ТРОН ЗНАНИЯ. Книга 1. Часть 10

***
На тарелках паровал картофель, политый маслом и посыпанный кружевами петрушки, переливалась золотистая капуста, украшенная стрелами зелёного лука, горкой возвышались кусочки чёрного хлеба.
Из-за ситцевой занавески появилась Малика. Шмыгнула серой мышкой через комнату, тихонько скрипнула дверью.
Анатан достал из шкатулки несколько монет:
— Пол! Поди сюда!
Из кухни выбежал парнишка пятнадцати лет, одетый в майку и клетчатые штаны. Он поразительно походил на Анатана — такое же открытое лицо, короткие, выгоревшие на солнце волосы и не по возрасту жилистое тело. Бросив Адэру «Здрасте», Пол застыл возле отца.
Анатан протянул ему деньги:
— Сбегай в питейный дом.
Адэра передёрнуло от воспоминаний о запахе выпитого вина.
— У меня есть отличное вино. Сейчас принесу.
Он долго мерил двор шагами. Ему уже приходилось обедать за одним столом с Маликой, теперь предстоит пережить ещё большее унижение — распивать вино с простолюдинами. Ко всему прочему на столе нет ножей, только вилки. И четыре тарелки вместо двенадцати.
Вернувшись в дом, Адэр дал Анатану бутылку и кольцо копчёной колбасы. Опустился на скамью возле двери. Немного подумав, скинул сапоги и с удовольствием вытянул ноги. Странно, впервые в жизни его чувства были противоречивыми, а мысли путанными.
Из смежной комнаты вышла Тася, держа на руках дочку:
— Проснулась егоза. Не помешает, если посидит в углу?
Адэр пожал плечами. Разве от его желаний что-то зависит? Былая бодрость сменилась усталостью. Вот бы завалиться на скамью и забыться беспробудным сном.
Хозяева принесли из соседней комнаты стулья. Поглядывая на Адэра и тихо перешёптываясь, расставили их вокруг стола.
— Прошу откушать, — сказал Анатан.
Слава богу, догадались, что он уже не в силах ждать.
Услышав скрип двери, Адэр обернулся. Цветастый халат хозяйки пришёлся Малике не по размеру и, подвязанный поясом, превратился в фривольный наряд: глубокий вырез, сползающие с плеч рукава, широкая, колом стоявшая юбка. Влажные волосы, собранные на затылке, при свете лампы отливали синевой. Малика с явным смущением села за стол и потупила взгляд.
Вознеся благодарение Всевышнему за хлеб и воду, Анатан принялся раскупоривать бутылку:
— Я, вообще-то, не пью. Только по большим праздникам. Но сегодня настоящий праздник — гости в доме.
В щели между занавесками мелькнуло лицо Пола.
— Почему дети не садятся за стол? — спросила Малика.
— Малы ещё трапезничать с гостями, — вытаскивая пробку, произнёс Анатан. — На кухне поедят.
Пока он наливал в глиняные кружки вино, Адэр рассматривал Алю, сидевшую в кресле. Сколько ей? С виду такого же возраста, как его меньшая племянница. Только у той в волосах кружевные ленты, а не верёвочки, и кукол целая комната. А у этой тряпка, в нескольких местах обмотанная шнуром — там, где шея, пояс и стопы. Платьице чистое, с кармашками, но какое-то взрослое, словно сняли со старухи, уменьшили в размере и надели на ребёнка. И этот взгляд… Девочка, прижимая куклу к груди и вытянув шею, смотрела на заставленный тарелками стол.
— Можно я поговорю с вашей дочкой? — спросил Адэр.
— Чего ж нельзя? — ответила Тася. — Аля! Подойди! С тобой господин хочет поговорить.
Аля подбежала к Адэру, вытянулась по стойке «смирно».
— Здравствуй, Аля!
Девочка кивнула.
— Кушать хочешь?
Аля посмотрела на мать.
— Она недавно ела.
Худенькие плечи поникли. Качнув косичками-карандашами, к груди склонилась голова. Аля поплелась обратно к креслу.
С отвратительным чувством, будто лично шлёпнул по детской руке, тянувшейся к тарелке, Адэр откинулся на спинку стула. Он никогда не видел таких восторженных глаз, устремлённых на еду.
Анатан поднял кружку:
— Гостям первый тост.
— Ты сказал, что сегодня праздник, — проговорил Адэр.
— Так и есть.
— Какой же праздник без детей?
Хозяева переглянулись.
— Пол! — крикнул Анатан. — Тащи стул и тарелку.
Тася усадила дочку к себе на колени.
Потягивая вино, Адэр наблюдал за детьми. Он не подозревал, что с таким аппетитом можно есть обычную колбасу с чёрным хлебом. В памяти ещё были свежи воспоминания, как с десяток нянек лезли из кожи вон, уговаривая его племянниц испробовать то или иное изысканное блюдо.
— Настоящее лакомство, — смущённо проговорила Тася, вытирая мордашку Али полотенцем. — С колбасой у нас беда. Мясо подорожало, второй раз за месяц. Стоит целых пять моров. А колбаса и того дороже. Анатан на этой неделе получил три мора. Тут уж не до лакомств. И с мукой начались перебои. И с молоком. Если картошка с капустой не уродит, вообще будет горе. Сейчас ещё ничего, держимся. Даже на зиму денежку откладываем. Зимой-то Анатан ничего не приносит. — Вздохнув, направила на Адэра тусклый взор. — Почему ничего не кушаете?
— Я не голоден.
— А вино пьёте.
Адэр сделал глоток. Что сказать ей? Что жалеет о потерянном времени и попусту растраченных силах и вином тушит злость?
— Вы не здешний. Какой-то вы другой. И смотрите по-другому, и всё молчите.
— Чего прицепилась к человеку? — напал Анатан на жену. — Устал человек. Не видишь?
— Я приехал из Тезара.
— Из Тезара? — переспросила Тася. — Вон оно как.
— Чему удивляешься? — проговорил Анатан. — Правитель из Тезара, вот и людей своих позвал. Наши-то работать не хотят. В потолок плюют либо перед чужими правителями выслуживаются.
— Не все, — возразила Тася. — Маркиз Ларе в потолок не плюёт.
