Аремих

-1-
Аремих
философско – социальное фантастическое эссе

эпиграф

Передо мной доклад, который, вероятно, разрушит всю мою головокружительную карьеру успешного политика. Карьеру, которая свалилась на меня нежданно и без моего участия. И, может быть поэтому, а, может быть, и по велению высших сил, я хочу изменить возникшую вокруг меня ситуацию, в силу собственного отношению к людям, в более понятную форму участия в вопросах, которые волнуют всех людей и каждого в отдельности.
И, если мои мысли завтра не будут восприняты как понимаемые среди моих коллег, я осознаю, что единственным моим выходом будет принять эту ситуацию как данность и уйти любым возможным для меня методом, вплоть до самоубийства.
Автор.



А начиналось все ужасно интересно!
В 9.00 утра, когда я, совершенно довольный собой, появился на работе, меня вызвал к себе начальник отдела. Довольство было вызвано собственно просыпанием, очень быстрым душем, завтраком и всем тем, что принято называть приведением себя в порядок после сна. Да и своевременный приход на работу иначе как подвигом я для себя окрестить не мог.
Вызов начальника к себе тоже был неожиданностью. Когда я услышал название страны, по воле которой меня хочет видеть у себя в кабинете Главный, кроме недоумения я ничего не почувствовал.
Аремих – может быть мечтой, возмущением или планом некой аферы, но никак не названием твоих профессиональных амбиций. Причина тому проста – абсолютно закрытое государство, живущее по только ему известным законам и зависимостям, не принимающее ни авторитет, ни влияние никого весомого в этом мире под Луной. Ну, не может оно интересоваться простым смертным в компании логистики доставки грузов из Малайзии в европейскую часть этой планеты.
Но с фактами спорить трудно, и я стоял в 9.15 перед Главным, который сосредоточенно читал какой-то факс. И не глядел на меня. Что очень пугало.
Через, примерно, минуту разглядывания бумаги он, не поднимая головы, спросил:
-Что Вы знаете об Аремих?
- Наркотики и полное отсутствие демократии, - ответил я, стараясь быть максимально лаконичным.
- Вы там были?
- Как я мог там бывать, если туда никого не пускают?
- Не ерничайте, - возразил Главный, - кого-то туда все-таки пускают. Иначе они просто бы не выжили. Я имею в виду бизнесменов, политиков, всех тех, кто обеспечивает их материальное благополучие. Иначе в нашем мире невозможно обеспечить самый высокий уровень благосостояния граждан на планете.
- И, тем не менее, я себя во всем перечне Ваших замечаний не вижу, - я был доволен своей независимой формой общения с начальством.
- Вот, ознакомьтесь, - у меня сложилось впечатление, что главный протянул мне документ с некоторым почтением, - спешу сообщить, что мне весьма влиятельными особами рекомендовано в случае Вашего согласия не чинить Вам никаких препятствий.

-2-
То, что я прочитал, либо предполагало гомерический хохот с моей стороны, либо торжественное осознание того, что называется: «Твой час настал!».
Факс, даже в размазанной аппаратом форме которого угадывалось величие и значимость бумаги, с которой снималось факсимиле, был лаконичен.
«Настоящим Вам (далее следовало мое имя отчество, что пугало, - ну откуда они его знают и почему нет фамилии, хотя знать ее было бы логичнее) предлагается рассмотреть предложение о вступлении в должность министра образования государства Аремих с должностным годовым окладом в 100 000 000 долларов США в любой приемлемой для Вас валюте.»

- Это шутка?- мне показалось, что мой голос звучал как-то неестественно.
- Это официальный запрос правительства Аремиха, полученный через вполне официальные источники правительственного уровня в нашей стране, – мне показалось, что Главный находится в не меньшем недоумении, чем я, по поводу всей этой галиматьи, - кроме того, как я Вам уже говорил, мне звонили.
- Кто?
- Не смешите меня.
- Мне надо подумать.
- Думайте, - голос Главного стал каким – то безразличным, так разговаривают с приговоренными к смертной казни, - Знаете, что,- его голос остановил меня в дверях,- если примете их предложение, пообещайте после рассказать, что это было.… Ну, если сможете рассказать…, во всех смыслах этой фразы. Словом, я Вам желаю удачи.
Я величественно закрыл за собой дверь.

- …Я не понимаю,- непонятно зачем возмущался я перед абсолютно не виноватым Серегой,- если бы ты говорил о кокаине, у меня бы вопросов к тебе не было. Забить народу дурью мозги и иметь его по всей программе – любимое занятие всех политических режимов на планете. Но ты говоришь о пиве…. Может, они чего-то в него добавляют. Ну, не хитрое же это дело навалить «шмали» в солод и заварить все это под ядреным торговым брэндом. Тут проблема только вопрос контроля, но если «валить» под эгидой государства, которое, собственно и должно контролировать, то и проблемы-то нет.
- Их проверяли. Я имею в виду там ЮНЕСКО да «Врачей Мира» всяких. Нету в пиве дури, - Серега был явно удручен моим рассказом об утреннем разговоре с Главным. – Я полазил в сети, лет двадцать назад общественность планеты серьезно обеспокоилась положением социума Аремиха. Свободой слова, свободой перемещения – у них же там почти никто никуда не ездит – избирательным правом, ну, и все такое прочее. Первый шок так называемой мировой общественности вызвало абсолютно благожелательное равнодушие властей Аремиха к этой проверке и, что главное, предоставление этими самыми властями абсолютно свободного доступа как к собственно обиженному социуму, так и ко всем объектам внутри страны, которые могли бы вызвать интерес мировой общественности. Никаких политических истерик в средствах массовой информации, никаких криков о вмешательстве во внутренние дела независимого государства. Словом, ничего такого, чем обычно отвечают диктатуры на подобные наезды. И ничего не нашли! Даже доклада в ООН по проверке не было.
- Ты смотрел их законодательство?
- Смотрел. Абсолютно современная и демократичная Конституция, ну, насколько можно судить по результатам поверхностного прочтения. Континентальное право, как и в большинстве стран Европы. Что ты от меня хочешь? Я занимаюсь Аремихом по твоей просьбе всего лишь с сегодняшнего утра!
- Тем не менее, ты много успел, учитывая, что сейчас всего лишь час ночи, а загрузил тебя я этой проблемой пол дня назад.

