Глава 4. Первый полёт.

«Как опасно доверять управление кораблём учёному, даже если это простой линтер, не говоря уж о космолёте. Вечно у них что-нибудь случается, руки что ли не из того места растут!» Так думал капитан, которому испортили судовой журнал.

Глава 4. Первый полёт.

Семья поднялась на двадцать второй этаж в центральную больницу. Теперь участникам полёта предстояла процедура подсадки нанопроцитов. Шиммон беспокоился о том, что может опоздать на эксперимент, правда без него не начали бы всё равно. Эстер была счастлива, в её сумочке позвякивали пять термосов с биоматериалами. Дани ломал голову над вопросом – можно ли считать сон, навеянный Эстер, настоящим пророчеством. Ада беззаботно радовалась возможности прогуляться по городу, так как с наступлением беременности её прогулки в зданиях, где есть ментальные экраны, станут невозможными.
Процедура подсадки продолжалась около двух часов. За это время в вену ввели около полулитра физиологического раствора со ста граммами кибернетических клеток. Адаптация прошла без осложнений. Через две недели нанопроциты окончательно возьмут под контроль иммунную систему, и тогда Ашеры и Шиммон смогут спокойно выходить в космос. Пообедав в ресторане, семья отправилась домой на своей автомотрисе. Шиммон не упустил случая прокатиться на ручном управлении по скоростным путям, – он при этом чувствовал себя пилотом. Дани приставал к сестре с расспросами.
– Мило со мною ты поступила! Я теперь влюблён в девушку, которой может быть и вовсе не существует.
– Но разве она не красавица?
– Красавица! Но где она живёт? Как мне её найти? И что за странное имя – Марта? У нас на всей планете не встречается такого. И, более того, – никогда не было! Я уже поискал в инфосети, как только мы тронулись.
– Я много всякой информации получаю из ментоса по наитию. Ты помнишь, Дани, мы проходили теорию о переселении биосферы?
– Да, я помню, конечно.
– Если она верна, то арамейцы, эллины и романцы были перенесены на эту планету с какой-то другой. Но ведь и на исходной планете, наверное, остались люди. Я чувствую, что твою девушку надо искать именно там. И имя Марта когда-то было арамейским, потом почему-то вышло из употребления среди арамейцев, но зато стало популярным среди других народов. Твоя девушка принадлежит к другому народу и живет в провинции, которая называется странным словом «Австралия», точнее не живёт ещё, но будет жить к тому моменту, когда ты найдешь эту планету. Запомни – «Австралия», тебе это поможет в поисках.
– Как ты это узнала? Ну, откуда ты можешь это знать?
– Через расчёт твоей судьбы, Дани. Когда ты уснул, Михаэль выключил дрёмер. Я села рядом и взяла тебя за руку. Вопрос ментосу был такой: «Девушка, которую полюбит Дани?» И я её увидела, и узнала от тебя – будущего то, что сказала тебе сейчас. Ну, а потом, я домыслила вашу романтическую встречу, в эллинском стиле.
– Так она не эллинка?
– Насколько я понимаю – нет. Логично было бы предположить, что в Австралии живут австралийцы и говорят на австралийском языке.
– А сколько же там всего языков, на этой старой планете?
– Вспомни Тору и историю города Бавель!
– Здорово! Теперь дело за малым! Построить исследовательский корабль, стать его капитаном и отправиться на поиски прародины человечества по галактике!
– Не забудь, Дани, про гравиметрию другим методом.
– Да, я помню, ты уже говорила…
От Адмы автомотрису вёл Дани, и вскоре они прибыли на ферму.
– Я в лабораторию, а потом мы с коллегами зайдём к Эсти, – сказал Шиммон.
– Я буду очень ждать!
Шиммон вошёл в спецпоезд.
– Доброго вечера, коллеги! Что скажете о нашей затее?
– Оборудование и программы подготовлены, оптические кабели от пациента подключены к вычислителю, всё готово к записи эксперимента, – отрапортовал Калев.
– Пациент тоже полностью готов, – добавил Элияху.
– Тогда давайте начинать, включайте запись.
– Запись пошла.
– Ювелирное изделие из синего эденита, весом пятьдесят граммов, помещено рядом с головой пленного хара. Ждём запроса от мозга хара на включение активного сна. Калев, с какой периодичностью хара выдаёт запросы?
– Обычно раз в полчаса, приблизительно.
– Будем ждать, пожалуйста, не отвлекайтесь, внимательно следите за показаниями.
Прошло двадцать минут. Шиммон, не отрываясь, смотрел на экран, где отображалась торсионная активность.
– Есть активность! Калев?
– Да, это запрос. А вот и ответ! Невероятно! Он вошел в свою ментальную сеть в камне!
– В камне она или нет, мы ещё не знаем, но скоро выясним, – сказал Шиммон. – Калев, какова скорость обмена?
– Скорость не очень, примерно в четыре раза медленнее, чем с нашим вычислителем.
– А теперь сюрприз!
Шиммон вынул коммуникатор и выбрал номер Дани.
– Дани! Ты меня слышишь? Прекрасно! Принеси, пожалуйста, в лабораторию коробочку, которую я вчера отдал тебе на хранение. Сейчас будет интересно, – сказал Шиммон, обращаясь к коллегам. – Наблюдайте за скоростью. Калев?
– Пока всё по-прежнему.
Прошло пять минут. Вошёл Дани, Шиммон сидел рядом с хара.
– Мир вам, господа. Вот она, ваша коробочка, дядя Шимми.
– Шиммон! Скорость удвоилась! – сказал Калев. – С чего бы это?
– Я так и думал! Благодарю, Дани, можешь остаться, если интересно, но женщинам ни слова, пожалуйста. Скорость увеличилась потому, коллеги, что в коробочке ещё один камень! Я его вчера купил на средства лаборатории, и это того стоило! Есть идея! Каждый алмаз в эдените – это не микросхема памяти, а кодер или усилитель! Больше алмазов – больше каналов связи! И, следовательно, мы открыли ментальную сеть хара! Вот прямо сейчас! Давайте назовем её: «хей-ментос».
– Подождите Шиммон, мы ещё не пробовали подавить обмен с помощью ментального экрана.
– Скоро попробуем, но сначала я хочу спросить у Дани. Скажи, пожалуйста, твоя сестра, как ясновидящая, могла бы заглянуть в ментальную сеть хара?
– Я бы этого не хотел. Мне почему-то кажется, – это может быть опасным!
– Да, наверное, ты прав, меня как всех ненормальных учёных занесло, прости. Элияху, что показывают ваши микрокамеры?
– Нейроны в повреждённом месте начали расти, безусловно, хара получает свою биоморфологическую поддержку. То есть синий эденит для них действительно «камень жизни».
– Ну, теперь последнее! В подтверждение нашего открытия, проводим эксперимент с подавлением обмена с помощью нашего стандартного экранирующего излучения. Шмуэль, что у нас с управлением экраном вагона?
– Я сделал целую шкалу различных мощностей экрана – от десяти процентов стандартного уровня до четырехсот.
– Прекрасно, тогда идём снизу вверх, а Калев следит за скоростью обмена. Начинайте, Шмуэль.
Шмуэль стал ступенчато повышать мощность экрана, каждый раз объявляя цифру, которую он поставил. На ста пятидесяти процентах скорость начала падать и на двухстах обмен прекратился совсем. Пленник вышел из активного сна, пульс и дыхание пришли в норму.
– Я раньше не наблюдал такой разницы в частоте пульса, когда личность хара копировалась в память вычислителя, – сказал Элияху, – знаете, господа, что это означает?
– Не томите, коллега! – попросил Шиммон.
– Это означает, что мы сейчас едва не потеряли нашего пленника!
– Подробнее, пожалуйста!
– Похоже, повышение пульса в присутствии эденита означает, что мозг хара через него перекинул информационный мост к ганглиям, управляющим сердцем. И если бы не наркоз, возможно, он смог бы остановить сердце.
– Так вот почему он так зарился на камень, когда в первый раз увидел его у меня в руках. Но тогда он не смог сделать этого, просто не достал, эденит был слишком далеко от его мозга. Однако получается, что нам опять повезло. Я заберу в дом оба образца эденита, и на всякий случай необходимо предупредить всех, кто может в будущем работать с пленником, насчет такой способности хара. Теперь задание на ближайшие три недели, пока меня не будет.
– Куда же вы исчезнете, Шиммон? – спросил Элияху.
– Улетаю за орбиту Посейдона сдавать экзамены по дальней космической связи. То есть не я, конечно, сдавать буду, а вот этот молодой человек и его красавица сестра. Я лечу как куратор. Итак, теперь задание! Господа биологи – выводят пленника из наркоза, медленно и осторожно, нам на нём ещё испытания проводить! Господа программисты с помощью привлечённых специалистов продолжают информационную игру с копией личности хара. Я имею в виду, что нужно продолжить строительство ландшафта, создание растений, животных и так далее, чтобы у информационного хара не было ощущения ранее увиденного. Господа лингвист и эллинист продолжают играть за подсадного персонажа и продолжают изучение языка. Когда я приеду, – научите меня новым словам, и я попробую провести переговоры с живым хара. Ещё у меня есть большая просьба личного характера к господам Элияху и Калеву.
– Всегда рады помочь, Шиммон, – сказал Элияху, – не церемоньтесь, пожалуйста!
– Эстер, моя подопечная, что-то там разработала по генетике и биоморфологии. Я хотел попросить вас оценить её работу и, если это покажется вам возможным, дать ей рекомендацию для поступления на заочное обучение в академию.
– С удовольствием ознакомимся с достижениями госпожи Эстер. Я читал и оценивал, как независимый эксперт, её школьные работы по программированию, по-моему, очень способная девушка, – сказал Калев.
– Тогда прошу пройти в дом. Бильху не бойтесь, она вас прекрасно знает. Пойдём, Дани, скажи Эсти, что мы уже идём.
Эстер встретила гостей на пороге своей рабочей комнаты.
– Мир вам, господа! Я вас знаю! Вы – господин Элияху, выдающийся медик и эксперт по биологии хара, вы спасли мою маму. А вы – господин Калев, известный программист, вы принимали у нас в школе экзамены. Пожалуйста, проходите, присаживайтесь на диванчик. Я Эстер бат Ашер. Пока только выпускница средней школы Адмы. Вот мой аттестат, посмотрите, пожалуйста.
– Ого! Абсолютная отличница! С таким аттестатом вас примут в академию без всяких рекомендаций. Только подайте прошение, и студенческая карточка у вас в кармане! Взгляните, Элияху, наверное, давно такого аттестата не видели?
– Очень впечатляет!
– А теперь, если вас не затруднит, пожалуйста, прочитайте, заявки, которые я только что отослала в банк изобретений и открытий. Сначала я не хотела, но один мой друг очень настаивал на этом. Но может это и к лучшему, тут всё изложено полно и в то же время лаконично.
Эстер дала каждому из гостей по портативному вычислителю с загруженными книгами заявок на изобретение.
– Вам, господин Элияху, работа по генетике, а вам, господин Калев, – по биоморфологическому моделированию.
Коллеги Шиммона углубились в чтение. На их лицах всё больше проявлялась профессиональная заинтересованность, которая постепенно сменилась выражением крайнего удивления. Прошёл час, Элияху закончил чтение, закрыл глаза и задумался. Калев перечитал всё два раза и потом углубился в изучение графической схемы биоморфологического алгоритма. Наконец он сдался.
– Не могу понять, госпожа Эстер, как вы это сделали. Это – мистика какая-то! Что-то в этой схеме я не улавливаю, очень сложный алгоритм, но вычислитель, вроде, не врёт и не зависает. Я ещё на досуге поизучаю схему. Но самое главное – надо проверять результат в натурном биологическом эксперименте, – надо выращивать исорга по этому алгоритму. Что скажете, Элияху?
– А? Что?
– Я говорю, каковы ваши впечатления, коллега?
– Не могу поверить! Не верю, что это, наконец, произошло. С момента создания самого первого исорга эта задача стояла во весь рост! И вдруг какая-то девушка без высшего образования находит то, что генетики ищут уже сто пятьдесят лет! У вас, должно быть, знакомые есть среди ангелов, они вам на ушко подсказывают, что к чему в геноме и как его понимать надо!
– Но я тоже очень долго искала! – ответила Эстер. – Целых полгода потратила только на эту тему.
– На эту тему?! У вас ещё есть «темы»?
– Ну, вообще-то, да…
– Эстер, простите, меня, – я просто в шоке! Но скажите, вы хоть понимаете значение этого открытия, если это, конечно, всё подтвердится?
– Если подтвердится, я смогу помочь одному хорошему человеку.
– Одному человеку?! Тысячи пострадавших, с безнадёжно испорченными телами могли бы продолжить свой путь в мире живых, если бы эта технология была открыта раньше. Вам нужны рекомендации для участия в программе заочного обучения? Это не вопрос! Завтра же вы получите от меня самую лучшую рекомендацию. А вы, Калев, дадите девушке возможность форсировать образование?
– А я, господин Элияху, почему-то верю в этот алгоритм. Наверное, потому, что мы – программисты-биоморфологи больше доверяем вычислителям, чем вы – медики. Две смежные специальности – это то, что нужно для получения собственной лаборатории или места на исследовательском космическом корабле. Медицина и вторая специальность – биоморфология, наверное, это ваша судьба, госпожа Эстер. Я счастлив дать вам рекомендацию для изучения биоморфологии. Я думаю, что сейчас в эти открытия всё равно никто не поверит. Но когда миру будет явлен исорг с лицом вашего друга, – тогда другое дело! Учитесь скорее, госпожа Эстер! Как только получите квалификацию, я с удовольствием помогу вам с организацией биоморфологической лаборатории. И очень здорово, что вы подали заявки. Теперь приоритет в этих выдающихся достижениях будет за вами, а это значит, что вы получите право выбора направлений для дальнейших исследований по собственному усмотрению, любое оборудование для вашей лаборатории и неограниченное финансирование. Вы также наверняка получите и высшую личную награду за выдающийся вклад в науку – лицензию на ребёнка, а это для девушки очень важно.
– Ну, мне пока рано об этом думать! Благодарю вас, господа, за добрые слова и рекомендации.
– Пойдёмте, Элияху, напишем бумаги.
– Да, конечно, завтра господин Шиммон передаст вам наши рекомендации. Очень надеюсь, что Калев прав, и всё подтвердится. Удачи вам во всех ваших исследованиях, госпожа Эстер.
Гости ушли. Эстер так и подмывало пригласить их на ужин, но она не могла, потому что Бильха опять принесла какую-то дичь, и мама уже её готовила. «Пусть это останется маленькой тайной диких островитян и примкнувшего к ним Шиммона», – подумала она.
* * *
Дани разыскал Шиммона в его рабочем кабинете.
– Дядя Шиммон, есть проблема!
– Рассказывай, Дани.
– Вы сказали в лаборатории, чтобы я ничего не говорил женщинам про эксперимент, я, правда, не понял – почему. Так вот, маме я, конечно, могу ничего не говорить, но скрыть это от Эстер не получится, наверное, вы понимаете.
– Ну, ладно, Эсти можешь сказать, она ведь всё равно узнает. Просто из эденита, который оказался тесно связан с цивилизацией хара, сделаны ювелирные украшения – женские украшения. Сначала я купил колье, чтобы подарить его твоей маме, но когда я, наконец, собрался это сделать, выяснилось, что это не минерал вовсе, а артефакт чужой враждебной цивилизации, и дарить стало как-то неудобно. А вдруг этот камень несёт в себе какую-то скрытую угрозу? Вот я и решил сначала его дезактивировать, засунув в синхротрон линтера: там сдохнет что угодно, будь то биологический объект или микросхема.
– Теперь понятно! Скажите, дядя Шимми, когда мы отправимся в космопорт?
– Прямо завтра и отправимся! Пока доедем, пока нас ознакомят с кораблём и проинструктируют по правилам жизни на борту, пройдёт недели полторы или две. Потом мы сдадим экзамены на знание инструкций. Потом будет тренировочный полёт на линтере, недалеко, скорее всего – вокруг Эреца, чтобы организм привык к невесомости. Ну, а потом уже мы отправимся на периферию системы Шемеша, за орбиту Посейдона. Полёт будет проходить на двух линтерах. Когда Ноах будет обучать вас с Эстер работе с шумом ментоса, на линтере останетесь только вы трое, остальные должны будут перейти на второй корабль. Ноах это объяснил тем, что каждый человек является источником шума и, следовательно, помехой в этом уроке.
– Здорово! Увлекательное приключение! А как мы поедем в космопорт?
– На поезде, конечно. Ноах поедет в своём частном вагоне и в Адме заберёт нас.
– А долго нам ехать?
– Космопорт находится в южной части восточного континента, за экватором, и ехать туда примерно сутки.
– Я обожаю ездить по скоростным дорогам!
– Все обожают, к сожалению, не всегда есть на это время.
– А почему нас не подберёт какой-нибудь линтер, ведь это намного быстрее.
– Линтерам нельзя появляться над населёнными территориями. Если произойдёт авария и линтер разобьётся, может произойти термоядерный взрыв. Только в самых чрезвычайных ситуациях полёт линтера в этих зонах может быть разрешён.
– Но я-то уже два раза летал на линтере, ну, в первый раз было нападение хара – это понятно, а вот когда вывозили из леса наш отряд, особенно острой необходимости ведь не было.
– Ты ещё не понимаешь этого, поймёшь, когда у тебя будут дети, ведь это самое дорогое, что есть на свете.
– Скажите, дядя Шимми, аварии с линтерами случались?
– На Эреце – никогда. Была одна только авария на третьей планете в системе Нод. К счастью линтер упал на большом расстоянии от единственного города. Из экипажа никто не выжил. Точную причину аварии установить было очень трудно, обломков не осталось, всё превратилось в пар. Один отважный сотрудник космофлота провел измерения спектра наведённой радиации в эпицентре катастрофы и собрал образцы радионуклидов. Потом на программных моделях с долей вероятности семьдесят пять процентов вычислили очень редкое сочетание параметров синхротрона, при которых может произойти избыточное выделение мощности протон-дейтонной реакции. Согласно вычислениям, толчком к превышению параметров послужило повышенное потребление энергии темпоральными генераторами. Сейчас этот вероятный просчёт устранён.
– Я не боюсь возможных неполадок или аварий.
– А я вот – боюсь! Хотя я намного старше тебя, я не могу до конца справиться со своим страхом. Что же тебе придаёт такую уверенность?
– Эсти! Она может получить прогноз на исход полёта, но для этого ей нужен субъект вопроса. На эту роль гожусь только я или, разве что, Ноах. Остальные люди, увы, скрыты от ментоса экранами. Я пойду к сестре, поговорю об этом.
Эстер сидела у себя в рабочей комнате на диване и читала на экране портативного вычислителя какую-то медицинскую книгу, Дани постучал.
– К тебе можно, Эсти?
– Тебе всегда можно, братишка.
– Что изучаешь?
– «Программирование нанопроцитов», – такая вот умная книга.
– И для чего тебе это нужно?
– Моя тема с биоморфологическим синтезом лиц людей пока повисла. Надо теперь другую тему продвинуть.
– И в чем идея?
– Хочу научиться создавать ментальный экран с помощью нанопроцитов.
– Но ведь и экранирующие шапочки неплохо справляются, они генерируют шумовое торсионное поле и блокируют всякий обмен информацией между мозгом и ментосом, в том числе и тёмный поток, разве нет?