— Маркиз Ларе — доктор, — пояснил Анатан. — Его имение за Горным прииском, на меже Бездольного Узла и Нижнего Дола.
— От нас, правда, далековато, — произнесла Тася, — но кто заболел — сразу к нему. Никому не отказывает. И к нам приезжает. Детишек осматривает, стариков. Говорят, он сам придумывает лекарства.
Адэр вновь поймал на себе пристальный взгляд Анатана:
— Почему ты на меня так смотришь?
Анатан почесал мизинцем затылок:
— Вам никто не говорил, что вы похожи на Великого?
Сколько же потребовалось усилий, чтобы смех прозвучал непринуждённо и искренне.
— Я серьёзно, — сказал Анатан.
Адэр допил вино:
— Ты видел Великого?
Анатан приблизился к трюмо, вытащил из-за рамы снимок, положил перед Адэром:
— Это привёз наш командир стражей. Он семнадцать лет служил в Тезаре.
Адэр взял фотографию. Тронный зал. Толпа дворян. На престоле Великий. И он, пятнадцатилетний престолонаследник Тезара, преклоняет перед отцом колено. На снимке запечатлён момент перед началом одной из самых важных церемоний в его жизни.
По традиции, принятой родоначальником династии Карро, когда наследнику исполняется пятнадцать лет, король клянётся передать престол сыну. В руки подростка вкладывают скипетр, над головой держат корону. И наследник приносит ответную клятву принять престол.
От всколыхнувшихся воспоминаний запершило в горле. Адэр подвинул кружку к Анатану:
— Наливай. — Сделав пару глотков, спросил: — Сильно похож?
— Как по мне, так не сильно, — протяжно, словно сомневаясь, ответил Анатан. — Он старый, а вы молодой.
Адэр закрыл фотографию ладонью:
— Что ты знаешь о заброшенных приисках?
— Сейчас карту принесу, — сказал Анатан и вышел из комнаты.
Тася понесла дочку в спальню. Пол забегал, убирая со стола посуду.
— Я забыл в бане одежду. Иди, принеси, — прошептал Адэр Малике.
— Я постирала её и повесила сушиться.
— Хоть в чём-то от тебя польза.
Анатан разложил на столе карту, ткнул в неё пальцем:
— Первый здесь. В десяти милях к северу. Прииск старый, можно сказать, древний, требует коренного переустройства. Там добывали полудрагоценные камни: горный хрусталь и малахит. Начальство посчитало, что его дешевле закрыть, чем перестроить.
— А второй?
Анатан заскользил пальцем по карте:
— Вот здесь, в горах, на берегу моря. Я был там, правда, очень давно, но одного раза мне хватило, чтобы отбить охоту лазать по горам. — Его черты лица исказились то ли от страха, то ли от омерзения. — Опасное и жуткое место. Узкие провалы, разрушенные штольни, глубокие пещеры. Ещё этот ужасный грохот. Рядом находится ущелье Испытаний. Там мощные водопады. Такой шум не всякий выдержит.
— Что на этом прииске добывали?
— Алмазы. А такие прииски просто так не бросают.
Глядя на карту, Адэр постукивал кулаком по губам. Попытки найти новый источник для пополнения казны потерпели крах.
— Правитель хочет изменить долю твоего прииска.
Лицо Анатана вспыхнуло.
— Увеличить?
— Уменьшить.
Взор Анатана потух.
— Ему виднее.
— И всё? Ничего больше не скажешь?
— А что тут говорить? Яблоко от яблоньки недалеко падает.
— В смысле?
— Вашего Адэра Карро, как и вашего Могана Великого, волнуют деньги, а не люди.
— Не забывайся!
— Это они, видать, забыли, кто им деньги добывает.
Адэр хлопнул ладонью по столу:
— Довольно!
В просвете между шторками показалось перепуганное лицо Таси.
Упираясь кулаками в карту, Анатан навис над столом:
— Мой дед всю жизнь вкалывал на этом прииске. И что он видел? Как князья и прочий сброд набивали карманы камнями. А работяги ютились в лачугах, ели лепёшки из крапивы и пили воду из луж. Мой отец пятнадцать лет отвоёвывал каждый мор у Тезара, поднимал на ноги селение, работяг превращал в людей. И вот приехал ты — внимательный, отзывчивый — и вдруг говоришь, что твой правитель хочет отбросить нас на двадцать лет назад? А я с тобой за одним столом сидел. Как же после этого я людям в глаза смотреть буду?
Адэр поднялся:
— Разговор окончен.
— Ты заподозрил в воровстве моих рабочих? Ворует твой Тезар!
— Прикуси язык! — процедил Адэр сквозь зубы и бросил Малике. — Хватит на меня глазеть!
— Сдаёшь в банк десять камней, а тебе говорят, что три не ювелирного качества, и в отдельный ящик сгребают, — не унимался Анатан. — Но я-то не дурак. Я сызмальства в камнях разбираюсь.
— Что ты сказал?
— А что слышал. И платят не за вес, чистоту и цвет, а за штуку, будто мы яйца сдаем.
Из комнаты донёсся плач Али. Адэр оттянул ворот рубахи, посмотрел на побледневшую Малику и тяжёлой походкой вышел из дома.
Он сидел на крыльце и заставлял себя вслушиваться в ночную тишину. В голове вихрем носились мысли — болезненные, колкие. Как уличить Анатана во лжи, и как его наказать? Если бы не Малика, первый вопрос даже не возник бы. Но пять дней назад она взывала к справедливости. Хорошо, он будет справедлив.
Вломиться в отделения банка, не имея на руках предписания о проверке и не разбираясь в банковском деле, Адэр не мог. Вдобавок к этому в отделениях работали чиновники из Тезара, они могли его узнать. И на каком основании требовать отчёта от людей, выдержавших испытание временем и расстоянием? Надо быть идиотом, чтобы усомниться в их честности. А значит, то, что придумал Анатан — его личная беда. Но как же доказать его обман?
Послышались шаги, скрипнула половица. Адэр напрягся: когда внутри царит хаос, наружу лезет злость, и справляться с ней стало всё труднее.
До упора открылась дверь. Повисла тишина, в которой отчётливо чувствовалось чужое присутствие и ощущался взгляд в спину.
Вздохнув, Анатан сел рядом:
— Простите. Я погорячился.