-3-

Я в десятый раз поднес к глазам листок с информацией о государстве из географической энциклопедии стран Европы.
« Закрытое государство Аремих. Расположено на юге Европы. Образовано в результате распада Югославии в конце 20-го века. Государственное устройство – президентская республика. Средний ВВП на душу населения – 56000 долларов США. 64% территории занимают горы. Основными источниками дохода государства являются разработка высоких технологий, их производство и продажа, компьютерные и другие инновационные продукты, промышленное производство высокотехнологичных продуктов группы А и Б. К последней, в частности, относится производство дорогих и очень престижных в мире автомобилей ручной сборки марок «Сера» и «Сельва». Сельскохозяйственное производство обеспечивает только внутренний рынок продукцией традиционного промысла – оливки, табак и солод, из которого изготовляют пиво, реализуемое исключительно на внутреннем рынке и запрещенное к экспорту. Незначительно развит туристический бизнес. Небольшое количество обустроенных курортов обусловлено свертыванием государственной программы развития курортного бизнеса в стране в 2000-м году по непонятным причинам. Государство зарегистрировано в Книге рекордов Гиннеса как самый крупный потребитель национального пива
на душу населения – более 300 литров в год».
- Что-нибудь про политических заключенных, гонения на неугодных властям?
- Ни слова, - Серега для выразительности помотал головой, - у них там какая-то белиберда с власть имущими…
- А чего молчал?
- Да рассказывать особо нечего, это не совсем то, чего ты ждешь, – морщины на лбу у нашего лучшего юриста проступили столь выразительно, что стало страшно думать о том, что сейчас твориться на обратной стороне поверхности головы, она должна была давно лопнуть.- Портфели распределяются еще в младенческом возрасте кандидатов на них.
Я выразительно посмотрел.
- Дружище, я больше не дам тебе проверять мои тесты на IQ.
- Не шучу я! И понимаю не больше твоего.
- Власть по наследству?
- Вроде, нет. И почему-то в местной прессе о любой персоне с властными полномочиями говорят как о монахе отшельнике с нотками соболезнования.
- Допивай коньяк и пошли спать! – я остановился возле выхода – Со мной поедешь?
- За сотней лимонов?
- Откуда я знаю! Может, за пятьюдесятью.


В аэропорту, прежде всего, смущала пустота. Хороший такой порт. Не лучший, из тех, что видел. Никаких пальм до неба в золоте, как в Дубае, никакого монументализма, как в Бен Шурионе. Словом, ждал чего-то эдакого, а тут все просто, комфортно, чисто и пусто. В том смысле, что ни одного пассажира. Хотя службы работают, самолеты куда-то и
зачем-то взлетают и садятся.
- Я в VIP зале?
- Да нет,- ответил мой Встречающий, улыбаясь,- обычный зал прилета.
- А чего нет никого? Не сезон, что ли?
- Сезон чего?
- Сезон прилетов и отлетов. За стенами что, непогода какая-то?
- На улице солнце и тепло,- он заулыбался еще веселее,- чужих не очень пускают, а нашим, видать, не надо.
-4-
-Чего это всем надо, а вашим нет?- я все пытался отыскать в его интонациях нотки гордости за державу, пренебрежение ко всему не родному либо прочую гнусность патриотов. Но, по-моему, ему было все равно. Он вообще был пугающе уравновешен. Я такое самообладание видел у тайцев и монголов-наездников. Помню, складывалось впечатление, что они что-то знают. Знают что-то такое, что ты не просто не знаешь, но и узнать-то когда-либо никаких шансов.
- Не знаю,- мне даже показалось, в его голосе прозвучала растерянность,- в любом случае, Вы должны понимать, что нормальному человеку гнусно влезать в планы других. Может, поедем?- и опять ни нетерпения, ни просьбы в его словах я не почувствовал. Скажи я: «Нет», - он точно так же улыбался, как делал это, открывая мне дверь автомобиля.
В машине у меня сперло в горле.
Такого класса тачка меня еще не возила. Я покосился на водителя – по-моему, ему было все равно.… Или обучили.

-…Он же избранный,- сказал Встречающий, отвечая на мой вопрос о Президенте. Судя по интонации, здесь слово избранный обозначало то же самое, что и прокаженный.
За окном проносились очень ухоженные пейзажи с чистыми тротуарами и газонами, засаженными гибискусами. Смущала только одинаковая, или почти одинаковая одежда прохожих. Я бы сказал – однотипная. «При Мао тоже все ходили во френчах одинакового фасона»- подумал я.
- Здесь что, ущербно, быть избранным?
- Я не знаю, как ответить, хотя хочу, – казалось, он даже был смущен. «Глупости»,- подумал я,- « я ни разу не видел за все время общения, чтобы он хоть как-то проявил любую другую эмоцию, кроме явного тихого довольства абсолютно всем, что происходит вокруг него»,- быть избранным – это тяжело.
Я не знал, что возразить.
Мы подъехали к зданию, которое по всем канонам цивилизации отвечало критериям государственного учреждения. На макушке государственный флаг Аремиха, у входа – благостно улыбающаяся стража, при входе – герб над головой.
- Приехали,- Встречающий радостно открыл мне дверцу машины.
В Капитолии все было как положено: монументальные статуи каких-то героев или отцов-основателей, фальшивые факела и прочая чушь помпезности государственного учреждения подобной значимости. И все в желтоватом мраморе.
- Куда мы?- спросил я.
- Вас ждет временно исполняющий обязанности президента.
- А где сам президент, обязанности которого временно исполняют?
- Понятия не имею,- в голосе Встречающего не было никаких эмоций, просто констатация факта. Скажи он: «Не знаю»,- я бы равнодушно кивнул, не более. Но форма ответа меня озадачила.
- А кем был тот, кто исполняет обязанности президента, до того, как он стал их исполнять?
- Не уверен, но, по-моему, он был то ли министром обороны, то ли министром всей полиции.
- Во всем мире обычно последняя названная тобой должность называется министром внутренних дел.
- Возможно.
Ну, то, что силовик стал президентом в стране с явным отсутствием признаков демократии, никакого удивления не вызывало. Но факт того, что Встречающий, как сотрудник властных структур, явно неправильно называл должности членов правительства, вызывало, мягко говоря, недоумение.


