙМИ… НАЙДИ ЕГО, ЕСЛИ У МЕНЯ ЕЩЕ ЕСТЬ ВРЕМЯ… ПРИНЕСИ МНЕ ВЕРЕСК…)
Провожатый, не отрываясь, смотрел на меня. Потом покачал головой:
- Зря ты это, парень… Да и как она тебя услышит?
- Она… услышит… - я не надеялся на чудо.
Я верил в совпадение.

- Мистер Глив?
Митч поднял глаза.
Инспектор с виду был ненамного старше его.
Серый плащ, блокнот в руке, стрижка - как в старых детективных фильмах.
Только глаза выдавали – слишком молодые, где-то в их глубине еще мелькала робость.
- Да? Что-то еще?
- Простите, сэр… Возможно, это поможет делу… Вы сказали, что незадолго до аварии позвонили брату и попросили приехать?
- Да, все верно.
- Могу я узнать, чем была вызвана такая спешка? Вы не могли позвонить утром?
- Да, наверное, мог… - Митч рассеянно провел рукой по лбу. – Видите ли… В общем, мне привезли куст вереска…
- Простите?
- Вереск, цветущий вереск. В таком горшке, понимаете?
Инспектор кивнул.
- Понимаю, в горшке… Как это связано…
- Долго объяснять… Дэйв много раз говорил, что хотел бы почувствовать запах этого растения… Один приятель раздобыл мне его, я позвонил к нему на квартиру, сказал, что у меня для него сюрприз…
- Очень хорошо, мистер Глив, с этим все ясно. Кстати, кто взял трубку?
- Сэм…
- Значит, Сэм… Ну, и пока что последний вопрос…
- Какой?
- Вы знали, что Сэм Лоурендж принимал наркотики?
Митч смотрел в пол.
Инспектор не сводил с него взгляда.
Митч медленно кивнул.
Инспектор вышел на улицу. Митч с трудом оторвал взгляд от пола.
Перед ним стояла Памелла.

Точка вдали все росла.
Некто шел быстрыми шагами, направляясь к нам.
- Кто это, Фредди?
- Не переживай, писатель, - Фред положил мне на плечо тяжелую руку. – Это не за тобой, это за стариной Сэмом…
- Что? – выкрикнул Сэм. Такое чувство, что он начал задыхаться. – Как это?
- Да, парень… Мы останемся с Дэйвом, а тебе пора совсем в другом направлении… - и Сэмми взглянул мне в глаза…
- Дэйв… Я же не думал…

- Сколько раз я говорила вам, чтобы вы послали этого урода подальше? – если бы она кричала, то эффект был бы совсем другим. Но Пэм говорила шепотом, и каждое ее слово, несмотря на шум вокруг, было прекрасно слышно и жгло, как раскаленное железо. – Сколько раз? Ведь ты его брат, черт побери! Ты должен был понять, что рано или поздно это хреново кончится!
Митч решил пока не вставать со стула.
- Послушай…
- Нет, это ты меня послушай! Он сидел на шее у Дэйва уже несколько лет! Он поставлял его и при этом жил за его счет, и все потому, что «мы лучшие друзья и никто никого не кидает»! Мы с Дэйвом пару дней назад решили съехаться и жить вместе, и происходит вот что: Сэм принимает какую-то дрянь, перед тем, как сесть за руль и влетает в столб. Можешь объяснить, чем же этот придурок вас так очаровал, что те вещи, о которых знали все, вы не замечали в упор?
Митч вскочил с места, едва не опрокинув стул, и бросился к выходу.