— Послушай, как тихо, — сказал Адэр и после долгого молчания проговорил: — Утром мы едем на шестой прииск.
— «Горный»?
— Не знаю, как он называется. Шестой и всё. Ты поедешь с нами.
— Как скажете.
— Был там?
— Был. Тамошний начальник — мой друг детства.
Подумав, что всю дорогу придётся слушать приторный голос простолюдина и смотреть в притворно искреннее лицо, Адэр спросил:
— Мотоцикл на ходу?
— На ходу. На нашем горючем он еле тянет. Вам придётся ехать медленно, чтобы я не отстал.
— У меня в багажнике две канистры топлива. Хорошего топлива. Из Ларжетая.
— Ладно. Только с утра в охранительный участок заскочим. Получу разрешение на выезд из селения. — Анатан сжал Адэру колено. — Простите меня.
Лёжа в мягкой, с запахом полевых трав постели, Адэр смотрел в потолок. И лишь под утро заставил себя закрыть глаза.

***
Из-за узенького стола вскочил крепко скроенный молодой человек в форме стража порядка.
— Где Крикс? — спросил Анатан.
Чеканя шаг, страж подошёл к окну, выходящему на задний двор, крикнул: «Крикс!» Указал посетителям на табуреты и вернулся на своё место.
Усевшись между Маликой и Анатаном, Адэр осмотрелся. Дверь в соседнюю комнату закрыта. Этажерка в углу заставлена книгами. На грубо сколоченной тумбочке стоят глиняные чашки и старинный чайник — такой сейчас увидишь разве что у скупщиков старья. Возле входной двери на вешалке висит рубашка с жетоном и шинель с погонами офицера тезарской армии.
Адэр мысленно выругался. Как же он забыл, что командир стражей служил в Тезаре?
Они с Маликой вошли в охранительный участок по привычке. Вопросов к блюстителю порядка не было, ответы они получили вчера, когда ехали по улицам. А значит, самое время уйти и дождаться Анатана на окраине посёлка.
Пока Адэр раздумывал, как объяснить дежурному свой уход, утекли драгоценные секунды. По ступеням прогрохотали сапоги, и на пороге возник могучий человек. Майка с разводами от пота, казалось, вот-вот лопнет на его широкой груди. На руках и плечах бугрились мышцы.
Окинув Адэра и Малику взглядом, человек представился:
— Крикс Силар, командир стражей порядка прииска «Рисковый». Чем обязан?
— Это Яр и Малика, — проговорил Анатан. — Они инспектируют прииски. Хотят, чтобы я вместе с ними поехал на прииск «Горный».
Командир вновь осмотрел Адэра с головы до ног, с невозмутимым видом снял с вешалки рубашку и скрылся в смежной комнате. Забряцал умывальник, в железный таз ударила струйка воды, послышалось фырканье.
— Сколько у вас стражей? — тихо спросила Малика.
— Трое, — так же тихо ответил Анатан. — Один дежурит в участке. Один ходит по улицам, следит за порядком. И командир. Ещё четверо — добровольцы, на довольствии селян. Охраняют прииск.
Через минуту Крикс, одетый по форме, с мелкими каплями воды в коротких волосах, подсел к секретеру и вынул из ящика тетрадь в потрёпанной обложке:
— Чья машина?
— Моя, — ответил Адэр.
— Откуда такие доходы?
Адэр усмехнулся. Из-под густых чёрных бровей в него вонзился цепкий взгляд.
— Я видел немало государственных служащих, но на такой машине вижу впервые.
— Получил за заслуги перед правителем.
— Я семнадцать лет служил Великому, а хожу пешком.
— А я всю жизнь служу Адэру Карро и езжу на машине.
Крикс открыл тетрадь, обратился к Анатану:
— Цель поездки.
— Рабочая.
— У кого остановитесь?
— У начальника прииска Лабичи.
— Когда вернётесь?
— Через пару дней, — вместо Анатана ответил Адэр.
Крикс заскрипел ручкой, что-то выводя в тетради, и как бы между прочим спросил:
— Адэр Карро за заслуги выдаёт только машину и сапоги? Костюм не заслужили?
Адэр закинул ногу на ногу и уставился в окно. Командир оказался наблюдательным и смышлёным человеком. Удивляться нечему. Он отставной офицер тезарской армии.
— Зачем вы всё записываете? — поинтересовалась Малика.
— Если не дай бог человек исчезнет, я знаю ответы, по крайней мере, на три главных вопроса: куда, к кому, зачем, — произнёс Крикс, трижды хлопнув широкой ладонью по странице.
— У вас исчезают люди? — насторожился Адэр.
— Сейчас нет. Раньше случалось.
— Брат командира повёл сынишку к доктору, и оба пропали, — сказал Анатан.
— Вы нашли их? — обратилась Малика к Криксу.
Тот, глядя в тетрадь, отрицательно покачал головой.
— Они живы. Не теряйте надежду.
Крикс посмотрел на Малику исподлобья:
— Я должен надеяться, что мой брат тронулся умом? Бросил любимую жену, забрал семилетнего хромого ребёнка и вместе с ним пять лет шатается где-то по стране?
— Они пропали пять лет назад…
— Вайс, племянник командира, был хромым с рождения, — вставил Анатан.
— Довольно об этом, — отрезал Крикс, развернул к Анатану тетрадь, протянул ручку. — Распишитесь.
Перевёл взгляд на Адэра:
— Вы знаете, что рядом с прииском «Горным» находится лагерь смертников?
— Искупительное поселение?
— Нет. Лагерь смертников.
— Смертники — это кто?
— Убийцы, извращенцы, насильники.
Адэр нахмурился. Отчёты судебных комиссий он просматривал бегло, для галочки. А доклады начальников искупительных поселений вообще не читал.
— Разве в Порубежье разрешена смертная казнь?
— Формально — нет. А фактически — лимит длительности жизни эти нелюди уже исчерпали.
— Их… умертвляют?
— В этом нет необходимости. Лагерь расположен в каменном котле с отвесными и гладкими склонами, на высоте двух миль над уровнем моря и на глубине сорок метров. Там сущий ад и сам чёрт хозяин. Эти нелюди в жаркую пору своей жизни много нагрешили, а потому в аду не горят, а мёрзнут.
— Только пользы от них никакой.
— Они добывают сапфиры. Залезают в ледяную реку и роют.