-5-
В кабинете Президента было просторно, чисто и уютно. Никакой помпезности, чопорной значимости владельца кабинета либо других атрибутов власти. Только осмотревшись, я увидел небольшой государственный треколор Аремиха в углу комнаты. На рабочем столе стояли фотографии, судя по всему, детей и жены хозяина.
Сам Президент тоже озадачил результатами осмотра его персоны: лет двадцати семи – тридцати, подтянутый и … грустный.
Первая фраза, кроме оторопи, тоже ничего не вызвала.
- Спрашивайте,- сказал он.
Поскольку ничего конструктивного в моей голове в этот момент не находилось, я ломал голову над чем-то неординарным в плане ответного вопроса. Мы молча смотрели друг на друга через стол.
- Обычно спрашивают: «Почему я?»- произнес он.
- Почему я?- охотно откликнулся я.
- Потому, что Вы славянин, что не очень значимо. Потому, что у Вас достаточно высокий уровень интеллекта. И, наконец, потому, что Вы умеете принимать решения, что является решающим.
- Почему решающим?
- Потому, что в этом будет заключаться Ваша работа.
- Я никогда не работал в системе образования.
- Это не имеет значения. У меня вакантны еще должности министра транспорта и министра экономики.
- Почему Вы не набираете на эти Ваши так называемые вакантные должности резидентов Вашего государства?
Казалось, Президент вздохнул. Впрочем, внешне он был спокоен и выглядел слегка уставшим.
- Они не могут принимать решения.
- Вы так не любите свой народ?
- Я люблю свою страну и ее народ. Но это не имеет никакого отношения к практическим вопросам управления государством. Мои люди не могут принимать решения. Это факт и Вам придется с этим жить, поскольку Вы приняли наше предложение.
Я набычился.
- А иначе что?
- А иначе Вам придется вернуться домой и не получать Ваши сто лимонов, за которыми Вы, собственно, и приехали сюда. Я хочу, чтобы Вы понимали, здесь, в этом здании, никто не строит особых иллюзий в отношении цели Вашего приезда сюда.
- И все?
- А чего Вы ожидали? Пыток и случайной автокатастрофы? - Вынужден признать, ответ Президента чрезвычайно успокоил. Потому, что ожидал я именно этого.- У нас нет амбиций на мировое господство либо других штучек, присущих сверхдержавам.
- Почему Ваши люди не могут принимать решения?
- Хороший вопрос, почти главный и самый важный.
- Причина в пиве?
- Мы не зря пригласили именно Вас. – Президент задумался на минуту. Казалось, он собирается с мыслями, и готовиться к давно отработанному докладу на давно изученную тему.- Чем для Вас является общепринятое понятие счастья?
- …
- Скажите, если Вас избавить от необходимости ежедневно, ежеминутно принимать решения о поступках, выборе направления. Убрать ответственность за каждый шаг. Облегчит ли это Вашу жизнь настолько, чтобы считать ее счастливой?
Я молчал. Помолчав, Президент произнес тихо.
-6-

- Обычно еще спрашивают: «Где сам президент, обязанности которого Вы исполняете?»
- Ну, и где он? – послушно спросил я.
- Он тяжко болен. Как и еще сто шестьдесят два члена правительства.
- Ваша работа?- я подумал, что как-то не по-детски осмелел.
- Какое там!- в искренность эмоций Президента явно сожалеющего о чем-то было трудно не поверить,- был банкет, посвященный дню независимости Аремиха. Кому-то пришла в голову идея общего национального блюда с мешаниной из всех видов мяса и рыбы, что водятся в стране. Что-то, где-то недосмотрели. Каждый и съел то из общего котла по ложке, не более. Но, видно, концентрация токсина в еде была такой, что хватило для каждого члена правительства. Все живы, но врачи говорят, что даже после выхода из кризиса, люди вряд ли будут в состоянии адекватно реагировать на объективную реальность. Токсин существенно затронул нервную систему пострадавших.
- Террор?
- Маловероятно. Но это и неважно. Зато важно, что я столкнулся с проблемой полного отсутствия кадров для управления страной.
- А Вы то, как убереглись? Пренебрегаете национальной едой в день независимости Вашего государства?
- Меня и еще семерых избранных не было в стране. У нас проблемы с Сербами в некоторых вопросах. Ездили правительственной делегацией улаживать.
- Уладили?
- Послушайте, я все-таки Президент!
- Ладно, Вы уж простите.- Я искренне сожалел,- Расскажите мне о моих обязанностях.
- Не спешите. Я не представляю в ближайшем будущем ситуации, в которой мы смогли бы с Вами беседовать в подобном тоне вдвоем. С другой стороны, сегодняшний день в моем плане полностью посвящен Вам. Мне крайне важно, чтобы Вы понимали все. И еще мне важно видеть Вашу реакцию.
- Польщен!
- Да заткнитесь Вы,- мне наш разговор уже определенно нравился,- Сначала об избранных. Никакой мистики. Избранных выбирают психологи, педиатры и социологи. Существует определенный состав этой братии, которые только и занимаются поиском подходящих детей. Обычно ребят выбирают в возрасте от десяти до двенадцати лет. В этом возрасте личность уже почти сформировалась, а вредные привычки семья еще не допускает. Собственно из привычек наших экспертов интересует только употребление пива. Все-таки десятилетний ребенок с бокалом пива в руке – зрелище неприемлемое в любом обществе, в любом уголке планеты. Внутри семьи оно неприемлемо на генетическом уровне. Мы в этом плане мало отличаемся от других.
- А я думал, что пиво у вас вместо грудного молока.
- Вы почти правы. Но так далеко мы все-таки еще не зашли.- Я заметил, что Президент периодически прихлебывает «Эвиан».
- Судя по Вашей водичке, сами Вы любителем пенистого напитка не являетесь.
- Я – избранный. Вообще-то я пиво люблю. Ничего против Хайнекена либо Старопрамена я не имею. Избранные не пьют только местное. Это – табу.
- Что в нем?
- Как оказалось – сказочный эликсир счастья. – Президент театрально развел руками,- Сразу после получения независимости встали вопросы экономического развития страны, что вполне естественно в подобных ситуациях. Кто-то работал на автомобилестроение, кто-то пытался создать новую «Силиконовую долину» на юге Европы…, толстосумы от производства слабоалкогольных напитков задались целью улучшить качество нашего пива настолько, чтобы оно стало весомой статьей импорта. Нужна была «фишка». И, поскольку в тот момент все были помешаны на национальных традициях, что тоже