- Аллилуйя, братья мои! И на такой безжизненной равнине найдется оазис для заблудших!
Шестифутовый и краснолицый громила, одетый в такой же комбинезон, что и Фред, но без бейсболки, с рыжими, торчащими во все стороны волосами. Губы его беспрестанно кривились, выдавая дюжину гримас в минуту, он ни секунды не стоял на месте, и выглядело все это, мягко говоря, нелепо.
С Фредом они кивнули друг другу, не обмолвившись ни словом. Внутренне я чувствовал, что все внимание рыжеволосого сейчас приковано к Сэму, на моем же плече так и лежала рука Фреда, которую он словно забыл убрать.
Сэм, похоже, думал о том же.
- Какого хрена тебе от меня нужно?
- Осквернивший благодатный воздух здешний да падет ниц, - и Сэм действительно упал с ног, получив удар в челюсть. Я рванулся было к рыжему, но Фред удержал меня.
- Сэм! Ах ты, ублюдок!
- Остынь, парень, - прошептал Фред мне на ухо, безо всякого труда удерживая меня за плечи. – Эй, веснушатый, просто делай свою работу, а кривляйся в другом месте!
- Прости, морда, - в тон ему ответил рыжий. Сэм ворочался на земле, прижав руки к лицу. – Спасибо, что напомнил. Только не тебе мне советы давать, - он нагнулся, схватил Сэма за лодыжку, повернулся к нам спиной и неторопливо двинулся прочь. Сэм волочился по земле как кукла.
- Сэм! Сэмми! Черт, пусти меня!
- Забудь, мистер Глив, - но толстяк разжал руки, и я бросился вслед за рыжим, уходящим в неизвестном направлении.
Я бежал и бежал, несколько раз упал, и кричал, кричал…
- Сэм! СЭМ!
Они удалялись все дальше. Сэм не отвечал мне.
- Подожди!
Они почти исчезли за горизонтом.
- Мистер Глив!
Я, стоя на коленях и тяжело дыша, обернулся.
Фред стоял за моей спиной, протянув руку.
- Забудь его, парень. Это был далеко не лучший человек, с которым я встречался, поверь мне. Теперь он там, где должен быть.
- Он был моим другом… - сказал я. Оттолкнув ладонь Фреда, я сам поднялся на ноги. Провожатый грустно усмехнулся.
- Нет, не был… Это ТЫ был его другом…


- Мисс Нэш?
Шесть пятнадцать утра.
- Простите… Насколько нам известно, у мистера Лоуренджа нет родных?
- Насколько мне известно, нет… Что произошло?
- Мистер Лоурендж только что скончался…
Она молчала.
- Мисс Нэш?
- Да, я поняла… А Дэйв? Как он?
- Пока без изменений… Будем надеяться, что… - Пэм уже выбежала на улицу. Санитар вздохнул, повернулся и зашагал по коридору.
Метки: вереск, творчество

