Нам нельзя остаться (8)

Глава 9. Ожившая страшилка.

То не волк на холме плачет.
То не воин свой меч точит.
То поет над землей спящей
Менестрель, что чернее ночи (1)


" — Лексий! — на плечо ложится тяжелая рука, — держись, брат. Их уже не вернешь.

Мужчина еще не осознал до конца. Не понял. Как во сне он оглядывает пепелище. Раньше тут был его дом. Его здесь ждали. Любили. Красавица-жена и двойняшки Тим и Дин. А теперь? Теперь только пепел, обугленный остов и уцелевшая, закопченная печь.

Всё. Конец. Страшное, глубокое, тяжелое слово. Ко-нец. И для чего жить? Зачем воевать? Ради чего? Чтоб вот так вернуться и понять, что жить, собственно, уже не для кого?

Ещё нет острой, чёрной боли — он ещё не понял до конца. Не поверил.

— Лексий?

Он молчит. Не слышит.

Пара шагов, неуверенных, как во хмелю, и» нечеловеческий, рвущий душу крик…"


— Лексий! Обормот, проснись!
— я трясла оборотня, как мешок, а эта хвостатая сволочь просыпаться не желала.

Я никогда не слышала, чтоб люди так кричали. Страшно, отчаянно. Даже когда умирали, кричали не так. Даже когда шли в атаку.

А оборотень ещё и метался во сне, правда уже тихонько поскуливал. И от этого стало ещё страшнее.

Добудиться его я не могла. А если…

Я неуверенно провела ладонью по его волосам.

— Тише, все хорошо, все кончилось.

Я несла какой-то бред, все равно какой, главное интонации. Два десятка лет назад так делал Учитель, а я вспомнила лишь сейчас.

Лексий затих, перестав метаться и даже дышать стал ровнее. Что же ему такое снилось?

Я уже собиралась подняться, только… Лексий удержал меня за руку.

— Не уходи… Пожалуйста.

Ничего себе!

Конечно я осталась. Поудобнее устроившись рядом, в позе лотоса.

Оборотень молчал, уставившись в небо. Ему нельзя сейчас одному- свои же мысли сожрут.

Повинуясь каким-инстинктам, осторожно коснулась его руки.

— Спасибо тебе.

— За что, — прикинулась я идиоткой.

Лексий поморщился.

— Не валяй дурака.

— А ты не разводи розовые сопли. Ничего сверхъестественного я не сделала.

Лексий слабо улыбнулся. О, уже лучше!

— Тебе… Плохое что-то снилось? — не удержалась я.

Дура! Нет, он от радости так орал! Нашла о чем спросить!

— Да… Не очень хорошее. Искра, знаешь, ты иди спать, а я посижу, всё равно не усну больше.

Я только плечами пожала. Ладно, его право: захочет — расскажет.

Проснулась я от голосов. Лексий разводил потухший костер попутно развлекая Диану.

Вставать не хотелось, ночь была суматошная, и я решила позволить себе ещё чуть-чуть подремать. Но к разговору всё равно прислушивалась. Многолетняя привычка, ничего не поделаешь.

— А Искра тебе кто? Невеста?

Лексий хмыкнул.

— Нет, напарница. Сестра по оружию.

— Дядя Лексий…

Я с трудом удержалась, чтоб не рассмеяться. «Дядя Лексий!», это ж надо, а!

— Дядя Лексий, а у тебя дети есть?

— Нет, Диана. Нету, — как-то глухо, после долгой паузы, отозвался Лексий.
А я почувствовала скорее, чем поняла — больно ему. И ночные кошмары его с этим связаны напрямую.

Однако, пора «просыпаться».

— Утро доброе.

— Доброе, — пискнула Диана.

Мда. Видимо на девочку я произвела неизгладимое впечатление. Умею, когда хочу.

Лексий вообще притих, шуточек в мой адрес не отпускал да и взглядом предпочитал не встречаться. Стесняется своей слабости? Марв с ним.

Диана правда ходила за оборотнем хвостом. Пока я седлала лошадей, украдкой наблюдала за этой парочкой. Лексию возня с девчонкой даже доставляла удовольствие. Вот уж не ожидала от него!

Однако, отвлекаться нельзя. Слишком явственная опасность. Все же мне надоела эта игра вслепую — при первой же возможности вытрясу из половика причины его мести Риену. И пусть только попробует не сознаться!

Ехать в молчании, даже не подкалывая Лексия, невыносимо скучно. Диана, сидящая в седле перед оборотнем, не выдержала первой.

— Дядя Лексий, ты почему молчишь все время?

— Спал плохо.

Из Лексия она больше ни слова не вытянула. Точнее он отвечал, но как-то односложно и скупо.

— Лексий, — не утерпела я, — ты бы хоть сказочку рассказал!

Видишь, девушки скучают!

— Вот сама бы и рассказала.

Я закатила к небу глаза.

— Где тебя воспитывали только? Ни грамма почтения! Одним словом — половик!

Оборотень на меня недобро покосился, но промолчал.

— Искра? — робко начала Диана.

— Что?

— А ты правда можешь… Рассказать?

— Могу, — подтвердила я, — Сказку не сказку, но придание про Ориен и Черного Менестреля — легко. Рассказать?

Девочка кивнула.

— Давным-давно, когда еще даже Лексий не родился, деревья выше, а звезды ближе, появился он — Чёрный Менестрель. Люди его боялись — он отвергал их веру, смеялся над королями и богами и никого не боялся. Совсем.

— А так бывает?

