Воин магистрали. Часть 10.

...Воспоминания о той, первой чеченской, кампании, и их собственном участии в ней были такими яркими, словно все это происходило с ними только вчера.
Такими же яркими, кинематографически-точными были сны. от которых не раз Андрей просыпался с колотящимся сердцем. горящими глазами, сжатыми кулаками...
Какая-то часть его души, все еще, жила на войне, все еще дышала пороховым дымом...
Да, конечно, он помнил все те четыре месяца в Грозном...
И сейчас, силой вырывая себя из потока воспоминаний, Андрей ответил "Ключнику": "Да, брат... Я помню... Знаю, что ты не подведешь... Так же, ка я тебя не подведу.".
Затем, помолчав, добавил: "Ладно, пошли. Не хочу задерживаться на открытом месте... Есть причина...".
Роман, посерьезнев, ответил: "Ну, раз причина есть, пошли. А куда. если не секрет? И что за причина, расскажешь?".
Андрей сказал: "В машину. Это моя машина стоит на обочине. И это больше, чем машина. Напарница, валькирия, берегиня... Назови, как хочешь... Ты скоро сам поймешь, почему ее называю так я. А сейчас - не спрашивай. О причине же моей тревоги я скажу - кто-то запустил вчера по моему следу беспилотник... Я не сомневаюсь, что мое лицо уже где-то изучают по фотографиям... Ждать теперь можно всего, чего угодно - снайпера, например... Не подумай. что я этого боюсь... Есть доступные методы борьбы со снайперами - и я и ты об этом знаем.
Ладно, пойдем. Только ничему не удивляйся и ни о чем не спрашивай, хорошо?".
Роман усмехнулся и ответил: "Лады, брат... Ну, вообще-то, меня трудно уже чем-то удивить... пошли.".
И, спустя секунду, уже шагал за Андреем, направлявшимся к обочине дороги, где стояла низкая матово-черная машина, пугающе-прекрасная в совершенстве своих форм...
Минута - и друзья уже подошли к Делфе.
Машина подняла вверх обе двери и произнесла: "Приветствую тебя, Ключник, друг повелителя!!".
На этот раз голос Делфы был почти торжественно-почтительным.
Роман, на секунду, зримо, опешив, ответил: "Привет!".
Делфа, уже более простым и несколько строгим голосом, произнесла: "Не забывай - твое место - справа.".
Роман. уже не теряясь, ответил ей: "Добро." и, пригнувшись, чтобы не удариться о край поднятой двери, нырнул в салон машины, уселся на предложенное Делфой правое кресло, тотчас же цепко и надежно обхватившее его тело. В это же время Андрей сел слева.
Едва левая ступня Андрея перенеслась через низкий и широкий порог машины, Делфа плавно, но, в то же время, быстро, закрыла двери, затемнила стекла, одновременно, включив в четверть силы свет в салоне...
...Конечно же, Роман, которого было "трудно удивить". сейчас, все же, был удивлен.
Он не сдержался от того, чтобы произнести: "Похоже, она настроена на партнерство!! Чтож, я достойно этот союз дополню!!".
Делфа отозвалась: "Признаться, я польщена... Но это правда - мы с Андреем - боевая пара... Хотя сейчас один из этой пары требует дружеской помощи... А сейчас можете побеседовать - я не буду мешать вам.".
И, едва были сказаны эти слова Делфы, Андрей почувствовал на своем плече дружескую руку "Ключника", а затем тот произнес: "Ну, так выкладывай - что ты намерен делать в ближайшее время?".
Андрей, прежде, чем ответить, помолчал и сказал: "Прежде, чем я об этом заговорю, я хочу знать - чем ты располагаешь - есть ли у тебя возможность вооружиться, есть ли какие-то технические средства? Я же хорошо тебя знаю и предполагаю, что твой багаж следует за тобой...".
Роман рассмеялся и ответил: "Верно!! Мой "Бизон", два бронежилета, два тепловизора и мой ноутбук с набором специальных программ следуют в Солнцегорск. Они прибудут c поездом "Ростов-Таганрог-Харьков-Орша", который прибывает через десять минут. Поезд сделает остановку здесь, потому, что проводнице Нине "станет плохо" - она хорошая актрисса и сможет это разыграть так, что никто не усомнится. Нина оставит в камере хранения вокзала мой кейс - обычный на вид, но очень прочный и трудновскрываемый. Заберу я его сам, чтобы ты не "светился".".