Адэр повернулся к Анатану:
— На прииске работают заключённые?
— На «Горном» работают вольные люди. В «Котле» — смертники.
Вот так сюрприз! Ни в одном документе не говорилось о втором месторождении сапфиров.
— Можно вас на пару слов? — сказал Крикс и провёл Адэра в соседнюю комнату. Плотно закрыл дверь. Со стуком приставив сапог к сапогу, встал навытяжку. — Мой правитель!
Адэр жестом приказал говорить тише.
— Разрешите поехать с вами, — вполголоса проговорил Крикс.
Адэр прошёлся вдоль топчанов, застеленных солдатскими одеялами. Задержался возле распахнутого окна, глядя на самодельные турник и брусья, водружённые на заднем дворе участка.
Взять Крикса с собой — и рядом будет ещё один свидетель его унизительной игры в обычного человека. Достаточно Малики. Она хоть не встает поперёк дороги и почти всё время отмалчивается. Командир же будет кружить вокруг да около, как всполошенная птица над гнездом.
— В лагере смертников хорошая охрана? — спросил Адэр и, с трудом оторвав взгляд от гимнастических снарядов, посмотрел на Крикса. — Непонятен вопрос?
— Понятен. Я хотел бы сказать, что охрана никудышная, чтобы вы меня взяли. Но охрана лучше некуда, причём без единого надзирателя. В «Котле» охрана не нужна. Попасть в него можно сверху, в петле верёвки. Выйти — со скалы вместе с горной рекой, с высоты сто метров.
— Водопад…
Крикс кивнул:
— Так точно.
— Если нет надзирателей — кто же заставляет людей работать?
— Не кто, а что. Еда. Начальник прииска Лабичи сбрасывает её в обмен на камни. Он давно нашёл это месторождение, но своим людям не разрешал туда спускаться. Последний наместник придумал смертников.
Адэр стиснул зубы. Ещё один обман! Подданный Тезара не мог принимать участие в этой безумной жестокости. Но всматривался в суровое лицо командира с высоким лбом, глубокой морщиной между бровей и кристально чистым взглядом, и понимал — Крикс не врёт.
— Ты мне не нужен.
Командир насупился:
— Я дал клятву стоять на защите жизни и чести династии Карро. От этой клятвы меня никто не освобождал.
— Инспекторы не ездят со стражами. О том, что я не тот, за кого себя выдаю, никто не должен знать. Так надо, командир Крикс Силар, в интересах династии Карро.
После внутренней борьбы, отразившейся на хмуром лице, командир стражей подошёл к кровати, вытащил из-под матраса чехол, достал охотничий нож:
— Мне будет спокойнее, если он будет у вас.
Глядя на клинок с полукруглым, как рыбий хвост, лезвием, Адэр сделал шаг назад:
— Ты предлагаешь мне взять в руки оружие?
— Мой правитель, Порубежье не Тезар…
— Порубежье, как и Тезар, входит в «Мир без насилия», — перебил Адэр. — Хранение и ношение оружия карается законом!
— Возможно, в Тезаре насилия нет. Зато в Порубежье его предостаточно.
— Если бы это было так, меня бы предупредили.
— Никому в голову не пришло, что вы станете разъезжать по стране как рядовой инспектор.
Адэр вздёрнул подбородок:
— Ты кто такой?
Сжимая в кулаке нож, Крикс вытянул руки по швам:
— Командир стражей порядка селения «Рисковый», мой правитель.
— Нарушитель закона не может быть командиром стражей.
Крикс побледнел.
— Я не ношу оружие, — заскрежетал его голос. — Я его храню. А знаете, почему? Потому что я готов нарушить все законы, если чья-то жизнь окажется в опасности.
— Я вернусь через два дня. Будь готов к серьёзному разговору.
Отъехав от охранительного участка, Адэр вдруг поймал себя на мысли, что разрывается между двумя противоречивыми желаниями: первое — приблизить к себе человека, готового встать на его защиту; второе — больше никогда его не видеть.

***
Мотоцикл летел к горизонту. Делал разворот и возвращался к автомобилю. Анатан светился от восхищения и, широко улыбаясь, показывал большой палец. Адэр не разделял его радости; мысли были заняты шестым прииском. Его вливания в казну последние три года были мизерными, несмотря на то, сапфиры на самом деле добывали на двух месторождениях.
Внимание привлёк столб посреди пустоши. Стрелка на прибитой к нему доске указывала на растёкшиеся в знойном мареве горы. Надпись гласила: «Мертвецкая — 3 мили». Анатан поехал именно туда, в сторону скал и мертвецкой. Малика вцепилась в платье и побледнела.
Небольшое селение встретило леденящей кровь тишиной. Ветер бесшумно гнал облако пыли по безлюдной искривлённой улице, кидал горсти мелкого песка в закрытые окна и двери, трепал стебли соломы, свисающие с крыш лачуг. Низкие заборы из кольев, вбитых в землю один подле другого, отбрасывали тени, вонзающие острые зубья в ухабистую дорогу.
Заглушив двигатель, Адэр наблюдал, как Анатан приваливает мотоцикл к частоколу, идёт через двор дома, исчезает в тёмном дверном проёме.
Прошло пять минут, десять, Адэр заволновался: вдруг Анатан рассказывает другу о ночном конфликте с инспектором, и они вместе продумывают, о чём сказать, а о чём умолчать. Не выдержав, Адэр приказал Малике оставаться в машине и выбрался из салона. Неожиданно завыла собака. По затылку колкой вереницей пробежали мурашки. Из ниоткуда возник ворон. Шумно взмахнув чёрным плащом, уселся на заборе. Сверкнул глазом-угольком и то ли застонал, то ли тяжко вздохнул.
Сопровождаемый скорбным взглядом птицы, Адэр торопливо вошёл в перекошенную калитку, в три шага пересёк двор и почти вбежал в охваченную сумраком прихожую; в нос ударил запах свежих досок и цветов. Нащупал сбоку дверь; печально скрипнули петли. Переступив порог, споткнулся о ведро с водой.
Комната без мебели. На зеркало наброшен платок. Вдоль стен скамейки, сколоченные на скорую руку. Анатан сидел, ссутулившись. Примостившись рядом с ним, старуха комкала костлявыми пальцами половую тряпку. Анатан произнёс безжизненным голосом: «Я… я просто не верю». И уронил голову на грудь.