– Скажи, как, по-твоему, почему на острове шапочки никто из практикантов и королевских служащих не носит?
– Практиканты для того и приехали, чтобы узнать насколько успешно они смогут жить без экранов, когда это будет нужно. А королевские служащие, наверное, соблюдают традицию.
– А кто они такие, эти служащие, и что они там, на острове, делают… как, по-твоему?
– Даже не знаю, может им это нравится, или другой работы не нашли…
– Нет! Не в этом дело! Самое главное, что они – родители. Космонавты, колонисты, выигравшие лицензию пары, инженеры, учёные или медики, победившие в творческих конкурсах, – все они там ради одного, у них там растут дети. И дети нуждаются в естественной биоморфологии, которую даёт только ментос. Особенно важно не прерывать общение ребёнка с ментосом от момента окончания латентной стадии беременности до срока в шесть месяцев. И если кто-то с шапочкой встретит на острове беременную женщину, то он может прервать этот контакт и навредить ребёнку, потому что радиус действия индивидуального экрана – около трёх метров.
– Теперь понятно… и что же ты хочешь сделать?
– Я хочу создать экран прямо в мозгу, с помощью нанопроцитов, чтобы радиус действия этого экрана ограничивался самим мозгом и не доставал до матки, где сидит ребёнок.
– Теперь я, наконец, понял! Это всё ради Наами! Твоё пророчество… ну, конечно! Это та самая новая технология, которая позволит Наами иметь ребёнка от Ноаха. Эсти, ты будешь великим гинекологом! Женщины Исраэля отольют тебе памятник в золоте!
– Дани, прекрати впадать в патетику и издеваться над бедной сестрой. Если бы ты только знал, насколько это сложно! Нанопроцит такая вещь, которую до конца не знает никто! Коллективы программистов создавали слой за слоем этот пирог из алгоритмов. Каждый коллектив знает только свой слой и удивительно, что это вообще как-то работает.
– Эсти, прости меня! Не сомневайся, я в тебя верю, и готов вместе с тобой во всём этом разобраться. Примешь меня в свою подпольную лабораторию по взлому нанопроцитов?
– С удовольствием, Дани. Мне очень нужен технарь с чисто мужской логикой. Возможно, вдвоём мы осилим эту задачу. Но ты ведь шёл ко мне не за этим. Говори, что хотел спросить?
– Я хотел, чтобы ты узнала расчёт моей судьбы в связи с полётом, – то есть, пройдёт ли он удачно? И ещё кое-что хотел рассказать тебе про хара и про их ментальную сеть, открытую лабораторией Шиммона сегодня в моём присутствии.
– Это очень интересно! С чего начнём?
– Я прилягу на диван и положу голову к тебе на колени, а ты прочитай мои воспоминания, ну, и расчёт судьбы посмотри.
– Соскучился по женской ласке?
– Да… мама, наверное, думает, что я уже вырос.
– Зато у тебя есть сестра, ты можешь всегда на меня рассчитывать. Иди сюда, я люблю гладить твои волосы и обнимать тебя.
Дани улёгся головой на колени к Эстер и начал свой мысленный рассказ. Так они просидели минут двадцать. Потом она сказала.
– Полёт пройдёт вполне удачно, и мы с тобой получим свидетельства о присвоении квалификации телепатов дальней космической связи начального уровня.
– Надо полагать, что этих уровней несколько?
– Наверное… я думаю, Ноах нам об этом расскажет. Насчёт хара, тоже очень интересно, я бы хотела всё же заглянуть в их «хей-ментос». Хочется узнать, откуда они взялись и что хотят от нас – людей?
– Это вряд ли получится. К тому моменту, когда мы вернёмся из полёта, хара уже выведут из наркоза, и тогда подходить к нему с синим эденитом будет уже нельзя – он может покончить с собой.
– Я верю, что Шиммон уже нашел дрём-код для хара, и тогда при испытаниях пленник снова заснёт, и мы сможем залезть в его мозги и выведать ключевое слово для входа в хей-ментос.
– Зачем для этого влезать в его мозги? Есть же запись эксперимента, и мы можем там посмотреть цифровую последовательность, соответствующую торсионному сигналу, который выдал его мозг для входа в хей-ментос.
– Это-то так, но ведь эта последовательность, наверное, соответствует какой-то фразе на языке хара. Эта фраза нужна нам, чтобы войти в хей-ментос без хара.
– С чего ты взяла, что эта фраза вообще существует, мозг ведь выдаёт последовательность уже во сне, без участия личности.
– Всё равно этот сигнал можно выразить словами. Мозг всегда мыслит словами, даже если эти слова непонятны.
– Ну, тогда мы можем использовать вычислитель, написать для него программу, чтобы он произносил слова на языке хара и зафиксировать подходящее слово, когда цифровая последовательность этого слова совпадёт с ключом. Так слово за словом можно подобрать всю ключевую фразу.
– Это гениально! Пожалуй ты прав, и можно обойтись без живого хара.
– Я только не понял, зачем тебе всё это?
– У меня возникла идея! Нельзя ли использовать для дальней космической связи хей-ментос в тех случаях, когда не срабатывает наш обычный ментос!?
– И что же, такие случаи были?
– Только один раз. Я читала об этом в «Истории исследовательских полётов». Экспедиция триста тридцать восемь имела целью произвести наблюдение нашей галактики сверху. То есть они вышли из галактического диска с целью нанести на карту все шаровые скопления. В них, как известно, расположены чёрные дыры промежуточных масс, которые намного массивнее чёрных дыр звездных масс. Знание их галактических координат очень важно для навигации, особенно для исследовательских полётов в неизвестных секторах галактики. На борту был телепат, но после выхода на поверхность текущего момента, оказалось, что установить связь с Эрецем невозможно. Не удалась связь и со всеми другими нашими колониями. Выполнив свою задачу, экспедиция благополучно вернулась за три гиперпространственных прыжка. Каждый раз при выходе из гиперпространства, телепат пытался установить связь. Получилось это тогда, когда корабль был уже внутри галактического диска. В своём отчёте телепат написал, что он предполагает отсутствие ментальной сети вне диска. И мне кажется это логично! Зачем нужна сеть там, где нет обитаемых миров?
– И что же ты думаешь, что при отсутствии обычного ментоса, хей-ментос там всё же есть?
– Я считаю, надо проверить, а вдруг… эти хара такие загадочные. Может они из соседней галактики? Когда-нибудь ты станешь капитаном и тогда, возможно, тебя пошлют в соседнюю галактику. Тогда и можно будет проверить. Для этого надо выпросить у Шиммона весь синий эденит. Один образец будет у меня, а другой у тебя. И надо выучить ключевую фразу, конечно.
– Я вообще не представляю, где эта экспедиция взяла водород на обратную дорогу, ведь звёзды там, над плоскостью диска, крайне редки.
– У них с собой было… корабль был наполовину заправлен дейтерием. А, как известно, протон – дейтонная реакция идёт легче, чем протон – протонная, и энергии даёт намного больше.
– Да, но дейтерий дорог, его надо ещё наработать в огромном количестве, чтобы заправить космолёт. Обычно – это топливо для линтеров.
– Ну, видимо, в соответствии с задачей, они долго готовились. Зато карта чёрных дыр и шаровых скоплений стала намного полнее.
– Если тебе нужен синий эденит, то лучше попросить его сейчас, пока Шиммон его не дезактивировал. Он собирается подвергнуть его жёсткому облучению в синхротроне линтера.
-Ты не шутишь?!
– Он сам сказал.
– Тогда пошли немедленно!
Дани постучался в кабинет Шиммона.
– Дядя Шимми, это мы с Эстер, можно?
– Конечно, Дани, входите, не стесняйтесь!
– Дядя Шиммон, простите нас за несколько необычную и наглую просьбу, но нам очень нужно.
– Рассказывай, Дани, не церемонься!
– Мы хотели попросить у вас синий эденит, оба образца, – это для научных целей, только для научных! Нам нужны эти образцы такими, какие они есть – без дезактивации.
– Можно немного подробнее?
– Мы скоро получим квалификацию начального уровня, – сказала Эстер, – вы сами это говорили Дани. И вот я думаю, что с помощью этих артефактов можно будет установить связь на межгалактических расстояниях, воспользовавшись хей-ментосом. Во всяком случае, мне кажется, стоит это попробовать.
– Ты, Эсти, наверное, прочитала историю экспедиции триста тридцать восемь. Да, действительно, для телепата стажёра этот случай очень интересен. Но вряд ли состоится ещё одна экспедиция за пределы галактики. Для полёта в соседнюю галактику наших энергетических возможностей недостаточно, да и наша галактика ещё не исследована даже на десять процентов. Так что не знаю, каким образом вы хотите проверить возможность такой связи. Могу предположить только одно. Опять твоя феноменальная интуиция спать тебе спокойно не даёт?
– Ну… вообще-то, да!
– Ладно, я отдам вам эденит. Одно украшение я купил для вашей мамы, не зная ещё, что это не минерал вовсе, а артефакт цивилизации хара. Второе украшение, кулон из платины с этим камнем, я купил для эксперимента на деньги лаборатории, купил, потому что эденита на Эреце нет, кроме ювелирных украшений; их производят на Эдене-два и поставляют на Эрец уже готовыми. Эксперимент прошёл удачно, и я мог бы списать его как расходный материал по теме, но возникла одна проблема. Буквально сегодня я опубликовал отчёт о нашем эксперименте с хара в закрытой сети военного отдела Большого Совета, и они приняли решение – изъять из продажи все такие украшения. Поэтому, чтобы передать камень вам, мне надо оформить его продажу сегодня и вернуть деньги на банковский счёт лаборатории, и это единственный способ для вас получить его – уже завтра купить такое украшение будет нельзя.
– У меня есть тысяча триста шекелей, – сказал Дани. – Сколько он стоит?
– Всего – три тысячи восемьсот.
– У меня сейчас денег нет, но я попрошу у мамы, уверена, что она не откажет, – сказала Эстер.
– Проси полторы тысячи, тысячу дам я – тоже хочу поучаствовать.
– Благодарю вас, дядя Шимми, вы – настоящий друг, – сказала счастливая Эстер.
Ашеры ушли за деньгами, а Шиммон сел за вычислитель, чтобы оформить сделку через сетевого кибернотариуса.
– Эсти, я оформляю сделку на тебя, поскольку ты совершеннолетняя и к тому же девушка, – сказал Шиммон, когда Дани с сестрой вернулись с двумя мешочками золота. – Это не вызовет лишних вопросов – девушки всегда интересуются украшениями. Введи, пожалуйста, свой личный код, и сделка будет считаться состоявшейся. Поторопись, осталось десять минут до полуночи. Золото я положу в защищенный шкаф лаборатории, он его взвесит и автоматически зачислит деньги на счёт темы. Лучше я это тоже сделаю до полуночи, я побежал. А вы в эту ночь можете поспать подольше, я знаю – Ноах раньше одиннадцати просыпаться не любит.

На следующий день Ада отвезла всю семью на станцию Адма. Она долго обнималась с детьми и читала какие-то молитвы, позабыв про отсутствие лигаментума. Потом нежно поцеловала мужа и обняла его. В её глазах стояли слёзы.
– Мамочка, да не переживай ты так, Эсти дала хороший прогноз на этот полёт, – сказал Дани. – Через три недели мы вернёмся.
– Да, мой милый, всё будет хорошо, это материнские слёзы, они приносят удачу.
По второму пути к этой же платформе подошёл своим ходом частный вагон. Из тамбура выглядывала Наами.
– Мир вам, друзья! Это мы! Прошу садиться. Поезд до космопорта пройдёт через пять минут нам надо успеть задать программу. Ашеры и Шиммон быстро погрузились, и вагон двинулся дальше. Проводив взглядом удаляющийся вагон, Ада вернулась в свою автомотрису. Прошёл скоростной поезд, но не быстро. «Замедлился, чтобы подцепить Ноаха», – отметила про себя Ада и вызвала по радио машиниста Эйтана.
– Мир вам, уважаемый господин Эйтан! Узнали меня?
– Это вы, госпожа Ада?
– Это я! Вы не могли бы мне помочь по старой дружбе?
– Я пока не занят, два часа у меня есть, готов помочь чем угодно. Что-то с мотором?
– Да нет, просто у меня будет ребёнок. Я сегодня это почувствовала, кажется, латентная стадия закончилась и мне теперь нельзя заходить под экран, а надо купить продукты для меня и для лаборатории Шиммона.
– Так значит, вы использовали свою лицензию! Здорово! От всей души поздравляю. Продукты куплю, ради такого случая я всегда готов, обращайтесь и впредь, помогу без вопросов. Список имеется?
– Сейчас вышлю вам по сетевой почте.
– Где вы стоите?
– Я на тридцать втором пути. Очень вам благодарна, до связи, друг мой.
– Про свой экран я помню, не опасайтесь, он будет выключен, когда я подойду. До связи, госпожа Ада, если что надо добавить, вызывайте по рации, как машинист машиниста. Для вас я всегда на связи.
Ада подумала: «Как хорошо, что о ребёнке я узнала именно сегодня. Шимми теперь будет спокоен, будет думать о нас и радоваться». Тем временем вагон Ноаха догнал поезд и прицепился. Эстер и Дани делили украшения.
– Мне больше нравится колье, – сказал Дани.
– Колье это больше женская вещь! А кулоны носят и мужчины и женщины, возьми хотя бы платиновое сердце!
– Ладно, уговорила, возьму кулон!
На том и порешили. Брат и сестра надели украшения и спрятали их под одежду.
– Эсти, я хочу сдать экстерном экзамены за школьный курс, как ты, и начать готовиться в академию.
– Что так? Надоело быть капитаном класса?
– Откровенно говоря, да. Ночью мне приснился сон, как будто на Эрец должен упасть крупный астероид, и весь наш флот пытается что-то сделать, но ничего не получается. Для того, чтобы сдвинуть его с орбиты, тяги водородных ионных двигателей не хватает; чтобы перебросить весь астероид в гиперпространство – не хватает мощности генераторов темпорального поля. Причём генераторов можно поставить больше и сделать их мощнее, но нет источника энергии подходящей мощности, чтобы их запитать. И тут мне пришла в голову интересная идея. А что, если сделать устройство, чтобы получать энергию прямо из физического вакуума – так же, как это произошло при большом взрыве?
– Я, конечно, знаю, что энергии в вакууме гораздо больше, чем реализовано в нашей вселенной на поверхности текущего момента. Но как ты собираешься разделить виртуальные частицы и античастицы?
– Темпоральное поле! Очень хороший разделитель.
– То есть, создав высокую концентрацию темпорального поля в малом объеме, ты хочешь устроить новый большой взрыв, но тогда всё будет уничтожено, и вместо защиты мы получим катастрофу.
– В том-то и дело, Эсти. В голове крутится мысль, что можно как-то вместо взрыва устроить медленное горение, образно говоря. Как это сделать, пока не знаю, но почему-то уверен, что это возможно, и я со временем узнаю, как этого достичь. Наверное, сейчас не хватает базовых знаний по физике, и мне надо форсировать образование, как и тебе. Ты сможешь меня подготовить к выпускным экзаменам?
– Легче лёгкого! Весь школьный курс у меня в голове. Но мне нужна твоя помощь по теме нанопроцитов. Самые нижние слои программирования киберклеток я понять не смогу, те слои, которые управляют аппаратной частью. Их разрабатывали мужчины, и понять их логику сможешь только ты, Дани.
– Наверное, я смогу тебе помочь. Архитектуру нанопроцессоров я изучил, могу даже написать программу низкого уровня для них, на языке элементарных команд. А ведь в нанопроцитах тоже процессор, только очень специфический.
– Когда ты успел? Я думала ты в школе больше внимания уделяешь харпастуму?
– А конкурс по кибертехнике, забыла? Алон и я его выиграли, причём обошли даже десятый алеф.
– Наверное, отвлеклась на что-то, ведь это был мужской конкурс.
– Да я не обижаюсь, я в ваших женских делах тоже не сильно разбираюсь – чистая математика или биология, или программирование высокого уровня. Помнишь Аду бат Нафтали? Всё это женские штучки! Мне давай физику, системотехнику, измерения, синхротроны. Ладно, Эсти, давай пока просто посмотрим на природу. Обожаю железные дороги и скорость! Какие у нас города на пути?
Эстер поколдовала над бортовым вычислителем.
– Сначала Келах, затем Нинвэ, потом Цидон, Грар, Аза, Бейт-Лехем, затем мы пересечём экватор, потом будет великая пустыня и, наконец, на южном краю пустыни – космопорт. Там, наверное, жарко, мы северяне не привыкли к такому климату.
– Наверное, в помещениях космопорта и базы линтерного флота есть климатические установки…
– Очень на это надеюсь! Кстати, ты упомянул Аду бат Нафтали – очень известную программистку, автора самого лучшего математического компилятора, а она не родственница Азриэлю?
– Пожалуй, нет. Во всяком случае, не ближайшая родственница. Это родовое имя принадлежит к числу самых древних, и могло широко распространиться.
– Признаюсь, историю ты знаешь лучше меня. И сколько же их этих самых древних родов?
– Насколько я знаю, их было одиннадцать – Реувен, Шиммон, Леви, Исахар, Звулун, Меннаше, Эфраим, Дан, Нафтали, Гад и Ашер.
• – Так значит, мы тоже принадлежим к древнейшему роду…
Зона лиственных лесов сменилась редколесьем. Затем потянулись бескрайние степи. Изредка попадались фермерские хозяйства и поля, засеянные пшеницей. Дани обратил внимание на мостовые агрокультиваторы такие же, какие были на мамином поле. Поезд влетел на мост через огромную реку. Ширина её была километра три.
– Ничего себе речка!
– Это Пишон, Дани.
– Откуда ты всё знаешь?
– Просто слежу за нашим маршрутом по карте на экране вычислителя, тут есть такая функция, очень удобно.
– Хитрая! И что у нас впереди?
– Горы! Горная страна Сфар. Я думаю, будет очень красиво!
Эстер была права, вскоре пошли холмы и отдельно стоящие невысокие горы – лакколиты. Затем начались настоящие хребты. Дорога проходила по широкой искусственной полке над ущельем и забиралась всё выше в горы. Поезд прошёл тоннель и вырвался на виадук сумасшедшей высоты. Эстер и Дани прилипли к окну.
– С ума сойти можно, вот это высота! – сказала Эстер.
– Просто дух захватывает! В Падан-Араме таких высоких гор нет!
– А вдруг – землетрясение, и посыплются вагоны в пропасть, как нут на пол со стола.
– Ты забыла о службе разрядки. Во всех сейсмоопасных зонах есть служба разрядки. Во множестве скважин глубиной до пятидесяти километров установлены тензометрические датчики, и при малейшем повышении напряжения в горных породах их разряжают мощной звуковой волной от специальных динамиков. В точку напряжения сводят звуковые лучи от многих генераторов, затем их фазируют, и происходит разрядка – землетрясение небольшой мощности, которое совершенно не опасно. Но благодаря этому напряжение в пластах не накапливается, и мощное землетрясение становится невозможным.
– И откуда ты всё знаешь?
– Всё знать невозможно, просто читал «Принципы строительства подземных баз на сейсмически опасных планетах». Там сказано, что и на Эреце со времён начала строительства арамейской подземной индустрии на восточном континенте, искусственная разрядка широко практиковалась, и эта технология прекрасно отработана.