-7-
новшеством в подобных ситуациях не является, кинулись варить пиво с добавками настоек трав с наших гор. В одной из них впоследствии мы обнаружили алкалоид, влияющий на кору головного мозга в плане полного отключения участков, отвечающих за беспокойство личности о последствиях своих решений и поступков.- Президент налил в стакан воды и выпил залпом.
- У вас тут в горах новый «Золотой треугольник»?
- Да никто понятия не имел о свойствах травы! Речь шла только о вкусовых качествах. Стремились привлечь покупателя, подсадить на именно этот сорт напитка, не более. Вы что всерьез считаете наших пивоваров гениями из ужастиков?!
- Когда слышится звон монет, любые обычные вещи перестают быть естественными.
Президент вздохнул, и, казалось, успокоился.
- Успех продукта был настолько ошеломляющим, что производителями заинтересовался монопольный комитет. Собственно по результатам его работы мы и получили сведения о свойствах пива торговой марки «Аремих».- Президент еще попил воды.- Попив пивка пару раз люди перестают вообще беспокоиться о будущем. Но главное, они напрочь теряют способность выбирать. То есть до абсурда – как в притче об осле, что стоял меж двух стогов и умер от голода. Наличие двух пар штанов в гардеробе означает, что их обладатель в случае нужды выйдет на улицу в одних трусах. Правда при условии, что трусов будет только одна пара…. Я уже перешел к общему описанию Ваших обязанностей в качестве министра.
- Кажется, я начинаю понимать. Скажите, о том, чем подтираться после туалета и насколько часто принимать душ, человек тоже получает предписание извне?
- Избранному расслабиться можно только тогда, когда речь идет об удовлетворении естественных потребностей. Если голоден, то ест. Но выбор еды – уже проблемы. И так далее.
- Я отказываюсь от Вашего предложения должности!
- Поздно! За дверями сотрудники службы безопасности Аремиха, которые будут контролировать Вас в течение ближайших шести месяцев. И то, что им предписали, известно только мне. С Вами этой информацией я делиться по понятным причинам не собираюсь.
- Что будет через пол года?
- Вы удивитесь – мое решение.

Через пол года я был влюблен по уши в Марию.
Вид всегда и во всем счастливой женщины – зрелище в принципе разрушительное для любого мужчины. Но, когда ты говоришь женщине с именем матери Христа: «Нанеси косметику, как на фотографии в этом журнале».- И она все это без звука делает, ты можешь считать себя поваленным на обе лопатки.
Особенно, если учесть, что до этого она, как и все женщины вокруг нее, косметику в жизни не употребляла.
Но пятно, посаженное в «A la carte» на побережье, не выведенное до ближайшей субботы, когда Глашатай предписал стирку, наводит на размышления…
В общем, я был с головой увлечен всем этим сумбуром в моей голове, замешанным под пряным соусом большой и всепоглощающей любви.

Жизнь моя в Аремихе наладилась довольно быстро. Первое время не по детски смущал Контроль. Работу свою эти ребята делал своеобразно. Я был абсолютно свободен и предоставлен самому себе в нерабочее время. Но с девяти и до момента выхода из Капитолия один всегда сидел в моем кабинете напротив меня и внимательно слушал все мои распоряжения сотрудникам правительственных служб, а другой - возле