Досадуя на свою нетерпеливость, заставившую ринуться в дом, Адэр рассматривал плавающие в ведре кроваво-красные лепестки и жалел, что не начал проверку с этого прииска. Кто теперь ответит на его вопросы?
Хлопнув ладонями по коленям, Анатан поднялся:
— Езжайте в контору. Я попрощаюсь с другом и приеду.
На окраине посёлка Адэр проводил взглядом мотоцикл, уносящий понурого ездока к рощице, и направил машину в сторону нагромождения кряжей и хребтов. Некоторые скалы стояли с наклоном, как на полке, которой не хватило книг. Серели вогнутые утёсы, будто ветер нещадно бил их в самую сердцевину. В небо вонзались искривлённые вершины, похожие на дымок потухшего костра.
Немного погодя Адэр остановил автомобиль у подножия горы. Из вытянутого, как казарма, строения вышел худой, точно иссохший страж. От уголка губы к виску тянулся уродливый шрам, отчего казалось, что человек криво усмехается. Пустой рукав рубахи был заправлен за пояс штанов, из второго рукава торчала трёхпалая кисть, обтянутая жёлтой кожей.
Выслушав Адэра, страж простонал:
— Ну, сколько можно? — Затряс изуродованной рукой, указывая на контору. — Что тут каждый месяц проверять?
Двинулся к двери, бормоча недовольно:
— Ездите, ездите. И горючего вам не жалко. — Вдруг обернулся. — А я ничем не могу вам помочь. Все документы в сейфе, ключа нет. О нашей беде слыхали?
— Что случилось с начальником? — поинтересовался Адэр.
Страж указал на крутую тропинку, взбегающую по склону горы:
— Оттуда сорвался. Все внутренности отшиб. Крепкий был мужик, ещё три дня мучился.
— Где находится прииск?
— А вам какой нужен? «Горный» или «Котёл»?
На языке вертелось: «Котёл». Но решив не соваться к смертникам без охраны, Адэр сказал:
— «Горный».
— Милю вверх и вглубь двадцать метров. Хотите посмотреть? Но сейчас там никого нет. Все на прóводах Лабичи.
Адэр с содроганием взглянул на скалу. Он видел пять приисков, и надо бы посетить последний…
— Ну что? Нести страховку? — с ехидцей в голосе спросил страж и, не дожидаясь ответа, поднялся на крыльцо конторы.
Малика подошла к мутному, в грязных разводах окну. Адэр направился к деревянной перегородке в конце длинного помещения. Справа вдоль стены стояли скамейки, слева — узкие, словно гробы, ящики с дверцами.
— Добросердечный был мужик, — произнёс страж, семеня следом. — Как ни день, так мешок еды относил бандюгам. А взамен что? Когда горстка камушков, точно горох, а когда и шиш.
Внутри Адэра всё бурлило и шипело. Ещё один вопрос, ответ на который он вряд ли получит: зачем разбивать лагерь смертников на заведомо убыточном месторождении?
Открыл сапогом дверцу ящика. На гвоздике висели брезентовые штаны и куртка, внизу стояли ободранные ботинки на толстой двойной подошве с твёрдым и прочным на вид носком.
Страж вынырнул из-за спины:
— Рабочая одежда. Обувь из самого Тезара. — Взял ботинок, перевернул. — Клеймо видите?
Адэр приблизился к перегородке. Возле неё лежали погнутые кирки, карабины, крючья, мотки истёртого капронового шнура и обшарканной крученой веревки.
— Страховка. И всё равно калечатся, бедолаги.
Адэр посмотрел в криво усмехающееся лицо. Еле сдержав брезгливую гримасу, отвернулся.
— У нас каждый пятый инвалид. И вот что обидно: Лабичи днём и ночью как ящерица, а на тропе не устоял.
Адэр заглянул за перегородку. Умывальник, стол, табурет, сейф и засиженное мухами окно.
— Тут сидел наш начальник, — вздохнул страж.
Адэр вернулся к столу возле входной двери. Опустился на шаткий стул, покрутил в руках увеличительное стекло, передвинул с места на место весы.
— Приёмщик принимает камни по весу? — спросил он и понял свою ошибку.
Услужливо склонившись над его плечом, страж обдал стойким запахом давно немытого искалеченного тела:
— По штукам.
Адэр закрыл ладонью нос:
— Кто бракует камни: оценщик или тезарский банк?
— Оценщик.
— Можешь идти, — сказал Адэр, более не в силах цедить кислый воздух сквозь пальцы.
— Я могу рассказать, как пользоваться страховкой.
— Уйди! — рявкнул Адэр и, когда страж удалился, грохнул кулаком по столу. — Надо ввести штрафы за простой!
— Проявите сочувствие чужому горю, — проговорила Малика, глядя в окно.
— В Порубежье ежедневно умирают сотни людей. Если всем сочувствовать, никаких чувств не хватит.
Малика бросила на него полный жгучего упрёка взгляд и вновь повернулась к окну.
Спустя некоторое время в контору вошли Анатан и мужик уродливой внешности: ноги изогнуты иксом; лицо плоское, словно по нему прошлись тёркой; одно плечо выше другого.
— Извините за задержку. Еле нашли ключ от сейфа, весь дом перерыли, — сказал Анатан. — А это Драй, помощник Лабичи. Поможет нам составить опись документов.
Адэр открыл сейф в каморке начальника и присвистнул: на полках царил вопиющий беспорядок. Здесь были и тетради, и вырезки из газет, машинописные листы и документы, испещрённые корявым почерком, засаленные папки и скомканные бумажки.
Анатан принёс стул для Малики и принялся выкладывать бумаги на стол, за которым уже сидел Драй, держа огрызок карандаша.
— Да разве же опись составляют карандашом? — воскликнул Адэр.
— Химический, чтобы дважды не писать. Смочишь второй листик водой, к этому прижмёшь и на тебе копия.
— Копию придётся читать в зеркале!
— Кому надо — прочтёт.
Адэр принялся пролистывать бумаги:
— Ищите расчётные ведомости.
Вытащил потёртый, с загнутыми уголками печатный лист, сложенный ширмочкой. Перечень драгоценных камней, выставленных на ювелирные торги в Тезаре, с фотографиями, подробными характеристиками и указанием первоначальной стоимости. Старый перечень, трёхгодичной давности.
