Засада

Она была такая лелька,
такая зулька – юнге шельм,
что мужики окрестны, мельком
(приспев, в огнях святого Эльм)
узрев ея, теряли речи,
так, будто их родитель – май.
У ней всё шерри: очи, плечи.
Вот бес в ребро, хоть локть кусай..
День-порожняк попался, роясь
в недавнем будущем, как вор,
когда она (да сгинет Троя!)
шла от трамвая через двор.
И я там был, и был собака
ко мне пристёгнут поводком.
Прошла любовь, никто не плакал,
а вспомнишь, память - кипятком.