Андрей подумал, ответил: "Да, вижу, ты подготовлен хорошо. А рации у тебя есть? Так, на всякий случай...".
Роман широко улыбнулся и сказал: "Ну, Айчсберг, вот сейчас ты обижаешь!! Да, и рации есть. Малогабаритные японские "Касио". Так что будь спокоен.".
"Хорошо." - произнес Андрей.
Затем добавил: "Ну, вот теперь слушай. позавчера вечером я возвращался с работы, ехать мне надо было в другой город. На трассе мою "Волгу" протаранил водитель другой машины, ехавший без света.
Жив я остался чудом. Решил дойти до ближайшего поста ГАИ. Вот в пути к посту ГАИ я и познакомился с Делфой - так зовут мою нынешнюю напарницу и подругу, эту машину. тут подробности я, пока, опущу...
Вдвоем с Делфой мы обнаружили на трассе девушку, лежавшую без сознания, попавшую в такую же аварию, как и я.
Как мне удалось узнать, на дороге действует банда каких-то автомародеров. организация довольно серьезная и разветвленная.
Я отвез девушку в больницу е города, благо, было недалеко, а сам решил наказать уродов, как того требует кодекс чести спецназовца, да и просто, мужчины.
Вскоре я с ними схлестнулся.
У меня было оружие, подаренное Делфой - это нечто вроде АКМ, стреляющего молниями и с постоянно пополняемым "рожком" - ты его еще увидишь в действии. Ну, и, конечно, сама Делфа помогала...
Результат - практически уничтоженная группа дорожных мародеров на их баррикаде, кое-какие добытые сведения, ну и - две раны, которые мне нанес выживший автоматчик бандитов.
Как ты заметил, первую помощь я получил...
Однако, то, что я разгромил одну банду - это не победа, ты это понимаешь. Победа - это полное уничтожение всей сети.
В руки ко мне попали документы, которые бандиты захватили на одной из разграбленных ими автомашин, в них содержалась информация, которая и привела меня в Солнцегорск, а позже - в приснопамятную контору ООО "Финист". Теперь у меня есть доказательства того, что контора ООО "Финист" связана с сетью дорожных мародеров, но каким боком - я не знаю. А для полного разгрома преступной организации мне надо знать это, надо знать, кто послал по моему следу квадрокоптер, кто покрывает этих мародеров так. что в их поимке не заинтересована Автоинспекция... Наконец - кому ранее принадлежал пистолет, который я обнаружил у одного из убитых бандитов...
И, повторюсь, я бы справился с этим и сам, но есть причины, по которым меня гложут сомнения, что сам я вывезу. И еще - ты в компьютерных делах "шаришь" лучше... А я посмотрю, как будешь работать ты и, если ты не против, поднаберусь у тебя опыта.".
Андрей умолк, испытующе посмотрел на Романа.
Тот молчал, под темными очками не было видно выражение его глаз, но Андрей знал, что сейчас они лениво полуприкрыты - так всегда бывало, когда Роман над чем-то размышлял, получив некую информацию в свое распоряжение.
Наверное, так оно и обстояло - потому, что, спустя десяток секунд Роман произнес: "Да - кодекс чести спецназовца - веселая и сложная штука... и не помню случая, чтобы мы ее х..рили, брат. Потому я просто обязан быть с тобой рядом до победного... Хотя, конечно, дельце ты затеял недурственное...
Ладно, прорвемся.
Для начала - получимт мое снаряжение. Потом - как ты думаешь, не следует ли нам вернуться в ООО "Финист"?".
Теперь уже задумался на несколько секунд сам Андрей. Затем ответил другу: "Именно об этом я и думаю. В их компах, наверняка, есть интересная для нас информация. И еще - я хочу еще раз напомнить о вежливости с посетителями местному начальнику охраны Загоруйко Льву Абрамовичу... Что-то в нем меня "цепляет", блин... Только не подумай о чем богопротивном...".
Лицо "Ключника", широкое и без того, стало еще шире от тронувшей его улыбки, он произнес: "Да я и не думаю... Я только "за", как нас учили в школе - "Повторение - мать учения!"...
Заодно - пороемся в их компьютерах. Возможно, "подружим" их с моими программами - к слову, их писали китайцы по моему заказу... Помнишь "Сверчка"? "Сверчок" ушел в бизнес, нот это так, для блезира... Он плотно сотрудничает с Китаем и Тайванем, много сделал для всех нас... Уж кто-кто, а он твердо интегрировался в структуру ШОС и его оттуда извлечь не проще, чем сомика-кандиру - сам знаешь откуда...".