- Кто был тот… рыжий?
- Служащий…
- Служащий?
- Ну, да. Конкурирующей организации… - теперь мы шли вдвоем с Фредом. Странно, но теперь с каждым шагом идти мне было легче, лишь иногда вспыхивало внутри меня беспокойство, но почти тотчас же исчезало.
- Теперь ты скажешь, куда мы идем?
- Нет. Извини, пока - нет.
- Откуда ты знаешь, что я писатель?
- А таких как ты сразу видно…
- Ты и других писателей… встречал?
- А как же!
- Я их знаю?
- Если и не знаешь, то очень скоро познакомишься! – Фред на ходу хлопнул меня по плечу. – Вот увидишь: там все отлично, как раз для тебя!
(ВЕРЕСК… ХОТЯ - НЕТ… НИЧЕГО НЕ НУЖНО…)
- Вот это по-нашему! – и Фред, хохотнув, протянул мне мятую сигарету.
- Они у тебя вообще заканчиваются? – выпуская дым, спросил я.
- Здесь ничего не заканчивается, парень! Всего – сколько душе угодно!
- Душе…
Я не знаю, что нас сближало с Сэмми.
Может быть, мы оба были «из одного теста», из которого обычно готовят неудачников. Никогда не произнося это вслух, мы оба, наверняка, прекрасно понимали, что жизнь, которую мы оба ведем, далека от совершенства. Правда, у меня всегда был Митч, но Сэм постепенно вытеснял его из моей жизни. Даже странно, но Митч не протестовал. Со временем он начал снимать квартиру, появляясь в нашем обществе лишь по выходным, а нашу «старую дыру» теперь делили мы с Сэмом.
Вместе с ним в квартиру переехала его коллекция музыки, гитара и его собственная аура, которая иной раз выводила меня из себя, но, так или иначе, дополняла мою. Возможно, про нас ходили определенные грязные слухи, я отдавал себе в этом отчет. Но все было гораздо банальнее – я был неумеха-писатель, иногда подрабатывающий в местных газетенках, а Сэм – гитаристом из местного паба.
Два неудачника по цене одного. Но вместе нам было комфортно.
Меня бесило пристрастие Сэмми к траве, которую я на дух не переносил, а он откровенно ржал над моими сюжетами, которые я никак не мог довести до ума.
Поскольку я зарабатывал пусть и немного, но почти втрое больше чем Сэм, за квартиру платил я, но и это казалось само собой разумеющимся.
Сэм стал моей второй половиной, без которой я чувствовал себя неполноценным.
Все это продолжалось так долго, что иногда мне казалось, что по-другому просто не может быть.
… А потом я написал свой первый роман. И еще у меня появился агент.
Многие пишут романы и заводят агентов. И столь же многих это ни к чему не приводит.
Мне повезло – роман «пошел», но это был первый шаг к разрыву с Сэмом.
Через полгода я переехал в новую квартиру, куда, словно старый фамильный сервиз, со мной перебрался и Сэмми. Я купил подержанную машину, и он водил ее наравне со мной. Он по-прежнему прикалывался над моими «писульками», и я смеялся вместе с ним.
После того, как была издана вторая моя книга, я почти все время проводил за работой, ибо заказы посыпались как из рога изобилия.
За всем этим я почти не заметил того факта, что Сэмми больше не играет в «Хижине», а все чаще спит целый день на диване, а содержимое бара уменьшается с катастрофической скоростью.
Мы всего один раз поговорили с ним об этом. Сэм как-то по пьянке разбил мне телевизор, и я не мог с ним не поговорить на эту тему.
Он, понурившись, выслушал меня и пообещал, что бросит пить.
И он сдержал свое слово.
С тех пор он не прикоснулся к спиртному ни разу. Это было круто.
Я слишком поздно сообразил, почему Сэмми не пьет…
Возможно, это была уже не дружба, а жалость. Жалость, которую вы испытываете к старой ослепшей собаке, которую никогда не хватит духу усыпить или вышвырнуть из дома. Или что-то в этом роде, сложно сказать.
Мне очень нравился Сэм. Но я понимал, что расту, а он оставался все тем же.
А в начале года я познакомился с Памеллой…


- Сэм…
- А?
- Я сказал, что переезжаю…
- Да, я понял…
- Что-то не так?
- Нет, все нормально. Слушай, парень, я рад за вас… Честно, рад… А когда ты собираешься?..
- Максимум через неделю. Ты можешь подыскать кого-нибудь… Вдвоем удобнее, плата за квартиру, да и вообще…
Сэм смотрел в экран телевизора, шло какое-то шоу. Упитанная женщина лет сорока рассказывала о неразделенной любви.
- Сэм? Ты слышишь меня?
- Дэйв, все путем. Ладно, я что-нибудь придумаю, - он перевел взгляд на меня и широко улыбнулся. – Жаль, конечно… Как там твоя новая книга?
- Работаю. Дэррил сказал, что это как раз то, что надо, - я как раз перед тем, как приехать домой, заезжал к агенту.
Сэм кивнул. Сделав глоток «Колы», повертел банку в руках и повернулся ко мне.
- Ты молодец, Дэйв. Правда, молодец. То, чего ты добился – это действительно круто, парень. Я иногда просыпаюсь ночью, и думаю – черт, да это же тот самый чувак, с которым мы вместе ели пиццу и ходили на концерты, а теперь он – большая шишка…
- Послушай…
- … И я говорю себе: старина Сэм, а кто ты против этого парня? Да просто кусок дерьма! А дело-то в том, что эта такая корявая жизнь: кому-то обязательно подфартит, а кто-то так и будет ничем. Просто такая жизнь…
- Сэм, завязывай…
- А? Да, конечно, проехали…
Уже собираясь лечь спать, я услышал, как он постучал в дверь.
- Дэйв?
- Сэм, давай завтра, я уже почти сплю…
- Дэйв, я совсем забыл сказать…
- Что?
- Звонил Митч, велел передать, что у него что-то срочное для тебя и попросил заехать.
- Черт, ну не сейчас же мне к нему ехать?
- Я так понял, там что-то действительно серьезное. Дэйв, наверное, надо ехать. Ты не волнуйся, я сам поведу!
- О, Боже, давай завтра!
- А какие проблемы – и часа не пройдет, как вернемся!
Я открыл дверь, на ходу застегивая рубашку.
- Ладно, поехали…


- Мистер Глив, ведь вы пытались описывать Рай? – поэтичность фразы никак не соответствовала выражению физиономии Фреда.
- Случалось. А что?
- Вот он, Дэвид. Прямо перед тобой! Нравится, приятель?

