Синтетик-3 глава 19

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
ЧАК И КИМ

Как ни странно, но отсмеявшись, Бифф почувствовал себя значительно лучше. Страхи перед синтетиками отошли в сторону, и даже стали казаться ему самому смешными. Действительно, а что если эти андроиды, и в самом деле, не способны причинить им вреда. Ну, неужели же руководство NASA настолько безумно, чтобы отправить вместе с ними этих роботов, не будучи уверенными в том, что те полностью находятся под их волей. Экспериментальные модели? Безусловно. И все равно бояться их, это то же самое, что бояться технических новинок, и всяких новшеств. Выступать против этого могут только безумцы или мракобесы. А Бифф Платтер не был ни тем, ни другим. Иначе бы его просто-напросто не взяли бы в космос. Все дело было в том, что ни он, ни вообще никто из экипажа, даже не подозревал о том, что им приготовят такой вот сюрприз.
А вот интересно, что было бы, если бы их известили об этом заранее, еще только когда шел набор, согласился бы он на полет в такой компании? Гм, над этим стоило подумать. Скорее всего – да. Да что там говорить, безусловно, согласился бы. А, все-таки, нужно признать, что синтетики изготовлены мастерски. Они были неотличимы от человека. Бифф никогда не думал, что роботы могут быть настолько человекоподобными. В фантастических фильмах – сколько угодно. Но только не в реальной жизни. И, тем не менее, вот они сидят рядом с ним, живое доказательство обратному. «Живое», ха-ха, вещь относительная.
И чего уж Платтер никак не ожидал, это того, что роботы могут быть религиозными. Причем, не создавая свою собственную религию, а проповедуя исключительно человеческую. Да, это выглядит, по меньшей мере, забавно. Конечно же, ему было любопытно, что будет дальше, и во что выльется религиозность синтетиков.
А, все-таки, несмотря на то, что он стал смотреть на положение более оптимистически, Бифф с превеликим удовольствием поменялся бы местами с другим пилотом Чаком Фрэдериксоном, который сейчас мирно почивал. Ну, почему первое дежурство на корабле выпало на его долю?
А Чак Фрэдериксон, в отличие от Платтера, о синтетиках совсем не думал. Его больше беспокоила другая проблема – как уснуть. Странное дело, он никогда не жаловался на бессонницу, и во время тренировок засыпал как убитый, несмотря на состояние невесомости. Но вот, оказавшись в космосе, Чак, казалось, напрочь лишился сна. И это было ужасно. Какие только позы он не принимал, пытался укрыться с головой одеялом, но ничего не помогало. И это вызывало у него раздражение.
Уснул он далеко за полночь. Все-таки, долгожданный сон, наконец-то сморил его. Фрэдериксону снилось, что он снова пилот ВВС, и выполняет секретное правительственное задание. Впрочем, надо признать, что все правительственные задания были секретными. И он не должен был задавать никаких вопросов. Не имел на это право.
Чаку было тридцать шесть лет. Он обладал высоким ростом, и всеми теми качествами, которые делали мужчину привлекательным для противоположного пола. Голубоглазый блондин, стройный, но, в то же время, спортивного телосложения, он всегда гордился своей внешностью, осознавая все свои достоинства. Да и с женщинами у него никогда не было никаких проблем. При его-то внешних данных, какие тут могли быть проблемы. И Чак очень умело пользовался этим, меняя подруг как перчатки.
Женщины были его хобби. Они бегали за ним толпами, но этим только давали Чаку повод еще больше возомнить о себе. Несмотря на обилие женского внимания, а, быть может, именно как раз из-за него, он никогда так и не женился. Семейная жизнь никогда не привлекала его, и он относился к женщинам как к мимолетному увлечению. Нужно признать, что этому немало способствовала и его профессия пилота. Она всегда была привлекательной для слабого пола, и летчики, соответственно, пользовались у него повышенным спросом. И она же делала Фрэдериксона не способной к семейной жизни. Он редко бывал дома, и не желал заводить семью. Ему это было просто ни к чему. Повстречался с женщиной, пожил с ней, бросил. Чак замечал, что слишком долгие отношения становятся ему в тягость, подруги просто надоедали ему, и такая жизнь становилась ему в тягость. В этом не было никакой романтики, жизнь с одной – банальность. К тому же его раздражали глупые женские разговоры.
И еще он заметил одну вещь – когда слишком долго живешь с одной и той же женщиной, она начинает чувствовать себя хозяйкой, и предъявлять какие-то права и требования. Рос аппетит на подарки. Начиналось все обыкновенно: «Чак, ты мой любимый и единственный, и ничего мне от тебя больше не надо, лишь бы только ты был рядом со мной». А затем наступало время роста запросов. И происходило это как-то незаметно, само собой. «Чак, купи мне набор французской косметики. Чак, купи мне итальянские туфли».