Андрей тоже улыбнулся. вспомнив хозяйственного, предусмотрительного "Сверчка" - паренька простоватой внешности, со стриженными "под горшок" отчаянно-рыжими волосами, уроженца Амвросиевки. Затем сказал: "Тогда все, не будем терять времени. сколько, как ты думаешь, пройдет с того момента, как твоя актриса разыграет спектакль и до того, как в камере хранения вокзала окажется твой кейс?".
Роман подумал, и ответил: "Так-с... До прихода поезда, включая время, потраченное нами сейчас на беседу, у нас осталось минуты три... Потом - эвакуация Нины с борта - еще минут семь-десять, это в зависимости от того, ка кона там сымпровизирует... Далее ей время понадобится на подход к камере сгора... тьфу, хранения... Это еще минут пять-семь - чтобы она убедилась, что за ней нет "хвоста"... Нина не проводница, на самом деле, она - моя жена, вообще-то... Всему обучена, включая ликвидацию "хвоста" физическим путем... ну, этой-то радости я ей не доставлю, я там буду рядом... Значит - минут пятнадцать-двадцать.".
Андрей кивнул - он уже провел сходные вычисления в уме и результат совпал с
тем, который озвучил Роман. Затем он произнес: "Значит - сейчас ждем прохода поезда. Как только он пройдет, ты отправляешься на вокзал. Со мной держишь связь. я жду тебя здесь, так как, во-первых, тебе там одному работать будет удобнее, а во-вторых - у меня видок сейчас довольно специфический, завалить все дело на старте мне не хочется совсем...".
Теперь уже понимающе кивнул Роман.
Андрей произнес, обращаясь к Делфе: "Делфа, опусти, опусти, пожалуйста, правое стекло... ".
Делфа ответила: "Сейчас, повелитель." - и стекло правой двери, совершенно бесшумно, поползло вниз.
Спустя несколько секунд Роман, прислушиваясь к звукам снаружи, положил свой могучий локоть на край оконного проема Делфы. А псустя полторы минуты со стороны железной дороги послышался знакомый жужжаще-шелестяще-лязгающий слитный гул, долетел требовательный гудок электровоза, затем еще один - и вскоре они увидели поезд, который старательно, стремительно, замедлялся, вытормаживался, гася набранную скорость в скрипе и шипении мощных тормозных механизмов. Скорость его была еще велика для немедленной остановки у перрона станции, но на табличках на вывкрашенных в красный цвет вагонах уже можно было прочитать его название.
Это был тот поезд, которого они ждали. И столь. явно, "форс-мажорное" его торможение можно было объяснить только тем. что кому-то из пассажиров или персонала поезда требовалась немедленная помощь именно на этой станции.
Роман лишь взглянул на Андрея - вопросительно и, одновременно, решительно - и Андрей тихо сказал ему: "Иди брат... Я на связи...".
Делфа подняла пассажирскую дверь и Роман вышел, быстрым шагом пошагал по высокой зеленой траве, чтобы, вскоре, скрыться среди деревьев, скрывавших, собственно, строение железнодорожного вокзала станции Солнцегорск...
Теперь оставалось лишь ждать его возвращения...
...Роман легко перешагнул рельсы - сначала одну, а затем вторую, взошел, ка кна обычную высокую ступеньку, на платформу и пошел вдоль только-что остановившегося состава, постепенно сближаясь, смешиваясь с множеством других людей на перроне.
Железо вагонов отдавало теплом, ноздри ощущали обычные жеолезнодорожные запахи - запахи масла, разогретых тормозных колодок и креозота; из окна вагона-ресторана слышался перезвон и дребезг передвигаемой утвари и запах свеженарезанных овощей. Толпа на перроне, пребывавшая в кажущемся броуновском движении, состояла из людей, занимавшихся какими-то своими, около-железнодорожными делами - кто-то курил, поглядывая то на вокзальные часы, то на конус громкоговорителя на ближайшем столбе на платформе, кто-то торопливо беседовал с родными или друзьями, провожавшими в поездку, кто-то помогал особе женского рода спустить с высоких ступеней вагона сумки, тележку-"кравчучку" или ребенка...
У одного из вагонов и сам Роман подхватил на руки чьего-то ребенка и аккуратно поставил его на асфальт платформы рядом со встречавшей матерью...