— Драй! Расскажи о лагере смертников, — приказал Адэр, рассматривая фотографии камней.
— Лабичи не сильно о нём распространялся. Знаю, что он носил искупленцам еду, возвращался с камнями. Камни — дрянцо, половина в брак уходила. А больше ничего не знаю. Даже где лагерь — не знаю. Так… приблизительно.
— А вы меня спросите, — произнёс Анатан, вытаскивая из сейфа очередную пачку. — Я расскажу.
— Рассказывай.
Анатан положил бумаги на стол, отряхнул ладони:
— Три года назад приезжает ко мне Лабичи и говорит, мол, наместник приказал найти в горах место для бандитов. Чтобы не сбежали, и чтобы польза была.
— Путаешь ты всё, — возразил Драй. — Сначала Лабичи месторождение нашёл, а уж потом лагерь открыли.
— Сам ты путаешь.
В беспросветном будущем забрезжил лучик надежды, пока что смутной, несформировавшейся. В истории со смертниками замешан наместник, гражданин Тезара — это козырь в рукаве. А может, даже не один…
— Камни бракует оценщик, а не тезарский банк, — сказал Адэр Анатану.
— Правильно. Да только оценщики приставлены к нам банком и действуют согласно предписаниям, в которых написано: вывозить всё, что добыли за день.
— Верно, — подтвердил Драй. — Увозят подчистую.
Ещё один вопрос, в котором стоит разобраться: если камни не ювелирного качества — зачем они Тезару?
Драй протянул Адэру сшитые листы:
— Ведомость за прошлую неделю подойдёт?
Вот начальник и попался! Список длинный, намного длиннее ряда ящиков с рабочей одеждой.
Адэр вернул документ Драю:
— Посмотри. Здесь есть незнакомые фамилии?
Тот провёл искривлённым пальцем по строчкам:
— Это рабочие. — Перевернул лист. — Это инвалиды. — Перевернул ещё одну страницу. — Это вдовы. Чужих фамилий нет.
— Я тоже содержу трёх инвалидов, — холодно проговорил Анатан, вытаскивая из сейфа коробку, обмотанную шнуром. — Мужики, правда, ворчат. Привычка у них такая — жить одним днём, хотя умом всё понимают.
Зубами развязал узлы на шнуре, открыл коробку:
— Бог мой… — Бережно выложил на стол пятнадцать крупных сапфиров, небесно-синих, восхитительно василькового оттенка, с шелковистым отливом.
— Это что? — спросил Адэр.
Драй забормотал, заикаясь:
— Не знаю. Клянусь. У меня даже ключа не было. Клянусь.
— Я знаю. Ваш Лабичи вор! Малика! Зови блюстителя порядка.
Когда вслед за ней в каморку вошёл калека, Адэр указал на камни:
— Заводи дело по факту кражи.
— Кто украл?
— Начальник прииска.
Рассматривая сапфиры, страж прошёлся вокруг стола:
— А никакого дела не будет.
Адэр опешил:
— Как это?
— До сдачи в банк камни принадлежат прииску и в данную секунду находятся в конторе. Где вы увидели кражу?
— Они находятся не просто в конторе, их нашли в сейфе, — произнёс Адэр мягко, не спеша, будто перед ним стоял умственно отсталый человек.
— Да понял я. Не дурак, — взъерошился страж. — Я бы тоже в сейф положил. А то, знаете ли, ходят тут всякие…
— Ты ни черта не понимаешь! Начальник должен сдавать камни в банк.
— Не успел.
— А сложить в коробку и обмотать шнуром времени хватило?
Страж покрутил коробку в искалеченной руке, пощупал шнур:
— Видимо, хватило. Что дальше?
— Вор должен понести наказание.
— Вы, видать, забыли. Лабичи умер.
Если бы не чувство отвращения, Адэр схватил бы стража за грудки.
— Заводи дело!
— Не понимаю, зачем вам это? Человек мёртв.
— Я конфискую его имущество, чтобы другим было неповадно.
Страж потёр нос трёхпалой кистью:
— Могильный камень — вот его имущество. Он вам нужен?
Адэр подошёл к окну, забарабанил пальцами по растрескавшемуся подоконнику. В сокрытии сапфиров однозначно присутствует преступный умысел. Но как это доказать?
— Я могу задать несколько вопросов? — прозвучал голос Малики.
Адэр пожал плечами:
— Спрашивай.
Малика направила на Драя участливый взгляд:
— Мне очень жаль, что с вашим начальником случилось горе. Жаль его семью. У него есть дети?
Драй облокотился на крышку стола, обхватил ладонью лоб:
— Трое.
— Я хочу, чтобы они с гордостью вспоминали об отце. А это зависит от вашей честности. Вы понимаете меня?
Драй кивнул.
— Как часто у вас проводились проверки?
— Каждый месяц.
— В течение года, двух лет…
— Трёх.
Адэр сдвинул брови. К чему она клонит?
— Значит, с тех пор, как в «Котле» появились смертники, к вам постоянно приезжали инспекторы, — вкрадчиво звучал голос Малики.
— Получается так, — кивнул Драй.
— Довольно! — сказал Адэр.
— Когда на вашем прииске была последняя проверка? — обратилась Малика к Анатану.
— Так сразу и не вспомнишь. Кажись, пару лет назад. Точно! Осенью. У меня откос от дождей обвалился. Мы два месяца ничего не сдавали в банк. К нам и нагрянули.
Малика посмотрела на Адэра:
— Я говорила вам об этой проверке. Об остальных не слышала.
— Хватит, — произнёс он, еле сдерживаясь, чтобы не закрыть ей рот ладонью.
— Я всего лишь хочу разобраться.
— Теперь уже ничего не докажешь. — Адэр кивком указал на камни. — Вероятнее всего, это отбраковка.
— Да вы что? — воскликнул Драй. — Такие камни — редкость!
Порылся в ящике стола, достал лупу, долго рассматривал сапфиры. Дал лупу Анатану:
— Посмотри звёздочку. Вроде бы шесть лучей.
Анатан навёл увеличительное стекло на камень.
— Разбираешься в сапфирах? — спросил Адэр.