И он покупал – что ж, ему жалко, что ли, сделать любимой девушке подарок. Да и желания такие были вполне естественными для любой женщины. Но вот запросы постоянно росли. Его подруги, видимо, полагали, что если Фрэдериксон идет на уступки, то им можно вертеть так, как будет угодно. И тогда начиналось: «Чак, я хочу одеваться только у модных модельеров. Я хочу обедать только в голливудских ресторанах. Чак, я хочу иметь собственный автомобиль».
И в этот момент Фрэдериксон брал бразды правления в свои руки. Он говорил: «Стоп, детка, ты уже начинаешь переходить все грани. Либо довольствуйся тем, что я тебе даю, либо выметайся». Как показывала практика, все заканчивалось вторым вариантом.
Такой поворот событий не слишком-то расстраивал Чака. Чего уж тут расстраиваться. Через некоторое время он приводил в дом новую женщину, и все начиналось сначала. Так продолжалось из раза в раз, отношения между ним и каждой новой женщиной редко когда длились больше года. Да он и не жалел об этом. Теперь, когда он покидал родную планету, никто его не ждал дома. С одной стороны это было грустно, но, с другой, Фрэдериксон мог быть спокоен за то, что его очередная подруга не сбежит за это время, прихватив собой значительную часть его имущества. Это было бы совсем плохо.
А теперь, при своем возвращении на Землю, он будет еще более популярным среди женской части населения. Ведь он будет не просто пилотом, а еще и космонавтом, побывавшим на самой жаркой планете солнечной системы Венере. Профессия космонавта до сих пор была в почете, и Чак не собирался упускать возможности этим воспользоваться.
Одно было плохо – все то время, что должен был длиться этот полет, и все время, которое он должен будет провести на Венере, он практически будет лишен женского общества, а это не слишком обнадеживало, и означало, что время будет тянуться для него страшно медленно.
Впрочем, на корабле, все же присутствовало две женщины. Одна из них, Кристина, была для Чака староватой, и не привлекала его. Его вообще мало привлекали женщины, которым было уже за тридцать. А вот второй была Ким Баркли, космический геолог, и она была значительно моложе. Чак знал, что ей было не больше тридцати, и она казалась ему довольно привлекательной. Во всяком случае, он был бы не прочь за нею приударить. Но он не знал, как она относится к нему. Что ж, выяснением этого вопроса Чак намерен заняться в самое ближайшее время. Например, завтра.
Когда они были на Земле, Фрэдериксон не слишком-то интересовался Ким. А зачем ему это было нужно? На Земле у него не было проблем с тем, чтобы найти себе женщину, но вот в космосе выбор резко ограничивался, и, хочешь – не хочешь, а приходится довольствоваться тем, что имеется под рукой. Тем более что коллектив здесь был преимущественно мужской, а это значило, что на Ким могли претендовать и другие члены экипажа.
Чак родился и вырос в Калифорнии, в местечке очень жарком и душном. Но жара его не пугала. Он с детства привык к жаре, и даже полюбил ее. Уж лучше жара, чем холод. Фрэдериксон никогда не мог понять, как могут люди вообще любить холод. А ведь таковых было не мало. Родившись в первом году третьего тысячелетия, Чак уже с раннего детства увлекался авиацией. Он любил все, что было связано с ней. Поэтому не было ничего удивительного, когда он, в один прекрасный день, поступил в летную школу, которую закончил с отличием. Фрэдериксон стал первоклассным пилотом, и гордился этим. А вот о том, чтобы управлять космическим кораблем, он даже не помышлял. Это ему просто не приходило в голову. Поэтому, когда на него пал выбор NASA, это стало для него полной неожиданностью. Однако он быстро понял, что ему выпал тот редкий шанс, который дается далеко не многим, и только сумасшедший или полный идиот мог упустить его. А Чак таковым не был.
Управление космическим кораблем практически не отличалось от управления самолетом. Во всяком случае, Фрэдериксон освоил его довольно быстро. Убедившись, что виртуальным кораблем Чак управляется как нельзя лучше, руководство NASA доверило ему «Орион», который он должен был вывести на орбиту. О, это был памятный день для молодого пилота. Он впервые оказался в космосе, и получил возможность наблюдать за родной планетой уже не с высоты птичьего полета, а глазами инопланетян, если таковые вообще имеются.
Это было что-то. И зрелище, и ощущение. Все это было незабываемым. И он блестяще справился с возложенной на него задачей, благодаря чему руководство приняло его в состав второй экспедиции на планету Венера.