Между тем Шемеш скрылся за горными пиками, и темнота наступила очень быстро.
– Эсти, что это так рано стемнело? Ещё только полседьмого!
– Значит, мы пересекаем экватор. Здесь время заката очень слабо зависит от сезона.
– Жалко, что уже темно, горная страна мне очень понравилась.
– Ничего, на обратном пути посмотрим ещё раз. Придётся ложиться спать, чтобы рано встать и посмотреть ещё что-нибудь. Восход будет примерно в семь часов.
– Ладно, я пошёл в своё купе, спокойной ночи.
– Хочешь, я выдумаю для тебя сон… про Марту?
– Не сейчас. До возвращения из полёта я продержусь. А как ты вообще считаешь, это не вредно?
– Ты веришь, что я разбираюсь в медицине?
– Безусловно!
– Тогда я скажу тебе, что это полезно и даже необходимо, так что обращайся в любое время.
– А для девушек это тоже необходимо?
– Как раз – нет! Мы можем годами ждать настоящей любви без всякого ущерба для здоровья.
– Ну, так я пошёл?
– Спокойной ночи, в семь я тебя разбужу, посидим у окошка.
Утром Эстер проснулась ещё до рассвета. Часы показывали шесть сорок. «Пойду, прогуляюсь в тот конец», – подумала она и вышла из купе. В общем зале сидела Наами и смотрела на экране вычислителя какие-то кулинарные рецепты.
– Доброго утра, дорогая Эсти, можно у тебя спросить… о сокровенном?
– Доброго утра, Наами, пять минут, только в туалет схожу.
– Конечно, извини.
– Теперь можно, спрашивай, – сказала Эстер, садясь на диван.
– Мне Ноах рассказал о твоём пророчестве, хотя и не должен был. С учениками нельзя говорить на такие темы, а тем более рассказывать об этом другим, но он не удержался.
– Не волнуйся, никто ведь не узнал, кроме тебя.
– А ты мне не можешь погадать ещё раз на эту тему?
– Извини Наами, тебе не могу, ты ведь под экраном и ментос тебя не видит, поэтому расчёт судьбы для тебя невозможен. Но я могу ещё раз спросить ментос на эту тему, используя Ноаха.
– Нет! Только не его! Он и так никак не может пережить, что нарушил кодекс чести старшего телепата и воспользовался способностями ученика в личных целях. Ладно, нельзя так нельзя. Насколько я знаю, ты ведь увлекаешься биологией и медициной! Скажи, пожалуйста, известны ли какие-то новые методы помощи, таким как я?
– Ничего конкретного пока нет, но я догадываюсь, как вообще можно это сделать. Возможно, что получится сократить размер экрана мозга до нескольких сантиметров с помощью нанопроцитов, если их поселить прямо в голове.
– И что это даст?
– Неужели ты не понимаешь? Мозг будет под экраном, а матка нет! В этом случае, и ребёнок может нормально развиваться, и твой мозг никак не пострадает.
– Это потрясающе! Это гениально! Кто же это придумал? Это высшая награда года по медицине, стопроцентно!
– Тебе придётся набраться терпения, идею только начали разрабатывать.
– Может Ноаха попросить о помощи? Он входит в Большой Совет, и он бы мог посодействовать этим замечательным учёным в их работе, достать деньги и любое оборудование. Только скажи – кто они?
– Я не могу…
– Но почему? Впрочем, я ведь могу воспользоваться инфосетью…
– В сети этой информации нет. Я всё объясню, если ты дашь обет на Торе, что никто не узнает имена этих людей и какие-либо сведения по этой теме.
– Ты думаешь, что у меня Торы нет? А вот и есть!
Наами сходила в своё купе и принесла свиток Торы.
– Надо же, настоящий рукописный свиток, где ты взяла?
– Ты разве не знала, чем я увлекаюсь? Позволь представиться! Председатель шинарского отделения общества исследователей Торы. Я знаю древний арамейский и могу свободно читать без гласных, используя древние огласовки, и переводить без словаря.
– Здорово!
– Я, Наами бат Меннаше, положа руку на свиток Торы, торжественно клянусь не разглашать сведений, полученных от Эстер бат Ашер, Амэн! Теперь ты можешь мне всё рассказать.
– Ну, хорошо, уговорила, только не падай в обморок. Идея принадлежит мне, а помогает мне в разработке – мой брат. Чтобы заставить нанопроциты переместиться в нужное место в теле человека, надо их перепрограммировать, а чтобы загрузить в них новую программу, придётся воспользоваться командами низкого уровня. Даниэль обещал помочь в этом. Потом я напишу программу, чтобы нанопроциты могли генерировать торсионный экранирующий сигнал. Нужен будет испытуемый – доброволец, чтобы проверить прямыми измерениями достигнутый или недостигнутый результат. Пока я написала моделирующую программу и получила следующие исходные данные – количество нанопроцитов, которое нужно разместить в мозге примерно равно пятидесяти шести процентам от стандартного защитного количества космонавта.
– Я хочу быть вашим добровольцем!
– Буду очень благодарна тебе! Я понимаю твой интерес и, может быть, страх, но ты не бойся – все изменения, связанные с необычным размещением нанопроцитов обратимы. Есть ещё проблема с размножением нанопроцитов. Если их выращивать из популяции половой защиты, то на это уйдёт несколько лет, потому что их начальное количество всего около двадцати штук. А вот если бы ты стала хотя бы формальным космонавтом, например, слетала бы в командировку, ну, хотя бы на Арес, тогда Дани не пришлось бы возиться с размножением.
– Пожалуй, я смогу это устроить. Я сейчас нигде не работаю, но по своим религиозным делам вполне могу посетить какие-нибудь колонии. Денег Ноах на это мне всегда даст, да он и сам заинтересован.
– Я вижу ещё и политические проблемы. Сейчас, по существующим законам, из-за того, что выдача лицензий людям, неустойчивым к тёмному потоку, фактически запрещена, из популяции жителей континента гены, ответственные за это, вымываются, и в перспективе неустойчивых людей не останется. Но если мы решим проблему моим методом, то этот процесс прекратится, и тут я вижу вероятность сопротивления большинства Большого Совета. Однако, если ты будешь участвовать в эксперименте на правах испытуемого-добровольца, то ты сможешь родить ребёнка для себя и это будет вполне законно, так как не затронет всей популяции Исраэля.
– Эсти, ты гений! Я обязательно буду добровольцем и на Арес слетаю, мне не трудно это устроить. Запланирую какую-нибудь конференцию, и дело будет сделано. Однако Шемеш уже взошёл. Мне нужно браться за готовку на всю компанию. Что господин Шиммон предпочитает?
Эстер едва не сказала: – «Свежепойманную зайчатину, жаренную на вертеле, под горчичным соусом и фаршированную нутом», – но вовремя спохватилась.
– Можно сделать яичницу с культурным мясом и томатами.
– Отличная идея! А ты бы чего хотела?
– Сделай и мне то же самое, пожалуйста.
Эстер пошла будить брата.
– Дани, просыпайся, Шемеш уже давно взошёл! Доброго утра!
– Эсти, я сейчас, только пять минут, – сказал Дани и снова заснул.
– Вставай, Наами уже жарит яичницу! Иди умойся, пока санузел свободен.
Дани продрал глаза, оделся и нехотя поплёлся в дальний конец. Позавтракали все вместе в общем зале. Поезд пересекал великую пустыню, однако внутри вагона не было жарко – климатическая установка поддерживала двадцать два градуса. Дани и Эстер, поблагодарив Наами, хотели вернуться в купе и продолжить наблюдение за местностью, но Ноах попросил их и Шиммона задержаться.
– Не уходите, пожалуйста, сейчас Наами снимет с вас мерки. Это нужно, чтобы подобрать на складе для всех вас специальные костюмы с кондиционированием. Без них на улицу не выйдешь – в три пополудни температура достигает пятидесяти градусов в тени.
– Ничего себе, с ума сойти можно, – сказал Шиммон, – и как долго в этом костюме можно гулять?
– Четверо суток костюм «саламандра» будет обеспечивать тебя водой, не даст поджариться днём и замерзнуть ночью; ночью холодно – около пяти градусов.
– А зачем, вообще, выходить на улицу, при такой экстремальной погоде? – спросил Дани.
– Линтеры обычно стоят на обслуживании в подземных ангарах, – сказал Ноах, – однако, прежде чем отправить их в космос, их поднимают на поверхность, запускают синхротроны и проверяют все системы. Посадка экипажа рабочей миссии производится в уже подготовленный линтер с введённой энергетической системой. Так что придется несколько сот метров идти под лучами Шемеша.
– Понятно.
– Тогда приступим. Наами, кисонька моя, ты готова?
– Вполне, кто первый? Давай ты, Дани. Закрой, пожалуйста, глаза – я направлю на тебя РУС-дальномер, и вся твоя поверхность будет автоматически обмерена и оцифрована. Медленно сделай полный оборот… так, отлично. Данные записаны, выключаю. Следующий…
Ноах и Наами занялись улаживанием вопросов с учебным центром космопорта, а Дани и Эстер вернулись в купе. За окном проносились песчаные барханы, изредка оживляемые кустиками саксаула. Дорога и здесь проходила по довольно высокой эстакаде.
– Неужели и здесь есть какие-то животные, для которых дорога будет препятствием? – спросила Эстер.
– Я не знаю, ты же у нас биолог, вот и скажи.
– В пустынях водятся ящерицы и змеи, но они мелкие, вполне могут проползти под рельсом.
– Есть ещё причина. Наверное, здесь бывают песчаные бури и дорогу приподняли на пятнадцать метров, чтобы её просто не заносило песком.
– Ой, Дани, что это там, посмотри, появились какие-то зеркала, целое поле зеркал! И какой-то чёрный цилиндр – очень чёрный, даже непонятно как добились такого абсолютно черного матового цвета.
– Я знаю, что это такое. Это то, благодаря чему мы пользуемся электричеством. Это фотонная электростанция! Зеркала имеют небольшую кривизну, они управляются вычислителем и поворачиваются вслед за Шемешем. Их задача собрать свет нашей звезды и направить его на поверхность парогенератора. В нём образуется пароводяная смесь с температурой четыреста пятьдесят градусов и под давлением сто двадцать атмосфер. Затем эта смесь проходит через сепаратор, где пар отделяется от воды и подаётся в цилиндры паровой турбины, которая вращает электрический генератор. Вода из сепаратора смешивается с питательной водой и поступает снова в парогенератор. Пар, отработав в турбинах, превращается в воду в конденсаторе, охлаждаемом морской водой. Эта вода снова подаётся в парогенератор. Всё очень просто и в то же время гениально.
– А откуда здесь морская вода?
– Под землей проложены тоннели, по которым она и поступает.
– А почему эти электростанции не строят на побережье?
– Там меньше света, много облачных дней и бывают ураганы. Таковы особенности климата тропической зоны. А здесь Шемеш светит всегда.
– Но только не ночью. А ведь электричество подаётся непрерывно.
– Фотонные станции работают только днём, это верно, но за день насосы заполняют водохранилища гидроаккумулирующих станций и ночью используется энергия запасённой воды.
– Дани, тебе хоть сейчас можно сдавать на энергетика!
– Читаю понемногу.
За окном проносились зеркальные поля фотонных электростанций, их было много, сотни километров, уставленных энергоблоками.
– Дани, а романцы какой энергией пользовались?
– Они использовали ископаемое топливо – нефть и метан, но и ещё, конечно, ядерный распад урана двести тридцать пять. Всё это – грязная энергия, у нас она запрещена. Такая энергетика сильно портит среду обитания, вредит всем живым организмам и нарушает тепловой баланс планеты.
– А биотопливо, которое мы получаем на нашей ферме, оно разрешено?
– Биотопливо, это не нефть, это совсем другое дело – это ведь тоже энергия света нашей звезды, только переработанная и запасённая растениями.
Вдруг поезд влетел в тоннель и постепенно стал замедляться.
– Наверное, уже прибываем, – сказал Дани, – скорее всего, здесь вокзал подземный, как в Падан-Араме. Понятное дело – на поверхности очень жарко.
Поезд остановился в большом светлом помещении. Ноах задал своему вагону программу парковки, и все приехавшие выгрузились на перрон. К группе подошла девушка в форме пилота, по званию она была десятником.
– Мир вам, господа и дамы, Дина бат Эфраим – координатор обеспечения экспедиции телепатов. Я знаю вас всех, пожалуйста, следуйте за мной, я провожу вас до вашей гостиницы и там подробно расскажу о программе подготовки к полёту.
Идти пришлось долго, километра два. В подземных коридорах, отделанных белым кальцитом и зелёным апатитом, было свежо и прохладно – климатическое оборудование работало исправно. Путники спустились вниз на три этажа и оказались в приёмном зале гостиницы. Дина подошла к администратору и взяла у него регистрационные карточки на всю группу.
– Итак, прошу внимания, – сказала Дина, – карточки регистрации это ваш пропуск – вездеход. С ними вы будете пользоваться всеми привилегиями космонавтов и сможете посещать все помещения подземного города и космопорта. Они также являются ключом к вашему номеру, где вы будете жить. Каждый номер – это небольшая двухкомнатная квартира, рассчитанная на одного человека. В космофлоте так принято – у каждого космонавта, где бы он ни находился, в корабле или на базе, обязательно должно быть личное пространство для отдыха и восстановления. Психологически работа тяжёлая, полёты иногда длятся по нескольку месяцев. Супружеская пара может поселиться в одном номере, если того пожелает. Госпожа Наами космонавтом не является, но может ожидать возвращения своего супруга из полёта в номере гостиницы. Оплата будет производиться из бюджета экспедиции.
– А нам с сестрой можно жить в одном номере? – спросил Дани.
– И вы, господин Даниэль и госпожа Эстер являетесь космонавтами и членами экспедиции, поэтому согласно вышеизложенному правилу, для вас предусмотрены отдельные номера. Однако никто вам не запрещает ходить друг к другу в гости в любое время суток. Ваши номера – рядом. В каждом номере, естественно, есть вычислитель и с его помощью вы можете во всех подробностях изучить помещения и службы подземного города, космопорта и базы линтерного флота. Пожалуйста, вселяйтесь, осваивайтесь, отдыхайте, знакомьтесь с городом и базой, а завтра в одиннадцать часов пожалуйте на первое занятие в аудиторию номер тридцать три учебного центра.
На следующий день в одиннадцать, в указанной аудитории, начался инструктаж четырёх членов экспедиции.
– Мир вам, господа и дамы. Меня зовут Шошана бат Гад. Я проведу вводное занятие по программе подготовки к полёту. В шестнадцать часов – перерыв на обед. Дальше занятия продолжит уже известная вам госпожа Дина. Все ваши личные данные мне известны, и представляться вам не нужно. Сначала я расскажу вам о правилах поведения на борту и обязанностях космонавта. Экипаж линтера обычно состоит из десяти человек – это три пилота, включая капитана, каждый из них ведёт корабль в свою вахту, которая длится восемь часов; три энергетика – по одному на вахту; медик со своей медсестрой, повар и инженер по оружию. Если линтеру приходится участвовать в боевых действиях, то все решения принимает капитан, стрельбу ведут первый и второй пилоты, а энергетик и инженер по оружию занимаются подбором подходящих к боевой обстановке боеприпасов для темпоральных пушек. Кроме того, линтер может взять на борт пятьдесят десантников.
Каждому члену экипажа и участнику экспедиции выделена одна небольшая, но зато отдельная каюта. Всего кают шестьдесят четыре. В каютах имеются вакуумные унитаз и умывальник, столик, вычислитель, шкафчик и спальное место. Если кто-то где-то читал об искусственной гравитации на линтерах и космолётах, то это всё досужие выдумки крайне малообразованных журналистов. Ничего подобного на самом деле не существует, но всё же вам не придётся парить по кораблю, отталкиваясь от стен и хватаясь за поручни. Электромагнитный нагрузочный костюм, который обязаны носить все, кто есть на борту, будет притягивать вас к полу и создавать необходимую нагрузку на мышцы. К сожалению, это никак не помогает желудку, и он всё время пребывает в состоянии свободного падения. Так что к невесомости надо привыкнуть.
Каждый член экспедиции имеет право обращаться к медику или медсестре для оказания помощи в случае недомогания в любое время суток. Обычно недомогание связано с периодом адаптации к невесомости. Каждый член экспедиции, кроме того, имеет право обращаться к капитану по личным вопросам во время его вахты и в любое время суток – в случае экстремальной ситуации. В каждой каюте установлена приборная панель, где на псевдоаналоговых индикаторах отображаются температура, влажность, давление атмосферы, химический состав атмосферы, реальные ускорение и скорость, эффективные, или кажущиеся постороннему наблюдателю, ускорение и скорость, скважность импульсов темпорального генератора, глубина импульсного погружения в гиперпространство, напряжение и мощность энергетической системы по всем пяти её отделам. Каждый член экспедиции обязан знать нормы для этих основных параметров полёта и, в случае обнаружения отклонений от этих норм, обязан оповестить экипаж о сложившейся ситуации по громкой связи, которая включится, если нажать тревожную кнопку.
Для каждого человека на борту предусмотрена спасательная капсула и изолирующий космический костюм, в котором можно высаживаться на поверхность чужой планеты или выходить в открытый космос. Всё это располагается рядом с каютой и доступно как со стороны коридора, так и непосредственно из каюты.
– Можно вопрос, госпожа Шошана?
– Да, господин Даниэль.
– Как осуществляется утилизация продуктов жизнедеятельности в космосе, или весь мусор везём до планеты назначения?
– Нет, не везём, конечно. Всё, что надо выбросить, превращается в плазму в зоне протон – дейтонной реакции, эта плазма ускоряется с помощью электромагнитной пушки и выбрасывается в качестве рабочего тела для создания реактивной тяги. Так же используется гелий-три – продукт основной энергетической реакции. Правда, в новых типах космолётов гелий-три используется в качестве ещё одного вида топлива, превращаясь в гелий четыре и два протона. Пожалуйста, ещё вопросы?
– Что такое темпоральная пушка и чем она стреляет? – спросила Эстер.
– Расскажу лишь коротко, подробнее можете узнать у Дины или у инженера по оружию линтера в кают-компании за кофе во время вашего полёта. Итак, темпоральная пушка – это некий телепортатор чего угодно на расстояние прицельного выстрела, в космосе это около тысячи километров. Снаряд посылается через гиперпространство и самостоятельно возвращается на поверхность текущего момента в точке назначения. Это происходит за счёт саморазрушения строго дозированного по энергии вихревого темпорального поля, механизм такой же, как при взрыве природной шаровой молнии. Вес снаряда может быть до ста килограммов. Это может быть баллон с жидким азотом, циклонит, тротил или, в особых случаях, термоядерная бомба с циклонит-электромагнитным запалом. Или ещё, например, против хара придумали, фторид кобальта шестьдесят, смешанный с бездымным порохом. Снаряд доставляется в точку прицеливания или чуть дальше, при необходимости взорвать вражеский корабль изнутри. Правда, всё это пока не применялось, кроме одного случая, когда после проникновения хара на воздушном шаре в район одного из пригородов Шинара, было принято решение частично разрушить промышленность на их островах. Тогда применялись пятидесятикилограммовые снаряды из тротила.