Он совершенно слился с этим многолюдьем, когда впереди, у следующего вагона, увидел Нину с небольшим плоским кейсом в левой руке.
Нину сопровождали двое работников поезда, готовые, при надобности поддержать или даже усадить на лавочку - это были другая проводница и лейтенант железнодорожной милиции.
Лейтенант показывал рукой куда-то по направлению к зданию вокзала и было ясно, что они постараются отвести ее в вокзальный медпункт. Впрочем, он знал, что едва ли им удастся довести ее до вокзала так как остановка поезда не будет долгой, ведь машинист состава никак не мог себе позволить выбиться из графика движения, а Нина постарается сделать так, что времени у тех останется впритык...
И действительно - находясь на таком отдалении от этой троицы, что Нина не могла бы увидеть его на платформе, он хорошо видел каждое движение Нины - и хвалил про себя и ее нарочито-болезненно-медленную, усталую походку, и обмахивания сложенным в треугольник накрахмаленным служебным платочком, для чего она останавливалась...
Наконец, находясь около лавочек у самого здания вокзала, Нина устало опустилась-обвалилась на лавочку... И, почти тут же, прозвучал мелодичный сигнал из четырех нот и голос станционной дикторши сообщил: "Внимание находящимся на второй платформе!! Поезд "Ростов-Таганрог-Харьков-Орша" отправляется!!! Будьте осторожны!! Повторяю..."...
Зашипел сжатый воздух, скрипнули, ослабляя "хватку", тормоза...
Роман увидел, как двое, сопровождавшие Нину, о чем-то перемолвились с ней и заспешили обратно.
Толпа на перроне тоже стала редеть, отходя, словно, армия на исходные позиции, к пространству у здания вокзала. Пора было и ему менять "дислокацию" - и он, отойдя немного влево, так, чтобы сохранить дистанцию, непосильную для глаз жены, перешел по замощенному резиновыми плитами переходу через еще один рельсовый путь и оказался на той же площади вокзала, которая заканчивалась здесь. у рельсов, еще одной платформой.
Он прошел мимо клумбы с благоухавшими темно-красными и розовыми розами, обогнул ярко расцвеченный продовольственный ларек, не упуская Нину из виду...
Увидел, как она взглянула на вокзальные часы, легко поднялась с лавочки и обычной своей, пружинистой и быстрой, походкой, направилась к зданию вокзала, открыла массивную, облицованную дубом и латунью, дверь и, прежде, чем сделать шаг за эту дверь, остановилась и бросила внимательный взгляд - именно в эту сторону, по направлению к нему...
Видела она его, или нет?
Он не мог поручиться ни за первое, ни за второе. Ведь это была его жена, женщина, которую он любил и которой передал часть своего опыта, ради того, чтобы она могла, при надобности, защитить себя.
Он знал, что она никогда не даст застать себя в расплох.
Знал и то, что она ни одним движением не выдаст того, что заметила постороннее внимание к себе - пока не настанет нужная минута...
Взгляд ее был долгим, но не длился вечность - спустя нескольько секунд она уже закрыла толстую вокзальную дверь за собой...
"Ключник", на ходу вспоминая планировку стандартного здания вокзала, шагнул по направлению к той двери, за которой только-что скрылась Нина...
Он вошел в полу-темное - полу-светлое здание вокзала, наполненное потревоженной пылью, светом. льющимся из больших стрельчатых окон и шумом человеческих голосов, как раз в тот момент, когда Нина поворачивала в коридор левого крыла здания - туда, где находились кмеры хранения.
Сопоставив разделявшее их расстояние и то, что Нина сейчас была в поле его зрения, он понял, что она, все же, увидела его там, на привокзальной площади, но не подала вида, возможно, считая, что за обоими ними могут следить. Считая, что, раз он здесь и раз ей поручена такая миссия, это может означать одно - ее муж находится на задании, возможно - очень опасном задании...
Приходилось отметить про себя - она была недалека от истины...
Несколько ускорив шаг, он направился за ней.
Он увидел, как она остановилась у камер хранения, выбрала ту, которая понравилась ей больше других, повернулась, встав так, чтобы никто не мог видеть ее действий издали...
Она ловко вдвинула небольшой, но увесистый чемоданчик в ячейку камеры хранения, закрыла матово-серую металлическую дверцу и повернула сначала одну рукоять установки кода, затем вторую и третью, издававшие при поворотах хорошо слышимые щелчки...
Затем она пошла назад - ми вскоре поравнялась с ним.