— И сапфир, и рубин — это корунды. Только рубин красный, а сапфиры всех других цветов.
Адэр закружил по комнатке, прислушиваясь к спору знатоков. Внутренний голос перекрикивал их голоса. Адэр не верил ему. Не хотел верить. Но голос упорно твердил: камни присваивал наместник, а Лабичи — соучастник. Или жертва обстоятельств?
— Я не ошибся. Эти сапфиры ценны, как алмазы, — констатировал Драй и стал складывать камни в коробку. — Завтра сдам.
— Сколько вам за них заплатят? — спросила Малика.
— Тридцать моров за штуку.
Адэр принялся перерывать на столе документы. Листы заскользили по крышке, закружили в воздухе, полетели на пол.
— Подождите-подождите, — взмолился Драй. — Этак я до утра не управлюсь.
Адэр вытащил из-под бумаг листок-ширмочку. Развернул. Посмотрел на обведённую карандашом фотографию сапфира и его стоимость, прикинул в уме, сколько это на моры. Сто… Стартовая цена не огранённого камня — сто моров… Может, он качеством выше или весом больше, а может, цветом чище. Хотя нет, таких изумительных сапфиров, как эти, Адэр никогда не видел. Даже если закрыть глаза на все преимущества кристаллов Лабичи, то всё равно — где тридцать моров и где сто?
Адэр подошёл к окну, такому же мутному, как мысли. Нет… не Лабичи жертва обстоятельств, а он. Но это его страна, его земля, его камни. Его смертники, чёрт возьми!
— Лагерь смертников ни в одном из ваших отчётов не значится. Следовательно, ни «Котёл», ни сапфиры не принадлежат прииску «Горный» и уж тем более не принадлежать Тезару. — Адэр посмотрел на Анатана. — Назначаю тебя управляющим «Котла».
— Я не хочу.
— А я не спрашиваю.
— Э-э! Подождите! — заегозил Драй. — Как это сапфиры не принадлежат прииску?
Упёршись кулаками в стол, Адэр пригнулся к нему:
— Принадлежат?
— А то как же! В нашем сейфе? В нашем. Значит, наши. А то, что получается, мы за них ничего не получим?
— Получишь. Срок. За утаивание от правителя существование месторождения и за сокрытие от Тезара реальных объёмов добычи. Десять лет в искупительном поселении, не меньше.
— А я тут при чём?
— Ты должностное лицо второго уровня. После смерти начальника на тебя автоматически возлагается полная ответственность за прииск.
— Чего? — Драй покосился на Анатана. — Чего он сказал?
— Теперь ты отвечаешь за нарушение законов, — произнёс Адэр.
Драй уставился на стража:
— Чего он от меня хочет?
Тот вытер изуродованной кистью нос:
— О «Котле» знал?
— Ну, знал. — И тут в глазах Драя словно что-то вспыхнуло. — Нет! Я даже не знаю, где он находится.
— Сапфиры из сейфа твои?
— Бог с вами! Откуда?
Адэр кивнул Анатану:
— Принимай «Котёл».
— У меня своей работы полно.
— А здесь никакой работы нет. Будешь приезжать утром — что тут ехать? Заберёшь у смертников камни, сбросишь еду, и обратно.
Черты лица Анатана исказились. Теперь Адэр знал — от страха и отвращения.
— Я пришлю тебе топливо. Много топлива. Чуть позже арендую в отделении банка сейф, чтобы ты ничем не рисковал. Сейчас твоя задача найти лагерь.
Драй хлопнул ладонью себя по лбу:
— Их же надо покормить!
— Надо камни забрать, — произнёс Адэр и спросил у стража: — Сколько у тебя людей?
— Я один.
Адэр выудил из кармана деньги. Хотел сунуть калеке в руку, но, взглянув на уродливые холмики вместо пальцев, положил на стол:
— Наймёшь проверенных людей и установишь в конторе круглосуточную охрану.
Страж сгрёб банкноты:
— Двадцать моров?
— Мало?
— Да тут столько будет охраны!..
— А я отказываюсь, — упорствовал Анатан. — Пусть Драй «Котлом» занимается.
Драй вместе со стулом отодвинулся от стола и вытянул искривлённые ноги:
— Как?
— Мы с Маликой отправляемся в постоялый двор, — сказал Адэр. — Вечером увидимся.
— У нас нет постоялого двора, — проговорил страж. — Можете у меня переночевать.
— Или давайте ко мне, — предложил Драй.
Нет… Всё что угодно, но только не искалеченные руки-ноги и эта вонь…
— Мы возвращаемся в «Рисковый», — сказал Адэр и вышел из каморки.
— Скажете Криксу и Тасе, что я задержусь, — донёсся голос Анатана.

***
Нещадно палило солнце. Вдалеке редкие деревья и кустарники погружались в искристое озеро. Как Адэр ни стремился приблизиться к воде, она отодвигалась, и расстояние между миражом и машиной оставалось неизменным.
— Вы закроете лагерь? — спросила Малика, глядя на блеск и переливы раскалённого воздуха.
Адэр усмехнулся. Мало того что лагерь останется нетронутым, «Котёл» будет беспрерывно наполняться смертниками.
— Прошу вас, проявите милосердие к несчастным людям.
Сначала ей была нужна справедливость, затем сочувствие, сейчас милосердие. К чему она будет взывать завтра?
— Это не люди, — сказал Адэр. — Это убийцы и насильники.
— Их приговорили к лишению свободы, а не к смерти, — упиралась Малика.
— Когда суд человеческий бессилен, его место занимает Божий суд.
— Какой же это Божий суд? Их жизнью распоряжался наместник. Теперь вы хотите быть палачом?
Адэр резко затормозил. Малика едва успела упереться в ветровое стекло руками.
— Хорошо, я сжалюсь и отпущу всех убийц восвояси, — сквозь зубы цедил Адэр. — Пусть гибнут люди и пропадают дети, пусть земля вздувается буграми могил. Тогда ты будешь счастлива?
Малика распахнула глаза:
— У вас тёмная душа. Вы в ней заблудились.
Адэр вдавил педаль газа в пол.
Вид за окном изменился. Недавно вокруг простиралась пустошь, усыпанная огромными камнями. Потом колея побежала через рощицу и, вынырнув из скудной тени деревьев, оказалась взятой скалами в тиски. Вскоре проезд сузился настолько, что, проезжая мимо отвесного склона, автомобиль цеплялся боковыми зеркалами за сухие ветки, торчащие из расщелин.