– Хочу спросить о системе защиты линтера, – сказал Шиммон. – Я знаю, что основная защита от радиации и возможного пучкового оружия неприятеля – это десятисантиметровый слой монополиума, и что этот материал отражает электромагнитное излучение и поглощает корпускулярное. Я также знаю, что переменное темпоральное поле, модулированное шумовым сигналом, разрушает нейтронный пучок до состояния водородной плазмы. Но мне не совсем понятно, что произойдёт, если энергия корпускулярного излучения будет слишком велика и обшивка нагреется до температуры плавления.
– Был один случай с космолётом, который попал под излучение аккреционного диска нейтронной звезды. Тогда обшивка частично расплавилась, и экипаж переоблучился. После этого случая была придумана защита, основанная на мгновенном гиперпространственном прыжке для космолёта, неважно в каком направлении, на расстояние порядка одного светового часа. Или на пропуске возврата на поверхность текущего момента для пульсирующего полёта линтера, что, в сущности, эквивалентно гиперпространственному прыжку. Таким образом, корабль отводится на безопасное расстояние от проблемного объекта. Кроме того, эта система оказалась чрезвычайно эффективной против крупных метеоритов или, скажем, боевых торпед противника. Решение принимает внепрограммная сверхбыстродействующая автоматика. Если после выстрела защитного РУС-излучателя проблемный объект не разрушен до безопасного состояния, или в результате разрушения произошёл взрыв с выделением энергии опасного уровня, то корабль подпрыгивает в гиперпространство, пропуская обломки или продукты взрыва через то место, где он был.
– Ещё один вопрос, можно? – сказал Шиммон.
– Разумеется, можно!
– Как поддерживается тепловой баланс кораблей?
– Выделение энергии виде тепла в результате деятельности всего оборудования корабля обычно компенсируется испарением жидкого кислорода из запасов и инфракрасным излучением обшивки корабля. Однако, если в результате боевых действий или по иным причинам этого будет недостаточно, то регламентом предусмотрена процедура охлаждения – корабль ложится в дрейф, подальше от звёзд, открывается защитная оболочка из монополиума и на поверхность выводятся эффективные инфракрасные излучатели, в которые подаётся теплоноситель, предварительно собравший тепло со всего корабля. Используется космический холод – два и семьсот двадцать пять тысячных градуса по абсолютной шкале. Благодаря такому механизму охлаждения, температура внутри корабля быстро приходит в норму.
Потом Шошана подробно рассказала о корабельном уставе, принятом ещё во времена первых полётов и претерпевшим с тех пор лишь незначительные изменения. Дани обратил внимание на особые привилегии навигаторов и энергетиков. Оказалось, что им разрешалось приносить и монтировать на корабле измерительное и регистрирующее оборудование собственного изобретения.
– Госпожа Шошана, – спросил Дани, – я думал, что корабль это нечто стабильное, его оборудование строго регламентировано и изучается экипажем по стандартным процедурам и вдруг – какие-то самоделки?
– Сейчас, конечно, никто «самоделки», как вы выразились, на корабли не устанавливает. Но во времена первых полётов дублирующая измерительная аппаратура нестандартно мыслящих навигаторов или энергетиков иногда спасала корабли от гибели. Поэтому возможность установки такого оборудования закрепили в уставе космофлота. Было это очень давно, однако это положение до сих пор не отменено. Наше занятие подошло к концу, сейчас вы пообедаете, а затем Дина расскажет вам, что вы будете изучать в теории и на практике, и какие экзамены вам придётся выдержать. Благодарю вас за проявленную любознательность и всего вам доброго.
В ресторане Дани не без удовольствия жевал огромную конструкцию из квасных пшеничных лепёшек, котлет из культурной говядины, соуса и салата. В меню это блюдо почему-то называлось «песчаная ведьма», видимо потому, что вокруг была пустыня. Эстер уже управилась со своей «ведьмой» и допивала кофе.
– Как тебе понравились привилегии навигаторов? – спросила Эстер.
– Очень мило и как раз кстати, – это моя специальность! И твоя идея насчёт гравиметрии действительно может пригодиться. Оказывается, что-то подобное уже происходило раньше. Я уже думал над оригинальным способом измерения гравитации в гиперпространстве. Пока рассказывать не буду – надо побольше изучить теорию гиперпространства и написать моделирующую программу для проверки идеи.
– Очень рада, что ты начал над этим думать. А я вот хочу попросить Шиммона предоставить мне запись эксперимента над хара с участием синего эденита. Мне нужно вычленить оттуда ключевую фразу. Как думаешь, даст?
– Нам-то точно даст. Он нас своими считает. Я вот думаю, как бы у лингвиста выпросить книгу памяти вычислителя с языком хара. Шиммон мог бы, используя эти данные, запросто слепить обучающий сон и записать язык через дрёмер нам на корочку. Это нам очень понадобится, так как произносить ключевую фразу надо будет абсолютно точно, со всеми интонациями, иначе не сработает.
– Ты совершенно прав! А как его зовут – этого лингвиста?
– Если я не ошибаюсь – Арье бен Боаз.
– Пожалуй, лучше действовать через Шиммона, он его координатор, и вряд ли Арье ему откажет.
– Но сам-то Шиммон учил язык вручную…
– Но он же учил в процессе его познания, так что у него другого выхода не было.
– И ещё я придумал, как войти в хей-ментос в присутствии обычного ментоса.
– Здорово! И как же?
– Когда я присутствовал на эксперименте, я заметил, что замедление скорости обмена между мозгом хара и хей-ментосом наступило лишь тогда, когда мощность вагонного экрана достигла ста пятидесяти процентов нормальной, и это значит, что при ста процентах мощности ментос уже будет подавлен, а хей-ментос – нет! Таким образом, если мы будем под экранами с нормальной мощностью на расстоянии, скажем, десять километров, то установить телепатическую связь между собой мы сможем только через хей-ментос!
– Дани – ты умница, это потрясающая идея! Мы сможем всё проверить, ура!
Занятие Дина начала с перечня тех вопросов, что будут вынесены на экзамен. Затем остановилась на практических навыках, которые нужно будет продемонстрировать космонавту при получении допуска к полёту. Оказалось, что помимо умения быстро надевать изолирующий костюм, занимать место в спасательной капсуле и покидать в ней корабль, космонавту требовалось сдать экзамен на владение навыками: вывода на мощность энергетических синхротронов и пилотирования линтера в ручном режиме.
– Но, госпожа Дина, возможно ли это? – удивился Шиммон. – Ведь пилоты проходят гораздо более серьёзную подготовку, чем наш двухнедельный курс начинающего космонавта.
– Всё верно, господин Шиммон, однако пилота готовят для управления кораблём в самых разных, зачастую экстремальных ситуациях. От вас же требуется минимальный навык пилотирования. То есть, на самых спокойных режимах вам нужно будет подойти к планете и посадить линтер на её поверхность. Вы будете это делать только в том случае, если вы остались единственным непострадавшим членом экспедиции.
– Что же должно произойти, чтобы все пилоты и энергетики оказались не в состоянии вести корабль?
– Например, если враг применил закись азота, и доставил её на борт с помощью темпоральной пушки. Предположим, только вы успели надеть изолирующий костюм, вот тогда сажать корабль придётся вам самому.
– Да, наверное, вы правы. Вероятность этого совсем не равна нулю, особенно если учесть последние данные по хара.
– А что за данные?
– Они когда-то были космической цивилизацией. Почитайте мой отчёт в закрытой сети военного отдела.
– Очень интересно, обязательно почитаю. Но мы уже давно ввели это требование в программу подготовки, просто на всякий случай. Мало ли что может произойти? На самом деле ничего сверхсложного в пилотировании линтера нет. Все направления движения задаются одним штурвалом, не буду углубляться в подробности, – вы сами всё попробуете и почувствуете на практическом занятии.
Потом Дина подробно рассказала о нормах параметров полёта, о том какими они должны быть, и в каких пределах могут изменяться те из них, которые зависят от режима полёта. Остановилась подробно на правилах пользования вакуумным унитазом и умывальником. Затем перешла к описанию плана линтера и рассказала о том, где какие помещения и службы расположены.
– Теперь о планах на завтра. Собираетесь здесь же, в одиннадцать часов. Потом вас поведут на восьмой склад, где Шошана опробует подобранные для вас костюмы «саламандра» для выхода на поверхность, там же вы получите электромагнитные нагрузочные костюмы для повседневного использования в невесомости, а потом на десятом складе вы примерите изолирующие костюмы для космоса. После того, как вы научитесь их надевать в отведённое нормами время, эти костюмы будут размещены в ваших каютах на линтере. Запомните – ваш линтер имеет номер двести двадцать три, наше занятие окончено, желаю вам приятно провести вечер и хорошо отдохнуть.
Прошли полторы недели теоретических занятий, практики по применению костюмов и медицинских обследований. Всем удалось сдать экзамены с первой попытки. Медики дали положительное заключение о завершении процесса слияния иммунной системы с популяцией нанопроцитов. Симбиоз киберклеток и организмов людей был полностью налажен, и теперь за здоровье новоиспечённых космонавтов можно было не опасаться. Начались занятия на тренажёре-симуляторе по управлению линтером. Их проводил капитан линтера номер двести двадцать три – Дедан бен Шиммон.
– Скажите, господа и дамы, кто-нибудь из вас когда-нибудь управлял спортивным планером?
– Нет, никто, – ответил за всех Ноах. Но я управлял линтером, правда давно, когда сам учился тому, чему предстоит научить моих подопечных в этом полёте.
– Может быть, вы тогда сразу сдадите экзамен-минимум по пилотированию?
– Нет, нет, что вы, я обязательно пройду весь курс, ведь летал я очень давно…
– Ну, тогда приступим. Я не случайно спросил о воздушном планере, потому что и там есть основной штурвал, но отклик машины на движения штурвала линтера будет совсем иным. И если вы будете по привычке пытаться управлять линтером как планером, то в результате вы будете кувыркаться, пока автоматика не остановит вращение. А сделает она это не сразу, потому что тупым алгоритмам не позволено грубо влезать в такое тонкое и человеческое дело, как пилотирование. Начнем, пожалуй, с вас, госпожа Эстер. Если получится у вас, то у мужчин получится и подавно.
Если бы он только знал, что интеллектуальные способности этой девушки зашкаливали за сто сорок процентов, не говоря уже про звериную интуицию…
– Итак, садитесь, пожалуйста, в кресло пилота. Прямо перед вами штурвал. Слева две главные рукоятки – контроллер управления скважностью импульсов темпорального поля и контроллер реактивной тяги. Под правой ногой педаль – это переключатель реверса тяги маршевых двигателей. Справа расположены две основные кнопки управления главными синхротронами: зелёная кнопка – ввод энергоустановки и красная, соответственно, её глушение. Как видите всё не просто… а очень просто. Запутаться – невозможно. Сначала расскажу о контроллерах. Начнем с реактивной тяги. Предположим, что линтер дрейфует в космосе, вдалеке от каких либо тел, и контроллеры установлены на минимум. Теперь, не трогая контроллер скважности, вводим контроллер тяги на максимум, кстати, всего предусмотрено сто градаций. Тогда корабль начинает ускоряться вперёд, не покидая поверхности текущего момента, и величина ускорения будет равна четырём гравам [1 грав – 9.95 м/с^2]. Таким образом, через два часа шесть минут корабль достигнет своей максимальной реальной скорости – триста километров в секунду. Если при такой реальной скорости ввести на максимум контроллер скважности, то эффективная скорость корабля составит девяносто процентов от скорости света. Здесь под скважностью мы понимаем отношение периода следования импульсов темпорального поля к длительности пребывания корабля на поверхности текущего момента. Хочу сразу сказать, что первые позиции обоих контроллеров отмечены специальным усилием переключения, так что при вводе и при выводе контроллеров рукоятки сами задержатся на этих позициях. Так сделано специально, потому что первые позиции соответствуют режиму зависания над планетой, равной по массе Эрецу. Вектор реактивной тяги на этой позиции направлен точно вниз. Вводить контроллеры можно одновременно, тогда стороннему наблюдателю покажется, что корабль сорвался с места и исчез вдали. Когда мы вводим контроллер скважности, реактивная тяга становится импульсной и приуроченной к моменту погружения в гиперпространство. Глубина погружения регулируется автоматически в зависимости от установленной скважности. Так сделано специально, чтобы исключить перегрузку энергосистемы. Пока эта связь не была установлена, существовала возможность перегрузки при неблагоприятном сочетании глубины и скважности, и однажды это закончилось трагедией. Как, госпожа Эстер, пока всё понятно?
– Да, вполне, господин Дедан, вы всё объясняете очень доходчиво.
– Тогда я продолжу. Всё вышесказанное верно при условии, когда штурвал мы не трогаем, и он находится в нейтральном положении. Теперь подробно расскажу о штурвале. Он имеет много степеней свободы. Вы можете наклонять его на себя или от себя, вправо или влево, приподнимать его, как бы пытаясь оторвать от пола, или, наоборот, опускать, пытаясь вдавить в пол. Ещё можно вращать штурвал по стрелке часов или против. Каждое воздействие на штурвал соответствует включению тех или иных двигателей ориентации. При введённой скважности эти двигатели ведут себя точно так же как маршевые, то есть создают импульс тяги в фазе пребывания в гиперпространстве. Впереди себя на курсовом экране вы видите объекты окружающей космической обстановки и прицел – курсоуказатель. Когда вы берёте штурвал на себя, нос корабля поднимается, если от себя – опускается. Достигнув нужного направления, вы должны отпустить штурвал, и он сам вернётся в нейтральное положение. В этом основное отличие принципов управления линтера от планера. Там штурвал остаётся в руках лётчика его положение соответствует положению рулей, а здесь – двигатели ориентации, это совсем другое. Наклон штурвала вправо – влево соответствует крену корабля в ту же сторону. И здесь такой же принцип – достигнув нужного, вы отпускаете штурвал, и автоматика сама стабилизирует ориентацию корабля. Вращение штурвала соответствует повороту корабля по азимуту. И теперь последнее: движение штурвала вертикально вверх соответствует вертикальному взлёту, движение штурвала вертикально вниз – используется при плавном приземлении. Нейтральное положение штурвала при котроллерах тяги и скважности на первых позициях соответствует зависанию корабля. И теперь самое главное: расскажу про педаль «тормоза» – это переключатель под вашей правой ногой. Когда педаль не нажата, маршевые двигатели разгоняют корабль прямо по курсу. Если педаль нажата – происходит реверс тяги и корабль тормозится. Есть ли вопросы, госпожа Эстер?
– Нет, всё очень просто и понятно.
Дедана немного задела такая самоуверенность, он сел на рабочее место инструктора.
– Отлично, тогда я включаю симулятор и ввожу полётное задание. Вы находитесь недалеко от Эреца, на расстоянии орбиты Ареса. Вы должны посадить линтер на Эрец, желательно в район космопорта.
На экране появилось звёздное небо.
– Я полагаю, – сказала Эстер, – что прямо под кнопками управления синхротронами находится шар управления бортовым вычислителем.
– Логично.
– А экраном вычислителя служит тот же курсовой экран, чтобы пилот не разбрасывался взглядом на разные объекты.
– Прекрасно, подбодрил Дедан.
Эстер слегка нажала на шар, и на экране появилось меню команд. Операционная система была стандартной, и Эстер быстро нашла нужную команду – «найти Эрец по спектру отражённого света». Одна из звёздочек на экране отметилась мигающим крестиком. Затем она проверила соответствующей командой состояние энергосистемы и главных синхротронов. Индикаторы показали норму всех отделов энергоснабжения и полную мощность синхротронов. Эстер ввела контроллеры на первые позиции и, лихо управляя штурвалом, совместила курсоуказатель с отмеченной звёздочкой. Затем она плавно ввела оба контроллера на максимум.
– При таком положении Эреца относительно Шемеша от орбиты Ареса до точки назначения примерно пятнадцать световых минут. Можно отдохнуть. Эстер вывела на экран все основные параметры, о которых рассказывала Шошана, и улыбнувшись, посмотрела на своего наставника.
– Пока вы всё выполнили безупречно! Если честно, я от девушки такого не ожидал. Вам никто не говорил, что у вас развита интуиция, а для пилота – это просто счастье!
– Это у неё в крови, – сказал Шиммон.
– Тогда я попробую немного усложнить задачу. Навстречу вам, госпожа Эстер, несутся обломки кометы, но вы об этом не знаете. Что произойдет?
– Столкновение маловероятно, так как при полностью введённой скважности, линтер находится на поверхности текущего момента очень короткое время. Но если всё же это случится, то автоматика отбросит корабль на некоторое расстояние от опасной точки, которое зависит от реальной скорости корабля в момент предполагаемого столкновения. Максимально – это будет один световой час.
– Отличный ответ! Я ввожу параметры столкновения.
Картина звездного неба резко изменилась. Эстер поняла, что курс корабля стал другим, и что линтер куда-то забросило в результате столкновения. Эстер вывела контроллеры на первую позицию и дала команду вычислителю найти Шемеш. Ответ был отрицательным. Эстер вывела на курсовой экран угловые шкалы по горизонтали и вертикали. Затем, взявшись за штурвал, она развернула линтер на сто восемьдесят градусов и сразу увидела Шемеш. По визуальной оценке он был намного дальше, чем в начале выполнения упражнения. Она дала команду – рассчитать расстояние по отношениям яркости и действительной светимости Шемеша. Получилось час и двенадцать световых минут. Затем Эстер дала команду поиска Эреца, ответ опять был отрицательным.
– Что, по-вашему, это означает? – спросил Дедан.
– Это означает, господин капитан, что Эрец находится в соединении с Шемешем, и что корабль находится в плоскости эклиптики. Чтобы узнать, где Эрец – за Шемешем или перед ним – нам придётся подняться над эклиптикой. Я рассчитаю курс корабля, чтобы пройти над Шемешем на расстоянии восьми световых минут – это безопасно.
Эстер дала вычислителю соответствующие команды, и крестик на экране отметил точку прицеливания. Опять взявшись за штурвал, девушка направила корабль на эту точку и ввела контроллеры на максимум.
– Через полчаса Эрец должен появиться на экране, тогда я уточню курс.
– Прекрасно! Выше всяких похвал. Я промотаю время – считайте, что полчаса уже прошло.
Картина на экране изменилась – Шемеш заметно ушёл вниз. Эстер снова запросила поиск Эреца и нашла его за Шемешем.
– Следуем тем же курсом, пока Шемеш не будет в надире, затем возьмём курс на Эрец. Проходить ближе к Шемешу я почему-то не хочу.
– Правильно и не нужно! Я снова пропущу время.
Эстер переключила экран на другую камеру, Шемеш был как раз снизу.
– Теперь можно домой, – сказала она и, пользуясь штурвалом, навела курсоуказатель на Эрец. – Через двенадцать минут подойдём к родной планете.
– Время – плюс одиннадцать минут, – сказал Дедан.
Эстер дала команду вычислителю рассчитывать реальную скорость корабля относительно Эреца по частотному сдвигу спектральной линии кислорода и выводить цифры в окошко на главный экран. Индикатор показал двести километров в секунду. Эстер включила радар и вывела его показания в другое окошко рядом с первым. Радар показывал расстояние до поверхности. Эстер начала торможение и сбросила реальную скорость до восьми километров в секунду. Когда расстояние уменьшилось до пятисот километров, Эстер направила корабль вдоль поверхности. Вновь переключив экран на надир, она увидела знакомые по географической карте очертания континентов. Слегка повернув штурвал, девушка направила линтер вдоль экватора. Корабль шёл над западным континентом, через пять минут показался океан, в северной половине которого виднелся родной Падан-Арам. Ещё через пять минут показался восточный континент. Эстер начала торможение и направила корабль слегка вниз. Она переключила индикатор скорости на другой источник данных, теперь это был сдвиг частоты радара.