Один миг, насмешливо-страстно-горячий взгляд ее серых глаз - и вот уже он услышал ее голос: "Ну и дуралей... Ах, дуралей мой... Ну что ж тебе не сидится спокойно, что ж тебя опять мотает по свету с твоими делами, из которых ты приезжаешь усталый и поцарапанный? Ой, ну иди, иди ко мне... Ну, быстро...".
Негромкий, насмешливо-заботливый голос...
Она была тверская селянка, но мать у нее была - он это помнил - литейщицей из Донбасса, отец - терский казачий атаман и внутри ее, за фасадом тихого, скромного характера, скрывалась такая душевная силища, что и он, однажды, оказался слабее нее...
Он сделал шаг ей навстречу - и тут же ее руки крепко, плотно, цепко, с жаром, обняли его - так, будто, в следующий миг что-то могло их разъединить...
Она была на пол-головы ниже его - не так уж много, но это сразу бросалось в глаза, помноженное на контраст их комплекций, на контраст цветов его темной одежды и ее синей юбки и накрахмаленной белой форменной блузки...
Он с удовольствием, гладя ее по русым волосам, ощущал ее тепло, ее сердцебиение, весь тот жар, затаенный внутри ее тела и ждущий выхода, стесненный, спертый там, внутри...
Он знал, что будут другие объятия - намного крепче, жарче, безумнее - тогда, когда он вернется домой и она встретит его у порога,поможет раздеться, напоит ароматным чаем и царственно пригласит в свою спальню... Но до того было далеко и он знал - Нина умела ждать, стискивая внутри себя свою страсть - тихую и беспощадную... Сейчас они были здесь, и Нина обнимала его лишь минуту, приложив голову к самой его груди и слушая биение его большого сердца...
Затем он, вновь, услышал ее голос: "Все нормально... Я привезла твои вещи... Скажи, это опасное задание?".
Он ответил: "Нет, нет... Запомни - нет таких заданий, которые были бы опаснее меня самого... Ты своих догонять будешь, или следующим поездом назад поежешь?".
Нина сказала: "Я назад поеду... Меня отпустили... Только справку больничную мне потом через своих сделаешь... Поезд назад идет через час... Ой, дуралеюшка ты мой... ой..." - и еще крепче прижалось к нему...
У него сладко, непозволительно сладко, тягуче, заныло в груди...
А затем она спросила: "Ты код камеры запомнил? Повтори.".
Он, конечно же, запомнил его, почти, машинально пересчитав в уме количество щелчков рукояток установки кода. И потому он ответил сейчас ей: "Три, пять, семь. Так?".
Она ответила: "Ага...".
Роман, гладя ее по волосам, сказал: "Ты что, пасьянс в уме раскладывала?".
Она полу-смешливо, полу-смущенно ответила: "Ага. на тебя, пикового короля, карты кинула... Позолоти ручку - все тебе расскажу, что карты говорят..." - и тихо хохотнула.
Он, понимая, что она сейчас играет с ним, чтобы только продлить этот короткий разговор, наставительно произнес: "Так нельзя... Код очень простой... Это хорошо, что я был так близко и что делал ты это для меня... Больше так не надо, хорошо?".
Нина сказала в ответ: "Не буду...", затем спросила его: "я чувствую. что ты сейчас не можешь говорить со мной долго, да?".
Он ответил: "Да. У меня времени мало... Товарищ ждет. А подвести его я не могу.".
Она вздохнула, помолчала и произнесла, уже ослабляя объятия и давая ему выйти изх кольца своих рук: "Знаю. Иначе не бывает. Ты же спецназовец. Ладно, давай, чухай... И помни, что я всегда жду весточки от тебя, а пуще - тебя самого жду... ".
Еще миг - и она крепко, коротко, жарко впилась устами в его губы, и - вот уже, словно, была лишь виденьем - стала быстро отдаляться, забирая вправо, к кассам поездов дальнего следования...
Несколько мгновений он смотрел ей в след. А затем повернулся и сделавл несколько шагов, подходя к камере хранения...
И снова - несколько оборотов черных ручек, серии щелчков, мелькающие белые крупные цифры в окошках над рукоятками...
"Три, пять, семь.".
Цифры стали на свои места, в толще дверцы камеры хранения тихонько клацнуло и дверца открылась...
И Роман осторожно вынул из металлического пенала камеры хранения небольшой чемоданчик, пластмассовый на вид, но металлически холодный и твердый на ощупь...