Адэр с тревогой смотрел вперёд. Он бы повернул обратно, но не было площадки, пригодной для разворота. Наконец машина выкатила на более-менее просторный пятачок. Сбоку, в скале темнела пещера; солнце освещало ровное дно и низ стен, покрытых солевыми разводами.
Адэр сдал назад; салон утонул в полумраке грота. Заглушив мотор, бросил Малике:
— Жди здесь.
— Не стоило волноваться. Я не боюсь солнца.
— Меня больше волнует кожа сидений, — сказал Адэр и выбрался из автомобиля.
Вскарабкался по скользкому пологому склону, оглянулся на шедшую сзади Малику и двинулся по проходу между обломками скал.
Раздалось тихое «ох», послышались хлопки по платью. Упала? Адэр усмехнулся и переключил внимание на непонятный шум: будто по камням шуршали тонны песка, падая с большой высоты. Нет. Так ревёт горная река, обрушиваясь со скалы.
— Вы идёте в ущелье Испытаний? — прозвучал встревоженный голос Малики.
Адэр прибавил шаг. Его тёмная душа неслась навстречу неизведанным ощущениям. Если одни лишь раскатистые звуки заставляют сердце судорожно биться, а кровь стучать в висках, то что же ждёт его, когда алмазные брызги водопада накроют с головой?
Вскоре все звуки перекрыл грохот. Сквозь него пробил крик Малики:
— Стойте!
Адэр обогнул валун-великан.
— Стойте!
Ужас в голосе заставил остановиться. Малика вцепилась Адэру в рукав. Ткань передала телу неуёмную дрожь пальцев простолюдинки.
— Возвращайся, — прокричал Адэр, глядя в посеревшее лицо.
Малика крепко схватила его за локоть, притянула к себе и, приподнявшись на носках, сказала в ухо:
— Мы здесь не одни.
Адэр посмотрел по сторонам. Лучи солнца пробивались сквозь рваные облака. Тени глыб и камней меняли очертания, отчего казалось, что всё вокруг находится в непрерывном движении.
— Это тени.
Малика вновь притянула его к себе:
— Справа.
И тут Адэр почувствовал взгляд — не зверя, ни хищной птицы, — злобный взгляд человека.
— Кто здесь? — во все горло прокричал он. — Выходите.
Из-за валуна показался рослый мужик: лохматые седые волосы, лицо в шрамах, под нависшим лбом колючие глаза. Одет в рваную одежду. На ногах стоптанные ботинки. В изуродованных подагрой руках кнут из перевитых верёвок.
Адэр закрыл собой Малику. Мужик почесал концом рукоятки за ухом, указал на дорожку, ведущую вниз.
Адэр оглянулся в поисках пути для отступления и похолодел. Сзади стоял обнажённый по пояс человек в штанах-лохмотьях, подвязанных шнуром. Тело было изуродовано рубцами, словно поезд протащил горемыку по шпалам. Человек жестом указал на ту же дорожку.
Крепко держа Малику за ледяную руку, Адэр брёл между камнями. Мыслей не было. Внутри царила пустота, и всё происходящее казалось сном. Через кончики пальцев Малики ему в ладонь бился страх, ещё глубже загоняя в состояние крайнего недоумения: разве в жизни такое бывает?
Сколько они шли — пять минут, час, вечность? Шум водопада теперь доносился с другой стороны гор. Солнце клонилось к верхушкам валунов, удлиняя тени. Послышался прибой. Адэр взглянул на Малику. Она коротко кивнула — их ведут к морю.
Тропинка нырнула в полукруглый межгорный провал и вывела к костру, возле которого развалились несколько человек, изувеченных, немытых, нечёсаных. С трёх сторон высились горы, виднелись глубокие продольные трещины и чёрные пещеры. Далеко впереди море сливалось с небом, как из-под земли раздавался мерный звук волн, бьющихся в скалу. Сбоку жались друг к другу ветхие постройки из глины и камня, накрытые дырявыми крышами. Между вбитыми в стены палками была протянута верёвка. Ветер трепал развешанные лохмотья. Возле корыта спиной к костру сидел на корточках старик-карлик.
— Встречай, Оса, гостей, — проговорил мужик с кнутом.
Оса — узкоплечий оборванец с пугающими углублениями под рёбрами (словно живот прирос к хребту), с потускневшей татуировкой-крестом на впалой груди — поворошил хворостиной угли.
— Куда путь держим? — проскрипел он, точно у него в горле закрутились несмазанные колёса.
— На прииск «Рисковый», — ответил Адэр.
Карлик повернулся лицом к костру. Это не старик… Это седой ребёнок! Рука Малики затряслась. Адэр ещё крепче сжал её ладонь.
Оса отмахнулся от назойливой мухи. Глядя на Малику, языком смочил коросту на растрескавшихся губах:
— Так «Рисковый» с обратки гор.
— Мы хотели сократить путь и заблудились, — произнёс Адэр.
Оса вытер рукой рот:
— Откуда путь держим?
— Из прииска «Горный», — проговорила Малика. — Мы были на похоронах.
— Кто умер?
— Лабичи.
Мужики переглянулись.
— Начальник прииска, — уточнила Малика. — Слыхали про такого?
— Не приходилось, — проскрипел Оса, сведя брови. — Хлыст, а ты слыхал?
Мужик с кнутом сплюнул на землю:
— Что же с ним приключилось?
— Сорвался с горной тропы.
— А вы кто такие? Родичи что ли?
— Нет. Мы приехали с Анатаном. О таком тоже не слыхали?
— Не слыхал.
— Теперь мы… нам… — пробормотала Малика и умолкла.
Не понимая, что происходит, Адэр посмотрел на неё: на окаменевшем лице выперли скулы, губы сжаты, глаза… у неё такие огромные глаза…
Адэр проследил за её взглядом. Седой мальчишка, сильно хромая, шёл вдоль верёвки. Неужели племянник Крикса?
Неосознанно вырвалось:
— Вайс?
Вскрик Малики. Боль в затылке. Мрак.

Продолжение можете прочитать здесь:
https://litnet.com/ru/takabbir-u24719