- Митч, быстрее!
- Я стараюсь… Прости, но не хватало, чтобы и мы с тобой…
- Заткнись. Все будет в порядке…
Митч прикусил губу. На хорошей скорости вписавшись в поворот, он бросил всего один взгляд на Памеллу.
Она сидела рядом, осторожно прижимая к себе горшок с цветущим вереском.

- …Мисс Нэш, туда нельзя!
- Убирайся к черту!
- Мэм, я повторяю…
- Послушайте, ему вряд ли станет хуже от этого горшка, не так ли? Просто позвольте поставить его рядом с его кроватью, хорошо?
- Вы сошли с ума…
- Возможно… Но какая сейчас разница, верно?

…Это было невероятно красиво.
Это было как раз то, что я себе представлял.
И все остальное просто меркло по сравнению с этим зрелищем.
- Ну, как, Дэйв? Ты доволен?
- Да, Фредди, я очень доволен, - я отвечал совершенно искренне…

- Мэм, оставьте свой цветок и, пожалуйста, покиньте помещение, - доктор Кросби старался говорить как можно убедительней, при этом не переходя на откровенно грубые выражения.
(ЧТО ЗА ДЕНЬ… ПАРЕНЬ УМИРАЕТ, А ОНА ПРИВОЛОКЛА ЭТОТ ЧЕРТОВ ГОРШОК…)
- Я поставлю его здесь и уйду, - Пэм на секунду задержала взгляд на забинтованном лице Дэйва. – Господи…
(ВОЗВРАЩАЙСЯ, ДЭЙВ… Я ЖДУ ТЕБЯ ЗДЕСЬ…)

- Фред…
- Мистер Глив, пора…
- Фред, что-то не так…
- О чем вы?
- Фред, я слышу ее…

(… ЦВЕТЫ ВЫРВАЛИСЬ ИЗ ЗЕМЛИ И РЕКОЙ ПОТЕКЛИ ПОВСЮДУ. МИЛЛИАРДЫ СОЦВЕТИЙ ОБРАЗОВАЛИ КОВЕР, НА КОТОРОМ СЕЙЧАС СТОЯЛИ МЫ С ФРЕДОМ. Я ПОНЯЛ, ЧТО ВОЗДУХ ВПЕРВЫЕ НАПОЛНИЛСЯ ЗАПАХОМ…)
(ВЕРЕСК… БОЖЕ, ВОТ ЭТОТ ЗАПАХ…)

- Фред, я ухожу…
Толстяк смотрел себе под ноги, затем нагнулся и сорвал цветок.
- Бывают же совпадения… Мистер Глив, лучше подумайте еще раз… Быть может, так уже не повезет…
- Фред, я возвращаюсь…
Толстяк вздохнул.
- Прощай пока, парень… Только, смотри, не пожалей об этом…
- Не пожалею, - и я, не оглядываясь, побежал по зеленому ковру назад…

- Док! Черт, скорее сюда!
- Твою мать… Неужели…
- Он открыл глаза!..

Мне все равно очень жаль Сэма…
Но я не знаю, как все могло бы сложиться дальше…
Что было – то было…
Не было никакого чуда. Самое обыкновенное совпадение…
Я ВЫНЫРИВАЮ ИЗ ГЛУБИНЫ СОБСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ.
ЭТО ЧЕРТОВСКИ НЕПРИЯТНОЕ ОЩУЩЕНИЕ.
НО Я НЕ ЖАЛЕЮ О ТОМ, ЧТО НЕ ОСТАЛСЯ ТАМ…


Январь 2008 год.