-8-
секретарши в соседней комнате читал мои письменные предписания перед их отправкой адресатам.
И они всегда молчали…. В лучших традициях агентов 007. У меня сложилось впечатление, что даже спать они ложатся в солнцезащитных очках.
Я тщетно пытался выяснить, как у них отношения с пивком. По-моему, пиво они все-таки не пили.
Только раз я увидел некое подобие беспокойства того, который вечно сидел у меня в кабинете. Я родил предписание ВУЗам включить в программу теологии курс сектантства с описанием теорий и догм всех существующих сект от Кришнаизма до «Свидетелей Иеговы». Внимательно прочитав циркуляр, Контролер взял его в руки и удалился примерно на пол часа. По времени отсутствия я понял, что бегал он к Президенту. Потом вернулся и, как ни в чем не бывало, положил листок бумаги с циркуляром передо мной. После, естественно, нагло сел напротив и занялся изучением вида из окна.
Убрали их не через пол года, как обещали, а через три с половиной месяца.
Как-то я вошел в свой кабинет и не увидел там привычные костюмы с темными очками. Не было их и в приемной. На мой вопрос Софи – мой секретарь – с привычной искренней улыбкой пожала плечиками. Впрочем, спроси я: «Куда подевался мой член?»- она бы так же искренне улыбалась в ответ. Первое время больше всего пугала искренность улыбки.
Но в принципе успокоился я значительно раньше. Все мои сомнения в отношении вопросов демократии в Аремихе разбились о полное их отсутствие.
Избранные относились к народу, как к ущербным. Народ относился к Избранным, как к несчастным. На этом взаимная манипуляция заканчивалась. Создавалась впечатление, что абсолютно все Избранные начитались в детстве Антуана де Сент Экзюпери и всерьез относились к народу, как к прирученным. Остальная часть населения страны считала Избранных ущемленными и равнодушно - беспрекословно наблюдала за их активностью. При этом никаких эмоций ни одна из частей по отношению друг к другу не испытывала.
Пугающая абсолютная дисциплинированность людей, замешанная на счастливом удовлетворении своей жизнью, через время воспринималась как норма. Люди не были ленивы либо пофигистски эгоистичны. Все в чем они нуждались – это в толчке в нужном направлении. И готовы были идти до конца, то есть результата, обозначенного Избранными.

Сомнения, как и следовало ожидать, родились на бытовом уровне. Уже практически доведенный до состояния хронического раздражения полным отсутствием таких родных каждому мужику вещей, как сотворенный из практически пустого холодильника завтрак, капризных женских претензий по поводу посаженного за ужином пятна на галстук и иже с ним, я панически пытался возродить былой романтизм отношений с Мари.
- Хочешь, я куплю тебе машину?- Мари стояла спиной ко мне, лицом к зеркалу. Примеряла свежекупленное платье от «Нина Ричи». Зрелище во всех отношения приятное любому мужчине, если бы я пятью минутами раньше не попросил ее сделать это. «Зрелище» явно затянулось, потому что я забыл сказать, как долго ей это делать.
- Хочу,- улыбка, обращенная ко мне, была подкупающе искренней.
Я внимательно ее разглядел. Она была волнующе хороша.
- А ты водить то умеешь?
Я подумал, что Галатея тоже волновала своего создателя. Но, кажется, я начинал понимать мысли, что роились в голове самого создателя красавицы. Все-таки нормальным является то, что в создании идеальности твоей женщины принимал участие не только ты.
- Нет.
- Но во всем мире покупают машину, чтобы ее водить.
- Не делай из меня дуру, я это понимаю. Научусь.

-9-
Тут я прикинул весь механизм реализации этого «научусь». Мое ходатайство перед министром энергетики (Мария работала в этой отрасли) о предписании для сотрудника о прохождении курсов подготовки водителей, всю канитель ступенек глашатаев от него до Мари, плюс согласование вопросов, связанных с отсутствием нужного сотрудника на рабочем месте на определенное время и понял, что собираюсь заняться протекционизмом. Это, во-первых. А во-вторых, мне стало тоскливо от всего этого.
После этого я в три тысячи триста пятьдесят первый раз занялся размышлением на тему: «Почему меня так раздражает вид женщины с бутылкой пива в руке?»
- Забудь о машине.
- Уже забыла.
Задела не колкость ответа, а полное ее отсутствие. Ей на самом деле было все равно.
- Что ты испытываешь, если долго не пила пиво?
- Беспокойство. Если очень долго – панику.
- Ты никогда не думала – почему?
- Ты что, решил начать пропаганду всеобщей трезвости в стране? Кажется, это уже было где-то в России. По-моему, все закончилось очень плохо.
- В России боролись с алкоголем. С водкой там, с коньяком и вином. Я замечательно отношусь и к водке и к вину и не собираюсь с ними бороться. Да и не пьет их здесь никто, кроме меня. Ну, еще парочки Избранных. Почему ты подсела именно на пиво.
- От водки болит голова. Если есть лучшее, зачем удовлетворяться плохим? Я тебя не понимаю.
Я даже испытал некое удовлетворение ответом. В нем было многое от женской логики и осознание того, что спорить бесполезно, ностальгически успокоило.

Вечером мы сидели втроем в «Савое». Мари и Сергей была именно та компания, в которой я нуждался на тот момент.
Серегу я перетащил в Аремих через полгода после того, как сам осел в этом Эдеме современности. Обещанных двадцати пяти лимонов организовать не случилось. Но и предложенные, по моему настоянию, стандартные для всех сто пятьдесят тысяч евро в год за исполнение обязанностей начальника отдела планирования легкой промышленности вызвали у Сереги такой прилив меркантилизма, что его перемещение в «землю обетованную» заняло не более недели. Процесс ускорило и мое сообщение бывшему коллеге, что решать он ничего не будет. Тупое исполнение предписаний – достаточное основание считать его хорошим работником.
- И за дубляж чьих-то распоряжений они «башляют» больше сотни кусков евро?!- это все, на что он разродился в ответ на мое предложение по телефону.
На пиво он подсел достаточно быстро. Безусловно, первый глоток был сделан в порядке эксперимента. Второй и двадцать пятый обосновывались заявлениями мне о том, что: «Тебе же нужен свой человек в их мире, который сможет тебе честно рассказать, что тут почем и что важно, а что нет».
Через время я как-то спросил его:
-Как давно ты проверял свой счет в банке?
- Понятия не имею. Я кому-то должен?
- Ты приехал сюда, чтобы раздобыть деньжат, а нынче тебя не интересует состояние твоего счета. В кого ты превратился?
- Ты веселишь меня своим менторским тоном. Тебе бы понять, что, кроме твоих принципов гигиены и заботы о прирученных, существует мир полного их отсутствия. И этот мир ничем не хуже. Можешь ржать, он счастливее и гармоничнее. Я превратился в счастливого человека.
- И долго ты будешь так счастлив без пивка?
-10-
- А ты долго будешь счастлив…, да хоть без денег?.. Все мы нуждаемся в инструментах.