– Что вас заставило это сделать? – не выдержал капитан.
– Мне кажется, что при малых скоростях и небольших расстояниях так измерять скорость точнее.
Эстер снизилась до пяти километров и сбросила реальную скорость до величины чуть ниже трёхсот метров в секунду.
– Теперь надо найти космопорт, – сказала она. – Вот я вижу поля фотонных электростанций, их ни с чем не перепутаешь, мы их проезжали. А вот и железная дорога!
Эстер развернула линтер на девяносто градусов и пошла вдоль дороги. Когда дорога нырнула в тоннель, она ещё сбросила скорость и стала снижаться.
– Вот какие-то строения среди пустыни, я думаю – это и есть вход в подземный город.
Эстер вывела контроллеры на первую позицию и зависла чуть в стороне от строений. Затем, слегка надавив на штурвал, она плавно опустила линтер на песок и вывела контроллеры на ноль.
– Десять баллов! Я бы даже поставил одиннадцать. Я, конечно, встречал одарённых учеников, но чтобы вот так с первого раза… Очень многое из того, что вы делали, я не рассказывал, вы заранее это всё прочитали?
– Вообще-то нет, я больше увлекаюсь биологией, а не техникой – просто действовала по наитию.
– Что вам сказать, господа. С таким членом команды, как госпожа Эстер, вы точно не пропадёте. Просто феноменальная интуиция! За идеально выполненное упражнение, причём с первого раза, она получает допуск к пилотированию реального линтера. Кто сможет повторить, тоже получит зачёт автоматом.
Дани, внимательно наблюдавший за действиями сестры и обладавший абсолютной памятью, смог так же, как и Эстер, безукоризненно выполнить полётное задание Дедана. Ноах пролетел над Падан-Арамом и получил штрафное очко. Шиммон, недостаточно сбросив реальную скорость, вывел скважность ниже положенного. Обшивка стала резко нагреваться из-за трения о воздух, и автоматика, посчитав такой режим опасным, выбросила линтер в космос примерно на десять световых минут. Пришлось начинать всё сначала.
– На сегодня занятие окончено, – сказал Дедан. – Госпожа Эстер и господин Даниэль получают допуск, а вам, господа, придётся ещё позаниматься.
Через два дня все участники экспедиции получили допуск к тренировочному полёту. По очереди, под контролем капитана, начинающие космонавты пролетели на учебном линтере вокруг родной планеты и выполнили посадку.

Наконец настал день отлёта. Все экзамены были сданы, все медицинские проверки – пройдены. В двух сотнях метров от выхода на поле стояли два линтера.
– Наш вон тот – двести двадцать третий, – сказал Ноах, и группа из четырёх космонавтов направилась к трапу правого корабля.
Дани хотел расспросить Ноаха о предстоящих экзаменах, но в горле пересохло, и он счёл момент не подходящим. Поднявшись по трапу, они оказались в кольцевом коридоре. Здесь их встретила Дина.
– Доброго утра, господа, пожалуйста, занимайте свои каюты – с десятой по тринадцатую.
Дани, обернувшись, увидел как поднялся трап, и массивная герметичная дверь из монополиума закрылась. «Прощай Эрец», – подумал он, по спине пробежали мурашки.
– Пожалуйста, переоденьтесь в электромагнитные нагрузочные костюмы, они находятся в ваших каютах. Когда линтер взлетит, сразу наступит невесомость, – предупредила Дина. – Переоденетесь, – пожалуйста, включите громкую связь и доложите капитану о готовности.
– Эсти, посмотри ещё раз мою судьбу, пожалуйста, – сказал Дани, взяв сестру за руку.
– Нет, здесь не получится, экран включён. Не бойся, всё будет хорошо, мне тоже не по себе, наверное, для первого раза – это нормально.
Добравшись до каюты, Дани быстро переоделся. Нажав на тревожную кнопку, он доложил: «Стажёр Даниэль бен Ашер к полёту готов». Он успел первым, но почему-то это его не обрадовало. Вскоре все члены экспедиции доложили о готовности, и капитан начал стартовый обратный отсчёт. Через десять секунд сердце Дани ухнуло в пропасть, а желудок всплыл под горло. Наступившая невесомость была ему уже знакома, и он не испугался. «Ощущение не самое приятное», – подумал Дани. – «Но теперь к этому чувству придётся привыкать всерьёз». Дани включил вычислитель и вывел на экран изображение с надирной камеры. Оказалось, что линтер уже покинул пределы атмосферы и стремительно удалялся от родной планеты. «Как красиво!» – думал Дани, провожая взглядом Эрец. Корабль изменил курс, и планета ушла из поля зрения. Дани перевёл экран на заднюю камеру и продолжил прощание с Эрецем.
– Через шесть минут пройдём мимо Ареса, а потом только Посейдон встретится нам на пути, – объявил капитан по громкой связи. – Это произойдёт примерно через четыре часа и десять минут. Мимо Ареса пройдём в режиме дрейфа, просто чтобы новые космонавты смогли его увидеть. Скорость линтера на поверхности текущего момента составит около двухсот километров в секунду. Лишь несколько секунд будет у вас, чтобы увидеть этот сверкающий ледяной мир, а потом я снова введу скважность.
Дани решил ни за что не пропустить свидание с Аресом. Он подготовил свой вычислитель для видеозаписи по четырем каналам с различных камер корабля и стал ждать, глядя на табло основных параметров полёта. Когда эффективная скорость корабля упала и сравнялась с реальной скоростью, Дани включил запись. Арес промелькнул очень быстро, Дани лишь успел заметить, что у планеты такая же голубая атмосфера, как у Эреца. Дани выключил запись и стал внимательно просматривать кадр за кадром созданную видеокнигу. «Ледяной мир! Безжизненный, но очень красивый», – подумал Дани. Лишь на экваторе была темная полоса оттаявшего грунта. – «Только четыреста километров пригодной территории, а дальше, на юг и на север – сплошные льды. Кислорода маловато – всего двенадцать процентов, и углекислоты слишком много, процентов пять, кажется. А ведь если бы планета была ближе к светилу, на ней можно было бы жить, и если бы развести леса, то растения утилизировали бы этот газ. Впрочем, на Аресе ведь есть колония, там добывают литий, титан, вольфрам и другие металлы. Металлургия, космическая промышленность, выпуск конструкционных деталей и тяжёлых агрегатов для постройки кораблей – вот основная задача для всех колоний. А корабли нужны, чтобы искать и осваивать новые планеты, и всё это ради чего? Чего мы – люди хотим достичь? Зато Эрец стал практически свободным от тяжёлой индустрии. Большой Совет решил, что такие планеты как Эрец слишком ценный природный ресурс, чтобы отдавать его под промышленность. Эрец – это для жизни, для зверей и растений, чтобы отдыхать и растить детей. Пожалуй, ради этого стоило затевать освоение космоса. Как бы хотелось найти ещё планету, на которой есть жизнь. Интересно, а существует ли планета, где изначально жили хара, и что заставило их переселяться в другие миры? Вот он загадочный космос… прямо передо мной!»
Размышления Дани прервало сообщение капитана по громкой связи.
– Прошу членов экспедиции собраться в кают-компании.
Дани зашёл за Эстер, и они направились к месту инструктажа. Ноах был уже там. Вскоре подтянулся и Шиммон, вид у него был неважный. Ноах попросил его пройти в медотсек. Корабельный медик немного перепрограммировал нанопроциты Шиммона, и они добавили в кровь гистамина – чуть больше обычной нормы.
– Обычно мы этого не делаем, но вам пришлось пойти навстречу – полёт ваш короткий и адаптация может закончиться как раз к его окончанию. Ничего, изменения параметров крови – это ненадолго, через два дня я верну их к стандартным цифрам.
– Благодарю, теперь меня не тошнит. А почему они, то есть нанопроциты, сами не сообразили?
– Просто посчитали тошноту меньшим злом для организма, они иногда умничают, впрочем, они правы, через два – три дня, максимум через неделю, всё прошло бы само собой.
Шиммон вернулся в кают-компанию.
– Как, ты Шимми? – спросил Ноах.
– Намного лучше, пожалуйста, начинай, я готов слушать.
– Расскажу о целях нашей экспедиции. Даниэль и Эстер закончили свои занятия на Эреце. В ходе своих упражнений они научились устанавливать связь с тремя телепатами, находящимися на нашей планете в разных её точках. Три точки это – пригород Шинара, телепат четвёртого уровня Ноах бен Дан; секретная биологическая и экологическая лаборатория на севере западного континента, телепат третьего уровня Милька бат Реувен и, наконец, королевский дворец в Падан-Араме, где телепатом третьего уровня является король Шломо пятьдесят пятый бен Давид. Когда мы прибудем на место, я проведу последнее занятие и экзамен. Экзамен будет заключаться в том, чтобы установить связи с телепатами в колониях, – столько связей, сколько получится. Число колоний, в которых живут телепаты на данный момент – сорок шесть. К сожалению, из пятидесяти двух телепатов, работавших для арамейского народа до появления Дани и Эсти, в живых осталось только сорок девять. Двое пропали без вести вместе с исследовательскими кораблями, и один умер в результате облучения исследовательского корабля в аккреционном диске нейтронной звезды. Их копии живут в информационном мире Исраэля такими, какими они были во время своего последнего сохранения, но по понятным причинам уже не являются телепатами. Их клетки хранятся в криобанке и в будущем, возможно, удастся воссоздать их тела. Будут ли они телепатами, если соединить личность и выращенное тело – пока не известно, пока наша биоморфология не научилась воссоздавать индивидуальные черты, потому что не всё ещё понятно в геноме человека. Может быть нашей Эстер, наконец, повезёт. Была идея вырастить тело путём естественной биоморфологии, но это будет означать, что это тело будет иметь собственную личность, потому что невозможно выращивать тело в полном информационном вакууме в течение двадцати лет. В общем, как ни крути, такой организм – это полноценный человек и загрузить в него личность – значит убить его. Но я отвлёкся, вернусь к экзаменам. Если количество связей превысит половину от возможных, то испытуемому присваивается первый уровень. Возможна связь или нет – буду проверять я, устанавливая связь с тем же телепатом, что и испытуемый. Теперь, зачем мы летим так далеко от Эреца? Дело в том, что каждое живое существо – растение или животное связывается с ментосом и эти связи создают определённый торсионный шум, который препятствует установлению дальних межзвёздных связей между телепатами. Чем больше населена планета, тем больше шум и тем труднее установить дальнюю связь. Когда мы в четырёх световых часах от населённой планеты, задача значительно облегчается. Поэтому первый уровень телепата дальней связи соответствует его умению связываться с колонией или Эрецем в условиях ментальной тишины, тишины, конечно, относительной. Второй уровень соответствует умению устанавливать связь между двумя колониями, обычно их уровень ментального шума не превышает одного процента от шума Эреца. Третий уровень это возможность проводить сеансы связи с колониями в условиях Эреца, но количество связей обычно не больше шестидесяти, но не меньше сорока процентов от возможного их числа. Ну, и четвёртый уровень – это связи в условиях Эреца в количестве не менее восьмидесяти процентов. Сейчас наши стажёры претендуют на первый уровень, но это, конечно, не означает, что они не будут потом претендовать на больший уровень. Есть ли вопросы?
– Какой нужен уровень телепата, чтобы установить связь между кораблём и Эрецем? – спросил Шиммон.
– На Эреце третий уровень, – на корабле первый.
– А между кораблём и колонией?
– Если колония средняя, не Эден-два, то там должен быть телепат второго уровня, а на корабле – первого.
– Скажите, пожалуйста, а на какое расстояние должен удалиться второй линтер, чтобы не мешать экзамену? – спросила Эстер.
– Пяти световых минут будет достаточно.
– Скажите, господин Ноах, как вы думаете, возможны ли межгалактические связи? – спросил Дани.
– Сложный вопрос, Дани. Если исходить из того, что существует больше ста миллиардов галактик, то, наверное, где-то ещё существуют галактики населённые жизнью. А это значит, что ментос есть и там. В то же время мы знаем, что, скорее всего, ментоса нет над галактическим диском. Экспедиция триста тридцать восемь это обнаружила. Мне лично кажется, что должны существовать ментальные мосты между галактиками, но где именно они расположены, и как их обнаружить, мы пока не знаем.
– Господин учитель, а что вы думаете о недавно открытом хей-ментосе? – спросила Эстер. – Не свидетельствует ли это о том, что каждый вид разумных существ имеет свою ментальную сеть?
– Вообще-то такого быть не должно, потому что вся вселенная подчинена одним и тем же законам физики и сделана по единому плану. То есть, создана одним авторским коллективом. Поэтому логично было бы предположить, что и жизнь, созданная теми же авторами, будет в основе своей одинакова и будет иметь лишь небольшие адаптационные различия. Ментос есть везде внутри диска галактики, где мы проложили маршруты. И это значит, что, по крайней мере, в нашей галактике, есть ещё много населённых планет. Всё сказанное выглядело бы вполне обоснованно, если бы не хара. Они всё опровергают, и они очень от нас отличаются, хотя внешне и похожи. К тому же оказалось, что у них своя ментальная сеть. Как всё это объяснить пока совершенно непонятно. Загадка! Большая научная проблема. Надо искать другие планеты, имеющие жизнь, тогда мы, может быть, приблизимся к решению. Кстати, Шимми, а что известно об умственных способностях хара?
– Интеллектуальный уровень нашего пленника оценили в сто двадцать процентов по средним человеческим меркам. Насчет других, естественно, данных нет. Если удастся создать хей-сонер, тогда мы их десятками будем ловить и наберём статистику.
– Шимми, мне кажется, что для солдата, которого отправили на смертельное задание, сто двадцать процентов – это многовато. Ох, боюсь, что скоро у нашего народа будут большие проблемы. А вдруг объявятся их соплеменники, что тогда?
– Пока можно только гадать. Ты же сам сказал – надо искать другие населённые планеты, тогда что-то прояснится. От себя добавлю, нужен новый источник энергии, протон – протонная реакция не обеспечит нам решающего превосходства. Такой источник энергии лежит на поверхности и, следовательно, любая космическая цивилизация им владеет. И ещё, если мы создадим такой источник энергии и сделаем его компактным, тогда можно будет разработать кибер-солдат, – двадцать штук Шеифы-17 обеспечат достаточный уровень их интеллекта.
– Ты что же, хочешь нарушить закон кибертехники?! Ведь запрещено создавать киберов, которые обладают собственной электронной личностью. Это чревато непредсказуемыми последствиями и опасно для человечества.
– Ничего подобного я не предполагал, в электронные мозги киберов можно вселять реальных людей – точно так же, как при посещении информационных личностей. Только здесь не сетевой архив, а кибер. Когда задание выполнено все воспоминания о нём копируются в мозг человека, личность которого вселялась.
– Хорошая идея! Участвуя в боевых действиях, человек не рискует своим телом.
– К сожалению пока технически неосуществимая, в силу отсутствия источника энергии с необходимыми параметрами. Ведь обычная для киберов органическая электробатарея здесь не подойдёт. Она может работать при мощности полтора килоЕМ только четыре часа, для боевой задачи – мало! Кроме того, хотелось бы встроить в кибера небольшую темпоральную пушку, а она потребляет энергии на порядок больше. Кстати, я всё хотел спросить тебя, после того как Большой Совет узнал об истинной природе синего эденита и принял решение изъять из продажи украшения из него, ты связывался с телепатом Эдена-два, чтобы сообщить эту новость?
– Да, конечно! Карми был очень расстроен, мастерскую придётся закрыть и его жена лишится работы.
– Так значит, его жена имеет отношение к синему эдениту… интересно, где они его добывают, он не говорил?
– Рассыпное месторождение. На берегу реки Новый Эфрат, среди гальки, можно иногда найти галечку из синего эденита. После сообщения власти Эдена-два хотят снарядить наземную экспедицию в верховья реки, чтобы поискать другие артефакты. Есть идея, что где-то, возможно, обнаружится склад хара или место посадки их корабля, в общем, будет интересно. Ладно, наше предварительное занятие окончено. Пожалуйста, идите отдохните, лучше всего поспать, – экзамен будет долгим.
Через пять часов сигнал громкой связи разбудил Дани.
– Говорит капитан корабля. Мы прибыли в заданную точку нашей планетной системы. Прошу членов экспедиции: господ Даниэля, Ноаха и госпожу Эстер прибыть в рубку управления. Всех остальных, находящихся на борту, прошу проследовать к стыковочному шлюзу.
Дани надел нагрузочный костюм. Несмотря на дискомфорт в животе, он прекрасно выспался. Раздался звонок в дверь, это была Эстер.
– Пойдём Дани, ты ведь знаешь куда идти?
– План-схему линтера я помню. Зайдём к Шиммону, попрощаемся.
– Да, давай зайдём.
Они позвонили в соседнюю каюту.
– Сейчас, я почти готов.
Шиммон вышел в изолирующем космическом костюме.
– Так положено, если переходишь на другой корабль, – сказал он.
Голос раздавался из небольшого динамика, расположенного на груди костюма.
– Ну, я пошёл, а вам в рубку – в другую сторону. Удачи, дорогие вы мои.
Дойдя до рубки, Дани и Эстер обнаружили там Ноаха и капитана Дедана. Капитан глушил синхротроны и пристально наблюдал за параметрами энергосистемы, по ходу дела объясняя, что именно должно происходить на табло. Ноах стоял рядом и старался не пропустить ни единого слова.
– Все это вы можете наблюдать и на курсовом экране, если дадите вычислителю соответствующую команду. На занятиях мы отрабатывали ручное управление кораблём, но есть и команда автоматического возвращения на Эрец. В случае если второй линтер вас не найдёт или по какой-то причине исчезнет, вы должны сначала воспользоваться этой командой. Если что-то пойдёт не так, то смело сажайте в кресло пилота госпожу Эстер. Я покидаю вас, через двадцать минут мы отчалим, а ещё через десять минут можете начинать свои сеансы. Включив сферический передатчик, можете вызывать второй линтер, но учтите, что мы будем в восьми световых минутах от вас. Удачи господин Ноах.
– И вам всех благ, капитан, когда закончим, я пошлю радиовызов. Примерно сутки нам понадобятся для проведения всех запланированных связей.
Шаги капитана удалялись в опустевшем коридоре и, наконец, замолкли совсем.
– Располагайтесь поудобнее, господа претенденты, – сказал Ноах, – я расскажу, что мы с вами, собственно, будем делать.
Ноах сел в кресло капитана, Дани занял место навигатора, а Эстер села в кресло второго пилота.
– Вот возьмите экзаменационные карточки. Здесь указаны: название звезды, номер планеты, имена, фотографии, даты и места рождения телепатов, – в общем, все, что нужно для установления связи. Вы в течение пяти минут пытаетесь установить связь с телепатом, и если связь установлена, передаёте ему текст, написанный на карточке. Затем принимаете текст, который он передаст вам. Потом я устанавливаю связь с этим же телепатом и проверяю правильность текстов. Если связь не устанавливается, то я пытаюсь установить эту связь. Если и у меня не получается, значит – телепат спит или находится под экраном, и тогда мы эту карточку откладываем на «потом».