Если бы Чаку Фрэдериксону сказали, что Ким Баркли испытывает к нему интерес и симпатию, он бы удивился. На корабле было достаточно мужчин и без него, причем мужчин симпатичных. Чак, конечно же, знал себе цену, но он не считал себя центром земли, и прекрасно понимал, что одна из двух женщин на корабле может вполне предпочесть ему кого-нибудь другого. И это было бы в порядке вещей.
В то время как Чак был почти целиком и полностью поглощен подготовкой к полету, и не замечал Ким, та уже вовсю присматривалась к нему. Ким была женщиной практичной, и понимала, что полет в мужском коллективе вызовет у противоположного пола вполне здравый и естественный интерес к ее особе. Поэтому она хотела сама выбрать себе того, с кем она, если так можно выразиться, будет крутить роман в открытом космосе.
Фрэдериксон не ошибся в оценке возраста Ким, ей действительно было меньше тридцати лет, а точнее, двадцать семь. Возраст вполне зрелый, но отнюдь не старый. В эти годы женщины еще даже не начинают увядать. А Ким, к тому же, еще и хорошо следила за собой. Стройная и привлекательная, ростом чуть более одного метра шестидесяти сантиметров. Длинные волосы, с рыжеватым оттенком, и карие глаза. Ее лицо, строго говоря, нельзя было назвать по-настоящему красивым, но все же пожаловаться на него она не могла.
Ким родилась в семье геологов, и этот факт стал ключевым при выборе ее профессии. Хотя это вовсе не означало, что родители оказывали на нее какое-то давление. Нет, ничего подобного не было и в помине, дочери была предоставлена свободная воля при выборе рода ее будущей деятельности. Ким сделала этот выбор вполне сознательно, так как интерес к геологии оказался у нее в крови.
В школе Ким была круглой отличницей, и ее преподаватели пророчили ей большое будущее, будучи уверенными в том, что девочка непременно станет либо математиком, либо еще каким-либо выдающимся ученым. Это, разумеется, льстило юной и даровитой Ким, но нисколько не повлияло на ее увлечение геологией. К тому же она стала увлекаться астрономией, но только все с той же геологической позиции. Ей было интересно побывать на других планетах солнечной системы, и собственноручно покопаться в их грунте. Хоть наука и утверждает, что вся вселенная состоит из одних и тех же элементов, тем не менее, их сочетание могло оказаться совершенно неожиданным. К тому же, все равно существовала вероятность, что на других планетах могли оказаться элементы, которые во время большого взрыва не попали на Землю, а это означало бы настоящую революцию в геологии.
Удача улыбнулась Ким, она стала космонавтом. Но единственное место, где ей удалось до сих пор побывать, это была старая добрая старушка Луна. Ничего нового ей обнаружить не удалось, да и интересного тоже. А вот Венера могла преподнести настоящий сюрприз, в таком пекле, и в таких условиях могло оказаться много чего любопытного. А вот что именно она рассчитывала там найти, Ким не знала и сама.
Космонавтика развивалась медленно. Когда во второй половине двадцатого века человек впервые выбрался в космос, у писателей-фантастов разыгралась фантазия не на шутку. Почти все они были уверены в том, что к середине двадцать первого века человечество освоит все планеты солнечной системы, и отправится к ближайшим звездам. Однако этого не случилось. К две тысячи тридцать седьмому году люди побывали только на двух планетах – Марсе и Венере. Объяснялось все это чрезвычайной дороговизной полетов, которые, с изобретением космомагнитного двигателя не стали намного дешевле. К тому же условия на любой из остальных планет солнечной системы отнюдь не были предназначены для человеческого пребывания на них. Враждебная среда была не слишком рада любым гостям.
Ким не была замужем. Ветряная по своей натуре, она вовсе не стремилась к семейной жизни. Тем более что ее работа фактически заменяла ей семью. И она не собиралась рисковать ею. Замужество выглядело в ее глазах просто ненужной обузой. Нет, она не была равнодушна к противоположному полу, мужчины привлекали ее, как и любую нормальную женщину. Да и любовные отношения у нее были, как же без этого. Вот только ее профессия была не слишком привлекательной для ее мужчин. Быть геологом означало, не более, не менее, как только то, что Ким никогда не оседала надолго на одном месте. Постоянные переезды, и командировки. А уж когда дошла очередь до космических полетов, то ее длительное отсутствие на планете Земля отнюдь не укрепляли отношения с ее любовниками. Никто из них не хотел ждать бездну времени, когда Ким возвратится домой.
Нужно признать, что Баркли не слишком-то и страдала от этого. Ведь главным для нее была ее работа.