В ресторане было уютно и, как обычно, пусто. Впрочем, все атрибуты моих представлений о хорошем времяпрепровождении были соблюдены. Живой и чувственный саксофон, чистота и учтивость гарсонов, хорошая еда по заказу.
- Мальчики, я давно хочу спросить,- Мария как всегда была хороша,- Почему, когда мы собираемся вместе, вы всегда глушите либо портвейн, либо Курвуазье? Это традиция или дань качеству?
- Мари,- мой Серж, несмотря на явный алкогольный анабиоз, всеми силами старался быть учтивым,- из нас троих только твой муж может быть носителем каких бы то ни было традиций. Лично мне сегодня плевать, что пить. Но в нашем славянском прошлом мы находили изыск алкоголизма в употреблении именно перечисленных тобой напитков. Они казались нам атрибутом здорового и утонченного философией пьянства. Для нашего министра образования, очевидно, это осталось значимым.
- Тебе не плевать, что пить. С известного момента ты всему предпочитаешь пиво.
- Не дури,- Сергей даже не напрягся,- не стоит путать философию с анатомией дурмана.
Мы уже давно общались в каком-то саркастическом тоне. Бесило, что собственно сарказм присутствовал только у меня, а Серега абсолютно беззлобно и добро огрызался на мои выпады. Очевидно, так он развлекался.
- Я завтра издам предписание об увеличении интенсивности перевозок пассажиров общественным транспортом, и будете вы у меня, как миленькие, ездить на работу из Прешова в Лювляне через Мурманск. Вот тогда и посмотрим, насколько твоя солодовая философия выдерживает критику с точки зрения здравого смысла.
- Кому нужен твой здравый смысл? Я никогда не был в Мурманске, вечная мерзлота вызывает у меня бурю интереса. С удовольствием побываю проездом. А вот какое удовольствие от своего предписания получишь ты?
Мария поцеловала меня и мило улыбнулась Сергею.
- Вообще, я предполагала своим вопросом сделать комплимент вашему вкусу. И коньяк, и хорошее вино вызывают у меня кучу положительных эмоций. И вообще, мне нравятся ваши споры о счастье.

Первой, кому я изложил свои идеи об изменении существующего положения вещей в Аремихе, была Мари. Ее глаза, когда она меня слушала, глядели так же, как когда-то глаза мамы. Ласково и умиротворенно.
- Понимаешь, когда долго не пьешь, душа сжимается в комок. Становиться очень тревожно и зябко. Ты перестаешь понимать порядок вещей вокруг тебя. Ты действительно хочешь бросить население страны в холод и непонимание?
- Запрет на пиво всего лишь даст возможность людям жить так же, как живут остальные шесть с лишним миллиардов этой планеты.
- Но ты же умный. Ты не можешь не понимать, что, если честно, каждому абсолютно наплевать на то, как живут другие. Всех интересует в первую очередь собственное «я».
Мое государственное эго изо всех сил боролось с эго заботливого мужчины. Я нервно покусывал губу, и пошло подрыгивал ножкой.
- Вас всех лишили возможности что либо решать с помощью банального зелья.
- Да никто никого не заставлял пить пиво. Более того, никто не скрывал свойств «Аремиха», как только стал понятен механизм его воздействия на психику человека. Пить пиво или нет – это был осознанный выбор каждого. Да и сейчас это выбор. Просто, никто не хочет завязывать.
- Правильно, все как с героином.
- Героин разрушает личность и подрывает здоровье. Ты прекрасно осведомлен о том, что ничего подобного пиво не делает. Во всяком случае, в таких масштабах.
-11-
Она с удовольствием посмотрела на закат за окном.
- Знаешь, в институте предписали читать Библию. Так вот там Бог наказывал людей за то, что они переставали слушаться его воле и выбирали свои пути. Очевидно, предполагалось, что истинное счастье можно достичь, не противясь чужой воле и не выбирая свои тропки в жизни. Так с чем ты собираешься воевать здесь, в Аремихе?
- Воевать я собираюсь с тем, что Библию тебе читать «предписали», ты не прочла ее по своей воле либо желанию. Точно так же тебе могли бы предписать прочитать «Мой путь» Гитлера. – Я, кажется, начинал приобретать уверенность в своей правоте,- Если человек перестает быть для себя контролирующей системой, он становиться марионеткой в любых руках. У нас вы все марионетки в руках избранных. Пока все в порядке. А если президентом станет маньяк?
- Рано или поздно это происходило почти во всех странах. Ничего, разбирались как-то.- Но некие нотки подобия беспокойства в ее голосе я все-таки услышал.

- Ты идиот,- Серега искренне ржал мне в лицо, - в стране, где ни один муж не ходит налево и даже не помышляет об этом, где забыли, что такое преступность, ты хочешь все поменять?
Мы сидели на набережной в кафе, и лицо Сережи сквозь дым моей Кохибы казалось ужасно родным и… беззащитным.
- Серега, шесть лет назад сто шестьдесят два избранных нажрались дряни и страна …. Представь себе, что случилось бы, если бы они нажрались другой дряни с последствиями в виде паранойи мозга. И нажрались бы не сто шестьдесят два, а все сто шестьдесят девять. Не на все же праздники с «обжираловкой» у нас случается кризис во взаимоотношениях с Сербами. – После всех этих диспутов с друзьями я понял важную вещь: идея лучше всего обретает понятные формы в результате общения с другими. – Кто будет воевать с параноиками? Ты?
- А тебе бы все воевать. Сталин с Гитлером давно в могиле.
- Не довод! Президент Штатов объявил войну доброй трети мира, у русских очередной ура-патриотический всплеск национальной идеи. Что ни фильм, то бравые вояки с государственной символикой и заботой о человечестве в глазах. Да у каждого свои червяки в голове. – Я с удовольствием пыхнул дымком,- А тут такой классный инструмент в виде беспрекословных ослов, не желающих ни за что отвечать.
- Полагаешь, я должен обидеться?
- Не смеши меня, давно пивка не глотал?