– Господин Ноах, а зачем капитан заглушил синхротроны? – спросил Дани.
– Они создают акустический шум, это будет мешать вам сосредоточиться. Для первого раза крайне важно, чтобы ничто вас не отвлекало.
– А как же метеоритная защита?
– Энергии силовых конденсаторов хватит либо на выстрел РУС-пушки, либо на однократный отброс линтера. Поскольку первое не гарантирует успеха, то в случае угрозы столкновения с метеоритом произойдёт именно второе.
– И что тогда?
– Тогда надо будет срочно запускать синхротроны, поскольку на второй метеорит энергии уже не хватит.
– А для их запуска достаточно нажать стартовую кнопку на панели?
– Да, нас ведь именно так учили! Да не беспокойся, Дани, вероятность столкновения здесь всего лишь одна миллионная процента, примерно… Кажется, уже прошло достаточно времени. Давайте приступим. Вначале прислушайтесь и скажите, что вы ощущаете?
– Очень тихо! – сказала Эстер. – Неправдоподобная, невозможная тишина!
– Да, и мне кажется, что такой тишины не бывало никогда, – сказал Дани, – она просто какая-то нереальная, вязкая, непроходимая…
– Даже как-то жутковато, не правда ли? Это всё потому, что вы привыкли к шуму ментоса, который создавали все люди, растения и животные на Эреце, а здесь их нет. Зато вероятность дальних связей, в такой обстановке, резко повышается. Ну, кто первый?
– Я попробую первым.
Дани взял карточку сверху.
– Система Ирад, четвёртая планета. Телепат третьего уровня Циля бат Шауль. Надо же – женщина попалась…
– Не удивляйся Дани, среди телепатов женщин больше – тридцать две из сорока девяти.
Дани стал сосредоточенно вызывать Цилю и через три минуты достиг успеха. Передав текст с проверочной карточки, Дани принял ответный текст, набрав его на клавиатуре своего портативного вычислителя, который прилагался к нагрузочному костюму – был его атрибутом и хранился в широком кармане на груди слева. Затем протянул устройство и карточку Ноаху. Тот, в свою очередь, вызвал Цилю и проверил принятый ею и переданный в ответ тексты.
– Дани! Поздравляю, ты получаешь первое зачётное очко. Давай продолжим.
Четыре часа ушло на экзамен Дани. Из сорока шести возможных связей он установил сорок пять, но этот телепат забастовщик не отозвался и Ноаху. Так что результат Дани, Ноах определил как стопроцентный. Эстер установила сорок две связи, причём, что интересно, все проваленные связи должны были быть с мужчинами.
– Может, они просто не хотят со мной говорить? – расстроилась Эстер.
– Они не имеют права так поступать, – сказал Ноах, – и зря ты так переживаешь. Твой результат девяносто один процент – этого более чем достаточно, чтобы выдержать этот экзамен и получить квалификацию.
– Просто Эсти привыкла всё сдавать на десятку, – сказал Дани. – Не думай об этом, сестрёнка, этот результат не от тебя зависит, а от ментоса. Зато никто кроме тебя не умеет считывать расчет судьбы.
– Какой от этого толк!?
– Нет, не скажи, я верю в твои пророчества…
– Так, господа стажёры! Отныне и навсегда вам присвоена квалификация телепатов дальней космической связи первого уровня. Пока… первого. Я уверен, что со временем ваш уровень будет повышен, по крайней мере – до третьего. Но это ещё не всё, что мы с вами должны проделать в этом полёте. Я хочу попробовать вас в качестве телепатов – разведчиков. Дело в том, что ментальная сеть обладает некоторой направленностью, и сильный телепат, если его натренировать, сможет определить направление в пространстве и понять, – откуда, то есть с какой стороны, пришёл сигнал или шумовой фон планеты, имеющей жизнь. С помощью слуха вы можете определить направление на источник звука, здесь точно так же. Сейчас объясню, как сделать из телепата направленную торсионную антенну. Дани, давай ты! Я уберу с экрана вид курсовой камеры и штурвалом слегка разверну линтер. Надеюсь, запасённой энергии для этого хватит. Так – всё получилось. Теперь, Дани, вытяни вперёд руки, ладони поверни от себя, так мы создаём направленную антенну. Нейроны, которых много в ладонях, и лобные доли мозга, находясь на одной линии, усиливают друг друга, и этим создаётся преимущественное направление приёма сигнала. Сейчас линтер сориентирован так, что пол лежит в плоскости эклиптики, и если ты будешь медленно поворачиваться, то, в каком-то положении, ты можешь услышать слабый, но такой привычный для себя шум, так шумит живая планета. Попробуй определить направление на неё.
Дани стал искать Эрец и через пять минут сказал, что услышал лёгкий шум.
– Замри, – сказал Ноах, вытаскивая из кармана припасённые заранее инструменты: линейку, угломер, магнит на ниточке и кусочек мела. Он нарисовал на полу проекцию рук Дани и линию, направленную на курсовой экран.
– Всё, теперь можно сесть в кресло.
Ноах измерил угол между линиями.
– Сто двадцать три градуса, – сказал он, садясь в кресло капитана. – Теперь развернём корабль на этот угол… сделано, и включим вид с курсовой камеры. Это поразительно! Вот это точность!
В центре экрана на отметке плюс один градус сиял Шемеш.
– Поскольку мы летели точно от Шемеша, Эрец находится в соединении с ним. Дани, поздравляю! Выучишься на навигатора, и тогда можешь считать место на исследовательском корабле своим! Потрясающий результат!
Эстер определила направление на Эрец с точностью в три градуса. Ноах был в восторге. Он совершенно забыл о том, что потратил на угловые манёвры изрядную часть энергии, запасённой в силовых конденсаторах корабля. Его потянуло на фантазии, и он, съехав вниз и сладко развалившись в кресле капитана, предался рассуждениям о будущих поисковых полётах вдоль коротационного кольца галактики.
Вдруг погас свет, и включилось аварийное освещение, зазвучал сигнал тревоги. Все вперились в главный курсовой экран. Дани заметил, что картина звёздного неба изменилась. На экране в строке сообщений мигала надпись: «Столкновение с неизвестным телом – аварийное перемещение. Критическая ситуация – недостаточно энергии для защиты корабля».
– Это всё-таки произошло! Проклятье! – выругался Ноах.
Рука его потянулась к стартовой кнопке синхротронов.
– Надо срочно вводить синхротроны. Надеюсь, всё получится.
Ноах нажал на стартовую кнопку, но, увы, ничего не произошло, и индикаторы параметров синхротронной энергосистемы остались на нулевых значениях. На экране добавилась надпись: «Недостаточно энергии для запуска синхротронов, используйте аварийный генератор». Ноах выдвинул клавиатуру и набрал команду: «Запустить аварийный генератор». Вычислитель выдал: «Неизвестная команда. Используйте справочник команд». У Ноаха в груди похолодело – он понял, что натворил. Понял, что после экспериментов с ориентированием, надо было в срочном порядке запускать синхротроны, а он этого не сделал. Ноах вызвал справочник команд, но там ничего об аварийном генераторе не упоминалось. Ноах вызвал справочник капитана. Вычислитель сообщил, что, возможно, сделает запись в бортовом журнале о вероятном несоответствии капитана и пригрозил квалификационной комиссией, и после ответа Ноаха: «Да, на всё согласен», на запрос об аварийном генераторе, выдал ценнейшую инструкцию: «Поручите запуск аварийного генератора вахтенному энергетику, не покидайте рубку управления, контролируйте ситуацию на корабле». Дани разбирал смех, и он едва сдерживал себя, чтобы не прыснуть. Эстер ко всему относилась гораздо серьёзнее брата. Она положила руку на руку Ноаха и сосредоточилась.
– Учитель, аварийный генератор находится где-то на нижней палубе, и его надо запускать вручную. Вам туда идти нельзя, пошлите Дани, – он справится.
– Это расчёт моей судьбы, Эсти?
– Да, вам туда нельзя, поверьте!
– Я не могу послать стажёра на рискованное дело, – это не обсуждается! Но прежде чем идти, я должен что-нибудь узнать об этом генераторе, – где он расположен, и как с ним обращаться. Придётся вызвать на связь короля Шломо. Пожалуйста, соблюдайте тишину, подключайтесь к моему мозгу и внимательно слушайте.
Ноах сосредоточился. Король ответил не сразу, но всё же ответил.
– Ноах, что случилось, почему экстренный вызов?
– Произошло столкновение с метеоритом при выключенных синхротронах, и теперь не хватает энергии, чтобы их запустить. Нужны сведения по аварийному генератору, причём срочно, корабль остался без защиты.
– Сейчас найду кого-нибудь из космопорта. Не прерывай ментальный контакт, Ноах, и ты всё услышишь сам.
Шломо вызвал по сетевой видеосвязи космопорт.
– Дежурный диспетчер космопорта на связи!
– Говорит телепат третьего уровня Шломо бен Давид. Со мной в контакте Ноах бен Дан, и ему срочно нужна техническая консультация по энергетике линтера.
– Сейчас переключу на специалиста, ваше величество.
– Шошана бат Гад – специалист центра обучения космонавтов.
– Не хватает энергии для запуска синхротронов! Что делать?
– Необходимо запустить аварийный генератор. Он расположен на нижней палубе рядом с инжектором синхротронов. Вот посмотрите на план.
На экране Шломо появился план нижней палубы.
– Генератор можно запустить даже тогда, когда ничто не работает, и не осталось никакой энергии. Смотрите следующую картинку. Слева вы видите два газовых редуктора давления и два манометра. Введите редуктор водорода и установите давление двадцать атмосфер. Затем, нажимая на педаль внизу, раскрутите первичный генератор возбуждения обмоток и зажигания, смотрите на измеритель напряжения, когда напряжение достигнет двадцати четырёх ЕН, включите тумблер зажигания. Затем введите кислородный редуктор и установите давление десять атмосфер. Вы услышите, как заработает газовая турбина, и увидите, как появится сетевое напряжение в энергосистеме линтера. Через пятнадцать минут конденсаторы накопят достаточно энергии для запуска синхротронов. После успешного запуска основной энергосистемы нужно вывести газовые редукторы – сначала кислородный, затем водородный.
– Благодарю, госпожа Шошана, возможно, что мы с Ноахом потревожим вас ещё раз, если возникнут какие-то проблемы. До связи!
– До связи, ваше величество.
– Информация принята! Благодарю за помощь, дорогой Шломо, – сказал Ноах, – пойду пробовать, до связи.
– До связи, друг мой, если что – вызывай без церемоний.
– Все всё слышали и все всё запомнили, я надеюсь! – сказал Ноах.
– Учитель, разрешите, я пойду! – сказал Дани, – У нас в мастерской есть газовый редуктор на кислородном баллоне, через него подаётся газ в масляную фефочку для сварки, так что я умею с таким редуктором обращаться!
– Нет, Дани, извини, но это невозможно. Оставайся здесь за навигатора. Эсти остаётся за капитана, а я попробую быть энергетиком.
– Учитель! Выключите хотя бы нагрузочный костюм! – сказала Эстер.
– Я лучше себя чувствую, когда под ногами опора – летая как мячик, я, пожалуй, лоб разобью.
Ноах вышел из рубки и пошёл по кольцевому коридору налево, дойдя до радиального коридора, свернул в него. Спуск на нижнюю палубу находился около центральной опоры. Освещение было тусклым, Ноах спустился вниз, полумрак царил и здесь, он помнил, где должен быть инжектор синхротронов и направился прямо туда. Пройдя несколько шагов, Ноах наступил на цилиндрический индивидуальный дозиметр, потерянный кем-то из энергетиков, нога поехала, и Ноах грянулся об пол. Нагрузочное магнитное поле линтера, взаимодействуя с электромагнитной курткой, исправно заменило собой гравитацию. Свет померк в его глазах; ничего не успев понять, Ноах потерял сознание.
– Я больше не чувствую его мыслей, Эсти, с Ноахом что-то случилось.
– Наверное, он всё-таки убился, проклятье! И почему меня никто не воспринимает всерьёз! Какой толк от моей интуиции, если я всё равно ничего не могу изменить! Пойдём найдём его. Надеюсь, он хоть жив остался!
Брат с сестрой спустились вниз.
– Вот он, ну, так и есть! Лежит без сознания, – сказала Эстер.
Она проверила пульс на шее.
– Слава Всесильному, он жив, но, возможно, у него сотрясение мозга.
– А вот на чём он поскользнулся, – сказал Дани, поднимая с пола цилиндрик дозиметра. – Он магнитный – притягивается к полу.
– Наверное, для того, чтобы не летал по помещению, а то ещё замкнёт что-нибудь. Дани, как его отключить, я имею в виду костюм?
– Подожди, Эсти, надо всё же запустить генератор. Забыла – корабль без защиты!
Дани нашёл редукторы давления, о которых говорила Шошана, и благополучно запустил аварийный генератор. Загорелся свет обычной яркости.
– Порядок! Теперь можно и Ноаху помочь, выключатель костюма здесь – в правом нагрудном кармане, в самом низу. Вот так, отлично – теперь он ничего не весит, давай его за ноги – за руки, отнесём обратно в рубку.
Дани с сестрой легко доставили члена Большого Совета до рубки и бережно усадили в кресло навигатора.
– Поскольку он в бессознательном состоянии, – сказала Эстер, – предпочтительней его уложить на пол в, так называемое спасительное положение, – на правый бок, голова запрокинута, лицо повернуто к земле, левая рука и нога согнуты под прямым углом в локтевом и коленном суставах. Эта позиция, обеспечивая свободное прохождение воздуха в легкие и беспрепятственное вытекание жидкости изо рта наружу, предотвращает нарушение дыхания вследствие западения языка, или затекания в дыхательные пути слюны.
– Всё это, наверное, сработало бы в условиях нормальной гравитации.
– Пожалуй, ты прав. Тогда надо его перенести в медотсек и подключить искусственную вентиляцию лёгких.
– Не надо, друзья, я уже очнулся, – сказал Ноах.
– Учитель! Ну, почему вы меня не послушали? Я же говорила! А генератор, всё-таки, запустил Дани.
– Я раскаиваюсь, Эсти, я наказан. Уж кому, как не мне, знать о могуществе ментоса, а твой дар просто уникален. Дани, раз уж ты там сидишь, на месте капитана, запусти, пожалуйста, синхротроны.
Дани вывел на экран все параметры энергосистемы.
– Так, где это? А вот вижу, заряд силовых конденсаторов – равен восьмидесяти процентам. Подождём, пока будет сто – чтобы уж наверняка. Учитель, а не надо нам послать радиосигнал?
– Да, Дани, найди там команды, чтобы включить сферический передатчик и посылать, каждые пять секунд, наш позывной по всем направлениям. Извините, что я не сам, ещё плохо себя чувствую, надеюсь, что нанопроциты скоро меня подлатают. Ждать ответа придётся долго – у нас большая реальная скорость – около двухсот километров в секунду, и поэтому нас отбросило, наверное, на расстояние не менее одного светового часа.
– Я предлагаю запустить обзор пространства направленной антенной, тогда, если мы обнаружим позывной второго линтера, мы сможем узнать направление на него и пойдём на сближение.
– Прекрасно, Дани, выполни и это.
– Смотри, уже сто процентов заряда, – сказала Эстер брату.
Дани нажал стартовую кнопку синхротронов. Появился характерный звук, и вскоре вся энергосистема отрапортовала о полной готовности, показав на курсовом экране нормальные параметры по всем пяти отделам.
– Пойду выключу аварийный генератор, чтобы не жечь зря кислород, – сказал Дани.
– Я пока займусь передатчиком и обзорной антенной, – ответила Эстер.
Через час с небольшим она засекла позывной второго линтера. Дани развернул линтер на этот сигнал и, врубив скважность на последнюю позицию, пошёл на сближение.
– Интересно, если и они идут нам навстречу, как сложатся наши скорости?
– А ты как думаешь? – спросил Ноах.
– Я думаю, это будет обычная сумма векторов, потому что реальная скорость не так велика, и эффектами околосветовых скоростей на поверхности текущего момента можно пренебречь. Поэтому через полчаса нам следует вывести скважность и лечь в дрейф.
– Всё верно, Дани, так и сделаем.
* * *
Через пятьдесят минут второй линтер экспедиции состыковался с номером двести двадцать три. Капитан Дедан, переодевшись в своей каюте, пришёл в рубку.
– Что у вас тут произошло! Искать вас пришлось – целый час! Ох уж эти учёные – не могут без происшествий!
– Простите, капитан, – сказал Ноах. – Произошло столкновение с неизвестным телом, но то, что полностью вырубилась энергосистема – это моя вина. Я вам тут ещё корабельный журнал испортил. Разрешите, я сделаю реабилитирующую запись.
– Да уж, пожалуйста, господин Ноах, если вас не затруднит…
– Если можно – я здесь, не буду пересаживаться – головой ударился и меня всё ещё мутит.
Капитан выдвинул клавиатуру на месте Ноаха и ввёл ключевой код для записей в корабельный журнал. Ноах подробно описал произошедшее и прибавил, что капитана не было в рубке по условиям экспедиции, и что он один несёт ответственность за критическую ситуацию. Затем он ввёл свой личный код, скрытой записью, и подписал так: «Ноах бен Дан, член Большого Совета, телепат дальней космической связи четвёртого уровня».
– А как же вам удалось запустить аварийный генератор, мы ведь этого не проходили.
– Теперь все будут это проходить, таких ошибок повторять нельзя! Мы всё узнали от Шошаны, через короля Шломо, но ведь не на каждом линтере есть телепаты! Всё сделал Дани. К счастью, он уже имел опыт по использованию газовых редукторов и слова Шошаны не были для него чем-то непонятным. И ещё, я настаиваю, чтобы подробная инструкция по запуску аварийного генератора была внесена в справочник команд, хоть это и не команда вычислителю.
– Безусловно, господин Ноах. Всё будет исправлено, разбор этого полёта пройдёт по всему флоту. Прошу медика пройти в рубку, – сказал капитан, включив громкую связь. – Сейчас вам окажут помощь.
* * *
Обратный путь два линтера проделали без осложнений и происшествий. Наами, ожидая своего мужа, зря времени не теряла и воспользовалась каналом радиосвязи с Аресом, который действовал только здесь в космопорте, договорилась о проведении совместной конференции по новым толкованиям Торы в связи с последними научными открытиями. Для большей убедительности, и чтобы продемонстрировать свой чисто научный интерес к посещению ближайшей колонии, Наами попыталась приобрести билет на ближайший линтер до Ареса. В кассе её попросили предъявить медицинские документы, удостоверяющие посещение криобанка и подсадку нанопроцитов. Наами сделала недоумённый вид и сказала: «Я не знала, что это надо делать заранее и по месту жительства». Кончилось тем, что администратор космопорта выдал Наами полётную карточку и попросил пройти в Шинаре все подготовительные процедуры для посещения колонии на Аресе. Наами была счастлива, ей казалось, что дело уже сделано и теперь у неё обязательно будет ребёнок. На обратном пути в Шинар Наами поделилась с Эстер и Дани своими достижениями.