— Наверное, хотя это только легенда…

Говорят, что он даже не чурался наемников и даже сложил о них песню.

— А ты её не слышала?

— Нет…

Я врала. Я слышала.


"— Ну и что ж вам спеть, добрые люди?

— Нашел добрых людей, — хохотнул Тиль, — нас иначе, чем «головорезами и порождением Марва» и не зовут.

— А для меня все люди добрые, — улыбнулся старый полу-эльф, который пригрелся у нашего костра.

— А про нас — слабО?

Эльф лишь улыбнулся и тронул струны тонкими пальцами.

Звенела дорога копытами наших коней,
Спокойное время прошло — мы уходим в туман.
Два слова последних: «прощай» и «налей»,
Когда мы вернемся, про то неизвестно богам.
Наше тело заковано кожей надежней, чем сталь.
Наша синяя сталь смотрит в прорези глаз.
Что вернусь, я, прощаясь, тебе не сказал —
Нас не ждут, и богов не попросят за нас.

Разговоры стихли, двадцать пять пар глаз уставились на менестреля.

«Проклятые, проклятые, проклятые» —
Вслед нам кричат.
«Кто же ты, кто же ты, кто же ты? …»
Губы молчат.
«Где ты находишь покой?»
Там, за рекой.
В пыли и тумане лишь серые тени скользят.

Тихо. И звуки стали ярче, объемнее.

Ночные дороги — не реки, и звезд не видать.
Я всадник пути, и вообще–то, наемный солдат.
Но я не имею возможности просто устать.
Устать от звенящих клинков и разрубленных тел,
От крика «вперед!» и приказа «ни шагу назад!»,
И кроме войны, я уже ничего не успел…
Я воин дороги, наемник и просто солдат.

Наемники молчат, ловя каждое слово — про них не так много песен, а ТАКАЯ, так вообще — единственная.

Над нами лишь черные вороны застили свет.
И кровь отирая с меча, ты вздохнешь: «Повезло…».
А бой этот длится почти уже тысячу лет,
Но с нами пока что удачи дорог колесо.
Вернемся, как раньше, туда, где, конечно, не ждут,
Но где не прокисло вино и не кончился хлеб.
Заплатим, и там нам, быть может, по новой нальют.
И снова в дороге мы встретим рассвет. (2)

Музыка стихла, а они все молчат. Каждый вспоминает свое.»


— Искра!

— А?

— Что дальше?

— Дальше? Дальше все как всегда — непокорных ведь, не любят. Черного Менестреля сожгли.

Диана ахнула.

— Сжечь-то сожгли, но говорят, что его дух до сих пор бродит по Ориенскому лесу и холмам и его даже — очень редко — можно услышать.

Лексий наконец-то подал голос:

— Искра, не вздумай подобную страшилку на ночь рассказать, а то наша Диана точно не уснет!

— Обязательно расскажу! К Ориену мы как раз вечером и подъедем.

— Вредная ведьма!

— Блохастый половик!

Лексий махнул рукой и отвернулся. Вытянуть из него даже ругательство было невозможно. Зато я припомнила еще пару баек, правда подвергла их жестоким изменениям, потому как первоначальный вариант был не особо приличным и цензурным.

К Ориену — славящемуся своими сказочными землями, просто рай для крестьян — мы добрались едва начало смеркаться. Добрались бы раньше, но ведь грех мимо картофельного поля проехать! Не знаю, как Лексий, а я на кашу уже смотреть не могла.

— Искра! Ты ведь грабишь честных крестьян!

— Граблю, — согласилась я, подкапывая очередной куст, но кашу ешь сам!

Лексию ничего другого не оставалось, как смириться и тихо стоять на стреме, не взывая к моей совести. И правильно — совесть у меня может и есть, но я с ней не знакома.

На этом мои издевательства над блохосборником не закончились.

— Я?! Картошку?! — возмутился Лексий.

— Ты-ты! Нам некогда.

После пяти минут препирательств Лексий сдался и вооружился ножом, но с таким зверским видом, что у меня возникли смутные подозрения —, а не мою ли рыжую голову представлял оборотень, на месте каждого клубня?

Пока мы возились с ужином совсем стемнело. Мы-то привычные, а вот девчонке было не по себе, всё-таки зря я страшилки травила. Да ещё, как на зло, вдалеке завыли волки.

— Лексий, тебя родня зовет! — не удержалась я.

Странное дело: Лексия — живого, настоящего оборотня — Диана не опасаться, а детскую страшилку (по официальной версии) — Чёрного менестреля — боится до дрожи.

Лексий на мои попытки вывести его из себя стоически не реагировал. Интересно, его на долго хватит? Я ж любопытная, я выясню.

От нечего делать стала шнуровать сапоги потуже — мне первой дежурить.

Диана что-то рассказывала оборотню, я не вникала, сосредоточившись на сапоге и собственных мыслях. А зря. Могла бы увидеть его раньше, а не очнуться, когда Диана вдруг умолкла на полу-слове.

Подняла голову встретившись взглядом с абсолютно черными глазами. Приплыли.

— Мир тебе, ведьма!

Я-то знала, что бояться нечего, но Диана… И Лексий, который недобро потянулся к ножнам.

— Погоди! Он… Друг.

Оборотень моих взглядов не разделял, но меч отложил.

— I que la pau, Juglar Negre! (3)

__________________________________

1 — Дэн Назгул — «Чёрный Менестрель»

2 — Джем — «Наемники»

3 — " И тебе мир, Чёрный Менестрель!"