В кабинете у Президента было комфортно. Я словил себя на мысли, что чувствую себя комфортно только в чужих кабинетах. В своем мне то холодно, и я суечусь вокруг кондиционера, то душно. В результате, я пол дня провожу в нервной суете со своей сплит системой.
Президент постарел. Былая подтянутость стала какой-то каменной. Зато в глазах появилось всепрощение.
- Вы всерьез полагаете, что Ваш законопроект не свернет голову государственности Аремиха в течение очень короткого времени, после его вступления в силу?- он не спрашивал, он рассуждал. Я очень любил его за это.
- Господин Президент, у меня нет ни малейших иллюзий по поводу того, что мы будем иметь в социуме, после того как люди получат свободу решений и, в качестве бесплатного приложения, свободу оценивать уровень собственной «несчастности». В лучшем случае, это будет дикий Запад США середины девятнадцатого века. Но я всерьез полагаю, что это лучший вариант жизни, чем тот, который существует сейчас.
Президент потер переносицу.
- Вы же, вроде, женаты?
-12-
- Послушайте, я прекрасно осведомлен о моральном Кодексе избранных. Мне знаком восемнадцатый параграф и я без звука покину ваш Эдем, если мой законопроект, меняющий устои общества, не будет поддержан двумя третями собрания избранных. Чем Вы меня пугаете? С моей заработной платой, большую часть которой я, не скрываясь, переводил в Швейцарские банки, мне не о чем беспокоиться. Во всяком случае, о моем и моей семьи материальном благополучии…. Кстати, спасибо за это.
- Как Вы представляете свою жену без пива?
- Никак не представляю. Но я и с пивом нашу жизнь дальше слабо представляю. Я имею в виду нашу с ней жизнь.
- Надоело?
- Не то слово.
- Ладно, проехали. Поговорим о государственности. Сотни тысяч вдруг поймут, что благодаря нашему с Вами участию в их жизни, занимаются не тем, чем на самом деле хотят заниматься. Думаете, простят?
- Во-первых, понимать что либо они начнут нескоро. Но, главное, они не скоро научаться на практике осознавать, что собственный комфорт не должен наступать на комфорт другого. Только тогда люди Аремиха смогут чувствовать себя счастливыми. Ну, а во-вторых, никаких иллюзий у избранных по поводу того, что им придется менять род занятий, быть не должно. Но нам легче. Мы умеем решать и отвечать за свои поступки.
- Вы либо альтруист в абсолюте, либо безответственный авантюрист. Беда в том, что я действительно не знаю, какой ярлык к Вам приклеить.

На заседании комитета было активно. Перед каждым стояла минеральная вода, лежала стопка чистой бумаги, жужжал ноутбук с выходом в сеть. Впрочем, на всю эту протокольную дребедень никто не обращал ни малейшего внимания. Обсуждался мой законопроект.
- Я предлагаю провести референдум,- министр транспорта, кажется, даже волновался, внося это предложение.
- Коллега, это даже не смешно, - министр внутренних дел был суров и догматичен. Вообще-то, вне стен Капитолия этот парень ничего, кроме положительных эмоций, у меня не вызывал. Мы не раз пили коньяк и курили сигары во всех, сколько-нибудь приличных заведениях столицы. Но на службе – это была сталь и логика в чистом виде. Маска, конечно. Но у избранных она, кроме понимания, служила еще и атрибутом уважения и подчинения воле. Силовик, все-таки.
- Да выслушайте же, - казалось, транспортник умолял,- к референдуму люди отнесутся, как к очередному развлечению. Главное, правильно поставить вопрос. Если спросить, например, нравиться ли вам самим придумывать, как быть счастливыми, они ответят правду. Это не будет выбором с последствиями, это будет искренним ответом на то, что они на самом деле думают об этой проблеме без привязки к окружающей их действительности.
- Хм,- министр внутренних дел был сосредоточен,- Ваша идея мне кажется настолько интересной, что, боюсь, отведенного для заседания комитета времени нам сегодня не хватит, чтобы ее обсудить. Все-таки дела есть и поважнее….

Никогда не думал, что в моих идеологических изысканиях помощь может прийти из такого совсем не идеологического заведения, как туалет.
Мари весь вечер казалась необычно сосредоточенной и раздумывающей.
- Что тебя беспокоит, любимая?- я был очень похож на обеспокоенного папу.
- Моя тетя Элизабет сегодня в телефонном разговоре обложила меня руганью со всех сторон!
Если бы не возбужденная интонация, я бы вовсе не придал значения этому разговору.
-13-
- И что она хотела?
- У нее запор!
- Ух, ты!
- Не «Ух, ты!», а запор! И она не знает, что с этим делать! И требует от меня, как от единственно близкого в этом вопросе человека, принять за нее решение о том, что с этим делать. Дело в том, что остальные, близкие ей люди, - мужчины. А с мужчинами обсуждать вопросы запора, как ты понимаешь, женщине совершенно невозможно.
- Ну, и….
- Я не хочу решать, что делать тете Элизабет с ее запором! Я ничего не знаю про запор и как с ним бороться!
Я начал разбираться в проблеме.
И выяснил следующее:
1. Глашатаем по решению избранных было выбрано лечение какого-то недуга тетушки.
2. Лечение имело побочный эффект. А именно – запор.
3. Обсуждение «эффекта» с окружающими, а уж тем более с ближайшим глашатаем – мужчиной, почиталось тетушкой столь же неудобным на генетическом уровне, как и обсуждение ежемесячных проблем известного характера. То есть изрядное потребление пивка на эту отрасль человеческих отношений не действовало вовсе. Стыдилась, как бы, и точка. Не мужчинское это дело, все, что ниже живота происходит, и баста!
- Ты хочешь сказать, что тете было неудобно обратиться с этой проблемой по инстанции, и она обратилась к тебе с претензиями о том, что ты равнодушная племянница?
- Можешь язвить сколько тебе угодно, - я положительно видел новую, растерянную Мари,- Но я считаю, что с женщинами обращаются по-скотски во всем мире и наша замечательная держава не исключение. Тетя Элизабет с ее запором, до которого никому нет дела, тому веское доказательство!
- Чтобы решать проблему, надо о ней знать,- я еле сдерживал хохот, представляя тетушку в 120 килограмм с потугами на унитазе,- А, насколько я понимаю, она о ней говорить, с кем бы то ни было, не намерена!
С тетей разобрались быстро и без проблем. Слава Богу, запор не является вопросом жизни и смерти с одной стороны. А с другой – в принципе трудно разрешимой проблемой с медицинской точки зрения. Пара таблеток гуталакса, диета и клизма сделали это человеческое создание счастливым как и прежде.
А вот я продолжал размышлять.