– Наами, ты просто прелесть, – сказала Эстер, сидя на диване в общем зале вагона. – Теперь у нас не будет проблемы с количеством нанопроцитов. Скажи, пожалуйста, а с Ноахом ты говорила насчёт нашей затеи? Он не будет сердиться на тебя за то, что ты хочешь ребёнка?
– Нет, конечно, он и сам давно уже этого хочет, с тех пор как получил от тебя пророчество, я же тебе говорила, что он очень заинтересован.
– Тогда давай обсудим с ним подробности, как нам провести эксперимент и не нарушить при этом никаких законов Исраэля.
– Я сейчас схожу за ним.
Когда пришёл Ноах, Эстер рассказала ему о своей идее и намерении провести эксперимент, и о том, что Наами вызвалась быть испытуемым добровольцем, не утаила она и о возможных политических проблемах.
– Эсти, я уже не твой учитель, но я очень хочу остаться твоим другом, поэтому называй меня на «ты» и просто по имени. Вообще-то у телепатов так принято – мы все в одной команде.
– Я согласна. А Дани?
– С Дани, разумеется, то же самое. Как, Дани, ты согласен?
– Мне будет трудно привыкнуть, но я попробую… и, разумеется, я за неформальное дружеское общение.
– После того, как вы с Дани сдали экзамен, наш статус стал равным. Мы все на службе арамейского народа – телепаты дальней космической связи. Для начала вам назначается оклад по пятьсот шекелей в месяц. Взамен вы обязаны принимать вызовы от любого из телепатов, где бы он ни находился – в колонии или на Эреце, или на исследовательском корабле. Ваши данные для вызова уже есть у всех телепатов. У вас тоже есть все данные для вызова – они на ваших экзаменационных карточках. Выучить их наизусть – тоже ваша обязанность. Давайте теперь обсудим наше дело. Идея Эсти просто блестящая, это несложно и гениально. Но это возможно осуществить, если привлечь всех создателей нанопроцитов, и вот здесь-то я начинаю видеть трудности. Совершенно понятно, что Большой Совет не захочет, чтобы в Исраэле росла популяция людей потенциально неустойчивых к тёмному потоку. Я это говорю потому, что знаю своих коллег и их взгляды на эту проблему. Эта тема обсуждалась давным-давно, когда только что был синтезирован антифактор, и были получены первые результаты по его практическому применению. Тогда обсуждалось, как вариант, такое решение – женщина может родить одного ребёнка, а уже потом она получает антифактор. Были произведены тщательные расчёты роста популяции, и это решение было отвергнуто, как неприемлемое. Ввели лицензии, конкурсы и розыгрыши, а все неустойчивые женщины, как, впрочем, и мужчины, были выведены из игры. Это всё я говорю к тому, что рассчитывать на поддержку казны в организации лаборатории по этой теме не стоит, соответственно и привлечь разработчиков нанопроцитов не удастся. Следовательно, для Дани и Эсти задача из простой превращается в сверхсложную, – надо будет взломать все слои кода нанопроцитов, чтобы заставить их выполнить задуманное. Однако в законе всё же есть подходящая для нас, «заговорщиков», лазейка. Можно организовать частную лабораторию, – этого закон не запрещает. Частная лаборатория может проводить любые исследования, даже потенциально опасные, а уже потом, по результатам будет принято решение Большого Совета, – продвигать дальше заявленное открытие или нет. Частная лаборатория, как и любое частное предприятие, будет законной, если она организована либо одной семьёй, либо коллективом сотрудников на паях. В последнем случае заключается договор между участниками, и все авторские права на изобретения, так же как и денежные расходы, делятся в равных долях между пайщиками. Если составим паевой договор между тремя участниками предприятия, то есть Эсти, Дани и Наами, то тогда задуманный эксперимент будет законным, и если всё получится, то ребёнок Наами тоже будет законным. Правда, мне нужно будет официально подарить свою лицензию Наами, потому что я, по этическим соображениям и по закону, как член Большого Совета, не могу участвовать в частных предприятиях. Я помогу составить договор, он обязательно должен включать формулу изобретения, и сразу же этот договор мы зарегистрируем в банке изобретений и открытий. Так что можно приступать к работе. Давайте распределим роли. Эсти?
– Я буду автором основной идеи и программистом верхних слоёв кода нанопроцитов.
– Я буду программистом нижних слоёв кода, – сказал Дани.
– Ну, а я буду добровольным объектом эксперимента, как девушка не прошедшая практику, но имеющая лицензию, подаренную мужем, – сказала Наами.
– Прекрасно, – сказал Ноах, – я подготовлю текст, и вы все его подпишите, отправим заявку на изобретение и зарегистрируем новое частное предприятие в администрации Адмы. Юридический адрес, я думаю, пусть будет ферма Авив. Эсти, ты должна мне помочь в части формулы изобретения.
– Нет проблем, Ноах, хоть сейчас напишу!
Когда вагон Ноаха добрался до Адмы, договор был уже составлен и подписан, а заявка на изобретение зарегистрирована. Ноах и все «заговорщики» решили сразу посетить администрацию и оформить своё предприятие. Шиммон вызвал Аду по коммуникатору.
– Шимми, это ты! Наконец-то! Я так соскучилась! Как дети?
– С ними всё в порядке. Экзамены сдали, Ноаха спасли, линтер починили, но они сами тебе всё расскажут.
– Ты меня пугаешь! Что-то случилось в полёте?
– Нет, ничего серьёзного, Ноах слегка промахнулся с управлением линтером, но всё обошлось, слава Всесильному, они ведь все телепаты, и сумели получить нужную информацию с Эреца. Так что не волнуйся, всё хорошо, и никто не пострадал. Я вот только думаю, как добраться до дома, тебе ведь нельзя покидать ферму из-за ребёнка.
– Свяжись с Эйтаном, он мне последнее время помогает с покупками и снова снабжает твою лабораторию. Так что ты ему должен денег на топливо, не забудь, а сегодня он подцепил нашу автомотрису, словом, она где-то на станции. Когда вы приедете?
– Точно не знаю, у нас тут ещё дело есть к администратору Адмы. Потерпи ещё немного, радость моя.
* * *
Компания вошла в приёмный зал администрации Адмы. Азриэль, как всегда, был на посту в окружении своих верных вычислителей.
– Мир вам, друзья! О… и господин Ноах с вами, а вы у нас кто, добрая девушка?
– Мир вам, господин администратор, я законная супруга Ноаха – Наами бат Меннаше, будем знакомы.
– Азриэль бен Нафтали, старший администратор Адмы, да… вот сделали меня старшим. Бывшему моему начальнику надоело это дело, и он уехал на юг, я имею в виду – в южную часть континента. Завербовался в экологическую экспедицию и уехал, – они там исследуют возможность заселения территорий, подвергшихся радиационному заражению в ходе романско-эллинской войны. Шестьсот с лишним лет уже прошло, и если не найдут плутония двести тридцать девять, то, как он сказал, можно будет уже осваивать эти земли, – осколочные радионуклиды: цезий сто тридцать семь и стронций девяносто уже распались до приемлемого уровня. Ну, а теперь рассказывайте, что за дело вас привело в столь скучное место, как администрация?
– Нам нужно зарегистрировать частную лабораторию на паях, – сказала Эстер. – Вот наш паевой договор. Целью этого частного предприятия будет исследование возможности нестандартного использования нанопроцитов. Если всё пройдёт успешно, то разработанная методика позволит мне использовать популяцию нанопроцитов и для реализации моего другого, известного вам, алгоритма. То есть, если вы согласитесь участвовать в следующем эксперименте нашей лаборатории, то тогда мне не придётся ждать, когда представится возможность выращивать исоргов для испытания алгоритма воспроизведения индивидуальных черт лица.
– Очень заманчивая перспектива, страшновато, правда. Но зато можно обойтись без операции. Нанопроциты мне ввели, когда спасали моё тело… Да! Пожалуй, я бы поучаствовал в вашем следующем эксперименте… теперь о регистрации, присядьте на десять минут, я прочитаю текст договора и, если всё правильно, выдам вам документ о регистрации. Да, я вижу, что господин Ноах вам помог, но я всё равно прочитаю – это моя работа, подождите, пожалуйста.
Через полчаса все формальности были соблюдены. Счастливые девушки, ставшие лучшими подругами, и Дани получили от Азриэля документ на своё предприятие, названое Наами «Тиква-лаб» [лаборатория надежды]. Члены команды, скинувшись по сто шекелей, открыли в банке счёт на юридическое лицо.
– Начинаем работать с завтрашнего дня, Дани, – сказала Эстер. – Дай мне руку, так… прогноз такой: примерно через восемь месяцев мы будем готовы пробовать. Первый опыт проведем с Бильхой, а еще через три месяца уже приступим к работе с Наами. Тебе придётся поселиться у нас на ферме, на некоторое время. Как ты, сможешь?
– Конечно, Эсти. К этому времени у меня уже будут нанопроциты и лицензия – можно будет пробовать.
– Сначала мы загрузим новые программы в твои нанопроциты, потом сконцентрируем шестьдесят процентов их популяции в мозгу, затем дадим команду начать генерацию экранирующего поля. Далее ты снимешь индивидуальный экран, и мы проведём измерения этого поля по всему телу, потом, если всё будет хорошо – можешь переселяться к нам на ферму. Два месяца просто будешь жить без экрана. Ну, а потом… проглотишь лицензию.
– Здорово! А что ты хочешь попробовать на Бильхе?
– Она имеет статус домашнего любимца, и поэтому она не беременеет, хотя и ходит в лес каждый день и встречается там с котами.
– Откуда ты знаешь, что встречается?
– Когда у неё эструс – это сразу видно по её поведению, а потом состояние эструса проходит и не возникает несколько месяцев, – следовательно, встреча с самцом была, и произошла овуляция. Да, не удивляйся, у кошек всё происходит именно так, – овуляция не сама по себе, как у нас, а только при встрече с котом. И, кроме того, мы с Дани можем с ней просто поговорить.
– И что же ты задумала сделать с Бильхой?
– Раз она не беременеет, значит, у неё есть нанопроциты половой защиты. Сделав такое предположение, я потом убедилась в том, что это действительно так, прочитав книгу по домашней ветеринарии. Так вот, я хочу попробовать команды низкого уровня на её нанопроцитах половой защиты. Организуем Бильхе одноразовую «лицензию» – пусть, хоть раз в жизни, родит котят, а потом мы отпустим их в лес.
– А это не опасно, ведь кошки становятся агрессивными, когда у них котята?
– Ну, вообще-то, да, для этого, собственно, и вводят половую защиту домашним кошкам, но в Бильхе я уверена на все сто процентов, она же постоянно говорит с нами и очень нам доверяет.
Подруги расстались на перроне станции Адма, Наами с Ноахом отправились в свой загородный дом рядом с Шинаром. Это был один из элитарных поселков Исраэля. Дома там стоили очень дорого, как правило, их строили по индивидуальным авторским проектам. Прилегающая к дому территория имела размер сто на сто метров. Железнодорожный путь заходил прямо во двор и заканчивался в ангаре, где стоял частный вагон. Ноах, конечно, мог себе позволить такой дом, ведь зарплата его, как телепата дальней космической связи четвёртого уровня, составляла четыре тысячи шекелей в месяц. Кроме того, он получал двести пятьдесят шекелей за работу в Большом Совете, но это он считал мелочью и отдавал Наами на карманные расходы. По понятиям жителей Исраэля Ноах был очень богат, но его уровень собственности был пределом – иметь что-то более дорогое, чем такой как у него загородный дом, было просто невозможно, – объекты недвижимости или технические средства большей стоимости не продавались частным лицам, а все солидные предприятия принадлежали казне. Возможно, такой подход к промышленности сдерживал темпы технического прогресса и рост суммарного продукта экономики, но жителям Исраэля слишком большой темп не был нужен. Конкурирующих народов не было. Хара пока конкурентами не считались. Политика же Большого Совета была направлена, прежде всего, на соблюдение баланса в биосфере и предполагала медленную и взвешенную эволюцию техники и технологии под девизом: «Не вреди», потому что Исраэль ни за что не хотел разделить печальную судьбу романской и эллинской цивилизаций. В обществе считалось неприличным кичиться своим богатством, и это позволяло Ноаху водить дружбу с кем угодно.
Шиммон, найдя, наконец, своё счастье с Адой, был всецело доволен жизнью. Хороший дом, семья, интересная работа – что ещё нужно человеку? Ноах даже немного завидовал своему другу, так как он зарабатывал деньги и уважение в обществе своим умом, а не природным даром. Когда Шиммон и дети добрались до дома, Ада, накормив свою семью, потребовала подробного отчёта о полёте и всех происшествиях. Шиммону удалось улизнуть в лабораторию лишь спустя два часа.
– Мир вам, дорогие коллеги, – сказал Шиммон, заходя в вагон. – Чем порадуете или огорчите?
– И вам мир, Шиммон, – ответил за всех Элияху. – Пациента из наркоза вывели. Он очень разочарован и впал в депрессию. Ругается на своём языке – Арье его понимает. Называет нас грязными животными и клянётся убить при первой возможности. Ну, а как ваши дела?
– Полёт прошёл удачно, дети экзамены сдали и теперь приняты на службу… Убить, значит, хочет? Вряд ли мы дадим ему эту возможность. А слова, которые я подобрал в качестве дрём-кода, пробовали?
– Да, попробовали, излучатель промодулировали вашими текстовками в харовской кодировке, но, увы, ничего не получается, – надо искать другие фразы.
– Было бы странно, если бы всё сразу получилось, ничего, отрицательный результат – тоже результат. Господин Арье, вы здесь?
– Да, координатор, есть идеи?
– Пока ничего конкретного, подготовьте, пожалуйста, обучающую программу для дрёмера с последними добавлениями, мне нужно это выучить, и тогда я попробую вступить с ним в переговоры. Кстати, как его зовут, вы узнали?
– В информационной игре он представился как Фйор-сат. Сат – это что-то вроде благородного титула. А прочие хара носят титул дэв – это, вроде, просто человек, а мы у них – животные, причём грязные и вредные.
– Про дэвов я помню, но вот сат при мне не упоминался.
– Значение этого суффикса выяснилось недавно, и имя своё он раньше не называл, представлялся словом «учитель». Что касается обучающей программы, то она готова. Всё новое, что узнаю, я сразу заношу в эту книгу. Берите и учитесь.
– Отличная работа, Арье, благодарю. Как бы нам выяснить социальную структуру их общества?
– Для этого нашего словарного запаса пока не хватает, вот если бы разведчика послать, прямо на их острова. А зачем вам это?
– Врага надо знать во всех подробностях, боюсь, что, продвигаясь по галактике, мы рано или поздно столкнёмся с другими хара, не одичавшими как наши, а вполне развитыми. А насчёт разведчика я подумаю – хорошая идея. Сделаем клона из нашего хара, и в возрасте трёх лет подкинем на северные острова. А на корочку клона запишем личность какого-нибудь нашего старого психолога-профессионала, тогда, пройдя школьный курс хара, он сможет всё узнать об устройстве их общества.
– Сделать клона хара? Разве это возможно? Их биоморфология совершенно не изучена, пройдут десятилетия, прежде чем мы ею овладеем.
– Я же сказал не исорга хара, а именно клона, то есть можно воспользоваться эденитом и их естественной биоморфологией!
– Да, это, наверное, получится, надо поговорить с Элияху.
– До завтра, Арье, пойду запишу себе в память ваши добавления.
Шиммон вышел из лаборатории и отправился домой. В его кабинете на диване сидела неразлучная парочка – Дани и Эстер.
– Доброго вечера, «заговорщики», чем обязан на этот раз?
– Дядя Шимми, мы хотели попросить вас, чтобы вы раздобыли для нас обучающую программу по языку хара, возможно она есть у господина Арье? – спросила Эстер.
– И ещё, если можно, запись эксперимента с хара, на котором я присутствовал, – добавил Дани.
– И что же вы такое затеяли, если не секрет?
– Хотим проверить связь через хей-ментос.
– Как, прямо здесь, не покидая диска галактики?
– Да, прямо на Эреце, есть идея, – сказал Дани. – Если мы наденем индивидуальные экраны с нормальной мощностью и разойдёмся на десять километров, то связаться друг с другом сможем только через хей-ментос. Ведь нормальная мощность экрана обмена с хей-ментосом не подавляет.
– А ведь верно! Ты молодец, Дани, что ж, попробуйте, эксперимент будет интересным, расскажете потом, что получилось. Книга по языку хара у меня с собой, сейчас я вам скопирую. Запись эксперимента принесу завтра, а она вам зачем?
– Подберём ключевую фразу для входа в хей-ментос без участия хара.
– Ага, понятно. Как хорошо, что я вас нашёл на острове, чует моё сердце, что вы совершите немало открытий. Вот книга с языком, удачи!
Шиммон отдал Дани блок электро-полевой памяти.
– Как дрём-код, дядя Шимми? – спросила Эстер. – Удалось усыпить хара с помощью излучения?
– Пока нет. То, что мне казалось дрём кодом хара, – не сработало, надо искать что-то новое.
– Есть идея на этот счёт. Пусть подставной персонаж в информационной игре вступит с нашим хара в оплодотворяющий контакт, не знаю, как это у них правильно называется! И пусть он, точнее оно – это существо, забеременеет и родит ребёнка. И тогда ему споют колыбельную песенку, она, наверное, будет содержать дрём-код.
– Прямо скажу – идея стоящая, если бы ещё знать, сколько у них длится беременность…
– Это легко выяснить в процессе – персонаж вполне может спросить об этом своего наставника.
– Гениально! Молодчина, Эстер! Завтра же начнём разработку этого сценария. В процессе игры скорость времени можно менять, если декорации заранее заготовлены, так что недели через две, он родит, а через месяц у нас будет дрём-код! Нет, не могу терпеть, пойду поделюсь с коллегами. До завтра! Заходите за записью эксперимента.
Эстер и Дани отправились к себе, а Шиммон опять в лабораторию. Рассказав коллегам об идее Эстер, он распорядился подготовить сценарий для реализации этого сюжета.
– Элияху, как вы думаете, какова может быть у хара длительность беременности?
– Я не знаю точно, но возможно года полтора, когда я пытался их клонировать, ничего не получилось, это понятно – у меня не было синего эденита. Меньше чем у человека длительность беременности быть не может, – они ведь существа не менее сложные, чем мы. Скорее всего, она будет больше, и, наверное, она зависит от количества эденита, который есть в распоряжении беременного.
– Да, это, кстати, очень может быть, ведь от его количества зависит скорость обмена с хей-ментосом. Как вы думаете, коллега, почему хара внешне так на нас похожи, ведь биологически – даже лягушки для нас ближе, чем они?
– Вероятно потому, что их создатели и наши создатели состоят в родстве, и, если их тоже создавали «по образу и подобию» ангелов, то понятно, почему их внешность и интеллект близки к человеческим.
– Вы сказали «в родстве», а почему создатели не те же самые, что у нас?
– Один и тот же создатель не будет делать две аналогичные, но разные системы, как думаете, Калев?
– Это точно, биосфера так сложна, что просто не потянуть два разных варианта. Это как операционные системы низкого уровня у процессоров. Процессоры завода «Шеифа» имеют одну систему команд, а процессоры завода «Йецира» – совершенно другую. Операционки высокого уровня, при этом, очень похожи, они аналогичны, и пользователь не замечает разницы, не подозревая, что внутри процессоров в этих двух случаях выполняются совершенно разные команды низкого уровня. Заводы соревнуются, спорят между собой – чей процессор лучше, как специалист скажу, что каждый имеет и плюсы и минусы. Но представить себе, чтобы коллектив одного завода создавал разные, в корне отличающиеся процессоры – это просто немыслимо! По-моему, люди и хара – именно такой случай. Создатели явно состоят в родстве, но не менее явно, что это разные коллективы ангелов.
– Хотелось бы знать, какие между ними сложились отношения? Ладно, пойду готовиться к переговорам с этим представителем иного мира.
Шиммон вернулся к себе, вставил в дрёмер блок электро-полевой памяти с обучающей программой и лёг спать. Утром, наскоро перекусив тем, что осталось от ужина, он снова отправился в лабораторию.
– Доброго утра, коллеги. Пожелайте мне удачи, я иду на контакт.
– Надеюсь, он вас не съест, Шиммон. На вас экранирующая шапочка в порядке? А вдруг он попытается вас гипнотизировать? – спросил Элияху.
– Если бы он мог, он бы уже попытался. Дани как-то раз заходил, ещё до наркоза пленника, он бы почувствовал.
– Наверное нет, не почувствовал бы, он ведь не знал языка хара, а хара не знал нашего. Нельзя ничего внушить, не зная языка.
– Да, наверное, вы как всегда правы. Я сейчас проверю свой экран, даже дрёмер включать не придётся, у меня ведь есть Дани. Экран вагона выключен?
– Да.
Шиммон вызвал Дани по коммуникатору и попросил прочитать что-нибудь у него в голове.
– Ничего не получается, дядя Шимми, – вы под экраном.
– Прекрасно, благодарю, до связи, дорогой. Всё в порядке, я пошёл.
Шиммон вошел в помещение, где лежал пленник, и начал разговор на языке хара.
– Доброго света тебе, пленник. Я пришёл поговорить. Моё имя – Шиммон. Назови своё имя.
– Как ты узнал наш язык? Ты – вредный зверь!
– От тебя самого и узнал, у нас есть способ – покопаться у тебя в мозгах. Но я пришёл не для того, чтобы демонстрировать тебе свою силу. Я лишь хотел узнать, почему вы, дэвы, так ненавидите нас, что готовы убивать до полного уничтожения.
– Потому, эллин, что вы – звери, коварные хитрые звери, укравшие силу богов. Вас не должно быть в этой вселенной. Боги спасли нас, боги создали вселенную для нас. Вы, эллины – ошибка или чьё-то предательство. Вы злые, безнравственные, отвратительные уроды, вы – искажённая жизнь, которой не должно быть.
– Что же с нами не так? Что тебе не нравится?
– Посмотри на свою руку – одного пальца не хватает. Но это не самый большой недостаток. В основе жизни лежит число шесть, для вас же – это не так. Ваши устремления так же уродливы, как ваши основы жизни. Понятия чести и достоинства для вас не существуют. Вы способны убивать друг друга и радоваться этому. Вы разделены на две категории и неспособны полюбить своего лучшего друга и создать с ним семью. Какие ещё нужны доказательства?
– Да, мы другие, но разве это основание для уничтожения? Вы ведь тоже по способу питания – хищники. Вы убиваете и едите животных, разве это нравственно?
– В нашем родном мире, которого больше нет, мы ели только низших животных, безмозглых созданий специально предназначенных богами для питания. Высших животных убивать было невозможно, безнравственно, преступно, они были созданы для счастья и для дружбы. Оказавшись здесь, в вашем враждебном мире, нам пришлось охотиться на всех животных, чтобы выжить, в том числе и на вас – эллинов. Принципиальных различий между вами, косулями или кошками нет. Все здешние животные достаточно умны. Но эллины – самые хитрые, вредные и опасные. Почему бы не охотиться и на них тоже. Кроме того, эти твари выгнали дэвов с континента на острова, изобрели «невидимую смерть» – какое-то вещество, которое убивает в ничтожных количествах; и хотя те эллины, что воевали с нами, сами погибли, из-за «невидимой смерти», мы не можем вернуться в наши леса. Поэтому эллины, как никто другой из животных этого мира, заслуживают смерти.
– Почему ты называешь меня эллином, я принадлежу к другому народу.
– И в чём же различие?
– Другой язык, другая культура. Мы нашли способ получать пищу, не убивая животных.
– Это – ложь! Я чувствую по запаху, что ты сегодня ел зайца. Всё – ложь, ничем вы не отличаетесь!
– Значит вы, дэвы, видите в нас людях, это общее название для всех народов нашего биологического вида, угрозу для себя и поэтому убиваете нас?
– Пока вы существуете, мы не будем чувствовать себя в безопасности.
– Но мы можем договориться. На севере западного континента уже можно жить даже дэвам. Прошло шестьсот лет после войны, и «невидимая смерть» распалась в достаточной степени. Мы можем провести исследования и точно сказать, можно ли вам вернуться.
– Мы не так глупы, чтобы верить, как ты говоришь – людям. Надёжней и спокойней победить вас раз и навсегда.
– А ты не думаешь, что мы можем уничтожить вас, тоже раз и навсегда?
– Если бы вы могли, то давно бы так и сделали.
– Нравственный закон не позволяет нам уничтожить целый биологический вид, к тому же совершенно уникальный. Что бы ты понял, я покажу тебе видео. Ты посмотришь на вашу столицу сверху, и сможешь узнать её, потом я покажу тебе военные заводы, какими они были до того, как вы с твоим напарником напали на наш город. А потом ты увидишь, что наши корабли сделали с вашей промышленностью. Этот удар из космоса по вашим городам был результатом вашего нападения, это даже не …
Шиммон понял, что не может перевести на харский слово «месть».
– Смысл удара был в том, чтобы приостановить ваше развитие, отбросить вас лет на сто назад, чтобы обезопасить себя от ваших вылазок. Ваш народ вынужден будет заняться восстановлением, а нас пока оставить в покое. Посмотрев это видео, ты поймёшь, что мы можем легко и просто уничтожить вас всех, но не делаем этого. Смотри на экран.
Шиммон проиграл перед хара давно заготовленную видеозапись расправы над промышленными объектами на северных островах. По глазам хара он понял, что тот впечатлён и напуган.
– Ну, как, убедился в наших возможностях?
– Люди вне всяких сомнений украли силу богов! Странно, что вы эту силу не применили раньше.
– Украли или не украли, разве в этом дело? Ты увидел, что сила у нас есть. Что такое «невидимая смерть» нам тоже хорошо известно, применять оружие такого рода мы не стали специально, чтобы жертв было как можно меньше.
– Моё имя – Фйор-сат, и хотя я принадлежу к высшему сословию, у меня нет полномочий вести переговоры. Я вижу, что переговоры – единственный выход из создавшейся ситуации, но не знаю, как вам их начать.
– Может быть, ты вернёшься к своим и расскажешь то, что узнал.
– Это невозможно, я должен был умереть. Готовность к самопожертвованию ради достижения цели – это проявление благородства высшего сословия нашего общества, это привилегия. Я ни в коем случае не должен был допустить своего пленения. Придётся вам ждать другого случая.
– Ладно, мы никуда не торопимся. Может быть, ты мне расскажешь, почему ваш родной мир больше не существует?
– Всякое материальное тело не вечно, как не вечна и сама материя. Просто пришло время, когда ткань пространства, времени и вещества под действием медленных изменений фундаментальных постоянных взаимодействий стала разрушаться, – так гласит наша главная легенда. Бог открыл секрет, как построить корабли, которые смогут пережить гибель вселенной и рождение новой. Последний тибер лет [1728 лет], перед тем как свет перестал существовать, весь народ дэвов строил дюжину дюжин кораблей [Хара используют двенадцатеричную систему счисления, в которой десятичное число 144 записывается как 100]. На каждом корабле должен был спастись тибер [1 тибер – 12^3 – 1728] избранных дэвов. В число продолжателей рода попадали, прежде всего, дэвы, способные жить в диких условиях. Когда корабли спасения были построены и укомплектованы, бог забросил их в, так называемые, «скрытые измерения». Перед этим бог пообещал создать новое пространство, новое вещество и новую жизнь. И тогда спасённые должны были вернуться к нормальной жизни и построить новую цивилизацию. Корабли были умными машинами и предназначались для автоматического поиска подходящего пространства, подходящей звезды и планеты. Легенда гласит, что внутри корабля спасённые дэвы, сменяя поколения, жили дюжину тиберов лет, прежде чем корабль доставил нас на эту планету.
– От момента рождения наша галактика совершила около двадцати семи на десять в шестой степени оборотов, такое число даёт математическая модель, которая вычисляет эволюцию галактики от водородного облака соответствующей массы до современной развитой структуры. И поскольку длительность одного оборота примерно равна двести тридцать семь на десять в шестой степени лет, то получается, что возраст галактики составляет 6.57 на десять в пятнадцатой степени лет. Если хочешь, можешь на досуге пересчитать эти числа в вашу дюжинную систему. Так что, ваши корабельные часы сильно отстали.
– Я прекрасно знаю, что время относительно, особенно если речь идёт о «скрытых измерениях». Выйдя из корабля, мы обнаружили совсем другую жизнь. Но к счастью, эта жизнь хоть и была другой, но оказалась вполне съедобной. Но каково же было возмущение дэвов, когда явились эллины и начали нас убивать. Убивать не потому, что хотели есть, а просто потому, что мы другие. Так началась война между людьми и дэвами. Наш высший круг учёных никак не может понять, как в новой вселенной роль носителей цивилизации получили такие страшные и безнравственные существа, как люди. Получается, что бог нас обманул или забыл. Или, может быть, он погиб, а на смену ему пришли другие существа высшего порядка. Возможно, ты прав, человек Шиммон, возможно ваш народ несколько лучше, чем эллины, но я не смогу убедить в этом правительство дэвов.
– Мы – арамейцы, тоже очень сильно пострадали от эллинов и их противников – романцев. Обоих этих народов больше нет, они уничтожили друг друга. Мы сделали выводы из их мрачной истории и научились жить по-другому. Что касается зайца, которого я съел на завтрак, то убил его не я, а моя подруга – хищница, кошка. Я кормлю её, а она пытается отплатить мне тем же, принося часть своей добычи. Чтобы не обидеть её, я и моя семья разделяем еду с нашей подругой, хоть это и противоречит моральным нормам нашего общества.
– Ты дружишь со зверем?! Невероятно! Нам, девам, так этого не хватает! Все наши высшие животные остались в погибшей вселенной, а с местными тесного общения не получается. Возможно, они чувствуют нашу чужеродность.
– Последний вопрос – какую судьбу ты бы хотел для себя? Насколько я понял, если ты вернёшься к своим – тебя казнят.
– Да, там на родине, кроме позорной смерти меня ничего не ждёт. Если ты такой могущественный, то, может быть, ты вернёшь меня туда, откуда взял несколько дней назад. Сначала я был парализован в результате ранения, остановить сердце не получилось. Потом я каким-то чудом оказался в лесу и нашёл там соплеменника, который сбежал от эллинов, значит, не все эллины погибли, кто-то их них всё-таки выжил. Верни меня туда к моему товарищу – в мой родной лес. Ты ведь узнал от меня всё, что хотел.
– Хорошо, я выполню твою просьбу, но только если ты выполнишь мою. И я выполню твою просьбу не сразу, потому что это не так просто выполнить – надо подготовиться.
– Чего же ты ещё хочешь, человек Шиммон?
– Сущий пустяк! Я хочу записать колыбельные песни вашего народа, чтобы лучше понять вас и найти что-то общее в наших культурах. Вы поёте колыбельную песню вашему ребёнку?
– Да, у нас есть три главные песни для детей, их знают все. Мне, правда, не удалось создать семью, но я в детстве слышал их каждый день от моих родителей. Ты хочешь записать слова? Мелодию я записать не смогу – я воин, а не музыкант.
– Пой. Мои товарищи записывают звук, каждое слово и его тон. Просто пой.
– Первая песня, чтобы успокоить ребёнка и подготовить его ко сну, вторая песня навевает сон, а третья призывает сновидения и сохраняет душу ребёнка. Обычно её исполняют, когда служитель храма даёт в семью, на время, камень жизни.
У Шиммона захватило дух: «Наконец-то! Наверное, Эстер права, конечно – она права! Её интуиция ещё никогда не подводила! Сейчас запишем, и дело будет сделано». Хара запел. Он старался изо всех сил. Он пропел все три песни, они оказались довольно красивыми.
– Мне понравились твои песни. Поверь, ты постарался не зря. Эта звукозапись спасёт немало жизней твоих соплеменников. Ещё один вопрос, чисто теоретический: допустим, дэвы победили людей, и угрозы с их стороны больше нет. Как бы ты поступил с оставшимися людьми? Полностью уничтожил бы их или оставил жить в резервации?
– Если бы люди смирились с поражением и оставили попытки уничтожить дэвов, я бы выбрал второй вариант.
– Вот видишь, соглашение между нашими видами всё же возможно – мы тоже выбираем второй вариант. А теперь мне нужно кое-что узнать о жизни твоего народа, чтобы правильно подготовить тебя к возвращению в лес. Этот лес – тот самый лес на западном континенте, из которого дэвов выгнали эллины. Итак, какова средняя продолжительность жизни дэва?
– Дюжина дюжин лет, если нет нехватки пищи.
– В каком возрасте можно заводить детей?
– Возраст две дюжины считается подходящим.
– Насколько отличается продолжительность года в вашем родном мире от здешнего года?
– Практически не отличается, корабль спасения был так запрограммирован, чтобы найти звезду такой же температуры и планету подходящей массы на таком же расстоянии от неё, как в родной системе, поэтому – год такой же.
– И последнее, твой возраст в день отправки на задание?
– Мне было три дюжины лет и ещё два года.
– Не удивляйся, если в лесу ты найдёшь себя несколько помолодевшим.
– Почему?
– Нам нужно восстановить твоё тело. Точнее, даже воссоздать его, поэтому твой физический возраст будет – двадцать лет.
– Я не понимаю, как же это может быть?
– Да тебе и не нужно понимать, меньше знаешь – лучше спишь. Прощай Фйор-сат.
Шиммон перешёл на арамейский.
– Шмуэль, Калев, запись первой и второй песни сожмите в сто раз и промодулируйте этой информацией торсионный излучатель, мощность импульса вдвое больше обычной.
Шиммон сел в кресло рядом с хара и стащил с себя экран.
– Заканчиваем… готово!
– Тогда, огонь!
– Шиммон, вам бы лучше уйти.
– Нет, испытаю на себе, каков будет эффект для человека. Огонь!
Шиммон потерял сознание, но через три секунды очнулся. Голова слегка кружилась.
– Элияху, как хара?
– Спит как младенец!
– Прекрасно! Наблюдайте за ним. Кажется нам, наконец, улыбнулась удача. Завтра проведём ещё ряд экспериментов, попробуем только вторую песню. Произведём выстрелы на разных мощностях. Но я думаю, главное уже сделано. Я пойду готовить отчёт для публикации, а вы, коллеги, подумайте, в какой форме вы бы хотели получить награды Большого Совета. Да, чуть не забыл, идея с колыбельными песнями принадлежит Эстер бат Ашер – блестящая идея!
– Что же вы будете делать с хара дальше, когда мы закончим все испытания, – спросил Элияху.
– Я думаю, пусть он поспит, пока мы построим лабораторию для клонирования. Как вы считаете, господа, заслужил наш пленник жизнь?
– Безусловно, – сказал Элияху. – С его помощью мы совершили прорыв в изучении хара. Мы записали и расшифровали их язык. Выполнили главную задачу лаборатории, – дрём-код хара для психотропного оружия у нас в руках. Хей-сонер теперь дело техники. С его помощью мы сможем наловить хара на границе сколько захотим. Сможем их клонировать и начать разведывательную операцию. В общем, теперь можно будет подробно изучить их культуру, вступить в переговоры с их правительством и положить конец этой войне.
– Я думаю, все коллеги согласны с Элияху, – сказал Калев.
– Я готов пойти в разведку, – отозвался Арье. – Культура хара, этой чужой цивилизации, что может быть интересней для лингвиста-компаративиста?! Кому подавать прошение?
– Можно будет начать изучение биоморфологии хара, – добавил Лаван.
– Я так думаю, коллеги, что наша лаборатория продолжит свою работу, и, возможно, вырастет в институт цивилизации хара, – подытожил Шиммон. – Я считаю, что лучшего места, чем эта ферма, для секретной стационарной лаборатории по дальнейшему изучению хара, мы не найдём. И поскольку мы победители, совершившие несколько открытий, теперь мы имеем право сами определять темы для дальнейших исследований. Я легко смогу получить от хозяйки фермы разрешение на строительство. Построим несколько подземных этажей, чтобы не портить лес. С энергетикой, водой и канализацией проблем не будет – на ферме всё это есть. Завтра закажу проект, и начнём строительство. Затем клонируем Фйор-сата, под синим эденитом. Выращивать клонов придётся естественным путём, пока без искусственной биоморфологии. Поймаем второго хара, возьмём у него клетки и отпустим на их островах. Сделаем второго клона и запишем в него информационную личность нашего игрового персонажа. Когда клон Фйор-сата будет готов, запишем в мозг его личность со всеми воспоминаниями как игровыми, так и настоящими. Таким образом, через двадцать лет, двое молодых хара будут выпущены на западный континент, и начнут там новую жизнь. Чтобы они не заметили подвоха, последние два месяца своей информационной жизни они должны провести в местности, скопированной с реальной на западном континенте. Туда мы их в последствии и выпустим.
– Шиммон, записать личность в мозг клона – не то же самое, что записать её в мозг исорга, – сказал Шмуэль. – Мозг исорга девственно чист, эту чистоту можно поддерживать в течение года, пока исорг растёт. Для клона, который отличается от исорга своей естественной биоморфологией, и растёт двадцать лет, девственной чистоты мозга добиться нельзя. Перезапись будет означать убийство.
– Я всё это знаю, но, во-первых, я пообещал жизнь нашему пленнику, и теперь отступать некуда; во-вторых, законы, запрещающие клонирование человека, не распространяются на хара; а в-третьих, я придумал, как поступить с клоном, чтобы перезапись личности не выглядела так чудовищно с точки зрения нашего очень морального общества. Информационную личность хара мы разложим на слои по месяцам его жизни и каждый месяц будем заносить в мозг клона соответствующий слой.
– Но это колоссальная работа! Придётся устраивать для него спектакль, не в машине, а в реальной жизни, – посетовал Калев.
– Я не возражаю против прямой однократной перезаписи, – ответил Шиммон. – Если же вы хотите соблюсти моральные нормы – придётся потрудиться. Со вторым клоном надо будет сделать то же самое. Ну, а когда дело дойдет до клонов-разведчиков, придётся всё-таки перезаписывать личность без церемоний. Правда засылать разведчика надо в возрасте всего трёх лет, я думаю… иначе, он провалится, а с ребёнка – какой спрос. И чем скорее, коллеги, вы изучите геном хара и разработаете его биоморфологические алгоритмы, тем скорее мы сможем перейти с клонов хара на исоргов хара.
– Грандиозные у вас планы, Шиммон, – сказал Элияху. – Сотни лет-то хватит?
– Не знаю, но зато как будет интересно…

ISBN 978-5-9904766-1-5
© Шен Александр Андреевич
http://shena1622.nethouse.ru/
shena1622@gmail.com