А потом…. Потом произошло то, что и должно было произойти в любом обществе, где есть политика в каком бы то ни было проявлении. Даже в таком извращенном, как у нас.

Была пятница. Плевать на пятницу. Я люблю хороший коньяк и в пятницу, и во вторник. Я его в принципе люблю. И ни от кого не собираюсь это скрывать. И никогда не собирался. Когда я пью, я получаю «Настроение». И только! Я не лезу к другим с разговорами, не хочу драться. Словом, я в подпитии не наступаю ни на чей комфорт. И в этом вижу торжественное оправдание моей слабости. И торжественное право на «Настроение».
Но в пятницу «Настроение» имеет еще и ритуальный смысл: неделя позади, впереди два лениво-философских выходных дня. И это надо как-то отметить. Словом, вечером я был в «Настроении». Возвращение домой, кроме предвкушения релакса, имело еще временной характер – было поздно. Что тоже не было неожиданностью в моем обычном расписании.
В общем, меня просчитали.
Когда двое вошли следом за мной в парадное, под ложечкой знакомо еще с бандитских девяностых засосало. Я бросился к куче каких-то картонных ящиков с хламом под

-14-
лестницей. Они даже не имели глушителей, палили из ПМ, как на фронте. Резануло по ноге и шее.
И тут я увидел Мари. Я никогда не понимал женской логики. Во всяком случае, когда потом она мне торжественно рассказывала о том, что «она что-то почувствовала», я ничего, кроме иронии и недоумения, не чувствовал. Но факт остается фактом: на лестнице стояла моя Мари и орала как резанная. Очень неуместная в данной ситуации мысль промелькнула в чумной голове у меня и, как тавро, там и осталась: я ее никогда не брошу, потому что это самое дорогое, что у меня есть в жизни. Вместе со всеми ее тетями с проблемами пищеварительного тракта.
Ошарашенные киллеры, очевидно, не имели инструкций на счет орущих во весь голос баб. И замерли, как заговоренные, с выпученными на Мари глазами. Это дало мне возможность пошарить вокруг себя в поисках подходящего оружия защиты. Под руку попался ржавый молоток. Не долго думая, я швырнул им в того, что стоял поближе. Он рухнул, как подкошенный. На другого. Тот и не думал его ловить, но пошатнулся и, пытаясь удержаться на ногах, выронил «пушку».
Боже, как замечательно я его бил! От души и самозабвенно! И за перепуганную Марию, и за свою окровавленную шею, и за свой испуг чуть не до конфуза. Он пытался подняться, когда я подлетел с перекошенным ртом. После второго удара в челюсть он вообще перестал сопротивляться.
Остановила меня Мари.
- Хватит, - сказала она. Я обомлел то ли от неожиданности, то ли от удивления. В любом случае, я застыл на месте. А потом кинулся ее обнимать.

Министр юстиции был моим приятелем. И он был первым, с кем я поделился своей историей с пальбой в меня после вызова полиции и ареста моих киллеров - неудах.
Потом было долгое и кропотливое расследование с целью выяснения того, кто дал предписание «браткам». «Братки» попивали пивко, поэтому личная инициатива либо инициатива за вознаграждение в качестве версии «не канали» с самого начала. Это было предписание. Как известно, у нас предписание дают только избранные. Круг подозреваемых, таким образом, сузился до ста шестидесяти девяти, включая меня самого.
Собеседования с избранными с оглядкой на протокол, версии, поиски улик ….
Словом, примерно через месяц я понял, что мой приятель – министр юстиции меня и заказал.

Стало необыкновенно просто и легко.
Я понял главное: никаким пивом не изжить в нас базовое человеческое, даже если ты сам не пьешь, но только потребляешь результаты пития другими. И ответственен за них. И Экзюпери не поможет. А значит….

А значит, надо описать все то, к чему я пришел в своих размышлениях на посту министра образования государства Аремих за много лет служения обществу, и завтра таки выступить с программным выступлением о запрете на выпуск и потребление пива. Да, и не забыть вставить эпиграф:
«Передо мной доклад, который, вероятно, разрушит всю мою головокружительную карьеру успешного политика. Карьеру, которая свалилась на меня нежданно и без моего участия. И, может быть поэтому, а, может быть, и по велению высших сил, я хочу изменить возникшую вокруг меня ситуацию, в силу собственного отношению к людям, в более понятную форму участия в вопросах, которые волнуют всех людей и каждого в отдельности.
И, если мои мысли завтра не будут восприняты как понимаемые среди моих коллег, я осознаю, что единственным моим выходом будет принять эту ситуацию как данность и уйти любым возможным для меня методом, вплоть до самоубийства.
Автор».

Р.S. Когда я дописывал, Мари как-то странно и доброжелательно улыбалась.